Мы отомстим вместо тебя. Седина в бороду

Пролог

- Насть, давай без этого. Ей богу, словно мыльных опер пересмотрела!

- Но как же так, Коленька?.. Мы ведь с тобою много лет вместе. Детей троих поднимаем, дом, хозяйство…

Я оглядела комнату, словно увидела впервые. Хотя прекрасно знаю каждый уголочек, каждую тряпочку или бумажку. Под телевизором кружевная салфетка – я вязала ночами, чтобы не заснуть, пока сбивалась температура у младшей. Она тогда сильно болела… А в углу стоит большая ваза, которую терпеть не могу – подарок свекрови из поездки в Турцию. Ворчала ещё, что тяжело было тащить, будто бы мы её об этом просили! Зато за вазой не видно дырки в обоях, которую прогрызла морская свинка старшего.

То тут, то там на глаза попадались другие памятные вещи, но взгляд всё равно возвращался к мужу. Выходила замуж, и думала, что буду как за каменной стеной. Ну ещё бы! Рукастый да хозяйственный. И пусть не первый красавец, но добивался меня красиво. По сельским меркам, конечно.

- Хозяйство, шмозяйство… - передразнил Николай. – Насть, да сколько можно? Сама же и говоришь, что вместе много лет. Мы уже не муж и жена, а соседи. Надоело!

- Не вздумай! – выкрикнула я. – Не вздумай мне высказывать сейчас претензии и говорить, что все так живут и что это обязанность жены – терпеть измены мужа. Не хочу, чтобы меня обсуждали за глаза. Я этого не заслужила!

- Много на себя берёшь, - строго проговорил муж. – Не хочешь терпеть измены – не терпи. Вещи собрала и вперёд. Где дверь ты у нас знаешь.

- Не смей!

Я много чего хотела ещё сказать. Может быть даже побить посуду и покричать всласть, но в этот момент рядом со мной о стену разбился пульт. Я вздрогнула, но намного страшнее было посмотреть в Колины глаза. В них я прочла, что он целился по мне, но специально промахнулся. И в следующий раз такой поблажки для меня не будет.

- Надоело, - повторил он холодно. – Сегодня дома ночевать не буду, и у тебя есть время обдумать своё поведение. Потрать его с умом.

Коленька вышел из гостиной, и уже через несколько секунд послышался стук входной двери. А я осела на пол, только сейчас сообразив, что почти и не дышала последние минуты.

Слёзы хлынули разом. Как так получилось? Где я согрешила, почему всё это обрушилось на меня? Не понимаю, что теперь… Уйти из дома? Но куда? Не к родителям же, у которых и без брошенной дочери дел и ртов невпроворот! И дети… Ладно Николашка, он скоро совсем обоснуется в городе, чтобы учиться в колледже, но дочерей-погодок я куда дену?

Растерев по щекам слёзы, поднялась на ватных ногах. Прошла на кухню, отхлебнула из ковшика прохладной воды и села на скамейку. Двадцать лет брака… Двадцать лет, и всё коту под хвост. Нет, я работала, конечно, но много ли заработает учитель на полставки? Тем более, учитель труда для девочек. Нас содержал Коленька, ведь хороший сантехник в селе всегда на вес золота. Он не был первым красавцем, и я прекрасно видела и его брюшко, и небольшие залысины, и то, что зуб спереди требовал замены. Но мы все не молодеем. Считала, что встречать старость достойно и вместе – это и есть наше счастье. А потом вдруг оказалось, что счастья никакого и нет.

Я зарыдала опять, но в этот раз быстро смогла себя остановить: не реветь надо, а решать, как дальше быть. Получается, что Коля собрался не просто шашни крутить со Светкой, молоденькой медсестрой, а на полном серьёзе хочет выставить меня из дома. Возможно, в городе ему бы кто-то что-то и сказал, но село – своё государство, и законы здесь также свои. За двадцать лет брака муж меня ни разу пальцем не тронул. Да, было дело, что скандалили, и даже как-то замахнулся, но бить – не было такого. Но всё когда-то случается в первый раз, и не уйду по-хорошему, отправит по-плохому. Никто его останавливать не станет. Уж я-то своего мужа знала…

- Мамочки, да за что? За что! – не выдержала я, вскрикнув в голос. – Что мне теперь делать? Что?!

С психу я пошла в сарай. Словно в насмешку, взгляд сразу наткнулся на верёвку – Коля собирался приладить лестницу. Толстая такая верёвка, крепкая. Я всхлипнула ещё раз и уже со счёту сбилась, заревев опять.

Не буду я вешаться! У меня дети, дом, хозяйство. Почему вообще должна страдать из-за того, что ему бес в ребро ударил? Надо не рыдать, а мстить! Но как?

Я убрала верёвку от греха подальше и случайно наткнулась на старые газеты. Для чего они тут? Окна что ли протирать оставила?.. В основном рекламные объявления, все как на подбор дурные. «Сниму порчу», «наведу сглаз», «куплю козу ангорской породы». «Отомстим мужу вместо вас»… И номер телефона. Господи, это ты сейчас… серьёзно?

Глава 1. Необычная клиентка

Если бы в комнате стояли механические часы, сейчас они бы очень громко тикали. А в самый ответственный момент оттуда вылезла кукушка и напрочь испортила нам нервы. Но Стас был ярым приверженцем электроники, и потому часы просто подмигивали нам красными светодиодками, а мы продолжали сидеть в тишине.

- А можно мне ещё чаю? – попросила наша потенциальная клиентка, словно протягивая нам спасительную соломинку во время кораблекрушения.

- Разумеется, - я поднялась из-за стола.

- Я помогу! – мгновенно вскинулся Стасик и засеменил следом за мной.

Женщина демонстративно взяла в руки телефон, показывая, что потеряла к нам всякий интерес. Тактичная. Мне даже неудобно как-то…

- Стас, ты что творишь? – зашипела я на начальника, прикрываясь звуками бурлящей воды. – Что ещё за «сейчас много работы, мы рассмотрим вашу заявку в ближайшее время»? Откуда бы у нас появились другие заказы?

- Мира, ты ничего не понимаешь, - мрачным же шёпотом ответил он.

- Так поясни!

Некоторое время Стас сверлил меня глазами, но наконец-то сдался.

- Она слишком спокойно восприняла идею переселения душ. И вообще, слишком спокойна, и это мне не нравится. Знаешь, откуда она о нас узнала? Нашла в сарае газету двухлетней давности. Газету, Мира! Я же так только два раза делал, -- кипятился мой начальник ничуть не хуже воды в чайнике. - А вдруг она вообще «засланный казачок»? Или в конец двинутая сумасшедшая. Тебе что, хочется переместиться в непонятно кого?

Честно – хотелось. Несколько часов назад мне сообщили, что в лучшем случае только через полгода я смогу получить призрачную надежду на выздоровление. Уложить своё тело в анабиоз было именно тем, что мне необходимо. Но ещё я видела глаза нашей клиентки. Вряд ли её и вправду отправили какие-то там мифические конкуренты Стаса, если таковые вообще имеют место быть. Это был взгляд уставшего человека, которому есть что терять, но больше нет надежды. И я такой уже видела. В зеркале.

- Сходи-ка и купи ещё печенья. Только не в магазине за углом – смотайся в тот, что в трёх кварталах. И на состав смотри, умник мнительный!

Пробурчав что-то навроде «если тебя порежут на ремни, не буду собирать твои останки в пакет», Стасик действительно покинул лабораторию. А я подхватила кружки с новой порцией чая и устроилась за столиком напротив клиентки. Та подняла на меня взгляд, но первой не заговорила, позволив и собраться с мыслями, и рассмотреть её повнимательнее.

Каждый из сорока пяти лет женщины оставил на её лице и фигуре отметины. Морщинки под глазами вперемешку с мешками от плохого сна. Землистый цвет лица, у которого уже начал плыть овал. Укладка отсутствовала напрочь, а из пучка торчали секущиеся кончики волос. Опрятная, но обычная одежда, которая не скрывала лишних сантиметров… да везде. Женщина, что обратилась к нам за помощью, просто устала и измотана настолько, что сил на себя ей просто не хватало. Вот вам и причина так называемого олимпийского спокойствия.

- Анастасия Петровна, - начала наконец я, но та меня прервала.

- Можно просто Настя.

- Анастасия, - я слегка прокашлялась. – Вы отдаёте себе отчёт в том, что вас ждёт впереди?

- Ваш молодой человек мне всё рассказал, - кивнула клиентка. – Вам достаются моя внешность и мои воспоминания, а я в это время буду спать в колбе, или где-то там. Два месяца, плюс-минус несколько недель.

- Я буду жизнь вашу жизнь за вас, - вкрадчиво добавила я. – Общаться с вашими друзьями, мужем и детьми. Вы готовы довериться нам полностью, вручая не просто себя, но и их? У вас ведь трое?

Информацию я запомнила из анкеты, которую Анастасия уже заполнила. Обычно к нам обращаются те, кому совсем уж нечего терять, либо женщины в состоянии аффекта. И я прекрасно понимала Стаса, который пришёл в суеверный ужас от вида многодетной матери, которая со спокойным видом попросила отомстить вместо неё.

- Старший уже поступил в колледж и всё лето проведёт в городе, в общежитии, - ответила клиентка. – А дочки ещё младшеклассницы: Даше девять, а Наташе восемь. Скажите, Мира, а вы сами замужем?

- В разводе.

- А?..

- Нет, просто мирно разошлись, - ответила я на незаданный вопрос. Честность с клиентами – это обязательное условие, о чём бы они не спросили. – Никаких измен в моей жизни никогда не было, и я занимаюсь своим делом, не вкладывая в него личных эмоций.

- Дети?

- Дочь. Старше ваших.

- И как вы совмещаете свою… - Анастасия замешкалась, подбирая слова, - работу и обязанности матери?

- Никак, - спокойно ответила я. – Она живёт с отцом, мы уже несколько лет не виделись. Анастасия Петровна, - я вскинула ладонь, увидев, что клиентка собирается продолжить допрос. – На следующий вопрос я дать ответ вам не смогу – связана контрактом с работодателем. Но повторюсь, вы готовы доверить мне жизнь близких вам людей?

Клиентка опустила голову и потёрла явно уставшие глаза. Не знаю, во сколько начался её день, но сейчас уже семь вечера, а приехала она издалека. Не удивлюсь, если всё-таки расплачется, но не от обиды из-за измены мужа, а от элементарной усталости.

- Мира, - наконец заговорила женщина. – Вы производите впечатление трудолюбивого человека, который делает свою работу на совесть. Но вам, кажется, терять в этой жизни уже нечего. Я тоже люблю делать свою работу как надо, но у меня на это больше нет сил. И мне есть что терять. Коленька, - она порывисто вздохнула. – Коля – да, он изменил мне, но на самом деле мне уже давно плевать. Я просто хочу вырваться из той своей жизни и забрать с собой детей, но не представляю, как это сделать. Можете даже не мстить ему, просто помогите. Сама я это сделать не сумею…

Глава 2. Знакомство.

Звук открывающейся крышки капсулы я не перепутаю ни с чем на свете. Как и этот голос, в котором слышались ехидство и настороженность одновременно.

- Мир?

- Никакого мира, у нас тут начинается война.

Глаза открываю осторожно, опасаясь головокружения. И ожидания себя оправдывают: ещё какое-то время комната передо мной плывёт вместе с изображением Стаса. Зажмуриваюсь покрепче и стараюсь дышать медленно, но глубоко.

- Что, всё так плохо? – с сочувствием интересуется босс. – Вроде бы переселение прошло в штатном порядке.

- Кажется, наша Анастасия Петровна уже которую ночь нормально не высыпается, - проговорила я. – Хотя скорее уж, который год…

Вторая попытка возвращения оказалась успешней, и больше голова не кружилась. Я осторожно уселась в капсуле, а через несколько минут покинула её, опираясь на руку начальника. Чаем он меня отпаивал с тройной дозой сахара, и некоторое время мы просидели в тишине.

- Купить тебе билеты на автобус? – уточнил Стас, когда с чаем было покончено. – Уже вечереет, а дорога предстоит далёкая.

Далёкая – это ещё мягко сказано. К нам Анастасия Петровна добиралась из другого, более мелкого города, а туда – со своего села. И чем дальше, чем яснее я понимала, что просто не вывезу такой путь, да ещё и в общественном транспорте.

- Нет, лучше посплю эту ночь на диване прямо в лаборатории. Дочек клиентка оставила у свекрови – видимо, предполагала такой исход событий. Ничего, заберу завтра в обед, заодно смогу получше усвоить весь массив знаний клиентки.

Стас покачал на это головой, но переубеждать не стал. В нашей работе главный принцип – свести личные контакты до минимума. То есть, после перемещения в тела клиенток, я в лучшем случае обмениваюсь с начальником несколькими письмами. Абсолютное табу для меня общение со своими знакомыми, использование личных вещей или связей, да и вообще стараюсь, чтобы с нашим агентством женщин, с которыми меняюсь личностями, не связывало ничего. Но кажется сейчас у нас особый случай.

Перемещаюсь в возрастную женщину я не впервые. Как-то к нами пришла клиентка, которой было хорошо так за пятьдесят. Она застукала мужа с молоденькой секретаршей, но растерялась, и в дело вступили мы. Красиво, ярко, с привлечением прессы и иностранных капиталов. Кажется, Стасик тогда договорился на тройной тариф и на эту сумму что-то там доработал в капсулах. И купил себе новую тачку, да. Но вокруг той ситуации крутились огромные деньги, а нынешняя дама была богата исключительно годами.

Застелив для меня диван, Стас ещё раз проверил капсулу с моим телом, что-то там пощёлкал на компьютере и ушёл домой. Я же улеглась.

Сон никак не шёл – слишком уж много мыслей крутилось в голове, и до окончания сращивания я даже толком не понимала, мои ли они и надо ли останавливать этот поток. Наконец не сдержавшись, я поднялась и прошлёпала босыми ногами в ванную. В голове гудело, поэтому умылась ледяной водой и некоторое время простояла так, смотря в своё отражение.

- Ох, Настя, Настя… - вслух проговорила я, словно мы до сих пор сидели друг напротив друга. – Надо выручать вас, иначе год или два, и загнётесь от какой-нибудь болячки ещё похлеще, чем у меня. А у вас детки маленькие, и кроме вас их поднимать некому.

Голова разболелась ещё сильнее, но пить обезболивающее нельзя – организм до сих пор нестабилен. Я вернулась в комнату, лишь в последний момент одёрнув себя, чтобы не завернуть к своему телу, и улеглась под одеяло. Положила кулак под висок, надеясь хотя бы так немного уменьшить боль, зажмурила глаза и начала медленно дышать. Не прошло и пяти минут, как я забылась тяжёлым и беспокойным сном.

Будильник зазвенел ровно в шесть тридцать. Не мой, разумеется, а клиентки, но организм привычно подскочил. Я поднялась, поставила чайник греться, и наскоро умыла лицо. Красивее и ухоженнее оно от этого не стало, но хотя бы вчерашней дурноты не ощущалось. А когда влила в себя огромную кружку сладкого чая и слопала всё печенье, то жизнь и вовсе показалась мне вполне приемлемой штукой.

- Да всё у нас будет хорошо, - вслух подбодрила себя я. – И у тебя, Настасья Петровна, и у меня. Прорвёмся!

Запала моего, правда, хватило аккурат до того, как села в первый автобус. Ушла из лаборатории я часов в восемь, Стаса ждать не стала. Доехала до вокзала на автобусе, купила билет, устроилась на своё место и через десять минут после начала пути поняла, что это тело переносит дорогу ещё хуже, чем я сама. Но видимо Настасья так привыкла к своей морской болезни, что память мне не стала о ней сигнализировать. Впрочем, какие у меня были бы варианты? Такси? Чтобы оставить водителю три месячных зарплаты сельской учительницы? Зато теперь понятно, откуда в сумке столько мятных конфет.

Вторая поездка прошла легче первой, хотя на улице уже вовсю шпарило солнце. Конец июня давал о себе знать, но несмотря на это путь от остановки до дома свекрови я прошла пешком: хотела проветрить голову, заодно избавляясь от тошноты.

Знакомый для хозяйки тела дом встретил меня обшарпанным зелёным забором и заливистым лаем цепной дворняги.

- Цыц, Джек! – привычно прикрикнула я и отворила калитку. – Свои.

Навстречу мне с криками «мамочка приехала!» понеслись две девчушки, похожие словно две капли воды. Нет, разумеется, различия были, и стоило лишь присмотреться, как я нашла их не один десяток. Однако ясно невооружённым глазом, что девчонки – родные сёстры.

Глава 3. Договор.

- Сидишь весь день дома, а свежий суп сварить не можешь? - Николай скривился, наклонившись над кастрюлей. – С зимы харчо не варила.

Украдкой я рассматривала мужа нашей клиентки. М-да уж, то ещё зрелище… Нет, в принципе для своего возраста и статуса он выглядел достойно: сантехник сорока восьми лет, умеренно пьющий и курящий только за компанию. Волосы потихоньку теряют густоту, брюшко имелось, пусть и небольшое, а мышцы были ровно такими, какие необходимы для того, чтобы держать в руках увесистый гаечный ключ или уметь поднять унитаз. Ну то есть, супруг у Анастасии Петровны был весьма далёк от образа солидного и взрослого мужчины, который вам опишут в мыльной опере или любовном романе, но по сельским меркам он весьма стоящий. А ещё, по нему прекрасно видно, что проживает сытую и спокойную жизнь, где самым большим фиаско было то, как он купил подержанную иномарку, а через неделю в газете увидел, что почти такую же продавали на тридцать тысяч дешевле. То, что я видела в отражении зеркала, представляло собой намного более печальную картину.

- Николай, давай поговорим с тобой после обеда, - спокойно предложила я, нарезая хлеб для девочек.

Те, к слову, при отце сидели молча и не пакостили. Дурной знак. Дети словно барометр показывают атмосферу в доме.

- Ты глянь-ка! – воскликнул мужчина. – «Николай»! А чего не по отчеству ещё?

Опускаться до диалога я не стала, да и вообще отвечать смысла не видела. И без того понятно, чего он добивается: вначале доведёт до скандала, а потом выставит себя главной жертвой и уйдёт туда, где его пожалеют. Это была распространённая модель поведения неверных мужей, и несмотря на «замыленность» памяти Настасьи, предсказать исход было не сложно.

Доели мы с девчонками быстро, и те поспешили к себе. Закрылись в комнате, но я-то понимала, что будут подслушивать. А значит надо постараться не только себя вести максимально корректно, но и не допустить скандала со стороны этого гуляки.

Николай ещё какое-то время ковырялся в тарелке, жалуясь, что совершенно невкусно, но наконец тоже прошёл в большую комнату, служащую семье гостиной.

- Ну начинай, - дозволил он, развалившись в любимом кресле. – Я тебя слушаю.

- Кажется наш брак уже изжил себя. Предлагаю разойтись мирно.

«Коленька» вскинул брови и слегка наклонился вперёд. Не такого разговора он ожидал от кроткой Насти, это точно. Понятное дело, он уже привык, что замученная бытом жена готова всё снести, лишь бы в её болотце жижа не переливалась через край. Но у меня-то душевных сил на таких изменников и энергетических вампиров было хоть отбавляй, и ничего сносить я не собиралась.

- Настя, ты белены объелась, или просто пересмотрела сериалов? – почти брезгливо поинтересовался Коля. – Ну расходись, конечно, только кому ты нужна? Или уже нашла кого-то, и к нему этой ночью моталась? Думаешь, мир не без добрых людей, и мне никто не сообщит, что ты не ночевала дома?

Надо же, какой почти что праведный гнев! Даже не скажешь, что этот мужчина сам только вернулся от любовницы.

- Мне пришлось уехать по просьбе своей матери, и в итоге опоздала на последний автобус, - опять же спокойно ответила я. Легенда была придумана загодя, и Настя знала, что проверять её супруг не будет – звонить тёще было ниже его достоинства. – Заночевала там, а девочки пробыли у твоей мамы. И всё же, давай вернёмся к нашему разговору. Я хочу развод.

- Хочешь – вали, - дозволил Николай, и я про себя выдохнула. Проверять мою историю он не будет, и это хорошо. Только пятна на репутации женщины нам не хватало, накануне бракоразводного процесса-то! – Но учти, назад будешь ползти на коленях. И дом я тебе не оставлю! Сам его собирал, по гвоздику. И явно не для того, чтобы вдруг подарить тебе.

Теперь я вздыхала уже разочаровано. Не «тебе», а как минимум детям, но кажется кто-то совсем заигрался, считая себя царём и богом. Впрочем, будь это по-другому, и Анастасия Петровна не пришла бы к нам.

— Значит мне нужно место, куда смогу уйти с детьми. Или ты хочешь заботиться о дочерях самостоятельно?

«Коленька» фыркнул, предоставив мне самой решить, что это значит.

- Вали туда, откуда я тебя забрал.

- Ты ведь в курсе, что у моих родителей места нет. По закону я не могу поместить детей туда, где на них не хватает жилплощади. И если суд признает ситуацию спорной, то без неприятных для тебя последствий нас не разведут.

Глаза мужа Настасьи сузились – ему явно не понравилось то, что он услышал. В его понимании, если жене так нужна свобода, то пусть валит из его жизни, оставив всё после себя. Но суд и вправду мог заинтересоваться условиями проживания детей, а лишние проблемы были Коле не нужны. Проблемы, и перешёптывания за спиной, ведь погуливающий муж – это одно, а муж-жмот – уже совсем другое.

Он собирался высказать что-то явно нелицеприятное, но внезапно лицо озарилось такой широкой улыбкой, что стало видно прогнивший зуб.

- Место тебе нужно? – рассмеялся он. – Так я тебе его предоставлю. В Липеньках живёт мой двоюродный братец. Дом у него большой, добротный, и строили как раз на двух хозяев. Вот он-то тебя и приютит. По-братски. Устроит тебя такой вариант?

Память Настасьи по этому поводу опять давала сбой. Какой-то родственник со стороны мужа в соседней деревне действительно жил, но подробности стёрлись то ли за ненадобностью, то не успели ещё подгрузиться. Не лучший вариант, но кажется иного мне не предоставят, а уходить я собиралась на мирной ноте. Сейчас, я имею ввиду.

Глава 4. Новый дом.

Я честно даже не представляла себе, как буду рассказывать о переезде девочкам. Вряд ли малышкам станет жалко, если из их жизни исчезнет отец – это старшего он ещё баловал, а с этими уже наигрался. Другое дело, что здесь у них была своя комната, отделанная с любовью. Игрушки. Места для детских шалостей. В конце концов, воспоминания, и оставлять такое элементарно больно. Но я была по-прежнему уверена, что лучше бросить всё, но жить в нормальных эмоциональных условиях, чем комфортно сходить с ума.

Осторожно постучалась в дверь детской, дав Даше и Наташе время сделать вид, будто они не подслушивали, и только через две секунды вошла. Но те даже не думали таиться. Даша деловито набивала свой походный рюкзак мягкими игрушками и невесть откуда взявшимися в детской пряниками, а Ната перекладывала платья, валявшиеся теперь на её кровати, из одной стопки в другую. Я прислонилась боком к дверному косяку, обводя комнату взглядом.

- Я так понимаю, вы уже всё знаете и смирились с тем, что надо уезжать.

- Да нормально всё будет, мам! – фыркнула Дашка. На правах старшей, она старалась верховодить везде, включая будущий переезд. – Щаз вот только медведя затолкаю, и можем ехать.

- А у меня платья не влезают…

Я оттолкнулась от стены и подошла к девочкам. Потрепала скуксившуюся младшую по макушке, помогла старшей с медведем, и предложила подойти к сборам организованно. Зимние вещи даже трогать не стали – мы же не в бега бросаемся. Зато взяли по несколько комплектов одежды, панамки, бельё. Постельное тоже решила прихватить, а вот с игрушками поставила чёткое условие: не больше трёх, и только самые любимые. Смотрела, как малышки шустро суетятся по комнате, а про себя размышляла, что зря Стас так испугался реакции Настасьи. Даже если её спасительная соломинка и выглядела чем-то средним между шарлатанством и мистической лабудой, ей просто есть что терять. И потому схватилась даже за такую, реально оценивая свои шансы.

Своих нормальных вещей у нашей клиентки почти и не было. Я взяла пару костюмов, приличное платье, несколько пар видавшей виды, но точно удобной обуви, и смену белья. Документы, зарядное устройство для телефона, зубные щётки… Самое главное, что все были здоровы и ни у кого нет хронических болячек, которые требуют постоянных обследований и приёма лекарств. Наученная опытом многих перемещений, особенно остро начинаешь ценить такие вот моменты.

С Николаем попрощались быстро. Он от щедрот дал каждой дочери по сотне рублей «на мороженое», потрепал их по макушкам и устроился перед телевизором, словно те просто уходят погулять во дворе. Видимо подразумевалось, что мне никаких денег давать не нужно и вовсе, и даже на дорогу, но спорить прямо сейчас было не в моих интересах.

- Хозяин дома будет нас ждать? – уточнила я, беря в руки хозяйственную сумку. Чемодан на колёсах у Настасьи тоже был, но я крепко сомневалась, что тот в состоянии будет пережить грунтовые сельские дороги. – Ты уже позвонил?

- Я дядьке позвонил, а они там уже сами порешают, - «Коленька» пощёлкал каналами, остановившись на футболе. – Привет братишке передавай.

Он усмехнулся, не отрывая взгляда от экрана, и я решила, что на этом с прощаниями покончено. Правда в спину мне прилетело «приползёшь ещё прощения вымаливать», но это было сквозь прикрытую дверь, и диктофон такое вряд ли записал.

Дом покидала я с тяжёлым сердцем. Понятное дело, что лично ко мне ни так и не дополотая грядка, ни плохо политый цветник отношения не имели. Но хозяйка тела очень любила свой уютный мирок, а разграничивать эмоции мне было по-прежнему сложно. Скорее бы прийти в себя, да начинать действовать и мыслить трезво…

- Мам, а мы так и пойдём пешком? – жалобно протянула Натка. Её рюкзак был тяжелее, чем у сестры. С другой стороны, она и платьев туда запихнула побольше. – Я пить хочу…

- Вода в сумке, можешь пить, - ответила я. – Нет, не пешком. Тут двадцать семь километров, надо на маршрутке добираться.

- Маршрутка…

Дашка наверняка так же плохо переносит дорогу, как и её мать, раз так скривилась. Но выбора у нас всё равно нет.

- Будем считать, что собираемся в волшебное путешествие, - нарочито бодро проговорила я. – В Изумрудный город! Чур, я буду Железным Дровосеком.

- Я Элли! – тут же вскинулась Наташа, а сестра опять скривилась.

- Не хочу быть Страшилой, - нахмурилась та.

- Зато Страшила там самый умный, а у тебя как раз по всем предметам пятёрки за год, - улыбнулась я. – Ну, кто помнит слова песни? «Мы в город Изумру-удный идём дорогой тру-удной. Идём дорогой тру-удной, дорогой не прямой».

- Заветных три желания, - орали эти две стрекозы, пугая по пути соседских кур своим нестройным хором. – Испо-о-олнит добрый Гу-у-двин!

К счастью, дальше они пели уже без меня, чудесно отвлекаясь и от не слишком весёлой ситуации, и от косых взглядов соседей. Мне на чужих людей было плевать, но что бы было с Настасьей, пройди она путь до маршрутки сама, даже думать страшно.

Дорога на обшарпанном микроавтобусе заняла у нас больше часа и стоила немало нервов – водителю будто бы подарили права на прошлые выходные, в комплекте с самой маршруткой и домкратом. И словарём нецензурных слов.

Из салона мы буквально вывалились на конечной, и перед тем, как отправиться в путь, немного посидели на остановке. Девчонки тут же побежали к киоску с мороженым, раз уж щедрый отец заранее оплатил это лакомство. Мне тоже хотелось, но приходилось считать каждую копейку. Конечно, кое-какие деньги у Настасьи имелись, но я даже примерно не представляла, сколько будет потрачено в ближайшее время. Ещё неясно, сможет ли нам что-то одолжить этот мифический родственник…