Моя любовь навсегда

Глава 1. Быт и страдания Антона Канарейкина

Сорванный кран выплюнул поток ледяной воды прямо в лицо удивленного Антона.

Поверженный в бою смеситель жаждал отмщения за пренебрежительное отношение к сантехнике и теперь заливал ромбический рисунок напольной плитки.

Плевать ему было на писк системы «Умный дом», ругань хозяина, громкие маты. Вместе с гудящими, изрядно проржавевшими трубами прибор вознамерился затопить не только однокомнатную квартиру Антона, но и всех его соседей этажами ниже.

— Протечка! Протечка! — вопили динамики голосом Базика.

Искусственный интеллект добивался отключения подачи воды, но терпел полное поражение. Побороть упрямство тридцатилетней сантехники оказалось сложнее, чем думал компьютер. Многочисленные анализы и математические вычисления спасовали перед безжалостным временем, которое лишило его человеческого проживания на съемной жилплощади.

— Зачем ты кран дергал, умник? — поинтересовалась младшая сестра Антона, Настя, забравшись на тумбочку в коридоре с ногами.

Дешевый экопластик из «Икеа» с тихим скрипом пыхтел, держал ее вес и изредка постанывал от смены положения. Настя устраивалась с комфортом, а вот тумбочка страдала. Все-таки подобная мебель рассчитывалась на несколько пар обуви да брошенную связку ключей, а не будущую мать. Пусть и на втором месяце беременности.

— Слезь, — прищурился Марк и недовольно покосился на ободранный пластиковый бок. — Свалишься же.

— Да ладно, чего ей будет.

— Настя, — Марк навис над женой, как питон над будущей жертвой. Еще немного, и зашипел бы вслух, однако сдержался.

Оранжевый кончик моркови оказался между жемчужных зубов, и Настя осторожно слезла с многострадальной тумбочки. Она хрустнула овощем, прожевала, затем для наглядности погладила выбеленную гладкую поверхность.

Несколько долгих секунд супруги смотрели друг на друга в борьбе за власть. Первой сдалась Настя. Опустила карий взор и тяжело вздохнула. Все равно бы в споре победил Марк, поскольку спор из-за чужой тумбочки — дело глупое.

— Тиран, — проворчала она и в два укуса добралась до середины корнеплода.

— Жуй и молчи, пока я восстанавливаю душевное равновесие. Твой брат затопил нашу квартиру, — беззлобно огрызнулся Марк. — Куда мы теперь отселим будущих детей?

— К моему папе?

— Может, ваша сладкая парочка прервется на минутку? У меня здесь реальная проблема! — рявкнул из-за ванной комнаты Антон.

Растрепанная, высветленная краской макушка показалась из-за двери. Супруги посмотрели сначала на разозленного Антона, потом на мигающий датчик справа от дверного проема. Цифры сменяла картинка с перечеркнутым краном, и система вновь выдала:

— Протечка! Протечка! Перегрузка системы!

Вода перебралась через порог, щедро заливала обшарпанный паркет. В прошлом косметический ремонт постепенно рос в цене, а плата за аренду раздувалась до размеров приличной студии в центре Москвы. Пока Антон мрачнел от мысли о будущих долгах перед мужем сестры, Марк добрел и светился от непрерывного удовольствия. Страдания шурина явно продлевали ему жизнь на десяток лет.

— Я за твою косячную систему ничего платить не буду! — решительно уперся Антон. — Ты специально это сделал!

Он встал в агрессивную позу: руки в бока, и мокрая футболка натянулась на широких плечах. Выцветавшая надпись почти слилась с застиранным черным цветом ткани, но Марк все равно прочел решительный посыл в места не столь отдаленные. Те самые, на которых люди сидят.

— Ты здесь живешь, потому что моя принцесса волновалась. Так? — поинтересовался Марк, и Антон моментально скис.

— Так, — ладонь нервно пригладила окрашенные пряди. — Но все равно…

— Вот и не беси меня, Канарейкин. Терпение — моя высшая добродетель, однако ты делаешь все, чтобы я от нее отказался, — пафосно заявил Марк.

Рядом негромко хохотнула Настя.

— Это когда ты у меня терпеливым стал? — со смехом поинтересовалась она, игнорируя синие молнии недовольства в быстром взгляде.

— Тонечка полтора года пользуется моей щедростью. Я возмущен его лживыми инсинуациями в свою сторону.

Для демонстрации глубокой обиды Марк выпятил губу, словно крики Антона нанесли непоправимый вред его хрупкой психике. На самом деле за последний год он устраивал подобные концерты столь часто, что Антон постепенно к ним привык и почти не реагировал.

Нет, где-то в душе вина за испорченное имущество грызла. Однако не настолько, чтобы поддаваться на столь явные провокации.

Просто дорогому зятю нравилось издеваться над людьми. Особенно если они были его родственниками со стороны жены. Антон давно принял тот факт, что, в отличие от своего старшего брата, лучшим другом для Марка он никогда не станет. Даже не пытался.

Им бы выжить на одной территории без кровавых последствий.

— Давай опустим двадцатиминутное унижение моего достоинства и спасем соседей от потопа? — устало потер ладонями лицо Антон.

— Подачу от стояка перекрой, — прекратил дурачиться Марк, затем язвительно добавил: — Надеюсь, его-то ты сразу найдешь?

Глава 2. Связи

«Штаб-квартира на помойке» — так ребята пафосно называли крохотный офис в одном из административных зданий бывшего Московского электромашиностроительного завода «Память революции 1905 года».

Огненно-красный кирпич фасада привлекал внимание ушлых любителей приключений, которые не оставляли попыток проникнуть на территорию охраняемого объекта. Периодически они пробирались внутрь, чтобы сделать несколько снимков на фоне гранитного памятника рабочим, прогуляться вдоль разрушенных временем и непогодой цехов или забраться по изъеденной ржавчиной лестнице на охранную вышку.

Территория здесь почти не охранялась, часть объектов признали культурным наследием еще в далеком две тысячи девятнадцатом году, но толком не защищали ни от мародеров, ни от личностей без определенного места жительства.

Повсюду грязь, упадок и горы мусора, что разбрасывал ушлый ветер, иногда пробиравшийся через стены и в дыры электросетей. Силовая установка давно не работала, поэтому никто не опасался прикасаться к металлическим звеньям.

Даже сам Антон сокращал путь к единственному дышащему жизнью зданию через такой проход: осторожно нырял в лазейку, стараясь не зацепиться за торчащие прутья, затем пересекал главную дорогу, перепрыгивал разобранные железные пути и попадал в нужное место.

Десять минут ходом против лишних двадцати, если идти от остановки электробуса.

— Сегодня вы рано, — удивился охранник на входе. Он почти не взглянул на мигнувший датчик, когда Антон коснулся большим пальцем индикатора на плоской панели.

— Не спалось, — ответил он, отметив полупустую кружку кофе.

Желудок моментально заурчал от возмущения на бестолкового хозяина. Мол, следовало позавтракать, а не бежать сломя голову по звонку Ласточкиной!

— Мария Федоровна уже приехала. Сказала, к вам.

Намек Антон уловил, хотя игривое поигрывание бровями очень раздражало. Почему у немногочисленных работников местного завода возникало ощущение, будто между директором холдинга «Палермо» и младшим Канарейкиным что-то есть.

Интим — грязный и непростительный.

Мастера бросали в сторону Антона многозначительные ухмылочки, охранники сплетничали в курильных комнатах, а топ-менеджеры недоуменно вздыхали. Одна только секретарша Марии, Галочка, периодически намекала ему, что не прочь заменить свою начальницу в постели «столь перспективного симпатичного юноши».

«Идиоты», — философски подумал Антон и возвел очи к трещинам на потолке. Насчитал три, потом отыскал еще четыре у видеоботов, чтобы окончательно подавить желание убивать людей. На месте.

— Класс, я как раз надел ее любимые леопардовые стринги. Со вкусом маршмеллоу, — бросил через плечо Антон.

Что о нем подумал престарелый сотрудник частной охранной службы — он плевал с облачка. Сейчас больше волновала причина столь скоропалительного звонка.

Неужели Ласточкина приехала закрыть проект? Год тяжелого труда не мог так легко сгинуть, Канарейкин бы не позволил. Или Мария посчитала названную цену слишком высокой?

Перепрыгивая через две ступеньки, Антон судорожно втянул носом воздух и крепко сжал кулаки.

Именно финансирование «Кардинала» — самая важная часть. Запустить полностью программу без перегрева систем ранее не представлялось возможным. Сколько ультрапланшетов и процессоров они спалили, пока тестировали последние коды? Штук десять, не меньше. Антону вложить все заработанные на подработках деньги, перезанимать и брать микрокредиты, чтобы восполнить утраченное, вообще не дело. Никто уже не верил, что получится.

Кроме Антона.

— Ваш пульс учащен, организм в состоянии стресса. Количество ударов в минуту превышает допустимые нормы, — проскандировал Базик.

— Знаю, — буркнул Антон и взмахнул руками, когда правая нога соскользнула с предпоследней ступени.

Равновесие вернулось, а злосчастный скол на самом краю серого бетона получил яростный взор. Безобразное изображение карикатуры пионера с левой стороны злорадно ухмыльнулось в ответ на цыканье Антона. Кирпичного цвета галстук сжимали тонкие пальцы, грязно-серая рубашка топорщилась и выглядела пожёванной — словно юного строителя коммунизма вытащили с ближайшей помойки.

На бледном лице алели веснушки, добавленные чьей-то неумелой рукой и маркером в тон, а над кудрявой рыжей макушкой располагалась надпись: «Товарищ! Пьешь водку? Тогда береги пилотку!».

— Господи, — перекрестился Антон и передернул плечами. — Ну и дрянь.

— Дрянь — пренебрежительное высказывание в отношении чего-то плохого. Используется в разговорной речи…

Под монотонное бухтение Базика Антон преодолел еще два лестничных пролета почти на одном вдохе. Он позволил себе расслабиться лишь после того, как ступил на собственную территорию. В полутьме длинного и пустого коридора очертания силуэта постороннего человека смотрелись особенно пугающе. Тем более, когда подсознательно Антон готовился к неприятностям.

Втянув носом аромат пыли и новенькой краски, он зажмурился на мгновение до бликующих пятен в темноте: Мария Федоровна в окружении охраны внезапно заставила его поджилки затрястись. Вся показная уверенность, с которой Антон обычно встречал работодательницу, просто-напросто испарилась.

Глава 3. Хорошие люди умирают по вторникам

Открытие нового культурного комплекса для детей с ограниченными возможностями пришелся аккурат на день рождения нового мэра.

Пока Марат Григорьевич Донской получил поздравления от коллег и журналистов, именитые гости вперемешку с приглашенными жителями столицы прогуливались между четырьмя башнями-пирамидами и разглядывали кристально прозрачные стекла бассейна. Крытые, открытые — они прятались за серебристой отделкой внешнего фасада, скрывавшего новейшую конструкцию из легкой нержавеющей стали.

В общей сложности центр занимал около двух тысяч квадратных метров. Издалека он очень напоминал пышное облако, плывущее под лазурным небосводом, пока над ним нависли остроконечные пики многочисленных силовых башен и темнеющих вдали небоскребов. Вокруг выделялся зеленым пятачком прогулочный парк, через который извилистыми дорожками можно было добраться до комплекса.

Внутри главного здания первый этаж занимали киберкафетерии, детские игровые залы и фитнес-центры. На втором расположился медицинский персонал для проверки здоровья будущих юных посетителей, а также их родителей. На третьем и четвертом этажах — бизнес-центры, смотровая площадка и небольшая сцена для возможного проведения концертов музыкальных групп.

Между пирамидами гостей радовал многообразием цветочных оттенков сад с открытыми бассейнами под куполом из переработанного стеклопластика: именно он соединял все части «облака» между собой. В остальных строениях оставили только аквазону. Чаши в форме полукруга, прямоугольника, ромба — внутри плескалась чистейшая вода, маня радостную публику искупаться и расслабиться после тяжелого трудового дня.

— Марат Григорьевич, расскажите о новой системе фильтрации воды? Вы говорили о наночастицах? — молодая журналистка восторженно похлопала ресницами. Темный взор скользнул от бордового шелка галстука на воротник черной рубашки импозантного мужчины.

Марат белозубо улыбнулся, демонстрируя идеальную работу стоматолога, и немного перекатился с пятки на носок, чтобы принять удачную позу. Он знал, что с этого угла камера дрона заснимет моложавое лицо, несколько морщинок в уголках глаз и асимметричный изгиб губ — следствие перенесенного микроинсульта. Из-за болезни пострадала мелкая моторика, немного нарушилась речь, но почти никто не замечал особых изменений.

Кроме Павла Александровича Канарейкина, который не раз и не два прошелся в своих интервью по теме здоровья главы города.

— Мы используем органический способ биоаугментации. Он представляет собой добавление в воду смеси микроорганизмов, которые разрушают и удаляют загрязнения. В них включены ферменты, безопасные бактерии. Они естественным образом разлагают вещества, такие как масла или углеродные продукты.

— Нет ли опасности, что подобный метод только навредит детям? Использование такого способа в открытой среде вызывает споры. Микроорганизмы могут выделять опасные токсины при взаимодействии друг с другом, — журналистка склонила голову к плечу, а вот Марат цыкнул про себя и поймал напряженный взгляд одного из спонсоров проекта.

«Проклятие! Чем думал Женя, когда одобрял список вопросов для интервью?!» — обрушил гнев на голову своего помощника Марат.

Правда, через секунду он уже передумал убивать Женю: блеск во взгляде девицы говорил о том, что вопрос она задала вне списка.

— Мы проводили множество тестов, — на лице не дрогнул ни один мускул, только указательный палец правой руки нервно ударил по ткани пиджака. — Здесь снимали новый блокбастер «Русские витязи» известного режиссера — Глеба Боярышникова. Все актеры и съемочная команда после трудового дня несколько раз посетила аквазону.

Марат кивнул в сторону Глеба, который напряженно всматривался в бокал шампанского и почти не обращал внимания на щебетания супруги. Рядом с ним, высоко приподняв подбородок, стояла единственная дочь Милана.

Непроизвольно Марат засмотрелся на молодую девчонку, почти ровесницу его новой супруги Жанны: такая же светловолосая, голубоглазая и с точеной фигурой, упакованной в платье из шелка. Амарантовый оттенок наряда подчеркивал бледность скул, а также тщательно припудренные синяки под глазами от усталости. Периодически Милана зевала, прикрывая рот узкой ладошкой, вызывая в душе Марата умиление и мужской восторг.

Вот будь девчонка из семьи попроще, он бы обязательно предложил ей выгодные условия и свое расположение.

— Понятно, — вернул его к действительности голос журналистки и оторвал от созерцания длинных ног.

— Полагаю, господин мэр нам сейчас расскажет, как действует его система очистки? — ворвался низкий голос и нарушил покой Марата.

Он скрипнул зубами, а Павел Канарейкин бесцеремонно встал рядом. Забросил свободную руку на плечи взбешенного врага, после чего насладился секундной яростью в потемневшем взгляде.

— Павел Александрович, — встрепенулась журналистка, предвкушая потрясающий скандал. — Вы все-таки пришли!

— А как же, — чересчур радостно пропел Паша и прижал к себе ойкнувшего Марата. — Не мог пропустить встречу со старым приятелем. Тем более, сегодня вторник.

— Почему именно вторник?

— Не догадываетесь? — усмехнулся Паша, затем неожиданно интонация голос из сладкой сменилась на ледяную. — У меня теперь по вторникам траур. Хорошие люди уходят в этот день из моей жизни. Да, Марат?

Глава 4. Цена свободы

— Манго или маракуйя?

Милана почесала кончик носа и уставилась на сосредоточенную Настю, которая сосредоточенно перелистывала страницы электронного меню. Сегодня киберкафе «Лисица» почти пустовало, народ предпочел отсидеться дома в столь непогожий денек. За окном лил дождь, размывал по улицам грязь и остатки снежного покрова, сгущались тучи над головами прохожих и ехидно свистел ветер.

Фиг вам, а не весна, дорогие жители столицы.

— Мне все равно.

Ей и правда было все равно. Милана устало разглядывала редких людей, мелькавших за прозрачным окном и жмущихся друг к другу в надежде спрятаться от непогоды. Разноцветные силовые «шапочки» зонтов марки «Айэрблоу 2050» моментально заполонили улицы, защищая от шума, дождя и ветра своих хозяев.

— Значит, будем есть манго, — решительно заявила Настя и быстро коснулась нужной строчки в меню. Загорелся светодиод, система приняла заказ.

— Зачем ты меня позвала?

Этот вопрос мучил Милану с момента встречи. Прошло больше года, когда они с Тасмановой общались в последний раз. Бывшая подруга успела не только помириться с мужем, хотя, по мнению блогеров и журналистов, они были на грани развода, — но еще забеременеть. Об этом свидетельствовал и цветущий вид, и округлившееся лицо, и охрана. Двое рослых, широкоплечих мужчин, которые обследовали каждый миллиметр здания, прежде чем разрешили девушкам сюда зайти.

— Посидеть с подругой, — невинно взмахнула ресницами Настя и хищно улыбнулась. — Разве нам с тобой нечего обсудить?

— Мы не виделись год, — вздохнула Милана. — Я бросила твоего брата, наши семьи враждуют. Достаточно поводов прекратить общение и не одного, чтобы его возродить.

— Ой, кто старое помянет…

Настя отмахнулась и расслабленно устроилась на диванчике. Вытянув длинные ноги, она продолжала заниматься тем, что делала с момента их с Миланой встречи — наблюдать. И последняя не отставала, внимательно изучила внешние изменения бывшей подруги, мысленно радуясь тому, как хорошо та выглядит.

Ни печали в глубинах каре-зеленых озер, ни усталости в чертах. Одета просто и со вкусом, никаких обтягивающих нарядов: свободная рубашка мягко очерчивала грудь, черные брюки подчеркивали стройность бедер и изящность икр. А удобные ботинки с платформой завершали образ будущей матери, но абсолютно не превращали Настю в ходячую клушу. Да и откуда бы, когда даже каштановые волосы глянцевым блеском оттеняли белизну ее ровной кожи. Такую у не каждой москвички увидишь при всех современных способах поддержания красоты.

— Прекрасно выглядишь, кстати, — сделала комплимент Милана. — Прямо светишься вся. Рада, что у вас с Марком все наладилось.

Улыбка на алых губах Насти стала шире и загадочнее. Напряжение за столиком возросло во сто крат.

— Больше ничем не поинтересуешься? — вскинула она брови. — Я ждала один вопрос как минимум.

Вместо ответа Милана промолчала, вжала ногти в ткань джинсов и втянула носом воздух. Громко. Взгляд заметался от подставки с влажными антибактериальными салфетками на окно, затем обратно. Остановился на иллюзии вазы с цветочками. Пока она пересчитывала мимозы по цветам, Настя с невозмутимым видом ждала и благоразумно помалкивала.

— Я и так знаю, что Антон сейчас за границей, — сухо сказала она наконец. Пришлось прочистить горло, потому что голос постоянно срывался и дрожал. — Поссорился с отцом и живет где-то в Таиланде. Залечивает душевные раны после смерти Ярослава Марсельевича.

— Ледибои отлично помогают справиться с депрессией, ага, — подмигнула Настя.

Робот-официант аккуратно подкатил к их столику с тихим перезвоном тарелок и чашек. Несколько коричневых капель окрасило металлическую поверхность, когда механическая рука резко выдвинулась вперед, но никто не обратил на это внимания. Два пышных пирожных с тонкой прослойкой мангового желе оказались перед девушками, а аромат зернового кофе подстегнул чувство голода своим насыщенным ароматом.

— Ваш заказ, — прозвучал электронный голос из динамика. — Для оплаты, пожалуйста, отсканируйте штрихкод на главном экране.

— Спасибо, — кивнула Милана и осторожно обхватила крохотную чашку.

Да, не ресторан Канарейкиных и даже не их кафе. Странный выбор сделала Настя: почему-то выбрала одно из бюджетных мест города. Пусть неплохое, но совсем неподходящее ей по статусу. Тем более — конкуренты.

— Мы собираемся выкупить это место, — сказала Настя, будто прочитала мысли в голове бывшей подруги. — Вот, присматриваюсь.

Горьковатый напиток с отчетливыми нотками шоколада встал поперек горла.

— Что? — просипела Милана после минутного кашля. — Вы решили выкупить все заведения в Москве для своей сети?

— Почему нет? — пожала плечами Настя и вновь стрельнула в подругу взглядом из-за края чашки. — Развод родителей — не повод разваливать семейный бизнес.

— Раз так, я рада, — кивнула Милана. — Что все слухи о разорении не подтвердились, и ваша семья оправилась после трагедии.

Скользкая тема вновь промелькнула в разговоре. Если в первый раз Настя сделала вид, будто пропустила мимо ушей замечание о смерти свекра, то во второй — прищурилась и напряглась. Отставив чашку, она придвинула к себе пирожное, но даже не притронулась к нему. Просто замерла с ложечкой над цветочным орнаментом из крема, решая, есть или оставить в покое созданную поваром красоту.

Глава 5. Плохой (хороший) план

— Это дом Боярышниковых, съемка велась с дежурного дрона, — Петя двумя касаниями по цифровой клавиатуре вывел изображение четырехэтажного особняка.

Не то чтобы Антон совсем забыл, как выглядит родовое гнездо Миланы. Но одно дело мельком разглядывать крышу и кроны голубых сосен, но совсем другое — разглядывать сейчас расположение всех объектов за каменным забором. Сколько там гектар? Один только дом по размерам программа оценила в тысячу квадратных метров, включая прилегающий к особняку зимний сад под прозрачным куполом.

— Твоя анкета уже прошла второй этап. Илона лично отбирает кандидатов.

— Ищет сексуального садовника, который будет стричь ее кусты в одном комбинезоне? — иронично спросил Елисей, заглядывая за плечо брата.

Юный студент технического университета имени Баумана покраснел до корней волос и опустил голову, чтобы спрятать за блеском ультрамодных смарт-очков выражение глаз. Русая прядь упала на лоб, Петя сглотнул ком и прокашлялся.

— Да не жмись, студентик, — улыбнулся Елисей и ткнул несчастного парня кулаком в плечо. — Все мы мечтали о девочках…

— Ну, вообще-то, я мальчик, — мрачно изрек Антон. — Это если забыл, братик.

— Ой, правда? — прижал ладони к щекам Елисей, глаза стали больше раза в два. — А такое чувство, что у меня появилась еще одна сестричка. Только бестолковая, потому что тянет ее в неприятности со скоростью реактивного истребителя.

Антон скрипнул зубами, душа в себе желание хорошенько наподдать старшему брату. Зря он все-таки ему позвонил. Нет, встреча по-прежнему теплым одеялом согрела сердце. Антон честно и открыто признался себе: он скучал. По дурацкому чувству юмора, по хитрому блеску в зеленых глазах. Всему тому, что олицетворял собой Елисей, прозванный в семье не иначе как Лиса.

Такой же наглый и немного безбашенный.

Только достал его братец, просто ужас! Да, сначала все шло прекрасно. По звонку Елисей моментально сорвался и принесся на указанный адрес. Привез три пакета с продуктами, около получаса осматривал каждый угол в однокомнатной квартирке и, конечно же, заглянул в холодильник.

Тот самый, где с момента приезда младшей сестры повесилась мышь.

Закатав рукава, Елисей заявил, что не даст умереть неразумному брату с голоду. Первый час его полностью занимали сырники, борщ, котлеты и блюда, от названия которых у Антона волосы на голове шевелились.

Сначала Антон возражал, ведь он только вчера сделал генеральную уборку! Но брат оказался упрям и суров, выгнал младшего из кухни, оккупировав ее самым безжалостным образом.

Когда понеслись ароматы, даже стойкий Петя не выдержал и жалобно покосился на Антона. Щенячий взор растопил лед в сердце, пробудил желудок. Следующие два часа пролетели незаметно в компании Елисея за чашкой чая, горячим обедом и разговорами ни о чем. О родителях речи не шло, хотя тема отца в контексте беседы о проблемах ресторанов все равно мелькнула.

А вот теперь у Елисея появилось время доставать младшего брата, чем он с удовольствием занялся.

— Я тебя зачем позвал?

— Потому что скучал? — невинно улыбнулся Елисей и бессовестно хмыкнул. — Шмотки выклянчил. Кстати, для чего? Перед кем щеголять «Армани», собрался, Тото?

— Перед Илоной, — сквозь зубы процедил Антон. — Как ты себе представляешь элитного дизайнера, у которого европейское образование и одежда из масс-маркета?

— Братюнь, ты меня извини, но как внешний вид связан со всей операцией? Ты же не собираешься реально к ним устроиться…

Елисей замолк, когда наткнулся на упрямое выражение лица брата. Вздохнув, он покачал головой и буркнул:

— Собираешься.

— Да.

— Тупая идея.

— Ну, какая есть. Больше нам никак до Боярышникова не добраться. К Донскому мы и подавно не попадем.

— Тебя там каждая собака узнает! — раздраженно рыкнул Елисей и пихнул Антона в плечо. — Твоя рожа — красный сигнал светофора. Смотри, сын Павла Канарейкина! Да-да, тот, младшенький. Слабый на голову, ага.

Антон закатил глаза.

— П-простите, Елисей Павлович, — осторожно обратился Петя к пыхтящему от злости Лисе. — Научно доказано, что современный человек доверяет социальным сетям. Почти девяносто восемь процентов опрошенных верят информации, которая льется на них с экранов мониторов и различных блогерских площадок. Мы в течение года показывали всему миру, что ваш брат путешествует по экзотическим странам. Он пишет посты про алкоголь, девочек, мальчиков…

— Я читал, — цыкнул Елисей. — И статью про ледибоев тоже.

— Убью Влада, — прошипел Антон и сжал кулаки. — Пусть только попадется, рыжая шкура. Это же надо, какую чушь выдумал!

Петя с опаской отодвинулся от него. У него братья вызывали стойкую ассоциацию с хулиганами из школы. Те, что когда-то опустили его в унитаз и запирали в кабинке. Однажды вообще закрыли в подвале со швабрами на все выходные, хорошо в сумке была вода и два батончика «Марс». Парни, подобные Канарейкиным, никогда ему не нравились.

Хотя, надо признать, речь именно младшего из братьев вдохновила будущего проектировщика личной безопасности на бесплатную работу с тестовой программой. По профессии Петя проектировал чужую жизнь. Стелил соломку там, где человек мог оступиться.

Глава 6. Приглашение на чашечку чая

Кафе было уютным и без особых изысков. Никаких 4D-проекторов или системы расчета предпочтений на основе сводных данных по последним покупкам. Исключительно роботы, тишина и немного тесные кабинки с небольшими диванчиками из кожаного заменителя. Антон думал, что такие уже не производят, но чуть потрепанная временем лаковая обивка говорила об обратном.

— Что смотреть будем? — поинтересовался первым Елисей, когда заказ через компьютер улетел электронным письмом на кухню.

К ним не подъехал робот, пришлось самим возиться с древней системой. Несколько минут Елисей разбирался с функциями смарт-подключения на окнах, пока Антону не надоело за ним наблюдать. Отобрав пульт управления, он вернул изображение тихой улочки города и недовольно фыркнул.

— На людей посмотрим.

— Чего на них смотреть, — буркнул Елисей и подпер ладонью подбородок. — Ходят, уткнувшись в цифровой экран, ничего вокруг не видят.

— Увы, реалии будущего завязаны на технике и технологиях, — рассмеялся Антон. — О чем я толковал тебе еще в квартире.

— Да просто идея твоя мне не нравится. Ты соображаешь, насколько это опасная технология? Использовать подмену в качестве возможности совершать преступления, проникать в чью-то систему безопасности, изменять пароли и коды за считаные секунды…

— Стоп!

Удар по столу заставил Елисея вздрогнуть. Подняв взгляд на брата, он прищурился и склонил голову к плечу, улавливая в глубине зрачков раздражение. Антон злился, оно и понятно. Не каждый день кого-то косвенно обвиняли в преступлении. А уж его чуткая натура остро реагировала на вопросы, касающиеся буквы закона.

— Я тебя ни в чем не обвиняю, — спустя минуту молчания сказал Елисей. — Но ты сам подумай: влезешь ты в дом Боярышникова, получишь доступ к его личному ИИ. А дальше? По факту — это воровство.

— Я не собираюсь ничего красть, только добыть информацию, — цыкнул Антон. — Милана передаст…

— «Милана передаст», — передразнил Елисей. — Девчонка будет крысить у семьи ради… Чего, Тох? Тебя, что ли? Ты у нас дофига ценная персона?

Поджав губы, Антон отвернулся к окну и скрестил на груди руки. Эйфория от встречи со старшим братом постепенно сменялась привычной злостью от поучений. Как будто он первый!

Антон точно знал, что у отца натыканы шпионы едва ли не в каждом офисе «Паллегро». И что Кира, его мать, использовала не самые законные методы, чтобы вывести семейный бизнес из-под удара Марата Донского.

Никто не играл по правилам на большой арене. Елисей понимал сей факт, принимал и даже сам использовал. Иначе давно бы всех ресторанов лишился. Так почему же сейчас строил из себя праведника? Антон не собирался подставлять Милану, все должно было пройти максимально безболезненно для нее.

Передать файлы, дальше все сделала бы полиция. Родион обещал помочь…

Разумеется, если доказательства мошенничества и незаконного использования государственного бюджета передадут законным путем. А не выкрадут личные файлы у Глеба путем использования незарегистрированной теневой программы.

«Мы тебя не знаем, не видели и не слышали. Поддержку оказать не можем, выкручивайся сам. Мне по горло хватает своей работы, я и так уже переступаю через все правила, помогая вашей семье», — припечатал Антона Родион в их последний разговор.

Полиция не вмешивается ровно до тех пор, пока все не выйдет наружу. Лучше бы Антону вместе с семьей и друзьями остаться максимально непричастным. Или заденет по касательной.

— Мы продадим «Кардинал» спецслужбам, — сказал Антон и вновь повернулся к брату. — Но тестинга не избежать. От нас с Марией потребуют доказательства его эффективности. Уже требуют, — уточнил он.

— И почему ты не занялся разведением морских свинок. Или лучше футурологией. Еда в таблетках и растительное мясо — последний тренд у спятивших веганов, — вздохнул Елисей и откинулся на спинку. — У вас с отцом какая-то мания хапать больше, чем надо. Не удивлюсь, если и ты пойдешь в политику следом.

Их отец тоже всегда держал руку на пульсе. Павел никогда не отставал от трендов, всегда читал сводки, держал целый штат аналитиков. Даже сейчас, вроде бы отказавшись от бизнеса в пользу «бывшей» супруги, он следил за изменениями в мировой экономике.

— Скорее, политика для Марка, — дернул плечом Антон.

— Тасман предпочитает закулисные игры, — хмыкнул Елисей и коснулся цифровой клавиатуры на столике.

Последние новости вылезли прямо между ними.

Прозрачный экран с десятками окон демонстрировал на выбор блоки с тематикой: спорт, политика, бизнес, криминальная сводка и другие животрепещущие вопросы. Любой посетитель мог, не отрываясь от чашки кофе, следить за жизнью в стране и мире, нисколько не отвлекаясь от разговора с собеседником.

Уцепив взглядом знакомое имя, Антон потянулся к блоку. Экран дернулся, рука Елисея прошла сквозь него, и пальцы с блеснувшим обручальным кольцом крепко обхватили запястье. Братья сверлили друг друга взглядами, пока Елисей не качнул головой.

— Не лезь туда.

— Я все равно просмотрю дома, — процедил Антон, и услышал короткий вздох.

Елисей смиренно отпустил его, чтобы вновь откинуться на диванчик.

Глава 7. Короли и пешки

— Шакалы!

Дверь в зал современной фотографии хлопнула, и в помещении раздался бойкий цокот каблуков. Раиса Тасманова пересекла галерею, обошла ряд красных пуфиков и остановилась, несколько раз ударив металлической набойкой по паркетному покрытию. Ей понадобилась целая минута дыхательной гимнастики, чтобы не устроить кровавую расправу над цифровыми шедеврами искусства.

Работники, естественно, шмыгнули в небольшие проходы от греха подальше. мало ли что взбредет начальнице, могла и уволить из-за сильного стресса.

— Опять предложили выкупить коллекцию да Винчи?

Резко остановившись, Раиса обернулась и прищурилась. Взгляд скользнул по широкой спине Паши, остановился на плечах, обтянутых черным пиджаком, затем замер. В ожидании, пока он соизволит обернуться.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Вопрос прозвучал слишком резко, но за последние дни суматоха вокруг имени мужа, постоянные осаждения дома журналистами и мерзкие статьи с провокационными заголовками довели вдову Ярослава Тасманова до ручки. Каждая газетенка считала своим долгом поднять грязное белье ее мужа.

Вспомнили всех: бывших партнеров, слухи и скандалы, даже упомянули любовниц. Последнее особенно будоражило умы жадных до скандалов блогеров. Они с упоением обсуждали романы Ярослава, его измены, когда их отношения с Раисой имели весьма нестабильный характер.

Как будто без всех этих пиявок о бывших бабах никто не знал!

— Разве так встречают друзей? — пожурил ее Паша, и Раиса рассвирепела за секунду.

— Друга? — прорычала она в ярости и сжала кулаки. — Где тебя носило, дружочек, когда Ярик задыхался в той камере?!

— Рая…

— Все твои игры, — прошипела Раиса, в два шага преодолев между ними расстояние. — Он сел за тебя, Кенар. Ты должен был его защищать! Ты. Мне. Обещал, — процедила она.

Ресницы дрогнули, Паша прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. А Раиса сделала несколько судорожных глотков воздуха. Постепенно через туман гнева пробралось осознание высказанных слов. Она почувствовала раскаяние, желание взять назад жестокие слова.

Раиса потеряла мужа, а Паша едва не лишился сына. И боль в таких случаях невозможно измерить.

— Прости, — Раиса закрыла лицо руками, но ни единой слезинки не пролилось. — Я просто устала. Каждый день мне звонят продюсеры телешоу, приглашают на «откровенный разговор». За ними, как стая диких шавок, электронные издательства. Предлагают написать мемуары за хорошие гонорары.

— Деньги-то хоть приличные? — со смешком спросил Паша.

Он невольно потер грудь там, где билось новое сердце. Смарт-часы пискнули, на крохотном дисплее вылезло предупреждение о резком изменении давления.

— Несколько миллионов, — фыркнула Раиса и обеспокоенно проследила за движением Пашу. — В чем дело?

— С утра нехорошо. Давление скачет. Вроде здоров, но организм до конца не привык к новому жителю.

— Таблетки принимаешь? У врача был?

Судя по тому, как поморщился Паша, — никуда он не ходил. Нормальная ситуация, Раиса нисколько не удивилась его безалаберности. Пока Киры рядом нет, он нарушал все предписания. Иногда в частном порядке, иногда в общем.

— Кенар, — мрачно протянула Раиса.

— Тебе черный идет. Ноги длиннее, талия стройнее, — защебетал комплименты Паша, на что Раиса закатила глаза.

«Вдовье» платье известного дизайнера всколыхнуло вечный тренд. Юбка до колен превратилась в писк моды, рукава в три четверти будоражили сознание юных гениев текстильной промышленности. Шляпки с тончайшей вуалью, перчатки до локтя, очки-авиаторы, сто тысяч видов платьев прямого кроя. Разнились только цвета и иногда менялись детали, но в остальном они повторяли наряд Раисы.

Все. До единого.

— Туфли тоже ничего, — Паша посмотрел на известную модель телесного цвета с острым носком и красной подошвой. Шпилька в семь сантиметров впечатляла. — Правда, похожа ты больше на богатую вдову, которая дождалась смерти неугодного супруга.

— Колодка сама подстраивается под стопу, — ехидно отозвалась Раиса. — Дам поносить, если надо.

— Я слишком стар для подобных приключений. К тому же Кира не простит измену ее красным «Валентино».

— Павлик, — хохотнула Раиса, — да ты никак запомнил предпочтения жены?

— Однажды с мужчиной случается беда: он встречает женщину, остепеняется и превращается в каблук, — философски сказал Паша.

По залу пронеслось сдвоенное эхо смеха. От мраморных стен оно незримо коснулось высокого потолка. Скользнуло между встроенными датчиками системы безопасности и растворилось среди бесконечно сменяющих друг друга фотографий. С проектора улыбался молодой Ярослав — один из сотни кадров былой молодости. Тогда они с Павлом еще не были богаты, не имели связей и числились в рядах «понаехавших» в столицу за сытой жизнью.

Из обедневших регионов в Москву, где кипела жизнь среди высоток и в девяноста девяти процентах протекала среди спутанных веток метро. Город, который никогда не спал, встретил новых жителей спокойно. Он дал им возможности, а уж каждый из них сам решил, как распорядиться шансом.

Глава 8. Весь мир театр, а ты в нем — вешалка в гардеробной

Кто-то умный однажды сказал: маски говорят о людях больше, чем их лицо.

Антон соглашался с этим утверждением. Более того, он считал, что новое обличие лучше отражало его суть. Вытащило наружу скрытые таланты, показало во всей красе черты характера, о которых никто ранее не подозревал.

— Самых хороших и самых плохих актеров мы видим не на сцене Большого театра, — холодно проговорила Оксана Демидова. — И хватит пялиться на мои ноги. Они не для тебя росли, красавчик.

Взгляд у молодой, но заслуженной актрисы кино и театра проникал насквозь не хуже лазеров. Антон поежился, но все-таки вернулся к плотно поджатым губам бывшей (или нынешней?) пассии Андрея Радова.

О таких женщинах в прошлом говорили, что они обладают «голливудской внешностью». Светлые локоны ниспадали на хрупкие плечи, морская синева глаз завораживала собеседника своей чистотой цвета.

Правда, Антона больше покорила длина ног, подтянутая фигура и весьма пышная грудь. Но тонкие черты лица, без сомнения, тоже очень импонировали ему. И не только ему: парни из команды побросали все дела и периодически появлялись с предложением принести кофе, чай или заказать минеральную воду.

Хоть таз, хоть цистерну. Лишь бы Оксана расписалась лично на экране их ультрапланшетов.

— Прости, — прокашлялся Антон. — Платье… короткое.

Стало совсем неуютно, Оксана посуровела и закинула ногу на ногу, чуть обнажив край чулка. Провокация, специально созданная для того, чтобы Антон научился «держать лицо» в любой ситуации. Для актера мало играть на сцене, он и в жизни часто оставался в нужной роли для общества.

— Дорогуша, — она понизила голос, и чарующая хрипотца прошлась по натянутым нервам, — ты будешь под прицелом камер двадцать четыре часа в сутки…

Оксана сделала паузу, от которой появилась приятная тяжесть в штанах. А потом рявкнула так, что весь флер сексуальности слетел за секунду:

— В руки себя возьми! Тебе не то что Боярышников, баба не поверит. Даже если у нее говно вместо мозгов, как у креветки!

Наташа, пристроившаяся на краешке стола с планшетом в руках, вздрогнула и чуть не рухнула на пол. Испуганный взор заметался от ошарашенного Антона к Оксане, затем она аккуратно отодвинулась от поднявшейся на ноги актрисы подальше. Неудивительно, ведь когда-то знакомство у девушек не задалось.

Сын Оксаны, Стас, учился с братом Наташи в одной школе, неизбежная встреча случилась и оставила глубокий след. Почти психологическую травму. А теперь им приходилось тесно общаться.

Но без профессиональной актрисы, да еще любимицы Глеба Боярышникова, не обошлось. Антон это понимал, как и тот факт, что личные связи в его деле — лучший способ достичь желаемого. Потому использовал все ресурсы на максимум. Пусть они не всегда приходились по душе.

— Вряд ли мы будем часто пересекаться с Глебом, — неуверенно произнес Антон и скрестил на груди руки. — Он, насколько я понял, дома ночует нечасто.

— Конечно, нет, столько юных дарований жаждет на подмостки. Каждая вторая грезит «Золотым львом» или «Пальмовой ветвью», — отмахнулась Оксана.

Антон подошел к ограждению и вытянул шею. Внизу копошились ребята: кто-то носился туда-сюда с проводами, другие следили за температурным режимом и процессами на экранах. Подключенный квантовый компьютер D-Wave 22X выделялся своими габаритами в свете софитов.

Здесь, в одном из бывших цехов завода, сотни кубитов одновременно взаимодействовали друг с другом. Прочный корпус защищал микросхемы, а встроенная криосистема охлаждала устройство на максимум, чтобы связь не разрушалась.

Всего год назад здесь лежали горы строительного мусора, в крыше зияла дыра и обвалилась одна из стен. Вложенные в ремонт деньги Мария, естественно, вычитала из зарплаты Антона. Как же иначе, его проект мог не окупиться. По скромным подсчетам, расплачиваться ему пришлось бы всю жизнь и еще вечность после, но к обоюдной радости программа все-таки заработала.

— Ты тоже такой была? — вдруг спросил Антон. Краем глаза он заметил, как вздрогнула Оксана. Расправленные плечи сгорбились, а на красивом лице отразилась усталость.

Сначала она молчала, будто думала, что вопрос исчезнет сам собой, потом цинично ответила:

— Что поделать, красавчик. Не у всех есть богатый папа и щедрая мама. Я осталась одна, в чужом городе, на первом курсе театрального, с ребенком на руках. Но я выжила, выбралась и сейчас востребована. Даже в век высоких технологий, когда роботы и человекоподобные андроиды заменяют актеров на площадке. Жалею ли я? Нет. Мне насрать, что думают другие люди. Свой выбор я сделала осознанно, с полным принятием ответственности.

Кивнув, Антон перевел взгляд на застывшую Наташу. Она помахала планшетом и кивнула в сторону.

— Я отойду ненадолго, — бросил он через плечо и зашагал за подругой к лестнице.

Когда они спустились на несколько ступеней ниже, Наташа вывела на передний план цифровой экран с бесконечным числом разнообразных кодов. Ни в одном из них Антон ничего не понимал, потому ждал пояснений, внимательно вглядываясь в сменяющие друг друга нули и единицы.

— Мы протестировали защиту личного компьютера Боярышникова.

От касания пальцев Наташи на экране появились несколько ячеек. Десятки или сотни. Часть из них светилась ярко-зеленым цветом, другие оранжевым, третьи и четвертые горели красным или вовсе были неактивны.

Глава 9. Лицедеи на подмостках

Следующие два часа пролетели в отработке реакций, эмоций и мимики. Оксана оказалась строгим преподавателем, почти не щадила чувств своего подопечного. При случае она отпускала едкие комментарии насчет его умственных и актерских способностей. Без всякой показной жалости.

Оксана нависла над Антоном, когда он в очередной раз совершил ошибку. Взгляд метнул молнии, зрачки расширились и несколько глубоких вдохов будто выписали ему приговор. Смертельный.

— Меня пугает твой энтузиазм, — выдавил он и вжался в спинку кресла.

— Ты собрался обмануть Боярышникова и его окружение, мальчик, — протянула Оксана сурово. — Вот с такими способностями?

— Мы занимаемся уже три месяца.

— И судя по отвратительной игре — все без толку.

Антон шумно втянул воздух, затем резко поднялся, заставляя Оксану отступить. Двигался он быстро, едва слышимые шаги утонули в громком шуме работающих процессоров и систем охлаждения.

Когда она достигла ограждения, они остановились. Антон сжал рукой металлическую перекладину и навис над своей жертвой, словно коршун.

— Вот так предполагается доминирование над женщиной? — его дыхание обожгло кожу, он видел подрагивающие кончики пальцев Оксаны.

Ей понадобилось ровно десять секунд, за время которых Антон уловил на лице замешательство и некоторый интерес. Физический, разумеется. Все же, как ни крути, а внешняя оболочка часто играла роль в формировании влечения к особи противоположного пола.

— Пытаешься давить харизмой? Неплохо, — прищурилась Оксана, и в ответ получила соблазнительную улыбку. Пальцы поймали непослушный локон, затем Антон поднес его к губам.

После чего отступил, и все прекратилось.

— У отца всегда получалось лучше, — рассеянно провел по волосам Антон, ероша пряди. — Я иногда тренировался перед зеркалом, девочек соблазнять хотел. Он как-то застал меня, потом долго хохотал над моими скудными потугами.

— По-моему, получилось неплохо. Твоя зазноба не устоит.

Покосившись на довольную Оксану, Антон нервно дернул плечом. Конечно, Милана не устоит. Толку только, если потом она его бросит? Или, наоборот, увидит это поведение озабоченного павлина и окончательно с ним расстанется.

— У нас странные отношения, — буркнул Антон и запрыгнул на перекладину. Крепко сжав металлическую трубу, он удержал равновесие, чтобы не свалиться к ребятам вниз. — Вообще, не понимаю, за что она меня полюбила. Большего придурка мир не видывал.

— Ну, — Оксана развернулась на каблуках лицом к цеху, — бабы часто дуры. Жажда эмоций формирует интерес к мудаку, будь тот хоть трижды нас недостоин. Хорошо, если поумнела в процессе. Плохо — если так и осталась безмозглой курицей и продолжаешь верить в чудеса.

Антон внимательно разглядывал свою собеседницу. С одной стороны, говорила Оксана скорее о себе. С другой, числиться в клане мудаков немного обидно. Он никогда Милане ничего не обещал. Это Милана с упорством носорога раз за разом доказывала ему идеальность их пары, сам-то Антон не слишком стремился к постоянству.

Да чего там. Он двадцать семь лет прожил в святой уверенности, что мир вертится вокруг него красивого. И папа с мамой на помощь прибегут по щелчку, и вся семья поддержит любое начинание, и немногочисленные друзья. Тупица? Ой, еще какой.

— Радов — олень, — вздохнул Антон. — И я тоже из сохатых.

— А, ну тогда ты — лось.

— Какая разница, все равно парнокопытный.

— Тоже верно.

Оксана вдруг повернулась и встала боком, пристально глядя на замершего Антона. Алые ноготки постукивали по металлу, пока она собиралась с мыслями.

— Боярышников известен в кругах богемы как человек, подверженный страстям и искушениям. Все знают и о его многочисленных связях, и темных сторонах души. Мне повезло, пришлось потерпеть его совсем недолго. Но другие девчонки, совсем молоденькие дурочки, которым едва исполнилось восемнадцать. Их настолько ослеплял блеск славы, что они следовали за Глебом прямо в яму.

— О чем ты? — нахмурился Антон.

— Я говорю о наркотиках, побоях и алкоголе. Темная сторона шоу-бизнеса. Бесконечные вечеринки, оргии — то, о чем говорить не принято. Наверняка и Донской, и его приближенные об этом знают. Вряд ли такой личности человек уровня Марата доверил бы свои секреты.

— Но и Боярышников кое-что знает, — развел руками Антон и спрыгнул, затем коснулся плеча Оксаны. — Спасибо в любом случае. Твоя помощь очень ценна.

Она поджала губы.

— Благодари не меня. Андрей умеет настаивать на своем.

Какие договоренности у Андрея Радова с матерью его ребенка, Антон не знал. В последнее время новостные паблики гремели статьями, что известная актриса закрутила страстный роман с отцом своего сына. Известным юристом, выходцем из богатой семьи.

Мельком Влад между встречами упоминал, что раньше отношения пары напоминали, скорее, холодную войну, чем любовные страсти. Андрей то грозился отсудить ребенка, то теперь всем показывал видимость возможного создания новой ячейки общества.

«Наши противоречия забыты. Планируем строить любовь, сажать сыновей и растить деревья».

Глава 10. Месье садовник

— Никаких грибов в мини-рулетах. У Геннадия Ивановича аллергия. Отдельно приготовьте веганское меню и несколько видов паштета.

Алиса Канарейкина сделала пометку на экране ультрапланшета, внимательно слушая Милану. Час ушел на обсуждение списка продуктов, а также блюд для предстоящего благотворительного вечера.

Когда мать свалила всю организацию на дочь, Милана не думала, что обсуждать еду будет так выматывающе.

— Наш ресторан подготовит все заранее и привезет в специальных контейнерах с нужным температурным режимом. А уже на следующий день ребята займутся блюдами, которые следует подать горячими. Что-то еще будет из закусок? — поинтересовалась Алиса и получила в ответ мрачный взгляд.

— Надеюсь, яд, — мрачно изрекла Милана, затем спешно глянула на смарт-часы, где на экране отобразился сброшенный от матери список.

— Она тебе сейчас голову отгрызет, ежик, — протянул Влад.

Подруги повернулись к приятелю, который возлежал на кушетке. Тоненькие кружочки огурца скрывали глаза, волосы в очаровательном беспорядке падали золотисто-рыжими прядями на лоб.

Сам Влад чинно сложил ручки на груди и не шевелился, только забросил ноги на декоративные подушки Илоны, сложенные вдвое. Изображал он то ли труп, то ли изнеженную даму.

— Радов! — возмутилась Милана, но друг не пошевелился.

Только руку вытянул, щелкнув пальцами.

— Корги, попроси прислугу принести мне коктейльчик «Маргарита». Побольше текилы, поменьше лайма. Оливочку отдельно.

Возмущенная подобным отношением, Милана выхватила из-под ног Влада подушку и замахнулась. Она не успела всего на секунду: рыжий бандит убрал куски огурца, сунул их в рот и вскочил с кушетки.

Пока она гоняла по кругу своего друга, Алиса закончила с меню, отправила его электронным письмом главному администратору и отписалась Елисею о том, что немного задерживается у подруги. Какой именно, она не уточнила. Без того отношения между Боярышниковыми и Канарейкиными были весьма натянуты, нечего лишний раз волновать мужа.

Елисей согласился на заказ под давлением Аллы Кениной, главного менеджера, матери и самой Алисы. Он целый час бушевал, требовал отказаться, но женщины насели всем скопом. Они в три голоса уговаривали взбешенного Елисея не посылать на три буквы Илону, когда та обратилась в ресторан через свою помощницу.

Во-первых, потому что праздники и различные мероприятия команды Баболовского дворца расписаны на много месяцев вперед. Все-таки звезда Мишлен и репутация делали свое дело, да и качество обслуживания всегда на высшем уровне. А во-вторых, банально не хватало людей, поскольку все заняты.

Но Илона жаждала заполучить лучших: она требовала, чтобы Елисей лично готовил для нее! Хотя он давно не являлся главным шеф-поваром и занимался исключительно административной работой вместо матери, когда Кира взяла на себя остальные кафе, бары и клубы, принадлежавшие семье Канарейкиных.

Илона плевала на тонкости. Потому-то Алиса сейчас лично составляла меню и списки вместе с Миланой, на которую сбросили подготовку. Помощница, по мнению матери, все сделала бы не так.

— Где твоя маман, корги? — поинтересовался Влад, когда борьба закончилась ничьей.

— Ждет нового садовника. Сегодня собеседование с кандидатом для стрижки ее кустов.

Милана со вздохом опустила подушку и рухнула на мягкую кушетку, с тоской разглядывая интерьер малой гостиной. Сюда перетащили фортепиано, и теперь оно загораживало панораму голографических окон, способных изменять изображение по заказу. Илона мечтала избавиться от него, да никто не позволил.

Поскольку Милана не прикасалась к инструменту после ссоры с Антоном, теперь его использовали в качестве подставки для антикварной вазы. Жутко дорогой и совершенно ненужной в хозяйстве, которую также принесли из главной гостиной. Теперь там располагался вход в зимний сад, по приказу Илоны интерьер комнаты изменили под стать. Не осталось даже намека на классику, все свели к минимализму и добавили больше света, металла и стекол.

Если зайти в гостиную на рассвете, то оранжевые лучи заливали пространство вокруг, отражаясь от всех блестящих поверхностей. Здесь, в малой комнате, кроме лишней мебели, не поменялось ничего. Милану этот факт полностью устраивал: фортепиано осталось вместе с жуткой вазой, кушеткой и кучей безделушек, ныне разбросанных по дому.

— Прозвучало двусмысленно, — хмыкнула Алиса и присела рядом с подругой. Неловкость после перерыва в общении давно исчезла, они снова легко разговаривали друг с другом.

— Как есть, — кисло отозвалась Милана. — Совсем с ума сошла. Помешалась на своих цветах, поиске «энергии природы» и раскрытии чакр!

— Небось и маткой дышит? — прищурился Влад, после чего расхохотался над собственной шуткой. Унылое выражение ее лица его позабавило вдвойне. — Ну, корги, чего ты уши повесила? Будешь целыми днями смотреть на сексуального мачо в рабочем комбезе…

Он вскочил на ноги, принялся крутить бедрами точно танцовщица Болливуда. Схватив с газетного столика вазочку с икебаной из орхидей, Влад прижал ее к груди и выставил ногу вперед.

— Ты что делаешь, дурак? — расхохоталась Алиса.

— Я себе представил картину: орешек, обтянутый штанами, в руках грабли. И он все чистит и чистит грядку, — закружился на месте Радов под хохот подруг.

Глава 11. Плохая игра при хорошей мине

Наташа сразу сказала Антону, что его план — чистое безумие.

Но он стоял перед воротами дома Боярышниковых под прицелом многочисленных дронов, камер и датчиков. Ждал, пока система считает данные со смарт-часов на запястье, определит выданный ему при рождении чип и установит личность.

Больше всего Антон боялся, что программа не сработает. Произойдет сбой, компьютер не успеет заменить файлы, и тогда ему одна дорога — в тюрьму. Потому что это считалось попыткой проникновения на частную территорию, фактически обман.

Одного только взлома системы достаточно, чтобы упечь Антона в тюрьму. Манипуляции с технологиями не приветствовались судом, вряд ли здесь помогли бы связи отца. Да и не стал бы Павел помогать нашкодившему сыну.

«Сам накосячил — сам расхлебывай», — так бы он сказал, если вспомнить, как они расстались в прошлый раз.

Где-то на третьей минуте проверки Антон мысленно приготовился к приезду наряда полиции. Робот скрутил бы руки, зачитал права, пока другой оформлял документы и направлял в управление. Потекли рекой воображаемые будни в изоляторе временного задержания: такие яркие, что Антон не сразу услышал, как его просят войти. Пять раз подряд.

Знай он в тот момент, какую глупость придется совершить ради плана, еще бы на стадии проверки сдался добровольно.

— Бонсай? — брови Илоны изогнулись в причудливой форме.

По убеждению Антона, они были единственной частью тела матери Миланы, которая оставалась подвижной после сотой дозы уколов красоты. Ни искусственная улыба, ни идеально гладкое лицо нисколько не впечатлили.

Вот брови — да! Сколько эмоций ни показывала Илона Боярышникова, каким только домиком ни вставали две идеальные дуги, подчеркнутые косметикой. Его мать не умела так кривить губы, когда сыновья вытворяли очередное безобразие. Даже переход от восхищения внешностью Антона к презрению в отношении его ориентации Илона своими бровями изобразила просто мастерски.

— Искусство выращивания настоящего дерева в миниатюре, — он повторил заученную фразу и крепче прижал к груди слабо сопротивляющееся тело.

Влад покраснел от натуги, кожа покрылась пятнами — он задыхался от чрезмерной любви «бойфренда». Чем сильнее он дергался, тем крепче сжимал руку Антон в явном желании придушить вторую половинку.

В сторону жены Елисея он не смотрел: без того позорное выступление завтра узнает вся семья. Потом лет двадцать будут вспоминать на семейных обедах, ужинах и обязательно в праздник. Любой.

Где-то в душе поселилась тоска, тюрьма снова показалась Антону лучшим местом на земле. Кормят, поят и никаких шуточек про: «Дорогая, я точно помню, что у нас родился мальчик. Но почему его невесту зовут Владислав?».

Когда твой отец — Павел Канарейкин, то неизменно вместе с цифрами в паспорте растут комплексы и всякие травмы. Все его дети — ходячая экспозиция «Как не надо воспитывать отпрысков».

— Что же, — протянула Илона и сцепила в замок пальцы перед собой, — очень интересно.

Она вся подобралась, почти так же, как Милана. Нечто общее у матери и дочери имелось: рост, светлые волосы, голубые глаза. Однако на фоне насквозь пластиковой матери дочь смотрелась чем-то инородным.

За минуту ошарашенная Милана сменила на лице с десяток выражений: от гнева до шока. У нее немного подрагивали кончики пальцев, прическа потеряла эстетичный вид вследствие каких-то активных действий.

А вот Илона стояла ровно, держала спину прямо. Тонкую талию подчеркивал шелковый пояс, платье без рукавов выгодно демонстрировало и стройные ноги, и упругую грудь. Симметричный рот — изгиб в центре верхней губы имел форму «лук Купидона», а нижняя смотрелась чуть полнее. Четкость овала выделяла скулы, демонстрировала подаренные природой аристократичные черты лица.

Неудивительно, что в прошлом Илона считалась классической красавицей. Пусть модные блоги давно перестали делить людей на симпатичных и не очень, в сознании большинства внешность по-прежнему играла важную роль. Она это знала, потому так отчаянно цеплялась за угасающую молодость.

«Вы свободны, Тони? Такой мужчина не может оставаться в одиночестве».

Спать с Илоной Антон не планировал даже ради плана. Оттого спонтанная идея при виде Влада возникла столь внезапно, практически спасательный круг для утопающего.

Неужели Глеб Боярышников позволял подобную вольность жене? Спать с кем-то, имея штамп о браке, — моветон в обществе, сколько бы особо толерантные особи ни кричали обратное.

— Полагаю, я должен бы признаться раньше. Но, вы понимаете, я не слишком делюсь подробностями личной жизни, — Антон, наконец, отпустил Влада, взглядом приказав помалкивать.

— Да, стоило бы сразу все сказать, — прищурилась Илона и посмотрела на застывшую дочь. — Мила, ты не говорила, что твой друг… хм… Из меньшинств.

Отбросив небрежно прядь волос с лица, она щелкнула пальцами. Будто слово подобрать не могла, чтобы оно не выглядело оскорблением.

— Влад просто скрытный, — выдавила Милана. — Почти ничего нам не рассказывал.

— Познакомиться с любовью всей его жизни для нас тоже шок, — прокомментировала происходящее Алиса, выразительно взглянув на Антона. — Хотелось бы убедиться, что наш рыжик в надежных и сильных руках.

Глава 12. Чья же вина?

— Александра, после обеда меня не будет. Все несрочные встречи перенеси на завтра.

Паша отвел взгляд от экрана ультрапланшета и посмотрел на свою сосредоточенную помощницу.

— А что делать с Ильей Закретиным, Павел Александрович? «Дыхание Земли» хотят обсудить с вами возможность финансирования их нового проекта по вторичной переработке мусора. Они прислали своего представителя, он несколько дней пытается попасть на встречу с вами, — Галанова застыла в ожидании ответа, пока Паша задумчиво постукивал кончиком стилуса по столу.

Он крутанулся в кресле, повернулся так, чтобы видеть весь кабинет и присутствующих в нем людей. Старший сын, Елисей, просматривал меню для праздника у Боярышниковых. Настя крутила ступней, закинув ногу на ногу, и листала отчет финансистов по нескольким галереям. И только его зять, Марк Тасманов, расслабленно откинул голову на спинку кресла, игнорируя любые звуки. Даже кашель тестя.

— Что думаете? — поинтересовался Паша у своих детей. Любимого зятя он пока не трогал.

Первым, конечно, отозвался Елисей. Отложил ультрапланшет на стол и развел руки в сторону.

— Не знаю. Зеленые — ребята странные. Почти фанатики. Мы в прошлом году судились с ними из-за биоразлагаемой пластиковой посуды, которую используют наши кафе. Сам помнишь, чем дело кончилось.

Паша задумчиво потер подбородок, затем кивнул. Ничем дело не кончилось, организация по защите природы не предоставила необходимых доказательств суду о вреде такой посуды для планеты.

Елисей же вместе с командой юристов передали все исследовательские разработки в этой области, а также вызвали в качестве экспертов нескольких ученых с мировыми именем. Именно благодаря их авторитетному мнению победа в суде досталась ему легко.

— Если ты согласишься на встречу, сведешь на нет все мамины усилия по борьбе с их вечными акциями протеста, — подняла голову Настя и посмотрела на отца. — Конечно, сейчас ты — независимый инвестор. Имеешь право распоряжаться своими деньгами, как захочешь…

— Марк? — Паша вздернул бровь, и Марк приоткрыл глаза.

— Откажешься — они продолжат бунтовать и в итоге пойдут к нашим конкурентам. Донской, несмотря на махинации с химическим заводом, давно жаждет получить их голоса.

— И что предлагаешь?

Марк выпрямился в кресле, бросил взгляд на жену, на лучшего друга и, наконец, посмотрел на Пашу. С минуту он молчал, никак не выражая свои мысли. Только тарабанил по крышке стола, а потом сцепил пальцы в замок и поднес указательные пальцы к губам.

— Встреться с ним и обговори детали финансирования их проектов. Особый упор сделан на использование экологически чистых материалов.

— Будем из керамических кружек пить кофе? — едко улыбнулся Елисей. — Да мы разоримся на них. Биопластик дешевле и удобнее, к тому же подходит для вторичной переработки. Им бы завод посетить, а не орать под окнами.

— А еще Гринпис вместе с Мировым Зеленым крестом несколько раз подчеркивали его негативное влияние на почву. Он разлагается не до конца, что давно доказано, — отрезал Марк, поправив галстук, и закинул ногу на ногу. — Через рестораны и кафе быстрого питания проходят тонны подобного мусора. «Новая земля» предлагает изменить стратегию, заменить часть пластика на другие материалы.

— У них нет ресурсов, — заметила Настя. — Несколько частных гончарных не сравнятся с масштабным производством. Опять же выбросы углекислого газа в атмосферу не менее вредны, чем биопластик.

— Одно время было модно ходить с личной кружкой по кафе, — хмыкнул Паша, на что остальные скривились.

Еще бы, такое неудобство. Современные люди привыкли к тому, что их вселенная компактна. Никаких огромных супермаркетов, никакой кучи гаджетов: одного ультрапланшета или смарт-часов достаточно, чтобы заменить человеку все. Документы хранились в базе данных правительства, одним движением руки система любого банка считывала личность и моментально предоставляла всю информацию.

— Потому им и нужны инвестиции, — заметил Марк. — Представьте, какой пиар. Павел Александрович вкладывает деньги в проекты, Кира Владимировна заключает контракты на поставку посуды. Пресса и экоблогеры первыми разнесут эту новость по всему интернету.

— Опять шум поднимут вокруг ваших отношений, — протянул Елисей и весело покосился на отца. — Уже вижу заголовки «Бывшие на арене бизнес-интриг»!

— Я сейчас до тебя дотянусь, поросенок, потом на задницу не сядешь, — пригрозил Паша, а старший сын в ответ лишь рассмеялся.

— Ой, страшно. Прямо боюсь.

— Вот молодец. Трясись, хрюндель, пока пятачок на уши не натянул, — проворчал Паша и повернулся к Александре, терпеливо ожидавшей решения начальства. — Назначь встречу в одном из наших ресторанов. Меню веганское, обязательно пусть перепроверят все углы, и никакого биопластика!

— Конечно, Павел Александрович, — кивнула та — Уже подготовлено. Встречу с Кирой Владимировой организовать в Баболовском дворце? Я забронировала еще столик в «Кьянти», но, думаю, лучше ваш семейный ресторан.

Паша повернулся к детям с довольной улыбкой и указал на Александру.

— Вот как надо работать. Свободны.

Послышался скрип, шорох собираемых вещей. Один за другим поднимались Елисей, Настя и Марк. Последний, правда, задержался у окна, что-то рассматривая среди небоскребов города. Он сунул руки в карманы брюк и прислонился плечом к прозрачному стеклу, пока Настя не окликнула его.

Глава 13. Я больше тебя не люблю

Первым нарушить угнетающую атмосферу напряжения решил Антон. Приветливо улыбнувшись, он сделал три шага вперед и практически сразу остановился: Милана подняла руку, тем самым пресекая попытку сократить между ними расстояние.

— Не подходи, — резко сказала она.

Металлические нотки в голосе неприятно резанули слух. Поморщившись, Антон повел плечами в красном бомбере. А чтобы занять руки, сунул их в карманы джинсов. Так он держал необходимую дистанцию, пока Милана переваривала все произошедшее в гостиной несколько минут назад.

— Ты выглядишь… — она окинула его недоуменным взглядом. — Странно. Волосы, эта борода, — она провела ладонью по щеке, отчего кожа Антона под густой порослью моментально зачесалась.

— Образ претерпел изменения в связи с обстоятельствами моего возвращения, — пожал плечами он. Не удержавшись, Антон поскреб подбородок и улыбнулся. — Нравится?

— Нет, — чересчур резко ответила Милана. — Я вроде просила оставить меня в покое.

— Просила.

— Точно помню. Словами через рот.

— Ага, — согласился Антон, после чего гордо выпятил грудь. — К счастью, я никогда не слушал, что мне говорят. Стольких бы неприятностей избежал, но уж как получилось.

Вот оно. Милана закатила глаза, скрестила на груди руки и склонила голову к плечу. Взлохмаченные волосы рассыпались волнами по спине, несколько прядей пощекотали кожу. Она потянулась, чтобы убрать их, однако заметила пристальный взор за каждым своим движением и остановилась.

Ей показалось, будто ноздри у Антона затрепетали. Словно он принюхивался к аромату ее духов или воздуху вокруг.

— Ты не будешь здесь жить, — поджала губы Милана, отбросив раздражающие волосинки с лица. — Когда я давала Насте обещание помочь, твое присутствие в моем доме нами не оговаривалось.

— Но и не запрещалось, — возразил Антон резонно. Темные брови приподнялись, а Милана в ответ шикнула от злости.

Что за ослиное упрямство!

Пальцы сжались в кулаки, в горле запершило и сдавило грудь от желания наорать на кого-нибудь. Или ударить. Однако Милана держалась, мысленно считала цифры от одного до десяти точно мантру, которая позволила бы ей успокоить разбушевавшееся воображение.

Особенно фантазию — ту самую, где на голове Антона оказался горшок из-под драцены. Рисунок с позолотой прекрасно бы гармонировал с цветом модных мужских ботинок. Картина вышла настолько живой, что Милана непроизвольно дернулась к подоконнику. К растению, чьи пучки листьев на концах веток пугливо дрогнули от кровожадности хозяйки.

— Давай поговорим без насилия, — Антон бросился Милане наперерез. Его мощная фигура перегородила путь к цветку, отчего разочарование неприятно кольнуло в груди.

— Пошел вон из моего дома, — почти прорычала она и указала на дверь. — Сейчас же.

— Мы можем без истерик обсудить план?

— Канарейкин, — ярость перетекла в ядовитое шипение. Тон, которым Милана озвучила фамилию Антона, заставил его содрогнуться. — Ты тупой или глухой? Мне достаточно заорать, чтобы через минуту сюда ввалилась охрана. Тебя скрутят, выведут под конвоем и вышвырнут за ворота. Хорошо, если не сядешь за незаконное проникновение и мошенничество. Вряд ли Павла Александровича обрадует еще одна статья к твоему богатому послужному списку!

Она надеялась задеть Антона упоминанием имени отца, однако того не проняло. Он по-прежнему невозмутимо возвышался над ней. Сделай Милана шаг, уперлась бы носом в плечо, как часто делала в прошлом. Далеком и давно позабытом.

На мгновение Милана услышала сложный терпкий аромат, напоминавший сырость и сожженную древесину. Он резко сменился травянистыми нотами, после которых пришла горечь перца. Как и любовь Миланы к Антону, она испортила общие впечатления. Оттолкнула, после чего позволила вдохнуть немного кислорода в горящие огнем легкие.

— Зачем ты пришел, Тони? — спросила она тихо.

Слез не было. Давно оплакана та пародия на отношения.

— За тобой, — без прикрас ответил он и, проведя ладонью по волосам, добавил: — За справедливостью. Не знаю. Что там обычно вещают герои в крутых фильмах?

— А-а-а, — протянула Милана и едко улыбнулась, — тебе теперь только Голубого капитана играть. С твоими-то пристрастиями.

— Больше оскорблений. Мало яда спустила.

Милана захлебнулась словами от гнева, но вместо ожидаемого Антоном крика, она неожиданно прикрыла глаза и вдохнула дважды кислород полной грудью. Губы шевелились, как будто считали цифры или овечек, чтобы угомонить рвущуюся наружу злость. Не ответив на едкое замечание, развернулась и зашагала к двери.

— Ты куда? — крикнул Антон ей в спину.

Подошва мягких домашних туфель скрипнула от резкого торможения. Абсолютно прямая спина и отсутствие какой-либо реакции ему совсем не понравились. Уж лучше бы Милана кричала или била горшки с цветами. Такое поведение давало надежду на то, что последние шансы на прощение не превратились в прах за год обоюдного молчания.

Ответ Миланы почти физически ударил под ребрами, вывернул наизнанку эмоции и подарил мучительную боль. Долгую, ноющую, как незаживающая рана где-то в глубине сердца. Подобная той, что поселилась навечно после смерти Ярослава.

Глава 14. Тайны

Из гостиной Антон вышел пусть не в приподнятом настроении, но вполне понимающим, куда ему двигаться дальше.

Вперед. Исключительно по прямой линии, никуда не сворачивая и не пасуя перед трудностями, что неизменно возникают на пути к счастью.

Любовь любовью, а проблемы никуда не делись. Марат Донской оставался у власти, его соратники вовсю строили планы и подсовывали палки.

Оставался еще Вадим. Статус заключенного не мешал засранцу продвигаться в средствах массовой информации как жертва произвола властей. Все больше людей выступали на его стороне, видя в нем несчастного мальчика с тяжелым детством и разрушенной психикой.

Народ обожал всех убогих, униженных и оскорбленных почем зря.

Тщательно отслеживая камеры, Антон намеренно двигался чуть медленнее, чтобы запущенный вирус успевал обрабатывать видео на мониторах охраны дома Боярышниковых.

Путем захвата движений установленная программа «Кардинал» изменяла матрицу лица и создавала симуляцию другого человека. Работало, конечно, исключительно с камерами, но этого пока оказалось достаточно. Остальное зависело от скудных актерских навыков Антона и сплоченных усилий его команды.

Пересекая очередную комнату, он внезапно услышал крики. Кто-то с улицы громко ругался, вопли слышались даже сквозь плотно закрытые ставни. Постепенно голоса переместились к главному входу, куда направлялся Антон минутой ранее: поспешив к дверям, он вышел в холл и обогнул лестницу, ведущую на второй этаж дома.

Здесь-то открылся источник шума.

Глеб яростно сдирал плотное пальто под испуганные взгляды прислуги. Всклоченные волосы падали на перекошенное лицо, тонкие губы шевелились. Изо рта известного режиссера театра и кино вылетали такие ругательства — неприятно удивилось бы все Министерство культуры.

Внешне, несмотря на дорогую одежду и аксессуары, Глеб напоминал скорее пьянчужку из ближайшей подворотни, чем знаменитость. И дело не только в обезображенных алкоголем и нездоровом образе жизни чертах, но и самом его поведении.

Нормальный воспитанный человек так себя прилюдно вести не будет.

— Глебушка, давай я тебе помогу, — к мечущемуся мужу бросилась Илона.

Она едва ли сделала три шага, когда тот сбросил на пол верхнюю одежду и замахнулся для удара. Громкий звон пощечины разлетелся по всему коридору, отразился от стен, а затем исчез в темных закоулках особняка под приглушенный грохот падающего тела.

— Тупая овца! — заорал Глеб, брызгая слюной во все стороны.

Ни стоящая по струнке прислуга, ни охрана его нисколько не смутили. Он занес ногу для удара в живот, и Антон, настолько ошеломленный увиденным, не сразу сообразил, что надо вмешаться. В привычную картину мира не вписывалось подобное зверство — да еще на глазах у кучи людей без всякого стеснения.

— Прекрати!

Антон вздрогнул и во все глаза уставился на Милану, что бросилась на отца с отважностью маленького воина. Копна светлых волос взметнулась, хрупкая фигурка налетела на рослого Глеба, отталкивая его от скулящей и сжавшейся Илоны.

— Убери от нее руки, — прорычала Милана и вновь пихнула неповоротливого отца в грудь.

Все происходящее напоминало кадр из мелодрамы: только здесь, в реальности, актеры каждый день играли одну и ту же роль. Раз за разом.

Где-то в сознании Антона переключился тумблер, когда Глеб занес кулак над дочерью, и показалось, что он вот-вот ее ударит. Сорвавшись с места, он почти достиг цели, которая сузилась до единственного человека в помещении. Краски поблекли, не осталось ничего кроме кроваво-красного марева.

В последний момент кто-то крепко обхватил Антона на бегу, оттащил подальше к лестнице, пока Милана разбиралась с отцом. Глеб медленно опустил руку, однако этот факт все равно не отрезвил перенасыщенный адреналином мозг.

— Не лезь туда, — сквозь шипение в ухо Антон с трудом узнал голос Влада. — Хочешь все завалить нафиг?

— Ты видел?! — ума хватило не кричать, но рассечь ладонью воздух при взмахе не помешало.

Благо в их сторону никто не смотрел, что позволило Владу оттащить сопротивляющегося Антона подальше.

Грудь вздымалась, мысли хаотично крутились вокруг разыгравшейся перед ним сцены насилия. Худшего из возможных, когда жертва едва ли в состоянии хоть как-то себя защитить. Пусть Илона — пустоголовая дура, однако она не заслуживала превращаться в грушу для издевок и битья моральным уродом. Да никто не заслуживал.

Руки Антона тряслись от жажды расправы, он ясно представлял, как впечатывал бы голову Глеба в стену — до крови и соплей. Самолично выбил бы парочку зубов, а потом заставил ими подавиться.

— Видел, Тони, — совершенно спокойно и безэмоционально ответил Влад, бросив взгляд куда-то за его спину.

Шум стих, слышались только редкие всхлипы и утешающий голос Миланы. А еще шаги — тяжелые, уводящие монстра куда-то вглубь проклятого дома.

— И вот так просто об этом говоришь?! — вновь завелся Антон и замолчал, едва посмотрел в напряженное лицо Влада.

— С добрым утром, Татошка, — процедил он внезапно. — Твоя недодевушка всю жизнь провела в аду, а ты лишь сейчас осмелился заглянуть в этот чулан. Приоткрыл крышечку, и та щелкнула тебя по носу.

Глава 15. Нежданная встреча

С момента выхода из дома Миланы Влад не произнес ни слова, наоборот, молчал всю дорогу до парковочной зоны. Пока не убедился, что охранники за ними больше не следуют и пристальное внимание дронов обращено на задний дворик.

— Мудак, — коротко произнес Влад и ткнул Антона пальцем в грудь. — Ты башкой хоть думаешь иногда? Или тупо строишь мужика ради понтов?

— Я хотя бы мужиком считаюсь, а не веселенькой подружкой моей сестры, — огрызнулся тотчас Антон, отталкивая приятеля в сторону.

Они бы обязательно подрались — в другом месте, в другое время. Но здесь было слишком много камер, свидетелей и посторонних людей. К тому же присутствие Алисы заставило парней разойтись, едва она шмыгнула мышкой между взбешенной парочкой. Ее ладони легли на плечи Антона в момент, когда тот дернулся и занес кулак для удара. Взгляд метнулся с перекошенного лица Влада на светлую макушку подруги — такую же, как у Миланы.

Одного удара или толчка хватило бы, чтобы хрупкую фигурку снесло с дороги. В памяти воскресли кадры из отвратительной сцены, что случилась не более получаса назад, и Антон, тяжело дыша, отступил.

— В чем дело? — нахохлился Влад. — Струсил?

— Влад! — раздраженно перебила его Алиса.

— Девчонок не бью, — Антон потер подбородок.

От дурацкой бороды чесалась кожа. Однако конспирация, будь она неладна, требовала полного погружения в образ. Одернув полы расстегнутого пальто, он окинул застывшего Влада пристальным взглядом.

В Африке их отношения были гораздо теплее. Пусть дружбой не назовешь, но ведь вражды как таковой не было. А сейчас Влад смотрел на Антона как на врага: то ли из-за Миланы, то ли из-за своих каких-то личных убеждений. За год, что они толком не виделись, только вели переписки и играли в шпионов, разрушились привычные связи. И никто, кроме Антона, в этом не виноват.

— Ладно, прости, — Антон рассеянно провел пальцами по волосам. — За ту дурацкую сцену в гостиной. Просто Илона прицепилась…

— Еще чего, у меня теперь моральная травма на всю жизнь, — Влад отвернулся и зашагал к синей «Ауди», что особняком стояла от всех автомобилей.

— Подкинуть меня не хочешь до города? — крикнул ему в спину Антон и получил в ответ неприличный жест.

Беспомощно пожав плечами, Алиса вздохнула и некоторое время еще наблюдала за уходом друга. Потом очнулась, сжала покрепче ультрапланшет в руках. Повернувшись к Антону, она поправила выбившуюся из хвоста прядку, когда ветер ударил в спину и испортил прическу.

— Тебя подвезти? — переминаясь с ноги на ногу, осторожно спросила Алиса.

— Не думаю, что это хорошая идея, — уныло ответил Антон и поднял голову к резко потемневшему небу. Судя по наползающим графитовым тучам, остаток дня обещал сырость с грязью.

Словно подтверждая его мыслей, первая капля сорвалась с нависшего над ними облака и ударилась об асфальт.

— Могу до города. Там пересядешь на метро или такси.

— А журналисты?

Алиса пожала плечами, затем активировала удаленно двигатель маленькой машинки, больше похожей на игрушечную. Только размером для взрослых. Амарантовый «Пежо» приветливо мигнул фарами, после чего бортовой компьютер поприветствовал владелицу автомобиля томным женским голосом:

— Рада приветствовать вас, Алиса Владимировна. Пожалуйста, сядьте вперед и позвольте системе закрепить ремень безопасности во избежание несчастного случая.

— Идешь? — кивнула Алиса на машинку. Острая шпилька бодро зацокала набойками по дорожке.

— Почему ты не взяла фургон? — мрачно поинтересовался Антон, прикидывая, как ему надо согнуться, чтобы поместиться в салон.

Темно-синий распахнутый плащ взметнулся крыльями за спиной, когда Алиса резко развернулась и немного покачнулась на каблуках. Придержав для него распахнувшуюся дверцу, она погладила свою красавицу по крыше.

— Чем тебе не угодила моя букашка?

— На этой божьей коровке только девочкам до шестнадцати ездить, — скептически протянул Антон. — Елисей вообще видел ее?

— А кто его спрашивал? — развела руками Алиса. — Моя машинка, мне и ездить. Опять же, Лиса со мной почти не катается никуда.

— Да ну еще бы, — забурчал Антон, с трудом влезая в крохотное пространство.

Дважды он стукнулся макушкой, трижды задел панель управления. Запищали датчики, бортовой компьютер попросила Антона сесть, но длина ног не позволила. Пришлось устраиваться в три погибели, едва не оказавшись в позе эмбриона на переднем сиденье. Садиться назад он категорически отказался.

Вдруг он оттуда не вылезет на свет божий? Навечно останется в кабине крохотного автомобиля ярко-розового цвета. Хуже смерти не придумаешь.

— Папа рассказывал, как однажды они ехали в похожей машине на вечеринку с дядей Яриком.

— Правда?

— Ага, я тогда над ним смеялся долго, — Антон со вздохом устроился в кресле. Ремень обвил его где-то в районе талии, в очередной раз пискнули светодиоды, и дверца закрылась сама. — Типа смешно. Два рослых мужика в одной крохотной свистульке катят на вечеринку с бабами…

— Полагаю, теперь не смешно? — улыбнулась Алиса и покосилась на него в зеркале заднего вида.

Глава 16. Убийца

Елисей подбросил вверх помидор, ловко вырвал из рук сестры нож и принялся за шинковку овоща, пока рядом с писком вертелся робот-уборщик. Круглый диск собирал мелкий мусор. Его небольшие ворсинки вместе с выделяемым паром дезинфицировали поверхность паркета, ловко стирали упавшие капли, когда режим втягивания грязи переключался на влажную уборку.

— Не наступи на Поппи, — ткнула в брата вилкой Настя.

— Ты назвала робота Поппи? — вскинул брови Елисей.

У ног крутились два хаски: серебристый Шницель неохотно перебирал лапами, а шустрая черно-белая Стася подпрыгивала в надежде стащить сочный кусок ветчины. Спустя несколько бесплотных попыток она уселась на пол и жалобно завыла.

Протяжно, отчего Елисей скривился.

— Господи, как вы с ними живете.

Ярко-голубые глаза собаки расшатали бы уверенность самого бесчувственного человека. А когда к Стасе присоединился и Шницель, он не выдержал. Бросил два куска, чем заслужил их безграничную любовь. Минут на пять, пока на кухне не появился хозяин.

— Не корми собак, — Марк с шиканьем отогнал хаски от выдвижного стола. — У Стаси без колбасы ожирение.

— Да она после зимы похудеть не успела, — обиделась за любимицу Настя.

— Тебя тоже касается, — Марк буквально выдрал из рук жены вазочку с мятными пастилками. — Нельзя.

— В них нет сахара!

— Фруктоза — тот же сахар, — ехидно отозвался Марк и убрал подальше злополучные фантики. Повыше, чтобы жена не вздумала забраться в шкаф.

— Он тиран, — Настя посмотрела на хмыкнувшего брата. — Видишь, с кем я живу? Хотела на Сахалин от него подальше, и туда не пустил!

— Глазки видели, ручки щупали, — развел руками Елисей. — Сама выбирала, в ЗАГС повела.

Марк аккуратно пристроился позади жены, ладони незаметно скользнули на округлившийся живот. Не то чтобы где-то внутри у него зародился восторг от скорого появления третьего члена семьи (или пятого, если считать собак). Но, в общем, он смирился с участью будущего отца, нашел плюсы в неожиданной корректировке планов на жизнь.

Ссоры случались реже, гормональные перескоки настроения подавлялись опасениями Насти потерять ребенка. Она стала спокойнее, вела себя разумнее. Глупая затея с поездкой разрешилась маленьким скандалом, затем жена приняла точку зрения Марка и прекратила бунт.

Хорошо же. Его все устраивало. Нет, дети, конечно, гадость редкостная и риск для Настиного здоровья, но с ними вполне легко ужиться. Когда они станут разумными, естественно. Период слюней с подгузниками он решил стойко перетерпеть. Как герой.

Любишь женщину — люби и ее загоны.

— Это я ее выбрал, — бросил Марк с удовольствием, зарываясь носом в темных волосах супруги. — Там без шансов, никуда бы не делась.

— Знаешь, твое поведение нынче расценивают как абьюз, — сказала Настя, однако попыток вырваться не предприняла. Наоборот, чуть повернула голову, едва жалящий поцелуй обжег плечо.

— Заявила девушка, которая на меня надела наручники перед церемонией бракосочетания, — промурлыкал Марк, прочертив кончиком носа линию шеи.

— Ой, а ты прямо сильно сопротивлялся.

— Я ждал романтического жеста, падания ниц и кольца с бриллиантом в двадцать два карата, — притворная обида в голосе вызвала хохот у остальных членов семьи.

— Ну вы и чокнутые, — покачал головой Елисей.

— Поехавшие, — в один голос ответила пара.

Идиллию прервала система «Умный дом», сообщив о прибытии сотрудников органов внутренних дел. Удивленно переглянувшись с остальными, Марк отпустил Настю и вышел в коридор, когда на панели появилось изображения двух мужчин.

Компьютер быстро считал данные с представленных чипов, после чего прозвучал электронный голос:

— Личность подтверждена.

— Что случилось?

Настя поддалась вперед, но Марк остановил ее на полпути. Елисей ловко перехватил руку сестры, чтобы та не бросилась следом и помешала разговору. Когда спустя несколько бесконечно долгих минут ожидания гости появились у двери, Настя все-таки вырвала ладонь и услышала шипение брата за спиной:

— Настя! Вернись!

— Следователь по особо важным делам Прокопенко Игнат Максимович и мой помощник — Давыдов Валентин Николаевич. Ваша супруга дома?

Глубокий баритон мужчины, который представил себя и напарника, Насте совсем не понравился. От хриплых ноток по телу пробежал холодок. Чем больше говорили работники следственного комитета, тем сильнее сковывал движения давящий ужас. Он пробирался все выше, сжал цепко горло и сдавил так, что дышать стало почти невозможно.

— В чем дело? На каком основании вы требуете встречи с моей женой? — раздражение Марка плавно перешло в шипение змеи.

— У нас постановление, — пискнул, видимо, Валентин. — Возбуждено дело. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста.

Услышав шаги, Елисея за спиной, Настя проглотила ком и, крепко сжав пальцы в кулак, шагнула навстречу следователям. Едва взгляд поросячьих глаз того самого Прокопенко остановился на ней, она поняла, зачем они пришли в их дом. И почему Марк, глядя на экран ультрапланшета в руках Давыдова, буквально побледнел на глазах.

Глава 17. Мать

Отец побуянил еще час или два, но Милана все равно прислушивалась к шорохам в доме. На всякий случай. Кто знает, Глеба могла взбесить или разбудить любая мелочь. Рисковать никто не хотел.

Взгляд метнулся к перепачканным кровью с мятым платочком из бумаги. Нынче невероятная редкость, все больше ценились продукты переработки из биопластика или дешевого картона. Но они не нравились Илоне. Очередная деталь в копилку бесконечного подчеркивания красивой картинки, под которой пряталось давно сгнившее и уродливое нутро их семьи.

— Илона Алексеевна, принести вам успокаивающий чай на травах? — поинтересовалась Ангелина Ивановна.

— Ничего не нужно. Спасибо, дорогая.

Ни один мускул не дрогнул на лице управляющей, пока она смазывала заживляющей мазью опухшее от удара лицо Илоны. Хорошо, хоть в этот раз обошлось без хирурга и врачей скорой помощи. Сколько себя помнила Милана, карета с характерным значком креста приезжала к ним почти каждые выходные. По праздникам и вовсе в домике для прислуги дежурил платный санитар.

И все молчали. Потому что деньги значат в этом мире больше, чем чья-то гордость или сострадание.

Руки у Ангелины Ивановны дрожали, она чуть не уронила серый тюбик. Ничего удивительного, ведь именно ей пришлось укладывать Глеба в кровать. Тщательно поправляя рукава рабочего платья, управляющая скрывала от внимательных глаз Миланы синяки. Тоже частое явление, к которому в доме давно привыкли. Но если свою мать Милана еще понимала — Илона больна, там и психиатр вряд ли поможет — то с прислугой дело обстояло иначе.

Зачем терпеть издевательства сумасшедшего алкоголика? Пусть не специально, но Глеб отравлял жизнь не только жене и дочери. Всем вокруг.

— Я все же схожу на кухню, — шепнула Ангелина Ивановна, захлопнув металлическую крышку аптечки. Пискнул кодовый замок, и управляющая поспешила удалиться из спальни Илоны.

Наступило тягостное молчание. Безмолвный туман напряжения разъедал кожу, вгрызался в легкие. Мать не смотрела на Милану. Все больше суетилась: то к лицу прикоснётся и ойкнет, то судорожно примется искать зеркало.

Она так быстро соскочила с кровати, что ортопедический матрас невольно отпружинил. Пискнула система автоопределения массы тела, немного сбился комком у подножья шелк покрывала. Розовый отблеск ткани на секунду отвлек внимание Миланы от Илоны, которая подбежала к туалетному столику.

Она оперлась на него руками и практически уткнулась пострадавшим носом в поверхность круглого зеркала, чтобы рассмотреть масштабы катастрофы.

— Ужас, — прогнусавила Илона и негромко шмыгнула. — Как я завтра поеду на массаж?

— Это все, что тебя волнует, мама? — пальцы Миланы сжались в кулак, зубы с клацаньем встретились друг с другом. — Внешний вид?

— Мне странно слышать подобные речи от тебя, дорогая. Ты давно должна понять, как много значит внешность женщины в нашем мире.

— Ты сейчас о нежных переливах гематомы после встречи с кулаком отца или о чем-то другом?

Илона вздрогнула, а Милана прикусила щеку от ужаса. Надо же было ляпнуть такое! Насколько бы злость ни управляла эмоциями, грубить матери она точно не желала. Не после отвратительной сцены в коридоре, которую, к несчастью, видел Антон.

Что он теперь подумает? Наверняка шокирован произошедшим. В его идеальном мире мужчина никогда не поднимал руку на женщину. Вряд ли Павел Александрович хоть раз унизил словом или делом кого-то из семьи.

Да что там. Какими бы словами ни называл Милану Антон, он никогда не позволял себе подобного обращения с ней. Слегка оттолкнуть, чтобы не путалась под ногами? И то потом просил прощения.

Он голоса никогда не повышал, лишь слегка изменял интонацию в качестве угрозы. Но для Миланы, давно привыкшей к унижениям, все злые слова казались чем-то незначительным. Вспоминая их отношения, она невольно сравнивала себя с матерью.

Сколько у них общего? И не являлась ли она постоянной жертвой, будучи воспитанной в семье садиста? Боль от укуса усилилась, соль и металл на языке от проступившей крови отрезвили разум Миланы.

— Напиши заявление, — выдохнула она и посмотрела на застывшую у зеркала мать.

Илона хаотично перебирала бесконечные приборы красоты, какие-то склянки с дорогой косметикой, украшения в шкатулке, безделушки, мелочь. Фарфоровая статуэтка балерины с глухим стуком упала на ковролин, но осталась целой.

Спасибо мягкому ворсу. Рука девушки продолжала тянуться вверх, указывала на дверь — вот оно. Открой и выйди из золотой клетки. Только Илона не пошла. Сев на пуфик, она аккуратно поправила прическу и замерла. Как статуэтка — неживая и совершенно пустая.

— Глупости, твой отец проспится и все будет нормально, — натянуто улыбнулась Илона, коснувшись мочки правого уха. Той самой, где остался еле заметный шрам после косметической операции.

И вновь благодарности хирургам. Они умело восстановили тело Илоны, почти не оставив следа от ударов ножа и пудовых кулаков. Лишь разум ни сшить, ни собрать по кусочкам никак не вышло.

— До или после того, как он тебя убьет? Сколько, мама? Ты продолжаешь жить с ним, хотя давно могла уйти. К чему жертвы, если достаточно поднять на уши общественность, и Глеб через минуту окажется за решеткой! — Милана встретилась в зеркале со взглядом матери. Впервые за долгое время где-то в глубине сверкающих топазов появились проблески эмоций.

Глава 18. Заклятый друг

Аромат молочной карамели наполнил кухню домашней атмосферой. Он напомнил Антону дни, когда не нужно было беспокоиться о проблемах или списке покупок, чтобы уложиться в бюджет. Только родная квартира, уют и кружка кофе с растопленным в нем шоколадным шариком, из которого на поверхность всплывали кусочки снежного зефира.

— Не думал, что их еще делают вручную, — Антон рассматривал в руках прозрачную упаковку из биополиэтилена. Голографическая наклейка, проявившаяся от прикосновения человеческих пальцев, указывала на кустарное производство продукта.

— Сейчас все гораздо проще, — пожала плечами Кира и отпила из кружки. — Сунул таблетку в многофункциональную машину, получил клубничный чай или кофе с шоколадом. За тебя все делают маленькие штучки в технике.

— Нанороботы, — рассмеялся Антон, покачав головой.

Прозрачный фантик плавно опустился на пол, моментально сметенный работающим роботом-уборщиком. Замигали датчики на панели, несколько раз внутри металлического корпуса что-то грохнуло. Однако уже через минуту все наладилось, и вновь кухню наполнила тишина, изредка разбавляемая жужжанием крохотных щеток робота.

— Он никуда не годится, — цокнула языком Кира и покосилась на уборщика. — Ты давно отдавал его на технический осмотр? Такое чувство, что эта штука сейчас развалится.

— Эй, не обижай моего А3456. Роботы служат вечно!

— Но морально устаревают.

Антон сморщил нос, глотнул осторожно горячий напиток и зажмурился от удовольствия. Ореховая нуга внутри тающих кусочков зефира растеклась по языку. Шоколад дарил ощущение безопасности и умиротворения рядом с матерью, которая расположилась напротив. Он втянул аромат духов Киры вместе с дразнящими кофейными запахами и откинулся назад. Широкий подоконник окна отлично подходил для подобных посиделок вдвоем.

— Как остальные? — будто невзначай поинтересовался Антон, делая один оборот ложкой.

Маленький водоворот отлично сосредотачивал внимание, позволяя не поднимать голову и не смотреть матери в глаза. Он чувствовал, как она буквально прожигает его внимательным взором.

— Ты мог бы сам уточнить. Или спросить Елисея с Настей, — протянул Кира после очередного глотка. — Вы же общаетесь.

— Они не особо разговорчивы, — буркнул в ответ Антон и все-таки решился взглянуть матери в лицо. — А отец?

— Вот и спросил бы. У него.

— Да он со мной не разговаривает! — захлебнулся возмущением Антон.

Из-за резкого движения несколько капель кофе пролились за край и обожгли руку. Антон проигнорировал жжение, будучи слишком поглощенным эмоциями. «Дзинь!» — громкий удар о стенки кружки заставил его вздрогнуть.

— Действительно, с чего бы. «Он со мной не общается, почему я должен звонить?!» — Кира понизила интонацию, подражая голосу мужа, затем иронично выгнула брови. — Я все жду, когда вам надоест мериться упрямством.

— Напоминаю, меня просили дома больше не появляться, — Антон не увернулся от щипка и тихо ойкнул, растирая щеку.

— Ой, смотрите, какой обиженный тигренок. У твоего отца двенадцать пятниц по понедельникам. Паша через час все простил. Ну хорошо, через два, — фыркнула Кира.

— Во всем виновато упрямство, — закатил глаза Антон.

— И чье конкретно?

— Папино. Я младше, мне априори на возраст следовало предоставить скидку.

— Поразительно, насколько с возрастом ты становишься похож на Павла, — неожиданно тепло рассмеялась Кира, поставила кружку и стерла пальцем слезинку. — Не только внешне, но и внутренне. Ты просто мини-копия Кенара.

Отвернувшись к окну, Антон всмотрелся в голограмму летнего бриза. Сквозь криво собранные биты проглядывалось стекло, за которым буйствовала весна. Дождь стучал по крышам, нагоняли мрак и холод тучи. Никакой радости. Потому, видимо, люди все чаще прятались за проекцией хорошей погоды на окнах, покупали домой специальные устройства.

Ради одной цели — немного ухватить счастья в бесконечной череде унылых будней мегаполиса.

Антон вдруг подумал: а ведь Милана всегда бежала туда, где лучи солнца ласкают кожу. И от бесконечного света ослепнешь, если долго вглядываться в лазурное небо. Там, в Африке, оно особенно прекрасно — чистое и удивительно щедрое на тепло.

— Я видел Милану, — начал он, когда снова стало тихо. — Ее семья, отец… — он осекся и до побелевших костяшек сжал кружку.

Кира ничего не ответила, лишь положила ладонь на его колено в немой поддержке.

— В аэропорту папа сказал, что не воспитывал меня таким человеком. Тогда я не понял, о чем шла речь.

— Татошка, — Кира с сочувствием погладила плотную ткань джинсов.

— Мне стыдно, мам, — тихо признался Антон, глядя ей в глаза. — Перед ним и Миланой. Перед тобой. За гадости, что говорил и делал. За вранье, бесконечные пьянки, неприятности, те дурацкие слова и мерзкие оскорбления. Теперь я не знаю, как все исправить.

— Начни с главного, — уголки губ Киры приподнялись, — попроси прощения у Миланы. Столько раз, сколько потребуется. Иногда это лучший способ вернуть былое расположение.

— А у вас?

Глава 19. Дилемма

У здания Следственного комитета собралась толпа журналистов, повсюду летали дроны с камерами и фиксировали происходящее в режиме реального времени, сразу же передавая новости в многочисленные блоги и форумы. С голографических экранов вещали ведущие, различные телешоу в срочном порядке организовывали экстренные эфиры. «Горячая» тема для обсуждения каждого сплетника в городе: дочь известного бизнесмена и бывшего кандидата в мэры оказалась… убийцей!

— Тебе лучше остаться в машине. Если кто-то заметит, моментально попадешь под прицелы прессы, — по-деловому проговорила Кира.

Она старалась держать лицо, почти не показывала Антону волнения. Всю дорогу до пункта назначения, его мать сдерживалась. Несколько раз он видел, как судорожно вздымается ее грудь в очередной провальной попытке сделать дыхательную гимнастику. Но дрожь пальцев, как и чересчур резкие движения, выдавали истинное положение дел.

Кира боялась. Ее трясло, она была на грани истерики.

— Отец сейчас там? — Антон кивнул на высотку, чьи зеркальные стены светились от многочисленных огоньков. Они создавали иллюзию того, что в Техническом переулке середина дня, а не поздний вечер.

— Да, — Кира подняла взгляд на сына, — приехал часом ранее. Наверное, решает вопрос о залоге.

— Все настолько плохо?

— Я не знаю. По словам Стаса, после отмены показаний свидетелей и очевидцев процесс упростился. Но основания для задержания должны быть неоспоримы, иначе руководитель не подпишет ходатайство.

После проведения сканирования кабины автомобиль тронулся, заезжая на перекрытую парковку после снятия барьера. За ними попытался проехать какой-то фургон с эмблемой Первого канала, но лазерные лучи пресекли эту возможность. Послышались возмущенные крики, а Антон мысленно порадовался предусмотрительно поставленной на материнской ауди защите на стеклах.

Непрозрачность — лучший друг шпиона.

Подземная парковка почти пустовала, если не считать несколько дорогих иномарок и автомобилей работников Следственного комитета. Никаких выкриков журналистов или дронов, только камеры повсюду да несколько датчиков. Где-то вдалеке жужжали роботы, которые убирали незаметный глазу мусор и патрулировали территорию.

«Пожалуйста, пройдите направо, следуя указателям, и войдите в кабину лифта. Вы будете доставлены на цокольный этаж здания для полного досмотра», — прозвучал электронный голос, едва Антон с Кирой вышли из машины.

— Неплохо, — окинул взглядом мигающие стрелки Антон.

— Тебе лучше побыть здесь, — нахмурилась Кира. — Если желаешь оставаться в тени, наверх не поднимайся.

— Мы уже приехали, мам. Это следаки, кому я там нужен?

— Твой отец дружит с генеральным прокурором. Какова вероятность того, что Донской близко сотрудничает с кем-то из той же сферы? — прищурилась Кира и незаметно поправила прическу. Она сунула руку в сумочку, достала зеркальце и глянула в отражение.

Идти растрепанной нервной матерью в логово потенциального врага она точно не собиралась. Только сдержанность, только спокойствие.

— Предлагаешь ждать?

— Предлагаю не играть в героя, — поправив воротник пальто, Кира поджала губы и, развернувшись на каблуках, зашагала в сторону лифта. Она махнула сыну рукой и крикнула на прощание:

— Я напишу, когда выйду!

Антон цыкнул и сделал круг. В чем-то мать права, ему не было смысла сюда ехать: в здание нельзя, на глаза людям лучше не попадаться. Хотя он уже засветился на куче камер, вряд ли кому-то взбредет в голову проверять каждого посетителя здания. А защита здесь стоит такая, что и кроликам не по зубам — не взломаешь при всем желании.

Забравшись обратно в салон, Антон набрал полные легкие воздуха и выпустил его со свистом, затем откинул голову на спинку кожаного диванчика. Скрипнула кожа, когда он потянулся за прихваченным из дома ультрапланшетом. Разблокировав экран, он кликнул по иконке с приложением «АйИнТи». Три непрочитанных сообщения от Наташи висели в рабочем чате среди кучи бессмысленного спама от работников «Паллегро» и ребят из его команды. Все они касались вопросов, кроме последнего. Того, которое она написала уже в личные сообщения.

NaT25: «Видела новости. Что у вас происходит? Настя в порядке? Парни и девчонки задают вопросы, но я напомнила о профессиональной этике сотрудников :)».

Антон коснулся виртуальной клавиатуры, чтобы ответить ей.

TonyKenar: «Жду, пока не ясно. Спасибо за поддержку, ты настоящий друг!».

NaT25: «Пафосно как».

NaT25: «Типа пошла нафиг, Натка, я слишком расстроен происходящим».

Губы невольно растянулись в улыбке, и Антон покачал головой.

TonyKenar: «Пошла нафиг :D»

TonyKenar: «Сорри. Все ок, Нат. Я в порядке. Мы справимся».

NaT25: «Не сомневаюсь».

NaT25: «Павел Александрович там?»

TonyKenar: «Проверишь для меня кое-что?».

Их сообщения всплыли почти одновременно. Антон затаил дыхание, видя, как пляшет цифровой карандашик по экрану.

NaT25: «Что конкретно?».