Моя слабость

Пролог

― Нина, завтра важная операция, не опаздывай, пожалуйста, ― Виктория Семеновна всегда любила напомнить мне о моей работе, хотя прекрасно знала, что я самый ответственный работник.

― Спасибо, Виктория Семеновна. Вы же знаете, я не опоздаю, ― заверила ее, с улыбкой глядя в серые глаза заведующей хирургическим отделением.

Женщина в белом халате кивнула, а я вошла в кабину лифта.

― Кравец, притормози, ― услышала позади себя, и развернувшись, поставила ногу между закрывающимися дверями лифта.

― Андрей, привет.

― Привет. Спасибо, ― парень залетел в кабину, и улыбнулся. ― Мне третий этаж. Ты уже домой?

― Да, моя смена закончилась.

― Без происшествий?

Я пожала плечами.

― Как сказать.

― Я сегодня зайду? С цветами.

― Зачем?

― На свидание приглашаю. Позвоню и договоримся. Все, я побежал, ― и он тут же выскочил из лифта, а я нажала кнопку с единицей.

Тоже мне, жених.

На самом деле никакого прямого отношения к хирургическому отделению я не имею. Но это пока что. Совсем недавно я закончила обучение в медицинском университете по специальности хирург‐травматолог, и теперь меня направили в интернатуру. И мне очень повезло, что я попала именно к Виктории Семеновне, подруге моей покойной бабушки, которая очень мечтала, чтобы я стала высококлассным специалистом.

Ну что же, придется исполнять ее мечту. Да и сама я люблю эту работу. Не зря ведь уже два года работаю парамедиком в спасательной бригаде.

Устало вздохнув после ночной смены, я вышла из здания и довольно улыбнулась утреннему зимнему солнышку. Чудесная морозная погода, которая так и манила пойти прогуляться в парке. Но не сегодня. Мне нужно хорошо отдохнуть перед завтрашней операцией.

Помахав знакомому водителю скорой помощи, я завернула за угол, и пискнуть не успела, как меня неожиданно прижали к мужской груди спиной, а рот закрыли рукой.

― Слушай сюда, и не вякай, подруга. Пискнешь, убью, поняла?

Я резко закивала головой, испугано глядя на руку грубияна. Он тут же убрал ее с моего рта, и развернув к себе лицом, я увидела наглую рожу какого‐то бандита.

― Сейчас ты, берешь свой чемодан с ножами и лекарствами, и едешь со мной. Если не дай Бог, хоть кому‐то скажешь о том, что я тебя жду, клянусь, я найду тебя, и будет очень больно. Поняла меня?

Я как болванчик, снова закивала головой, а в следующую секунду дядя развернул меня и толкнул в спину. Я обернулась и наткнулась на его гневный взгляд.

― Бегом! У тебя три минуты.

Я буквально сорвалась с места. То, что этот мужчина не шутил было понятно по его взгляду, а жить мне еще очень хотелось. По крайней мере, я рождена, чтобы спасать людей, а не сомой погибнуть от лап подобного злодея.

Под удивленные взгляды медсестер и других сотрудников больницы, я влетела в ординаторскую и схватив из своего шкафчика медицинский чемодан, быстро рванула к выходу.

― Нина, что происходит? ― меня остановила на выходе Валя, моя сменщица.

― Срочный вызов.

― Так давай я! У тебя же смена закончилась.

― Нет, я сама. Ты жди другого вызова.

― Нина, ― снова позвала она, когда я уже мчалась к лифту.

― Потом, Валя! Некогда сейчас.

Что я должна ей сказать? Что меня прижали к стенке, и я не знаю куда еду? Хотелось бы признаться в этом, только вряд ли после такого останусь живой.

Зашла в лифт и молилась, чтобы двери скорее закрылись. Не хватало еще кого с лишними расспросами и разговорами. А главное, чтобы Андрей меня не увидел, иначе не удастся отделаться от этого парня просто так. Уж слишком он за меня переживает.

Кое‐как мне удалось выскочить с чемоданом. И вот тут я остановилась. А что, если и вправду попробовать сбежать?

Оглянувшись, я медленно под стеночкой пошла в другую сторону. Заберу чемодан домой, а завтра верну. Главное не попасться. Завернула за угол, и тут же была прижата к стене крепкими руками. Черт!

― Думала сбежать, красавица?

― Вы кто? Что вам от меня надо?

― Чшш, не кипишуй. Тише говори. Или ты не поняла, что я тебе сказал ранее?

― Поняла, поняла, ― шепотом произнесла я, боясь, что этот псих придушит меня на месте. ― Скажите, зачем я вам?

― Надо помочь одному человеку. Спасти его. Он хорошо заплатит.

― Пусть идет в больницу. А я не нуждаюсь в ваших деньгах, ― хотела уйти, но меня снова прижали к стене.

― Девочка, ты не усекла? Я не спрашивал, я сказал поедешь, значит поедешь, ― я вздрогнула, ощутив у живота острый наконечник.

― Вы понимаете, что вам грозит за это?

― Ничего! ― прорычал он, и схватив под локоть, повел к своему авто.

― Почему вы не обратитесь в больницу?

Меня буквально зашвырнули в машину, и поставили на колени медицинский чемоданчик. Когда только успел выхватить его у меня?

― Кажется, ты много разговариваешь, ― произнес он, и в следующую секунду приложил к носу какую‐то тряпку.

Я опомниться не успела, как перед глазами все поплыло, и наступила темнота.

― Давай, просыпайся, ― услышала сквозь шум в голове, и зажмурилась от острой боли.

― Ты со снотворным не переборщил? — это второй голос, незнакомый мне.

― Нет. Видимо барышня слабенькая оказалась.

― Главное, чтобы толковая. Иначе Гриша помрет.

Что еще за Гриша?

Я попыталась открыть глаза, но оказалось слишком сложно. Еще и яркий свет отражался болью.

― Парамедик, я лично проконтролировал.

Через несколько минут мне таки удалось открыть глаза. Оказывается, в комнате было не так уж и ярко, а боль в глазах последствия от снотворного.

― Оклемалась наконец‐то. Полчаса тебя ждем.

― Что вам нужно? ― я подобралась в кресле, но мужчина, который меня сюда привез, двинулся в мою сторону. ― Вставай, красавица.

― Куда вы меня привезли? И не хватайте меня! В конце концов это вам помощь нужна!

― Бл*ть, да встань ты уже, овца! Иначе я тебя прихлопну, ― прорычал он, и схватив меня за локоть, вырвал из кресла.

Глава 1

Меня заволокли обратно в дом. Но я мириться с подобной участью не желала. Я не понимала, какое они имеют право удерживать меня без моего согласия? Я что, игрушка для них? Что вообще происходит в их компании? Зачем я им нужна?

― Врачиха, сядь, не мельтеши. И без тебя тошно.

― Меня Нина зовут! Понятно? Объясните в конце концов, зачем я здесь?

― Нина, ты тупая? Пока Гриша не поправится, ты никуда не поедешь!

― Вы сказали, как я вылечу, могу проваливать…

― А ты уже вылечила? Или не заметила, что босс при смерти?

― Какие же вы ублюдки, ― выдохнула я от отчаяния, и рухнула на табуретку.

― Когда перевязку делать будешь?

― Завтра! ― рявкнула я, желая расцарапать морду этому козлу.

― Не ори, шальная. Не поздно, аж завтра?

― А будете так разговаривать со мной, сделаю вообще через три дня!

― Я рад, что ты понимаешь, насколько здесь задержишься. Действительно, не день и не два.

― Макс, что‐то твоя врачиха совсем окосела, ― ухмыльнулся второй бугай, вернувшийся с улицы с горкой дров.

― А вы хотели, чтобы я после ночной смены плясала перед вами?

Они вдвоем напряглись и переглянулись. Два дурака.

― Ты че, после работы? А че молчишь? Спать пошла!

― Что? ― непонимающе уточнила я, и тут же прикрыла зевок ладошкой.

― К Грише в комнату.

― Еще чего?

― Не ссы, там отдельная кушетка есть. Грише сейчас не до секса!

Я бросила на них косой взгляд и поднявшись с табуретки, прошла в единственную комнату в этом доме. Да уж, веселье намечается то еще.

Прикрыв дверь, я отодвинула штору и посмотрела в сторону раненного. Гриша по-прежнему спал после наркоза, и наверняка проспит до утра. Что было бы хорошо, а то мало ли с дуру начнет приставать. А мужчина‐то вон какой, крепкий, накачанный, я бы даже сказала очень накачанный.

Взглядом прошлась по его мощным рукам и закатав губу, одернула себя. Нечего слюни пускать. Он же бандит! А бандиты не бывают хорошими.

Устало вздохнув, бросила взгляд на наручные часы. Три часа дня. Совсем скоро темнеть будет. пора отдохнуть, иначе я с ума сойду.

На кушетке лежала подушка и теплый плед. Ну, и на этом спасибо.

Сбросила ботинки и улеглась под плед, отвернувшись лицом к окну. Как не крути, а здесь нереальная красота. Густой лес, снег и тишина. Жаль, что при таких обстоятельствах я здесь оказалась.

Нужно позвонить Виктории Семеновне, и сообщить, что меня на операции не будет, ― подумала я, и тут же провалилась в сон.

Очнулась, когда за окном было совсем темно, а разбудили меня стоны моего пациента.

― Черт, где же тут свет включается, ― я на ощупь едва ли смогла отыскать выключатель, порадовавшись, что здесь вообще есть электричество.

Несколько долгих секунд пыталась привыкнуть к яркому свету, и тут же бросилась к Грише. Приложила ладонь ко лбу, и поняла, что у него поднялась температура. Не высокая, но измерить надо. Отыскала взглядом свой чемоданчик, и достав градусник, сунула его мужчине. Но с учетом того, что он все еще спал, измерять температуру было не просто, приходилось держать градусник.

В комнату вошел один из амбалов.

― Что с ним? Чего стонет?

― Температура поднялась. Не критическая, не переживайте.

― С чем это связано?

― С операцией. Говорите тише!

Я достала градусник, и хмыкнула. Чего и следовало ожидать.

― Мужчина, одним словом.

― Что там?

― Тридцать семь и два.

― А чего тогда стонет?

― А у вас мужчин разве бывает иначе? Маленькая температуры, и вы уже умираете, ― хмыкнула я, и убрала градусник обратно в чемодан. ― Где у вас здесь туалет?

― На улице. Пошли проведу.

― Я сама не дойду? Или боитесь, что сбегу посреди ночи в лес?

― Ну иди. Свет включу только. Увидишь светящиеся глаза вдалеке, беги в дом.

― Вы о чем? ― я напряглась, кутаясь в теплый кардиган.

― Волки у нас ходят, Ниночка.

Господи, только этого мне не хватало.

― Так что, сама дойдешь, или проводить?

― Ладно! Но только посмейте покуситься на мою честь, и я убью вас.

Мужик хмыкнул, и бросив взгляд на Гришу, вышел из комнаты.

Я выдохнула. Час от часу не легче.

Надев теплый пуховик, я накинула на голову капюшон, но не нашла свои сапоги.

― Вот, в комнате были.

― Да, точно. Я же спала. Спасибо.

Обулась и вышла на улицу. А мороз вечером крепчает.

Как не крути, а здесь хорошо! Красиво и свежо. Страшно представить, какая красота здесь летом.

Быстро сделав свои дела, я медленно, рассматривая красоту при свете луны побрела в сторону дома. Бандюга ожидал меня около порога. Тоже мне, цаца, еще бы на километр ушел.

Сделав еще один шаг, я услышала громкий вой волка. Замерла на месте, и тяжело сглотнула. То есть, он не пошутил?

― Я же говорил, ― произнес дядя, и достал из‐за спины пистолет.

Я округлила от шока глаза.

Он хочет его убить?

― Уберите пистолет, ― прошипела я так, чтобы мужчина услышал, а волк нет.

― Дурная совсем? Он же напасть может.

― Уберите, пожалуйста, пистолет! ― снова прошипела я, выговаривая каждое слово буквально по слогам.

― Вот же… ― выругался Максим, но все же послушал меня, и убрал пистолет за спину.

Я осторожно осмотрелась и снова услышала вой волка. Ну нет, он не так близко, как показалось в первый раз. А значит, есть шанс успешно забежать в дом.

― Врачиха, ты реально либо дура, либо отчаянная дура. Какой вариант тебе нравится больше?

― Мне нравится вариант, где я все еще жива.

И быстро рванула в сторону дома, черпая снег своими сапогами.

Господи, откуда его здесь столько?

― Шальная девка, ― хмыкнул амбал, захлопывая дверь и закрывая на замок. ― С тобой не соскучишься.

― А вы что думали, я в рот буду вам заглядываться? ― рыкнула я, расстегивая пуховик и вручая его мужчине.

― Хватит мне выкать. Иди ложись спать.

Глава 2

― Меня Нина зовут. А вас, я так понимаю, Гриша.

― Сядь на кушетку, ― прохрипел он, сам устраиваясь спиной на подушках, но лежал практически на боку, из‐за раны.

Господи, кто его создал таким красивым? Разве это законно?

Я сглотнула вязкую слюну, и кивнув, присела на кушетку. Странное чувство, словно я перед начальством сижу и оправдываюсь за то, что не смогла спасти пострадавшего. А ведь я здесь нахожусь не по своей воле, и передо мной вовсе не начальник и даже не глав врач. Да уж, представить не могла, что когда‐то окажусь в подобной ситуации. Складывается впечатление, что я попала в кино.

― Ты нервничаешь.

― Вы за этим меня позвали?

― Тебя ничего не смущает в данной ситуации?

А отвечать на вопросы он не умеет. Не удивительно. Бандит же.

― Смущает только то, что я здесь нахожусь против своей воли.

― Ну прости, малышка. Так надо. Иначе я могу сдохнуть.

― Мне какое до вас дело? Вы бандит, включайте мозг и решайте свои проблемы сами!

― Ты слишком дерзкая для своего положения. Может попросить Пашу заклеить тебе рот?

― Теперь понятно, почему Павел такой ублюдок. Вы поручаете ему грязные делишки.

― Не заговаривайся, Нина! Ну и имя…

― Можно подумать у вас лучше, ― обиженно произнесла я, отвернувшись. ― И вообще, какого хрена вы разговариваете? На вас что, все как на собаке?

― Как на верблюде. Ты скажи, сколько мне здесь валяться?

― Сколько угодно. Хоть сгниете, мне все равно, ― я врала, я не была такой жестокой, но любезничать с наглым напыщенным бандитом я не желала.

― А теперь серьезное.

Он что, не поверил?

― Две недели отлежаться надо.

― Это много.

― Ваше право, ― взмахнула руками и поднялась с кушетки. ― Если вы верблюд, попросите своих амбалов, пусть отвезут меня домой. Я устала.

― Вернулась на место.

Я закатила глаза и зло выдохнула. Как же меня напрягает такой тон.

― Я повторять не люблю.

― Может в виде исключения?

― Тебе нравится, когда с тобой грубо обращаются?

Очень нравится. Убить готова.

― Мне нужно домой. Хотя бы для того, чтобы вещи взять. Я не могу все это время ходить в одном и том же. Или вы хотите, чтобы от меня воняло? Кстати, я надеюсь у вас душ хотя бы имеется? Или тоже на улице?

― Баня. Подойдет?

― Просто замечательно. Подобного треша я еще не видела.

― Вот и отлично. Я скажу Паше, чтобы отвез тебя в город. Но только попробуй где‐то что‐то пискнуть…

― Убьете?

― Я подумаю, что с тобой сделать.

― Я поеду в город только с Максом. Паша ваш идиот нервный, не хочу даже рядом находиться. И вообще, у вас случайно нет еще одного дома рядом, чтобы я не пересекалась с идиотами?

― Ты слишком смелая для данной ситуации.

Я взмахнула руками и с удивлением посмотрела на мужчину. Да будь он хоть трижды красив, подобных придурков я еще не встречала.

― Вы мне прикажите биться в истерике, и мотать сопли на кулак?

― Лучше вколи мне обезболивающее.

― Отлично. Только сначала скажите Максу, чтобы утром меня отвез в город.

― Утром и скажу. Коли давай, и не пререкайся.

― Жаль, у меня нет яда.

Достала из чемоданчика ампулу и перевела взгляд на Григория. Он с любопытством рассматривал мое лицо.

― Что? ― уточнила, набирая лекарство в шприц.

― Нахера тебе работа в клинике?

― А нахера людям вообще работа? Может для того, чтобы было на что есть? Хватит трепаться, переворачивайтесь на живот, у вас вообще‐то рана на спине.

Вколов ему обезболивающее, я, не имея больше сил, погасила свет и вернулась под плед на кушетку. Нужно отдохнуть хорошо, иначе я так долго не продержусь.

― И не страшно тебе спать со мной в одной комнате в темноте? ― услышала голос со стороны кровати, и вздохнув, отвернулась к окну.

― Лучше пусть ваши рабы печку побольше топят, а то что‐то холодает.

― Макс! ― неожиданно рявкнул он, заставляя меня вздрогнуть. ― Макс!

― Слушаю, брат.

― Печь натопите сильнее, врачиха мерзнет.

― Сделаем.

У меня глаза на лоб полезли. Он это серьезно? Для меня? Этот бандит ради меня попросил топить печь сильнее? Быть такого не может!

― Надеюсь, теперь ты согреешься, ― произнес он приглушенным тоном.

Я отодвинула край пледа, и кивнула. Ой, он же не видит меня. Здесь даже уличных фонарей нет. Лес же вокруг!

― Спасибо. Таких привилегий я не ожидала.

― Мне не нужны здесь еще больные. Меня достаточно.

Кто бы сомневался.

― Я так и подумала.

Мое утро наступило в половине восьмого.

В туалет приспичило, чему я была несказанно не рада. Да‐да, именно так. Я помнила, что в туалет нужно бежать на улицу, как в прошлом веке, блин!

Отодвинув на окне шторку, отметила, что сегодня пошел снег. Хотя, в лесу это, наверное, частое явление, учитывая размеры сугробов и глубину дорожек, расчищенных от калитки до входа в дом.

Ну нет, терпеть больше нет сил.

Я под удивленные взгляды Максима и Паши выбежала из комнаты, быстро набросила на себя пуховик, и сунув ноги в сапоги вылетела из дома. А на входе столкнулась с огромным бугаем, носом впечатавшись в твердую грудь.

― Ой, щас описаюсь

― Я что такой страшный? ― услышала над головой знакомый хриплый голос, и медленно вдохнув морозный воздух, подняла голову.

― Здрасти, ― тихо прошептала я, и покачнувшись, едва не упала в сугроб, но крепкие руки бандита вовремя меня перехватили и прижали к своему телу.

― Че, совсем уже ноги не держат?

― А чего вы подкрадываетесь незаметно? И вообще! Вам «утка» нужна, а не бегать самому по полю морозному. Хотите, чтобы швы разошлись?

― Какая еще к херам утка? Девочка, ты спятила? ― он коснулся моего лба тыльной стороной ладони, и нахмурившись, добавил: ― Вроде в норме температура.

― Может хватит меня обжимать?

Дядя нахмурился еще больше, а потом, когда дошло, о чем я говорю, резко отпустил меня.

Глава 3

Гриша.

Где эту дуру черти носят?

Я прикурил уже седьмую сигарету злясь на врачиху и ее дебильное поведение. Как можно было уйти в лес, да еще одной? Среди зимы!

Черт! Затянулся и выдохнул, поморщившись от боли в спине. Сука, проклятый Мигрецкий, чтоб ты сдох падла. Я же до тебя еще доберусь, и волосы на голове повыщипываю пинцетом для пущей радости. Сученыш думал меня надурить и оставить без моей доли, только не учел, что такое еще никому не удавалось сделать. И я не прощаю тех, кто меня предал. Я убиваю. С особым наслаждением. И в этот раз будет так же. Правда ту пулю, что он всадил мне в спину, я забыть тоже не смогу, и обязательно верну ему монетой пожестче.

Снова поморщившись, бросил взгляд в сторону заката. Небо красное, к изменениям погоды. Бля, в приметы еще ударюсь. Да с такой ненормальной во что угодно можно поверить. Только бы приключений на жопу не нашла, идиотка.

Докурив сигарету, потушил ее в железной ржавой банке и снова посмотрел в сторону леса. Хотя, тут куда не глянь один сплошной лес, но я видела куда именно убежала врачиха. А вот будет ли так легко ее найти? Это вряд ли. По крайней мере, ребята уже битый час ищут ее, а на улице совсем скоро стемнеет.

Вдалеке послышался вой волка. Я чертыхнулся, и подкурил восьмую сигарету, когда увидел, как из глубины леса выходит Макс неся на руках врачиху, а следом за ними Паша.

Допрыгалась-таки.

Как раз скурил сигарету, когда они зашли во двор. Кажется, Макс на грани того, чтобы грохнуться.

Открыл им входную дверь, и смотрел на девчонку, которая лежала на руках брата без сознания. Задушить готов.

― На кровать мою ложи, ― приказал я, скидывая валенки и следуя за Максом.

Он послушно уложил врачиху на кровать и принялся растирать ее руки.

― Выйдете! ― рявкнул я, собираясь сам помочь этой дуре.

― Гриша, может…

― Я сказал, выйдите!

Брат послушно кивнул и бросив взгляд на Пашу, они вместе вышли из комнаты.

Я прошел к девчонке. Стянул с нее пуховик, отбросил в сторону промокшие сапоги и замер. А че дальше? Мне‐то ее раздеть надо, но где гарантия, что она потом не вколет мне убойную дозу мышьяка? С такой станется. Да похер. Я ее сам задушу за такое поведение.

Расстегнул кардиган, стянул легкий свитер, футболку, джинсы с колготами и оставил ее лежать в одном белье. Ледяная вся.

Осмотрелся. Штанов сухих я точно не найду, а вот кофта и моя сойдет. Сорвал со стула вязанную теплую кофту и надел на полоумную. Затем забрал с кушетки плед, укутал ее ноги, а сверху накинул одеяло. Так должно стать лучше. Господи, только бы не заболела! Мало того, что я понятия не имел, как возиться с девушками, так еще… ответственности мне не хватало за врачиху, которая тут находится не по своей воли.

Тяжело вздохнул, снова морщась от боли.

Надо мужикам сказать, чтобы накачегарили сильнее. Отогреть нужно, красавицу.

Слава Богу дышит, и то хорошо.

― Паша, печку не прекращайте топить.

― Гриш, она не помрет? ― спросил Макс, с тревогой глядя в сторону комнаты.

― Будем надеяться. Жрать приготовь чего‐нибудь. Курица у тебя есть? Ей бы бульона по пробуждению.

― Сделаю все.

― Завтра утром, Паша, отправляйся в город.

― Зачем?

Я бросила на него удивленный взгляд и устало выдохнул.

― Домой. В офисе будешь работать.

― Из‐за нее ссылаешь? Не велика честь?

Его тон мне не понравился. Я прищурился, и приблизившись к своему подчиненному, схватил его за ворот свитера и резко прижал к стене.

― Ты меня будешь учить, что делать? Ты ее изнасиловать хотел.

― Да я пальцем ее не тронул! ― заорал он, вызывая во мне дикое желание стукнуть его головой о стену.

― Трахаться предлагал? Нож доставал, запугивал? Так, о чем речь тогда, Паша? С каких пор мои люди стали насильниками над женщинами?

― Да не собирался я ее насиловать! ― снова закричал он, и я сразу же его отпустил.

Не хочу руки марать. Поверю на первый раз.

― Если еще кто подумает напугать ее, уволю к чертям. Врачиха лечить должна, а не сама болеть. Паша, завтра в город. Макс, ты тоже поедешь, как раз отвезешь его. И еще пару дел поручу. Потом вернешься.

― Хорошо, брат.

― Приготовь бульон, и чай теплый. Не горячий.

Бросил последний взгляд на Пашу, и вернулся в комнату.

Идиот! Я ненавидел мудаков, что брали женщину силой, а то, что Паша пытался припугнуть врачиху, уже вызывало подозрения. Что было бы, если бы я не вмешался? Он сделал бы то, что планировал? Да кем бы я себя после этого чувствовал? Взяли девочку, чтобы вылечить меня, а сами изуродовали ей жизнь? Я бы Пашу на куски порезал, и рука не дрогнула.

― Ммм, ― услышал стоны Нины, и присел рядом с ней на край кровати.

Просыпайся, дуреха, просыпайся.

Я достал ее руку из‐под одеяла и понял, что девушка начала согреваться. И на этом спасибо.

― Где я? ― прохрипела она, слегка пошевелив пальцами.

― Не бойся, ты еще на земле. И если бы хоть немного включала мозги, могла быть и в полном здравии.

― Что со мной произошло? Я пить хочу.

― Сейчас.

Я вышел на кухню, когда Макс протянул мне кружку с теплым чаем.

― Я еще лимончику туда кинул. Ей не помешает.

Кивнул и прошел обратно в комнату.

― Приподнимись на подушках…

― Черт, ты же с раной. Ой, простите…

― Успокойся, тебе сейчас в разы хуже. Ты же дурная, поперлась в лес полураздетая.

Поправил подушку и помог ей улечься повыше. Она устало вздохнула и посмотрела на меня грустным взглядом.

― Держи кружку. Чай теплый, не обожжешься.

Врачиха кивнула и сразу же прижала кружку к губам. Сделала несколько больших глотков.

― Простите, что доставила вам неудобства.

― Похер. Главное не болей. Я отвечать за тебя не хочу.

― А что, так неприятна, что…

― Я в тюрьму не хочу. Дура! Ты мне здесь для помощи, а не для того, чтобы сама страдала. Если еще кто к тебе полезет с угрозами и приставания, сообщи мне. Я таких людей со скалы обычно сбрасываю.

Глава 4

Гриша.

Ни черта не понимал. Почему я так реагирую, глядя на экран мобильного этой заразы и видя на нем входящий звонок от какого‐то Андрея. Что вообще за мудак?

Принял вызов и приложил телефон к уху.

― Ну, наконец‐то, Нина. Ты куда пропала? Почему не вышла на операцию? Виктория Семеновна сказала, что ты заболела. Давай я привезу лекарства?

― Нина не нуждается в твоей заботе, ― ответил я грубо, и забрав со стола сигареты, вышел в коридор перекурить.

Что‐то мне не нравится моя тупая реакция.

― Простите, а с кем я говорю?

― С Федей. Повторюсь, Нина не нуждается в заботе чужого мужчины.

― А вы значит, ее мужчина?

Я подкурил сигарету, и выпустил густой дым в воздух.

А кто я ей?

― Да, ― ляпнул не думая.

Ну а что еще я ему скажу? И вообще, какого хера он ей звонит?

― Не знал, что Нина не одинока.

― Теперь знаешь. Не надоедай ей своими звонками.

― Переда…

Я сбросил вызов и снова затянулся. Передам, передам.

Посмотрел в окно, и задумался о том, что для Нины нужны валенки. Не будет же она постоянно сидеть в доме, да и ее сапоги тоже не лучший вариант с таким снегом.

Сделал новую тягу и набрал Макса.

― Да, брат.

― Ты еще в городе?

― Да.

― Валенки для девицы купи. И это… не знаю, цветом там что ли.

― Нахера? ― удивленно уточнил Макс, заставляя меня сцепить зубы.

Чтобы смеху было дохера. К чему лишние вопросы.

Затянулся.

― Гриш, ты еще тут?

― Макс, просто так купи, в вазу поставить. А то у нас даже домашних цветов нет.

― Ладно, куплю. А какие?

― Какие будут. Все, отбой. И продуктов не забудь.

Сбросил вызов и докурив сигарету, зашел в дом. Черт, холодно, однако.

Положил телефон и хотел потянутся, да не вышло. Рана давала о себе знать. Пусть врачиха выспится и сделает перевязку, а то совсем уж принцесса расслабилась.

Заглянув в комнату, отметил, что Нина уснула, и прикрыл дверь, чтобы не разбудить. Себе засыпал в чашку кофе, и залил кипятком. Благо на печи вода в чайнике практически не остывала.

На телефон пришло уведомление о переводе, и довольно хмыкнув, отпил горячий напиток. Приятная новость.

Пару кликов и набрал номер Паши.

― Да, босс.

― Паша, надо заехать в налоговую. Время платить.

― Хорошо, сегодня же заеду. Что‐то еще?

― Нет, потом можешь отдыхать.

Сбросил вызов и оглянулся. Нахмурился.

― Чего не спишь?

Врачиха пожала плечами.

― Накурено, дышать невозможно.

― Нежная что ли? ― уточнил я, продолжая курить.

Пусть не думает, что я перед ней стелиться стану.

― Просто трудно дышать, ― и она в подтверждение закашлялась.

Я скривился, и снова затянулся.

― Ложись иди, не маячь.

Взглядом обвел ее фигуру, укутанную в одеяло. Черт, а я ведь знаю, что под ним она почти голая.

Сжал кулаки, едва не сломав сигарету, и перевел взгляд в окно.

― Принесешь мне кофе?

Млять! Я думал она уже ушла.

―Тебе сейчас чай в самый раз.

― Ну, ты же не мой мужчина, чтобы мне указывать. Верно?

Я резко повернул голову в ее сторону, и прищурившись, посмотрел в глаза.

― Если я захочу, ты будешь делать то, что я сказал. А я хочу, чтобы ты пошла и легла в кровать. Еще раз надо повторить?

Она вздохнула и развернувшись, скрылась в комнате.

― Мне нужен платок или бумажные салфетки. А еще прокладки или тампоны.

Докурил сигарету и потушив окурок в пепельнице снова набрал Макса. Он меня пошлет за такие просьбы.

― Слушаю, Гриш.

― Сопливчики для соплячки купи. Прокладки и тампоны.

― Что? Я что нанимался бегать за бабскими штуками? ― зло прорычал брат, на что я скривился.

Но спорить не стал, понимал его негодование.

― Ей прям не в терпеж?

― Откуда я знаю? Разве это происходит по хочу или не хочу?

― Черт. Какие надо?

― Что увидишь, то и бери. Откуда мне знать.

До вечера старался не тревожить врачиху. Понимал, что ей нужно отдохнуть, чтобы скорее прийти в себя. Сквозь боль, которая стала жутко напрягать к вечеру, я готовил ужин. Брат голодный приедет, девица проснется. Да и самому охота жрать. Потому отыскал в кладовке картошку и лук, решив нажарить целую сковороду. В холодильнике нашел закрытую банку грибов, шпроты и пресервы. Отлично, на ужин достаточно, а на завтра Макс привезет продуктов.

Брат зашел домой, когда на печи во всю шумела картошка с небольшим количеством сала, которое я нашел в том же холодильнике.

― Запахи разносятся до ворот шикарные. Ожидал увидеть у плиты врачиху.

― Нина спит, у нее температура.

― Я все привез, что ты просил. И от себя добавил.

Брат поставил пакеты на пол и развернулся чтобы сходить за остальными покупками, но я его остановил.

― Макс, спасибо за помощь.

― Ты же знаешь, я всегда рад тебе помогать. Но вот с прокладками, это через чур.

― Ну извини, тут выбора не было.

Макс улыбнулся и вышел из кухни. Я оттащил сковороду в сторону, и отшвырнув тряпку, решил пойти разбудить Нину. Ей нужно поесть.

Пока готовил, закрывал к ней двери, чтобы не мешать спать, и теперь, распахнув деревянную преграду, застыл на месте. Врачиха стояла с выпученными глазами прижав к груди свою кофту. На ее теле по-прежнему было только белье.

― Не поторопилась? ― уточнил я, прищурившись, и с любопытством разглядывая стройные ноги.

― Выйди, пожалуйста.

― А че я там не видел? Баба, как баба.

― С чего ты так решил? ― уточнила она охриплым голосом сильнее прижимая кофту к груди.

Боится, и огрызается.

― Опыт подсказывает.

― Тогда ты ошибаешься.

― Не уверен. Докажешь? ― двинулся в ее сторону, а девчонка тут же прижалась спиной к горячей стене.

― Ай, ― воскликнула она, роняя кофту.

Я хмыкнул, и остановившись в нескольких сантиметрах от нее, опустил взгляд на вздымающуюся грудь. Волнуется, часто дышит, и тем самым привлекает внимание.

Глава 5

Нина.

Тяжело вздохнув, пришлось-таки перебираться в кровать грубияна. Правда я не понимала, почему он пристал со своей просьбой. Неужели думает, что я растекусь лужицей перед ним. А вот фигушки ему, пусть даже не мечтает.

Укутавшись в плед, я перешла на кровать, и демонстративно отвернулась к стеночке, дабы не видеть этого наглого болвана. Но в следующую секунду Гриша сорвал с меня мой кокон и накрыл одеялом, а сам пошел на кушетку, не забыв погасить свет.

Чего это вдруг?

Я приподнялась, пытаясь разглядеть грубияна, но в темноте это было невозможно. Я закуталась в одеяло и попкой прижалась к теплой стене. Ах вот оно что! Неужели так переживает за меня? Боится, что помру и моего тельца хватятся родители? Правильно, дядечка, бойся.

Улыбнувшись, положила голову на подушку и только начала засыпать, как услышала сквозь сон недовольные бурчания. Резко зажмурилась, от яркого света, который светил мне прямо в глаза.

― Чай я за тебя пить буду? ― услышала над головой и вздохнув, разлепила глаза.

― Точно. А я думаю, чего мне не хватает.

Я приподнялась на подушках, и забрала горячую чашку из рук Гриши. А ничего у него такое имя, пойдет. Сразу как‐то непривычно было, а теперь даже нравится. Просто никогда прежде не было знакомых с таким именем.

― Пей, а то так долго будешь со своими соплями ходить.

― Если бы не твой амбал, я бы была здорова.

― А может ты преувеличиваешь?

Я прищурилась.

― Ты о чем?

― Не наговариваешь случайно на Пашку?

Я сделала глоток чая и строгим взглядом посмотрела на грубияна.

― То есть, то что он предложил трахаться и демонстративно достал нож, этого мало?

Протянула ему чашку, едва не разлив горячий чай на его грудь, и отвернулась к стене, накрывшись с головой.

― Я не это имел в виду. Прекрати вести себя глупо.

― Глупо? ― снова одеяло в сторону. ― Я веду себя глупо? А ничего что это ты меня удерживаешь здесь силой? Ничего, что я против воли нахожусь в лесу? Знаешь, что? Я хочу домой!

― Нет, ― рявкнул он и поднявшись с кровати, со стуком поставил чашку на тумбочку. ― Спи!

Выключил свет, и вероятно, что лег на кушетку. А я так и лежала, глядя в темноту.

Наверное, я чего‐то не понимаю. Может мне радоваться надо, что попала в руки бандита и теперь не знаю, как выбраться? Возможно, другая молодая девчонка поплыла бы от такого самца как Гриша? А я что? Я хочу домой. Ну, и что, что мне симпатичен грубиян? Это же ничего не значит. Все равно он бандит.

Грустно вздохнув, прикрыла глаза и уснула.

― Врачиха, просыпайся, обед уже, ― услышала сквозь дрему голос Максима, и только повернулась на другой бок, не реагируя на его слова.

В горле першило, даже разговаривать не хотелось.

― А Гриша пошел снег во дворе чистить.

Я тут же распахнула глаза.

― Что, совсем дурак? ― произнесла хриплым голосом и сорвавшись с кровати, подлетела к окну, у которого стояла кушетка. ― И где он?

― Наверное, с другой стороны, возле бани.

― А ты тогда что здесь делаешь? Совсем не понимаешь, что ему нельзя напрягаться? У него же снова начнет рана кровоточить.

― Ты врач, или я? Попробуй докажи ему.

Я вздохнула, и шмыгнув носом, выперла Максима из комнаты, закрыв дверь на крючок.

Ну вот что за человек этот Гриша? Ну знает же, что напрягаться нельзя. Нет, снег пошел расчищать. Вот как назвать этого несносного мужчину?

Оглянувшись в поисках одежды, вспомнила, что вчерашние вещи оставила в стирке, а те, что привез Макс, я так и не занесла в комнату.

Вздохнула и пошла за сумками. Быстро отыскала штаны и кофту, распечатала новые носки и все это надев на себя, схватила пуховик и вылетела в коридор. Помощник Гриши крикнул мне о валенках, которые тут же прилетели под ног.

― Спасибо! ― буркнула в ответ, натягивая на ноги теплые валенки.

Забота не знает предела.

Выскочив на улицу, я осмотрелась. Гриша действительно чистил снег, прокладывая дорожку к бане. Я вздохнула и прошла к мужчине.

― Ты зачем это делаешь? ― крикнула я, натягивая на голову капюшон.

― О, болезная проснулась. Бегом в дом иди.

― Гриша, тебе нельзя перенапрягаться. Рана будет кровоточить.

― Я не напрягаюсь. Пошла в дом.

Мне не нравился его тон, как, собственно, и поведение. Я нахмурилась и только собиралась подойти ближе и отнять лопату, как мой взгляд зацепился за веревку с постиранным бельем. И вроде все так и должно быть, кроме одного. Мое белье! Он постирал мои трусы и вывесил их на всеобщее обозрение. И я понимаю, что вокруг лес и дикие звери, но ведь это же мог видеть Максим! А может это он стирал их? Да кто им вообще позволял трогать мои вещи?

― Что это? ― ткнула пальцем в сторону трусиков.

― А, красивые, да, ― отметил Гриша и кажется ухмыльнулся.

― Смешно? Кто позволял трогать мое белье?

― Смешно замерзли. Выглядят как трусы верности, почти железные. А постирал, потому что в стирке лежали.

― Господи… ― прошептала я, прикрыв глаза. Стыдно как.

― Или ты предпочитаешь не менять белье неделями? Сказала бы про свой фетиш, и я бы не тронул.

― Что ты несешь? Какой фетиш? Пфф! Пожалуйста, Гриша, больше никогда не трогай мое белье.

Мне было ужасно неудобно. Мужчина, которого я совершенно не знаю, стирает мои трусы. Да я бы мужу не позволила этого делать, не говоря уже о чужом мужчине.

Стыд. Просто стыд.

― Ладно, в следующий раз ты мои трусы стираешь.

― Ха‐ха! ― я закатила глаза, и притопнув ногой, двинулась в сторону грубияна.

― Вот и договорились, ― ответил он, и не глядя швырнул снег из лопаты прямо мне в лицо.

Тфу! Замечательно.

Я застыла на месте, пытаясь прийти в себя, и понять прилетит ли следующая горсть снега в меня. Но кажется, Гриша заметил, что кинул в меня, и громко выругался. Я вытерла нос, когда он, отбросив лопату, подошел ко мне и принялся вытирать с лица снег, который вот‐вот превратится в ледышку.