Моя другая половина

ГЛАВА 1. Привет!

– Привет! – ответила я радостно, зажав телефон подбородком. Зеленый свет двинул работающий люд дальше по проспекту. Восемь утра.

– Привет, дорогая! Хочу напомнить тебе, что сегодня день рождения твоей крестницы. Официальные торжества в субботу, но сегодня мы все ждем тебя на ужин. Ровно в семь, – моя любимая подруга не любила эсэмэсок и всяких там виберов-ватсапов. Только живой голос.

– Я буду! – рассмеялась я. Чудная новость этим черно-белым зимним утром. Я забыла, конечно. Я просто пока не знала, какое сегодня число. Я ведь еще не добралась до конторы в этом году.

– Серега сказал, чтобы ты не опаздывала. Его двоюродный брат приезжает, – Яна пыталась сдерживать смех, но это ей плохо удавалось.

– О-о-о! Брат! Великий и ужасный, приезжает наконец-то!

Мы смеялись радостно вместе. Брат ее мужа Сергея сделался в нашей компании фигурой мифически-непредсказуемой. Он никогда не появлялся в доме Федоровых в назначенное время. Только вне графиков и встреч. Я ни разу с ним не пересекалась и искренне считала его легендарным супергероем, встреча с которым подарит мне неописуемый восторг и… И я не знаю, что еще. Серега крепко любил брата и рассказывал о нем всякие восторженные небылицы.

Группа ребят в форме на обочине заставила нас разъединиться. Я кинула смартфон на сиденье. Платить глупый штраф мне совсем не улыбалось.

Новогодние праздники проделали изрядную дыру в моих финансах. Праздник праздником, но принято покупать подарок малышам на день рождения. Я же фея-крестная. Следовало отнестись ответственно к жизни и работе. Тупо начать делать дело и изобрести скорый способ добычи наличных.

– Здравствуйте, Ольга, – кивнул, не глядя, мой новый шеф. Ткнул рукой в кресло у широкого стола.

Невысокий, но очень подтянутый. Костюм от известного дизайнера, туфли, часы. Парфюм. Короткая борода, салонная стрижка, татуировка лезет из белоснежного манжета. Бицепс натягивает твид на правой руке. Той, что он протягивает мне бумаги. В лицо не смотрит. Никаких поздравлений с прошедшими праздниками и милых улыбок. Возраст потерялся между тридцатью и тридцатью пятью. Тридцать семь. Эту животрепещущую местными женскими сердцами тайну еще в декабре разнесла по офису Леночка. Девушка из тех, что знают все про всех. Не женат. Сладкая вишенка на конторском торте. Народ облизнулся и подтянул винты в арбалетах. Приготовился.

Я села и открыла папку. Не поняла. Этот объект я сдала в сентябре. В чем дело? Я подняла лицо к начальству.

У него оказались голубые глаза. Хорошего, чистого цвета. И он это знал. Галстук точно в тон. Ну разумеется: ведь это он дизайнер. Я всего лишь техник. Хороший рот. Четкий рисунок губ. Жаль, что не улыбается.

– Не понимаю, – я не стала инициировать процесс. Пусть расскажет.

– Сменился собственник, – шеф аккуратно, в доступной форме объяснил, что мне предстоит бесплатная работа в забытых благополучно ранней осенью ебенях.

– Бензин? – я стояла твердо. Пусть только попробует отказать. Глядела безоблачной дурой в умное лицо.

– Разумеется, – ответил начальник со скупой улыбкой. Наполеон под Аустерлицем.

– Премия? – я пошла ва-банк.

– По результату, – этот лощеный красавчик одарил меня еще одной ободряющей эмоцией. Ого!

– Я надеюсь на вас, Игорь Олегович. Очень-очень! – я пела и гнала подхалимаж абсолютно неприкрыто. – Новогодние праздники оставили меня совсем без копейки, столько родственников пришлось поздравить…

– Хорошо, Ольга. Мы подумаем над этим. Жду от вас завтра планы, – мужчина глядел строго и не подыгрывал. Никакой надежды в его холодных глазах не просматривалось. Камера черным беспокойным глазком пялилась на нас из гнезда под потолком.

Память айфона легко отыскала нужный маршрут. Я курила в опущенное стекло. Тянулась в пробке по Западному шоссе. Газ. Тормоз. Автомат. Город не спешил расставаться с новогодней мишурой. Давняя традиция. Последняя точка праздника: Старый Новый год. Тринадцатое число.

Я бесполезно злилась на себя. Есть хотела зверски. Завтракать я не умею. Сегодня даже чашкой кофе не порадовала свой бедный желудок. Не ночевала дома. Это бывает со мной и не редко. Ладно. Почему я в буфет не зашла перед выездом? Знала ведь, что тащиться мне по замерзшему пригороду почти тридцать верст. Порылась в досаде по свалке в бардачке. Повезло. Нашла древний леденец и сунула за щеку. Выплюнула в окошко кусочек обертки. С лета, явно, еще прилипла намертво к конфете.

– Зачем плюешься, красавица? – насмешливый мужской голос с известным акцентом. Черный крузак слева опустил стекло.

– Хочу, – капризно ответила я и подняла свое. Я еду на работу. Пусть остальные идут лесом. Вот он, нужный мне поворот.

Я не особенно люблю свою работу. Терплю, как осознанную необходимость. Как возможность делать потом, что захочу. Где бы мне платили столько за свободу? Но иногда обстоятельства меня вымораживали.

Пустая, заботливо расчищенная парковка. Вечный шлагбаум на въезде. Равнодушная будка охраны. Я набрала номер заказчика. Мужской голос дал команду на вход.

Я закинула на плечо рюкзак. Свистнула центральным замком и отправилась пешком в элитные просторы местного жилья. Каблуки ботильонов стучали по ледяной разноцветной плитке. Я никогда не вызывала доверия у ленивых охранников и бдительных консьержек. Лифт для прислуги – мое все.

ГЛАВА 2. Бывший

Я прошла сквозь рамку главного входа. Большой развлекательный центр встретил меня запахом попкорна, детским визгом, шарканьем многих ног и самодеятельным пением в микрофон. Я поднялась на эскалаторе на второй этаж. Глядела с любопытством на сцену в средней точке холла нулевого этажа. Там набирал шумом обороты детский конкурс. Кто противнее споет. Микрофон терзал мои бедные уши. Я не терплю музыки.

– Лёля, привет! – милая девушка шла ко мне навстречу.

– Привет, Натусик! – я честно ткнулась губами в подставленную щеку. – У Бусинки моей сегодня день рождения. Помоги мне с подарком, солнце.

Как сказал великий: если я вижу, что девушка милая, я ей так и говорю: «Милая девушка!» Наталья была замужем за моим бывшим уже десять месяцев. Я была ее подружкой на свадьбе.

– Как ты замечательно умеешь всем подобрать красивые имена! – восхитилась Наталья. Взяла меня доверчиво под локоть. – Бусинка! Как это нежно звучит.

– Потому, что только враги могут назвать прелестное синеглазое существо Варварой! – засмеялась я. Тема с именем моей крестницы закрылась еще год назад. Никто не спорил. Каждый называл дитя, как считал нужным.

– Да! – не помедлив ни секунды, согласилась девушка. – Тебе нужен подарок?

– Мне нужен подарок! – рассмеялась я в тему.

– Двадцать минут есть? – моя подруга загорелась. Вся вдруг наполнилась энергией. – Я быстро сгоняю в свой магазин на Привокзальной. Там у меня есть удивительная кукла! Тебе понравится, Лёля!

Не слушая возражений, не реагируя на мои слова, типа: «ребенок еще маленький, какая ему разница?», Наташка подхватила пальто и умчалась.

Несмотря на свою внешнюю туповатость и незащищенность, Наталья заявила себя достаточно стабильной барышней. Четыре приличных магаза в крупных моллах. Книги, игрушки, всякая фигня с востока. Покупатели от нуля до бесконечности. Все работает. Мой бывший определенно вытащил счастливый билет.

Я пошла вдоль стоек с книгами. Классика. Современная литература. Комиксы. Американско-европейские бестселлеры. Сериально-бесконечная байда про драконов и рыцарей в камуфляже. Сколько всего! Нарядные и яркие обложки. Кто сейчас читает в бумаге? Разный возраст и одежда от норки до китайских дешевых курток. Дед и внук в хорошем спортивном обмундировании разглядывают японские картинки в мягкой обложке. Одинаково пораженные лица с разницей в полтинник. Черно-белая манга трогает их воображение за одно и тоже место. Глотают немудрящий текст у букового стеллажа. Шевелят губами в улыбке. Я вынула томик русского поэта с магритовской пустой башкой на переплете. Ну почему?

– Идиотская обложка, не находишь? – услышала я знакомый голос. Обернулась. – Какой кретин придумал украсить сомнительной звездой экспрессионизма наш серебряный век?

Всегда он был страшно умный. Покупал меня своей эрудицией еще со старших классов школы. Я училась в восьмом, а он в одиннадцатом. Потом меня выперли со второго курса политеха, а он закончил Университет. Виктор. Мой первый и мой бывший мужчина.

– Привет, Леля. Как дела? – он улыбался. Руку положил на книжную стойку перед моим лицом.

– Нормально, – я улыбнулась в ответ. Зачем-то поправила волосы на затылке.

Мы давно сравнялись в росте, еще в школьные веселые времена. Я доросла незаметно до среднего мужского показателя. Один метр семьдесят восемь сантиметров. Каблуки ботильонов позволяют мне смотреть поверх многих человеческих голов.

– Ты похудела. Тебе не идет, – отвесил в своей обычной манере комплимент мужчина. Когда-то он умел здорово задеть меня за живое.

– А ты отрастил живот, – я рассмеялась легко. Вранье. За собой мой прежний парень следил тщательно. По нему всегда сохли все, кому не лень.

Виктор усмехнулся. Провел быстро языком по нижней губе. Зеленовато-коричневые глаза смотрели в меня внимательно. Он протянул пальцы к моей щеке. Передумал и поправил прядь волос на виске, якобы торчавшую в сторону. Я судорожно сглотнула.

– Хочешь? – улыбнулся он. Всегда умел так со мной. Еще со школы, когда мы бегали трахаться на пожарную лестницу над спортивным залом.

– Пошел в жопу, – не стала ничего придумывать я и отвернулась.

Его две горячие ладони под моей юбкой. Одна сжимает зад. Другая уже в промежности. Давит большим пальцем в центр.

– Я соскучился, как дурак. Ты снишься мне каждую ночь. Спаси меня. Помоги. Пойдем. Я перестану о тебе думать, наконец, – жарко прошептал он мне в шею. Взял крепко за руку и потянул к служебной двери. Я, честно, хотела отпихнуть его нафиг от себя. Не смогла.

Когда мы с ним расстались вечность назад, я испытала великое облегчение. Словно из тяжелой липкой воды вынырнула на свежий воздух. Освободилась. Но секс! Мы идеально подходили друг другу. Слепо-глухо-немые кролики. В этом варианте жизни мы затрахали бы друг друга до полного изнеможения и умерли бы счастливыми.

– Если бы ты не была такой блядью, то мы могли бы жить долго и счастливо, – услышала я вдруг сквозь оглушающе-сладкую пелену оргазма другую версию событий.

Он загонял себя в меня раз за разом. Выталкивал из себя волну. Та прокатилась во мне остро, жарко, опустошающе-желанно. Я кончила и обмякла на его полотняной и белой рубашке на груди.

– Что ты сказал? – спросила я без интереса. Просто так.

ГЛАВА 3. Вечер

Я заталкивала отвратительные воспоминания внутрь. На самое дно. Они мерзкими гадами лезли обратно. Нахально посмеивалось понятной легкостью тело. Плевать ему на рефлексии совести. Помнило все сладко- резкие удары в нужную точку. И губы, и умелые, помнящие меня абсолютно руки. И удовольствие. Хорошо! Ничего хорошего. Накосячила я сегодня по полной. Сначала вляпалась на работе, потом с бывшим влезла в старое дерьмо. Черт бы меня побрал.

Я курила у теплого бока машины. Снег пошел колкими искрами по лицу. Раз-раз-раз. Растворялась пудра на щеках вместе с тоном. Погода старалась утешить меня и отмыть. Я поглядела вверх. Знакомые окна светили мягко на третьем этаже дома, где меня ждали. Серега бросал курить в очередной раз. Как у вредноголика в завязке, сигареты в его доме были запрещены. Детская красновато за мягкими толстыми шторами сообщала ночником, что ребенок спит. Я опоздала. Цифры на дисплее телефона не врали. Девять часов вечера. Я ловко попала окурком в урну. Пора.

– Ну, слава богу! Наконец-то! – сказала Яна, отворяя дверь.

А? Вот кого-нибудь еще встречают в этой жизни так радостно? Обнимают, не упрекая. Переживают искренне. Принимают такой, какая есть. Чем я заслужила это счастье?

– Лёля, дорогая! Приехал профессор Штерн, Серегин научный руководитель, не представляю, какая нелегкая его занесла, – Яночка подсунула мне красные тапочки с белой опушкой. Как хорошо! Я переобулась. Замерзла вплоть до сопливых перспектив. – И брат его любимый там. С невестой. Сидят с шести вечера. Набрались по самые брови. Мужики, я имею ввиду. Ты там уж действуй по обстановке.

Яна поцеловала меня запоздало в щеку и рассмеялась.

– Нейтрализовать профессора? – прикололась я.

– Ох, не знаю. Лучше бы всех их распихать по такси и домой наладить, – возмечтала вслух хозяйка дома. Опомнилась, – я рада, что ты все-таки пришла. Наполеон ждет тебя. И пюре с котлетами.

– Соленые огурцы? – я потерлась щекой о жесткие кудри подруги. Ромашковая присыпка и ничем не рассказываемый детский запах. Я люблю этот мир!

– Обязательно! Ледяная бутылка Столичной или Манки Шолдер? Нести?

– Пусть будет водка к котлетам, гляди какую куклу я принесла! Натусик выбирала. Шлет вам привет, – я вынула игрушку из упаковки. – Правда, она на меня похожа?

– Ничего общего, – улыбнулась мне хозяйка. – Но мы назовем ее в твою честь.

Я посмотрела на себя в зеркало. Как они все не замечают? Кукольное у меня лицо. Глаза нарисованные. Рот накрашен. Румянец косметический. Только кудри свои. А в остальном, все нормально. Худая и длинная. Подмигнула себе и вошла в распахнутые двери столовой.

Зачем? Вот зачем кто-то сверху сводит нас? И разводит. Во в всех гребаных смыслах. Чего он хочет, тыкая носом в дурацкие положения и ошибки? Ну было и было. Прошло. Парень из пригорода смотрел на меня светло-серыми глазами. Еще раз. Зачем?

Высокий. Крепкий. Плечи не про всякую дверь. Ясный взгляд. совсем не пьяный. Белая рубаха. Замшевый, светлой кожи жилет. Джинсы. Вельветовая оливковая куртка на спинке стула. Ковбой. Только не хватает рыжей кожи на заднице штанов и кольта в кобуре. Про скорость стрельбы я в курсе.

– Лёля! Ну наконец-то! Где тебя черти носили! Познакомься! Это мой брат Иван! – непривычно нетрезвый голос Сереги воссиял восторженно над столом.

Я безоблачно улыбнулась внимательным глазам. Куда-то в район правого уха. Знаменитый брат коротко кивнул. Его подруга развела губы в вежливой радости.

Я подперла собой счастливо-нетвердую фигуру хозяина. Сергей обнимал меня за плечи тяжело. Не контролировал себя. Вечеринка явно давалась ему не просто.

– Познакомься, дорогая, это Борис Львович, – он развернул нас в другую сторону.

Я улыбнулась. Протянула левую руку. Высокий седой мужчина встал и легко поймал мое запястье. Коснулся губами.

– Штерн. Приятно видеть.

Я улыбнулась в ответ. Он поднялся с места, чтобы помочь. Мы вместе угнездили хозяина дома в кресло. Штерн Борис Львович держал мой веселый взгляд тепло. Легко и по-мужски.

– Страшно хочу есть, – призналась я в открытое взрослое лицо. – Я с работы.

– Чем, я надеюсь позволено мне будет узнать, зарабатываете на хлеб насущный? – Борис Львович пододвинул ко мне изрядно прореженную тарелку с тарталетками. Красная и черная начинка ждала моего аппетита.

– Чем бог пошлет, – раздался голос с другого края стола. Икра сразу стала горчить.

Профессор не успел удивиться.

– Друзья! Позвольте предложить вам тост за крестную маму моей любимой дочери! Лёлька, как я рад, что ты наконец прибыла на наш семейный праздник! – Серега выстрелил в общество пробкой из шампанского. Его брат ловко поймал ее левой рукой под дружный смех компании. Дымок из горлышка, и шипучее сладкое вино в широких фужерах на столе.

Вкусно. Я не смотрела на пару против себя. Зачем? Элегантный Штерн рассказывал всякие забавные вещи о вреде еды, воды и всего на свете. Яночка принесла тарелку для меня. Села рядом, смотрела, подперев лицо тонкой рукой, как я жадно ем. Картофельное пюре и котлеты. Семейный ужин, пусть по глобальному поводу, не готовил меню под профессуру. Наполнила мою рюмку. Кремлевка. Так назывался этот старый рисунок на хрустале. Столичная водка, холодная до изморози.