Навечно Ваша...

Глава 1

Навечно Ваша…

«Так каждый из нас по-своему любит и ненавидит,

и эта любовь, и эта ненависть отражает всю нашу личность».

Анри Бергсон

Глава 1

Вестник Империи

10 ноября 1896 года

Брайбургский вампир вновь обвел полицию вокруг пальца

Сегодня ранним утром в городском парке Брайбурга было найдено тело леди Юлианны, младшей дочери барона Пальфи. Леди лежала на скамье на одной из центральных аллей. Обнаруживший ее уборщик даже не сразу понял, что девушка мертва.

«Как живая, натурально, как живая! Бледная только – ни кровиночки в лице. Я ж думал: подурнело барыньке, со всем уважением за плечико ее, а она уж холодная! Молоденькая барынька совсем, жалко», - сообщил нашему корреспонденту служитель парка, обнаруживший леди Юлианну.

В городской парк была немедленно вызвана полиция. По сведениям наших источников в полицейском морге – никаких травм или повреждений внутренних органов вновь не обнаружено, тем не менее, тело загадочным образом полностью обескровлено, как и во всех предыдущих случаях.

Таким образом, леди Юлианна стала третьей найденной жертвой неизвестного преступника, получившего прозвище «Брайбургский вампир» за свою феноменальную неуловимость и невероятный способ убийства.

Напоминаем, что уже пять юных леди из благородных семейств Империи похищены этим монстром из собственных спален, а приставленная к девушкам прислуга ничего не видела и не слышала. Судьба трех похищенных уже известна, но вампир держит в заточении еще двух юных леди.

Доколе полиция будет попустительствовать этим жутким преступлениям? Доколе мы все, неравнодушные граждане, будем…

Рука в перчатке из дорогой кожи смяла газету и брезгливо отбросила комок в сторону.

Стаду невежд, сколькими бы богатствами они ни обладали, никогда не понять истинной свободы. Они только и умеют, что ходить по кругу и обмениваться фальшивыми улыбками. И лишь избранным доведется узнать, как самая дерзкая мечта становится реальностью, а рутина – изысканным удовольствием. Но чтобы много получить, нужно много отдать.

***

Брайбург, ноябрь 1896 года

Особняк со львами

Столичный особняк герцога Веллегарда затейливостью формы и декора напоминал табакерку. Восьмиугольная башенка с чешуйчатой черной кровлей, высокие колонны, полуобнаженные кариатиды и мраморные статуи львов, грозно озирающих улицу, притягивали взоры досужих зевак. Поговаривали, что внутреннее убранство дома отличается еще большей экзотичностью, а по саду, скрытому от глаз прохожих несколькими флигелями, разгуливает самый настоящий живой лев.

Подтвердить или же опровергнуть эти слухи не удавалось даже вездесущим репортерам «Вестника Империи» - слишком мало людей за последние шестнадцать лет переступали порог «Особняка со львами».

…Леди Флоренция отложила перьевую ручку и устало встряхнула кистями. Принято считать, будто жизнь благородных дам беззаботна и бессмысленна, и самой большой проблемой для них становится выбор бального платья, однако насыщенность рабочего графика леди Флоренции могла бы ввести в ступор даже директора Имперского банка. Вот и сегодня все уже разошлись по опочивальням, а она все еще сидела в небольшом кабинетике на первом этаже, составляя распоряжения для многочисленных управляющих.

Поправив прическу, леди Флоренция подхватила со стола толстую стопку аккуратно запечатанных конвертов и щелкнула выключателем лампы. Всю эту корреспонденцию надлежало оставить на специальном столике в холле. Утром письма будут отправлены адресатам, а пока леди внимательно оглядывала все помещения, через которые проходила, привычно проверяя усердность горничных.

У лестницы, ведущей на второй этаж, леди Флоренция задержалась, встретившись взглядом с дамой, неподвижно застывшей в резной раме. Если бы не вышедшее из моды пару десятков лет назад платье, девушка могла бы использовать изображение в качестве зеркала: изящное сложение, горделивая осанка, пышные темные волосы, прозрачные зеленые глаза, белоснежная кожа – все это Флоренция унаследовала от матери, запечатленной на портрете самим Ласло.

Матери она почти не помнила. В памяти остались лишь шелест юбки да сладковатый аромат туберозы – флакончик этих духов до сих пор стоял на туалетном столике Флоренции. Когда ей хотелось почувствовать себя беззаботной маленькой девочкой, она с удовольствием вдыхала любимый аромат матери и словно переносилась в счастливое детство.

Филипп Кальман, нынешний герцог Веллегард, и леди Флора Андрада полюбили друг друга с первого взгляда. Молодым людям сказочно повезло: оба семейства благословили их союз.

Герцогская чета жила в любви, согласии и довольстве, и лишь одно омрачало их брак: Господь не послал им наследника. В первый же год супружества у счастливой пары родилась дочь, названная в честь матери – Флоренцией, и после этого герцогиня никак не могла понести.

Были перепробованы все средства, от поездок на воды до кровопусканий, и, наконец, интенсивное лечение принесло свои плоды: через четыре года после рождения леди Флоренции на свет появилась ее сестра - Гвендолен, а спустя еще два года родился и наследник - Бернард.

Глава 2

Глава 2

Брайбург, ноябрь 1896 года

Особняк со львами

- Флосси, это… это невероятно!

Посреди элегантной гостиной, выдержанной в бежевых тонах, стояла леди Флоренция, облаченная в бальное платье, расшитое бело-золотыми ветвями лилий, прихотливо извивающимися по черному бархату от нарядной берты до самого кончика шлейфа. Ее сестра совершенно по-детски прижала ладошки к щекам, восхищенно рассматривая изысканный наряд.

- Но, Флосси, черное… Ты ведь не замужем… - широко распахнутые глаза девочки выражали такую смесь ужаса и восторга, что Флоренция с трудом подавила желание рассмеяться.

- Зато мне к лицу черный, и бордовый, и другие насыщенные глубокие цвета, а от белых рюшечек я устала еще шесть сезонов назад.

- Тебе вообще все к лицу! – горячо заверила Венди, еще раз обходя вокруг старшей сестры. – За такое платье можно продать душу! А я бы согласилась на любые рюшечки, лишь бы меня тоже взяли на бал. Если бы ты знала, как я тебе завидую! Это нехорошо, но я ничего не могу с собой поделать: я так устала все время сидеть дома! - губки девочки дрогнули, и Флоренция поспешила обнять готовую разрыдаться сестренку.

- Венди, милая, ты же знаешь, что тебе нельзя! Ты начинаешь задыхаться, стоит тебе лишь пересечь лужайку, и падаешь в обморок после пары фигур в контрдансе, а от шума и духоты у тебя болят виски. Ну, не плачь, а-то тебе до утра будет дурно.

- Знаю. Все знаю. И болеть я тоже ужасно устала. Прости, я сейчас успокоюсь. Пусти, платье помнешь – жалко же, - девочка отстранилась, смахивая со щек успевшие пролиться слезинки. – Сейчас подышу, и все пройдет, - Венди начала обмахиваться руками и глубоко втягивать воздух ртом.

Флоренция тут же схватила со столика веер из черных перьев и тоже присоединилась к обмахиванию разгоряченного лица сестры:

- Знаешь, что мы сделаем? Завтра, после визитов, я заеду в кондитерскую и привезу тебе огромную коробку засахаренных слив…

- И драже с тмином! – поспешно вставила Венди.

- И драже с тмином, - улыбнулась девушка в ответ. – А потом мы прикажем сделать оранжад, позовем Бернарда и папеньку, и устроим танцы прямо здесь. У нас будет свой маленький бал!

- Я веду себя как ребенок, да? – серьезно спросила Венди.

- Да ты и есть еще ребенок.

- Ты с четырнадцати лет стала заниматься бумагами и всякими серьезными вещами.

- Так получилось…

- Флоренция, ты готова? – дверь отворилась, пропуская герцога Веллегарда. – Чудесно выглядишь, милая! Венди? Ты почему еще не спишь?

- Уже иду, папенька! – младшая дочка торопливо сделала реверанс. - Хотела увидеть новое платье Флосси.

- Тебе вредно переутомляться, малышка. Иди скорее к себе, - герцог поцеловал девочку в лоб и подал руку старшей дочери.

Наблюдая через оконце кареты за проплывающими мимо фонарями, леди Флоренция думала о сестре. Гвендолен всегда была чувствительной девочкой и отличалась переменчивым настроением, но в последнее время стала совсем нервной. И неудивительно после леденящих кровь новостей о «Брайбургском вампире».

Ни с кем из похищенных девушек Флоренция не водила знакомства, поскольку все они жили замкнуто и не посещали светских мероприятий. Хотя девушки происходили из аристократических семейств, у каждой из них имелись серьезные физические недостатки, не позволяющие рассчитывать на замужество. Родня попросту скрывала бедняжек от внимания злоязыких сплетниц. К примеру, обнаруженная недавно в городском парке дочь барона Пальфи уродилась кривобокой. И эта особенность жертв таинственного похитителя внушала надежду, что семью герцога Веллегарда «Брайбургский вампир» обойдет стороной. Флоренция была совершенно здорова и пользовалась успехом у мужчин, а Венди, несмотря на слабое здоровье, обладала прелестным личиком и роскошными волосами, но из-за болезненной худобы и малого роста выглядела существенно младше своих лет.

Гвендолен недавно исполнилось восемнадцать, и ее следовало бы представить ко двору, но герцог решил повременить с дебютом младшей дочери. Флоренция решение отца поддерживала: сестренка не выдержала бы многочасового приема. Единственное, чем Венди могла заниматься часами, это рисовать. У малышки был настоящий талант, и Флоренция всегда жалела, что сестру нельзя отвезти учиться в Италию – врачи категорически возражали против смены климата.

- Ты чем-то расстроена, Флосси? – голос герцога прозвучал неожиданно мягко.

- Нет, я просто думаю о Венди, - поспешила отозваться Флоренция. – Она переживает из-за дебюта.

- Будем надеяться, что за зиму она достаточно окрепнет.

«Ты и сам понимаешь, насколько мала эта вероятность, отец», - подумала Флоренция, но говорить ничего не стала.

Ее собственный дебют был ознаменован грандиозным скандалом: восемь лет назад герцог Веллегард вернулся в Брайбург из добровольного затворничества и сразу же представил ко двору свою четырнадцатилетнюю дочь. По всеобщему мнению, подобная поспешность являлась вопиющим нарушением приличий. Но герцог этим не ограничился. Словно стремясь попрать все традиции Империи, он объявил, что не желает выдавать дочерей замуж до совершеннолетия своего сына - Бернарда. Скандализованные столпы общества пытались убедить герцога, что столь эксцентричное решение лишает его старшую дочь надежды на счастье, но тот был непреклонен.

Глава 3

Глава 3

Гидеон анн Марк, герцог Иссенский, прибыл на бал ближе к полуночи, когда веселье было в самом разгаре. Вряд ли он пропустил что-то интересное, ведь нынешний «a la russe» у графа Ромни мало чем отличался от множества таких же, стилизованных под иноземную диковинку сезонных балов и маскарадов.

Поднимаясь по мраморной лестнице, Гидеон равнодушно поглядывал по сторонам. С годами ему все меньше хотелось тратить время на бессмысленную шумную толкотню. Особенно если визит носил чисто формальный характер, а устроитель помпезного веселья вызывал у анн Марка стойкую антипатию. Виктор Делорен когда-то считался учеником старого герцога Иссенского, и дед отзывался о нем с одобрением, которого Гидеон в свой адрес так и не услышал. Воспоминания о тех временах давно перестали ранить, но все еще отдавались ноющей болью в плече, серьезно поврежденном в потасовке с Виктором. Но и противнику тогда досталось.

- Ваша Светлость, приветствую вас!

- О, герцог, так слухи о вашем возвращении - правда!

- Дорогой анн Марк, как же давно вы не радовали нас вашим присутствием!

- Непременно приезжайте к нам на обед, Ваша Светлость!

- Ах, уже сгораю от нетерпения услышать ваши невероятные рассказы о путешествиях!

В хоре льстивых голосов сквозь шквал фальшивой восторженности едва слышались нотки искреннего любопытства. Гидеон на ходу отвечал на приветствия, не всматриваясь в лица обращавшихся к нему людей. Герцог намеревался сразу отправиться к карточному столу и сыграть партию-другую в вист и остановился лишь для того, чтобы перекинуться парой слов с маркизом Фери.

- Охота в вашем поместье, пожалуй, единственное развлечение, по которому я скучал в долгом путешествии, милорд, - признался анн Марк.

- Весьма польщен, Ваша Светлость, - вежливая улыбка ничуть не смягчила резкие черты высокомерного лица маркиза. – Рад, что пребывание в моем поместье доставило вам удовольствие.

- Фантастическое место! Не устану повторять, что вы сотворили невероятное, превратив непроходимую местность в сказочные чертоги. Сказка, правда, немного мрачноватая, но тем более завораживающая. Если бы в Империи нашлись еще подобные места, я бы последовал вашему примеру и скупил там земли, чтобы построить нечто подобное.

- А пока вы не осуществили это, буду рад снова принимать вас у себя, - собеседник сопроводил сказанное вежливым наклоном головы.

За долгое путешествие Гидеон отвык от столпотворений, от шума и суеты. Его не тянуло снова бросаться во все это с головой. Возможно, пройдет время, и он снова почувствует прежний вкус к светской жизни, но сейчас герцог ощущал себя скованным условностями, от которых тянуло избавиться, как от тесных ботинок.

Население Империи будто увеличилось в разы. От толпы не спасало ни поместье в пригороде Брайбурга, ни особняк на побережье, в котором еще несколько лет назад можно было провести пару-тройку приятных дней, выйти на яхте в море и прогуляться, любуясь просторами. Но всего за десяток лет загородный отдых вошел в Империи в моду, и попытки найти тишину и уединение оказывались тщетными. Выезжавшие из столицы повсеместно закатывали шумные кутежи, а в бухте невозможно было протолкнуться из-за снующих яхт и прогулочных судов.

Пока что в Империи гармонично соединить дикую природу и современные удобства удалось только маркизу Фери, который несколько лет назад скупил практически дикие земли у Северной горной гряды, знаменитые своими лесами и минеральными источниками, и выстроил там роскошное поместье и курортный отель.

Дед часто говорил, что в этой жизни надо уметь красиво заимствовать и видоизменять, посему, вдохновленный успешным проектом Фери, Гидеон всерьез задумался о восстановлении старого замка на Западном мысе. Недурно было бы переехать туда, лишь по необходимости наведываясь в столицу.

Раскланявшись с маркизом, анн Марк направился к буфету. Взял стакан чуть сладковатого и пряного черносмородинового напитка, сделал глоток, скользнув взглядом по толпе, и заметил молодую женщину с копной темных волос, в черном бархатном платье, расшитом мягко переливающимся серебром. Изящную женскую фигуру будто охватывала ниспадающая шлейфом непроглядная ночная тьма и обвивали гибкие тонкие побеги морозных лилий, с подола тянущиеся к хрупкому стану. Наряд подчеркивал белизну кожи леди и выделялся в толпе среди россыпи леденцово-пастельных платьев прочих дам. Гидеон вдруг подумал, что безупречная, гладкая как шелк кожа этой явно не дебютантки имеет аромат и вкус, схожий с тем, что он сейчас ощущал во рту.

В герцоге, похоже, пробудился дикарь, безвозвратно погубивший поэта, едва успевшего родиться.

Леди показалась анн Марку смутно знакомой, но вспомнить ее имени он не мог. Её сопровождал мужчина в годах. Муж? Отец? Он стоял, повернувшись к герцогу спиной, и беседовал с кем-то. Гидеон же скользил взглядом по линии точеного профиля молодой женщины. Пышная прическа и изящная шея делали ее похожей на цветок. В голове, из глубин прошлого возникло имя Гортензия. Но той сейчас уже под сорок, и она была блондинкой. Вроде бы.

Погруженный в созерцательную отстраненность, анн Марк неспешно потягивал напиток. Прикончив черносмородиновое зелье, поставил пустой стакан на поднос оказавшегося рядом лакея, развернулся и…

Начищенный до зеркального блеска ботинок герцога припечатал к полу шлейф платья проходящей мимо дамы. Той самой, которую Гидеон разглядывал пять минут назад и сравнивал то ли с гортензией, то ли с маргариткой.

Глава 4

Глава 4

Герцог вел себя предельно странно: стоял столбом и даже не пытался поддерживать светскую беседу, но и уйти по своим делам не спешил. Кинув вокруг пару взглядов в перерывах между глотками яркого ализаринового напитка, Флоренция разгадала причину необычного поведения анн Марка и едва не расхохоталась. Все незамужние девицы в зале яростно обмахивались веерами, оглаживая широкоплечую фигуру самого ценного приза брайбургской ярмарки невест плотоядными взорами, но впитанные с молоком кормилиц правила этикета не позволяли барышням прерывать чужой разговор. В данном случае герцог просто воспользовался единственной в зале женщиной, точно не имеющей на него матримониальных планов, чтобы отдохнуть от охотящихся на женихов красавиц.

Не он первый, не он, надо полагать, и последний.

Раньше Флоренция часто задумывалась: зачем мужчины вообще тратят время на общение с нею? В свете множество девушек из семейств со связями и с богатым приданым, которых нет нужды обхаживать полтора десятка лет. Можно получить дивиденды от ухаживаний существенно быстрее. И единственный разумный вывод, к которому она пришла: рядом с ней мужчины просто отдыхали.

За Флоренцией не надзирала армия тетушек, бабушек, кумушек и нянюшек, придирчиво подсчитывающая, сколько и каких именно танцев незадачливый кавалер протанцевал с девушкой, чтобы незамедлительно предъявить счет. В театральной ложе с ней и ее отцом можно спокойно сидеть, не считая минуты, и не опасаясь, что на следующее утро тебя попытаются потащить к алтарю. Не будет оскорбленных. Не будет даже ревности, потому что только наивный провинциал может не знать, что герцог Веллегард не меняет своих решений. Иногда Флоренцию даже тактично просили поддержать в свете подобных провинциалов. Молодым людям нужна протекция точно так же, как и юным дебютанткам. Девушка никогда не отказывалась потанцевать или побеседовать с чьим-то дальним родственником, недавно приехавшим в столицу. За такую любезность и ей не отказывали в ответных просьбах: на организуемых Флоренцией благотворительных базарах никогда не было недостатка в тончайших кружевах и вышивках, а поддерживаемые ею благотворительные фонды не испытывали недостатка в пожертвованиях.

Временами герцогская дочка сама себе казалась заводной куклой, чей механизм предназначен для выполнения танцевальных па и произнесения нескольких уместных фраз. Возможно, потому ее и перестали радовать светские мероприятия – Флоренция давно уже не ждала от них никаких неожиданностей.

Приглашение на танец от лорда Иссенского лишь убедило Флоренцию в верности предыдущих выводов. Вопреки всем правилам этикета, она редко приезжала на бал с незаполненной книжечкой, но сейчас даже не стала в нее заглядывать, чтобы выяснить, какие танцы успела кому пообещать. Ей нужен всего один танец, чтобы выразить почтение хозяину дома, а потом можно будет с чистой совестью откланяться, сославшись на мигрень.

Соглашаясь на внезапное приглашение герцога, Флоренция мысленно просчитывала свои действия: «Даже если ближайший танец уже за кем-то зарезервирован, то почему моего кавалера еще нет рядом? В случае если этот гипотетический кавалер все же соизволит появиться, ему придется меня извинить: ах, юные леди порой так рассеяны, так рассеяны! В конце концов, не так уж он и пострадает: не невесту же у него из-под носа уводят!»

В бальной зале звучала музыка. Незнакомая, но завораживающе-красивая. Хрупкая девушка извлекала из инструмента на удивление сильные звуки. Казалось, что скрипка поет и плачет человеческим голосом. Кто бы мог подумать, что настолько юное создание может так глубоко чувствовать и так виртуозно играть. Мелодия оборвалась, скрипачка открыла глаза, и Флоренция ощутила легкий укол зависти: неужели когда-то и она взирала на происходящее вокруг такими же широко распахнутыми сияющими глазами? Эфемерное создание с нежно-розовыми щечками было так прелестно и так доверчиво смотрело на собравшихся, вот уж кому к лицу белые рюшечки. Поблагодарив девушку аплодисментами за доставленное удовольствие, Флоренция обратилась к своему спутнику:

- Какая интересная мелодия: будто хрупкие морозные узоры встречаются с нежными весенними бутонами в удивительном танце. И исполнено безукоризненно!

Заиграл оркестр, и леди привычно чуть подтянула шлейф, чтобы подцепить кистью пришитую в обычном месте бархатную петлю, позволяющую не придерживать подол платья рукой во время танца.

Герцог двигался уверенно и плавно, и Флоренция порадовалась, что ей достался опытный партнер, который не оттопчет ноги. Развлекать беседой они друг друга не старались, просто танцевали. Тем неожиданней прозвучали слова герцога:

- Вы позволите задать вам личный и, возможно, несколько бестактный вопрос?

- А вы умеете делать предложения, от которых невозможно отказаться! Я уже заинтригована! Задавайте, но я не обещаю ответить.

- Как скажете, леди Флоренция. Почему при встрече вы сказали мне, что вас нельзя принять за замужнюю даму? Вы, конечно, очень юны, но многие леди выходят замуж лет в восемнадцать.

От неожиданности Флоренция все же рассмеялась: совершенно открыто, слегка откинув голову, и нисколько не заботясь, что могут подумать на этот счет досужие кумушки. Поистине, сегодняшний бал оказался не таким уж и скучным!

- Это невероятно! Мне казалось, что в Брайбурге не найдется человека, который не знал бы ответа на заданный вами вопрос. Здесь нет ни малейшего секрета, но, право, может быть лучше оставить вас в неведении, чтобы вы и дальше были единственным и неповторимым исключением из общего правила?

Глава 5

Глава 5

Абстрактные рассуждения о том, что дома странным образом похожи на людей, незаметно увели Гидеона подальше от игровых столов и суетности бала. Он осматривал особняк, строгой и холодной роскошью напоминающий самого Ромни, пока не обнаружил себя стоящим в одной из галерей то ли второго, то ли третьего этажа. Сюда не долетали звуки музыки, и здесь царило безлюдье.

В неярком свете настенных светильников, не слыша собственных шагов, приглушенных коврами, анн Марк прошелся до конца коридора. Ни одна из закрытых дверей не поддалась, и герцог развернулся по направлению к лестнице.

Юная Ида возникла на этаже из ниоткуда. Она бежала по коридору, отчаянно всхлипывая и оглядываясь, будто за ней гнались. Заметив герцога, девушка остановилась. На заплаканном личике отразилось замешательство.

- Леди Ида, что-то случилось? Могу я вам чем-то помочь? – Гидеон шагнул к ней, но воспитанница графа Ромни отпрянула, как затравленный зверек.

Взгляд ее испуганных глаз заметался по сторонам, и, прежде чем герцог успел что-то сказать, Ида бросилась к ближайшей двери и исчезла за ней.

Всего минуту назад эта дверь, как и все прочие на этаже, была закрыта. Заинтригованный Гидеон последовал за юной скрипачкой и оказался в скудно освещенной комнате. Едва он вошел, дверь за его спиной захлопнулась сама собой и исчезла, словно стертая невидимой рукой. Не осталось и намека на вход: ни пазов, ни вмятин, ни каких-либо слабо проступающих контуров.

И никаких следов Иды Лейбурн, только что заскочившей в эту же дверь.

- Что за чертовщина… - пробормотал Гидеон, с любопытством озираясь. – Леди Ида, вы здесь?

- Леди Ида, вы здесь? – передразнило эхо скрипучим голосом.

Над головой ярче вспыхнуло несколько светильников, и герцог увидел, что его окружают механические куклы всевозможных размеров. Они поворачивали головы и следили за посетителем вполне осмысленными и живыми глазами. Казалось, они сейчас откроют рот и что-то произнесут.

Одна из кукол, изображавшая, видимо, Ковьелло*, именно так и сделала.

- О, герцог, так слухи о вашем возвращении - правда! – дурашливо поклонившись, проскрипел механический болван, точно копируя подобострастные интонации гостей сегодняшнего бала. - Ваша Светлость, приветствуем вас!

И, дребезжа, как посуда в буфете, пропел куплет из старинной песенки про охоту:

«Как во царстве неба

Царствует орёл, –

На земле, где б не был,

Он – стрелок – король».**

Похоже, он наткнулся на одну из многочисленных коллекций графа Ромни. Поговаривали, что во всех своих поместьях он размещал мини-музеи особенных вещиц, в которые редко допускал посетителей. Но те, кто оказывался среди избранных гостей, с восторгом рассказывали о сложных механизмах различных устройств непонятного назначения, об оживших картинах, скульптурах, детских и вовсе не предназначенных для детей игрушках.

Одна из механических марионеток склонилась в глубоком реверансе. Другая по-военному отдала честь. А третья протянула руку, указывая на стену с огромной рельефной картой мира, выполненной с удивительной детализацией.

Гидеон приблизился к карте и коснулся рукой Северной горной гряды, отделявшей Империю от континента. Прикосновение изменило что-то или так было задумано невидимым устроителем аттракциона, но стена раздвинулась, пропуская дальше, в кромешную темноту. Герцог без колебаний шагнул вперед, прислушиваясь к механическим звукам в стенах, над головой и под ногами.

Возможно, вернуться тем же путем, каким он вошел, не удастся. Звать на помощь он, конечно, не станет, а предпочтет считать это какой-то игрой. И раз уж он здесь оказался, то воспользуется возможностью и осмотрит тайную «сокровищницу» хозяина бала.

Следующее помещение оказалось диковинным лабиринтом: здесь менялось освещение, двигались, перемещались и поворачивались стены, исчезали одни витрины и появлялись новые.

Стоило Гидеону приблизиться к какому-то экспонату, как тот оживал: механические птицы в клетках махали крыльями и пели, на часах бешено вращались стрелки, и все они начинали отбивать разное время. А на огромном макете железной дороги прозвонил станционный колокол, раздался свисток паровоза, миниатюрный поезд тронулся с места и помчался по сложному пересечению путей, гудя и выпуская клубы густого дыма.

С юности Гидеон анн Марк подчинялся зову, благодаря которому его постоянно тянуло прочь из дома. Подальше, туда, где как можно меньше знакомого и привычного, а больше неожиданного, неизвестного, непонятного. Кто-то называл это авантюризмом и безрассудством, кто-то завидовал, кто-то вовсе отказывался понимать стремления молодого герцога. И то, что сейчас происходило в домашнем музее графа Ромни, будоражило Гидеона не меньше, чем блуждания в дикой сельве и непроходимых лесах или встречи с кровожадными племенами и морскими пиратами.

Стоило герцогу отойти от макета железной дороги, как тот бесшумно уехал в темноту, а на его месте возникла стена. Комната содрогнулась, и фрагмент стены стал разворачиваться вместе с частью мраморного пола, а Гидеон оказался в следующем помещении. Или остался в том же, но снова изменившемся.

- Заблудились, анн Марк? Или искали что-то?

Глава 6

Глава 6

Где-то

Флоренция

Звуки конского ржания доносились приглушенно, словно сквозь вату. Вскоре к ним добавились непонятные крики и треск.

Внезапное содрогание пространства болезненно отозвалось во всем теле, молнией прошило оцепеневшее сознание. Вырванная из плотного забытья, леди Флоренция с трудом приподняла голову и разлепила веки. Разглядеть ничего не удалось. Она словно оказалась в непроглядной темноте трюма попавшего в шторм судна. К горлу подступила тошнота, в висках болезненно бился пульс. Лежать было неудобно. Шевельнув рукой, девушка ощупала поверхность под собой.

Нечто узкое и неровное.

Кое-как усевшись, Флоренция еще раз осмотрелась. Мрак вокруг оказался не так уж непрогляден. Слабый свет пробивался из двух маленьких окошек на противоположных стенах крошечного помещения.

«Какой-то возок? Как я здесь…» - в голове вихрем пронеслись казавшиеся дурным сном воспоминания о минувшей ночи.

Крики и ржание не стихали и теперь доносились отчетливее.

Морщась от боли в висках и затылке, Флоренция вцепилась пальцами в плотную шторку и сдвинула ее в сторону. Снаружи плавал густой туман, но в мутноватом свете, проникшем сквозь окошко, стал различим темный мешок на противоположном сиденье.

Мешок слегка шевельнулся, и Флоренция, сдерживая крик, в ужасе зажала себе рот затянутой в бальную перчатку ладонью. Леди в беде вдруг поняла, что видит торчащую из мешка длинную женскую косу, а мешок вовсе не мешок, а какая-то плотная ткань или черный плащ, накинутый на лежащее на сиденье тело.

Борясь с паникой, путавшей и без того помраченное сознание, Флоренция попыталась встать на ноги, но ей это не удалось. Тогда, соскользнув на пол, девушка на коленях подобралась к противоположному сиденью и трясущейся рукой отогнула край плаща.

- В-венди… Боже… Венди? Нет, не может быть… – прошептала, глядя на бледное как алебастр лицо сестры.

От ледяного ужаса и затопившего все ее существо отчаяния Флоренцию нестерпимо замутило. Волна горечи подкатила к горлу, от спазма перехватило дыхание. Казалось, будто ночной кошмар с участием «Брайбургского вампира» стал явью.

Нет, этого просто не может быть! Она спит и видит жуткий сон, надо скорее проснуться… проснуться…

Но сквозь едва разбавленную бледным светом темноту нечеткое зрение снова и снова выдавало леденящий кровь образ: беспомощное, неподвижное тело сестры.

«Если я не могу проснуться, то надо бежать во сне!» - осенило Флоренцию. – «Но как? Венди без сознания, а мне недостанет сил ее вытащить отсюда. Остаться с ней? А если у нас не будет другой возможности спастись? Что же делать? Что делать? Почему я такая никчемная! Вот отец бы сразу понял, как нужно действовать! Отец… Да, надо найти отца! Надо ему как можно скорее рассказать, он сумеет все исправить! Но… если мне это грезится, то я и сама все смогу! Даже взлететь!»

Мысли метались в разуме девушки, то обостряясь до ранящей ясности, то становясь обрывочными, несвязными. Абсурдность происходящего все сильней затягивала в безудержный водоворот. И что-то творилось за пределами этого невероятного безумия: крики, нервное ржание лошадей, стук копыт о мостовую. Флоренция не разобрала ни единого слова, казалось, кричат на незнакомом языке.

Возок вдруг дернулся, развернулся, снова сильно качнулся, будто колеса угодили в выбоину. Невольная пассажирка зловещего экипажа потеряла равновесие и, стараясь удержаться, схватилась рукой за какой-то выступ. Флоренцию рывком потащило вперед и вниз, и она внезапно ощутила холодную влагу на лице и что-то мерзкое, мягкое под руками.

Старшая дочь герцога Веллегарда, всегда гордившаяся своим воспитанием и тем, что умела сохранять выдержку в любых обстоятельствах, поняла, что стоит на четвереньках в жидкой грязи. Крики и ржание звучали совсем близко, но в густом тумане едва можно было различить очертания покосившегося возка, из которого Флоренция вывалилась.

Беглянка едва успела откатиться в сторону, когда съехавший одним колесом в кювет экипаж похитителей снова дернулся, выбираясь из канавы. Дверца возка захлопнулась от сотрясения, скрывая следы внезапного бегства узницы.

Флоренция, собрав остатки сил, поднялась на ноги, подхватила намокшие юбки и, уповая на удачу и плотную мглу, укутавшую округу, побежала, не разбирая дороги, лишь бы подальше от доносившихся криков и жуткого экипажа.

Бежать было тяжело, вокруг все тонуло в тумане, корсет немилосердно сдавливал ребра, в боку кололо, сердце едва не выпрыгивало из груди, но Флоренция упорно продолжала двигаться вперед.

Увидев проход между стенами каких-то строений, она метнулась туда. В лицо дохнуло зловонием, под ногами захлюпала грязь, беглянка боялась поскользнуться и упасть. Боялась потерять сознание. Боялась, что ее догонят.

Она хватала широко открытым ртом сгустившийся воздух, который тоже решил стать препятствием: он сделался вязким и плотным, напоминая сироп от кашля. Флоренция уже с трудом проталкивалась сквозь него, пытаясь пробраться через какие-то узкие проходы. Направо… налево… еще раз направо…

Наверное, только благодаря холоду бегущая без остановки Флоренция все еще не теряла сознание. Платье с открытыми плечами и руками было не предназначено для прогулок по улицам в такую погоду.