Наш любимый гербарий

Глава 1. С возвращением

   Перебегая от колонны к колонне, осторожно двигаясь и прячась за углами, я преследовала цель. Целью был силуэт, знакомый до трепетной дрожи в сердечке. Высокая и тонкая фигура уверенно шагала по просторным светлым коридорам университета, даже не подозревая, что за ней следят.

   Я вдруг обнаружила, что широко улыбаюсь, представляя, как жертва совсем скоро попадёт в мои сети. Пусть я почти год провела вдали от универа, я отлично помнила лабиринты коридоров и удобные срезы моей альма-матер.

   Я глухо выругалась себе под нос, когда заметила на полу белый пластиковый прямоугольник. Во время очередной перебежки я выронила студенческий билет, и без того печальный и потрёпанный. Я получила его обратно буквально пару минут назад, и потеря студака ещё до учёбы стала бы крупным фиаско.

   Собственно, из-за билета я и оказалась здесь сегодня. Необходимо было уладить эту и некоторые другие формальности в деканате, чтобы восстановиться из академического отпуска. А тут так удачно подвернулся мой краш, спешивший куда-то по своим преподавательским делам.

   Отсчитав про себя несколько секунд для страховки, я в очередной раз завернула за угол, чтобы продолжить преследование, но неожиданно упёрлась в стену.

   «Стена», одетая в лёгкую светлую рубашку, насмешливо взирала на меня сквозь прямоугольные стёкла очков. Я расплылась в чересчур широкой улыбке, одновременно чувствуя неловкость, удовлетворение и умиление, тёплым облачком окутавшее мои мысли.

   – Приве-ет, – глуповато протянула я, глядя в прекрасные голубые очи.

   – Что это ты такое делаешь? – поинтересовался Рома, приподняв брови, и сложил руки на груди.

   Я зажмурилась от наслаждения. Этот голос я бы узнала из тысячи. Только он совмещал в себе тенор, едва заметно и приятно поскрипывающий, манерно тянущиеся гласные и характерные интонации. За этот голос я иногда ласково и двусмысленно звала Рому «мой голубок», имея ввиду вовсе не птицу.

   – Ах, Ромашка, ну, не будь дурачком, – сказала я и сжала его в объятиях. Кажется, он стал ещё выше и тоньше, чем раньше. У меня всегда был фетиш на худеньких. – Я тебя преследую, неужели не очевидно?

   – И кто из нас после этого маньяк?

   Рома обнял меня в ответ и, наклонившись, ласково поцеловал в лоб.

   – Привет, Василёк.

   Я слегка отстранилась, быстро посмотрела по сторонам и, схватив парня за руку, толкнула ногой ближайшую дверь, так удачно оказавшуюся просторным классом. До занятий было ещё несколько дней, так что классы и аудитории пока пустовали.

   Я прижала Рому к ближайшему серому шкафу для химических реактивов и требовательно потянула за ворот рубашки. Из-за ощутимой разницы в росте от слишком долгих поцелуев у нас обоих могла заболеть шея, но это того стоило. Я почувствовала его дыхание на своей щеке и почему-то вдруг смутилась, будто в первый раз мы были так близко. Но когда его губы накрыли мои, сознание окутал розовый туман, и все мысли напрочь вылетели из головы.

   За дверью послышался цокот каблуков, и я резко отпрянула. Наши с Ромой отношения могли создать для него проблемы теперь, когда он перевелся на работу в мой универ.

   Теперь так будет каждый раз?

   Оторвавшись от Ромы, я осмотрела класс. Яркое летнее солнце, проникая сквозь широкие окна, освещало длинные ряды парт со стульями, шкафы с вытяжками и неизменную зеленую меловую доску. С улицы слышался едва различимый щебет птиц и шум проезжающих мимо машин. Скоро этот и другие кабинеты заполнят растения в горшках, мерные цилиндры с бюретками и студенты в белых халатах, радующиеся, словно дети, красивому цвету получившегося раствора.

   – Я тоже скучал, – признался парень и, отодвинув один из стульев, присел.

   – Быстро ты меня вычислил? – поинтересовалась я, запрыгивая на парту. Выглядела она надёжно.

   – Ну, знаешь. Тебя сложно не заметить.

   Я сокрушённо вздохнула.

   – Ну, вот. И зачем господь наградил меня синими волосами?

   – Технически, господь тут ни при чём, ведь ты сама...

   – Технически, ха! – я снисходительно взглянула на него. – Хочешь спровоцировать меня на длинный и глубокий диалог о теологии и философии?

   Ромашка с улыбкой помотал головой.

   – Пожалуй, не хочу.

   – И правильно. Я бы в этом споре победила.

   – Не сомневаюсь.

   Рома протянул мне ладонь, и я взяла его за руку. Было приятно снова сидеть вот так вместе и болтать о всякой ерунде. Неизвестно, что будет с нами теперь, когда нам нельзя палиться.

   – Вот надо было тебе перевестись в Эй-таун, – вздохнула я. – Мог бы остаться на прежней работе, нам было бы проще.

   – Карьерные перспективы, – напомнил Рома.

   Мы уже говорили об этом прежде, поэтому я и так всё понимала. В медуниверситете родного Ви-тауна он ещё долго мог быть просто преподом, в то время как здесь всего за полгода этот карьерист поднялся до поста завкафедрой. Да и в целом, жизнь в столице Рому явно прельщала.

   – Вась, не волнуйся о нас. Так ведь даже лучше, будем чаще пересекаться.

   – Ага, главное, чтоб никто не увидел.

   – Значит, будем осторожны. Да и я знаю, где камеры.

   – Что ж, надеюсь, здесь их нет? – спросила я, наклоняясь к нему за поцелуем.

   С тех пор, как я поступила в университет, мы с Ромой нечасто виделись, общались через сообщения в мессенджерах и редкие звонки. Возможно, именно поэтому мы так долго встречались. Не успели надоесть друг другу.

   Но академотпуск многое изменил. Рома периодически навещал меня в Ви-тауне, приезжал на зимние каникулы, а летом мы виделись почти что каждый день, пока он не уехал в августе на повышение квалификации. Кажется, за три тёплых месяца мы узнали друг друга лучше, чем за три года отношений. С того дня, когда мы начали встречаться, мы оба изменились. Повзрослели.

   Сейчас я боялась не только того, что Рому могут уволить за связь со студенткой. Вдруг, общаясь так часто, мы поймём, что переросли друг друга? Вдруг те чувства, что мы испытываем, исчезнут, когда мы сильнее сблизимся?

Глава 2. Мой дорогой преподаватель

   – Погоди, так Ромашка не знает, что ли, про твои операции? – переспросила Лера, выпуская облачко сигаретного дыма, и убрала за ухо короткую каштановую прядь. Лёгкий ветерок предпринял ещё несколько малоуспешных попыток поиграть с её каре, а затем переключился на меня.

   – Про сами операции знает, а вот про их причину – нет, – ответила я и затянулась. – И не узнает.

   Курила я только за компанию и только с Лерой, причём сигареты стреляла у неё. И хотя курили мы крайне редко, мне, учитывая предрасположенность к онкологии, делать это не стоило вообще.

   Лера присвистнула.

   – Нда, коспираторша хренова. Если узнает, представь, как он обидится, что ты недоговаривала.

   – Ну, знаешь, мне хватает того, что обо всём этом известно маме. Теперь только и делаю, что ежедневно отчитываюсь о своём самочувствии. Не хватало ещё, чтобы Рома так же переживал.

    Я встретила подругу под общагой, чтобы помочь ей с вещами в многочисленных пакетах. И всё же ни одна из соседок не могла сравниться со мной в количестве хлама и шмотья, что я привезла из дома. Это обстоятельство одновременно немного беспокоило и вызывало странную гордость, будто я победила в состязании барахольщиков.

   – Что у тебя завтра за пары? – поинтересовалась Лера и потушила сигарету о край мусорной урны.

   – Понятия не имею. Надеюсь, мне в беседе скажут, в каком мы кабинете, а там разберёмся.

   – Кошмар, как безответственно, – рассмеялась она. Я пожала плечами.

   – Да ладно, первая неделя ведь. Никто не делает домашку на первой неделе.

   Как же я ошибалась.

   Первый день учёбы встретил меня тёплыми солнечными лучами и лёгким дуновением ностальгии. Я проснулась за несколько часов до пар, пока все в комнате ещё спали, и постаралась создать себе, так сказать, модный лук. Недавно окрашенные волосы ярко-синим огнём сияли в дневном свете. Критическим взором осмотрев себя в зеркале, я провела последние манипуляциии с пудрой и подводкой, чтобы выглядеть отлично, но в то же время слегка небрежно, будто я совершенно не парилась и в целом плевать хотела, что там кто обо мне подумает.

   От общежития до университета было рукой подать. К нему с разных направлений стекались студенты, спешившие отведать гранит науки. Я неодобрительно покачала головой, заметив возле входа группку первокурсников. Их легко было определить по бесстыдно оголённым белым халатам. Этот глуповатый молодняк жизнь пока ещё не научила, что расхаживать вот так в халате по улице – аморально, неестественно и попросту неприлично. Эту догму преподаватели вбили в наши головы за первые недели в медицинском, и о ней нельзя было забывать. Конечно, я уже несколько лет обращалась с халатом, как с тряпочкой, запихивая его в рюкзак, как придётся, изредка стирала и принципиально не занимаясь его глажкой. Но, тем не менее, носила я его только в стенах ВУЗа.

   – Здравствуйте и славьтесь, дамы и господа! – воскликнула я, врываясь в кабинет. Подобным громким появлением я надеялась привлечь к себе внимание новой группы, но практически никакого отклика я не получила. Парочка скомканных приветствий пронеслась по классу и растворилась в гуле голосов, обсуждавших предстоящее занятие по химии.

   По спине пробежал холодок, когда я услышала слова вроде «галогенпроизводные алканов» и поняла, что, похоже, не готовилась тут только я одна. К тому же я совершенно не представляла, куда мне можно присесть. Я сглотнула нервный комок, но постаралась сохранить хотя бы видимость уверенности. Вдруг помрачневший мир озарился светом, когда одна из девушек помахала мне рукой, предлагая сесть рядом с ней.

   – Ты – моё спасение! – призналась я и с облегчением опустилась на стул. – Спасибо тебе.

   – Меня Таня зовут, – представилась она, поправляя большие круглые очки на носу. Они очень хорошо смотрелись на её лице, обрамлённом светло-русыми волнистыми прядями. Я обычно тратила много часов, чтобы найти оправу, которая будет нормально выглядеть на моей мордашке, и круглая к ним точно не относилась.

   – А я Вася.

   – Я знаю, – кивнула Таня. – Ты у нас единственная новенькая.

   Я неловко рассмеялась.

   – Ну, само собой. Меня не сложно запомнить.

   – Давай я тебе быстро покажу, кто у нас здесь кто.

   Таня назвала мне каждого из присутствующих по именам. К сожалению, присутствующие были слишком заняты обсуждением химии, чтобы представиться мне самостоятельно. Я поняла, что хмурюсь, и поспешила расслабить лицо, чтобы не показывать своё недовольство сложившейся ситуацией.

   – Ты какая-то напряжённая, – в лоб заявила Таня, на миг вогнав меня в ступор.

   – А ты догадливая. Я, вообще-то, нервничаю, знаешь ли.

   – Не стоит. Мы хорошие, – заверила меня она и принялась застёгивать пуговицы на халате. Я спохватилась и тоже поспешила напялить свою белую тряпочку.

   – Я и не сомневаюсь. Просто мне нужно время, чтобы в этом убедиться.

   Дверь кабинета открылась, и вошла молодая девушка. Я помнила её с прошлого года. Ячменькова вела химию у моей предыдущей группы до того, как я ушла в академ. Эту преподавательницу легко было принять не только за студентку, но и за абитуриентку, настолько молодо она выглядела.

   Мы встали со своих мест и поздоровались. Что ж, вот и начались мои учебные будни.

***

   – В целом, всё вроде идёт неплохо, – с сомнением проговорила я, развалившись на стуле у Ромки. – Да, с этими ребятами есть свои проблемы, но имеются и светлые стороны. Вот, например, в моей группе целых две Ани и три Насти, так что не придётся запоминать слишком много имён.

   Всё-таки здорово, что у него отдельный кабинет, а не просто стол в преподавательской. Хоть здесь мы сможем прятаться от чужих глаз.

   – Ну да, для тебя это трудновато, – отозвался он, перебирая какие-то бумажки, щедро разбросанные по всему столу.

   – Я сейчас чем-нибудь тяжёлым в тебя запущу.

Глава 3. Вопрос философский

   Лера смеялась так долго и заливисто, что я на миг заволновалась о её психическом здоровье. Мы, как обычно, сидели на кухне и попивали молоко с кофе. Точнее, я сидела, а подруга буквально падала со стула, согнувшись в приступе неудержимого и крайне издевательского хохота.

   – Да-да, очень смешно, – кивнула я, складывая руки на груди. – Вот никогда больше ничего тебе не расскажу.

   – Да расслабься, – отозвалась сквозь смех соседка и медленно выдохнула, успокаиваясь. – Твой парень стал твоим преподом, это просто безумие какое-то!

   – Он там довольный как слон был, – мрачно вспомнила я. После ботаники у нас с Ромой состоялся содержательный диалог. Оказалось, что он с Петрищенко специально поменялся группами. Ему показалось отличной идеей вести именно мою группу. – Прямо-таки наслаждался чувством своего надо мной превосходством. Посмотрим, как он следующие пару месяцев обойдётся без секса.

   – Да ты сама не обойдёшься ведь.

   Я схватила со спинки стула попавшееся под руку кухонное полотенце и запустила им в Леру, которая опять задыхалась в приступе безудержного смеха.

   В конечном итоге я была рада, что мы с ней жили вместе. Мы давно пережили тот конфетно-букетный период, когда ты стараешься понравиться новому знакомому. И стали общаться как нормальные люди – то есть гнобить и унижать друг друга так, как умеют только лучшие друзья. С Викой же всё было совсем не так просто.

   – Ну и сучка же ты, – привычно сказала я и, вздохнув, опустила голову на приятно холодную поверхность стола.

   Мы с Лерой стали подругами ещё в те далёкие дни, когда Рома преподавал в Ви-тауне. Она была единственным человеком в медунивере, кто знал всё о наших с ним отношениях, и каждый раз, сталкиваясь с Ромашкой в коридорах, здоровалась с палевной улыбочкой и провожала его многозначительным взглядом.

   Если не считать подруги, я молчала в тряпочку и держала всё в секрете. Рома явно не хотел, чтобы другие студенты знали о наших отношениях.

   – Преподаватель не должен быть для вас живым человеком, – объяснил он мне на днях, когда мы выбрались на свидание, первое за долгое время. – От студентов и так уважения не добьёшься, а если они узнают, что мы с тобой встречаемся, – вообще перестанут считать меня машиной для убийств и совсем потеряют страх.

   Я понимающе кивнула. Так вот почему он пригласил меня прогуляться по городскому парку посреди недели. Я догадалась, что Рома выбрал именно это место и время из нежелания попасться кому-либо на глаза. Парк как раз располагался максимально далеко от университета и общежитий.

   – Боюсь тебя расстроить, милый, но тебя никто и не боится.

   Я чмокнула Ромашку в щеку и вернулась к холодному напитку. Как же приятно, что он сам решил купить мне молочный коктейль, стоило всего-то поныть пару десятков минут по поводу нестерпимой жары.

   – Вообще-то, я о тебе же забочусь, милая, – передразнил меня он. – Представь, что может прийти в голову твоим одногруппникам, узнай они о нашей паре.

   Я пожала плечами, наслаждаясь халявным напитком. На секунду пришлось оторваться от этого увлекательного занятия и передохнуть – мозг замёрз.

   – Ну, сама подумай, ведь каждая твоя хорошая оценка будет выглядеть сомнительно и станет источником сплетен.

   – Чего-о?! – я громко и от души расхохоталась, напугав проходившую мимо таксу.

   Собачка подпрыгнула на месте и поспешила догнать своего хозяина. Немного успокоившись, я пояснила:

   – Во-первых, ты сейчас упомянул меня и хорошие оценки в одном предложении. Это само по себе уморительно. Во-вторых, после твоей лекции большая часть моих однопоточников записала тебя в радужную гвардию, так что если кто-то начнёт распускать о нас слухи, то никто попросту не поверит.

   – Ты вот что сейчас имеешь ввиду? – он сложил руки на груди и подозрительно сощурился.

   – Слушай, Ромашка, мы ведь оба знаем, что ты... – я попыталась подобрать слова покорректнее, – слегка пидорковат. И не секрет, почему.

   – Чья бы мычала. Хотя знаешь, это так забавно, что мы... – начал было Рома, но я жестом остановила его. Ему пришлось терпеливо дожидаться, пока я с характерным звуком соберу остатки коктейля через соломинку.

   – И что же? – поинтересовалась я и, прицелившись, запустила стаканчик в урну, стоявшую возле нашей скамейки. – Трёхочковый!

   – Что мы познакомились как бисексуалы, а встречаемся как гетеро.

   – Да, есть в этом что-то ироничное. Если бы ты меня в тот раз не поцеловал, я бы никогда не подумала, что ты би, – призналась я. – В смысле, ты только посмотри на себя!

   Рома сидел, закинув ногу на ногу и сложив на колене ладони замочком. Эта его поза, осанка, тонкие пальцы и худое лицо вкупе с манерностью, которая ярче всего проявлялась в его голосе, – сомневаться в его нетрадиционной ориентации не приходилось. В тот день, когда мы впервые встретились вживую, я мысленно поставила ему твёрдую пятёрку по шкале Кинси. Кто бы мог подумать, что этот парень станет… ну, моим парнем. А не парнем другого парня.

   – Фу, Вася, ну что за стереотипы? – наигранно возмутился он и всплеснул руками. Я даже не попыталась сдержаться и громко рассмеялась над этими его жестами.

   – Какой ты милый, я не могу!

   Я поморщилась из-за вдруг резанувшего слух детского плача, а с ближайшего дерева с громким щебетом слетела стайка испуганных птиц. К счастью, мать опечаленного дошкольника сразу принялась его успокаивать. Ей пришлось взять своё чадо на руки, и вскоре они скрылись из виду за зелёными деревьями. Рома, откинувшись на спинку скамейки, проводил взглядом упущенный мальчиком воздушный шарик, улетающий в бесконечную синеву.

   – Так уходит детство, унося с собой радость, беспечность и простое человеческое счастье, – драматично произнесла я.

   – Работа на полную ставку тоже с этим отлично справляется, – отозвался Ромка.