На берегу свалки

.

Ещё в 1997 году людьми было обнаружено большое скопление разного рода мусора в Тихом океане. Гигантские кучи пластика и прочих отходов спокойно дрейфовали по волнам, будто там им самое место. Сейчас, более 20 лет спустя, в океан ежегодно попадает свыше восьми миллионов тонн только пластика. Тяжело однозначно сказать, сколько отходов с кораблей остаётся в воде. Рыболовные снасти, сети и прочие принадлежности имеют значительный процент веса в огромном мусорном пятне, которое живёт в Тихом океане.

Всё время, что себя помню, проблема мусора освещалась тут и там. Куча плакатов, слова учителей в школе, программы по телевизору. Но огромное пятно в океане лишь росло себе, никем не тронутое. Ближе к концу школы в Калифорнии я начал действительно увлекаться водой. Я и до этого любил приходить на пляж или в бассейн, чтобы поплавать, но потом увлёкся этим гораздо сильнее. Я хотел познать воды, а если не познать, так хотя бы увидеть. Тогда же я занялся дайвингом. Погружался с аквалангом в Тихом океане. Жил я в Монтерее, это город на берегу одноимённого залива, прямо на побережье. Здесь же я работал в одном из лучших аквариумов в мире. Ухаживал за животными, мыл места их содержания и в целом был разнорабочим.

— Алан, пошли. — Это кричала мне Саманта.

Саманта была девушкой среднего роста с постоянно заплетёнными в хвост тёмными волосами. Её отец работал одним из исследователей в аквариуме Монтерея. Он с детства привил ей любовь к морской живности, так что она тоже устроилась в аквариум. Там мы и познакомились.

Я натянул на лицо респираторную маску и до конца застегнул синий защитный костюм из полипропилена. Палатка, в которой я сидел, выглядела бедно. По сути везде было грязно. Тут и там валялась одежда, упаковки с мусорными мешками и контейнерами. Коробки с едой. В основном это были всякие консервы, полуфабрикаты и сухие пайки. Ночью отлёживались либо на полу — в спальных мешках — либо на самодельных и очень хлипких кроватях. Сама палатка была достаточно большой, так что жили впятером.

Из темноты я вышел на улицу. Здесь можно было бы подумать, что я зажмурил глаза, ведь те ещё не привыкли к солнечному свету, но в последнее время он удивительно тусклый. Будто всё затянул туман. Выйдя наружу, можно было изумиться от количества таких же палаток. Они стояли рядами, заполняя всё вокруг. Изначально мы называли это временным лагерем, но на пятый день слово “временный” уже полностью открепилось. Тут были какие-никакие удобства. Много биотуалетов, скучковавшихся в одном месте плотной группой, была медицинская палатка и даже столовая, где нас всех кормили тёплой едой. Хотя тяжеловато вот так прокармливать около двух тысяч волонтёров. Около двух тысяч волонтёров. Около четырёх сотен палаток только для проживания. И всё это посреди огромной свалки.

Немного оглянувшись, я заметил Саманту. Она стояла в группе из примерно четырнадцати одетых в одинаковые синие комбинезоны людей. Свалка была не только снаружи лагеря, но и внутри. Одетые в защитные костюмы, издалека похожие на мусорные пакеты, люди сливались воедино. Учитывая уставший взгляд и мешки под глазами от лютого недосыпа, одного человека нельзя было отличить от другого. Вся группа из пятнадцати “мусорных мешков” так или иначе была связана с аквариумом, в котором я работал. Все они, как и я, преисполнены любовью к воде и океану, пришли сюда добровольцами.

Собраться здесь эти люди решили в связи с последними событиями. Прискорбными для всех прибрежных районов, да и для всей страны в целом. Прошлый месяц порадовал нас немалым количеством разного рода природных катастроф. Самой сильной стал ряд ураганов, прошедший по Тихому океану и побережью Калифорнии. В результате этого почти всё Восточное мусорное пятно прибило к берегу или вывалило на него. Там, где раньше был золотистый песок, привлекавший каждого любителя хорошего отдыха, теперь лежали миллионы тонн мусора.

Почти сразу же правительство начало действовать в интересах очистки мусорного полигона. В основном, конечно, вышли на работу добровольцы-волонтёры, но государство активно их поддерживало. Быстро были предоставлены одежда и защита, еда, палатки и оборудование. Даже техника для вывоза мусора. Также организовали и ветеринарные пункты, чтобы помогать пострадавшим животным. В основном пошли на эту авантюру люди, чья работа так или иначе связана с этим океаном, включая львиную долю работников аквариума. Мы тогда сидели на собрании относительно этой ситуации, а начальство оставило нам указания и номер телефона, на случай, если мы захотим стать волонтёрами. Около пятидесяти человек позвонили без промедления.

Я присоединился к толпе знакомых, слушая человека с планшетом в руках.

— Другие группы с вашего океанариума уже вернулись. Обе работали в две смены, бедняги почти сутки пахали, на ногах с трудом держатся. Вот это я понимаю – самоотверженность. Нам сегодня в южную часть свалки. Все здесь? Можем идти.

Вот так вот мы с сумками и мусорными мешками в руках вышли из лагеря. Мусор был всюду, куда не смотри, казалось, что весь мир в грязи. Куда ни кинь взгляд, везде были группы синих костюмов. Другие волонтёры. Люди действительно работают без отдыха. Даже несмотря на то, что наш лагерь не единственный, рук всё равно не хватает.

Под ногами валялись бутылки и прочее стекло, пластиковые ошмётки неизвестно от чего и разного рода рыболовные снасти. Что-то из этого собирали и грузили в машины, которые увозили мусор на перерабатывающие заводы. Органический мусор отдавали на удобрения или что-то похожее. Остальное вывозили и сжигали.

Вдалеке выделялась группа не в синих, а в жёлтых комбинезонах с контейнерами в руках. Учёные берут пробы воды и почвы и несут на анализ в передвижную лабораторию, что стоит здесь несколько дней. Стоит без движения.