На пороге неба Часть Вторая

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Айонель

Вот так я привела гостя в свои апартаменты.

Подавив замешательство от двусмысленности ситуации, бодро произнесла:

— Устраивайтесь поудобней, господин Арминель. Чтобы не смущать, друг друга, я поставлю матовый щит на кровать… ровно посередине, — вежливо и немного сконфужено улыбнулась я гостю.

Арминель последние пятнадцать минут только кивал молча в ответ на мои слова, и было непонятно: он согласен на все или просто чем-то шокирован? Но на самом деле мне сейчас не до того, чтобы разбираться в его переживаниях. Своих полно!

Я, видимо, была не в себе, когда предложила ему подобную авантюру. Ведь, если об этом узнают те, кто мне в этой жизни по-настоящему важен: братья, родители, — все будут категорически против подобного решения!

Это меня по-настоящему и тревожило.

В лицах представила раздражение отца и его недовольные слова о моей склонности к благоглупостям. Суровый взгляд мамы, которая всегда на моей стороне, но будь она здесь, то обязательно посоветовала, чем мне лично решать сложную ситуацию, обратиться к кому-нибудь за помощью. О братьях и вовсе молчу — они бы просто задушили меня упреками! Самое забавное, в любом случае, все это понимая, я бы в подобной ситуации поступила точно также! Мое «рацио» какое-то «недо-рацио»…

— Ох… — печально то ли вздохнула, то ли простонала я, закрыв глаза ладонью.

Эльф в удивлении поднял брови, как я заметила, это коронный жест учителя боевой магии. Пришлось пояснять:

— День сегодня вышел бесконечный. Полдня с Заманелем рисовали объемные шары, овалы и прочие ужасы. Под конец занятий я готова была сжечь свои пастели, а завтра опять занятия живописью.

Арминель, уже по-хозяйски устроился в кресле перед моим камином, и, сложив руки на животе, понимающе кивнул:

— Измени расписание, я ведь уже здесь. Надеюсь, после моих занятий тебя не посещает желания что-нибудь сжечь? — Он мило улыбнулся, скрыв насмешку, и тут же вернулся к рассмотрению огня в камине.

Вежливо улыбнулась в ответ. На большее я сейчас не способна.

Однако смущение никак меня не покидало и, прихватив свои вещи, проворно ушла в гардеробную. Да, на занятиях боевой магией я даже не замечала как быстро проходит время, и звонок к обеду воспринимала как досадную помеху.

Искупавшись, натянула на себя мягкую пижаму, сверху белый кружевной халат и вышла в комнату. Армин сидел в том же кресле и напряженно смотрел куда-то в район окна. Но, едва я появилась, он мгновенно расслабился.

Рассмотрев его, я на миг онемела от удивления. Теперь на нем вместо камзола и белой шелковой рубашки был надет длинный темно-красный халат с бархатными отворотами на воротнике и тонкая ночная рубашка. Как он успел так быстро пойти переодеться и вернуться в мои апартаменты? Но для озвучивания подобного вопроса у меня не хватило мужества.

Растянув обещанный щит посредине кровати, разделила ее на две широкие части и улеглась на правую половинку, предоставив гостю всю левую сторону. Передвинула ему россыпь подушек, выбрала себе одеяло полегче, оставив теплое гостю.

Жестом потушила светильники на стенах. Комната погрузилась в полную тишину и темноту.

— Спокойной ночи… — вежливо произнесла я. Ситуация требовала от меня хотя бы пары слов, но мне сейчас легче сделать вид, что я мгновенно уснула, чем поддерживать вежливую беседу.

— Ты меня совсем не боишься? — вдруг спросил учитель, судя по голосу, до сих пор пребывающий в глубоких раздумьях.

Я закатила глаза и, глядя на кружевной полог кровати, насмешливо сообщила:

— Боюсь, очень, да. Спокойной ночи, господин Арминель.

Стараясь больше не терзаться раздумьями, а смысл в них: когда мне жилось спокойно? — быстро уснула.

Уже утро… Я лениво повернулась к залитому светом окну. По голубому небу взбитыми сливками беззаботно пробегали пушистые облака. Но о лете уже мало что напоминало. Солнце совсем ослабло, его лучи, проскальзывающие через оконное стекло, только нежно гладили кожу, а не «кусались», как летом.

Хорошо лежать, отрешившись от всего, провожая ленивым взглядом бегущие облака, но пора вставать. Я сползла с кровати и босыми ногами потопала по холодному мраморному полу к маленькому диванчику, на котором остался мой кружевной халат.

Вчера легла в нем, но ночью было жарко, и я скинула громоздкое одеяние на козетку. Надо успеть собраться до визита помощницы.

Чериэль скоро придет и принесет завтрак.

Когда я торопливо натянула на себя халат, и вытянула домашние туфли из-под свесившегося покрывала, наконец, повернулась и растворила щит. Арминеля на кровати не было. Только смятое место и откинутое одеяло. С облегчением выдохнула, испытывая радость от догадливости учителя.

Но, когда, оделась и вышла из гардеробной, Армин по-хозяйски уже сидел за столом, а Чериэль, склонив перед ним голову, заканчивала накрывать стол для завтрака.

Я тяжело вздохнула и быстро оглядела заказ учителя — посредине стола стояло блюдо с горячей олениной, печеные овощи и тарелка с пирожными. И взглянула на Арминеля с растерянностью.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Айонель

Завершив основные занятия, я медленно стянула с плеч кружевную накидку и прижалась горячим лбом к мраморной стенке пустого коридора.

День оказался таким тяжелым…

Маленькие каблучки моих туфель, казалось, вытянулись в высоту и мешали ходить. Ко всему, я променяла ужин на поход и знакомство с местной библиотекой. И хотя там не сильно задержалась, молодой библиотекарь Симраель быстро собрал мне нужные свитки, но за этот длинный день я безумно проголодалась и сильно устала.

В душе был мрак, и заниматься рисованием вовсе не хотелось.

Скользнув невидящим взглядом по белому мраморному барельефу, изображающему эльфа воина в парадном наряде, наконец, сообразила, что из дел на сегодня остался только визит к учителю живописи. И я направилась к нему, искренне надеясь, что он быстро сообщит что хотел, и отпустит меня с занятий.

Аккуратно постучала в высокую резную дверь кабинета живописи.

— Добрый вечер, учитель. Я пришла, как вы сказали…— коротко, но вежливо поклонилась я, открывшему мне Заманелю.

— Айонель, ты вовремя! Проходи! — радостно воскликнул он, словно не виделись лет сто, а не расстались два часа назад.

В кабинете было пусто, округлый лоскут света от двух магических шариков создавал вокруг накрытого к ужину стола настроение таинственности и уюта.

Учитель взял из моих рук сундучок с художественными принадлежностями, положил его в кресло и пригласил меня за стол, на котором кроме обычного угощения стоял кувшин с вином и какие-то фрукты.

— Я еще не закончил ужинать, присоединяйся, Айонель…

Учитель схватил меня за руку, упорно уговаривая присесть и поужинать с ним. Удивленная и сломленная напором с его стороны, я все же присела на предложенный стул, но, сразу отказываясь от угощения.

— Спасибо, но я уже поужинала, — я коротко улыбнулась и вежливо покачала головой.

Заманель присел рядом.

— Сегодня я в трапезную не пошел, решил ужинать в одиночестве, — улыбнулся учитель, потянувшись к чаше с фруктами, стоявшей с моей стороны. Он наклонился ниже над столом, и по моей шее проскользнуло его дыхание.

Я отодвинулась, чтобы ему не мешать тянуться к фруктам, и вопросительно выгнула бровь:

— Вам помочь? Давайте я передам чашу…

Учитель, усердно достававший чашу через весь стол, от помощи отказался.

— Нет, я же хотел тебя угостить.

Я устало отозвалась:

— Спасибо, но не стоит обо мне беспокоиться. Простите, что помешала, давайте я зайду завтра?

Тень усмешки скользнула по благородному лицу эльфа:

— На самом деле на ужин я ждал тебя.

Я вежливо кивнула:

— Да-да, мы же договаривались. Просто я не думала, что день будет настолько утомительным. — И слабо улыбнулась в ответ, раздумывая, будет ли сейчас уместно подняться и уйти? После всех попыток мне угодить, угостить и прочего, не оскорбит ли это доброго эльфа?

Не дожидаясь моего согласия, Заманель налил чай в две тонкие позолоченные чашки:

— О! Тогда вот это тебе просто необходимо выпить! — Он энергично взмахнул рукой в сторону моей чашки, предлагая приступать к чаепитию. — Целители утверждают, что такой чай лучше всего помогает отдыху и восстановлению сил… — и добавил в мою чашку эльфийского вина.

Я пристально на него посмотрела. Столь настойчивое внимание заставляло меня нервничать. Когда же он начнет говорить по делу? Я на самом деле очень устала, была голодна и хотела как можно скорее попасть к себе.

Все вместе, это напоминало настоящее отчаяние, и я резко поднялась.

— Спасибо за чай и угощение, учитель. Что-то я не очень хорошо себя чувствую, и лучше пойду. Мне совестно отвлекать вас от трапезы, да и дела срочно доделать надо. Простите.

Я склонилась за своим сундучком, собираясь его забрать, а Заманель кинулся ко мне и подхватил, тем самым застав меня врасплох.

От испуга я отпрянула, и в его глазах на миг появился понимающий хищный блеск, который быстро исчез и передо мной вновь стоял учитель живописи, очаровашка Заманель.

Неужели показалось?

— Прости, я неправильно понял, испугался, что ты падаешь… — смущенно отступая, оправдывался он. — У тебя такой бледный измученный вид, и вообще…

Дальнейшую неловкость прервал стук в дверь.

Заманель, не скрывая своего недовольства, подошел и открыл. К своему великому облегчению, я услышала за дверью ледяной голос боевого мага:

— Ученицу Айонель срочно требует секретарь Гатлинель, у него вопросы по поводу завтрашнего расписания.

Если бы Армин знал, как я обрадовалась его появлению!

— Да-да, уже иду! — громко и излишне радостно произнесла я, и повернулась к Заманелю:

— Простите, учитель. Договоримся о занятиях в следующий раз!

— Конечно, Айонель, конечно. Но… — Заманель подошел к столу и, подхватив оттуда шелковую шкатулку с конфетами, вручил ее мне: — Ну, раз угостить тебя не получилось, возьми хоть это!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Айонель

Наконец моя жизнь вошла в немного однообразную, но весьма интересную колею. Я каждый день ходила на боевую магию, на уроках которой мы увлеченно готовились к предстоящему соревнованию.

Армин вечерами стал куда задумчивей, да и на занятиях вел себя по-другому. Словно в этом для него открылось что-то новое, и он стал получать удовольствием от общения с ученицами и от того, что работа по предмету стала совместной и от этого еще более захватывающей.

У нас появились противники: мальчишки из боевой академии, а много-много проигрышей подряд на соревнованиях сильно подогревали энтузиазм девушек.

Учениц в группе начальной боевой магии добавилось, если не считать Микланель с карманным сопровождением, они ходить перестали.

Как я поняла, случайно услышав разговор Чери с подругами, у Армина со Смотрителем по этому поводу этих девиц даже конфликт вышел. Смотритель требовал, чтобы учитель пустил Микланель на свой предмет, а учитель отказался, заявив, что обучать боевой магии подобное неуравновешенное существо слишком опасно.

Из-за недавних проливных дождей площадка для занятий покрылась слоем грязи, теперь наши занятия проходили в закрытом бальном зале. Армин укрыл магическими щитами отделанные шелком и живыми цветами стены, и по его приказу сюда доставили несколько столов и диванов. И только мраморный пол оставил без внимания, решив, что ему защита от неловких учениц не нужна.

Рассадив нас на диваны, учитель оглядел всех лукавым взглядом.

— И так, девушки, что кроме самого соревнования стоит сделать на празднике? Столько лет проигрывали… — явно на что-то намекая, задал лукавый вопрос Армин.

Девчонки зашумели:

— Сделать мальчишкам парики из голубых кудряшек, а сверху прицепить разноцветные бантики, — предложила застенчивая Деемель.

— Нет, это оскорбление… — заметила Наэль, самая старшая девушка в группе, не сводящая влюбленного взгляда с Армина.

— С чего это парик вдруг оскорбление? — Продолжила настаивать на своем пухленькая Деема. — Самое оно… Смешно и безобидно!

— Давайте закидаем их заклинаниями для волос, пусть у них появятся лысины, — фыркнула длинноногая Саламиль. — То-то весело будет!

— А сверху накинем голубые парики, — захихикала Деема. — Тогда они нам еще и благодарны будут!

— Вы не понимаете, что это несправедливо, против нас будут такие же первокурсники… кажется, так у них называется первый год обучения? Зачем нам мстить за неудачи прошлых лет им? — холодно отозвалась Тернипель, строгая соседка Софиель, сегодня она не расставалась с рукописями по минералогии, наверняка, теперь на правах хорошей знакомой пришла о чем-то расспросить Армина.

Софиель еще утром пошла на занятия со мной, а Иренель недавно заболела, и ее родители увезли домой. Как шутила Софиелька, «твоих конфет переела».

После той «рыбки» я уже не знала, что думать, тем более учитель Заманель вслед за этим очень поспешно покинул академию.

Но постепенно, как начались серьезные занятия, все отошло на второй план. Девчонки с моей группы чувствовали, что с таким учителем, им любой замысел по плечу, потому фантазировали дальше.

Я тоже внесла в обсуждение свою лепту.

— Может, накинем на них смешные иллюзии? Типа милых толстых зверюшек? Хомячков или зайцев, и пусть прыгают по полю… А нам смешно!

— Хорошая мысль! — весело поддержал меня Армин.

Вместо того чтобы обрадоваться похвале, я задумалась. Теперь мне не понять, он поддерживает потому, что предложение на самом деле хорошее или из-за моей помощи с темными?

Пока я размышляла, рассматривая очередной серый шелковый плащ Армина, теперь я знала, что их у него много, боевой маг отдал приказ:

— Ладно, сделаем так, Софи и Айон рисуют потешные фигурки, а новые девочки, которых недавно взяли в команду, приступают непосредственно к тренировкам.

Тут его перебила Тернипель:

— Я не хочу заниматься боевой магией, так как это мне нигде не пригодится. Но я умею хорошо рисовать потешных зверьков!

— Отлично, Терни, молодец! Садись с девочками рисовать… — махнул рукой в сторону нашего стола Армин.

Я протянула свой уголь и бумагу подошедшей Тернипель, а сама отодвинулась. Как я уже поняла, что рисование... это не мое, Армин переоценил мои способности в изображении веселых хомячков.

— Хорошо, что он назвал тебя Терни, я представляю, как бы ты злилась, сократи он твое имя до Тернип… — усмехнулась Софи, обводя глазки потешного зверька толстой линией.

Я с удивление посмотрела на сосредоточенно рисующую подругу, кто бы подумал, что собственное имя может стать источником неприятностей.

— Я вот подумываю… может и мне заняться боевой магией. Буду пользоваться ею в тех случаях, когда будут коверкать мое имя… — В ответ на шутку Софи, пробурчала Тернипель.

Мы с Софиель фыркнули от смеха.

Армин обвел всех веселым взглядом, и вдруг поняла, что никогда не видела, чтобы он от души улыбался.

Как правило, раньше все его улыбки были высокомерными, ироническими или вовсе полу улыбками, когда в насмешке он изгибал край рта. При этом его глаза никогда не улыбались. Но, кажется, только сейчас, готовясь с девчонками к соревнованию, он искренне упивался всеобщим душевным подъемом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Игнир

Вот и пришел день N.

Моих учениц, участниц соревнований, усадили в огромные экипажи и перевезли в боевую академию. Я переправился сам, но чуть позже.

Кругом радостно гудела толпа. Горожане, родители учеников и просто любопытные уже заполнили свободные места на трибунах вокруг украшенной площадки, где ежегодно проводились соревнования. Толпы неприкаянных родственников бродили по дворам и коридорам академии, создавая хаос.

Минуя радостных учеников и их родителей, я быстро свернул в закрытое, и пока пустое помещение, куда должны привести выступающих сегодня девушек, которых задержали на входе. И там же у входа я наткнулся на парочку: Айонель радостно с кем-то болтала, из-за угла мне были видны только его протянутые руки, положенные на ее плечи.

В первый миг я решил, что Темные вновь меня «развлекают». Но заметив меня, Айон вежливо поклонилась, что никогда не сделала бы ее проекция Темных.

Быстро подошел ближе. Ее собеседником оказался Таниель, Владыка Лесных эльфов. Заметив меня, он отступил от нее, склонил голову и сказал:

— Мы незнакомы, но я много наслышан о вас. И хочу, чтобы вы знали, я ваш должник за спасение этого чуда… — Владыка мягко кивнул на Айонель, которая мне в ответ радостно улыбнулась.

Подавив бешенство, — мне не понравилось как излишне фамильярно, владыка эльфов смотрел на Айон, — холодно кивнул ему в ответ.

В данный момент меня больше всего злила… реакция драконницы. Почему она ему улыбается? Если бы я проявил нечто подобное: дружески положил ей руки на плечи, она уже шипела и царапалась как разгневанная кошка.

Холодно взглянув на Таниеля, не сводя с Айон глаз, сухо отозвался:

— Обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением, владыка.

— Да, хочу извиниться, что не появился вовремя, мне только что сообщили об инциденте, — он махнул полой запыленного плаща, — я в столице отсутствовал, простите мою запоздалую реакцию.

Драконница заерзала:

— Да ладно, Таниель. Ничего страшного не произошло. Только дяде Лорму не говори, прошу. Они же с родителями сразу такое раздуют, мало никому не покажется. Ну, пожалуйста… — мило хлопая глазками, попросила Айон.

Я еле сдержался, опять это ее «пожалуйста»! Использует его налево и направо, словно личное заклинание и все должны под его влиянием тут же послушно запрыгать!

Владыка в ответ с улыбкой покачал головой:

— Вот представь, они все равно узнают, я в этом уверен, и что мне им сказать? Взрослый эльф, мало того, что не смог защитить ребенка, так еще и не сказал родителям о происшествии. Мягко говоря, это малодушно и характеризует меня весьма нелестно. Ты так не думаешь? — насмешливо поинтересовался он.

Айон раздраженно фыркнула:

— Нет, Таниель. Если смотреть с моей стороны, то с твоей стороны так рассуждать это эгоизм обыкновенный. А если об этой глупости узнают папа с мамой, меня увезут отсюда и заточат в великолепном замке. А так, как я очень их люблю и даже понимаю их опасения, буду улыбаться, и послушно чахнуть за его стенами… И это будет только твоя вина!

А она с ним излишне откровенна!

Таниель нахмурился и, пожав плечами, ответил:

— В любом случае, подобное происшествие нельзя долго держать в секрете. — Тут он остановился и тяжко вздохнул. — Ладно, мне пора. Если хочу успеть на ваше выступление, мне нужно торопиться.

Вновь поклонился мне:

— Еще раз, спасибо, я в неоплатном долгу перед вами!

Когда он подтянул к себе Айонель и поцеловал ее в наморщенный нос, я стиснул кулаки, еле сдерживаясь.

— Надеюсь, твоя корзиночка будет самой красивой среди танцующих девушек…— и, отступив, мимоходом пояснил. — Я эту милую «мелочь» с первых дней жизни знаю, так что не судите строго.

— Корзиночек? Танцующих?! Мелочь?! Что он обо мне думает! — В показном гневе выдохнула Айон, но провожая его счастливым взглядом, прошептала:

— Какой он хороший, правда же? Такой простой, и не скажешь, что управляет целым государством. Я все детство считала, что он мой родной дядя и только недавно узнала, что он просто друг родителей, лучший друг дяди, моего старшего брата и его жены. Представляешь?

— И твой... — сухо отозвался я, не сводя с нее гневного взгляда.

— Конечно. — Оставив мечтательную улыбку, она повернулась ко мне. — Ой, я тебя спросить хотела, а что случилось? У тебя такое лицо, что, кажется, сейчас убивать начнешь. Это из-за соревнований нервничаешь?

— Нам надо поговорить… — сухо начал я.

— Говори, только скорее, судя по трясущимся стенам, сюда бегут наши девушки.

У меня много чего было сказать ей, но пришлось взять себя в руки:

— Итак… Ты понимаешь, что сейчас нам придется взять все действо в свои руки. Мальчишки из боевой академии на месте стоять не будут. Пока девушки будут вести представление своей синхронной атакой, мы с тобой должны перехватывать и деактивировать внезапные заклинания.

Она внимательно посмотрела на меня:

— Думаешь, это будет опасно? Они же первый курс, что эти мальчишки-маги могут знать?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Игнир

Сегодня в крайней башне сектора учительских апартаментов царил ледяной холод. Зимний ветер просачивался сквозь окна, проносился под дверями, гуляя в коридорах и на лестницах.

После всех событий я шел к себе в комнаты лестницей для слуг, чтобы не сталкиваться с другими учителями, стараясь попасть туда поскорей. Я торопился завершить задуманное, пока темные не обнаружили отсутствия рядом со мной Айон, когда мне навстречу вылетел запыхавшийся Гатлинель.

— Вновь мы встречаемся в неожиданном месте, — насмешливо отозвался я, ожидая, что молодой секретарь уступит место и пропустит меня на узкой лестнице.

— И не говорите, господин про-смотритель, сколько событий! — Печально качая головой, выдохнул эльф. — Этот день я запомню надолго!

— А что так? Вас настолько взволновало недовольство горожан? — насмешливо вскинув бровь, уточнил я.

— Не только, господин Арминель! — Гатлинель наклонил ко мне голову и тихо добавил: — Открылись новые детали, которые вынуждают отнестись к этому делу со всей возможной деликатностью!

— Вот как?.. — многозначительно заметил я, предположив. — Наверно, эти детали связаны с молодым владыкой?

— Ну вот, и в курсе. — Секретарь печально вздохнул. — Громкое заявление на совете, что он связан и полностью послушен дракону из-за моря, было излишним, но оно все равно прозвучало. А какие уста его произнесли… — Гатлинель уныло покачал головой. — Мне лично владыка очень симпатичен, но тут замешаны такие уважаемые эльфы… Даже предположить не могу, к чему это приведет. — Печально пояснил он, абсолютно уверенный, что я знаю все детали.

— Боюсь, что это приведет страну к гражданской войне — в лучшем случае, или гражданской войне и последующему расколу, в худшем. Если, конечно, никто не вмешается извне, — не задумываясь, ответил я, так как за свою жизнь не раз был свидетелем подобных событий. И улыбнулся.

Улыбка получилась кровожадной, в ней и намека на веселье не было.

— Спаси нас Свет от такого! — С ужасом рассматривая подобную перспективу, воскликнул секретарь, потом совсем по-эльфийски махнул рукой, подразумевая, что на все воля Света, и добавил:

— Надеюсь, на это раз все обойдется.

— Пусть будет так, — отмахнулся я. Меня мало волновали как проблемы Таниеля, так и волнения в Лесном владычестве.

Гатлинель склонил аккуратно причесанную голову в знак глубочайшего уважения и, прижавшись к деревянным перилам, наконец, пропустил меня.

Но едва я сделал шаг вверх, как он вдруг меня окликнул:

— Я все хотел уточнить, а почему вы не получили оплату за прошлые месяцы? Смотритель уже беспокоился о вас.

Я обернулся и скучным тоном спросил:

— А зачем? — И, в отличие от застывшего на лестнице Гатлинеля, продолжил свой путь дальше. Через минуту секретарь очнулся, с облегчением вздохнул:

— А-а… Это была шутка! А я не сразу понял! Ну конечно, вы так пошутили, ха-ха, смешно!

Криво улыбнувшись в ответ, я развернулся и ушел к себе. Мне надо взять последнюю почту и прихватить кое-что из собственных комнат. Закончив с делами, я вернулся во «владения» драконницы.

Когда я вошел, Айон уже сидела в домашнем платье, печально сгорбившись на стуле, и с непонятной тоской смотрела в окно.

Откуда столько грусти? Думаю, не зря я перенесся к себе и захватил мешок с поленьями северной березы.

Я принялся доставать и аккуратно выкладывать поленья возле очага.

— Хочу посидеть перед настоящим живым огнем. Все равно вечер ничем не занят, — пояснил я. Айон встретила мое предложение с большим воодушевлением. Она позвонила в колокольчик и вызвала прислугу, чтобы та принесла все необходимое.

Пока я разводил огонь, Айон заварила нам чай.

Ожидая пока служанка принесет остальное угощение, мы сидели перед камином и медленно с наслаждением пили чай, получая от происходящего огромное удовольствие.

— За окном такая тишина, — мягко проговорила Айон, грея о чашку руки. Ее взгляд стал задумчиво-печальным. — Тихо падает снег, все засыпает, — такое умиротворение…

— Скоро гулять по снегу можно будет, завтра, например, — вежливо отозвался я, отхлебнув горячего чая из чашки. — Зимние развлечения начнутся…

— Ты это здорово придумал! — Айон вдруг энергично повернулась ко мне, и радостно спросила: — Ты тоже любишь ходить на каток? Кататься с горки? Лепить снежные крепости и сражаться за их стенами? Я просто обожаю!

Этот переход от печали к радости еще одно из забавных качеств драконницы, которое в моем понимании абсолютно не поддавалось логике, но окрашивало жизнь с ней в яркий цвет.

— Я никогда не ходил на каток, не катался с горки, не лепил снежные крепости. Так что на твой вопрос у меня ответа нет.

Айон посмотрела на меня с такой жалостью, что я чуть не подавился чаем.

— Вот только не надо меня жалеть, — усмехнулся я, отодвигая чашку подальше, — поверь, можно прожить и без этого…

— Прожить-то можно, но нужно ли? Я понимаю служителей Света, им общение с Ним приносит столько радости и счастья, что простые развлечения кажутся пресными, но нам обычным… Нет, ты не прав! И многое упускаешь! Завтра же мы с мальчишками идем на каток! И ты не сопротивляешься!