Моя за 30 дней. Я научу тебя любить

Пролог

— Скажи, а приятно быть слепой дурочкой? — звучит мне в спину злобное и мерзкое от одной из полуголых девиц.

— Кара, отстань, — оборачиваюсь к ней раздраженно. — Я понимаю твою ревность, но скоро я стану женой Сабурова. Он женится на мне, и твои едкие замечания ничего не изменят. Мы станем мужем и женой. Он меня любит. И я его, — тяну, с мягкой улыбкой на губах.

Я понимаю ее чувства и не хочу ее злости, поэтому стараюсь объяснить. Потому что сама была на ее месте недавно. И у меня не было того, кто объяснил бы.

— Да-да, и ты такая внезапно его тоже полюбила, — тянет она, коверкая собственный голос. — Сколько лет он бегал за тобой — даже шанса ему не давала, а сейчас вдруг полюбила? — фыркает она, взглянув на меня так, словно это я здесь полуголой перед мужчинами танцую, а не она. — Брат женился и больше тебе денег не дает, бедняжке? И ты новый толстый кошелек нашла?

— Этот разговор не имеет смысла, — решаю закончить дискуссию на этом.

Потому что мерзко все это. Да и слушать домыслы ревнивой девушки в мои планы сегодня не входило.

Разворачиваюсь к выходу из кабинета Паши и уже собираюсь уйти, когда слышу не менее противное:

— Думаешь, он ждал тебя все эти годы? — хмыкает она, последовав за мной. Разворачиваюсь, потому что боюсь, что в спину нож воткнет — Ты всего лишь трофей, о котором он мечтал. Сейчас он тебя получил. Но уже не любит. Иначе зачем ему вот эта, — злорадно ухмыляется, достав из своей сумки снимки в прозрачном файле.

— Что это? — безразлично спрашиваю, хотя сердце колотится, как бешеное.

Не из-за недоверия, а из-за страха перед этой женщиной. Я ее боюсь. Она какая-то безумная, и я не знаю, чего от нее ожидать.

— Не “что это”, а “кто это”, — поправляет и протягивает мне стопку фотографий, достав их из файла.. — Павел Денисович будет недоволен, что за ним следили. Но это ради твоего блага, Надежда. Из женской солидарности тебе показываю.

Беру фотографии, разглядываю их, пытаясь понять, что именно не так.

— Просто обычная девушка. Он просто ее обнимает, — поднимаю на нее недоуменный взгляд. — Если ты думаешь, что я из тех, кто будет накручивать себя из-за какой-то девушки и обычных, ничего не значащих объятий. То это не так. Я доверяю Паше.

— Только вот она живет в его доме, — продолжает Кара с той же мерзкой улыбочкой.

— В его квартире никто не живет, — заявляю, потому что точно это знаю.

— А в доме живет… — тянет она, достав мне нужную фотографию. — Ты ведь знаешь, что у него есть дом. И он почему-то тебя в него не пускает… Потому что там живет она…

— И на этой фотографии ничего нет, — отвечаю ей раздраженно, но замечаю, что девушка на фотографии в домашних тапочках и идет в обнимку с Пашей.

Нет! Это ничего не значит.

Паша бы так не поступил.

Не за пару дней до свадьбы.

Я верю ему.

Верю так, как не верю даже себе.

— Тогда позвони ему, — подначивает меня мерзавка, цель которой рассорить нас с Пашей, но я не позволю ей это. Ни за что! — Спроси, что он сейчас делает.

— Да с легкостью, — отвечаю и набираю Сабурова, но он тут же скидывает звонок. — Наверное, занят. По работе, — опускаю руку с телефоном вниз.

— Звони еще, — с коварством тянет. — Звони, иначе потеряешь момент.

Подчиняюсь ее просьбе лишь из любопытства и желания доказать ей, что она ошибается. Что все это ее ревнивые фантазии, которые не стоят моих нервных клеток.

Спустя несколько гудков Паша берет трубку.

— Я занят, — отвечает он сухо и почти безжизненно. — Наберу потом.

— Паш, ты где? — не даю ему скинуть вызов.

— Я поцеловал другую…

Его слова как обухом ударяют по голове, вызывая головокружение и состояние прострации, которое я не могу контролировать.

— Что?.. — шепчу, все еще надеясь на какое-то чудо. — Что ты говоришь, Паша? Шутишь? Несмешная шутка!

— Я поцеловал другую, — повторяет он, тяжело вздохнув. — И я бы отдал все, чтобы сделать это снова…

Короткие гудки.

Вызов прерван.

Смотрю перед собой на свое отражение и не могу сдержать слез.

“Я поцеловал другую. И я бы сделал это снова.”

Зачем он так со мной?

Зачем было добиваться меня столько лет, а в тот момент, когда я поняла, что люблю его, он предал нашу любовь.

Ту, что продлилась всего один месяц…

А я им говорила!

Говорила, что все разрушится через месяц, но мне никто не поверил.

Даже он…

А по итогу…

Он разрушил меня…

Глава 1

Павел

Взгляд блуждает по девицам, выискивая одну единственную пухлощекую мордашку, которая с ужасом будет смотреть на людей, мечтая сбежать.

Предсказываю, что она где-то скромно стоит в углу, в каком-нибудь нежно розовом или голубеньком платьице. Ее волосы убраны за правое ухо, а глаза как пять рублей от количества людей в доме.

Стесняется подойти к остальным гостям, хотя праздник в доме ее брата. Она может вести себя как угодно, и никто ей слова не скажет. Но это ведь Надя. Сама стеснительность.

Ей стоило бы побороть эту ненужную черту характера, но сама она не справится. Характер такой. Сильная, но думает, что слабая, и ей помощь нужна.

Миллион раз твердил ей, чтобы поверила в себя. Чтобы распустила крылья и показала всему миру себя, но ей все сложно. Отговорки. Девочка просто не может выбраться из зоны комфорта. Но оно и понятно. Надя давно спряталась в ракушку, где ей удобно, где ее не трогают другие люди. Куда она пускает лишь тех, кому доверяет.

Она слишком много пережила, чтобы довериться другим…

Но помочь ей — моя обязанность.

— Надю ищешь? — спрашивает именинник, подойдя ко мне с лимонадом в винном бокале.

— А кого еще? — хмыкаю на его заявление. — Лишь этот человек мне сегодня интересен.

Друг даже не обижается на мое заявление. Он прекрасно осведомлен о моих чувствах и планах на его сестру.

Не верит уже в то, что из этого что-то выйдет, но и не мешает.

— Эх, думал, в этот раз это буду я, — цокает он с притворным сожалением.

— Однажды, Ярик, — сочувствующее хлопаю его по плечу. — Однажды это будешь ты, а пока я жажду увидеть твою сестру, — убираю руку и делаю шаг от него. — В каком углу она прячется сегодня?

— Ее нет сегодня, Паш, — пожимает он плечами. — Не приехала.

Напрягаюсь от его слов.

— Она есть в списках гостей, — уверенно заявляю, потому что я лично проверял, чтобы она была. — И тем более это твой день рождения. Она его не пропустила бы. Так что не лги другу, пожалуйста.

— Написала, что будет позже. Задерживается, — разводит он руками и отвлекается на гостей, подошедших его поздравить.

Оглядываюсь еще раз по сторонам, выискивая Надю, но, не найдя ее, выхожу на улицу.

Достаю телефон и набираю ту, которую люблю всю жизнь. С того самого дня, когда впервые увидел это маленькое чудо, которое задирали одноклассники.

Я не мог пройти мимо этих огромных голубых глаз, которые еще не были наполнены злостью, коварством и желанием причинить другим боль.

Она смотрела на меня так, словно я герой, а я всего лишь отогнал от нее противную ребятню. Ее мысли были настолько чисты и не испорчены, что это завораживало. А ее наивность и вера в добро до сих пор меня поражают.

Как она верит в добро, когда мир сплошь коварство? Как может верить в свет, когда люди вокруг нее причиняют ей боль?

— Алло, — отвечает она расстроенно. Я даже слышу нотки слез в ее голосе.

— Что-то случилось?! Почему ты плачешь?! — сразу же спрашиваю, потому что за столько лет дружбы я выучил все оттенки ее голоса и знаю, что они значат. — Тебя кто-то обидел? Где ты? Я сейчас приеду. Не переживай. Я со всем разберусь, — уже лечу к своей машине, испытывая такую злость, которая бывает, лишь когда трогают тех, кто мне дорог.

Готов разорвать всех к чертям.

Но когда что-то случается с Надей, эмоции намного сильнее.

Кроме меня ее никто не защитит.

— Ничего не случилось, Паш, — отвечает она чуть громче. — Я в такси сейчас. Целая и невредимая. Еду к Ярославу на день рождения, — тянет Надя устало. — Все хорошо. Не переживай.

— Почему тогда ты плачешь? — спрашиваю ее недовольно.

— День плохой, и голова болит, — отвечает она, но я прекрасно знаю, что Надя врет. Когда день плохой и болит голова, она просто уставшая, но не расстроенная. — Ты уже у Ярослава?

— Да, — отвечаю ей, ударив носком ботинка по камешку. — На улице. Жду тебя.

— Ладно, — вздыхает и несколько секунд молчит, а после тихо спрашивает. — Как ты можешь сколько лет любить меня? И не бояться, что я буду с другим? Что в конце выберу не тебя? Как ты справляешься, когда я с другими? Как?... Я не понимаю… Потому что я не могу…

У нас странные отношения с Надей. Мы лучшие друзья и еще одно подтверждение, что между мужчиной и женщиной дружбы быть не может. Один обязательно влюблен в другого. В нашей паре это я.

Но я взрослее. Во мне опыт всех мужчин нашей семьи. Поэтому я дал Наде то, чего она хотела. Свободу. Дал поиграть во взрослую жизнь, где она сама выбирает, кого любить. Потому что уверен, что она будет моей.

Никто не понимает ее так, как я. Даже она сама. Я знаю обо всех ее недостатках. И я знаю, как бороться с ее страхами.

Женщина никогда не будет твоей, если ты будешь просто ее любить. Она будет твоей, лишь когда ты сможешь ей показать ее собственную любовь. Она не видит твою, потому что мы, мужчины, чаще всего скупы на эмоции и признания. Она видишь лишь свою любовь, которая внутри нее и перед самым носом.

Так абсолютно со всеми чувствами у них. Они, женщины, так устроены.

— Просто люблю и все, — отвечаю на ее вопрос коротко, потому что ей еще не понять этого чувства, а тем более себя.

— Глупости, — упрямо заявляет Надя и отключается.

Мою девочку кто-то разозлил.

Она перестала верить в любовь.

Значит, кто-то разбил ей сердце.

Точнее она так думает.

Потому что я знаю, какая она, когда любит. И какая, когда хочет любить… Когда нуждается в этом чувстве.

Остаюсь ждать ее на парковке. Такси подъезжает, и мое чудо выходит в голубом платье с прической локонами.

Все, как и загадывал.

Только вот на лице слезы.

Уверенным шагом она идет в мою сторону и делает то, чего я точно не ожидал. По крайней мере, не сегодня.

Она впивается в мои губы поцелуем, который сносит все в моей голове.

Не теряя момента, обвиваю ее талию руками и вжимаю в свое тело. С ее губ срывается легкий скрипучий стон, говорящий о том, что я сжал слишком сильно.