Наследница темного мага

Пролог

1839 год от начала эры Пресветлой Диары

– Ноги моей больше не будет в академии! Тем более что меня оттуда выгнали.

Наградив мачеху гневным взглядом, Рамина отвернулась к окну кареты. Куда интересней было наблюдать за возней пьянчуг, пытающихся войти в трактир, нежели смотреть в ледяные глаза герцогини.

И угораздило же их застрять в этой дыре!

– Ошибаешься, милочка. – Сидящая напротив герцогиня холодно улыбнулась. – Благодаря ходатайству профессора Тирина тебя уже восстановили.

– Спорим, что ненадолго? – с вызовом воскликнула Рамина. – Думаешь, сплавив меня куда подальше, решишь все свои проблемы? Папочка мой! И тебе не удастся его присвоить! Он всегда будет любить одну меня!

Не сумев сдержаться, герцогиня замахнулась и наградила падчерицу звонкой пощечиной. Прижав ладонь к пылающей щеке, Рамина зажмурилась, стараясь не разрыдаться при бессердечной ведьме. Нет, такого удовольствия она ей не доставит.

– Послушай меня, ты, дархово[1] отродье! – Сирина схватила падчерицу за плечи и, впившись в них длинными ярко накрашенными ноготками, прошипела ей в лицо: – И я и Фирис уже по горло сыты твоими выходками! Ты продолжишь учебу в дарховой академии, будешь выполнять все, что велят тебе твои дарховы учителя, получишь дархов диплом и наконец‑то уберешься из моей жизни! Ты меня поняла?!

– Я все расскажу отцу! – Предательская слеза все‑таки скользнула по щеке Рамины. – Расскажу, как ты меня ненавидишь и делаешь все, чтобы нас разлучить!

– Ну‑ну… И кому, по‑твоему, он поверит? – откинувшись на подушки, усмехнулась герцогиня. – Взбалмошной восемнадцатилетней девчонке, лгунье и притворщице, или любимой жене? Ласковой, доброй, нежной… – Выглянув в окно, Сирина поманила кучера – долговязого рыжеволосого паренька, которому было поручено доставить их в столицу. – Ну, Зорик? Долго еще нам тут торчать?

Причина незапланированной остановки была весьма досадна и очень раздражала герцогиню. Одна из лошадей повредила ногу, и последние десять минут карета не катилась, а ползла, скрипя и громыхая колесами по разбитым дорогам провинции. Остановившись возле первого попавшегося постоялого двора, кучер предложил обменять лошадь, правильно рассудив, что в противном случае им никак не поспеть в столицу к началу церемонии.

– Трактирщик не согласен на обмен, – понуро доложил кучер. – Говорит, что без доплаты можем катиться на все четыре стороны вместе со своею кобылой.

– Какая еще доплата?! – возмутилась Сирина, рьяно отстаивающая каждый солар[2], с которым ей предстояло расстаться. – Ему предлагают породистую скотину, а он еще о деньгах смеет заикаться. Плебей!

– Дык говорит, что хромая, – комкая в руках старенькую потертую шляпу, попытался донести до хозяйки позицию трактирщика Зорик. – Брак!

– Да хоть с простреленной башкой! – окончательно рассвирепела герцогиня. Жара и препирательства с падчерицей подорвали ее и без того хрупкое душевное равновесие. – Где этот торгаш? Посмотрим, как он запоет о деньгах, глядя в глаза жене герцога Долэри!

Брезгливо подобрав юбки и стараясь не запачкать атласные туфельки в придорожной пыли, герцогиня зашагала вслед за кучером к трактиру. Рамина пробормотала ей вслед несколько смачных «напутствий», обиженно шмыгнула носом и прошептала сакраментальное:

– Не вернусь! Ни за что и никогда! Убегу! Пусть тогда папочка понервничает и поищет пропавшую дочку!

Недолго думая Рамина схватила ларец с золотыми соларами, предназначенный старому другу ее отца – профессору Тирину в знак благодарности за то, что замолвил за дочь словечко перед ректором Инайской академии. Она рассудила, что достопочтенный маг достоин только палок за такую медвежью услугу. К тому же он – человек состоятельный и потерю сотни соларов как‑нибудь переживет. А вот юной беглянке лишняя монетка точно не помешает.

Подумав так, Рамина трепетно прижала ларец к груди и, выскользнув из кареты, помчалась прочь от постоялого двора, рисуя в мечтах новую безоблачную жизнь. Далеко‑далеко от дарховой академии и проклятой герцогини.

Глава 1

Севастьяна

Бегать я любила всегда. Особенно на рассвете, когда города касались первые солнечные лучи. Мне нравилось чувствовать ласковое прикосновение ветра к лицу, слышать, как в груди радостно стучит сердце, как захватывают в свой круговорот стихии, наполняя мое тело энергией и даря свою силу…

Правда, бегать по крышам на высоченных каблуках, да еще и преследуемой компанией отпетых гопников, мне нравилось намного меньше. Костюмчик а‑ля ночная бабочка, состоящий из тесного кислотно‑розового корсета, чересчур длинной сзади и до безобразия короткой спереди юбчонки и черных чулочков в сетку, которые я успела разодрать в самых неподходящих местах, тоже подрывали статус беззаботной бегуньи.

Но останавливаться было смерти подобно. Потому как если догонят, то уж точно прибьют. В лучшем случае отделают так, что мама родная не узнает. Мне тогда не то что бегать, ходить придется заново учиться.

Поэтому следовало придать себе ускорение. Туфельки, усыпанные фальшивыми бриллиантами и прочей лабудой, было жалко до слез – обещала вернуть их Лельке в целости и сохранности. Но делать нечего. Пришлось скинуть, как лишний балласт. Одна туфля угодила точнехонько промеж глаз вырвавшемуся вперед верзиле. Со второй вышел конфуз. Прицелиться я толком не успела, поэтому злосчастный дамский аксессуар вместо того, чтобы послужить добру и проредить криминальные ряды Инайи, спикировал на голову ни в чем не повинному прохожему. Какому‑то кудрявому жердяю в черном сюртуке. Шпилькой прямо в лоб зазвездило. Наверное, больно. Сочувствую! Но соболезнования выражать просто нет времени.

Успокоила совесть тем, что сам виноват. Нечего подрываться ни свет ни заря и шляться, разинув рот, под самыми крышами. Мало ли какая гадость на голову может свалиться. Ему еще повезло, что его туфлей, а не кирпичом шандарахнуло. Можно сказать, парень в рубашке родился.

У меня же все не заладилось еще со вчерашнего дня. Почему‑то богиня фортуны продолжала упрямо демонстрировать мне свой породистый зад. Громилы настигали. Причем, заразы такие, начали насылать на меня огневок – мелких тварей, похожих на бабочек с золотистыми крыльями. Только это были вовсе не крылья, а тончайшие жала. Если яд попадет в кровь, можно будет смело заказывать гроб и зазывать хор плакальщиц.

Я начала паниковать. А паника, как известно, не лучший советчик. Замешкалась, поскользнулась и, больно ударившись спиной, кубарем покатилась вниз. Едва успела зацепиться за водосточную трубу. Та подозрительно дернулась, готовая обрушиться на землю вместе со мной.

Конечно, падать вдвоем куда веселее. Причем если за подружку‑трубу можно не волноваться, то за себя любимую все‑таки стоит. Вряд ли переживу полет с третьего этажа без потерь. Но и продолжать висеть, светя перед редкими прохожими исподним, было не комильфо.

Зажмурилась, концентрируясь на заклятии. Только бы никто не засек! Колдовать без лицензии у нас строго‑настрого запрещалось. За такое не только каторгу, но и костер схлопотать можно.

Увитый розами и лютиками карниз, возле которого мне не посчастливилось зависнуть, на мгновение озарило голубое сияние. Растения ожили, потянулись ко мне своими зелеными стеблями и бережно обхватили за талию. Поглубже вдохнула и, все так же не открывая глаз, разжала пальцы. И вот я уже болтаюсь в паре дюймов от земли, тщетно пытаясь унять бешеное сердцебиение. Разбила заклинание, и зеленые помощники выпустили меня из своих объятий.

Отряхнула с костюмчика пыль, огляделась. Хвала Пресветлой Диаре, патрулей поблизости не было, значит, мое колдовство никто не заметил. Преследовавшие меня гоблины не в счет. Те сами колдовали по‑черному и, в отличие от меня, не боялись быть пойманными на горячем, потому как знали, кому и когда сунуть в лапу.

Вот и сейчас мерзкие ублюдки, не испытывая ни угрызений совести, ни капли страха, сиганули с крыши и целые и невредимые приземлились в нескольких метрах от меня. Наверняка использовали какой‑нибудь магический трюк. Даже не дали времени отдышаться, тварюги! Сжав в руке черный сирец, ставший причиной моего утреннего забега, рванула дальше…

А эл[1] Херон, оказывается, тот еще жлоб. Мало, что ли, у него подобных накопителей силы? Из‑за одного артефакта такую бучу поднял! И вообще, сам виноват, что я его обокрала. Нужно было дома сидеть с благоверной, а не шляться на старости лет по злачным местам.

Жирный боров рассчитывал поразвлечься в компании молоденькой шлюшки, а вместо этого ему подвернулась переодетая я, зарабатывающая себе на хлеб мелкими и не очень кражами предметов магического искусства. В свое оправдание могу сказать, что воровала я исключительно у богатых и отдавала награбленное исключительно бедным, то бишь себе и Лельке. Нам сейчас деньги нужны были позарез. Ей – на швейный салон, мне – на учебу. Самые что ни на есть благородные цели.

Глава 2

Севастьяна

Я, конечно, мечтала пополнить ряды адептов академии магии, но только не таким радикальным способом. На первый взгляд ситуация была дрянь, на второй – не лучше. Или кто‑то нарочно решил надо мной посмеяться, или меня действительно приняли за какую‑то там Рамину.

Вопрос «почему» оставим на потом. Куда важнее было понять, что случится, когда до здешнего руководства дойдет, что я – это не она. Как минимум отправят вон пинком под зад с пожеланиями никогда здесь больше не появляться. И тогда плакала моя заветная мечта со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Я приказала себе не пороть горячку и повременить с выводами. Авось пронесет! Пониже опустив голову, пошлепала к остальным «черным мантиям», но вынуждена была замереть на полпути, пригвожденная к полу властным окликом и негодующим взглядом из‑под нахмуренных серых бровей:

– Рамина Долэри, неужели вы считаете себя выше того, чтобы поприветствовать ректора и ваших учителей?

– Это вы мне? – испуганно пискнула я.

Заговоривший со мной вейл закатил глаза: мол, что за дура. Подняв палец с длинным изогнутым ногтем, колдун поманил стоящего подле мужчину и что‑то раздраженно тому проговорил. Учитель подобострастно поклонился. Погладил реденькую бородку, словно проверяя, на месте ли та, и что‑то шепнул в ответ.

Ректор окончательно посерел. Потом махнул рукой, видимо, решив забить на неучтивость нерадивой адептки, и безнадежно вздохнул:

– Ну что же вы стоите, эли Долэри? Идите же, поприветствуйте своих учителей.

Учителями, по всей видимости, являлись маги в белых рясах, которых я ошибочно приняла за санитаров. Делать нечего, пришлось топать приветствовать.

С местными обычаями я была не знакома, поэтому решила наградить каждого простым скромным реверансом и застенчивой улыбкой паиньки‑девочки. Первый же обласканный мною маг как ошпаренный отскочил в сторону и, кажется, послал меня к дарху. И кто из нас после этого невоспитанный?

Со всех сторон послышались хихиканье и напоминающий пчелиное жужжание гомон.

– Мне продолжать? – растерянно обернулась к главмагу.

Ректор из серого стал бледно‑зеленым, словно навозный жук, и еле выдавил из себя:

– Все целиком и полностью зависит от вас, эли Долэри.

И как его понимать?!

Может, ну его, к дарху, их приветствие? Сдалась мне эта академия пыток с ее гордецами! Пойду лучше забьюсь в какой‑нибудь темный подвал, дождусь там окончания церемонии, а потом по‑тихому слиняю домой.

Печально вздохнула. Как будто мне так просто позволят отсюда улизнуть. Пришлось продолжать садистское представление.

Настраивая себя на благодушный лад, переместилась к следующему жаждущему моих пиететов. У всех учителей реакция на адресованные им улыбки и книксены была примерно одинаковая: кто‑то просто отворачивался, кто‑то, как первый маг, недвусмысленно меня посылал. Я молча терпела, хотя, если честно, внутри все сжималось от едва сдерживаемых слез. А чего еще можно ожидать после такой паскудной ночи и не менее паскудного утра?

Последним в дарховой дюжине оказался молоденький русокудрый маг. Лимит улыбок был исчерпан, поэтому я просто вперилась взглядом в начищенные мыски вейловых сапог, в которых отражалась моя унылая физиономия, и изобразила опостылевший книксен.

Выпрямившись, почувствовала, как висок пощекотало теплое дыханье.

– Сумасшедшая… – Маг склонился ко мне и еле слышно завершил: – Я бы на твоем месте бежал отсюда как можно дальше и как можно скорее.

– Только об этом и мечтаю, эл, – так же тихо ответила я и все‑таки подняла голову.

Вздрогнув, отступила. Молнии в зеленых глазах колдуна не предвещали мне ничего хорошего. Почувствовав мой страх, вейл растянул губы в хищной улыбке. Сразу представила себя мелким грызуном, возле которого замер с разверзнутой пастью удав.

Интересно, а этот чего беснуется? Не знаю, что им такого сделала вышеупомянутая Рамина, но не хотела бы я пересечься с ней. И на ее месте быть, кстати, тоже.

Глава 3

Севастьяна

Когда двери ректорского кабинета захлопнулись за моей спиной, меня стал мучить извечный вопрос: быть или не быть? Рискнуть и остаться в академии? Или все‑таки попробовать сбежать?

В обоих случаях имелись свои плюсы и минусы. Точнее, пока я находила только минусы.

Допустим, прикинусь несносным двойником. Но рано или поздно меня разоблачат, и тогда не видать мне лицензии как своих ушей.

Наплевать на заклинание и драпать отсюда? Но, если честно, испытывать на прочность терпение ректора и его силу на себе я не решалась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – своими силенками разбить заклинание эла Барольда мне не удастся.

Короче, куда ни посмотри, везде облом.

Но так или иначе, а предупредить Лелию я была обязана. Сестра места себе не находит, пока я тут играю в благородную эли.

Только как ей все рассказать? Написать записку и отправить с гарпией? Наверняка в академии пара‑тройка таких почтальонов имеется. Вот только больше чем уверена: в этом концлагере ни одна писулька не минует цензора.

Опоить какого‑нибудь ученика и послать письмоносцем? Но надо будет варить зелье, лезть в лабораторию местного травника, красть ингредиенты. Как все сложно…

– Эли Долэри, что вы делаете в мужском крыле? – прозвучал над ухом требовательный фальцет. – Девушкам запрещено здесь находиться, – чопорно сообщила мне молодая учительница.

«А сама тогда что здесь потеряла?» – чуть не брякнула я. Хорошо хоть вовремя спохватилась.

Вместо этого вслух произнесла:

– Заблудилась. Шла, шла и не туда зашла.

– В прошлом году, несмотря на все запреты, вы блуждали здесь постоянно, – не преминула напомнить мне о «моем» бурном прошлом вейла. – И никогда не терялись.

Стерва.

Ссориться с магичкой мне было не с руки. Пусть лучше поможет найти место, где бы я могла перевести дух и спокойно все обмозговать. Поэтому, расплывшись в подобострастной улыбке, изобразила короткий реверанс.

– Не соблаговолит ли глубокоуважаемая учительница проводить меня в мою комнату? А то, боюсь, я опять могу заблудиться.

– Для вас, эли, я – мэтресса[1]! – возмутилась вейла.

Мэтресса так мэтресса. Мне в принципе до лампочки, как тебя величать.

Смиренно повторила просьбу, прибавив к ней вежливое обращение, которое так жаждали от меня услышать. Колдунья смягчилась и, велев следовать за ней, быстро засеменила по коридору. Я покорно плелась следом, стараясь запомнить дорогу, но после десятого по счету поворота забила на эту замечательную во всех отношениях идею. Наверное, я подцепила здесь топографический кретинизм. Еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной и жалкой. Плюс психоделические картины продолжали давить на мозги, а от бесконечных подъемов и спусков по крученым лестницам у меня разыгралась настоящая морская болезнь.

Одним словом, в комнату я вползала жутко уставшая, голодная и злая.

– Не забудьте привести себя в порядок перед праздничным ужином, эли! – дала последние наставления мэтресса, кинув брезгливый взгляд на мои волосы. И эта туда же!

– А как же обед? – простонала я, глянув на круглые часы, мерно тикающие на каминной полке. Полдень. Желудок жалобно заскулил, давая понять, что до ужина не дотянет.

То ли вейла не услышала мой вопрос, то ли просто решила его проигнорировать, но ответом мне был громкий хлопок дверью.

Без сил плюхнулась на кровать. Заложив руки за голову, уставилась в лепной потолок, отмечая на гроздьях хрустальной люстры ажурные паутинки. Уборщики здесь явно халтурят.

Следовало включить мозги и думать, как связаться с Лелией, но мягкая кровать и монотонный шелест деревьев за окном убаюкивали. И даже слепящее солнце, проникавшее через распахнутые стеклянные двери балкона и заливавшее всю комнату ярким светом, не могло прогнать сонливость.

Глава 4

Кайн

Паршивый день перетек в не менее паршивый вечер. На свою беду, я еще не успел перезнакомиться со всем учительским составом. Это‑то меня и сгубило. Знал бы, что в травницах здесь Инаэль, ни за что бы не отправился просить порошок трарр’ы.

Уже год прошел с момента, как мы расстались. Я успел благополучно позабыть об альвессе. Думал, что и она выбросила меня из головы и стала двигаться дальше.

Наивный. Так до сих пор и не постиг непредсказуемую женскую натуру. Не знаю, как отцу удается, расставшись с очередной любовницей, поддерживать с ней дружеские отношения. Мои амурные истории всегда заканчивались бурным скандалом.

Помню, в последнюю нашу встречу мы с Инаэль разругались в пух и прах. Альвесса обвинила меня в том, что я разрушил ее жизнь и разбил ей сердце. Обвинила, надо сказать, незаслуженно.

Особенно если учесть, что именно она, как мотылек меж двух огней, несколько месяцев металась от меня к моему лучшему другу. Я просто облегчил ей выбор, сказав, что не намерен играть в любовный треугольник и нам пора расстаться. В ту же секунду Инаэль осознала, что любит меня до потери пульса, и предложила начать все сначала.

Но для меня это был конец. Несмотря на чувства, что к ней испытывал, изменить решения я не мог. Это было делом принципа и чести. Моей чести.

И вот, спустя столько месяцев, альвесса как ни в чем не бывало кидается мне на шею с явным намерением зацеловать до смерти. Еле оторвал от себя глупую бабу. И как такой объяснить, что между нами все кончено?

Только открыл рот, собираясь рассказать о причине своего визита, как Инаэль восторженно завизжала. Проклятье! Увидела у меня в руках дархову коробку.

– Мне конфетки?!

И не дав возможности опомниться, выхватила презент.

Я выругался про себя. Мало того, что замечательный план накормить Рамину слабительным накрылся медным тазом, так еще и Инаэль теперь напридумывает себе дарх знает что.

Зачем‑то вытащив меня на балкон, альвесса снова повисла на мне. Пока я осторожно, так, чтобы несильно обидеть, пытался ее от себя отодрать, заметил на соседнем балконе… курящую Рамину.

На какой‑то миг впал в ступор. Неужели она еще и пыхтит, как гном? Какую замечательную пару откопал для меня папаша! Сплошной кладезь красоты, ума и прочих достоинств.

Девчонка заметила меня и тут же прилипла к полу. Поздно! Сейчас же отведу ее к ректору. Пусть объясняется перед ним. Курить в академии строго‑настрого запрещалось. За такое могут и домой отослать. Именно то, что мне и нужно.

Пока оторвал от себя Инаэль и добежал до комнаты Рамины, мерзавка уже успела выкинуть сигарету. Я досадливо поморщился. Как говорится, не пойман – не вор. Без доказательств эл Барольд меня слушать не станет.

Прямо спросил: «Курила?» А она стоит и хлопает глазками. Эдакий темноволосый ангел в розовых чулочках и кружевных панталончиках. Само воплощение чистоты и невинности. Поняв, что ей ничего не грозит, вконец оборзела – упрекнула меня в ранящих ее тонкую натуру нелепейших подозрениях.

В результате жертвой оказалась она, а я – наглым учителем, без стука ворвавшимся в спальню к примерной ученице.

Понимая, что ситуация щекотливая, я поспешил убраться, зачем‑то прихватив с собой Инаэль. Та всю дорогу до трапезной обиженно сопела мне в ухо и то и дело норовила ухватить за руку. Я не позволил, чем еще больше разозлил ревнивую альвессу. Благо в трапезной меня спас Альдис, не дав Инаэль и дальше давить мне на психику.

– Как продвигаются дела с выживанием Рамины? – расплылся в улыбке друг, заметив мое похоронное выражение.

– Не спрашивай, – устало отмахнулся я. – Мне нужен план, но, как назло, ничего путного в голову не лезет.

– Хочешь, я помогу? – Глаза альва азартно блеснули. – И тогда тебе точно не придется на ней жениться.

Что бы там ни задумал Альдис, я был готов на все. Сначала избавлюсь от Рамины, а потом придумаю, как отделаться от Инаэль. Иначе спокойная жизнь в дарховой академии мне не светит.

Глава 5

Нужно отдать моим разоблачителям должное – слушали они меня не перебивая. Только Рыжик испуганно прижимала ладошки к лицу, когда я рассказывала, как убегала от гоблинов Херона. А белобрысый непроизвольно сжимал кулаки и, уверена, в мыслях уже сто раз успел накостылять моим несостоявшимся обидчикам. Видимо, в его сознании я невольно ассоциировалась с Раминой, которую он, словно старший брат, привык защищать и опекать. Ну вот все есть у этой капризной дурочки! А она взяла и сбежала…

– Теперь ясно, почему наш новый учителишка тебя за ужином глазами пожирал, – осенило «старшего брата», когда я рассказала им про то, как опрометчиво экспроприировала телепорт мага.

– Ага! Он, видите ли, отомстить мне собрался. Вот я теперь от него и бегаю. Вейлы, они же, сволочи, злопамятные. А сочетание вейл плюс метаморф – вообще гремучая смесь.

Мои благодарные слушатели сочувственно завздыхали. Жалеют; значит, еще не все потеряно. Подумала так и продолжила давить на сострадание.

Поведала о нервной тетке, что повстречала в замке. Рыжик и блондин решили, что это мачеха моего двойника. Стало понятно, отчего она на меня так вызверилась. Именно по вине герцогини я попала на дурацкую церемонию, на которой весь учительский состав единодушно послал меня к дарху.

На этом месте адепты дружно расхохотались.

– А что я сделала не так? – обиженно поджала губы. – Только и знала, что кланяться да лыбиться этим чванливым гордецам.

– А нужно было каждому ручку облобызать, – хмыкнул белобрысый.

– Такова традиция, – печально подтвердило мое личное пособие по местным уставам.

Рыжик и блондин одновременно скривились. Видимо, ручки лобызать в академии нравилось немногим.

– Хорошо хоть это требуется только во время официальной церемонии. А ты вместо этого возьми и начни перед ними в реверансах приседать. Во время церемонии только вейлы приветствуют друг друга поклонами, тем самым давая понять, что они – ровня друг другу, – пояснил старшекурсник.

– Выходит, я повела себя жутко фамильярно и до неприличия бескультурно по отношению к учителям, возвысив себя до одного с ними уровня, – запоздало всполошилась я. – Как нехорошо вышло.

Вейлы очень кичатся своим статусом и тем, что имеют право колдовать по закону. Попасть в их элитный круг непросто, потому как не всем выпускникам по окончании магических учебных заведений выдают вожделенные лицензии. Такого счастья и привилегии удостаиваются только лучшие из лучших. Считаные единицы.

Прости, Рамина, но я тебе капитально напакостила. После выходки на церемонии нам с тобой точно не светит лицензия вейлы.

– Что думаешь делать дальше? – спросила с тревогой соседка. – Мне кажется, тебе не стоит здесь оставаться. Если они узнают…

– Я бы и рада смотаться, но благодаря ректору ваша чудная академия превратилась для меня в западню.

И я закончила свой рассказ душещипательной сценой в кабинете эла Барольда.

Новообретенные товарищи целиком и полностью вошли в мое положение и пообещали меня не выдавать, да еще и помочь разбить злосчастное заклинание.

От сердца сразу отлегло, а на душе стало спокойно.

– Тогда предлагаю начать все сначала. – Я изобразила шутливый реверанс и представилась: – Севастьяна. Лучше просто Тьяна. Вольный охотник за предметами магического искусства.

– Как ты красиво обозвала свою профессию, – фыркнул приятель.

– Это не профессия, это призвание, – поправила его я, и мы все, не сдержавшись, покатились со смеху.

– Эрик, – назвался старшекурсник, ослепив обворожительной улыбкой. – Для близких – просто Рик.

– Фабиола, – не заставила себя ждать Рыжик.

– Ну вот и познакомились! – заключил Рик и, потерев в предвкушении ладони, предложил перейти к приготовлению сивухи, дабы отпраздновать наше знакомство, оставив проблемы насущные грядущему дню.

Глава 6

Говорят, что за темной полосой неизменно следует светлая. Не верьте! Все это ложь чистой воды, придуманная законченными оптимистами и наивными дураками.

Я, конечно, могу допустить, что светлые полосочки в нашей жизни все‑таки случаются. Но они настолько тоненькие, что заметить их, а тем более насладиться редкими мгновениями счастья удается не каждому.

Что тут скажешь, я – закоренелый пессимист, а с недавних пор еще и стала причислять себя к заядлым мизантропам. Вернее, мизаморфам. Не уверена, что такое слово существует в природе, но чувства, испытываемые мною к противному магу, оно передавало точно.

Я его ненавидела! За скотское поведение, за злые слова, за многократные – и, должна признать, весьма успешные – попытки меня напугать. Ненавидела этого напыщенного гордеца с невероятно раздутым самомнением.

Мне очень хотелось утереть нос этому выскочке. Вот возьму и назло ему сдам все экзамены! Причем на отлично! Еще не знаю как, но обязательно что‑нибудь придумаю. Пусть тогда захлебнется собственной желчью!

Вот в таком «слегка» взвинченном состоянии я шла в библиотеку. Фабиола, видя, что у меня внутри бушуют демоны, благоразумно молчала. Только шагала чуть впереди, указывая дорогу.

Библиотека располагалась в отдельном здании. Следовало пересечь главную аллею парка, немного попетлять по извилистым тропкам, утопавшим в тени деревьев, и вот мы уже перед небольшим аккуратным строением, из которого гуськом выходят ученики, нагруженные, словно вьючные пони, стопками книг и старинными свитками.

Обойдя дружный ручеек, я с остервенением толкнула двери. Толкнула и налетела на какого‑то бугая в бордовой мантии. Нет бы дать девушке пройти, так он бросился на меня тараном. Еще один хам!

– Смотри куда прешь, верзила! – гаркнула я. Не к месту вспомнился кучерявый маг с его замечаниями по поводу моего никудышного воспитания.

Фабиола у меня за спиной тоненько вскрикнула и затеребила мой рукав, приговаривая:

– Это Айвэ, Айвэ…

– И что?! – Теперь уже под раздачу попали ни в чем не повинная подруга и бывший хахаль моего двойника. – Прикажешь уступить ему дорогу?! Может, еще и лепестками роз устелить, чтоб прекрасному Айвэ легче по ней шагалось?!

Выплеснув злость, почувствовала, что мне становится лучше.

А вот Айвэ, наоборот, явно поплохело. Высокородный адепт схватил меня за руку и потащил за ближайшую колонну. Хватка у него, должна сказать, железная.

Присутствовавшие в библиотечном холле ученики, затаив дыхание, следили за душещипательной сценой бывших влюбленных.

– Совсем ополоумела, идиотка?! – накинулся он на меня. – Сначала я узнаю, что ты публично назвала меня импотентом! А теперь у тебя еще хватает наглости повышать на меня голос при всей академии?! Что, инстинкт самосохранения окончательно отказал?!

Еще один любитель попугать.

Я уже открыла рот, собираясь высказать адепту все, что думаю о нем и его никчемных угрозах, когда к нам подлетела Фабиола. Присела в реверансе и приторно‑сладким голосом запела:

– Ваше высочество, Рамина просто неудачно пошутила. Знаете, как у нее бывает: сначала ляпнет, а потом головой думает. Вы уж простите глупую, она не со зла.

Опустив глаза долу, Фабиола снова склонилась в реверансе.

Я поочередно переводила взгляд с подруги на светловолосого адепта, философски рассуждая, что одним врагом больше, одним меньше – в моем случае уже без разницы.

– Потом договорим, – прошипел мне в лицо императорский отпрыск и, больно толкнув плечом, поспешил прочь из библиотеки.

– Ваше высочество? – оторопело пробормотала я, глядя вслед удаляющемуся принцу. – Почему не предупредила?

– Когда? Мы знакомы меньше суток! Я ведь не заведенная, чтобы тараторить без умолку! – показала мне зубки Фабиола. Молодец! Сразу видно, есть характер. – У меня уже ум за разум от всего этого заходит!

Глава 7

Мой гениальный план лопнул, словно воздушный шарик. Причем я сама была виновата. Но так как упрямства мне было не занимать, сразу же приступила к обдумыванию нового варианта. Тут уж, как говорится, кто кого. Я – замок. Или он – меня. Надеюсь, мне удастся «утереть нос» этой доисторической постройке.

С таким воинственным настроем я спустилась на первый этаж, пересекла холл, в этот час абсолютно пустынный, и направилась к воротам замка. Сумерки сгущались, намекая на завершение дня, и в подернутом дымкой небе начали загораться первые, пока еще тусклые звезды.

Я решительно шагала по дорожке из желтого кирпича, не обращая внимания ни на умопомрачительный аромат роз, ни на назойливый стрекот цикад в густой листве, пока не оказалась возле внушительных размеров арки. Решетка была поднята, и мне оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться по ту сторону академии. А там уже по зеленому склону вниз, к манящим огням столицы.

Эх, несбыточные мечты, сладкие надежды…

Я ни на секунду не сомневалась в силе эла Барольда и в действенности заклятия, которое наложил на меня хитроумный маг. Поэтому о побеге не стоило даже и думать. А вот сделать вид, что собираюсь удрать, – можно попробовать. Уверена, ничего страшного со мной не произойдет, но, возможно, таким образом удастся привлечь внимание главнейшего из главнейших, и тот устроит мне заслуженные разборки.

Хоть я и храбрилась, но коленки все равно предательски дрожали. Протянув руку, словно ожидая нащупать невидимую преграду, я зажмурилась и сделала еще один шаг.

И вдруг откуда‑то сверху послышался шум крыльев, со свистом рассекающих воздух. Не успела ни ойкнуть, ни испугаться, как плечо пронзило болью, будто на меня плеснули кипятком. Я закричала и отскочила от решетки. Подняв глаза, увидела зависшего прямо над головой… дракона, а точнее, его мини‑версию. Скорее всего, недавно вылупившийся последыш. Точнее сказать не могу, я в этих тварях мало что смыслю.

Дракончик был небольшим, около двух метров в длину, с серой чешуей, при свете фонарей переливающейся изумрудными и лиловыми бликами, с маленьким хвостиком, кончик которого походил на наконечник стрелы, и желтыми глазками‑бусинами. Мелкий усердно махал крыльями и явно замышлял какую‑то пакость. Мое плечо с прожженной насквозь мантией было тому подтверждением.

Пекло неимоверно. И судя по тому, как наглая мелочь щелкала челюстью, она готовилась к очередному огненному плевку.

Дав волю чувствам, я с криками и визгом понеслась обратно к замку, слыша у себя за спиной отчетливый шелест крыльев.

Чокнутые! Здесь все поголовно больные! А самое странное, что никто не лечится.

Вот, значит, какое заклинание наложил на меня сумасбродный маг! Это теперь что же получается, стоит мне приблизиться к воротам, и всякая пузатая мелочь будет коптить меня, словно окорок?!

Видно, в силу врожденной подлючести эта тварь и не думала отцепляться. Метнула в меня приличный сгусток огненной лавы, но, хвала Диаре, промахнулась. Собрав в кулак всю силу воли, я буквально летела по парку, каким‑то чудом уворачиваясь от огненных плевков, оставляющих в траве выжженные прогалины.

От страха боль притупилась, и теперь я была сфокусирована на одной мысли: «Добегу до замка – выживу; не добегу – Лелия останется без сестры».

Я мчалась, не разбирая дороги, и не сразу поняла, что заблудилась. Стало еще темнее, и редкие блуждавшие меж деревьев желтые огоньки едва ли могли осветить мне путь к спасению.

Почти утратила надежду отвязаться от преследователя, когда увидела впереди фонтан и сидящего на его мраморном выступе мужчину. Судя по темно‑серому цвету мантии – один из младших учителей. Вейл с упоением что‑то читал, освещая себе страницы огненным пульсаром, и даже ухом не повел при моем появлении.

Пока я не заорала как резаная:

– Помогите! Ради Диары, помогите!

Маг встрепенулся. Быстро оценив ситуацию, кинулся навстречу мне несчастной. Схватил за шкирку и оттолкнул назад в тот момент, когда злобный монстрик снова принялся изрыгать пламя. Я оступилась и, перекувыркнувшись, нырнула прямо в фонтан. Чему, если честно, было несказанно рада. Прохладная вода немного уняла боль.

Глава 8

Последовавшие за этими событиями дни можно было охарактеризовать терпимо‑сносными.

Все‑таки ребята оказались правы. Обретя символы академии, я стала ее полноправным членом, и противный замок отказался от мысли меня доконать. Готичные картины больше не вгоняли в тоску, лестницы не закручивались невообразимыми спиралями, а вечерами передо мной услужливо зажигались факелы, отчего древняя цитадель уже не казалась такой дикой и мрачной. Теперь она обрела некое очарование, окутанное дымкой таинственности.

У меня наконец‑то появилась возможность сосредоточиться на учебе, ведь до экзаменов оставалось менее двух недель.

За сестру, хвала Диаре, тоже не приходилось тревожиться. Лельке нравилось жить у баронессы. Она быстро сдружилась с дочерьми элики Бависы, вместе они придумывали фасоны платьев для осенних празднеств. Наведываясь в академию, Лелия больше не спрашивала меня, когда я распрощаюсь с ролью Рамины. А раз сестра не против, то и я решила повременить с побегом. И пусть я жила чужой, не принадлежащей мне жизнью, но отказываться от нее почему‑то не хотелось.

Наверное, я, как и большинство здешних обитателей, впитала в себя частичку безумия. Ведь понимала, что рано или поздно обман раскроется и моей прекрасной иллюзии придет конец. Но я столько лет мечтала об Инайской академии магии, что грех было не воспользоваться выпавшим шансом. О будущем старалась не думать, предпочитая просто плыть по течению.

Несмотря на то что новая жизнь постепенно вошла в свою колею, некоторые назойливые личности с маниакальным упорством пытались ее мне испортить.

Взять, например, красавицу Инаэль, у которой при моем появлении всякий раз начинался нервный тик.

На следующее после визита в хранилище утро кураторша предприняла очередную попытку потолковать со мной по душам. Не успели мы с Фабиолой переступить порог лаборатории, в которой должен был состояться урок зельеварения, как магичка тут же бросилась ко мне. Бедняжка так спешила, что чуть не споткнулась и не навернулась с кафедры, вызвав одобряющие улыбки на лицах учеников.

– Нам нужно поговорить! – достигнув цели, то бишь меня, запыхтела раскрасневшаяся альвесса.

Дарх! А ведь утро так хорошо начиналось…

Хотела честно сказать, что день для душещипательных разговоров она выбрала неудачный, но мне даже этого делать не пришлось. В лабораторию так кстати заглянул Кайн, и в кои‑то веки я обрадовалась его появлению. Господин куратор не стал размениваться на приветствия. Просто схватил Инаэль под локоток и «нежно» отволок к кафедре. Там они принялись шушукаться, а потом и вовсе вышли из лаборатории. Вот было бы здорово, если бы они оба куда‑нибудь провалились. Желательно навсегда.

По всем признакам, букетно‑конфетная стадия у голубков закончилась и сейчас вот‑вот грянет буря. Что ж, закономерный финал. С такими вздорными характерами, как у этих магов, я и ломаного солара не поставила бы на продолжительность их отношений.

Подумала так и велела себе впредь не забивать голову чужими проблемами. Пора сосредоточиться на своих, а именно на учебе.

Вскоре Инаэль вернулась и принялась запинающимся голосом читать лекцию о видах лечебных трав и кореньев. Я прилежно конспектировала все, что говорила надутая, как бурундук, альвесса, боясь упустить даже крупицу информации.

Что касается самого метаморфа, то он, хвала Диаре, от меня наконец‑то отстал. В коридорах не вылавливал и о вендетте, кажется, больше не помышлял. И даже на своих уроках по телепортации и телекинезу не докапывался. Делал вид, что меня в классе нет и он знать не знает о девушке по имени Рамина.

Что ж, так даже лучше. Он меня не замечает, я – его. Устроим обоюдное игнорирование.

Последним в списке раздражителей числился Айвэ. Качок‑принц не оставлял надежды пообщаться со мной наедине. Я всякий раз отнекивалась, прикрываясь делами, и убегала прочь. Поначалу прокатывало.

Но, видимо, терпение не входило в список добродетелей его высочества. В один далеко не прекрасный день он просто схватил меня в охапку на глазах у честной публики и уволок в первый попавшийся зал. Велев находящимся там адептам испариться, впечатал меня в холодную стенку и пригрозил, что пока не поговорим, я шага отсюда не сделаю.