Моя по волчьим законам

Пролог

Анхель Экрот

— Поддельные документы на имя Нины Руцвик, настоящее имя Мишель Монро. Имани. Незарегистрированная, — отчитался Брэд как по нотам.

Я перевел взгляд на девчонку, которая смотрела на меня так, будто готова была покусать. Даже со всклокоченными огненно-рыжими волосами и в драной одежде она выглядела очень привлекательно и пахла так же умопомрачительно, как могла бы пахнуть моя истинная. Предки миловали. Истинность — слишком замороченная штука, от нее мозги отъезжают, а мне еще стаю в узде держать надо.

Первый год, когда я стал альфой, выдался просто на редкость мерзотным. Многие считали, что отец мне поддался в драке. Те, которые так не считали, говорили, что я слишком молод. Вдобавок выродки, изгнанные из стай и сбивающиеся в преступные группировки, решили, что могут устанавливать свои собственные законы в Крайтоне, в том числе на моей территории.

Таких мы и накрыли сегодня. Старый склад на окраине, где держали девчонок и проводились аукционы. Живой товар продавали пачками, но хорошо шифровались. Если бы не Дэя, наш агент, наверное, мы бы еще полгода за ними бегали.

— Ты в порядке? — спросил я девчонку, которая работала с нами. Хоть немного отвлекся от дурманящего аромата, который врезался в мысли.

— Ага, — она взъерошила длинные светлые волосы, выразительно посмотрела на меня. — Все супер.

Точно так же, очень выразительно, но с другими эмоциями, на меня смотрели дворняжки-отщепенцы, подраные моими волками и мной лично. Сбившиеся в кучу, они сейчас представляли собой жалкие биологические отходы, о принадлежности к нашему виду говорили разве что горящие желтым глаза. Особенно у того, кто был у них за главного, но я не обманывался. Истинного главаря здесь не было. Ни один из них ни по запаху, ни по силе не дотягивал до самопровозглашенного альфы.

— Проследи здесь за всем, пока не приедет полиция. — Мы сотрудничали с людьми и, надо сказать, вполне успешно. Детективы в управлении Мантон-Бэй работали лучшие, и звонил я одной из них.

— Тара расстроится, если вы не пересечетесь, — хохотнул Брэд. Он, пожалуй, единственный изо всей стаи дотягивал до меня по росту — наследственность, доставшаяся от матери с отцом, сделала меня самым высоким альфой на всем Западном побережье.

— Тара знает, где меня найти, — хмыкнул я и кивнул на рыжую. — Ее я забираю с собой. Если потом потребуются свидетельские показания, разберемся.

— Ты не имеешь права! — натурально зарычала имани, когда ее потащили к машине.

— На имани? Как раз имею.

Имани — идеальная самка. Не будучи волчицей, она может составить отличную пару даже альфе, наравне с самой родовитой женщиной стаи. От имани рождалось сильнейшее потомство. С тех пор, как их стали находить во всем мире, их стали регистрировать, в том числе и для того, чтобы защитить от таких вот ушлепков. Обычно их сразу забирали под лапу сильнейшие альфы, и дело с концом. Регистрация, если у тебя открылся ген имани, была обязательна, девчонка нарушила закон, и прекрасно об этом знала. Больше того, она использовала поддельные документы. Если бы не моя особая база данных, мы бы еще долго выясняли ее настоящее имя.

То ли она прочитала что-то в моем взгляде, то ли просто поняла, что спорить бесполезно, потому что замолчала. Позволила запихнуть себя в машину на заднее сиденье, я сел рядом, и Джей, мой бессменный водитель с того самого дня, как я волчонком скакал по Морийскому лесу, завел двигатель.

Внедорожник сорвался с места и, сверкая фарами, полетел по ночному Крайтону. Недавно прошел дождь, поэтому огни сверкали на мокрой полупустой трассе и делали блестящими металлические опоры мостов и стальные каркасы высоток. Я просматривал почту, стараясь не обращать внимания на сидевшую рядом рыжую: в замкнутом пространстве салона ее запах перебивал даже здравый смысл.

Хотелось плюнуть на все, содрать с нее грязные мокрые тряпки и оттрахать прямо на заднем сиденье, и, клянусь предками, она это отлично понимала. Потому что несмотря на всю свою браваду и вызов во взгляде, сейчас отодвинулась к заблокированной двери и чуть ли не вжалась в нее.

Несмотря на то, что от нее буквально веяло враждебностью, я поморщился. Женщины никогда не смотрели на меня так, если, разумеется, это не входило в правила игры. Игры, интересной обоим.

— Итак, Мишель…

— Прима Монро, — поправила девчонка.

Так в Крайтоне обращались к людям. Официально. Официальнее некуда.

— Мишель, — усмехнулся я, открывая ее досье, которое Брэд скинул сразу же. — Рассказывай, как ты докатилась до жизни такой.

Реально ведь докатилась. Чуть не пошла с аукциона у оборзевших псов: при мысли о том, что ее лапали, волк внутри зарычал. Я посоветовал ему заткнуться и думать о стае, если, конечно, эту зверюгу сейчас интересовало хоть что-то кроме инстинкта размножения.

На ее запястье, где должна была стоять отметка о регистрации, ничего не было. На ней не было и метки, символизирующей о том, что она занята. Чем она вообще думала, когда полезла в логово этих выродков?

— Ничего я тебе говорить не буду! — выплюнула она, и Джей чуть не выпустил из рук руль.

Его наверняка тоже крыло от присутствия имани, что уж говорить об интонациях, которыми она покрыла меня. Круче чем многоэтажными языковыми конструкциями.

Визуал. Анхель Экрот

Знакомимся с героем, девочки )

Глава 1

За некоторое время до этого

Мишель Монро

— Нина!

Кто-то схватил меня за плечо, и я едва не подпрыгнула. От неожиданности и от того, что кто-то слишком бесцеремонно вторгся в мое личное пространство. Хорошо еще не сделала подсечку, как меня учил Венс, и не отправила желающую пообщаться однокурсницу в ближайшие идеально подстриженные кусты.

— Тебя же зовут Нина? — стройная блондинка обиженно наморщила нос. — Я уже минут пять тебя зову!

— Прости, задумалась.

А не потому, что так и не привыкла, что теперь в моем паспорте написано, что я Нина.

— Сиенна, — она протянула ладонь с длинными ногтями-стилетами. — Мы с тобой соседки по этажу в общаге. Видела, как ты въезжала в комнату напротив.

Теперь я ее вспомнила. Правда, тогда на Сиенне была пижама с неприлично короткими шортами, полотенце-тюрбан на голове и кислотного цвета патчи-бабочки, призванные увлажнять кожу вокруг глаз и носогубку.

— Нина, — я пожала ее ладонь, — но ты уже в курсе.

— Ты ведь из Триции? У тебя потрясающий акцент. И великолепные волосы! Это же натуральный оттенок?

Я в Легории несколько дней, но уже успела наслушаться про свой акцент. Каждый узнавал во мне трицианку: от бариста в кафе до преподавателей в КИУ (Крайтонском историческом университете). А мои рыжие волосы вовсе выдавали во мне северянку с головой. Такой вот каламбур.

— Спасибо, — я улыбнулась сквозь силу. Мне сложно общаться с незнакомцами или теми, кто просто живет в комнате напротив, но я поступила в КИУ с определенной целью, я прилетела с ней в Крайтон, поэтому мне бы не мешало казаться дружелюбной и завести друзей. Ради дела. — В детстве я была еще более рыжей, но, если честно, планирую покраситься. Всегда мечтала стать блондинкой, как ты!

Сиенна со смехом закатила глаза.

— Послушай моего бесплатного совета — не повторяй моих ошибок. Корни отрастают каждые две недели, и приходится много времени проводить в салоне. Не говоря уже о моем домашнем уходе.

Мой домашний уход начинался чисткой зубов, и на ней же заканчивался.

— О чем ты хотела поговорить? — уточнила я, возвращаясь к началу нашего разговора.

— Вообще-то мы с Бобби и Джасти хотели пригласить тебя в клуб. — Она кивнула на девчонок, которые болтали на ступеньках главного входа в корпус. — Сегодня первый выходной после учебной недели. Не хочешь расслабиться и повеселиться?

Никогда не любила клубы: я из тех, кому слишком темно и громко, и люди вокруг мешают книги читать. Но все изменилось, когда я узнала про шакалов, и то, для чего они держат целую сеть ночных заведений в Крайтоне. Теперь мне было жизненно необходимо попасть в определенные клубы. Поэтому мой пульс ускорился.

— С удовольствием, — сейчас моя улыбка была искренней, потому что я собиралась идти в клуб в одиночестве, но одинокая девушка привлекает гораздо больше внимания, чем компания студенток. — Куда пойдем?

— В «Паранойю» или в «Курок», там дешевый алкоголь…

— Что насчет «Шангрила»? — по словам Венса, это главный офис шакалов.

— Ого! — округлила глаза Сиенна. — А ты высоко целишься!

— Я оплачу вам по коктейлю, — невозмутимо бросила я. Мне не нужен поход в клуб, мне нужен поход в определенный клуб.

— Другой вопрос, — хохотнула Сиенна. — Тогда встречаемся в холле в девять вечера! Позже не имеет смысла, иначе мы застрянем в очереди и никуда не попадем.

— Договорились, — улыбнулась я. Клянусь, у меня губы заболели, столько улыбаться! Обычно я столько не улыбаюсь. Если честно, я вообще редко улыбаюсь.

Моя улыбка растаяла, когда я увидела высокую темноволосую девушку, прошедшую мимо нас. Не сказать, чтобы в КИУ учились бедные студенты, он был одним из лучших вузов Легории, но такие, как эта брюнетка, все равно отличались лоском. Люксовая одежда словно с модных показов, идеальная укладка, кожа без единого дефекта, летящая походка победительницы по жизни. И дорогая тачка с водителем, который распахнул для нее двери.

— Натали Лакруз, — проследила за моим взглядом Сиенна. — Счастливая обладательница гена «И» и невеста альфы Нирейских гор. Она просто выиграла бесову генетическую лотерею и теперь живет в шоколаде.

— Завидуешь ей? — вырвалось у меня.

— Кто в здравом уме не будет ей завидовать? — громко рассмеялась моя соседка, взмахнув своими «стилетами». — Она сорвала джекпот, потому что просто родилась имани! Теперь у нее жених-вервольф, который исполняет все ее желания, приличная сумма от государства и…

— И отсутствие права выбора.

Несвобода.

— Да кого интересует этот выбор, когда у тебя жених — красавчик-миллионер?! — пожала плечами Сиенна и посмотрела на меня с вызовом.

Я могла привести еще с десяток аргументов против «красавчика». Для кого-то быть имани было счастьем, для кого-то проклятием. Мы тысячи лет жили рядом с вервольфами: оборотнями, двуликими, которые могут принимать звериное обличье. Жили, пересекались в повседневности, но не смешивались. Все потому что у пар вервольфа и человека не рождались дети. Поэтому ни о каких полукровках и речи не шло. Более четверти века назад выяснилось, что на самом деле это не так. Точнее, не со всеми. Есть женщины, которые способны забеременеть от альфы и подарить ему сильное потомство.

Визуал. Мишель Монро

А это наша Мишель )))

Глава 2

Мишель Монро

Мужской голос. Он выдергивает меня из сна. В нашей маленькой семье он может принадлежать только папе. Папа должен был вернуться через неделю, но, наверное, приехал раньше, чтобы порадовать нас. Это лучший подарок из тех, что он привозит со своих вахт.

Несмотря на то что за окном глубокая ночь, я вскакиваю с постели и шлепаю босыми ногами по холодному полу. Несусь вниз, как делала это множество раз, но замираю на последней ступеньке внизу. Смотрю широко раскрытыми глазами на незнакомца.

Он ничем не похож на папу: папа одного роста с мамой, он сутулится и носит очки, а этот огромный, как медведь, черные волосы, густая борода и безжалостные глаза. В гостиной приглушенный свет, поэтому я не могу рассмотреть их цвет, когда он поднимает взгляд на меня. Я сжимаю плюшевого зайца, словно мягкий искусственный мех способен меня защитить от чужой ярости. Я сплю с зайкой с тех пор, как папа привез мне его, когда мне было три. Недавно мне исполнилось шесть, но я не могу расстаться с любимой игрушкой. Мама говорит, что это не нужно, что зайка защищает меня от кошмаров. Может, незнакомец в нашем маленьком доме просто кошмар?

— Я еще раз повторяю, — говорит мама, — я не пойду с вами, кем бы вы ни были!

Ее голос дрожит. Я никогда не слышала, чтобы ее голос так дрожал. Она волнуется даже больше, чем в тот день на озере, когда мальчишки столкнули меня в воду, и оказалось, что я не умею плавать. Мама тогда вся дрожала и плакала, когда меня вытащили на берег. Она не хотела признаваться, но я знаю, что она в тот день испугалась.

Сейчас она тоже боится. Сильно.

Но мама держится, пока не замечает меня.

— Мишель! Что ты здесь делаешь?! Немедленно иди в свою комнату!

Мои глаза наполняются слезами: мама никогда на меня не кричит. Она всегда со мной ласковая и нежная, даже когда злится.

— Мамочка, — ною я.

— Иди и не спорь!

— Милая девочка, — произносит страшный мужчина. — Будет жаль, если с ней что-то случится.

— Мишель! — мама рычит, как пойманный в капкан зверь, а потом бросается ко мне и толкает в сторону кухни. Там черный ход, и мы выскальзываем из дома, бежим сначала по заднему двору, а после через калитку в лес. Я слышу звук ее торопливых шагов. Мне страшно, я захлебываюсь слезами, и единственный якорь, который меня держит — мамина ладонь.

Рывок — и я не чувствую ладонь. Я не чувствую мамино прикосновение.

Оглядываюсь и понимаю, что ее схватили. Тот страшный мужчина: он тащит ее обратно к дому. И не только он, я вижу других людей, которые у меня на глазах превращаются в чудовищ. Они огромные, мохнатые тела и желтые пугающие глаза. Когда они двигаются ко мне, я начинаю визжать так, что у меня самой закладывает уши.

— Мишель! — кричит мама. — Беги! Прячься!

Я срываюсь с места и бегу. Бегу в чащу леса, задыхаюсь, мое маленькое сердце бьется в груди так сильно, словно готовится ее покинуть. От ужаса.

Бегу и, споткнувшись, падаю в рыхлую от недавних дождей землю. А за моей спиной чудовища…

Я вынырнула из своего знакомого кошмара и попыталась сесть. Голова болела так, словно мы с соседками прикончили весь бар в клубе, а в горле образовалась пустыня. С моих губ тут же сорвался не то стон, не то хрип. Кажется, голос совсем пропал, и даже мысли казались мне громкими. Попытка открыть глаза привела к тому, что меня начало мутить. Но в моем желудке со вчера даже глотка пива не было, так что блевать мне нечем.

И почему я решила, что это было вчера?

Я сделала глубокий вдох-выдох и предприняла новую попытку соскрестись с того, на чем я лежала. Проморгавшись, я поняла, что нахожусь не в сыром подземелье, а на нормальной кровати в гостиничном номере. Вернее, в комнате, очень похожей на гостиничный номер: здесь не было окон, а единственным источником света был бра на стене. Может, я была неправа насчет подземелья? Потому что эта безликая комната могла находиться где угодно: как в подвале, так и на большой высоте.

Кроме кровати здесь было кресло, подвесные тумбочки, большой телевизор на стене, столик, дверь в ванную. За углом виднелась еще одна дверь, и когда я поднялась с кровати, смогла убедиться в том, что она заперта. Зеркало подсказало, что выгляжу я отвратно, а синяки на шее — что все случившееся мне не приснилось.

Встреча с Шимланом, его слова проявлялись в моей памяти словно старая кинопленка. Часть я помнила, а часть будто окончательно стерла гадость в моей крови, которую он мне вколол и от которой меня шатало из стороны в сторону.

Он сказал, что продаст меня на торгах.

Маму тоже… продали? Украли и продали! А меня даже похищать не пришлось. То-то он радовался, что я пришла к нему сама!

Дерьмо!

Говорил Венс не соваться в это одной. Говорил, что одной мне не справиться. Но я была одна. Единственная, кому небезразлична судьба мамы. Полиция ничего не нашла, дело закрыли: те, кто ее забрал, не оставляли следов. Поэтому мы с папой искали собственными силами. Он умер за несколько месяцев до того, как я вышла на шакалов. В день его смерти я поклялась ему, что не оставлю поиски. Узнаю, что с ней случилось. Освобожу ее, если она пленница.

Визуал. Анхель Экрот

Ловите визуал-спойлер к следующей главе :) Анхель в анфас, как вы и просили)

Глава 3

Анхель Экрот

— Ты же знаешь, что я не могу разглашать детали операции до ее завершения, — хмыкнула Тара, приглаживая и без того прямые светлые волосы, растрепавшиеся после секса.

Из-за количества окружающих меня блондинок и блондинок в моей постели журналисты говорили, что я повернут на типаже внешности собственной матери. Они и правда были худые, высокие, светловолосые, но к матери, разумеется, это не имело никакого отношения.

Просто мне нравились худые высокие блондинки. Со стержнем. Было в них что-то возбуждающее. А еще мои женщины никогда не заморачивались по поводу большой любви и замужества. Как только я улавливал такие заморочки, я сразу же вычеркивал их из своей жизни.

— Насколько я понял, до конца операции осталось не так уж долго.

— И ты узнаешь все день в день, — Тара коснулась моего плеча скорее в дружеском жесте, поднялась и принялась одеваться.

Приподнявшись на локте, я смотрел, как она натягивает брюки. Детектив Тара Мейфэр была из тех женщин, с кем приятно и поговорить, и потрахаться. И работать с ней тоже было приятно, особенно в такое неспокойное время. В Таре я был уверен на сто процентов, даже когда все вокруг покупалось и продавалось, главное — кто назовет цену побольше, у Тары была одна-единственная и самая стабильная в мире валюта. Ее принципы.

Случись мне нарушить закон, она явится ко мне с наручниками. И даже не ради перца в постели, а чтобы арестовать, я был в этом уверен.

— Экрот, прекращай пялиться, — хмыкнула Тара. — Или я решу, что ты в меня влюбился.

— Попробуй тут не влюбиться, — я одним движением сел, и теперь уже на меня залипла детектив. Она не раз и не два говорила, что ей нравится смотреть, как я двигаюсь: реакция и сила вервольфов ее завораживала. Поэтому я, совершенно не стесняясь, повторил ее маневр с брюками и принялся за рубашку. — Ты такая одна.

— На этой неделе?

— Обижаешь.

— Да, прости, — фыркнула Тара, — сегодня.

Я не выдержал и расхохотался.

— Не будь ты такой полезной зверюгой, я бы тебе врезала, — беззлобно сказала она.

— Только ты можешь назвать меня полезной зверюгой, и остаться в живых. Цени.

— Ценю, ценю, — Тара накинула пиджак и проверила блузку. — Ты знаешь, недавно я думала, какие бы у нас получились волчата, если бы я была… ну…

Я замер, и теперь уже расхохоталась она.

— Владыка, Экрот! Видел бы ты свое лицо, — она похлопала меня по плечу. — Успокойся, я прекрасно знаю, что красавчики-миллиардеры с темной душой детективам достаются только в сериалах.

— У меня светлая душа, — возразил я, заправляя рубашку в брюки и застегивая ремень.

— Да-да, светлее некуда. — Тара кивнула на документы, которые мне принесла. — Кстати, о лицах. У Шимлана появилось еще одно. Смазливый красавчик, тонкий-звонкий. Дэя прислала. Можешь посмотреть.

Я сел в кресло и взял со стола папку. Обычно мы сначала обсуждали дела, потом трахались, но сегодня как-то так получилось. Современная система слежения, опутавшая весь Крайтон россыпями камер, поможет найти любого в считаные часы. Если не минуты. Правда, если этот кто-то не умеет скрываться и не носит с десяток подставных личин.

Передел территорий между отбившихся от стай или изгнанных за нарушение внутристайных законов вервольфами-отщепенцами с их самопровозглашенными альфами всегда был камнем преткновения во всей Легории, а в Крайтоне вопрос стоял особенно остро. Но в этом году, словно в насмешку, в первый, мать его, год, когда я стал альфой, они вышли на новый уровень.

«Вместо того, чтобы делить земли и сражаться друг с другом, мы должны объединиться и уничтожить тех, кто отказался от нас. Вервольфов, считающих, что мы недостойны. Сильнейших мира сего, прогнувшихся под законы ничтожных. А затем мы возьмемся за людей и укажем им на их место».

Каким-то долбаным образом этому чудаку с громкими лозунгами действительно удалось собрать под своей лапой все преступные группировки, которые еще совсем недавно радостно грызли друг другу глотки. Изначально никто не верил в то, что это возможно, поэтому и упустили момент. Тот, кто называл себя Шимланом, не просто собрал и объединил свору со всего Крайтона. Они уже растерзали альфу Берта, и никто, нахрен, не понял как. Тот факт, что он готовился к выходу на пенсию, ничего не менял. Альфа до последнего остается альфой, а значит — сильнейшим.

С фотографий из папки на меня смотрел смазливый мужчина, короткие темные волосы были зачесаны назад, в раскосых глазах застыла насмешка. Он мог быть Шимланом. А мог и не быть — в конце концов, это тоже была одна из ошибок. Их. И полиции.

Когда они начали хватать тех, кто называл себя так, в их руках оказывались пустышки. Ни один их них на самом деле не был теневым королем отбросов, перевернувшим преступный мир Крайтона. Грозившим уничтожить порядок, который веками устанавливали их предки. Ведущий к тому, что в прошлом чуть не погубило и людей, и вервольфов.

К открытой вражде и звериной доминации.

История таких тварей ничему не учит, они готовы лить кровь и убивать за свои слепые идеалы, ведомые инстинктами и жаждой власти. Любой волчонок с детства знает, чего нам всем стоил этот мир. Мир, где люди и вервольфы не смотрят друг на друга как на врагов.

Глава 4

Анхель Экрот

Девчонка пахла так сладко, как никогда и никто. При том, что я неоднократно пересекался с имани, конкретно эта благоухала как чистый неразбавленный секс, созданный исключительно для меня. Под меня. Еще мгновение — и я содрал бы с нее эти брюки-обноски и сделал своей, но именно осознание этого и стало как удар под дых. Именно эта ее исключительность отрезвила. Осознание того, что она вполне может оказаться тем же ядом-наваждением, как мать для отца…

Я резко оттолкнулся и сел, вздернул ее за плечи. Она смотрела испуганно, словно сама не понимала, что с ней происходит, но я мог поклясться, что все она отлично понимает, эта Мишель.

— Едем в полицию или ко мне? — уточнил я.

Девчонка сверкнула глазами. Я ждал.

Я не собирался играть в эти игры с манкой истинностью имани, мне оно нахрен не надо. Особенно в первый год правления, когда все перевернулось с ног на уши, а бесов Шимлан творит что хочет у нас под носом.

— Смотря что ты можешь мне предложить, — она обхватила себя руками, и я нажал кнопку связи с водителем.

— Сделай теплее. Наша гостья замерзла.

Последнее прозвучало почти издевательски в виду нашего с ней… незадавшегося общения. В салоне сразу стало жарко, мой взбудораженный недосягаемой близостью желанной имани волк тут же недовольно зарычал, желая открыть окно, а я повернулся к ней и посмотрел в упор. Глаза в глаза.

— Наглости тебе, конечно, не занимать, Мишель, — произнес я. — Но я тебя слушаю.

— Я здесь, чтобы найти свою мать. Натали Монро, она пропала в Триции пятнадцать лет назад.

Я присвистнул. Пятнадцать лет — не просто большой срок, это охренительно большой срок. Но…

— Я работала с частными детективами со всего мира, — произнесла девчонка, — и один из последних прислал мне отчет, согласно которому моя мать находится в плену у шакалов. Мне нужно, чтобы ты помог мне узнать, правда ли это, и если да — чтобы помог ее вытащить.

Похоже, Мишель решила идти ва-банк. Из файла досье, который был у меня, я знал, что ее мать действительно пропала. Она не лжет.

— Как ты оказалась на аукционе?

— Каком кверху, — выдала Мишель.

— Сдается мне, тема задницы тебя не отпускает. Но попробуй еще раз, если хочешь, чтобы я тебе помогал.

— Пришла в «Шангрилу».

Не девчонка, а просто кладезь информации.

— И?

— И меня схватили. Потому что у меня произошел сбой цикла, а антиген не сработал, — процедила она.

Антиген? Ну охренеть.

— Ладно, предположим. Ты все это время ширялась запрещенным препаратом с черного рынка? Чтобы скрыть свою суть, суть имани?

— Бинго! — Она хлопнула в ладоши. — А знаешь почему, Анхель? Потому что такие как ты похитили мою мать. Такие как ты не давали бы мне прохода, и в итоге я бы стала собственностью одного из вас! Только потому что во мне этот бесов ген И!

— Насчет таких как я, золотце, — я хищно улыбнулся, — таких больше нет. Ну а что касается гена И… не думаю, что это хуже, чем выйти за какого-то смазливого студента-очкарика и растить его соплежуев, пока он просаживает штаны за компьютерными играми.

Она широко распахнула глаза. Потом, напротив, прищурилась:

— Никто не давал вам права решать нашу судьбу! Мы вольны выбирать сами.

— Да-да, конечно, — хмыкнул я. — Ты мне тут уже выкатила список требований и претензий на два хорошеньких договора, из чего я делаю вывод, что ты больше хочешь в полицию. Будешь рассказывать про антиген, частных детективов и прочее вполне себе штатному детективу полиции Крайтона. После чего тебя в лучшем случае просто депортируют.

— Не надо меня пугать, Анхель, — она снова зло прищурилась. — Я не боюсь.

— Да кто же тебя пугает, — я пожал плечами. — Я просто обрисовал перспективу.

Почему-то этой самой Мишель удавалось не просто одуряюще пахнуть, этот огненно-рыжий афродизиак на ножках еще и — за все время нашей короткой поездки — пару раз чуть не затянул меня в свои провокации.

Ни одна женщина. Никогда. Не будет мне стоить моего контроля. Поэтому правильным было действительно развернуться, отвезти ее в полицию, сдать на руки дежурным, и пусть бы ей потом занялась Тара.

Но волк внутри воспротивился настолько, что я, нахрен, понятия не имел, что с этим делать. От этого злился еще больше, но, к счастью, Мишель подсказала выход сама:

— Хорошо, Анхель. — Как можно хрустеть моим именем на зубах, как битым стеклом, я не представлял, но ей это удалось. — Что ты хочешь за свою помощь?

В голову пришла странная идея. Дикая и в то же время освобождающая. Я хотел эту Мишель. Мой волк хотел ее присвоить, сделать своей. Навсегда. Думаю, в этом вопросе нам с ним придется найти компромисс, потому что, как показывает практика, хорошо оттраханная имани перестает иметь ценность как недосягаемая мечта.

— Хочу тебя. Не навсегда, — я перебил ее раньше, чем она успела возразить. — Заключим договор, и ты станешь моей. На год. За это время я найду твою мать, где бы она ни была, а после ни один альфа к тебе не приблизится. Потому что официально ты все еще будешь моей, а неофициально сможешь строить свою жизнь как захочешь. Путешествовать. Кайфовать. Да хоть рожать спиногрызов на личном острове от наложников с опахалами. Отступными я тебя обеспечу.

Глава 5

Анхель Экрот

То, что имани проснулась, я почувствовал еще в своей спальне. Почувствовал не только я, но и мой волк, и все в моем теле сразу пришло в боевую готовность. Что, мягко говоря, раздражало. Не утренний стояк, к этому я привык, а еще привык что в моем доме зачастую тусили красотки, которые обеспечивали недурственную разрядку. Раздражало другое: то, что этот стояк на одну конкретную особь. По имени Мишель.

Я родился первенцем сильнейшего альфы Крайтона и имани, и с детства видел, как мать влияет на отца, а отец на мать. У них, помимо крышесносного притяжения, была еще и любовь, и все это выливалось в такие умопомрачительные игрища, от которых зачастую приходилось восстанавливать комнаты и покупать новую мебель.

Хотел ли я такого же для себя? Определенно нет. У меня было пятеро младших: трое братьев и две сестры, отец сходил по матери с ума, мать сходила с ума по нему, и, казалось бы, с чего бы мне не хотеть того же? Дело было не только в том, что сейчас мне нужно заниматься делами стаи и ловить этого угребищного Шимлана, чтоб у него лапы узлом завязались. Дело было в том, что при всей нашей семейной идиллии в перспективе я хотел для себя волчицу.

Само собой разумеется, не сейчас. Позже, когда я разберусь со всем этим дерьмом, когда Крайтонский совет перестанет мне пенять на мою молодость и на то, что я — протеже отца. Я был не из тех самцов, которые до последней проплешины шерсти на заднице будут отрицать, что им важна семья и увешиваться гроздьями баб для демонстрации чувства собственной важности. У меня перед глазами был отличный пример родителей, и я понимал, что на меньшее просто не соглашусь.

Только на истинную, с которой мир обретет еще более яркие краски. На десяток волчат, которые будут скакать по полу, стенам, потолку и по нам. Совместные прогоны по лесу: при всей маминой силе она никогда не чувствовала и не понимала, что такое быть волком. Имани обладают обостренными инстинктами, но им никогда не обернуться. Им никогда не бежать сквозь лес вместе с нами, не кататься по листьям и сухим веткам, игриво рыча и покусывая друг друга.

Я не хотел западать на Мишель, потому что прекрасно понимал, чем это может кончиться. Видел на примере отца. Возможно, за такие отношения отсутствие возможности обернуться вместе со своей парой — не столь уж большая плата, но для меня это было важно. Поэтому вместо того, чтобы наведаться к ней в комнату и заняться обсуждением контракта и его пунктов в горизонтальной плоскости, я вытолкнул себя в бассейн.

Я редко включал подогрев, потому что мне нравилась холодная вода, и на такие случаи она отлично помогала. Но имани с какой-то радости вышла прямо к бассейну и, вместо того чтобы уйти, стояла и пялилась на меня. Не просто пялилась, пожирала меня глазами, от нее фонило сексуальным желанием, и этот аромат заставил тело вернуться к исходной позиции. Читай, в крайнюю степень возбуждения и полной боевой готовности, несмотря на ледяную воду.

Будучи девственницей, она неплохо справлялась со смущением. Хоть и покраснела, когда я вылез из бассейна и подошел к ней, сбежать все равно не пыталась, а острила и огрызалась так и вовсе как обычно. Подумав, что она сбежит, если я заставлю ее раздеться, я снова ошибся. Ее тело было совершенным. Мишель распахнула халат, и я увидел достаточно. Достаточно, чтобы пульс в ушах загрохотал с как пушечные выстрелы крепости Крайтона во время последней битвы с остатками Альянса.

Тонкие ключицы, аккуратная маленькая грудь с заострившимися от холода и возбуждения сосками. Изгиб талии, плоский живот и рыжий треугольник между ног. Белоснежная тонкая кожа, сквозь которую местами просвечивали сосуды, так и манила податься вперед, наклониться и втянуть ее аромат, который сейчас усилился до предела. Слизать влагу между ее ног и поставить на этом изящном теле столько меток, чтобы никто и никогда не усомнился в том, что она — моя.

Вместо этого я шагнул вперед, стянул полы ее халата так, что Мишель стала похожа на нахохлившуюся птичку.

— Сегодня же сделаем тебе регистрацию, — сказал я, стараясь не думать про то, что мой член сейчас живет отдельно от меня и вообще меня не любит.

Упираясь в ее бедро даже через халат, он требовал, чтобы я погрузил его в это хрупкое тело или хотя бы ей в рот, между этих красивых пухлых губ.

— Я не хочу регистрацию… — начала было она, но я покачал головой.

— Ты будешь моей имани официально. Для этого тебе понадобится регистрация. И, разумеется, никакого антигена.

Она вспыхнула:

— Не тебе такое решать!

— Конечно же мне, — я щелкнул ее по носу. — Кстати, ты знала, что антиген подавляет либидо, а после его отмены ты можешь превратиться в обезумевшую самку?

У нее округлились глаза.

— Что? Твой дилер не поставил тебя в известность о таком побочном эффекте? Но мне это на руку, потому что у меня на тебя большие планы.

Вот тут я солгал: я никогда не трахал девиц под препаратами, перебравших или в принципе себя не контролирующих. Поэтому увы, но минимум неделю нам с Мишель придется выждать. А то пару недель.

Если бы мой член умел разговаривать, он бы сказал: «Я тебя ненавижу», но, к счастью, рулил здесь я.

— Еще он приводит к бесплодию. Подумай об этом, — закончил я. — Если вдруг когда-нибудь соберешься накачаться этой дрянью снова. Увидимся за завтраком, Мишель-вермишель. Обсудим контракт.

Визуал. Анхель в бассейне )

Как вам?

Глава 6

Анхель Экрот

— Это было самоуправство, — возмущенно сказала Тара.

Она уже высказала мне все ночью — за то, что влезли на территорию аукциона первыми. Но я прекрасно понимал, что если бы там был настоящий Шимлан, было бы море крови. Среди полиции. А теперь… какая уж теперь к предкам разница.

— Это была наша совместная операция, и я согласился на ваши полицейские условия: узнать все день в день. — Я оперся локтями о стол, глядя на детектива с улыбкой. Настроение почему-то было потрясающим, несмотря на то, что Шимлану опять удалось нас обыграть. — Клянусь, если бы вы приехали первыми, вы бы получили то же самое. Дырку от бейгла.

— Кстати, о бейглах, — хмыкнула детектив. — Девицы с аукциона явно подсадные.

— Да ну?

— И ты забрал важного свидетеля. Единственную похищенную девчонку, которая может дать важные показания.

— Она даст, когда придет в себя. Если хочешь, допрошу ее для тебя.

Тара посмотрела на меня в упор:

— Это не шутки, Анхель. С чего ты вообще такой… возбужденный?

— Я не возбужденный, — я постучал пальцами по столу. — Я воодушевленный. Помнишь, я тебе говорил, что Шимлан Многоликий — неуловимый засранец? Так вот, теперь у нас сразу несколько козырей. Имани, которая явно что-то знает, горстка подсадных девиц, за которыми вы установите слежку. Так что в целом операция удалась.

— Имани. Незарегистрированная. Сменившая имя и по поддельным документам приехавшая в Легорию. Ты как бы в курсе, что это незаконно, Экрот, — Тара раздула ноздри. — Или для тебя все окей? Ты поверишь любой лапше, которую она навешает тебе на уши, только потому что у тебя на нее стоит, а между тем как она может быть игрой Шимлана вдолгую.

Я перестал улыбаться.

— Не знай я тебя так хорошо, решил бы, что ты ревнуешь.

— Это первое, о чем ты должен был подумать, Экрот. Верхней головой.

Я прищурился:

— Давай предположим, что ты ревнуешь. В противном случае я не вижу причин продолжать этот разговор, — я наградил ее холодным взглядом. Тара Бейтс умела быть редкостной сукой, но никогда раньше она не говорила со мной в таком тоне.

— Мечтай, — процедила она, а потом с силой ударила ладонями по столу. — Дэя мертва.

— Что?

— Дэя. Мертва, — Тара понизила голос. — А это значит, что у нас здесь предатель, Экрот. Или у тебя. Одно из двух.

Я прищурился. Вчера, когда мы с Дэей прощались, шакалы Шимлана делились на две категории: арестованные и мертвые. Никто не мог спрятаться — даже если существовали какие-то отходные пути, наш разговор состоялся уже после аукциона, любое присутствие чужих волков мы бы почуяли.

Мы с ней говорили в допросной, и теперь я понял, почему. В том числе почему Тара сегодня такая взвинченная.

— Мне жаль, — я посмотрел на нее в упор. — Правда жаль, Бейтс.

— Я должна поговорить с твоей имани. Лично.

— Завтра, окей? На нее и так много всего свалилось. Кроме того, мы ее проверили, ее история действительно подтвердилась. Исчезнувшая мать, одержимый поисками отец, дилер антигена. Не думаю, что Шимлан это планировал за пятнадцать лет.

— А зря, — холодно ответила детектив. — От таких, как он, можно ожидать что угодно.

Эта фраза крутилась в моем сознании всю дорогу, пока я ехал домой. Не потому, что из-за нее я начал подозревать Мишель, нет, потому что я понял, что мы никогда его не поймаем. Если не начнем думать как он. Проблема заключалась только в том, что думать как одержимый идеей разрушить мировой порядок психопат может только одержимый идеей разрушить мировой порядок психопат.

Впрочем, все мысли о психопатах и мировых порядках вылетели у меня из головы, когда Росалия мне сообщила:

— Мишель пошла погулять.

Она сказала это со своим трогательным вилемийским акцентом, который мне всегда нравился. Хотя у Розалии он звучал трогательно-уютно, а у той же Сары, к примеру — весьма соблазнительно, но Сара — волчица, дочь Верховного и его истинной, а Росалия просто человек. Тем не менее сейчас он мне не показался ни трогательным, ни уютным.

— Я разрешил ее отпускать? — холодно спросил я.

— Я… я не знала, что нельзя… приходила Кристина, они оформили регистрацию, кажется…

В том, что оформили, я ни разу не сомневался. Кристина больше напоминала не волчицу, а акулу. Когда я брал ее на работу, даже не догадывался, насколько исполнительная мне попадается девица. Мода на работу личными помощниками альф пошла как раз после матери Сары, Венеры. Та работала на моего отца и благодаря этому познакомилась со своим будущим мужем, одним из самых влиятельных в мире вервольфов. Короче говоря, Кристина держалась за свое место когтями, зубами и никогда меня не подводила.

— Ты свободна.

Росалия расстроенно взглянула на меня и ушла на кухню, а я направился прямиком в комнату имани.

«Я передумала».

Еще и сложила аккуратно всю одежду и все, что ей выдали, и слилась. Погулять она пошла, как же.