Мятежная жена Злодея. Феникс против дракона

Глава 1

Последние лучи солнца касаются занавесей на окнах отведённых мне покоев и исчезают. Я пытаюсь расслабиться, успокоить себя тем, что опасность уже позади, но внутренний голос кричит, что ничего ещё не кончено. Ведь я в доме Фэнхуан Шэна, самого молодого и злого главы клана феникса. Стоит мне подумать об этом, как снаружи слышатся резкие и быстрые шаги. Сердце замирает. Двери покоев распахиваются, и он входит, даже не спросив моего дозволения.

— Лун Янью! — произносит он, и я вздрагиваю. Кажется, я попала! И зачем только я назвала это имя?

— Да, господин, — я стараюсь изобразить покорность и смирение.

— Ты сказала, что была важна для императора Лун Гуана. Это так? — птичьи глаза глядят на меня внимательно.

— Да, — киваю я, не глядя на него. — Меня с детства готовили для того, чтобы стать его невестой. Но из-за большого давления со стороны других кланов. Он был вынужден пойти на крайние меры и судить меня.

Я скрещиваю пальцы за спиной и надеюсь, что правильно запомнила обстоятельства жизни Лун Янью. Мне нужно убедить этого человека в том, что я ценна для императора. Иначе он просто избавится от меня. И как меня вообще угораздило? Чудом избежала смерти, и тут же угодила в лапы психопата. Ведомый жаждой мести, он готов на всё, лишь бы заставить императора Лун Гуана страдать.

— Вот как, — Фэнхуан Шэн задумывается. — Тогда я просто обязан сделать тебя своей женой.

Он глядит на меня с ехидной улыбкой.

— Что?! — восклицаю я, невольно выходя из образа. — С чего вдруг такой вывод?!

— Полагаю, это сведёт с ума его величество, — Шэн прикрывает глаза в предвкушении. А через пару мгновений вновь бросает на меня холодный взгляд. — Только не обольщайся, этот брак будет лишь формальностью. Такие, как ты, не в моём вкусе.

Вот же… И как мне быть теперь. Я рассчитывала немного перевести здесь дух, а после незаметно сбежать. Но теперь всё сильно усложнилось.

***

За семь дней до этого

— Закончить отчёт до завтра… — бормочу я сипло.

Сознание, по всей видимости, потерянное на некоторое время, постепенно возвращается. Ощущаю холодный пол под собой. Поздравляю, ассистентка Мин, ты хлопнулась в обморок от переработки и теперь официально получаешь статус отбитого на всю голову трудоголика! Иди возьми с полки в качестве награды свои очередные доп. обязанности на благо компании.

— Госпожа! Моя госпожа… Вы слышите?! — кто-то отчаянно трясёт меня за плечо. Странно. Какой-то необычный акцент у этой девушки. Старомодный. Будто у моей бабушки, что всю жизнь прожила в горной деревушке.

— Не просыпается, — девушка на время оставляет моё многострадальное плечо в покое.

— Может, она решила умереть со стыда? Я бы тоже не пережила такого позора, — произносит насмешливо чей-то раздражающий женский голос.

Я едва не подскакиваю на ноги от возмущения. Уж кто бы говорил про позор? Тебя кто вообще взял в компанию с таким провинциальным говором, госпожа деревенщина?! И вообще, что такого особенного, что мне вдруг стало дурно? Это что, моя вина, что у нас так нагружают сотрудников?!

Со злости в голове проясняется. Я открываю глаза и вижу перед собой целый ансамбль в исторических костюмах. Так… Артисты, что ли? Неужто, наше новое высокое начальство в качестве поощрения усердной работы пригласило выступить актёров перед сотрудниками? Это, конечно, они интересно придумали. Но лучше бы на эти деньги нам комнату отдыха нормальную организовали. А то приходится ютиться на коробках от бумаги для принтера.

— Моя госпожа, вы очнулись! — восклицает радостно девушка с чёрной косой в простом льняном ханьфу.

Подаётся ко мне и тут же опасливо озирается на стоящего над нами, словно скала, высокого и статного мужчину. Этот одет так, что определённо играет самого императора, не меньше. И выражение лица у него такое по-особому надменное. Девушка-служанка вскидывает руки перед ним и кланяется, будто извиняясь. Но он не обращает на неё никакого внимания. Этот хмырь ряженный с минуту глядит на меня, будто на букашку, а потом сурово произносит:

— Наложница Янью, ты обвиняешься в супружеской неверности! Тебе есть что сказать в своё оправдание?!

«Кому? Мне?» — мысленно спрашиваю я и оглядываюсь по сторонам. Как-то странно всё это. Может,это этот... как его… инверсивный театр? Но других зрителей не видно. Да и декорации какие-то подозрительные: большая, роскошно убранная комната. Всюду шёлк, золото и самоцветы. А в двух шагах от меня кровать с балдахином. Ох, ты, божечки! Вот бы прилечь туда, хоть на часок…

— Молчит, — фыркает презрительно какая-то фифа рядом с императором. — Видимо, нечего сказать.

— Помолчи, Пэйжи! — резко бросает мужчина, даже не глядя на неё.

Девица вжимает голову в плечи. На минуту я даже чувствую реванш, глядя на неё. Но потом возвращаюсь к мысли, что ничегошеньки не понимаю. Наложница? Супружеская измена? Исторический сеттинг…

— А! Я поняла! — восклицаю я, снова обводя взглядом всё вокруг. — Я не потеряла сознание, я умерла. А всё это великолепие — не что иное, как мой посмертный сон! Так ведь?

А какой ещё может быть последний сон у погибшей на работе одинокой женщины за тридцать, единственной радостью которой являются исторические новеллы и дорамы? Всё логично. Я попала в свой рай, о котором мечтала. Присутствующий слуги и знатные особы, включая императора, нервно переглядываются. Хотя что с них взять — они же не настоящие. И пусть мне грустно оттого, что я умерла, так и, не выйдя замуж и не сделав карьеру, но теперь, когда я точно знаю, что происходит, мне стало легче. Больше никаких переработок и взбучек от начальства! Сейчас досмотрю это последнее кино и отправлюсь к бабуле на небеса.

Глава 2

Сколько бы ни думала, раз за разом прихожу к мысли, что не умерла. Как-то всё подозрительно реально вокруг. Я даже боль чувствую, а значит, точно не сплю. Тогда, что же со мной происходит?

Последнее, что я помню, как сидела в лаборатории ночью. Этот чёртов новый исполнительный директор оказался совсем без головы! Даже познакомиться с сотрудниками не пришёл, а с ходу начал рассылать всем мелким начальникам гневные электронные письма. Мне тоже досталось: из-за всей этой суеты мой руководитель, менеджер Ю, потребовал сдать отчёт по последним испытаниям утром. Видимо, собирался выслужиться перед новым директором. А у меня и без того было полно работы. Я за тот отчёт даже не бралась.

«Боже, и за что мне всё это? — подумала я тогда. — Сейчас бы, как в моих любимых новеллах, бороться за любовь какого-нибудь красавчика-императора, а не вот это вот всё!»

Я замираю посреди камеры и ещё раз оглядываюсь по сторонам. Бойтесь своих желаний… Я что, попала в один из прочитанных мною романов?! Но почему меня бросили в темницу? Всё должно было быть по-другому!

В отчаянии цепляюсь за решётки моей камеры. И что мне делать теперь? Я ведь даже не знаю, кто я и в чём конкретно меня обвиняют?! Нет, нет, нет! Это все не может быть правдой. Наверняка это просто галлюцинации от переутомления. Вот сейчас я лягу спать, а потом проснусь в, пусть и не сильно прибранной, но своей квартире. Я опускаюсь на устланную соломой лежанку. Поначалу её поверхность непривычно колется. Но в конце концов мне удается найти удобную позу и уснуть крепким сном до следующего утра.

Вопреки моим ожиданиям, открыв глаза, я вижу ту же камеру. Через полчаса-час после моего пробуждения мне приносят еду: чашку риса и миску наваристого рыбного супа. Я усмехаюсь про себя, что здесь в темнице жизнь получше будет, чем в моей реальности. Там я не вылезала с работы, не высыпалась и питалась одной только растворимой лапшой. Может, всё не так уж плохо?

Я возвращаюсь на свою ещё не остывшую с ночи лежанку. Это, конечно, не пуховая кровать с балдахином, но тоже годится. Вытягиваюсь беззаботно и шумно вздыхаю. Эх, видел бы меня сейчас менеджер Ю, точно раскричался бы, что я разлеглась вместо того, чтобы работать. Но у меня есть серьёзная уважительная причина: меня посадили под замок! Прикрываю глаза блаженно и мгновенно проваливаюсь в сладкую дремоту.

Просыпаюсь оттого, что стражники за дверью как-то странно вдруг оживились. Будто к ним с проверкой сам император нагрянул. Вспоминаю этого вчерашнего, и мороз пробегает по коже. Не хотела бы я встретиться с ним снова. И если в этой истории надо бороться за его сердце, то я пас, пожалуй. В принципе, перспектива просидеть до конца книги в темнице, где меня кормят и дают поспать, меня устраивает.

Но, к добру или к худу, навестить меня приходит не император, а другой тоже весьма знатный господин. Во всяком случае, если судить по одеянию и манерам. Он в годах, а стражники обращаются к нему «великий наставник», потому у меня появляются подозрения. Неужели я стала второстепенной героиней серии «Слёзы императрицы» автора Мо Лицзю? О-хо-хо, вот это я попала! Я редко когда пишу не комплиментарные отзывы авторам, но только не в этом случае. Мотивация героев непонятна, концовка смазана, но самое ужасное — сюжет невозможно затянут! Пять томов бесконечных страданий всех персонажей без исключения. Нет, ну почему меня не могло забросить куда-нибудь поприличнее?!

— Великий наставник Лун! — восклицаю я и кланяюсь приветственно. Надеюсь, что правильно запомнила, как это делается.

— Здравствуй, Янью, — сурово произносит он и морщится. — Не ожидал я, что увижу тебя так скоро, внучка. И двух недель не прошло с твоих смотрин.

— Дедушка! — восклицаю я, понимая, что нужно пользоваться моментом. — Ты пришёл вызволить меня отсюда?

Гляжу на старца самыми чистыми и невинными глазами. Он молчит, и в какой-то момент мне становится стыдно, что я обманываю того, кто действительно годится мне в дедушки.

— Я не могу помочь тебя, Янью, — наконец говорит он и разбивает в прах все мои надежды. — Ты опозорила своё имя и лишилась права называться невестой великого императора-дракона!

— Но я не делала того, в чём меня обвиняют! Это всё интриги других наложниц! — возражаю я, припоминая выражение лица той девицы рядом с императором. Она явно имеет какое-то отношение к тому, что со мной приключилось.

— Это ничего не меняет, — великий наставник прикрывает глаза. — Император сказал своё слово. Он больше не желает видеть тебя во дворце.

Не желает видеть во дворце? Ну так я пошла тогда? Однако по выражению лица мужчины я понимаю, что не всё так просто. На миг внутри всё холодеет.

— Ты знаешь, что обвинённых в неверности жён и наложниц по законам Гуиджи ждёт либо казнь, либо заточение в башне на острове Чулинь, — с тяжёлым вздохом продолжает наставник. — И первый вариант и вполовину не так плох, как второй.

Я медленно опускаюсь на свою лежанку. Тело цепенеет от страха. Если я чувствую боль тут, то и умру по-настоящему, так? И не факт, что воскресну в своём мире. Ну уж нет! Мне такое не подходит. Я только-только выспалась и узнала, как прекрасна жизнь вне офиса компании и корпоративных правил.

Визуалы

Дорогие! Я подготовила для вас визуалы персонажей. Напишите в комментариях, что думаете по этому поводу.

Главная героиня Мин Янью, ставшая второстепенным персонажем новеллы Лун Янью

Главный злодей новеллы Фэнхуан Шэн

Та самая кровать с балдахином

Иллюстрация для атмосферы

Напишите в комментариях, что думаете про визуалы. Совпали ли они с вашими представлениями?

А также не забудьте поставить звёздочку, подписаться и добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить обновления (жмите на выделенные кнопки, чтобы они стали розовыми)!

Приятного вам чтения

Глава 3

«Великое царство Гуиджи включает в себя шесть провинций. Пять небесных кланов и один земной управляют ими на протяжении многих веков. Самому могущественному из небесных — клану дракона, или клану Лун, принадлежит правящий император Гуан. Как и все сыны клана Лун, император владеет способностью обращаться драконом, сильным и неуязвимым, готовым выстоять против тысячного войска. Каждый из оставшихся пяти кланов желает породниться с императорской семьёй. Не только ради влияния, но и ради сильных наследников. Каждый клан ведёт брачные переговоры, предлагая в невесты императору прекраснейших из своих дочерей…»

Велись переговоры и внутри клана Лун. И правильно, чего такой генофонд разбазаривать на сторону? Если я верно помню историю своей героини, то они с императором какие-то дальние родственники. Ещё и знакомы с самого детства. Ума не приложу, как он мог так поступить с ней.

Ссутулившись, я сижу на своей соломенной лежанке. Утренний свет робко проникает в небольшое оконце под потолком. Снаружи доносятся голоса и стук копыт — внешний двор оживает с наступлением нового дня. Моего второго дня в этой чёртовой книге. Я тяжело вздыхаю, осознавая, что мои размышления зашли в тупик. Я за свою жизнь прочитала и посмотрела достаточно историй про попаданцев, чтобы быть в курсе, что у меня может и не быть цели, ради которой я здесь. И от этого осознания меня одолела тоска.

За вчерашний день я отоспалась как следует, и теперь моя голова кристально ясная. Камера больше не кажется мне хоть сколько-нибудь сносной. Воздух здесь пропитан сыростью, пахнет плесенью и чем-то металлическим. Густая тьма разливается по углам. Тусклый свет масляного фонаря в коридоре почти не доходит до моей двери. Мой взгляд выхватывает из полумрака глубокие царапины на стенах — следы пребывания здесь прошлых узников. Я невольно провожу пальцами по шершавому камню, словно пытаясь ощутить остаточное тепло тех, кто был здесь до меня. Смогу ли я выбраться отсюда?

В коридоре слышатся шаги. Суровый стражник заглядывает в мою камеру, а после отворяет дверь. В проём проникает мягкий золотистый свет. В камеру входит та самая служанка, которую я видела, едва только открыла глаза в этом мире. Её тонкая фигурка дрожит. Она несёт в руках небольшую плетёную корзину. Я замечаю гребень, фарфоровые баночки с румянами и рисовой пудрой. Даже здесь, в сырой темнице, наложнице императора недозволительно обходиться без ухода за собой.

— Видимо, император желает, чтобы я и в день казни выглядела красивой, — усмехаюсь я, скрещивая руки на груди. Слова звучат неожиданно спокойно, хотя внутри всё сжимается от тревоги.

— Позвольте мне причесать вас, госпожа, — говорит служанка кланяясь.

— Назови мне своё имя, — спрашиваю я вместо прямого ответа на её вопрос.

— Сюэ, моя госпожа, — она кланяется ещё ниже, видимо, принимая мой вопрос за какую-то попытку принизить её. Мне становится неловко от этого. Но я ведь должна знать, как зовут мою личную служанку.

— Что ж, сяо Сюэ, — продолжаю я строго. — Постарайся сделать меня красивой.

Девушка опускает голову, её пальцы сжимают корзину так сильно, что костяшки белеют. Губы дрожат, словно бы она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Я пробую выдавить из себя улыбку и киваю ей. Она выдыхает судорожно, ставит корзину на мою лежанку и приступает к расчёсыванию волос.

— Мы все очень волнуемся за вас, — произносит она робко после пары минут напряжённой тишины.

— В этом нет нужды, — отвечаю я зачем-то. Словно хочу заставить её чувствовать вину за то, что нахожусь здесь. — Для императора я преступница. Сочувствовать мне значит сомневаться в решениях императора.

Сюэ бледнеет. Её рука, сжимающая гребень, начинает дрожать. Я прикусываю язык. Не стоит мне разбрасываться подобными фразочками. Иначе могу отвадить от себя тех немногих, что на моей стороне хотя бы мысленно.

— Я почти уверена, что император не желает для вас страшного наказания, — наконец говорит она вполголоса. — Но он вынужден быть строгим. Иначе его не будут уважать и бояться.

«Тоже мне, жертва обстоятельств!» — язвительно думаю я и вздыхаю.

Сюэ бережно распутывает мои волосы пальцами, выбирает из них солому, а после аккуратно прочёсывает гребнем. Я невольно закрываю глаза, наслаждаясь ласковым, почти материнским прикосновением. На мгновение мне кажется, что я не в мрачной темнице, а в каком-нибудь салоне в выходной день. Но нет, холод камня под ногами и приглушённые крики стражников снаружи быстро возвращают меня в реальность.

— К тому же… — Сюэ понижает голос до шёпота. — Вас обвиняют в супружеской измене. А измена императору приравнивается к измене стране…

Я открываю глаза и недоверчиво смотрю на неё. Это кажется смешным. Персонаж книги, в теле которой я оказалась, никогда бы не посмела сотворить нечто столь ужасное. Из всех наложниц Лун Гуана Янью была самой невинной по книге.

«Я не удивлюсь, если до сих пор девственница», — думаю я про себя, невольно покусывая ноготь. Что-то здесь не сходится.

— Скажи-ка, Сюэ, а что послужило доказательством моей измены? — спрашиваю я, наблюдая, как вспыхивают её щёки.

— Говорят, из ваших покоев вышел мужчина… — едва слышно шепчет она. — И он не из внешнего двора. Кажется, совсем чужак.

Тан-тан-тан, вот это поворот! Янью, невинная цветущая лилия, оказывается, принимала в своих покоях мужчину! И всё же верится в это с трудом. Кто этот мужчина и как оказался во внутреннем дворе? Может, шпион какой? Или кто-то ловко подставил меня?

Глава 4

Мне до последнего не верится, что меня всё же осудят. Но это происходит. На судебном заседании, где мне даже не разрешают присутствовать и хоть как-то защищаться, император приговаривает меня к казни путём обезглавливания. Об этом мне сообщает начальник стражи, а после сопровождает в камеру смертников. Я читала про неё в одной из книг, а потому не сомневаюсь, что это именно она.

«Что за жалкий трус! — ругаюсь я про себя. — Самому лично прийти и сказать, что мне отрубят голову, духу не хватило?!»

Чем больше узнаю этого императора-дракона, тем большее разочарование меня охватывает. И вообще, весь этот сказочный мир оказывается таким жестоким и несправедливым. И за что мне всё это? Несправедливости мне и в реальности хватало.

Камера смертников оказывается ещё более грязной, чем моя предыдущая. В углах копошатся крысы, на стенах проступает влага, в воздухе витают запахи плесени, тухлой воды и чего-то, что я предпочитаю не идентифицировать.

«Какая прелесть», — пытаюсь усмехнуться я, но выходит слабая тень улыбки.

Я прислоняюсь к решётке, стараясь не думать о том, что ждет меня утром. Меня и вправду казнят? Меня, Янью, дочь знатного рода, несправедливо обвиненную в измене? Откровенно говоря, мне не верится, что всё вот так закончится. Пусть жизнь порой бывала со мной жестока, но я привыкла верить, что, в конце концов, всё как-нибудь устроится, жизнь вырулит. Поэтому я стараюсь бодриться и не паниковать. Но время от времени меня пробирает дрожь. Страх закрадывается в разум, сжимает сердце ледяными пальцами. Я обхватываю себя руками, но теплее не становится.

Время тянется мучительно долго. День сменяет вечер, а вечер — ночь. Мне не спится, пусть я даже худо-бедно смогла устроиться на узких холодных нарах. Мысли всё кружат и кружат в голове и никак не улягутся. Меня ведь спасут? Кто-то же должен… Перебираю в голове все сюжетные тропы, персонажей серии, конфликты интересов, но ответа на свой вопрос я так и не нахожу.

Наконец, небо за окошком светлеет. Наступает моё последнее утро. Дверь камеры скрипит, и внутрь входит охранник с подносом. Он приносит мне еду. И какую! Кажется, перед смертью для меня приготовили пиршество, достойное самого императора. Жареная рыба с пряностями, золотистые кусочки утки, рис, благоухающий кунжутным маслом, и ещё столько всего разного, что едва помещается на подносе…

Глаза мои загораются, а вот желудок как-то неприятно сжимается. Не то от нервов, не то от недосыпа мне кусок не лезет в горло.

«Какая растрата, — мелькает у меня в голове. — Всё выглядит таким редким и дорогим».

Я все же решаю попробовать хотя бы сладости. Но мужской голос из соседней камеры останавливает меня.

— Я бы не советовал тебе это есть, — произносит незнакомец тихо и пугающе спокойно. — Еда может быть отравлена.

Я вздрагиваю от неожиданности и подхожу к двери. Оглядываю коридор, но никого не вижу. Это что, шутка такая? Весьма остроумно. И всё же, несмотря на недоверие к моему внезапному советчику, я настораживаюсь.

— Зачем им травить еду, если я и так приговорена к смерти? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Ты ведь знатная особа, не так ли? — уточняет он, но скорее как-то скучающе лениво. — Вероятно, приближенные императора или сам император опасаются твоей родни. Именно поэтому они решили отравить тебя до казни. А твоей родне они скажут, что девица не выдержала позора и свела счеты с жизнью. Их реакция от твоей гибели будет смягчена. Это ведь не император тебя казнил, ты сама лишила себя жизни.

Я нервно сглатываю. Возможно ли такое? Не верится, что Лун Гуан может быть таким циничным и подлым. Я с опаской кошусь на поднос. А потом вдруг одним резким движением опрокидываю его на грязный пол. На такое роскошное пиршество мгновенно сбегаются крысы. Они облепляют куски еды, обнюхивают… и вдруг одна за другой, поспешно разбегаются обратно по своим углам.

Сердце проваливается куда-то в пятки. Раз уж даже крысы не стали это есть, то человеку такая еда точно бы навредила. Выходит, меня действительно хотели убить раньше времени. Я начинаю дрожать ещё сильнее. Внезапно моя судьба становится ещё более пугающей.

«А ведь в моём мире всё было не так уж плохо», — проносится у меня в голове.

Проходит час или два. Я снова терзаю свои ногти. Кажется, ещё чуть-чуть и сгрызу до локтей. Так что появление стражников в некотором роде спасает меня от приступа селфхарма. Их фонари освещают пространство камеры. Двое охранников находят меня глазами и хмурятся. Один из них цокает языком.

— Жива ещё, значит. Пошли.

Меня бесцеремонно вытаскивают из камеры и толкают вперёд. Третий стражник заковывает мои руки в кандалы. Холодный металл оков сжимает запястья. После стражник снова толкает меня.

— Эй, да что с тобой не так?! — возмущаюсь я, оборачиваясь на него. — Тебя что мама в детстве недолюбила, что ты вырос таким придурком?

Стражник не отвечает, хотя мои слова явно его задели. Слышу смешок за спиной. Кошусь на ещё одного узника, которого вывели вслед за мной. Он глядит на меня и посмеивается. Он высокий, быть может, даже не уступает в росте императору. И хотя часть лица мужчины прикрывают грязные и спутанные волосы, я всё же понимаю, что он красив. Однако эта красота его кажется опасной, словно мозаика из битого стекла. Его лицо напоминает резкий набросок художника: острые скулы, тень усмешки на губах, и взгляд… Холодный, колючий, будто у хищной птицы. От него мороз пробегает по коже.

Глава 5

Солнце светит так ярко, что больно глазам. Как назло, день выдался прекрасным — небо синее, без единого облачка, а ветер играет с лепестками цветущих деревьев, кружит их в воздухе, словно насмехаясь надо мной. Какой ужасный контраст с тем, что происходит вокруг.

Я и мой загадочный сосед по камере стоим на площади перед золотым дворцом. Оглядываюсь по сторонам и невольно удивляюсь, сколько людей пришло поглазеть на мою смерть. Толпа гудит, словно рой пчёл, все слова сливаются в бессмысленный шум. На меня вдруг находит ступор. Я с трудом понимаю, что говорят мне стражники. Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось.

Я поднимаю глаза к ступеням дворца и вижу императора Лун Гуана. Он стоит на возвышении, величественный и холодный, будто высеченная из мрамора статуя. И взгляд его такой безразличный. Внезапно мне приходит в голову, что если бы на моём месте была настоящая Янью, она бы не вынесла этого взгляда, не вынесла бы этой холодности и недоверия и просто умерла бы от горя. Может, я поэтому и появилась в этом мире, чтобы защитить её?

Я тяжело вздыхаю и обвожу взглядом окружающих императора наложниц. Все они реагируют по-разному. Та, что, скорее всего, имеет какое-то отношение к моей, так называемой, измене, широко улыбается за спиной императора. Неужели она действительно думает, что теперь её ждёт какое-то великое счастье?

Император даёт знак к началу казни. Сердце сжимается, когда я вижу меч в руках палача. Не могу отвести взгляд. Как неправильно. Как несправедливо. Мне даже не дали слова сказать в свою защиту!

Руки сжимаются в кулаки, ногти больно впиваются в ладони. Гнев вскипает внутри, затмевая страх. Если я всё равно умру, то почему должна молчать?!

— Ваше Величество, вы осудили меня без вины! — эхо разносит мой голос над площадью. Толпа замирает. Я смотрю на Лун Гуана гневно. — И вы пожалеете об этом!

Стражники грубо толкают меня на колени. Я ударяюсь о холодный, жесткий камень, устилающий площадь. Но из-за переполняющих меня эмоций боли не чувствую. Кажется, это и называют слабоумие и отвага. Палач заносит меч над моей головой. Я смотрю на сверкающее лезвие. По телу проходит холодная дрожь. Толпа замирает в ожидании. А ветер всё кружит и кружит неспешно розовые лепестки. Всё вокруг замедляется, словно само время взяло паузу перед моим концом.

И вдруг воздух разрезает свист. С крыши одной из пристроек дворца летит стрела. Она вонзается в грудь палача. Тот невольно вскрикивает от боли и, закатив глаза, оседает наземь. Его меч падает рядом. В тот же миг незнакомец из соседней камеры, тот самый узник с хищным взглядом, бросается на стражников. Его руки ещё закованы, но это не мешает ему обезоружить и вывести из строя сначала одного, потом другого стражника. Он движется стремительно и грациозно, словно бы его приёмы были отработаны профессиональным постановщиком трюков. Вот только это не кино и не музыкальный клип...

Я в оцепенении наблюдаю за происходящим. Только что я увидела, как рядом со мной был смертельно ранен другой человек. И да, он был моим палачом, но это не делает происходящее менее ужасным. Сглатываю сухой ком в горле и оглядываюсь растерянно по сторонам. Надо собраться! Надо что-то делать… Палачу уже не помочь, а вот у меня есть шанс избежать смерти, если я перестану, наконец, вести себя как кисейная барышня.

Всё происходит очень быстро. Я случайно встречаюсь взглядом с узником и словно бы спрашиваю его, что мне делать.

— Меч! — кричит он, указывая на палача.

Я вдруг осознаю, что рядом со мной, всего в паре шагов, лежит его оружие. Сердце быстро колотится в груди, я ползу на коленях к бездыханному телу. Хватаю меч. Он тяжёлый и в моих дрожащих руках ходит ходуном. Я снова оглядываюсь на мужчину.

— Быстрее! — рявкает он и подставляет мне свои скованные запястья.

Никогда в своей жизни я не держала в руках оружие. А потому мне страшно. Я зажмуриваюсь, прежде чем ударить мечом. К счастью, мне всё же удаётся разрубить цепь между двумя металлическими браслетами. Я моргаю растерянно. Получилось?!

— Отлично! — с одобрением кивает мужчина. — Но в следующий раз держи глаза открытыми.

Он встряхивает руками, разламывает оставшиеся браслеты так, словно они сделаны из глины. А затем, сделав странный жест пальцами, ограждает нас от подступающей стражи стеной огня. Пламя возникает прямо из воздуха и поднимается выше человеческого роста. Мне приходится отступить на пару шагов, чтобы не обжечься.

Толпа охает, а я заворожённо смотрю на это чудо. Человек, владеющий магией огня? Ох, тогда он совершенно точно шпион из клана Фэнхуан. Теперь понятно, почему он предпочёл признаться в соблазнении императорской наложницы, нежели сказать о себе правду. Я вновь оглядываюсь на него и понимаю, что он уходит.

— Эй, меня подожди! — в панике кричу я и бегу следом.

Лучник, стрелявший в палача, спрыгивает с крыши и присоединяется к бегству. Мы проносимся по закоулкам, петляем по тайным проходам дворца, пересекаем дворы, где слуги в ужасе жмутся к стенам при виде огненного заклинания. Я понятия не имею, куда именно мы бежим. Чем больше времени проходит, тем больше стражников отправляются на наши поиски. И только когда мы выбегаем к конюшне, я понимаю, что задумали эти двое.

Глава 6

Лошади нервничают, переступая копытами по вымощенному камнем полу конюшни. В воздухе стоит терпкий запах прелого сена, смешанный с запахом лошадиного пота и свежего навоза. Лучник выводит на улицу двух запряжённых коней, которых, по всей видимости, приготовил заранее. Мне удаётся немного рассмотреть парня. К моему удивлению, он оказывается светловолосым. А ещё у него бледная кожа и довольно странные глаза, словно бы у кролика.

«Альбинос?» — предполагаю я мысленно.

Сдаётся мне, что он прячет голову под капюшоном не только из-за того, что боится, что его запомнят и найдут. Скорее всего, с такой внешностью ему в принципе тяжко живётся в этом мире. Здесь ведь нет тренда на инклюзивность. Лучник ловит на себе мой взгляд и, словно бы в подтверждение моих мыслей, сильнее надвигает капюшон на голову.

— Син, не медли! — одёргивает его бывший узник. Тот спешит подвести к нему чёрного коня.

Мужчина ловко оседлывает его. Я могу только наблюдать заворожённо. Лучник так же легко взбирается на второго. Я вдруг осознаю, что они вот-вот тронутся. И меня брать с собой, никто не планирует. В панике оглядываюсь по сторонам.

— Эй, вы не туда держите путь! — бросаю я им вслед.

Этот, с птичьими глазами, что явно босс в их дуэте, притормаживает и оборачивается. Я невольно вжимаю голову в плечи под его грозным взглядом.

— Вы не сможете проскочить через главные ворота, — продолжаю я. — Их сейчас всё императорское войско охраняет.

— Скажи мне, что знаешь, как покинуть дворец, и я, возможно, не убью тебя! — произносит узник угрожающе.

Я с трудом сдерживаю порыв закатить глаза. А этот парень — переговорщик от бога. Припоминаю, что предыдущий наш исполнительный директор был того же поля ягода. Всё грозил опытным сотрудникам увольнением, когда они в силу опыта не желали делать, как он говорит. Наш инженер Ву чаще всех вступал с ним в перепалки. У него даже своя тактика была. Как же там было...

— Ой да убивайте, — вспоминая старшего коллегу, восклицаю я и тычу себе указательным пальцем в лоб. — Вот прямо сюда цельтесь! Сначала я вас спасла от разоблачения, и меня из-за этого обвинили в измене, потом я вам помогла сбежать, освободив от оков. Но раз у вас совсем совести нет, то убейте прямо сейчас! Всё равно вы мне уже жизнь испортили!

— Так ты… та самая наложница, в чьих покоях я прятался? — мужчина прищуривается напряжённо. — Как твоё имя?

Я моргаю, не веря своим ушам. Кажется, тактика инженера Ву сработала.

— Лун Янью! Меня из-за вас обвиняют в супружеской измене, а вы даже не знаете, как меня зовут?! — восклицаю я возмущённо.

Он даже не вздрагивает. Лишь смотрит на меня с лёгким недоумением, будто не понимает, почему я так завелась.

— Прости, у меня не было намерения причинить вред конкретно тебе, — произносит он без тени раскаяния. И чуть помолчав, добавляет: — Я хочу уничтожить всё, что связано с Лун Гуаном.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь осознать масштаб этой катастрофы.

— О, так вы у нас мститель, — я задумчиво поджимаю губы, пытаясь припомнить, кого из персонажей серии он мне напоминает. — Да быть не может… только не говорите мне, что вы сын главы клана феникса Фэнхуан Шэн.

— Нет, — качает головой мужчина.

Я уже выдыхаю с облегчением, но тут он продолжает:

— Я ГЛАВА клана феникса, Фэнхуан Шэн, и я собираюсь отомстить императору Лун Гуану за смерть моего отца.

Ну приплыли… Мало было мне смертного приговора, так теперь ещё и с настоящим психопатом судьба свела. Может, ну его? Сдамся сразу императору и пусть делает со мной, что задумал. Я кошусь на помощника-альбиноса, что за всё время не проронил ни слова. Интересно, он всегда такой или только в присутствии своего хозяина?

Шэн оценивающе смотрит на меня, затем криво усмехается:

— Ну, сяо Янью, есть идеи, как нам выбраться из дворца?

Я делаю вид, что задумалась, хотя ответ у меня уже готов.

— Скажу, если возьмёте меня с собой, — произношу невозмутимо.

Шэн прищуривается, будто пытаясь разгадать мою хитрость.

— Ты, верно, шутишь. Зачем ты мне сдалась?

Я вздыхаю, перемещая вес с одной ноги на другую.

— Ну, вы ведь собираетесь отомстить императору. А я хорошо знаю его и дворец. А вам, кажется, такие знания очень нужны. Вы вон даже как сбежать не знаете.

Шэн задумчиво щурится, затем кивает.

—Ладно. Син, подай ей лошадь.

Парень спешивается и молча приводит ко мне гнедую кобылу. Я нервно сглатываю. Лошади мне нравятся, но на расстоянии. Ездить на них я не умею. Но, услышав топот и крики стражников неподалёку, я быстро перестаю сомневаться и хватаюсь за седло.

Взобравшись на лошадь, я первое время пытаюсь удержать равновесие. Кобыла нетерпеливо бьёт копытом о землю.

— На юге есть ворота, предназначенные для хозяйственных целей. Они обычно хуже охраняются, — говорю я и решительно поддаю лошадь под бока. Хочется надеяться, что я правильно запомнила описание дворца из книги.

Глава 7

— Удивительно, но мы и вправду смогли выбраться, — говорит Шэн, поравнявшись со мной.

Я с замиранием сердца оборачиваюсь, взгляд цепляется за удаляющиеся очертания столицы, окутанной полуденной дымкой. С высоты холма видны крыши дворца, цепляющиеся за облака, будто когти небесных зверей. Там среди извилистых улочек и тенистых садов, я могла бы уже лежать в неглубокой могиле. Или что ещё хуже, моё тело точили бы рыбы в одном из прудов императорского сада. От одной мысли о том, насколько близка я была к гибели, по спине пробегает дрожь.

Я думаю о том, выслал ли император погоню за нами, и как быстро она нас настигнет. Если уж даже я догадалась о том, что Шэн из клана феникса, то его величество и подавно. Клан Фэнхуан — его давние враги, так что он это не оставит. Теперь я припоминаю детали.

Незадолго до кончины предыдущего императора выяснилось, что отец Шэна готовит переворот. Нанятые кланом феникса убийцы сознались, что получили приказ лишить жизни братьев Лун Гуана. Вытащить показания из них было непросто, поскольку ни у одного из них не было языков. Но наследный принц Гуан был весьма настойчив и смог даже немых разговорить. Сейчас, когда я вспомнила этот момент из книги, я вдвойне рада, что мне не придётся быть его наложницей.

— Не думаю, что у нас есть время на то, чтобы болтать, — говорю я и поддаю лошадь под бока.

Мы спускаемся с холма вниз, и я ощущаю, как меняется ветер. Воздух наполнен ароматом земли и влаги. Впереди раскинулись залитые водой рисовые поля. Первые всходы создают зелёные островки на зеркальной поверхности. Между полями разбросаны редкие рощицы. Их голые ветви с едва набухшими почками ловят солнечные лучи, играют тенями на воде. Над головой — безоблачное небо синее до рези в глазах, с редкими хлопьями облаков, лениво плывущими к горизонту. Откуда-то издалека доносится пение птиц, звонкое и беззаботное.

Я искоса поглядываю на своих спутников. Фэнхуан Шэн хотя и выглядит расслабленным, но взгляд его непрерывно исследует всё вокруг, высматривая возможные угрозы. Его спутник, молчаливый Син, едет чуть позади, глаза его скрыты под тенью капюшона. Они спасли мне жизнь, но не факт, что из добрых побуждений. Пока лучше держать рот на замке и наблюдать.

Спустя несколько часов мы достигаем реки. Широкая и полноводная, она несет куда-то отражение небес, почти не тревожа заросшие камышами берега. Течение ленивое, лишь редкие всплески выдают присутствие рыбы. Я соскальзываю с лошади, ноги дрожат от долгой скачки. И чувство такое, будто седло всё ещё подо мной. Син ведёт животных на водопой. И его господин поначалу следует за ним. Я задерживаюсь в стороне, в надежде, что про меня забудут и мне не придётся разговаривать с ними.

Но, как назло, Фэнхуан Шэн разворачивается и направляется ко мне.

— Южные ворота действительно охранялись хуже, — произносит он, останавливаясь рядом. — А что ещё ты знаешь?

Я гляжу на него внимательно и замечаю появившуюся во взгляде заинтересованность. Видеть её приятно, но не стоит заблуждаться. Этот человек привык играть чужими жизнями и судьбами, будто шахматными фигурами. Это значит, что мне нужно сделать так, чтобы эта партия закончилась в мою пользу. Если я правильно разыграю карту, он сам меня защитит… А после я сбегу.

— Ну, чего молчишь? Я ведь могу и заставить тебя говорить, — его выражение лица становится жестче.

— Я знаю одно: угрозы и эмоциональный шантаж очень скверно влияют на мою память, — отвечаю я невозмутимо.

Он хватает меня за руку, и его пальцы крепко сжимают моё запястье.

— Не играй со мной! — глаза сверкают огнём, губы сжаты в тонкую линию.

И вот в такие моменты я реально сомневаюсь в своём здравомыслии. Потому что вместо страха или гнева меня почему-то пробирает дрожь совсем иного рода. Ух, какой мужчина! Я аж сама вся воспылала! Так что же мне делать? Это уже больше напоминает игру в «Клуб свиданий». Какой ответ тут будет правильным, чтобы заставить его сыграть по моим правилам?

Я резко меняю тактику. Складываю руки перед собой и делаю вежливый поклон.

— Ах, не гневайтесь на меня, господин, — голос сладок, а улыбка — невинная, как у ангела. — Я всё вам расскажу! Дайте только знать, какую цель вы преследуете.

Сбитый с толку, он отпускает меня.

— Я же сказал, что собираюсь одно за другим разрушить всё, что дорого Лун Гуану! — отвечает тот и поворачивается к реке. В его взгляде появляется что-то отстранённое, будто он уже видит свою месть воплощённой в реальность.

Не хочется его расстраивать, но в книге для него всё закончилось печально. Впрочем, есть нюанс. Сейчас рядом с ним я, некто, совершенно автором не предусмотренный. Получится ли у меня изменить его судьбу, если я задамся такой целью? Или же лучше не пытаться чинить то, что не сломано? Что, если я попытаюсь помочь ему своими знаниями, а это приведёт в итоге к какой-нибудь гражданской войне?

— Мой отец был казнён, будто преступник, — произносит Шэн. — На его могиле при тюремном кладбище даже нет памятного камня. А ведь он всего лишь желал справедливого распределения власти. Великие наставники при императоре — уже давно стали лишь декорацией. Они не влияют на принятие решений. Даже у неназываемого клана власти больше. Но кто сказал, что дракон — более величественный небесный зверь, чем феникс?

Глава 8

Шэн

Монотонный стук копыт вводит в забытье. Я думаю об императоре. Сегодня я видел его живьём. Он наблюдал за казнью, окружённый своими наложницами, словно петух курицами. И такой же важный и гордый, будто бы сам проложил себе путь к величию, а не получил всё в наследство. Как же мне хотелось убить его в тот момент! Но, попытайся я это сделать, и нам не удалось бы уйти так просто. Попытка, скорее всего, провалилась бы, и я определённо лишился бы второго шанса. Теперь Лун Гуан знает, что его навещал кто-то из фениксов, и будет настороже. Но без применения силы мы бы не смогли отбиться. Ведь мой верный слуга внезапно решил сделаться дамским угодником.

— Почему ты не дал палачу убить её? — я смотрю на Сина в прищуре и киваю на девчонку.

Тот виновато отводит глаза и краснеет. Ну даёт! Неужели она так понравилась ему? Как по мне, в ней нет ничего особенного. Во всяком случае внешне. Хотя её непредсказуемость определённо вызывает любопытство. В ней словно бы уживаются сразу несколько человек.

Мы пересекаем границу провинции. Перед нами открывается бескрайняя степь. Ветер колышет сухой ковыль и редкие кусты. Лошади поднимают копытами облака пыли, которая ещё долго кружит в воздухе после. Я с облегчением вдыхаю сухой, горьковатый воздух, думая, что скоро буду дома. Сейчас эта мысль бодрит как никогда раньше.

Время от времени на пути попадаются небольшие деревни, но мы стараемся объезжать их стороной. Я не заблуждаюсь насчёт отношения наших крестьян к своим господам. Многие из них взбунтовались после того, как моего отца казнили. Пусть с виду эти люди и безобидны, но на деле они не лучше диких зверей — нападают, как только почуют слабость.

День клонится к вечеру. Я замечаю степного сокола, кружащего над нами. Гляжу на него и думаю, не зря ли мы взяли с собой эту девчонку. В момент побега у меня не было времени разбираться. И она не мешала, а скорее наоборот, помогла нам сбежать, так что я оставил её в живых. Но вот насчёт будущего не уверен. Всё же она из клана Лун, а значит, должна умереть, как все остальные.

И нет, меня не терзают муки совести за то, что её обвинили из-за меня. Хотя в тот вечер я действительно напортачил. Я проник во дворец, чтобы изучить его устройство. Это было необходимо для реализации моих дальнейших планов. Я не шутил, когда сказал, что собираюсь обратить в пыль всё, что дорого императору Гуану. Если бы Янью подняла шум, когда я проник в её покои, я, вероятно, убил бы её. Впрочем, стражники всё равно заметили меня, так что я рад, что не сделал этого. Ведь если бы Янью была мертва, меня бы приняли за убийцу, а не за её любовника. В этом случае пытали бы с особой тщательностью, в надежде узнать, кто меня подослал. И до казни я бы просто не дожил.

Дорога долгая и утомительная. Но я рад, что нам, по крайней мере, удалось оторваться от погони. Янью плетётся позади еле-еле. Кажется, даже её кобылу раздражает, как медленно они движутся. Я бы подумал, что она намеренно задерживает нас, но с одного взгляда становится очевидно, что она ни разу в жизни не сидела в седле. Что ж, наверное, для знатной особы ничего странного.

Мы достигаем города Чжунгуана к ночи. Последний отрезок пути до поместья клана кажется особенно длинным. Прибыв на место, мы спешиваемся и передаём лошадей слугам. Я слышу быстрые шаги со стороны веранды, а в следующий момент младшая сестра, Суинь, выбегает мне навстречу. Я раздражённо отталкиваю её, когда она пытается повиснуть на моей шее.

— Брат! Я так волновалась! — тараторит она. — Где ты был так долго? Что с тобой? Ты дрался с кем-то?!

— Я устал, Суинь, — произношу, не глядя на неё.

— С возвращением, господин, — старшая служанка кланяется мне.

Я киваю ей в ответ.

— Прикажете подать ужин? — продолжает она, следуя за мной до крыльца.

— Я не голоден, — отвечаю небрежно. — За остальных не скажу.

Служанка понимающе кивает и снова кланяется. Прошу её приготовить мне ванну, а после спешу в свои покои.

— А ты кто такая?! — раздаётся вдруг голос Суинь за моей спиной.

Я чувствую досаду и раздражение. Я так обрадовался возвращению домой, что забыл про Янью. Суинь с самого детства ненавидела девушек, что появлялись рядом со мной. Она немного успокоилась, когда наш дедушка, Великий наставник, сказал, что она станет женой будущего императора. Но потом случилось то, что случилось, и Суинь возненавидела клан дракона так же сильно, как и я. Если она узнает, кто такая Янью, скорее всего, выцарапает ей глаза.

Мне нет дела до того, что будет с Янью, но сегодня я не хочу наблюдать, как кто-то дерётся и скандалит. Я устал, мне нужна ванна и долгий сон.

— Я провидица из столицы! — отвечает вдруг Янью со льстивой улыбкой. — А вы, должно быть, госпожа Суинь?

— Да… — растерянно отвечает Суинь, а потом оборачивается ко мне. — Ты ей сказал?

— Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как, разговаривать с кем-то о тебе? — я закатываю глаза.

Это снова кажется мне странным. Тогда у конюшни Янью так же назвала моё имя раньше, чем я успел представиться. Словно бы слышала обо мне. Если это так, то я хотел бы знать от кого. До сих пор я старался не привлекать внимания небесных кланов, делал вид, что не собираюсь повторять ошибку отца. Янью явно не так проста, как кажется на первый взгляд. Я приказываю слугам проводить её в свободную комнату во внутренней части поместья, а сам направляюсь в свои покои.

Глава 9

Ночь тянется бесконечно долго. Тишина обволакивает всё вокруг, но не умиротворяет — она слишком глуха, слишком напряжена, словно в любой момент может разорваться звуками шагов, скрипом двери, глухим ударом, болью. Я знаю, что уже не в темнице. Но тело всё ещё помнит издевательства надсмотрщиков. Лёжа в постели, я чувствую, как ноют побитые мышцы, как саднит кожа, как глубоко внутри давит усталость, накопленная за несколько бессонных ночей.

Нужно поспать, чтобы восстановить силы. Но стоит мне закрыть глаза, как сознание услужливо подсовывает картины прошлого. Грязный пол, холодный металл оков, смрад и затхлый воздух камеры смертника. Я поворачиваюсь набок, затем на другой, смотрю в потолок, пытаюсь сосредоточиться на чём-то, кроме собственных мыслей.

Через незанавешенное окно видны очертания деревьев в саду, их тонкие ветви покачиваются в ночном воздухе, тени ложатся причудливыми узорами на пол. Луна светит ярко. Её прохладный, отстранённый свет касается моего лица. Где-то вдалеке слышна птичья трель. Ветер пробегает по тонким стеблям травы. Всё, что раньше приносило спокойствие, теперь тревожит.

Я прикрываю глаза и проваливаюсь в беспокойный сон. Как странно. Я вроде сплю, но как будто в то же время бодрствую. Всё так же в своих покоях. Вдруг дверь неслышно отворяется и в небольшую брешь, точно кошка, просачивается Лун Янью. Подходит ближе и садится на край моего ложа. Одежда на ней не такая, как прежде — тонкая ткань странного покроя, расшитая замысловатыми узорами, не похожими ни на один орнамент, что я видел прежде. Тёмные волосы убраны назад, тонкая прядь выбивается и касается её щеки. Она смотрит на меня. Лицо её спокойно, почти ласково.

— Что ты делаешь здесь? —спрашивает я её. Хочу вложить в вопрос возмущение и гнев, но из-за того, что я всё ещё сплю, слова звучат вяло и растерянно.

— Пришла сторожить твой сон, — отвечает она и кладёт ладонь мне на лоб. — Спи. Пока я здесь, никто не посмеет тебя побеспокоить.

Я хочу сказать, что не нуждаюсь в её защите, что она не должна быть здесь, что я не доверяю ей. Но слова путаются в сонной дымке. Её голос — тёплый и мягкий — растворяется в моём сознании, и, самое странное, я засыпаю. Засыпаю так крепко, как не спал уже много ночей.

Утро приходит несправедливо быстро. Я открываю глаза и тревожно оглядываюсь. Пытаюсь в окружающей обстановке отыскать хоть какое-то доказательство того, что Лун Янью действительно приходила ко мне этой ночью. Но ничего не нахожу. Мне всё лишь привиделось. Гляжу в потолок, осознавая это с какой-то странной пустотой. Потом поднимаюсь и провожу рукой по лицу. Надо выкинуть это из головы поскорее.

Прежде никому из женщин я не позволял проникнуть в свой разум. Я прекрасно знаю, насколько это опасно. Ведь женщины слишком ветрены. Им нельзя доверять. Они легкомысленные и недалёкие. А я преследую важную цель. Мне нельзя отвлекаться.

Я смотрю в окно. Молодая зелень на деревьях горит в утреннем свете. Солнце медленно поднимается, озаряя двор мягким светом. Старшая служанка стучит в дверь и просит дозволения войти. Приносит воду для умывания и чистую одежду. Я облачаюсь в неё с чувством огромного блаженства.

— Хотите, я нанесу заживляющий бальзам? — спрашивает служанка, краем глаза заметив фиолетовые отметины.

— Син уже предлагал мне сделать это вчера, — отвечаю я чуть раздражённо. — Но я не стал. Это не та боль, которую невозможно вынести.

Женщина вздыхает.

— Господин, оттого, что вам здесь будет плохо, вашему отцу в небесном царстве не станет хорошо.

И чего она возомнила о себе, что вспомнила отца?! Она всего лишь была его служанкой с десяток лет. Я бросаю на неё злобный взгляд. Женщина испуганно вжимает голову в плечи и пятится к двери.

День обещает быть жарким. Уже к часу лошади солнце заливает город золотистым светом. Конь подо мной нервно фыркает, ощущая моё напряжение. Я направляюсь к Ю Жунпею, моему другу и одному из самых верных генералов. После того как покойный император казнил отца, наши крестьяне подняли восстание. Жунпей был одним из тех, кто помог справиться с бунтовщиками. Пусть он не самый сильный заклинатель, но остальные слушают его.

Когда я пересекаю порог его дома, он радостно восклицает:

— Неужели ты жив! А я уже начал готовить погребальный обряд.

Я качаю головой, пряча улыбку. Он, как всегда, умудряется даже в самых тяжёлых моментах найти место для шутки.

— Син вытащил меня, — отвечаю я, опускаясь на лавку. — Спасибо, что послал его за мной.

Жунпей как-то неловко улыбается и отводит взгляд.

— Не за что, — произносит, чуть помолчав. — Зачем ты вообще полез во дворец? Где это видано, чтобы глава клана ходил в разведку?

— Я сам хотел увидеть дворец. А после составить план, — отвечаю, невольно вспоминая, чем мне это обернулось. — Не могу полностью довериться информаторам — они, сами того не желая, могут ввести в заблуждение.

Жунпей смотрит на меня осуждающе, но спорить не решается. Вместо этого кивает и поднимается.

Глава 10

Возвращаясь в поместье, я ощущаю, как усталость медленно разливается по телу. Однако сейчас не время предаваться отдыху. Меня ждут дела. Кузница клана феникса стоит в стороне от главного двора, за высоким каменным забором, увитым диким виноградом. Я вхожу внутрь и тут же ощущаю удушливый запах гари и металла. Воздух густой, пропитанный сажей, а от стен исходит жар, словно от пасти огнедышащего зверя.

Мне навстречу выходит сын кузнеца, Цзюфэй. Для человека, что служит клану феникса, у Цзюфэя многовато ожогов на теле. Некоторые уже превратились в шрамы, а некоторые совсем свежие. Его волосы и ресницы опалены. Даже грустно. Не видать ему девичьего внимания с таким лицом.

Он вытирает испачканные в золе ладони о передник и кланяется, спеша проявить почтение.

— Приветствую, уважаемый глава! — голос его звучит чуть натянуто. Видно, что он нервничает.

— Я хотел бы видеть твоего отца, — произношу со снисходительной улыбкой.

Цзюфэй кланяется ещё ниже.

— Простите, господин, но это невозможно. Отец недавно пострадал во время работы и теперь не может подняться с постели.

Тяжёлый вздох срывается с моих губ. Плохие новости. Отец Цзюфэя — лучший мастер кузнечного дела в Чжунгуане. Возможно, учитывая, какое задание я поручил ему, он больше не сможет вернуться к работе.

— Удалось ли твоему отцу продвинуться в своих исследованиях? — спрашиваю после паузы.

— Боюсь, что нет, господин, — Цзюфэй кланяется так низко, что почти складывается пополам. — Отец только приступил к смешиванию горючих материалов, когда всё случилось.

Разочарование холодной волной накрывает меня. Вероятно, стоило поручить разработку нового оружия тому, кто умеет управлять огнём. Но заклинателей в нашем клане и так осталось немного, а те, кто есть, вполовину не так сильны, как те, кто пал, защищая честь клана. Выходит, у меня нет выбора. Мне придётся пожертвовать ещё не одним кузнецом, прежде чем я получу то, что мне нужно.

— Ладно, я найду кого-нибудь другого, кто исполнит для меня задуманное, — я отворачиваюсь и делаю шаг к выходу.

— Постойте, господин! — восклицает Цзюфэй. Мне приходится приложить усилие, чтобы сдержать довольную улыбку. — Позвольте мне выполнить ваше поручение вместо моего отца!

— Уверен, что справишься? Ты ведь видел, чем оборачивается неудача, — я бросаю на него испытывающий взгляд.

Парень нервно сглатывает. Во взгляде его появляется отчаянная решимость. У меня мурашки пробегают по коже. Именно этого я и жду от всех, кто служит мне. Я молча киваю и выхожу из кузницы, оставляя его наедине с огнём и своей судьбой.

Остаток дня я провожу за разработкой плана действий. Империя клана Лун должна пасть, но одного желания недостаточно. Я сижу над схемой императорского дворца, всматриваясь в каждый коридор, каждую башню, каждый вход и выход, которые можно использовать. Мысленно отбираю людей, которые смогут привести мой замысел в действие. Рассчитываю время, записываю возможные пути отхода. Стратегия требует терпения, а я не привык торопиться.

Вдруг моё внимание отвлекает движение в саду. Я оборачиваюсь и замираю, заметив Лун Янью. Я не сразу понимаю, почему не выхожу к ней, а остаюсь наблюдать за занавеской. Видимо, Суинь дала ей одежду служанки. Наверное, хотела посмеяться. Однако Янью без возражений надела самое простое ханьфу. И надо признать, что даже в нём она выглядит утончённо. Ей к лицу светлый лён. Волосы Янью аккуратно причёсаны и заколоты небольшой костяной шпилькой. Лицо выглядит умиротворённым. Кажется, она наслаждается этим днём. Как странно. Разве она не должна рыдать оттого, что теперь вне закона?

— Странно, это персиковое дерево ещё не зацвело, — задумчиво говорит она, разглядывая ветви. Одна из служанок, что следит за садом, оглядывается на неё.

— Оно уже который год не цветёт, — отвечает с грустью. — Словно что-то ему мешает. Никак демон поселился внутри и точит его.

— Что-то мешает, говоришь? — Янью присаживается на корточки, подбирает сухую ветку и начинает ковырять землю.

Служанка смотрит на неё в изумлении. Кажется, она поражена не самой фразой, а тем, что Янью так просто присела у всех на виду. Девушки из знатных семей так себя не ведут. Этикет не позволяет благородным девицам быстро ходить, громко разговаривать или смеяться. И уж тем более, таким как Янью не дозволяется сидеть на корточках подобно мужчинам. Я тоже нахожу это странным, но в то же время уже не удивляюсь. Она не раз доказывала, что способна нарушать привычные порядки.

— Может, дереву не хватает удобрений? — предполагает она. — Почва выглядит довольно бедной. А вы не припомните, листья этого дерева, случайно, не становятся красными или коричневыми со временем?

Служанка только пожимает плечами.

— Да вроде бы, — отвечает неуверенно. — Хотя, если честно, я не приглядывалась, госпожа.

— Значит, точно не хватает азота. Думаю, я бы могла приготовить нужные удобрения, — говорит она, размышляя вслух. — Химик я или где?

Глава 11

Я задумчиво расхаживаю по комнате, сцепив руки за спиной. Звуки за окнами постепенно стихают — вечер накрывает город тёмным, бархатным пологом. В воздухе пахнет благовониями и травяным бальзамом, но даже эти привычные ароматы не могут отвлечь меня от навязчивых мыслей. Лун Янью…

Я останавливаюсь и бросаю взгляд на стол. Глиняный кувшин с вином, несколько раскрытых свитков, гаснущий светильник. Всё на своём месте, кроме моего покоя. Мысль о том, что эта женщина может оказаться алхимиком, вертится в голове. Если это правда… Если она действительно владеет знаниями, которых я ищу, это может изменить всё. Но я слишком хорошо знаю таких, как она — даже если я прямо спрошу, вряд ли получу честный ответ.

Я резко оборачиваюсь и хлопаю в ладони. Через мгновение дверь бесшумно открывается, и в комнату входит Син. Он кланяется приветственно, а после бросает на меня вопросительный взгляд.

— Расскажи мне, что делала Лун Янью с тех пор, как мы её привезли в поместье? — спрашиваю я, присаживаясь за свой стол. Наблюдаю, как Син быстро перебирает пальцами в воздухе, описывая жестами её повседневные занятия.

«Спала, ела, гуляла в саду…»

Она что, кошка? Сжимаю челюсти, ожидая продолжения. Но Син завершает свой доклад. Я в нетерпении подаюсь вперёд:

— И это всё?!

Син пожимает плечами. Я вздыхаю, качая головой. Отлично. Придумал же приставить к Лун Янью немого шпиона. Что ж, он хорош в слежке, но, когда дело доходит до сбора информации…

Поднимаюсь и снова начинаю ходить по комнате. Нужно найти способ узнать наверняка. Если я попытаюсь испытать её знания прямо, она, скорее всего, заподозрит неладное. А если она поймёт, что мне нужно, то может использовать это против меня.

Я невольно вспоминаю ту ночь, когда впервые задумался о создании элемента, способного перевернуть ход истории. Мне приснился сон. Точнее, это было нечто похожее на реальность. Я словно бы очутился в другом мире и увидел странных людей, не похожих ни на одного из чужаков, которых я встречал до сих пор. Я видел железные колесницы, что движутся при помощи сложного механизма внутри. А ещё я видел огонь, что за мгновения сметает всё живое на своём пути. Тот огонь был сильнее, чем самые мощные наши заклинания. Но самое удивительно, что он был рукотворный.

Я проснулся с чётким осознанием того, что мне нужно узнать секрет этого огня. Так начались мои исследования. Я рылся в древних текстах, изучал труды алхимиков, что некогда служили клану феникса. Но знания их были обрывочны и разрознены. А сами они к тому моменту были либо стары и безумны, либо мертвы. Те же, кто ещё был жив, находились слишком далеко. И вот теперь, внезапно, я сталкиваюсь с девушкой, которая, возможно, владеет нужными мне знаниями. Что это, если не судьба?

— Следи за ней внимательнее. Сообщай мне обо всём, что покажется необычным, — бросаю я Сину и отпускаю его.

Он кивает и бесшумно исчезает в дверях. Я же возвращаюсь к кувшину с вином.

Стук снаружи заставляет меня замереть. Слуга, желторотый мальчишка, почтительно кланяется, подавая мне сложенное наспех послание. Разворачиваю его, глаза быстро пробегают по строкам. Жунпей сообщает, что старшие родственники собрали срочный совет. Чувствую нарастающее раздражение. Обычно совет собирает глава клана. Так было при отце и всех его предшественниках. В гневе я отправляюсь в дом двоюродного дяди.

Мне до последнего не верится, что дядя посмел поставить моё главенство под сомнение. Ведь это я был тем, кто защитил их от взбунтовавшихся крестьян! Но подходя к дому дяди, я убеждаюсь, что мои худшие предположения оказались верны. Внутри собрались все значимые фигуры клана. В воздухе витает напряжённость, переходящая в плохо скрываемую враждебность. Я вхожу и оглядываю собравшихся. Их взгляды говорят больше, чем любые слова. Не одобряют. Оценивают, насколько далеко могут зайти. Не обращая внимания на недоброжелательность, я приветствую всех и занимаю своё место за столом.

— Худые вести пришли из столицы, — произносит дядя, глядя на меня с осторожностью. — Говорят, что некто из клана феникса пробрался во дворец и устроил беспорядки. В отместку за это император приказал перебить всех наших торговцев в столице.

По комнате воцаряется тяжёлая тишина. Я ощущаю в глазах собравшихся осуждение. Видимо, им известно о моей вылазке, хоть я старался сохранить её в тайне. Сидящий позади старших Жунпей виновато отводит взгляд.

— А почему, скажите на милость, наши торговцы всё ещё ездят в столицу? — спрашиваю я дядю. Тот оказывается не в силах выдержать моего тяжёлого взгляда.

— Но ведь мы заключили перемирие, — робко возражает другой родственник. — Император помиловал нас.

— Помиловал?! — я не выдерживаю и поднимаюсь. — У императора Лун Гуана не было права ни судить членов нашего клана, ни казнить. Доказательства того, что мой отец готовил переворот или покушение на членов императорской семьи были ничтожными. Убийцы, которые якобы свидетельствовали против отца, были немы! Их просто избивали до тех пор, пока те не ответили утвердительно на все вопросы дознавателей!

— Пусть даже всё было так, — дядя тоже поднимается. — Но что ты предлагаешь? Вести кровную вражду с кланом Лун до скончания веков? Сколько ещё наших людей должно умереть, чтобы ты понял наконец, что на их стороне сила?! Всё кончено! Мы проиграли…

Сжимаю ладони в кулаки. Меня охватывает гнев, а вместе с ним пламя. Собравшиеся испуганно подаются в стороны. Но дядя остаётся стоять на своём.

— Ничего ещё не кончено! — бросаю я и, не дожидаясь ответа, покидаю дом.

Они просто ещё не знают о моей задумке, а потому и трясутся перед фигурой императора в их собственном воображении. Но я не собираюсь дрожать от страха.

Ещё одна книга моба: "Строптивая невеста для злодея" от Лады Орфеевой и Лии Стерн https://litnet.com/shrt/ullv

Глава 12

В гневе я направляюсь обратно в поместье. Во дворе тихо и пусто. Слышно только, как потрескивают факелы по периметру да где-то вдалеке в степи воют дикие собаки. Звёзды мерцают в небе. Ночной воздух прохладен, но моё тело горит. Духовная сила во мне нестабильна. Кажется, ещё немного и вырвется наружу огнём. Как может мир вокруг оставаться таким спокойным, когда у меня внутри бушует буря?

Вдруг до уха доносится девичий смех. Звонкий, дерзкий, неуместный. Он звучит из сада. Кто посмел нарушать покой в моём доме в такой час? Я напрягаюсь, чувствуя ещё большую злость и раздражение. Прохожу через дом, быстрыми шагами направляюсь в сторону беседки.

Не дохожу совсем немного и застываю в удивлении. Вижу Лун Янью, Сина и какую-то молодую служанку, распивающих вино за столом. Впрочем, служанка пытается робко сопротивляться. Син тоже не выглядит захмелевшим. А вот девица из клана Лун ведёт себя, словно пьяный стражник в харчевне — смеётся, громко что-то выкрикивает, поочерёдно обнимает то Сина, то служанку.

— Вы что это делаете?! — восклицаю я возмущённо. В голове проносится мысль, что, возможно, Лун Гуан был не так уж и не прав, когда захотел избавиться от такой наложницы.

Янью вскидывает голову и, увидев меня, тут же бросается навстречу.

— Глава Шэн! — восклицает она радостно. — А мы тут заливаем печали сливовым вином!

Я не успеваю даже осознать, как она внезапно вешается мне на шею. Её волосы пахнут чем-то сладким, а от дыхания веет хмелем. Син в ответ на мой гневный взгляд лишь пожимает плечами, делая вид, что тут вовсе ни при чём.

— Почему я не приказал посадить тебя под замок? — бормочу себе под нос, но Янью, кажется, не слышит.

— Господин… — шепчет она, пристально глядя на меня. Лицо её замирает всего в нескольких сантиметрах от моего, глаза сияют в полумраке. — Я раньше не замечала, но вы, оказывается, красавчик.

Я моргаю, сбитый с толку. Янью привстаёт на цыпочки, приближаясь ещё ближе, словно собираясь поцеловать меня. Я ошеломлён, обескуражен, а ещё ужасно раздражён тем, что несколько минут назад был готов сжечь этот мир в своём гневе, а теперь весь мой боевой настрой исчез.

— Ты что творишь?! — резко отталкиваю её. — Я ведь мужчина! Я могу и… грязно надругаться над тобой, если будешь вести себя так фривольно!

Янью прищуривается, а затем начинает громко смеяться.

— Глава Шэн, а вы знатный фантазёр! — восклицает она с явным удовольствием. — Но учтите, что у меня уже четыре года не было мужчины! Так что ваши «грязные надругательства» способны меня напугать только, если вы не помоетесь перед началом!

Бесстыжая… Я настолько возмущён, что уже готов ударить её, но вовремя останавливаюсь. Как вообще женщина может нести такое?! Она смеётся, словно и не подозревает, что сейчас ходит по самому краю.

Погодите-ка… А что, если использовать её разговорчивость в своих целях?

Я резко меняю тактику. Хватаю её за талию, притягивая чуть ближе. Кажется, Янью не ожидала этого, потому что глаза удивлённо расширяются.

— Тебе повезло, что я не злюсь на твои шутки, — произношу низким голосом. — И даже не буду сердиться за то, что ты решила споить моих слуг. Но ты должна ответить на несколько моих вопросов.

— Что это? — удивляется Янью. — Главу Шэна заинтересовала моя скромная персона?

— Скромная — это точно не про тебя, — я легонько подталкиваю её в сторону беседки. — Идём. Сыграем в одну игру.

Син приносит игральные кости и ещё одну чашу для меня. Служанка, не поднимая на меня глаз, наполняет чаши вином.

— Кто бросит меньше, должен ответить на вопрос, — поясняю я. — Не знаешь, что ответить, — пьёшь.

Янью хитро улыбается и кивает. Я первым бросаю кости на стол. Выпадает четыре и шесть. Мне всегда везло в этой игре. Я даже брата Но мог обойти. Янью смотрит на кости, потом сгребает их со стола, словно хлебные крошки, и так же небрежно выбрасывает обратно. Две единицы. Ощущаю, как биение сердца учащается.

— Ну, господин, что вы хотите узнать? — спрашивает она, глядя на меня абсолютно ясным взором.

— Ты ведь не Янью, верно? — выпаливаю я не подумав. Она улыбается.

— Я Янью, — отвечает, едва сдерживая смех.

— Но не из клана Лун?..

— А это уже второй вопрос, — она наваливается на спинку кресла. — Чтобы задать, нужно сначала бросить кости.

Я хватаю кости и бросаю в нетерпении. Выпадает три и четыре. Я ругаю себя, что поддался эмоциям. Достаточно взглянуть на выражение лица этой женщины, чтобы понять, что её это только забавляет. Она берёт кубики и кидает их так же небрежно, как и в первый раз. Результат — две пятёрки.

— Господин, вы когда-нибудь были влюблены? — спрашивает она, подперев рукой подбородок.

Я сжимаю ладони в кулаки. Она что, это серьёзно?! Да как она смеет тратить моё время, спрашивая такие глупости?! Я беру свою чашу и опустошаю её. Служанка спешит снова её наполнить. Опять хватаю кости, встряхиваю их в ладонях и роняю на середину стола. Выпадает три и шесть. Я невольно закусываю ноготь. Суммарно результат неплохой. Но только если эта лиса выбросит меньше.

Мне везёт, и кости Лун Янью показывают единицу и двойку. На сей раз я не спешу. Обдумываю свой вопрос. Я должен быть аккуратен, чтобы она не увильнула от ответа, как до этого.