Мой свет

Предисловие.

Если вам претит сюжет, режет слух слог или вызывает отторжение ход истории, прошу вас, закройте эту книгу и пройдите мимо. Я пишу то, что люблю.

Всем, кто заворожен миром мафии, силой главного героя и хрупкостью главной героини, добро пожаловать в этот мир!

Для тех, кто жаждет истории об одержимом герое, идущем наперекор всему мирозданию ради своей возлюбленной, Арсений Белов распахнет двери своей души на страницах этого романа.

ПРИЯТНОГО ПОГРУЖЕНИЯ!

«В этом мире, где честь и беспринципность сплетаются в смертельном танце, где деньги решают все, а жизнь не стоит и ломаного гроша, рождается любовь. Любовь, способная разрушить империи и возвести на пепелище новый мир. Любовь, которая станет испытанием для обоих героев, заставит их переступить через собственные принципы и взглянуть в лицо своим страхам».

ПЛЕЙЛИСТ.

ALEKSEEV - Океанами стали.

Пара нормальных - Не улетай.

TRIDA - Клятва.

Ваня Дмитриенко – Настоящая.

ALEKSEEV - Пьяное солнце.

SOLIDNAYA, SAKXRA - Пахнешь как.

Артём Пивоваров - Кислород.

TARAS feat. Каспийкий Груз - Не улетай.

Мот, Артём Пивоваров - Муссоны.

Artik & Asti - Держи меня крепче.

Эльвира Т - Свадебная.

Миша Марвин - Как тебе живется.

Баста – Я почти погиб.

Ваня Дмитриенко – Шелк.

Юля Паршута – Амели.

Глава 1.

ЭЛЛИ. 18 лет.

Яркий луч, наглый и настойчивый, пронзил веки, вырывая из плена сновидений. Сонно нашарив на прикроватной тумбочке телефон, активирую экран. Семь утра. Какая ирония! Выходной, а организм, словно верный пес, привычно проснулся по будильнику. Проклятая сила привычки, выдрессированная монотонными буднями, когда каждая минута на счету, чтобы не опоздать на лекции.

Скользнув пальцем по экрану, погружаюсь в бездонную ленту соцсетей. Пустота. Как всегда. Уже собираюсь отложить гаджет, но тут дисплей вспыхивает, словно молния в ночи.

Арсений Белов:

Доброе утро, соня!

Уголки губ невольно дрогнули в робкой улыбке.

– Арсений, – прошептала я, словно заклинание, – опять эта заноза…

Дело не в том, что он мне неприятен. Вовсе нет. Скорее, наоборот. Просто до боли, до щемящей тоски, не хватает этой наглой, самоуверенной физиономии. Как ни крути, друг детства.

Элли Орлова:

Доброе утро, – и прикрепила улыбающийся смайлик – не думала, что ты жаворонок.

Арсений Белов:

Ради твоей задницы, готов и не спать.

Вот он, Сеня, во всей красе. Стоит намекнуть, что я сегодня одна дома, он сорвется с другого конца света первым же рейсом.

К слову, этого самоуверенного наглеца я не видела целых шесть лет. Шесть лет с тех пор, как его родители, под благовидным предлогом смены обстановки и новой работы, сбежали в другой город.

Элли Орлова:

Свою задницу увидишь в зеркале, а на мою даже не заглядывайся, – и добавила смеющийся смайлик.

Прочитав сообщение, Сеня моментально исчез из сети.

Что ж, ничего нового. Закатив глаза, блокирую телефон и бросаю его на тумбочку. Потерев глаза, поднимаюсь с кровати.

Плетусь, словно тень, в ванную. Принимаю душ, совершаю все утренние ритуалы, облачаюсь в уютную домашнюю одежду и выхожу из комнаты.

– Доброе утро, милая, – раздается голос дедушки, увлеченно колдующего над плитой.

– Доброе утро, дедуль, – подхожу к нему, целую в гладко выбритую щеку. – А ты чего сегодня так рано?

Дедушка смотрит на меня долгим, немигающим взглядом, и только тогда до меня доходит весь ужас моей бестактности.

Я совершенно забыла об этом дне.

Двадцатое декабря. Хлопаю себя по лбу, выдавливая жалкую улыбку.

– Прости, – обреченно шепчу, смахивая предательскую слезу. – С этой учебой совсем из головы вылетело…

– Ничего, – тут же подбадривает старик, – все в порядке.

– Где папа? – спрашиваю, присаживаясь за стол.

– Уже уехал, – дедушка ставит передо мной тарелку с аппетитными, тонкими блинчиками.

Смотрю на высокую горку ароматной еды, но комок подступает к горлу. Так всегда. Каждый год, двадцатого декабря, за одиннадцать дней до Нового года, в нашей семье наступает день траура.

Ровно восемнадцать лет назад не стало моей мамы.

Полина Михайловна, как нежно называл ее дедушка. С гордостью рассказывал о ее успехах в школе, в институте. О ее непростой судьбе.

Хоть я и не помню ее лица, но сердце разрывается от тоски.

– Прости, дедуль, – отталкиваю тарелку. – Не хочу.

– Эль, я тебе уже говорил, – вздыхает он угрюмо, – завтрак – залог хорошего дня и крепкого здоровья.

– Дедуль, я же не маленькая, чтобы в это верить, – поднимаюсь со стула, наливаю стакан воды.

– Элли, так нельзя, – качает головой. – И так вон какая тощая, еще и завтраки пропускаешь.

– Ну, не могу я, кусок в горло не лезет, – ставлю стакан в мойку.

– Поедешь? – выдыхает тяжело.

Я понимаю, как ему тяжело. Особенно сейчас, после перенесенного инфаркта. Тогда я думала, что потеряю еще одного родного человека, но, слава богу, обошлось. И теперь мой старик живет на таблетках, которые принимает строго по расписанию.

Не хочу отпускать его на кладбище, для него это лишние нервы. А нервничать ему категорически запрещено. Но и запретить ему поехать не могу, ведь это его дочь. Его родная девочка, о которой он любит рассказывать вечерами.

– Поеду, – киваю решительно. – Только переоденусь.

В два прыжка взлетаю по лестнице, врываюсь в свою комнату. Сбрасываю домашнюю одежду, натягиваю джинсы, толстовку. Хватаю зимний пуховик, телефон и пулей вылетаю вниз.

Дедушки на кухне уже нет. Значит, пошел прогревать машину. На ходу натягиваю куртку, выбегаю из дома, запираю дверь.

Морозный ветер обжигает лицо, пробирается под распахнутую куртку, заставляя плотнее закутаться. Подхожу к машине, забираюсь на пассажирское сиденье.

Тяну руки к теплой струе из печки. По коже бегут мурашки. Чувствую вибрацию телефона в кармане. Не сейчас… Слишком замерзли руки, хотя на улице я пробыла от силы пару минут.

– Едем?

– Конечно, – неохотно убираю руки от тепла, пристегиваюсь и тянусь к карману за телефоном.

– Эль, в цветочный заедем?

– Да, обязательно, – достаю телефон.

Экран вспыхивает, разблокируется, и я вижу уведомление.

Арсений Белов:

Фото.

Открываю нашу переписку. Опять скинул свой голый торс? Самоуверенная задница! Но для нас, а точнее для Сени, это в порядке вещей. Он обожает свое тело, и считает, что его должны видеть все. А если за день не получишь от него хотя бы одного фото, значит, ты теряешь друга.

Фотография медленно загружается – связь за городом оставляет желать лучшего – и я впадаю в ступор.

К такому повороту событий я не была готова никогда.

Я приблизила фото, надеясь, что мне это лишь кажется. Что мозг и разыгравшееся воображение рисуют нереальную картину. Но нет, изображение оставалось неизменным.

Прикрыла глаза, пытаясь унять тошнотворный комок, подкатывающий к горлу.

Вновь посмотрела на фото, присланное моим другом. С этого момента – бывшим другом.

На снимке – изувеченное тело, утопающее в багровой луже. Лицо обезображено до неузнаваемости, глаз не видно – то ли их вырвали, то ли их просто нет. На обрубках рук не хватает пальцев. Сотни ножевых ран, словно змеи, расползлись по коже. Сотни ожогов.

Глава 2.

АРСЕНИЙ.

Элли… Моя Элли. Самое сокровенное, что трепетно храню в глубине души. Бриллиант, затмевающий все сокровища мира.

Неделю назад сквозь толщу лжи и интриг просочился ядовитый шепот: мою девочку хотят уничтожить. Хотят оборвать ее жизнь лишь за то, что она – мое безумие, моя слабость. И кто эта гадюка, осмелившаяся разболтать о моей тайной, всепоглощающей одержимости, – вопрос времени. Я нутром чую, эта тварь притаилась где-то рядом, дышит мне в спину.

Семь дней я, словно загнанный зверь, мечусь в поисках крысы, сливающей информацию из офиса. Информацию, касающуюся и Элли. Поэтому я превратил поместье Орловых в неприступную крепость, утроил охрану.

Своим людям я не доверяю безоговорочно. Рискнуть жизнью Элли? Никогда. Доверия к ним – меньше, чем пыли на ветру. Нужно сорваться с места, лететь к моей малышке, пока беда не настигла ее.

– Лех, закажи пионы! Целое море пионов! – рычу в трубку помощнику, с трудом сдерживая клокочущую ярость.

Я еще мальчишкой запомнил, как загораются ее глаза при виде этих цветов. Эта маленькая зараза умела выносить мне мозг! Помню, как однажды, окрыленный юношеской глупостью, притащил ей букет ромашек, а она, со слезами на глазах, доказывала, чем величественные пионы отличаются от этих простофиль.

Нет, я не считаю ее меркантильной. Просто эта женщина заслуживает самого лучшего. И в плане мужчин – тоже. А лучшее для нее – это я! Безальтернативно.

– Две корзины хватит? – робко спрашивает Лех, явно пожалевший о своем существовании.

– Лех, ты в своем уме? Для нее это – слезы единорога! – после короткой, зловещей паузы добавляю: – Красные, Лех! Красные, как пролитая кровь! Как символ моей безграничной любви и готовности разорвать любого, кто посмеет к ней прикоснуться!

– Понял, Арсений! Сделаю! Час – и все будет!

Отключаюсь и бросаю секретарше короткое распоряжение: забронировать билеты на ближайший рейс. Затем связываюсь с правой рукой, обрисовываю ситуацию в двух словах, требую самых надежных людей. Через два часа все готово, команда на местах, и мой личный самолет рассекает небесную гладь, унося меня к ней.

Приземлившись, пишу Элли короткое сообщение. Описывать мой шок, когда я увидел ее с этими жалкими, дурацкими шариками? Челюсть едва не отвисла от удивления! В ее руках – какой-то убогий, чахлый букетик. Но ничего, я был готов к любому повороту событий. Подаю едва заметный знак своим людям, и они, словно тени, возникают из ниоткуда, вынося корзины, утопающие в багровом море пионов.

Мой внутренний зверь издает победный рык, наслаждаясь видом ее ошеломленного лица. Она удивлена до глубины души, ее грудь часто вздымается, приковывая мой взгляд. Я понимаю, что мой член не должен так предательски реагировать, но ничего не могу с собой поделать. Пытаясь скрыть этот предательский бугор в брюках, подталкиваю Элли к выходу и направляюсь к их скромной машине.

Я не стал предупреждать, что мой водитель уже ждет нас у входа. Мне необходимо как можно больше времени провести с ней, вдохнуть ее аромат, утонуть в ее глазах. Я не видел ее целую вечность, и нужно наверстать упущенное.

Пока мы неспешно колесили по магазинам, я ловил на себе ее взгляд. Взгляд дикой кошки, загнанной в клетку. В последнем магазине, перед тем как ехать к ней, я решил немного поиграть с ней, подразнить мышку. Отпустил двусмысленную шуточку, которую она, конечно же, не оценила. Но ее дед – мудрый старик, не осудил. Хотя презервативы я все же прихватил, на всякий случай.

По дороге, словно случайно, касался ее руки. Как же хотелось схватить ее за затылок, зарыться пальцами в шелковистые волосы, резко притянуть к себе и впиться в эти манящие губы.

Вспоминаю, как впервые коснулся ее губ в одиннадцать лет, по-дружески, мимолетно. Но с того дня я мечтал только об этом – попробовать их, насладиться каждым миллиметром этих сладких губ. Повалить на кровать, вылизать до дрожи, войти до самого конца и подарить первый, незабываемый оргазм. Я уверен, он будет первым. Ведь я долгие годы отгонял от нее всяких придурков, не подпуская никого на пушечный выстрел.

Подъезжаем к дому, и я вижу через лобовое стекло свою охрану. Что-то не так. Чувствую неладное нутром. Выхожу из машины, беру пакеты с продуктами и галантно предлагаю Элли локоть. Она, не раздумывая, хватает меня за руку, инстинктивно ища защиты. Уголки моих губ дергаются в едва заметной, хищной улыбке.

– Что здесь происходит? – спрашиваю Михаила и Максима ледяным тоном, не обращая внимания на присутствие Элли.

– Арсений Александрович, нашли, – коротко и четко докладывает Михаил, прожигая взглядом предателя, не обращая внимания на растерянную Элли.

– Арс, – Элли поворачивает голову и смотрит на меня испуганными, полными тревоги глазами, – что случилось?

– Все хорошо, мой свет, – касаюсь губами ее лба, вдыхаю пьянящий аромат ее волос, пытаясь успокоить ее. – Идем в дом, – подталкиваю ее к двери и бросаю через плечо своим людям: – Вы свободны, разберемся с этим завтра. Глаз с него не спускать.

Сегодняшний вечер я планирую провести в объятиях самого любимого человека. И ничто не сможет мне помешать. Ни-что.

Вместе с Элли раскладываем закуски по тарелкам, но взгляд мой скользит по её пальцам, нервно комкающим край скатерти. Предчувствие ползет под кожу змеей.

– Элли? – мягко перехватываю её за локоть, разворачивая к себе.

Окидываю взглядом кухню – Михаил, как алхимик, колдует над мясом, шкворчащим на сковороде, Максим, словно скульптор, сосредоточенно шинкует овощи. Пытаюсь выудить из глубины её серых глаз причину этого беспокойства, что словно тень легла на её лицо.

– Что случилось? – шепчу, наклонившись к её уху, чувствуя, как тепло её дыхания касается моей щеки.

– Все хорошо, – отвечает она, но я не могу отвести взгляд от плавного движения её груди, от нежного изгиба шеи. Отвожу взгляд, боясь, что мысли мои потекут по руслу, далекому от предстоящего ужина.