Наша девочка

Введение.

Персонажи.

Алина Сергеевна Стройнова:

Возраст: 27 лет (день рождения 28 мая 1998).

Внешность: Яркая, привлекательная, с модельной внешностью. Черные длинные волосы, голубые глаза – в них читается уверенность и внутренняя сила. Её стиль и манеры отражают независимость и харизму. Внешняя красота дополнена природной естественностью и лёгкой ранимостью.

Характер: Независимая, амбициозная и целеустремлённая. Не терпит несправедливости и умеет постоять за себя. Внутри скрывает ранимость и потребность в любви и защите, которую тщательно маскирует. В отношениях искренняя, но порой бывает нерешительной, особенно при сложном выборе. Сдержанная, но страстная внутри, умеет держать ситуацию под контролем.

Артем Владимирович Яров:

Возраст: 35 лет (день рождения 8 февраля 1990).

Внешность: Строгий, представительный мужчина с властным и немного закрытым обликом. Карие, глубокие, почти угольные глаза. Внешность подчёркивает его статус и уверенность, но в ней чувствуется скрытая напряжённость.

Характер: Суров и сдержан, часто кажется холодным и недоступным. Скрытен, не любит делиться переживаниями. В глубине души борется с неуверенностью и болью после болезненного разрыва с девушкой, пойманной на измене. Это оставило глубокий след, заставив его закрыться и потерять доверие к женщинам, особенно к красивым. Ценит ум и независимость, но страх потерять контроль над чувствами делает его уязвимым. Ревность – не просто собственничество, а проявление внутренней борьбы и нерешительности. Старается держать эмоции под контролем, но иногда это отдаляет близких.

Кирилл Романович Андреев:

Возраст: 34 года (день рождения 24 января 1991).

Внешность: Обаятельный, привлекательный, всегда излучает позитив. Светло-серые глаза с озорным блеском, заразительная улыбка. Следит за стилем – предпочитает аккуратную, модную одежду. Его внешний вид подчёркивает уверенность, лёгкость и харизму.

Характер: Открытый, общительный, оптимистичный. Легко находит общий язык с людьми, радуется жизни и умеет наслаждаться моментом. Иногда легкомыслен, не всегда замечает глубину чувств других, особенно в личных отношениях. Не склонен к ревности, воспринимает отношения свободно, но остаётся честным и старается никого не ранить. Способен на стратегическое мышление, умеет добиваться своего, особенно когда речь идёт о важных для него людях. Искренний и преданный друг, легко отпускает, но часто сохраняет добрые связи. Его дружба с Артёмом – прочная, проверенная временем.

Анастасия Константиновна Ярошина:

Возраст: 32 года

Внешность: Высокая, стройная, с безупречной осанкой и аристократичной грацией. Светло-русые, ближе к пепельным волосы – чаще распущены или уложены в мягкие волны. Миндалевидные зелёные глаза – холодные, оценивающие. Макияж всегда профессиональный, с акцентом на глаза. Предпочитает дорогую классику: костюмы, платья-футляры, шелк, каблуки. В её облике чувствуется статус, вкус и послание: «Я – уровень».

Характер: Хищная, стратегически мыслящая, всегда играет в долгую. Привыкла побеждать – в работе, отношениях, влиянии. За безупречной вежливостью скрываются амбиции и проницательность. Умеет манипулировать, сохраняя фасад доброжелательности. Не любит проигрывать. Если чувствует угрозу – особенно от женщин, которых замечают мужчины, – действует тонко, ядовито, через намёки и недомолвки. В её присутствии всегда ощущается внутренняя собранность и холодный расчёт.

Биография: Отец – Константин Викторович Ярошин, влиятельный бизнесмен, основатель крупного девелоперского холдинга «Ярошин Групп». Мать – Ирина Павловна, искусствовед, бывший куратор Третьяковской галереи, ныне владеет частной галереей и арт-салоном. Семья – старая московская элита, деньги, связи, интеллектуальный круг, премиальные курорты, вечеринки с министрами и художниками.

С детства Настя жила между лаконичным лоском бизнеса и миром искусства. Росла среди ароматов дорогих духов, камерной музыки, загородных вилл и итальянских каникул. Частные школы, личные преподаватели по языкам, фортепиано и театральному искусству. Образование – международные отношения, экономический профиль. Училась в Москве, стажировалась в Лондоне и Женеве.

С юности Настя стремилась быть не просто красивой – влиятельной. Умна, амбициозна, уверена в себе. Хищница в шелковых перчатках. Любит управлять, но делает это с улыбкой.

С Артемом Познакомились в 24 года на деловом приеме отцов. Их родители сотрудничали (один – строительство, другой – IT-инфраструктура). Он обратил внимание не на глянец, а на то, как она вела себя – спокойно, умно, не играя. Ей с ним не нужно было играть. Он видел её без маски – и это её зацепило. Отношения с ним стали первой по-настоящему эмоциональной связью, не стратегией. Пять лет вместе. Жили в его квартире – просторный лофт, дизайнерский ремонт, с огромной библиотекой, высокими окнами. Вместе отдыхали, строили планы, обсуждали детей, карьеры. Были действительно близки.

Год и восемь месяцев назад. Артем работал над проектом, часто задерживался в офисе. Настя начала «вспоминать себя» – ужины, тусовки, выставки. Однажды он случайно получил от семейного друга снимки с вечеринки, где Настя была слишком близко с другим мужчиной из той же тусовки. Через некоторое время он увидел ещё несколько подобных фото. Решил проверить ее телефон: Сообщения с недвусмысленным подтекстом, фото откровенного характера.

Он ничего не сказал. Просто собрался и ушел. Молча. Без истерик. Оставил ключи. Она звонила. Писала. Он не ответил. Заблокировал. Сменил номер.

После разрыва Настя уехала – в Европу, под предлогом обучения и смены обстановки. Писала письма его родным. Просила передать. Он не отвечал. Она не просила прощения по-настоящему. Только оправдывалась: «Это была слабость», «Я думала, что ты охладел», «Я испугалась твоей холодности».

Глава 1.

1 сентября 2025 г., понедельник. Утро.

Утро началось с тревоги.

Алина проснулась за десять минут до будильника. Сердце билось неровно – будто знало что-то, чего еще не знала она. Потолок был тусклым экраном, на котором не показывали ни надежды, ни опоры. Вдох получился коротким. Следующий – чуть глубже. И только после третьего – она встала.

Душ не помог. Теплая вода стекала по коже, но не снимала с тела напряжения – только размывала его очертания. Мысли были спутанными, как будто ночью в голове шел нескончаемый спор: идти или нет? Бояться или верить? Бежать или остаться?

Гардероб стал ареной нерешительности. Черное платье показалось вызывающим, белая рубашка – наивной. В итоге она выбрала темно-синюю блузку с мягким вырезом и гладкие прямые брюки. Волосы собрала в строгий пучок. Макияж – минимальный. Только чтобы лицо выглядело «собранным». Только чтобы никто не заметил дрожи внутри.

И все же дрожь осталась. Где-то в солнечном сплетении, тонкой проволокой под кожей.

**

Она стояла у стеклянных дверей компании «Археон» – словно на границе двух миров. За спиной – шум города, свет, жара, сентябрьский ветер, наполненный жизнью. Перед ней – холодная геометрия порядка. Никаких случайностей. Только бетон, сталь и безупречный фасад.

Внутри – холл, залитый ровным светом. Белые поверхности, глянцевые стойки, дорогие текстуры. Люди в костюмах двигались быстро и точно, будто в такте, которого она не знала. Здесь все было устроено. Здесь все было выверено.

А она – как будто случайность.

Сжимая ремешок сумки, она смотрела сквозь стекло, пока здание – или кто-то внутри нее самой – не сказало: «Вперед».

Внутри было прохладно. Пространство пахло свежим кофе и парфюмом, который стоит больше, чем ее месячная аренда. И всем своим обликом говорило: здесь важна не эмоция, а функция. Здесь правят точность, скорость, хладнокровие.

**

– Добрый день. Вы к Артему Ярову? – спросила девушка на ресепшене. Полноватая, с идеальной прической и глазами цвета зеленого стекла.

– Да. Алина Стройнова. На собеседование.

– Присаживайтесь. Сообщу, когда можно будет подняться.

Она села на диван, подальше от потока людей, но так, чтобы ее заметили. Сумку держала крепко. Костяшки побелели. Из-под ресниц наблюдала за движением в холле: кто-то быстро что-то печатал на ходу, кто-то смеялся с соседом, кто-то вызывал лифт, не теряя ритма. Все здесь будто знали, куда идут. И были уверены, что заслужили это место.

А она? Она только вошла.

– Стройнова? – голос девушки позвал ее.

Она поднялась, вдохнула – и пошла.

Лифт был тихим. И зеркальным. В отражении – лицо, в котором пыталась спрятать дрожь. Но глаза выдавали. Она чувствовала, как внутри поднимается что-то – страх или азарт, она не знала.

**

Кабинет был просторным. Панорамные окна выходили на город, скрытый тонкой пеленой осеннего света. Шум улиц – где-то внизу, словно за стеклянной вуалью.

Он сидел за столом – Артем Яров. Строгий костюм. Четкие движения. Взгляд – прямой, холодный, острый.

– Присаживайтесь, – не поднимая головы, сказал он.

Она опустилась на край кресла. Спина – прямая. Пальцы – сцеплены. Внутри – тот же холод, что и в его тоне.

Он пролистал резюме. Иногда – поднимал взгляд. В нем было что-то сканирующее, оценивающее. Не человек – фильтр. Не собеседник – экзамен.

– «Вектор»? Отдел маркетинга?

– Да. Вела проект по запуску новой линейки.

– Рост?

– Восемнадцать процентов за первый квартал.

Кивок. Пауза.

– Почему ушли?

– Сменилось руководство. Сократили бюджет. Команду сменили почти полностью. Я чувствовала: стою на месте. Захотелось большего.

Он снова посмотрел. В этот раз – чуть дольше.

– У нас коллектив специфический. Почти одни мужчины. Рабочий график – без графика. Бывают ночи в офисе, работа по выходным. Дисциплина. Концентрация. Вы потянете?

– Да.

– Вы хорошо выглядите.

Фраза – как щелчок. Без улыбки. Без намека на вежливость.

– Это плюс. Но и риск. Отвлекает. Мне не нужно отвлечение.

Она опешила. Не сразу поняла, что это было. Это не был комплимент. Это было… предупреждение. Или упрек?

– Мне нужна команда. А не повод для флирта и драмы, – продолжил он. – Девочки вроде вас – это, как правило, проблемы.

Где-то внутри нее что-то рвануло. Боль, обида, злость – все вспыхнуло, но не прорвалось наружу.

– Простите, – сказала она, ровно. – Я думала, вы оцениваете компетенцию. А не юбку.

Он не моргнул.

– Именно это я и делаю.

Пауза. В ней – отстраненность. Пустота. И финальный штрих:

– Спасибо, что зашли.

**

Лифт. Стекло. Свет. Шум улицы. Все стало резче, злее. Город будто выдохнул ей в лицо: «Ну и что ты теперь скажешь?»

Она пошла слишком быстро. Каблук зацепился за ступеньку. Сумка съехала. Папка раскрылась, и бумаги – лист за листом – полетели на асфальт. Как разорванные крылья. Она присела, сжав плечи. Мир вокруг – равнодушный.

– Осторожно. Бумажный ураган с элементами драмы, – прозвучал рядом мужской голос. Теплый. С улыбкой внутри.

Она подняла глаза. Мужчина – в темно-серой рубашке. Спокойный. Живой. Взгляд – не сквозь. В нее.

– Визитка решила сбежать первой, – он протянул ей карточку. – Я бы не спорил с ее инстинктом.

Она взяла ее. Молча. Пальцы все еще дрожали.

– Кирилл, – сказал он. – Просто Кирилл.

– Алина, – выдохнула она.

– Кто-то сильно испортил вам день?

Кивок.

Он опустился рядом, помогая собрать листы.

– Знаете, говорят, лучшее, что можно сделать, – это снова встать. Улыбнуться. И пошагово отобрать у мира свою силу обратно.

– Сложно, – прошептала она.

– Конечно. Но вы ведь уже сидите, а не лежите. Уже держите в руках то, что минуту назад было на асфальте.

Он встал. И просто ушел. Не оборачиваясь.

Глава 2.

1 сентября, понедельник. 12.00 ч.

Кабинет опустел, как только за Алиной закрылась дверь. Артем остался сидеть, не двигаясь, с абсолютно спокойным выражением лица. Он был мастер каменных масок. Холод в голосе, расчет в интонации – все строго дозировано.

Он откинулся в кресле, сцепив пальцы на затылке. Минуту. Две. Странно: дыхание ровное, тело спокойно. Но где-то под кожей медленно расползалось раздражение. Как яд, просачивающийся сквозь кожу.

Почему она так на него посмотрела?

Почему внутри мелькнуло – зацепило?

Почему напомнила?

Он поднялся и медленно прошелся по кабинету. Напротив рабочего стола – небольшая зона отдыха: кожаный диван, кофейный столик, мини-бар. Все в теплых серых тонах. Как он любит. Холодно – но со вкусом.

На полке – стеклянная чаша с зажигалками. Подарки, коллекция. Он выбрал одну – Zippo, старую, потертую. Подарок Насти. Когда еще все было светло. Щелчок крышки – как щелбан в прошлое, как выстрел. Огонь вспыхнул и тут же исчез. Он положил ее обратно. Хватит.

Артем даже не заметил, как голос Алины исчез, а в голове всплыл другой – знакомый, до дрожи. Мягкий, манящий, любимый когда-то.

«Девочки вроде вас – это всегда проблемы» , – повторил он про себя. Эти слова отозвались эхом… но не про Алину. Про ту, что уже однажды все разрушила. Настя. Смех. Голос. Прикосновения. Она гладила его по волосам, шептала вечность, обещала не предавать. И он поверил. Всем телом. Всей душой.

Артем вернулся к столу. Он ткнул пару раз в мышку, вывел список дел. Смотрел – но не читал. Мысли уплыли.

Кто она, Алина Стройнова?

Он знал – нельзя так. Нельзя позволять себе цепляться взглядом за кандидатку. Нельзя вглядываться в губы, когда человек говорит. Нельзя слушать голос – и вдруг ловить себя на том, что тебе хочется его услышать еще.

«Девочки вроде вас – это всегда проблемы».

Он произнес это не ей.

Себе.

Это было якорем. Но что-то в ней было. Не только внешность. Не только голос. В ней было что-то… сломанное. Но не потерянное. Как фарфор с трещиной – ты боишься прикасаться, но глаз не отвести.

Он выругался про себя. Поднялся и направился к мини-бару. Налил воды. Сделал глоток.

Забудь.

Глава 3.

1 сентября, понедельник. 15.30 ч.

Алина захлопнула дверь с таким звуком, будто хотела вышвырнуть за порог весь проклятый день. Щелчок замка – как попытка удержать внутреннюю бурю хотя бы внутри стен. Туфли с глухим стуком полетели в угол.

Квартира встретила ее тишиной – вязкой, серой, равнодушной. Только холодильник урчал как единственный живой свидетель ее возвращения.

Она прошла в комнату. Присела на край дивана – и замерла. Слезы не лились. Они уже застыли внутри, как вода в замерзшем сосуде. Ее не трясло снаружи – только внутри, будто где-то под сердцем надломилось что-то хрупкое. Глаза сухие. Щеки стянуты, как кожа, ставшая вдруг чужой.

Телефон завибрировал. Лера. Лучевая терапия в форме человека.

– Ну что? Как прошло? – бодрый голос подруги ворвался в комнату, заполняя пространство. В нем – уверенность, которой у самой Алины не осталось ни капли.

– Замечательно, – прохрипела она, почти без сил. – Меня унизили, обозвали потенциальной проблемой и отправили восвояси. Все отлично.

– Что?! Кто?! Где этот говнюк? Имя, адрес, табельный номер? Я еду с топором, – воскликнула Лера, мгновенно взорвавшись праведным гневом.

– Глава компании, – Алина горько усмехнулась. – С глазами, как лед в стакане. Красивый, как дьявол. И мерзкий.

Она забралась с ногами на диван, обняв себя руками, как можно крепче.

– Он сказал, что я «буду отвлекать». Что «девочки вроде меня – это всегда проблемы».

– Он что, из 50-х?! Или просто боится женщин, у которых есть мозги и идеальная посадка брюк? – Лера перешла в режим боевой подруги. – Ты должна была врезать ему папкой по лицу. Или хотя бы пролить кофе на штаны. Ну ладно – чай. Но тогда в лицо!

Алина хмыкнула. Грустно. Безрадостно.

– Я едва не разрыдалась при нем, Лер. Как девочка. Именно как «та самая» – не сильная. А уязвимая. Та, которую он и решил увидеть.

– Али… – голос подруги смягчился до тепла. – Ты нормальная. Ты умная. Ты сильная. Ты выглядишь офигенно. И работаешь лучше половины любого офиса. Просто не туда попала. Этот мужик – не твой уровень. Ни морально, ни человечески.

– Или я вообще больше никуда не подхожу, – еле слышно пробормотала она, проводя ладонью по лицу. – Иногда мне кажется, что я больше даже… себе не подхожу.

Лера на мгновение замолчала. А потом тихо, но уверенно:

– Так. Хватит. Сейчас ты встанешь. Сделаешь себе чай. И вспомнишь, кто ты. А потом… потом мы придумаем, как выкинуть этого леденца с кресла директора в мусорную корзину истории.

Алина снова усмехнулась. Почти по-настоящему.

– Один парень дал мне визитку, – прошептала она спустя паузу. – Случайно. Когда я вылетела из офиса, как пробка. У него были такие глаза… Знаешь, как будто он действительно видел меня.

– Ого. Он тебе понравился?

– Я… не знаю. Я почувствовала себя не чужой. Как будто на миг – была видимой. По-настоящему. Не объектом, не проблемой. Человеком.

– Номер дал?

– Визитку. Кирилл. Только имя. Без компании, без должности. Просто Кирилл. Бумажка почти помялась, как я. Но она у меня. И это – все, что сегодня осталось.

– Ну так напиши ему. Или позвони. Худшее уже произошло. А вот лучшее… может быть. Если рискнешь.

Алина взглянула на карточку. Простой шрифт, немного неровный край, как будто вручную отрезано. И все же – она держалась за нее так, будто держала не визитку, а спасательный круг.

– Посмотрим, – выдохнула она. И в этот раз в голосе был не только надлом. Но и крошечная – почти невидимая – искра.

Что-то же должно измениться. Хотя бы завтра.

Глава 4.

1 сентября, понедельник. Вечер – ночь.

Она долго не могла уснуть. Мысли гонялись друг за другом, как белье в стиральной машине на финальном отжиме: холодный голос Артема Владимировича, обидное «девочки вроде вас», глупое чувство унижения, смех Леры, ее родной, живой, колкий.

И – глаза Кирилла.

Таких глаз не бывает. Или бывают… но не в ее жизни. Они не были жалостливыми. Не были хищными. В них не было ни снисхождения, ни попытки что-то взять. Только взгляд – как прикосновение. Мягкий. Уверенный. Взгляд человека, который умеет слушать тишину. И узнавать в ней голос.

Алина включила телефон. Время – 23:14.

Приличные девушки не пишут первыми. Особенно – незнакомцам. Но приличные девушки сегодня не падали на асфальт, собирая по листочку свое самолюбие с мокрого тротуара.

Она открыла мессенджер. Вбила номер с визитки – той самой, которую зажала в ладони, как амулет. На ней не было ни должности, ни логотипа какой-либо компании. Только имя – Кирилл – и номер. Наверное, такие визитки он держал не для деловых партнеров. А для тех, с кем хочется говорить не про бизнес. А про живое. Про важное.

Алина: «Привет. Это я – та, что сегодня собирала себя по асфальту. Спасибо за визитку. Не знаю, что ты во мне увидел, но… это помогло».

Она не ждала ответа. Просто выключила экран и отвернулась к стене. Впервые за день – чуть теплее.

Телефон лег на тумбочку экраном вниз, будто она сама ненадолго спрятала что-то важное – себе на потом. Мысли замедлились. Дыхание стало глубже. Где-то далеко, за границей дня, мелькнуло ощущение – как будто кто-то все еще держит ее взглядом. Не отпускает.

И он действительно не отпускал.

**

– Она была… другая, – сказал он, глядя в чашку с остывающим кофе.

Кирилл говорил медленно. Спокойно. Без привычной иронии. Макс сидел напротив, развалившись на диване в его квартире. Один носок снят, ноутбук на коленях, на экране – график задач.

– «Другая» – это диагноз? – скептически уточнил он.

– Нет, – усмехнулся Кирилл. – Просто не кукла. Не лощеная амбиция в красивой упаковке. А настоящая. Сломанная. И не боится это показывать.

– Ты снова романтизируешь женщин в упадке?

– Не в упадке. В честности.

Он подошел к окну. Окна в его квартире выходили на реку – где-то внизу бежали машины, сверкали фары, жил город. В этой высоте было спокойно. И пусто.

– Она сидела на асфальте с разбросанными бумагами и прижимала их к себе, будто там вся ее жизнь. И знаешь, что было в ее взгляде?

Макс помолчал. Не перебивал.

– Страх. Но не паника. И храбрость. Такая… тихая. Без пафоса. Без вызова. Будто она каждый день – чуть-чуть себя теряет. И все равно идет вперед.

– О, Господи… – пробормотал Макс. – Кирилл Андреев, 34 года. Миллионер. Бизнесмен. Победитель тендеров. Сертифицированный спаситель печальных женщин с драмой.

– Я просто дал ей визитку, – усмехнулся Кирилл. – Не корпоративную. Ту, что всегда ношу в бумажнике. На всякий случай.

– На случай чего?

– На случай… если кто-то нуждается не в должности, а в человеке. Слушай, мне не сложно. А для кого-то это может быть точкой опоры. Понимаешь?

Он взял в руки телефон. Экран мигнул. Новое сообщение. Номер незнаком. Но слова – узнаваемы.

«…та, что сегодня собирала себя по асфальту»

Кирилл тихонько присвистнут, поняв кто это. Медленно прочитал. Уголки губ дрогнули. Он ответил почти сразу – просто, но по-настоящему:

«Рад, что написала. Давай устроим тебе реабилитацию после ада. Чай. Вино. Тепло. Ты выбираешь».

Макс наблюдал прищурившись.

– Она тебе понравилась?

Кирилл пожал плечами, но взгляд остался на экране.

– Ее боль – как зеркало. Я вдруг вспомнил, каково это, когда изнутри все горит, а снаружи ты держишься. И хочешь, чтобы хоть кто-то увидел.

Макс махнул рукой:

– Будь осторожен. Ты же знаешь, чем заканчиваются твои «спасения».

– А если на этот раз – все по-другому? Ели она та самая?

– Тогда береги себя. И сердце.

Глава 5.

2 сентября, вторник.

Кафе оказалось тем самым – немного потрепанным, с теплым светом зеленых абажуров, скрипучими деревянными стульями и запахом корицы, будто бабушка только что вытащила из духовки пирог. Музыка играла тихо, ненавязчиво, как будто кто-то напевал у себя дома.

Алина пришла на пять минут раньше, но он уже ждал – у окна, в старомодном свитере и с двумя чашками на столе. Одна – явно для нее.

Он поднял глаза – и в этом взгляде не было удивления. Только тихое «я знал, что ты придешь».

– Привет, – она сняла пальто, голос чуть дрогнул. Она все еще не верила, что решилась.

– Ты выбрала чай или вино? – Он встал, отодвинул для нее стул, вернулся на свое место и пододвинул чашку с золотистым паром. – Я рискнул – чай. Имбирь, мед – нервы спасают.

Алина усмехнулась.

– Ты прям разложил мой нервный срыв по слоям.

– Не совсем, – он смотрел на нее мягко. – У тебя был вид человека, которому не нужен анализ. Только кто-то, кто не будет задавать глупых вопросов. Я умею молчать. Когда хочу.

– И часто хочешь?

– Не очень, если честно, – усмехнулся он. – Но сейчас – да.

Она посмотрела в чашку. Тепло расползалось по ладоням. Минуту они молчали. Без неловкости. Как будто между ними уже был какой-то уют.

– Я не думала, что напишу, – тихо сказала она.

– Значит, я оказался… безопасным?

– Ты был живым. Не офисным. Не безликим. Просто человеком.

Он смутился, отвел взгляд.

– Это редкость. Особенно в моей среде.

– А в какой ты среде?

– В среде смыслов, – ответил Кирилл. – Я стратег. Мы с другом построили компанию. Он больше про процессы, я – про идеи, людей, направление.

– Компания… – Алина сделала паузу, вглядываясь в его лицо. – Ты и есть один из… главных? В «Архонте»?

Он кивнул. Спокойно.

– Один из двух.

Что-то внутри у нее дрогнуло.

– А друг… он случайно не Артем…Владимирович? – тихо, почти шепотом.

Кирилл не удивился. Только посмотрел прямо.

– Он.

Алина медленно откинулась на спинку стула. Чай вдруг показался слишком горячим. В голове закрутились обрывки фраз, взглядов, ощущений: собеседование. Оценка. Отказ. И – вот он. Его друг.

– То есть… вы оба… держите ту самую компанию. И я вчера… – Она не закончила.

Кирилл чуть улыбнулся. Без иронии. Тепло.

– Все верно. Ты была на собеседовании у моего самого близкого человека.

– И была им растоптана, – сказала она глухо. – Он… он просто стер меня.

– Он такой. Особенно когда что-то чувствует.

– Ты думаешь, он… что-то почувствовал? – она почти рассмеялась. – Он увидел юбку и решил, что я угроза.

Кирилл усмехнулся криво.

– Не юбку. А силу и красоту. Ты входишь – и меняется воздух. Он ненавидит это. Боится. Особенно с тех пор…

Он не закончил фразу. Только взглянул в окно.

– Ты не прошла, потому что он все еще борется с собой. И не умеет проигрывать чувствам.

– Звучит как диагноз.

– В каком-то смысле – да.

Он подался вперед.

– Слушай, я не знаю, как сложится, но… у нас расширение отдела. Мне нужен человек с головой и характером. Я видел тебя в слабом моменте – и понял, что ты выдержишь. Я хочу тебя взять.

– Ты серьезно?

– Более чем. Но пойми: это не будет легко. Артем не простит мое решение в обход ему. Тебе будет непросто.

Алина долго смотрела на него. Где-то внутри все спорило. Но вдруг – стала тишина.

– Я рискну.

– Начнешь с понедельника. До корпоратива – почти неделя. Артем как раз вернется только в пятницу – он в отъезде. Веди себя как мышка, вливайся в коллектив потихоньку.

– Справлюсь, – тихо сказала она.

И впервые – без внутреннего «наверное».

Глава 6.

12 сентября, пятница.

Неделя пролетела, как в затяжном беге: регистрация, адаптация, отчеты, новые лица, короткие встречи – и снова цифры, цифры, цифры. Алина работала молча, сосредоточенно. Почти незаметно – и в этом было спасение. Артем все это время был в командировке, и его отсутствие стало тайной передышкой. Она чувствовала: вернись он в офис – и каждый ее шаг обострился бы до предела.

Кирилл держал слово. Помогал – мягко, почти незаметно. Иногда приходил, молча оставлял кофе у ее компьютера. Иногда подкидывал задачку – как будто проверяя, но без давления. В его взгляде не было сомнения. Только поддержка.

Пятничный вечер выдался ярким – компания отмечала успешный запуск новой платформы. Празднование проходило в «Дельта Холле» – просторном здании в глубине комплекса, с панорамными окнами, сценой и залом, рассчитанным на весь офис. Музыка переливалась фоном, вино разливалось тонкой струйкой по бокалам, смеялись коллеги. Все казалось праздничным, почти легким.

Алина пришла, как и решила – скромно. Темно-синее платье, тонкое, струящееся. Волосы распущены, макияж – легкий, почти невидимый. На ней не было украшений. Только взгляд – собранный, но спокойный.

Она стояла у одного из высоких столиков, с бокалом белого, стараясь быть фоном, не центром.

И тут – как удар в грудь. Глаза. Черные, острые. Взгляд – прямой, прожигающий. Артем.

Он стоял чуть поодаль, у стены, с бокалом виски. Его лицо застыло. В нем было все: шок, злость, и – вопрос. Один. Жесткий. Немой. Он подошел медленно, шаг за шагом, будто подавляя гнев в каждом движении.

– Что вы здесь делаете? – его голос был тихим. Но в этой тишине – сталь.

Алина не отвела взгляда. Сделала неторопливый глоток и только потом ответила:

– Работаю. Уже неделю.

Он замер.

– Что?

– Я получила предложение от Кирилла Романовича, – спокойно ответила Алина. – И согласилась.

Словно что-то в его груди хрустнуло. Он посмотрел на нее, будто впервые.

– Это… какая-то шутка?

– Нет. Вы, возможно, просто кое-что упустили из виду, Артем Владимирович.

В ее голосе не было вызова. Только спокойная, непрошибаемая уверенность. Он сжал бокал. Пальцы побелели.

– Не волнуйтесь. Я справлюсь, – добавила она. И тонкая полуулыбка в ее голосе оказалась куда опаснее любого вызова.

В его взгляде смешались эмоции: гнев, подозрение, и – невыносимое раздражение от собственного бессилия. А в этот момент в зал вошел Кирилл. Он сразу уловил напряжённость — воздух здесь был натянут, как струна. Его брови едва заметно дрогнули. Артем повернулся к нему.

– Выйдем, – коротко рявкнул он.

Кирилл только кивнул. Бросил на Алину взгляд – внимательный, но ободряющий. Подмигнул и вышел вместе с другом.

**

На улице было прохладно. Курительная зона за «Дельта Холлом» освещалась мягким светом фонарей. В воздухе висел запах табака и сырой осени. Кончики сигарет у Артема и Кирилла вспыхнули, как два крошечных маяка в густом воздухе.

– Ты правда это сделал? – негромко бросил Артем . – Взял ее?

– Взял.

– Без обсуждения.

– Она справляется. И ты знаешь, я бы не взял абы кого.

– Ты даже не знаешь ее.

– А ты знаешь? – спокойно парировал Кирилл.

Артем отвел взгляд.

– Я видел достаточно.

– Вот именно. Видел. Но не знаешь.

– У нее… что-то есть. Не то. – Он резко затянулся. – Слишком уверенная. Слишком спокойная. Дерзкая. Как будто пришла и уже знает, куда идет. Таких я не люблю.

– Или ты просто не привык, что тебя не боятся?

Артем усмехнулся – без веселья.

– Она будет отвлекать. Уже отвлекает. И тебя, я смотрю, в первую очередь.

– Я хотя бы не путаю неприязнь с угрозой. А ты?

Артем не ответил сразу. Дым в его пальцах колыхался, будто передавал его напряжение. Он не мог объяснить, что в ней его тревожило. Но знал: она другая. Слишком настоящая. А настоящее – обжигает.

– Я не могу ей доверять, – выдохнул он. – Слишком легко ломает чужие границы. Даже не замечает.

– Это уже не важно, – сказал Кирилл тихо. – Она в команде. И я за нее отвечаю.

– Только бы ты знал, кого привел.

Кирилл усмехнулся.

– Возможно, впервые – того, кто не просит разрешения.

Артем выдохнул:

– Она похожа….

– Не похожа. Просто ты до сих пор помнишь, каково это – когда больно.

– Она слишком сильная. Слишком… свободная. Такие не подчиняются. Не слушают. Не доверяют.

– Но работают. До предела. И меняют все вокруг. А мы – застоялись. Мы же и построили это болото.

Артем усмехнулся – горько.

– Ты хочешь, чтобы я ее принял?

– Я хочу, чтобы ты дал ей шанс. Посмотри на нее, Артем. Она другая. Не как все, кого мы нанимали.

Он сделал паузу.

– Мне кажется, она – тот самый человек, который способен все изменить. Она может принести свежий воздух. И если кто и превратит наше болото в озеро с чистой водой – это она.

Наступила тишина. Вязкая, как сигаретный дым.

– Я подумаю, – сказал он наконец. – Но я все еще против.

– А я все еще за, – мягко, но твердо ответил Кирилл.

Они докурили молча. Потом вернулись – будто ничего не произошло.

Но с каждым шагом внутрь зала, с каждым взглядом на людей и друг на друга, что-то незаметно сдвинулось. И именно с этой точки все незаметно, но необратимо, начало меняться.

Глава 7.

12 сентября, пятница. Вечер.

Когда они вернулись в зал, вечер вошел в свою самую чувственную фазу. Свет стал мягче, музыка – медленнее, тягучей, будто время растянулось между нотами. Все вокруг словно замедлилось, обнажая то, что обычно скрыто суетой.

Алина стояла у столика с бокалом вина. Прядь волос упала на лицо, и она привычным жестом заправила ее за ухо. Увидев Кирилла, она улыбнулась – легко, беззвучно, по-настоящему. Как улыбаются не просто знакомому, а человеку, к которому тянет.

– Потанцуем? – спросил он, протягивая руку.

Она вложила свою – будто так и было задумано с самого начала.

Они вышли на середину зала. Полумрак сгущался, музыка звучала почти интимно. Их шаги совпали сразу, без подбора, без поиска – будто тела вспомнили ритм, в котором еще не успели танцевать. Рука Кирилла мягко легла ей на талию. Ее ладонь – на его плечо. И в этом касании не было ничего лишнего, но было все.

Танец был неторопливым. Уверенным. Между ними – пространство, как пауза в музыке: чуть-чуть, на грани. И все же – напряжение. Тонкое, почти невесомое. Как будто они оба знали, что за этой гранью начинается нечто иное. И все же – не переходили ее. Пока.

В углу зала, в тени колонны, стоял Артем. Он не сводил с них глаз. Его лицо было непроницаемым, но пальцы чуть сжимались на бокале. Он видел, как она улыбается. Как без усилий прикасается к Кириллу. Как доверяет телу движение. Слишком свободно. Слишком искренне.

В ней было то, чего он боялся: легкость, живость, тепло. Все то, что увидел когда-то в Насте, доверился ей – и она растоптала.

Он сжал губы. Сделал глоток. Алкоголь не разжигал – обжигал. В груди начинало подниматься нечто опасное. Нечто, с чем он не знал, как бороться.

Алина закрыла глаза на долю секунды. И в этот миг она перестала быть тем, кем старалась казаться: не новой сотрудницей, не участницей игры на выживание. Просто женщиной, дышащей в ритме музыки – без страха, без маски, без роли. Ее дыхание совпадало с дыханием Кирилла. Шаги – с его шагами. А внутри было только одно: ощущение, что сейчас – она не чужая.

Кирилл не навязывался. Не пытался вести жестко. Он вел – по касательной, уважительно. С ней, а не вопреки ей. Он чувствовал, как она немного расслабилась. Как перестала прятать плечи. Как дала себе позволение. И он улыбнулся – ей, миру, моменту.

Артем смотрел. И чувствовал, как напряжение в груди нарастает. Он мог бы сказать, что она слишком свободна. Что она бросает вызов. Что она не впишется. Но знал: это не причина. Это – предлог.

Настоящая причина была в том, как она двигалась. Как смеялась глазами. Как будто жила – по-настоящему. А он? Он давно жил в тени. Она будто смахнула с него пыль – просто войдя тогда в кабинет, просто посмотрев. Как будто напомнила: ты живой, и время идет.

Словно кто-то незнакомый шепнул:

«Смотри, она – не то, что ты придумал. Она – настоящая. И ты – еще можешь хотеть».

Но он боялся. Где желание – там расслабление. Где расслабление – там слабость. Слабость ведет к доверию. А доверие… к предательству. Это уже было. Один раз – достаточно.

Алина чуть повернула голову и на мгновение встретилась с его взглядом. Он не отвел глаз. Но в его лице не было ни злости, ни презрения. Только напряжение. И еще – боль. Кирилл и Алина продолжали танец. Он – наблюдение. Между ними будто расступился зал. Два взгляда. Две силы. Две эмоции. Два мира, которые не сошлись – еще.

Глава 8.

13 сентября, суббота.

Субботнее утро в «Археоне» было глухим и сонным. Будто офис сам пытался пережить похмелье после вчерашнего. Воздух тяжело оседал между мониторами, стульями, клавишами. Сотрудники прятались за работой, не спеша наливали кофе, говорили тише обычного, избегая взглядов. Как всегда после корпоративов – неловкость, перегоревшее веселье и легкий флер стыда.

Алина вошла вовремя. В четком темно-красном жакете, с безупречно убранными волосами. Ни следа от той, что вчера смеялась в танце. Сегодня она была собрана, будто обнаженные эмоции выжгли внутри все лишнее. Только точность движений, гладкий пробор и взгляд, острый, как лезвие скальпеля.

– Доброе утро, – отчетливо произнесла она, проходя мимо Кирилла.

– Утро, – отозвался он. Кирилл стоял у стола одного из сотрудников, сосредоточенный, спокойный. Голос – обычный, без особого тепла. И все же – живой.

Артем промолчал. Сидел чуть поодаль, склонившись над бумагами, как будто ее появления не заметил. Но она знала – он все видел. Почувствовала это в спине, как электрический ток.

Это был их первый рабочий день вместе. Первая встреча в офисе. Первая презентация, где ей нужно было не просто показать себя – устоять.

Совещание началось с легкого гудения проекторов и шелеста страниц. Кирилл сел чуть поодаль, давая пространство. Все внимание – на нее.

Алина говорила ровно. Четко. Без лишнего нажима, но с уверенностью, которую в себе собирала всю неделю по крупицам. Проект был амбициозным – новым для отдела, но с явными перспективами. Она чувствовала себя в своей стихии… почти. Потому что через все – пронизывал взгляд. Один.

Артем. Он не перебивал, не отвлекался. Но смотрел. Не на слайды. На нее. Как будто решал – оставить или отвергнуть. Его молчание было громче слов. Анализировал не факты – а женщину перед собой.

– Есть замечания? – закончила она, и, как положено, перевела взгляд на него.

Он поднял глаза. Холодные. Пронзительные. Без агрессии – но с ясным вызовом.

– Есть, – коротко бросил он. – Мы не обсуждали ваши идеи в команде. Я не уверен, что они соответствуют текущей стратегии. Мне нужно время, чтобы это оценить. Тон – ровный. Формально – безупречный. Но под ним – лед. И шипы.

Кирилл молча перелистнул лист в блокноте, не глядя ни на одного из них. Не вмешался. Алина кивнула, не отводя взгляда.

– Конечно. Жду замечаний. Я открыта к доработке.

Ее голос был чист, без дрожи. Только Кирилл заметил, как под столом она чуть сильнее сжала ручку, побелевшими пальцами. Но лицо – будто выточено из мрамора.

Артем кивнул.

– Хорошо.

Она ответила легкой, почти невесомой улыбкой. Чуть холоднее обычного. Чуть выше подбородок. Первая схватка. Первый удар.

И, когда она вышла из переговорной, ее шаг был таким же точным, как и утром. Только в глазах теперь стояло не напряжение – а пламя. Без искр. Без дыма. Внутренний огонь, с которым не спорят. Потому что этот бой уже начался.

И победа в нем не будет медалью.

Она будет жизнью. Или ее осколками.

Глава 9.

17 сентября, среда.

Прошло чуть больше недели с тех пор, как Алина начала работу в «Археоне». Но ей казалось – целый месяц. Все внутри уже подстроилось под ритм офиса: звонки, обсуждения, правки, электронные письма. Коллектив оказался живым, шумным, но в целом доброжелательным. Кто-то подсмеивался, кто-то играл в «своего», но открытая агрессия – редкость.

Она старалась не теряться и держаться с достоинством. Тем более, что Артем Владимирович с первых же дней создавал вокруг нее атмосферу холодной проверки. Он ни разу не повысил голос. Но его комментарии были точны, сухи и часто – излишне придирчивы. Формально – все по делу. Но Алина чувствовала: он будто намеренно проверяет ее на износ.

Она даже стала ловить себя на мысли, что ищет его взгляд. Ждет. Словно ждет удара – или… признания. Не понимала, чего хочет больше.

Среди коллег особенно навязчивой оказалась Марина – бойкая, шумная, с алой помадой и маникюром в цвет. Она ворвалась в Алинину жизнь как порыв теплого, но упрямого ветра, и уже на третий день таскала ее на кофе.

– Ты у нас сразу в струю попала, – сказала она, ставя перед Алиной кружку, как дипломат перед сделкой. – Поверь, это редкость. Особенно с Артемом Владимировичем…

– С ним что-то не так? – спросила Алина, ровным тоном, но чуть склонив голову – как будто случайный интерес.

– Да с ним все в порядке. Просто… он как затмение: когда появляется – все замирают. Холодный, четкий, ни на кого не рассчитывает, кроме себя. Ни с кем особо не сближается. Да и нафиг надо – все равно потом обожжешься. Хотя года 2 назад, он был совсем другим…

– А Кирилл? – мягко поинтересовалась Алина.

– А Кирилл – наш офисный луч солнца. – Марина мечтательно закатила глаза. – Ироничный, улыбчивый, всем интересуется. Даже шутит, когда Артем мимо проходит. Люди у нас говорят: если бы не он – никто бы не выдержал Ярова. Они ведь как лед и пламя, эти двое.

Алина слушала, делая вид, что не слишком вникает. Но впитывала все. Информация, собранная между делом, стоила дорого. Особенно если хочешь остаться.

После обеда она зашла к Кириллу по вопросу презентации, но разговор, как водится, быстро соскользнул в более легкую плоскость.

– Как ты себя ощущаешь? – спросил он, откинувшись на кресло и переплел пальцы. – Вливаешься?

– Почти, – усмехнулась Алина. – Атмосфера… насыщенная. Марина уже успела выдать досье на всех – от топов до уборщиц.

– А мне она что приписала?

– Луч света в холодном офисе. Спаситель женских сердец. И поставщик кофе в кризисные моменты.

– Хм, не самое худшее резюме, – рассмеялся он. – Хотя иногда я и кружки метко кидаю.

Алина усмехнулась.

– Говорят, вы слишком дружелюбны для корпоративного хищника. Это настораживает.

– Это не я – это обаяние. Его не выключить.

– Ну, хорошо, что я предупреждена, – с прищуром ответила она. – Теперь смогу держать дистанцию.

– Не держи слишком сильно, – сказал он серьезнее, – я правда хочу, чтобы тебе здесь было комфортно. Если что – говори сразу. Мы за прозрачность.

Алина кивнула. И на секунду почувствовала ту самую легкость, которую невозможно подделать. С Кириллом все было просто. С ним не хотелось защищаться.

Но стоило выйти из кабинета – и ее взгляд случайно столкнулся с Артемом. Он проходил мимо. Ни слова. Только взгляд. Резкий. Отсекал. Словно молча говорил: «Я тебя вижу. И мне это не нравится».

И внутри у нее снова натянулась струна. Он не кричал. Он не давил. Но с каждым днем – будто натягивал вокруг нее невидимую сетку. Проверял, вынесет ли.

А она – выносила. Потому что не собиралась уходить. И потому что, как ни страшно было это признать – он становился самым интересным испытанием.

**

Теплый пар обволакивал ванную, мягко оседая на зеркале. Свет был приглушенным – только свеча на полке мерцала живым янтарным пламенем. В воздухе – запах жасмина и лаванды, чуть терпкий, густой, как вечерний мед.

Алина лежала в воде, полузакрыв глаза. Пена почти скрывала ее тело, оставляя на поверхности только тонкую линию плеч, чуть покачивающуюся в ритме дыхания. Волосы собраны в небрежный пучок, щеки чуть порозовели от тепла – она наконец позволила себе остановиться. Без мыслей, без контроля, без сдержанности.

В телефоне, прислоненном к деревянной подставке, зазвучал голос Леры – звонкий, живой, будто пронесшийся сквозь экран прямо в пар:

– Ну что, бизнес-леди, ты там не утонула от стресса?

– Пока держусь на плаву, – улыбнулась Алина, закрыв глаза. – Сегодня Артем снова смотрел на меня, как будто я забыла сдать налоговую декларацию за весь офис.

– О, мой любимый ледяной князь. Прямо чувствую, как его взгляд замораживает атмосферу. А Кирилл? Все еще приносит кофе с глазами кота из «Шрека»?

– Принес чай с бергамотом и печенье в форме медвежат. Я уже почти влюблена.

– Медвежат, говоришь? Боже, где он таких берет? Я теперь тоже хочу кого-нибудь, кто будет носить мне печенье и смотреть с обожанием.

– А ты как? – Алина потянулась, вода мягко плеснула. – Что у тебя нового? Как твой этот… как его? Брутальный стоматолог?

– Ммм… он оказался женат. Но это не мешает ему писать мне, что скучает.

– Классика. А ты?

– А я удалила его номер и пошла покупать себе новые туфли. Белые, с золотой пряжкой. Для особых случаев. Например – чтобы прийти и унизить всех бывших.

Алина рассмеялась, мягко, чуть лениво.

– Ты, как всегда, прекрасна.

– Я знаю, дорогая. А ты?

– Я… почти тоже. Знаешь, странное ощущение. Вроде бы тяжело. Но интересно. Словно я впервые за долгое время там, где должна быть. Пусть и не уверена, как это выдержать.

– Али, ты выдержишь. Ты всегда выдерживаешь. А потом еще и светишься, будто не в аду побывала, а на Мальдивах.

– Хм. Я бы не отказалась от Мальдив. Или хотя бы от выходного.

– О, давай! Устроим себе маленький шопинг-тур на выходных? – Я бронирую ресторан, ты выгуливаешь свои новые шпильки. Откроем сезон любви и устриц!

Глава 10.

18 сентября, четверг.

– Артем Владимирович опять в своем бункере, – театральным шепотом выдала Марина, склоняясь к Алине, будто делилась военной тайной. – Утро только началось, а он уже наверняка кого-то виртуозно распял через почту.

Алина лишь слегка приподняла уголки губ. У нее было достаточно дел, чтобы не поддаваться офисным страхам – но каждый раз, когда кто-то произносил «Артем Владимирович», будто невидимая струна натягивалась внутри.

С самого первого дня он держал ее на дистанции. Ни улыбки. Ни вопроса. Ни одобрения. Только короткие замечания и взгляд – точно скальпель. Отделить. Отрезать. Протестировать.

Обычно он наверху – вне суеты. Почти не появляется в общем пространстве. Но в тот день

он явился. Без видимого повода. И этого хватило, чтобы сбить ритм.

Артем Яров, всегда скрытый за дверью своего кабинета, появился в общем зале на втором этаже – и мир, казалось, на мгновение замер. Его шаги были точными, уверенными. Строгий костюм, спокойное лицо, глаза цвета графита. Она почувствовала его появление, как жар под кожей. Спина невольно напряглась.

– Ого… Вспомни черта – и он тут, – пробормотала Марина, делая вид, что пьет кофе, хотя на самом деле следила за каждым движением Артема. – Виделa бы ты себя сейчас: спина как струна, пальцы в кулак… Тебя он, похоже, заряжает похлеще эспрессо.

Артем остановился. Рядом. Воздух стал гуще. Алина не подняла головы, но знала – он смотрит.

– Вам что-то нужно? – ее голос прозвучал ровно, даже немного отстраненно.

– Пока нет, – ответил он спокойно. – Просто наблюдаю, как вы входите в курс.

Она оторвалась от экрана и встретила его взгляд. Без дрожи. Без «подыгрывания». Просто – честно.

– Вхожу быстро. Я умею работать.

Он задержался на долю секунды. Что-то мелькнуло в его лице. Признание? Раздражение? Призрачное восхищение, которое он тут же спрятал?

– Надеюсь, – коротко бросил он и ушел.

Марина замерла с открытым ртом.

– Он. С тобой. Заговорил. И даже просто говорил! Да ты теперь официально полноправный член этого зоопарка. Я тобой горжусь.

Алина улыбнулась, но не ответила. В груди отдавалось странное напряжение как-будто кто-то включил тихую музыку на фоне мыслей. Она не стремилась привлечь его. Но его молчаливое внимание ощущалось – как холодный ток. Не видно. Но каждая клетка реагирует.

**

Артем поднимался по лестнице обратно, сжимая зубы.

Он не хотел останавливаться. Не хотел смотреть. Но она – бросалась в глаза, даже когда молчала. Эта ее сосредоточенность, ровный голос, прямой взгляд – все было неправильно. И слишком… верно.

Алина Стройнова. Точка напряжения. Воплощенный вызов. Он чувствовал, как она занимает в его голове все больше места. Впивается. Оставляет след. Артем не верил в случайности. Но все внутри него подсказывало: она здесь не просто так. И это – раздражало. Как заноза, глубоко под кожей. Не видно. Не трогает. Пока не начнешь двигаться.

**

В столовой на втором этаже было оживленно: столы сдвинуты ближе, запах горячей еды, смех и перебрасывание шуток через стол. Алина сидела с тремя коллегами – Игорем из аналитики, Мирой из маркетинга и Мариной, которая, как всегда, успела всех обогнать и занять место напротив.

– Алина, ты как будто здесь уже полгода, – сказала Мира, подливая себе чай. – Такое ощущение, что ты всегда с нами была. Даже шутишь в том же ритме.

– Или мы просто очень хорошо адаптируем, – вставил Игорь, лениво перемешивая пасту. – Корпоративный спецназ.

– Ага, адаптируем всех, кроме Артема Владимировича, – скривилась Марина. – Он точно из мрамора. Или из морозильной камеры.

Алина улыбнулась. Не защищая, не споря. Просто – слушала.

– Ты вообще с ним общалась как-нибудь? – спросил Игорь, глядя на нее поверх чашки.

– По работе, – коротко ответила она. – Несколько слов.

– Ну, это уже больше, чем у половины офиса, – хмыкнула Мира. – Я, например, за год максимум слышала: «Отчет нужен к вечеру».

– А я как-то раз услышала: «Не сейчас», – гордо добавила Марина. – Правда, это было в ответ на «Доброе утро».

Все рассмеялись. Легко, по-доброму.

Кирилл зашел в столовую позже, уже с кофе в руках. Проходя мимо, он остановился у их стола.

– Как тут у вас? Все живы после вчерашнего отчета?

– Живы, но не факт, что полностью, – откликнулась Мира.

– Я видел график Алины. Креативно. Сжато. В точку, – сказал он, взглянув на Алину.

Она почувствовала, как щеки чуть нагрелись. Вовремя взяла глоток воды, чтобы не отвечать сразу.

– Спасибо, – отозвалась наконец. – Было интересно поработать. Даже несмотря на вашу строгую редакцию.

– Я суров только с теми, кто может лучше, – подмигнул он и, кивнув остальным, ушел за соседний стол.

Марина, поддавшись привычке, тут же наклонилась:

– Вот с Кириллом все понятно. Он тянется. Ты ему явно нравишься.

Алина не ответила. Она смотрела в окно, на редеющие кроны деревьев. Она не искала одобрения Кирилла. Но чувствовала его рядом. А сверху, на 3 этаже, была совсем другая история. Сквозняк между этажами. Между теплом и холодом.

**

Вечером Алина возвращалась в свой отдел с чашкой ягодного чая в руках, когда краем глаза заметила движение в коридоре. Высокий силуэт, сдержанная осанка – Артем Яров. Она не ожидала встречи. Но он уже повернул голову. Их взгляды пересеклись – и зацепились. Ни один не отвел глаз.

Алина коротко кивнула. Вежливо. Без улыбки. Артем сделал шаг – в ее сторону.

– Стройнова, – негромко, сдержанно. – Есть минутка?

Голос – формальный, почти равнодушный. Но внутри, под кожей, прошел знакомый ток. Она почувствовала, как мурашки пробежали вдоль спины.

– Конечно, – так же спокойно отозвалась она.

Он не повел ее в переговорную. Просто направился к лифту. Молчание между ними казалось звуковым вакуумом – ни слова, ни взгляда, но напряжение было почти физическим. В замкнутом лифтовом пространстве – особенно.