Моя будешь

Глава 1

В моей семье чувства никогда не имели места — только долг и ничего больше. С самого детства я должна была беспрекословно слушаться отца, как будто я не дочь, а солдат в его личной армии. Мама всегда молчала, опустив глаза, словно её голос был запретён по семейному уставу. В подростковом возрасте — учиться исключительно на пятёрки, иначе я позорю всю семью, как будто моя жизнь — это не моё будущее, а их репутация. Общаться только с "теми", с "этими" — ни в коем случае, потому что отец боялся, что я подхвачу "не те" идеи. Поступить туда, куда хочу? Нет, только туда, куда выбрал отец, ведь ему нужен тот, кто продолжит его дело. И никого никого не волновало, что я мечтала о совершенно другой жизни — о путешествиях, о свободе, о карьере без семейных цепей. Мои желания всегда были второстепенными, как пыль под ковром.

Зато моей младшей сестре, Мадине, разрешалось абсолютно всё. Она могла шалить, флиртовать, тратить деньги на глупости, и родители только улыбались, называя это "юностью". Это безумно злило меня, жгло изнутри, как огонь, который не потушишь. Поначалу я даже осмеливалась высказывать родителям о несправедливости, кричать, что это нечестно, что я тоже хочу быть любимой дочерью, а не просто инструментом. Но быстро поняла: бесполезно. Для меня в нашей семье существует только одно слово — долг. Долг перед отцом, перед семьёй, перед традициями, которые душат, как удавка.

Вот и сейчас, когда разговор вновь коснулся компании — нашего семейного бизнеса, который отец чуть не развалил своими долгами, — я мгновенно поняла, что он так или иначе свернёт в мою сторону. Сердце екнуло, предчувствуя беду. Кто бы мог подумать, что всё окажется ещё хуже, чем я могла себе представить? Что отец решит "спасти" семью, пожертвовав мной, как пешкой в шахматной партии.

– Что? – От ужаса у меня даже затряслись руки, пальцы задрожали, как листья на ветру. Я не верила своим ушам и вообще хотела думать, что это просто сон или кома — всё привиделось и послышалось, как ночной кошмар, от которого проснёшься в холодном поту. – Да почему я? Почему именно я должна платить за твои ошибки, отец? Я, которая всегда была идеальной дочерью, в отличие от неё?

Я не могла поверить, что отец готов расплатиться за свои ошибки собственной дочерью. Это было как удар ножом в спину — предательство, которое я никогда не ожидала от человека, который должен был меня защищать. Мои глаза наполнились слезами, но я сдержалась, не хотела показывать слабость перед ним.

– Есть же Мадина! Пусть она и выходит за него! – Тем более я знаю, что в отличие от меня, она побежит к алтарю куда быстрее, а уж когда речь заходит о нём… О Дамире Геловани, этом богатом наследнике, который мог бы стать её мечтой. Я представила, как она улыбается, кокетничая, и злость вспыхнула с новой силой — почему она всегда получает то, что хочет, а я должна страдать?

– И правда, отец! – вмешалась эта нахалка, как всегда надув свои розовые губки, словно обиженная принцесса, которая привыкла к тому, что мир вращается вокруг неё. – Почему не я? Алия всё равно будет заниматься компанией, зачем ей выходить замуж, да ещё за того, кто нравится мне? Ты же обещал! – Её голос был капризным, полным уверенности, что она всегда права, и это только усилило мой гнев.

– Вас никто не спрашивает! – строго проговорил отец, смотря именно на меня, его глаза были холодными, как сталь, и я почувствовала, как холодок пробежал по спине. – Тем более Дамир явно высказал свои предпочтения. Он хочет тебя, Алия, а не Мадину. Это сделка, которая спасёт нас всех.

– Что? Он не мог такое сказать? Он и правда готов жениться на ней? – Оу, а тут можно и подумать. Быть может, даже хорошо, что так всё выходит. Хоть иногда стоит утереть нос наглой девке, которая по ошибке зовётся моей сестрой, но… Внутри меня боролись эмоции: облегчение от того, что Мадина наконец получит по заслугам, и ужас от собственной участи. Дамир — не тот, кого я хотела видеть с собой рядом.

– Но я не хочу выходить замуж! Ты говорил, что если я возьму на себя управление отделом, то ты дашь мне возможность выбирать своё будущее! – Я помню, чего мне стоило выпросить эту уступку у отца на свой день рождения — слёзы, мольбы, обещания быть идеальной. Неужели все мои старания зря? Неужели он солгал, как всегда, когда речь шла о моей свободе?

– Я сказал: ты выйдешь замуж за Дамира Геловани, и точка! – Отец тоже повышает голос, его лицо покраснело от гнева, и комната словно сжалась, воздух стал тяжелее. Тогда я в отчаянии смотрю на маму. Уж она-то должна меня понять, сама была в похожем положении, когда была такой же юной, как и сейчас я, — вынужденная выйти замуж по воле семьи, потерявшая свои мечты. Но нет, она лишь сидит, опустив глаза вниз, и молчит – покорная, как и все восточные жёны, сломленные традициями, которые она никогда не осмеливалась нарушить. Её молчание ранило сильнее, чем слова отца.

– Все! Разговор закончен. Чтобы завтра поехала в салон выбирать себе свадебное платье. – Отец хлопнул ладонью по столу, и я поняла, что сопротивление бесполезно. Моя жизнь, мои мечты — всё это теперь не имеет значения. Только долг.