Мрачное очарование ордалий

Ознакомительный отрывок

СТЕФАНИЯ.

Стефания торопливо спускалась по крутой лестнице во двор, чтобы успеть к началу утренней мессы. Осенние предрассветные сумерки ещё только-только начали пробиваться сквозь мрак черной безлунной ночи, но графиня знала, что дон Мигель давно уже на ногах, и теперь мчалась, переступая через ступеньку, в домовую часовню.

Так и есть – опоздала! Граф с приближенными уже преклонили колени, и голос священника затянул латинские литании, а хозяйка дома ещё только шла к своему месту. Опустившись на бархатную подушку для колен, Стефания опасливо покосилась на суровый профиль супруга и, заметив гневно поджатые губы, тяжело вздохнула – дон Мигель опять получил повод для недовольства.

Горели свечи у алтаря, к небу возносились звуки органа, но мысли графини де ла Верда были далеки от капеллы графского дворца.

Как же она умудрилась тогда  попасть в  западню, подстроенную доном Мигелем и Рамиро? Воистину, испанцы самый коварный народ на свете.

Когда в тот далекий непривычно жаркий для Англии день она очнулась на корабле, то сразу же увидела пристально разглядывавшего её супруга.

-  Я жив, Эстебана, жив, сколько бы ты меня не хоронила, раз за разом вступая в новый брак.

Стефания обреченно опустила голову. А что она могла сказать в своё оправдание? Сейчас, когда муж находился от неё на расстоянии вытянутой руки, ей почему-то показалось, что не было двадцати лет разлуки, и они расстались только вчера – те же попреки, нескрываемое недовольство, и то же ощущение безысходности и вины.

- Поверьте, я рада этому, - наконец пробормотала она, нервно перебирая складки юбки.

- Ну что же, - глубоко вздохнул дон Мигель, - если своим появлением я доставил вам радость, то дело за малым…

Стефания опасливо покосилась на своего непредсказуемого супруга. Что он ещё придумает? Может,  прикажет выкинуть её за борт?

Однако, что бы ни думал граф о блудной жене, на этот раз он был далек от желания от неё избавиться. 

- … пора нам вспомнить брачные обеты и попытаться хотя бы остаток жизни прожить как христиане, а не блудливые язычники.  Наконец-то мы покидаем этот унылый остров, где даже летом туманы и дожди, и возвращаемся в солнечную благословенную Испанию. И теперь уже навсегда, если только кому-то не взбредёт в голову привезти меня сюда в гробу.   Хватит с нас пыли и колдобин европейских дорог, да и скитаний по чужим дворам тоже достаточно.  Ласковая красавица жена, книги, несколько детей вокруг -  что ещё надо человеку для счастливой старости?

Стефания болезненно поморщилась: когда-то давно она уже слышала эти речи.  После сокрушительного фиаско при дворе Людовика XI, дон Мигель также посыпал голову пеплом, а что толку? Разве ему вообще свойственно смирение? Но, может, чудо свершилось, и после двадцати лет разлуки упрямый испанец всё же понял, что нет ничего важнее семьи?

- Неужели вы простите мне побег?

- Какой побег, дорогая? Их было так же много, как и любовников в вашей постели. Но у меня нет желания вспоминать об этих господах, тем более что некоторые из них уже упокоились с миром. Но мы-то пока ещё живы.

Де ла Верда, схватив её за подбородок, изучающим взглядом оглядел настороженное лицо жены.

- Простите, душенька, за недостаточную деликатность, но вы считаете меня дряхлым, опустившимся стариком, заинтересоваться которым может только костлявая дама с косой?

- Нет, - растерялась Стефания.

Она и в юности не могла уследить за ходом его мыслей, а сейчас и вовсе не понимала - к чему он клонит?

- Тогда чего вы ждёте? Обнимите вновь обретенного супруга.

И де ла Верда, бесцеремонно плюхнувшись рядом, заключил её в нарочито крепкие объятия.

- Дон Мигель, -  смущенная Стефания попыталась оттолкнуть не к месту разошедшегося супруга. - Может, стоит немного подождать?

Но кого она собиралась остановить? На этот раз дон Мигель действовал даже более  напористо, чем обычно.

- Милая, единственное, что в нашем возрасте нельзя откладывать, так это страсть. Как знать, может завтра меня одолеет мужское бессилие? Возблагодарим Всевышнего да поспешим воспользоваться случаем, -  дон Мигель настолько поспешно задирал её юбки, что запутался в ткани, и тут же с досадой разворчался. – Какой была дурочкой, такой и осталась – к лицу ли жене отговаривать мужа от исполнения супружеского долга?

- Пресвятая Дева! – только и ахнула Стефания, когда он с удовлетворенным смехом овладел ею.

И вскоре смущенной женщине только и осталось, что удивленно констатировать: дон Мигель даже в старости сохранил привычку выжимать в постели из женщины всё, что она в состоянии была дать.

И всё же, де ла Верда недовольно нахмурился, наконец-то, оставив жену в покое.

 - Ну и где сладострастная женщина, которая сохранилась в моей памяти?

Стефания нервно оправляла сбившиеся юбки. Она тяжело дышала, её трясло и от только что пережитой близости, и от страха пред этим непредсказуемым человеком.

- Какое сладострастие, дон Мигель? Мы не виделись больше двадцати лет.

- А шлюхи в борделе им оделяют даже впервые увиденных клиентов.

- Но я не шлюха.

- На вашем месте не был столь категоричен. Впрочем, мне не хочется ссориться, - дон Мигель неторопливо привёл одежду в порядок. – Поверьте, в моем сердце нет ни обиды, ни гнева. А вот как ко мне относитесь вы?

Стефания слегка пожала плечами.