Научи любить

1. На разных полюсах

Тигран.

Пот катился со лба градом, но останавливаться нельзя. Три удара рукой, два ногой. Три удара рукой, два ногой. Боксёрская груша скрипела и чуть покачивалась. В спортивном зале погасили свет, а я всё не уходил. Говорят, что перед боем полезно отдохнуть – враньё. Пока ты отдыхаешь, твой соперник работает и становится сильнее.

Вдох через нос, выдох через рот. Сердце работает как мотор. Кровь стучит в ушах, и весь мир сузился до размеров боксёрской груши. Сегодня она – моя цель. А завтра на её месте будет живой человек.

Присел и ударил ногой с разворота. В зале раздались одинокие хлопки. Вытер пот с глаз и оглянулся. Тренер.

- Достаточно, Тигран. Поезжай домой и выспись, как следует. Завтра важный бой. Ты хорошо потрудился.

Пожал тренеру руку и прошёл в душевую. Стоя под прохладной водой, в который раз поймал себя на мысли: скучно. Уже через несколько минут после начала боя противник не сможет встать. Всё как всегда.

Натянул брюки и чёрную футболку, закинул спортивную сумку на плечо. Усталости не было. Домой не хотелось. Включил сотовый, открыл пропущенные и поморщился: какие-то девчонки. С этой, кажется, в клубе пару раз переспали. А с той – прямо в тачке. Ясно же, что на один раз, чего названивать? Не интересно. Очистить.

Чё там с временем? Только девять. Вполне можно прокатиться в «Моребум», повидаться с нашими, может, подцепить кого-то из новеньких девчонок.

Прошёл внутрь без проблем, несмотря на спортивный костюм. Из всех правил есть исключения.

Музыка долбила, как надо. В свете прожекторов красиво двигались девчонки. Заказал содовую.

- Привет, брат! – Лениво повернул голову и увидел Самвела. Тот расплылся в улыбке: с чего бы? И я, и он знаем, что нельзя поворачиваться друг к другу спиной, хотя и тренируемся вместе. Но я номер один, а Самвел номер два и дальше.

Ответил тому сквозь зубы:

- Привет.

- Как дела? – Парень не унимался, плюс к нему подошли две девчонки. – Мы тут сегодня отдыхаем, есть повод, у Аниты День Рождения. Давай с нами?

- Не могу. У меня завтра бой.

Взглянул на вторую девчонку. Брюнетка с третьим размером, так и выпрыгивающим из выреза крохотной блестящей тряпки, которую она считает платьем. То, что надо, мой любимый типаж. Самвел сказал:

- Да ты чё, точно, я и забыл! Ладно тебе, всего на час, повеселись с другом. Сам же видишь, у нас некомплект.

Сделал глоток и снова посмотрел на брюнетку. В ответ она призывно облизнула блестящие губы и улыбнулась.

- На час, говоришь? – Протянул задумчиво. Почему бы и нет? Вип-комнаты здесь удобные…

- Мы сидим вон там.

Брюнетка назвалась Эрикой. Угу, ладно, пусть так. Похрен, если честно. Танцы, пустая болтовня. В какой-то момент понял, что реальность искажается. Смутно помнил вип-ложу и её грудь в своих ладонях. Как она смеялась, склоняясь надо мной, как вертелась люстра. Бешено вертелась. А потом – пустота.

Очнулся дома с башкой, которая трещала по швам. Отца не было, мать цедила слова сквозь зубы. Мне что-то подмешали вчера, но кто поверит? Говнюк Самвел. Хватило же ума сесть с ним за один стол. Сам виноват. Наглотался обезболивающего и кое-как собрался. Асфальт перед глазами продолжал качаться, как накануне в клубе. Вызвал такси.

- Что с тобой? – Тренер сразу заметил неладное. Подошёл вплотную, расширил мне веки и всмотрелся в зрачки. – Твою ж мать, Багдасарян, ну как так-то? Какого хрена было делать это именно сейчас? Перед боем.

- Я справлюсь.

- Хренавлюсь! Я снимаю тебя с соревнования, Самвел пойдёт вместо тебя.

Заметил среди наших Самвела в полном боксёрском обмундировании. Урод насмешливо оскалился и подмигнул мне. Подумал, что с радостью отделал бы этого ублюдка вместо оппонента. Тренеру сказал:

- Нет! Я в порядке, я сказал!  Я буду драться!

- Ну, смотри. Потом с тобой разберусь.

В толчке вывернуло наизнанку. Вымылся прямо в раковине ледяной водой и посмотрел на себя. Красные глаза, всклокоченные волосы. Провёл ладонью по щеке – давно не брился. Ладно, пора сделать всё как обычно.

Как обычно не получилось. Сначала пропустил два удара ногой в плечо. Перестал чувствовать руку. Свет софит слепил. На трибунах качались плакаты. Что-то кричал тренер, показывая куда-то в сторону. А потом был удар в лицо, и пол подлетел к голове. «Что за хрень?» - было последней мыслью, и наступила темнота.

Есения

Тяжёлый сон прервался противным пиликаньем будильника. Я сдвинула с глаз шёлковую повязку и отключила звук. Голова трещит – я снова уснула лишь под утро. Ну, здравствуй, новый день.

Не было ни желания, ни сил даже пошевелиться. Но надо вставать. Прошла на кухню.

Муж допивал свой кофе. Увидев меня, встал из-за стола и отложил смартфон. Дежурно чмокнул в щёку:

- С добрым утром! Хорошо спала?

Не дожидаясь ответа, прошёл в коридор и принялся надевать пиджак.

- Угу, - окинула взглядом идеально чистую кухню. – Ты не завтракал?

- Нет. Поем на работе, не беспокойся. Хорошего дня, дорогая.

Следующие мои слова догнали его уже на пороге:

- Сегодня встреча с врачом, помнишь, да?

Виктор медленно повернулся:

- Хороший вопрос.

- Я напоминала тебе дважды.

- Во сколько?

- Как обычно, в семь.

- У меня деловой ужин.

- Перенесёшь.

- Будем на связи, дорогая.

- Виктор!

- Да, да я что-нибудь придумаю. Хорошего дня.

- И тебе, - сказала хлопнувшей двери.

Включила на полную мощность душ и встала под прохладные струи. По коже побежали мурашки. Ну и что, терпи, так тебе и надо. Значит, что-то ты всё-таки чувствуешь. Действуя механически, обернулась в полотенце и посмотрела на себя в зеркало.

Ну, что, бледная моль, обойдёмся корректором, или добавим тушь для ресниц и блеск для губ? Да кого я обманываю, хватит и дневного крема. Солнцезащитные очки в помощь.

2. Где сойдутся пути

Есения.

Долго разговаривала по телефону с сыном. Какие занятия были сегодня? Что запомнилось интересного? Что ел? Во что был одет? Где сейчас? На работе? Ох, не буду отвлекать, люблю тебя, сынок!

В свободное от учёбы время Максим устроился подрабатывать в ресторан быстрого питания, несмотря на наши с отцом заверения, что деньги не проблема. Но он так хотел, ему было интересно. Моё солнышко, когда же ты так вырос? Расчувствовалась и порыдала немного, рассматривая в телефоне детские фотографии сына.

Виктор вернулся поздно, когда я уже спала, поэтому мы не успели поговорить. Однако свою поездку я откладывать не собиралась. Потому, проснувшись от звука хлопнувшей входной двери, лишь довольно потянулась и встала. Собрала спортивную сумку с вещами на пару дней, налила двойной американо в термокружку и закрыла квартиру.

Набрала мужа, но он, как всегда, не смог ответить. Отправила ему сообщение. «Уехала на пару дней в Высокое, по поводу продажи маминого дома. Если что - звони».

Вырулила со знакомого двора. В душу закралось странное чувство – а вдруг, я больше сюда не вернусь? Тряхнула головой – что за ерунда. Вернусь, конечно, уже через пару дней.

Когда выезжала на трассу, то, впервые за много лет, почувствовала волнение. Я делала нечто непривычное. Стоял жаркий сентябрь и солнце светило ярче обычного, пришлось закрыть окно и добавить кондиционер. Пока стояла в пробке на выезде, нащупала в бардачке пластиковый бутылёк с антидепрессантами.

Последние полгода эти таблетки были со мной повсюду. В ванной, в машине, в спортивной сумке, на тумбочке у кровати. Только с ними зияющая дыра внутри на время затягивалась, и существовать становилось чуть легче. Привычным движением проглотила парочку горьких кружочков и запила их остатками выдохшейся минералки. В салоне было тихо. Сильнее сжала кожаный руль и улыбнулась себе в зеркало заднего вида. Загорелся зелёный. Ну, вперёд, за пределы зоны комфорта.

Мы нечасто ездили к морю на машине. А в тех редких случаях, когда выбирались навестить маму, за рулём был Виктор. Но, благодаря навигатору и дорожным указателям, уже спустя пять часов я преодолела горный серпантин и въезжала в приморский городок. Проехала знакомый проспект с раскидистыми пальмами и приблизилась к посёлку, в котором выросла.

Высокое располагалось в предгорьях Кавказского хребта, много выше уровня моря. Местные селились именно тут. Здесь же находилась школа, детские сады, поликлиника, почта, магазины, автобусная остановка.

Внизу, на узкой прибрежной полосе, стояло несколько десятков гостевых домов. Кафе и столовые работали только в сезон. Зимой жизнь внизу замирала.

Посёлок процветал благодаря туристам, которые не переводились здесь круглый год, благодаря двум ведомственным санаториям. В одном из них работал фуникулёр, который с комфортом спускал всех желающих прямо к пляжу. Чуть в стороне, за фруктовыми деревьями находилась пешая «козья» тропа, как мы её называли, которой пользовались местные. По ней мы детьми удирали от взрослых, чтобы тайно искупаться на море. Как же давно это было.

Я припарковалась возле знакомой калитки и заглушила мотор. Несколько раз вдохнула-выдохнула, рассматривая свои ногти с идеальным маникюром, и вышла из машины, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца. В полуденный зной все попрятались по домам. Вокруг было тихо, только раздавалось пение цикад.

Обошла несколько раз машину. Повертела в руках ключи. Я не была здесь с самых похорон мамы. Казалось совершенно немыслимым и невозможным находиться в этом доме без неё. В доме, где всё пропитано моим счастливым детством, её заботой и любовью. Но когда-то это придётся сделать.

Осторожно повернула ключик и открыла калитку. Сразу бросилось в глаза – у дома больше нет хозяйки. Крохотный огород захватили сорняки. Яблоня и хурма склонились под тяжестью урожая. Плоды деревьев подгнивали на земле. Дорожка к крыльцу поросла травой.

Дом встретил меня ожидаемой тишиной. Я сразу открыла окна, впуская внутрь свежий воздух. Нежно погладила кружевную салфеточку, связанную мамиными руками. Со стен на меня смотрели наши фотографии. Мама в молодости, такая красивая. Мама со мной на руках, гордая и счастливая. Я с Аидой и огромной надувной акулой на берегу моря. Я иду в первый класс, с пышными бантами размером с мою голову. Я в наряде выпускницы с красным аттестатом в руках. Мама держит на руках Максимку, ему на тот момент около годика.

Воспоминания прошлого обрушились на сознание подобно цунами. Я знала, что так и будет, и именно поэтому боялась и оттягивала момент возвращения в опустевший родительский дом. Конечно, я не справилась - слёзы катились по щекам нескончаемым потоком, когда снимала со стен рамки с фотографиями и нежно гладила каждую из них перед тем, как сложить в картонную коробку.

Мама, мамочка, как же я жалею, что не приезжала чаще. Если бы я только знала, что всё будет вот так. Если бы можно было всё вернуть. Если бы, если бы… Звук телефона заставил вздрогнуть. Глаза застилали слёзы, поэтому ответила, не глядя:

- Да?

- Еся? – услышав мой хриплый голос, Аида сразу почувствовала неладное. – Ты где? Уже приехала?

- Да, я здесь, в доме.

- Как ты? Хочешь, я подскочу?

- Нет, не надо, я в порядке.

- Слышу, что не в порядке. Заканчивай там поскорее и приезжай ко мне, я уху сварила, тесто на хачапур готово, ждёт тебя. Мальчишек разогнала по комнатам, одну освободила – твоя будет.

- Что ты, Аид, неудобно как-то.

- Неудобно на потолке спать, сама знаешь. Приезжай, иначе обижусь. Соскучилась же. – И отключилась.

Я вытерла слёзы, закрыла окна и дверь на ключ. Ну всё, самое страшное позади. Зайти внутрь во второй раз будет легче.

***

Высокое, школа.

«Мерзость. Мерзость. Мерзость. Кругом мерзость.

Ничего святого у людей не осталось. Да и людьми-то их называть – язык не поворачивается. Не люди – грязь! Учить должны, подавать пример, а всё туда же. Похотливые грязные животные».

3. Разворот на 180

Есения.

Аида с мужем и четырьмя детьми жили в большом двухэтажном доме типичной южной застройки. Значительную часть придомовой территории закрывал навес, который спасал обитателей от палящего солнца. На первом этаже располагалась кухня-гостиная с выходом на террасу, где накрывали на стол в тёплое время года, и гостевой санузел. На втором этаже были спальни.

Дом не выглядел новым, а кое-где и вовсе заметно обветшал, но он всегда приводил меня в полный восторг. Сложно передать словами, но у него словно была душа, в нём по-настоящему жили. Муж Аиды занимался строительством частных домов, и сейчас был где-то на объекте. Я была с ним знакома лишь немного, потому что подруга начала с ним встречаться уже после того, как я уехала из Высокого в Благодар.

Стол был заставлен дымящимися хачапури и домашними соленьями. Я задумчиво ковыряла ложкой щедрую порцию ухи. Вокруг стола периодически бегали дети, до тех пор, пока Аида не прогоняла их с веранды во двор, затем они прибегали снова, утаскивали что-то со стола, терраса оглашалась грозным мамским окриком, дети визжали, смеялись и исчезали, а затем всё повторялось.

Самый младший карапуз ползал по полу и с интересом искал крошки, которые тут же с аппетитом отправлял в рот. Заметив очередное преступление, Аида подхватила его на руки и грозно отчитала:

- Это что тут у меня за пылесос? Где ты их находишь, вот где? Нет, ну ты посмотри, я мою по пять раз на дню, а он всё равно что-то находит, ах ты какой пылесос! – Подруга задрала малышу футболку, и сделала громкий «пффф» на животик. Малыш заливисто рассмеялся.

- Дай мне его! – Сказала я неожиданно для себя самой и протянула руки.

- Ты лучше ешь, а не отвлекайся! – Аида неодобрительно покачала головой, глядя на мою полную тарелку.

Я лишь отмахнулась:

- Очень вкусно, дорогая! Но ты слишком много мне положила! Дай! – Я повторила свою просьбу. – Сто лет не держала на руках младенцев.

Аида улыбнулась и осторожно протянула мне ребёнка. Это был очаровательный пухлощёкий малыш с чёрненькими кудряшками и длинными густыми ресничками. Он пах тем самым незабываемым запахом, которым пахнут только совсем маленькие детки: молоком, детской присыпкой и печеньем. Малыш сразу оценил золотой кулон у меня на шее и длинные волосы – всё это моментально оказалось в цепком захвате пухлых ручонок.

Я наклонилась к нему чуть ниже и прошептала, улыбаясь:

- Это у кого такие шикарные реснички? А? У Рафаэльчика? – Малыш внимательно посмотрел на меня и в следующую секунду рассмеялся. И эта детская улыбка, такая настоящая, искренняя и наполненная бесконечным и беспричинным счастьем, пробилась сквозь ту броню, которую я выстроила вокруг себя. Я оттаяла и просто наслаждалась моментом, пока маленький Рафаэль был занят рассматриванием украшения у меня на шее.

На террасу снова вбежали дети. Средний из них, шустрый мальчуган, утащил с тарелки кусок хачапури. Аида снова принялась было их отчитывать, но тех и след простыл. Я вернула ребёнка матери и отпила остывший чай:

- Ты такая счастливая, Аида. Как я за тебя рада.

Глаза подруги округлились:

- Только не говори, что завидуешь?! Выглядишь моложе меня лет на десять, хотя мы одногодки! Худее килограмм на пятьдесят! Вся такая красивая, ухоженная, на дорогой машине, да один твой костюм, поди, стоит, как вся моя одежда!

- Ты преувеличиваешь. – Покачала головой и встретилась взглядом с подругой. Когда-то мы понимали друг друга без слов. И сейчас мне показалось, что Аида вновь что-то прочитала на моём лице.

- Лечение так и не помогло, да? – Аида дала ребёнку грудь и присела рядом со мной. Я покачала головой и сказала:

- Мы уже давно оставили эту идею. По всей видимости, у меня в этой жизни будет только один ребёнок, мой Максим.

- А что хотя бы говорят-то? Какой диагноз?

Я пожала плечами и ответила:

- Бесплодие.

- Но ведь это лечится?

- В моём случае, видимо, нет. Мы пробовали всё, от гормонов до психотерапии, что только не обследовали. Я устала. Не судьба, так бывает.

- Но как так-то? А что насчёт веса? Ты же совсем не ешь! Прозрачная, как медуза.

Такое сравнение меня позабавило. Улыбнулась грустно и покачала головой:

- Но так было не всегда, а детей всё равно не было. Так что, не думаю, что проблема в этом. Не знаю. Может быть, всё к лучшему. Я смирилась. Лет пять назад это было навязчивой идеей. Теперь нет, да и поздно уже. Всё к лучшему. Дети это не для меня, слишком сложно их потом отпускать.

- А Виктор что говорит?

- А что он скажет? Он весь в работе. Сейчас появилось много крупных проектов.

- А сама не думала куда-то устроиться?

- Виктор против. Не по статусу ему, чтобы жена работала. В его кругах это моветон.

- Скажите пожалуйста! А ты-то чего хочешь? – Аида даже покраснела от возмущения и повысила голос, малыш захныкал. – Шшшш, всё, всё, спи. – И продолжила уже спокойным шёпотом. – Ты меня, конечно, прости, Есечка, но вот тебе правда со стороны от человека, который тебя знает, как облупленную. Ты растворяешься. В прямом и переносном смысле. Не ешь, не спишь, не радуешься жизни. Какие у тебя желания, какие цели? Вот я, например (так себе пример, но что б ты понимала) страсть, как хочу отремонтировать дом. Просто сплю, и мне снится, как обои клею, выкидываю рухлядь, лестницу меняю. Мужу на мозги капаю, копим деньги, никак не получается, то одно, то другое, но копим. Мечтаю из детей вырастить людей хороших, чтобы дело своё нашли. Потому не жалею денег на секции и репетиторов. Мечтаю, в конце концов, посидеть в туалете, и чтобы никто не орал мне в дверь! Примитивно всё? Да, сама знаю! Но это то, что заставляет меня по утрам вскакивать с кровати, а ложась в неё – засыпать мёртвым сном, пока мелкие не проснутся. А ты о чём мечтаешь?

- Я не знаю. – Сказала тихо и глаза снова стали влажными. – С тех пор, как Максим уехал…

- И хорошо, что уехал – значит, самостоятельный, уверенный в себе, смелый и решительный. А ты как хотела? Чтобы до старости лет возле твоей юбки сидел? Гордилась бы таким сыном? Ты вырастила настоящего мужчину. Пришло время отпустить его во взрослую жизнь и подумать о себе. Так, ладно. Сейчас быстро приберусь, завезём детей свекрови – хоть какая-то от неё польза – и прокатимся к твоему дому. С Леной договорилась уже, она подскочит туда.

4. Снова в школу

Я давно отвыкла от жизни в посёлке и совсем забыла главную особенность. Все всех знают. На мой запоздалый вопрос о том, как она договорилась о собеседовании для меня, подруга заговорщицки подмигнула и покровительственно похлопала по плечу. Оказалось, что директриса местной школы – крестная двоюродного племянника Карима.

Мы составили моё резюме буквально за десять минут на коленках и распечатали его на принтере Карима. К счастью, все мои дипломы и сертификаты о дополнительных курсах хранились в электронном облаке, их мы распечатали тоже. Аида уверяла, что для собеседования этого будет достаточно. Она почему-то вообще не сомневалась, что место у меня в кармане. Я не была так в этом уверена.

Вдобавок выяснилось, что из одежды подруги мне ничего не подходит: всё было безнадёжно велико. Аида закатывала глаза, фыркала и называла меня худой ведьмой. После нескольких неудачных примерок решено было идти в том, что есть. Конечно, сложно представить что-то менее удачное для деловой встречи, чем спортивный костюм, но выбора не было.

Вот так, на спорте и в кроссовках, с непрезентабельным файликом в руках, я шагнула на территорию школы шестнадцать лет спустя, после того, как её покинула. Странные чувства возникли в душе. Щемящая грусть вперемешку с меланхолией тянули пофилософствовать о том, как быстротечно время.

Оглянулась, ища взглядом нашу с Аидой любимую скамейку под раскидистой пальмой, ставшую свидетельницей девичьих секретов и тайн, которые мы с подругой доверяли друг другу. Сейчас на этой скамейке сидели совсем другие девчонки, судя по возрасту, класс пятый-шестой. До ушей донеслись матерные ругательства, после чего одна из девочек бросила пустую банку из-под газировки прямо в кусты. Я вздохнула: да уж, всё меняется. Посмотрела на электронный браслет-часы и прибавила шаг.

Когда поднималась по лестнице, прозвенел звонок, и коридоры мигом наполнились школьниками и шумом. Толчок в плечо едва не развернул меня вокруг оси. Оглянулась с недоумением и встретилась глазами со старшеклассником спортивного телосложения. Чёрные глаза оценивающе по мне скользнули, и губы парня тронула улыбка:

- Привет! Новенькая? Тебе куда?

- Простите. – Я развернулась и прибавила шагу. Что за дети сейчас пошли? «Тыкают» взрослым. То, что меня приняли за сверстницу, даже не пришло тогда в голову.

А вот и кабинет директора. Чем ближе я к нему подходила, тем сильнее нарастало волнение и неуверенность в себе и всём этом мероприятии. Что я делаю? Зачем я здесь? Я не преподавала… сколько? Вечность! А в школе и вовсе – никогда. Весь мой преподавательский опыт ограничивался тремя годами ведения лекций и семинаров в педуниверситете Благодара, пока писала кандидатскую диссертацию по филологии.

То был недолгий просвет, когда Максим подрос и начал посещать частный садик, а потом и школу. Но сын слишком часто болел, и супруг настоял на том, чтобы я оставила работу и занималась ребёнком и домом. У Виктора в тот момент случился резкий карьерный рост, и он буквально жил на работе. Ни он, ни я не были спокойны за сына, когда тот оставался с няней. Кто-то из нас должен был пожертвовать работой. И я сделала это, не задумываясь. Забросила университет, научные проекты, увлечения и посвятила себя семье и дому. Вот так кандидатка на должность учителя. Эх.

Замерла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Ещё не поздно развернуться и уйти. Пусть думают, что хотят. Сяду в машину и уеду в Благодар. Всё будет по-прежнему. Смяла кончиками пальцев шелестящий файлик и прикусила губу. В этот момент позади раздалось:

- Эй, красотка, куда убегаешь? Ты ещё не оставила мне телефончик. – Тот парень из коридора приближался вальяжным шагом, поигрывая бицепсами, проступающими даже сквозь ткань пиджака.

Дверь директорского кабинета распахнулась, и из него вышла женщина в возрасте, с тёмной короткой стрижкой. Я сразу оценила дорогую ткань и красивый крой её брючного костюма. Следом за ней шагнула женщина средних лет с пышной укладкой на светлых волосах. И – тоже в классическом костюме винного оттенка. В ней я сразу узнала директрису Ольгу Львовну, фото которой видела на сайте школы. Ощутила крайнюю степень своей неуместности здесь, в спортивном наряде и с дурацким файликом в руках.

Ольга Львовна сказала женщине:

- В общем, не переживайте, Гаянэ Овесовна. Всё будет сделано в лучшем виде. Наша школа будет гордиться таким выдающимся спортсменом, как ваш сын. Пусть приступает к учёбе с понедельника. Я лично определю его в самый сильный выпускной класс.

- Благодарю, Ольга Львовна. Если что-то изменится, позвоните, и я позвоню. Спасибо вам.

- Не стоит благодарности. Это честь для нас – выпустить такого спортсмена.

- До свидания, Ольга Львовна.

- Всего хорошего, Гаянэ Овесовна. – После того, как её собеседница ушла, директриса перевела взгляд на меня. И это надо было видеть, как он изменился с участливо-доброжелательного на холодно-презрительный. Тон, которым был задан её вопрос, тоже не оставлял никаких сомнений в том, что меня приняли по одёжке. И эта одёжка Ольге Львовне ох, как не понравилась. – Вы ко мне? По какому вопросу?

- Я, я… по поводу должности учителя русского языка и литературы. – От волнения голос стал хриплым. - Есения Даниловна.

- Хм. И в самом деле, что ж, идёмте. – Мы прошли мимо приёмной с секретарём сразу в кабинет. – Присаживайтесь, Есения Даниловна. Я ознакомилась с вашим резюме. Вы закончили филологический факультет Педагогического университета, но учились заочно.

Я кивнула:

- Вынужденно, поскольку у меня был маленький ребёнок.

- Хм. – Губы директрисы скривились.

- Однако, я очно отучилась в аспирантуре, и в течение трёх лет активно преподавала, участвовала в научных конференциях, публиковалась в печатных изданиях и защитила кандидатскую диссертацию.

- Да, да, я вижу. Что ж. Будем считать, что это в какой-то мере компенсирует отсутствие у вас очного образования по специальности. – Ольга Львовна подняла глаза и посмотрела на меня обманчиво-мягко. Её фальшивая улыбка не ввела меня в заблуждение, потому вопрос, за ней последовавший, не выглядел каверзным. – Но о чём вы думали, моя дорогая, являясь на собеседование в таком виде?

5. Первый звонок

Есения.

Я больше не стала злоупотреблять гостеприимством Аиды и сразу после собеседования выехала в Благодар. Звонок с незнакомого номера застал меня на въезде во двор.

- Да? – Ответила, паркуясь на свободное место.

- Есения Даниловна, это Ольга Львовна.

Я едва не перепутала газ с тормозом, затем резко остановилась и сосредоточилась на разговоре.

- Да, Ольга Львовна?

- Я звоню вам сообщить, что ваши документы были успешно проверены, и вы приняты на желаемую должность. Завтра в течение дня мы оформим вас официально. А в понедельник с восьми утра вы сможете приступить к своим обязанностям.

- Как, уже? – Я настраивалась на то, что у меня будет пара недель, чтобы подготовиться.

- Ну, разумеется. А вы что думали? Дети и так пропустили много уроков, вам придётся нагонять школьную программу. Класс выпускной, ЕГЭ на носу. А что, у вас возникли какие-то проблемы?

- Нет, нет. Я буду в понедельник. Спасибо, что позвонили и спасибо за прекрасные новости.

- Прошу вас, не забудьте про свой внешний вид. Всего вам доброго.

- Не забуду. До свидания. – Закатила глаза и нажала «завершение вызова». Ну, вот, теперь мне будут припоминать этот несчастный спортивный костюм неизвестно сколько времени.

Вышла из машины, размялась и задрала голову, всматриваясь в окна. Виктора ожидаемо не было дома. Ну, раз в понедельник мне уже на работу, значит, вернуться обратно нужно хотя бы в субботу, чтобы снять жильё и купить всё самое необходимое.

Я загрузила стиральную машинку и поставила готовиться ужин. В половине десятого набрала супруга, но тот был вне зоны действия сети. Пару секунд задумчиво смотрела в погасший экран смартфона, а затем разозлилась. Меня не было три дня, а он, такое чувство, что даже не заметил моего отсутствия. Аида права. Какого чёрта он так ведёт себя со мной? Не даёт мне работать и устраивать свою жизнь, хотя в свою собственную, отдельную от меня, погружен на двести процентов? Что это, если не эгоизм? Мы давно безразличны друг другу, сколько можно игнорировать этот факт?

И если до этой минуты в голове сидел червячок сомнения, что я поступаю правильно, то сейчас я больше не сомневалась. Эта передышка нам на пользу. Мы или поймём, что не можем друг без друга, или, наоборот, убедимся, что по-отдельности нам лучше.

Убрала остывший ужин в холодильник, привычным жестом налила в стакан воды и запила таблетку. Едва голова коснулась подушки, провалилась в глубокий сон.

Ночевать домой Виктор так и не приехал. Утром я сходила на пробежку, выпила кофе и уже застёгивала чемоданы, когда в замке повернулся ключ. Муж выглядел помятым, и от него пахло спиртным. Увидев меня с чемоданами, Виктор нахмурился:

- Это ещё что такое?

- Я уезжаю в Высокое. Пока идёт ремонт в мамином доме, мне нужно быть там. Ещё мне предложили работу в местной школе, потому что заболела их учительница.

- Стоп, стоп, стоп! – Муж поднял руку вверх, прерывая поток информации. – А почему я узнаю об этом только сейчас? И как насчёт того, чтобы со мной посоветоваться? А я против, чтоб ты знала.

В ответ я лишь пожала плечами:

- Я хотела посоветоваться, но не смогла. Ты или на совещании, или недоступен. Не перезваниваешь. Сам не звонишь. Пришлось решать самой, и я решила.

- Вот как. Ты решила?

- Да. – Снова пожала плечами и скрестила руки. – Хочу сменить обстановку. Мне это нужно.

- А я? А мы?

- Но, ведь это только на время. Я вернусь, и всё будет по-прежнему.

Виктор разулся, подошёл ко мне, приобнял за плечи:

- Давай всё обсудим ещё раз, а? Что ты там говорила? Ремонт? Сделаем дистанционно. Зачем тебе туда ехать, ну?

- Ты не понимаешь. Меня уже приняли на работу, я должна ехать. Меня ждут в школе, я там нужна.

Супруг снисходительно улыбнулся. И этот его взгляд кого-то мне очень напомнил. Именно так на меня смотрела директриса. Взгляд этот красноречиво говорил о том, что меня не намерены воспринимать всерьёз. Директриса - это ещё куда ни шло, но собственный супруг – это уже слишком.

Поджала губы и подхватила чемоданы:

- Пропусти. Мне пора. Надо успеть доехать до темноты.

- Еся, ну что за глупости?

И тут меня прорвало:

- Знаешь, что, Виктор? Глупости у тебя в голове, если ты до сих пор считаешь, что мы счастливы в браке, и не замечаешь очевидного. Ты женат на своей работе, и безразличие твоё меня достало! При этом мне работать нельзя, чтобы тебя не позорить перед партнёрами. Мне осточертело всё это! Я уезжаю в Высокое, чтобы заниматься продажей маминого дома так, как считаю нужным. Буду там работать, кем захочу! И делать, что захочу! И чтобы мне никто не указывал, что можно, а что нельзя. Вот так вот! А теперь уйди с дороги.

Толкнула плечом ошарашенного супруга и прошла мимо него, проехав ему чемоданом по ноге. Буркнула извинения и с облегчением вздохнула, когда входная дверь захлопнулась.

Я уже выруливала со двора, когда Виктор вдруг возник рядом с окном машины. Отдышался и сказал:

- Есечка, я был на корпоративе за городом, телефон сел, я думал, ты только сегодня вернёшься. Не знал, что беспокоишься. Прости, родная. Не уезжай.

Я покачала головой:

- Всё уже решено, Виктор. Я не подведу людей. Кроме того, я сама хочу этого.

- Как же так? Когда ты вернёшься?

- Через несколько месяцев. – Виктор выглядел и вправду растерянным и грустным. Мне стало немного жаль его, потому сказала чуть мягче. – Мы сможем видеться по выходным и праздникам. Как будто ты городской парень, а я простая девчонка, которая живёт у моря и ждёт своего принца. Как раньше, помнишь?

Подмигнула, послала воздушный поцелуй и решительно нажала педаль газа. Супруг стоял, засунув руки в карманы брюк, и удалялся от меня в зеркале заднего вида.

В понедельник, ровно в семь тридцать утра я перешагнула порог школы в кремовом деловом костюме и с портфелем в руке.

6. Школьный террариум

Есения.

После 11 «А» у меня было ещё четыре урока у других классов, но там всё оказалось намного проще. Такое чувство, что всех проблемных учеников собрали вместе именно в 11»А».

Вошла в учительскую, чтобы занести журнал и выпить кофе.

- Есения Даниловна! – Наталья Ованесовна, уютная болтушка, учитель математики, даже привстала с диванчика, едва меня завидев, и поспешила сообщить новость. – Ольга Львовна вас искала, просила зайти к ней.

Так, кофе отменяется.

- Спасибо, Наталья Ованесовна, вот только поставлю журнал.

- Я помогу, - Антон Павлович подскочил и услужливо склонился, принимая из моих рук журнал 10 «Б».

Его рубашка была заштопана, а от трикотажной коричневой жилетки пахло средством от моли и немного - потом, но я благодарно улыбнулась:

- Спасибо, Антон Павлович!

В этот момент послышался рёв глушителя и визг тормозов совсем рядом со школой. Мы все дружно бросились к окну. Маленькая девочка сидела на асфальте на пешеходном переходе и тёрла ушибленную коленку. В нескольких сантиметрах от неё стояла чёрная тонированная девятка. За машиной красноречиво тянулся след от шин, говоривший, что водитель тормозил, сбрасывая бешеную скорость, и едва успел. Непоправимое не случилось, и девочка осталась цела.

Вокруг машины уже собралось несколько мужчин, громко распекающих водителя. Наталья Ованесовна поднесла к груди ладонь и покачала головой:

- Снова Грантик лихачит, что б ему пусто было.

Я нахмурилась:

- Это не в первый раз уже?

- Какое там! – Женщина махнула рукой, продолжая с любопытством следить за развитием ситуации. – Только в этом году двоих сбил. Одного легонько, второй с переломом в больнице лежал.

- А почему у него не забрали права?

Наталья Ованесовна лишь горько вздохнула:

- Кто же заберёт права у сына участкового? Всё шито-крыто, а Грантик продолжает гонять. Ходите осторожнее, Есения Даниловна! Как видите, в этом деле лучше лишний раз посмотреть по сторонам. Вот я, когда еду за саженцами для моего огорода, раз пять посмотрю, не видать ли Грантика.

Разговор плавно перетёк в садово-дачные дела Натальи Ованесовны. Мне нечего было сказать по этому поводу, и я лишь улыбалась и кивала, задумчиво глядя в окно.

- На вашем месте я бы поторопилась, - химичка Виктория Дмитриевна недовольно скривилась, скользнув по мне взглядом. – Ольга Львовна не любит ждать.

Я кивнула и вышла прочь.

Спустя несколько минут ожидания опустилась на стул в кабинете директрисы. На этот раз Ольга Львовна смотрела на меня более благодушно:

- Ну, Есения Даниловна, как вам первый рабочий день?

Я пожала плечами:

- Школа прекрасная. Дети способные. Мне всё нравится.

- В самом деле? – Левая бровь Ольги Львовны чуть заметно приподнялась. – Что ж. Рада слышать. Я видела ваши планы уроков, и у меня есть по ним замечание.

Я выпрямила спину ещё сильнее и чуть подалась вперёд. Директор продолжала:

- Я не заметила в них упоминания о тестах и подготовке к Единому Государственному Экзамену.

- Но, разве мы не готовимся к нему, изучая школьную программу?

Ольга Львовна снова бросила на меня снисходительный взгляд:

- Нет, моя дорогая. Как показывает практика, одного только изучения школьной программы недостаточно. Дети должны набить руку именно на решении заданий из экзамена.

- Но… я думала…

- Дополните ваши занятия решением тестов и разбором заданий Единого Государственного Экзамена. Вы меня услышали?

- Да.

- Обязательно.

- Я поняла вас.

- Прекрасно. А теперь пройдите к секретарю, нужно подписать ещё кое-какие бумаги в связи с вашим трудоустройством.

Я вышла из кабинета директора с пачкой листов. Извлекла из сумочки смартфон и открыла поисковик. Посмотрим, что там за ЕГЭ. Скачала несколько заданий. Брови сошлись на переносице, потому что первой мыслью было: что за бред и кто это составлял?

Настолько погрузилась в чтение, что впечаталась в чью-то мужскую грудь:

- Простите, пожалуйста!

- Смотри, куда идёшь. – Буркнул мужчина в спортивном костюме и исчез за поворотом. Давид Александрович, учитель физкультуры. Похоже, у кого-то сегодня так себе настроение. Пожала плечами и пошла в сторону учительской, на этот раз чаще поднимая глаза от телефона.

Внутри оказалась только Виктория Дмитриевна, да и она уже закрывала дорогую сумку из крокодильей кожи и надевала солнцезащитные очки. Я сложила листы на стол ровной стопочкой и сказала:

- Похоже, учитель физкультуры сегодня не в духе.

- Почему? – Лениво отозвалась химичка.

- Мы с ним столкнулись в коридоре, и он был не весел.

- Да ты что? И ты понятия не имеешь, с чего бы?

Я удивлённо на неё посмотрела:

- Да, понятия не имею.

Виктория Дмитриевна громко защёлкнула сумку и, звеня каблуками, подошла ко мне вплотную:

- Запомни одно, дорогуша. Держись от него подальше. И от меня тоже. Возможно, кого-то ты и провела своим милым личиком, но я смотрю за тобой в оба. Стоит тебе оступиться – я буду рядом, чтобы помочь упасть. Ты здесь ненадолго.

Затем она повернулась и вышла прочь, оставив после себя облако приторно-сладких духов.

Я потёрла виски. Да что здесь творится, словно все с ума посходили?

Закончив с бумажной работой, я, наконец-то вышла из учительской. Уроки давно закончились, и вокруг было тихо. Я пошла по коридору в сторону лестницы, слушая громкий звук своих же каблуков по бетонному полу.

Совсем некстати вспомнились истории об исчезнувшей учительнице и инцидент с непонятным падением с лестницы Алёны Вадимовны. Для полной картины память подбросила сюжеты фильмов ужасов про маньяков в школе. Глупо, но стало как-то жутковато. Пару раз я даже оглянулась на скрипы дверей, но везде было пусто.

Вдруг до уха донеслось какое-то странное бормотание. Замерла и прислушалась, но слов было не разобрать. Интонация менялась и звучала подозрительно. Я остановилась рядом с кабинетом, из которого доносился странный звук. «Кабинет ОБЖ» - извещала табличка. Медленно нажала ручку и заглянула внутрь.

7. Кровь на кулаках

Есения.

Понеслась череда рабочих будней. Я привыкала к ученикам, а они – ко мне. Всегда знала, и в очередной раз убедилась в том, насколько тонко дети чувствуют взрослых. Любая твоя слабость или ложь мигом оказываются на поверхности. Подростки жестоки, и к окружающим, и к себе самим. Если тебя можно прогнуть – они это сделают с удовольствием.

Школьный коллектив живёт по законам джунглей. Есть всего два способа выжить в такой среде и заработать авторитет. Тебя могут либо уважать, либо бояться. Третьего не дано. Только сильный духом и уверенный в себе педагог может чувствовать себя здесь комфортно.

Я совсем забыла, каково это. В глубине души боялась и думала, что не справлюсь. Первые дни сердце стучало, ладошки часто становились влажными, но внешне, надеюсь, никто не замечал моего страха. С первого же дня я держалась с учениками отстранённо, холодно и уважительно. Меня проверяли на прочность и эмоции, но я не поддавалась. Недрогнувшей рукой рисовала неуд и удаляла из класса. При этом ни разу не повысила голос и никого не унизила. Дети успокоились и приняли правила игры. На это ушла всего пара недель.

11 «А» оказался сильным классом, и я даже начала ловить себя на мысли, что мне доставляет удовольствие учить их.

Раздала тетради с оценками за сочинение. Краем глаза следила за Миланой. Та лениво перелистнула страницы, да так и застыла, рассматривая оценку. Сердито шикнула на восхищённый шёпот Саши Шуйской, своей соседки. После уроков подошла ко мне и сказала:

- Есения Даниловна, здесь, наверное, какая-то ошибка. – И показала мне тетрадь, где стояла оценка «5/5».

- Да? И в чём же?

- Ну, - девушка спрятала глаза. И где сейчас была надменная красотка. - Ведь я не старалась хвалить автора. Скорее, наоборот…

- И что с того? Ты отнеслась критически к анализируемому произведению. Грамотно обосновала свою позицию и аргументировала её хорошим литературным языком. Не сделала при этом грамматических и пунктуационных ошибок. Классики  - великие люди, но даже они не обязаны нравиться всем подряд.

Милана растерянно переводила взгляд со своей тетрадки на меня и обратно, словно не могла поверить, что я не шучу. Затем тихо сказала:

- Вы первая учительница, которая не считает, что классиков нужно только лишь хвалить.

- Значит, нам с тобой повезло найти друг друга. – Я накрыла руку девочки своей и заглянула ей в глаза. – Ты очень талантливая, Милана. Если тебе по душе филологическое направление, то, я уверена, у тебя большое будущее.

- Мне никто и никогда не говорил ничего подобного. – В глазах девушки появились слёзы. – Спасибо вам. – Она развернулась, остановилась в дверях, запрокидывая голову и тщательно моргая – никто не должен видеть королеву заплаканной – и вышла.

Багдасаряна я больше не спрашивала и не вызывала к доске. Он оставался единственным, чьё поведение я опасалась предсказывать. А потому, может и малодушно, но предпочла избавить себя от лишних проблем, хотя бы на первое время. Благо, у нас были письменные работы, по которым он стабильно получал 3 или 2, а потому строка журнала напротив его фамилии не пустовала. А желающих ответить устно у меня и так хватало.

Порой я недоумевала, как Тигран вообще умудрился доучиться до выпускного класса. Его навыки чтения, каллиграфии и грамотности письма находились на уровне начальной школы. Я была уверена, что он не сдаст русский язык даже на тройку. Определённо, он был самым слабым в классе по моим дисциплинам.

Даже Самвел, вероятно, вынес больше за все годы учёбы и перебивался с тройки на четвёрку. Он частенько глядел на меня томными глазами и в его обращении постоянно проскальзывал неприкрытый флирт. Он и вправду больше не опоздал ни разу, хотя несколько раз в неделю мой урок стоял первым. Со своей стороны я обращалась с ним нарочито холодно и отстранённо, как и должна вести себя взрослая женщина в подобной ситуации. До тех пор, пока всё держалось в рамках приличий, меня это мало трогало.

Неожиданно, но наиболее впечатляющие способности по русскому и литературе показывала главная красотка класса Милана Васнецова. Если отличнику Марку Стрельцову высокие оценки доставались через пот и старательную зубрёжку, то девочке, такое чувство, повезло с природной грамотностью. Она ленилась, не помнила правила, но интуитивно писала верно. Марк Стрельцов в сочинениях излагал правильные и очевидные вещи, но абсолютно предсказуемые. У Миланы было своё видение по каждому вопросу, и она не стеснялась его излагать чётко и ясно. Их двоих я мысленно записала в любимчики. Всех остальных можно было смело относить к середнячкам. Звёзд с неба не хватают, но перспективы хорошие.

Я медленно прохаживалась между рядов. В классе было тихо, слышен лишь шелест переворачиваемых страниц и редкое щёлканье колпачков от ручек. Небольшая самостоятельная работа подходила к концу.

Я вернулась к столу и перевела взгляд в сторону окна. Мимо школы на бешеной скорости вновь пронеслась машина Грантика, сына участкового, по счастливой случайности никого не сбив. Девочки класса четвёртого прыгали в резиночку. Прошёл дворник с тележкой, полной срезанных листьев от пальм. Солнце уже было высоко. Жарко. Задумалась и провела рукой под воротом блузки, вдоль ключицы, затем рассеянно посмотрела на класс. Встретилась взглядом с Тиграном. Он смотрел на меня своими тёмными глазами исподлобья, пристально и не отрываясь. И было что-то в его глазах. Какая-то слишком взрослая решимость и неотвратимость. Я тут же отдёрнула руку вниз и посмотрела на второй и третий ряды парт:

- Кто готов, может сдавать работу.

- Я давно готов, Есения Даниловна! – Это Самвел, ничего нового.

- Сдавайте, Оганесян. – Даже не взглянула в его сторону. – И можно делать это молча.

- Молчанье – добродетель дураков. – Самвел подошёл и аккуратно положил листок на краешек стола.

Афоризмы классиков из уст троечника – это что-то новое. Я даже повернула голову и приподняла бровь:

8. Уроки литературы

Гаяне.

- Леон, осторожнее, прошу тебя, ну, осторожнее! Не бросай пакет, а ставь его, там же яйца, ну! – Я прошла в прихожую и разулась. Сняла с шеи надушенный шёлковый платок, да так и застыла на месте.

Леон занёс ещё два пакета с продуктами и чуть не разжал руки, вовремя спохватился и покупки были медленно опущены вниз. Мы словно приросли к полу, глядя в сторону гостиной.

Обычно сын возвращался поздно вечером, после тренировки или каких-то злачных мест. В моём понимании к последним относились все клубы. Но сегодня Тигран не только был дома ещё засветло, но и… читал?!

Парень, за все годы учёбы едва ли бравший в руки учебник, сейчас сидел в гостиной на кресле и читал, судя по цвету обложки, кого-то из классиков двадцатого века. Завидев нас, Тигран захлопнул книгу, молча поднялся и помог отнести на кухню тяжёлые пакеты.

- Тигранчик, - я сложила руки на груди и спросила тихо. – Как ты себя чувствуешь? Ты не заболел?

- Нет, ма. – Сын нахмурился. - С чего ты взяла?

- Ты странно ведёшь себя.

Тигран усмехнулся и сказал:

- Сама отправила меня обратно в школу, а теперь удивляешься, что учусь? И кто из нас странный?

- Нет, нет, что ты! Продолжай, пожалуйста, ты всё правильно делаешь! Я только рада!

Мы одновременно посмотрели на книгу, лежавшую на кухонном столе обложкой вниз. Женское любопытство разгорелось с новой силой, страсть как захотелось узнать, что сын выбрал почитать впервые за много лет. Я потянулась было к книге, но Тигран оказался проворнее и сунул её подмышку.

- Пойду-ка я к себе. – Развернулся и вышел из кухни.

- Спускайся через час ужинать. – Крикнула вслед.

Едва шаги сына стихли наверху, я вернулась в гостиную и принялась внимательно рассматривать книжные полки, пытаясь догадаться, что за книга так заинтересовала столь далёкого от литературы человека. Так и не вспомнила, что исчезло с полок, вздохнула и обречённо вернулась на кухню.

Есения.

На следующий день у 11 «А» были пятый и шестой уроки литературы и русского языка. Я старательно выводила на доске «Жизнь и творчество Константина Бальмонта».

В отечественной поэзии конца девятнадцатого – начала двадцатого столетия есть особая прелесть, я поняла её не сразу. Но рассмотрев, прониклась и нежно полюбила.

Класс постепенно начал наполняться. Я положила перед собой план урока. Коротко пропищал телефон, извещая о новом полученном сообщении. Открыла его и нахмурилась. Бригадир писал, что работы в доме начнутся уже завтра. Я улыбнулась – вот и хорошо, будет, чем заняться в выходной.

Встретилась взглядом с тёмными глазами Багдасаряна, который сидел на своём месте. Сразу стало неуютно, я словно почувствовала себя голой. Накинула на плечи жакет, хотя мне было совсем не холодно. К счастью, пространство между нами заполнилось людьми. К Тиграну подошёл Иван Смирнов, его сосед по парте, и отвлёк того разговором.

- Как дела, мальчики? Есть планы на выходные? – Это уже королева класса продефилировала по проходу между рядами и небрежно облокотилась на край парты Тиграна. Тот и бровью не повёл, только отклонился на спинку стула. Я мельком заметила, что уголки его рта раздражённо дёрнулись вниз. Иван Смирнов, напротив, показал девушке все тридцать два зуба и ответил:

- Лучше всех, Милаша! А что, есть предложения?

- Ты же знаешь, - девушка скользнула по нему кислым взглядом и снова повернулась к Багдасаряну, теперь с улыбкой, - я терпеть не могу, когда меня так называют.

- Конечно, знаю! Потому и называю. – В глазах Ивана плясали чёртики.

Милана закатила глаза и провела рукой по плечу Тиграна:

- Есть идея потусить вместе, сгонять в кино. Вчетвером, вы и мы с Сашулей. Как вам? – Девушка добавила в голос игривые интонации и улыбнулась. Иван сказал:

- Почему бы и нет. Ты как, дружище?

Я делала вид, что занята заполнением журнала, но, несмотря на шум в классе, продолжала прислушиваться к разговору, хотя он меня никак не касался. Тигран дёрнул плечом, освобождая его от руки Миланы. Та сразу убрала ладонь и сделала шаг назад. Тигран бросил коротко:

- Неохота, так что без меня. – И углубился в смартфон.

Иван пожал плечами и сказал:

- А может, ну их. Пойдём в кино вдвоём? Ты, да я, да мы с тобой? – Блондин тут же оказался рядом с девушкой и приобнял её за плечи. – Ну же, Милаша, соглашайся!

- Ну, уж нет, Ванюша! Нафиг ты мне не сдался. – Развернулась и ушла прочь.

Прозвенел звонок и я начала урок. Марк Стрельцов блестяще выступил, рассказал о жизни поэта и продекламировал наизусть одно из его стихотворений. Время от времени раздавались смешки. Один раз в Марка даже прилетел комок бумаги. Я отчитала нарушителей порядка, а Марку поставила отлично. Затем пришла очередь желающих рассказать наизусть стихотворение и заработать лёгкую хорошую оценку.

В какой-то момент мне показалось, что у меня галлюцинация. Тигран Багдасарян сам поднял руку.

- Да, Багдасарян?

- Хочу ответить.

- Вот как? – Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Он никогда не вызывался сам. – Пожалуйста, приступайте.

Тигран встал и тихо начал:

Хороша эта женщина в майском закате,

Шелковистые пряди волос в ветерке,

И горенье желанья в цветах, в аромате,

И далекая песня гребца на реке.

Хороша эта дикая вольная воля;

Протянулась рука, прикоснулась рука,

И сковала двоих — на мгновенье, не боле,-

Та минута любви, что продлится века.

(Константин Бальмонт).

В отличие от безупречного выступления Марка, Тигран запинался, путал местами слова, ошибался в ударениях, и вообще говорил слишком тихо. Но в наступившей вокруг оглушительной тишине его было слышно прекрасно. Когда он закончил, в классе не раздалось ни одного смешка. Все уткнулись в учебники. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

9. В здоровом теле

Решила задержаться и проверить тетрадки сразу, чтобы не нести домой. Сама не заметила, как проверила почти всё. Несколько великолепных работ, среди которых сочинения Марка Стрельцова и Миланы Васнецовой. Большая часть ребят заслужили уверенные «хорошо», совсем немного «удовлетворительно» и только один неуд. У Багдасаряна, чей опус умещался на семи строчках, и даже в них парень умудрился сделать десяток ошибок. Но, в целом, класс справился.

Я покидала школу с приятным чувством выполненного долга. Прошла мимо пункта охраны:

- До свидания, Артур Каренович!

- Есения Даниловна, подождите! – Бессменный охранник вскочил со своего места и вышел ко мне. Я остановилась и чуть склонила голову набок. Мужчина переминался с ноги на ногу, затем, словно набрался сил, спрятал руки за спину и сказал:

- Вы сегодня прекрасно выглядите. Вернее, вы так выглядите всегда. С первого вашего дня. Больше скажу – в спортивном костюме вы мне понравились даже больше!

Повисла пауза. Я перехватила сумку в другую руку. Надо было что-то сказать в ответ:

- Спасибо, Артур Каренович.

- Так вот, - мужчина посмотрел в сторону двери, потолка, опять на меня. – Я человек простой, поэтому скажу прямо. Вы мне нравитесь. Может, погуляем вечерком возле моря? Как вам?

- Ох. – Второе подряд за неделю предложение от коллег мужского пола меня обескуражило. Что-то я делаю не так? Разве я подаю какие-то ложные надежды? Вроде бы, нет. – Спасибо, Артур Каренович. Звучит заманчиво, но, видите ли, какое дело. Я замужем и, боюсь, мужу такие прогулки не понравятся.

- Ааа! – Такое чувство, что вместо того, чтобы обидеться, мужчина вздохнул с облегчением. – Так вы замужем? А я и не знал! Смотрю – кольца-то нет, всегда одна. А оно вон как.

Я улыбнулась и пожала плечами:

- Как-то так, да. Пожалуйста, не обижайтесь.

- Да какие обиды?

- Тогда я пойду?

- До свидания, Есения Даниловна, хороших вам выходных!

- Спасибо, и вам!

Я вошла в квартиру, поставила сумку, сняла жакет и набрала Аиду. Та ответила сразу. В трубке было очень шумно из-за какого-то железного лязга и музыки. Я сказала:

- Привет, ты где?

- Я в гипермаркете, Есечка! Дети за неделю всё сожрали, вот и поехали с Каримом на закупки! Заезжай завтра к нам?

- Хорошо, созвонимся, не буду мешать! Пока!

- Давай, дорогая, до завтра!

Нажала отбой. Скучающе прошлась по комнате и посмотрела в окно. Солнышко озаряло посёлок мягким вечерним светом, играя на горах разными оттенками, от розового до тёмно-зелёного. По тротуарам неспешно прогуливались мамы с колясками. Им навстречу шла пара пенсионеров, трогательно придерживая друг друга под руку.

Так мило, интересно, мы с Виктором когда-нибудь сможем вот так же безмятежно бродить по дорожкам и просто наслаждаться прогулкой? Попробовала представить мужа в этой роли и не смогла. Нет, тому вечно нужно куда-то спешить, бежать, решать. Он никогда не остановится. Эта вечная гонка за влиянием и деньгами приносила ему массу удовольствия, то была его стихия, в которой для меня не было места.

От грустных мыслей меня отвлёк молодой мужчина в спортивном костюме, пробежавший мимо прохожих к школьной калитке и скрывшийся за углом здания. Куда это он? Я прошла на кухню к балкону и старательно вытянула шею, пытаясь разглядеть школьный двор. Так и есть: мужчина совершал вечернюю пробежку на школьном стадионе. И он там был не один, а сразу несколько людей занимались спортом. А что, так можно было?

Я тоже хочу! Тело, привыкшее к регулярным нагрузкам в одном из лучших фитнес-центров Благодара, не очень было радо сидячей работе. Здесь поблизости фитнес-центра нет, зато есть школьный стадион и кроссовки, что ещё нужно для счастья?

Я достала с верхней полки шкафа любимые леггинсы и спортивный топ, в которых обычно занималась в тренажёрном зале. Надела кроссовки и спустилась вниз. На школьном дворе сделала разминку, подготавливая тело к тренировке, и побежала.

Как же классно было снова почувствовать тепло в груди. Оно разрасталось, достигая ступней и кистей рук. Я ощущала, как кровь по телу побежала быстрее, как на лбу выступили капельки пота, как шумит ветер в ушах и стучит сердце.

После такого долгого перерыва мышцы будут болеть, но я люблю эту боль. Она напоминает мне, что я жива и могу чувствовать. Хотя, в последнее время у меня с этим и так уже нет особых проблем – с удивлением осознала, что жизнь наполнилась смыслом, и каждый новый день больше не похож на предыдущий. Старые новые темы по грамматике, пунктуации, творчество великих классиков, благодарные ученики – я снова начала жить!

Осознание этого оглушило, дыхание сбилось и сразу закололо в боку. Я остановилась, чтобы отдышаться. На сегодня хватит. Заметила зону воркаута со свободной скамьёй. Пожалуй, ещё сделаю несколько подходов на пресс, и точно уйду. Чуть повернула голову, и сердце пропустило удар. На баскетбольной площадке неподалёку стояла группа парней в спортивной одежде, среди которых были Иван и Тигран.

По всей видимости, ребята пришли недавно и собирались играть в баскетбол. Так, ладно. Они далеко, даже не заметят меня. Сейчас, быстро сделаю пресс и сразу уйду. Намеренно не оглядываясь, забралась на скамью и опустила спину вниз. Так, начнём. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Закатное солнце светило прямо в глаза. Я сконцентрировалась на правильном дыхании. Мышцы живота уже горели, пора сделать перерыв.

В этот момент скамейку накрыла чья-то тень. Я приложила ладонь к глазам, чтобы посмотреть, кто ко мне подошёл. Багдасарян. И, прежде чем я успела что-то сказать или сделать, он встал сбоку вплотную к скамье и положил ладонь мне на живот.

- Не отрывай поясницу.

- Что? – Сначала даже не поверила, что это он мне.

- Ты неправильно делаешь упражнение и можешь повредить спину. Нельзя отрывать поясницу. Ниже. – Его ладонь продолжала давить на живот под грудью, и мне не оставалось ничего, кроме как опустить спину обратно на скамью. – Теперь начинай подниматься. Стоп! Чувствуешь, что поясница отрывается? Значит, хватит.

10. Мир, труд, субботник

Есения.

Утро понедельника сразу не было добрым. Когда я стояла под душем, отключили горячую воду. Пришлось смывать шампунь, стуча зубами от холода. Чашка с недопитым кофе выскользнула из рук и разбилась, забрызгав всю кухню и мою белую блузку. На входе в школу обнаружила на колготках стрелку. Отлично! Ещё что-нибудь?

Артур Каренович на входе при виде меня расплылся в улыбке и пожелал хорошего дня. Поблагодарила и пожелала того же. Мелочь, а настроение улучшилось. В туалете сняла предательские колготки и улыбнулась сама себе. Ерунда, всё это не испортит мне день.

В класс уже подтягивались ребята. Разложила на столе план урока, открыла журнал. Прозвенел звонок. Я как раз отмечала присутствующих, когда дверь открылась, и внутрь вошли Ольга Львовна и Виктория Дмитриевна.

Ребята встали. Я встала тоже и приветствовала директрису и учительницу химии.

- Доброе утро, Есения Даниловна. – Ольга Львовна обернулась к классу. – Сегодня вместо урока вы напишете тест и выполните задания ЕГЭ по русскому языку. Для чистоты эксперимента тестирование проведёт Виктория Дмитриевна, как незаинтересованное лицо.

По классу прошёл дружный недовольный стон. Я растерянно посмотрела на ребят и сказала тихо директрисе:

- Но нас не предупреждали, что сегодня будет тестирование. Ребята не готовились.

- Как это не предупреждали? – Ольга Львовна посмотрела на меня поверх стёкол очков. – Дорогая моя, я лично просила вас решать с детьми тесты прошлых лет. Вот и проверим, как вы это делали. Ваше присутствие здесь не требуется. Можете попить в учительской кофе. Не благодарите.

Я собрала свои вещи, бросила напоследок на ребят прощальный сочувствующий взгляд и вышла. На душе скребли кошки. Я чувствовала себя виноватой, потому что действительно не готовила их к ЕГЭ. Я безответственно отнеслась к рекомендации директрисы и просто старалась интересно вести уроки, самонадеянно предполагая, что этого достаточно, чтобы написать дурацкие тесты. Вот только сейчас я вовсе не была в том уверена.

Не было даже речи о том, чтобы расслабиться. Я нервно мерила шагами учительскую и ковыряла кожу у ногтей – отвратительная привычка, с которой я боролась всю жизнь. Иногда побеждала она, иногда – я. Сейчас, конечно, сдалась.

Как там мои дети? И от этой стервы Виктории Дмитриевны, конечно, не дождутся никакой помощи. Ольга Львовна знала, кому поручать эту проверку. Химичка будет только рада, если тест по моей дисциплине будет написан плохо. В памяти сразу всплыли её слова: «стоит тебе оступиться – я буду рядом, чтобы помочь упасть». Ах, да как же медленно тянется время!

Наконец, прозвенел звонок, и внутрь вошла Наталья Ованесовна, жуя пирожок из столовой. Завидев меня, женщина сразу спросила, что стряслось. Я рассказала. Учительница математики махнула рукой:

- Не придумывайте лишнего, всё будет хорошо. Меня на прошлой неделе тестировали, вернее, моих учеников. Антону Павловичу поручили. Наши с вами предметы обязательные, никуда не деться. Так каждый год бывает. Нашли, о чём переживать.

Чуть отлегло от сердца, и я даже выпила с Натальей Ованесовной кофе. Там и Антон Павлович подошёл, который также поспешил меня заверить, что беспокоиться не о чем.

Когда Виктория Дмитриевна переступила порог учительской, я подскочила с дивана и сразу подошла к ней:

- Ну, как всё прошло?

Та едва на меня взглянула и небрежно пожала плечами:

- О результатах вам сообщат. Ждите ближайший педсовет. – Виктория Дмитриевна достала из сумочки пилочку для ногтей, затем улыбнулась кончиками губ и сказала. – Ни разу ещё не видела таких удивлённых глаз. Словно 11 «А» впервые в жизни видел эти тесты. Но, ведь это не так, не правда ли?

Женщина посмотрела мне прямо в глаза и усмехнулась, словно знала ответ на этот вопрос. Я сказала тихо:

- Надеюсь, что не так. – И, опустив голову, вышла из учительской.

На следующий день вместо уроков у всех старших классов была запланирована уборка территории. Так называемый субботник, правда, во вторник. Наивная, я готова была, как следует потрудиться на благо школы, а потому пришла в стареньком спортивном костюме цвета пыльной розы, с пачкой рабочих рукавиц и несколькими упаковками строительных мусорных пакетов. Всё остальное завхоз обещал выдать.

Охранник поднял брови, и тепло меня поприветствовал. Тогда я не придала значения его реакции, а зря. Как выяснилось, я одна так откровенно нарушила дресс-код. Все остальные учителя были одеты в свою обычную одежду. Виктория Дмитриевна и вовсе была на шпильках. Они и не собирались работать. Они собирались командовать и давать указания ученикам. Последние тоже пришли отнюдь не в той одежде, к которой не жалко прижать гору сухих листьев или испачкать землёй. Только парни сменили школьные брюки на джинсы, всё остальное никак не располагало к приусадебной работе.

Я никогда не отлынивала от субботников, ни в школе, ни в институте. Работа на свежем воздухе даже приносила мне своеобразное удовольствие. Что ж, не знаю, как тут принято, а я буду делать так, как мне удобно. Пусть ребята видят, что их учитель своим личным примером готов показать, как важно наводить порядок в родной школе.

Я уточнила у завхоза границы нашего участка и список работ. Мне выдали грабли, лопату, метлу и пару вёдер. Махнула парням. Марк Стрельцов оказался тут, как тут. Прихватил всё это добро и потащил к остальным.

Я встала перед учениками, как милиционер из известного советского фильма:

- Итак, товарищи, ознакомьтесь со списком работ: почистить газон от сухих листьев, собрать мусор, прополоть сорняки на газоне и между тротуарной плитки, прикопать землю вокруг кустарников и деревьев, полить их, подмести тротуар, отнести пакеты с мусором к мусорным бакам. Наша территория от начала здания, - показала рукой, - и вон до тех пальм.

Марк Стрельцов с готовностью завладел граблями. Карина Минасян, чуть потупив глаза, попросила перчатки и пакет для мусора. Остальные молчали. Хорошо, попробуем по-другому:

11. Педсовет

Есения.

На следующий день после уроков меня ждал тот самый педсовет, который предвещала Виктория Дмитриевна. Мы все собрались в учительской. Наталья Ованесовна приветственно помахала мне рукой, показывая на место за столом между нею и Антоном Павловичем. Я поблагодарила её и осторожно присела.

Виктория Дмитриевна старательно рисовала контур губ, сосредоточившись на зеркальце от пудры. Давид Александрович хмурился и что-то писал в журнале. Тарас Макарович дремал, скрестив руки на груди, увешанной медалями. Я невольно засмотрелась на награды и подумала, как же это несправедливо, что человек, так хорошо послуживший Родине, вынужден на склоне лет работать учителем ОБЖ, а не путешествовать, как западные пенсионеры. Вздохнула, понимая, что тема вечная и болезненная.

Сегодня здесь были и другие учителя, с которыми я была мало знакома. Все они были заняты своими делами, или переговаривались узкими группами. Внимательно всех осмотрела и в голову неожиданно пришла мысль: а ведь тот, кто толкнул Алёну Вадимовну с лестницы, возможно, прямо сейчас находится здесь, в этом самом кабинете. Кто это может быть?

Учительница химии Виктория Дмитриевна? Заклятая подруга? Что они могли не поделить с Алёной Вадимовной? Или, вернее сказать, кого?

Перевела взгляд на физрука Давида Александровича. Тот словно это почувствовал и сердито на меня посмотрел. Я отвела глаза. Не самый обаятельный тип, но это не делает его автоматически убийцей. Хотя…

Антон Павлович. Так ли он прост, как хочет нам всем казаться? Или это тот случай, когда в тихом омуте водятся черти? Может ли забитый и тихий великовозрастный маменькин сынок превращаться в безжалостного убийцу и мстить женщинам? За что? А вдруг, родительница сломала ему психику?

Наталья Ованесовна. Милая почти-старушка, любительница грядок и цветников. Возможно ли, что в неё вселяется бес, и она начинает мстить молодым и красивым? За что? Да вот за это и мстит – за молодость и красоту. Покачала головой – так себе версия.

Тарас Макарович? Старый вояка, доживающий свой век, ведя войны с беспечной молодёжью, которая не считает его предмет важным. Нет, я не верила, что военный, прошедший через ужасы боевых действий, способен поднять руку на женщину. Он еле ходит со своей больной спиной и вечно спит. Тоже можно смело отбросить.

Эх, если бы были включены камеры, как было бы всё просто – посмотреть их и узнать всю правду. Да, ведь был ещё Артур Каренович, наш улыбчивый бессменный охранник. Кто, если не он? А с камерами – совпадение? Не верю в совпадения.

Я вынуждена была прервать свою игру в Шерлока, потому что дверь открылась, и в учительскую вошла Ольга Львовна. Кстати говоря, тоже подозреваемая – отметила мысленно. Сразу стало тихо, все заняли свои места.

Директриса встала во главе стола и разложила бумаги. Затем Ольга Львовна поправила изящные очки и внимательно нас всех осмотрела. Её взгляд задержался на мне чуть дольше необходимого, и я с трудом подавила тревожный вздох.

- Приветствую всех. – Голос Ольги Львовны звучал естественно и непринуждённо. – Мы собрались сегодня, чтобы обсудить, с какими результатами мы подходим к завершению первой четверти, подвести итоги прошедшего субботника, наметить направления внеклассной и конкурсной творческой работы, а также, - мне был адресован ещё один пристальный взгляд, - обсудить пробное тестирование ЕГЭ, которое мы провели.

После красноречивого взгляда директрисы я была уверена – для меня хороших новостей не предвидится, но лишь сильнее выпрямила спину и сцепила ладони под столом. В тот момент я думала, что злосчастное провальное пробное ЕГЭ – это единственное, в чём меня можно обвинить, но как же я ошибалась!

- Я просила вас подготовить отчёты по успеваемости учеников по вашим предметам, и сейчас хочу на них взглянуть. Мы все зашелестели бумагами и помогли друг другу по цепочке передать листы директрисе.

Ольга Львовна присела и принялась изучать их. Я поняла, что нам подарена краткая передышка, и даже успела задумчиво поглазеть в окно, пока не вздрогнула от окрика Ольги Львовны:

- Есения Даниловна!

- Да?

- Что это? – Директриса указала кончиком тонкой дорогой металлической ручки куда-то в центр листочка с предварительными оценками за четверть.

- Оценки, - прошептала хрипло. Что опять не так?

- Я вижу, что это оценки. Я спрашиваю, почему у Багдасаряна стоит тройка?

По столу пробежал шепоток. Виктория Дмитриевна ухмыльнулась, не поднимая глаз от изучения своего маникюра. «Вы что?» - это уже Наталья Ованесовна ахнула прямо у меня под ухом.

- А что не так? – Я по-прежнему искренне недоумевала. – В последнее время он старается, и я его пожалела. Надо было оставить двойку?

Виктория Дмитриевна уже не скрывала улыбку и переглянулась с Давидом Александровичем.

- Вы сейчас издеваетесь? – лицо Ольги Львовны пошло красными пятнами. – Дайте мне журнал класса, немедленно! – Она стукнула ладонью по столу, я снова вздрогнула.

Антон Павлович подскочил к полке, бесконечно долго искал нужный журнал, наконец, его поиски увенчались успехом. В следующую минуту Ольга Львовна уже громко шелестела переворачиваемыми страницами. Спустя пару минут она подняла на меня глаза и спросила надтреснутым голосом:

- Вы в своём уме?

И если мне казалось, что до этого в кабинете и так было тихо, то сейчас тишина стала оглушительной. Было слышно, как в коридоре хлопнула дверь и застучали девчачьи каблучки. На улице в паре кварталов от нас запиликала чья-то сигнализация.

- Я… я не знаю, что должна сейчас сказать, - услышала, словно со стороны, свой хриплый голос.

- Скажите, - Ольга Львовна принялась говорить медленно и по слогам, словно обращалась к кому-то недоразвитому, - почему у чемпиона России по кикбоксингу, который, так уж нам повезло, выбрал для выпуска нашу школу, стоит позорная тройка по родному языку?

- Вообще-то, - я заправила выбившийся волосок за ухо и, не моргая, уставилась на директрису, - у меня есть все основания полагать, что русский – вовсе не его родной язык, поэтому у него и возникли сложно…