Наследник 3. Наследие единой Империи людей.

Глава 1. Месть. Первый пошел.

Генри взял на руки тело Даши, и, с трудом поднявшись по склону оврага, направился к ферме. Пройдя несколько десятков метров, позади, он услышал сигнал машины отца Даши, остановился и повернулся. Резко затормозив, из внедорожника выскочил Матвей Петрович. Бросившись к Генри, он закричал: — Она жива?!

Не желая верить в действительность, он беспорядочно тряс обескураженного парня за плечи. Генри взглянул на мужчину потухшими глазами и тихо произнёс: — Даши больше нет.

Отец не удержался и сел, рыдая, на дорогу. Генри отнес тело девушки и осторожно положил его на заднее сиденье машины. Потом подошел к отцу Даши, поднял его с дороги, отвел на пассажирское сиденье, сам сел за руль и повел машину на ферму. Отец прекратил плакать и глухо сказал:

— Я видел вывернутые столбы ограждения. Она не справилась с управлением и вылетела в овраг? — он взглянул на ничего не выражающее лицо Генри и тихо залепетал пересохшими от волнения губами: — Вы совсем не плачете, Вам ее не жаль? Вам не жаль мою Дашу? У Вас сердце есть, Прим-Мастер Генри Валент?

— Нашу Дашу, Матвей Петрович! Нашу Дашу! Она была не только Вашей дочерью, но и моей женой! — Генри ударил по тормозам, и, повернувшись к старому бурильщику, строго сказал: — Это не был несчастный случай, нашу Дашу убили! В ее машине подрезали тормозной шланг и ремень безопасности. И убить хотели именно ее, потому как на этой машине кроме нее никто не ездил. А вот кто и зачем это сделал, мне еще нужно узнать. И только когда я выясню имена виновных, и убью их всех, только тогда, я буду плакать над моей Дашей. До этого, я не имею права это делать: ни как мужчина, ни как ее муж. А пока, Вы поплачьте над ней и за меня.

Генри тронулся с места не обращая внимания на опешившего отца.

— Вот и кончилась ее жизнь, даже не начавшись! Кому была нужна жизнь нашей девочки? Она же никому ничего не сделала плохого! Она же была очень добрая! Я не могу ничего понять, — старый мастер схватился руками за голову.

— Гифтоний, — только и сказал Генри, — кто-то узнал о том, что мы нашли. Матвей Петрович, Вы никому, случайно, ничего не говорили о нашей работе? Ничего другого мне в голову не приходит.

— Нет, да и когда. Я все время на ферме был, — обиделся старый бурильщик.

— Тогда остаётся только одно место, откуда могла утечь информация, — задумчиво сказал Генри, продолжая вести машину.

— Какое?

— Почта, — коротко сказал Генри. — Вспомните разорванную обертку коробки с насадкой. Я предупреждал эту почтовую крысу о конфиденциальности. Он, видимо, не понял. Что же, вот с него я и начну.

Машина подъехала к ферме. Генри аккуратно взял тело Даши и понес его в комнату. Там он положил ее на кровать, где они были так недолго счастливы вместе. Поцеловав ее в лоб, он вышел к отцу.

— Матвей Петрович, я еду в город разбираться, мне нужна фора в четыре часа. Сообщите в полицию и Скорую Помощь о произошедшем только через четыре часа. Если спросят почему так поздно, скажите, что ждали ее, потом пошли по дороге, увидели аварию. Пока спустились, пока поднялись, пока донесли ее на руках, вот время и прошло. А я их найду и всех убью. Не подведите нас, — попросил Генри убитого горем отца.

Они обнялись.

— Иди, Генри, и сделай все, что нужно. Пусть в твоем сердце не будет жалости. А мы с Дашей подождем тебя здесь, — мужчина снова заплакал. Генри обнял его и вышел во двор. Для начала, он внимательно все осмотрел.

«Как же вы это сделали? — напряжённо думал он, оглядываясь по сторонам и высматривая возможные улики. — Как вы смогли проникнуть к машине Даши, и это все провернуть?»

Он подошел к месту под навесом, где Даша всегда оставляла свой внедорожник. Его внимание привлек круг на бетонном покрытии двора. Подойдя ближе, он увидел, что это люк канализации, утопленный заподлицо в пол. Внимательно осмотрев железный круг, он понял, что его недавно открывали: грязи по стыкам не было, а на поверхности бросались в глаза свежие царапины. Он взял монтировку, и, поддев люк, откинул его. Открылся зев колодца и юноша увидел железные скобы-ступени вбитые в стену. Генри лег на живот и внимательно осмотрел лестницу. На ржавчине, покрывавшей скобы, были видны следы того, что ими пользовались совсем недавно. Часть ржавчины была стерта.

ЧЕРНАЯ ЦИТАДЕЛЬ ГОРНОЙ ГИЛЬДИИ

— Господин Магистр, — в кабинет торопливо вошел помощник, — у нас опять непредвиденное осложнение на Тартаре.

— Что-то с Генри? — Магистр строго посмотрел на вошедшего.

— Нет, с его девушкой, — дочерью хозяина персиковой фермы, где он проводит бурение, — помощник заглянул в бумаги, — Дашей.

— Что с ней?

— Погибла в автокатастрофе.

— Это очень печально, опять мальчику не повезло. То эта Яна, теперь Даша. Она не справилась с управлением, это было столкновение?

Помощник стал мяться, не решаясь сказать. Магистр удивлено посмотрел на него, и раздраженно спросил: — В чем дело?

— Генри считает, что это была не случайная авария, а убийство, — наконец выговорил помощник.

— Какие у него основания для таких выводов?

— Мы с дрона видели, как он изучал перевернутую машины и ремень безопасности. Когда он, с телом Даши на руках, ушел, на место аварии тут же подтянулись гвардейцы из внешней охраны фермы, которая там постоянно дежурит по Вашему распоряжению.

— И что они обнаружили?

— Следы явной диверсии. Шланг тормозной системы аккуратно подрезан, как и ремень безопасности. На дороге следы тормозной жидкости. Они считают, что когда она стала нажимать на тормоза при прохождении поворотов, подрезанный шланг лопнул, тормозная жидкость вылилась, и, на следующем повороте, машину просто выбросило за ограждение дороги. Затем, подрезанный ремень безопасности лопнул, девушка вылетела из машины, ударилась о землю и…

— Что «и»? Что Вы мямлите все время? — взорвался Магистр.

— При ударе, судя по всему, она сломала шею, — выдавил из себя помощник.

Глава 2. Второй и третий, пошел!

Покончив с почтарем, Генри вышел на задний двор почты, сел в машину почтаря, и направился к зданию шахтного управления. Оно находилась на окраине города, и занимало большую площадь. Подъехав на стоянку, он набрал с его телефона номер Конторщика, так он его решил называть. Тот сразу взял трубку.

— Что случилось? — спросил Конторщик.

— Новая посылка, — тихим голосом, подражая голосу почтаря, ответил Генри, — я на стоянке возле управления.

— Идиот, я просил же тебя не приезжать ко мне на работу, хорошо я выхожу.

Через пять минут к машине подошел невысокий неприметный человек, открыл дверцу переднего пассажирского сидения, сел в машину, и недовольным голосом спросил:

— Что случилось? — но увидев, что это не почтарь удивленно воскликнул: — А ты кто такой?

Вместо ответа, Генри ударил его ребром ладони по сонной артерии, и он сразу отключился. Генри быстро стянул ему руки скотчем, пристегнул ремнем безопасности, и тронулся с места.

Когда Конторщик пришел в себя, он увидел, что находится на дне пустого квадратного бассейна, на одной стене которого железная лестница, а в других — широкие отверстия труб. Над ним стоял юноша, державший в руках какие-то флаконы с жидкостью красного цвета.

— Очнулся, гаденыш? — юноша так ласково улыбнулся Конторщику, что тот сразу обмочился.

— Вот же вы твари, — огорчился Генри, — знаешь, когда я живьем сжег убийц своей сестры, один вот такой же засранец, тоже со страху перед казнью обмочился. Все торжество момента обгадил. Слушай у меня к тебе один вопрос, и ты свободен.

— Какой? — с надеждой спросил Конторщик.

— Кому ты рассказал о насадке с почты, и кто тебе приказал подрезать тормозные шланги и ремень безопасности в красном внедорожнике на ферме? Куда ты проник через туннель канализации.

— А откуда ты все знаешь? — удивился Конторщик.

— Про насадку мне рассказала почтовая крыса. Сначала не хотел, но когда я ему стал резать одну фалангу на пальце за другой — но не по суставам, а по кости — то на второй фаланге он все рассказал.

— Господи! — только и сказал с ужасом Конторщик. — Да ты Каратель Тартара, Прим-Мастер Горной Гильдии — Генри Валент!

— Да, вижу моя слава бежит впереди меня, — сказал Генри, — а с сегодняшнего утра я еще и безутешный вдовец, у которого, такая тварь как ты, отняла мою любимую жену, мою Дашу. Итак, кто тебе приказал испортить машину, и кому ты рассказал о посылке? Или мне начать резать фаланги и тебе тоже?

— Откуда ты знаешь про машину?

— У тебя на ладонях следы ржавчины от скоб лестницы в том туннеле, и еще ты пахнешь старым козлом, я тот запах из туннеля хорошо запомнил.

— Я все скажу, только не убивай меня, — взмолился Конторщик.

— Конечно скажешь! Еще никто, из тех, кого я допрашивал, мне не лгал, — поощрительно оскалился Генри, — вот скажи мне, скотина, почему я — вместо того, что бы со своей любимой молодой женой лежать в постели и трахаться от души — должен стоять в этом грязном старом вонючем бассейне, и беседовать с таким говном как ты? Говори, падаль!

— А ты меня не убьешь?

— Да ты совсем охренел?! Ты что, со мною торгуешься? Наверное, надо тебе что-то отрезать, давай начнем с уха!

— Не надо! Это я повредил тормоза. А приказал мне директор шахты. Я ему и про насадку рассказал.

— Я тебе верю, — с благодарностью сказал ему Генри, — но отпустить тебя не могу. Ты убил мою жену. За то, что ты все рассказал сам, я тебе окажу великую милость!

— Какую?

— Я не буду убивать весь твой род до седьмого колена, включая домашних собак и кошек. Я всех оставлю в живых. Но не тебя. Для тебя у меня особая казнь.

— Ты удивительно добр, — саркастически сказал Конторщик.

— Сам себе удивляюсь, женитьба размягчает мужчину. Но не до конца, Слава Богу. Теперь о том, как ты умрешь.

— Может ты меня просто убьешь, ножом в сердце, как того толстяка в последней гифтоновой гонке? — обреченно попросил Конторщик.

— Нет, такой гуманизм нужно заслужить. Он был отцом моей девушки! А ты мне даже не сосед. Нет, тебя съедят крысы, живьем. Правда оригинально?

— Очень.

— Я знал, что ты оценишь. Убийцы всегда понимают друг друга! Ты знаешь, что это за место?

— Нет, бассейн какой-то.

— Не бассейн какой-то, а сливной бассейн бывшего мясокомбината. Он был славен тем, что здесь водились крысы размером с кошку или даже собаку. Говорят, они и сейчас тут живут. Вот мы и проверим. Знаешь, что это за флаконы?

— Нет, и знать не хочу.

— Не хочешь, а узнаешь. Это человеческая кровь. Из больницы. Видишь крыс нету, потому что нет крови. Как только они почувствуют ее запах, тут же и появятся, я так думаю.

— Ты вот так бросишь меня связанного на съедение крысам?

— Нет конечно, что я зверь что ли? Я дам тебе шанс, — сказал улыбаясь Генри, и вдруг его лицо стало каменным, — шанс, которого, вы твари не дали моей Даше! Я тебя развяжу, а дальше сам, — и он рассек скотч на руках и ногах Конторщика. Тот попытался встать, но не смог, и с криком упал на бетонный пол.

— Да, забыл тебя предупредить, — сказал насмешливо Генри, — я подрезал твои ахилловы сухожилия, но ногах, с обезболиванием. Они соединяют икроножную мышцу с пяткой стопы. Ты ходить не сможешь, но можешь ползти. И не благодари за предоставленный шанс. Пора заканчивать, у меня еще много визитов сегодня.

Генри взял флакон с кровью и облил ею Конторщика. Потом сделал дорожку из крови до отверстия больших труб. После чего, зашвырнул последний флакон далеко в трубу, и, услышав что он там разбился, бегом направился к лестнице, и выбрался из бассейна. Сев на край стены, помахал рукой Конторщику, который полз к лестнице. Ему оставалось еще метров десять, когда из трубы с визгом вырвалась серая волна огромных крыс. Они накрыли Конторщика, и стали рвать его на части. Он дико выл, но вскоре затих. Через несколько минут на том месте, где он находился, остались только тщательно обглоданные кости и череп.

Глава 3. Каждому - свое.

Взяв пневматический пистолет и рассчитавшись за него со Стрелком, Генри вышел на улицу и поехал обратно к дому Директора по Производству.

Точными выстрелами он разбил одну камеру и стал ждать. Если в доме была охрана, она должна была выйти и проверить причины ее отключения. В течении десяти минут никто не вышел и Генри понял, что камеры просто ведут запись. Но никто, в режиме реального времени, их не контролирует. Значит постоянной охраны в доме нет. Тогда он вышел из машины и разбил еще две оставшиеся видеокамеры. После этого взял кулек со шприцами и перемахнул через забор. Приземлившись на корточки, он внимательно осмотрелся. То, что в доме нет собаки, он понял еще раньше, по отсутствию соответствующего запаха.

Автомобиль Директора по Производству стоял во дворе, а на втором этаже горел свет в открытом окне. Поднявшись по водосточной трубе, Генри заглянул в окно. За столом сидел Директор по Производству и изучал какие-то бумаги. Он был один. Генри с легкостью запрыгнул на подоконник, спрыгнул на пол и бросился к ничего не подозревающему мужчине. Тот вскочил со стула и попытался ударить Генри. Получив короткий удар в солнечное сплетение, он выпучил глаза и задыхаясь упал на пол.

— Уж больно ты шустрый, как я погляжу, — сказал Генри, — поэтому, говорить долго не буду. Я Прим-Мастер Горной Гильдии Генри Валент. По твоем приказу, сегодня утром, была убита моя жена Дарья Вайс. Все, кто был в цепи этих приказов до тебя, уже убиты мною. Теперь твоя очередь.

— Д-давай договоримся, — просипел Директор по Производству.

— О чем? Ты можешь воскресить мою любимую женщину?

— Я… я могу заплатить.

— А зачем мне деньги без нее? Пора умереть! — и Генри вколол ему в родинку на шее шприц с инсулином. Идея так себе, но ничего лучшего он придумать не смог. После чего, перевернул Директора на живот, его руки завел назад, и сел ему на спину, прижав и его руки.

— У тебя сейчас будет инсулиновая кома. Хреновая вещь, очень болезненная. Начнешь кричать, прибегут родные, мне придется их всех убить, а дом сжечь, — сказал Генри, держа ленту скотча наготове. Как только Генри заметил, что Директор набрал в легкие воздуха, чтобы закричать, он ловко заклеил ему рот.

— Вот так и знал, что ты говно. И семью не пожалеешь. Крыса. Я тебя просто казню, поэтому никаких разговоров с тобой не веду. Просто жду, когда ты сдохнешь. О! Началось!

Тело Директора стало корчить от судорог, изо рта пошла пена, губы посинели, он дернулся пару раз и затих. По комнате поплыли запахи мочи и кала.

— Жил грешно, и умер смешно, — вспомнил некстати где-то услышанную фразу, проверил пульс, и, убедившись что Директор по Производству мертв, встал с трупа, снял скотч с лица, положил руки рядом на пол, придав телу естественное положение. Забрал свой кулек со шприцами, потом запрыгнул на подоконник, и спустился во двор. Все мероприятие заняло чуть больше десяти минут. Он пересек двор, перемахнул через забор и направился к машине Конторщика.

— Пора заняться главной тварью, наконец-то! А то я чего-то устал, — подумал Генри, ведя машину к дому Генерального Директора. Он там был пару раз на приемах по случаю открытия гифтоновых яиц, с отцом. Дом был большой, с огромным участком. В будке на въезде сидел охранник, но другой охраны не было. Все знали могущество и злопамятность этого человека, и это служило лучшей охраной. И еще Генри знал, что Генеральный Директор любил пить чай в беседке, с видом на озеро, по вечерам. Поэтому он и решил навестить его последним, надеясь перехватить его в этой беседке.

Оставив машину в двух кварталах от нужного дома и взяв шприц с миорелаксантом, Генри обошел дом и перемахнул стену со стороны сада. Потом он тихо прокрался к беседке, и понял, что Фортуна в этот день на его стороне. Генеральный Директор сидел один в беседке. На столике напротив — чайник и чашка. Он любовался звёздным небом. Генри подкрался осторожно сзади, и, не мудрствуя лукаво, зажал рот ладонью левой руки, а правой вколол ему в шею шприц с миорелаксантом. Тот пытался дернуться, но препарат начал свое действие.

Генри повернул его голову к себе и сказал:

— Даша Вайс передает тебе привет, упырь. Ты сейчас будешь очень мучительно умирать. От удушья. Твои мышцы будут парализованы, и, самое главное, будут парализованы мышцы обеспечивающие дыхание. Тебя как будто повесят. Но не сразу, а как на рояльной струне. Знаешь, как умирают такие повешенные? Струна гибкая и повешенный прыгает на ней касаясь пола. То вздохнет, а то снова она ему перекрывает трахею. Говорят агония может длиться до шести часов. Но у меня нет столько времени. А ты будешь с каждым вдохом получать меньший объем воздуха, пока вообще не сможешь вдохнуть. А я посмотрю.

И он сел рядом с Генеральным Директором, смотря в его полные бессильной ненависти глаза.

— Знаешь, — сказал спокойно Генри, — ты сегодня пятый урод, которого я казню за смерть своей Даши. Но ни капельки облегчения не испытываю. Только усталость и опустошённость. Как думаешь, почему? Может я мало вас поубивал? Может надо было сжечь ваши дома с вашими родными? Я хотел это сделать, даже представил как. По гипербарической мине в каждый дом, и все. Но знаешь, представив себе это, мне тоже не стало легче, а только гаже. И думаю, что Даша бы этого не одобрила. Она любила детей. А вы, твари, ее убили. Ладно, мне нужно еще кое-кого навестить, а ты прощай. Ты в Ад сейчас. Я, наверное, тоже. Там и потолкуем потом.

Генри проверил пульс завалившегося на бок мужчины. Он был мертв. Генри покинул дом Генерального Директора тем же путем, что и пришел. Сев в машину, он поехал домой к Финансовому Директору. Тот жил в другой, более бедной, части города. Подъехав, он не стал ничего придумывать, а просто позвонил в звонок калитки.

— Кто там? — раздался в динамике женский голос.

«Ваша смерть», — хотел пошутить Генри, но сказал другое.

— Прим-Мастер Горной Гильдии Генри Валент, к Финансовому директору, по срочному делу.

Глава 4. Благое дело.

Отец Даши посмотрел на Яну и спросил ее: — Ты любишь Генри?

— Очень. Больше всего на свете, и буду любить всю свою жизнь. Кроме него, ни один мужчина ко мне не прикоснется. Даже, если он откажется быть со мной, — твердо ответила Яна. — Но я к нему не приставала, когда Даша… когда она была жива, — и Яна снова заплакала.

— Я знаю, Даша полюбила тебя, и считала своей лучшей подругой, — сказал отец.

— Я ее тоже, — всхлипывая, сказала Яна, — и Раечка ей так нравилась. Она хотела стать ее крестной.

— Хочешь стать женой Генри? — в упор глядя в глаза Яны, спросил Матвей Петрович.

— Это все, что я хотела бы в этой жизни. Стать его женой, заботиться о нем, нарожать ему много деток, но… я сама все испортила, — опять зарыдала Яна.

— Тогда слушай меня, — произнес мужчина заговорщически. — Есть один вариант, как это сделать.

— Как? — Яна даже плакать перестала.

— Я остался совсем один, — сказал отец Даши, — если со мною что-то случится, то право на участок перейдет государству, а от него к какому-то благородному. И Генри может утратить права на него. А для его будущей семьи этот участок очень важен. Почему, я расскажу потом.

— И что? — не понимала Яна.

— А то. Ведь тебе нет еще восемнадцати лет?

— Мне еще и семнадцати нет, — вздохнула Яна.

— Тогда я тебя удочерю. И ты, как моя дочь, получишь права на этот участок. И станешь для Генри очень важной. Он и так тебя любит, хоть и не показывает это. А эта ситуация, поможет ему принять правильное решение. И он возьмет тебя в жёны.

— Но существует два важных вопроса, — сказала обрадованная Яна, — я же плебейка, как я получу права на участок? И второй, Генри должен меня очистить от семени этого урода. Он обещал это сделать через год, после того, как родилась Раечка.

— Первый вопрос ерунда. Удочерив тебя, я передам тебе ненаследственный титул баронессы. То есть, ты сможешь законно владеть этой землей.

— Ненаследственный? То есть Раечка не сможет его получить?

— Пока нет, и это хорошо.

— Почему?

— Потому что есть еще ее биологический отец. Он в любой момент может предъявить права на нее. Да, пока ты нищая голодранка, он об этом не думает. Но если ты станешь владеть землей, которая стоит огромных денег, а Раечка твоя дочь, он тут же может вспомнить, что он отец. Пока — либо я, либо Генри — ее не удочерим, а он это сделает, когда возьмет тебя замуж, эта ситуация очень опасна.

— Но я не смогу, будучи баронессой, выйти замуж за Генри, и не потерять титул, а вместе с ним и прав на эту землю, — произнесла Яна.

— Ничего, поживете гражданским браком, пока Генри не получит дворянский титул. А он его обязательно получит, я уверен. А что касается твоего очищения, я возьму с него клятву, памятью Даши, что он это обязательно сделает.

— Спасибо, папа Матвей, — и Яна обняла старого мастера, потом замялась, и спросила: — А можно, я полежу с Генри? Только полежу, никаких вольностей, а то он там совсем один.

— Конечно. Я думаю Даша не будет против, — он вознёс взгляд к небесам. — Она хотела сделать его счастливым. То, что он сейчас так страдает, ее наверняка не радует. Ступай к нему и Раечку с собой возьми, пусть привыкает к ней.

— Спасибо, — и Яна побежала за люлькой с Раечкой. Взяв переноску с ребенком, она направилась в комнату к Генри. Там, положив девочку в мягкое кресло рядом с кроватью, она легла, обняла спящего Генри и прошептала ему на ухо: — Теперь все будет хорошо, любимый.

Утром Генри разбудила Яна. Она склонилась над ним и сладко поцеловала в губы. Он открыл глаза, и спросил: — Пора?

— Пора, милый, — прошептала Яна ласково, — ты не против, если я буду называть тебя так, как раньше?

— А Матвей Петрович не будет против? Мы же еще даже Дашу не похоронили.

— Не будет, вставай, соня. Идем завтракать и у него к тебе серьезный разговор, — Яна игриво стянула с парня одеяло.

— Ты что делаешь, бесстыдница? — улыбнулся Генри.

— Можно подумать, я что-то там не видела, — улыбнулась она в ответ и добавила: — Идем, завтрак стынет.

Яна кормила грудью Раечку, затаившись в углу кухни так, чтобы мужчины не видели.

— Генри, — начал отец Даши, — скажи мне прямо и честно сейчас: — Ты любишь Яну? Хорошо подумай, от твоего ответа многое зависит. После всего того, что произошло, продолжаешь ли ты ее любить?

Яна замерла в углу, перестав даже дышать.

— Да, я ее продолжаю любить, не смотря на все, что произошло, — твердо ответил Генри. В углу облегченно выдохнула счастливая Яна.

— Спасибо, родной, — тихо сказала она, — я всегда это знала и чувствовала. Я тебя больше никогда не подведу.

— Хорошо, теперь поклянись, что ты через год проведешь очищение Яны, а потом возьмешь ее в жены. Поклянись именем Даши, — твердо сказал, настроенный решительно, мужчина.

— Я и так это сделаю, — сказал удивленный Генри.

— Поклянись, — продолжал настаивать Матвей Петрович.

— Хорошо, клянусь, — и Генри прочитал текст ритуальной клятвы.

— Отлично, теперь я хочу, чтобы ты знал, что я решил удочерить Яну, с передачей ей своего баронского титула. И прав на эту землю.

— Это прекрасная идея! — радостно воскликнул Генри. — Лучше и придумать ничего нельзя! Поздравляю и Вас, и Яну!

Яна отнесла насытившуюся и уснувшую Раечку в комнату, и, вернувшись, села за стол к мужчинам. Они заканчивали завтрак и обсуждали планы на день.

— Генри, я уже заказал машину с бетоном, она будет в одиннадцать часов, а для закупки того, что ты заказал, я поеду на склад. Хотя, я так и не знаю, что ты задумал. А когда мы поедем за Дашей?

— Думаю, мы управимся до трех часов дня, потом вместе послушаем выступление Финансового Директора, и после этого поедем за Дашей. Раньше все равно экспертизу они не сделают. Матвей Петрович, я прошу Вашего разрешения похоронить Дашу, как мою жену, рядом с моими родными.

— Я хотел, чтобы она лежала рядом с мамой, но ты прав. Она была, хоть и недолго, твоей женой, и была счастлива с тобой. Пусть будет так. А меня похороните, когда настанет мой час, рядом с женой.

Глава 5. Подготовка к поездке на Шорос.

— Для поездки на Шорос, есть очень важные причины, — сказал Генри, — это касается судьбы Академии Аналитики. Прохождение ею аккредитации в следующем году находится под серьезной угрозой.

— Не пущу! — вдруг неожиданно закричала Яна, и бросилась на шею к Генри. — А если с тобой там снова что-то случится? Ты о нас обо всех подумал? Ладно не обо мне, а о Валерии и ее дочке? Да, я все знаю, мне Даша рассказала. Пусть Академия сама разбирается, а ты еще даже не первокурсник.

— Яна, — обнял ее Генри, — эта поездка важна не только для Академии. Я не могу всего сказать, но она очень важна для нашего общего будущего. Будущего нашей семьи. И мужчины всегда уходят… уходят на охоту, но потом всегда возвращаются к своим женщинам. Или ты хочешь, чтобы я сидел возле твоей юбки? Ты же сама потом меня перестанешь уважать.

— Генри прав, — сказал Матвей Петрович, — мужчину зовет долг, а дело женщины его ждать, чтобы он был всегда спокоен за дом.

— Я все понимаю, просто очень испугалась. Только Дашу встретила и подружилась с ней — она погибла, теперь только с Генри что-то наладилось, и он уезжает, — вздохнула Яна, — я буду тебя ждать, Генри. Если понадобится, то всю жизнь.

— Спасибо, — сказал Генри, — а теперь пора ехать за Дашей.

В это время зазвонил его телефон. Генри взял трубку, и, посмотрев на номер, сказал: — Магистр.

— Добрый день, дядя Лео.

— Добрый день, мой мальчик. Я слышал выступление Финансового Директора. Как тебе удалось его убедить? Я его знаю, он еще тот скупердяй.

— Пришлось объяснить, что ему все равно это придется сделать, а вот с ушами или без, это будет только его выбор, — усмехнулся Генри.

— Я так и подумал, что последнее слово было за твоими ножами. Генри, учитывая то благое дело, что ты сделал с этим Фондом, и роль Гильдии, о которой ты не забыл, а также название Фонда, Капитул Гильдии решил похоронить Дарью Вайс за счет Гильдии, и устроить ей прощание в траурном зале нашего отделения.

— Это очень большая честь для нашей семьи, — с благодарностью ответил Генри, — мы хотели сейчас отвезти одежду для нее.

— Она уже в траурном зале, отправляйтесь туда и отвезите все, что считаете нужным. А мы будем завтра. Я лично буду на финальной церемонии прощания.

— Спасибо, — поблагодарил Генри Магистра и обратился уже к Матвею Петровичу: — Гильдия берет на себя организацию похорон Даши, и ее уже отвезли в Траурный зал Гильдии. Магистр будет сам. Едем туда.

Похороны Даши прошли торжественно. Было много народу. Многие были благодарны за возможность получать пенсии на детей. Другие пришли из уважения к Магистру, который сказал весьма трогательную речь. Были даже уважаемые люди, впечатленные тем, как Генри отомстил за убитую жену. Весь город, включая полицию, знал, что Генри сделал с ее убийцами. Но полиция, не имея прямых доказательств и видя присутствие мэтра Сильвестра, молчала и претензий к Генри не предъявляла. А бандиты пришли засвидетельствовать свое уважение самому Генри и Магистру. Дашу, как жену Генри, похоронили рядом с его отцом, матерью и сестрой. Потом был большой обед, накрытый во дворе отделения Гильдии.

После поминок: Генри, Магистр, Матвей Петрович и Яна собрались в городском доме Генри. Яна тоже была на похоронах, оставив Раечку с тетушкой Мартой.

— Я завтра улетаю в столицу вместе с Магистром, — сказал Генри, — нужно отправляться на Шорос.

— Скажите, Матвей Петрович, я ведь не был на Вашей ферме? — спросил старого бурильщика Магистр.

— Нет, такой чести Вы нам не оказали, — удивлено сказал отец Даши.

— Ну так давайте съездим и посмотрим, что там, да как. Покажите мне вашу скважину и то, что вы там с Генри набурили, — предложил Магистр. — Попробуем Ваши персики и заночуем там. А детей оставим здесь. Генри, завтра в десять утра я заеду за тобой, поедем в космопорт.

— Да, конечно, до завтра, дети, — улыбнулся с пониманием Матвей Петрович. И они вместе с Магистром вышли из дома.

— А Раечку я возьму к себе, — подхватила тетушка Марта. — Яночка, ты молоко на ночь приготовила? Я возьму его с собой, а вы отдыхайте, — и взяв переноску с ребенком и бутылочки с молоком, она, подмигнув Яне и сунув ей что-то в передник, вышла из дома.

— Они все сговорились, чтобы оставить нас наедине, — рассмеялся Генри, обнимая Яну.

— Генри, ты подаришь эту ночь мне? Я знаю, что еще нечистая, что во мне еще хранится семя этого урода, но может быть ты сможешь? — Яна прижалась к Генри, и заглянула ему в глаза: — Пожалуйста.

— Хорошо, но я не смогу оставить в тебе свое семя, иначе потом я не смогу провести обряд очищения.

— А мне тут тетушка Марта что-то положила, — сказала Яна и вытащила из кармашка пачку презервативов.

Рано утром Генри проснулся и увидел лежащую рядом и улыбающуюся Яну. Она всю ночь вытворяла такое, что Генри даже утомился. Она, словно хотела наверстать все то, что потеряла расставшись с Генри.

— Живой? Ничего не болит? — лукаво спросила она.

— Это моя фраза, — рассмеялся Генри и обнял ее, — ты была великолепна!

— А это должна быть моя фраза! — уже рассмеялась Яна. — Как не хочется, но пора вставать. Тетушка Марта уже приготовила нам завтрак. Они встали и направились в ванную комнату. Через двадцать минут они оделись и спустились на кухню. Там хлопотала тетушка Марта. Увидев их счастливые лица, она сама широко заулыбалась.

— Яночка, пора кормить Раечку, — и она передала переноску девушке. Та взяла дочку, села на стул и стала ее кормить.

— Как она себя вела? Не хулиганила? — спросила Яна тетушку.

— Что ты, Раечка — золотой ребенок, — похвалила тетя Марта.

Не успели они позавтракать, как в дверь вошел Магистр.

— Генри, нам пора, — сказал он.

— До свидания, родная, — Генри обнял крепко и поцеловал: сначала Яну, а потом и Раечку: — Береги дочку, и себя, — попросил он. — До свидания, тетушка Марта, присмотрите за ними.

— Не переживай, глаз с них не спущу, — пообещала она.