Моя Лилия

Пролог.

Спотыкаюсь обо что-то и падаю на колени. Он хмыкает. И смотрит на меня, будто моё место именно здесь, возле его ног.

Я поднимаю глаза и врезаюсь с этой серой реальностью. Стою перед ним на коленях и трясусь от неконтролируемого страха, что сжирает изнутри, но он же и придаёт сил.

Отвечать, смотреть с вызовом и даже в этой позе и положения — не ломаться.

Сопротивляться до последнего.

— Неужели ты и правда думала, что сможешь скрываться вечно?— тягуче, со свойственной ему хрипотцой и ленивой усмешкой спрашивает меня.

Всё как обычно. Демьян не меняется. Не видела его девять месяцев, а та же ухмылка, тот же властный голос. Ненавижу его всей душой. Что готова сорваться и расцарапать ему лицо. Пусть мелкая месть, но хоть что-то, чем смотреть в его серые глаза и видеть там свою погибель.
— А тебе всё не надоело меня преследовать? — слишком жалко прозвучало. Ничего, сейчас горло прочищу и будет нормально.

Ухмыляться и начинает приближаться ко мне, размашисто и медленно. А по моим нервам с каждым его шагом бьют будто молотком.

Бам… Бам…

Присаживается на корточки возле меня и поддевает пальцами мой подбородок, чтоб даже не смела увести взгляд. Как всегда, пытается подавить и подчинить. Впился в меня словно плющ. Глубоко под кожу.

Он всегда так делал. Любимое его действие.

— Ты же моя Лилия, а как я буду жить без своего цветочка...
Пальцы сжали сильней подбородок, этот ублюдок, резко склоняется и целует меня.
Не романтично и нежно. А жадно, будто напиться пытается. Будто всегда только об этом и мечтал. Высосать мою душу через рот.

И в этот момент меня преследует навязчивая мысль: всё это – кошмарный сон. Не может быть, чтобы близкие люди так себя вели. Его взгляд, обжигающий и чужой, не должен был коснуться меня. Не то что его губы, что пытаются подчинить.

Он не должен был позволять себе даже мимолётной тени таких мыслей в мою сторону. Но почему? Зачем я ему? Жалкая марионетка для забавы? Инструмент для утоления низменного любопытства? Трофей, которым он будет хвастаться, нанося очередную, кровоточащую зарубку на своём сердце?

Нет… нет… я отказываюсь в это верить. Не хочу видеть его, не хочу слышать его голос, отравляющий мою душу. Целых девять месяцев я жила, словно в убежище, прячась от его тени, и вот, это чудовище вновь возникло передо мной, воплощаясь в реальность из самых страшных моих кошмаров.

— Ты болен! — это не вопрос, а приговор, вынесенный в тишине сорвавшегося голоса, стоило ему перестать терзать мои губы.

— Прекрати надо мной издеваться!

Я смотрю в его глаза – ледяные озёра, в глубине которых плещется пламя тёмного, запретного желания, готового поглотить меня целиком.
Ублюдок лишь усмехается, и в этой хищной гримасе столько угрозы, что дрожь пронзает меня до костей.

— Демьян… прошу… отпусти… — сил спорить больше нет, остаётся лишь молить о пощаде.

Глава 1.

Март. За три месяца до выпускного.

Этот день мне запомниться надолго по нескольким причинам.

Во-первых, это был мой день рождения, праздник, когда заветные мечты обретают крылья, а в воздухе витает предчувствие чуда. Во-вторых, мама решила преподнести мне весьма «оригинальный» сюрприз – знакомство с моим будущим отчимом. И, наконец, в-третьих, у этого импозантного мужчины оказался сын, старше меня всего на пару лет.

И вроде бы ничего из ряда вон выходящего не произошло, но тревожный шёпот внутреннего голоса настойчиво твердил об обратном, предвещая перемены, что надвигались подобно грозовой туче.

— Лиля, солнышко, поздравляю тебя с твоим днём рождения!— говорит мама, протягивая ко мне красиво украшенный торт со свечами.— Так как ты у меня уже совсем взрослая, то настало время, мне кое в чём признаться.

Мама замолчала, и я заметила, как дрогнули её руки, держащие торт. Семнадцать свечей горели ровным пламенем, отражаясь в её встревоженных глазах. Я ждала, затаив дыхание, чувствуя, как с каждой секундой нарастает напряжение. Что она хочет мне сказать? Неужели что-то случилось?

— Я… я долго не решалась, но подумала, что именно в такой, семейный для нас день, я и могу признаться.— Видно было, как мамин голос сорвался, а волнение усиливалось.— У меня… появился любимый человек, и он… хочет с тобой познакомиться, — проговорила она запинаясь. Затем обернулась к двери, и в комнату вошёл мужчина. Высокий, с короткой стрижкой и добрыми глазами. Он улыбнулся, протягивая мне руку.

— Лилия, рад, наконец, познакомиться с тобой лично. Меня зовут Игорь. Надеюсь, мы подружимся.

Я машинально пожала его руку, ощущая лёгкое замешательство. Всё происходило слишком быстро. Только что я загадывала желание, глядя на горящие свечи, и вот уже передо мной стоит незнакомый мужчина, претендующий на роль моего отчима.

— И я бы хотел тебя поздравить не один. У меня есть сын. Он сейчас подойдёт, — добавил Игорь, и в комнату вошёл парень. Высокий, темноволосый, с пронзительным взглядом серых глаз. Моё сердце почему-то пропустило удар. В нём было что-то притягательное и одновременно отталкивающее. А ещё…

— Это мой сын, Демьян, — представил его Игорь. Положив свою руку ему на плечо. Было видно, как парень слегка повёл плечом. Будто сбрасывая руку. — Демьян, это Лилия…

Стоило этим словам повиснуть в воздухе, как парень впился в меня своим тяжёлым взглядом. Я уже говорила, что у меня мурашки от этого бегут? Так вот, сейчас был не просто дискомфорт, а настоящий холодный водопад, который, казалось, хлынул прямо на меня.

Я аж забыла, как дышать.

— Теперь можно сказать, твоя… сестра,— как бы невзначай добавил мой будущий отчим.

Парень слегка улыбнулся, и от этой улыбки по спине пробежал холодок.

Да, что же мне так не по себе только от одного его присутствия?

— С днём рождения…

Он подаёт мне большой букет с белыми лилиями, который я не сразу заметила в его руках. Глупо перевожу на них взгляд, так как всё это время рассматривала черты лица своего родственничка.

И стоит мне потянуть руки, чтоб взять его. Как он чуть склоняется и произносит с приторной улыбкой на губах:

— Сестрёнка.

И так это гадостно прозвучало, что хотелось бросить букет на пол, побежать в ванную и отмыться.

Вот такой подарочек получила я на свое совершеннолетия. Где у меня нежданно, негаданно, появляется отчим и сводный брат.

Причём с явными странностями. Иначе я никак не могу объяснить, почему его взгляд на меня выглядит так, будто он готов сожрать. Прямо здесь и сейчас.

А в довершение ко всему вышеизложенному, мы ещё и в их дом переезжаем.

Хорошо, что хоть школу мне позволили закончить в своей. Правда ехать до неё теперь, не меньше часа.

— Милая, не переживай. Все будет хорошо,— успокаивающе произносит мама, касаясь моей руки через стол. Возможно, она и права, но сердце предательски екает, словно предчувствуя что-то нехорошее.

Едва отгремели фанфары моего дня рождения, как за несколько дней мы и переехали. Дни прошли в лихорадочной спешке: я упаковывала свои вещи, стараясь не упустить ни единой мелочи, торопливо рассовывая их по пакетам и коробкам, словно бежала от прошлого.

Первый завтрак в новом доме. За столом пока лишь мы с мамой, и это немного успокаивает. Мне пока сложно свыкнуться с мыслью, что теперь мы не одни. Но я стараюсь, честное слово.

Весь вечер вчера разбирала коробки и обживалась в своей новой комнате. Которая, на удивление, оказалась весьма уютной и милой. Дядя Игорь постарался.

Отцом я его, конечно, называть не буду, просто язык не повернётся. Но мы в прошлый раз сошлись на Дяде. И меня, и его это устроило.

Да и вообще. У них шикарный дом. Понимаю, почему он настоял переехать к нему.

Мы с мамой не бедствуем. Благодаря, кофейне, что они ещё с папой открывали. У нас достаточно денег и на жильё, и на наши женские хотелки. Но с домом отчима не сравнится. В одном из элитных районов, где у каждого двух, а то и трёхэтажные дома. Свой сад и дворик с газончиком.

Надо ради приличия узнать у мамы, чем хоть занимается мой отчим. А то мало ли, он бандит, какой-то.

А то как-то за всей этой суетой и моим шоковым состоянием, я даже не поинтересовалась.

На кухню заходит Демьян.

И нет, я это поняла не потому, что увидела его. А по холодным мурашкам, что прошлись по моему позвоночнику. Стоит ему оказаться поблизости, как мой внутренний мир переворачивается с ног на голову. Тем самым лишая меня возможности нормально дышать. А эти его серые глаза, которые впиваются в меня, уже начали сниться мне во сне. Жуть.

— Доброе утро, Демьян,— вежливо произносит мама.

Ну а мне яичница уже в горло не лезет. Поеду-ка я.

Потихоньку поднимаюсь, как мама останавливает.

— Милая, ты не торопись. Демьян тебя отвезёт. Он всегда в это время едет в универ и может по дороге высадить тебя у школы.

Глава 2.

Так прошла моя первая неделя в новом доме, где я старалась избегать Демьяна, проводя большую часть времени в своей комнате, находившаяся на втором этаже. Но даже толстые стены не могли оградить меня от ощущения его присутствия. Казалось, он везде: его шаги в коридоре, низкий голос снизу, этот тяжёлый, колючий взгляд, который я ловила случайно, когда пересекались на лестнице или в кухне. Он всегда смотрел так, будто видел что-то во мне, чего я сама не понимала.

Дядя Игорь был добр и старался: спрашивал про школу, предлагал помощь с уроками, однажды принёс мои любимые пирожные. Но его доброта казалась хрупким мостиком над пропастью, в которой клубилась непонятная мне напряжённость между мной и его сыном. Мама всё чаще обменивалась с Игорем тихими, значимыми взглядами, погружаясь в их новый мир, где я чувствовала себя лишней, заблудившейся гостьей. А Демьян… Он был как тёмная, магнетическая точка в этом новом пространстве. Его «сестренка» звучало всё более язвительно, а взгляды – все более… голодными? Нет, это слишком сильно. Навязчивыми? Да, пожалуй.

А тот мартовский вечер я не забуду никогда. Он навсегда врезался в память ледяными осколками. Ведь именно он разделил мою жизнь на «до» и «после».

Стояла глубокая ночь. Тишина в большом доме была почти звенящей, нарушаемая лишь скрипом старых половиц и далёким гулом ночного города. Я допоздна сидела над учебником по литературе – предстояло сочинение, мысли путались, а в голове, помимо образов Достоевского, навязчиво крутился образ серых, насмешливых глаз. Вдруг резко захотелось пить. Сухость во рту была нестерпимой. Я вздохнула, отложила книгу. Нужно было идти вниз, на кухню.

На цыпочках, стараясь не скрипеть, я спустилась по лестнице. Внизу было темно, только слабый свет от уличного фонаря пробивался сквозь большое окно в холле, рисуя на полу длинные, причудливые тени. Я уже прошла мимо гостиной, направляясь к кухне, как вдруг услышала… звук. Тихий, прерывистый, доносящийся из-за приоткрытой двери его комнаты, которая была рядом с моей лестницей на второй этаж.

Это был не скрип кровати и не шорох страниц. Это был сдавленный стон. Или шёпот? Я замерла, вжавшись в прохладную стену, сердце колотилось где-то в горле, предательски громко в этой тишине. Любопытство – глупое, опасное – пересилило осторожность. Я сделала крошечный шаг вперёд, к щели в дверном проёме.

Луна, яркая и почти полная, заглядывала в его окно, освещая комнату холодным серебристым светом. Он сидел на кровати, спиной к двери, но я видела его профиль в лунном сиянии. Голова была запрокинута, глаза закрыты, на лбу блестела испарина. Его острые черты лица делали контраст и будто боролись за первенство лучшего с его пухлыми губами. А обнажённое рельефное тело, которое могло бы приковывать взгляд, если бы не руки, находившиеся внизу, которые двигались с явным, не оставляющем сомнений в ритме. Воздух в комнате казался густым, насыщенным чем-то запретным, животным.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а потом хлынула обратно, обжигая щёки. Мне стало душно, нечем дышать. Я хотела отпрянуть, убежать прочь, раствориться в темноте, но ноги словно вросли в пол. В ушах стоял шум, но сквозь него, сквозь сдавленное дыхание, я вдруг услышала… своё имя.

— Ли..лия…— вырвалось у него хриплым, прерывистым шёпотом.

Не «сестрёнка». Не издёвкой. А именно так – «Лилия». С каким-то невыносимым напряжением, почти болью, смешанной с тёмным, незнакомым мне до сих пор чувством.

Это было как удар током. Имя, произнесённое в такой момент, в таком контексте, прозвучало страшнее любого оскорбления. Оно связывало меня с этой интимной, постыдной сценой невидимой нитью, делало меня, ее невольной участницей, объектом его… фантазий.

Я отшатнулась от двери, как от огня, и бесшумно, словно тень, скользнула обратно к лестнице. Дыхание сбилось, в висках стучало. Забыв о жажде, я пулей влетела в свою комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь унять дрожь.

Я долго не могла прийти в себя, чувствуя себя грязной и униженной.

Как он мог? Как он посмел? Неужели Демьян видел во мне только объект вожделения, плод больного воображения?

Мысли метались, как пойманные птицы, пытаясь найти выход из этого кошмара. Я ненавидела его за это. Ненавидела за то, что он заставил меня почувствовать себя так, за то, что украл мой покой, за то, что разрушил ту хрупкую надежду на нормальную жизнь, которая едва успела зародиться.

Но, как ни странно, вместе с ненавистью росло и какое-то странное, пугающее любопытство.

Что это было? Что он чувствовал, произнося моё имя? Почему именно я?

Эти вопросы терзали меня, не давая уснуть. Я пыталась убедить себя, что это всего лишь плод моего воображения, случайность, недоразумение. Но что-то внутри противилось этому, подсказывая, что всё гораздо сложнее и запутаннее.

Наутро, когда я уже выходила на крыльцо, резко остановилась и поняла, что мне же с ним снова ехать в одной машине.

Обычно наши поездки проходили в полной тишине. Где я надевала наушники, включала музыку и смотрела исключительно в окно, пытаясь любоваться пейзажами. Но сейчас чётко понимаю, что не смогу.

— Ну что замерла в дверях? — грубый вопрос прилетает совсем близко. Почти возле моих волос на макушке.

Дёргаюсь. Больше от неожиданности.

А что такой недовольный? После своих ночных действий по законам природы должен быть, наоборот, в более добродушном расположении духа.

Встречаемся взглядами. И как всегда реакция моего тела не заставляет себя ждать. А его серые глаза, кажутся ещё более голодными.

— Я сегодня на такси поеду. — чуть ли не заикаясь, еле шевеля губами. Ну не смогу я с ним поехать.

Я уже, как увидела его, так перед глазами его запрокинута голова и хриплый голос, что произносит моё имя.

— Если сегодня не в школу, то отвезу, куда скажешь,— чуть ли не рычит на меня и обходит, идёт к своей тачке. Что так и выделяется своим багровым цветом на общем фоне. Как яркое пятно на идеальном белом листе.

Глава 3.

Мой цветочек назвал меня извращенцем. Интересно. Губы сами собой расплываются в ухмылке, так как я сразу улавливаю эту перемену в поведении МОЕЙ девочке. Ещё вчера она избегала меня, но молча соглашалась со всеми моими действиями, а сейчас решила устроить бунт. Выводы сами собой напрашиваются.

— Подглядывала. – не спрашиваю, а утверждаю. — Понравилось, что увидела ночью?

И когда я решил, что она МОЯ? Сразу же. Как увидел. Как только мой взгляд уловил её нежные черты, алые губы, прекрасные длинные шоколадные волосы, что так красиво обрамляли хрупкие плечики и лицо. Я чуть не уронил букет.

Честно? Вначале я вообще не хотел идти на это дебильное знакомство. Мне было плевать, что там у моего старика вдруг моча в голову стукнула. Я его не видел лет пять. Как он после маминой смерти, засунул меня в школу-интернат, так бы и ещё столько же бы не видел. Но!

Я поступил в универ, а у моего старика на старость лет сработал гормональный сбой. Чувства отцовские неожиданно проснулись. Решил, чтоб я дома жил с ним. Типа налаживали контакты, отношения.

Срать мне уже! Ты мне нужен был тогда! После смерти мамы. А сейчас я и сам хорошо со всем справляюсь. Привык. Да и вообще… Мы, бля, как ни крути, с ним похожи. Он отшельник и замкнутый в себе. И я такой же. Мне никто никогда не был нужен.

Только вот… Его это: «Одно знакомство и я от тебя отстану», прям подкупило.

Ну а что, я не могу паинькой побыть пару часов?

А ещё план был насолить отцу. Сделать маленькую месть. Но вот её карие глаза, всё, бля с ног на голову перевернули.

Просто. Миг. Встреча глазами. И…ПФ!

Она в моей голове. Под кожей, прям в сердце, очень глубоко зарылась. Да что там, душу мою откопала, легла туда и сама же себя обратно землей присыпала. Чтоб уже выдрать ее оттуда нельзя было.

И нихрена она мне не сестра. Вот честно, впервые за это время, даже благодарен бате. Потому что стою сейчас и смотрю, как она прямо на глазах заливается краской. Вижу, как плотно сжимаются её пухлые губы, взгляд отведён в сторону, как она переминается с ноги на ногу. Такая невинная, такая чистая, такая МОЯ.

В голове сразу встаёт её образ на коленях, где бы она заглатывала мой член таким вот своим непорочным видом и смотрела на меня чистыми, полной невинности глазами.

Вот и как тут себя держать в руках рядом с ней?

Если бы она могла залезть вовнутрь моей черепной коробки и увидеть то, что я хочу с ней сделать прямо сейчас, то бежала бы сверкая пятками, а не стояла, здесь подбирая нужные слова для ответа. А ведь мне этого не нужно. Чтобы сейчас Лилия не сказала, я уже знаю.

И это ни хуя не изменит.

Вначале хотел, постепенно приручать. Даже думал, ухаживать, как за настоящем цветочком. Ведь они любят это. Расцветают, становятся ещё более краше и радуют глаз.

Но её утреннее настроение, дало понять, что никаких ухаживаний не примет. И кажется, я её немного напугал. Ничего. Привыкнет. И не такое увидит и даже сделает.

Член в штанах настолько уже затвердел, что не даёт покоя. Ему срочно нужен выход. А как мне он нужен. Ночные игры, мне вообще никак не помогают. Стоит кончить, как я готов.

А рядом с ней, так вообще огненная бездна.

И понял, что с ней не надо мягко. А то выскользнет. Она уже МОЯ, ей просто нужно уже свыкнуться с этим. Понять, принять и смириться с неизбежным.

Поэтому и пришёл, сейчас. Показать, раскрыть все карты. Пусть уже начинает осознавать реальный расклад вещей.

Сделал себе единственный стоп — не трахать её до восемнадцатилетия.

Но ведь всё остальное то можно! И самое сильно меня притягивают губы.

Не слышу, что она там пытается всё же сказать. Подаюсь вперёд. Обхватываю её лицо руками и делаю, то, что хотел ещё с того момента, как отдал ей мятную конфетку.

Её кожа под моими пальцами пылает. Как живой уголёк. Я чувствую, как мелкая дрожь пробежала по её телу, когда мои ладони прижались к вискам, большие пальцы скользнули по скулам. Глаза – огромные, испуганные – мечутся, пытаются отвести взгляд, но я не позволяю. Заставляю смотреть на меня.

Смотри, цветочек. Смотри, кто твой хозяин.

— Я… я не подглядывала!— вырывается у неё, голос – тоненький, предательски дрожащий. Смешная попытка лжи. Так прозрачна.

Я лишь усмехаюсь глубже, наклоняясь ещё ближе. Чувствую её прерывистое, горячее дыхание на своих губах. Запах её – что-то сладкое, как спелая ягода, смешанное с чистотой и этим едва уловимым страхом, который сводит меня с ума. Он витает вокруг неё, как дымка, и я вдыхаю его полной грудью. Наркотик.

— Врёшь, — шепчу, почти касаясь её губ своими. Вижу, как зрачки у неё расширяются, темнеют. Страх? Возбуждение? Или и то, и другое? Неважно. Всё это – моё.

— Я видел тень в щели двери. Видел, как ты замерла. Слышал, как ты затаила дыхание.

Мои пальцы мягко, но неумолимо ведут её лицо навстречу моему. Она не сопротивляется. Не может. Парализована. Моим взглядом. Моим прикосновением. Моей волей. Мной.

— Понравилось? Понравилось, что твой будущий брат дрочит на тебя в темноте? Что он представляет твои губки… вот так…

Расстояние исчезает.

Мои губы накрывают её полуоткрытые, дрожащие уста. Жёстко. Властно. Без просьбы, без сомнений. Её маленький вскрик глохнет у меня во рту. Тело её напрягается как струна, готовая лопнуть. Я чувствую, как бьётся её сердце – бешено, как пойманной птички – прямо сквозь тонкую ткань платья, сквозь мою рубашку, прижавшую её ко мне.

Она не целует в ответ. Застыла. Но и не отталкивает. Её губы – невероятно мягкие, пухлые, точно как я представлял тысячу раз. Сладкие. Невыносимо сладкие. И тёплые. Горячие. Мой член бешено пульсирует в тесных джинсах, больно упираясь в её бедро.

Боже, как же больно и как же хорошо.

Впиваюсь в её губы, заставляя их приоткрыться шире, мой язык скользит по её нижней губе, требуя доступа. Её руки беспомощно упираются мне в грудь, но толкнуть не могут.

Я углубляю поцелуй, мой язык, наконец, встречается с бархатом её рта. Она вздрагивает всем телом, тихий стон – смесь ужаса и чего-то ещё – застревает у неё в горле. Тоненькие пальцы впиваются в мою рубашку. Не отпихивают. Цепляются. Как утопающий. Или как тот, кто падает в бездну.

Глава 4.

Я хотела сбежать. Просто развернуться и бежать без оглядки, куда угодно. Но ноги не слушались. Они предательски дрожали, будто подкошенные. Потому что, то, что между нами было, не просто подкосило и шокировало. Оно разрывало к чертям моё сознание. А слова, что он только что сказал. Я просто не могла, да и не хотела верить, что он вообще это произнёс.

Демьян всё ещё стоял слишком близко, настолько, что я могла ощутить его дыхание на своей коже. Наблюдал. Наслаждался моим шоком, моим унижением.

И тут, как гром среди ясного неба.

— Лиля! Лиля, подожди!

Голос Кати, моей одноклассницы. Звонкий, обыденный, такой нелепый в этом кошмаре. Я резко дёрнула головой, оторвав взгляд от Демьяна. Катя бежала ко мне, размахивая знакомой тетрадкой по биологии. Похоже, я забыла её на последней парте.

Пытаюсь заставить мозг работать. Хоть немного отключить тот кошмар и включить действительность.

— Держи! — Она запыхалась, останавливаясь передо мной. — Забыла, как всегда...

Её улыбка замерла на полпути. Глаза скользнули с моего, наверняка перекошенного от ужаса лица, на фигуру Демьяна, который стоял чуть поодаль, но всё ещё слишком близко, слишком... значимо. Хотя теперь, любое расстояние между нами, мне будет казаться, что это близко. Его осанка, его взгляд, направленный на меня – всё говорило о его праве здесь находиться. А мне кричать хотелось.

Катя нахмурилась, оглядывая его с явным любопытством и лёгкой опаской.

— Ого, а это кто? — спросила она, наклоняясь ко мне и понижая голос до доверительного шёпота, который всё равно прозвучал слишком громко. — Твой парень, что ли? Стильный...

— Нет! — вырвалось у меня резко, почти истерично. Я почувствовала, как Демьян напрягся, его взгляд стал ещё тяжелее, прикованным к моему затылку.

— Нет, у меня нет парня! — добавила я тише, но с отчаянной убедительностью, пытаясь поймать взгляд Кати, втолковать ей правду, хоть какую-то её часть.

Увидь, пожалуйста! Увидь мой страх!

Катя поморщилась, сбитая с толку моей реакцией. Она снова окинула Демьяна оценивающим взглядом. Он не выглядел как случайный прохожий. Он смотрел на меня с такой навязчивостью, что это не могло остаться незамеченным.

— Тогда... кто это? — повторила она, уже без намёка на игривость. В её голосе появилась настороженность. Она почуяла неладное. Моя паника была слишком очевидна.

Горло сжалось комом. Я открыла рот, но слова застряли. Как назвать его? «Сводный брат»? Это звучало бы как безумие после только что случившегося. «Знакомый»? Слишком слабо, слишком лживо. Я метнулась взглядом между Катей и Демьяном, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Он ждал. Наслаждался моей беспомощностью. Ждал, как я буду выкручиваться.

И кажется, наслаждался моими метаниями. Видно, что даёт мне шанс, сказать своё слово. Но минуты шли, и в какой-то момент он сделал шаг вперёд. Плавный, уверенный. Его рука легла мне на плечо – тяжёлая, властная, не оставляющая сомнений в праве собственности. Я вздрогнула всем телом, едва сдержав крик. Его пальцы сжали плечо через тонкую ткань блузки. Больно.

— Я Демьян, — произнёс своим низким, бархатисто-хрипловатым голосом, который сейчас звучал особенно сладко, ядовито. Он смотрел прямо на Катю, но его пальцы продолжали сжимать моё плечо, напоминая, кому я принадлежу.

Из-за его близости, мои мысли ещё больше путались. Ещё больше разбегались в истеричный хаус, который собрать и остановить была не в силах. Но я понимала, если сейчас не скажу я, то скажет он. И мне кажется, совсем не то, что мне бы понравилось.

— Он сын дяди Игоря, — резко выпалила, первое, что приходит на ум.

Рука на плече, резко сжимается, принося мне боль. Но я молчу и терплю, даже не дёрнулась.

— Э-э-э-э…— похоже, Катька совсем подзависла. Ну, конечно. Я же не рассказывала никому, про то, что у мамы есть мужчина. И вообще, стараюсь скрыть сей факт. Мне осталось отучиться два месяца, а потом университет. А там уже никому и ничего объяснять не надо.

— В общем, он новый знакомый мамы. Помогает с бизнесом.

Снова прикусываю губу, чуть ли не до крови. Вру. Дебильная привычка, от которой, пора избавляться. Слишком явный жест.

Слышу хмык над макушкой.

— А-а-а-, — тянет Катя и видно, что ей ничего не понятно, но очень интересно. Надо как-то закругляться.

— Ладно, Кать, я побежала. А то мама ждёт, — протараторила, пытаясь вырваться из-под его руки. Безуспешно. Пальцы сжались ещё сильнее, давая понять, что уйти мне не позволят. Почувствовала, как его взгляд прожигает меня насквозь. Он явно недоволен моей импровизацией.

— Да, Лилия, пора ехать домой,— промурлыкал, поворачивая голову к Кате.

А меня передёргивает. Моё имя из его уст звучит слишком интимно.

— Нам пора. Екатерина. — сказано больше как факт и приказ к действию.

А по отношению ко мне в его голосе звучала такая неприкрытая собственническая нотка, что я готова была провалиться сквозь землю. Катя, кажется, тоже это почувствовала. Она окинула меня сочувствующим взглядом, в котором читалось явное беспокойство.

— Да, конечно. — сказала она, прежде чем развернуться и быстро уйти.

Я проводила её взглядом, полным отчаяния. Потому что понимаю, чем дальше её фигура, тем ближе ко мне мой кошмар.

Мои любимые, все хочу попривествовать вас в новом романе, но как-то я все равно запоздало. Поэтому, делаю сейчас. Лучше поздно, чем никогда=))). Необычный мини роман для меня. Во первых, в таком жанре я еще не писала, а во вторых - это мини, что для меня тоже сложно.=))) Надеюсь вам понравиться история, мы с моим соавтором очень стараемся. Будем благодарны за лайки и комменты. Они очень вдохновляют.

И вот такой вам маленький арт для атмосферы.

Глава 5.

Сейчас, сидя в маленькой кофейне на окраине города, которого даже название не запомнила, воспоминания накрывают одним за другим.

И вот начиная с моего дня рождения и до вот этого момента, когда Демьян впервые сказал открыто о своих намерениях, кажется, прошла вечность. И, по сути, изменило мою жизнь полностью. Потому что с того самого дня, он преследовал меня и не давал прохода.

Встречал, провожал, отвозил, привозил исключительно он. Дома мог находиться постоянно. А если я куда то и выходила, то всегда вызывался за мной «присмотреть». Мама была рада такой «опеки» сводного брата. Она видела в этом заботу и то, что мы смогли подружиться. А его отец, ходил и удивлялся. Как же Демьян сильно изменился. Перестал гулять и шастать по ночам, где попало. И вообще, ведёт себя как примерный сын. Даже на стажировку к нему пошёл. Как по мне, лучше бы он и дальше по клубам шастал и гулял со своими друзьями, чем его ежедневные посягательства.

Моя обычная жизнь стала кошмаром под тотальным контролем сводного.

Вспоминаю эти дни с содроганием. И сейчас передёрнуло так сильно, что я чуть не пролила чашку с кофе, которую как раз решила поднести к губам.

Сейчас я в относительной безопасности. Скрываюсь от него уже девять месяцев. И довольно успешно. Пожалуй, после того ада, что он мне устроил тогда, это лучшие мои месяцы. Относительного спокойствия и одиноких ночей. Когда я могу спать именно одна.

Потому что…потому что потом началось даже это.

Он стал приходить в мою комнату ночью. Слава богу, он не трогал меня, в плане секса. Но каждый раз, молча ложился рядом и прижимал к себе. Как собственность. Как вещь, которая принадлежит именно ему.

— Лилия! — хрипловато на выдохе, мне в ушко, — МОЙ цветочек…,— шумно втягивает воздух. А нет, это не просто вдох, это он меня так нюхает. Просто вбирает мой запах. Как дикий зверь. С обожанием. С какой-то животной страстью. А я сжимаюсь вся. Хочу исчезнуть. Скинуть его руки. Потому что даже через одеяло, они жгут кожу.

Его объятья сдавливают словно тиски. Или скорее колючий дикий плющ, что обвивает растения, Лилию, вокруг и сжимает до боли. Ломает нежный цветок.

— Ты так сладко пахнешь, моя Лилия, — на этих словах прижимается всем телом. И я чувствую его ВСЕГО. И дрожать уже начинаю от страха.

Я боюсь его прогнать, боюсь, что если стану брыкаться, то сделаю только хуже. Потому что он ясно дал понять, что стоит мне начать вырываться, он начнёт сжимать ещё сильней. Чем больше я его избегала, тем больше он сокращал расстояние. А мне с ним не справиться. Если поначалу я ещё пыталась. Хоть как-то уменьшить общение, хоть как-то отвязаться от него. Даже работу нашла на лето, подальше от дома. Чтоб ни в коем случае ему бы было неудобно со мной пересечься. Ведь у него ещё экзамены и практика. Но нет, ничего не вышло. И он ясно дал понять, что если я буду продолжать сопротивление, он будет завязывать верёвку туже.

Выпускной. Именно в этот день, он это показал. Показал так, что мне не забыть это никогда.

Я в красивом лиловом платье. С шикарной причёской. Мои шоколадные волосы красивой волной лежат на плечах. И мейк почти закончен.

— Ты так красива, дочь, — мама чуть ли не плачет.

Она не сильно сентиментальная, но такие моменты растрогают любого. Даже дядя Игорь выглядел так, будто умиляется с меня, а я ему даже неродная.

Спускаемся. И как ожидалось, там стоит — Демьян. Только вот я не ожидала, что он будет парадно одет. Сердце тут же пропустило удар. Даже не знаю от чего больше. От того, какой он красивый. В этих зауженных брюках, светло-серой рубашке, что немного натягивалась при сгибе руки или при чуть большем напряжении мышц. Или оттого что паника разрасталась в геометрической прогрессии, боясь услышать, что он тоже будет на моём выпускном.

— Милая, Демьян захотел тоже быть в этот день с нами. И поддержать тебя. Учитывая, как вы подружились за эти месяцы, я подумала, что ты будешь рада.

— Сюрприз! — радостно добавил дядя Игорь.

Кабздец какой сюрприз. Натягиваю улыбку. И молюсь богу, вселенной, да хоть самому папе Карло, чтоб лишь бы он не испортил мне этот день. А посидеть в сторонке, да, пожалуйста.

Ага. Аж десять раз он посидеть в уголочке. Весь вечер я чувствовала его взгляд. Ну думаю, ладно взгляду уже даже привыкла, но когда закончилась официальная часть. И начался самое весёлое время. Что сделал мой сводный кошмар?

Выкрал меня! Вы только представьте!

Я не отпраздновала свой выпускной, ни с друзьями, ни с родителями. Я отпраздновала с НИМ! А всё потому, что, по его мнению, я мало уделяла ему внимания и на меня засматривались парни.

— Запомни, я не люблю, когда трогают МОЁ. Даже глазами.

Вот какая фраза была от него. Именно такое оправдание своему поступку он мне дал.

Тогда я сопротивлялась, кусалась, царапалась и пыталась убежать раз пять. И к чему это привело? На нём пару отметин от моих попыток, а я связанная, и с заклеенным скотчем ртом встречала рассвет. И один фиг в его удушающих объятиях.

Вот именно с этого момента, и стало ясно. Он не отстанет. И легче сразу пойти на маленькие уступки, попробовать договориться, чем он всё равно получит желаемое, только я окажусь в крайне нежелательном положении и позе.

Поэтому молчу и сейчас. Терплю его навязчивые ласки и жду только тот день, когда поступлю в университет и уеду от сюда. Потому что тот, в который я поступила этим летом… Слишком близко. Он будет меня донимать и дальше.

Я резко распахиваю глаза, отгоняя его образ из своей головы.

Нет. Не сейчас. Я сбежала. Я вырвалась. Я здесь, в этом безликом кафе на краю света, где меня никто не знает. Где он не найдёт.

Поднесла чашку к губам. Рука дрожала, и горьковатая жидкость выплеснулась на скатерть. Я смахнула каплю, раздражённая собственной нервозностью.

Глава 6.

Я была так осторожна! Наличные, поддельные документы (купленные за безумные деньги у сомнительного типа в подворотне), только автобусы, никаких карт, никаких соцсетей, никаких контактов с прошлым. Я растворилась. Или мне так казалось.

Его усмешка стала шире, будто он прочёл мои мысли. Он медленно, с убийственным спокойствием, достал руку из кармана пальто. Не телефон. Ключи. Он покрутил их на пальце – тот самый вызывающе дорогой брелок от его спортивной тачки. Знак того, что он здесь, рядом, и уезжать не собирается. Потом он указательным пальцем медленно провёл по стеклу, стирая полосу грязи, чтобы видеть меня ещё чётче. Этот жест был таким... интимным. Таким властным. Будто он стирал грань между нами, между моим убежищем и его реальностью.

Паника, горячая и липкая, поднялась комом в горле.

Бежать! Надо бежать сейчас! Но ноги предательски не слушались, прикованные к полу его взглядом.

Страх – тот самый, первобытный, сжирающий изнутри, но парадоксально придающий сил, – сковал все мышцы. Я чувствовала, как дрожь пробегает по спине, как холодеют пальцы.

Он сделал шаг к двери кафе.

Этот простой жест вверг меня в адреналиновый шторм. Инстинкт самосохранения, заглушённый шоком, рванул наружу. Я вскочила так резко, что стул с грохотом опрокинулся назад. Не оглядываясь на ошарашенные взгляды редких посетителей и бармена, я рванула вглубь зала, к тускло горящей табличке «Туалет».

Там! Там должен быть чёрный ход! В таких местах он всегда есть!

Сердце колотилось, готовое вырваться из груди. За спиной я услышала негромкий, но отчётливый звон колокольчика над входной дверью. Он вошёл. Холодный воздух с улицы ворвался вслед за ним, смешавшись с запахом кофе и моим страхом.

Я влетела в крошечный, пропахший хлоркой туалет. Защёлкнула замок. Опираясь дрожащими руками о раковину, я попыталась перевести дух. В зеркале отразилось перекошенное ужасом лицо.

«Чёрный ход! Где чёрный ход?!»

Осматриваюсь лихорадочно. Нет. Только кафельная плитка, раковина, кабинка. Тупик. Ловушка.

Снаружи послышались шаги. Неторопливые, тяжёлые и до боли знакомые. Они остановились прямо за дверью. Тишина повисла густая, зловещая. Я замерла, прижав ладонь ко рту, чтобы заглушить предательское дыхание.

Тук. Тук.

Стук в дверь был негромким, почти вежливым. Но каждый удар отдавался в висках, как удар молота по наковальне.

— Лилия,— его голос прозвучал сквозь дерево, низкий, бархатистый, как раньше. Тягучий, с той самой хрипотцой, от которой по спине бежали мурашки.

— Открой дверь, цветочек. Игра в прятки окончена.

Я молчала, прижавшись спиной к холодной плитке стены, словно пытаясь раствориться в ней. Слёзы катились по щекам сами собой, жгучие и беспомощный. Даже сейчас я отказывалась верить, что он рядом.

— М-м-м…Звук — твоё дыхание… Я скучал…

Пауза. Я почувствовала, как его ладонь легла на дверь с другой стороны. Будто он ощущал моё присутствие сквозь преграду.

— Девять месяцев... Долгих месяцев. Ты правда думала, что сможешь бегать от меня вечно? Ты лишь оттягивала неизбежное. Ты всегда была моей. С первой секунды. А теперь... теперь ты совсем одна. Ни мамочки, чтобы жаловаться. Ни дяди Игоря, чтобы взывать к его отцовским чувствам. Никого,— его голос стал жёстче, холоднее.— Только Я, цветочек. Так что будь хорошей девочкой, открой дверь. Сейчас. Или я вышибу её. Выбор за тобой, «сестрёнка». Но помни, мне нравится, когда ты сопротивляешься. Это только разжигает аппетит.

Его слова били по самому больному. Гибель родителей... Он использовал это, как нож. Чтобы добить. Чтобы показать всю глубину моей беззащитности. Страх сжимал горло, мешая дышать. Я посмотрела на хлипкий замок. Он не выдержит. Он снесёт эту дверь как карточный домик.

Рука сама потянулась к замку. Дрожащая, предательская. Ненавидела себя в этот момент, за эту слабость, за этот животный ужас, который сильнее воли. Но сил спорить, сил бежать дальше не было. Девять месяцев бегства привели к этому тупику, к этой двери, за которой стоял мой кошмар. Мой личный демон.

Щелчок замка прозвучал невероятно громко в тишине туалета. Я медленно потянула дверь на себя.

Он заполнил собой весь проём. Высокий, тёмный, неумолимый. Его серые глаза впились в меня, сжирая взглядом, оценивая, наслаждаясь моей дрожью, моими слезами, моей полной капитуляцией. Запах его – дорогой парфюм, холодный воздух улицы и что-то неуловимо его, опасное – ударил в ноздри.

— Вот и умница,— прошептал он, и в его голосе снова появилась та слащавая, приторная нотка, от которой тошнило. Он шагнул внутрь, заставляя меня отступить глубже в крошечное пространство. Дверь захлопнулась за его спиной с тихим щелчком, отрезав последний путь к отступлению. Он оглядел убогую каморку, его взгляд скользнул по опрокинутому стулу (я не помнила, как он там оказался), по моему лицу. Усмешка стала шире.

— Уютненько. Романтично.

Он сделал ещё шаг, отчего пространства не осталось вовсе. Его тело почти касалось моего. Я чувствовала исходящее от него тепло, его дыхание на своей коже. Меня снова охватило то самое оцепенение, знакомое с самого первого дня.

— Пряталась хорошо, цветочек. Признаю. Но ты же знаешь: свою игрушку я всегда найду. Особенно ту, что сбежала.

Его рука медленно поднялась, пальцы коснулись моей щеки, смахнули слезу. Прикосновение было одновременно нежным и невыносимо властным.

— А теперь... пора домой. Наш дом скучает без своей Лилии.

Прежде чем я успела среагировать, его вторая рука с железной хваткой сомкнулась на моём запястье. Больно. Он потянул меня за собой, не обращая внимания на мой спотыкающийся шаг и подавленный стон. Мы вышли не через зал кафе – Демьян уверенно направился в дальний угол туалета, к неприметной двери, замаскированной под шкаф с уборочным инвентарём.

Чёрный ход.

Он знал. Он знал всё.

Холодная ночь встретила нас во дворе, где стояла его любимая машина. Багрового цвета. Смотрю на неё и будто не было этих девяти месяцев свободы. Он втолкнул меня на пассажирское сиденье, пристегнул ремень с такой жестокой аккуратностью, что слёзы снова навернулись на глаза. Дверь захлопнулась с глухим стуком, отрезав последнюю призрачную надежду. Не спрашивала, куда мы едем. Я знала. Туда, где он восстановит свой контроль, где стены помнят мой страх.