Мой враг, или Истинная для Дракона

Глава 1

— Вот так, — я подхватила с земли Сию, посадила её к остальным детям на телегу.

Рёв и треск огня раздавался за спиной, окатывал жаром плечи. Скоро здесь будут враги, чтобы пленить тех, кто не успел уйти.

Маленькая ладошка коснулась моей скулы:

— Атая, у тебя щека измазана, — засмеялась тихонько маленькая шестилетняя Сия, дочка портнихи Сарбен, которая уже сидела впереди, взявшись за поводья, готовясь отправиться в путь.

Я улыбнулась малышке в ответ, торопливо подхватив подол платья, стёрла с лица сажу. Даже несмотря на то, что огонь пожрал селение, в котором я прожила десять лет после того, как отец поставил стены и отдал лучших своих мужчин для охраны, дети не плакали и держались стойко. Ради них я держалась и сама, не бросаясь в отчаяние. Мы обязательно спасёмся, как только покинем опасное место. Найдём новое убежище и решим, как быть дальше.

Ещё вчера мы думали, что приход анкхаров — это слух, которым запугивали нас соседние племена.

«Анкхары — враги. Они твари, пришедшие с неизведанных земель. Нет смертоносней врага, чем эти нелюди, сжигающие наши поля, дома и леса, убивающие наших мужчин, делающие наших детей рабами, а женщин подстилками».

Сердце леденело от этих слов, а мужчины смеялись и ещё вчера, гордо выпячивая грудь, уверяли, что никто не покусится на наши земли и народ…

Каков же был мой ужас, когда поутру сквозь сон я услышала крики о помощи, а потом гарь и дым стали забивать мои лёгкие.

Старший Михней сразу организовал мужчин, чтобы собрали людей и бежали. На раздумья не было времени…

— Поторапливайтесь!  — раздался позади зычный голос Михнея.

Люди скопились на дороге с пожитками, суетились, трогаясь в дорогу на нескольких обозах со скарбом, который успели собрать.

Позади Унер, звонко щелкая кнутом, гнал коров и овец.

— Поезжайте, — отпустила я Сарбен, отступив от телеги.

Женщина дёрнула поводья. Повозка тронулась, увозя детей, смотревших на меня большими, полными доверия глазами, а я с ледяным оцепенением смотрела им вслед. и

Сердце болезненно сжалось от горечи, что покидаем насиженные места. Всё, что было дорого, теперь разрушено, а впереди — неизвестность. Было чудовищно страшно, но я отогнала прочь пробирающий холод. Всё наладится. По-другому и быть не может.

Я прикусила губу. Отец ночью вернулся в Саартан, оставалось надеяться, что город выстоял против анкхаров, но раз огонь добрался сюда, то…

Беспокойство росло, так что становилось дурно и муторно. Скверное предчувствие настойчиво закрадывалось вглубь сердца, оплетая его сетями.

— Атая, а ты чего стоишь? — голос Кайсы выдернул меня из тяжёлых мыслей. — Почему не поехала? — приблизившись, провидица остановила свою лошадь.

— Успею, — отмахнулась, глянув на свою кобылу, привязанную к столбу. — Сначала нужно отправить всех. Нагоню.

Кайса покачала головой. Выдохнув, я бросила последний взгляд на дворы, где росла до девятнадцати лет, и от которых остались только каменные стены и обугленные брёвна. Направилась к лошади.

— Кайса! — знакомый сильный голос заставил меня остолбенеть и обернуться.

По пыльной дороге во весь опор нёсся всадник, всё его лицо израненное, как и кулаки, в которых он сжимал поводья.

Габар? Что он тут делает? Он ведь должен быть с отцом. По телу прошлась болезненная дрожь, колени мгновенно ослабли, а сердце сжималось от страшного предчувствия по мере приближения главного помощника Тарварда.

Ему навстречу выехала Кайса. Они о чём-то переговорили. Провидица повернула голову в мою сторону, и я всё поняла по её взгляду.

— Нет! — вырвалось из моего горла.

Подхватив подол платья, я ринулась к показавшемуся на улице обозу, следовавшему за Габаром из города.

Тарвард лежал на влажных от крови шкурах. Кровь не переставала течь из множества страшных ран. Никакие снадобья уже не помогут, даже заговоры Кайсы. А Источник… далеко. Почему, почему мой источник ещё спит?! Права была Кайса, говоря о том, что я должна была выйти за Вайдо нынешней весной, но отец отложил, решив испытать Вайдо прежде, чем тот станет мне мужем. Я зашлась глубоким вдохом, когда отец вдруг пошевелился, пальцы дрогнули, окровавленные веки тяжело приоткрылись, мутный взгляд нашёл меня, так и онемевшую на месте.

— Дочка, — дрогнули губы в едва слышимом шёпоте.

Мой взгляд замутился, щёки обожгли слёзы. Я ещё никогда не видела его таким.

— Я здесь, папа, — горло сжало, подкативший ком мешал говорить, сердце камнем забилось в груди.

— Возьми, Атая, — он чуть поднял руку, и я увидела стеклянный сосуд, сжатый в его окровавленных пальцах, — я больше не могу быть с тобой и защищать тебя…

— Не надо, отец… не говори так, — сглотнула, склоняясь ниже, хватаясь за полу плаща.

— Саартан захвачен врагом. Анкхары слишком сильны… Нам их не одолеть. Это не слухи, а горькая правда. Они не остановятся, пока не найдут все источники… Я… Я не хочу, чтобы ты стала их… рабыней. Возьми.

 Я протянула руки, забирая флакон.

— Это твоё спасение… Но ты должна сама сделать выбор… Я не могу заставить…

— Я поняла, папа, — сжала холодный сосуд.

Дрожащие пальцы Тарварда сжали мой кулак.

Когда только слух о врагах пронёсся по нашим землям, и люди не поверили в услышанное, полагаясь на силу Источников и их волю, не принимая то, что кто-то сможет поработить вольное, защищённое древними силами племя, отец приехал в Зелёный дол и позвал меня к себе на разговор. О том, что во мне есть источник, я узнала, когда погибла матушка — мне тогда исполнилось тринадцать лет. И если я попаду в руки врага, который призовёт к себе источник, то лучше мне умереть, потому что моя жизнь превратится в сущий кошмар, в котором я буду мучительно медленно умирать, подпитывая чужую сущность. И вот сейчас избавление от этого, на случай что, если я попаду в неволю, оказалось у меня в руке.

Отец тяжело вздохнул и замер, его пальцы медленно разжались, слабея, рука безвольно упала. Я вздрогнула, склоняясь над Тарвардом, ошеломлённо хватая воздух ртом, наблюдая, как в зрачках мужчины, устремлённых в небо, гаснет жизнь. Дыхание застряло в горле, паника прокатилась по телу холодной волной, я порывалась сжать отца и привести в чувства, позвать. Но я стояла на месте, не в силах пошевелиться, понимая, что его не вернуть. Горячие слёзы покатились по щекам, а грудь сдавило в тисках, так что становилось больно дышать. Я отстранилась, выпустив полу плаща, опустила голову, ощущая, что земля под ногами становилась зыбкой.

Глава 2

Потребовалось ещё немного времени, чтобы сложить погребальный костёр. Я стояла и смотрела, как Кайса подносит пламя в чаше, проливает его на сухие ветви, на которых лежал на шкурах мой отец. Пламя занялось, быстро подбиралось к его телу, а я будто провалилась в яму, наблюдая за ним.

Разжала пальцы, посмотрела на флакон в своей ладони и тёмно-бордовую жидкость в ней.

— Они не уйдут, — бесшумно приблизилась ко мне Кайса. —  Их предводитель молод и силён. Он хочет найти все источники на наших землях и осушить их, — произнесла с задумчивой тяжестью Кайса.

Ненависть колыхнулась во мне ядом, отравляя кровь, слепя глаза.

— Кто он, Кайса?

— Нелюдь и чудовище, —  бросила Кайса зло, —  Халар Маарду, один из старших наследников анкхаров.

— Кто его сможет остановить?

Кайса надсадно вздохнула:

— Только мёртвый источник.

— Мёртвый источник? — повернулась, не понимая, о чём говорит старшая женщина.

Кайса прищурила глаза, глядя на колышущий огонь.

— Вчера мне было дано видение…

— Видение? И ты молчала?!

Жрица повернулась, я осеклась — ещё никогда не видела подобного взгляда: тёмного, проницательного, жёсткого.

— Кто знает… не привело бы это к большей беде…

И я не могла поспорить с её мудростью и пониманием.

— Что это за источник, Кайса? Я не слышала о нём никогда.

Кайса сжала губы, вновь посмотрев на костёр.

— Он в твоей руке, Атая.

Я невольно сжала флакон, вновь взглянув на него, не совсем понимая Кайсу.

— Это всего лишь эликсир. Мне говорил отец, что…

— Я вижу лишь то, что мне приоткрылось.

Шуршание щебня заставило смолкнуть нас обеих. Габар, дав знак своим людям собираться в путь, приблизился.

— Нам пора, — сказал он, воткнув наточенный нож за пояс.

Кайса кивнула и пошла вслед за старшим, так и не сказав мне больше ни слова. Я качнулась на месте сделать шаг, но застыла, глянув на флакон. В одно краткое мгновение во мне скрутилось осознание слов Кайсы, пронизав яркой вспышкой твёрдого неотвратного решения. Дыхание застыло в груди, ветер горячими нитями скользнул по искусанным губам. Я не хочу вечно бегать и прятаться, трясясь каждый раз, что нас однажды не сожгут, как наши дома, а заберут в плен. И я не хочу бояться этого, быть пленницей своего малодушия, жить с этим. Не хочу! Я не хочу, чтобы отец погиб напрасно...

Кайса будто почуяла что-то, остановилась и обернулась, медленно опуская взгляд на флакон в моей руке.

— Я не хочу ждать, пока меня неволят, это большое унижение для детей наших отцов, благословлённых источниками. Будучи свободными, мы останемся рабами, Кайса, что мы станем говорить своим детям? — я горько усмехнулась. — О том, что прятались и отсиживались, пока анкхары хозяйничали на наших землях, порабощая слабых?

Взгляд Кайсы наполнился сожалением. Я сжала флакон и рывком откупорила.

— Уходите. Твоё видение верно, Кайса.

«Я убью в себе источник и доберусь до их логова», — послала я мысленное обращение.

«Назад пути не будет, Атая, а как же Вайдо? Он ждёт тебя», — глаза Кайсы необычного бледно-сиреневого цвета вспыхнули особым блеском, а следом сделались печальными и задумчивыми.

Я моргнула, стискивая флакон. Либо сейчас, либо никогда.

«Значит, нам не суждено быть вместе… Он найдёт себе хорошую девушку. Он достоин…»

«Постой,— Кайса в немом молчании приподняла руку. — Твой источник угаснет, а вместе с ним и способность родить дитя. Подумай. Тарвард дал тебе зелье воспользоваться только в крайнем случае, когда нет выхода, когда твою волю отнимут, но сейчас у тебя есть выбор».

Я сжала губы, всё внутри протестовало от её слов. О каком выборе Кайса говорит? Разве он у нас есть? То, что мы делаем — это тупик.

«Я знаю, Кайса, помню слова отца, не нужно мне это повторять. Я не привыкла думать только о себе!»

Женщина застыла. А я вспомнила Сию и остальных. Стоит только представить, что они станут рабами…

«Мы — одна семья. Отец учил меня не бросать других, и я не могу предать его. Он всегда в меня верил и гордился мной. Я должна попытаться. И если у меня не выйдет… — тяжело выдохнула, — что ж, возможно, найдётся тот, кто сможет свергнуть врага».

Порыв ветра колыхнул длинные полы плаща Кайсы, принёс пыль и дым, на миг закрывая от взора жрицу. Больше не медля, я поднесла флакон к губам. Всё уже решено. Запрокинув голову, осушила его до дна короткими глотками.

Острая боль прожгла всё тело, заставляя сжаться и рухнуть на колени. Я задохнулась, хватаясь за горло, кашляя, ощущая, как яд раскалённым железом стекает к низу живота, пронизывает, словно иглами, расползается по ногам, немыслимой тяжестью наливая мышцы судорогой. Вены вспыхнули золотым свечением, пронизывая тонкую кожу пугающим узором, но сияние быстро погасло, а боль вытеснила всепоглощающая ненависть, запылавшая в груди другим огнём: сухим, яростным, нещадным.

Озноб прокатился по плечам, и стало вдруг слишком холодно. Стиснула зубы, дыша часто и глубоко, подняла голову. Впереди уже никого не было, Кайса ушла.

Я приподнялась, но в глазах резко потемнело, а в голове раздался звон и пустота. Обессиленно упав на локти, тяжело развернулась, повалившись на спину. Тело не слушалось, стало вязким, как и мысли, которые потекли неспешной рекой. Я наблюдала, как по небу плыли белые облака, гонимые порывами ветра, но вскоре веки стали тяжёлыми.

Перед глазами всполохи огня сменялись лицами знакомыми и не знакомыми — мужчин, женщин и детей. Обрывки голосов доносились до слуха, будто издалека, я не разбирала слов, всё слилось в один поток, перемешалось, утягивая меня в водоворот безвременья.

Перед взором появилась женщина в сером безликом одеянии. Кайса. Сиреневые глаза провидицы печальные и задумчивые, оплетённые едва проступающими морщинками. Она чем-то встревожена.

«Их предводитель молод и силён. Он хочет найти все источники на наших землях и осушить их…»

Глава 3

Ледяная вода постепенно остужала жар тела, но я не переставал плескать её в лицо, на шею и грудь, набирая полные горсти из ведра, смывая сажу...

— Халар, привезли последних девушек с окраины… — горячее дыхание коснулось влажной кожи, а следом женская ладонь легла на лопатку, плавно скользнула к шее, возбуждая.

— Отправь их в крепость, — выпрямился, сдёрнув с жерди полотно, размашистыми движениями отёрся тканиной, бросая взгляд на Лауру, ожидая увидеть на её не лишённом женской красоты лице хмурость.

— И ты даже не глянешь? — Лаура присела краем бедра на стол, демонстрируя тонкую щиколотку, мелькнувшую из-под подола.

Три отмеченные огнём среди сотен нашлись, и у меня на них свои планы, только их огонь слишком слаб, чтобы они могли поделиться им с анкхарами.

Потянулся к одежде, Лаура прытко спрыгнула со стола, помогла мне вновь облачиться. Пальчики умело справлялись с завязками и ремнями. Как только она закончила, я обхватил её за шею сзади, притянул девушку к себе. Приблизив лицо, впился в мягкие чуть обветренные губы. Дракон зло рыкнул, жгучие искры укололи грудь, пробуждая острое, граничащее с болью желание. Насладившись пряным вкусом губ, я отстранился, обводя взглядом распалённую в два счёта акрианку. Лаура обвила руками мою шею, ластилась, как дикая кошка, к моему телу. Я сжал ее запястья, отводя руки. Сейчас нужно ещё многое сделать, в первую очередь — переместиться в захваченную крепость Саартан.

— У нас ещё будет время продолжить, — проговорил во влажные губы девушки, опуская ладонь на упругую ягодицу.

Глаза Лауры хищно сверкнули, жгучий огонь пронёсся по карим радужкам и погас в тенях ресниц, горяча во мне и без того бурлящую после боя кровь.

— Сегодняшняя ночь будет особенно жаркой, — прошептала она с придыханием, явно строя свои планы.

Вместе мы покинули шатёр, направляясь к повозкам с клетками.

Издали я заметил, что женщин было пять. Хатарцы имели тёмные волосы, светлую кожу и в основном серые с добавлением зелени или синевы глаза. Бывает, что к их жилищам не подобраться, тогда приходилось осёдлывать каяров и подбираться с воздуха. Этот лесной род трудился с деревом, вырубая леса на месте, где строил дома, а гористая местность позволяла укреплять их камнем, обнося порой высокой крепостной стеной целые массивы. Они распахивали и засеивали злаками землю, а леса, полные живности, давали пушнину, в горах копали рудники — хатарские клинки особо ценны. Обращение в этих диких местах чревато затратами резерва, пополнение которого осуществится нескоро.

Я подходила к каждой девушке, подносил ладонь к груди, пытаясь ощутить хоть долю магии, толику силы, но все они как холодные камни. Не стоило даже тратить время на них, но я не мог пропустить ни одну. Последняя хатарка оказалась такой же. И я уже хотел отойти от неё, если бы неё запах, который заставил меня застыть и втянуть его в себя глубже, поддаваясь неодолимому желанию вкусить его полнее. Хатарка вздрогнула, когда я чуть склонился, но не отпрянула, не вскрикнула, когда я поднял на неё взгляд, но то, как она смотрела на меня из-под длинных ресниц, заставило потерять на миг контроль. Льдинки зелёных глаз вонзись иглами, а нескрываемая стылая надменность вызвали во мне если не ярость, то бешенство. Пальцами сжали тонкую шею жёстко. Тёмные ресницы встрепенулись, девушка вяло дёрнулась. И когда я ощутил горький вкус её страха и растерянности, выпустил.

Втянув воздух, отступил, чувствуя, как участилось и потяжелело дыхание. Оторвав от неё взгляд, дал знак Альваду забрать её.

Альвад толкнул хатарку, я испустил грудной рык, едва сдержав себя не вмешиваться. Злясь на то, что эта дикарка смогла пробудить зверя. Даже сейчас, находясь в плену, своим невозмутимым видом и тем, как прямо она держала спину, которую скрывали струи тёмно-бурых волос, цвет которого мне ещё не доводилось видеть среди женщин этого племени.

— Что-то не так, Халар? — Лаура подошла со стороны, зная о том, что я не терплю, когда ко мне подкрадываются со спины, взволнованно глянула на меня.

— Ничего, — рыкнул в ответ.

Лаура глянула на уводивших воинами девушек.

— А та последняя, я подумала…

— Я же сказал, — отрезал, сжимая кулаки, напрягая мышцы плеч.

Лаура покорно смолкла. Я развернулся и широким шагом направился вглубь лагеря.

Зашёл в общий шатёр, смерив взглядом сидящего за столом Гуннора.

— Откуда вспышки пожара, и почему они не были предотвращены? — спросил, едва советник склонил голову в почтении, и сел в кресло.

Гуннор взял кувшин, налил золотистого катара в кубок и поднёс его мне:

— Ты же знаешь, каяры порой неуправляемы в ярости, и у нас не было столько людей, чтобы остановить пожар.

— Если не справляешь с задачей, значит, этим будет заниматься Вольмер, — забрал кубок.

Советник сверкнул карими глазами:

— Впредь я буду осторожен, мой господин.

Хотелось добавить, чтобы постарался, но я не стал, понимая, что сейчас меня злит вовсе не это.

Злость всё ещё кипела внутри. Перед глазами бледная зеленоглазая хатарка и её запах, который так и стоял перед носом. С шумом втянул в себя воздух, напряжение прокатилось по мышцам свинцовой волной.

— Распорядись, чтобы последних хатарок отвезли на торг.

Многие меня считают излишне жестоким, но по-другому я не мог относиться к этому племени, и не остановлюсь, пока не возьму источники.

Хоть и прошло почти двенадцать лет с тех пор, как прошла битва в горной долине, а сердце всё ещё саднило воспоминаниями тех времён, когда на нас напали хатарцы и высушили наш источник, тогда моя мать обернулась, чтобы прогнать враждебное племя, но только её силы быстро ушли, и она разбилась.

Отец в то время не подозревал о нападении, находясь на побережье Шионсокго моря, улаживая дела с другими племенами. А когда вернулся, не нашёл никого: кто выжил — бежали, а я ждал его на том утёсе, где погибла мать. Отец, гонимый отчаянием и жаждой мести, собрал остатки своих воинов, чтобы догнать врагов, но пал в бою…

Глава 4

Я заморгала часто, когда в густой сумрак шатра прорвался ослепительный утренний свет. Внутрь вошёл один из стражников, пробуждая всех девушек. Вчера нас посадили в один из шатров, который охраняли воины со всех сторон. Хорошо, что связывать не стали. Хотя сбежать из сердца лагеря невозможно.

— Ты, — ткнул кнутом в моё плечо стражник, — иди за мной.

Я вяло пошевелилась, скидывая с себя шкуру, которую нам дали укрыться, обернулась на проснувшихся девушек. Мариса с растерянностью и недоброжелательностью глянула на стражника, укрывшись до подбородка.

— Пошевеливайся, — обернулся на меня стражник, раскрывая полог, впуская прохладу.

Поднявшись, я беспрекословно последовала за воином. Куда и зачем он меня вёл, я не имела представления, как и то, что меня ждёт. Но, вспомнив взгляд Альвада, поёжилась, замедлив шаг.

— Куда вы меня ведёте? — потребовала ответа.

— Замолчи и шевелись, — грозно показав кнут.

Этого было достаточно, чтобы ускорить шаг. Я смотрела по сторонам, нам на пути встречались многие из воинов и простых девушек и женщины, что прислуживали им по раннему часу. А они замечали очередную пленницу, появившуюся в лагере, смотрели на пришелицу с заинтересованностью, другие с сожалением. Сколько бы я ни выискивала взглядом кого-то знакомого из Зелёного дола, никого не встретила.

Воин вдруг остановился.

— Спасибо, Габар, — прозвучал женский голос.

Я сначала не узнала в огневолосой красавице в голубом, расшитом золотом, лёгком платье ту воительницу, и изумилась, приоткрыв губы. Стражник кивнул и пошёл прочь, оставляя меня этой девушке.

— Меня зовут Лаура. А как твоё имя? — обратилась ко мне.

— Атая.

Лаура, удовлетворившись ответом, задумчиво оглядела меня.

— Иди за мной, Атая, — бросила и развернулась, направляясь к цветастым, видимо, предназначенным для женщинам шатрам. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней, да и, признаться, я желала поскорее оказаться подальше от лишних пристальных взглядов, устремлённых в мою сторону.

В окружении Лауры я выглядела тщедушно, в разорванном платье с растрёпанными волосами. Ко всему я почти не спала, пытаясь достучаться до отца, и меня окатывала ледяная паника, что я даже не могла его почувствовать. Это пугало, и хуже всего, что не у кого было спросить и узнать о Тарварде и Вайдо…

 Лаура, встав перед входом высокого шатра, обратила на меня горящие с золотистыми крапинами глаза. Воительница оказалась выше меня, хоть и ненамного. Она и в самом деле очень красива и наверняка на счету у того анкхара. Вспомнив о черноволосом молодом воине, по плечам холодок скользнул, заставляя поёжиться. Жар, оставленный его прикосновением, вдруг снова обжёг кожу на шее. Колени внезапно дрогнули, и закружилась голова.

— Заходи. Не бойся нас. Халар суров порой, но справедлив.

— Халар?.. — так и ахнула.

— Да, Халар Маарду, — как ни в чём не бывало ответила воительница с какой-то особой гордостью.

«Это и был их предводитель? Поверить не могу!»

Халар Маарду, о котором говорила Кайса и тот стражник Токай. Если это в самом деле так, то почему… Я закаменела, приходя в полное замешательство… Но тогда… Тогда почему мой источник не отозвался на его призыв? Почему я не могу слышать отца? Но больше всего меня беспокоило, что я не чувствую в себе магию.

Лаура отодвинула полог, приглашая внутрь. Я застопорилась.

— Ну же, Атая, я помогу тебе помыться и найду чистую одежду.

Я прошла внутрь, доверившись Лауре. Хотя как можно им доверять, если они враги? Только что мне было ещё делать? Если не стану добровольно выполнять то, что мне говорят — заставят силой.

Внутри шатра было чисто и даже уютно, на земле лежали мягкие ковры, небольшое ложе застелено шерстяным покрывалом и расшитыми подушками, прикрыто пологом из лёгкой ткани.

— Вон там, в кувшине, вода и лохань для умывания, можешь пока умыться, а я найду тебе подходящую одежду, — сказав это, Лаура, выйдя из шатра, оставила меня ненадолго одну.

Я прошла к указанному месту и застыла, когда внезапно оказалась перед зеркалом в деревянной раме.

Протянула руку, коснувшись красных, как горящий уголь, волос, огладила бледное лицо, на котором звенели молодой листвой зелёные глаза под чёрными ресницами, тонкий нос и сомкнутые чуть полноватые губы, доставшиеся мне от матери, как и цвет волос. Никакого внутреннего огня, ничего, что могло бы выдавать во мне источник, какую-то необычайную силу. Сердце волнительно застучало. Что со мной? Почему источник угас?

 Лихорадочно принялась исследовать своё тело. Осматривая домотканое зелёное платье, разодранный рукав, множество длинных алых царапины на щеке и ссадин на груди. Всё больше меня охватывало отчаяние, так что пальцы задрожали. Позади послышалось шуршание. Я вздрогнула и выпрямилась, поторопившись умыться, не выдавая своего волнения.

— Наверное, вот это подойдёт.

Лаура приблизилась ко мне, протягивая бледно-голубое платье с широким рукавом и глубоким вырезом, отороченным золотистой лентой.

Слишком нарядное, неподходящее для меня.

— Бери же.

Взяла платье и отвернулась, торопливо стягивая пропахшее дымом своё испорченное платье.

— Отдам, чтобы заштопали, — подхватила его Лаура.

— Я могу сама, — остановила её, забирая назад платье, единственное, что осталось у меня из вещей.

— Хорошо, но постирать всё равно нужно, — мягко улыбнулась девушка, а в глазах сверкнуло что-то неуловимое, настораживающее.

Я не стала спорить. Торопливо натянула чистое платье, которое оказалось мне почти в пору. Полог снова приоткрылся, и внутрь вошла ещё одна девушка, темноволосая, с бледно-голубыми живыми глазами, в руках у неё был поднос. Лаура направилась к ней, забрала его и отдала ей мою одежду, велев починить и постирать, и поманила меня к столику.

— Поешь, тебе нужно набраться сил, — Лаура принялась разливать по чашкам какую-то жидкость.

Глава 5

Я остановилась на полушаге.

— Подожди здесь, — бросила Лаура и прошла к брату.

Они совершенно разные, никогда бы не подумала, что одна кровь. Я вдохнула глубоко, призывая себя к спокойствию. Токар жесток — в этом я убедилась. Едва попаду в его шатёр, он воспользуется своим правом на меня как на рабыню.

Перед глазами поплыло, когда воин переговорил с Лаурой и направился в мою сторону.

— Даже не думал, что мы ещё встретимся, — оскалился. Я невозмутимо вздёрнула подбородок и сжала пальцы, натягиваясь струной. — Альвад будет в ярости, что ты досталась мне. Смотрела, стиснув зубы. — Иди за мной, — твёрдо приказал мужчина, развернулся и направился к постройкам.

Я последовала за ним, не чувствуя под собой земли. Лаура, увлёкшись разговором с остальными, даже не глянула в мою сторону. Она передала меня из рук в руки, и теперь ей безразлична моя судьба. Какая ей разница, что со мной будет, сейчас я вещь в их руках.

Злость росла во мне с каждым шагом, вытесняя страх и отчаяние. Я смотрела в затылок Токара, прожигая его взглядом и перебирая в голове возможные выходы, ощущая холод лезвия на бедре. Пусть только попробует прикоснуться ко мне.

Мы вошли в одну из построек. Токар повёл меня по переходу вглубь строения, и вскоре мы оказались в одной из тесных комнат. Узкая лавка постелена шкурами, висело на стенах оружие и кожаный доспех.

Токар, бросив перчатки на лавку, повернулся ко мне. В глазах воина интерес и насмешка. Он протянул руку к моему лицу, я резко отвернулась. Воин хмыкнул и убрал руку.

— Дикая. Боишься меня?

Вернула на него взгляд. Токар ухмыльнулся шире. Постояв немного, взял полотно с крюка и направился к двери.

— Привыкай, что будешь спать со мной, — грубо бросил он. — А пока можешь прибраться тут. И пожрать сготовь.

Он ушёл, а я осталась одна в сумрачной комнате. Растерянность и паника подступали к горлу. Хотелось бежать отсюда немедленно, но я призвала благоразумие. Ещё ничего страшного не произошло ведь. Бездумными поступками я могу попасть в худшую из бед.

Постояв немного, не зная, что делать, я прошлась по комнате, заглянула в другую дверь — трапезная, и не на одного человека. Другая дверь выходила во двор. Женщины развешивали бельё, что-то мыли в лоханях. Все они прислуживали враждебному племени.

Одна из них выпрямилась, вытирая со лба пот, столкнулась со мной взглядом. Я отступила от порога и вернулась в комнату. С ними сталкиваться мне когда-то придётся, но сейчас я слишком разбита и растерянна. Нужно время, чтобы привыкнуть, где я и с кем.

Благо времени на то хватило предостаточно, потому что Токар вернулся только к вечеру. Одобряющим острым взором оглядел прибранную комнату, устало пошаркал в другую часть дома.

А вскоре я услышала другой мужской голос, заставляющий покрыться холодом кожу.

— Всё-таки эта птичка досталась тебе, — произнёс Альвад с завистью и напряжением.

Я осторожно приблизилась к двери, чтобы услышать их разговор.

— Халар отдал её Лауре, а та решила сделать подарок своему брату, — Токар заметно смягчал острые углы.

— Я надеюсь, ты поделишься ею со мною?

— С какой стати?

Я сглотнула, чувствуя, как воздух накаляется. Молчание, казалось, продлилось слишком долго.

— С той, что мы делим трофеи поровну. Ведь мы её нашли вдвоём, если ты забыл.

— Не забыл, — процедил Токар. С шумом втянула в себя воздух, которого стало не хватать в лёгких, а комната, залитая светом, тускло горевшей масляной лампой, поплыла. — Но и ты не забывай, Альвад, если мне что-то достаётся, то это только моё. Или ты хочешь из-за бабской юбки поссориться со мной?

Альвад громко хмыкнул.

— По-моему, этого хочешь ты, — гневно рыкнул мужчина.

Тишину нарушили грохот и скрежет лавки, а потом удаляющиеся тяжёлые шаги.

Я отпрянула от двери, бесшумно прошла к противоположной стене. Колотящееся сердце дрогнуло, когда в дверях вдруг появился Токар. В глазах мужчины плескалась злость, челюсти плотно сомкнуты.

Он бросил на меня мрачный взгляд и потянулся к вороту. Я отвела глаза, видя краем, как мужчина стягивает с себя одежду, бросает ее на сундук. Тяжёлый воин завалился на лавку.

Я так и осталась стоять, не зная, что и делать. Токар ничего не говорил, кажется, он был не в духе, чтобы замечать меня. С рук и ног будто путы упали. Значит, сегодня он не потребует своё.

Вскоре мужчина уснул, и теперь по комнате разносилось размеренное дыхание. Я прошла к стене, взяла шкуру и, укрывшись ею, опустилась на сундук. Выходить отсюда я не решалась. Кто знает, не поджидает ли за дверью Альвад? Хотя я не знала, чего ждать и от Токара, как он поведётся себя в следующий раз, когда отдохнёт…

***

Меня разбудил металлический грохот. Я вздрогнула и потянула на себя шкуру, укрываясь плотнее.

— Чего прячешься? Иди помогай, — рыкнул Токар, сонно хмурясь.

Я спрыгнула с сундука, подхватывая кожаный доспех, не сразу соображая, что нужно сделать. Завязки в пальцах не слушались, ремни слишком жёсткие.

Токар раздражённо пыхтел, но едва я справилась, оттолкнул меня, схватил ножны и пошёл прочь из комнаты. На этот раз не отдав никаких приказов. Я повернулась к окну, в которое тянулся туманный утренний свет.

Дверь снаружи хлопнула, позволяя мне облегчённо выдохнуть. Кажется, Токар был не совсем мне рад, по большей части я ему только мешала.

Прибрав за ним постель, я отправилась в соседнюю комнату, вышла через неё во двор, радуясь солнечному теплу, умылась из кадки.

Поутру во дворе крепости почти никого не было, но я всё равно поторопилась вернуться назад. Найдя вчерашнюю почти нетронутую приготовленную мной для Токара еду — жареную форель и овощи — съела пару кусочков.  

А потом села удобнее, застыв, и пыталась вновь мысленно обратиться к отцу, выкинув всё лишнее из головы. Но вновь потерпела неудачу. Передо мной стена, через которую я всё никак не могла пробиться.

Глава 6

Ночь выдалось паршивой. Вчера, как только перебрался в крепость, не находил себе места. Стены давили, а внутри всё распирало. Хотелось выйти на площадку, обернуться и воспарить к небу, расправив крылья. Лишь бы избавиться от тисков удушья. Возможно, потому что отвык находиться в замкнутом пространстве.

И как только небо стало светлеть, я отправился с Вольмером объехать окрестности. От мучительной тяжести отвлекло то, что прибыли дозорные, привезя известие о том, что удалось найти след беглых хатарцев, во главе которых стоя приемник одного из главных старейшин этих земель. Конечно, я знал, что найдём их, как бы ни прятались. Я отправил Вольмера собрать лучших воинов и поднялся в общий зал. По пути догнал Осмар. Выглядел мальчишка растерянный и всполошённый.

— В чём дело, Осмар? — опустился в кресло, позволяя мальчишке сесть за стол.

Он опустил глаза и тут же поднял, расправляя плечи. Я вспомнил, как он в переходе через горы ловко управлялся с каяром. Похвально. Осмар уже не тот семилетний ребёнок, которого я выкупил у одного торговца. Как потом выяснилось, отец мальчишки сам продал ее, вырвав из рук матери, которую он выкинул в дикие земли. Мальчишка не раз удивлял меня своей отвагой.

— Осмар, — позвал я, приподнимая бровь.

Арданец поднял взгляд, его явно что-то тревожило.

— Я хотел спросить… — начал он.

— Спрашивай.

— Я видел одну хатарку… у Токара, её зовут Атая.

Только в этом причина? Усмехнулся про себя. Осмар мужает, ему может кто-то из женщин нравиться, особенно когда в лагере сейчас много пленниц. Пусть выбирает кого угодно, но только свободных.

— И что ты хочешь?

— Я не хочу, чтобы она принадлежала Токару, мне кажется… ей это… не нравится.

Я поддался вперёд, кладя локти на стол, заглядывая в лицо Осмара, собираясь сказать, наверное, многое о том, что это пленница, и свои желания пусть оставит при себе, о том, что если она досталась одному, значит, другой не смеет к ней приближаться, о том, что хатарки — последние из женщин, которым стоит верить. Но не стал, когда перед взглядом возник образ матери. Наверное, мои слова ей бы не понравились. Ей бы много чего не понравилось из того, что я делаю сейчас. Потому что моя мать была великодушной и справедливой, и из-за этого её не стало.

— Никогда не ставь во главу желание женщины, Осмар.

Мальчишка нахмурился, но тут же приподнял подбородок.

— Почему?

Я отстранился, откидываясь на спинку кресла.

— Чтобы не стать самому себе опасным врагом. — Осмар нахмурился. — Забудь о ней. Ты ещё не прошёл ритуальное испытание, чтобы бросить вызов и оспорить право обладания.

В глазах парня сверкнуло что-то острое, то, что мне вовсе не понравилось — он был не согласен с моими словами. Но Осмар исправно склонил голову в почтении.

— Я понял, Халар, мой господин.

В зал вошёл Гуннор, и разговор пошёл в иное русло. Ещё предстояло решить много дел, первое из которых — как укрепиться на захваченном месте и усилить дозор. Ещё стоит учесть нападение на соседние племена, до которых мне только предстояло добраться.

***

Вечером в замке зажгли пламенники и масляные чаши. Замок пылал изнутри тёплым огнём, погружённый в тишину. В то время как на улице было целое столпотворение. Всё потому, что во дворе завязались поединки.

— Халар, какая честь! — выкрикнул Вольмер, когда я появился. Анкхар явно распалён небольшой разминкой. — Решил прогуляться или покажешь пару приёмов? — подначил друг.

Толпа зашумела громче — воины уже выпили не одну чашу кагара. Я смерил Вольмера оценивающим взглядом. Давненько мы не боролись — это правда, ко всему хотелось не только разогнать кровь в жилах, но и избавиться от звенящего во всём теле напряжения.

Лаура, стоявшая неподалёку, задумчиво улыбнулась, но глаза жадно сверкнули от предвкушения. Вольмер был достойным противников, в нём так же кровь первородного огня.

Я усмехнулся, вступая в круг, стягивая с себя шёлковую рубаху. Скинул обувь и взял в руки шест. Вольмер хищно оскалился, перехватывая в ладони своё оружие. Анкхар пошёл по кругу, я двинулся в противоположную сторону. Вольмеру повезло, он успел уже размяться, а меня вела какая-то иная сила, которая лилась из тела рекой. Глаза дракона сверкнули золотом, Вольмер сощурился и ринулся вперёд. Шаг в сторону, взмах. Удар отразился звоном в теле. Вольмер развернулся и едва успел отразить мой удар, только рано расслабился. Перехватив шест, я подставил его под горло противника. Вольмер бросил свой, схватился руками за гладкую поверхность моего оружия, с натугой отстранил от шеи. Наш поединок отличался от других особой тактикой. Я позволил Вольмеру освободиться, давая передышку себе и противнику. Снова разошлись, дыхание ощутимо жгло глотку, в глазах бурые всполохи. Шумевшая толпа притихла. На этот раз я сорвался с места, отшвырнув шест прочь. Вольмер с рычанием ринулся на меня, и мы столкнули в воздухе. Воин, не сдержав оборот, выпустил когти.

Обхватив его захватом, прокинул соперника на землю. Вольмер тяжело рухнул на лопатки. Толпа взревела, оглушая яростным воплем. Я поднялся и скользнул затуманенным спесью взглядом по собравшимся, как вдруг взгляд зацепился за тонкую женскую фигуру, бледное красивое лицо. Злость всплеснулась во мне с новой силой, на миг я выпустил когти, едва сдержав зверя, сжал кулаки, стискивая челюсти.

Хатарка смотрела прямо, не отводя взгляда, на её лице отразился страх, ошеломление и что-то ещё, то, от чего анкхар внутри меня зарычал и едва не кинулся в погоню, когда хатарка развернулась и поспешила уйти. Обострённое чутьё отделило от смеси запахов один-единственный, заполонило ум. Сузив глаза, я с усилием отвернулся. Подступил к всё ещё лежавшему Вольмеру, подал ему руку. Друг обхватил запястье, поднялся.

— Мне когда-нибудь посчастливиться хоть раз победить тебя?

— Если научишься контролировать свою ипостась, то, возможно, на шаг приблизишься к тому.

Глава 7

Холод забирался под тонкое платье, заставляя сжиматься. Это утро было особенно стылым. Стражник, что стоял неподалёку, бросил на меня мрачный взгляд. Я вспоминала вчерашний вечер как кошмарный сон. Какая-то чужая сила толкнула меня изнутри. И когда анкхар схватил меня, посмотрев нечеловеческими глазами, и тонкая нить его радужки вспыхнула алым, сердце пропустило удары.

Я поднялась и прошлась по клетке, видя, как рассветные лучи окрашивают небо бледно-розовым светом, погружая площадь в холодный сумрак. Но постепенно воины стали пробуждаться, расхаживая по своим нуждам, кидая на меня суровые взгляды. Хотелось спрятаться, но некуда. Я пыталась вновь позвать Вайдо, но он не отзывался. Хотя что я могла ему сказать? Теперь меня ждало самое худшее.

Воины у ворот оживились, я вся напряглась, всматриваясь в лица. Воин, что меня сопровождал к клетке, вышел вперёд. Он тоже был анкхаром, хищные глаза врезались в меня лезвиями. Дав знак стражу, встал в стороне, пока тот открывал замок, заставил выйти.

— Вытяни руки, — приказал он, и я послушно выставила их вперёд.

Он быстро нацепил на запястья тяжёлые железные обручи и подтолкнул вперёд.

— Иди за мной, — велел главный, и я безропотно зашага.

Куда он меня вёл, оставалось только догадываться. Мы шли через весь лагерь, за моими спинами слышался шёпот женщин из прислуги. Уже вскоре мы оказались перед высоким шатром. Мужчина распахнул полог:

— Заходи.

Я сжала дрожащие пальцы и шагнула внутрь. Полог за мной закрылся.

Воин встал позади, охраняя вход. Я сжалась, когда из сумрака вышел анкхар.

Мужчина неспешно приблизился, в то время как воздух вокруг меня становился будто тяжелее. Поддаваясь гнёту, я опустила взгляд, сжимая в оковах пальцы. Халар, драконий правитель, остановился и, казалось, слишком долго рассматривал меня, гипнотизируя взглядом, заставляя сердце биться чаще.

— Как твоё имя? — раздался грудной голос, вынуждая глубже втянуть в себя воздух.

Я моргнула, пытаясь взять себя в руки, но не выходило. Не смогла даже расправить плечи.

— Атая, — прошептала глухо сухими губами.

Узкие ноздри дракона дрогнули.

— Кто тебя послал убить меня?

Я сглотнула, подняв взгляд, по телу прошлась дрожь от пронзительного взгляда анкхара. В тени глазниц тлели испепеляющие угли.

— Никто.

— Тебе стоит сказать правду.

— Я говорю правду.

Я видела, как кадык мужчины напряжённо скользит по горлу. Сейчас он отправит меня на казнь, но сначала будет пытать, вытянет из меня всё, разделается хладнокровно и забудет. Анкхар посмотрел поверх моей головы и вновь опустил взгляд. А я ощутила себя беззащитной и ничтожной перед ним. Перед тираном, пришедшим с чужих земель.

— Вольмер, отведи её обратно в клетку, не давайте еды, может, тогда, развяжется язык.

Страж за спиной сжал мой локоть, заставляя идти за ним.

— И оковы с неё не снимай.

Я глянула на анкхара, черты которого так и не изменились, остались жёсткими и каменными, он не намерен щадить.

Мы шли тем же путём. В нашу сторону оборачивались многие, и я готова была от стыда провалиться сквозь землю...

…День в клетке прошёл в изнуряющей жаре. Ко мне никто не подходил и не заговаривал. Стражники строго соблюдали приказ своего повелителя не давать мне воды и еды. Но мне, признать, и не очень хотелось. Я ждала появления Вайдо, но и он молчал. К вечеру бодрящая прохлада немного оживила, я старалась не думать, что теперь со мной будет, но скоро от обесточивания мне станет это безразлично.

— Возьми, — знакомый голос прервал дремоту, я повернулась и увидела Осмара, в руке у него свёрток с едой.

Опасливо глянула на разморённых жарой стражников.

— Не нужно, — оказалась я, наверняка влетит потом от старших, если заметят, что кто-то нарушает приказ.

Да и собственная гордость не позволяла принять подачку. Уж лучше умереть с голоду, но юноше об этом я не стала говорить. Да и почему он меня жалеет, я ведь только вчера хотела убить их господина? Мальчишка насупился и зло отшвырнул прочь свёрток. А я отвернулась, прижавшись к жердям, не желая больше разговаривать. Осмар ушёл, оставив меня одну...

…С наступлением ночи в тонкой одежде зуб на зуб не попадал, так было холодно, особенно под утро. Я меняла положение, пытаясь хоть как-то согреться, прижавшись в угол.

А днём снова наступал изнуряющая жара.

На третий день мои губы потрескались от сухости, горло саднило, жутко хотелось пить, не говоря уже о пустоте в желудке. Время от времени брало отчаяние и закрадывались малодушные мысли просить врага о пощаде, но я откидывала прочь это желание. Стоит только вспомнить драконьего правителя, этот высокомерный взгляд и презрение в линии губ. Я ничего ему не скажу. Пусть не рассчитывает, что сможет таким путём сломить меня.

Четвёртый день моего заточения обернулся настоящей пыткой. Так хотелось пить, что всё плыло перед глазами, мерещился отец, его образ сменялся образами из прошлого о моей жизни в Зелёном доле, и я предавалась им, забывая об окружении.

Стук палки о клетку ворвался в сознание грохотом. Я разлепила веки, различая в палящем солнечном свете силуэт стражника.

— Эй, ты! Живая?

Вновь закрыла глаза, отворачивая голову. Раздалось щёлканье замка, я охнула, когда стражник схватил меня в шиворот и вытащил из клетки. Из лёгких выбило воздух, когда на меня вылили ведро холодной воды. Ледяные струи окатили спину и грудь, намокшее платье неприятно облепило тело. Сердце болезненно стучало в груди от ошеломления.

— Очухалась? Поднимайся.

Я пыталась подняться, только плохо выходило, поморщилась, разминая затёкшие в оковах руки. Стражник не выдержал и вздёрнул меня  на ноги, толкая вперёд призывая шевелить ногами. Холодная вода привела немного в чувство.

— Куда мы идём? — спросила вяло, слизывая с губ желанную влагу, что стекала с волос каплями. 

Глава 8

— Халар, я не думала, что она поведёт себя таким образом. Знала бы, ни за что не отдала бы Токару, — Лаура нахмурилась, повинно сложив руки на коленях.

Я шумно выдохнул через нос. Токар хороший воин, но не заслужил себе личную рабыню.

— Теперь уже это неважно, — бросил, поднимаясь, заправляя халат.

Пленницу сейчас приведут, необходимо узнать, кто за ней стоит. Это первая зацепка найти источник. И, возможно, единственная.

За пологом послышался шум. Лаура выпрямилась, обращая взор на вход. Занавес открылся, и внутрь вошла хатарка. Я стиснул зубы, скользнув по ней взглядом. Пленница выглядела неважно, четыре дня без еды и воды сказались на ней сильной бледностью, плечи стали чуть угловатые, а взгляд затравлен, но вместе с тем их не покидал стальной блеск ненависти. Ко всему вся она мокрая, с небрежно сплетённых в косу волос капало, ворот платья был мокрый. Хатарка быстро глянула на Лауру.

— Оставь меня, — велел я акрианке.

Лаура изогнула брови, но послушно поднялась с места и направилась к выходу, обходя пленницу.

— И ты тоже, — отдал приказ стражу. Хатарка чуть сжалась, когда мы остались одни, цепи оков звякнули в неловком движении девушки закрыться. — Проходи…

Атая приподняла подбородок, задумываясь, стоит ли ей делать шаг, но, поняв, что выбора у неё нет, медленно приблизилась.

— …Садись, — указал на мягкое сиденье возле стола, где только что сидела Лаура. И снова на лице тень сомнения. Дал понять взглядом, что лучше ей поторопиться, и девушка опустилась на сиденье, явно чувствуя себя не по себе. Она опустила взгляд на накрытый блюдами стол, ресницы дрогнули, как и крылья носа. — Хочешь есть? Бери. — Хатарка вскинула злой взгляд, прожигая меня зеленью. — Ешь, — прошипел сквозь зубы.

Но хатарка упрямо отвернулась:

— Я не стану есть со стола врага.

— Если бы хотел тебя отравить, я бы сделал это давно. — Атая опустила взгляд, и в этот миг все внутренности вскипели. — Если ты сейчас не будешь есть, то поплатятся твои соплеменницы.

Девушка вздрогнула и резко повернулась, хлёстко ударив испуганным взглядом, который тут же закипел ненавистью. Она пошевелилась, взяв в руки кусок мяса, оковы мешали, но снять их я не мог. Хатарка наказана, и я в шаге от того, чтобы казнить её. Я наблюдал за тем, как зубы девушки вонзились в мякоть, откусывая больше со злостью, чем с жадностью. Усмехнулся, откидываясь на шкуры кресла, не отводил от неё взгляда, удовлетворяясь тем, что она ест.

Девушка закончила быстро, так же не смотрела на меня, намеренно избегая столкновений.

— Кто твои родители?

— Простые люди, чтобы рассказывать о них, — продолжила отвечать с долей упрямства.

То, что она лжёт, я чувствовал по запаху, слышал в голосе.

— Если ты мне не скажешь сейчас правды, то отправишься обратно в клетку. Я очень терпелив, но терпение имеет свойство заканчиваться.

Девушка решительно молчала. Я резко поддался вперёд, схватил хатарку за шею, дёрнул на себя, так что её глаза испуганно распахнулись, утягивая меня в зелёные омуты, такие топкие и холодные, невыносимые.

— Отвечай, когда я спрашиваю, — процедил, изо всех сил сдерживая внутренний огонь.

Что не так в этой дикарке? Я не мог понять, она явно что-то хранила внутри себя, но как бы я ни призывал огонь, его не было, обычная простая девка, возомнившая о себе слишком много.

Девушка моргнула, а потом губы её сжались в линию, выказывая горечь и презрение.

— Больше всего я хочу твоей смерти, анкхар, — выпалила, оскаливая ровные зубки, будто выпустила яд.

Мышцы руки, сжимающие тонкую шею, свело судорогой — так хотелось переломить хрупкие косточки этой гордячки. Усилием переборол это желание. Разжал пальцы, толкнув её. Хатарка не удержалась и рухнула на пол. Цепь тяжело звякнула.

— Стража! — рявкнул. Воин появился тут же. — Отведи её назад, не давай еду и воду ещё три дня.

Стражник кивнул, подхватив под локоть пленницу, повёл прочь из шатра. Хатарка не обернулась, едва поспевая за провожатым. Я ещё некоторое время смотрел им вслед, всё внутри клокотало в ярости. Этой дикарке удаётся меня вывести. Ещё ни одна не смела так вести себя со мной и позволять открывать рот.

Внутрь вошла Лаура, вид её был встревоженный.

— Только что прибыли дозорные, — начала с порога. — Они наткнулись на отряд лазутчиков.

Пришлось наскоро одеться и отправиться в крепость.

Во дворе ждал Гуннор со своим отрядом. Вольмер вышел из общего дома следом за мной, видимо, услышав известие о прибытии дозорных.

Мой взгляд упал туда, где стояли клетки, в одной из них хатарка. Сжал кулаки, вспоминая недавний разговор. Я отвернулся, проходя мимо пленницы.

Гуннор оглядел собравшихся. На лице воина порезы и кровоподтёки, говорившие о недавней схватке.

— Около полусотни тех, которых мы спугнули, но есть и ещё, они прячутся в Крамианском ущелье, — доложил тут же советник.

— Кого-нибудь поймали?

— Нет, нас было слишком мало, и так едва отбились, — прорычал Гуннор, — нужно ещё людей, чтобы прочесать это место.

— Вряд ли они станут сидеть на прежнем месте, — качнул головой Вольмер.

— А куда им ещё идти? — нахмурился Гуннор.

Лаура, стоявшая рядом, напряжённо скрестила руки на груди, внимательно слушая разговор мужчин.

— Вольмер, собери отряд и приготовь каяров, — после короткого раздумья приказал я.

Я должен их найти.