Мумия по соседству

Пролог

Алексей Белькомбэ

Мумия по соседству

Данное художественное произведение хоть и основано на реальных событиях, но всё же является продуктом воспалённого воображения его автора. Все замеченные Вами совпадения с реальными людьми, местами, происшествиями есть признаки развивающейся паранойи.

Пролог

17.05.2016

Пожилой мужчина с гладковыбритым лицом и мутными карими глазами смотрел на меня поверх очков с толстыми стёклами. Он сжал пухлые губы, так похожие на жирных червячков, растянул ноздри, с торчащими оттуда волосками, и неслышно втянул воздух в легкие.

- Игорь… - мужчина обратился ко мне.

Мышцы затвердели, я тихо ответил:

- Да?

Собеседник стянул очки со своего лица, взяв их элегантно за оправу, закусил внутреннюю нижнюю сторону правой щеки, чуть помедлил и с расстановкой произнес:

- Вам будет комфортно, если я буду и дальше к вам так обращаться?

Я слегка дёрнул головой, однако это не осталось незамеченным для моего пожилого собеседника. От этого я смутился ещё сильнее.

- Да, конечно, Савелий Алексеевич. Никаких проблем.

Уголок рта мужчины поднялся вверх и, как мне показалось, из-за этого он помолодел лет на десять. Встав из-за своего стола, он подошел к окну. Лето ещё толком не началось, но уже было достаточно жарко, а иногда откровенного душно.

Поздний май в нашем городе всегда один и тот же. Почки на деревьях уже во всю пестрили своими красивыми букетами и дурманящими ароматами. Бурая трава на газонах заменялась живой зеленью. Но теплая погода была еще слишком юна, чтобы позволить нам всем постоянно ходить в лёгкой одежде.

- … рою окно? – какой-то шум вырвал меня из рассуждений.

Я повернул глаза почти на максимально возможный угол в сторону шума, стараясь больше не двигать головой. Савелий Алексеевич стоял возле окна и вопросительно смотрел на меня. Я не стал переспрашивать и лишь равнодушно кивнул.

- А-то душно стало в кабинете, а нам с вами не помешает свежий воздух. Я правильно говорю? – старик изменил положение ручки на оконной раме, переместив её вверх и потянул на себя.

Сидеть неподвижно на деревянном стуле утомляло. Я сам не знаю почему или от чего, но я почти не двигался. Словно слился с мебелью. Благо на нём была спинка, которая являлась верной опорой моей сутулой спине.

В помещение ворвался свежий, слегка прохладный воздух и едва различимая мелодия города. Новым кислородом было приятно дышать. Запах выпечки приятно защекотал ноздри. Я невольно сглотнул слюну.

Савелий Алексеевич уже успел вернуться к своему рабочему месту, сцепить руки в замок и поставить на них свой волевой подбородок. Его подслеповатый взгляд был направлен куда-то сквозь меня и был максимально рассеян по помещению, будто пытался охватить всё сразу и ничего не упустить. Он улыбнулся и мягким голосом прошептал:

- Не могли бы вы мне ещё раз рассказать всё с самого начала?

Мне захотелось встать и уйти. Прекратить этот бессмысленный и бесконечный разговор. Но я ничего не сделал, руки всё также лежали на ногах. Я посмотрел на старика, целясь ему прямо в глаза, но поймать его рассеянный взгляд было затруднительно. Солнечный свет, отраженный от его белого халата, неприятно обжег мне сетчатку. Зажмурившись дольше обычного, я спросил:

- С мамой ведь всё хорошо, да? Где она?

- Да, с вашей мамой всё хорошо. Она в полном порядке.

- Понимаете, это не мне нужна помощь, а ей. Моя матушка серьезно больна! С ней нужно заниматься, работать…Я не знаю, у вас же есть специалисты и по этому профилю. Почему ничего не происходит? – отбарабанил я.

Ни один мускул на лице врача не дрогнул. Савелий Алексеевич тяжело выдохнул, аккуратно нацепил очки и открыл лежащую перед ним папку.

- Игорь, не волнуйтесь, всё будет замечательно. Вашей маме оказывается вся необходимая помощь. С ней работают, однако, и нам с вами нужно поработать, – Савелий Алексеевич говорил со мной, не поднимая головы. – Я знаю, что вы уже сильно измотаны. И да, вы уже столько раз рассказывали эту историю другим докторам, той же Ольге Кирилловне, но поймите, мне важно самому услышать ее от вас. Только так у нас получится оказать вашей матери требуемую помощь.

Усталость, скопившаяся за последние месяцы, да что там месяцы, годы, давала о себе знать, но слова врача били в самое сердце. Моей матери нужна поддержка, и только я могу повлиять сейчас на сложившуюся ситуацию.

- Но там же всё записано, в этой, вот, папке, которую вы держите в руках! Ольга Кирилловна постоянно делала какие-то записи. Зачем нам мусолить одно по одному? – я осекся и продолжил. – Простите, я немного устал сидеть. Можно я похожу?

Доктор отвлёкся от чтения и удивленно посмотрел на меня.

- Да, конечно! Вы можете делать всё для своего комфорта, а я постараюсь вам помочь!

Голова закружилась от того, что я резко встал со стула. Тело было ватным и не слушалось меня совсем. В ноги стали бить тысячи маленьких иголок. Немного переждав неприятные ощущения, я побрел к окну, практически не открывая ног от пола. От этого получались смешные шаркающие звуки.

Старый деревянный подоконник местами имел потрескавшуюся белую краску. Я брезгливо сморщил нос и сцепил руки за спиной. Взгляда врача я не видел, но знал, чувствовал, что он наблюдает за мной.

Солнце ярко светило, маленький ветерок гулял в кронах садовых деревьев напротив. Людей я не заметил.

- Тогда был похожий день… - я начал свою историю.

+++

06.08.2005

Струйка холодного липкого мороженного медленно стекала по моей желтой футболке. Крепко зажатое в правой руке лакомство начало подтекать на предплечье. Через пару секунд десерт уже капал на землю.

Часть I Глава 1

Часть I

Глава 1

17.05.2016

Я выдохнул и закончил повествование. К этому времени я уже успел вернуться на свой неудобный стул. Врач некоторое время молча оценивал меня и мои слова.

Решив первым закончить паузу, я произнёс:

- Так что с мамой?

Савелий Алексеевич посмотрел на меня абсолютно безэмоционально и сказал так же отрешённо:

- Да, всё записано верно. Буквально слово в слово…

- Что с мамой?

- С мамой? Я же вам уже сказал, что с ней всё хорошо. Она в полном порядке.

Я улыбнулся. Было приятно слышать, что она держится, после всего, что с ней было.

- Мы можем увидеться?

- Да, конечно, но, понимаете… - начал врач. – Ей нужен покой. Вы сможете с ней поговорить, однако, немного позже.

- Да, я понимаю, – произнес я и уронил голову на грудь.

- Да-а-а-а… - многозначительно протянул мой собеседник.

Я уже не смотрел на него, но слышал, как зашуршал его докторский халат, и мужчина встал со стула. Открылась дверца книжного шкафа, хранящего старые пыльные книги, и через секунду самая пузатая из них оказалась в крупных руках врача. Савелий Алексеевич покрутил её, словно оценивая на пригодность, и, видимо сочтя недостаточно подходящей, поставил на место и вынул соседнюю наружу.

- Если что-то хотите добавить, рассказать, поделиться, то я вас внимательно слушаю.

- Я, если честно, уже устал говорить. Причем говорить одно и то же, – огрызнулся я, не поднимая головы.

- Понимаю, - доктор перевернул страницу. – Но нам с вами нужно ещё об многом поговорить…. Так будет лучше для вашей мамы.

Врач вернулся на своё место, положив перед собой книгу, поверх моей папки.

В кабинете стало свежо. Шум улицы почти не доносился до нас, и Савелий Алексеевич мог сосредоточиться на чтении. Я совсем не хотел его отвлекать. Мысли о маме не давали мне сидеть спокойно. Чтобы справиться с тревогой, я заёрзал на стуле. Я старался делать это как можно тише и незаметнее, но от старого внимательного врача ничего нельзя было скрыть.

- Всё хорошо? – спросил он, ведя глазами по странице книги.

- Да, только хочу попить, – меня и вправду мучала жажда, и сухое горло от долгого рассказа.

Мужчина встал со стула, открыл дверь кабинета и махнул рукой в пустоту коридора.

- Наталья, принесите, пожалуйста, воды. И побольше! – скорее скомандовал, чем попросил Савелий Алексеевич.

Ответа я не расслышал, дверь практически сразу оказалась закрыта.

- Да, что вы… – смутился я. – Я мог сам сходить и попить.

Доктор посмотрел на меня самым сочувствующим выражением лица из своего арсенала. Мне, вдруг, стало не по себе совестливо.

- Игорь, в вашем состоянии лучше не напрягаться. Не волнуйтесь, сейчас всё принесут.

- А что с моим состоянием? – озлобился я.

Он еле слышно выдохнул и скрестил руки в замок, широко упершись локтями в стол. Лицо совершенно ничего не выражало, гримаса сочувствия также быстро улетучилась, как и появилась.

- Сильнейшее нервное напряжение. Хорошо, эту часть мы прошли. Я послушал и сделал выводы. Можете рассказать, что было дальше? – деловито попросил он.

- Что за книгу вы читали? – я проигнорировал вопрос собеседника, и сам пошёл в атаку.

Мои потуги явно позабавили старого психиатра. Его толстые губёшки поплыли в стороны и разгладились. Он взял книгу за края и поднял её над столом, затем закрыл и продемонстрировал мне ребром со страницами.

- Ничего особенного. Небольшой справочник.

Названия я не мог увидеть. Может оно и к лучшему. Не хотел лишний раз переживать за маму. Врач снова открыл книгу, но на этот раз отложил её чуть в сторону, так чтобы она не закрывала документы на его столе. Я потянул затёкшие мышцы.

- Можете походить, размяться. Заодно рассказать, что было дальше, – предложил Савелий Алексеевич.

- Ну, в самом деле, я же всё уже рассказывал. И не раз. Какой смысл мне всё это пересказывать? —спросил я, снова подходя к окну.

Доктор снял очки. Пальцами свободной руки потер переносицу в районе лба, сильно зажмурившись. Решив не упускать момент, я взглянул на стол, стараясь рассмотреть название книги и что за документы лежали перед доктором.

Он закончил процедуру и небрежно накинул очки. К сожалению, ничего полезного я не смог разглядеть.

- Я же уже вам говорил. Это нужно чтобы помочь вашей маме. Мне необходимо ещё раз все услышать и понять. До этого вы рассказывали другим людям. Они могли не так всё записать, расставить акценты не на тех местах. Да и вы могли что-нибудь забыть, упустить. А сейчас будете снова рассказывать и, может быть, появятся новые подробности. Понимаете?

Я отвернулся к окну. Свет приятно разливался между зелеными посадками в саду.

- Понимаю… - еле слышно произнёс я.

+++

06.08.2005

- …понимаешь? – спросил папа перед дверью нашей квартиры, опустившись на одно колено передо мной.

- Да, пап, – набор бессмысленных звуков выплюнул мой рот.

- Ну, и вот... Тебе, скорее всего, почудилось. Ты же у нас это…воображуля, как мама тебя называет! Придумаешь себе что-нибудь, потом ходишь всех убеждаешь. Иногда, так не нужно делать. Не нужно другим людям знать о чем-то, понимаешь? – убеждал меня отец.

- Понимаю, – произнес я.

- Вот и здорово! Пойдем домой.

С этими словами он вставил заранее подготовленный ключ в замочную скважину и принялся его поворачивать.

Но мне не почудилось. Я точно ничего не придумывал. Я всё это видел собственными глазами! Отец всю дорогу домой пытался меня убедить, что в машине никого не было, что мне показалось. Точнее даже сказать, пытался подменить мои воспоминания. Исказить их. Но нет, я видел их вместе с той женщиной слишком ярко, чтобы самому поверить, что это был мираж.

Глава 2

Глава 2

17.05.2016

Хруст затёкшей шеи раздался сильнее, чем я ожидал. Смутившись, я принялся с интересом рассматривать свои тапочки. Серый цвет обуви так странно смотрелся в вечерних светонарядах солнца, что я невольно нахмурился. Рассказ, о давно прошедших неприятных событиях, которые как оказалось, всё ещё живы в моей памяти, высосал из меня силы. Не хотелось больше ничего, просто лечь на кровать, обхватить свои ноги руками и покрепче прижать их к груди.

Я думал, что память спрятала от меня все неприятные и травмирующие события из далекого детства, что она, словно прилежный садовник, аккуратно выкорчевала все сорняки ненужных воспоминаний и вытряхнула их в самом дальнем и бессознательном углу моего внутреннего мира. Однако она действовала хитрее. Память окутала легкой мглой нехорошие моменты, увела их сторону от яркого луча сознания, словно второстепенного актера, чтобы он не оттеснял внимание, положенное главному персонажу. Но стоило мне чуть повернуть в сторону прожектор своего Я, как он с легкостью рассеял пелену, и старые события хлынули бурным потоком. Главное в нём не захлебнуться, постараться вовремя ловить воздух уставшими легкими.

Этот день я старался забыть всеми силами, буквально пытался выжечь его из календаря. Ведь тогда моя жизнь разделилась на «до» и «после». Все эти разговоры заставили меня затосковать по тем старым хорошим денькам.

- Игорь… - обратился Савелий Алексеевич.

В его голосе появились новые звучания. Я не мог уловить какие. Может быть от усталости, ведь мы болтали целый день, или быть может он проникся ко мне сочувствием. Я прекратил рассматривать ноги и взглянул прямо на собеседника.

- Устали? – спросил врач.

Я сглотнул слюну, одновременно кивая.

- Понимаю, я тоже устал, – он снял свои тяжелые очки и стал массировать глаза большим и указательным пальцами правой руки. – Да, интересно, конечно.

- Вы находите это интересным? – спросил я.

- Безусловно. Начало всегда важно, я бы даже сказал… - мужчина перестал тереть глаза и повернул голову налево, в сторону сада.

Его зрачки беспорядочно двигались, надолго не задерживаясь ни на одном объекте внутри двора, а губы бесшумно шевелились, словно он забыл поднять ползунок регулирования громкости.

- … что начало важнее конца.

Я лениво почесал шею сзади.

- А я вот думаю, что измена вообще неинтересная и тупая тема. И нет тут никакой важности.

- А вы видели сам факт измены?

Мои глаза сузились в подозрительном прищуре. Несмотря на усталость, я начал закипать.

- Я рассказал вам уже всё! Рассказал, как было!

- Или как всё запомнил маленький Игорь? – уточнил доктор.

- Э… - начал было я, но осёкся, не зная, что ответить. Ведь Савелий Алексеевич был прав. А что я на самом деле запомнил? Как оно всё было в действительности? Мог ли я что-нибудь придумать? А если серьёзно, то каждый раз, когда я вспоминал этот день, то мой рассказ приобретал новые подробности или рассеяно терял старые. Но на сколько важны эти мелочи? Главное – это то, что я увидел в машине. А я знаю, что я видел!

После небольшого сомнения, я продолжил:

- На сегодня всё? Я могу идти?

- Я тоже устал, но нам лучше закончить с тем днём. Вы ведь не до конца его рассказали, – мужчина поднял один из лежащих перед ним листов альбомного формата и поднёс его ближе к лицу. Вспомнив про очки, он быстро натянул их.

- Да там и рассказывать-то особо нечего, – произнёс я. - Скажите, как это может помочь маме в её состоянии?

- Да как же нечего? Мы с вами идём с самого начала к концу, чтобы протянуть нить и соединить все детали. Только так мы поймём, как нужно действовать, – Савелий Алексеевич отложил листочек и взглянул на меня.

Спорить я не хотел, тем более, что-то доказывать более опытному и авторитетному человеку, чем я, поэтому я закрыл глаза и безвольно бросил голову на грудь.

Постепенно лавина воспоминаний уносила меня из кабинета психиатра в тот судьбоносный вечер. Образы, в начале размытые и нечеткие, с каждой секундой становились реальными. Цвета наполнялись краской, звуки насыщались тонами, я, кажется, мог почувствовать запах прокуренного подъезда, в котором оказался.

+++

06.08.2005

Я выбежал из подъезда и очутился на вечерней улице. Район был не самый престижный, поэтому фонари либо не горели вовсе, либо один фонарь пытался блекло светить через пяток потухших. Страшно мне не было. Здесь сейчас намного безопаснее, чем дома.

Восстанавливая сбитое дыхание, я побрел в случайном направлении. Что делать дальше я не знал, какой-то цели у меня тем более не было. Я просто не мог находиться дома с родителями. Я осознавал, что произошло что-то неправильное, но также терзался тем, что рассказал обо всем матери. Ведь получается, что это из-за меня они сейчас ссорятся! Зачем я это сделал? Папа был прав! Ничего я не видел! Никого не было в машине! Что я наделал?!

Я никогда не видел, чтобы они кричали друг на друга. Тем более при мне. Даже когда я сильно баловался или шкодил, или занимался другими плохими, с точки зрения моих родителей делами, они не били меня. Разговаривали. Точнее мама разговаривала.

Картина, увиденная перед уходом, раз за разом появлялась у меня перед глазами. Я не мог поверить, что мама ударила папу до крови! Пытаясь найти причину, из-за которой мама могла бы меня ударить, мне в голову приходили самые жесткие и мало реалистичные варианты. Значит, папа сделал, что-то очень и очень плохое! И благодаря мне мама узнала об этом плохом папином поступке. Из-за меня нам всем сейчас плохо! Я, и только я виноват в том, что сейчас происходит! Чего мне стоило не рассказывать ей об этом? Просто промолчать. Да она бы никогда и не узнала об всей этой ситуации…Кому было бы от этого плохо? Всё было бы как раньше! Ну почему я пошёл к ней?!

Глава 3

Глава 3

18.05.2016

Яркий свет ослепил меня даже через опущенные веки. На соседней койке послышалось шуршание накрахмаленного постельного белья, с коридора доносились вялые звуки просыпающейся утренней жизни, а в палате медбрат, закинув одно колено на подоконник, пытался открыть окно.

- Вставайте! Ну, и вонь тут у вас! Окно вообще не открываете, да? – отчитывал нас сотрудник учреждения.

Я поглубже закутался в одеяло и перевернулся на другой бок, чтобы противный лампочный свет не бил мне так сильно в лицо. Надеялся выкрасть ещё пару минуток блаженного небытия. Однако мой хитрый план был раскушен опытным медбратом.

- Харэ валяться! Слышь, я кому говорю!

Тычок рукой в бок только раздул огонь моего ужасного настроения, а сорванное одеяло окончательно заставило меня проснуться. День, по всем приметам, начинался плохим.

Я сел на кровать, свесив ноги на пол. Медбрат никуда не уходил, а продолжал молча стоять рядом со мной, ожидая моей реакции. Сосед по палате уже проснулся и, схватив веник, принялся лихорадочно подметать пол. Кое-как разлепив слипшиеся веки, я посмотрел на наш будильник.

Молодой парень, чуть старше меня. Ростом немного повыше, но уже в плечах. Худой, плечи и таз были одной ширины, но халат ловко скрывал этот изъян. Голова полностью выбрита и усеяна множеством продолговатых шрамов и каких-то непонятных углублений, на затылке выпирал костный нарост. Часть левого уха была оторвана и уродливо срослась с шеей, судя по всему последствие встречи с собакой в детстве. А его небольшие темные усики, состоящие из нескольких грубых волос над губой, потешали меня каждый раз, когда я их видел. Глаза маленькие и бесцельные, как у поросенка на ферме.

С окна повеяло утренним холодом. Я потянулся за одеялом. Юноша отпихнул его ногой в сторону.

- Вставай давай, шизик!

Я сглотнул слюну в попытке успокоиться и умерить свой гнев. Получилось хило, я чувствовал, как готов сорваться в любой момент. Но к моему или, к его счастью, в дверном проёме палаты появилось сморщенное лицо старшей медсестры. Я узнал её по фотографии, висящей в коридоре. Её суровые и уставшие от жизни глаза были направлены в одну точку, но взгляд охватывал сразу всё помещение и каждого из нас. Не знаю было ли врожденным качеством или приобретённым профессиональным навыком.

Сосед демонстративно вытянулся по струнке на военный манер, поставив веник слева от себя возле ноги, и громким командирским голосом доложил:

- Здравия желаю, Галина Петровна! Во время моего дежурства происшествий не случилось! По распорядку дня у личного состава утренняя гигиена! Незаконно отсутствующих нет! Дежурный по палате пациент Тарасенков!

Я слушал, как заворожённый. Слова моего соседа по несчастью вылетали словно рубленные поленья несмотря на то, что он произнес свой доклад на одном дыханье. На лице медбрата появилась растерянность. Впрочем, как и у меня.

Но для Галины Петровны ситуация была абсолютно нормальная и рядовая.

- Вольно! – в шутку или в серьёз ответила женщина.

Я молча сидел и с интересом наблюдал за происходящим. Тарасенков зашуршал веником ещё усерднее и прилежнее. Гостья продолжила:

- Аркадий, иди в перевязочную. Поможешь девочкам.

Голову медбрат втянул в плечи, и сам немного сжался, после появления начальницы. Ответом Аркадия было неуверенное, шаркающее ногами движение к выходу из палаты. Когда он окончательно удалился, очередь дошла и до меня.

- Как у тебя одеяло на полу оказалось?

- Аркадий уронил.

- Зачем ему ронять твоё одеяло?

- У него и спросите, – я поднял одеяло и вернулся в кровать.

- Не спеши глаза закрывать, радость моя, – угадала мои мысли медсестра. – Савелий Алексеевич ждёт тебя.

Я поднял глаза до упора вверх, в попытках осознать услышанное.

- Так время… - начал я.

- Ничё не знаю, он уже здесь. Я щас еду принесу. Быстро поклюёшь и к нему побежишь, – на этом она развернулась и, переваливаясь с бока на бок, зашагала прочь.

Сон уже не поймать. Переместив тело в вертикальное положение, я грустно уселся на кровать. По моей коже пробежала неприятная дрожь.

Звук шаркающего веника стих. Не понимаю как, но сквозь сонное состояние я обратил на это внимание. Повернув голову, я увидел, что мой сосед стоит возле моего одеяла и нервно трёт шею. Костяшки левой руки, сжимающей простейшие орудие уборки, сильно побелели, неприятно контрастируя с общей синюшностью его рук.

Без малейшего желания погружаться в ситуацию, я перевалился через койку и подобрал одеяло. Тарасенков энергично закивал и с удвоенной силой принялся подметать пространство, которое было незаконно оккупировано моей собственностью. Только сейчас я понял, что от его уборки нет никакого толка, а в некотором роде он даже вредил, поднимая пыль в воздух. Дежурный по палате, как он сам себя недавно назвал, махал веником из стороны в сторону абсолютно бестолково, даже не собирая скопившуюся пыль в совок, а открытое окно и незакрытая дверь создавали сквозной поток воздуха, двигающий ссор.

Закутавшись в одеяло, я решил не мешать уборщику.

Не было сил даже привести себя в порядок. Со всеми этими непонятными событиями последних дней, я чувствовал, как моё лицо опухло и тянется вниз, а руки, наоборот, похудели и стали просто косточками, обтянутыми кожей. Мощи не хватало даже на то, чтобы удержать в голове простую мысль.

Несмотря на тонкость казенного одеяла и тот факт, что ночью я просыпался несколько раз от холода, сейчас оно меня быстро согревало. Вылазить не хотелось совершенно.

Молодая медсестра, которую я раньше не видел, зашла в палату с небольшим подносом. Оглядела помещение и осторожно поставила ношу с едой на мою прикроватную тумбочку.

- Спасибо, – дежурно поблагодарил я.

- Приятного аппетита, – также серо ответила медсестра.

От манной каши приятно вздымался вверх тёплый дымок, а чай своей чернотой больше походил на крепкий кофе. Выглядело всё более или менее терпимо. Не та пища, к которой я привык дома, но тоже сойдет. Хотя, я никогда особенно не замечал в себе привередливости в еде. В этом плане, я был своего рода аскет. Мог целый день держаться на чае и скромных бутербродах. Мне важнее было качество продуктов, из которых готовят.

Глава 4

Глава 4

18.05.2016

Неожиданно для самого себя я перестал рассказывать. Остановился и устало уставился на врача. На секунду мне показалось, что тот совсем меня не слушает, и даже не понял, что я не говорю больше.

Пожилой врач-психиатр поднял голову и направил свои острые, как иглы, зрачки, мне в душу. Секунду мы смотрели друг на друга, но я не выдержал его пронзительного взгляда и отвел глаза в сторону.

- Почему вы остановились? – спросил Савелий Алексеевич, скрещивая руки на груди.

- Я…Я… - воздуха не хватало, а тот, что был вокруг меня казался каким-то спёртым и противным. – Я просто устал. Не могу больше. Давайте отдохнём. Да и пить я хочу….

- Ну, хорошо. Я тоже, если честно, немного утомился. Сами понимаете – возраст. Тогда предлагаю следующий вариант: на пол часа сделаем перерыв, – мы одновременно посмотрели на настенные часы. – Да, полчаса будет достаточно. И снова встречаемся здесь. Устраивает?

- Да, как скажите.

- Вот и отлично. Ладно, пойду проветрюсь и подышу. И вам, кстати, настоятельно советую, – опершись об стол руками, главврач медленно выплывал из-за своего рабочего места.

Я поднял тяжелую голову и улыбнулся одной стороной рта. Насчёт свежего воздуха он был прав, тут глупо было спорить. Но какого чёрта? Мы уже столько времени всё это мусолим, а по поводу матери и её состояния нет никакой информации! Сколько это может продолжаться? До какого момента я буду тут торчать? Я хочу домой….

Вся эта эмоциональная жвачка перемалывалась стенками моей души, и когда она прилипала к одной из сторон, маятник моего настроения покорно следовал за ней. Я кое-как нашёл в себе силы, чтобы в который раз не напасть с расспросами на врача. Толку от этого немного, не думаю, что он вдруг решит быть откровенным сейчас.

Ситуация начинала накалять меня. Почему я должен находиться здесь и вытряхивать перед какими-то непонятными людьми в дурацких выстиранных халатах свою душу, свою жизнь, свои воспоминания? Не мне следует занимать этот по злому не удобный стул, а моей матери.

Ей нужна помощь! Ей нужно всё рассказывать! Не мне, чёрт подери…

В дверь постучали. Мне показалось, или я увидел искорку недовольства на лице Савелия Алексеевича?

- Да-да?

Старенькая дверь приоткрылась. На пороге стояла практикантка. Или ординатор. Я не разбирался в её положении среди медицинской иерархии. Понял только, что Савелий Алексеевич для неё, своего сорта, научный руководитель или наставник. Ну, а взамен он тоже имеет какие-то плюшки с её стороны. Вот только какие?

Мы с ней уже встречались. Она была первая, кому я всё рассказал.

Девушка поправила выбившийся локон из прически и сказала:

- Савелий Алексеевич, доброе утр... – девушка осеклась на мгновение, быстро взяла себя в руки и продолжила. – Я хотела сказать день. Кхм, Коршунов у вас?

Лицо старого доктора потеплело. Так всегда бывает, когда рядом с благородной старостью появляется бойкая, да ещё и стройная молодость. Выглядел он, как котик, смотрящий на миску со сметанкой. Умиротворяющая картина.

Ольга Кирилловна поддалась чуть вперед и заметила меня, тихонько сидящего на стуле. Не успел старик ответить, как она продолжила:

- А, вижу. К нему пришли…. Вы уже закончили?

После её слов, мои глаза нервно забегали, перескакивая с одной фигуры в белом халате на другую. В, и без того, сухом горле стало её суше. Я попытался сглотнуть. Ощущение было будто я пытаюсь пропихнуть в пищевод кусочек наждачной бумаги. Сухой противный кашель скрутил меня.

Губы главврача поджались. Он сделал подманивающий жест рукой. В два широких шага Ольга оказалась рядом с ним.

- Я же говорил! Такие вещи не нужно сообщать во всеуслышанье. Особенно, когда я работаю с пациентом! Я понимаю, вы ещё молоденькая. Ну… Некоторые вещи могут быть не совсем очевидны… Поймите, мы не знаем, как они могут отреагировать на подобные новости. Поэтому, давайте с вами договоримся, барышня, что это был первый и последний раз.

Савелий Алексеевич честно пытался шептать, но получилось у него так себе. Даже с расстояния в пару метров и с открытой дверью, ведущей в относительно шумный коридор, и открытым окном, я смог расслышать его наставления.

Щеки девушки-практикантки залились пристыженным румянцем, и она быстро закивала. Из-за чего у неё выпало ещё пару локонов из прически. Кто-то легким пёрышком защекотал меня внизу живота.

Неужели мама пришла?! Да кто ещё знает, что я здесь? Больше-то и некому….

Врач повернул голову налево и посмотрел в мою сторону. Я сделал вид, что мне интересны листочки на дереве, которые с помощью ветра тянулись ко мне.

Это точно мама! Кому я ещё нужен-то?!

Доктор выдохнул, глубоко кивнул, но голову обратно не поднял. И так с опущенной головой, словно с тараном, вышел в коридор.

Я посмотрел на девушку. Она указательным пальцем левой руки поправила очки и движением головы указала на дверь. Два раза мне говорить, точнее показывать, не нужно. Я с шумом поднялся со стула.

Затекшие ноги плохо слушались, а перед глазами посыпались черные мошки.

- А кто пришёл ко мне? Мама? – нетерпение нашло выход.

- Пойдёмте, – сухо ответила она.

В районе солнечного сплетения кольнуло. Надежда на то, что ко мне пришла мама улетела.

Мне почему-то захотелось, чтобы Ольга Кирилловна была со мной потеплее.

Как таковой комнаты для свиданий не было. Обычно гостя приводили в палату, или же пациент выходил сам к посетителю в общий зал. Однако в какой-то момент освободилась забитая кладовка, и администрация решила заработать очков перед вышестоящим начальством. Помещение привели в порядок, поставили столик, пару стульев, старенький диванчик, да и горшки с цветами по углам. Окон не было, и всё освещение состояло из висящей на проводе лампочке. После чего сделали фотоотчет и водили туда только чиновников во время проверок. Всё это я услышал от болтливых санитарок.

Часть II Глава 1

Часть II

Глава 1

???

- Как давно у вашего сына пропала речь? – обратилась врач-педиатр к моей матери.

- Почти неделю назад… - неуверенно пробормотала мама, теребя пальцами уголок своего рукава.

За соседним столом медсестра быстро водила ручкой по белёсой бумаге. Её рука так молниеносно мчалась по поверхности листа, что мне стало завидно. Не мог поверить, что совсем скоро я пойду в школу и научусь также быстро писать.

Педиатр перевела взор своих карих глаз на меня. Я безучастно смотрел на неё, не отводя глаз.

- Скажи мне, пожалуйста, как тебя зовут? – по-родственному спросила она.

В ответ я лишь медленно моргнул.

- Мне очень нужно знать твоё имя, чтобы оформить все документы. Хороший мой, скажи, пожалуйста… Давай с начала. Я – Алёна, – девушка положила руку с замысловатым природным маникюром себе на грудь.

Моргнул второй раз.

Мама приобняла меня и прижала к себе. Мышцы напряглись. Глаза были направленны в одну точку. Я старался не дышать. Мне не хотелось находиться там. Всё о чём я мечтал – это спрятаться в своём внутреннем коконе и бешено качать головой из стороны в сторону, отрицая то, что случилось с папой. Возможно, я смог бы дотрясти до того, что время пойдёт в обратном направлении, и всё вернётся, как было. Но мечты оставались мечтами несмотря на то, что ночами я не спал, а вертел головой, сумасшедшая картина никуда не уходила, а продолжала оккупировать нашу квартиру.

Мама чмокнула меня чуть ниже виска и тоже попросила:

- Ну же, скажи доброй тёте как тебя зовут.

Около минуты мы всё вчетвером сидели в тишине. Только шариковая ручка шумела под сильным нажимом медсестры.

- Хорошо, почему сразу не обратились, как мальчик перестал разговаривать?

- Да…Как-то не придали этому большого значения сразу… - мама выпустила меня, и я снова начал нормально дышать. – Работаем ещё много, вот только на сегодня смогли записаться и прийти.

Врач наклонила голову влево и строго посмотрела на мою мать. Непонятный прилив тепла коснулся моей кожи откуда-то из глубин моего тела.

- Были ли какие-нибудь психотравмирующие события для ребёнка?

Мама поджала губы. Видимо пыталась вспомнить о чём-нибудь или собиралась соврать, глядя собеседнице прямо в лицо. Ни то, ни другое меня не волновало.

- Чего-то серьезного вспомнить не могу… - мама почесала левую руку. – Мы же переехали недавно. Может это как-то сказалось? Но переезд-то он нормально воспринял, мы уже несколько месяцев здесь живём… А в целом, всё в порядке было. Буднично. А хотя, знаете, у нас бабушка умерла недавно. Она далеко живёт от нас, да и Игорь не был с ней очень уж близок. Поэтому не думаю, что он мог так остро воспринять её уход. Они всего лишь пару раз в жизни виделись и не особо много времени вместе провели. На самих похоронах нас не было. Муж один ездил. Ну, да, Игорь у нас впечатлительный мальчик, но не думаю, что настолько. Ну он домашний ещё, ему всех жалко. Постоянно домой животных с улицы таскает. Кошек, собак, однажды ящерицу и ёжика принёс.

- Вы с мужем вместе воспитываете сына? – не меняя выражения лица, деликатно поинтересовалась терапевт.

- Да, вместе.

- А муж ваш где сейчас?

У мамы на долю мгновения поплыли друг к другу брови, но не успев соединиться, отлетели друг от друга, как ошпаренные.

- В данный момент или вообще? Сейчас - на работе. А что?

Педиатр откинулась на спинку стула, тот комично скрипнул. Я даже испугался, что он может развалиться. Мне стало страшно, что это добрая девушка может упасть и пораниться.

- Поймите меня правильно…Сейчас любая информация важна. У вас с супругом не было в последнее время ссор, которые мог увидеть мальчик? Не подумайте, что я лезу к вам в личную жизнь сейчас…

Для того чтобы придать большую убедительность своим будущим словам, мама начала гладить меня по голове.

- Нет, мы с ним почти никогда не ссоримся. Тем более при ребёнке.

Мои глаза забегали по кабинету, пытаясь разогнать цветные шарики, которые нагло вылупились поверх того, что я видел. Кажется, это не осталось незамеченным педиатром. Я перестал ими крутить.

- А со сверстниками у него как отношения? Много времени в компании друзей проводит?

Мама повернула голову и посмотрела на меня. Я ответил равнодушным взглядом.

- Мы же только переехали, поэтому особо друзей у него тут нет. У нас ещё район не совсем благополучный, – она снова обратила свой взгляд на молодого педиатра, после чего аккуратно закрыла мои уши своими холодными ладонями и перешла на едва слышимый шепот. – Недавно у нас тело нашли. Недалеко от дома. По новостям показывали… Я вот и не уверена до конца, может он был рядом, когда всё это вытаскивали...

- Да, слышала.

- Там такой ужас был. Мы же рядом живём. Буквально соседний дом. Столько врачей, милиции было. Даже поквартирный обход сделали, всех опрашивали… - щебетала мама.

Девушка с интересом слушала, затем поддалась вперед, пока не уперлась грудью в стол. Она авторитетно положила руки на его поверхность и выдала свой вердикт.

- Диана Александровна, дети в его возрасте очень восприимчивы к стрессу и могут реагировать по-разному. Иногда неадекватно остро. Не стоит забывать о его накопительном эффекте. Здесь чуть-чуть, там немного, и имеем, что имеем. Вам нужно постараться уменьшить количество стрессогенных факторов в его жизни. Понятно, что от всего вы не сможете его оградить, но всё же. Когда именно мальчик заговорит, я вам не могу сказать. Даже примерно, – доктор отвела глаза в сторону и стала смотреть выше маминой головы. - В самом крайнем случае – может вообще всю жизнь молчать, но это крайне маловероятно. У него мозг растёт ещё, очень пластичный. Вам нужно постоянно взаимодействовать с ним, создавать языковую среду, провоцировать речевую активность. Да, у него же школа ещё на носу... Ну, тут следующая ситуация: либо он сразу пойдёт в специальную школу, где для него будут созданы особые условия, либо всё же попытаетесь пойти в общую школу. Но имейте ввиду, если он будет долго молчать, то его всё ровно переведут. Или ещё как вариант, можете отложить первый класс на следующий год. В этом ничего катастрофического нет. Это часто практикуется. И пока понаблюдать за ребёнком…