Нам не стыдно

Глава 1 – Высекая искры

Милана

Жарко.

Откидываю простыню в сторону и сажусь на постели, свешивая ноги вниз. Устало тру виски и вздыхаю: сон никак не идет. Ну, во-первых, дом этот, большой и угрюмый, до сих пор навевает на меня суеверный страх. Во-вторых, на улице даже ночью парит, как днем, не продохнуть. Ну и, в-третьих, уж очень я волнуюсь перед встречей с новыми родственниками.

Отчима-то еле пережила. А тут сразу еще двое до кучи приедут. И как у нас с ними сложатся отношения, только одному господу богу было известно. Я, конечно, очень надеялась, что встреча наша пройдет гладко, а затем и теплые отношения устаканятся.

Все ж таки, мы теперь, вроде как, в одной семейной лодке плыть собирались.

Но все равно робела, разглядывая их немногочисленные фотографии, которые стояли в доме.

Двойняшки.

Арсений и Кирилл Ремизовы.

Они перешли на последний курс института и были, по словам отчима, его постоянной головной болью. Но подробностей я не знала, да и, честно сказать, не спрашивала — не смела, хотя и представляла себе, за что бы могли парни попасть в подобную немилость к отцу.

Наверное, по учебе проседали?

Или много времени проводили за компьютерами?

Или, может, не хотели идти по стопам отца и где-то шли ему наперекор?

А так, с первого взгляда, парни казались мне нормальными. Улыбчивые на всех снимках. Сразу понятно, что спортом не брезгуют — статные и мускулистые. И по глазам видно, что вот хорошие ребята. Или мне только верить в то хотелось? Уж не знаю...

Вот же черт, вода закончилась.

Я потянулась к графину и с тоской посмотрела на жалкие остатки живительной влаги. Вздохнула, негодуя внутренне. Да и двинула вниз, дабы раздобыть себе где-то на кухне хотя бы стакан ледяной воды. Охладить, разгоряченное жаркой летней ночью, тело захотелось. И наконец-то поймать сон за хвост.

Встала в полный рост, поправила короткую пижамку, заплела свои длинные, ниже пояса, волосы, в небрежную косу, дабы чуть остудить затылок, и двинула прочь из комнаты.

Прошла бесшумно по длинному коридору...

Спустилась по лестнице на первый этаж...

Босыми ногами пробежала через гулкий холл, не оставляя после себя ни звука...

А затем завернула в другое крыло дома, где располагались подсобные помещения и кухня. В предвкушении скорого облегчения от холодных капель воды припустила быстрее. А потому, наверное, и не обратила внимания на ритмичные хлопки, гулким эхом летящие по коридору.

Мое сердце билось громче, так как по темному и огромному дому путешествовать в одиночку было до сих пор жутковато.

Бах! Бах! Бах!

А затем я на скорости влетела в помещение кухни, да так и замерла там каменным изваянием, отчетливо слыша протяжный женский стон. И снова это...

Бах! Бах! Бах!

А дальше глаза разглядели в лунном свете это — непотребство! И округлились, едва ли не вылезая из орбит. И мне бы бежать отсюда! Бежать со всех ног, но паника, страх и, черт возьми, шок полностью парализовали мое тело.

И, кажется, даже сердце остановилось, опасаясь своим стуком усугубить ситуацию.

А глаза все смотрели, да... И все видели...

Как высокий парень с высвеченными до абсолютной белизны волосами, ритмично двигался взад и вперед. Снова. И снова! Размашисто. Жестко. Жадно как-то даже. А перед ним покорно, с разведенными в сторону бедрами, прямо на крышке кухонного стола, лежала девушка. И стонала, выгибаясь дугой. И позволяла делать с собой все...

Все!

Боже!

А я зачем-то смотрела дальше, открыв рот. На голую грудь парня. На его напряженный пресс, где был отчетливо виден каждый идеальный кубик. На мускулистые руки, покрытые затейливыми цветными татуировками. На пирсинг, поблескивающий на его лице. На его торжествующую, совершенно наглую улыбку...

Бах! Бах! Бах!

А в следующее мгновение я едва ли не потеряла сознание от ужаса, потому что этот самый парень, вдруг оторвал свои глаза от девушки, которая стонала и билась под ним. А после впился в меня пристальным взглядом. И улыбнулся, медленно проводя языком по нижней губе и чуть откидывая голову назад...

И вот тут меня и сорвало с места. Резко! И неотвратимо. Я крутанулась вокруг собственной оси и, не разбирая дороги, а еще путаясь в конечностях, понеслась куда глаза глядят. Мечтая сквозь землю провалиться и забыть все то, что видела!

Да только далеко убежать не вышло.

За очередным поворотом я неожиданно влетела в какое-то каменное препятствие. Да так сильно, что из меня весь дух вышибло. А спустя всего секунду ощутила, как чьи-то горячие и сильные руки скрутили меня так, что даже дернуться не представлялось возможным.

— Ох, — только и смогла выдохнуть я, а затем откинула голову, пытаясь разобраться с тем, в кого я так отчаянно вписалась.

Да тут же стихла, немея и забывая, как дышать...

— Новенькая, что ли? — спросил меня парень. Темноволосый, с горящими потусторонним огнем глазами. И тоже голым торсом, который был расписан цветными картинками, вплоть до шеи.

Глава 2 – Утро вечера мудренее

Милана

— Хочешь, чтобы мы вели себя, как взрослые? Ну так и говори тогда с нами, как со взрослыми, дорогой папа. Или что? Снова начнешь топать ногами и угрожать нам, что заберешь игрушки, которые сам же и надарил, м-м?

Я вздрогнула, когда услышала этот злой, наполненный ядом голос. Уже знакомый мне до боли. Это ведь был он, тот самый темноволосый парень, который сегодня ночью так беспардонно меня облапал, а потом.

Боже, что творил его язык...

От этих воспоминаний меня обварило крутым кипятком, а я тут же встала, как вкопанная, понимая, что щеки мои заливает алый румянец стыда. И ладошки в моменте вспотели, а сердце, перепуганное новой встречей с этим дьяволом, вдруг заметалось за ребрами раненой птичкой.

— Милана? Ты чего тормозишь? — строго зыркнула на меня мама.

— Они же там ругаются, — прошептала я и прикусила нижнюю губу, — может, пока подождем?

— Они всегда ругаются, — закатила глаза родительница, — и я не собираюсь по этому поводу помирать с голода. Идем, живо!

— Ну, мам...

— Ой, не беси меня, — отмахнулась женщина, а затем схватила меня за предплечье и потащила дальше, в столовую, откуда все громче и громче доносились звуки перебранки.

Пришлось подчиниться, хотя, положа руку на сердце, я бы лучше вернулась в свой маленький провинциальный городок и провела там всю жизнь, чем осталась здесь — в столице, и снова встретилась лицом к лицу с теми, кто этой ночью напугал меня до икоты.

Всего лишь несколько шагов по коридору и от адреналина, что бешеными дозами поступил в мою кровь, у меня закружилась голова. И в горле пересохло. А сердце и вовсе затарахтело так сильно, что, казалось, еще немного и оно просто остановится.

— Доброе утро, мальчики! — жизнерадостно проголосила моя мама, когда ее стройные ноги перешагнули порог столовой.

Звуки ссоры тут же стихли, вот только в ответ она получила приветствие лишь от своего супруга.

— Доброе утро, дорогая.

А я глаз от пола поднять была не в силах и все тискала пояс на платье, чувствуя, как бомбардирует мою персону чужие жгучие взгляды. С головы и до ног. Словно языки пламени — лижут.

— Прошу прощения за опоздание. Дочь сегодня ночью плохо спала и была не готова встать с постели вовремя, — зачем-то пояснила мама, а меня в еще больший стыд бросило. Так, что ноги стали совсем желейными, а руки задрожали, как у конченого пропойцы.

Но я стойко дотащилась до своего места. Несмотря ни на кого вообще, уселась за стол и сглотнула, пытаясь хоть как-то вернуть себе самообладание, а затем медленно выдохнула и подняла глаза.

Зря.

Потому что напротив меня сидели они — новоявленные родственники. Сыновья мужчины, за которого моя мать вышла замуж. И сейчас эти парни смотрели на меня с ощутимой скукой во взгляде и насмешкой. Будто бы не они вчера заставили меня едва ли не умереть от смущения.

— Арсений, Кирилл, — подал голос их отец, Михаил Васильевич, — познакомьтесь, этот родная дочь Аллы — Милана. И теперь она — ваша сводная сестра.

Я вся моментально натянулась как тугая струна. Меня изнутри тряхнуло животным страхом. И я уж было приготовилась услышать что-то едкое от темненького парня, типа:

— Да мы сегодня уже познакомились. И достаточно близко.

А от светленького:

— Рассмотрели друг друга во всей красе.

Мне захотелось расплакаться от подобных «радужных» перспектив прямо здесь и прямо сейчас. Я поймала кривую улыбку темноволосого брата и поняла, что мне «крышка». Увидела, как исподлобья меня сканирует блондин, и фактически распрощалась со спокойной жизнью в этом доме.

Но внезапно мир дал трещину.

— Круто, — пожал плечами темноволосый.

— Ага, всегда мечтал о сестре, — кивнул блондин.

А я обалдела совсем от их ответа. Искреннего и без двойного дна. Просто парни, просто рады меня видеть. Просто улыбаются мне сейчас, предпочтя забыть наш ночной конфуз.

Милые-то какие, господи. Хорошие!

И уже плакать хотелось от облегчения, а еще обнять их и сказать большое человеческое спасибо за то, что они не сдали меня со всеми потрохами перед взрослыми. Хотя я и знала, что взаимоотношения между ними и моей родительницей непростые.

Из-за того, что она влезла в их семью.

Из-за того, что увела отца и заставила его развестись с родной матерью этих парней.

Из-за того, что теперь она звалась хозяйкой в этом огромном и роскошном доме.

Мама меня предупреждала, что могут быть проблемы. Что парни сложные, но я рассуждала иначе: они имели полное право злиться на мою мать. Но я-то тут при чем, верно?

Будучи с ними незнакомой и разглядывая их фотографии, я не чувствовала от них опасности. Вот и сейчас они могли бы меня унизить, чтобы просто позлить новую жену отца. Но не сделали этого!

А значит, они добрые ребята, и мы с ними обязательно подружимся. Вот и сейчас я просто обязана ответить им любезностью на их сердечные слова. Именно поэтому я кивнула, чуть прочистила горло и улыбнулась.

Глава 2.1

Милана

— Миш, ты почему позволяешь своим сыновьям с собой так разговаривать? — насупилась мама, когда первый шок после слов Кирилла прошел.

— А что ты мне предлагаешь, Алла? — поджал губы отчим. — Взять ремень и отходить их как следует? Так себе идея, учитывая, что они уже не дети. Им скоро стукнет двадцать два!

— А ума так и нет! — фыркнула родительница.

— Я найду, как их прижучить. Не дай бог, они снова что-нибудь из ряда вон выходящее вытворят. Пресса и электорат просто меня не поймут, и придется все мечты о большой политике смыть в унитаз.

— Этого не случится, Миша. Я хочу быть женой губернатора, и я ей стану!

— Алла...

— Я не позволю каким-то двум глупым мальчишкам испортить нам жизнь! Они попутали все берега! Сколько бабла ты потратил, чтобы прикрыть их «подвиги» только в этом году? Нелегальные бои, гонки, оргия на яхте. А голая вечеринка с моделями? Сколько еще это будет продолжаться, Миша?

А я в осадок нерастворимый от этих слов мамы выпала. Как оргия? Прям вот на полном серьезе? И вечеринка голая? Да нет! Пф-ф-ф, так просто не бывает! Да и непохожи эти парни на совсем отбитых на голову извращенцев, которые творят непотребства и в ус не дуют.

Может, их просто подставили?

Или их подвиги сильно приукрасили?

Не верю! Да и вообще, такая жесть только в кино бывает, ну или в сводках криминальных новостей. А тут добропорядочные сыны из респектабельной семьи.

Бред!

Ну да, Кирилл отцу ответил жестко, тут не поспоришь. Но ведь и Михаил Васильевич мальчишкам мозг сверлит не хило. Я сама лично слышала, как он звонил им и устраивал головомойку чуть ли не каждый день. То они денег много спустили в казино. То правила дорожного движения нарушили, усевшись за руль немного не трезвыми.

Но это ведь не значит, что они совсем конченные. Или значит?

Оргии!

Боже...

Ну мы же не во времена Калигулы живем. Все цивилизованные люди. Вроде бы...

— Пока их бабка не переписала на них свое завещание, так еще можно было что-то с ними сделать, а теперь совсем распустились.

— Отсуди у них все. Твоя мать последние годы не в себе пребывает. Не может она в своем уме такие деньги двум соплякам доверить.

— Думаешь, я не пробовал? Хитрая старая карга все предусмотрела. Везде подстраховалась. Да и мстит мне, что я с Ниной развелся ради тебя.

— И что нам делать, Миша? Они же все нам испоганят.

— Я найду на них управу, Алла, сказал же.

А потом вдруг на меня зыркнул и прищурился. А затем и улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Что? — прошептала я, не понимая такого пристального взгляда.

— Ничего, — хмыкнул отчим, а я кивнула, не желая учувствовать ни в каких темных схемах.

И вообще, я в Москву из Сибирской глубинки учиться приехала, а не шкуру неубитого медведя делить. И богатства мне все эти не нужны. Я сама на ноги встану.

Я ведь на бюджет в медицинскую академию самостоятельно поступила, без чьей-либо протекции. И медаль золотую получила по заслугам. Вот и теперь не нуждалась в помощи со стороны. Мне многого не надо.

И вообще, у меня план есть: отучиться, встать на ноги и бабушку любимую, что меня с пеленок растила, к себе забрать, чтобы старость ей обеспечить безбедную. А мама пусть тут в золоте и интригах купается. Мне и дела до того нет.

Но зная ее, я совершенно точно могла сказать, что на парней она напрасно может наговаривать. Ей ведь вечно все не так, когда не под ее дудку пляшут. Теперь я это понимала.

Именно поэтому, я как можно быстрее расквиталась со своим завтраком, буквально закидав в себя слишком мудреное для меня, фактически деревенской девчонки, блюдо: тост с авокадо, яйцо пашот с салатом и красной рыбой в слабой соли.

Я такого раньше даже на Новый год не ела. И на день рождения тоже. А тут ежедневно подают к столу деликатесы. На прошлой неделе я даже черную икру попробовала. Короче, жируют люди.

Вот и сыновья им не такие — не запрограммированные машины на нужные поступки, а люди живые со своими желаниями. Чему тут удивляться?

Доела. Извинилась и вышла из-за стола, кивая матери на напоминание, что после обеда мы едем с ней обновлять мне гардероб к новому учебному году. А дальше я наверх торопливо припустила в свою комнату, где обессиленно рухнула на кровать, чувствуя, что это утро выжало меня, словно лимон.

«Привет, малышка, ну ты как там?», — увидела я на телефоне, что оставила в комнате, сообщение от своего молодого человека.

В прошлом году он не смог поступить на бюджет в большом городе, а коммерцию родители потянуть не смогли, и парень подал документы в местный колледж, готовясь на следующий год снова попытать свои силы. А пока мне оставалась быть с ним в разлуке, дожидаясь, когда же он сможет приехать, чтобы мне не было так одиноко в этом шумном мегаполисе. Да и я ведь уже очень по нему тосковала.

Тут же набрала его по видеосвязи и чуть ли не расплакалась, когда увидела на экране дорогое сердцу лицо.

Глава 3 – Мальчики-зайчики

Кир

— Чему ты так улыбаешься, брат? — поглядывая на меня с веселым интересом, спросил Арс, а я хрустнул костяшками пальцев и размял шею.

— А она охуенная, правда? — и поиграл бровями, сворачивая в сторону спортивного зала, на ходу стягивая с себя футболку, оставаясь лишь в домашних штанах, низко висящих на бедрах. — Такая вся невинная, белая и пушистая.

— И сладкая? — рассмеялся Арс.

— И сладкая, да, — закусил я губу, вспоминая, как мне понравилось ее пробовать.

На вкус — клубника. Сочная. Упала мне в руки посреди ночи. В коротенькой пижамке, которая почти ничего не скрывала от моих голодных, алчных рук. И член на ее хрупкую, но такую женственную фигурку отреагировал моментально — по стойке смирно встал за секунду, мечтая в самые короткие сроки оказаться в ней. Глубоко!

Блядь...

Я думал, что это кто-то из прислуги. И так обломался, когда она вдруг, спустя лишь несколько мгновений сладкого кайфа, начала вырываться из моих рук. А затем и всем телом задергалась. В дурмане похоти я сначала и не понял даже, что она против нашего такого стремительного сближения.

Прижал ее к себе сильнее.

Рванул верх майку вверх и прихватил полную грудь, сжимая пальцы на затвердевшем соске.

Зарычал зверем, чувствуя, как весь вспыхнул от этих невинных ласк.

А затем крепко выматерился, когда ее острая коленка со всей дури врезалась мне в пах. Прямо туда, где нетерпеливо звенели яйца, мечтая вплотную к ней подкатиться. И член уже изнывал, в ожидании команды «фас», чтобы затрахать эту девчонку до смерти.

И тут — нате...

С красной пеленой перед глазами я лишь смотрел, как она, торопливо перебирая стройными ногами, убегает от меня. Конечно же, я бросился за ней. Мозг отключился полностью, а инстинкты завопили: взять, взять, взять!

Вверх по лестнице. И дальше, видя, как она оборачивается и пищит от страха, я испытал такое внутреннее ликование от одного только преследования и понимания, что ей уже от меня никуда не деться. Я ее догоню и сделаю с ней такое...

А потом — бах!

И дверь ее спальни закрылась перед моим носом, а я только тогда понял, что стою совсем не в крыле для прислуги.

Сука!

Со всей дури всадил кулаком по косяку. Оскалился, когда услышал из-за двери нервный всхлип. А затем сам над собой рассмеялся и наконец-то догнал, кто именно упал мне в руки сегодня ночью.

Новоявленная сестрёнка...

Никогда я не ждал утра с таким нетерпением, как сегодня. Бурлил изнутри, в ожидании, когда она войдет в столовую и я смогу рассмотреть ее лицо также хорошо, как сделал это с ее шикарной задницей, что поспешно от меня умотала. А когда увидел эту девчонку во всей красе и при свете солнца, решил — ей пиздец.

Без шансов!

— В мать пошла, — падая в кресло, озвучил мои мысли Арс, флегматично глядя на то, как я ухватился за перекладину турника, где я уже технично скидывал с тела напряжение, тягая его вверх-вниз.

Я только кивнул, слушая резюме брата.

— Красивая, да? Волосы эти. Сиськи, опять же. Задница — орех.

Я заржал. Подтягивался и гоготал в голос.

— Милана, — потянул Арс ее имя, словно бы перекатывая на языке каждый звук, — Милана Няшина. С таким именем она прям напрашивается на грех.

Я же оскалился и облизнулся, чувствуя, как сыто заныли мышцы, радуясь нагрузке. И спрыгнул на пол, подмигивая своему отражению в зеркале.

— Ну, раз так, то пора бы нам побыть хорошими мальчиками, брат. Порадовать папку. Как считаешь?

— Какие шикарные мысли бродят в твоей извращенной черепушке, Кир.

— Он хочет, чтобы мы были под присмотром? Что ж, мы не будем более ему возражать, — упал я в планку и принялся отжиматься на кулаках. — Станем послушными солдатиками. Будем кивать и заглядывать в рот, как настоящие мальчики-зайчики. На радость маме и папе, мать его ети.

— У-у, Аллочка будет пищать от восторга.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, — фыркнул я.

— Честно признаем свои косяки? Сдадим ключики от наших избушек?

— Верно...

— Ну, давай, я хочу услышать, что там родилось в твоей больной голове, Кир.

— Мысль родилась, брат.

— Дай угадаю, — рассмеялся Арс.

— Ну...

— Выебать хочешь нашу Няшу, да?

— Хочу, — кивнул я, перекатываясь и садясь на задницу, упираясь спиной в стену и полируя своего брата довольным взглядом. Он мне ответил согласным кивком и в который раз прочитал мои мысли.

Чему я уже не удивлялся. Магия двойняшек — это вам не в тапки срать.

— В два ствола натянуть и слить, м-м?

— Шикарно, — потянул я.

— Пусть наш отец полюбуется, какую няшную Няшу-Милашу себе для рекламы раздобыл, — неожиданно переменился в лице Арс, надевая привычную маску самодовольного засранца.

Глава 4 – Кукла

Арс

Она стопроцентная целка.

Я руку готов был отдать на отсечение, что ее еще никто не потрошил и не пробовал. Откуда знаю? Из опыта. Милана Няшина не загорелась ответно и даже не просто шокировано замерла, как косуля в свете фар, когда увидела, как я трахаю на кухонном столе девчонку из прислуги, а утонула в смущении.

Даже в темноте было видно, как она пошла красными пятнами, при виде моего голого торса и члена, что с жадными звуками врезался в податливую глубину.

Зрачки ее расширились.

Пухлые губы приоткрылись в немом крике.

Держу пари, эта святая простота и порно-то никогда не смотрела. И, возможно, даже не рукоблудила под одеялом, когда город засыпал и просыпалась мафия.

Она и за столом едва ли не шваркнулась в обморок, услышав матерное слово.

Черт!

Я даже и мечтать не мог, что такие невинные экспонаты еще существуют в наше время. А вот глядите — она добровольно поселилась в дом с привидениями. И с монстрами, что уже выстроили на ее душу и тело свои коварные планы. Грязные. Грешные. Сладкие!

Шансов сбежать отсюда без последствия у нее, разумеется, ноль целых, ноль десятых процента.

Но это все лирика, конечно. Теперь за дело.

Чуть прислушался — Кир должен был отвлечь отца и его новую жену, чтобы они мне не помешали закладывать фундамент будущего совращения. Убедился, что все в ажуре, и только тогда осторожно надавил на ручку двумя пальцами.

Дверь без скрипа открылась, а я на пару мгновений притормозил, любуясь девушкой, что лежала на кровати. Совсем скоро она будет вот также в сытом умате валятся после того, как мы с братом ее в два ствола отжарим.

Очень скоро.

Вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

Нам свидетели ни к чему.

Огляделся — миленько. Но все, что меня интересовало в данный момент, была она — Няша, что прямо сейчас спала, свернувшись в позу эмбриона.

Присел на кровать и коснулся пальцами ее волос. Толстая коса так и манила, чтобы ее накрутили на кулак с понятным продолжением. Пошлым. Глубоким и ритмичным.

Ай, блядь! Горячо-то как...

Оглядел еще раз ее фигурку стройную. Такая маленькая. Куколка просто. Но все при ней. Вот прямо сейчас я с удовольствием разглядывал ее упругую попку, скрытую от моих голодных, алчных глаз лишь тонкой тканью домашнего платья.

Наклонился к ней поближе, почти утыкаясь в хрупкую шею, на которой мерно билась голубая венка. Потянул носом. И едва ли одобрительно не заурчал, чувствуя, как рот наполнился слюной.

Да, мне определенно захотелось прямо сейчас сожрать эту девчонку!

Член радостно дернулся в штанах, предвкушая, как уже в ближайшем будущем будет иметь это тело на все лады.

Ауч!

Низ живота резко обварило кипящим свинцом, и я с шипением прикрыл веки, стараясь настроиться на нужный лад. Чуть отодвинулся от этого белокурого искушения воплоти, но руки оторвать от нее не смог. Да и не захотел.

Провел по всей косе сверху вниз на секунду представляя себе, как это будет, когда я, жестко удерживая ее за эти самые волосы, буду жарко вколачиваться в нее сзади, пока она сама будет с причмокиванием отсасывать моему брату.

Охуеть!

Чуть потянул косу, давая своей жертве понять, что она уже не одна в этой комнате. Серый Волк пришел укусить ее за бочок.

— Натуральная блондинка, да?

Няша подскочила на кровати, как ужаленная, а затем перепугано и вопросительно воззрилась на меня своими огромными глазищами, такими светло-зелеными, что они показались мне прозрачными в этот солнечный день. Молодая, сочная грудь часто вздымалась, привлекая мое внимание, но я мысленно как следует втащил себе по кумполу, заставляя не опускать взгляд ниже ее подбородка, и мило улыбнулся.

— Напугал, да?

— Да, — кивнула девчонка и облизнулась, изумленно хлопая длинными ресницами.

— Я не хотел. Прости, — чуть отсел я от нее и поднял раскрытые ладони вверх, будто бы говоря ей о том, что я безопасен.

Ни хуя подобного, конечно же. Но эти сноски мы опустим.

— Ты Арсений, да?

— Для тебя просто Арс, — снова растянул я губы в самой благонадежной улыбке, на какую только был способен.

Детка, я – добрый Винни-Пух. Иди обниму!

— А я — Милана. Можно просто Мила или Лана.

— Мила, — потянул я, смакуя ее имя на языке, — Милаша.

— Ой, — прикоснулась она ладошками к своим вспыхнувшим в моменте щекам, — так меня всегда бабушка называла. Представляешь?

— Вот видишь, значит, мы с ней на одной волне и обязательно подружимся с тобой, да?

И вот тут случилось как раз то, что я от нее и ждал. И зачем, собственно, и пошел в такое скорое наступление. Пора готовить перебежчика в наш стан врага.

— Мама... она... ну...

Глава 5 – Друзья

Милана

Ладошки вспотели.

А сердце в груди, словно пичужка перепуганная, заметалось. Завизжало от страха, паники, но какой-то иррациональной эмоции, когда ты знаешь, что этот огонь тебя спалит дотла, но все равно летишь на него слепо.

Так и я сейчас сидела на своей кровати. Так критически близко к парню, которого видела сегодня ночью. Он занимался любовью с другой. А теперь тут — смотрит на меня и говорит, что рад мне в этом доме.

Что он теперь брат мне. Что он всегда мечтал о сестре. И его брат тоже.

Ужас.

И мне бы радоваться, но меня внутренне разрывало отторжение, которому я все искала объяснение, но найти так и не смогла.

И все таращилась во все глаза.

Арсений — это имя вообще не шло ему.

Арс — вот так намного лучше.

Ледяной взгляд ярко-голубых глаз резал острой бритвой. Хищный профиль пугал, но одновременно с тем и завораживал своей красотой. Темные брови вразлет и пухлые губы только усиливали эту слишком идеалистическую картинку.

И аромат его дурманил.

Он пах чем-то сладким. Терпким. И запретным.

Еще и эти татуировки с пирсингом. Гипнотизировали? Типа того...

Сейчас, на таком близком расстоянии этот парень казался мне не человеком даже, а диковинным пришельцем, что явился в мою комнату, чтобы...

Чтобы что?

Боже, я такая непроходимая тупица!

Напридумывала себе ереси, и сама же в нее поверила. Этот парень пришел ко мне, переступил через себя, быть может, решился сделать жест доброй воли, а я его уже в разряд дьяволов едва ли не причислила. А ведь мама и вправду могла приврать, как и говорит Арс. Она же не раз и даже не два за всю мою жизнь обещала мне многое, но снова и снова нарушала данное слово.

Приехать.

Поздравить с днем рождения.

Съездить со мной в отпуск.

Просто перезвонить, чтобы узнать, как у меня дела, как я вообще живу за две с половиной тысячи километров от нее. В Сибирской глубинке. Отчаянно скучая по родительнице, которой так долго не было до меня дела.

— Расскажи мне все, Арс, — закусила я губу в ожидании слов парня, и он все-таки кивнул мне, переходя к рассказу.

— Банальная история, Милаша, но от этого никто не застрахован. Мои родители знали друг друга еще со школьной скамьи, многое прошли, многое пережили. Двое детей. Почти двадцать пять лет они были счастливы вместе. И наверное, нельзя слишком злиться на отца, что он решил мимоходом развлечься с более молодым и доступным телом.

— Ты имеешь в виду мою мать? — громко сглотнула я, чувствуя обиду за родного человека, но прерывать парня не решилась, так как хотела узнать его версию событий от начала и до самого конца, как бы не горька она для меня по факту оказалась.

— Да.

— Но...

— Она работала секретаршей в одной из «дочек» фирмы отца и прекрасно знала, что он хронически женат. Знала и все равно сунулась, пока не стала его постоянной любовницей.

— Ваша мама догадывалась об этом?

— О нет, — покачал головой Арсений, — мама была одержима идеей еще одной беременности. Возраст, конечно, был уже не тот — сорок лет все же, но в наше время, во сколько только не рожают. Медицина далеко шагнула в этом плане. На случай неудачи у нее был и второй вариант — взять ребенка из приюта. И она порхала со всеми этими планами, свято веря, что единственная женщина у своего горячо любимого мужа.

— Значит, мама солгала мне, да?

— Да, Милаш, — кивнул парень, и мы на пару секунд затихли.

— Я хочу знать, что было дальше, — схватившись ладонями за шею и удерживая таким образом, рвущийся на волю стыд за родительницу, решилась я все же продолжить этот непростой разговор.

— Дальше? А дальше наша мама забеременела. Отец был рад до усрачки. Узи показало, что будет долгожданная девочка. Мы всей семьей ей даже имя придумали на семейном совете — Ариша. Но этой малышке не суждено было родиться.

— Нет? — всхлипнула я все-таки.

— Нет. Ее убила твоя мать, — эти слова парня острыми кинжалами вонзились и насквозь проткнули сердце, а я задохнулась от внутреннего опустошения.

«Нет!», — вопил разум.

«А что, если это все правда?», — подсказывало мне шепотом мое второе я.

Боже...

— Как? Как это случилось? — заикаясь, пробормотала я.

— Очень просто, Милаш. Наш папа не намеревался уходить из семьи, а когда Алла узнала, что мама в положении, так и вовсе потеряла всякий шанс увести отца без боя. Но не сдалась. И она пошла на хитрость. Она сама слила нашей маме все явки и пороли. Причем внаглую. Инкогнито сообщила, где и когда будет очередная интимная встреча с отцом. Мама туда, естественно, приехала.

— Это слишком жестоко..., — расплакалась я, — слишком... Но что было дальше?

Глава 5.1

Милана

Зажав мою голову в своих ладонях, Арс вдруг прикрыл глаза и столкнул нас лбами, тихо вздыхая и прикусывая нижнюю губу. Затем резко от меня отстранился и покачал головой, будто бы о чем-то сожалел или пребывал в раздрае.

А меня словно ледяной водой окатило.

Расселась тут, как глупая гусыня! Срамота!

И конечно же, я сразу оценила масштабы всего того недозволительного, что стремительно происходило с нами. И как-то даже вспыхнула изнутри ярким факелом, понимая, что чересчур сильно разогналась от простого «давай дружить» до поцелуев, пусть даже и таких невинных.

Отшатнулась тут же от парня еще дальше, показательно отирая щеки от прикосновений его губ. И уж было хотела пулей слететь с кровати, так как за ребрами у меня все дрожало и пульсировало, поражая меня неправильностью момента.

Но не успела.

— Нет, я не должен тебе этого говорить, Милана, — застопорил меня хриплый голос парня.

— Что? — охнула я.

— Прости! Меня куда-то не туда занесло. И вообще, прогони меня. Сейчас же!

— Я не понимаю...

— Просто сделай это, ладно, — изломанным, болезненным голосом проскрипел он.

— Да о чем ты толкуешь, господи?

Я нахмурилась и уже вконец потерялась в той в реальности, нахлебавшись новостями и чувствами.

— Блин! Но ты ведь неправильно меня поймешь, и всё наше приятное знакомство можно будет спустить в унитаз. А я не могу себе такого позволить.

— Арс..., — тяжело выдохнула я, чувствуя, как вены заливает жгучее смущение.

Ведь уже вся ситуация не казалась мне трогательной и окутанной печалью, а отчаянно засмердела подозрительной гарью.

— Нет, даже не проси, Милаш...

— Я и не прошу, — пожала я плечами, — не идет разговор, ну так потом поболтаем, да? — и с кровати все же предусмотрительно поднялась, подходя к окну и тиская ремешок платья на своей талии. А еще я страсть как мечтала остаться одной, потому что неловкость уже долбила по моей черепной коробке ментальным отбивным молотком.

Я хотела, чтобы Ремизов поскорее покинул комнату, но в то же время не желала ругаться, так как дружить с этим парнем было для меня однозначно выгоднее, чем стать с ним врагами.

— Нет, я все-таки должен быть честным с тобой. Итак, — облизнул он губы и опустил взгляд так, будто бы ему было невыносимо говорить мне каждое слово. Но уже через секунду снова распял меня своими нереально голубыми глазами и припечатал, — ты такая красивая, Милана. Просто вау — честно! Если бы ты не стала мне сестрой, то я бы влюбился в тебя, как мальчишка. С первого взгляда и навсегда...

Чего???

Моя челюсть в тот же миг ментально бахнулась на пол.

И мне бы что-то сказать в ответ на это все.

А я зависла.

Мозг ушел на перезагрузку.

И только краска неописуемого смятения неотступно заливала меня с ног до головы. Я запылала вся, будто бы этот парень облил меня бензином и чиркнул спичкой.

Но это полбеды. Потому что, вообще-то, у меня есть парень и уже совсем скоро он тоже приедет сюда, в столицу. И мы снова будем с ним вместе.

А Ремизов вдруг удумал мне подобную чушь нести...

Ведь я сама прекрасно знала, что в словах этого парня мало правды. Ну какая с меня красотка? Так обычная, среднестатистическая девчонка. Обычные глаза и губы. Куда ни ткни — везде все стандартное и на «вау» никак точно не тянет. Не страшная, разумеется, но до идеальных моделей мне как пешком до Китая.

Разве что волосы густые и длинные, белокурые и блестящие — они были моей гордостью. Но на том и все, пожалуй. Плюсы закончились.

— Спасибо, конечно, Арсений, — заставила я себя натянуто улыбнуться и говорить ровно, без придыхания и судорожной дрожи, — за комплимент.

— Это не он. Это чистая правда.

— И все же, — отвела я от парня глаза.

— Блин, знал же, что все испорчу, — со вздохом недовольства фыркнул он в ответ, но я тут же покачала головой.

— Не в этом дело.

— А в чем тогда? — Арсений упал спиной на кровать, подтаскивая к себе одну из моих подушек и утыкаясь в нее носом на пару секунд.

Что-то пробормотал неразборчиво и снова уставился на меня заинтересовано.

— Говори.

— Не очень-то красиво с твоей стороны такими словами разбрасываться, учитывая, что ты в отношениях, — пожала я плечами.

— Что, прости? — свел брови домиком парень, а я вновь покраснела, вспоминая сегодняшнюю ночь.

Его тело. Движения — жадные, жесткие. Улыбку-оскал, что разрезала идеальные черты лица, превращая его в настоящего хищника.

Так стоп!

— Ну, та девушка, с которой ты..., — заикаясь пояснила я, но почти тут же заглохла, понимая, что полезла в недопустимые дебри.

— Ах, это...

Глава 6 – Ать-два! Левой, правой...

Милана

До первого учебного дня в институте в запасе у меня оставалась всего неделя. А мне нужно было столько всего еще успеть купить: канцелярию, но главное — медицинский халат.

Я ведь буду учиться в медицинском, на педфаке! И на бюджете!

И да, совсем скоро, всего-то лет так через шесть, я уже смогу применять свои знания на деле в ординатуре. Но! Если повезет с практикой, то уже в конце этого учебного года я встречу своего первого пациента и чем-нибудь ему, да помогу.

Круто же?

Не то слово!

И такая я была всем этим окрыленная, что совершенно позабыла о том, что мне про маму рассказал Арсений, ведь уже на следующий день после этого разговора она повезла меня в какой-то модный специализированный магазин, где собиралась накупить ворох медицинских халатов и костюмов, но не простых, а с подвыпердвертом.

От итальянских дизайнеров!

Что я бы еще в них понимала?

Мама заставляла меня примерить то один хрустящий наряд, то другой. Про шапочку не забыла и сменную обувь, чтобы получился самый модный комплект. Я же только смиренно терпела ее советы и даже не думала протестовать против такого самоуправства.

Да что там? Мне вообще было все равно!

Это же мама — та самая дорогая сердцу женщина, что так редко появлялась в моей жизни и о времени с которой, я так мечтала. Долгие годы я только и загадывала у Дедушки Мороза, чтобы просто побыть с мамой подольше. Чтобы она вернулась ко мне из далекой Москвы не на несколько дней.

Чтобы осталась со мной рядышком навсегда!

Нет, я любила бабушку всем сердцем, но маму ведь никто не заменит.

Так и жила, от лета и до зимы, в ожидании двух приездов родительницы, молясь, чтобы ничего-то у нее не сорвалось. Помню, несколько раз так бывало, что мама уже накануне своего прилета сообщала, что планы изменились или вовсе рухнули из-за какого-то форс-мажора. А я потом рыдала всю ночь в подушку, потому что так отчаянно по ней скучала.

Однажды мама даже забыла поздравить меня с днем рождения. Позвонила лишь на следующий день и рассказала душещипательную историю о том, как все обстоятельства сложились так, что помешали ее звонку.

Я верила. А вот бабуля недовольно кривила губы.

Она ведь и в Москву к маме меня отпускать не хотела, считая, что младшая дочка у нее не удалась. Две старшие стали степенными матронами, замуж вышли, детей нарожали в браке, а эта все фестивалила до потери пульса по столицам, да денег легких искала.

Вот и нашла.

Но я гнала от себя эту тухлые мысли. Главное — теперь мам рядом и дарит мне свое тепло, а люди так-то все ошибаются. Разве первая она и последняя, кто по дурости и подростковой любви ребенка родила? Нет!

Хотя история уродливая по своей сути, чего уж говорить.

Мама всего в шестнадцать лет влюбилась в парня из неблагополучной семьи, хулигана и прохвоста. Бабушка это общение не то, что не поощряла, а жёстко запретила. Но где бы молодые, да влюблённые ее слушали? Так и повадилась мама с дома в ночи сбегать, чтобы с милым повстречаться.

Забеременела, но в силу наивности состояния своего не понимала. А когда наконец-то до нее дошла вся прелесть ситуации, то уже поздно было со мной в животе что-либо делать.

Новоявленный папаша сразу от ответственности открестился. Мама от него тоже недалеко ушла — родила меня, но воспитание на бабулю повесила, а сама в Москву усвистела.

Счастье искать.

С тех пор восемнадцать лет прошло. Но я на маму не обижалась и за все ее простила. Но вот то, что она Михаила Ремезова от жены увела...

— Мила, — пощелкала наманикюренными пальцами перед моим лицом родительница, вырывая меня из воспоминаний и горьких дум, — чего ты тут опять зависла, как блаженная?

— А? — покрутила я головой, понимая, что затроила у мужского манекена в хирургическом халате.

— Боже, ты вся в бабулю свою пошла — такая же курица, витающая в облаках, — закатила глаза мама, — ничего от меня не взяла. Как ты вообще в Москве крутиться-то собралась?

А я вспыхнула.

— Я не крутиться сюда приехала, мам, а учиться, вообще-то.

— Ты думаешь, я тебя из-за этой чепухи из Сибири выдернула, Милка? — деловито уперла руки в бока мама.

— Но...

— И перестань мямлить! Аж бесит уже! — строго рявкнула она на меня. — Вчера за столом чуть слюной не захлебнулась, когда этих двоих придурков рассматривала.

— Ничего подобного! — тут же возразила я и заломила руки, чувствуя между тем, как краска заливает лицо.

— Ой, помолчи! Лучше слушай сюда и запоминай: Миша тебе готовит блестящую партию с достойным человеком. Поняла? Так что никакие институтики и дипломчики тебе уже в жизни не понадобятся, разве что только для красоты и статуса. Будешь жить и горя не знать, а что такое бедность так вообще позабудешь. Так что слюни подотри и делай, что мы тебе говорить будем. А Арсений и Кирилл — это биомусор, от которого нам с тобой избавиться неплохо бы было. Ясно, дочь? Миша у них бабкино наследство отожмет и с голой сракой оставит, как и их мамашу полоумную. А потом пинком под зад и досвидос. Здороваться с ними — это вышка, чего они достойны.

Глава 6.1

Милана

«Милашка, ты как там, солнышко?».

Эта весточка от Димки сразу же согрела мое замерзшее сердечко, а я улыбнулась, косо поглядывая в сторону мамы, что уже определилась с выбором халатов и шапочек для меня, а теперь устремилась с умным видом оплачивать покупки.

И давая мне возможность немного передохнуть.

«Ох, даже не знаю, с чего начать. Но если коротко, то так: ехала твоя Милка в Москву, а попала в Санта-Барбару».

Отвечаю и тут же млею, так как парень уже строчит мне ответное сообщение.

«Это что такое?»

А я хихикаю, понимая, что столь древний сериал в наше время не многие знают. Да и я была бы не в курсе, если бы моя бабуля не смотрела его по какому-то каналу каждый божий день вот уже несколько лет к ряду. Волей-неволей и мне пришлось втянуться.

Но от детальных объяснений парню я отказалась, лишь постаралась перевести на понятный язык.

«Весело тут, в общем-то».

«Тебя там никто не обижает?»

«Да пусть только попробуют!», — бравурно ответила я, но тут же убрала телефон в карман юбки, так как родительница покончила с растратой денежных средств и теперь выжидательно на меня смотрела.

— Ты там с кем? — прищурившись, спросила она, кивнув на спрятанный мобильный.

— С бабушкой, — не моргнув и глазом, соврала я, улыбаясь от уха до уха.

— М-м, ну и как она?

— Да вот, в церковь, как обычно, собирается. Поставить свечку за наше здравие.

— А-а, ну да, — хмыкнула мама, — а я все думаю, чего у меня жизнь в гору-то пошла? А это, оказывается, свечки, чудодейственные все намутили.

— Мам, ну зачем ты так?

— Ну ты, надеюсь, в этот бред-то не веришь?

— Я...

— Оглядись вокруг, дочь. Миром правят бабки и власть — и у кого этого добра больше, тот сильней. А ваш этот дядька, который сидит на облаке и сортирует на «принято» и «отложено» чужие молитвы, тут совершенно ни причём.

— А как же любовь, мам?

— Себя люби, глупая, — взлохматила мне родительница волосы на макушке и весело рассмеялась, — этого вполне достаточно, чтобы быть счастливой.

А я вдруг почувствовала в душе такой сумбур, что все же решилась задать матери мучивший меня вопрос. Ну еще и потому, что должна была знать правду.

— Именно поэтому ты дядь Мишу увела у беременной жены, да?

— Откуда ты...? — тормознула мама посреди торгового центра, а потом со злым прищуром на меня посмотрела.

— Слуги, — пожала я плечами, хотя внутренности уже завязались от страха в тугие морские узлы.

Я за всю жизнь столько не солгала, сколько за последние полчаса.

— Понятно, — закатила глаза мать. — первый раз слышу этот бред, но даже если и так, то Нина не от Миши залетела, дочь. И вообще, хватит уже об этом. Я тебе говорила, что никого из семьи не уводила, потому что там и семьи уже давно не было. Да и Миша не бычок на веревочке, чтобы его просто взять и куда-то там увести. Пф-ф-ф, челядь слушать — себя не уважать. Они все просто мне завидуют, вот и болтают всякое.

— М-м ..., - потянула я, но все же допустила мысль, что не все может быть так чисто в этой истории.

Мама ладно стелет.

Арсений красиво поет.

У каждого своя правда, каждый заинтересован, чтобы перетянуть на себя одеяло. И только одно сейчас было на стороне братьев Ремезовых — они мать не топили во взаимных претензиях. И планов по ее свержению не строили. Не пытались оставить ее с голым задом. А на ненависть они имели право.

В конце концов, в этой мясорубке пострадал их самый родной человек.

Но вот как понять, кто из них говорит правду? Хороший вопрос...

Да и надо ли мне в эти тайны мадридского двора погружаться? Мне бы год как-то продержаться в этих стенах, а там уж Димка приедет и меня спасет. А там уж нам никакие миллионы будут не нужны.

Так-то с милым рай и в шалаше.

Все эти мысли крутились в моей голове, пока мы ехали с мамой домой. И я откинула от себя печали, понимая, что родительница своей излишней обо мне заботой лишь хотела сделать лучше, а не обидеть.

Все же она не знала, насколько серьезные отношения были у нас с Димкой. Ну, положа руку на сердце, я и сама не могла это оценить до недавнего времени. Шелехову я еще с десятого класса нравилась. С тех самых пор, когда у меня наметилась талия и наросла грудь, он ходил за мной по пятам.

А я все оценить его ухаживаний не могла.

А потом, незаметно для самой себя, сменила гнев на милость. Всего полгода назад. И закрутилось. Но окончательное понимание, что у нас все серьезно, пришло только тогда, когда нам с парнем разлучиться пришлось.

На целый год! Ужас...

— Боже, какая я голодная, — простонала мать, заканчивая свой бесконечный монолог, который я совсем не слушала. А между тем мы обе бы не заметили, как добрались до фешенебельного коттеджного поселка, в котором жила семья Ремезовых.

Глава 7 – Защитники

Милана

— Вы же у Нины собирались сегодня остаться, разве нет? — нахмурился дядя Миша, а мама и вовсе недовольно поджала губы. Весь ее вид говорил только об одном: она органически не переваривала своих пасынков.

— Да вроде бы нет, пап, — легко пожал плечами Кир.

— Точно нет, — развел руками Арс.

А затем оба парня уселись за стол напротив меня, с интересом поглядывая на присутствующих. И мне тоже досталось пристального внимания. Ух, и оно у этих двоих персонажей было такое скребущее. Словно бы меня кто-то тыкал палочкой или рассматривали под микроскопом.

А я, к своему удивлению, поняла, что мне боязно смотреть Кириллу в глаза. Сразу ведь наш поцелуй зачем-то вспоминался и то, как он прикасался к моей груди. Вот и сейчас взгляд упал на его жилистую правую руку, загорелую и явно сильную — и сноп колючих мурашек обсыпал меня от макушки до пят.

И пальчики на ногах поджались.

Что и говорить, ведь даже Дима никогда меня так фривольно не трогал. Когда кожа к коже. Когда сосок с силой сжимают между двумя подушечками пальцев, заставляя ловить электрическую волну по телу.

Острую. Запретную. Постыдную!

А Арс?

Ох, он ведь не просто меня с прислугой перепутал и облапал, как Кир. Он пошел дальше — сказал, что мог бы в меня влюбиться. Разве позволительно подобное в нашей ситуации? Вот уж не думаю.

Мы ведь почти родственники!

Немыслимо!

— Чем сегодня кормят в этом гостеприимном доме? — спросил блондин и между делом мне подмигнул, а затем по непонятной причине принялся медленно играть со своей стальной штангой, которой был проколот его язык.

И все это с томно прикрытыми глазами. Которые, нет-нет, да вновь слишком настойчиво смотрели на меня.

— Запечённая форель, — ответил Михаил Ремезов, — с овощами.

— М-м, — медленно облизнулся Кирилл, — обожаю брокколи. А ты, сестренка?

— Я? — форменно охнула я и огляделась, будто бы не поняла, к кому именно обращается этот широкоплечий бугай, но ответом мне был лишь задорный смех его брата.

— Кир, осади. Ты ее пугаешь.

— Прости, Милаш, — криво ухмыльнулся брюнет, — я такой неотесанный мужлан.

И глаза закатил дурашливо, отчего я едва успела спрятать смешок, до боли прикусив щеку изнутри.

А вот у моей матери терпение закончилось.

— Ведите себя прилично, мальчики, — и так сжала в своих руках вилку с ножом, что костяшки ее пальцев побелели.

Да только парни демонстративно пропустили ее выпад мимо ушей, и вектор своего внимания сместили на отца, который, кажется, вообще ничего вокруг себя не замечал и уминал рыбу. Кстати, невероятно вкусную.

— Пап, так и чего вы тут, кого Милашке сватаете? — на один глаз прищурился Арсений.

— Не ваше дело, — почти рявкнула мама, но ее тут же осадил Михаил.

— Алла, ешь рыбку, — и улыбнулся ей нежно, а затем все же ответил на вопрос. — Старшенького генерала Ковалева думал привлечь.

— Он же жирный, пап, — скривился Арс, — держу пари, его реальные килограммы даже весы не отображают.

Я ужаснулась. У меня руки даже затряслись. И пот на лбу проступил от таких радужных перспектив. Не то чтобы я их рассматривала, но сама суть! Значит, вот какое будущее родная мать мне прочит? Спать с боровом за циферки на его банковском счету?

Вот пусть сама за него замуж и идет, раз ей так хочется.

— Резонно, — прополоскав белым вином рот, изрек Михаил. — А про младшего сына Арского, что скажете? Он же из вашей золотой тусовки, да?

— Я слышал, что он уже двоих внебрачных детей успел настрогать, — почесав подбородок, изрек Кирилл. — Так себе помощник для твоей предвыборной кампании, пап.

— Откуда знаете?

— Об этом все знают, — пожал брюнет плечами, — наведи справки и тебе скажут, что я точно не с потолка взял эту инфу.

— Блядь! — ругнулся мужчина, а я закашлялась картофелиной, которую только что засунула себе в рот.

Мама же и вовсе вспыхнула.

— Миша, я же тебе говорила, что мат терпеть не могу.

— Прости, Зайка.

Парни синхронно скривились, но почти тут же улыбнулись от уха до уха. И снова перетянули на себя внимание.

— Кто там еще? — спросил Арс.

— Старший сын Андруцкого? Не того, что кирпичи строгает на своем заводике, а этого — который в прошлом году футбольный клуб купил.

— Федор наркоман, пап, — пожал плечами блондин, — на прошлой вписке он при мне занюхал несколько белоснежных дорог. Отвечаю!

— А Голикова парень? — не отчаивался Михаил.

— Задрот. Его же еще два года назад предки в рехаб ссылали от компьютерной зависимости.

— Понарожает же пизда уродов! — со всей дури стукнул по столу кулаком Михаил так, что вся посуда жалобно звякнула.

Глава 7.1

Милана

А оно, как обычно бывает?

Вот ты крепишься, думаешь, что со всем и без слез справишься, но стоит тебя кому-нибудь пожалеть и все — горе уже не остановить. И оно льется из тебя в три ручья жгучей солью, разрывая изнутри на куски.

Потому что это за гранью, когда тебя в восемнадцать лет вдруг из обычной девочки начинают в марионетку перекраивать. Лепить из тебя, словно из пластилина, что-то удобное и покорное. Просто потому, что могут.

И деньги решают все. А все ли?

Парни скрылись где-то на верхних этажах особняка, а мама, видя, что я совсем сопли распустила, вдруг дернула меня с силой за руку и затащила беспардонно в первую попавшуюся комнату, где и толкнула в кресло, возвышаясь надо мной нерушимой скалой.

А я потерянно вздохнула, понимая, что мне предстоит еще один назидательно-воспитательный разговор. Не беседа по душам, как это бывает между матерью и дочерью, а очередная муштра, которая позволит новоиспеченной семейке Ремезовых получить от меня то, что нужно им, но никак не мне.

Опять же, в обмен на деньги.

— Что за детский сад «Штаны на лямках», Милана? Может быть, еще упадешь на пол и ногами подрыгаешь, вопя и рыдая над тем, что взрослые не дают тебе наделать глупостей, а?

— А что, мам, — горько усмехнулась я, — лучшая защита — это нападение, да?

— О чем это ты? — нахмурилась женщина, а я кулачками, как всегда, делала это в детстве, стерла влагу с щек и громко всхлипнула, пытаясь прийти в себя.

— Я-то думала, что ты по большой любви меня сюда, в столицу пригласила к тебе переехать, суля безграничные возможности и всестороннюю поддержку. А оно вон как все повернулось.

— И как же? — сложила на груди руки родительница и, прищурившись, глянула на меня, как на блоху.

— Это ведь правда, что сказал Кирилл, мам? Вы меня сюда не для меня самой привезли, а для себя. Точнее, для рекламной кампании дядя Миши. Так?

А мать вдруг захохотала громко и в ладоши захлопала, но через секунду резко стихла и подалась ко мне ближе, а затем и зацедила злобно.

— Знаешь, что общего между пуком и чужим ребенком, моя любимая доченька?

— И что же? — шумно сглотнула я.

— Нравится только свой.

— М-м...

— Так что не думай, что Ремезов будет ради тебя и твоего деревенского задрота что-то делать просто так, потому что альтруист по жизни. Нет, моя хорошая! Оглядись вокруг — это все богатство у него есть по простой причине — он, в отличие от некоторых, не привык при первой же трудности сопли на кулак наматывать!

— Все мои первые трудности, как раз по вашей же причине, мама.

— О, вот как ты запела?

— Да, именно так. И я хотела бы собрать свои вещи, а затем уехать в общежитие. Желательно, сегодня же! Хватит с меня такой заботы, — шмыгнула я носом, но упорно гнула свою линию.

— Какая же ты тупица, Милана! — почти зарычала мама и отошла от меня на приличное расстояние, поправляя свою идеальную прическу, волосок к волоску. Хищное «каре» шло ей невероятно — все согласно новому статусу светской львицы.

А я вдруг на нее будто бы со стороны посмотрела. Всего-то тридцать четыре года. Если не знать, то вообще можно подумать, что молодая девушка перед тобой стоит: высокая, стройная, подтянутая, с идеальным макияжем на лице без каких-либо морщин. Правда, губы стали чуть пухлее, чем то было еще пару лет назад. Богатая и независимая звезда.

Дорогая одежда. Дорогие драгоценности. И она сама такая дорогая, что даже мне, ее дочери, уже не дотянуться до ее высоты. Обидно...

Я верила, что это возможно. Правильно мама сказала — я дура.

А она между тем продолжала объяснять мне, как устроен ее мир, в который она хотела и меня запихать. Пусть и насильно.

— Ты думаешь, я только о себе думаю, да? Только себе соломку на холодный бетонный пол подстилаю? Только для себя стараюсь? А вот и нет, Милаша! Очнись! Если бы это было действительно так, то я оставила тебя гнить в гребаном ПГТ с бабулей и этим чертовым Димой, а сама и горя не знала. Но нет! Вот это и есть твоя пресловутая любовь, о которой ты так печешься с пеной у рта — я для тебя все делаю! Я лучшей жизни для тебя желаю. Ведь молодость пройдет, и рай закончится с милым в шалаше, уж будь уверена. Я это не понаслышке знаю. Сегодня твой Дима тебе в любви клянется, а завтра ты ему подкинешь проблем в содержании себя и ребенка — и конец! Все, дочка! Все закончится одним днем! А я для тебя стабильности хочу! Потому что любовь — это прекрасно, но кушать хочется всегда. И, поверь мне, лучше довольствоваться фуа-гра, но в тепле, чем дешевым бич-пакетом без майонеза и корки хлеба сидя голом задом и по уши в дерьме.

— Что же ты себе жирного борова не нашла, мама, чтобы он тебе заморские деликатесы подносил на золотом блюде, м-м? — слезы снова покатились из моих глаз, потому что слишком много логики было в ее словах, но, черт побери, я верила, что она насчет меня и Димы неправа. — Что же не выбрала себе наркомана или зависимого?

— А тебя кто-то за волосы под венец тащит, я не пойму? — рявкнула мать, окончательно потеряв терпение. — Ты, глупая гусыня, врубай уже мозг, а не истерику! С тебя требуют только одно — бросить своего парня, потому что он балласт для твоего светлого будущего. А все остальное мы будем обсуждать, как и сегодня, когда даже у Бибы и Бобы мнения спросили. И кончай реветь, мне тошно смотреть на это дерьмо.

Глава 8 – Хочешь сладких апельсинов?

Милана

— Ты меня напугал, — хрипло прошептала я, судорожно подтягивая простыню к шее. И хотя на мне была пижамка, я все же рядом с этим парнем в моменте почувствовала себя до безобразия не одетой.

И зачем-то снова вспомнила нашу первую встречу. Да сколько ж можно-то?

— Прости, Милашка, я не хотел. Честное слово...

— Как ты тут оказался?

— Залез через балкон.

— Зачем?

— Я ведь обещал тебе поговорить.

— Дождался бы утра и тогда...

— Не мог я ждать. Хотел сейчас, — как-то грустно улыбнулся Кирилл, а затем взлохматил волосы на макушке пятерней и тяжело вздохнул.

— Что с тобой? — нахмурилась я, но сама только сильнее вжалась в мягкую спинку своей кровати, от макушки до пят покрываясь ледяными мурашками и испытывая иррациональный страх перед этим парнем.

Словно бы подсознание безмолвно орало мне, что это хищник! Зверь!

И мне надо бы прогнать его немедленно, а не слушать его с широко распахнутыми глазами.

И я почти уже открыла рот, чтобы высказать ему все, а затем и указать на дверь, да не успела.

Парень вдруг тихо рассмеялся и покачал головой. А затем заговорил, смотря при этом не на меня, а куда-то в темную бесконечность окна.

На звезды.

И почти полную луну, что сейчас так эффектно, мягким потусторонним светом, озаряла мускулистую, поджарую фигуру Кирилла.

— Знаешь, я не хотел, чтобы ты сюда приезжала. Думал, что ты такая же..., — он на секунду задумался, подбирая нужное слово, но почти тут же продолжил, — такая же пустая, как и твоя мать. Озабоченная лишь деньгами и социальным статусом. Я настраивался на войну с тобой. А теперь растерян...

Он затих, а я дыхание затаила, боясь спугнуть это неожиданное откровение. Потому что понимала: Ремезов сейчас не врет мне. Я теперь и сама четко осознала, что мама из себя представляла и как именно ее испортила столичная жизнь и мнимая корона, которую она сама водрузила на свою голову.

— Почему? — прошептала я.

— Ты другая. И у тебя даже имя говорящее — Милана: милая, нежная, чистая.

— Я...

— Слишком добрая и наивная, — перебил меня Кирилл, а я почувствовала, как краснею. Вскипяченная кровь медленно, но неотступно поползла по моему телу, укутывая в свой жар.

— Кирилл, послушай...

— Слишком уступчивая, чтобы противостоять таким чудовищам, как мой отец.

Сердце за секунду подскочило куда-то к горлу, да там и замерло испуганной пташкой.

— Мама сказала, что они не будут на меня давить. Да и не за волосы же они меня под венец потащат, правда же ведь, — фыркнула я, но тут же зябко обняла себя руками за плечи. — Правда, Кирилл?

— Нет, — рубанул он.

— Но...

— Ты здесь не для того, чтобы стать счастливой, Милаша. Ты здесь для того, чтобы стали счастливы они. И никак иначе.

— Она же моя мать, а не монстр в конце-то концов! — попыталась я возразить, но почти тут же сдулась.

— Эх, Милаша... Тебе бы сидеть в своем маленьком провинциальном городке, но нет — ты сунулась к акулам, а теперь пытаешься поверить в то, что они добрые гурами. И мне было бы плевать, пусть бы тебя жрут, но есть одна незадача...

— Какая? — клюнула я все же на крючок, спустя пару томительных секунд.

— Мне кажется, что я не вынесу, если тебе причинят боль.

Боже...

Я прикрыла глаза. А затем и вовсе зажмурилась. Даже губу пришлось закусить почти до крови и мысленно отругать себя последними словами. Потому что нельзя было реагировать на сказанное этим парнем так, как это сделало мое тело.

Его будто бы огнем опалило. А через секунду уже окатило ледяной водой.

И грудную клетку так стиснуло — не продохнуть. Тяжело! И голова закружилась...

— Не надо так говорить, Кирилл, — надсадно прохрипела я.

— Знаю...

— И тебе пора, — буквально вытолкнула я из себя эти три слова, но тут же о них пожалела.

Зачем я так? Этот парень не желает мне зла. Не делает ничего плохого. Просто пришел, потому что ему, как и мне, стало очевидно, что мама и отчим пытаются загнать меня в брачную западню и использовать в своих целях.

— Прости, — тут же выпалила я.

— Ничего, Милаш. Я тоже запутался, — вдруг по-мальчишески легко усмехнулся он, а затем потешно вытянул губы трубочкой.

— Что? — провела я ладошками по щекам, чтобы не засмеяться.

— Ладно, я, вообще-то, же по делу сюда к тебе забрался. Арс подкинул идею. Сказал, что у тебя парень есть, любимый. Ну и мы решили, что попробуем тебе противостоять нашим общим предкам в их интригах и махинациях против твоей неприкосновенности.

— Это как же?

— Для начала поможем хотя бы видеться вам, — пожал плечами Ремезов.

Глава 8.1

Милана

— Что... что ты делаешь? — попыталась выдернуть я свою ногу из рук Ремезова, но он только улыбнулся и еще крепче ее сжал, совершая престранные манипуляции. Нежно, но настойчиво мял так, что где-то в районе затылка зародился ворох восхитительных мурашек, а затем раскинулся по всему телу электрическими всполохами.

И дыхание перехватило.

Боже, что он творит?

— Жесть, у тебя ножка меньше моей ладони, — усмехнулся парень. — Смотри! Ну это какой вообще размер, Милаш? Тридцать пятый, что ли?

— Кирилл, отпусти, — снова дернула я ногой. Но ему мои потуги были все равно, что слону дробина.

— Тебе неприятно?

— Мне неудобно, — честно выпалила я и прикусила губу, отчего-то уже в каком-то заторможенном состоянии глядя на то, как пальцы Ремезова порхали по моей ступне.

— Оттого, что я прикасаюсь к тебе, что ли? — вдруг ошалело замер парень, а я как-то даже стушевалась, потому что его ярое удивление было как ушат холодной воды мне за шиворот.

— Ну... да.

— А что тут такого, Милаш? Я ведь ничего плохого не делаю. Просто массаж.

— Ну, как бы...

— Я не понимаю, — пожал он плечами, а затем отпустил мою ногу и разочарованно нахмурился. — Объясни, пожалуйста.

— Просто это как-то слишком интимно, — поспешила оправдаться я.

Вот, блин, дела!

Этот парень вместе с братом столько добра для меня стараются сделать, а мне вечно все не то и не так. Да и опять же — может, у них тут в столице нравы другие? А я из своего гнилого болота вылезла, дремучего и пуританского, а теперь предъявляю Кириллу за то, что для него в порядке вещей.

А Ремезов будто бы мысли мои прочитал. Усмехнулся и покачал головой.

— Разве же это интимно, Милаша? Вот если бы я, к примеру, перевернул тебя на живот и предложил сделать массаж спины, то возможно что-то в этом уже было бы, верно? Особенно если бы я расстегнул на тебе бюстгальтер. И массировал бы не технично, чтобы лишь промять твои мышцы, а неспешно и томно, чуть спускаясь ладонями на ягодицы. Не сильно, но, чтобы ты напряглась.

— Кирилл..., — внезапно стопорнулись мои легкие, обжегшись теми бесстыжими картинками, которые немедленно подкинул мне мозг, слушая его слова.

— А дальше бы мои пальцы сменили губы. И язык, — и вместе с этими словами кончики пальцев Ремезова снова обожгли мою щиколотку.

Я все же дернула на себя стопу и спрятала ее под тонкой простыней, но слушать этого парня не перестала. Мне было страшно рот открыть. Я просто в невероятном напряжении внимала ему.

Его бессовестным словам, которые, словно прикосновения, оставляли на моем теле ожоги.

— Я бы покрыл поцелуями всю твою спину. А затем бы легонько прикусил плечико, чтобы ты вздрогнула всем телом. А после спустился бы на попку и тогда...

— Кирилл! — предупреждающе повысила я голос, а Ремезов вдруг откинул голову и рассмеялся.

— Вот это было бы интимно, Милаша. Но разве что только чуть-чуть...

— Зачем ты все мне это рассказал сейчас? — вспыхнула я с головы до ног и нервно облизнулась, не понимая от слова «совсем» куда свернул наш разговор.

— Затем, чтобы ты не навешивала на меня позорные ярлыки, — наконец-то поднялся на ноги Кирилл, — мы ведь в одной лодке плывем, если что. Ты, я и Арс. Втроем против всего мира. Ок?

— Ладно..., — кивнула я, снова чувствуя себя невежественной дурочкой.

Да и к тому же, разве не видела я, как в моем родном городке моя ближайшая соседка Юлька брата Юрку из армии встречала. Она прям с диким визгом на шею к нему бросилась. А он ее кружил, обнимая. И целовал в щеки, крича, что соскучился. А потом тискал, словно плюшевую игрушку, и теребил макушку, не в силах унять тоску.

А меня всего-то за ногу потрогали. Пф-ф-ф...

Ну точно, подумает еще обо мне Кирилл, что я припадочная. И не станут они больше нам с Димкой помогать. Эх, деревня — сорок лет без урожая...

— Не обижайся, — выпалила я неожиданно для самой себя.

— Что?

— Я просто..., — замялась, но тут же решила объясниться перед парнем до конца, — я не привыкла к телесному контакту с мальчиками. Я ведь до Димы ни с кем не встречалась. Брата у меня нет. С отцом и вовсе не знакома. Я банально ведь не знаю, что можно вот так, как ты сделал, просто взять и потрогать друг друга без задней мысли.

— Милаш, — как-то слишком ласково улыбнулся мне Ремезов, — ну так бы сразу и сказала.

— Что? — охнула я.

— А я уж было подумал, что противен тебе.

— Противен? Нет, конечно! — горячо возразила я и даже на кровати подпрыгнула.

— Я уж было решил, что в нашу первую встречу перепугал тебя чересчур.

— Ну...

— Я же не знал, что в руках держу именно тебя. Понимаешь? А там в темноте не разобрать.

— Да...

— Вот и газанул. В твой ротик язык свой засунул.

Глава 8.2

Милана

Так странно.

Так жарко.

Так порочно.

Я будто бы бежала по бесконечным коридорам, чувствуя, как неистово беснуется сердце в груди, но с места сдвинуться не могла. Буксовала. Падала. Плакала. Выла! И с восхитительно сладким предвкушением неизбежного понимала, что меня догоняют.

Рванулась отчаянно вперед, но тут же полетела вверх тормашками, словно Алиса в глубокую кроличью нору. А упала уже на мягкий шелк прохладных простыней.

И, дрожа, забилась в угол кровати, ошалело смотря на то, как в темной спальне бесшумно открылась дверь.

Как замерла на пороге высокая, статная, широкоплечая фигура.

А я почувствовала, как защипало кожу под пристальным вниманием хищных глаз.

— Милаша, — прошептал мне голос того, кого я еще не видела.

А я лишь сглотнула шумно и до треска ткани под пальцами стиснула подол собственной ночной сорочки. Она была почему-то такая тонкая. Почти прозрачная. Под ней в будто бы потустороннем свете луны отчетливо просвечивали мои напряженные соски.

Я попыталась прикрыть их, но услышала лишь приглушенный, тихий смех.

Где-то совсем рядом с собой...

Я крутила головой, пытаясь разглядеть того, кто приблизился на преступный минимум, но не могла. Не получалось. В комнате совсем стемнело.

Теперь я только слышала, как гулко стучало сердце. И как позади, в мой затылок дышал ОН...

Тот, кого я до ужаса боялась.

И тот, кого бы я ни за что на свете не прогнала из этой комнаты.

И он прикоснулся ко мне...

Нежно. Трепетно. Почти невесомо.

А я вздрогнула, и вся с ног до головы покрылась колючими мурашками, которые растеклись по венам раскаленной лавой. Поджигая меня изнутри...

Его пальцы мягко сжали мой затылок, а затем зарылись в волосы и чуть их потянули. Именно с такой силой, что я тихо охнула. От замешательства, потому что пальцы второй руки прикоснулись к соску.

С силой на него надавили, а затем оттянули. Таким знакомым движением, таким сладким.

Так ко мне уже прикасались. Однажды...

— Помнишь меня? — зашептал на ухо голос парня, а я все силилась разобрать, кто именно это был. — Помнишь?

— Да...

Жесткие губы заскользили по шее. Опалили ушную раковину. Зубы прикусили мочку. И все это пока вторая рука умело ласкала то одну мою грудь, то другую. А добившись от меня очередного сиплого стона, поползли ниже.

Задирая на мне подол сорочки и уверенно прихватывая между ног.

Я попыталась резко свести бедра вместе, но в ответ услышала только увещевающий шепот:

— Тише...

Под круговыми движениями моя выдержка пала. Я пыталась вырваться. Сбежать. Оттолкнуть. Закричать. Но тело больше меня не слушалось. Оно налилось истомой, запульсировало. И яростно потребовало продолжения.

И я сдалась.

Я захлопнула глаза и отдала всю себя на волю этим запретным прикосновениям.

А между тем пальцы, осмелев, уже сместили в сторону мокрую ткань трусиков. И обожгли влажные, разбухшие от желания складочки. И ударили по тому самому бугорку, где, кажется, сосредоточилось все, что пугало и манило одновременно.

И все растирали его.

Ритмично. Правильно.

Так, как мне это было нужно.

А я уже не могла молчать. Скулила. Умоляла. Но все замирала в шаге от чего-то большего. Яркого. Жгучего.

И почти уже плакала, не в силах переступить черту.

— Боже..., — в полубреду шептала я.

Снова. Снова. И снова. И все прислушивалась к хриплому, насмешливому голосу, который пытался утопить меня в концентрированном блаженстве.

— Милаша...

— Девочка...

— Сладкая...

В звенящей неизвестности я почти достигла своего. Почти...

В заблюренном мареве запредельного томления бесконечно всматривалась в глаза своего прекрасного мучителя. Да только разобрать было сложно, кто именно улыбался мне, глядя на мое разомлевшее, уже на все согласное тело. А там уж и животный ужас узнавания накрыл с головой, почти убивая.

Кирилл?

Арсений?

Нет!!!

Я плашмя рухнула с запредельной высоты, затылком смачно приложившись об острые края реальности. Да так и подорвалась на постели, расфокусировано и дезориентировано смотря на маму, которая озабоченно пыталась меня разбудить.

— Милана, дочка! Проснись!

— А? Что? — огляделась я по сторонам, заходясь от всепоглощающей паники, ибо мозг все еще свято верил в то, что я в этой спальне не одна. Что где-то рядом тот, кто только что творил со мной жуткие непотребства.

И почти довел до...

Глава 9 – Больно смотреть...

Милана

Из Москвы на морское побережье мы вылетели уже этим же вечером, а всего через три часа приземлились в аэропорту города Сочи. Нас встретило абсолютно безоблачное закатное небо, почти невыносимая жара и какой-то непередаваемый запах всевозможного цветения.

У меня же налицо наблюдался продолжительный шок.

— Милаш, ты чего? Все нормально? — когда мы выходили из самолета, моей спины коснулась горячая ладонь Арса, принимаясь чуть поглаживать меня между лопаток. А потом медленно поползла вниз.

Как змея...

И вроде бы ничего такого — простой успокаивающий жест, да? А мне казалось, что кожа моя под этими пальцами загорелась и оплавилась. Прямо там — на пояснице. И ниже.

На ягодице.

Хоть и мельком, но все же, меня всю будто бы молнией прострелило.

— Что? — потерялась я в своих ощущениях, оглядываясь на блондина, а он мне улыбнулся криво и подмигнул, поигрывая штангой пирсинга в языке.

— У тебя просто такой обалдевший вид.

— А-а, это все потому, что я первый раз вижу море, вот и все, — пожала я плечами, — у нас с бабушкой на такие мероприятия отродясь денег не было. Мама ездила, конечно, но нас с собой никогда не брала. Только фотографии потом показывала, да магнитики на холодильник привозила. А теперь вот — даже не верится, что я все это своими глазами увижу.

— Все это?

— Ну да, — рассмеялась я, — пальмы там и все такое...

— Все такое? — хохотнул Арсений, а потом уже шепотом добавил. — Милаша, готовься, мы с Киром планируем ходить по пляжу в одних трусах.

Мой мозг от этого заявления форменно ушел на перезагрузку. Рефлексов же хватило только на то, чтобы тупо пожать плечами, покраснеть с ног до головы и пискнуть:

— Ясно. Спасибо, что предупредил.

— Не за что, — потянул парень, медленно облизываясь и разглядывая меня так, будто бы видел впервые.

А я от его этого внимания как-то даже растерялась. Принялась суматошно поправлять волосы. А затем и вовсе нахмурилась и уточнила:

— У меня что, лицо грязное?

— На самом деле нет. Просто оно у тебя такое, что хочется взять и...

Но закончить свою мысль Арсению уже было не суждено.

— Дети, поторопимся! — окликнул нас Михаил Ремезов, и мы сразу же закруглились с разговорами, да ускоренно поспешили на выход из самолета.

А на получении багажа уже родительница решила снова почитать мне нотации и доходчиво объяснить, как я должна по ее августейшему мнению жить свою жизнь:

— Милана, я хочу, чтобы ты разговоры с этими двумя дармоедами свела к минимуму.

— Но они сами со мной говорят, мам, — недоуменно нахмурилась я, — я просто отвечаю любезностью на любезность, вот и все.

— Дочь, — назидательно рубанула женщина, — уж поверь моему жизненному опыту: эти два брата-акробата ничего не делают просто так и уж тем более ради пресловутой любезности. А потому я не верю их улыбкам и тем резким изменениям в поведении, которые они демонстрируют.

— Мам, ну ты на что намекаешь? — устало потерла я виски.

— Не знаю, Милана, но вот у меня чуйка просто орет дурниной, когда я смотрю на эти смазливые рожи. Еще несколько месяцев назад они выносили нам с Михаилом мозги. А теперь вдруг начали прикидываться ангелами? Нет, так не бывает! Уж я это точно знаю.

— Ладно..., — кивнула я, только чтобы не слушать эту очевидную ересь.

У моей мамы, видимо, уже до маразма все дошло, раз она везде врагов видит и коварные интриги против нее с Михаилом. Нужны они больно кому-то? Ведь столько времени уже прошло после развода, да и ребята далеко не дураки, чтобы всякой херней заниматься.

Взрослые же парни, ну!

— И смотри у меня, Милана, чтобы они черту дозволенного не переступали. Если что, сразу мне говори. От этих двух идиотов все, что хочешь, можно ожидать.

— Ничего такого, мам..., — бойко начала я оправдываться, но тут же стихла.

— Хотя куда им до тебя? Ты у меня фиалка непорочная, нежная и чистая. Я же видела их фавориток — акулы.

— У Кирилла и Арсения есть девушки? — охнула я, с удивлением чувствуя, как грудную клетку перехватили стальные обручи и резко ее сжали. До легкой тошноты.

— Ну не девственники же они до сих пор, дочь, — фыркнула женщина.

— Мама! — охнула я, но та только от меня отмахнулась.

— Меняют их, правда, как перчатки, — оглянувшись по сторонам и убедившись, что мужчины увлечены своей беседой, продолжила, — но Кирилла я лично несколько раз видела в обществе Эвелины Мазур — дочери делового партнера Михаила. Эффектная такая стрекоза, красивая, стильная, ухоженная. И влюбленная до ужаса в этого придурка.

— М-м, — потянула я и отвернулась,

— У Михаила даже разговор с отцом этой девочки был. Обсуждали возможный брак Кирилла и Эвелины, какие бонусы он даст обоим семьям. В общем, тема интересная. Я думаю, если этот придурочный мартовский кот ничего не отчебучит, то хоть какая-та польза от него да будет. Мазуры — очень влиятельные и богатые люди. И их дочь — единственная наследница огромного состояния.

Глава 9.1

Милана

Все остальное время, пока этот день не завершился, я старалась даже не дышать в сторону братьев Ремезовых. Не думать. И не глядеть на них. С последним было в особенности сложно.

В дороге, пока мы ехали до дома, в котором должны были провести этот короткий отпуск, Арсений и Кирилл что-то увлеченно смотрели в планшете, тихо переговариваясь и периодически покатываясь со смеху, откидывая голову и демонстрируя идеальный ряд белоснежных зубов.

— Гиены, — тихо шептала мама, а я...

Я в этот момент понимала, что против моей воли скашиваю взгляд в их сторону. Он полз по их крепким шеям, где перекатывались «адамовы яблоки». По широким запястьям и ладоням с длинными, музыкальными пальцами. По острым скулам и мужественным разворотам плеч.

Боже...

Зачем я принялась рассматривать их губы?

Мне стало физически больно от этого преступного интереса, что я посмела проявить и который не способна была в себе погасить. Резко и молниеносно живот опалило огненной судорогой. Кишки словно в морские узлы скрутило. И потянуло...

Ой-ой-ой...

Почти до крови закусила губу и зажмурилась, но и перед закрытыми глазами все мелькали картинки: вот Кирилл устало потягивается, отчего его футболка чуть задирается, оголяя пупок. А вот и Арс медленно водит языком по нижней губе.

Облизывается...

Схватила телефон и, чтобы хоть как-то отвлечься от этого наваждения, принялась писать Димке. Тому самому, моему парню, которого в телефоне ради конспирации пришлось переименовать на «Диану».

Позор!

А что делать?

Сложные времена требуют сложных решений.

— С кем ты там переписываешься, дочь? — спросила мама, сунув нос в мой мобильный, а я заставила себя не шарахаться от нее с телефоном и лишь мило ей улыбнуться.

А затем и навалить целую тележку отборной лжи. Ну а как еще быть, когда взрослые в край наглеют?

— Со школьной подругой, мам. Она у меня любопытная — жуть. Мы с ней, не разлей вода, были же, а теперь разъехались через половину страны. Дианка в Новосибирск поступила на экономический, а я вот в Москву на врача. Но что поделать, не прерывать же такую крепкую, проверенную годами дружбу, да?

— Я ни с кем из одноклассников не общаюсь, — закатила глаза родительница. — Да и зачем? Там все нищеброды деревенские. Всего лишь парочка человек в столицу выбрались, да и то выше менеджеров среднего звена не поднялись. Плебеи! В прошлом году мне даже писали, приглашали на вечер встречи выпускников собраться, а я вообще ничего не поняла. Что к чему? Зачем? О чем с этими мелкими сошками разговаривать, когда они в «Пятерочке» товары по акции берут, а я черную икру на завтрак ложками ем? Бред же...

А я вдруг внимательнее на женщину эту посмотрела. И скисла.

Давно ли она такой стала, что деньги и положение в обществе для нее теперь доминировали над простыми мирскими ценностями, где люди должны априори быть добрыми, чуткими и гордыней не отравленными?

И что-то так противно стало, что я взяла да выпалила:

— Благодаря мужу.

— Что? — непонимающе скривилась мать, а я пожала плечами и уже спокойнее пояснила.

— Ну, как по мне, мама, черной икрой на завтрак гордиться можно, когда ты на нее сама заработала, а не кто-то другой. Разве нет?

Но ожидаемо родительница не обиделась, а вдруг откинула голову и заразительно расхохоталась, а потом склонилась надо мной и заговорила так, чтобы никто не услышал, кроме меня:

— Нет, Милана. Потому что на эту черную икру заработала именно я. Вот этот мужчина, что теперь мужем моим законным зовется для меня все это и делает, чтобы я просто улыбалась ему и была рядом. И не какая-то там Маша, Даша его захомутала, а я. И теперь он мне в рот заглядывает и все, что я захочу, в клювике на поклон несет. Ты так смогла бы? Или какая-то любая другая женщина, м-м? Вот уж не думаю. Так что да — это черная икра моя, потому что мой мужчина убивается, чтобы она у меня была. А если ее вдруг не будет, то зачем он мне тогда нужен, не так ли?

Я же замолчала и отвернулась, не в силах больше слушать этот пафосный бред. И более ни минуты не потратила на то, чтобы пытаться убедить мать в том, что она рассуждает в корне неправильно. Просто зачем? Мой мир стоял на совершенно других китах, чем ее.

И я все чаще ловила себя на мысли, что нам с ней не по пути.

И что самое страшно — зря я приехала в этот город, что насквозь пропитался пороками.

— Неприятно слышать правду, да, дочка? — правильно расценила мою реакцию мама, но я лишь пожала плечами.

— Вовсе нет. Просто я считаю, что в этом мире есть кое-что поважнее черной икры, власти и денег.

— Это пока, — отмахнулась мама. — Время бежит быстро, любовь проходит еще быстрее. А кушать хочется всегда. Ты оглянуться не успеешь, как испарятся все твои духовные ценности, когда прижмет нужда.

Я лишь фыркнула и окончательно поставила точку в этом бессмысленном разговоре.

— Я восемнадцать лет как-то с бабулей жила без излишеств и лишь на ее пенсию. И ничего. Как видишь, духовные ценности не растеряла, мам.