Мой преданный Альфа

Глава 1. Маша

— Вставай!

Две пары жёстких беспощадных рук грубо выдёргивают меня из постели. Я сопротивляюсь, хотя и не желаю причинить кому-то зла.

Ведь рядом со мной — мои собратья. Отныне мы принадлежим одному волколачьему Клану. И я не собираюсь вредить им.

Вот только они ведут себя жестоко и потому — странно.

— Что вы делаете? Куда мы идём?! — пытаюсь достучаться до них, но мои слова едва ли их трогают.

— Альфа требует тебя. Немедленно.

Меня тащат практически волоком.

Я знаю, что внутри меня недюжинная сила. Я переродилась. Волколачья кровь бурлит во мне и требует справедливости. Ярость закипает чёрной ртутью. Любого из моих собратьев я в состоянии раскроить на малюсенькие клочки. Но они не дают мне обернуться, держат.

Коридор, следом за ним — ещё один коридор. Мы шагаем торопливо, будто счёт идёт на секунды.

Когда меня вталкивают в комнату Стражей, паника уже накрывает с головой.

Что происходит?..

Здесь собрался весь Клан. Каждого из соплеменников я знаю не только по имени. Я знаю, КТО они на самом деле. Такова волколачья сущность — у Стаи нет секретов друг от друга.

И тем более все знают, что я — особенная. Но ведь меня приняли. Мне позволили войти в Стаю…

Мой взгляд внезапно останавливается.

Я больше не в силах думать о чём-то другом и смотреть в какую-то иную сторону.

Потому что передо мной Рина.

Ринка… Моя подруга. Вместе с ней мы прошли через огонь и воду, пережили страшные события, выжили каким-то чудом. Однако дальше нас ждали разные пути.

Ринка вместе со своим Истинным Марлоком ушла в Клан Чёрных, а я отдала свою судьбу Белым. И с тех пор мы не виделись.

Прошло полгода. За это время фигура Ринки заметно округлилась. Она беременна — сейчас это видно невооружённым глазом.

Но мне совершенно некогда умиляться «милой беременяшкой», потому что Ринка очень и очень напугана. Она держится за живот, защищая его от опасности. Её безумные глаза глядят на меня умоляюще.

И я хочу ей помочь. Хочу этого больше всего на свете! Но что ей грозит?.. И какого чёрта здесь вообще происходит?!

— Именем Клана и властью, данной мне! — грохочет в моих ушах голос Альфы. — Я приговариваю эту женщину к смерти!

— Что?! — ору я, снова пытаясь вывернуться. — Нет! Не смейте! Она же — обычный человек! Но она беременна нашим собратом! Вы не имеете права! Не имеете!

— Это моё слово, — обрушивается на меня сверху тот же голос.

Подняв глаза, я тотчас спотыкаюсь о непреклонный убийственный взгляд Альфы — Римор прожигает меня насквозь. Он всё знает. Обо мне, о Рине. О любом из присутствующих.

Рядом с ним — Далия, его Истинная. Её глаза, как всегда беспристрастны, но я всё же замечаю в них огонёк жалости.

— Прошу тебя, это какое-то безумие! — уговариваю я. — Мы не имеем права убивать своих! А если умрёт Рина, умрёт и её ребёнок!

— Ребёнок выживет, — ледяным тоном отвечает Далия. — У нас будет достаточно возможностей, чтобы вырастить его и без матери. Мы станем ему семьёй.

— Нет! Нет! Очнитесь! Что вы задумали?! Нет! Пустите!!!

Я вырываюсь, мечусь, пытаюсь вгрызться в удерживающие меня руки.

Тем временем рука Римора медленно поднимается перед лицо беременной Рины. Она вся в холодной испарине. Её глаза наполнены неподдельным ужасом.

Пальцы Альфы начинают трансформироваться, и человеческие ногти за доли секунд прекращаются в одно из главных орудий убийств волколака — когти, длинные и острые, как лезвия.

— Нет! Нет!!! НЕТ!!! — ору во всю глотку.

Но Римору от моих криков ни холодно, ни жарко. Альфа намерен довершить свой суд до конца. Он приставляет заострённый края когтя к животу девушки.

— Нет! Остановитесь! Остановитесь! Нет!!!

Резким движением рука срывается вниз, а смертоносное острие вспарывает беззащитную человеческую плоть.

— НЕТ!!!

Делаю шаг вперёд. Меня больше никто не держит, я могу беспрепятственно сделать оборотный прыжок. И уже в следующее мгновение прыгаю…

— Тише! Тише-тише! Ну, тише ты!

Бабушка Зоя подловила меня за плечи, не дав кувырнуться головой с кровати. Она обнимала так крепко, что я и шелохнуться не могла. Всё ещё сонная и обезумевшая после такого кошмара.

Адреналин взорвал мою кровь, разогнав до предельных скоростей. А сердце так и вовсе ломало мне грудную клетку своим чудовищным биением.

Сон… Это был всего лишь сон…

— Опять пожар приснился?.. — участливо спросила бабуля, поняв, что я всё-таки понемногу успокаиваюсь.

Да, раньше мне часто снился пожар, в котором сгорели мои родители. Но с тех пор, как я знаю настоящую причину их смерти, как ни странно, этот сон прекратил меня преследовать.

Наверное, потому что я поняла его действительный смысл.

Мои мама и папа были убиты по приказу Сагарта, моего возлюбленного. Правда, на момент, когда отдавался этот приказ, мы ещё не были знакомы, а Сагарт понятия не имел, что при встрече он откликнется на мой Истинный Зов.

И всё изменится. Раз и навсегда. И для него, и для меня.

В ту роковую секунду, когда мои родители уже погибали, а наша с Савой связь только-только родилась на свет, он уже чувствовал, что я — тоже принадлежу к роду волколаков. И однажды со мной случится перерождение.

Так и вышло. Я переродилась. Я стала волколицей.

Отныне меня звали Мрия, дочь Нетарха. Волколица-полукровка, рождённая от союза простой человеческой женщины и бывшего Альфы Клана Серых. Самая сильная из ныне живущих волколаков.

И сила моя с каждый днём только прибавлялась. Я чувствовала это.

А сильные волколицы должны уметь закрывать двери в прошлое. Дверь в свой прошлый кошмарный сон о пожаре мне удалось закрыть. Но что насчёт иных дверей?..

И что значил этот новый кошмар, в котором я видела Рину?..

Пока что у меня не было ответов на эти вопросы.

Сейчас мне нужно было чуть успокоиться, прийти в себя, а заодно успокоить мою бабушку Зою. Всё-таки старенькая она у меня. Надо её поберечь.

Глава 2. Маша

Утром я снова отправилась в университет.

Да, я продолжала посещать занятия. Хотя бы в память о родителях. И несмотря на то, что теперь необходимость искать себе место под солнцем отпала, я с ещё большим рвением взялась за учёбу.

Конечно, моё место в Клане. Как и для любого волколака. Клан принимал на себя роль большой заботливой семьи, которая обеспечивала всем необходимым. Вот только я до сих пор невольно сопротивлялась такому раскладу. Даже все мои волколачьи инстинкты, проснувшиеся после перерождения, не убедили меня в непоколебимом единении Стаи. Я сохраняла определённую дистанцию. Наш Альфа, Дилар, и в этом плане относился ко мне с пониманием.

Однако по выходу из универа меня ждал сюрприз.

Не успела я отойти от корпуса, как дорогу мне перегородила белая машина с наглухо тонированными стёклами. Даже если бы я не обладала волколачьим нюхом, поняла бы, что внутри находятся явно непростые смертные.

— Привет, сестричка! — окно с водительской стороны опустилось, и на меня воззрилась Свирая.

Ах, да. Совсем забыла… У меня же с некоторых пор появилась не просто волколачья семья, а вдобавок — кровные родственники. Ага, сама в шоке. Свирая и Отор, в миру — Светлана и Олег, мои единокровные брат и сестра по папиной линии.

Честно сказать, в детстве я мечтала о сестрёнке или братике, но потом меня попустило. Вполне устраивало то, что я — одна в семье. А тут — на те… Не одна. Оказывается, у моего отца было немало секретов.

— Привет, — отозвалась я без всякой охоты.

Одно из огромных преимуществ волколачьей жизни — то, что никто из Клана не может обмануть тебя в искренности любых чувств. Мы всё ловим моментально. Так что Свирая недолюбливала меня, а я безо всяких сестринских чувств относилась к ней.

— Садись, — внезапно потребовала она. — Дилар хочет тебя видеть.

— Что же тогда сам не сказал мне об этом? — я издевательски вскинула бровь.

— Сказал бы, если бы ты прекратила отключать свой телефон.

Так-так… А вот это уже было интересно.

Я отключила телефон только на время лекций. Стало быть, Дилар пожелал меня видеть за этот относительно небольшой промежуток времени. Да ещё настолько сильно, что аж Свираю ко мне послал.

— А что за срочность?

— Садись, — повторила сестра. — Если зовёт, значит, зачем-то понадобилась.

Пожав плечами, я открыла автомобильную дверь и уселась на соседнее кресло рядом со Свираей. Она тут же вдавила газ в пол, и мы вылетели на дорогу.

Ещё одно преимущество волколачьей жизни — можно делать почти что угодно. И нам ничего за это не будет. Потому что у волколаков в подчинении все важные структуры — везде свои люди. Кому-то платят, кому-то угрожают. Неважно, какие приходится использовать методы — подкуп или шантаж, важно лишь, чтобы это обеспечивало нам комфортную жизнь.

А в комфорте волколаки знали толк. Чего, например, стоит эта машина Свираи. Если бы я захотела, Дилар и мне такую бы подогнал без проблем. Сестричка даже сделала несколько попыток научить меня вождению. Получалось у меня сносно, но я всё равно отказалась от личного транспорта, насколько бы привлекательно это ни выглядело. Просто предпочла жить хотя бы с виду по-старому — в прежней квартире и передвигаясь на общественном транспорте. Это оставляло хоть какую-то почву под ногами.

Хотя внутри меня всё безвозвратно переменилось. И ничто не могло вернуть мне вновь ту лёгкость и наивность, которые были раньше. Ничто не могло меня сделать снова обычным человеком, обычной студенткой второго курса, которая ходит на учёбу из-под палки и боится грядущей сессии.

Никаких сессий я больше не боялась. Зато пришли иные страхи.

И главный из них — больше никогда не увидеть Саву. Моего Саву. Того, кто разрушил мою жизнь. И в то же время дал новую. А затем я отомстила ему, вступив в ряды Клана Белых. Его же забрали с собой Чёрные, и с тех пор я ничего не знала о нём, хотя продолжала неистово надеяться, что однажды мы встретимся. Хотя фактически это было невозможным. И скорее всего Савы уже нет в живых….

— Эй, сестрёнка, хватит кукситься! — фыркнула Свирая. — Может, ты не доедаешь? Знаешь, можно ведь попросить Дилара поохотиться до ночи Великого Голода. Вдруг вам, полукровкам, надо чаще питаться?

— Спасибо за совет, — я отвернулась к окну. — Но уж как-нибудь пару дней вытерплю.

Меня раздражала эта манера Свираи делать вид, будто мы — реальные сёстры или даже подруги. Не было у меня больше друзей. А Ринку вряд ли кто-то мог бы заменить.

— Зря огрызаешься, — сказала сестра. — Я же забочусь о тебе.

— Ты заботишься обо мне, потому что тебе так приказал Дилар, — не выдержала я. — Но на самом деле ты бы давно и с удовольствием загрызла меня. И не говори, что это не так.

— Это так, — совершенно спокойно подтвердила Свирая. — Но теперь мы все друг за друга. А ты это никак не примешь.

— Никто этого не хочет принимать. Не только я… — едва слышно произнесла я всё это, зная, что у любого волколака даже в человеческом облике слух куда лучше людского.

— Начинай с себя.

— Ещё раз спасибо за совет. Разберусь. А сейчас объясни мне, зачем Дилар меня вызвал?

— Мне он не отчитывается, насколько ты знаешь. Но, полагаю, у него какое-то задание для тебя.

— Задание?..

— Может быть. Впрочем, какая разница? Всё лучше, чем тухнуть без дела. Уже пора бы начинать шевелиться…

Не нужно было читать мысли Свираи, чтобы понимать, как её злило бездействие Дилара. Прежде он заявлял о великих победах. Но пока единственным значимым событием для Клана стало моё вступление туда. Добровольное вступление. И, если честно, не проходило дня, чтобы я не начинала сомневаться в правильности своего выбора.

Да и выбор тот был невелик — либо Белые, либо Чёрные. Но как я могла пойти к тем, кто погубил моих родителей? Погубил всё, что мне было дорого. А главное — всё это было совершено с подачи Савы. А его я успела и полюбить, и потерять. Он оставил меня сиротой, ничего не дав взамен.

Глава 3. Маша

Пройдя уже знакомый наизусть холл первого этажа, я направилась по широкой лестнице наверх. Чутьё подсказывало мне, что Дилар где-то в своих личных покоях. Наверняка сидит у камина и смотрит на огонь, как часто любил делать. Ещё на подступах к комнате я ощутила иное присутствие — кроме меня и Дилара, в доме находился ещё кто-то. Пойманный след не оставлял никаких сомнений — Нетая, именно её дух распространился повсюду.

Она и раньше постоянно вилась рядом с Альфой Белых, а после событий прошедшей осени буквально поселилась у него на коврике под ногами. Готова была стелиться и ублажать Дилара всеми доступными методами, что, по моему мнению, выглядело не только жалким, но ещё и глупым.

Почти любая волколица сильнее волколачьего самца из того же племени. Будь самок количественно больше, наверняка в нашем тёмном мире давно бы установился матриархат. Но Луна почему-то решила так, что девочки рождались значительно реже. Потому за каждой волколицей выстраивалась длиннющая очередь из желающих составить ей пару.

Нетая, при всех её природных данных, могла бы хоть каждый день менять ухажёров и из всех вить верёвки, как ей только вздумается. Но почему-то упорно преследовала она только Дилара. Чем он, разумеется, с удовольствием пользовался.

Меня совершенно не удивило, что я застала его вместе с Нетаей. Да и то, что оба они оказались без одежды, меня тоже не тронуло. Мы — наполовину звери и прекрасно знаем, как выглядят тела друг друга и в одной, и в другой ипостаси. Однако я никак не ожидала застукать столь интимный момент и, конечно, не решилась немедленно войти в приоткрытую дверь, хоть и не стала сбегать. Мой взгляд точно приклеился к образовавшему зазору, через который я в достаточной степени могла наблюдать за происходящим в комнате.

Дилар сидел в своём излюбленном кресле. Его затылок был откинут на изголовье, а лицо устремлено к потолку. Он глубоко и часто дышал с закрытыми глазами, почти не издавая ни звука. В то время как Нетая сидела перед ним на коленях на полу. Её голова ритмично двигалась вверх и вниз. Рассыпавшиеся по плечам волосы не давали разглядеть лицо, но я примерно представляла себе то, чем она занята.

Хотя в моей жизни так и не появилось партнёра ни среди волколаков, ни среди простых мужчин, кое-какими познаниями в плотской любви я обладала. О них мне иногда в красках рассказывала Свирая в те моменты, когда снова начинала корчить из себя старшую сестру. Таким образом она пыталась донести до меня мысль о том, как круто быть волколицей. Хотя на самом деле, я подозреваю, что истинный мотив был иным: Клану не терпелось узнать, какое потомство я могла бы принести. Ведь сильная кровь, текущая во мне, могла бы стать ещё сильнее в моих детях. Особенно, если бы отцом стал кто-то из Клана Белых — то есть новая кровь.

Такой вот почти бесхитростный прагматизм, с которым мне теперь приходилось уживаться, и быстро учиться особенностям волколачьего менталитета. Я уже говорила, что наш мир довольно жесток? Могу ещё раз повторить: у жизни имеется тёмная сторона, и именно на ней я отныне очутилась.

Однако бездумно кидаться в нежные когтистые лапы я пока не спешила. Одна мысль подпустить к себе кого-то настолько близко приводила меня в настоящий ужас. Я могла себе позволить такое лишь с одним мужчиной — с Сагартом, но после нашего расставания никто иной так и не сумел заменить его. Даже по-дружески обнять собрата для меня приравнивалось к подвигу. Что уж говорить о каком-то интиме?

И всё же оторваться от происходящей сцены я была совершенно не в силах. Конечно, я знала, что Дилар и Нетая с удовольствием удовлетворяют животные инстинкты друг друга. Но знать — это одно, а видеть воочию — совершенно другое. И сейчас я ужасом, трепетом, стыдом и волнением наблюдала за тем, как волколица доставляет наслаждение Альфе Клана, и, кажется, этот процесс нравился не только ему — Нетая тоже пребывала в восторге, отдаваясь всецело своему занятию.

Пространство сгущалось и электризовалось. Меня будто также утягивало в какой-то терпкий омут, которому я не могла противиться. Словно чары хитроумного зелья, настоящая магия — дурман распространялся всё активнее, порабощая волю и логические связи в голове. Нужно было уйти и подождать в каком-нибудь другом месте, но я оставалась там, где прежде — возле двери, и буквально на себе ощущала, что действие уже подходит к своей кульминации, вот-вот всё закончится.

В какой-то момент белые пряди Нетаи шевельнулись и чуть отодвинулись от лица. Её взгляд тотчас устремился ко мне, и на секунду я захлебнулась вдохом. Однако ни угрозы, ни недовольства в том взгляде так и не промелькнуло. Нетая давно знала о моём присутствии, и её это устраивало.

Дилар уложил свои ладони на голову волколицы и надавил вниз. Одновременно из его горла вырвался глухой рык, который прокатился по всему дому и растворился в воздухе спустя всего несколько секунд. А мне в нос ударил сладковато-горький запах, о которого моё сознание окончательно помутилось, а в животе что-то болезненно потянуло. После чего всё замерло и оставалось неподвижным довольно долго.

Всё это время я пыталась привести себя обратно в чувства и вернуть трезвый рассудок, но дымка не желала просто так отпускать.

— Мрия, — проник сквозь туманную пелену голос Альфы, и я тут же вздрогнула. — Зайди сюда, Мрия. Нам надо поговорить.

Ещё не до конца очнувшись от наваждения, я снова встретилась глазами с Нетаей. Она медленно проводила кончиком языка по своим губам, слизывая последние капли произошедшего, и улыбалась. Ей доставляло ещё больше удовольствия моя растерянность. Оттого я решила немедленно взять себя в руки и хотя бы постараться сделать вид, что нисколько не смущена.

Стиснув зубы, я переступила порог. Дилар до сих пор не открывал глаз, будто ещё оставался в сладостном полузабытье, однако голос его прозвучал вполне трезво и осмысленно:

— Дай мне пару минут. Я сейчас оденусь, и мы приступим к диалогу, — он медленно поднял веки, глянул на волколицу и спокойно поднялся из кресла, не прикоснувшись к ней. — Ты свободна, Нетая. Оставь нас с Мрией наедине.

Глава 4. Маша

Я не стала рисковать, провожая Нетаю взглядом, когда она вставала с пола и выходила прочь. Хватило уже того, каким фантомом ненависти обжигало мою кожу, пока волколица окончательно не исчезла за дверьми. Пусть мы и не слышим мысли друг друга, находясь в человечьих телах, но наши инстинкты всегда заведомо острее людских. Поэтому для таких вещей нам не нужно ни зрение, ни слух, ни иные доказательства — всё ощущается кожей, в прямом смысле слова мы чувствуем шкурой сильные эмоции собратьев.

Нетая была оскорблена, причём не в первый раз. Уже одно моё присутствие в Клане оскорбляло её и доводило до бешенства. Но сейчас произошёл совсем вопиющий случай. Даже не хочу представлять, о чём она думала, уходя. Я же думала лишь о том, зачем меня позвал Дилар. Обстоятельства моего приглашения уже свидетельствовали о том, что это точно не какой-то рядовой случай. Но что приготовил для меня Альфа?

Покуда он облачался в одежду, я разместилась на подоконнике и глядела в окно. Дни ещё были короткие, хотя каждый день световой день немного прибавлялся. Сейчас уже смеркалось. Скоро должна была взойти луна. Растущая луна. Её сила нарастала, а вместе с ней всё сильнее натягивались струнами волколачьи инстинкты. Пройдёт всего пару ночей, и Голод внутри завоет в полную громкость. Мне уже было знакомо это чувство, и я ненавидела его всем своим существом.

Может, чистокровным волколакам, которые оборачивались с ранних лет жизни, было намного легче. Не знаю. Но я восемнадцать лет своей жизни провела, будучи простой человечкой. И меня это совершенно устраивало. Я не желала никаких супер-способностей и волшебных даров. Однако вот уже полгода приходилось мириться с новой реальностью и новой собой, когда вместо привычных человеческих крохотных потребностей появились потребности куда более сильные и почти всемогущие. Человеческий голод не идёт ни в какое сравнение с Голодом волколака. Это дикое, страшное, разрушительное состояние, которым едва ли можно управлять. Скорее уж наоборот — Голод управляет тобой, а не ты Голодом.

— Ты голодна? — перебил мои мысли Дилар, возвращаясь в комнату уже одетый в белоснежную рубашку и белые брюки.

Он во всём старался придерживаться цветов нашего Клана, и многие собратья стремились ему подражать. Но я как носила свои разноцветные безразмерные толстовки и джинсы, так и осталась верна собственному стилю.

— Нет, спасибо, — отказалась я, потому что хотела поскорее убраться из этого дома и вернуться на ужин к бабушке. — Так о чём ты хотел поговорить?

Дилар подошёл ближе и сел рядом со мной на подоконник. Формально это ни к чему меня не принуждало и не являлось чем-то вопиющим. К тому же когда-то у нас с Диларом даже случилось некое подобие свидания, когда мы сидели совсем близко, ели фондю с горячим шоколадом и смеялись совершенно беззаботно. А ещё однажды поцеловались. Всего раз, но я запомнила тот поцелуй на всю жизнь. Тогда я ещё звала Дилара Димкой и понятия не имела, кто он на самом деле.

Но та жизнь осталась далеко позади. Теперь я и помыслить не могла о том, чтобы обратиться к Альфе человечьим именем — я больше не видела в нём «мажора-Димку», не видела вообще ничего человеческого, несмотря на его потрясающую внешность. Я видела перед собой лишь коварного зверя, который едва не прикончил моего Саву. Зверя, который дал мне это уродливое подобие семьи, и от которого я не могла уйти при всём желании. К тому же знала: пожелай Альфа присвоить меня, и мне придётся подчиниться, хочу я этого или нет. Но почему-то до сих пор Дилар не сделал ни одной попытки даже просто пофлиртовать со мной. Оттого его близость сейчас моментально насторожила меня.

Он срочно пожелал меня видеть, послал за мной сестру, выгнал любовницу. А теперь чего ждать?..

Я посмотрела Дилару прямо в глаза. Даже не чуя от него никаких подозрительных вибраций, старалась не обманываться: Альфа Клана — единственный, кому доступно сокрытие своих мыслей и чувств. Однако Дилар как будто бы действительно не пытался ничего скрыть.

— Я хотел поговорить о тебе, Мрия.

— Обо мне? — мягко говоря, ответ поставил в ступор. — Так хотел, что аж не мог дождаться, когда я закончу занятия и включу телефон?

— Представь себе, — голос Альфы, как всегда, обладал особым обволакивающим эффектом, будто бы погружая в лёгкий гипноз. И чем дольше я находилась в Клане, тем труднее мне становилось не поддаваться его чарам. — Дело в том, что я готовлю одну важную операцию. Мне нужна твоя помощь.

— Что за операция?

— Пока я не могу раскрыть тебе подробности, но очень скоро ты всё узнаешь.

— Опять секреты… — раздражённо выдохнула я, заранее противясь каким-то «операциям», хотя знала, что отказаться не смогу.

— Просто не хочу грузить тебя раньше времени, — мягко ответил Дилар и положил свою ладонь на мою.

Этот контакт тут же вызвал во мне бурю негодования, и Альфа это точно отследил, потому убрал руку. Снова посмотрел мне в глаза долгим всепронизывающим взором.

— Мрия, я понимаю, как тебе непросто. Ты пережила слишком много потерь всего за небольшой промежуток времени…

— Да как ты можешь меня понять? — огрызнулась я. — Пусть мы и связаны теперь, но только я знаю, каково мне. Впрочем, это лишь мои проблемы, и я не хочу это обсуждать.

— Ты неправа. На то мы и семья, что должны слышать друг друга и понимать проблемы друг друга. Но я говорю об этом не только потому, что я — твой Альфа, но и потому, что сам проживал немало потерь. Пускай прошло много лет, но я знаю, что такое горе, смерть, разлука. Как и все в Клане. У каждого своя боль.

Я закусила губу и отвернулась.

Конечно, он был прав. Волколаки столетиями убивают друг друга, и каждый род помнит собственные трагедии. Даже в наше относительно мирное время у всех происходили несчастья. Половина нашего Клана Белых состояла из бывших Серых. Они пережили не только личные драмы, но и крах всей семьи. Как они справлялись со своей утратой, я понятия не имела и, пожалуй, едва ли задумывалась об этом до текущего разговора.

Глава 5. Рина

Прямо посреди ночи я открыла глаза. Не помню, снилось ли мне что-то, но проснулась я с ощущением сильнейшей тревоги. В последнее время она стала моей постоянной спутницей. Почему так, я едва ли понимала. Хотя явных причин к тому не было.

Я верила, что мне во многом повезло. Особенно — с Макарушкой. Представить сложно, чтобы какой-то другой мужчина мог очутиться рядом со мной и быть ещё более внимательным, добрым и чутким, каким был он. Сейчас мой самый сильный и нежный волколак спал, но тут же почуял, что мне не спится, и тоже открыл глаза.

— Что-то болит? — забеспокоился он.

А я пригладила его по щеке и поцеловала в нос. Макар улыбнулся сонно.

— Всё в порядке, зайчонок. Просто немного поясницу свело.

Моё объяснение выглядело вполне естественно. С поясницей и правда творилось что-то неладное, как будто я вдруг превратилась в бабулю, у которой то коленка забарахлит, то спину прихватит. Макарушка чувствовал, когда со мной что-то не так. Конечно, мыслей моих он не читал, но многое понимал без слов. В этом плане мне повезло вдвойне — мы не просто были связаны Истинным Зовом, Макар вдобавок ценил то, что теперь у нас почти полноценная семья, которая скоро станет совсем большой.

Наш малыш рос изо дня в день. И я не только физически, но и всем сердцем ощущала, насколько он крепок. Даже ещё не появившись на свет, это маленькое существо уже заявляло о себе в полную силу, то и дело пиная меня ручками и ножками. Казалось, ему так не терпится увидеть мир, что он не может дождаться часа своего рождения.

Далия, Истинная нашего Альфы Римора, сказала, что это точно мальчик. Она видящая, и такие вещи ей доступны без всяких УЗИ. Она же намеревалась принимать у меня роды, когда настанет время, потому что от всего внешнего мира меня старались максимально отгородить.

Мне никто не сказал об этом прямо, но я и сама догадалась, что так будет лучше для Макарушки и, конечно, для нашего сына. Ведь оба они — волколаки, а я — просто девочка, которой однажды повезло встретить своего любимого и единственного. По-настоящему единственного, по-настоящему любимого. И совсем не так, как у людей, которые могут сходиться-расходиться, жениться-разводиться. Нет. Я знала, что Макар уже никогда не бросит меня, пока смерть не разлучит нас. А ведь именно так я и хотела — вместе и навсегда, безо всяких «но» или «если». Перестать чувствовать себя игрушкой, которой поиграются и бросят. Стать той, за которой пойдут и в огонь, и в воду. Макарушка уже доказал, что способен даже собственную жизнь отдать за меня — вот она какая, волколачья любовь и преданность…

Так что ни секунды не раздумывала, когда Римор пригласил нас обоих в Клан Чёрных. Я пошла на этот шаг с лёгким сердцем. Чуть труднее оказалось фактически оборвать все связи с родителями, одногруппниками и всеми остальными людьми. Для всех я стала просто влюблённой дурочкой, которая втюхалась по уши в какого малознакомого парня и сбежала к нему. Впрочем, так и почти и было. Но я не жалела о своём выборе.

В который раз глядя в бесконечность любимого взгляда, сейчас я ловила себя на мысли, что счастлива, пускай вопреки всему и всем, но счастлива безмерно. При этом тревога существовала постоянным фоном. Именно она, а вовсе не маленький крепыш во мне, будила меня по ночам и заставляла иной раз снова и снова задумываться о будущем.

Я гнала эти мысли, но они снова нагоняли меня. Особенно по ночам.

— Спи, любимый, — я ещё раз поцеловала Макара, зная, что он непременно послушается меня и заснёт. — Я только воды попью и вернусь.

— Хорошо. Только не броди долго.

— Не буду, — улыбнулась я.

Мой волколак спокойно закрыл глаза, устроившись на подушке. А я, кряхтя, перекатилась на другой бок и потихоньку выбралась из кровати.

Передвигаться с каждым днём становилось всё труднее, хотя в основном беременность проходило легко. Никакие токсикозы не мучили меня. Иногда затекали конечности, но в окружении заботы такие мелочи едва ли доставляли реальные неудобства. К тому же я постоянно находилась под присмотром. Мы поселились в доме Альфы Чёрных. Строение напоминало какой-то средневековый бастион с кучей коридоров, ходов, выходов и различных комнат.

Чёрные жили намного скромнее Клана Белых. Ни к какой избыточной роскоши они не тяготели. Всё практичное, функциональное, что называется «на века». Поначалу было непривычно, но я быстро адаптировалась в новых обстоятельствах и не жаловалась. О чём мне было горевать?.. Разве что немного не хватало общения. Наверное, поэтому я не переставала вспоминать Машку. Так хотелось хотя бы чуть-чуть поболтать с ней, о любой фигне, даже просто ни о чём. Но, увы, такого себе не могли позволить ни она, ни я.

Да и не факт, что Машке теперь было какое-то дело до меня. Ведь, как выяснилось, она тоже оказалась волколицей. Наверняка у неё появились новые друзья из её Клана, новые заботы, новые интересы. Вдобавок наш Клан Чёрных и её Клан Белых враждовали между собой, хотя никаких открытых конфликтов пока, тьфу-тьфу, не случалось. Но я с ужасом думала о том, что однажды всё может перемениться. Не дай бог… Или, как говорят волколаки, упаси, Луна! Лучше было даже не представлять, чем такая стычка может обернуться для всех…

Была ещё одна причина, которая не позволяла мне забыть об этом. Не хочу заниматься всякой мистификацией, но порой мне казалось, что именно по этой причине я так тревожусь и плохо сплю. Я будто бы слышала, точнее чувствовала, жестокие тягучие призывы о помощи — то свирепые, то жалостливые, то громкие, то совсем тихие, едва слышные. Призывы сломленного, поверженного и давно отчаявшегося существа.

Не знаю, почему, но пройти мимо этой боли, относиться к ней равнодушно, как делали большинство Чёрных собратьев, я никак не могла. Не получалось. Макар говорил, что это всё из-за беременности — мол, женщины становятся слишком чувствительными и жалостливыми в этот период. А ещё из-за того, что я — человек и не понимаю до конца, как устроен волколачий мир. Но почему-то мне кажется, Макарушка и сам с трудом выносил тот факт, что в подвале нашего дома вот уже полгода находится узник, который вряд ли когда-нибудь покинет свою темницу живым.

Глава 6. Рина

Зверь, загнанный в клетку. Зверь на цепи. Голодный зверь… Что может быть страшнее?

Саву наказали пожизненно. Наказали чудовищно. Наказали так, что любая смерть по сравнению с этим показалась бы настоящим спасением и милостью. Но его лишили всего. Буквально — всего. Свободы, гордости, смысла, даже права на смерть. Оставили лишь жизнь, которая с каждым днём дотлевала, но не прекращалась совсем. Не будь Сава настолько сильным, возможно, его мучения давно бы закончились. Но они не заканчивались.

Ему не давали крови, даже звериной. Кормили лишь человеческой едой. Оттого его непрестанно мучила Жажда. Трудно представить, насколько сильно это чувство. Однажды я попросила Макарушку рассказать, что значит для волколака остаться без крови. Ведь тогда, когда после аварии он, потеряв память, очнулся у какого-то сельского старика, ему довелось испытать это чувство.

Старик пытался лечить Макара. Привязывал его, читал над ним молитвы, пытался очистить его кровь, не давая обернуться волколаком. Тот добрый человек был уверен, что найденный им мальчик просто одержим бесами, и скоро удастся побороть недуг. Но вместо этого Макар сбежал. Забыв совершенно всё, кроме своего имени и волколачьего голода, однажды он сумел сорваться с цепи и убежать в лес.

Конечно, мой возлюбленный предпочитал не вспоминать о том времени. Однако о Лунной Жажде он рассказал. До сих пор помню его слова: «Это чувство, когда каждая клетка тела вопит от боли и как будто расширяется. Разум исчезает напрочь. Никто и ничто не может это остановить. Зов настолько силён, что лишь он начинает звучать в голове. И больше ничего. Совсем ничего. Абсолютно ничего. Только Жажда. Она — и есть ты в тот момент».

Жажда… Тягучее, жестокое, липкое слово, от одного звучания которого меня продирали мурашки. Сава испытывал жажду, несравнимую ни с чем. Но даже этого было мало.

Как-то я задалась совсем уж страшным вопросом: почему Сава не может прекратить свои мучения сам?.. Да, звучит просто бесчеловечно. Но ведь он и не был человеком. А если хотя бы слегка представить, насколько больно и плохо волколаку без крови, такой вопрос рано или поздно возникнет сам собой у кого угодно. Однако ответ привёл меня в ещё больший ужас.

— Он не может причинить себе вред, — сказал Макар. — Пока его Истинная жива, Сагарт это чувствует и будет стремиться к ней. Всегда. Его жизнь не принадлежит ему. Лишь она может отдать приказ Сагарту убить себя, и он подчиниться, независимо от того, хочет этого или нет.

Только тогда до меня дошло всё коварство придуманной Римором пытки. Эта чудовищная жестокость не имела никаких аналогов. То, что он сделал с Сагартом, — не просто наказание. Это высшая боль, с которой Сава продолжал существовать каждое мгновение, находясь в этой проклятой клетке.

Я подошла вплотную. Смотрела на изувеченного пленника, который теперь не то что на волколака, на человека-то был очень отдалённо похож. Сава исхудал. Волосы у него отрасли до плеч и спутались клоками. Он лежал грязный и измученный. Лежал в темноте, один, совершенно один. Не разговаривал, не выл, не шевелился. Будто в самом деле наконец отошёл в иной мир, наконец-то встретился с Луной и успокоился. Но слабое движение его грудной клетки говорило о том, что Сагарт ещё не переступил черту.

Мне так хотелось его хоть чем-то утешить. Хоть как-то помочь. Но — как? Чем? Будь моя воля я бы, может, выпустила бы его. Пусть даже тем самым навлекла бы гнев Альфы Чёрных на себя. Но ведь нельзя, нельзя так поступать с живым существом. Это и не по-человечьи, и не по-волколачьи…

— Сава, — тихо позвала я в полумраке, — Сава, ты слышишь меня?..

Конечно, он не ответил. Я и не ждала.

— Сава, мне так жаль. Поверь, мне так жаль. Очень-очень жаль.

Как и прежде, волколак не прореагировал.

— Знаешь, — продолжила я, понимая, что, скорее всего, разговариваю сейчас сама с собой, — когда родится маленький, я очень попрошу Римора отпустить тебя. Сейчас просто боюсь. Понимаешь, я ведь о ребёнке должна думать… Но мне больно видеть всё это. А когда маленький родится, Римор наверняка подобреет. Сначала попрошу Далию. Она хорошая. Она поймёт. Сава, я что-нибудь придумаю. Я постараюсь, обещаю.

Молчание.

Должно быть, Сава, даже если услышал, ничего не понял из моих слов. Он ведь давно пребывал где-то на грани между жизнью и смертью. И мои обещания — грош им цена, если за оставшиеся месяцы последние крупицы сил покинут Саву. Да, он сильный. Был сильным. Полукровки все очень сильные. Но и у самых сильных есть свой предел.

И всё же мне нужно было это сказать. Наверное, скорее для себя — чтобы утешить собственную совесть.

— Сава, держись, — шепнула я, чувствуя, как слёзы подступают к ресницам. — Пожалуйста, держись. Всё ещё может образумиться. И ты снова встретишься с Машкой…

Я думала, хотя бы на имя своей Истинной Сава отреагирует. Но — нет. Видимо, всё уже почти закончилось. Почти…

На прощание я аккуратно просунула руку между прутьев, чтобы коснуться головы несчастного волколака, дать ему хоть крохотную частичку тепла — одну-единственную. Дотронулась до его жёстких, превратившихся в мочало волос, несколько раз осторожно провела по ним. А затем убрала руку и стала вытаскивать обратно из клетки.

Но вдруг голова Сагарта дёрнулась. Он поднял лицо с громадными расширившимися от худобы глазами. Мгновение я созерцала этот взгляд. А ещё через мгновение волколак вцепился мне в руку, рванул на себя. Я всем телом впечаталась в клетку с размаху. Пытаясь защитить живот от удара, скрючилась и обняла его одной рукой.

А в этот момент острые клыки уже пронзили сгиб локтя, с остервенением высасывая мою кровь. И вместе с ней — жизнь.

Глава 7. Маша

Проделав двойное сальто в воздухе, приземляюсь на все четыре лапы одновременно. Острые когти взрывают размякшую почву. Грязный снег летит клоками в разные стороны. Но мне удаётся удержать равновесие и не свалиться набок, когда Отор пролетает мимо, словно пуля, намеренно зацепив меня плечом.

Врёшь, не скроешься просто так…

Скалю зубы в хищной волколачьей улыбке. Волколаки не умеют улыбаться, однако братец тут же считывает мои мысли.

“Ты сильная, но медленная, сестрёнка”, — издевается он, желая ещё сильнее разозлить меня.

Разозлить по-настоящему. Как тогда — на том поле, где я переродилась и показала всем свою истинную мощь и свою истинную сущность. На том поле, где чуть не погиб Сава…

Когтистая лапа Свираи прилетает мне по морде, оставляя четыре кровавых полосы на серой шкуре.

“Кто-то зевает, — ехидничает она в унисон с братцем. — Отор, кажется, наша младшая сестричка совсем не такая уж крутая, как мы думали!”

Оба ухмыляются, стоя от меня на удалении. Но, конечно, в любой момент они готовы удрать.

Здесь есть, где разбежаться. Лес вокруг поместья Альфы Белых простирается на много километров. Незнающий даже заплутать может. Но, конечно, не волколаки. Нам нечего бояться таких мелочей, покуда чутьё не подводит, а по венам продолжает циркулировать свежая кровь. Чем свежее кровь, тем больше в нас сил. А самый пик наступает в ночь Великого Голода после Пира. Сразу после пика Жажды приходит пик насыщения.

Сейчас у каждого из нас силы здорово поиссякли. Ближайшее полнолуние через два дня. И любой волколак переживает эти последние дни особенно нервно. Не только из-за нарастающего голода. Есть и другие причины. Например, по традиции переизбрание действующего Альфы может состояться лишь в эту ночь. Для этого волколак из Клана должен заявить на свои права перед грядущим пиром, после чего происходит схватка на пределе сил. Впрочем, об этом волноваться точно не стоило, поскольку наступившее затишье не предвещало никаких перемен. А вот голод…

Голод мучил меня уже страшно и по-настоящему. С каждым месяцем это чувство становилось всё глубже и настойчивей. Возможно, Свирая была отчасти права, когда говорила, что мне как полукровке требуется больше крови, чем обычным волколакам. В таком случае мои аппетиты росли в геометрической прогрессии. А сейчас, накануне ночи Великого Голода, я уже буквально изнывала от жажды, и каждое оборачивание в волколачью ипостась превращалось в настоящую пытку.

“Так и будешь любоваться нами, Мрия?” — старательно провоцировал Отор.

“Да она уже еле дышит”, — вторила ему Свирая.

Сделав вид, что в самом деле замешкалась, я тряхнула мордой. И эти двое легко купились, потеряв бдительность. Через секунду я широко распахнула глаза, выстрелив в своих родственничков двумя фиолетовыми молниями. Они пролетели в точности между их ушей, всего краешком зацепив серые шкуры. Но даже такой малости хватило, чтобы как следует шарахнуть обоих электрическим разрядом.

Отор и Свирая одновременно прыгнули в разные стороны, образовав прямую линию со мной в центре. Из такого положения я никак не могла атаковать их в один заход. Разумеется, всерьёз навредить им я и не собиралась, а мои «слепые зоны» они уже отлично знали и без стеснения трепали мне нервы самым подлым образом.

Не теряя времени, Отор немедленно выкинул из когтей электрическое лассо. По сравнению с моими молниями, это была просто детская игрушка, тем не менее, ему удалось заарканить мою левую переднюю лапу, которую обожгло гадкими, пульсирующими разрядами. Они стали прокатываться по всему телу, чем и воспользовался братец, тут же став тянуть меня по скользкой грязи.

Пока я пыталась отделаться от его орудия пыток, Свирая напрыгнула мне на спину. Она не любила использовать свои мелкие вспышки, зная, как они смехотворно выглядят на фоне моего дара. Зато физически она была нереально сильной. Возможно, сильнее меня, хотя мы ни разу ещё не боролись в полную мощь.

У нас троих магия была одной природы, доставшаяся, вероятно, от нашего отца — великого Нетарха. И Свирая с Отором, и я прекрасно помнили его. Вот только воспоминания наши кардинально разнились. Потому мы предпочитали не обмениваться ими, дабы реально не сгрызть друг друга.

“Сдавайся, Мрия!” — услышала я в своей голове голос сестры, которая продолжала с остервенением выкручивать мою правую лапу, пока Отор выдирал с помощью лассо левую.

“Псу под хвост все твои старания, сестричка”, — насмешливо ответила я.

После чего клацнула зубами посильнее. Остаточный электрический импульс пробил клыки и пронзительно завизжал прямо в мозгах. Однако такого манёвра хватило, чтобы избавиться от никудышной магии Отора. И я наотмашь полоснула Свирае по ноздрям, начисто содрав с них кожу.

Волколица завопила от боли и выпустила меня. А я в следующий миг перехватила за шею Отора, поскольку он оказался как раз на расстоянии вытянутой лапы, и пригвоздила его к земле. Для верности ещё наступила ему на ухо.

“Ну, что? Бой окончен?” — победно проговорила я без всяких слов.

Во внешний мир мои фразы прозвучали как рык, который поверженные истолковали верно.

“Тренировка, — поправил брат. — Тренировку можно считать оконченной.”

Я убрала лапу и глянула на сестру, которая обидчиво шмыгала носом.

“Придётся походит со шрамом”, — сказала она, прочем, безо всякой обиды.

“Шрамы — редкое украшение для волколаков”, — заметила я и немного перевела дух после схватки.

“Я голоден, как волк. Даже хуже”, — пошутил Отор.

“Не ты один, — согласилась Свирая. — Идёмте в дом. Пожрём хоть человечьих харчей.”

“Вы идите, а я ещё пробегусь”, — решила я и тут же сбежала от них.

Мне хотелось остаться наедине. Именно — наедине. Со своими мыслями, но в своей шкуре. Хотя бы ненадолго побыть будто бы одиноким волколаком, бесплеменным, отступником, сошедшим с предначертанного пути. Раздражало, что так многое в жизни волколака, казалось бы, сильного и вольного существа, на самом деле решал кто угодно — судьба, Клан, Альфа, Луна, но только не он сам.

Глава 8. Римор

Не было необходимости гадать, кто войдёт в дверь через пару секунд, потому что ещё задолго до слышимых шагов я почувствовал приближение своей Истинной.

Наша необычайная связь являлась огромной редкостью даже для мира волколаков. Взаимность в этом случае — совсем не само собой разумеющийся факт. Это дар, который должна благословить сама Луна. И выпросить такое благословение абсолютно нереально. Луна либо смилостивиться, либо наградит проклятьем невзаимности. И никакие молитвы не помогут. Да и нет у нашего племени молитв, хотя сейчас я был бы рад обратиться к чему-то подобному.

Далия вошла почти бесшумно, как умела передвигаться лишь она. Поймав мой взгляд, cмолчала. А я пытался прочесть по её глазам новости, которые вряд ли бы меня порадовали.

— Он вернулся?

Моя Истинная едва заметно кивнула.

— Насколько всё плохо?

Не к чему было спрашивать, но и не спросить я не мог.

— Он сильно пострадал, — ответила Далия. — Но ему не привыкать.

Это лучшее, что сейчас можно было услышать.

— Я хочу его видеть. Сейчас.

— Постой, — видящая задержала меня в дверях, не давая уйти из-под её зоркого ока.

Хоть и была она хрупка, почти прозрачна в своём человечьем облике, сила, которой она обладала надо мной, превосходила стократно силы десятка взрослых волколаков.

— Это подождёт, — настаивала Далия, мягко преграждая мне путь одними кончиками пальцев, которыми едва касалась моей груди. — У нас есть более важный вопрос. Мы больше не имеем права терять время. Ни минуты. Нужно срочно принять решение. Прямо сейчас. Мы обязаны подумать о будущем. О будущем нашего Клана, Римор.

Я отвернулся, не выдержав её натиска.

— Ты прекрасно знаешь, что будет значить такое решение. Она погибнет.

— Да, — спокойно подтвердила Далия. — Вероятнее всего. Но ведь это сущая малость — жизнь всего одного человека ради всех нас.

— Она не просто человек. Она — часть Клана. Она — часть нашей семьи.

Моя Истинная слегла улыбнулась:

— Ты чересчур увлёкся этой маленькой уловкой. Не мне тебе объяснять, что люди не могут стать частью Клана. Более того, когда Рина умрёт, Марлок останется с нами и полноценно войдёт в Клан. Она — преграда. Ты знал это с самого начала. В любом случае наступил бы такой момент…

— Марлок мне присягнул, — возразил я, хоть и знал, что переубеждения бесполезны. — Он не из тех, кто бросает слова псу под хвост.

— Дилару он тоже присягал, — напомнила Далия.

— И вернулся бы к нему, если бы тот не открыл охоту на его Истинную. А если мы убьём Рину, Марлок будет мстить.

Она улыбнулась ещё шире:

— Не будет, моя любовь. У нас останется его сын. Сын нашего Клана, — Далия вгляделась в мои зрачки, незримо посылая свои мысли и желания мне в голову. — Я чувствую. Чувствую, что этот мальчик одолеет множество наших врагов. Мы обязаны сделать всё, что угодно, чтобы сохранить ему жизнь. Но, если промедлим, человечка умрёт вместе с ним. И лучше уж выбрать одну, самую ценную жизнь, чем потерять обе.

Далия притянула меня за шею к себе, и я подчинился её воле. Продолжая удерживать мой взгляд, она торопливо зашептала:

— Римор, на твоих плечах великая ответственность. Именно ты станешь тем, кто поставит наш Клан выше всех остальных. Лишь ты достоин совершить такой подвиг, чтобы наши имена, имена всех наших павших собратьев зазвучали в веках.

— Так говорил Сагарт, — превозмогая боль в груди, ответил я. — И я шёл за ним, верил ему. Он был истинным Альфой. Не я. Он пылал такими амбициями. И вот, до чего это довело.

— Не говори так, — резко осекла Далия. — Ты — Альфа Чёрных. Ты — наш путь во тьме. Ты. Не Сагарт. Разве ты забыл, по чьей вине погибла твоя сестра Исия? Разве ты забыл, кто пустил её в бой, который стал для неё последним? Разве ты, ты как Альфа, поступил бы так с беременной волколицей? Разве ты отнёсся бы настолько халатно к своим обязанностям сохранения рода? Сагарт никогда не умел видеть наперёд. Его амбиции только ослепляли. Но ты видишь намного больше, намного шире, намного дальше. Если не ради себя, то ради Исии воплоти нашу мечту. Ведь твоя сестра также желала, чтобы Чёрные прекратили шляться по задворкам. И одна жизнь маленькой человечки не значит ничего. Совершенно ничего, когда речь идёт о благополучии всего Клана Чёрных. Понимаешь? Понимаешь, Римор?

Я знал все её аргументы. Знал всё, чего она хочет. И даже более того — знал, насколько искренен и по-лунному беспристрастен её порыв и доводы. Моя Далия была словно живым воплощением самой Луны. Она не ведала простой мирской жалости, не ведала страстей, отличных от страсти благоразумия. Я обожал её. Я её боготворил каждой клеткой своего тела и каждой частичкой души. Но всё-таки некоторые решения не давались мне с такой лёгкостью, как их предзнаменовала моя Истинная.

Она собственными руками все шесть месяцев заботилась о бедной человечке Рине, чтобы сейчас собственными руками, с моего позволения, вскрыть её чрево, дабы вызволить недоношенное дитя. Единственный разумный выход — таковы были её слова и убеждения. Единственный. Единственный, при которой Рина, скорее всего, проститься со своей хрупкой человеческой жизнью. Просто не переживёт кесарева. Сердце не выдержит.

Рина потеряла слишком много крови. Сагарт напал на неё, а Марлок очнулся, когда было уже слишком поздно. Конечно, Марлок тут же пустился в погоню, только вот наш бывший Альфа оказался хитрее. Он всех нас провёл. Скопил достаточно сил на последний рывок и воспользовался человечьей глупостью маленькой девочки Рины. А теперь и Марлок едва не погиб.

Он-то оправится от своих ран — сомнений нет. Сагарт, хоть и подрал его, но убивать не собирался. Марлок всё равно не мог слишком долго находиться без своей Истинной и вернулся сюда. Покуда она жива, он всегда будет поблизости. Покуда она жива…

— Хорошо, — после долгого молчания ответил я. — Решение принято. Созывай весь Клан.

Далия со спокойной улыбкой кивнула и вышла за дверь, а я — следом за ней.

Глава 9. Маша

Клыкастая пасть разверзлась, и оттуда ко мне потянулся длинный розовый язык. В морду мне ударил отчётливый запах волколака, который я почему-то умудрилась не засечь прежде, а его горячее дыхание теперь почти обжигало мои ноздри. Волколак медленно провёл языком по моему носу, и только тогда я наконец расслышала его мысли.

“Привет, Мрия. Ты так чудесно пахнешь после своих пробежек.”

“Горан, — констатировала я, пытаясь высвободить шею. Однако собрат держал крепко и не думал отпускать меня, а мои собственные силы здорово истощились. — Ты что, следишь за мной?”

“Наблюдаю,” — ехидно ответил он.

Хотя звучание наших голосов в общем сознании Стаи почти лишено интонаций, мы можем улавливать настроение друг друга. В данный момент Горан с удовольствием издевался надо мной. Однако его чувство юмора резко отличалось от того, что я обычно считала забавным.

“Если ты сейчас не уберёшь свои лапы, то…”

“То — что? Пожалуешься Дилару, что я тебя обижаю?”

“Такого удовольствия я тебе точно не доставлю.”

“В таком случае, что же ты намерена делать?”

Ему точно было весело наблюдать за моими жалкими порывами, а угрозы только сильнее веселили его. Но он плохо меня знал. Горан ещё не привык к тому, что человечки-Маши больше не существует, а вместе с ней исчезла и наивность, так свойственная ей когда-то.

Я видела насквозь этого волколака. А моя память ещё хранила те страшные картины, когда он едва не убил Марлока и мою подругу. Тогда Рина была гораздо смелее меня и не испугалась его огненной магии. Она огрела Горана простым куском металла. И мне не терпелось напомнить ему, что на любого, даже самого страшного зверя, найдётся своя кочерга.

Подловив момент, я резко содрала одну его лапу и двинула ему коленом в живот. От неожиданности, Горан на некоторое время потерял бдительность, и я ударила его наотмашь, да так, что он перевернулся в воздухе.

Приземлился Горан уже в человеческой ипостаси. Он лежал на земле и… хохотал.

— Машенька-Машенька! — не унимался он, заливаясь от души. — Как же я тебя недооценил!

У меня тоже уже не осталось сил, чтобы оставаться в звериной шкуре, и я последовала его примеру — перевернулась человеком. Горан уставился на моё обнажённое тело, как смотрит обычный мужчина на голую девушку — плотоядно и похотливо. Мне даже не нужно было опускать взгляд ниже его трясущегося от смеха подбородка, чтобы понять, что он уже готов к соитию. Вот только в отличие от той сцены, которую я застала в кабинете Дилара, вид возбуждённого Горана нисколько не смутил меня. Даже наоборот — вызвал тотальное отвращение.

Дабы поскорее развидеть эту картину, я поспешила немедленно отправиться домой. Однако Горан снова вмешался в мои планы.

— Неужели я тебе совсем не нравлюсь? — увязался он следом. — Знаешь, человеческие самки обычно находят меня крайне привлекательным.

— Как и любого волколака, — отчеканила я. — Но, к сожалению, человеческие девушки не знают, что ты считаешь их просто едой. Иначе бы давно оторвали тебе голову. Сначала ту, которой ты думаешь, а затем ту, что на плечах.

Горан оглушительно рассмеялся.

— Теперь я понимаю, что в тебе нашёл Дилар! Ты прелесть!

Да уж… Прелесть…

Я тоже прекрасно знала, что нашёл во мне Дилар. И моя прелестность интересовала его в последнюю очередь. Несмотря на то, что Альфа Белых обращался со мной учтиво и вежливо, никогда не теряя такта и не позволяя никаких вольностей, я запретила себе даже думать о том, что его симпатия таит в себе нечто большее, чем сухой прагматизм.

— Машенька…

— Прекрати звать меня Машенькой! — огрызнулась я и резко остановилась.

Горан поднял ладони вверх.

— Да не ругайся ты так. Я лишь хотел сказать тебе, что тут у меня поблизости тайник с одеждой. Не хочешь приодеться перед возвращением в наше уютное волколачье гнёздышко?

В том, что в этом лесу находились тайники, не было ничего удивительного. Это же наш лес, мы делали здесь всё, что хотели. Только к озеру не стоило подходить — это было личное обиталище Альфы. В остальной части Белые волколаки оставались полностью вольны. Сюда редко забредали люди, да и чуяли мы их быстро. Иных собратьев забавляло пугать нечаянных путников шорохами и завываниями. А ещё поговаривают, некоторые не гнушались соблазнить нежданных гостей. Правда, закусывать ими было запрещено. Но не удивлюсь, если и такое порой происходило. Всё-таки такой соблазн.

Я согласилась на предложение Горана по большей части из-за того, что мне надоело лицезреть его «боевую готовность». Да и его скользкие взгляды меня уже бесили.

— Ты всегда такая нервная или только перед ночью Великого Голода? — снова поддел меня собрат.

Я постаралась не поддаваться на провокацию:

— Если ты спрашиваешь о моей реакции на тебя, считай, что всегда.

Мы снова двинулись к дому, но Горан и не подумал затыкаться.

— Неужели это из-за того, что я хотел тебя убить?

— А недостаточная причина?

— Ну, с Отором и Свираей ты ведь сумела подружиться. А они желали твоей крови гораздо сильнее моего.

— А знаешь, в чём принципиальная разница?

— Поделись, пожалуйста, — улыбнулся Горан.

— В том, что они своего мнения так резко не меняли. Мои брат и сестра с радостью спустят с меня шкуру при любой удобной возможности и даже не пытаются этого скрывать.

— То есть проблема в том, что я перестал тебя ненавидеть?

— Нет, — я сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза. — Проблема в том, что ты слишком часто меняешь свою позицию. А это не вызывает доверия.

Я резко прибавила шаг и вышла вперёд, оставив Горана позади. Надеялась утереть ему нос, чтобы он, наконец, оставил меня в покое. Но внезапно его рука схватила меня за локоть. Я обернулась.

— Мрия, — ровно и спокойно сказал Горан, не выпуская моей руки, — если ты кому и можешь по-настоящему доверять, то только мне.

Я выдрала свой локоть.

— Учту, — выпалила надменно и продолжила прерванный маршрут.

Глава 10. Дилар

Наверняка многие бы сочли это место мрачным и даже отвратительным. Что ж, располагайся оно где-нибудь в черте населённого пункта или хотя бы неподалёку, я бы тоже, скорее всего, пришёл к такому же выводу. Поскольку в этом случае его бы непременно облюбовали бомжи, наркоманы и прочие человеческие отбросы, благодаря которым так называемое «святое место» очень скоро превратилось бы в общественный сортир и кладбище низменных пороков.

Однако данная заброшенная церковь находилась далеко от достижений цивилизации, и сюда едва ли добирались ноги непрошенных гостей. Эта церковь хранила множество тайн. В том числе моих. И была почти идеальным местом, где можно было чувствовать себя в полной безопасности. Оттого я воспринимал её разрушенные интерьеры особо уютными, даже милыми, несмотря на скверну, которую всё-таки успели нанести строению и люди, и время. Здесь я отдыхал душой, как и вблизи своего излюбленного озера, даже ещё больше. Потому что об озере знали все собратья, а о церкви знал только я.

И ещё кое-кто.

Он зашёл также неслышно и молчаливо, как делал всегда. Глазам и ушам не нужен рот, чтобы услышать и увидеть то, что нужно. А он и был моими глазами и ушами вдали от моих собственных, доставшихся при рождении. Не здороваясь и ничем иным не нарушая тишину, он протянул мне планшет, который я взял в руки, активировал экран и прочёл застывшие там строчки.

«Зверь из Преисподней расправляется с жителями Новгородской области» — стандартный кликбейтный заголовок для статьи, призванной шокировать и распускать ужасающие слухи. Я вернул планшет и вздохнул.

— Если это всё, что ты хотел мне сообщить, — начал я диалог, — то, увы, опоздал с новостями. В наш век интернет-технологий информация распространяется со скоростью света.

— И ты понял, что это значит в самом деле? — спросил он, глядя на меня, в то время как я в который раз бесцельно бродил взглядом по истлевшим церковным сводам.

— Сагарт сбежал. И почему я нисколько не удивлён?..

— Ты не собираешься ничего делать?

— Что собираюсь делать я, не твоего ума дело. Спрошу второй и последний раз: это всё?

— Нет.

— Хорошо, — я снова вздохнул. — А то уж было подумал, что ты просто от скуки меня вытащил.

— Поверь, мне скучать не приходится.

— Как и мне.

— Кто-то считает иначе.

— «Кто-то» меня не интересует, — прервал я уже начинающий утомлять диалог. — Меня интересуют факты и только факты. Говори, зачем пришёл.

— Дело в человечке.

— Рина. Да, я помню. И что с ней?

— Она в опасности.

На это я мог только вдохнуть:

— А на что ещё она рассчитывала, идя в волколачье логово? «С волками жить», как говорят в народе. Ты что, воспылал к ней лунными чувствами?

— Дилар, — строго проговорил собеседник, — мне плевать на человечку. Но мне не плевать на её потомство.

— А тебе-то что?

— Далия хочет забрать приплод себе.

Меня аж передёрнуло:

— Что?.. В каком смысле? — неосознанно я повернулся к нему и впервые за эту встречу посмотрел прямо в глаза.

То чувство, которое я в них прочёл, заставило меня вздрогнуть снова.

— Сагарт напал на Рину, благодаря чему выбрался из клетки. Теперь человечка на грани жизни и смерти. Если она помрёт, плод погибнет вместе с ней. Римор объявил, что, если её состояние не улучшится через сутки, Далия вскроет ей живот.

— Это называется кесарево сечение, — поправил я. — Разумный выход.

— Дилар, — мой собеседник сделал шаг, оказавшись ко мне вплотную, — человечка издохнет. Далия именно на это и рассчитывает. А ребёнка она хочет спасти, потому что считает его особенным. Она хочет забрать его себе, понимаешь?

— Ох, уж этот материнский инстинкт, — не мог не иронизировать я. — Одного особенного ребёнка Далии, значит, не хватило…

— Ты не можешь и дальше бездействовать, — перебил он. — Это…

— Это ваши проблемы, — теперь перебил я. — Пока этот «особенный» ребёнок будет расти, пройдёт ещё много лет. Так что у меня есть в запасе время, чтобы уничтожить Римора. Я не собираюсь торопиться.

— Твоя неторопливость однажды обернётся тебе же боком.

— Хватит. Спасибо за сведения, как-нибудь разберусь.

— Я должен знать, — упорствовал он всё с тем же нажимом, — что мне делать дальше.

— Делай то, что делал прежде, — решил я. Он снова попытался возразить, но я пресёк его попытку. — Когда у меня появится к тебе новое поручение, я дам знать.

Сразу после этих слов я покинул церковь и отправился к ожидающему меня вертолёту.

Глава 11. Дилар

Всё время полёта я провёл в размышлениях над иформацией, которую предоставил мой маленький лазутчик. В самом деле, я очень боялся того, что Сагарт сбежит, и надеялся, что слухи о «новгородском чудище» не более, чем страшилка для провинциальной ребятни. В крайнем случае, объявился дикий оборотень, о которых я ничего не слышал уже лет двадцать. Тогда точно такие же страсти творились в Тамбовской области, но, поскольку не имели ко мне прямого отношения, я не особо интересовался, чем всё в итоге обернулось. Кажется, там прилично полегло народу, а оборотня всё-таки изловили. Или прибили, что, в сущности, одно и то же.*

Однако сейчас речь шла о чудовище иного рода. Гораздо более хитром, изворотливом и, что не менее важно, опасном. Как лично для меня, так и для всего Клана Белых. Когда-то я уже недооценил Сагарта и позволил ему свободно разгуливать по своей территории, пока он едва не погубил все мои планы. И всё равно сложилось именно так, как я хотел. Маша пришла ко мне и осталась со мной. Но отныне опасность крылась ещё и в том, что Сагарт отозвался на её Истинный Зов, а значит, обязательно попытается войти в контакт со своей Истинной. Другое дело — почему он не рванул сюда в первую очередь?

Полагаю, ответ был банален и лежал на поверхности: не мог. Боялся, не желал рисковать, не смотря на тягу. Копил силы, которые пополнял за счёт ничего не подозревающих людишек. И таким образом лишь больше злил Римора да и всех местных жителей, которые теоретически могли поквитаться с бесплеменным волколаком из чувства мести.

Я не мог рассчитывать на такой исход, но мог немного надеяться, что Сагарт накличет на себя достаточно проблем, чтобы не успеть появиться здесь.

Загвоздка с маленьким нерождённым полукровкой совершенно точно могла обождать. Судьба Рины тревожила меня в ещё меньшей степени, чем моего информатора. У него хотя бы имелись причины волноваться. Моё же волнение сводилось к одному — когда стоит выходить на Чёрную шайку Римора? Сразу после предстоящей ночи Великого Голода? Да, пожалуй, это будет наиболее выгодный ход. И, возможно, даже ещё чуть раньше — в саму великую ночь. Для Чёрных это станет полной неожиданностью. Наверняка у них сейчас царит такой переполох, что Римор вообще не знает, за что хвататься.

Римор силён и глуп. Ещё глупее Сагарта. И во многом слабее его. Хотя бы в том, что начисто лишён самолюбия, которое было весьма свойственно его предшественнику.

С такими мыслями я вошёл в столовую, где уже начали трапезу без меня Отор, Свирая и Мрия. Нетая сидела на удалении от них, в самом конце стола. Я даже не сразу разглядел её, лишь почувствовал, что она где-то поблизости. При моём появлении она тут же встала и пошла меня встречать. Остальные не двинулись с места.

— Прошу прощения за вынужденную задержку, — формально извинился я, обнимая мою верную, хоть и немного назойливую волколицу.

Мрия не удостоила меня даже взглядом. Свирая продолжала самозабвенно поедать свиное мясо, приготовленное на вертеле. Она ела прямо руками, как и её братец. Судя по всему, старик-Нетарх был прекрасным Альфой, но культурное воспитание отпрысков не являлось его сильной стороной. Его старшие дети вели себя хуже собак за столом, и я никак не мог привыкнуть к их манерам даже спустя столько времени.

Впрочем, Мрия, хоть и не выделялась изысканными жестами, но ей я почему-то прощал огрехи в этикете. Лишь Нетая не подводила меня в этом смысле и всегда была образцом благородного воспитания. По крайне мере, в светской части отношений внутри Клана.

И всё же моя страсть к Нетае в последние месяцы стала гаснуть. Нас не связывал Истинный Зов, и такое вполне могло случиться, как случалось со многими парами, кому неведом голос Луны. Но как-то же мы умудрялись много лет сохранять наши отношения, не пресыщаясь друг другом и даже в каком-то смысле сохраняя моногамность. Редкие случки на стороне были не в счёт. В конце концов, волколаки вольны во многих отношениях. Если, конечно, не отзовутся на Истинный Зов.

Раньше меня такая возможная перспектива пугала. А теперь… Можно сказать, я даже слегка завидовал тем, чья душа больше не принадлежала им самим, а была отдана на волю Луны. Может, в этом и проявлялась судьбоносная сила, решительность и даже отчасти безумие, так похожее на отвагу?..

— А где Горан? — наконец, заметил я, кого ещё не хватает за столом.

— Он уже поел и ушёл, — подала голос Мрия, не отрываясь от своей тарелки.

Безусловно, меня не порадовала самоволка моего подопечного. Его присутствие не являлось строгим правилом, но уход в какой-то степени мог служить знаком неуважения.

Однако Свирая рассеяла подобные сомнения:

— Горан совсем выбился из сил. Что-то в этом месяце он какой-то сам не свой.

— Что ж, пусть отдыхает, — спокойно ответил я, заметив краем глаза, что Мрия бросила на сестру какой-то неоднозначный взгляд, который я не смог истолковать.

———————

* — здесь Дилар имеет в виду события, описанные в романе «Тамбовский волк» (прим. авт.)

Глава 12. Дилар

Я присоединился к общей трапезе, и на некоторое время в столовой воцарилось молчание, нарушаемое лишь чавканьем старших отпрысков Нетарха. Разумеется, они были голодны, как и Мрия, потому что я распорядился тренироваться минимум дважды в день. А с учётом того, что лунный цикл подходил к концу, тренировки особенно тяготили и отнимали много сил. Но я был уверен, что в нужный момент именно это может сыграть решающую роль.

— Как позанимались сегодня? — осведомился я, нарушив всеобщее затишье.

— Нормально, — кратко отозвалась Мрия.

— Сегодня она нас обоих уложила, — будто бы похвастался Отор и подмигнул младшей сестре.

Она не стала отвечать на его комплимент и сделала вид, что не услышала похвалы.

— А что ты скажешь, Свирая? — спросил я у старшей. — Как считаешь, Мрия уже достаточно чувствует свои способности?

— Не думаю, — ответила та. — Ей не хватает злости.

— Злости во мне сколько угодно, — процедила Мрия и оторвала взгляд от тарелки. — И хватит обсуждать меня так, как будто меня тут нет.

— Тебя и правда тут нет, — заметила Нетая, кладя голову на моё плечо. — Ты никогда не с нами.

— А с кем же я, по-твоему? — сверкнула глазами Мрия, и я пришёл к выводу, что насчёт злости она едва ли преувеличила.

— Наверное, со своим старикашкой, который прикокал всех твоих близких.

Нетая едва успела договорить свою колкость, как наша самая юная волколица в мановение ока очутилась на столе, прямо напротив обидчицы и схватила её за волосы, что даже я не успел среагировать.

— А ну, повтори! — рявкнула Мрия.

И в ту же секунду мне удалось перехватить её взгляд.

— Сядь, — велел я. — Сейчас же.

Она нехотя разжала пальцы и медленно продефилировала по столу, сопровождаемая взглядами брата и сестры. Надо заметить, они нисколько не сердились на такую выходку, а глядели скорее с любопытством. Это было вполне в их характере — задиристость и любовь к разным провокациям. И ни для кого не стало откровением, что появление в Клане волколицы-полукровки внесло определённый разлад в наши ряды, а уж менее всех обрадовались Отор и Свирая, которые скорее отгрызли бы себе лапы, чем добровольно согласились принять своего самого злейшего врага.

Но моей воле они тоже не могли не подчиниться и вынужденно поддерживали мир с Мрией, и даже решили создать своеобразный круг приближённых с её учатием. Что ж, разумно: держи друзей рядом, а врагов — ещё ближе. Однако совсем отрицать того, что их отношение к Мрие стало меняться, сложно. Возможно, Отор и Свирая всё-таки нашли ещё какие-то плюсы в том, что их младшая сестричка нагуляна их папочкой на стороне, и что это ей дало немало преимуществ, как ни странно. В общем, сейчас эти двое были, вероятнее всего, были на стороне Мрии. А вот я не имел права выбирать чью-то сторону, поскольку не должен был делать разделения в своих подопечных. Но ведь и нам, волколакам, не чуждо человеческое…

— Мрия, — обратился я к уже вернувшейся на своё место за столом волколице, — лучше побереги свою строптивость для наших врагов. Уверен, ей найдётся достойное применение.

Она едва заметно кивнула и отвернулась. Однако тут внезапно подала голос Нетая:

— Ты за это поплатишься, грязь, — это было произнесено совсем тихо, почти беззвучно.

Но волколаки слышат иногда даже то, что недоступно человеческому уху. И, вне всяких сомнений, Нетая знала об этом — знала и хотела, чтобы её слова были услышаны той, кому они адресованы. Её ошибка состояла в том, что я также услышал эту угрозу. А дальше инстинкты сработали помимо моей воли.

Резкий удар локтя пришёлся Нетае точно в центр лица, отчего её нос мгновенно расплющило. Раздался противный хруст, брызнула кровь, оставив красный след на рукаве моей рубашки. А Нетая вместе со стулом рухнула спиной на пол. Затем перекатилась набок и завыла от боли.

— Вон, — приказал я, обращаясь в первую очередь к Нетае. — Все вон.

Никто спорить не стал, и в ту же секунду все повскакивали со своих мест.

— Мрия, — отчеканил я громко, — ты остаёшься.

Глава 13. Маша

Можно дико беситься из-за того, что требование Альфы Клана является непреложным и неоспоримым, но мне в любом случае это бы не помогло отвертеться.

Наверняка, кто-то мог бы подумать, что быть волколаком — это так круто. Куча бонусов! Можно не работать и иметь всё, что пожелаешь, и на что другие кладут годы жизни, чтобы заработать. А тут — пожалуйста. Любая еда, гаджеты, автомобили, развлечения, даже секс — всё доступно, стоит только захотеть. Особенно, если ты на таком высоком счету, как я: не просто волколак, а именно волколица; и не просто волколица, а полукровка; да и не просто полукровка, а полукровка, чья мать была простой человечкой.

Я сорвала джек-пот по всем измерениям.

Вот только у моего положения имелось множество «но». И каждое из этих «но» отравляло моё существование до худшего из возможных сценариев.

Например, сейчас я не имела никакого права уйти, хотя именно этого мне больше всего хотелось. Я не могла сказать Дилару банального «нет», потому что он — мой Альфа. Альфа, которого я выбрала сама назло тому, кого с намного большим удовольствием называла бы своим. Что ж, парадоксальная женская логика порой свойственна даже волколицам.

— Мрия, — начал Дилар, обходя меня по кругу, словно новогоднюю ёлку, — мне кажется, ты слишком жёстко настроена к своим соклановцам.

— С чего ты это взял? — мгновенно возмутилась я. — Если ты имеешь в виду Нетаю, то это она меня провоцировала.

— То, как ведёт себя Нетая, — протянул Альфа Белых, — имеет множество объяснений. И я на неё не сержусь.

— А на меня, значит, сердишься?

Он пристально поглядел мне в глаза.

— Это неправильное слово, — выдохнул Дилар, склонившись к моему лицу. — Я бы сказал скорее, что недоумеваю. И просто хочу сделать так, чтобы мы с тобой сблизились.

— Сблизились?.. — от этого заявления по спине у меня пробежал холодок. — Хочешь, чтобы я стала для тебя такой же подстилкой, как Нетая?

Дилар брезгливо поморщился. Он презирал грубые выражения. Однако я предпочитала называть вещи своими именами.

— Ты несправедлива к ней, — ответил Альфа. — За что ты так её ненавидишь?

— О, нет. Тут ты сильно ошибаешься. Хоть у меня предостаточно причин ненавидеть Нетаю, я вовсе не испытываю к ней подобных чувств. Мне скорее её жалко.

— Жалко? — Дилар от удивления приподнял свои белёсые брови. — Что ты имеешь в виду?

— То, что она стелется перед тобой, а ты её ни в грош не ставишь.

Он замер на секунду, затем отстранился и ушёл вглубь столовой, продолжая о чём-то размышлять.

— Ты до сих пор рассуждаешь, как человек, — задумчиво произнёс Дилар. — А тебе уже пора научиться мыслить гораздо шире. В конце концов, у тебя есть редчайший дар видеть обе стороны медали — смотреть на мир с позиции сразу двух миров. Мира людей и мира волколаков. Знаешь, я даже завидую тебе немного. Я ведь никогда не смогу понять до конца, что значит быть человеком. А вот ты… Тебе дана возможность, которой лишены многие. Да почти все. И люди, и волколаки, — он улыбнулся как-то совсем некстати. — Со временем из тебя бы получился прекрасный Альфа. Жаль только, что такой возможности тебе никогда не представится.

От злости я сжала кулаки посильнее. Почти до боли стиснула их, чтобы хоть как-то совладать с яростью.

— Мрия, ты такая одна, — продолжал Дилар. — И поверь, что…

— Рина, — выдохнула я.

— Что? — Альфа непонимающе дёрнул головой.

— Рина, — повторила я. — У неё будет ребёнок. Такой же, как я.

Воцарилось молчание. Долгое тяжёлое молчание, во время которого я следила за тем, как меняется лицо Дилара от улыбчивого к серьёзному, от серьёзного к суровому.

— Ребёнок Рины, — наконец, заговорил Альфа, — это будущее. Один из возможных вариантов будущего, которое, вполне вероятно никогда не наступит.

Мой взгляд намертво приклеился к глазам Дилара — к его необычайно холодным, жестоким глазам, таившим в себе мудрость и безразличие, глубинное понимание даже недоступных мне вещей и абсолютный эгоизм.

Я мигом вспомнила всё: своё прошлое, наши мытарства с Савой, Ринкой и Марлоком, тот момент, когда мы навсегда оказались по разные стороны баррикад. И свой сон, приснившийся мне всего пару недель назад. Он отпечатался в моём подсознании: как Альфа вскрывает Рине беременный живот, обрекая её тем самым на верную смерть. В моём сне это был Римор — нынешний Альфа Чёрных. Однако сейчас во мне появилось чувство, будто это был совершенно иной Альфа — тот, что теперь всецело повелевал мной.

— Мрия, — Дилар снова приблизился, положил ладонь на моё лицо и склонился так близко, как уже делал однажды, когда мы поцеловались в первый и в последний раз, — ты — моё будущее. И, что ещё более ценно, ты — моё настоящее. Ты — лучшее, что случилось за всю мою жизнь. Не знаю, что стало бы со мной, реши тогда, на том поле, что хочешь уйти к Чёрным. Я бы никогда себе этого не простил. Мы должны быть заодно, Мрия. Понимаешь? Заодно. Во всём.

Он подался ещё немного вперёд, и уже через секунду его губы полностью завладели моими губами.

Глава 14. Сагарт

Никогда не жаловался на память, даже тогда, когда очень хотелось себе её стереть начисто. А за почти сотню лет подобное случалось не единожды, но в такую клоаку я угодил реально впервые. И реально мало что теперь помнил, начиная от момента, как бывшие собратья волокли меня с поля, где у нас с Диларом произошёл Бой Чести, заканчивая последними мгновениями в проклятой клетке, в которой меня продержали будто бы целую вечность.

Именно эту вечность помню хуже всего. Зато отчётливо помню ярость. Тупую, глухую, слепую, беспросветную ярость. Даже моё принадлежание Истинной сделалось яростью. Огромной, всеобъемлющей, жестокой. Даже волколачий Голод внутри меня переродился и стал яростью. Ею стало всё. Совершенно всё. И, наверное, только ярость меня и спасла. Будь в ней хотя бы крупица чего-то ещё, какого-то иного чувства, постепенно оно бы подточило изнутри, превратило бы существование в невыносимое. Но ярость… ярость скрепляла собой всего меня, законсервировала и усыпила до состояния анабиоза. А дальше повела напрямик в чёрную неизвестность.

Я бежал. Бежал так быстро, как ещё не доводилось. Бежал до истощения и судорог в лапах. А затем меня нашли охотники. Трое — помню, как сейчас. Они приводили меня в чувства, пытались откачать. И, конечно, понятия не имели, что таким образом приближают собственную смерть. Я забрал их одежду, обувь, оружие, патроны, остатки провианта, хотя от человеческой еды воротило, но запах тушёнки оказался наименее противен. Кое-как отмылся снегом и пошёл. Вперёд. Не ведая дороги и чёткой цели.

Знал лишь одно — куда бы ни шёл, я буду идти к ней. К Маше. К Мрие. К моей дурной человечке, которая отныне превратилась в одну из сильнейшых среди ныне живущих волколачьих особей. Но я не хотел этого.

Точнее — я хотел этого настолько сильно и отчаянно, что ненавидел собственное желание и потребность всегда следовать Истинному Зову. Я слишком хорошо знал, что это такое и чем грозит. И даже понимал, что Римор вряд ли станет тратить слишком много времени и сил, чтобы вернуть меня, потому ка был убеждён, что я в любом случае нежилец. Если не он, то меня вскоре прикончит Диларова шайка, когда я попытаюсь вернуться к Маше. А ведь я попытаюсь. Уже пытался.

Пусть и не смотрел на карту, не пользовался навигатором, да и не старался как-то отследить свой маршрут, я знал, что совершенно точно иду к ней.

На вторую ночь я остановился. Заставил себя замедлить шаг и хотя бы немного очнуться. Голод стал менее отчётливо ощущаться, и всё же звал нестерпимо, потому что приближалась самая главная в Лунном цикле ночь. Все волколаки это чувствовали, и я тоже. А ещё я почувствовал, что оказался где-то за пределами территории Чёрных, но вот — где именно?..

Глава 15. Сагарт

Тьма покрывала сплошь всё, не только внутри меня, но и всюду, куда дотягивалось зрение. Я попробовал хотя бы отдышаться. Тело и разум сводило жестокими спазмами. Накрыв голову руками, привалился к дереву и, кажется, завыл. Но это было, по крайней мере, первым моим осознанным действием, потому что до этого момента лишь голые инстинкты управляли мной.

Наконец, мне удалось немного привести себя в чувства, и я огляделся уже более-менее сфокусированным зрением. До сих пор я находился в каком-то лесу. Только не мог сообразить, в какую сторону от своих бывших собратьев продвинулся. На север? На юг? На запад? На восток?..

Скорее всего на юго-восток. Я понял это не по температуре воздуха, здесь она мало чем отличалась, всё-таки не настолько быстры мои ноги, а по логике: если Мрия до сих пор в Столичной Вотчине, значит, и понести меня должно было в этом направлении.

И только проведя с полчаса или даже больше в таком положении, всё-таки дошло, почему я не ощущаю присутствия Чёрных. Я в Приграничье. Римор с собратьями не помечали эту территорию просто потому, что здесь не на кого было вести охоту. То есть я в глухой местности, и сколько она тянется, а главное — надолго ли у меня хватит сил, знала лишь Луна.

Я посмотрел в её единственное равнодушное бледное око без зрачка и задал всего один вопрос, который сейчас для меня имел смысл: «Что мне делать?». Как во все прочие разы главное волколачье светило ответило мне молчанием. Но, как и прежде, я слышал её голос внутри себя, который повторял одно и то же имя.

Мрия… Мрия… Мрия…

Какие у меня были варианты?..

Если останусь здесь, я обречён. Если двинусь дальше — тоже. Мне не была дорога моя жизнь, и окончательно поддаться инстинкту Истинного Зова стало бы самым простым решением. Погибать — так уж погибать по всем неписанным Лунным правилам. Но было во мне ещё что-то. Гордость?.. Остатки критического мышления? Или просто упрямство?.. А может, тот самый здравый смысл, в котором я так сейчас нуждался?..

Мрия выбрала свою сторону и оставила меня на растерзание Чёрным. Она предала меня. Но я её предать не мог, даже если бы очень захотел. О справедливости тут речи не шло, ибо мир никогда не бывает справедлив, даже если пытается прикидываться таковым. Однако хуже моей участи волколачья история ещё не знавала.

Я чувствовал, что меня всё тянет и тянет продолжить путь, словно подталкивает в спину и требует: «Иди!». Но это не было моими желаниями. Или было?..

Каждая клетка в моём теле, каждый капилляр, каждый сосуд стонали нестерпимо, гоняя по бесконечным кровеносным трассам жидкую соединительную ткань красного цвета, и чем больше сил во мне восстанавливалось, тем отчётливее я понимал, что уже принял решение, что судьба моя уже предопределена, а мне осталось лишь следовать ей.

Выдохнул, поднялся на ноги, собрал раскиданные по земле вещи.

Итак, впереди лежала ещё большая неизвестность, чем прежде. Я понятия не имел, сколько займёт путь. Передвигаться в человеческой ипостаси было медленнее, зато меньше расходовало драгоценную энергию, которую ещё неизвестно когда удастся пополнить. Так что я двинулся, как был: с виду — вылитый охотник, который ещё с осени блуждает по лесам, а внутри — ещё более заблудший.

А двинулся я аккурат к северо-западу. Да, именно к северо-западу. То есть ровно туда, откуда пришёл. Хотя вряд ли удастся пройти тем же путём. Очень вероятно, мой обратный маршрут будет ещё более заковырист и в каком-то смысле ещё более безумен. Потому что меня изо всех сил тянуло на юг-восток, но я нацелился упорно выбирать направление противоположное, всё время корректируя курс. Мне придётся заставлять себя, держать в узде, бесконечно одёргивать и бороться с самим собой. Возможно (и очень вероятно) такая тактика окончательно меня погубит, но хоть какое-то время я буду знать, что действовал согласно собственному плану, а не на поводке у кого-то.

Глава 16. Римор

В дверь постучали. Простая формальность, которая не имела особого смысла в среде волколаков. Но Керан всегда поступал именно так, как научила его мать, так что уже по одному этому сигналу можно было с уверенностью определить, кто находится в коридоре.

— Заходи.

Я прибрался на столе и встал навстречу Керану.

— Всё готово, — сообщил он вполголоса.

— Ты всё надёжно организовал? Мне не о чем беспокоиться? — на всякий случай уточнил я и внимательно поглядел на него.

— Он не помешает, Римор. Я предупредил троих собратьев.

— Контроль и ответственность останутся на тебе, — прозвучал голос Далии, которая неслышно появилась за спиной сына. Она подошла ближе и встала рядом со мной. — Если что-то пойдёт не так, отвечать будешь ты, Керан.

— Как скажешь, мама, — без пререканий согласился он, после чего первым вышел в коридор.

А я на некоторое время задержался.

— Не слишком ли ты строга к нему? — аккуратно заметил я, когда молодой волколак исчез из виду.

— Сегодня мы не можем допустить ошибки, — ответила моя Истинная. — Каждый собрат обязан понять, насколько важно сделать всё правильно. Второго шанса не будет, и ничто не должно нам помешать.

— Конечно, — кивнул я, понимая, что она действительно права.

Однако лично мне всегда претили радикальные меры, даже по необходимости. Далия часто говорила мне, что именно мои качества достойны звания лидера. Но сам я о себе знал, что зачастую нелегко иду на жёсткие действия, а настоящий лидер должен быть порой жесток, даже с теми, кто ему дорог.

Мы направились в главный зал Клана, куда уже стянулись все собратья. Рина лежала на столе. Далия облачилась в халат и фартук. Необходимые для операции инструменты дожидались на выкатном столике.

Марлок стоял бледнее снега. Даже белые волосы его казались не настолько бесцветными, как кожа на лице. Трое собратьев — Дригор, Аркон, Нордан — находились рядом с ним, в любой момент готовые к решительным действиям. Керан тоже был поблизости. Марлок ещё не оправился до конца от ранений, полученных в схватке с Сагартом, потому сил троих волколаков должно было хватить, чтобы удержать его. На помощь Керана я не рассчитывал, хотя именно на него Далия взвалила ответственность за результат сегодняшней ночи. Но у меня не было оснований полностью полагаться на этого собрата, сколько бы ни сочувствовал ему.

Я уже объявлял Клану, что мы будем отслеживать состояние Рины в течении суток. Сутки истекли, но девушке становилось только хуже. Далия делала ей переливания, следила за сердечным ритмом — и матери, и младенца, давала обезболивающее. Однако Рина угасала на глазах. Она почти не приходила в себя, у неё не спадал жар. Всё это было очень скверно.

— Мы собрались здесь, — начал я, обращаясь ко всем присутствующими, — чтобы засвидетельствовать результат предательства нашего бывшего Альфы. Сагарт не просто обезглавил всю нашу семью, когда мы стояли на пороге великой победы, но и воспротивился справедливому наказанию за свой позор. А теперь он едва не убил нашу сестру. Человека, но женщину, носящую будущее нашего Клана. Он покусился сразу две жизни. Рина до сих пор борется с последствиями его варварского нападения. Но её силы на исходе. Я, как ваш Альфа, не имею права сидеть, сложа руки. И сегодня, сейчас, обязан помочь нашей сестре.

— Что ты хочешь сделать?.. — с безумными глазами Марлок попытался выйти вперёд, но предупреждённая троица тотчас встала перед ним стеной.

Марлок замер. Он смотрел то на меня, то на Рину, то на Далию, которая ждала моего дозволения к началу операции.

— Спасти, — ответил я спокойно и твёрдо.

— Кого?.. Кого спасти?.. Рина… Рина жива. Она справится… — бормотал бывший Белый, дрожа всем телом.

— Она уже не справляется, — отрезала Далия.

— Но ведь сердце бьётся! — взвыл Марлок. — Я это знаю! Вы не можете знать! Но я знаю, потому что связан с ней!

Он вновь попытался преодолеть живую преграду. Аркон и Нордан схватили его за плечи.

— Стой, где стоишь, — приказал я. — Решение принято.

— Какое решение?! Вы хотите убить Рину, да?! Хотите убить?!

— Никто не собирается её убивать! — я повысил голос. — Далия сделает всё, чтобы и Рина, и её ребёнок выжили. Но сейчас время ожидания закончилось. Если протянем ещё немного, они умрут. Оба.

— Нет! — закричал Марлок и дёрнулся. Дригор присоединился к захвату, теперь одного волколака держали трое. — Не трогайте её! Не трогайте!

— Мои приказы не обсуждаются, — сообщил я ледяным тоном и повернулся к своей Истинной. — Приступай.

— Нет! Нет!

Марлок орал и извивался. Керан тоже постарался принять участие в его удержании, но скорее мешал трём другим собратьям.

— Не дайте ему обернуться, — подчеркнул я, чувствуя спиной, что Далия в этот момент взялась за скальпель.

Беременная девочка лежала под капельницей. Она была без сознания и не проснулась даже из-за воплей Марлока, который не унимался ни на секунду. Остальные члены Клана стояли молча. Разумеется, никто не собирался вмешиваться. Каждый понимал, что жизнь любого члена нашей семьи имеет самую высокую ценность. Нас осталось слишком мало, мы слишком уязвимы и являемся прекрасной мишенью для атаки, если кому-то взбредёт в голову напасть.

Формально мы уже давно находились за пределами Столичной Вотчины, и Белые вряд ли стали бы интересоваться нашими делами. Но я понимал, что это только до поры до времени. Даже получив самый лакомый регион целиком, Дилар с его шайкой вполне способен начать атаку на другие территории. Этот мальчишка не так прост, каким порой хочет казаться.

— Нет! Нет! Рина! Рина!!! — голос Марлока заполнил помещение главного зала.

Многократно отражаясь от каменных стен, он звучал снова и снова без устали и перерывов. Бывший Белый рвался настолько отчаянно, что, кажется, готов был отгрызть самому себе руки, лишь бы избавиться от собратьев, которые сковали его, не давая приблизить к девушке.