Наваждение и благородство

Глава 1

 Неверный свет полной луны заливал развалины старой мельницы. Высокий молодой мужчина стоял, устало прислонившись к кирпичной стене. В его руке поблескивал нож, и черная кровь медленно стекала с лезвия на землю. У ног мужчины лежали два убитых крупных зверя, похожих на волка. Туша третьего валялась чуть поодаль.

 Мужчина провел рукой по лицу и заметил на ладони кровь.

 - Все-таки задела, ведьма, - зло прошептал он.

 Его светлые длинные волосы спутались и прилипли ко лбу. Он нетерпеливо откинул их назад, потом сделал над собой усилие, наклонился к чудовищам и срезал у каждого по клочку шерсти с загривка. Завернул их в платок и убрал в нагрудный карман строгого сюртука. Он покинул развалины и спустился к ручью. Умылся и присел на мостки, глядя в темноту. Сегодня он страшно устал и едва не погиб. Но охота прошла удачно.

 Вдали блестели огни Златогорска. Пора возвращается в город. Он поежился от холода и направился к автомобилю, стоящему на вершине пологого холма. Днем снова будет страшная жара. Лето 1915 года выдалось на редкость странным – знойные дни и очень холодные ночи.

 Молодой человек сел в автомобиль и снова взглянул на город, размышляя, куда поехать. Надо снять напряжение, отвлечься. Можно навестить Полину, но она будет задавать неуместные вопросы о его внешнем виде. Графиня страшно любопытна. Нет, сейчас ему это не надо. Он хочет просто отдохнуть. Тогда выбор очевиден – заведение мадам Лулу и ее девочки. Там царит веселье, вино льется рекой, и никто ни о чем не спрашивает.

 Утробно заурчал двигатель, и открытый автомобиль покатил по дороге. Справа и слева мелькали пологие холмы, покрытые густым лесом. Ближе к городу их сменили фруктовые сады, и вскоре шины автомобиля зашуршали по брусчатке  Златогорска. Редкие газовые фонари освещали дорогу, кидая длинные зловещие тени на фасады спящих домов рабочего предместья.

 Свое название провинциальный Златогорск получил вовсе не потому, что в его окрестностях добывали золото – его там просто не могло быть. Существовала старинная легенда о шайке разбойников, которая в незапамятные времена хозяйничала в окрестностях города. Во главе разбойников стоял алчный, жестокий и смелый атаман. Под его предводительством удачливые разбойники награбили несметные сокровища, которые спрятали в одной из окрестных пещер.

 Местные жители многие годы пытались найти эти богатства – кто с помощью лопаты, кто с помощью старинных заговоров, но безуспешно. Со временем  традиция искать приметы спрятанного клада в день летнего солнцестояния превратилась в местный праздник.

 Вскоре автомобиль  въехал в фешенебельный центр разросшегося города. Газовые фонари сменили электрические. В этом районе жизнь продолжала бурлить даже ночью. За огромными зеркальными витринами модных ресторанов праздно проводили время нувориши. Музыка в увеселительных заведениях не смолкала всю ночь.

 Всего несколько десятилетий назад это был тихий провинциальный городок, похожий на сотни других, разбросанных по обширной империи. Однако и сюда добралась промышленная революция.

 Златогорск начал бурно развиваться. На его окраинах строились многочисленные заводы и фабрики, проложили железную дорогу с удобным и современным вокзалом, построили небольшую электростанцию. Рядом со старенькой пассажирской пристанью вырос грузовой порт, где постоянно нагружали и разгружали баржи с лесом, песком, строительным материалом и разнообразными заграничными товарами. Телефонная станция своим оборудованием не уступала столичным. 

 Теперь жизнь в Златогорске била ключом. Город разрастался быстро и хаотично. Старые деревянные усадьбы с высокими заборами и маленькими фруктовыми садиками соседствовали с доходными домами высотой в несколько этажей, оснащенными электричеством, водопроводом, телефоном и даже лифтом. Модные магазины, рестораны и кофейни манили огромными стеклянными витринами. А рядом ютились лавочки и трактиры, которые стояли здесь с незапамятных времен.

 Молодой человек остановил свой роскошный автомобиль у трехэтажного здания, украшенного майоликой с алыми маками. Он вышел из машины и нетерпеливо потянул ручку дверного звонка. Через мгновение тяжелые двери распахнулись, и его обдало сладким запахом розы и жасмина. Он улыбнулся и переступил порог сомнительного, но очень дорогого заведения.

*   *   *

 Высокий родовой дом барона фон Берга стоял на крутом берегу широкой реки, и закатное солнце освещало его золотистым светом. Тишина и покой, казалось, витали в воздухе.

 В отдалении от поместья барона за вечерним сизым маревом подобно далекому миражу дымил трубами один из его многочисленных заводов, разбросанных по всей стране. Это было первое и любимое детище старого барона, так как именно с него началась оружейная империя семьи фон Бергов.

 Хотя барон был уже не молод, он лично контролировал работу заводов и фабрик и зорко следил за процветанием своего дела. Фон Берг был очень недоверчив во всем, что касалось его промышленной империи. Только недавно он начал привлекать к делам управления  своего старшего сына и наследника.

 На террасе родового гнезда фон Бергов в широком плетеном кресле расположилась хрупкая темноволосая девушка лет восемнадцати. Она читала книгу, и время от времени поглядывала на мальчугана, сидевшего на полу, на ярком восточном ковре и игравшего в оловянных солдатиков. Темные  волосы девушки были гладко зачесаны и собраны на затылке. Одета она была неброско, но со вкусом – шелковое платье цвета кофе с молоком с большим белым кружевным воротником и манжетами. Скромное платье подчеркивало ее изящную и гибкую фигуру.

Глава 2

За столом в просторном высоком зале с расписным потолком и огромной хрустальной люстрой собралась небольшая семья старого барона Александра Львовича фон Берга, а именно – он сам, два его сына – старший Генрих и младший Андрей. Кроме того на ужине как всегда присутствовала гувернантка Андрюши Екатерина Павловна Несвицкая. Все молчали. Чувствовалась напряженность. Старый барон был чем-то озабочен, остальные тоже не находили повода для оживленной беседы. Античные боги с расписного потолка бесстрастно взирали на небольшое общество, собравшееся в столовой. Легкий ветерок проникал через открытые окна в сумрачную столовую и тонко звенел в хрустальных подвесках люстры. От этого неловкая тишина, царившая за столом, только усиливалась.

 Генрих иногда бросал на девушку-гувернантку быстрый взгляд исподлобья. Симпатичная, пожалуй, даже красивая, если, конечно, ее одеть и причесать соответственно. Держится очень сдержанно и с большим достоинством. Не боится отстаивать свое мнение и очень забавно горячиться, когда спорит. Однако в ней нет ни грамма жеманства, кокетства или показной скромности. Она радикально отличалась от девиц и дам, с которыми ранее сводила его судьба. И она начала не на шутку интересовать молодого повесу своей новизной и невинностью.

 Когда длинный и скучный ужин, наконец, завершился, Екатерина и ее воспитанник отправились в библиотеку почитать на ночь сказки, которые Андрюша очень любил слушать. Мальчик держал свою воспитательницу за руку и что-то живо и увлеченно ей рассказывал. Она внимательно слушала его и негромко отвечала.

 В ее отношении к воспитаннику не было фальши или ложной заинтересованности. От Генриха не ускользнуло, что гувернантку и ее подопечного связывали нежная дружба, доверительные отношения и полное взаимопонимание. Он проводил их долгим взглядом и задумался.

 Как он раньше не заметил эту девушку? Она не отличается навязчивой яркостью, ее внешность не бросается в глаза. Но ярких и броских девиц с избытком хватает в свете. И они все похожи одна на другую, различаясь между собой только цветом и фасоном платья. А эта девушка интересна просто как человек, с независимым характером и смелым суждением. Необычная девушка…

 Александр Львович пригласил своего старшего сына в кабинет. Он плотно закрыл двери, машинально поправил медный письменный прибор на столе, и задумался, словно не зная как правильнее начать разговор. Александр Львович неспешно раскурил трубку и, наконец, приступил к беседе:

 - Генрих, присядь. Я пригласил тебя сегодня не просто так. Через неделю мне надо будет уехать с ревизией по нашим отдаленным заводам и фабрикам. Это займет несколько месяцев. Поэтому мне необходимо серьезно поговорить с тобой до моего отъезда.

 Генрих обреченно опустился в большое кожаное кресло с высокой спинкой, предполагая, что отец опять будет выговаривать ему за праздный образ жизни. Тоска и скука накрыли его с головой. Он терпеть не мог нравоучений - пустая трата времени, тем более что менять свой образ жизни он не собирался ни при каких условиях.

 В кабинете пахло дорогим табаком. За окнами ветер теребил кроны деревьев. Любимая борзая барона по кличке Вьюга ткнула Генриха мокрым носом в руку и сочувственно заглянула ему в глаза.

 - Меня очень волнует твое будущее. Ты умен и талантлив, но вместе с тем очень несерьезен. Тебе пора остепениться…

 Барон старался правильно подбирать слова, и это насторожило Генриха. Когда отец ругал его за неподобающее поведение, он не стеснялся в выражениях.

 - Отец, перейдем к делу, прошу Вас.

Сегодня Генрих сильно устал, был нетерпелив и хотел побыстрее закончить разговор.

-  Похоже, Вы не собираетесь читать мораль о моих так называемых похождениях... Простите, но я сегодня ужасно вымотался на заводе и хочу немного отдохнуть… Так что же Вы от меня желаете? - Генрих старался быть почтительным с отцом, но утомление давало себя знать.

 - Не перебивай и слушай, -  резко одернул сына барон. - Мой новый деловой партнер, банкир Розенфельд, ты его знаешь, сделал мне предложение о слиянии капиталов. Это очень выгодно для нашего дела, как ты, надеюсь, понимаешь.

 Барон мерно расхаживал по кабинету. Дубовый паркет тихо поскрипывал под его грузными шагами.

 - Безусловно, но причем тут я? Решения такого рода всегда принимаете Вы. Хотите сделать меня равноправным партнером? - Генрих несколько оживился.

- Пока нет, но возможно в ближайшем будущем. Все будет зависеть только от тебя и от твоего подхода к работе и к жизни. Ты много времени проводишь праздно и  бесцельно. Это вечные балы, театры, клубы… Эта твоя любовница с сомнительной репутацией интриганки и авантюристки. Все это не украшает ни тебя, ни нашу семью. И это меня беспокоит...

  - Я молод. Вспомните себя в моем возрасте. Мадам Лулу до сих пор с теплотой вспоминает Ваши кутежи в ее заведении до женитьбы на моей матушке. Я успеваю выполнять все Ваши поручения и пожелания по управлению заводом. Кроме того не забывайте о моем Служении…

 Александр Львович поморщился. О Служении сына он думать не любил - отец старого барона, дед Генриха, будучи на смертном одре запретил говорить и задавать вопросы на эту тему.

  - Тебе пора подумать о женитьбе и о продолжении рода фон Бергов. Хорошая партия сделает тебя более уравновешенным и удержит от опрометчивых поступков, которых в последнее время слишком много. Конечно, подобрать подходящую невесту непросто… - Барон осторожно подбирался к щекотливой теме их встречи.

Глава 3

 Кучер Егор отвез Екатерину в город и должен был вернуться за ней в семь вечера. Утро было солнечное, слегка прохладное. Она закуталась в летнюю накидку и с наслаждением полной грудью вдыхала утреннюю свежесть.

 Воздух наполняли легкие луговые ароматы. Пока экипаж неспешно катил по холмистой местности, девушка с некоторым сожалением думала о том, что не смогла принять приглашение Генриха. Екатерине льстило его приглашение, ей безумно хотелось пойти на ужин, но у нее не было платья, подходящего этому случаю. Она никогда не забывала, что принадлежит к древнему и знатному роду Несвицких и гордость не позволяла ей выглядеть нищенкой на фоне роскошно одетых гостей. Кроме того высшее общество  всегда было ей чуждо и отталкивало своим холодом и заносчивостью.

 Когда девушка училась в последнем классе Института, она дважды побывала на светских вечерах, если конечно их можно так назвать - на них собралась очень разномастная публика.

 Первый раз выпускниц пригласили на новогодний бал, а затем в Дворянское собрание в честь окончания Института. Оба раза ее поразил блеск богато одетых дам и кавалеров, принадлежащих к высшей знати. Такого изобилия драгоценностей она никогда раньше не видела. Было заметно, что они общаются только с равными себе.

 Никто из высшего света не снизошел до скромно одетой институтки. А выходное платье Екатерины было более чем скромное. Золотой медальон на длинной цепочке и маленькие жемчужные серьги - это все украшения, которые она могла себе позволить.

 Молодые люди старались найти себе проходящих невест и внимательно смотрели, во что одеты и как причесаны претендентки на предложение руки и сердца. Девушка в строгом платье и без обилия украшений не вызывала у них никакого  интереса. Что с нее взять - как нарядилась, такое и приданное. Все-таки в высшем обществе встречали по одежке. И они были по-своему правы - кому нужна бесприданница?

 Знакомых Екатерина не встретила, и чувствовала себя одинокой, всеми покинутой и интересной только для любителей сомнительных развлечений.

 Какой-то немолодой потрепанный дворянчик бесцеремонно и по-свойски взял ее за руку и предложил пройти в буфет выпить шампанского и съесть пирожных. Удивительно, как он сразу не предложил ей проехать в нумера. Его поведение явно подразумевало такое продолжение вечера. Она возмущенно отказалась. Он пожал плечами и оставил ее в покое - нет, так и не надо, найду другую, более сговорчивую.

 В другой раз нарядный и напомаженный кавалер пригласил ее на танец и вольно прижал к себе, обдав густым винным запахом и пытаясь поцеловать в шею. Она немедленно прервала танец и отошла от него с брезгливым ощущением липкой грязи на руках и талии. Те светские вечера оставили на душе у девушки неприятный осадок.

 Лучше общаться со старыми добрыми друзьями, чем пытаться пробиться в высшее общество неизвестно ради чего, решила она. Там ее никто не ждет, а она не собирается удачно выходить замуж за какого-нибудь знатного и богатого старика.

 И вообще она чувствует себя неуютно рядом со снобами. Екатерина не любила лицемерие и решила, что будет избегать общения с подобными людьми. На этом она и успокоилась - можно считать, что ей самой не хочется на званый вечер.

 Хотя старый барон очень хороший и благородный человек, он не заносчив и не высокомерен.

 Она вспомнила о Генрихе и его обещании помочь с учебой. Возможно, он тоже неплохой человек, только легкомысленный… Хотя ей совсем не важно, что он из себя представляет и какую жизнь ведет. Он ей предлагает только работу, и ничего более.

 В городе первым делом девушка отправилась в лавку знакомой старушки-знахарки, которая торговала всевозможными целебными снадобьями и  порошками.

 В помещении лавки уютно пахло розмарином и мятой. На полках стояли склянки разных форм и размеров с порошками и гранулами, под потолком на балке висели пучки сушеных трав и ягод.

 Екатерина покупала у старушки составляющие для настоев и мазей, которые готовила сама на все случаи жизни – от простуды, синяков, головной боли и прочих мелких неприятностей. У нее это неплохо получалось. Даже старый барон иногда прибегал к ее снадобьям.

 Она с детства интересовалась алхимией. Ее детское увлечение постепенно переросло в настоящее призвание. Именно поэтому девушка решила поступать в Университет и получить соответствующее образование.

  Екатерина зашла еще в несколько лавок и магазинов, где сделала необходимые покупки и, держа в обеих руках небольшие коробки и свертки, отправилась на квартиру своего друга детства Алеши Вишнякова.

 Он работал в Канцелярии Городской управы и снимал две комнаты недалеко от центрального рынка в небольшом двухэтажном деревянном домике с мезонином и обширным фруктовым садом. Отцы Екатерины и Алексея были дружны, и их дети росли практически как брат и сестра. Екатерина очень ценила давнюю дружбу с Алешей, а он был безнадежно влюблен в нее с самого детства, посвящал ей стихи, писал трогательные письмам и один раз даже попытался спеть серенаду, но был с позором выдворен привратником. Екатерина питала к нему нежные и трогательные чувства, но любила его только как брата.

 Время от времени она приезжала проведать его в городе, а он иногда заезжал к ней в поместье. Несколько дней назад Екатерина послала ему записку, что возможно, зайдет ненадолго и когда девушка подходила к дому, где жил Алеша, он уже ждал ее на скамейке у палисадника. Молодой человек порывисто бросился ей навстречу:

Глава 4

 К пяти часам вечере в имение начали съезжаться немногочисленные гости.

 Первым приехал деловой партнер барона – князь Апухтин, убежденный холостяк и просто славный малый. Брюнет тридцати пяти лет, щегольски одетый.

 Он удобно расположился на террасе с бокалом вина и сигарой и чувствовал себя как дома - князь был частым и желанным гостем в поместье. Он прихлебывал вино и беседовал с Генрихом, который доверительно рассказал об истинной причине званого ужина.

 Любитель роскошной жизни, Апухтин был близким другом Генриха. Их связывали общие интересы – театры, светские балы, охоты и прочие развлечения молодых аристократов. Он также был постоянным секундантом на дуэлях, в которых учувствовал его дорогой друг.

 Кроме всего прочего князь слыл тонким ценителем живописи и всего прекрасного, включая представительниц слабого пола. Он сочувственно и с пониманием кивал Генриху и, наконец, предложил после ужина съездить развеяться в город. Смена впечатлений пошла бы им обоим на пользу. Но у Генриха на вечер были совсем другие планы.

 Через некоторое время появилась семья соседа – помещика и землевладельца Кудрявцева – сам Петр Иванович, его жена Мария Никифоровна, которая была намного младше своего мужа и их дочь Ирина, миловидная девушка пятнадцати лет - очень непосредственная и смешливая. Петр Иванович и его супруга были очень похожи друг на друга – оба небольшого роста, полноватые и говорливые.

 Они привнесли оживление и некоторую суету. Кудрявцев был давним другом старого барона, они часто проводили вместе вечера, играли в нарды или в шахматы, иногда спорили о политике, но в основном просто курили, беседовали о прошедших временах и вспоминали бурную и веселую молодость.

 Пожилая семейная пара - граф и графиня Вороновы были очень дальними родственниками барона. Генрих встречался с ними редко, в основном  на похоронах и свадьбах их общих родственников и был немного неприятно удивлен, увидев их сегодня. Он понадеялся, что ни того ни другого в их семье в ближайшее время не произойдет.

 Чета Вороновых не часто посещала поместье, но своей знатностью должна была составить подходящую компанию Розенфельдам, которые очень щепетильно относились к новым знакомствам.

 Кроме того было три семейных пары из знатных дворян, которых Александр Львович пригласил не потому, что они были близкими друзьями, а просто для поддержания компании и чтобы избежать неловкости в общении с семейством банкира – он не хотел, чтобы вечер откровенно походил на смотрины. Всего набралось семнадцать человек -  ни много, ни мало, а самый  раз для небольшого званого ужина.

 Главные гости задерживались. Наконец, с опозданием почти на час появились Розенфельды. Они впервые посещали имение барона и были неприятно удивлены, увидев среди приглашенных соседа-помещика с семейством  - людей явно не их круга.   

 Глава семейства Карл Оттович – очень высокий и очень худой, рыжеволосый и гладко выбритый немец сорока пяти лет важно вел под руку свою супругу – полноватую и розовощекую Аманду Петровну, пышущую здоровьем и заносчивостью.  

 Супруга банкира была одета роскошно, но слишком вычурно для обычного дружеского приема - темно-синее платье муарового шелка с обилием фламандских кружев. Белоснежные страусовые перья в высокой прическе, закрепленные драгоценным гребнем, мерно покачивались в такт ее уверенным и тяжелым шагам. Непомерно громоздкое сапфировое колье на ее широкой шее дополняло этот, по истине, королевский туалет.

 Рядом с матерью величественно несла себя Эвелина Карловна – девица на выданье двадцати лет с огромным чувством собственного достоинства. Дорогое и модное кружевное платье розового цвета, выписанное из Парижа, было очень глубоко декольтировано, открывая острые ключицы и будто намекая на готовность Эвелины вступить в брак.

 Она была худа,  высока, со светлыми волосами, бледной кожей – то ли от природы, то ли от обилия пудры, с очень крупным ртом и бесцветными водянистыми бледно-голубыми глазами. Отсутствие привлекательности должны были компенсировать драгоценности, в изобилии украшавшие Эвелину Карловну. Бриллианты переливались холодным сиянием на шее, в волосах, в ушах и на руках  девицы. Она могла служить ходячей витриной ювелирного магазина.

 Барон почтительно и важно представил семейство банкира гостям. Можно было подумать, что он представляет им коронованных особ. Генриху стало даже неловко за отца и его заискивание перед Розенфельдами.

  Когда все формальности знакомства были соблюдены, гостей пригласили к столу, накрытому в саду. Приятная вечерняя прохлада окутала старинный парк, а ветерок игриво шевелил светлые шелковые скатерти.

 Первая сервировка состояла из легких закусок. Нарезанный тонкими ломтиками говяжий язык, свежайшая буженина, копчености и прочая мясная снедь соседствовали с серебряными вазочками, наполненными черной и красной икрой.  Виноград и заморские фрукты громоздились в вазах на высоких ножках. В блестящих ведерках со льдом охлаждалось шампанское. А в запотевших маленьких графинчиках медленно и неумолимо нагревалась прозрачная, как слеза водка. Хрусталь переливался и сверкал под лучами заходящего солнца, приглашая немедленно приступить к вечерней трапезе.

Глава 5

Уже стемнело, когда Екатерина вернулась из города. Стало свежо. Холодные звезды отчужденно и бесстрастно смотрели на землю.

 Девушка попросила кучера Егора отнести ее покупки на кухню, чтобы она могла забрать их завтра, а не тащить через весь дом, полный знатных гостей. Она хотела незаметно проскользнуть в свою комнату. Екатерина прошла через черный ход, но к лестнице все равно ей пришлось идти по коридору рядом с малой гостиной. Через широкую арку старый барон заметил ее и приветливо окликнул:

  - Екатерина Павловна, добрый вечер! Присоединяйтесь к нам, прошу Вас.

  Возможно, это была пустая формальность, но Екатерине пришлось войти в гостиную и поздороваться:

 - Добрый вечер! Благодарю Вас, но я немного устала…

 - Нет, нет, отказ не принимается, - живо поддержал отца Генрих.

 Он стремительно подошел к девушке, взял ее под руку и галантно провел в зал.

 Сегодня молодой барон выглядел потрясающе. Темно серый костюм прекрасно подчёркивал его атлетическую фигуру, длинные светлые волосы были забраны в низкий хвост. Екатерина с удивлением заметила, что ссадина на лбу почти исчезла.

- Если Вы устали, тем более, выпейте с нами хотя бы бокал вина, или чай… - Радушно сказал Александр Львович.

 Гостиная была ярко освещена и заполнена гостями. За роялем сидела мадам Розенфельд, тщетно пытавшаяся спеть арию Эльзы из оперы Вагнера «Лоэнгрин». Она была очень недовольна, что ее пение прервали на полуслове. Вокруг рояля стояло несколько дам и кавалеров, с трудом сдерживающих зевоту и пытавшихся изобразить заинтересованность. Вечер не казался особенно оживленным.

 Эвелина Карловна с удивлением вскинула бесцветные брови, и семейство Розенфельдов обменялись выразительными взглядами. Они дружно с нескрываемым недоумением внимательно посмотрели на Екатерину, оглядев ее с ног до головы и сделав соответствующие выводы.

 Девушка поняла, что не все рады ее внезапному появлению.

 Однако отказываться дальше было неудобно, и Екатерина была вынуждена согласиться. Лакей забрал ее накидку, и девушка почувствовала себя словно голой на фоне богато  разряженных гостей. В город она ездила в темно-зеленом платье тонкой шерсти без излишеств и украшений, правда, подчеркивающем ее стройную фигуру. Но теперь оно резко контрастировало с нарядными вечерними туалетами светских дам.

 Всё в зале, от бокалов с шампанским, до пряжек на шелковых туфельках мадам Розенфельд сверкало, искрилось и переливалось, и лишь Екатерина в своем скромном туалете казалась здесь неуместной и блеклой.

  - Разрешите представить Вам Екатерину Павловну Несвицкую, - произнес старый барон, - Дочь моего друга, увы, покойного. Я был опекуном до ее совершеннолетия. Она расцвела и превратилась в настоящую красавицу.

 Барон представил Екатерине всех присутствующих. Девушка была растеряна и не запомнила имена большинства гостей, просто мило улыбалась и говорила, что ей очень приятно с ними познакомиться.

 С семьей помещика Кудрявцева - Петром Федоровичем, его женой и дочерью Екатерина была знакома. Они ей нравились – простые и сердечные люди, без сословных предрассудков и пустого высокомерия. Кудрявцевы владели обширным вишневым садом и роскошными охотничьими угодьями.

 Дальние родственники фон Бергов и остальные гости поприветствовали Екатерину без особой сердечности, но вежливо.

 И только Эвелина Карловна Розенфельд не нашла ничего лучше, как поинтересоваться, правда ли Екатерина служит гувернанткой в доме барона. Слово «служит» она не без удовольствия выделила интонацией, прировняв девушку к прислуге и очертив непреодолимую дистанцию между ними. Екатерина была готова провалиться сквозь землю.

 Хозяин вечера быстро нашелся, сказав, что мадмуазель Несвицкая любезно согласилась на правах старого друга семьи подготовить Андрюшу к поступлению в гимназию. Неловкую ситуацию удалось сгладить.

 Екатерина заметила, как Генрих насмешливо посмотрел на отца и тот понимающе ответил на его взгляд, с сожалением признавая правоту сына – дочь Розенфельда не отличалась деликатностью и тактом. 

 Князь Сергей Сергеевич Апухтин - близкий друг Генриха галантно поцеловал девушке руку и выразил свое полное счастье и  восхищение от знакомства. Князь обладал приятной наружностью, ростом был чуть выше среднего, одевался со вкусом и носил модную бородку. Его темные волосы были набриолинены. Запах дорогого модного одеколона дополнял его облик. Казалось, Сергей Сергеевич был одним из немногих гостей, который искренне обрадовавшимся знакомству.

 Генрих остался беседовать с князем, а Екатерина, познакомившись со всеми, присела в кресло, стоящее в углу. Она порадовалась, что вечер был близок к завершению и ей не придется слишком долго терпеть косые взгляды.

 - Бокал вина? – Предложил старый барон.

 - Благодарю, нет.

- Тогда чай, - Александр Львович, подозвал лакея, и, проследив, что тот понял указания, удалился от Екатерины.

Она осталась одна ненадолго. Лакей быстро принес чай, а Генрих, взяв чашку, галантно передал ее Екатерине и, наклонившись, тихо  и доверительно произнес:

Глава 6

Екатерина всегда вставала рано. Это входило в ее обязанности – она готовила необходимые книги и тетради для утренних занятий с Андрюшей, проверяла, как прислуга убрала учебную комнату, все ли на месте. Даже в свои выходные она продолжала следовать давней привычке.

 Но этим воскресным утром она проснулась позже обычного и ей совсем не хотелось вставать. Яркие косые лучи летнего солнца пробивались через кисейные занавески и ровными янтарными бликами ложились на паркетный пол.

 Девушка еще немного понежилась в постели. Вчерашний вечер оставил приятное воспоминание, несмотря на не очень удачное начало и ее скромный, не соответствующий случаю, туалет.

 Какой приятный и деликатный человек князь Апухтин, утонченный ценитель живописи. Веселый и галантный кавалер. Он умеет сказать вычурный комплимент, но это получается у него забавно и искренне. С ним так легко и приятно беседовать. Его не смутило, что Екатерина всего лишь гувернантка в доме барона.

 Эвелину Розенфельд от этого откровенно покоробило… Какие разные взгляды, а ведь оба представители благородных дворянских родов.

 И Генрих Александрович ее очень поддержал и ободрил. Он, конечно, светский повеса, но, по крайней мере, не сноб, как банкир и его семейство. С Екатериной он ведет себя почтительно, а его личная жизнь ее совсем не касается и не интересует. Какое ей дело до этого холодного аристократа - они только знакомые, ничего более.

 Если он сможет помочь с работой, она будет искренне ему признательна, и только. Вряд ли Генрих Александрович захочет получить от нее что-то большее… После своих роскошных любовниц он не станет обращать внимание на скромную гувернантку.

 И это для нее очень хорошо. Она слишком дорожит своей репутацией. Ведь это практически все, что у нее есть. Она не станет рисковать ею и попадать в сомнительные ситуации с богатыми ловеласами.

 Старый барон пригласил Екатерину на вечер, и она ему была очень благодарна. Она прекрасно провела время. Александр Львович очень милый и внимательный. Ее благодетель. Где бы она была сейчас без него? Вышла бы замуж за Алексея без любви и мучила себя и его?

 Все-таки какие замечательные люди ее окружают! На душе у девушки было хорошо и радостно. Ей хотелось раскинуть руки, запрокинуть голову и закружиться  по комнате в танце. Но она не стала этого делать - ребячество, давно пора повзрослеть. Однако девушка снова и снова с удовольствием вспоминала прошедший вечер.

 Вчерашний званый ужин совсем не походил на балы, на которых Екатерина присутствовала, будучи еще институткой. И он ей очень понравился, несмотря на косые взгляды некоторых гостей. Наверное, все зависит от людей, которые  находятся рядом. Можно прекрасно чувствовать себя в скромном платье среди знатных особ, если ощущаешь поддержку добрых знакомых... 

 Но скоро она покинет дом барона, будет учиться и работать. Так что, видимо это ее последний выход в свет, если так вообще можно назвать вчерашний вечер. Вряд ли у нее будет свободное время и лишние деньги на такое праздное времяпровождение. Да и неизвестно, попадет ли она еще когда-нибудь в высшее общество, тем более что девушка туда и не стремилась.

 Екатерина спустилась в столовую, чтобы выпить кофе и позавтракать. Не успела она налить себе чашку, как вошла горничная с огромным букетом белоснежных роз:

 -  Екатерина Павловна, Вам сегодня утром прислали.

 Розы были свежи и источали нежный аромат. Капельки росы блестели на их упругих лепестках.

 - Мне? От кого? -  Екатерина увидела визитку в букете и прочитала: «Князь Апухтин Сергей Сергеевич», а на обороте: «Уважаемой Екатерин Павловне с поклоном и пожеланием доброго утра от ее верного слуги и преданного друга. P.S. Луну и звезды пришлю чуть позже…»  Девушка удивленно и радостно улыбнулась -  это была приятная неожиданность. 

 «Какой галантный! – Подумала Екатерина, поднося прохладный букет к лицу и вдыхая тонкий аромат роз. - Прекрасные цветы... Хотя все это пустое, пора думать о поступлении в Университет, а не витать в облаках». Но такое внимание князя не могло не льстить.

  - Аннушка, отнеси букет, пожалуйста, ко мне в комнату и поставь в вазу, - она передала букет горничной.

 Девушка налила себе ароматный кофе. Немного сливок смягчили изысканную горечь напитка. Екатерина вышла на веранду. Держа кончиками тонких пальцев маленькую фарфоровую чашку и блюдце, она с удовольствием небольшими глоточками пила кофе и смотрела в утреннюю туманную даль. День начинался замечательно, и ничто не могло его испортить.

 Ближе к полудню пришел Генрих, и предложил пройтись по парку, так как не хотел, чтобы им помешали. Высокие вековые липы делали аллею сумрачной и загадочной даже в солнечный день. Летний ветер тихо шумел в кронах, а тонкий сладкий аромат цветущих деревьев наполнял воздух.

 По бокам темной аллеи белели мраморные античные статуи, привезенные из Италии и Греции несколькими поколениями фон Бергов.

 Генрих и Екатерина шли молча. Тропинка повернула к обрыву, и они вышли на залитый солнцем свежескошенный луг. Екатерина вдыхала аромат разнотравья и наслаждалась тишиной. Они подошли к ротонде на краю обрыва.

Глава 7

 Екатерина ушла, а Генрих остался в беседке, чтобы еще раз продумать, что и как говорить отцу. Он закурил, но тут же с досадой загасил сигару – давно пора бросить эту вредную привычку! Смутные сомнения шевелились где-то в дальних закоулках его ледяной души. Стоит ли вообще все это затевать. Ради чего столько усилий?

 Может, просто сказать отцу, что он никогда не жениться на Эвелине. И будь что будет. Даже если отец выгонит его из дома и лишит наследства, нищим он все равно не станет. Будет меньше появляться в свете. Возможно, Полина его бросит. Но все это вполне можно пережить.

 С другой стороны, менять привычный образ жизни Генриху очень не хотелось. Все таки Полина очень хороша, второй такой нет… И без балов и театров тоже станет тоскливо. Нельзя же все время только работать.  

 Светский повеса снова задумчиво прошелся по беседке и сорвал крупный цветок махрового шиповника, обвившего мраморную колонну. Он вдохнул его сладковатый аромат и почему то подумал о Екатерине.

 Наивная девушка, которая должна стать орудием в его эгоистичном замысле. Он использует ее и заплатит ей, как платят продажным женщинам. И не важно, какие услуги они оказывают. В этом было что-то неправильное, подлое и мелкое. Но он с досадой отогнал от себя мысли, которые могли остановить его и помещать в выполнении задуманного плана.

 Генрих смял цветок и рассыпал его лепестки. Они дождем упали к его ногам, и их вид вызвал в нем странное чувство легкого сожаления.               

 Да-а, можно легко морочить голову даме или девице, пылко объясняясь ей в любви. Легко сказать: «Вы прелестны, как утренняя роза! Кстати, у меня в спальне висит прекрасное полотно неизвестного живописца «Амур, собирающий розы в саду короля Генриха Французского для Дианы де Пуатье». Не желаете взглянуть?» Все просто и понятно, он – Генрих – безумно влюблен, а дама может сама решать, хочет она стать на некоторое время Дианой де Пуатье или нет. «Да», - прекрасно, все довольны. «Нет» - ну, воля Ваша.

 Но объяснить отцу искренность своих чувств, убедить его в том,  что любовь Генриха и Екатерины взаимна и чиста – поистине непростая задача. Генрих влюблялся не раз и не два. Он увлекался, но на долго этого чувства не хватало.

 От него начинали требовать невозможного – либо предложения руки и сердца, либо верности навек и постоянных клятв в своей преданности – если дама уже была замужем. И то и другое было для Генриха неприемлемо. Надо отдать должное - молодой аристократ никогда не обманывал своих возлюбленных – кроме денег он ничего им не обещал и не изменял, пока они были вместе.

 Когда одна дама сердца ему надоедала или становилась навязчивой – он рвал с ней все отношения и искал другую избранницу. Иметь сразу несколько любовниц Генрих считал непорядочным – у него были своеобразные понятия о морали. Девочки мадам Лулу в счет, естественно не шли.

 Со своей нынешней возлюбленной он не расставался уже три года только потому, что она не устраивала сцен ревности, не закатывала истерик и не требовала узаконить их отношения. Ее пока вполне удовлетворяло безумно высокое содержание, получаемое от фон Берга.

 Они оба были амбициозны, эгоистичны, любили роскошь и это их сближало. Полина была молода и красива, с ней не стыдно появиться в обществе и Генриху это льстило. К тому же она была вдова и их свободные отношения никого сильно не шокировали. По правде  сказать, Генриха вообще не волновало мнение о нем окружающих.

 Но теперь надо было притвориться пылко влюбленным в невинную девушку. Как это должно выглядеть, Генрих знал весьма приблизительно. После многочисленных бурных романов его готовность жениться на Екатерине не должна была казаться отцу абсурдной. Ведь раньше его не посещало безумное желание свить семейное гнездо…

 Мысленно Генрих еще раз прокрутил в голове все фразы, которые придумал и пожалел, что никогда не принимал участие в домашних спектаклях помещика Кудрявцева. Однако все получалось довольно складно и убедительно. «Главное, побольше искренности в словах и смирения во взоре. Ну, что ж, пора действовать!» - Молодой повеса решил, что вполне готов к важному разговору.    

 Он не стал ждать вечера, а сразу пошел к отцу. Тот встретил его на веранде. Борзая вилась у ног барона, но радостно бросились навстречу Генриху. Она преданно виляла хвостом и ластилась к молодому аристократу. Старый барон был хмур и задумчив. Они прошли в кабинет, и теперь уже Генрих плотно закрыл двери.

  – Ну, что, принял решение? – Строго спросил барон сына.             

  – Вы по-прежнему хотите моей женитьбы на Эвелине? - Генрих еще питал слабую надежду, что отец передумал.            

  - Я задал вопрос, отвечай, - барон был сердит.       

  – Нет, я не могу жениться на девице Розенфельд, и на это есть причина. - Генрих ласково потрепал по загривку борзую.

  - Какая, позволь у тебя узнать? - Отец раздражался все больше и больше.

Глава 8

Оттягивать разговор с Екатериной было бессмысленно. До вечера желательно все закончить. Генрих пошел ее искать, стараясь не думать о том, что его ждет в ближайшее время.

 Совесть редко мучила молодого повесу. Он вообще не мог вспомнить, когда это было в последний раз. Видимо, в детстве, когда он подложил жабу в сумочку графини Вороновой. Она тогда едва не умерла от ужаса и громко визжала, забравшись с ногами на кресло, а ему было очень стыдно. Папенька сначала смеялся, он потом разгневался. Мальчика на неделю лишили сладкого, и он очень страдал.

 Детские впечатления самые сильные. Видимо именно поэтому наследник оружейной империи очень любил сладкое и даже кофе пил с сахаром.

 Но теперь сомнения закрались в его душу, и что-то давно забытое начинало потихоньку терзать его и глодать изнутри.

 Он так легко оклеветал невинную девушку в газах отца. Назвал ее своей любовницей. И все ради того, чтобы сохранить привычный образ жизни. Безусловно, он с лихвой компенсирует все причиненные ей неудобства.

 Да и что такого страшного в том, что она его якобы любовница? С какой стати это вообще должно ее возмущать. Почему благовоспитанных девиц пугает даже само это слово «любовница»? Он молод, привлекателен, богат, наконец. Вполне можно представить, что она искренне увлеклась им. Другие же увлекались.

 И почему большинство девиц непременно хотят замуж? Екатерина замуж в ближайшее время не собирается. Она так сама сказала, ну, или дала об этом понять - ее цель, учеба, а не семья. Тогда теоретически ничего особенного в том, что она могла стать его любовницей нет.

 И вообще, какая разница - фальшивая невеста или фальшивая любовница? Это всего лишь слова, и ничего более. «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». - Вспомнил Генрих бессметного Шекспира. А ведь тот знал, что говорил.

 Екатерина так и останется чистой и непорочной девушкой, как ее не назови. Все равно это только невинная ложь, не более. Никто же не собирается объявлять о ее «беременности» во всеуслышание. Так не все ли равно, как ей называться. Просто надо доходчиво объяснить это девушке, и инцидент будет исчерпан. Жаль, но она вряд ли это поймет...  

 Генрих прекрасно отдавал себе отчет в том, что все его доводы хороши только для него самого. К тому же логика у женщин своеобразная. А у девиц ее вообще нет.

 Хотя конечно, разница между невестой и любовницей все-таки есть и немалая… Особенно если любовница еще и беременна…    

 Девушка сидела в гостиной и читала свою «Магическую ботанику». Услышав его шаги, он вздрогнула, и чуть не выронила из рук книгу. Она была напряжена до предела. Генрих ободряюще ей улыбнулся, правда, выглядело это несколько натянуто. Она устремила на него глаза, полные ужаса.

 – Все прошло нормально, - успокоил ее Генрих, стараясь раньше времени не вызвать лишних вопросов. - Давайте пройдемся по парку, надо обговорить детали. Отец хочет видеть нас вечером. Нам желательно выглядеть влюбленными и счастливыми.   

 – Я уже жалею, что согласилась, - призналась Екатерина, продолжая с ужасом глядеть на Генриха.    

 – Теперь поздно что-то менять. Все сложилось неплохо. Отец не гневается. На Вас, по крайней мере, - он старался придать своему голосу уверенность, но от девушки не ускользнула напряженность в его словах.

 На этот раз Генрих повел девушку в самый отдаленный уголок парка, в полуразрушенный старинный павильон не берегу пруда. Он не знал, как поведет себя Екатерина, но предполагал, что проклятий, упреков, а возможно, и громких криков в свой адрес услышит немало.

 – Отец одобрил нашу помолвку, - начал Генрих издалека, невольно стараясь оттянуть неприятный момент. -  В ближайшее время я положу на Ваш счет в банке оговоренную сумму или выдам Вам наличные. Как пожелаете. Кроме того я добавлю еще столько же за непредвиденный поворот нашего плана.   

 – Вашего плана, - поправила его Екатерина. – Итак, что за поворот?  

 Генрих замялся, и стал думать, как бы поделикатнее объяснить возникшую проблему.   

 - Ну, говорите же! – Поторопила его девушка.          

  Генрих продолжал тянуть время. Хотя прекрасно понимал, что это не имеет смысла, и буря неумолимо приближается:

 -  Отец очень высокого мнения о Вас... Так же как и я, - поспешно добавил он.  

 – Это Вы уже говорили утром, - она начала беспокоиться. – В чем дело?        

  - Отец считает, что я недостоин Вас. С этим тоже не поспоришь… - Молодой повеса неподдельно вздохнул.

  – Довольно ходить кругами! Что не так? - Ее нетерпение нарастало с каждой минутой.     

 – Он хотел отговорить Вас от опрометчивого шага связать со мной свою жизнь….      

Глава 9

 Екатерина почти бежала по парку. Ее сердце бешено колотилось, в горле стоял комок и не давал дышать. Девушка начала задыхаться. На ступенях особняка она остановилась и судорожно глотнула воздух. Она чувствовала слабость, голова кружилась, а в висках стучало. Екатерина оглянулась по сторонам, а потом бесшумно, как воровка, осторожно открыла дверь и проскользнула в дом.

 Оглядываясь, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза, особенно барону, она бесшумно кралась по коридору и лестнице, вздрагивая при каждом шорохи или скрипе. Она пугалась собственной тени, а ее тихие шаги, раздавались в ушах громким звуком.

 Наконец, она добралась до своих комнат и заперла дверь.

 Здесь она смогла дать волю своим чувствам. Девушка упала на кровать, зарылась головой в подушку и разрыдалась в голос. Плакала она долго. Ей было жалко себя, старого барона, которого она так подло обманула,  Андрюшу, которого теперь не увидит.

 Она оплакивала свой позор и свою утраченную честь, будто и правда была беременна от Генриха. Ей казалось, что все уже знают о ее участии в грязной афере. Екатерина чувствовала себя очень подлой и очень несчастной. 

 «Как же прав был Алеша! Как я могла пойти на поводу этого негодяя и подлеца! Какая я дура! Милый, милый Алеша, он, возможно, поверит мне и поймет! Он сможет утешить меня и скажет, как правильно поступить… Надо поговорить с ним… Нет, нет, нельзя! Он, конечно же, вызовет Генриха не дуэль, и этот гнусный тип убьет Алексея. Что же делать, как из этого выбраться, с кем поделиться и попросить совет? Как хорошо начинался день, и как теперь все ужасно. Зачем, зачем я на это согласилась? Чего мне не хватало? Захотела легких денег! Дура, вот дура! Я же знала, что из себя представляет этот прохвост! Ну почему я ему поверила! Так меня оклеветать в глазах барона! Я - одна из его любовниц! Да еще и беременная!!! Смешал меня с грязью! Как же я его ненавижу!!!» - Ее мысли лихорадочно метались и искали выхода.

 Запоздалое раскаяние было бесполезно и не приносило облегчения. Безысходность сменялась злостью, а злость жалостью. Ненависть к Генриху была так велика, что хотелось его убить. Нет, не убить, искалечить… Чтобы он долго мучился…

 У него нет ни малейшего представления о порядочности. Для него честь девушки - пустые, ничего не значащие слова. Да и откуда ему знать, как это важно для Екатерины. Она для него никто и ничем не лучше продажных женщин, с которыми он развлекается.

 И он прав - она же согласилась принять его план и взять деньги. Так что она такая же, как этот негодяй - обычная аферистка, жадная и подлая.

 Слезы не унимались, отчаяние тоже. Мысли в голове путались. Сколько времени это продолжалось, девушка не знала. Наконец она села на кровати, попыталась успокоиться и мыслить без эмоций и разумно, несколько это было возможно в данной ситуации.

 Генрих сказал, что барон не гневается. Значит, их подлый план удался. И Генрих прав – Рубикон перейден. Уже ничего не изменить. Надо доиграть до конца. Главное это выдержать.

 А потом она найдет способ загладить свой ужасный поступок перед бароном. Ну а Генриха она будет презирать, и ненавидеть всю жизнь. До мести она не опустится, нет, это ниже ее достоинства. А деньги этого подлеца возьмет – хоть какая-то компенсация за ее позор и унижение.

 Екатерина пошла в ванную комнату. Девушка посмотрела в зеркало и ужаснулась – веки опухли от слез, лицо было бледно и покрылось красными пятнами. Ее всю трясло. Волосы растрепались и торчали в разные стороны. Она походила на кикимору или бабу-ягу.

 Но внешний вид сейчас меньше всего волновал девушку. Ей хотелось спрятаться от всего мира, а это было невозможно. Жизнь продолжалась, и надо было двигаться дальше, хочет она того, или нет.

 Екатерина наполнила ванну горячей водой и налила успокоительный настой из трав. В помещении терпко запахло жасмином и гвоздикой. Затем щедро насыпала порошка, который когда-то готовила сама для придания сил и свежести и легла в ванну, чтобы согреться и набраться сил.

 Слезы непроизвольно продолжали бежать по ее щекам. Каждый раз, когда она начинала жалеть себя, она снова начинала плакать тихо и безутешно. Прошло много времени, вода в ванной остыла, но Екатерина пришла в себя и хоть немного успокоилась.

 На душе у девушки было по-прежнему гадко. Она не могла без отвращения думать о Генрихе. Но и себя она не переставала винить, ведь ее никто силой не принуждал соглашаться. Она прекрасно отдавала себе отчет, что это неправильно.

 Конечно, девушка не могла предположить, что все так обернется. Но не трудно было догадаться, что что-то может пойти не так. Теперь поздно искать себе оправданий, время вспять не повернешь…

 Екатерина оделась и начала приводить себя в порядок. Глаза были красные, с этим ничего поделать было нельзя. Пятна на лице прошли – помогли освежающие гранулы, но необыкновенная бледность заливала его.

 Вполне можно списать это на беременность. На беременность! Какой же он все-таки мерзавец! Девушка снова начала злиться на Генриха и его аферу. И ей снова захотелось его ударить. Как он сильно схватил ее за руку! На запястье остался синяк - как браслет. Грубиян, посмевший угрожать ей! Мало она его укусила. Девушка никак не могла унять свою бессильную злость, переходившую в отчаяние.