Мурашки

1. Кира

Повсюду сумрак тусклых фонарей,
Мрак города мне подрезает крылья,
Здесь нет ни у кого друзей,
И пусть душа – разбитый Колизей,
Я вырвусь из гнетущего бессилья.

Игорь Азъ

(Все события в книге, являются вымыслом автора, но, чтобы читателю было легче ориентироваться, действия происходят в России в 2011 году)

Тишина пугает до икоты. А ещё темнота. Мысль уехать из этого проклятого города давно стучится в мозг. Иногда кажется, что и наш город, и все его жители какие-то другие. Замороженные, усталые, словно увязли в паутине. И вроде выбраться можно, но лень. А ещё у города такое говорящее само за себя название – Мурашки.

Почему? Вот почему соседние города живут нормальной жизнью? Сама это видела, когда навещала школьную подругу. А я… После окончания училища устроилась на мясокомбинат, и вот уже шесть лет впахиваю на благо производства и почти год вижу мерзкую рожу нового начальника нашего цеха. Так-то он симпатичный, сначала даже красавчиком показался. Только мне не посчастливилось узнать его с другой стороны.

Когда Милантий, странное имя, согласна, едва появился на заводе, у девчонок дружно подогнулись коленки. В один день, все дамы нашего упаковочного цеха появились на смену в открытых платьях и с причёсками. Некоторые даже краситься принялись на работу. Это было смешно, потому что, в раздевалке приходилось смывать боевой раскрас, ведь в цехах проверяли даже длину ногтей. Не дай бог, что-то попадёт в продукцию. Есть инструкция, надо выполнять. За этим следили строго. Девчонок я понимала. Город у нас маленький, нормальных мужиков – днём с огнём не найти, а тут такой красавчик: холостой, да ещё и при должности! Ну, как же не соблазниться?

Так вот, этот Милантий, принялся крутить романы со всеми по очереди. Только отношения, как правило, длились не больше месяца. Что у них происходило – не известно, никто не рассказывал, только весь цех: и бывшие, и будущие, тут же принимались изводить новую пассию начальника. Красавец, брюнет, с сияющей улыбкой, он словно голливудский актёр снисходил до наших женщин и пусть и на месяц, делал их счастливыми. Мне такое поведение казалось мерзким, и я старалась не попадаться гаду на глаза, но кто же от начальства спрячется? Когда Милантий переключился на меня, я просто обалдела. Серая мышка удостоилась благосклонного взгляда? Никакого желания встречаться с начальством у меня не было, а уж после того, как в его постели побывал весь наш цех, так и совсем отвратило. Только проходу мне Милантий не давал: пел соловьём о нашей будущей красивой жизни. Я лишь улыбалась про себя. Ещё никому из девушек он даже букета цветов не подарил. Слишком приторно, слишком сладко. Так не бывает.

Когда он меня уже «достал», я откровенно нагрубила и послала Милантия в «пешие дали». Такого отношения, он стерпеть не смог и стал мстить.

­"Сегодня после смены остаётся Кира Маркова", – когда услышала первый раз, дико возмутилась.

С тех пор эти слова я ненавижу и боюсь услышать в конце смены, особенно второй. Ведь последняя маршрутка увозит рабочих, и всё, потом остаётся только идти пешком. На такси не разъездишься. А райончик у нас тот ещё.

– Вы не имеете права оставлять меня на подработку без письменного приказа, – заявила я в ответ и увидела глаза, готовые меня испепелить на месте, наказать, унизить. Меня проняло.

– Либо ты будешь моей, либо я тебе устрою Армагеддон, – прошипел он мне в лицо, так, чтобы никто кроме меня не слышал.

Отшатнувшись, увидела лицо настоящего маньяка. Да что с ним такое? Ну не отвечает ему девушка взаимностью, так что с того? Страх, тогда зародившийся в позвоночнике, никуда не делся до сих пор. В тот день, трясясь в маршрутке, я много думала. Как работать в такой обстановке? Деньги нужны.

А на следующий день меня ждал приказ. Просила – получите!

– Это пока первое предупреждение, не одумаешься, станет только хуже, – обведя подушечкой пальца мои губы, он её тут же облизал. Если бы я его так не ненавидела, то, наверное, лужицей расплылась. Но ужас, поселившийся в крови, просто бил в мозг: «Опасность, беги!».

Я не боялась близости, меня трясло от одного его взгляда. В нём не было ничего человеческого, одна животная страсть. По-видимому, отказав, я разожгла зверя. Причём, не белого и пушистого, а страшного, с когтями и клыками.

Вечером осталась на подработку, и всё время оглядывалась: не зашёл ли монстр в цех? К концу смены настолько себя накрутила, что вздрагивала от каждого шороха. В тот день Милантий так и не появился. Выходя через проходную, я чуть ли не ревела. Дорога, что предстала передо мной, казалась до жути страшной.

– Привет, что-то случилось? Тебя обидели? Почему так поздно? – улыбчивый охранник обеспокоенно вглядывался в моё лицо. Я не выдержала, и заревела.

– Боюсь идти домой, страшно, – кивнула я на тёмную дорогу без единого фонаря.

– Я тебя провожу, – бескомпромиссно заявил он, – меня Дима зовут.

– Но как же? Тебе нужно работать, – чуть всхлипывая, не согласилась я.

– Ничего, Петрович подежурит. Не могу я тебя одну отпустить, совесть не позволит, так что терпи! – Дима улыбнулся, и у меня на душе немного посветлело.

Есть ещё нормальные люди в нашем городе! Дима ничего не рассказывал о себе, зато он знал бесчисленное количество анекдотов. Подходя к подъезду, я уже смеялась как ненормальная.

– Вот тут я и живу, – показала рукой на свои окна и с благодарностью пожала ладонь Димы.

– Первый этаж и нет решёток? Ты бессмертная что ли? – возмутился он, чем тут же испорти мне настроение.

– За какие шиши я их поставлю? Чего привязался? Проводил, спасибо! На лекцию по безопасности я не напрашивалась, – возможно грубее, чем хотела, буркнула я. Вырвала ладонь и резко развернувшись, пошла домой.

Он подождал, пока я зайду в подъезд и только потом растворился в темноте. На сердце потеплело. Заботится.

Знакомимся, Кира

А вот и Дима

2. Участковый 

2. Участковый

Утром проснулась рано, позавтракала и поспешила за Мариной Алексеевной. Участковый принимал в общежитии. Туда мы и направились.

Длинный, полутёмный коридор, куда мы пришли, навевал уныние. Обшарпанные стены, разрисованные каким-то любителем граффити, давили на психику. Облупившаяся краска ощерилась рваными краями. Потёки от воды свидетельствовали о давно нечиненой сантехнике.

Когда-то общежитие принадлежало мясокомбинату. Но лет шесть назад разрешили приватизацию комнат. Те, кто работали и у кого нашлись деньги, продали комнаты, съехали, купив нормальное жильё. Многие, наоборот, заселились. Особенно те, кто не смог оплачивать коммунальные услуги в квартирах или кому не посчастливилось их пропить. К настоящему времени контингент в общежитии напоминал сброд уголовников и бандитов. Жили и приличные люди по разным причинам, но их было меньшинство.

Кто придумал опорный пункт милиции сделать в бывшей комнате отдыха общежития? В здание даже заходить страшно. Если бы не необходимость, то добровольно никогда сюда не сунулась.

Я поддерживала под локоть еле переставляющую ноги Марину Алексеевну, что нервно теребила в руках конверт с фотографией Милы. Её муж остался дома, известие о пропаже дочери подкосило всех, но его особенно.

Подёргала ручку кабинета – закрыто. Нужно ждать. Скамеечки не наблюдалось, что вполне закономерно. Про общежитие ходила дурная слава. Наркотики, убийства, изнасилования, даже случаи выпадения с пятого этажа случались. Какие уж тут лавочки возле двери участковых?

По телефону мне назначили время, которое уже прошло. В конце коридора показалась компания подростков. Громко разговаривая и матерясь, они приближались к нам.

Сердце замерло. Была бы одна – просто убежала, но я с Мариной Алексеевной.

– Вашей маме зять не нужен? – нагло осклабился один из них, выдавая набитую оскоминой шутку, при этом сально разглядывая мою фигуру, обтянутую джинсами. Водолазка тоже не оставляла простор для фантазии, подчёркивая все мои прелести. Я даже на себя разозлилась. Вот надо мне было снять пальто.

– Нет у меня матери, – огрызнулась я, – а у этой женщины дочь пропала, так что вы в пролёте.

Как ни странно, после моей тирады, парни перестали скалиться и замолчали.

– Давно пропала? – вышел вперёд один из пятёрки.

– Неделя уже, – сокрушённо покачала головой Марина Алексеевна.

– Чего так поздно заявление подаёте? – возмутился снова тот, что с сальным взглядом.

Хоть моё сердце и выпрыгивало из груди от страха, говорить старалась спокойно.

– Я уже приходила, только от меня заявление не приняли, а мама Миры лишь вчера выписалась из больницы. Да и сами знаете, что участковый принимает только три раза в неделю. Сегодня какой-то новый придёт. На двенадцать часов приём назначил, но почему-то его нет, – я взглянула на наручные часы, время уже приближалось к тринадцати.

– Новый, говоришь? Этот придёт. Если пообещал, значит сделает, – уважительно кивнул главарь.

Я даже удивлённо перевела взгляд на него. Местная шпана уважает участкового? Это что-то новенькое.

– Тогда будем ждать, только Марине Алексеевне тяжело стоять.

Лидер обернулся к своим ребятам и кивнул одному из них в направлении ближайшей двери.

Тот «метнулся», и стал нагло трезвонить в подпаленный дверной звонок.

Минуты через три разукрашенный дверной проём открылся, и сонный мужской голос прогундосил:

– Чё надо?

– Табуретку дай, женщине плохо.

Не ожидая такой просьбы, здоровяк выглянул из-за двери и с удивлением уставился на нашу странную компанию. Затем, недолго думая, скрылся в недрах своей берлоги и с видимым облегчением передал нам сильно потрёпанный жизнью стул.

– У нас уже два друга пропало из компании, – зачем-то пояснил главарь свои действия, – понимаем.

Я со всевозрастающим вниманием уставилась на ребят. Парни – от восемнадцати до двадцати пяти. Стрижки – под "ёжик". Все, кроме одного. На ногах обычные джинсы, заправленные в удобные ботинки. Короткие кожаные куртки и много-много разных фенечек, навешанных как у индейцев.

«Обереги?» – мелькнула мысль

Кто? Вот кто в своём уме нападёт на любого из этой компании? От них веяло наглостью, уверенностью и силой, а ещё безбашенностью.

– Надеюсь, Сан Саныч найдёт урода первым, иначе… – вся компания многозначительно переглянулась.

Понятно. Они сами ищут. И уж если найдут… Я передёрнула плечами. Воображение у меня всегда было богатое. Хотя, что станет с тем гадом меня не сильно должно волновать. Если только для получения от него информации. Про Миру и остальных. Ведь каждый из родственников хочет найти своего пропавшего человека живым. Надеется. Когда надежда уходит, приходит понимание и осознание того, что как раньше уже не будет. А потом ловят каждый глоток информации. Потому что самое страшное для всех утративших любимых – неизвестность. Жуткое слово.

– Ходят слухи, что в районе…

– Вы ко мне? – не дал дослушать фразу новый персонаж, – простите за опоздание, – к нам приближался по коридору высоченный парень.

– Если вы участковый, то к вам, – я в который раз за сегодняшний день открыла рот.

В плохо освещённом коридоре участковый выглядел как Кинг-Конг. Чеканный стук казённых ботинок словно припечатывал нас всех к стенке. Захотелось встать в строй, вытянуться по команде «смирно» и рассчитаться на первый-второй. Смотрю, такое впечатление он произвёл не только на меня.

Парни подобрались и уважительно отступили в сторону, освобождая проход к тяжёлой металлической двери с табличкой «Опорный пункт милиции».

Громила достал ключи, открыл дверь, и в коридор сразу же хлынул свет. Дышать стало значительно легче.

– Ребята, вы тоже ко мне? – обернулся с порога красавчик. О да! Именно красавчик! Я даже на секунду забыла, зачем пришла.

– Нет, мы просто с девушкой болтали, – ответил за всех главарь.

Участковый окинул внимательным глазом всех, сканируя обстановку. Меня его взгляд раздел с ног до головы, лишь ненадолго остановившись на лице. Потом, там что-то мелькнуло, но я не разобрала что.

Знакомьтесь, Сан Саныч

3. Рынок

3. Рынок

Распрощавшись с мамой подруги, долго стояла на улице, дыша прохладным воздухом. До работы оставалось чуть больше часа. Домой ехать далеко, на смену ещё рано, и я решила прогуляться по рынку, который закрывался почти в сумерках.

Неспешно лавируя между рядами с палатками, я лениво рассматривала товар. Что-то покупать цели не было, поэтому просто коротала время.

Взгляд зацепился за знакомый предмет, и я замерла. Подняла глаза на продавца.

– Что-то заинтересовало?

Как ответить, когда по спине течёт струйками пот, а во рту пустыня?

Кивнула, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.

– Что конкретно? У нас товар хоть и не новый, но уверяю, что качественный, – барахольщик пытался считать по лицу, что так меня ввело в ступор.

Поняла, что, если сейчас не придумаю правдоподобную версию, «спалюсь», как маленькая.

– Показалось, что эти серьги похожи на мамины, – ткнула ногтем в первые попавшиеся на глаза невзрачные капли «кошачий глаз». Сама потихонечку выталкивала воздух из грудной клетки.

– Хотите такие же? – предположил продавец.

– Спасибо, она давно умерла, и в таких серёжках, мы её хоронили, вот ностальгия накатила, – безбожно врала продавцу.

«Прости меня, мамочка, за то, что второй раз сегодня тебя похоронила, хотя сама ведь просила».

– Тогда купите их для себя, чтобы напоминали о маме, – я даже отшатнулась от него. Вот как он это представляет? Смотреться в зеркало и вспоминать женщину в гробу?

– Нет, спасибо, а можно я что-то другое для себя посмотрю? Очень уж у вас товар разнообразный, – торговец приглашающе развёл руками и отступил на шаг, давая мне полный обзор.

Перебирая подвески, браслеты, кольца, я остановилась на нужном мне кулоне. Пальцы дрогнули, и продавец это заметил.

Блин, блин, блин. Как сдержать эмоции? Как не выдать своего бешенства?

– Понравился?

– Очень, – не стала лукавить, – и с сожалением опустила кулон на стол.

– Так почему не берёте?

– К нему бы браслет в пару, тогда я бы подумала, – сделала вид, что размышляю, вытянула вперёд руку, словно представляла на ней браслет.

– Увы, чего нет, того нет.

Я снова застыла. Неужели это правда он? К кулону в наборе прилагались серьги. Но спрашивать напрямую поостереглась.

– Жаль, – я уже собралась уходить, как торговец окликнул меня.

– Подождите, браслета нет, но есть серьги, – он достал из-под прилавка мешочек и вытряхнул из них голубые сердечки-гвоздики.

Как я не свалилась – не знаю. Чтобы никто не увидел моих трясущихся рук, пришлось сунуть их в карманы пальто.

– Чего копаешься так долго, я просил тебя пораньше сегодня закончить, – грубый резкий голос, вывел меня из транса. Хорошо, что он обращался не ко мне.

– Берёте? – продавец кинул серьги в мешочек и туда же просунул кулон, заслонив плечом манипуляции от пришедшего.

Я кивнула и отсчитала сказанную сумму, схватила добычу и поспешила вон с рынка. Краем глаза увидела оценивающий чёрный взгляд гориллы. Если Саныч своей статью и большой фигурой походил на легендарного короля обезьян, то этот виделся мне Кобой из фильма «Планета обезьян». Страшный, свирепый, а ещё опасный.

Ноги подкашивались, не желая идти. Про руки вообще молчу. Их разбил такой тремор, что достать монеты на маршрутку не получалось. Пришлось сидеть на остановке и дышать, дышать.

Какой-то парень попытался подсунуть бутылку с водой, но я от него отскочила, как ошпаренная.

Ещё чего!

Чтобы не привлекать внимание и привести нервы в порядок, поплелась на комбинат. Работу никто не отменял.

Вот и сходила на рынок развеяться.

Именно этот кулон и серьги я подарила Мире на двадцатилетие. Та же щербинка возле крепления для цепочки, а на серьге миниатюрная вмятинка на оправе – следствие катания на лыжах. Неужели Миры нет в живых? Мысли постоянно разбивались о барахольщика. Каким образом вещи подруги попали к нему?

А если за ним проследить? Б-р-р. Вспомнила взгляд и голос Кобы. Страшно.

Работала как сомнамбула. Мысли витали далеко. Иногда фиксировала довольный взгляд начальника. Только мне было не до него. Думала, думала. Уезжать из города нужно! Если подруги нет в живых, то и мне тут нечего делать. А потом вспомнились необыкновенные глаза одноклассника. Может задержаться немного? А вдруг? Мечты про НЕГО и МЕНЯ окончательно увели мысли в мир грёз.

В конце смены удивилась, что меня не оставили сверхурочно. Переодеваясь, всё ждала, когда Милантий забежит в раздевалку и напомнит о встрече, но ничего такого не произошло.

Только выйдя из проходной и увидев Сан Саныча, вернулась чуточку в реальность. Сказать, что я удивилась – ничего не сказать.

– Ты как здесь?

– Я же тебе говорил, что приду, а я всегда держу слово. Пришлось повздорить с твоим начальством, но да мне не привыкать.

Я расстроилась. Лишних проблем мне не хотелось, а что они грядут, даже не сомневалась. Но Шурик порадовал, хоть я давно не верила обещаниям.

– Ты пешком пришёл? – перевела тему. Думать о плохом не желала. Когда моя жизнь покатилась по наклонной?

– Коллега на машине подбросил. Прогуляемся?

На маршрутку садиться не стали, хоть она и призывно открыла двери.

Темнота окружала, как и всегда, только под ручку с представителем власти идти оказалось безопасно. Я наслаждалась неспешным диалогом и спокойной прогулкой.

– Ты не замужем? – задал он первый вопрос.

– Нет. И не была. А ты?

– Тоже нет. Я женат на работе, – хмыкнул он. – Почему не уедешь из города?

– Всё время об этом думаю. То одно мешает, то другое. Теперь вот Мира пропала. Не могу оставить её родителей просто так. Хотя бы первое время побуду рядом.

– Я когда в город вернулся, его совсем не узнал. Он и раньше не блистал, но сейчас и вовсе погряз в трясине. Мне кажется, что даже люди стали злее, агрессивнее.

– Наверное, не замечала. А ты почему пошёл в милицию? Твои родители наверняка это не одобрили.

4. Рынок. Похищение

Длинные ряды металлических контейнеров гостеприимно распахнули свои двери владельцам. Рядом суетились люди, устанавливая торговые палатки, расставляя столы и раскладывая товар. Весёлые перекрикивания, утренний обмен новостями сливались в общий гомон. Одно слово – базар. Видимо, из-за ночных заморозков время торговли сдвинулось на «попозже». Нужный мне продавец тоже копался в украшениях. В контейнере, что стоял за палаткой, громко орал его начальник. Сам на себя ругается, что ли? Хмыкнула. Все на месте. И что делать? Следить за самим продавцом или его хозяином?

Спряталась за электрическим столбом, в надежде, что никто не обратит внимания на чуть замёрзшую раннюю покупательницу. Принялась наблюдать. Ждать долго не пришлось. Немного порычав и поворчав на продавца-барахольщика, горилла пошёл к выходу на стоянку автомашин. Нужно срочно принимать решение: остаться или проследить за начальником? Бросилась за последним, мечтая размять закоченевшие от мороза и неудобного стояния мышцы. Но, видимо, слежка – не моё, а может, просто утро не задалось. Пока я разглядывала спины прохожих, пытаясь вычислить нужную, меня схватили за шкирку и, зажав рот рукой, за пару секунд дотащили до машины. Пальто задралось, мешая обзору. Адреналин хлынул в кровь, молниеносно разнося по венам жар. Дверь открылась, и я полетела на заднее сидение, больно ударившись носом об чьи-то колени. Машина тронулась, а я попыталась извернуться, чтобы открыть ногами дверь и выпрыгнуть из набирающей ход машины. Судорожно вдохнула и поняла, что с воздухом глотаю свою кровь, активно бегущую из носа. Задёргалась, пытаясь перевернуться, но сильная рука вдавила лицо в пыльный чехол.

«Синяки останутся» – подумала перед тем, как стала задыхаться. Перед глазами расплылось изображение чёрно-белого длинного ворса, и я потеряла сознание.

Очнулась уже в помещении. Попыталась пошевелиться, но тело не слушалось. Руки связаны за спиной. Лежу на полу в позе эмбриона. Перед глазами тканевые тюки. Прислушалась. В комнате никого. Стала двигаться активнее. Тело закололо мелкими иголочками. Отлично, значит, кровь по венам побежала. Затемнённая шторами комната походила на склад. Пыльно, много мешков. Через несколько минут и пару неудачных попыток получилось встать. На чуть одеревеневших ногах доковыляла до окна. Частный дом, первый этаж, но на окнах решётки. Ухоженный сад с аккуратными кучками примёрзших листьев. За ним крыши хозяйственных построек. Всё такое красивое. Только я не вписывалась в осеннее умиротворение своими связанными руками и пыльной комнатой. Сюда хоть заходят? Солнце стояло высоко. Значит, уже полдень.

«Я же на работу опоздаю», – вдруг ворвалась мысль. Неизвестно, что сделает начальник. С него сдастся – может и уволить.

Серьёзно? Я испугалась, что меня уволят, когда вопрос стоит о другом? От страха за свою жизнь хотелось реветь. Но я слишком злилась на свою глупость. Зачем полезла не в своё дело? Надо было просто отнести всё в милицию. Где-то в глубине души тлел огонёк надежды, что Шурик меня найдёт и спасёт. Только с чего бы? На новую встречу мы не договаривались. О том, что я пойду на рынок, не знал вообще никто. Да и про находку ничего не успела сказать. Так что никто мне не поможет, нужно самой выбираться. А как, если руки связаны сзади, и я их давно не чувствую. Вот что мешало этим гангстерам руки связать спереди? Хоть нос почесать могла бы. А так…

За день я так никого не увидела, и никто ко мне не пришёл. Я уже спокойно ходила по комнате. Мышцы пришли в норму. Вот только руки освободить не удалось. Во всех мешках, что громоздились в комнате, виднелась одежда. Такая себе комната кастелянши. Ничего подходящего, чтобы разрезать верёвки, не нашлось. Нестерпимо хотелось пить. Горло саднило. До сих пор чувствовала стальные пальцы душителя. Пробовала говорить, но было откровенно больно. Похоже, отёк сильный.

Промаявшись до вечера в ожидании похитителей, надумав кучу страшилок, пристроилась на одном из мешков, и сама не заметила, как заснула.

Вскочила от настойчивого шороха, доносящегося из-за двери. Кто-то пытался открыть замок.

«Похитители!» – подумала вначале. Но разве они стали бы таиться? Споткнувшись в темноте, упала. Паника накрыла. Позвоночник заледенел. Извиваясь, как червяк, отползла в угол, пытаясь зарыться в тряпьё. Ничего видно не было, но от неизвестности страх только нарастал. Я всё никак не могла успокоиться. Мокрая от ужаса спина давно упёрлась в стену, но ноги продолжали судорожно отталкиваться и скользить по полу.

Чуть слышный скрип двери заставил меня замереть на месте. Воздух застрял в лёгких, а глаза расширились, пытаясь увидеть хоть что-то.

­– Кира, – кто-то шёпотом позвал меня. Я замерла. – Кира, – призыв повторился.

Я завозилась, пытаясь приподняться. Крепкие мужские руки подхватили за талию и поставили на ноги.

– Это я, не бойся,

Кто я? Кого не бояться? Да я даже повернуться и выдохнуть боюсь. Кстати… Воздух с громким сипом вырвался из горла.

– Сейчас помогу. – Спаситель разрезал верёвку на руках, а я всё никак не могла понять кто это. Единственное, что поняла, так это то, что темнота мужчине не помеха. Он даже ни разу кожу не задел.

– Пить, – натужно просипела, потому что даже воздух просачивался с трудом.

– Потерпи, нет воды с собой, – мужчина подхватил за талию, – хватайся за шею, нам надо убираться отсюда.

«Хватайся за шею? Сдурел? Да у меня руки плетьми висят, я их даже не чувствую». Видимо, что-то поняв, спаситель перекинул моё тело через плечо, и плавно двинулся на выход.

Зажмурилась, так как в коридоре свет горел и больно резанул по глазам. Как прошли коридор, дом и сад не видела. Да и почти не слышала. То, как спаситель двигался, показалось странным. Спустя время потихоньку начала видеть. В округе властвовала ночь. Повернула голову набок, чтобы лицезреть не только асфальт. Голова кружилась. Картинки сменялись перед глазами настолько быстро, что казалось – еду на машине. Пятна фонарей проплывали в отдалении росчерком пера. Этого же не может быть?! Или может?

5. Сан Саныч

Так и шли. Дима впереди, я, задыхаясь позади, но он ни разу не оглянулся. Через двадцать минут такой гонки, я готова была рухнуть прямо посреди улицы, но мы вошли ко мне во двор. Тут уже ступор случился с нами двумя.

Возле подъезда стояла полицейская машина. Территория под окном огорожена жёлтой лентой. Вытянутые стёкла аккуратно прислонены к дому.

«Меня что, обокрали?».

На негнущихся ногах доковыляла до квартиры. На входе стоял милиционер.

– Я хозяйка, – еле прошептала, но меня услышали.

– Проходите, – мне вежливо приподняли ленточку, пропуская внутрь.

– Кира, как ты… – навстречу мне кинулся Сан Саныч, но вдруг остановился. Его лицо перекосилось.

– Что тут произошло? – не стала уточнять, почему тот вдруг замер.

– Пришёл тебя вчера встретить со смены, но ты не вышла, звонил, но абонент оказался не доступен, пошёл к тебе домой, а тут окна выставлены. Вызвал опергруппу, вот, разбираемся. Думал, с тобой что-то случилось, но смотрю, у тебя всё хорошо, – глядя мне за плечо, ядовитым голосом ответил Сан Саныч.

Обернулась. За мной стоял Дима и мрачно осматривал погром в квартире.

– А Вы, я смотрю, великий сыщик, делаете выводы на основании достоверных фактов, – съязвил тут же мой сопровождающий.

Оба мужчины стояли напротив друг друга. Смотрели глаза в глаза и сжимали кулаки. Я между ними трепыхалась словно невидимка.

– Меня выкрали вчера утром с рынка, и только ночью Дима смог освободить, – решила рассказать, пока парни не пустились в рукопашный бой.

– Что? – ошарашенно перевёл взгляд на меня Сан Саныч. А я ошалело уставилась на увядший огромный букет с коробкой конфет, что, выделяясь в общем хаосе, красиво лежал на целёхоньком журнальном столике.

– Это мне? – взяла букет в руки и попыталась глазами найти вазу для цветов. Глупость. Да нет их у меня в доме. Это первый в моей жизни букет.

– Конечно. Других дам здесь нет.

Я прыснула.

– Ну, мало ли… кто-то шёл на свидание, а тут его вызвали на работу, – съязвила и бросилась искать, куда бы поставить цветы.

Две пары глаз наблюдали за абсурдной ситуацией. Как я, в полном кавардаке ищу несуществующую вазу. Сан Саныч отмер первым.

– Прости, – приобнял за плечи после того, как я бережно поставила чуть увядший букет в ведро с водой.

Это он сейчас за что прощения просит? Странный мужчина. То обижает, то цветы носит.

– Они красивые, – никак не могла оторвать взгляд от белых роз. Мне всегда нравились именно белые. Угадал? Мысли переключились на отношение с Шуриком. Даже погром в квартире как-то померк. Интересно, букет – это красивый прощальный жест или желание продолжения истории? Вот и что в голове у женщин? Не дарит цветов – плохо, подарил – думай почему.

– Я испугался, – выдохнул интимно в ушко Сан Саныч. – Расскажешь?

Да что с ним такое?

– Да, но Дима считает, что мне лучше уехать из города, а я за Миру переживаю. Ой, я же тебе так и не рассказала, что увидела её кулон на рынке, а потом решила проследить за продавцом, а потом меня поймали, – затараторила я.

– Подожди, подожди, ты уверена, что это кулон твоей подруги? – совсем уже не интимно спросил Сан Саныч.

– Конечно, я сама его ей дарила. С кулоном в комплекте шли серьги, и они тоже оказались у продавца, так что это точно не «потеряшки». Кстати, я их положила в эту вазу вчера, перед уходом, – указала рукой на хрустальную вазу с конфетками.

Сан Саныч остановил протянутую руку, взял пакет и аккуратно достал кулон и серьги из вазы, чудом оставшейся на своём месте.

– Если хочешь что-то спрятать, положи на видное место, – хмыкнул милиционер и упаковал улики.

– Да я не прятала, просто не знала, куда положить, вот и сунула в первую попавшуюся салатницу. Я все «потеряшки» так складываю. На полу оказался болтик – в вазу, непонятна гайка или крышка от пульта – туда же. А потом разбираю по местам, когда время находится.

– Молодец, а теперь расскажи подробности про похищение, – Сан Саныч выискал целый стул для себя, а меня усадил напротив.

– Так, я вроде всё рассказала, – зябко поёжилась. В квартире гулял сквозняк, а на улице не май месяц.

– Извини. Окна выставили грабители, а дверь выломал я, очень боялся, что на тебя напали, вот и не сдержался. Я уже вызвал службу домоуправления, к вечеру должны всё исправить, – заметив мой жест, пояснил Сан Саныч.

– Спасибо. – Мне ничего не оставалось, как поблагодарить за заботу.

Потом я ещё целый час рассказывала о том, как меня забросили в машину, какой сад за окном комнаты я видела, какого цвета крыши построек и чем пахло от тюков с одеждой. Когда вопросы ко мне закончились, Сан Саныч решил опросить Диму, но его уже и след простыл.

–Ты его хорошо знаешь? Почему он ушёл, он же понимает, что в его интересах всё рассказать, чтобы его не сочли соучастником, – Сан Саныч распалился не на шутку.

– Почему ушёл не знаю, но знаю, где его можно найти. Он работает охранником на мясокомбинате и часто спасает меня от одиноких походов по ночам. То есть провожает до подъезда после работы, – поспешила исправиться, а то очень уж двусмысленно прозвучало: «одинокие походы по ночам».

– Понятно, найдём, а ты собирай вещи, переедешь ко мне. В свете последних новостей, возможно, что в квартиру наведались твои похитители и оставаться одной тебе опасно.

Я активно закивала. Сорвалась с места, пытаясь понять, что необходимо взять из дома в первую очередь. Из кучи одежды, разбросанной по полу, вытянула нижнее бельё, пижаму, джинсы, пару футболок. Запихнув всё это в сумку, валявшуюся тут же, добавила свитер и брюки. Бережно достала букет, стряхнула капельки воды, стараясь не повредить бутоны. Красота.

– Я готова, – обратилась к Сан Санычу, пробегая взглядом напоследок погром в квартире.

– Отлично, поехали, здесь останется мой сотрудник, дождётся, когда приедут слесаря, закроет квартиру и привезёт нам ключи.

– А как же работа? Я и так прогуляла вчерашнюю смену.