Наследие фейри

***

Будь смелым, если однажды повстречаешь фейри.

Будь бессердечным, если станешь их наследием.

ОНИ

Он

Тень, что бродит на просторах,

Мрак, играющий в узорах.

Хаос, зарождающийся в штормах.

Блуждающий странник,

Что в теле своем закован.

Сумрак, лишающий искры света,

Оставляющий кровь со следами пепла.

Призрак, отравленный ядом прошлого,

Ставший будущим своего народа,

Обрушившимся проклятием рода.

Наследник без трона в руках кукловода,

Ангел, утративший ориентир к небосводу –

Избранник, ставший клинком раздора...

Она

Свет, потерявшийся во мраке,

Неуловимое пламя средь боли и страха.

Лань, что волею судеб отбилась от стада,

И набрела на свою декаду.

Душа с опороченной кровью,

Истлевшая в сумраке угнетаемой болью.

Беглянка, отбросившая законы,

Предательница, что опорочила Пантеоны.

Дитя, познавшее зовет Предков,

Ставшее орудием в черте Заветов.

Искра, мерцающая в тенях,

Что согревает душу в утешеньях.

Стихия, рожденная в сновиденьях –

Дух, возложенный на алтарь спасенья.

Глава 1

Я сделал ход белой дамой, мысленно передвинув фигуру по диагонали, а затем с победной улыбкой на губах сказал, глядя на своего противника:

— Флай и Ат.

— Как всегда: неинтересно, — уныло отбросив черно-белые фигуры в сторону, проговорил Хандр, насмешливо закатив глаза.

Усмехнувшись, я откинулся на спинку стула, закинув ноги на пуфик из плетеных корней. Взгляд устремился к арочному потолку: массивные корни, наподобие жгутов, переплетались между собой, создавая подобие змеиного полотна. Сладкий аромат цветов, витающих в воздухе, местами дразнил обоняние и вместе с тем кружил голову. Однако именно их дурман помогал мне затеряться на границе времен: там, где не существовало осколков прошлого и столь жалящих отголосков будущего.

— Ты постоянно выигрываешь. Но хочу, чтобы ты знал – это лишь потому, что я играю в пол силы.

Ресницы дрогнули, и я открыл глаза, прикрытые в мгновение полного забытия, посмотрев на друга. Правая бровь весьма сомнительно изогнулась.

— В самом деле? Неужто это потому, что я принц? — ирония с примесью легкой изморози буквально пропитала каждый слог, въевшись в саму суть моего голоса. Хотя даже подобные оттенки эмоций я позволял себе в довольно редких, исключительных дозах. Возможно, потому что Хандр был единственным, с кем я мог от части оставаться настоящим. Хотя эта часть меня и была весьма хрупкой и незначительной.

— Ну что ты, Аарон… Разве это причина? — откровенно усмехаясь, проговорил он, взглянув на меня с полуулыбкой, и своевременно добавил: — Ты же, друг мой, будущий король Мирного Леса!

Он описал руками своеобразную дугу, намекая на обширные границы наших территорий. И я невесело хмыкнул.

— Прекрасно. Хотя бы ты по-прежнему помнишь, что я твой друг.

— Главное, чтобы этого не забывал ты, — многозначительно проговорил он, намекая на мой весьма прискорбный характер и ледяную сдержанность, за которую при дворе, среди местного народца, меня прозвали «Вольграмм» – «холодное пламя», дракон одиночка, красота которого ослепляет, жестокое сердце не знает пощады, а скованная льдом броня не способна пропустить даже самый зачарованный металл. Говорят, его терпению и выдержки нет границ, он способен посоперничать даже с шаманскими сильви, что способны лишь изнурительными пытками всех времен уничтожить своих врагов.

Не сказать, чтобы мне прямо-таки уж это льстило. Но…святые драгмы…я и впрямь легенда! Принц великого Двора Фейри! Единственный наследник и будущий король всего Мирного Леса!

— Действительно. Это был Флай и Ат, Хандр, — язвительно проговорил я, едва сощурив глаза.

Напряжение сквозило в каждой клеточке тела. Мне без устали твердили о том, сколько ответственности и величия возложено на мои юношеские плечи.

Наследник – вовсе не величественный статус, влекущий за собой бесчисленные привилегии и почести. Это клеймо, данное при рождении. И, увы, от него нет спасения.

Хандр прекрасно понимал это. А потому в такие моменты, как этот, не упускал возможности лишний раз уколоть меня. Пусть и делал это в своей очаровательной дружеской манере.

На его лице растянулось привычное выражение: скрытая усмешка вкупе с глубокомысленным взглядом, скрывающим острый ум и врожденный порок, что сквозил не только в его искусной речи, но и в каждом незатейливом движении. Наверное, при дворе он был в этом искуснее всех. Не зря аристократки, впрочем, и не только они даровали ему прозвище: «Искуситель». Ведь он, подобно самому дьяволу, умел завлечь в свои сети. Этот парень не знал, что такое «поражение». Чтобы не произошло – именно он делал последний ход. В частности, именно это качество меня в нем так восхищало. Может быть, именно поэтому мы стали друзьями.

Мой взгляд медленно блуждал по залу, пока не наткнулся на цветок, застывший под стеклянным куполом. Чёрные бархатные лепестки почти полностью опали. Однако это меня совершенно не волновало. Скорее наоборот, разгоняло кровь по венам, заставляя испытывать азарт хищника, вышедшего на охоту.

— Её время почти на исходе, — не без удовольствия в голосе подметил Хандр.

Игра, которую я затеял, но которую назвать таковой можно было лишь во сне, не предрекающем беду, была ему не по вкусу. Ведь я замахнулся дальше собственных возможностей, дальше собственных грез, решив, наконец, воплотить их в реальность. Может быть, я просто окончательно спятил? Утратил рассудок или, наоборот, обрел нечто новое? Однако я всегда поступал по-своему, и остановить меня означало лишь – «смерть». Смерть того, кто встанет на пути. Пусть даже этим кем-то и был бы мой лучший друг.

— Но оно по-прежнему есть… — холодно подметил я, оперевшись локтями на подлокотник, увитый мягкими темно-бордовыми листьями. Хотя все же стоило признать: на краткое, почти незначительное мгновение внутри меня все же зародилась искра сомнения.

— Смирись, Аарон. Это же очевидно, есть тот, кто никогда не будет тебе подчиняться.

Я лишь хмыкнул. Местами беззаботно и саркастично, едва горделиво вздёрнув подбородок. После чего, не раздумывая, с уверенностью своего отца сказал:

— Вот увидишь: она явится.

Он последовал моему примеру, расслабленно откинувшись на спинку стула, и усмехнулся, весьма тонко подметив:

— Ты неисправим.

Глава 2

Двумя днями ранее…

Я поставила книгу сказок на полку, а затем погасила ночник. Правда, прежде чем успела уйти, маленькая ручка неожиданно зацепилась пальчиками за мою тунику.

— Не уходи, Мин.

— Тебе надо поспать, милая.

Большие изумрудные глаза со всей мольбой посмотрели на меня. И я тут же сдалась.

— Хорошо. Посижу с тобой ещё немного, пока ты не уснешь.

— Почему я вообще должна спать, когда лучи солнца касаются земли? Может, сходим погулять, а потом можем поиграть с пикси и…

Она не успела закончить: тяжелый приступ кашля снова охватил её. Кожа резко побледнела: тонкие голубые венки проступили на теле, покрывая его морозным узором. Болезнь все никак не отступала. И это ужасно меня пугало. Мысли о том, что каждая минута может стать последней, терзали мое сердце сотнями безжалостных кинжалов.

Спешно подскочив с места, я налила в кружку целебного отвара, едва подогрев его, а затем вернулась обратно. Помогая приподнять голову повыше, я поднесла кружку к сухим губам, приказав выпить содержимое до дна. Лишь когда испарина на лбу отступила, а приступ ослабил свои тиски, она начала делать маленькие глотки. При этом по-прежнему не желала отпускать меня, упрямо цепляясь за руку. И так было всегда.

Мама с папой ещё с детства учили нас: чтобы ни случилось – мы сёстры, а значит всегда должны идти рука об руку и поддерживать друг друга. Даже если против нас будет целый мир, мы останемся семьей.

— Давай-ка, ложись. Тебе надо набраться сил.

— Мин, я умру?

Я замерла, не в силах пошевелиться после того, как этот жалобный и в то же время смирившийся детский голосок проник в мое сердце. Все мои внутренности сжались от ужаса и одновременной скорби. Иногда это чувство обреченности настигало меня внезапно, не давая толком опомниться. Но стоило заглянуть в эти большие невинные глаза, и я тут же взяла себя в руки, уверенно сказав:

— Что за вздор! Этому не бывать! Уж точно не в ближайшие пару сотен лет.

— Потому что ты меня защитишь, да? Мама всегда говорила, что ты никогда не дашь меня в обиду.

Я улыбнулась на этот раз с куда большей уверенностью и кивнула. Глаза начала застилать призрачная пелена. Но я не дала и шанса появившимся хрустальным каплям коснуться кожи, подавив это давящее в груди чувство.

— Все будет хорошо. Ты совсем скоро выздоровеешь, и тогда мы обязательно пройдемся по всем пунктам из твоего списка желаний. Просто…нужно строго соблюдать указания лекаря, и все наладится. Надо лишь немного постараться. Договорились?

Она так резво кивнула, что мое сердце в очередной раз болезненно сжалось. Я дала ей очередную надежду, желая верить, что она не окажется иллюзорной.

— Так и быть, я потерплю ещё немного. Но надеюсь, когда мне станет лучше, ты не забудешь свое обещание. Прогулка у светлячкового озера стоит в списке первой!

Теплая улыбка скользнула по моим губам, и я крепко, но очень осторожно обняла её, сказав:

— Ни за что. Все, что захочешь, милая.

— Тогда как на счет легенды?

Я оторвалась от маленькой макушки и подняла голову, насмешливо взглянув на неё.

— Снова о принце фейри?

Очередной уверенный кивок и ангельская улыбка стали для меня самым красноречивым ответом. И я не удержалась от легкой усмешки, ведь это был уже пятый раз за семь лунных дней.

— Что ж, ладно. Но ты попробуешь поспать, хотя бы немного. По рукам?..

Я протянула свой мизинец, и она последовала моему примеру. Чтобы уже в следующее мгновение мы одновременно сцепились ими, соединив большие и указательные пальцы вместе в нашем маленьком жесте, означающем: «Все мое – твое. Все твое – мое. Я – твой щит. Ты – мой свет. Вместе – обещание во век».

Устроившись поудобнее, я стала медленно поглаживать её по голове, тихо заговорив:

— Фейри и нимфы всегда были заклятыми врагами. Они боролись друг с другом за право первенства и единой всепоглощающей власти. Каждый чтил свой род, ставя его превыше всего. А потому склонить голову перед кем-либо – значит уступить врагу, преклонить колено, утратив собственный дух. Так или иначе, каждый норовил доказать, что именно их вид, их род – не только способен, но и достоин править землями Форстлэйнта.

Войны продолжались столетиями. Борьба не утихала: нимфы и фейри то и дело вступали друг с другом в схватку, испытывая силы, данные им от рождения, на прочность. У каждого имелись недостатки и преимущества. Но однажды, когда затянувшиеся кровопролития почти лишили обеих рас главного – их наследия, правители, наконец, одумались. Так они заключили «Сивэйн» – святое соглашение, окропленное солнцем и луной, поделенное кровью двух родов. Именно в нем они разделили территории Мирного Леса на две части, создав тем самым два нерушимых взаимосвязанных королевства.

Поначалу все было прекрасно: данный союз стал своеобразным щитом против нашествий друид, которые время от времени пытались свергнуть обоих правителей и, нарушив баланс, захватить всеобщую власть.

Фейри и нимфы отныне боролись на одной стороне, рука об руку, превратившись в верных союзников, свято оберегающих свой дом – Мирный Лес от различных посягательств извне. Пока однажды юный наследник фейри не был очарован наследницей противоположного Двора.

Глава 3

Оставив Нимм с бабушкой Согвой, мы отправились в путь. Не то чтобы нам следовало пройти пол мира и пересечь океаны, но Шеймис жила на окраине Терновой Долины, а потому дорога была неблизкой.

Все это время мы шли молча. Лишь изредка могли перекинуться незначительными фразами. Поначалу Лириан ещё пытался шутить, желая всячески отвлечь меня, или же рассказывал местные слухи. Но заметив мой блуждающий взгляд и слабую улыбку, быстро сдался. В такие моменты, как сейчас, все было безнадежно. Ведь если я впадала в пучину собственного разума, то надолго. В конце концов на меня мазнули рукой, окрестив «ничего несмыслящей в жизни занудой». Тогда я не сдержалась и в сердцах показала ему неприличный эльфийский жест, едва дернув уголками губ.

«Ага! Я так и знал! Знал, что моя Армин ещё где-то там, под этой толщей угрюмости, занудства и серости» — победоносно воскликнул он тогда. На что я лишь закатила глаза и значительно прибавила шаг. Мы должны были вернуться до того, как проснётся моя сестра.

Я ненавидела оставлять её одну. С тех пор, как умерли наши родители, это случилось во время шторма: их корабль перевернулся под натиском разбушевавшейся стихии, которую даже магия не смогла укротить, что было вполне обосновано, ведь они зашли в воды мертвых, поглощающие любое магическое воздействие, она постоянно искала замену родительскому теплу во мне. Я стала для неё всем. Точно также, как она стала целым миром для меня. Поэтому быть в дали друг от друга подобно пытке, истязающей душу и воплощающей наихудшие кошмары.

Спустя два часа мы наконец заприметили большой старый дуб, на макушке которого высился уютный небольшой дом. Он словно был его продолжением, почти не выделяющимся на общем фоне. У фейри было принято строить свои «ахоны» – то есть святилища жизни, на ветвях деревьев, как можно выше. Это было безопасно, эффективно и весьма надёжно. Нимфы, наоборот, любили всегда находиться поближе к природе, вблизи земли, желая чувствовать её каждый вдох и выдох. Их единение было необходимо как физически, так и духовно. Однако нейры вобрали в себя некоторые привычки и традиции сразу двух народов. Поэтому и культура у нас была довольно своеобразная.

На самом деле, несмотря на все предрассудки и предубеждения, я не считала, что мы так уж отличались от первозданных, то есть неоскверненных, фейри. В нас точно также текла эта древняя величественная кровь. Иной раз мне даже казалось, что мы сильнее. Возможно, именно смешанная кровь давала нам преимущество, о котором все так стремились забыть. Но многие в Долине считали совершенно по-другому. Все же нынешний король фейри – Асмон – умел нагнать ужаса не только на собственный Двор, но и тех, кого сослал его предок уже очень-очень давно. Правда кое-чем незаменимым Нимфы нас все же одарили. Живое чувственное сердце, велению которого мы всегда свято следовали.

Может быть, именно поэтому фейри всегда нас так ненавидели? Холодная, словно выточенная из камня, душа. Или же пылкое, будто ожившее теплое пламя, сердце?..

Несколько минут мы тщательно осматривались, выискивая потайные двери, которые в таких домах всегда были предусмотрены, чтобы с легкостью подняться, если ты не одарен особыми качествами. К примеру, отменной физической подготовкой или же парочкой крыльев, которые были у многих фейри женского пола.

Удивительно. Но у мужчин не было подобной роскоши. Зато у каждого имелась своя природная особенность. Так, например, у некоторых могли быть маленькие, витые рожки или же длинный проворный хвост, словно прыткая лиана, норовящая всюду сунуть свой любопытный листочек. У кого-то и вовсе (опять же по многочисленным слухам, скитающимся всюду) кожа отличалась более холодным, едва голубоватым оттенком. Не у всех, конечно, подобные особенности проявлялись столь рьяно. У кого-то они были скрыты в самом даре или же в виде различных проявлений на коже, которое чаще всего скрывалось под одеждой. Однако, так или иначе, любая метка считалась уникальной и дарила своему обладателю определенную способность, отличающую его от сотни множества других.

У нас же все было гораздо проще. Мы не имели крыльев, хвостов и прочих отличительных черт, за исключением одной. В отличии от фейри, чьи волосы всегда сочетали в себе несколько оттенков и в зависимости от их настроения меняли цвет, но довольно редко и лишь во время чрезмерного эмоционирования, наши – оставались одного и того же, данного ещё от рождения. Так, у меня был холодный иссиня-чёрный цвет. Нимм пошла в маму – её волосы цвета древесной коры, тогда как у Лириана – цвета спелой вишни. Его волосы всегда завораживали меня, чего не скажешь о нем самом. Ведь он не переставал ворчать, говоря о том, что подобный цвет больше к лицу девчонкам, нежели отважным и сильным особям мужского пола.

Помню, когда он впервые сказал это, я рассмеялась и предложила поменяться. Мы были детьми, всего-то сотня лет, что по-человеческим меркам насчитывало с десяток лет. Тогда нам казалось это отличным планом: обрезать волосы и обменяться ими, совершив небольшой магический ритуал. Но наши семьи вовремя вмешались, доходчиво объяснив, что подобная уловка не сработает, зато мы останемся двумя общипанными воронами: зрелище то ещё. Они сказали: «Природа лучше нас знает, какое творение создает. Вы просто должны принять себя такими, какие вы есть. Вот в чем кроется идеал». Тогда это было не очень-то весомым аргументом, хотя мы и послушали. Возможно, потому что после нам поведали ещё один немаловажный факт: один раз отрежь – и лишишься навек. Ещё одна маленькая особенность нашего рода: волосы заново не отрастали. Вот почему большинство из нас были длинноволосыми. Лишь отчаянные смельчаки, жаждущие перемен, совершали подобные манипуляции или нейры преклонного возраста, которыми руководило желание ослабить собственную ношу. Считалось, что в течение жизни они впитывали в себя не только внешние проявления природы, характеризующиеся в теле, но и внутренние, состоящие из духа, которые со временем невидимым тяжелым облаком оседали на кончиках.

Глава 4

— НЕТ!

— Да.

— Нет!

— Да!

— Н-не…

— Лириан! — не удержавшись, сердито произнесла я, и он тут же смолк.

Мы спорили уже несколько минут и казалось этим пререканиям не было конца. Теперь же между нами воцарилась зрительная перепалка.

Я молча отстаивала свою позицию и одновременно с этим давала ему время на то, чтобы принять мой выбор. И если раньше такой прием частенько срабатывал, то в этот раз что-то пошло не по плану. Выражение его лица по-прежнему выглядело упрямым, а ещё явно выказывало негодование.

Он сердито свел брови возле переносицы, тем самым открыто выражая то, что обо всем этом думает. И, судя по всему, за эти несколько минут, его мнение не изменилось. Просто немыслимые перемены! Каким он был счастливым в самом начале, когда я только рассказала о своей удивительной находке, как весело пританцовывал, сидя в нашей столовой. И каким угрюмым стал, стоило лишь упомянуть о некоторых деталях…

— Я знаю, что это весьма сомнительная и в общем-то глупая затея. Но у меня нет другого выбора. Пойми наконец! Нимм просто необходимо это лекарство. Счет уже идет на дни. Мы слишком затянули…

— Я знаю и все прекрасно понимаю, — коротко выдохнул он, устало растерев лицо. Затем снова посмотрел на меня и сказал:

— Но какова цена? Об этом ты подумала? Твоя жизнь в обмен на жизнь твоей сестры? Не думаю, что она хотела бы этого.

— А что ещё мне остаётся? Иного выхода нет. Не теперь.

Он не мог не признать, что в моих словах все же была своя доля истины. Даже как таковая рациональность. Я видела это в отражении его глаз, в опущенных уголках губ. Вот, почему он в конце концов сдался, приняв поражение, и тяжело выдохнул:

— Просто меня пугает тот факт, что ты отправишься в логово врага совершенно одна.

Наши взгляды встретились.

— Предположим, что ты сможешь пересечь границу. А дальше? Дворцовый сад охраняется не хуже, чем общий Двор. Как ты собираешься проникнуть внутрь незамеченной? Потому что, если тебя поймают: твоя судьба предрешена. Либо суровое наказание за нарушение договора, предусматривающее ссылку и каторжные работы. Либо казнь. В любом случае, оба варианта закончатся единением с землей. А значит ты больше не сможешь помочь своей сестре…

Честно говоря, его слова по ощущениям походили на то, как если бы на меня вылили котел с ледяной водой. Однако они были весьма искренни и правдивы. Впрочем, я и сама все это прекрасно осознавала. Правда, одно дело, когда все это лишь в твоей голове, в виде неясных образов возможных исходов. И совсем другое, когда кто-то извне подтверждает все твои опасения, обрекая их на существование.

Оказаться вдали от дома, от семьи. Стать чужой марионеткой в бесконечной властолюбивой игре. Или вовсе лишиться жизни.

Ничто из этого не вселяло в меня уверенности – перспективы те ещё. Ведь даже в самом страшном сне я бы не смогла представить себе подобный исход. Но…судя по всему, такова моя судьба.

— Решение принято. И оно окончательное. Как бы там ни было: я должна хотя бы попытаться. И ты не сможешь отговорить меня.

— Тогда я пойду с тобой!

Его взгляд выражал такую решительность, даже легкую напористость, что я растерялась. Эта угнетающая тень отчаяния и мольбы пролегла у него под глазами. Не в силах выдержать этого, я все же отвела взгляд и мотнула головой, сказав:

— Прости, но нет. Я не стану подвергать такой опасности ещё и тебя. Лучше присмотри за Нимм и…если вдруг что-то пойдёт не так, то… — Я не смогла проговорить своих опасений вслух, не смогла сказать: «Позаботься о ней вместо меня», будто действительно могла навлечь на себя этим скорую беду.

Так и не закончив мысль, я произнесла то, что сейчас было важнее всего:

— Просто будь рядом с ней, пока я не вернусь, ладно? Прошу, не оставляй её одну. Ты же знаешь: только тебе я могу доверить её жизнь. Тогда мне не о чем будет волноваться, и я со всем справлюсь.

— Эй, не говори так! Это больше смахивает на прощание. Но это не так!

Он всегда верил в меня. Упрямо, безоговорочно и с заливистой улыбкой на губах. Прямо как сейчас.

Его крепкие объятия привели меня в чувства. Я думала: мои кости треснут. Хотя от этого становилось легче. Это чувство необходимости, заботы и…любви делало меня сильнее.

— Просто возвращайся поскорее, чтобы мы снова могли все вместе испечь медовые лунни. Это все, о чем я прошу, Де’ви, —наконец отпустив меня, искренне и убежденно проговорил он.

Я едва похлопала его по плечу, улыбнувшись уголками губ.

— Не волнуйся. Что бы это ни было, я справлюсь. Ведь у меня…

—…всегда припасен запасной клинок, — усмехнувшись, спешно закончил он и уверенно кивнул. — Я знаю.

— Лучший: как и всегда, — прошептала я и уткнулась в его тощую грудь.

Лёгкий, ободряющий тычок. И в отместку я ущипнула его за щеку. После чего сделала неожиданную подножку и с дьявольской улыбкой рванула в сторону дома.

Лириан быстро понял, что к чему, а потому бросился вдогонку уже в следующую секунду, четко вознамерившись оставить последнее слово (или тычок, тут уж как пойдёт) за собой. Главенствующее слово мужчины, как он частенько любил поговаривать. Вот только…я всегда была на шаг впереди!

***

Мой взгляд в последний раз окинул силуэт дома, родные края и маленький сад, который Нимм старалась всячески поддерживать, пока ее не настигла болезнь. На сердце было неспокойно, но, отбросив какие-либо сомнения, я поправила сумку и решительно двинулась вперёд.

Долгие прощания никогда не были моей сильной стороной. Особенно, если дело касалось родных. Даже когда родители уезжали в длительные поездки, проводя большую часть своей жизни на корабле, в поисках новых или некогда утраченных реликвий и древних артефактов, я всегда пряталась в доме, боясь лишний раз дать волю слезам. Конечно, иногда они брали меня с собой, хотя это и случалось довольно редко. Но чаще всего мне приходилось слышать одно и тоже: «Оглянуться не успеешь, и мы вернемся». Поэтому с «прощаниями» у меня всегда складывалась неоднозначная история. Моих сил хватило лишь на то, чтобы вкратце объясниться с сестрой, для которой я всего лишь отправилась в Цветущую Долину, чтобы собрать необходимые травы для дальнейшего лечения. По сути, это не было как таковой ложью. Я лишь не рассказала о некоторых уточняющих деталях, которые маленькой девочке знать не обязательно.

Глава 5

Я успела почувствовать всех спектр ужаса, словно мне лично довелось пройти все семь кругов Ада.

Незнакомец же как ни в чем не бывало продолжил:

— Данный вид лучше всего срезать под углом. При этом лучше сделать два маленьких надреза подкорневой системы, прежде чем переходить к самому бутону. Иначе целебные свойства попросту потеряют силу. Но так ли это уже важно? Ведь я могу казнить тебя сию же секунду, без должного суда и каких-либо разбирательств.

Надо мной откровенно издевались. И мне до зубного скрежета хотелось ответить с той же насмешливой язвительностью. Но обстоятельства складывались не лучшим образом. Честно говоря, они складывались паршиво. Причем не в мою пользу. Поэтому мне не оставалось ничего иного, как покорно склонить голову и молить о пощаде, о возможном прощении и предложить что-либо взамен за молчание. Хотя что с меня можно взять? Разве что тело? Но этот вариант я определенно не рассматривала. В любом случае, мне следовало упасть на колени и, не поднимая головы, снискать милости врага. Вот только…

Я попросту сбежала.

Точнее попыталась сделать это. Потому что отчаянная смелая попытка вышла скорее неуклюжей смешной миниатюрой. Но у меня действительно могло бы получиться! Лес был не так уж и далеко. Только…

Все пошло не по плану. Не по-моему так уж точно!

Фейри во всей красе показал свою гнусную натуру, когда воспользовался магией, ударив меня прямо в спину. А ведь в тот момент я почти поверила, что смогу обыграть судьбу и уйти от неё хотя бы на пару миль!

Ворота были так близко, а надежда на счастливое будущее с сестренкой почти искрилось в ладонях. Но вырвавшиеся из-под земли древесные корни загубили мой героический порыв, сковав лодыжки на манер самых крепких пут. Они безжалостно утягивали меня назад, возвращая в капкан.

Я цеплялась за траву, скребла ногтями землю и совершенно не стеснялась в своих выражениях. Но все было без толку. Не прошло и нескольких секунд, как я снова наблюдала перед собой чарующий цветок.

Дьявольские фейри! Исчадия Ада! И я лично плюну в того, кто скажет мне, что это не правда! Они же поистине падшие создания! И как их только приемлет Матерь?!

«Просто немыслимо!» —остервенело подумала я, а затем мое тело неожиданно оторвалось от земли и повисло в воздухе. Причём снова вниз головой.

«Это однозначно карма!»

— Нейра, — пренебрежительно-безразличное.

— Фейри, — с теми же нотками выплюнула я, не забыв добавить: — Эта неприязнь взаимна.

Он едва слышно хмыкнул.

— Твой острый язычок придётся по вкусу моим гончим.

Как только он сказал это, меня переклинило. В голове тут же пронеслось: «Что ты черт возьми делаешь?!» И я тут же умолкла, болезненно закусив нижнюю губу на тот случай, если мне вдруг ещё захочется сказать что-то очень «милое» и ведущее прямиком в «преисподнюю»!

И как только я могла додуматься начать молить о прощении с язвительного пренебрежения!? Но обуздать себя так трудно. Слова вылетели раньше, чем я успела бы подумать! Хотя в сложившейся ситуации мне стоило бы уподобиться мышке: покорно склонить голову и лишний раз не высовываться перед сильными мира всего. Но…

Первого впечатления не вернешь! А потому…

— Может договоримся?

Я говорила это в пустоту, поскольку по-прежнему не видела своего собеседника. Хотя правильнее будет сказать «палача». И мне бы очень хотелось добавить «несостоявшегося»! Ведь судя по тому, что меня все ещё не отдали на растерзание страже, этому фейри от меня что-то надо. Или…он из тех моральных уродов, которые любят поиздеваться над своей добычей прежде, чем жестоко растерзают её. Хотелось бы поверить, что он придерживается первого варианта.

На свое весьма дипломатичное предложение я услышала «Хм-м», большее похожее на трещину в леднике, нежели на положительный ответ. Я почти отчаялась, на мгновение прикрыв глаза и стараясь придумать, как смогу сбежать при первом удобном случае. Но он удивил меня, сказав:

— Что ж, попробуй, нейра, удиви меня.

Его голос был таким глубоким, с низкими обволакивающими, словно патока, нотками, по-странному гипнотическим, что у меня побежали мурашки.

Я сглотнула. А затем почувствовала стремительный порыв ветра. Невидимый кокон, удерживающий меня в воздухе все это время, лопнул, и я повалилась на землю. Лодыжка тут же встретилась с ножкой от скамьи, когда я, не успев сориентироваться, упала прямо рядом с ней.

Что ж, это лучше, чем голова с плеч.

Вздохнув, я отряхнула руки. После чего поднялась на ноги, чувствуя лёгкое головокружение. А затем наконец подняла взгляд на поймавшего меня незнакомца. Впрочем, про себя я все равно окрестила его как «редкостный мерзавец». Вот только мало мне было в жизни бед. Духи решили расщедриться и продолжить свое веселье. Казалось, в прошлой жизни я согрешила. Причём в катастрофических масштабах.

«Мне конец» — невольно подумала я, но следующая мысль перекрыла все предыдущие: «А что будет с Нимм? Соберись!»

Я едва выдохнула сквозь приоткрытые губы, не заметив как задержала дыхание. Стараясь лишний раз не показывать всю ту бурю чувств, преимущественно ужасающего характера, сглотнула вязкую слюну. В горле резко стало сухо.

Глава 6

В настоящем…

Чувства. Собственное достоинство. Немыслимое упрямство. Вера в лучшее. Любовь в сердце и важность долга. Это то, чего у меня никто не мог отнять. И мои глаза отчетливо давали это понять.

Я не отрывала взгляда от пустующей синевы, в которой, казалось, затаились монстры, жаждущие сбросить оковы, и ощущала тот же напор. Принц не намерен отступать. Ни сейчас. Никогда либо ещё. А его холодный взгляд из-под полуопущенных век заставлял сердце трепетать. И это чувство уходило далеко за рамки благоговения. Скорее, это было осознанием выбранного мной пути. Мне снова пришлось сделать это – попрощаться с семьей, а затем, не оборачиваясь, отправиться на встречу неизведанному. И мне безумно хотелось верить, что мы не встретим там свою погибель…

Я приняла новую действительность и согласилась с ней, в какой-то степени даже смирилась. Но это не отменяло моей злости на то, насколько несправедливым может быть этот мир. Поэтому невольно то и дело сжимала кожаный ремешок от сумки, вымещая на нем свои маленькие внутренние буйства. Зато теперь мне было предельно ясно: принц фейри не только пленительно красив, но ещё и бессовестен, жесток и совершенно лишен каких-либо светлых чувств. Все же молва о нем говорила правду: вместо сердца в груди у него грубый неотесанный кусок льда.

Я ничего не могла с собой поделать, а потому то и дело выставляла интуитивные барьеры. Та же сумка, которая стала своеобразным щитом. Будто сдвинув её наперед, я могла избежать исходящего от него магнетизма, который подавлял все в радиусе мили. И что хуже всего: он прекрасно знал это, открыто выражая собственное превосходство. Правда мне хватало ума и внутреннего самоконтроля, чтобы сдерживать натиск со стороны врага и не вестись на хитрые уловки.

Блэйт – единственное, что может дать мне гарантии, что он сдержит слово и не обманет меня, как только получит желаемое. А значит у моей сестры наконец есть реальные шансы выздороветь. Возможно, когда я вернусь, мы наконец сможем посмотреть на светлячковое озеро и наловить светящихся искр, которые оставляют после себя нимэ*.

— Слушайте, у вас ещё есть шанс передумать, — неожиданно проговорил фейри, который все это время сидел на возвышении в тени листьев дерева и с интересом наблюдал за разворачивающимся действием, как за неким представлением, изредка вставляя собственные реплики.

Судя по всему, он был одним из приближенных. Возможно, другом. Так как на прислугу совсем не походил: весь его внешний вид кричал о наличие благ, которыми он обладал. А потому я пришла к выводу, что он отпрыск одного из Ведущих Домов, славящихся родословной и даром, способным возвысить их среди прочих.

Мой взгляд тут же обратился к нему, желая мысленно провалиться и лишний раз не лезть в чужие дела. Я боялась, что, послушав его, принц одумается и изменит свое решение. Тогда мое положение действительно стало бы фатальным. Поэтому решив действовать, я взглянула на фейри и, не колеблясь, сказала:

— Без заключения блэйта я не стану вашим проводником. А значит нужную информацию вам не видать.

По правде говоря, узнать хотя бы примерное местоположение врат оказалось нелегко. Не говоря уже о том, как снять наложенное проклятие. Ради этого мне пришлось пожертвовать многими вещами, чтобы расплатиться за информацию, собранную по крупицам практически со всей Долины. Я также успела пробраться в дом к самому старейшине (правда, не без помощи друга в виде отвлекающего маневра) и наведаться в закрытое хранилище библиотеки, чтобы изучить древние манускрипты. А их там было не меньше сотни! Зато теперь я знала: Асграаль далеко не миф! И путь к его вратам пролегал через самые опасные места. Увы, иных дорог отыскать мне не удалось, как бы сильно я не старалась обезопасить наш проход. С учетом того, что многие из них даже не были под юрисдикцией самих фейри.

— Я всегда верен своему слову. Запомни это, нейра, — сухо выдал фейри, подтверждая свои намерения.

— Тогда начнём?

В ответ он лишь уверенно шагнул вперёд.

Я вынула из-за пояса серебряный кинжал, который тут же привлек внимание принца, и протянула вперёд. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он молча взял его и безжалостно рассек собственную ладонь, очертив линию жизни снизу вверх и наоборот.

— Твой черед.

Щелкнув пальцами здоровой руки, он заставил лезвие снова стать безупречно чистым. После чего взмахнул кистью, и кинжал снова оказался у меня.

Очевидно, его главенствующая стихия – воздух. Этот элемент стоял на последней ступени обучения, поскольку отличался особым норовом и упорством. Он многим не поддавался, не желая терять свободу и своенравность. А тут…Хотя стоило ли удивляться? Кажется, я в очередной раз забылась о том, кто был передо мной.

Не просто фейри, а потомок древнего рода.

Принц.

Единственный наследник.

Покрепче обхватив рукоять кинжала, с тем же хладнокровием я разрезала кожу на ладони, прямо по линии жизни. И с каждой секундой крови становилось все больше.

Наверное, в этот момент мы смотрелись как спятившие безумцы, желающие положить душу на алтарь Хаоса. Искры, взметнувшиеся в воздух, лишь накалили атмосферу. А затем фейри заставил меня оказаться ближе (без магии, конечно же, не обошлось!), чтобы в ту же секунду наши руки, залитые кровью, соединились.