Наследница бури

Глава 1. Попала так попала!

Глава 1. Попала, так попала

- Добрый день, меня зовут Полина, я звоню вам из компании «Пластиковые окна Шмульца и Циммермана». У вас ведь установлены пластиковые окна?

- Да пошла ты, знаешь, куда! Тварь непромытая!

Мужик на том конце провода грязно выругался и повесил трубку. Я сняла наушники и устало откинулась на спинку стула. Нет, ну с какой-то стороны их можно понять. Вот звоню я сейчас с этими пластиковыми окнами, а у него сто грамм в руках. Или ребенок на горшке. Или инфаркт микарда вот такой рубец. Не до окон. Но орать-то зачем?

Вздохнув, я поставила автодозвон на паузу: время обеденное, пора и отдохнуть. За первую часть смены меня послали на три буквы ровно восемь раз. Я уже и не удивлялась. У всех есть интернет, куда можно залезть в случае нужды в пластиковых окнах и сделать заказ, так что моя работа в принципе не имеет смысла.

Мои коллеги по колл-центру вполне предсказуемо бросились со всех ног в столовую. Пашок из отдела контроля качества помахал мне рукой, но я отрицательно качнула головой. Пойду дела поделаю, поем через полчасика, когда народ схлынет. Дела мне предстояли важные: за окном была осень, а у зонта сломалась спица. Слава богу, в цоколе нашего здания располагалась мастерская с дядей Ашотом, который мог починить все, что угодно, при помощи отвертки и такой-то матери.

Вот к дяде Ашоту я и пошагала. Без зонта под дождем как-то не очень интересно.

Наш колл-центр располагался на окраине города, в здании бывшего НИИ. Кроме нас, тут были две убогие столовки, автомастерская, магазинчики и даже какая-то химическая лаборатория. Вишенкой на торте была фотостудия. Мы с девчонками заглянули как-то раз: красота там, конечно, была неописуемая. Тут тебе и камин, тут тебе и лестницы, и кожаные диваны, и что душеньке угодно. А самым интересным были исторические костюмы. При желании можно было нарядиться какой-нибудь Анжеликой или амазонкой… На прошлый новый год наша бухгалтерша устроила себе в подарок фотосессию в образе Клеопатры. Вот смеху-то было.

Нет, ну материться-то зачем? Я все никак не могла успокоиться, мысли то и дело возвращались к последнему абоненту. В конце концов, это моя работа. Выпускница факультета социологии не может рассчитывать на блистательную карьеру на верхушках власти – вот и приходится обзванивать народ с утра до вечера, предлагать установку пластиковых окон… Обидно было просто до невозможности.

Девушка в пышном платье времен Екатерины Великой шагала по коридору с таким решительным видом, что было ясно: она движется прямиком в сортир. Я задумчиво посмотрела на нее и на мгновение почувствовала озноб: любительница фотосессий была очень похожа на меня. Практически сестра-близнец: такие же длинные каштановые волосы, такие же черты лица, даже чуть оттопыренные уши. Я проводила ее заинтересованным взглядом и решила, что обязательно зайду в фотостудию после того, как дядя Ашот разберется с моим зонтиком. Зайду и познакомлюсь.

Дядя Ашот устроил свою мастерскую в самом конце коридора. Иногда он напоминал мне паука, который угрюмо сидит в закутке среди железячек, винтиков и шпунтиков. Мысленно пересчитывая деньги в кошельке, я не сразу заметила кулон на длинной цепочке, валявшийся на кафеле.

Кулон был явно старинный – таких сейчас не делают. Я аккуратно подняла его с пола, и темно-красный камень на мгновение сверкнул хищным огнем, словно чей-то глаз открылся и закрылся. А ведь его, похоже, уронила та девушка из фотостудии, иначе откуда бы ему тут взяться? Окончательно утвердившись в решении посетить местных фотографов, я подошла к двери мастерской и, не отрывая взгляда от кулона в руке, толкнула ее и вошла внутрь.

И на мгновение ослепла от яркого солнца. Несколько секунд я щурилась, пытаясь понять, с какой радости жадный дядя Ашот купил себе такие яркие лампы, а потом вдруг почувствовала порывистые прикосновения сильного ветра, запах воды и травы и тепло.

Мастерской не было и в помине. Я стояла на зеленом холме, который спускался к небольшой березовой рощице, откуда-то доносилось журчание ручейка, и солнце светило ярко и беззаботно, по-летнему. Я посмотрела по сторонам: никаких признаков дверей, кругом было цветущее лето, холмы и травы.

Меня прошибло потом – то ли от страха, то ли от того, что в колл-центре было холодно, и я всегда укутывалась в несколько кофт, как капуста, а теперь запарилась. Несколько минут я топталась на месте, пытаясь понять, что произошло, и куда делось здание бывшего НИИ.

Черт возьми, я, наверно, умерла. Скоропостижно скончалась от какого-нибудь оторвавшегося тромба, и даже понять не успела, что умираю. И сейчас мозг галлюцинирует напоследок. Не может же быть, чтоб я попала в другой мир, просто открыв дверь мастерской! Я перечитала сотню книг о попаданцах и примерно представляла, как это бывает. Раз! И ты уже в мире меча и магии.

Но ведь это же выдумки. Такого не бывает на самом деле.

Солнце припекало. Я сняла сперва одну кофту, потом вторую, и осталась в футболке с жуткой рожей, купленной на экскурсии в Кунсткамере. Кроссовки, которые я надевала в качестве сменной обуви, неожиданно оказались вполне удобными для похода. Смысла просто так топтаться на месте не было. Я надела цепочку с кулоном на шею, сгребла свое тряпье и пошла просто так, вперед.

А ведь эта девушка в пышном платье была не из фотостудии, вдруг подумалось мне. Вполне вероятно, она пришла из этого мира в наш, а я автоматически заняла ее место. Под ногу подвернулся какой-то камушек, и я остановилась и почти без сил опустилась в траву. Анестезия куража исчезла. Я со всей ясностью поняла, что это не сон и не галлюцинация, меня занесло неведомо куда, и родной мир для меня теперь, скорее всего, недосягаем…

Проплакавшись, я вынула из кармана смартфон. Он вполне предсказуемо отказался включаться. Теперь и время придется по солнцу определять… Вздохнув, я убрала смартфон на место: погожу выбрасывать, мало ли, вдруг получится сменять его на что-нибудь полезное. А рассиживаться нечего: до наступления темноты надо найти крышу над головой.

Глава 2. Невеста чудовища

Глава 3

Невеста чудовища

Я не запомнила, как колдун вывел меня из пиршественного зала. Словно кто-то взял и нажал кнопку, отключившую меня от мира.

Потом я обнаружила, что сижу на мягком изящном диванчике в просторной, богато обставленной гостиной. Чуть поодаль стоял Бекингем, и его покрасневшие уши нервно дрожали. Альмир неторопливо бродил туда-сюда. Вот он отстегнул клинок и осторожно положил на подставку над камином. Вот взялся за пуговицы своего сюртука… Я смотрела на колдуна и понимала, что не просто попала – влипла.

Жена чудовища. Женщина, которую ни о чем не спрашивают. Не думают, не заботятся.

По лицу вновь заструились слезы.

- Так нельзя, - негромко произнес Бекингем. – Хозяин, так нельзя.

Было видно, что это бунт, и что бунт стоит человеку-барану немалых сил. Альмир сбросил сюртук в ближайшее кресло и промолвил:

- Ох, вы не представляете, как я устал. Сперва дракон. Потом магическая пыль. Просто сил нет…

- Хозяин, так нельзя, - упрямо повторил Бекингем. – Кто же берет девицу вот так, против ее воли…

Колдун рухнул в кресло и, вольготно вытянув ноги, сообщил:

- Девицу не берут. А наша наследница бури – рабыня. Пускай раб это просто младший член семьи, неважно.

К влажным раскрасневшимся щекам вновь прилил душный жар. Рабыня, значит. Вещь. Слезы моментально высохли от охватившего меня гнева.

- И вообще, Бекингем, - Альмир посмотрел на человека-барана так, что тот сразу же виновато опустил голову. – Кто тебе позволил рот открывать? Выдеру сейчас.

- Не смейте, - отчетливо проговорила я. Альмир вопросительно поднял бровь: дескать, ага, кто это тут заговорил? Мне сразу же захотелось расцарапать ему физиономию, стереть с нее эту пренебрежительную ухмылку.

- Не смейте его бить. Вы, чудовище. Не смейте. Мы не ваши вещи, - я поднялась с дивана: гнев придал мне сил. – И я не пойду за вас замуж. Даже не мечтайте.

Альмир вздохнул и встал мне навстречу. Я и ахнуть не успела, как он прижал меня к стене и негромко сказал на ухо:

- Строптивая девчонка. Мне это нравится, - он покосился в сторону Бекингема и бросил: - Пошел вон.

Бекингем понуро опустил голову и направился к дверям. Бунтуй, не бунтуй – плетью обуха не перешибешь. Колдун аккуратно заправил мне за ухо выпавшую из прически прядку волос и произнес:

- В вашем мире все такие?

- Какие? – голос почему-то утратил всю решительность. Альмир подавлял. На миг мне показалось, что я сейчас упаду.

- Прелесть, какие дурочки, - улыбнулся колдун. – И ужас, какие дуры. Я твой единственный друг, Полина. Ты забыла?

Он отошел в сторону, давая мне возможность вернуться на прежнее место. Я устало опустилась на диван и сказала:

- В этом мире у меня нет друзей. Я это ни на миг не забываю.

Альмир сел в кресло и устало принялся расстегивать бесчисленные пуговицы на рукавах и воротнике рубашки.

- Мой однополчанин Аврелий настоящий святой в миру, - сообщил колдун. – Он очень просил меня позаботиться о тебе, а просьбу друга я выполню даже ценой своей жизни. Я тебе нужен, Полина. Как ты собираешься метать громы и молнии? Ведь рано или поздно принц захочет увидеть тебя в деле.

Усталость и опустошение – вот все, что я чувствовала в ту минуту. Я окончательно поняла, что родной мир недосягаем, а найти свое место в этом будет очень и очень непросто. Особенно если мной крутят, как хотят.

- Не знаю, - прошептала я. – Но я что-нибудь придумаю…

Альмир ухмыльнулся.

- Да ничего ты не придумаешь. Тебя выпорют на конюшне и выкинут из замка прочь.

Гостиная снова стала расплываться во влажном тумане. Я подумала, что за два неполных дня здесь плакала больше, чем за два года дома.

- Я что-нибудь придумаю, - упрямо повторила я. – Я не сдамся.

Колдун довольно кивнул. Теперь в нем не было ни следа недавнего ерничанья, он был спокоен и серьезен.

- Чего ты хочешь, Полина? Вот сейчас, в эту минуту, чего ты хочешь?

- Домой, - прошептала я. Альмир усмехнулся.

- А кроме?

Я шмыгнула носом и опустила голову совсем, как Бекингем.

- Вымыться, - прошептала я так, словно хотела чего-то стыдного. Альмир согласно кивнул.

- Будет сделано.

Ванная комната, в которую привела меня служанка, вызванная звоном колокольчика, оказалась в два раза больше моей съемной квартиры. Набирая воду в огромную белоснежную ванну и раскладывая чистое белье, служанка смотрела на меня с искренним сочувствием.

- Вот, миледи, все готово, - сказала она, закручивая кран. – Когда выйдете, встаньте на синюю плитку и сразу же высохнете. Помочь вам раздеться?

- Спасибо, - вздохнула я, - но я справлюсь сама.

Служанка вздохнула и, покачав головой, пошла к дверям.

- Совсем молоденькая… - донесся до меня ее соболезнующий вздох.

Оставшись в одиночестве, я медленно разделась, умудрившись не запутаться в шнурках и завязках, и забралась в теплую воду с легким вишневым ароматом. Вокруг моего тела тотчас же закружились золотые искры, а кожу стало приятно покалывать. Ссадина возле локтя затянулась прямо на глазах, и я поняла, что в воду добавлен какой-то магический состав. Одновременно очищает и заживляет раны.

Я вздохнула, провела ладонью по воде. Теплая волна заскользила от груди к ногам. Бабушка всегда говорила: замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть, а я уже и попала, и пропала. Дела шли от плохого к худшему, и я ничего не могла изменить. Вся решимость вдруг куда-то подевалась – но я, к удивлению своему, не заплакала. Должно быть, всему наступает предел, в том числе и отчаянию.

- …женой королевской крови.

Голос, долетевший до меня откуда-то из стены, был искажен, но я все-таки узнала Альмира. Ага, значит, тут есть системы, чтоб подслушивать. Всмотревшись, я увидела высоко-высоко под потолком толстое розовое ухо.