На один выстрел ценнее

Интерлюдия I

Флот замер в ледяной пустоте орбиты Ивелия. Гигантские корабли, напоминающие грозовые тучи из полированной стали, нависали над планетой, чья участь была предрешена. Капитан Каррен, впиваясь пальцами в поручень наблюдательной палубы, чувствовал, как вибрация реакторов флагмана «Эдгартон» отдаётся в костях. Где-то под клубящимися облаками, в городах с высокими башнями, люди даже не подозревали, что им остались считанные минуты.

«Стерилизация, а не кара», — эхом звучали слова адмирала Тейвона. Но какая разница, как называть ад? Каррен провёл ладонью по лицу, смазывая капли пота на висках, и на миг закрыл глаза. За его спиной, на мостике, даже разговоры офицеров казались приглушёнными. Только монотонное гудение целеуказателей нарушало тишину, рисуя на голограммах сетку из алых меток: мегаполисы, электростанции, плотины, шахты... Жизнь, превращённая в список координат.

Приказ пришёл без предупреждения. Экран главного проектора вспыхнул кровавым треугольником — символом протокола «Сумерки Богов». Ни голоса, ни объяснений. Только цифры, плывущие в такт отсчёту: 3... 2... 1...

— Боевые кластеры — активировать, — Каррен услышал свой голос, будто из глубины шахты. — Полный цикл залпов. Пока не останется... — он проглотил ком в горле, — ...пока не останется ничего.

Первыми выстрелили кинетические бомбарды. Сотни вольфрамовых сердечников, разогнанных магнитными рельсами до околосветовых скоростей, вонзились в атмосферу, оставляя за собой огненные хвосты. Ивелий вздрогнул. Мегаполисы рассыпались, как песчаные замки, под ударами «метеоритов», выкованных руками людей. Затем заговорили плазменные батареи — ослепительные бирюзовые молнии били по поверхности. Континенты полыхали.

— Второй залп! Глубинные боеголовки! — кричал кто-то, но Каррен уже не различал голосов. На визоре, встроенном в его сетчатку, планета покрывалась язвами огня.

— Сигналы... ниже порога обнаружения, — доложила офицер с голосом, похожим на скрип ржавого механизма. — Атмосфера... непригодна.

Каррен кивнул, глядя, как Ивелий, ещё час назад живописный, как акварель, теперь напоминает тлеющий уголь. Его пальцы нащупали медальон под мундиром — крошечную капсулу с землёй родной планеты. «Мы спасаем свои миры, сжигая чужие», — подумал он, отмечая, как знакомо звучит эта логика. Слишком знакомо.

— Прыжок через десять минут, — бросил он в тишину, уже поворачиваясь к выходу. — Наше дело сделано.

Когда корабли исчезли в мерцании подпространства, капитан, запершись в каюте, смотрел на дрожащие руки и думал, сколько нужно времени, чтобы отмыть их от крови.

Пролог

Последние лучи солнца растворились в чернильной пустоте, поглощённые ненасытной пастью ночи. Ивелий, некогда сиявший куполами столичных спиралей, теперь тонул в первобытном мраке, где даже звёзды казались чужими. Лишь на западе, разрывая тьму, билось в предсмертных судорогах алое зарево — словно раскалённое сердце планеты, вырванное из груди. Город. Тот самый, где ещё вчера в мраморных залах звучали речи о «величии корпорации». Сегодня его улицы стонали под рёвом пламени, пожиравшего архивы, музеи, детские площадки... Остатки цивилизации трещали, как сухие ветки в костре забвения.

Через пелену дыма, усеянную мерцающими сполохами сгорающих в атмосфере спутников связи, пробивался тусклый голубоватый свет. Со стороны он напоминал блуждающий огонёк — может, обломок орбитальной станции, а может, слепой зонд, потерявший хозяев. Лишь по едва уловимому дрожанию воздуха можно было понять: это реактивная струя. Слишком слабая для побега с планеты.

Челнок, больше похожий на хищную рыбу с ржавыми жабрами воздухозаборников, яростно выгрызал себе путь сквозь ночь. Его корпус, нашпигованный наваренными пластинами и самодельными ракетными блоками, хранил следы десятков переделок — словно сотни инженеров-самоучек пытались слепить из мирного шаттла бронированное чудовище. В иллюминаторах мелькали тени — может, беженцы, может, мародёры. Они не видели, как из глубины чёрного неба, холодного и безразличного, отделилась крохотная искра. Смерть всегда приходит под малой звездой.

Ти’о Клот ощутил взрыв раньше, чем увидел. Волна раскалённого воздуха хлестнула по лицу, заставив кожу покрыться мурашками. Он инстинктивно пригнулся, хотя до эпицентра было километров двадцать. На миг ночь превратилась в день — ослепительная сфера разрасталась в небе, поглощая челнок, звёзды, саму тьму. Потом грохот. Не звук, а физическая боль в барабанных перепонках. Обломки, похожие на расплавленных светляков, чертили небо агонизирующими дугами.

— Идиоты, — прошипел он, впиваясь ногтями в руль квирк-байка. Голос сорвался на хрип. — Самодельные экраны против термальных ракет? Серьёзно?

Мотор взревел, выплёвывая сизый дымок. Инстинкт кричал «беги», но куда? Север — земли радиационных бурь, где ветра сдирают кожу за секунды. Юг — там ему делать нечего. Восток...

Байк дёрнулся вперёд. Ти’о не оглядывался на пожираемый огнём город.

— Восток, — сквозь зубы бросил он, будто отдавая приказ самому себе. — Хоть шанс...

Квик-байк взвыл, как раненый зверь, рванув на восток сквозь пелену пепла. Ти’о стиснул руль, пытаясь заглушить внутренний голос, который язвительно бубнил: «Ну конечно, именно тебе повезло угодить в эпицентр апокалипсиса!» Его жизнь всегда напоминала сломанный катализатор прыжка — искрила, дымила, но упрямо тянула вперёд.

Агратис. Его родная планета, где небо давно продали корпорациям под рекламные голограммы. Он помнил свой район: капсульные квартиры, нагромождённые как пчелиные соты, воздух, густой от выхлопов и криков аукционов на кислородные квоты. Отец, вечно пьяный, впервые вложил в его руки гаечный ключ в шесть лет. «Механика — единственное, что не предаст», — говорил он, пока мать вытирала слёзы, глядя на квитанцию за воду.

Диплом с отличием из Техносеминара стал билетом в новую жизнь и быстрым контрактом с кадровой корпорацией. На прощание братья подарили амулет — крохотный болт, выточенный из метеоритного железа. Сейчас этот болт жгёл кожу под комбинезоном, будто напоминая: бегство с Агратиса не сделало его свободным.

Ивелий встретил его небом, простирающимся до самого горизонта. Оно давило, это небо, своим первозданным простором, словно Вселенная решила придавить гостя ладонью. Люди здесь ходили в потертых плащах с капюшонами, словно прятались от этой бескрайности. Воздух пах серой и надеждой.

Работа захлестнула с первых дней. Квик-кары, изуродованные песчаными бурями; шахтные экскаваторы с перегретыми термоядрами; сломанные холодильники, плачущие фреоном. Однажды пьянь в промасленном комбинезоне ввалилась в мастерскую, таща за собой полуразобранного сервоконструкта. «Двадцать солидов, и он твой!» — бубнил мужик, тыча в грудную пластину с клеймом охранной-корпорации. Ти’о вышвырнул его вместе с «товаром», но ночью долго мыл руки, будто пытаясь стереть саму возможность стать вором.

Дом. Эту бетонную коробку с ржавыми ставнями он называл дворцом. Когда автоматический молоток вбил последнюю заклёпку в крышу, Ти’о сел на порог и засмеялся, пока слёзы не разъели следы сварки на щеках. Именно тогда он заметил Лизу — девушку с глазами как сплав меди и олова. Она носила подносы в «Ржавом гайковёрте», смеялась над его шутками про квантовые сцепления и знала секрет, как делать кофе, который не разъедал желудок.

— В Шахтёрском куполе опять карантин, — бросила она как-то, вытирая стойку. Её пальцы нервно дёргали тряпку. — Говорят, там... что-то вырвалось из глубинных скважин.

Глим-сеть молчала. На запросы система выдавала только рекламу противогазов и страхования жизни. А через неделю констебль Рамкри, тот самый, что всегда заказывал двойную порцию синткофе, разнёс из дробовика свою жену и трёх соседей. На записи с камеры он что-то выкрикивал на языке, напоминающем скрежет шестерёнок по металлу.

Воспоминания рассыпались, как ржавые болты, когда впереди выплыл силуэт — угловатый, неестественный, будто вырезанный из самой тьмы. Ти’о заглушил двигатель на гребне холма. Внизу, в чаше долины, застыли руины, напоминающие гигантский скелет. Окаменевшие рёбра арок, позвоночник обвалившейся башни, череп купола с пустыми глазницами окон. Таких мёртвых городов на Ивелии хватало, но этот был иным. Камни здесь будто дышали, излучая тихий гул, от которого ныли зубы.

Глава 1

Сквозь лазурные вихри подпространства, словно призрак из забытой эпохи, двигался безымянный корабль. Его обшивка, покрытая шрамами микрометеоритов и потускневшая от времени, напоминала кожу древнего дракона — чешуйчатую, обугленную, но непокорённую. Знатоки техники усмехнулись бы, увидев выщербленные форсунки и панели с ручным управлением, давно заменённые голографическими интерфейсами. «Ходячий музей», — брезгливо бросили бы они. Но корабль, будто насмехаясь над их высокомерием, продолжал пожирать световые годы, скрипя швами и искря перегруженными контурами.

Внутри царил странный симбиоз тишины и жизни. Воздух вибрировал от басовитого рокота двигателей — глухих, как сердцебиение спящего гиганта. Рядом гудели старые генераторы, а на потрескавшихся экранах мерцали зелёные волны данных.

Пока хозяин корабля отдыхал, за порядком следил конструкт . Он находился в кабине пилота, величественно расположившись в специально оборудованной нише. Матово-чёрный куб, размером едва больше человеческой ладони, пульсировал едва уловимым сиянием, будто в его ядре билось крохотное холодное солнце. Каждые 3,8 секунды по граням пробегали золотистые прожилки — нейронные импульсы, связывающие его с кораблём.

На новых кораблях монотонные задачи доверяли ИИ. Конструкт мог лишь предупредить, включить сирену — решения оставались за человеком. решения приходилось принимать быстро. Особенно в подпространстве: эта мерцающая пустота ненавидела чужаков. Корабли становились занозой в её теле. Одна ошибка — прыжок сорвётся, отбросив судно к неизведанным звёздам. Или не отбросит вовсе, растворив в вечном танце квантовых вихрей.

Корабль содрогнулся. Панель управления ощетинилась жёлтыми глазами предупреждений. Конструкт метнул импульс сканирования. Все системы работали в пределах нормы. Сопротивление выпаду превышало девяносто процентов, остаточные колебания были допустимыми. Лишь температура катализатора прыжка превышала норму на двадцать семь процентов — вероятно, температурные ограничители были на грани поломки. Это было неприятно, но не критично. Конструкт внёс проблему в отчёт и продолжил свою работу.

Леди Судьба вступила в игру.

Корабль сотрясся так, будто гигант сжал его в кулаке. Генератор №3 захлебнулся искрами. Где-то в глубинах корпуса зашипело пламя — системы огнетушения затушили его, не дав расползтись. Панель взорвалась алыми предупреждениями, сирена взвыла, как раненый зверь. Конструкт, завизжав, сорвался с места — прямо под ноги ворвавшемуся в кабину Дейну. Тот, в исподнем и с лицом, искажённым яростью, едва не раздавил куб.

— Какого чёрта?! — его рёв перекрыл гул тревоги.

Экраны моргали агонией. Дейн выдохнул ругательство, от которого даже стальные балки съёжились. Сперва подумал — выкинет в пустоту. Можно выжить. Но цифры на мониторах говорили об одном: подпространство глотало корабль, сжимая челюсти мерцающей пустоты.

— Выпад. Сейчас же! — пальцы вцепились в штурвал.

Навигационный компьютер, выплюнул координаты. Не идеальные, но близко к обитаемым мирам. Дейн дёрнул рычаг так, будто рвал глотку самой Смерти.

Подпространство треснуло лазурной молнией. Корабль выплюнуло в реальность.

Сирена продолжала выть, раздражая слух своим пронзительным звуком. Дейн с досадой выругался, бросил беглый взгляд на показатели датчиков и, не выдержав, отключил сирену. Откинувшись на спинку кресла, он облегчённо вздохнул и провёл рукой по лицу, смахивая усталость. Рядом парил конструкт, тихо жужжа, напоминая о своей готовности помочь.

— Кода, проведи диагностику. Все данные сюда, — Дейн похлопал по голо-паду и поднялся с кресла. — Я пойду оденусь, а потом займёмся ремонтом.

В трюме царил хаос. Дейн нахмурился, увидев опрокинутый шкаф с инструментами, который, к счастью, не задел стоящий рядом квик-байк.

— Повезло, — пробормотал он, заметив выгоревшую панель управления на стене. Произошедшее явно намекало на то, что пора задуматься о покупке нового корабля. Но такая роскошь была Дейну не по карману.

Кода что-то пищал по внутренней связи. Конструкт не обладал модулятором речи и общался короткими звуковыми сигналами и жужжанием.

— Знаю, знаю! — отмахнулся Дейн, роясь в ящике с инструментами. Конструкт раз за разом сообщал о повреждённой проводке, вышедшем из строя генераторе и других проблемах в машинном отделении. Дейн и сам всё видел на экране голо-пада.

— Идём по порядку, малыш. У нас и так хватает проблем, а до некоторых повреждений изнутри вообще не добраться. Надо бы загнать корабль в док... или продать его на аукционе, — сгоряча добавил он, прекрасно понимая, что его «корыто» годится разве что на металлолом.

Кода снова подал сигнал.

— Да-да, охладители накрылись. Теперь месяц вонять будет! У нас есть один запасной, а на второй придётся раскошелиться, — проворчал Дейн, сжимая в руке гаечный ключ. Ладно, малыш, давай починим то, что сможем. А там видно будет.

Конструкт жужжал, переходя на что-то, напоминающее барабанную дробь. Дейн, привычно игнорируя эмоциональные сигналы своего механического спутника, пробирался по узкому коридору, пропитанному едким запахом горелой проводки и вытекшей охладительной жидкости. Добравшись до первой повреждённой панели, он поморщился и начал её откручивать, стараясь не обращать внимания на хаос вокруг.

— Да понял я, Кода! — отозвался он, слушая замысловатую тираду конструкта. — Давай сначала разберёмся с насущными проблемами. А потом уже выясним, где мы оказались. Если координаты верны, система заселена. Значит, найдём ремонтный док. Починим, почистим — и сразу в путь. Лишь бы денег хватило.

Глава 2

С высоты птичьего полёта столица планеты напоминал гигантскую мозаику, собранную из множества архитектурных стилей. Высокие небоскрёбы, устремляющиеся к небесам, возвышались над горизонтом, окрашенным в оранжево-красные тона заката. Их длинные тени тянулись через весь мегаполис, будто тёмные пальцы, пытающиеся достичь окраин. Между башнями извивались арочные мосты и воздушные переходы, а голографические рекламные экраны оживали яркими всполохами, добавляя городу особую магию.

За пределами центральных кварталов мегаполис постепенно переходил в жилые массивы, похожие на гигантские ульи, сложенные друг на друга. Эти районы тянулись до самого горизонта, за исключением востока, где раскинулись космопорты. Там гигантские звездолёты, похожие на спящих титанов, терпеливо ожидали своего времени взмыть ввысь.

Южные окраины утопали в зелени — модульные парки, искусственные озёра и архитектура элитных кварталов. Но стоило перевести взгляд на запад, и картина резко менялась: мрачные заводы, перерабатывающие станции и бесконечные клубы дыма.

В самом сердце Арн-Маорда возвышалась гигантская каменная колонна. Её размеры превосходили всё, что окружало её, а с высоты она напоминала огромный гвоздь, вбитый прямо в сердце планеты. Вокруг колонны, словно трещины от удара молота, расходилась сложная сеть улиц. Казалось, что кто-то лишь замахнулся для последнего удара, но время застыло, оставляя город в бесконечном ожидании.

Дейн присвистнул, когда диспетчер космопорта озвучил сумму портового сбора. "Сущий грабёж… деньги за воздух!" — мрачно подумал он, запрашивая место в ремонтном доке.

Но диспетчер не остановился на этом и тут же добавил плату за ангар. На этот раз Дейн не стал свистеть — только тихо ругнулся себе под нос, направляя корабль к комплексу из гладких цилиндрических построек.

В центре космопорта высилась гигантская посадочная площадка, способная принять даже самые массивные коммерческие суда. Её обрамляли высокие ограждения, отгораживающие шумный порт от остальной части города. На дальнем конце площадки с грохотом взлетал грузовой корабль, похожий на огромный прямоугольный контейнер с двигателями. Его атмосферные турбины ревели так громко, что этот звук, казалось, разрывал само пространство.

Дейн невольно представил себе местных жителей, которым приходилось каждый день терпеть этот гул. Он усмехнулся про себя, убавляя скорость перед стыковкой.

Ремонтный док был настоящим лабиринтом из ангаров, мастерских и складов, где кипела жизнь. Сотни рабочих в прочных, покрытых следами износа комбинезонах сновали между повреждёнными кораблями. Повсюду слышались лязг инструментов, шипение сварочных аппаратов и приглушённые голоса.

Спускаясь по рампе, Дейн старался не обращать внимания на шум, но взгляд невольно зацепился за соседний ангар. Группа техников возилась с кораблём, чей корпус был усыпан характерными вмятинами и прожогами.

Ступив на землю, Дейн привычным жестом плюнул под ноги и растёр плевок носком ботинка. Этот странный ритуал был понятен только ему, но, казалось, приносил некое мимолётное успокоение.

К нему направилась молодая служащая порта. На вид ей было около двадцати. Угловатое лицо обрамляли короткие волосы, придававшие ей строгий, почти официальный вид. Она была одета в лёгкий комбинезон, а в руках держала голо-пад, на экране которого мелькали цифры и строки. Позади неё, словно тень, стоял подросток лет пятнадцати, с интересом разглядывавший корабль.

— Добро пожаловать на Ивелий, — сухо произнесла она, не поднимая глаз от голо-пада. Быстро нажав несколько кнопок, она передала Дейну счёт. Он нехотя оплатил портовый сбор и аренду ангара, чувствуя, как будто расстаётся с частью своей души.

Служащая коротко кивнула, обернулась к своему помощнику и бросила ему несколько инструкций. Затем, глядя на Дейна, без лишних слов сообщила:

— Команда техников уже в пути.

Чтобы не терять времени, Дейн достал из трюма свой квик-байк — самое популярное средство передвижения во всех Пределах. Байк парил рядом с ним, слегка покачиваясь в воздухе, словно проверяя баланс. Присев на корточки, Дейн открыл защитную крышку, что-то подкрутил, и байк послушно поднялся чуть выше, зависнув на уровне его колена.

Прошло около получаса, прежде чем к Дейну подошёл высокий старик в поношенном комбинезоне. Правая рука старика была заменена архаичным кибернетическим протезом, на вид тяжёлым и явно видавшим лучшие дни. Рядом с ним бесшумно парил крупный конструкт в форме пирамиды, испускающий мягкий голубоватый свет. Несмотря на возраст, вид старика внушал уважение, даже лёгкий страх. Позади него, словно тени, маячили молодые техники, настороженно наблюдая за происходящим.

— Эвоно как потрепало, — присвистнул старик, осматривая корабль.

Дейн лишь хмыкнул. История этого судна была для него болезненной, но он давно научился отмахиваться от вопросов. Окружающим он рассказывал, что выиграл корабль в карты, и большинство охотно верило этой версии. Те же, кто знал Дейна хоть немного, понимали: он скорее станет главой Коллегии, чем начнёт выигрывать в азартные игры.

— Настоящий раритет, — продолжил старик, подходя ближе. Его губы тронула лёгкая усмешка, и он с одобрением похлопал по обшивке. — Давно таких не видел. Работать с этим — одно удовольствие! Я, кстати, Джонас. Механик.

Джонас, было, протянул правую руку для рукопожатия, но, Дейн ответил кивком и спокойно скомандовал:

Глава 3

Правительственный квартал столицы был воплощением архитектурного диссонанса. Здесь теснились штаб-квартиры межпланетных гильдий, оперные театры с хрустальными куполами, рестораны, где подавали блюда только для самых "достойных" жителей планеты, и роскошные отели. Зодчие мечтали объединить это буйство форм строгими канонами космического классицизма — стилем, заимствованным у старомодных дворцовых ансамблей далёких аристократических миров. Но корпоративные застройщики, лишённые не только вкуса, но и стыда, словно глумились над замыслом, превращая благородную идею в фарс: их творения напоминали дешёвые театральные декорации, осыпанные бриллиантовой пылью фальшивого величия.

Здание парламента походило на гигантский античный амфитеатр, увенчанный куполом из самоочищающегося стекла. Резиденция губернатора же, облицованная искусственным мрамором с вкраплениями светящегося кварца, напоминала декорацию из оперы о падении тиранов — слишком идеальную, чтобы быть настоящей.

И всё же, словно тень на парадном портрете, среди этой наигранной пышности возвышалось пятиэтажное строение из серого полированного бетона. Ни карнизов, ни барельефов — только ровные линии, режущие пространство, как лезвие. Его узкие окна, затемнённые до непроницаемой черноты, смотрели прямо на сверкающий купол парламента, будто бросая безмолвный вызов. Местные называли его «Молчальником». У входа в здание, словно безмолвные стражи, замерли двое солдат, облачённых в угольно-чёрную броню. Их шлемы, с узкими щелями визоров, скрывали лица, превращая фигуры в подобие каменных изваяний. Неподвижные и безликие, они стояли по обе стороны от массивной стальной двери.

За массивной дверью открывалась просторная приёмная, за которой виднелась широкая лестница, устремлённая вверх. По длинному, слегка затемнённому коридору четвёртого этажа, уверенной и бесшумной походкой двигалась женщина. Её имя — Кирана Лин. Она слегка кивнула офицеру, который, проходя мимо, почти незаметно выпрямил спину, словно стараясь произвести впечатление. Кирана остановилась перед массивной дверью кабинета, её пальцы на мгновение замерли на холодной металлической ручке. Она поправила белоснежную форму. Её взгляд на секунду опустился вниз, будто проверяя, всё ли в порядке, но это было лишь привычным жестом, ритуалом перед важным моментом. В голове мелькнули пункты доклада. Это заняло не больше пары секунд. Кирана постучала, а затем её пальцы сжали ручку.

Кабинет командующего Джебелина Игоды был выдержан в строгой, почти аскетичной простоте. Большой деревянный шкаф, занимавший значительную часть стены, был забит папками с документами, которые, казалось, вот-вот начнут вываливаться наружу. Между стопками бумаг, словно случайно забытая, притаилась бутылка дешёвого самогона — немой свидетель редких моментов слабости, которые командующий позволял себе вдали от посторонних глаз. В центре комнаты возвышался массивный многофункциональный стол, оснащённый мощным компьютером, голографическим проектором и другими высокотехнологичными устройствами, резко контрастирующими с общей скромностью обстановки. Для посетителей предназначались два простых стула, лишённых каких-либо изысков, но крепких и надёжных.

За столом, погружённый в размышления, сидел тучный мужчина средних лет. Его круглое, непроницаемое лицо напоминало маску, лишённую эмоций. Лишь тяжёлый взгляд, скользнувший в сторону вошедшей, выдавал в нём человека, привыкшего держать всё под контролем. Не произнося ни слова, он едва заметным движением руки указал на один из стульев.

По левую руку от командующего висел голографический экран, на котором транслировалось популярное политическое шоу. Ведущая с нелепой причёской и яркой улыбкой оживлённо беседовала с одним из самых влиятельных людей планеты — монсором Хенликсом, чьё имя не сходило с первых полос новостей уже несколько недель. Её голос звучал почти подобострастно, словно она беседовала не с политиком, а с властелином галактики.

— Благодарю вас за ваш ответ, монсор Хенликс! — ведущая попыталась придать своему лицу выражение глубокой серьёзности, будто обсуждала судьбу вселенной. — Позвольте задать ещё один вопрос. Правда ли, что вы выступаете против размещения гарнизона Утвердителей на нашей планете?

— Ох, Велунри! — Хенликс широко улыбнулся, но в его глазах не было ни капли искренности. — Это, конечно, заблуждение! Храбрые Утвердители обеспечивают безопасность во многих Пределах, и я глубоко уважаю их труд. Однако, как политик и гражданин Ивелия, я не могу не задаваться вопросами. Десять лет мы платим им за поддержание порядка, но что мы видим? Хаос только растёт. Разве никто не замечает, что творится за стенами Арн-Маорда? Или мы все предпочитаем закрывать на это глаза?

Он сделал паузу, словно давая зрителям время осмыслить его слова, прежде чем продолжить:

— Банды иномирцев, чьё число за последние два года увеличилось в разы, а мы до сих пор не можем принять закон о гражданстве. Нападения этих фанатичных культистов, о которых наши СМИ предпочитают молчать. И уж конечно, я не могу не упомянуть Пепельных и их лидера, этого так называемого Феникса! Каждый житель нашей планеты знает о трагедии на фабрике монсора Тосхалиси. Выжившие до сих пор содрогаются при воспоминаниях о жестокости этой банды.

— Я понимаю, монсор Хенликс, — кивнула ведущая, стараясь сохранить нейтральный тон. — Ситуация действительно непростая. Но как быть с внешними угрозами? У нас нет собственного космического флота, и без Утвердителей мы остаёмся уязвимы.

— Конечно, Пределы полны опасностей, — согласился Хенликс. — Однако мы не можем вечно полагаться на наёмную силу. Вспомните недавний налёт Серых на Илион-Прио. Правительство этой планеты годами доверяло Утвердителям, и чем это закончилось? Никакая наёмная армия не заменит собственных сил. Поэтому я настаиваю: нам нужен закон о создании военных сил. Нашей планете необходимы своя армия и флот!

Глава 4

Едва Дейн спустился вниз по лестнице, как ему вернули изъятые при обыске вещи. Снаружи он продолжал возиться с застежками кирасы, нервно оглядываясь. На фоне роскошных квик-каров и яликов его, видавший жизнь, квик-байк, притаившийся за дорогим квик-каром, казался диковинкой.

Кода встретил его серией характерных звуков — от коротких пищаний до глубокого жужжания. Наемник терпеливо дождался, пока конструкт закончит свою "речь", затем взобрался на байк.

— Вляпались мы с тобой, малыш, — пробормотал он, обращаясь к Коде. — Придется поработать на златоперых. Награда? Ха! И не надейся. Этот старый фог'га Теглин повесил на меня штраф... шесть тысяч солидов! Провалиться бы ему в тринадцатое пекло!

Конструкт ответил мелодичной трелью, выражая сочувствие.

— Отказаться? Конечно, можно! — Дейн хмыкнул, запуская двигатель. — Но тогда меня закроют в шахтах, а тебя разберут на запчасти. Есть у тебя пара тысяч солидов в заначке? Нет? Вот и я о том же. Да и сбежать отсюда не так-то просто... Что-то мне подсказывает, что в порту уже дежурят. Придется задержаться, мой друг.

Он взглянул на солнце, медленно ползущее по серому небосводу.

— До Арн-Холта, надеюсь, недалеко. Ладно, нужно заглянуть в доки. Прихватим пару вещей и двинем дальше.

Ангар, где находился его звездолет, напоминал настоящий цех: здесь царила жизнь, гремели инструменты, сверкали голограммы диагностики. Обшивка судна была полностью снята, обнажая сложную паутину механизмов и проводки. Один техник в экзоскелете аккуратно демонтировал ракетные блоки — последние компоненты оружейной системы. Все остальное уже было разобрано для очистки от охладительной жидкости. Дейн вздохнул, глядя на свое израненное детище. "Когда-нибудь я куплю себе нимелийский корвет," — подумал он, представляя идеальный корабль своей мечты.

У большого голографического экрана, где Джонас вместе с помощниками изучал данные ремонта, Дейн остановился и сказал, что задержится на этой планете. Джонас кивнул, энергично размахивая своей массивной кибернетической рукой.

— Понятно! Если планируешь остаться на Ивелии, советую сразу оплатить место на стоянке. Как только мы закончим, твою "птичку" отправим на другую площадку.

"Еще одна планета, которая будет помечена красным в моем списке," — с горечью подумал Дейн.

— Сегодня закончим очистку и начнем основные работы, — добавил Джонас. — Как только что-то изменится, я тебе сообщу.

Наемник кивнул, направляясь к трюму своего звездолета. За секретной панелью, открывшейся после ввода кода, скрывалась коллекция его самых ценных вещей. Здесь были потертые походные сумки, наполненные предметами первой необходимости; незаменимый оглушающий пистолет, болтающийся на поясе; несколько зарядных ячеек для револьвера и медицинские стимуляторы на всякий случай. Гранаты оставил в стороне — лишний вес, да и ситуация не требовала такого вооружения. Перед выходом он проверил исправность кирасы и генератора щита, после чего закрыл тайник.

Покинув ангар, он еще раз попрощался с Джонасом и направился к стоянке. По пути ему пришлось наблюдать забавную сцену: какой-то водитель, совершая маневр, врезался в квик-кар. Из машины вышли два громилы и принялись требовать компенсацию, украшая свои слова здоровенным фингалом под глазом у виновника аварии. Однако мирное решение быстро переросло в политический спор: кто-то закричал про "прихлебателей Оула", а другие начали освистывать губернатора. Вскоре вокруг собралась толпа, готовая превратить конфликт в полноценную потасовку.

— Не похожи они на обычных граждан, — пробормотал Дейн, доставая из багажника простой дорожный шлем. Он проверил тайник под дном багажника, убедился, что все важное на месте, и закрыл его. Сунув сумки в багажник, он устроил Коду в специальную нишу и приготовился к отъезду.

Тем временем на стоянке началось настоящее народное волеизъявление, в виде драки. Подтянулись сторонники обеих групп, а офицеры Департамента Безопасности Ивелия предпочли остаться в тени, наблюдая за развитием событий. Лишь прибытие Утвердителей в черной броне заставило всех успокоиться. Зеваки рассеялись, а Дейн, хмыкнув, надел шлем, завел двигатель и резко рванул с места, оставляя шумный Арн-Маорд позади.

На восток от столицы широкая магистраль, словно серебристый шрам на теле планеты, тянулась параллельно высокоскоростному монорельсу. Дорога была разделена на полосы для квик-каров и обычных автомобилей. Дейн надеялся выжать из своего байка максимум скорости, но судьба решила иначе. Первая остановка случилась перед блокпостом Утвердителей — массивными стальными воротами, за которыми златоперые преградили путь всему движению. Полчаса он провёл в пробке, чувствуя на себе холодные взгляды через щели визоров. Когда движение наконец восстановилось, он обнаружил, что приходится подстраиваться под размеренный ритм транспортного потока.

Спустя два часа пути пейзаж вокруг начал меняться, сменяя пригород столицы на бескрайнюю равнина, покрытую сочной зеленью. Здесь, вдали от городской суеты, паслись стада бхрома — величественных животных, чьи головы украшали причудливые, закрученные рога, напоминающие древние символы забытых культур. Эти существа, достигающие двух метров в высоту, были одновременно красивыми и внушающими трепет. Бхромы встречались практически на каждой населённой планете Пределов, демонстрируя удивительную способность адаптироваться к любым условиям. Их мощные туши, покрытые густой шерстью, мерно пересекали луга. Время от времени попадались редкие деревушки, больше похожие на игрушечные домики среди бескрайних лугов. Каждое строение казалось маленьким островком человеческой жизни, затерянным среди дикой природы.

Глава 5

К счастью для Дейна, здание Утвердителей находилось недалеко от Клоаки. Оно словно сливалось с окружающим пейзажем — скромное, неприметное, спрятавшись в тени массивной колонны, похожей на ту, что он видел в столице. Оставив Коду у квик-байка, Дейн вошел внутрь. Конструкт недовольно пискнул, выражая тревогу своим механическим голосом. Но Краут лишь махнул рукой, давая понять, что задержится недолго.

У входа его встретил скучающий служащий — худощавый мужчина с облезлым воротником на форменной рубашке. Он лениво вытянул руку за оружием, даже не глядя в сторону Дейна, одновременно жуя что-то с удручающим видом.

— Сдавай, — пробормотал он с таким энтузиазмом, будто предлагал отдать не пистолет, а все свои жизненные силы.

Краут молча передал оружие, получив в ответ дежурный кивок головы, после чего прошёл дальше, вглубь здания, минуя облупленные стены и неработающие экраны, где давно застыла старая новостная заставка с глючащими титрами.

Приёмная встретила его относительной тишиной — точнее, её иллюзией. Здесь было меньше людей, чем он ожидал, но каждого из них можно было услышать за квартал.

У дальней стены двое офицеров в чёрной броне вели неторопливую беседу, изредка разражаясь смехом, в котором слышалась смесь усталости и чёрного юмора. Их шлемы лежали на столе рядом с полупустыми чашками кофе, а один из них лениво крутил в пальцах нейропалочку.

— И вот он, значит, встаёт и говорит: «Ну, я же просто проверял, работает ли лазерный барьер!» — рассказывал один, потирая висок.

— Ага. И что?

— Ну, он теперь точно знает, что работает. Половина брови не отросла до сих пор.

Офицеры загоготали, стукнув кулаками друг друга по плечу.

Рядом с ними дремал старик в комбинезоне уборщика Его голова покоилась на груди, а из-под полуоткрытого рта вырывался слабый храп. Рядом на полу стояло ведро с водой и швабра.

Неподалёку женщина в потёртой блузке и мешковатых штанах отчаянно размахивала руками, разнося в воздухе запах дешёвого мыла и масла. Она почти визжала, отчитывая своего сына — худощавого подростка, который явно мечтал испариться на месте. Парень стоял с опущенной головой, не рискуя смотреть ни на мать, ни на окружающих. Её голос был таким пронзительным, что даже один из офицеров начал морщиться, словно от головной боли.

— Ты хоть понимаешь, что из-за тебя нас могут посадить?! — кричала женщина, хватая сына за плечи.

— Но я ничего не...

— Не ври мне!

Чуть дальше низкорослая женщина с зализанными волосами методично перетасовывала кипу бумаг, игнорируя собравшихся вокруг. Её лицо не выражало никаких эмоций, словно её душа покинула тело ещё несколько лет назад, но обязательства держали её здесь, среди несортированных жалоб и отчётов.

— Извините, когда можно будет подать заявление? — нервно спросил мужчина с повязкой на глазу.

— Заполняйте форму.

— Я уже заполнил.

— Заполните ещё раз.

— Но…

Женщина смерила его взглядом, в котором читалась бесконечная усталость, и мужчина сдался, молча потянувшись за новой формой.

В дальней части приемной, у окна, за большим деревянным столом восседал констебль Форн. Широкоплечий мужчина с трехдневной щетиной и тяжелыми кругами под глазами производил впечатление человека, который слишком долго боролся с системой и проиграл. Перед ним стояла женщина, жестикулируя с такой энергией, будто демонстрировала свои боевые навыки. Она что-то горячо рассказывала о своем соседе, используя такие эпитеты, что даже в самых темных закоулках Каскада такое не услышишь.

Форн же сохранял удивительное спокойствие. Он часто вздыхал, проводя ладонью по лицу, и успокаивал себя мыслью о том, что скоро сможет выйти на заслуженную пенсию. "Мааркия," — повторял он про себя снова и снова, представляя маленький домик где-нибудь на побережье одной из планет мааркийских республик, где можно будет забыть обо всех этих проблемах.

Дейн медленно приблизился к столу. Женщина продолжала свою тираду, энергично жестикулируя и то и дело тыча пальцем куда-то за спину, будто указывая место преступления. "Если бы только она знала, как сильно её история сейчас никому неинтересна," — подумал Дейн, наблюдая за происходящим. Его губы слегка дрогнули в намёке на усмешку, но он быстро взял себя в руки.

— А ещё! — возмущённо продолжала она, подбоченившись. — Этот негодяй включает музыку посреди ночи! А вчера он со своими дружками загадил лифт!

Форн медленно прикрыл глаза, словно проверяя, можно ли просто отключиться от реальности.

— Закон, дай мне сил… — пробормотал он, а потом резко поднял руку.

Женщина тут же замолчала, будто кто-то выключил звук.

— Послушайте, — Форн заговорил хриплым голосом человека, который однажды заснул усталым и проснулся таким же, — то, что ваш сосед слушает громкую музыку, устраивает вечеринки и… э-э… гадит в лифте, не наша юрисдикция.

— Но...

— Не наша! — повторил он с нажимом. — Вот когда, вместо музыки, он начнёт включать революционные речи Феникса, тогда и приходите!

Женщина нахмурилась, явно обдумывая перспективу.

Глава 6

Район, где жила мать Ниры Морган, представлял собой большой жилой комплекс с аккуратными серыми многоэтажками, между которыми, как тонкие жилы, извивались сотни проводов. Краут остановился перед одним из таких зданий. Он медленно поднялся по чистой, ярко освещенной лестнице, отдавая приказ Коде вести запись всего разговора. Добравшись до нужного этажа, Краут нажал кнопку звонка.

Дверь открыла женщина средних лет. Её лицо, слегка исчерченное временем, отражало глубокую усталость, а руки, едва способные сдерживать дрожь, выдавали внутреннее смятение. Глаза, опухшие слёз, казались бездонными озёрами горя, в которых читалась боль утраты.

— Кто вы? — спросила она тихим голосом.

Краут медленно достал из внутреннего кармана жетон и глубоко вдохнул.

— Здравствуйте, миресса Морган. Я Дейн Краут. Меня наняли златопё..., — он прокашлялся. — Утвердители. Для расследования смерти вашей дочери.

На мгновение женщина застыла, её глаза опустились, как будто она пыталась сдержать новую волну слёз. Легкий, едва различимый вздох вырвался из её груди, и затем она медленно кивнула, отступая в сторону.

Внутри квартиры царила почти искусственная аккуратность. Стены украшали фотографии. Одна из них запечатлела Ниру — теперь вечно молодой, светлой и счастливой — обнимающую свою мать, их улыбки были настолько искренними, что казались осязаемыми. На окне висели легкие, полупрозрачные шторы, играющие нежными тенями от сквозняка, а в углу комнаты стояло странное растение в керамическом горшке, похожее на плотоядный цветок с планеты Жол. От мысли о тех тварях Дейн невольно вздрогнул.

— Проходите, — тихо произнесла женщина, указывая на старый диван, стоявший в центре небольшой гостиной.

— Я думала, что дело моей дочери уже закрыли, — прошептала она, усаживаясь в кресло напротив.

Дейн сел на диван.

— Да, но... Утвердители решили возобновить расследование, — сказал он первое, что пришло в голову.

Мать Ниры лишь тихо кивнула, её пальцы нервно сплетались на коленях. Дейн сделал глубокий вдох и продолжил:

— Миресса Морган, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Да, конечно, — говорила она почти шёпотом.

Краут задумался, пытаясь сформулировать подходящий вопрос. Он осознал, что раньше никогда не занимался ничем подобным. Обычно он просто платил инфопатам за нужную информацию, не вникая в процесс её добычи.

— Расскажите мне о Нире. Какой она была? — спросил он, чувствуя, что вопрос звучит слишком неуклюже.

"Ну и что это за вопрос?" — мысленно упрекнул он себя.

Женщина на мгновение закрыла глаза, собираясь с силами.

— Нира… — её голос дрогнул, но она усилием воли заставила себя продолжать. — Она была моей дочерью… Моей единственной девочкой. — Глаза её наполнились слезами, но она упрямо говорила дальше. — Она была очень доброй и смелой. У неё было сердце… такое большое, что иногда я даже боялась за неё.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в голосе, но та всё равно пробивалась сквозь каждое произнесённое слово.

— Нира… Она бы никогда… — женщина запнулась, её руки сжались в кулаки, а лицо исказила гримаса отчаяния. — Она бы никогда не стала принимать это... — Её голос едва слышно дрогнул, когда она произнесла: — Наркотики. Никогда! Она была слишком умной, слишком целеустремлённой, чтобы позволить себе подобное. Она хотела изменить мир, а не убегать от него.

— Она училась в нашем университете, — продолжила женщина, её голос теперь звучал чуть тише. — На факультете журналистики. Говорила, что мечтает стать тем человеком, который сможет рассказать людям правду. — Она улыбнулась сквозь слёзы, и в этой улыбке была гордость, смешанная с горечью. — Она уже выпускала статьи, знаете ли? Она о многом писала. О жизни студентов и "проблемах молодёжи", как она часто говорила. Она очень гордилась своими статьями о нашем музее. Старик Гроуле, смотритель музея, очень любил её работы, да хранят его душу боги, — она горько вздохнула. — Но в последнее время её всё больше интересовали другие темы. Некоторые её статьи не хотели публиковать.

— Почему? — удивился Дейн.

— Она стала писать о политике, — плечи женщины поникли. — Я просила её не лезть в такие темы, сами знаете, как это бывает… Но она у меня упрямая… вся в отца. — Она вытерла ещё одну слезу. — Она верила, что правда важнее всего. И я… я не смогла её переубедить.

Дейн чувствовал себя неловко, наблюдая за её слезами. Сочувствие к женщине боролось в нём с профессиональным цинизмом, который уже начал анализировать каждое её слово. "А что, если дочь скрывала свою зависимость?" — промелькнуло у него в голове. "Если она писала о политике… — продолжил он размышлять, — то, как говорится, лезть в политику — всё равно что копать себе могилу".

— Скажите, — произнёс он мягко, — а в последнее время она не вела себя как-то странно? Может, в её поведении что-то изменилось?

Женщина задумалась.

— После смерти Гроуле она очень переживала. Он был хорошим человеком и очень помог нам после смерти её отца. — начала она медленно.

— Этот тот смотритель музея? — уточнил Краут.

— Да-да! Очень хороший человек и друг моего покойного мужа, — ответила мать Ниры. — Потом она успокоилась, но потом она стала редко ночевать дома. Говорила, что работает над большим материалом, и просила меня не волноваться. — Голос её дрогнул, и она опустила глаза. — Она часто ночевала у подруги… По крайней мере, так она говорила.

Глава 7

Бар «Кривой Су» открывался только после заката, поэтому, получив от Илло ещё и описание Ульды, Дейн решил не терять времени и вернулся в постоялый двор «Шахтёрская пристань». Он заказал себе крепкий кофе и пару бутербродов, затем выбрал столик у стены, откуда мог незаметно наблюдать за входом.

Достав голо-пад, он вставил инфо-чип и приготовился изучить его содержимое. Экран мигнул, вспыхнул синим светом… и ничего.

— Уска, — тихо выругался Дейн.

Файлы оказались зашифрованы. Неприятно, но ожидаемо, учитывая кем был её кумир. К счастью, дешифратор Коды должен был справиться, пусть и не мгновенно. Подключив конструкта к устройству, Дейн велел начать расшифровку и уже собирался было взяться за бутерброды, как вдруг Кода резко запищал. Громко. Настолько громко, что несколько посетителей за соседними столиками настороженно обернулись.

— В чем дело? — Дейн подавил раздражение и зашипел на конструкта.

Кода ответил серией сигналов, которые можно было интерпретировать как встревоженный тон: "Обнаружена защита. Данные были защищены от несанкционированной расшифровки."

— И?

Кода издал странный писк, который Дейн определил бы как цифровое пожатие плечами.

"В данный момент данные повреждаются. Через несколько минут их невозможно будет восстановить."

Дейн закатил глаза и обречённо вздохнул.

— Это что, шутка?

Кода бодро ответил: "Если бы я шутил, я бы рассказал анекдот. Знаешь, как называется инженер, который работает только по ночам?"

Дейн помолчал пару секунд, подозрительно покосился на конструкта и буркнул:

— Ну и как?

— Полуночный сборщик багов.

Дейн застыл, посмотрел на голо-пад, потом на конструкта.

— Ты сможешь хоть что-то извлечь из этого чипа?

Конструкт пискнул: "Да."

— Постарайся спасти самые последние данные. Работай, — вздохнул Краут.

Дейн снова решил приступить к поеданию бетрбродов, как вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, впуская молодого парня, буквально с головы до ног покрытого дорожной пылью. Несмотря на запылённый комбинезон и грязное лицо, он выглядел так, будто только что сорвал джекпот: глаза сияли, улыбка до ушей. Парень уверенно направился к стойке, поздоровался с Ледой — хозяйкой заведения — и, перекинувшись с ней парой слов, пронёсся мимо Дейна, взлетая по лестнице на второй этаж. Дейн покачал головой и наконец-то съел свои бутерброды.

Спустя долгий час Кода наконец сообщил, что сделал всё возможное. Дейн кивнул, взял голо-пад и принялся просматривать уцелевшие данные.

Первые несколько документов оказались черновиками статей. В одной Нира разбирала фигуру некоего Фредо Хенликса, задаваясь вопросом: кто он на самом деле — истинный патриот или искусный популист? Другой материал касался шахтёров и их суровых условий труда: низкие зарплаты, частые аварии, конфликты с администрацией. В третьей статье речь шла о бандах, которые заполонили города и шахтёрские поселения Ивелия.

Возле одной статьи под названием Феникс Дейн заметил оставленную Нирой заметку:

"Этот Феникс… Вокруг него уже легенды слагают. Народный герой, борец за справедливость, защитник угнетённых… Но почему я нутром чую, что здесь что-то не так? Банда Пепельных стала слишком сильной, слишком организованной. У них есть, боевые конструкты оружие, связи, деньги. Кто их финансирует? Ради чего? Всё это выглядит красиво, но неестественно. Кому выгоден такой герой? Кто стоит за его спиной? Я не верю в этого революционера!"

Последним черновиком была статья о странном религиозном культе, который стремительно набирал популярность по всей планете. Несмотря на свою деструктивную деятельность и участившиеся теракты, культисты продолжали привлекать всё новых и новых последователей. Рядом значилась ещё одна заметка:

"Они поклоняются некой богине по имени Медея. Пыталась найти информацию в глим-сети — глухо. Обратилась к Элии, но и она не смогла ничего найти."

Дейн ненадолго оторвался от записей, подозвал официантку и заказал ещё кофе. Пока он ждал, взгляд машинально пробежался по залу, задержался на гостях, затем вновь вернулся к голо-паду.

"Решила спросить об этой богине у дядюшки Гроуле... Удача... Он посоветовал осмотреть колонну в центре города. Изображения на ней посвящены этой Медее...
Дядюшка Гроуле узнал, в каком направлении я копаю, и потребовал, чтобы я прекратила. Говорит, это опасно... Что-то мне подсказывает, что он знает про этот культ куда больше, чем говорит."

Дейн нахмурился. Далее шли длинные блоки повреждённых данных. Затем снова уцелевшие записи.

"Дядюшка Гроуле умер... Я не верю в это..."

Дейн отвлекся, ему принесли кофе, а по лестнице вниз спустился тот самый паренёк, который промчался мимо него ранее. Теперь он выглядел иначе. Чистый и опрятный, в пусть и старом, но приличном костюме. Слишком приличном для такого заведения. Леда принесла ему еду, он поблагодарил её с искренней улыбкой и принялся есть, не обращая внимания на окружающих.

Краут вернулся к файлам.

Глава 8

Дейн ехал по узким, извилистым улицам Клоаки, лавируя между редкими машинами и неоновой рябью вывесок. Люди здесь жили без иллюзий. Они не ждали помощи — ни от правительства, ни от корпораций, ни даже от соседей. Шахтёры, механики, грузчики — те, кто работал с утра до ночи, а потом спускал жалкие зарплаты в барах и игровых залах. Вечные должники, которых цепляли на крючок ростовщики и кабальные контракты корпораций.

На углу, у стены, сидела пожилая женщина с жуткими протезами вместо ног. Старый, потрёпанный халат плохо защищал её от холода, а рядом стояла табличка: "Помогите кто может". Никто не останавливался. Никто не помогал.

Молодёжь вертелась вокруг подпольных боёв, наркоторговцев и банд. Подростки у стен уставились в экраны голо-падах, прокручивая новости о разборках и последних арестах, а неподалёку двое громил, завернувшись в потрёпанные куртки, переговаривались с мужчиной в тёмном плаще — скорее всего, передавали товар или получали плату.

Вдоль дороги тянулись заведения с мерцающими вывесками: "Золотая пыль", "Шпиль", "Летушкина лапа". Пристанища для тех, кто проиграл всё, кто продал себя, но всё ещё надеялся урвать последний шанс. Изнутри доносились глухие басы музыки, чей-то пьяный смех, ругань, а иногда — звук удара и короткий вскрик, который никто не слышал или делал вид, что не слышал.

Дейн свернул в боковую улицу, где неоновый свет уже не доставал. Здесь были другие знаки жизни: граффити на стенах — символы банд, призывы к забастовкам, номера, которые понимали только свои. В подворотне кто-то спал, завернувшись в потрёпанное одеяло. Чуть дальше, возле припаркованного грузовика, группка мужчин лениво переговаривалась, бросая на проезжающих настороженные взгляды.

Бар "Кривой Су" затерялся среди обшарпанных зданий и узких переулков. Его вывеска, мигающая кривыми буквами, периодически затухала, словно пытаясь окончательно перегореть, но всякий раз вспыхивала вновь, словно упрямый старик, цепляющийся за жизнь.

Перед входом топтались двое массивных шахтёров в пыльных комбинезонах, переговариваясь низкими голосами. Они пили что-то из металлических фляг. Чуть поодаль у стены двое курили дешёвые сигареты: один с металлическим протезом вместо руки, другой в поношенном плаще с высоким воротником, скрывавшим большую часть лица. Возле мусорного бака, в лужах тусклого неонового света, на корточках сидела худощавая девчонка в мешковатой куртке. Она перебирала содержимое маленького мешка с нервной, почти судорожной настойчивостью. Её пальцы дрожали, а тёмные глаза метались по сторонам, будто ожидая, что в любой момент кто-то может попытаться вырвать у неё добычу. Откуда-то изнутри доносились приглушённые звуки музыки, смех, пьяные выкрики и звон бьющейся посуды.

Бар "Кривой Су" гудел, словно живой организм, сотканный из гомона голосов, стука стаканов и перебоев музыки. Здесь можно было напиться за смешные деньги, потеряться в дыму дешёвых сигарет и на несколько часов забыть, что за стенами этого притона продолжается реальная жизнь.

Заведение было набито до отказа. За столами сидели шахтёры с пыльными лицами, фабричные рабочие с масляными разводами на руках, парни в потертых кожаных куртках и женщины в пёстрых шарфах, чьи голоса звенели громче, чем их дешёвые браслеты. Кто-то пил молча, глядя в пустоту, кто-то громко смеялся, хлопая приятелей по плечу. В паре мест уже завязывались ссоры — угрюмые взгляды и напряжённые жесты намекали, что дело может закончиться разбитыми бутылками или выбитыми зубами.

В дальнем углу, на небольшой сцене, выступала музыкальная группа. Гитарист с длинными, спутанными волосами сосредоточенно выводил рваные аккорды, синтезаторщик в капюшоне безэмоционально перебирал клавиши, а певица с ярко-зелёными волосами тянулась к микрофону, её голос то взлетал, то срывался на хрип, растворяясь в гуле заведения.

Поодаль, в тени, сидели люди, которые явно не искали общества. Мужчина с бритой головой и разбитыми костяшками пальцев вертел в руках стакан, задумчиво наблюдая за шумной компанией у соседнего столика. Чуть дальше двое худых парней в длинных плащах переговаривались, изредка поглядывая на посетителей так, будто прикидывали, у кого в кармане завалялась пара лишних солидов.

У стены, в клубах сизого дыма, спорили трое — один в поношенном костюме, второй в бронежилете, третий с массивным имплантом на шее. Спор явно касался долгов, потому что костюмированный, тяжело дыша, вытирал пот со лба, а двое других смотрели на него с хищной усмешкой.

За барной стойкой, уставленной грязными стаканами, стоял хозяин заведения — коренастый мужчина с широкой челюстью и одной механической рукой. Его взгляд лениво скользил по залу, но стоило кому-то слишком шумно хлопнуть дверью или резко встать, как он тут же напрягался, готовый в любой момент вмешаться.

Дейн подошёл к стойке, коротко кивнул бармену и заказал что-нибудь покрепче. Пока напиток наливали в тускло поблёскивающий стакан, он окинул взглядом зал, выискивая официантку. Илло описал её точно, и Дейн довольно быстро вычленил её из толпы.

Ульда ловко скользила между столиками, балансируя с подносом, полным грязных стаканов. Невысокая, с короткими тёмными волосами, она двигалась быстро, цепко поглядывая по сторонам. Настороженность в жестах, лёгкое напряжение в плечах, а главное — кибер-протезы вместо ног, из-за которых походка её была чуть пружинистой.

Он выждал момент, когда она ненадолго задержалась у стойки, бросая короткие фразы бармену, и шагнул ближе.

— Можно тебя на пару слов? — негромко спросил он, прислоняясь к стойке.

Глава 9

Констебль Форн узнал о перестрелке, устроенной наёмником, поздно ночью. Он тяжело вздохнул, когда услышал первые подробности. Конечно, он не ожидал, что Краут будет вести себя паинькой, но всё же надеялся, что охотник не устроит кровавую баню. Однако, прибыв на место и увидев количество трупов, настроение окончательно испортилось.

— Храни нас Закон, — пробормотал он сквозь зубы, осматривая мёртвых.

Но стоило одному из его подчинённых сообщить, что у всех убитых обнаружены татуировки в виде горящей птицы, как на лице Форна отразилось хищное удовлетворение.

Пепельные.

Он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как оперативники Утвердителей в черной броне запечатывали тела в пластиковые мешки и грузили их в труповоз. Сирен не было — никто не хотел поднимать шум из-за перестрелки в этом районе. Здешние жители редко жаловались.

Форн медленно перевёл взгляд на Дейна, который скучающе прислонился к стене обшарпанного дома, лениво ковыряя носком ботинка кусок потрескавшегося бетона. Он что-то вполголоса говорил своему конструкту, время от времени кивая.

Форн сунул руки в карманы и неторопливо подошёл:

— Ну, Краут, ты меня, конечно, огорчил этим бардаком… — его голос был сухим, но в глазах мелькнула усмешка. — Но, знаешь, моя душа прямо-таки радуется, когда Пепельные отправляются в пасть небесному зверю. Так что с меня выпивка.

Он хмыкнул, но затем нахмурился и покачал головой:

— Однако… мог бы хотя бы одного оставить в живых. Могли бы допросить, но, впрочем, я не жалуюсь.

Дейн молча посмотрел на оглушающий пистолет у себя на поясе и чуть нахмурился.

— Вот дерьмо… — пробормотал он, осознавая свою ошибку. Допрос и правда не помешал бы.

Форн ухмыльнулся и закурил тонкую самокрутку.

— Ладно, Краут, рассказывай, что тут произошло.

Дейн лениво оттолкнулся от стены и коротко изложил события, не вдаваясь в лишние эмоции. Форн слушал, кивая в такт его словам, задумчиво пуская дым в ночной воздух.

— Интересно, почему ДБИ так быстро засунуло это дело подальше от любопытных глаз? — протянул он.

— А кто его вёл? — Дейн сложил руки на груди. — Мне бы с ним побеседовать.

Форн рассмеялся.

— Ты хоть дело читал? Там имя указано!

— Так… пробежался глазами… — признался охотник, почесав затылок.

— Да уж, великий сыщик, — фыркнул констебль. — Слушай, ты только поосторожней с департаментом. Там люди разные. Есть достойные… но и кодхта’да фог’га хватает. Тем более сейчас.

Он снова затянулся, хмуро посмотрел на своих людей. Утвердители уже заканчивали работу и готовились уезжать.

— А вообще, мне не нравится, что в этом деле замешаны и департамент, и Пепельные.

— Кто они такие? — Дейн кивнул на труповозку.

Форн хмыкнул:

— Пепельные? Революционеры. Из тех, кто за всё хорошее и против всего плохого. Ну ты понимаешь… — он отмахнулся, стряхивая пепел. — Сначала хлопот не доставляли. Подожгут квик-кар какого-нибудь жирного корпората, нарисуют свою идиотскую птицу на фасаде дома… Таких идиотов везде хватает.

Дейн кивнул.

— А потом?

— Потом? — Форн помрачнел. — Потом они вдруг начали нападать. Сначала конвои, потом шахты, затем опорные пункты. Оружие появилось. А главное — люди, умеющие его применять. И боевые конструкты.

К ним подошёл один из подчинённых Форна, и констебль кивнул, разрешая уезжать.

— Как по щелчку пальцев у этих кодхта’да фог’га появилось всё, что нужно для настоящей войны. Прямо чудо какое-то. А я, Краут, в чудеса не верю. И мне трудно понять одну вещь. На кой ляд им понадобилось убирать Барда? — продолжил Форн, глядя на уезжающую труповозку. — Он никто. Вошь.

— И как тут замешана эта студентка? — задумчиво добавил он.

Дейн молча переваривал услышанное.

"Во что же ты ввязалась, Нира Морган?", — подумал он, выдохнул и сказал:

— У меня есть просьба.

Форн прищурился.

— Ну?

— Узнай про офицера ДБИ с номером жетона ОБ66/12.

— Хм…

— И мне нужно всё, что у вас есть на человека по имени Раскат.

Форн удивлённо приподнял бровь.

— Впервые слышу, но ладно, — констебль кивнул, — думаю, с этим проблем не будет. По жетону сразу не обещаю, но посмотрю, что можно сделать. Ты же в "Шахтерской пристани" остановился? Как будет, что рассказать, я загляну.

Дейн слегка кивнул.

— А ещё… информация об одной женщине. Зовут Элия. Подруга убитой.

Форн задумался, а потом вдруг щёлкнул пальцами и ухмыльнулся:

— Не знаю та ли она, кого ты ищешь, но знаю одну Элию. Она инфопат. Живёт и работает в "Лазури".

— "Лазурь"…? — Дейн чуть приподнял бровь.