Мушкетёрша поневоле - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Людмила Вовченко (самиздат)

Глава 1.

Вино, книга и... шпага

Сюзанна терпеть не могла будильники. Они напоминали ей о вещах, которых она избегала: о графиках, обязательствах и о взрослении. Настоящем взрослении — не в паспорте, а в голове. Но сегодня никакой будильник не трезвонил. В доме царила уютная тишина, разве что где-то в кухне тихо щёлкнул котёл, подогревая воду для утреннего чая. Было воскресенье.

Сюзанна лежала на диване, укрытая шерстяным пледом. В одной руке — почти пустой бокал красного вина, в другой — потрёпанный томик «Три мушкетёра». Страницы были помечены закладками и пометками на полях. Она перечитывала любимую сцену дуэли между Д’Артаньяном и тремя мушкетёрами. Снова и снова. Как в первый раз.

Сорок шесть. Преподаватель истории в институте, специалист по эпохе Людовика XIII и кардинала Ришелье. А ещё — чемпионка по джиу-джитсу среди женщин в весе до шестидесяти пяти килограммов. Когда-то. Сейчас — слегка уставшая женщина с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок, и парой морщинок, которые она не считала нужным скрывать.

Она провела пальцем по строчке: «Один за всех, и все за одного».

— Эх, была бы я на месте Д’Артаньяна...

С этими словами она откинулась на подушку, позволив бокалу скатиться на ковёр. Где-то в глубине квартиры мяукнула кошка. За окном лениво моросил дождь. И Сюзанна, обняв книгу, провалилась в сон.

...

Крик. Мужской. Протяжный и сердитый:

— Сюзанна! Вставай, бездельница, солнце уже высоко!

Она резко села, едва не ударившись лбом о деревянный балдахин над кроватью. Кровать? Постель? Сюзанна быстро осмотрелась. Всё вокруг было чужим: узкое высокое окно, массивный сундук, тканые гобелены на стенах, запах воска и дров. В уголке комнаты потрескивал камин. В ногах сидела толстая рыжая кошка и презрительно уставилась на хозяйку, словно говоря: «Ты что, совсем спятила?»

— Где я?..

Её голос прозвучал моложе, чем обычно. Сюзанна вскочила, бросилась к зеркалу. Настоящему зеркалу — пусть и тусклому, в деревянной раме. Из отражения на неё смотрела девушка лет двадцати пяти. Те же каштановые волосы, только гуще. Карие глаза, в которых пульсировала тревога.

— Чёрт.

Она хлопнула себя по щекам, ущипнула. Нет, не сон. Она чувствовала пол под босыми ногами, запах пыли и дыма. И — чёрт возьми — холод.

— Ты ещё долго будешь смотреть на себя, как курица на нож?.. — в дверях показался мужчина в камзоле. Высокий, хмурый, с тёмной бородкой и глазами цвета ночного неба. — Тебя ждут на тренировке. Госпожа де Ла Рош сегодня в настроении, не советую её злить.

— Кто?..

Он смерил её подозрительным взглядом:

— Перестань дурить. На тебя и так косо смотрят после последнего высказывания о гигиене. Никому не понравились твои лекции про «канализацию» и «зубную щётку». Надеюсь, хоть фехтовать ты не разучилась.

Он вышел. Сюзанна осталась в полном замешательстве.

— Так... спокойно. Либо я сплю, либо попала в очень дорогую реконструкцию. Либо — в безумие. Но голос у меня, вроде, мой. Я Сюзанна Бержье. Преподаватель истории. И, мать вашу, чемпион по джиу-джитсу. Я разберусь.

Она наугад открыла сундук, извлекла рубашку с кружевным воротом, штанишки и плотный корсет. Кое-как оделась, бормоча проклятия. Под кроватью обнаружились сапоги. Кожа, грубая, но прочная.

Когда она вышла в коридор, её уже ждали.

Три женщины — каждая словно сошла с портрета. Одна — высокая брюнетка с острым подбородком и мечом на боку. Вторая — золотистая блондинка с кукольным лицом, но львиным взглядом. Третья — невысокая рыжеволосая, глаза которой буквально светились азартом.

— Ну, наконец-то! — брюнетка шагнула вперёд. — Сюзанна, у нас сегодня тренировка с живыми мишенями. Постарайся не сломать никому шею, как в прошлый раз.

Сюзанна лишь кивнула. Где-то глубоко внутри всё кричало: «Это невозможно!» — но тело уже шло вперёд, словно знало маршрут. Руки сами нашли эфес шпаги, повинуясь памяти, которой у неё не было. Или... была?

Она шла с ними — частью мушкетёрского отряда. Не как статист. Как одна из них. Снова и снова в голове всплывала фраза:

«Один за всех...»

И только в конце коридора, где открывался вид на просторный двор с флагами и лошадьми, Сюзанна наконец выдохнула:

— Ну и вляпалась же я...

Сюзанна медленно поднялась, цепляясь за край деревянной кровати с вычурными резными ножками. Рука дрожала. Голова гудела, как после вина натощак, но не это её пугало — тяжесть платья, холодное, незнакомое бельё, узкие туфли и голос, что звал её по имени... не голос даже — "мамашка". Кто смеет?

Окно — первое, что попалось на глаза. Высокое, стрельчатое, в каменной нише, с плотными ставнями. За ним — не город, а картина маслом: мощёные улицы, всадники, телеги, женщины в чепцах, мужчины в камзолах и шляпах с перьями. И запах... плотный, сладковато-гниловатый, с дымком и навозом. Средневековье? Нет. XVII век?

Сюзанна дёрнула занавесь. Ткань тяжёлая, натуральная, явно не полиэстер. Глаза зацепились за зеркало у туалетного столика. Подошла. Вгляделась.

— Нет... нет, этого не может быть...

В отражении — девушка лет двадцати пяти. Каштановые волосы, тугие локоны, немного расширенные скулы, точёный подбородок. Глаза её — её, но моложе, ярче. Кожа фарфоровая, без единой морщинки. Это была она. В молодости. Но не в её молодости. Ни одна причёска, ни одно платье из эпохи Людовика XIII не могло появиться на ней просто так. Ни один сон не даёт такой тяжести тела, такой детализации тканей. Это не фантазия.

— Что за чёрт... — выдохнула она и прикусила губу. Укус — настоящий. Боль — настоящая.

— Мадемуазель? — снова постучали. — Вас ждёт мосье Дезалье. Мы опаздываем!

Сюзанна напряглась. Имя показалось знакомым, но мозг протестовал.

— Сейчас... — крикнула она, сама не веря, как это звучит. Голос её — молодой, уверенный, чуть ниже, чем был в юности. Не тот стареющий альт, которым она отчитывала студентов.

Она открыла сундук. Внутри — два корсета, пара запасных чулок, белая сорочка и пояс с петлями для шпаги. Всё пахло лавандой и мускусом.

Глава 2.

Тайны и шутки при дворе

Утро в замке начиналось с привычного гомона и запаха свежеиспечённого хлеба, смешанного с лёгкой горчинкой тлена старинных каменных стен. Сюзанна, проснувшись на неудобной, но упитанной постели, почувствовала, что тело ещё болит от вчерашних упражнений. Но это был уже не тот страх и замешательство, что сковывали её вчера — теперь появилась странная смесь решимости и усталого сарказма.

— Значит, — подумала она, глядя в маленькое оконце с тяжелой деревянной ставней, — этот мир полон загадок, интриг и красивых дам, которые будут меня учить драться и вести светские беседы. А я? Я просто хочу кофе и свою Молдаванку.

Однако вскоре ей пришлось забыть о мыслях о доме. В дверях её покоев появилась Марсель — девушка с волосами цвета пшеницы, в камзоле, который, казалось, подчеркивал каждый её уверенный шаг.

— Вставай, Сюзанна, — прозвучал её голос с лёгкой усмешкой. — Сегодня у нас важный день: знакомство с королевским советом и… первая серьёзная миссия.

— Миссия? — Сюзанна уже могла предугадать, что за этим словом последует нечто далеко от рутинных прогулок и чаепитий. — Не могу сказать, что я спала, но скажем так: утром мне больше хочется кофе, чем интриг.

Марсель рассмеялась, и в её смехе прозвучала нотка уважения.

— Ты скоро привыкнешь. Или, по крайней мере, будешь притворяться.

Когда они вошли в зал совета, Сюзанна заметила множество лиц — все женщины. Много лет им поручали самые сложные дела двора, от дипломатии до шпионажа.

— Вот они, — сказала Марсель, кивая на группу из четырёх женщин, собравшихся вокруг стола, покрытого картами и письмами. — Наши главные загадки. И твои новые напарницы.

Среди них Сюзанна выделила двух особенно привлекательных — одна с загадочным взглядом и кудрявыми чёрными волосами, другая — блондинка с пронзительными голубыми глазами.

И хотя внешность важна, ещё важнее было то, что каждая из них несла на себе груз секретов, интриг и неожиданных поворотов судьбы.

— Тебя ждут приключения, — тихо сказала Сюзанна сама себе, крепко сжимая кулаки. — И, кажется, в этот раз без сарказма не обойтись.

После короткого знакомства в зале совета Сюзанну провели в небольшой салон, где уже собрались остальные мушкетёрши. Атмосфера была пропитана смесью напряжения и лёгкой иронии — словно все знали, что сегодня начнётся нечто интересное, но никто не хотел показывать, кто именно.

— Ну что, новичок, — с улыбкой сказала кудрявая брюнетка, представившись как Изабель, — готова к первому заданию?

— Если оно не включает прогулку верхом, — Сюзанна ответила с лёгким сарказмом, — то, возможно, даже выживу.

— У нас тут не эстрадное шоу, — усмехнулась блондинка с голубыми глазами, — а настоящая игра с опасностью.

Им выдали свёрток с письмами и карту. Задание было простым на первый взгляд: найти и обезвредить источник слухов, которые могли подорвать доверие к королеве. Но уже вскоре Сюзанна поняла — всё куда сложнее.

— Время — деньги, — усмехнулась она, взглянув на часы. — И я всё ещё хочу кофе.

Началось погружение в дворцовые тайны, шпионские игры и остроумные диалоги, где каждое слово могло быть ловушкой, а каждая улыбка — предательством.

---Неспешно пробираясь по узким каменным улочкам дворцового города, Сюзанна думала о том, насколько странно она себя чувствует. Всё вокруг было одновременно знакомым и чужим — запах свежего хлеба смешивался с дымом от костров, по улицам ходили дворяне в изысканных одеждах, а за углом внезапно мелькала фигура в темном плаще.

— Значит, — думала она, — шпионы тут тоже не спят.

Встреча с информатором оказалась больше похожа на театральную постановку: мужчина с хитрым взглядом и неуклюжей улыбкой был явно не тем, кем казался.

— Я ваш источник, — прошептал он, подавая свёрток, — но если что — я просто торговец перцами.

Сюзанна с трудом сдержала усмешку.

— Перцы, говорите? Ну, посмотрим, насколько они жгучи.

Разворачивая свёрток, она почувствовала, как сердце забилось быстрее — внутри оказались письма, переписка, возможно, шифры и намёки на заговор против королевы.

— Похоже, приключения только начинаются, — прошептала она, пряча документы в складки плаща.

Возвращаясь обратно к мушкетёркам, Сюзанна уже строила планы и контратаку.

— А кофе? — снова вспомнила она, — где кофе в этом веке?

Вернувшись в замок, Сюзанна села за тяжелый дубовый стол в уютной комнате для собраний. Перед ней раскинулся свёрток с найденными письмами, который она снова и снова перебирала, пытаясь разглядеть намёки и тайные послания.

— Так, — начала она вслух, — что у нас тут? Кардинал явно не дремлет, а наши «декоративные» мужчины — вовсе не так безобидны, как кажется.

Марсель и Изабель внимательно слушали, поглядывая друг на друга.

— Похоже, — сказала Марсель, — нам придётся не только владеть шпагой, но и головой.

— Ну что ж, — улыбнулась Сюзанна, — если бы я знала, что снова начну учебу в пятьдесят с лишним, то, может, раньше пошла бы на тренировки.

— И не говори, — хмыкнула Изабель, — но с твоим чувством юмора мы точно выживем.

Разговор прервал стук в дверь. Вошла Домоуправительница — женщина, в чьём взгляде было столько силы и строгости, что Сюзанна невольно выпрямилась.

— Время — деньги, — сказала она, — и у нас нет права на промедление. Завтра — первый бал, где придётся не только танцевать, но и вести разведку. Готовься.

Сюзанна вздохнула, улыбаясь про себя:

— Танцы, шпаги, интриги… А кофе?

Она знала, что впереди — масса испытаний, но также и неожиданных открытий. И, возможно, даже любви.

Глава 3.

Где я, чёрт возьми?

Сюзанна сидела посреди кровати с балдахином, завернувшись в пуховое одеяло, как в доспех. Рядом на столике мерцала свеча — настоящая восковая свеча, пахнущая мёдом и старым деревом. На полу лежал ковер с вышивкой, на стене висело оружие, а за высоким окном виднелись башни, шпили и — черт побери — голуби. Никаких фонарей, машин, вывесок. Тишина такая, что слышно, как стрелки часов не тикают.

Потому что часов нет.

— У меня стресс. Я мертва. Или... не мертва, а в коме? — Она попыталась ущипнуть себя. Получилось. Больно.

«Окей. Не кома. Значит, психоз. Или... давай так: ты в отпуске. Очень реалистичном, с полной реконструкцией. Всё оплачено неизвестными спонсорами. Потому что ты шикарная женщина, и кому-то пришло в голову отправить тебя по старинным временам с опцией “омоложение плюс приключение”. Отличная шутка, Сюзанна».

Она встала. Ноги подкашивались, но не от слабости — от непонимания. На себе обнаружила ночную сорочку, украшенную вышивкой, кружевами и... завязками. Из тонкого, почти прозрачного полотна. Кто-то, очевидно, наряжал её.

— Ну да, чего стесняться. Пока ты в отключке — вперёд, мери кружева, никто не спросит. Хотя... Надеюсь, они хотя бы зубы почистили, раз уж всё равно разбирались с телом.

Рядом на кресле аккуратно сложены платья — одно ярко-синее, с вышитыми серебром узорами, другое — пыльно-розовое, более скромное, но из явно дорогой ткани. Под ними — корсет. Настоящий. С крючками, шнуровкой и выточками, призванными из любой женщины сделать изогнутую восьмёрку.

Сюзанна прикусила губу.

— О, спасибо, конечно, что не сразу доспех. Хотя я бы предпочла спортивные штаны и футболку. Или хотя бы джинсы. А тапочки можно было выдать, нет?

Обнаружив у изножья кровати пару мягких туфель на каблуке, она прищурилась:

— Ну всё ясно. Где-то на небесах умер фетишист, и теперь он мстит.

Она подняла сорочку, надела платье (розовое, раз уж первая встреча с миром), изловчилась с корсетом — слава курсам самообороны и детству на Молдаванке, где каждая девочка должна уметь шнуровать себе и подруге кеды с одной рукой и с глазами закрытыми.

Дверь приоткрылась.

— Мадемуазель? Вы проснулись?

Сюзанна резко обернулась. На пороге стоял молодой мужчина — худощавый, с рыжими вьющимися волосами, в камзоле и с подносом в руках. На подносе — чайник, чашка, булочки, и... яйца?

Она смотрела на него так, будто он был бегемотом в пенсне.

— Я… Где?.. — выдохнула она. — Кто вы? Где я? Что... вообще происходит?

Юноша поклонился.

— Ах, простите! Меня зовут Жиль. Я — ваш камердинер. Вы в поместье лорда де Базана. Вас нашли в лесу три дня назад, без сознания. Мадам Ирен, экономка, распорядилась устроить вас в гостевой комнате. Доктор сказал, что вы скоро очнётесь. И вот — слава всем святым! — вы пришли в себя.

Сюзанна села обратно на кровать, сцепив руки.

— В лесу? Меня нашли в лесу? А кто я по-вашему?

Жиль замер, чуть растерявшись.

— Простите, мадемуазель… мы так и не знаем. У вас не было ни бумаг, ни украшений. Только одежда… странного покроя, которую мадам Ирен приказала сжечь — ради вашего же здоровья.

Сюзанна стиснула зубы.

— Конечно. Джинсы и кроссовки — это же смертельно опасно. Особенно при средневековой аллергии на хлопок.

Она провела рукой по лицу.

— Хорошо, Жиль. Давайте так: я Сюзанна. Фамилию... назовём позже. И, пожалуйста, принесите мне карту. Или хотя бы расскажите, где я. Я серьёзно. Где я?

— В провинции Эскарий, мадемуазель. В домене лорда де Базана, близ городка Сен-Марель.

— Эскарий… Сен-Марель… — Сюзанна почти пела эти слова, как будто это помогло бы им стать реальнее. — А страна?

Жиль смутился.

— Ну… Королевство Бельруа, конечно. А где же ещё?

Сюзанна рассмеялась. И тут же осеклась.

— Ты не шутишь.

— О нет, мадемуазель.

Она встала. Осторожно подошла к окну, распахнула его. Свежий воздух ударил в лицо. Внизу — двор, вымощенный камнем, конюхи, лошади. Стражник на посту. Женщина в чепце и с корзиной, несущая бельё. Мир, будто бы сошедший с гравюр из старинных книг.

И никакой Одессы. Ни Молдаванки. Ни библиотеки. Ни кафедры органической химии, где она пила свой чёртов кофе, пока кто-то рассказывал про катализаторы.

Сюзанна выругалась про себя. Потом — вслух. Красочно, с выражением. По-одесски.
Жиль покраснел.

— Простите, мадемуазель?

— Это я благодарю господа за гостеприимство, — улыбнулась она.

Сюзанна повернулась к нему.

— Жиль, скажи мне честно. Это сон?

— М-м… если и сон, мадемуазель, то весьма… красивый?

Она кивнула.

— Вот и я думаю. И если это сон — пусть будет с булочками. Давай завтрак.

Сюзанна сидела за невысоким столом, разламывая булочку. Она уже выпила две чашки ароматного травяного чая, который подозрительно бодрил, как утренний эспрессо, и теперь приглядывалась к Жилю, как к биологическому артефакту.

— Значит, ты говоришь, я в замке? У лорда? Который... как его?

— Лорд де Базан, мадемуазель. Правитель этих земель, вассал герцога Валлерона. Его род древен, он происходит от Первых Рыцарей.

Сюзанна крякнула.

— Конечно. А я, вероятно, потерянная принцесса, которой срочно нужны семь драконов, чтобы вспомнить своё имя.

Жиль заулыбался, не понимая сарказма.

— Пока никаких драконов, мадемуазель. Хотя, если хотите, в городе есть менестрели. Они могут сочинить вам песню про память и огонь.

— Обойдусь. — Сюзанна вытерла руки салфеткой (вышитой, между прочим). — Скажи мне лучше: у вас тут часто находят странных женщин в джинсах посреди леса?

— Простите?

— Забудь. Скажи, что за лорд этот… Базан? Старый, молодой? Женатый?

Жиль замялся:

— Его светлость — человек суровый, но справедливый. Немолод. Потерял жену несколько лет назад. С тех пор стал… мрачнее. У него есть дочь, леди Авиния. Ей восемнадцать.

— Ну хоть не мне восемнадцать, — буркнула Сюзанна. — А то бы я точно выбросилась из этой реальности в окно.

Глава 4.

Поцелуй шпаги

Звон клинков разносился по внутреннему двору особняка, подхватывался узкими улочками и растворялся в утреннем тумане. Каменная кладка стен отражала удары, как будто сама участвовала в поединке. Две фигуры кружили друг друга — изящные, быстрые, гибкие, как кошки, но только одна из них при этом скрежетала зубами от злости.

— Я вам, мадемуазель, не мешок для битья! — взвизгнула Сюзанна, увернувшись от очередного выпадa и упав на пятую точку прямо в грязь.

— И никто вас за мешок не принимает, мадам, — весело откликнулась мушкетёрка в тёмно-синем камзоле. — Но ведь вы сами просили настоящую дуэль, не так ли?

Сюзанна задыхалась. Пот стекал по вискам, коса развалилась, и несколько прядей налипли к лицу. Она стояла на коленях и ощущала, как тяжело грудь вздымается под чужим корсетом. Корсетом, в котором было невозможно не то что драться — дышать было задачей повышенной сложности. И это молчаливое проклятие французской моды она мысленно отправляла во все возможные исторические эпохи.

— Я просила тренировку! А не… пытку шпагой!

— Тогда скажите об этом вашей позе — вы слишком горделиво держите голову для побеждённой. Подумали бы, мадам, об этикете.

Сюзанна тяжело поднялась. Она всё ещё не привыкла к своему телу. Молодое, гибкое, сильное — да. Но оно же и требовало больше, быстрее, выше… и падало, соответственно, эффектнее.

— Если я упаду ещё раз, я разобью себе всё достоинство. И, возможно, копчик.

Её противница усмехнулась и протянула руку.

— Мушкетёрка Мари-Анн де Лагард, если вы забыли. А вы у нас…?

— Сюзанна. Без фамилии. Просто Сюзанна из… Одессы, — она потёрла лоб. — Хотя если я ещё немного тут побуду, я и родство своё забуду.

— О, Одесса! Как романтично звучит! Это где, в Провансе?

Сюзанна фыркнула.

— Почти. Между Пересыпью и Молдаванкой. С крысами в подвалах и тётей Глашей, которая вечно закручивает селёдку в газету.

Мари-Анн подняла бровь, явно не понимая ни слова. Но кивнула.

— Надеюсь, вы не хотите туда возвращаться?

Сюзанна оглянулась. Кусты, мраморные балюстрады, девушки в камзолах и с серьёзными выражениями лиц, как у профессиональных убийц с прекрасной укладкой. Пару дней назад она рыдала в спальне, не понимая, где и кто она. А сегодня — вот, стоит с рапирой в руке, грязная, злая, но живая.

— Знаешь, — сказала она, стряхивая с себя землю, — я пока не знаю, чего хочу. Но в этом мире точно интереснее. И костюмы шикарные.

— Уверена, это главный критерий выживания, — хмыкнула Мари-Анн. — Пойдём, выпьем чего-то. После дуэли полагается… не знаю, что у вас в Одессе пьют. У нас — вино.

— Вино — это универсально, — отозвалась Сюзанна, и шагнула вслед за новой подругой, сжимая в ладони рапиру и чувствуя, как где-то внутри зарождается странное чувство — смесь опасности и возбуждения.

— Кстати, — остановилась она на пороге. — Ты специально целилась мне в задницу, когда я падала?

— Никогда. Мушкетёрки — женщины чести. Но если бы ты видела своё лицо в этот момент…

Сюзанна рассмеялась впервые за долгое время.

И тень страха отступила.

---

Если бы кто-то сказал Сюзанне, что её утро начнётся с дуэли в корсете на голое тело и с прической, больше напоминающей гнездо для фазана, она бы только хмыкнула: «Одесская женщина всё выдержит». Но жизнь, как известно, коварна, а чужие миры — особенно.

Утро началось с того, что в комнату, не стуча, влетела Мари-Анн. Та самая бойкая мушкетёрка, вчера швырявшая сапогом в дворецкого и называвшая его «лукавым мотыльком».

— Подъём, спящая красавица! — возвестила она, стягивая с Сюзанны одеяло. — У тебя через час поединок! — и, заметив глаза, полные ужаса, добавила: — Не ты сражаешься. Пока. Но смотреть обязана.

Сюзанна, закутанная в простыню, с выражением «мне снилось, что я снова в библиотеке, и никто не орал», медленно поднялась.

— А можно мне чай? Или кофе? Или хотя бы глоток водки, если тут такое водится?

Мари-Анн игриво прищурилась: — Ты с Молдаванки или с Монтальбана, дорогуша? У тебя такое выражение лица, будто ты собираешься кому-то продать поддельный хрусталь как фамильную реликвию.

Сюзанна фыркнула: — С Одессы. Район Молдаванка. И да, я когда-то этим занималась. — И, не дождавшись удивления, добавила: — Только в качестве эксперта. Я была библиотекарем при химическом институте. Могла отличить фаянс от фарфора на слух.

— О, учёная! — с притворным почтением воскликнула мушкетёрка. — Ну пойдём, профессорша, в мир, где все решается рапирой и декольте.

---

Они шли по коридору с гобеленами, на которых лебеди дрались с тиграми, а над всем этим парил ангел с лицом язвительного старшины. Прекрасная метафора новой жизни.

— Где я вообще? — спросила Сюзанна, по пути натягивая чулки, которые подозрительно скрипели.

— Ты в королевском училище дамской доблести и высокошпильных интриг. Тут мушкетёрки не просто воюют. Они — элита. Красота, мозги и сталь. У тебя, как по мне, всё при себе. Особенно сталь в характере.

— А мозги где? Я вчера два раза пыталась открыть дверь плечом, а она была на себя.

Мари-Анн рассмеялась: — Тут таких полкоролевства. Главное — уметь вовремя фыркнуть и достать шпагу.

— А если не умею?

— Научим. Главное — не теряй чувство юмора. И зови меня просто Мари.

Сюзанна чуть расслабилась. Мир по-прежнему был чужим, но рядом шла женщина, говорившая на языке иронии, словно на родном.

---

— Вот, — Мари распахнула дверь в просторный зал. — Знакомься: рапирный класс. Сегодня поединок между мадемуазель Люсьен и мадам Элеонор. Театр на крови и парфюме.

Зал был похож на оперный: балконы, бархатные драпировки, в центре — помост с натёртым полом и ослепительными люстрами. По периметру — девушки, одетые как на приём в Версаль, только с рапирами на поясе.

— А можно я просто сяду в угол и буду шить? Или читать? — прошептала Сюзанна.

— Можно. Если хочешь, чтобы на тебя посмотрели как на даму, заявившую, что не любит вино.

Глава 5.

Дамы и дуэлянты

— Я так и знала! — Сюзанна ткнула пальцем в зеркальное отражение. — Стоило только открыть рот, и всё, у них уже культурный шок.

Пальцем она тыкала, к слову, в отражение весьма себе аристократическое: локон на локоне, платье — как будто дракон линял, а портной подбирал материал прямо с чешуи. Но выражение лица — родное, одесское, с лёгкой надменностью и явным намёком на то, что сейчас кому-то будет стыдно.

Прошло три дня с дуэли, и героиню то и дело разрывали между попытками адаптации и искренним желанием дать по щам тому, кто всё это выдумал. Причём желательно — всем сразу.

В Академии мушкетёрок наступило странное, но вполне привычное утро. Девицы во фланелевых сорочках чесали боковины, как кони перед скачкой, и поочерёдно жаловались:
— У кого украли чулки?
— Почему опять кошка родила в шляпу?
— Кто подмешал снотворное в компот?!

Сюзанна, как всегда, держалась особняком — не от высокомерия, нет. Просто она всё ещё пыталась понять, почему хлеб здесь вкуснее, чем у Булочной на Преображенской, а зубная щётка выглядит как гроздь винограда на палочке.

— Дорогуша, — подскочила к ней Мари-Анн, та самая, с которой они уже раз побывали по разные стороны шпаг. — Сегодня твой первый официальный выход в город! Ха! А ты выглядишь, как будто тебя собираются отправить в Сибирь, что бы это ни значило!

— Я вообще-то собираюсь выжить, — буркнула Сюзанна, завязывая пояс. — Что здесь значит "официальный выход"? Вышагивание под фанфары?

— Почти, — фыркнула Мари-Анн. — Ты идёшь со мной и леди Жаннет на патрулирование квартала ремесленников. А это значит: лошади, сабли, флирт и риск быть облитой кипящим пивом. Романтика!

Сюзанна скорчила лицо.
— А может, я тут полы помою? Честно. У меня характер не туристический.

Кони оказались роскошные. Как и седла. Как и мушкетёрские плащи — накидки цвета бордо, с серебряной вышивкой и таким развевающимся шиком, что любой стилист из двадцать первого века умирал бы от зависти и отсутствия бюджета.

— Не дёргайся так, ты что — с конями не дружишь? — спросила Жаннет, бесстыдно восседая на лошади, как на троне. У неё была фигура модели и губы, способные завоевать деревню без единого выстрела.

— Я… — Сюзанна судорожно вцепилась в поводья. — Я… когда-то каталась. В детстве. На ослике. В зоопарке.

Мари-Анн прыснула.
— Это засчитывается. Почти.

Город поразил её масштабами. Нет, не величием — здесь не было башен в небо и мостов из стекла. Но было что-то гораздо важнее: жизнь. Плотная, шумная, пахнущая хлебом, лошадьми и чужими историями.

— Гляди, — кивнула Жаннет на толпу. — Квартал кузнецов. У каждого свой кодекс чести, но у всех одно правило: если пьёшь с чужой кружки — заплати. А если женишься на кузнецкой дочери — готовься жить в кузнице.

— А если я просто пройду мимо? — осторожно уточнила Сюзанна.

— Тогда приготовься быть окрещённой ведьмой. Особенно если слишком умная. Тут таких не любят.

На первом же перекрёстке — почти по закону жанра — они наткнулись на потасовку.

— Отлично, — оживилась Мари-Анн. — Моя любимая часть дня.

— Мы вмешиваемся? — вскинулась Сюзанна, едва лошадь не вильнула.

— А как же! — хором сказали обе.

Крик, звон металла, брошенный пирожок, который пролетел мимо уха — и Сюзанна уже чувствовала, как кровь приливает к лицу. Не от страха — от чистого возмущения.
— Эй, борцы за идиотизм! — выкрикнула она. — Разошлись, пока я не вспомнила, как зовут Менделеева!

Внезапная угроза химией сбила с толку двух драчунов.

— Это что, заклинание? — прошептал один.

— Наверное, древнее. Слышал, вызывает язву.

Через двадцать минут, четыре разобранных конфликта и одну спасённую кошку спустя, они остановились у городской площади.

— Ну как тебе? — спросила Жаннет, вытирая пыль с перчатки.

Сюзанна задумалась.
— Почти как экскурсия по Одессе, только с шансом умереть.

— Добро пожаловать в реальность, милая. Здесь женщины не только варят борщ, но и режут глотки.

— Класс, — мрачно ответила Сюзанна. — Надеюсь, в следующем задании мне дадут флакон яда и приглашение на бал.

Они возвращались к Академии под вечер — усталые, пыльные, но довольные, как после хорошо сыгранной комедии.

Сюзанна, устроившись на мягкой подушке в седле, впервые за три дня позволила себе улыбнуться.

— Знаете, дамы… А ведь есть в этом всём какой-то драйв.

— Говорила же, — подмигнула Мари-Анн. — Ты просто ещё не осознала, что родилась не в том мире.

— Или в том, но случайно вырвалась оттуда, — вздохнула Сюзанна. — Ну ладно. Если уж менять судьбу — то с компотом и саблей.

---

Сюзанна проснулась от собственного ворчания.
— Да чтоб тебе, мокрая лужа эпохи… Где я опять?
Над головой покачивались тяжёлые тёмно-бордовые шторы с золотыми кистями. Потолок — высоко, с лепниной, в центре — канделябр, явно родом из Versailles, только собран в духе «руки из ж… но старались».

Она медленно приподнялась, осторожно, чтобы не свалиться с узкой кровати с балдахином.
На ней — ночная сорочка, чистая, приятная, и совершенно не её. Под ногами — ковёр, слишком мягкий, чтобы быть практичным, и подозрительно без дыр и пятен кофе.

— Ну всё, я официально в театре. Или во сне. Или в театре сна, — пробормотала она, натягивая одеяло повыше. — Если сейчас войдёт Буратино, я не удивлюсь.

Дверь, как назло, тут же скрипнула.
Сюзанна замерла.
Вошёл мужчина. Высокий. Очень высокий. В волосах — серебро, в глазах — скука, в костюме — стиль эпохи Людовика, но такой, как будто на нём шили сразу трое: портной, мясник и поэт-алкоголик.

— Вы пробудились, мадам, — с поклоном сказал он.
— А вы из квеста или из оперы?
— Простите?
— Забудьте. Кто вы и где я?
Он выпрямился.
— Я камердинер Лоран. Вы в поместье баронессы де Валлуа. Вас нашли в лесу без сознания.

Ага, классика.
И снова здравствуйте, волшебный мир, второй раз в этом месяце. Я что, в розыгрыше? Или это продвинутый одесский квест с переодеванием, актёрами и подменой белья?

Глава 6.

Вперёд — на службу, или «Спасибо, что не в прачечную»

Сюзанна смотрела в зеркало. Ну, как «зеркало»… Полированный металлический круг, в который можно было уткнуться лбом и рассмотреть свой нос в увеличенном формате. Тем не менее, отражение радовало: лицо свежее, волосы блестят, взгляд — боевой. Отражение, правда, слегка кривило, но это даже к лучшему: где ещё ей подарят талию минус шесть сантиметров?

— Ну, Сюзаночка, — сказала она своему отражению, поправляя воротник свежей рубашки, — вперёд. За Родину, за мушкетёров… И за нормальные ботинки, в конце концов!

Служба, как оказалось, начиналась не с фехтования и шпионских операций, а с визита к оружейнику, портному и верховому тренеру. И если с последним у Сюзанны были общие точки соприкосновения (всё-таки в юности она каталась на конях в секции при цирке, пока не выяснилось, что у неё аллергия на сено), то портной сразу поверг её в культурный шок.

— Вот вам каталог тканей, мадам, — протянул ей пухлый гном в шляпке с иголкой. — Выбирайте между «Пыль дюны», «Шёпот Луары» и «Гроза на границе Эмпиреи».

— А «Батон с маком» у вас есть? — с надеждой спросила Сюзанна.

Гном, кажется, оценил юмор, потому что хрюкнул в усы и ответил:

— Только на подкладку.

После двух часов выбора цвета плаща (остановились на глубоком бордовом, потому что «в нём хорошо видна кровь врагов и не так заметны пятна от красного вина»), примерки жилета с потайным карманом под яды и слёзного прощания с идеей ходить в кедах — Сюзанну торжественно одели.

— Ты теперь почти мушкетёр, — с гордостью заявил оружейник, вручая ей шпагу. — Осталось научиться ею не тыкать себя в ногу.

— Прекрасно, — пробормотала она, вглядываясь в своё отражение в витрине. — Теперь я официально баба с оружием. Кто бы мог подумать, что это сбудется не в Одессе, а в каком-то историческом мюзикле без фонограммы.

Однако самое весёлое началось позже. Её определили в подразделение под названием «Тени Восточной стены» — что звучало круто, но по сути означало: «Пока все дерутся — мы шпионим и крадём документы». Её коллегой по званию оказалась молодая шатенка с ямочками на щеках и глазами цвета зелёного стекла от бутылки «Живчик». Звали её Мелизандра, но все называли просто Мел.

— Итак, Сюзи, — проговорила Мел, проверяя кинжалы на голенищах. — Сегодня мы идём на приём к герцогине Линьетты. У неё в гостях — посол Эксильской республики. Говорят, он носит с собой письма с печатями, которые нам очень интересны.

— А мы просто скажем: «Извините, сэр, можно мы у вас письма украдём, а вы пока шампанского попейте?» — саркастично уточнила Сюзанна.

— Нет-нет, — улыбнулась Мел, подмигивая. — Для этого у нас есть другое прикрытие. Ты — дальняя кузина графини фон Тортенплюм, и у тебя экзотический акцент.

— То есть одесский? — оживилась Сюзанна. — Ну, так бы сразу и сказали! Буду изображать светскую даму, которая мечтает выдать младшую сестру за маркиза, а на деле просто ищет, кто угостит крабом.

— Вот это настрой, — засмеялась Мел. — Пошли, кузина. Нам пора блистать.

И она действительно блистала.

На приёме Сюзанна сразу поняла: здесь правят те, у кого самые высокие прически, самые громкие веера и самые сложные аллегории в комплиментах. Она безошибочно вошла в роль: улыбалась, томно наклоняла голову и фразами вроде «Ах, милейший, ваши усы напоминают мне восход над Лиманом» вызывала удивление и лёгкое замешательство у присутствующих.

Тем временем Мел скользила среди гостей, оставляя незаметные метки на бокалах и платьях. В какой-то момент она подмигнула Сюзанне — это был сигнал.

Сюзанна подошла к послу Эксильской республики, изображая легкое головокружение.

— Ах, как здесь душно… не угостите даму свежестью слов, господин посол? — выдохнула она, сжавшись в аристократическое томление.

Пока дипломат судорожно пытался понять, нужно ли ей вина или вены, Мел незаметно забрала нужный свиток из его пояса. Всё — чисто, элегантно, почти как в шпионском фильме.

А потом, возвращаясь в казарму, Сюзанна устало сказала:

— Слушай, если бы мне платили по талеру за каждый раз, когда я изображаю светскую дурочку, я бы уже купила себе пару джинсов и шаурму.

— Что такое шаурма? — хихикнула Мел.

— Это то, ради чего можно пойти даже в рейд. Но об этом позже.

Они смеялись, под луной, в карете, как будто были не разведчицами в преддверии войны, а подружками, сбежавшими с корпоратива.

И это было хорошо.

---На следующее утро Сюзанна проснулась от того, что её пытались поднять не кофе и любовная записка (наивная надежда), а строгий голос над ухом:

— Агент фон Тортенплюм. Вас ждёт капитан.

— Если это снова портной, я покусаю, — пробурчала она, вслепую нащупывая сапог.

В штабе её встретила капитанесса Фаэлия — женщина, чьё выражение лица можно было вставлять в энциклопедии рядом с фразой «И вам не стыдно?». Она была вечно недовольна, вечно подтянута и выглядела так, будто питается исключительно лимонами и сплетнями.

— Садитесь. — Капитанесса кивнула на жёсткий стул. — Расскажите, как прошла операция.

Сюзанна села, надела маску «беззаботная тётя с обострённым чувством сарказма» и начала:

— Мел блистала, я томно падала в обмороки, документы забрали, честь Империи спасли. Хотите подробности — дам драматичную версию с декорациями.

— Не надо, — отрезала капитанесса. — Но учтите: следующая цель — сложнее. Герцог Лаверн, подозреваемый в связях с вражескими алхимиками, устраивает ужин. Ваша задача — попасть туда, выяснить, чем его угощают и кого он собирается отравить.

— Вы уверены, что это не сериал? — спросила Сюзанна. — Я уже была шпионкой, светской дамой, теперь, выходит, кулинарный критик?

Фаэлия её проигнорировала:

— У вас будет напарник. Он хорошо разбирается в травах. Постарайтесь не задушить его в процессе.

Вечером Сюзанна стояла у особняка герцога, поправляя корсет и стараясь не думать о том, как он сковывает дыхание. Рядом с ней — новенький напарник: высокий, тощий, с лицом академика, которому забыли вручить премию. Звали его Вольф.