На отшибе

Пролог. Ведьма

Воскресное утро в Колдспрингс выдалось далеко не тихим. Рассвело совсем недавно, а у церкви уже собралось чуть ли не полдеревни. Удивленный пастор Джозеф, который обычно едва ли не батогами загонял людей на проповедь, медленной степенной поступью подошел к толпе и поднял правую руку с намерением утихомирить разгоряченных прихожан. Не тут-то было.

– Доколе мы будем терпеть это издевательство? – низенькая женщина в чепце уперла руки в боки.

– Если ничего не предпринять, то недолго: с таким урожаем мы просто не дотянем до весны! – ответствовал ей покрасневший от возбуждения дровосек Томас.

– А вы знаете, какой последнюю неделю у меня надой с коровы? А вы спросите, спросите! – наседала на Джозефа его свояченица Катрина.

– Успокойтесь, уважаемые! На всё воля Божья! – священник размашисто перекрестился, чем запустил цепную реакцию: вся паства принялась мелко и судорожно креститься вслед за ним. – Надо принимать ее со смирением и кротостью!

– Кротость-то оно, конечно, замечательно, – ширококостный упитанный старик пригладил свою седую окладистую бороду, – а только знаем мы, чьих это рук дело!

– Знаем, знаем, – снова заполошно заголосили кумушки.

– Только не опять… – тихо пробубнил себе под нос пастор.

– Хватит игнорировать очевидное!

Сборище начало наседать, всё теснее смыкая ряды.

– Это всё ведьма!

– Ее рук дело!

– Плевала в колодец! Я сам видел!

– Коров доила ночью! Досуха!

Толпа тем временем увеличивалась: на площадь подтянулось уже всё население деревни, перебуженное и заинтересованное скандалом.

– Из-за этой ведьмы и ее порчи у моего мужа всё тело в язвах!

– Это ты не приплетай! Твой муженек по блудницам в городе шляется каждый раз, когда на рынок ездит, оттуда и язвы!

– Да он у меня невинный! О грехе даже и не помышляет!

– Конечно, ты себя в зеркало видела?

– Да откуда у них деньги на зеркало, когда мужик всё на шлюх спускает!

– Нет, это от ведьмы! Я докажу! Доставьте только мне ее в руки, уж она у меня попляшет!

Толпа загудела, как всегда скорая на расправу.

– Так, только давайте без перегибов как в Салеме! Нам не нужен самосуд и случайные жертвы. Держите себя в руках, смирение – высшая добродетель! – снова напомнил о важном пастор.

– Какие жертвы? Мы же просто желаем поговорить. Может, она и вовсе ни при чем.

– Это как же «ни при чем»?! А кто коров моих сглазил?! А кто на кривую Софи порчу навел?! – свояченица ткнула пальцем в местную уродку с элефантиазисом. Та в ответ радостно замычала.

– Да родилась она уже такая, не выдумывай! – раздалось из толпы.

– Это кто тут за ведьму заступается? А ну выйди, покажись пред честным людом!

Никто не шелохнулся.

– Неурожай, несчастья, сглаз, порча! Кто-то должен быть виновен! Доставить сюда ведьму!

– Хорошо. Вот мы доставим и допросим. Только мирно, без членовредительства.

Пастор окинул въедливым взглядом толпу:

– Мне нужны добровольцы для эскорта так называемой «ведьмы» к зданию ратуши.

– Я готов пойти! – вечно задумчивый Илайджа будто пробудился ото сна.

– Я всегда готов! – Томас двусмысленно скосился в область своего паха. Девушки поблизости зарделись.

– Вам нужен старший. Муж посерьезней и ответственней, – Джозеф выискивал взглядом кого-то в толпе. – Вот он! Джонас, выходи, не стесняйся!

Толпа расступилась, и кряжистый мельник неспешно прошествовал вперед.

– Вот и готова экспедиция в лес. Ваша задача добраться до домика ведьмы и уговорить ее явиться пред наши очи и ответствовать.

– А если не пойдет? – спросил Илайджа и потупился.

– А вы постарайтесь, чтоб пошла. На то вам и ум дан. А грубую силу, – пастор строго вперился в хитро прищуренные глаза Тома, – использовать только в крайнем случае, если другие приемы уже исчерпаны!

– Но нам нужна страховка, – впервые подал голос мельник. – Тот, кто назад воротится и всем вам сообщит, если, не дай Бог, что-то пойдет не так.

– Да что там может пойти не так? – Томас легкомысленно осклабился. – Что нам эта баба сделать может? Трем здоровым… – он покосился на Илайджу. – Двум здоровым мужикам?

– Возьмите отрока быстроногого, – пастор поймал за нечесаные вихры пробегавшего мимо блондинистого мальчугана.

– Ай! – попытался вырваться пацан.

– Ишь, ловкий! Такой-то нам и нужен. Билли, прекрати дергаться и слушай внимательно! Пойдешь вместе с Джонасом и парнями в лес и будешь слушаться во всем, а не то уши откручу, понял?

– Да, понял, понял! Пойду только у мамки отпрошусь!

– Никуда не пойдешь, знаю я тебя! Сам с твоими поговорю.

Часть 1. Странная семейка

Часть 2. Вывернутые

Мы познакомились в кафе. Трижды мы умудрялись занять соседние столики. В первый раз я просто бросила на него заинтересованный взгляд – ну, как обычно смотрят незамужние девушки, – машинально отмечая симпатичное интеллигентное лицо, которое отнюдь не портили очки, и спортивную фигуру, и тут же вернулась к работе. Дедлайн подкрался незаметно, а от статьи были только заголовок, логлайн и первый абзац. Во второй раз я даже не заметила, когда он появился в заведении, но ощутила жжение на своей щеке. Клянусь, не для красного словца! Я вообще раньше считала это обычной метафорой, не больше. Это же мистика – чувствовать, что на тебя пялятся. Но именно в тот день так и случилось. Щеку жгло, я посмотрела влево и увидела его. Мы улыбнулись друг другу. В третий раз, каюсь, специально села за соседний столик – он уже был в кафе, когда я пришла на ланч. Мы усиленно строили друг другу глазки целый час, а потом, вставая из-за столика, он даже попрощался со мной. Ну и в четвертый раз он просто сразу уселся напротив. Предварительно спросил, конечно, может ли так поступить, он все-таки джентльмен!

Роман был бурным. Эрик писал для модного глянцевого мужского журнала, а я одновременно для тру-крайм подкаста, местной новостной газетенки и приюта для животных, расположенного в одном квартале от моего дома и учрежденного моей сердобольной подругой. Я была кем-то вроде бесплатного пиарщика, сочиняла завлекательные и трогательные посты для соцсети Classmates и разных сайтов. Хоть за это мне не платили, почему-то именно эта часть работы ощущалась как самая важная.

Эрик, кстати, любитель животных. Когда я привела его в приют и он начал сюсюкаться не только с белой пушистой кисой Маркизой, которую обожают абсолютно все, но и с вреднючим рыжим существом по кличке Боб (все говорят, что это собака, но, по-моему, это лиса, или еще какой-то нелюдимый хищник, иначе откуда в нем столько агрессии), Сьюзи, моя подружка, подмигнула мне и шепнула: «Не упускай его!» И добавила, что он the keeper,[1] заставив меня смеяться от счастья.

The keeper сделал мне предложение всего через три месяца знакомства. Рада была только Сьюзи. Ну и я, разумеется. Остальные друзья этого не поняли и крутили пальцем у виска. «Да что они понимают», – отмахнулась Сьюзен. У одних не было никогда серьезных отношений, хоть они и хотели, у других тоже не было, но они и не собирались их заводить. Замужних и женатых друзей у меня нет. Действительно, к черту их советы! Отец мой давно умер, а мать… Мать со странностями. Ей достался в наследство старый особняк от какой-то дальней родственницы, с которой она никогда не виделась, и матушка моя взяла да переехала туда! В глушь, куда даже автобусы не ходят. Да, у меня есть машина, но она застряла однажды по дороге в этот дом на отшибе, что сразу отбило мне охоту туда ездить. Я звала ее назад, но она сказала, что не может жить в месте, где умер отец, и продала эту квартиру, тем самым отрезав себе путь к отступлению. И я ее больше не навещала. Мы ограничивались короткими звонками раз в месяц и по праздникам. Да, возможно, я плохая дочь, но отношения у нас всегда были чрезвычайно сложными, и отец служил буфером. А когда его не стало… Все развалилось.

Но на свадьбу я, конечно, не могла не позвать свою мамашу. Тем более что других родственников у нас нет. По линии отца у меня их много, но все они были против их свадьбы, поэтому мы с ними не поддерживали отношения. И теперь после двух десятилетий писать им и звать на бракосочетание я считала такой себе идеей. Я по жизни интроверт, хоть и журналистка, и скромной церемонии, на которой будут только самые близкие, мне достаточно. Эрик сирота, воспитывался бабушкой и дедушкой. Они переехали во Флориду, но обещали прилететь в день свадьбы.

Однако все пошло прахом… «Мы прокляты», – сказал Эрик, а я поправила: «Это я проклята». Он не знал, во что он ввязывается. Неудачи преследуют меня всю жизнь. Я должна была предупредить его… Но я понадеялась, что его удачливость перебьет мою неудачливость. Так часто бывает в командировках или увеселительных поездках. Когда я одна – дороги закрываются, и в прямом, и в метафорическом смыслах. Когда я с кем-то, все обычно проходит без эксцессов.

Но только не наша свадьба…

В общем, за день позвонила бабушка Эрика с сообщением, что дед попал в больницу. У него давно уже диабет, и он впал в гипогликемическую кому. Я предложила перенести свадьбу, но Эрик воспротивился.

А мать просто не приехала.

Накануне я позвонила ей с сообщением, что мы ее заберем и отвезем сразу в милую церквушку, с пастором которой уже договорились. Она расположена рядом с аэропортом, и мама сказала, что приедет сама, не нужно с ней цацкаться. Что за бред трястись четыре часа на машине до ее дома, а потом столько же до церкви? Я не стала спорить. Я знала ее. Поэтому мы не общались – из-за ее долбаного упрямого жесткого характера, будь он неладен. В итоге мы просто ждали ее в здании аэропорта. Все пассажиры вышли, а мама нет.

А церемония через час…

В общем, мы решили пожениться. Зная мать, я тогда предположила, что это очередной акт вандализма от нее. Родительница, как обычно, пытается разрушить мои планы. Она ведь могла прилететь и раньше, познакомиться с Эриком, пожить какое-то время у нас (Эрик переехал ко мне, потому что он снимал, а я счастливая обладательница маленькой квартиры-студии), и вместе бы мы отправились в церковь. А еще я предлагала съездить к ней вместе с Эриком, но и сама мать не выказала особого желания встречать гостей, и Эрик заявил, что является до последней клеточки тела урбанистом. Он не понимает, зачем жить в каком-то доме на отшибе, когда есть нормальная квартирка в центре мегаполиса.