На осколках счастья

Глава 1. Боль

Наташа

– Простите, но нам не удалось сохранить ему жизнь. – произнёс врач в ответ на мой немой вопрос, когда я очнулась.

– Кому, ему? У меня же девочка!!! – удивилась я.

– Плоду. – прозвучало даже как-то безразлично.

– К-к-какому плоду? Где моя девочка? Что с моей девочкой! – я попыталась встать, но врач насильно уложил меня назад на кровать.

– Наталья Олеговна, успокойтесь. Мы не смогли спасти вашего ребёнка. Когда Вас привезли, её сердце уже практически не билось. Так бывает в жизни.

Вот и всё! Мой мир просто рухнул! Рассыпался на тысячи осколков!!! Мы шли к этой беременности с мужем несколько лет, преодолели, казалось бы, все круги ада. Но нет… есть ещё, глубже, жёстче, жарче.

Я просто уставилась в одну точку, а перед глазами замелькали картинки.

Вот я, совсем ещё молоденькая, волнуясь, стою перед зеркалом, а мама поправляет фату и что-то шепчет. Сегодня день нашей с Лёшей свадьбы – самый счастливый на свете. Я очень волнуюсь, и от этого не могу спокойно усидеть на месте. Мама ворчит и успокаивает меня. Свадьба тогда прошла на ура, а я ощущала себя невероятно взрослой и самостоятельной, впервые отправляясь ночевать не к родителям, а в нашу с мужем съёмную квартиру.

Вот мы с Лёшей рассматриваем упаковку теста на беременность. Нам так хотелось малыша, и мы искренне верили, раз был секс, и не один раз, значит я точно беременна! Со смехом читали инструкцию и опускали тест– полоску в жидкость… Но чудо обошло нас стороной. Один цикл, второй, третий… Спустя полгода я записалась к участковому гинекологу, прослушала лекцию, что для таких молодых, как мы, срок на самостоятельную беременность даётся в 12 циклов. Заодно меня просветили на тему, что беременность случается не от каждого момента интимной близости. О, как долго я потом пересказывала всё это Лёше.

Вот мы на приёме у гинеколога – эндокринолога. Со дня нашей свадьбы прошло уже два года. Сколько гадостей я выслушала от свекрови, сколько слёз пролила… Но муж всегда поддерживал меня и успокаивал. Говорил, что не лечится только смерть, а всё остальное – ерунда. И мы обследовались и лечились. У обоих нашли проблемы. И вот он приговор – самостоятельная беременность невозможна, только ЭКО.*

Мы становимся на очередь в клинику, ведь у нас “трубный фактор” * и это ужасно. Или нет? Дополнительное обследование, выбор протокола и способа его ведения, поддержка и вот в самый волнительный момент мне сообщают, что получилось восемь эмбрионов. Двоих оставляют расти, а остальных замораживают по два. У нас четыре попытки! Как же тогда я была счастлива. Верила, что теперь-то всё получится с первого раза, а значит, впереди у меня целых четыре беременности. Наивная!

Первая попытка приносит первый в нашей жизни яркий полосатый тест. Но это оказывается “хвост” *, а сами эмбриончики не крепятся. У меня тогда случилась истерика и нервный срыв. Пришлось на работе брать несколько дней за свой счёт, чтобы успеть смириться и принять ситуацию.

После протокола у меня находят миомы и приходится отложить новый до конца лечения. Но оно не помогает, и мы идём на миомэктомию *. Да, это опасно, но польза превышает риск, как сказал врач.

Второй протокол, стимуляция, подсадка, отпуск и постельный режим и вот, заветный ХГЧ в три сотни, удваивающийся за тридцать два часа.” Высока вероятность двойни” – пишет мне приложение в телефоне, а я скачу от радости. Но УЗИ в пять недель, а потом и в семь, и девять твердят – одноплодная развивающаяся беременность. Моему счастью не было предела. Всю беременность муж носился со мной, как с писаной торбой, а я летала на крыльях счастья. Меня минуло даже такое воистину стихийное бедствие, как токсикоз. И вот теперь я здесь, почему?

ЭКО* – экстракорпоральное оплодотворение

“трубный фактор” * – невозможность самостоятельной беременности, вследствие непроходимости маточных труб

“хвост” * – после подсадки эмбрионов женщина получает несколько уколов ХГЧ (хориони́ческий гонадотропи́н – гормон, в норме вырабатываемый организмом при успешной имплантации эмбриона в полость матки) с целью поддержания развития беременности

миомэктомия* – это хирургическое удаление миоматозных узлов, при котором сохраняются тело и шейка матки.

Глава 2. Неприятное известие

Алексей

– Алексей Сергеевич, давайте выйдем. – предлагает врач, когда Наташе вводят успокоительное и она засыпает.

Мы выходим в коридор, а затем через коридор на балкон. Врач явно нервничает. Что же он хочет мне такого сообщить?

– Слушаю Вас. – не выдерживаю я.

– Алексей Сергеевич, понимаете, тут такое дело… – врач явно с трудом подбирает слова. – Я не знаю, как сообщить это вашей жене. Надеюсь вы сможете подобрать слова. – Он выдыхает, как перед прыжком. – Ваша жена больше никогда не сможет самостоятельно родить.

– Э-э-э… – глубокомысленно выдаю я. – В смысле? Почему?

– Понимаете, такой случай… Он один на миллион. Мы просто не могли предположить, что подобное возможно. Ваш с супругой ребёнок спас мать ценой собственной жизни. Нам, к сожалению, не удалось спасти ни плод, ни матку.

– Я не понимаю. – уставился на врача. Что он такое говорит. Как это вообще возможно. – Объясните подробнее.

Врач затянулся, затем ещё раз. Видимо волнуется или не знает, с чего начать.

– Видите ли, в недавнем прошлом у Вашей жены были проблемы, ну Вы, наверное, знаете, с маткой…

– Какие проблемы? – удивляюсь я.

Если честно, несмотря на длительные попытки забеременеть со стороны Наташи, вечные обследования и тонны каких-то таблеток… ну не вникал я глубоко во всё это, а тут…

– Как? – удивляется собеседник. – Вы не знаете, что Ваша супруга перенесла неоднократное удаление миом, часть из которых были весьма крупными?

– Эээ, что-то такое припоминаю. – ответил я. – Но при чём здесь это? Ведь прошёл уже год, если не больше.

– Видите ли, после миомэктомии остаются рубцы. И чем больше был миоматозный узел, тем больше рубец. Опять же, у Натальи Олеговны оказалась предрасположенность к их образованию и не особо высокий уровень регенерации. Плюс длительность лечения…

– Не понимаю, причём тут всё это… – пробормотал я.

… Ну так вот, подобный анамнез является, конечно, безусловным фактором риска во время беременности. А плюс ещё постоянные гормональные терапии…

– Доктор, а можно проще и короче? – не выдержал объяснения, изобилующего терминологией. Ну да, это Наташка бы поняла, но не я.

– У Вашей жены больше нет матки. Она никогда не сможет выносить самостоятельно вашего ребёнка. – на выдохе заявил эскулап, а я часто заморгал.

– Как это?! Подождите… но у нас же… эмбрионы ещё… а вы говорите… – растерялся я.

Это что же получается? Наташа потеряла ребёнка и больше забеременеть не сможет? А как же я? Получается, у меня никогда не будет своего ребёнка?

НИ-КОГ-ДА!!!

– Ну что Вы? Мы выдадим все необходимые документы…

У меня больше не может быть детей…

… и вы с супругой…

… никогда...

– … сможете встать на очередь, на суррогатное материнство.

… во всяком случае с этой женщиной точно.

– Вы меня слышите, Алексей? – тронул врач меня за плечо, когда я не отреагировал.

Какие реакции?! Моя жизнь закончена. С этим срочно нужно что-то делать!

– Я? А, да, слышу… Вы сказали, что я больше никогда не смогу стать отцом! – пробормотал я и, развернувшись, побрёл в сторону выхода.

– Я вовсе не это сказал. – донеслось мне в спину.

Вовсе не это сказал…

Какой-то потерянный, я бродил бесцельно по улицам города, не в силах осознать, что вот всё это конец!

* * * * * *

Как я оказался в баре? Понятия не имею. Просто сидел и смотрел в никуда, держа в руках бокал с виски, полупустой, между прочим.
Рядом на столике стояла тарелка с куриными крылышками и вторая, с сыром.

– Хм, и откуда это всё взялось?

– Молодой человек, а можно к вам присесть? – услышал я женский голос, как через туман, и поднял глаза.

Рядом стояла потрясающая блондинка, в обтягивающих ноги брючках и свободной рубашке, поверх какого-то топа, или, как там называется, эта обтягивающая сиськи майка?!

А что, вполне аппетитная девчонка. Грудь такая, на вид, кругленькая и мягонькая… И вырез майки, опять же, в которой видны полушария. Снизу тоже вполне приемлемо, не Наташка, но всё же.

– З-зачем? – поинтересовался я чуть заикаясь. Это всё виски!

– Понимаете, – доверительно склонилась ко мне незнакомка, обдав лёгким свежим ароматом духов и вдоволь предоставив возможность оценить её верхние достоинства, – ко мне тут один клеится… Ну я и сказала, что не одна в баре. Вы здесь уже час сидите, ни к кому не пристаёте, много не пьёте… Я просто посижу рядом, а как этот мудак удостоверится, что занята и отвалит, тихонько уйду. Ну пожалуйста!

И ресничками замахала, и глазки такие честные и просительные… Короче, это всё не я, это всё виски…

– Н-ну, с-садитесь, пожалуйста. – чуть отодвинулся на диванчике, уступая место для очаровательной нижней части девушки.

Мою невольную (или вольную) собеседницу, как оказалось, звали Олей. В бар она пришла с подружкой, но та куда-то испарилась…

Мы разговорились. Возможно, мне просто надо было выговориться, и неожиданная собеседница подвернулась так вовремя. А может это всё проклятый виски!

Где-то на грани осознания, пришел и тот факт, что к нам действительно подходил какой-то хмырь, и пытался забрать у меня Олю. Я тут душу изливаю, значит, горе своё пытаюсь пережить, а мне мешают?! Короче, выставила нас всех троих охрана из бара. Этого хмыря, и меня с Ольгой. И тот факт, что Ольга предложила продолжить знакомство в более спокойной обстановке, и даже сама вызвала такси… Что было дальше, я вообще помню смутно и урывками.

Проснулся я утром в чужой постели, в незнакомой комнате и от звука чьего-то чарующего, хрипловатого голоса.

– Нет, простите, он не может сейчас ответить… Да, обязательно передам, как проснётся…

Кто там чего должен передать?

В комнату вошла вчерашняя знакомая в соблазнительно коротком халатике.

– О, Лёша, проснулся? Звонила твоя жена. Просила перезвонить, как ты проснёшься.

Глава 3. Подлый "изменник"

Наташа

– Кто была это женщина? – визжала я.

– Наташенька, успокойся, тебе сейчас нельзя нервничать. – пытался вразумить меня этот проклятый изменник.

– Ах, даже так?! И почему это мне нельзя нервничать, а? И именно сейчас?!

От моих криков, казалось, звенели стёкла в палате. Плевать!

– Ну как же, ты только после операции. – недоумевал этот гад. – Швы разойдутся от резких движений.

– Ах, швы разойдутся?! – схватила с тумбочки чашку и запустила в Алексея. – Я тебе сейчас покажу, швы разойдутся! – чашка разбилась о стену на множество осколков, брызнувших во все стороны, в нескольких сантиметрах от его головы.

– Наташа, успокойся, радость моя…

– Заткнись, гад! Какая я тебе “радость”?! Пока я отхожу от операции и оплакиваю смерть нашей с тобой дочери, ты кувыркаешься с какой-то бабой, бросив меня в больнице! – следом за чашкой в сторону супруга летят тарелки.

– Да успокойся ты, идиотка! – неожиданно рычит он и в считанные секунды преодолевает расстояние между входной дверью и моим спальным местом. – Сядь! А лучше ляг! – и муж толкает меня аккуратно на кровать, присаживаясь рядом. – Если ты перестанешь визжать и дашь мне всё объяснить…

– Я не хочу с тобой разговаривать! – шепчу в ответ, прижатая к матрасу его рукой. – Как ты мог?

– Что “как я мог”? – возражает он со злостью.

– Ты бросил меня здесь вчера одну, а сам ушёл! Я думала, врач сказал тебе что-то такое и ты поехал домой… А ты, ты… Изменять мне побежал?! Что, не нужна тебе баба, которая не смогла забеременеть, да? А в любви-то клялся… Пшик все твои слова любви! – опять начала переходить я на крик, пытаясь подняться с кровати.

– Так и было. – ответил муж. – Мы поговорили с врачом и дальше всё как в тумане… У меня ничего не было с Ольгой. Она просто подсела ко мне в баре с просьбой отвадить от неё ухажёра.

– И как, получилось? – ехидно уточнила я, продолжая злиться.

– Да. – не заметил муж сарказма. – Мужик подошёл, слово за слово… В общем, нас выставили из бара.

– Хм, из бара, да? А что ты там забыл, милый? – зло цокнула языком.

– Не знаю. Я просто шёл по городу куда глаза глядят. А потом понял, что мне жизненно необходимо выпить! Ну и зашёл. – тихо ответил он, свесив голову.

Чем сильнее распалялась я, тем тише становился он.

СТОП!!!

Что он захотел? Выпить?

– С ума сошёл? Тебе же пить нельзя! – взвыла я.

То есть я тут на больничной койке, а он решил самоубиться самым изощрённым способом?

– Что, хочешь закончить как твой отец, в канаве? Мы же договаривались… Ты же обещал, ты клялся, что больше ни грамма! Лёша!!! – я затрясла мужа как грушу. – Слышишь меня, ты же обещал больше не пить!

А он обернулся и посмотрел мне в глаза так, что я и успокоилась сразу, и притихла. Было в этом взгляде нечто такое…

– Ты не понимаешь, – прошептал он, – это было выше меня! Такие новости… такие…

– Да какие? – опять начало набирать обороты моё раздражение. – Что тебе сказал врач?!

– Что у нас больше не может быть детей. НИКОГДА, понимаешь? Никогда!

– В смысле? – не поняла я. – Да, я скорблю о нашем ангелочке, но так заявлять… Пройдёт время, я восстановлюсь и…

– Не будет больше никакого “и”, Наташа! – прервал меня муж практически криком. А ведь только что шептал… – Ты больше не сможешь мне родить ребёнка. Никогда! Ты… ты… э-эх! – он махнул рукой и опять весь сгорбился, уронив голову…

– Нет уж, дудки! Я должна выяснить почему он так уверен в том, что утверждает. – Хотя интуиция и здравый смысл вопили: “Остановись, дура!” – но я продолжила выяснять.

– Что – тебе – сказал – врач! – произнесла чётко, раздельно и приказным тоном. – Не смей увиливать и врать! Правду! Говори!

Лёша поднял на меня глаза, посмотрел затравленно, а потом произнёс то, что навеки разделило мою жизнь на ДО и ПОСЛЕ.

– Ты больше не женщина. У тебя нет матки. Ты красивая пустышка, с которой можно кувыркаться сколько хочешь, а толку ноль! А я так хотел детей, понимаешь?!

– Что? – обалдела я от его слов. – Уходи! Пожалуйста!

– Прости, Наташа, я не то хотел сказа…

– Уходи, Лёша! Просто встань сейчас и уйди. Завтра поговорим.

Глава 4. Это же не конец света?

Наташа

И опять тишина!

Среди каменных стен

Я блуждаю она,

Но не жду перемен.*

После того как Леша вышел, я какое-то время просто просидела в прострации, гипнотизируя одну точку, точнее трещинку на стене.

"Не верю!" – вопило всё внутри. – "Нет, этого не могло произойти со мной наяву! Это сон, дурной сон, кошмар!"

Но проснуться не удавалось. Тогда я встала с кровати и отправилась "пытать" лечащего врача.

Не дошла.

В больнице есть две «вездесующие» нос и «всёзнающие» профессии – это медсестра и уборщица. Вот разговор двух, судя по всему, представительниц этих рабочих специальностей я и услышала, случайно, проходя мимо хозяйственного помещения.

– Бедная девочка. – причитала баба Маша, что мыла полы и в моей палате тоже. Я голос запомнила. – Как ей не повезло-то, деточку потеряла, да ещё и такая беда. А может, врут?

– Не врут. – отвечал ей более молодой голос. – Я лично на операции присутствовала. Девочка-то, малышка, ценой своей жизни мать спасла. Что-то там передавила своей головкой, и врачи мамочку успели спасти. Так, Оксана Анатольевна и сказала, вот. И злилась очень, а толку ноль, не смогли они ничего сделать, как не старались. Взялись ушивать – а на матке то “живого места нет”. Это Анатольевна так сказала. Она, когда приняла решение удалять… аж заплакала. Говорит: “Девочка такая молоденькая, и детей нет, а мы её сейчас бесплодной сделаем”.

Дальше я недослушала, достаточно с меня информации, даже через край. Развернулась и побрела в палату, ничего не видя перед собой. Видимо, именно поэтому и влетела в собственного лечащего врача.

– Ну и кто так нас расстроил, Наташа? – попыталась улыбнуться та самая Оксана Анатольевна.

– Это правда? Ну что я без… бес… и больше никогда…

– Правда. – было мне тихим ответом. – Зайди в палату.

Женщина взяла меня за руку и завела туда сама, ещё и дверь прикрыла.

– Наташа, понимаешь… – начала она.

– Понимаю? Не знаю, не уверена. – прервала её я. – Оксана Анатольевна, зачем жить дальше? Для чего?

Врач побледнела и нервно сглотнула.

– Наташенька, это же не конец света! У тебя прекрасные рабочие яичники. Плюс, насколько мне известно, ещё есть запас эмбрионов. Встанете с мужем в программу, подберёте суррогатную маму и будут ещё у вас детки…

– Нет. Разве нужна мужу «такая», понимаете? Я никому такая не нужна! Мне незачем больше жить! Зачем Вы меня спасли?! Зачем? Я хочу к ней, к моей девочке, к моей Сонечке!

– Даже не смей так думать! Поняла?! – стальным голосом произнесла врач. – Сейчас ложись и отдохни, а к двум чтоб была на УЗИ, талончик получишь на посту.

Анализы, обследования, консилиумы, таблетки…

Меня выписали домой сравнительно быстро, но на антидепрессантах и с обязательством посещать психолога. Более того, даже записали к нему и лично за ручку первый раз отвели.

В больнице, окружённая подобием любви медперсонала, я вроде бы даже как-то и начала приходить в себя, но дома…

Рулоны розовых обоев, которые доставили накануне трагедии, ещё не собранная, но уже привезённая кроватка, детский комодик с пеленальным столиком и стопки крохотной одежды… Антидепрессанты не помогли! Когда муж вернулся домой с работы, я разгромила всё, что только могла, сидела посреди получившегося бедлама и тихо выла.

Моей Сонечки больше нет! Зачем же тогда здесь я?! Почему она не забрала меня с собой!

А ещё я всё время крутила в голове одну фразу: “ценой своей жизни мать спасла”.

Нет, врачи мне потом объяснили, когда посчитали, что я адекватная, что Сонечка погибла ещё по дороге в больницу, но всё равно мне казалось… лучше бы они её спасли!

*стихотворение написано мною в далёком 1998 году. Использован отрывок.

Глава 5. И у конца есть начало

Алексей

– Наташа, что ты тут натворила?! – восклицаю, вернувшись с работы пораньше.

Да, я не смог отпроситься, чтобы забрать жену самостоятельно, но и мысли не допускал, что она способна на подобное!

Наташа сидела в комнате, которую мы начали обустраивать для будущей дочери перед самой трагедией. Вокруг феерично валялись рулоны обоев, пачки клея, пластиковые ёмкости с грунтовкой. Кроватку моя жена опрокинула, благо хоть я не успел её распаковать. Есть ещё шанс, что кровать не пострадала, и можно будет вернуть её назад в магазин. На люстре качались какие-то тряпки. Комод возврату не подлежал, ибо ему досталось по полной. Это ж сколько надо иметь дури, чтобы выломать верхнюю крышку, призванную служить пеленальным столиком?! Ящики это полоумная тоже разнесла вдребезги.

Супруга не обращала на меня внимание. Она смотрела в одну точку и выла. Тонко так, противно.

Пришлось действовать. Подошёл и рывком за руку поднял её.

Мда, после родов за неделю моя красавица превратилась в тень. Под глазами огромные круги, кожа имеет сероватый оттенок, волосы кое-как собраны в подобие пучка, губы искусаны. Наташа практически отказалась от еды и потеряла, по словам врачей, критически много в весе. Но глаза… На меня взглянули озёра ненависти и ярости, вселенской боли и отчаяния.

Я отшатнулся.

– Я не хочу больше жить! – бесцветным голосом заявил этот “привет из Бухенвальда*” и обжёг меня потусторонней яростью во взгляде.

– Наташа, тебе плохо? Давай я позвоню Оксане Анатольевне…

– Плевать! – перебила меня она. – На всё плевать!

– Наташ, так нельзя! На этом жизнь не заканчивается, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – шипит она мне, буравя гневным взглядом, – прекрасно понимаю, что ТВОЯ ЖИЗНЬ на этом не заканчивается! У тебя же есть эта, спасённая, из бара!

Господи, да о чём она вообще? Мы с Ольгой с того утра больше ни разу и не виделись. Просто у меня же работа, и потом, жена сама же запретила мне приходить к ней в больницу! О чём и напоминаю тут же.

– Ты же сама мне запретила приходить! Видите ли, мой вид тебя расстраивал! А Ольга, у нас с нею ничего нет! И не было с той встречи.

– Ну да, конечно, так я тебе и поверила! Где же ты тогда пропадал так допоздна?! Мне соседки уже нашептали во сколько ты возвращался домой всю эту неделю!

– Я работал сверхурочно! Думаешь легко возвращаться домой, зная, что вас здесь нет, в смысле тебя.

– Вот именно, НАС!!! – зацепилась Наталья за мою оговорку. – Нас больше нет! Нашей Сонечки больше нет и никогда не будет! – и жена осела на пол, закрывая лицо руками и сотрясаясь от рыданий.

– Наташа, ну не надо, слышишь?! Мы столько всего пережили вместе с тобой. Не надо, не плачь, мы справимся. – попытался я утешить её, но какое там.

– Справимся? Ты помнишь, что сказал мне в больнице? – она подняла на меня мокрые от слёз красные глаза.

– А я? Нет, не помнил, честно признаться.

– Ты сказал, что я теперь и не женщина вовсе! Что я, как резиновая женщина из секс-шопа, приятно провести время, а толку ноль! – зло проговорила супруга, а я ужаснулся.

Нет! Я не мог ей такое сказать! Или мог?

– Наташа, я не мог такого сказать. Я так не думаю…

– Мог! Сказал! И, думаешь! Именно так ты и думаешь в глубине души. Считаешь, я не знаю, что для тебя и твоей мамочки рождение ребёнка было идеей фикс! А теперь что? У нас есть эмбрионы, но я не смогу их даже выносить. Не в чем… – её голос к концу упал до еле слышимого шёпота.

А я не знал, что ей ответить. На работе мужики мне сочувствовали, что мы потеряли ребёнка. Но успокаивали, что позже ещё попробуем. Естественно, я не распространялся, что всё, поезд ушёл, а направление закрыли.

– Наташа, давай не будем…

– Нет, Лёша, будем! – голос жены опять стал громким. – Я считаю, что заслуживаю правды. Ты готов прожить со мной всю жизнь и поставить крест на совместном ребёнке? Готов взять из детдома и усыновить?

И вот что я ей мог ответить? Я сам не знаю, готов или нет. Нет, ну правда… У меня ещё вся жизнь впереди, а тут такие вопросы…

– Не знаю. – врать не буду, этого она точно не заслужила.

– В-о-о-от! Не знаешь! А я знаю.

– Наташ, ну… Я люблю тебя, но не уверен, что готов взять чужого ребёнка и воспитывать его, как своего.

– Чужих детей не бывает… Я неделю с завистью смотрела, как молодые мамочки выписываются домой с новорождёнными… – из глаз жены опять хлынули слёзы. – Представляешь, каково это?! Я хочу ребёнка, и мне плевать кто его биологические родители! Но без тебя эта мечта нереальна!

Жена смотрела на меня с такой надеждой, а я…

– Наташ, я не готов сейчас, понимаешь?

– Уходи! Нам нужно подумать каждому о своём.

– Ты выгоняешь меня? – я был в шоке.

– Сегодня – нет. Собирай вещи и уходи. Попробуем пожить отдельно и понять, а что нам каждому в действительности надо! – прошипела она.

– Я не хочу через какое-то время услышать “я потратил на тебя…” лучше принять это решение сейчас!

Ого! Я даже не подозревал, что такие мысли могут ютиться в голове у жены. Но её взгляд… Она вполне серьёзно.

– Хорошо, я сейчас уйду, а за вещами заеду завтра.

Ну а что мне оставалось?

*Бухенвальд — один из крупнейших концентрационных лагерей на территории Германии, располагавшийся близ Веймара в Тюрингии. Несмотря на то, что официально Бухенвальд не имел статуса «лагеря смерти», уже с лета 1937 года там начали уничтожать людей.

А вот действительно, мог бы иначе, как вы считаете?

Глава 6. Внеплановое купание

Наташа

Остаюсь одна в квартире. Тишина угнетает и хочется наложить на себя руки.

Как же мне плохо. Зачем прогнала Лёшу? Впрочем, правильно. В последнее время между нами что-то начало угасать. И это что-то началось задолго до катастрофы.

Да, пока лежала в больнице и изучала потолки было время подумать. Достаточно времени.

Последний год мы жили по привычке. Из наших отношений ушли нежность и трогательность. Даже наступившей беременности мы радовались как-то сухо. Я думала, что это просто усталость, нервное истощение, но нет, всё гораздо глубже оказалось.

После реанимации, вид Алексея меня только раздражал и бесил. Мне не хотелось ни объятий, ни поцелуев. Да даже банальное его участие вызывало отторжение. Правда врач утверждал, что это какой-то там "перенос", но я понимала, что уже давно не искала ласки и нежности возле мужа. Или просто не ждала их от него?! Даже и не знаю.

Мы перестали куда-то ходить вместе, проводить вечера вдвоём, выезжать на прогулки. Стали жить как соседи. Пришёл с работы, поел и уткнулся в телефон, планшет или даже телевизор. Нет, Лёша не задерживался на работе, не торчал в гараже, как некоторые. Просто никак не проявлял ко мне интерес. Я стала частью обстановки в квартире. Из секса тоже ушла страсть. Да и, опасаясь выкидыша, муж вообще старался избегать этой стороны супружеской жизни. Хотя несколько раз я застала его в ванной за весьма пикантным занятием на мою фотографию. Именно поэтому мысли о любовнице в моей голове не возникало.

За окном стемнело, и город засиял огнями. Набережная манила в свои объятия и как бы шептала: "Иди ко мне, побудь со мной".

Может действительно просто выйти и погулять, побродить у реки.

Решено.

В шкафу нашла старые поношенные джинсы и такую же мастерку. Уютно, удобно и комфортно, то что нужно.

Волосы собрала в хвост с помощью расчёски. Макияж наносить не стала вообще. Мне было глубоко плевать, как я выгляжу. Впрыгнула в шмотки, схватила ключи от квартиры и выбежала за дверь.

Город встретил меня вечерней суетой и прохладой у реки. То тут, то там веселились дети. Их смех звучал в моих ушах траурным звоном. Постаралась забрести куда-то подальше, где нет "цветов жизни", сейчас из меня хреновый садовод. Просто чтобы не видеть и не слышать.

Спустя какое-то время поняла – удалось. Людей рядом не было, ну, практически. Детей и подавно. Если попадались, то влюблённые парочки или пожилые люди.

Села на скамейку, вытянула ноги и раскинула руки, полной грудью набрала воздух – кайф!

Лёгкий ветерок трепал волосы и пытался закинуть прядку из хвоста мне в лицо, темнота нежно обнимала за плечи и укрывала от проблем дня. Удивительно, но я не чувствовала холода, хотя конец августа обычно был у нас уже холодным. Но именно сегодня стояла невероятно тёплая погода.

Я закрыла глаза и попыталась выбросить всё из головы, все мысли и переживания… Эдакая перезагрузка системы удалась, и даже был слышен звон комаров и шуршание чьих– то крыльев.

Здорово!

Невероятно захотелось к воде.

Сама не знаю, как, но оказалась с ногами на ограждении.

Расставила руки в стороны, будто крылья расправила. Хорошо, свободно, даже почти не больно.

– Девушка, не смейте прыгать! Вы что, с ума сошли?! – раздался крик за спиной.

Я вздрогнула, оступилась и… да, полетела прямо в воду.

"Ну всё, Сонечка, встречай!" – пронеслось в голове. – "Я же не умею плавать".

Рухнула в воду и начала барахтаться. Ну уж нет, не хочу, пока не хочу.
Ты прости меня, доченька, может, попозже встретимся?

Одежда намокла и начала тянуть на дно.

А может быть, и скоро…

Вдруг сильные руки обхватили меня за подмышки и потянули вверх. Ещё мгновение, и я уже отплёвываюсь на поверхности, а какой-то мужик, костерит меня, на чём свет стоит.

“Какой же голос, мм, бархатистый, с лёгкой хрипотцой, музыкальный…” – подумала я и потеряла сознание.

Как вы думаете, спасут Наташу?

Глава 7. Вот только этого мне и не хватало!

Руслан

Развод, какое мерзкое слово.

Хотя нет, у меня вот прям исключительно оно-то и подходит. Я искренне любил жену, боготворил, на руках носил, а она?! Развела, как лоха!

Стоило раньше послушать доводы друга и делового партнёра, но мы же гордые… Да и Алла сумела настроить меня против всех друзей так, что единственный человек, которому я доверял – жена.

Случай открыл мне глаза, неприятный, не скрою, но всё же…

Тогда у меня, как назло, пробило колесо прямо возле въезда в достаточно дорогой, спальный район, построенный чуть в стороне от основного города. Алла постоянно просила купить там квартиру. Ну как же, рядом лес, свежий воздух, никаких заводов…

Я уже убрал в багажник колесо и домкрат и вытирал ветошью руки, когда мимо проехало авто жены и свернуло в сторону коттеджей. И всё бы ничего, но за рулём сидел мужчина! А моя «благоНЕВЕРНАЯ» к нему льнула. Почему я был уверен, что это наша машина? Да потому, что лично всегда обслуживал её, и знал каждую выбоину, каждую неровность. Ну и, номера, естественно, наши.

Короче, прыгнул я в свою машину, и отправился следом. Приехал как раз вовремя, чтобы увидеть, как неизвестный мужик и моя Аллочка, едва выбравшись из авто, не стесняясь окружающих, целуются на парковке. И ладно бы просто целовались… Но мне подобное супруга и за закрытыми дверями спальни не позволяла, а этот хмырь её ТА-А-АК ЛАПАЛ… До сих пор поражаюсь, как мне тогда хватило силы воли не выйти из машины. Видимо сработали рефлексы. Когда-то давно вот также умение обдумывать свои действия прежде, чем что-то делать, спасло меня от тюрьмы. Тогда я просто успел вовремя остановиться и не превысить уровень самообороны, а теперь… Пожалеешь, тварь!

Короче, дальше был бракоразводный процесс. Неверность супруги доказал мой адвокат (что– то они там с другом провернули и достали записи с камер видеонаблюдения).

Сейчас я расслабленно шагал по набережной, наслаждаясь вечерней прохладой и ощущая себя по-настоящему свободным и с облегчением вдыхал ароматы парка.

Да, с облегчением это точно! Алла облегчила мой счёт на кругленькую сумму, а также оставила меня без двушки в центре. Впрочем, это и к лучшему. Зато мой юрист развернул это дело так, что бизнес остался при мне, как и любимый внедорожник. Ну а квартира – дело наживное. Тем более, что крыша над головой у меня всё же была, хоть и однокомнатная.

Шёл я, значит, наслаждался, даже бутылочку пива купил и открыл, правда, так и не пригубил, когда увидел миниатюрную изящную девушку, стоящую на краю ограждения с раскинутыми руками.

"Вот только самоубийц мне и не хватало!" – зло подумал, а вслух крикнул дурёхе:

– Девушка, не смейте прыгать! Вы что, с ума сошли?!

Или я слишком громко крикнул, или она специально… но девушка вздрогнула, покачнулась и полетела прямо в воду.

Естественно, я как был, так и прыгнул следом, даже задуматься не успел ни о чём.

Дурёху сносило течением, а она, вместо того, чтобы грести к берегу, бестолково била по воде руками. И ведь даже не орала, идиотка!

“Не умеет плавать и, видимо, в шоке” – пронеслось в голове.

Поднажал и был рядом как раз в тот момент, когда эта дура начала уходить под воду.

Мысленно выругавшись поднырнул, обхватил за грудь и вытащил на поверхность.

К счастью, девушка была жива! Начала отплёвываться и кашлять.

– И где таких идиоток только выпускают! – возмущался я, подгребая к берегу, где уже собралась толпа зевак. – Что, совсем жить надоело, дура?! Какого хрена полезла на ограждения? Вот найду родителей и выдерут они тебя, как сидорову козу соплячка малолетняя!

Оп, и она обмякла! Еле успел голову зафиксировать.

– Ты что, совсем невменяемая?! Очнись, сейчас же! Хватит притворяться!

Но какое там, я вытаскивал на берег обмякшее тело.

“Вот же, сучка!” – подумал я зло.

Кто-то из толпы вызвал скорую.

Как хорошо! Значит, скоро отделаюсь от этой ненормальной.

Врачи приехали очень быстро, осмотрели девушку и погрузили на каталку.

– Кто спасал? – спросил пожилой мужчина.

Естественно, указали на меня.

– Едемте с нами. Нам необходим полный рассказ. Да и вас не мешало бы осмотреть.

Ну что же, поеду, раз так настаивают. Может, дождусь родителей этой ненормальной и выскажу им всё, что думаю о воспитании ребёнка!

– Куда? – услышал я голос водителя.

– В третью! Там как раз сильная гинекология, они сами разберутся!

“Чего? При чём здесь гинекология?! Эта дура топилась…”

Сирена, мигалки… пять минут, и мы на месте.

В приёмный покой как раз входила женщина в возрасте, на вид крайне суровая, когда мы “въехали” с потерпевшей.

– Наташенька, как же так, девочка?! – запричитала она, глядя на бессознательное тело юной идиотки.

– Извините, – не выдержал я, – Вы её знаете?

– Конечно! – строго ответила мне врач. – Сама лично сегодня утром выписывала. Или уже вчера. – голос врача смягчился, и в нём послышалось сочувствие. – Бедная девочка… Надо было выписать ей большую дозу антидепрессантов. Надо же, топиться вздумала… – потом она обратила внимание на меня более осознанно. – Спасибо, мужчина, что спасли её. Такое горе… Никак не может справиться… Что же мне с ней делать?!

– Горе? А что с ней не так-то? Вы её родителей знаете? – уточнил я.

– Родителей? – недоумённо посмотрела врач. – Нет, не знаю. А Вам они зачем?

– Ну как же, ребёнок вздумал топиться! Нужно внимательнее следить за детьми!

– Ребёнок? Какой ребёнок?!

– Ну вот же, Наташа. Так Вы её назвали, кажется. – теперь я недоумевал.

– Ах Наташа… – женщина отчего-то улыбнулась. – Она совсем не ребёнок. Ей давно за двадцать. Вы ошиблись! И следить за ней должен был муж! Вот ему можете высказать все претензии, я даже слова не скажу. – ухмыльнулась она и ушла к пациентке.

Меня быстро осмотрели, взяли показания и контакты и отпустили.

Глава 8. Объяснятельная

Наташа.

Очнулась в больничной палате. Дежавю какое-то. На этот раз хоть без катетеров во всех доступных и малодоступных местах, и то хорошо!

Ещё бы понять, как это меня опять угораздило?

– А кто это у нас тут как дедушка Ленин? – вошла в палату Оксана Анатольевна.

На мои недоумённо приподнявшиеся брови пояснила:

– Живее всех живых! – какой же у врачей юмор… дурацкий!

– Я, видимо. – ответила женщине.

– Ну и зачем топиться удумала? – строго спросила врач.

Точно, идиотское чувство юмора!

– Кто? Я? И в мыслях не было! – возмутилась от чистого сердца.

Вот это да! Я же топиться и не планировала, лишь наслаждалась вечером. Тогда как сюда попала? Не помню, хоть убейте!

– Даже так? А вот импозантный мужчина, что тебя из реки вытащил, так не считает! – она мне подмигнула, хоть лицо и сохраняло маску суровости и даже сердитости.

– К-к-какой мужчина? Какая река? Вы о чём? – я была ошарашена.

– Так, хорошо, давай зайдём с другой стороны. – присела на край кровати врач. – Ты вчера выписалась, поехала домой, и-и-и?

– А что “и-и-и”? – опять невкурила я.

– Наташенька, вспоминай вчерашний день. Это очень важно.

– Да? Ну, хорошо. – я задумалась. – Приехала домой, отнесла вещи в спальню. Зашла в комнату Сонечки… Скажем так, сильно расстроилась. Потом немножко поругалась с мужем. Ну правда, совсем чуть-чуть. – увидела я скептический взгляд Оксаны Анатольевны. – Решили с супругом пожить отдельно. Он ушёл, а я… Мне очень захотелось прогуляться у реки. Оделась, обулась и вышла в вечерний мир.

– Так, интересно. – вставила врач, когда я замолчала. – Пока ничего “такого” я не услышала, дальше. Ты сильно была расстроена? О чём думала?

– Дальше, я гуляла. Так хорошо, тихо спокойно. Дети, правда немного раздражали, но я ушла подальше, вглубь парка. Потом вышла к реке. Было так классно, так легко. Знаете, мне прям захотелось жить дальше! – я улыбнулась своим мыслям. – Потом захотелось чего-то безрассудного… Я влезла на ограждения, они же в том месте весьма широкие, бетонные, вся ступня поместилась даже… Так вот, я встала, подставила лицо ветру, раскинула руки и ощутила свободу, впервые со дня свадьбы. Было так классно!

– Хм, интересно. Значит топиться ты не планировала.

– Естественно! – фыркнула я.

– А что потом? – подталкивала меня продолжить рассказ врач.

– Потом? Потом… пото-о-ом… – задумалась я, прокручивая вчерашние события в голове. – А, потом какой-то придурок заорал, как ненормальный рядом! Я испугалась, вздрогнула и полетела в воду! Помню, как даже тонула. – поражённо уставилась на следователя в медицинском халате, не иначе. – И вдруг меня кто-то схватил, вытащил на поверхность и обматерил. Всё, больше ничего не помню…

– Ага, значит, с твоей колокольни этот звон выглядел вот так… Ну что же, вполне правдоподобно… – пробормотала врач. – И показания сходятся, в принципе, в сухом остатке…

Она ещё какое-то время задумчиво потеребила манжету своего рукава и вдруг заявила:

– Анамнез* собран, с вами, пациентка, всё ясно!

– Что со мной ясно? – не поняла я.

– Не желала ты топиться! Просто несчастный случай. Одна по дурости на парапет влезла, а другой слишком громко высказал свои пожелания. – и Оксана Анатольевна вдруг рассмеялась. – Спаситель-то, Наташа, тебя за девочку-подростка принял, что решила покончить жизнь самоубийством. Требовал контакты родителей…

– Как?! – только и смогла выдать я поражённо.

– Молча! Есть нужно нормально и себя в порядок привести. Ну что же, я понаблюдаю тебя ещё сутки. Всё же купание в холодной реке в твоём состоянии опасно и, если всё нормально, поедешь домой.

*Анамнез — совокупность сведений, получаемых при медицинском обследовании путём расспроса, самого обследуемого и знающих его лиц.

* Парапе́т (фр. parapet, итал. parapetto, от parare — защищать и petto — грудь): Ограда (невысокая стенка), перила вдоль чего-либо, загородка, предохраняющая от падения.

Кажется всё обошлось. Я рада, а вы?

Глава 9. Ругательная

Алексей

Я выхожу из дома и понимаю, что мне некуда идти.

К маме? Ну уж нет, только не это. Ведь тогда, мало того, что мне устроят мозгосекпеш по полной программе и не дадут спокойно выспаться, так ещё и Наташе потом достанется сеанс бесплатной пилорамы.

Здесь нужен иной подход, а потому я набираю номер закадычного друга, у которого свой дом за городом и вскоре отправляюсь в вынужденные гости. Совместим, так сказать, приятное с полезным.

– Здоров, Леха! – встречает меня хозяин двухэтажного дома. – Проходи. А ты совсем не изменился. Разве что раскормила тебя твоя Наташка! И как только отпустила? Да ещё и с ночёвкой? Э-эх, погудим!!!

– Здорова. Миш, тут такое дело… В двух словах и не объяснишь.

– А в двух и не надо! – возвещает хозяин, входя в “скромную” гостиную, занимающую почти весь первый этаж. – Смотри что у меня есть! – жестом фокусника достаёт “соточку” коньяка. Сейчас нам Машуля организует закусончик и расскажешь, что стряслось.

Коньяк… спиртное… опять коньяк… Прошлый раз я проснулся в постели неизвестной женщины.

– Миш, ты только не обижайся, но я не пью.

– Так и я не пью! Что тут пить-то? – хмыкнул друг, демонстрируя махонькую бутылочку.

– Не, я совсем не пью. У меня эта, ал– ко– голь– де– гид– ра– ге– на– за*. – по слогам выговорил я этот гадкий медицинский термин.

– Чего-чего у тебя? Какая алкогольная зараза?! – хохотнул Мишка.

Ему вот смешно, а у меня отец спился и умер в прямом смысле в канаве. По пьяни упал и захлебнулся в ручье, что тёк вдоль улицы во время дождя…

– Короче, хрень такая в организме, из-за которой вырабатывается быстрое привыкание к алкоголю, и я могу спиться. Не буду я. Мне чутка хватит и потом я теряю связь с этим миром.

– Не ссы, далеко не уползёшь! Это тебя твоя Наташка так запугала? Ведь раньше ты с мужиками бухал по-чёрной! – недовольно цокнул языком дружбан.

Да, давненько мы с ним по душам не беседовали. Вот как женился я, так только по телефону и изредка.

– Нет, не Наташка. У меня батя помер год назад, потому что спился в хлам. А Наташка… Да, заставила сдать анализы, что– то там выяснили и мне потом врач популярно обрисовал картину… Хочу жить долго и счастливо! – грустно ответил я.

– Извини, братан, про батю я не знал. Ну, тогда я конину, а ты чаёк, лады? Маш, Машка-а-а, поставь чайник.

Так за неспешным разговором мы и просидели с другом до часу ночи.

– М-да, Лёха, дела-а-а. – выдал он, когда я закончил рассказ о своих злоключениях и сообщил, что жить мне, как бы пока негде. – Ну, сегодня переночуешь у нас. А завтра покумекаем.

Его «покумекаем», вылилось в уютную однокомнатную квартирку с видом на детскую площадку и парк. Подогнал кто-то из знакомых, на две недельки.

Ну и замечательно. Думаю, за это время мы с Наташей сможем успокоиться и всё нормально обдумать. Хотя, что тут обдумывать. Жену я люблю, но вот её предложение об усыновлении ребёнка…

Вот и Миха был охуевлён от такого поворота. Так и сказал: “Старик, и нафига тебе растить чужого выродка?!” Правда, после этих слов тут же схлопотал полотенцем от жены. Мария у него женщина видная. Ну, в смысле, издалека её видать. Высокая дородная дама, с руками покрупнее моих. С такой спорить иногда просто опасно для жизни. Ну так Мишка и не спорит.

Я на работе был, когда мне позвонил друг и передал ключи от квартиры.

Мне здесь определённо понравилось. Блин, если Натаха совсем выгонит, напрошусь здесь жить. И до работы недалеко, в принципе даже пешочком можно.

Одному сидеть в пустой квартире не хотелось, да и желудок недвусмысленно намекал, что быть мне посланным… в магазин. А потому, отзвонился другану, расписал как мне всё нравится. Затем потопал в ближайший супермаркет, благо он был практически за углом.

Нашёл себе пельмешек, взял сметанки к ним, молочка пару литров, батон и масло на завтрак, баночку кофе и кусок сыра. Не то чтобы правильный набор, но в семье у меня сначала готовила мама, а потом Наташа. Так что взял то, что реально был в состоянии «сварганить» без посторонней помощи. Хотя пельмени мне порядком надоели.

А на кассе меня ждала неожиданная встреча.

– Лёша? Что ты тут делаешь? – послышалось за спиной.

*Алкогольдегидрогеназа – фермент, который синтезируется в организме человека для переработки алкоголя. Бывает «быстрого» и «медленного» типа. Люди, у которых образуется быстрая алкогольдегидрогеназа, пьянеют практически мгновенно, небольшие дозы спиртного могут вызвать у них сильное отравление, однако и зависимость развивается реже. Те, у кого синтезируется «медленный» вид фермента, пьянеют намного позже – именно они любят алкоголь за «приятный» эффект эйфории, но и чаще страдают от алкоголизма.

Ну и кого там встретил наш герой?