Найти истинную

Пролог

Я бегу.

Боюсь оглянуться, тороплюсь, дыхание сбивается. Сердце стучит в ушах. В горле и носу – запах крови. Это страх. Он подгоняет, он лишает разума, он превращает меня в игрушку, которая всего-то и может, что бежать куда-то.

Я бегу.

Не знаю, что ждёт впереди, главное, подальше от того, кто преследует меня.

Он горящих огнём глаз.

От клыков, что делают больно.

От него, кем бы он ни был.

Страшная тварь, которая будет сниться мне в кошмарах, остаётся позади, и я готова поверить, что почти спаслась, когда он встаёт передо мной.

Он. Огромный чёрный волк с безумным янтарным взглядом. Не зверь, хуже. Он чувствует мой страх и наслаждается им, он хочет меня… растерзать? Разорвать? Убить? Я не знаю. Я ничего не знаю, но готова уйти с его пути, вот только он не позволит. Я игрушка, которой он даёт поверить в лучшее, поверить в спасение, чтобы потом настичь и пить мой ужас.

Я замираю. Ногам больно, я сбила пятки до крови, потеряла босоножки уже давно и даже не сразу это заметила. Мне казалось это неважным тогда, кажется и сейчас. Боль просто растекается по телу, я чувствую все синяки, а их много, я часто падала, не обращала внимания на ветки, которые били по телу и лицу. И трава… Почему я раньше не замечала, что у неё такие острые кромки?

Наверное, я сейчас похожа на бродягу – обтрёпанное платье, грязь, мусор в волосах, но рядом нет никого, кто бы оценил мой внешний вид.

Только он. Волк. Оборотень.

Нестабильный.

Здесь все знают, что не стоит гулять по лесу, особенно в одиночестве. И мне не раз говорили, что это опасно. Совсем недалеко отсюда расположен лагерь для оборотней. Для тех, в ком слишком силён зверь.

Для таких, как он, потерявших разум.

И он смотрит на меня, улыбается, показывая слишком большие для человека клыки. Огромный мужчина, страшный, опасный. Ему будет плевать на мои переживания, на мою боль, на мой страх. Он просто убьёт меня, этот оборотень, убьёт и даже не заметит, перешагнёт новую игрушку, оставив за спиной сломанной грудой.

Сердце уже стучит где-то в горле, слёзы текут по щекам. Я задыхаюсь, боюсь того, что будет дальше, но не могу ничего сделать.

Мне не сбежать. Не скрыться. Он везде найдёт меня, догонит. Я – жертва. Я – просто попалась на его пути.

Я совершила ошибку.

Один его шаг – и меня накрывает такой дикой паникой, что я падаю на колени и прошу, умоляю его не трогать меня.

Но он не слышит.

Глава 1

Тася

Я открываю глаза, просыпаюсь, но вместо положенного расслабления чувствую дикую усталость.

Это опять был кошмар. Сон, который преследует меня вот уже три месяца. И я ничего не могу с этим поделать. Временами я чувствую себя нормальным человеком, но потом сон возвращается, и я опять становлюсь тенью себя, боюсь всего, плачу, сжимаюсь от испуга, понимая при этом, что это неправильно. Да я даже вспомнить, что именно мне снится, не могу! Лишь смутные образы, которые пугают до нервного тика.

Три месяца назад я решила погостить у родственников в деревне, а вернулась оттуда не отдохнувшей и посвежевшей, а сломанной и испуганной. Тётя решила, что на меня напал оборотень, собралась воевать с местным кланом, но дядя её успокоил. Я-то когда-нибудь всё равно уеду, а вот им останутся проблемы. Мы всё замяли, точнее, забыли, так никому и не рассказав. Тем более, кроме синяков и царапин ничего страшного я на себе не обнаружила.

Так что, просто вернулась домой и обо всём забыла.

Думала, что забыла.

И вот я снова лежу на постели и смотрю в серый потолок, чувствуя, как гаснут в памяти яркие, пугающие образы. Не вижу того, кого боюсь, но чувствую его дыхание на своей коже. До сих пор чувствую. Я знаю, прекрасно знаю, что это был оборотень, что он что-то сделал со мной, но что… не помню. Наверное, следовало бы вспомнить, но я не хочу, боюсь этого знания и того, что дальше жизнь станет совершенно невыносимой.

Откидываю одеяло и встаю с кровати, поправляя длинные рукава пижамы.

Папа удивляется, когда видит меня в ней, говорит, что дома жарко, а я опять кутаюсь. Но я готова терпеть любые неудобства, ведь дело не только в том, что я мёрзну. Точнее, совсем не в этом. Просто на моей руке, чуть выше локтя, осталось свидетельство о том дне. Слишком яркое, слишком заметное, чтобы просто о нём забыть.

Конечно, сперва я думала, что это очередной укус, что он скоро заживёт и исчезнет, но этого не происходило. Он чуть посветлел, но остался пятном на коже – чётким, ясным, очень узнаваемым.

Я не могла пойти к врачу, ведь тогда пришлось бы всё объяснять, а я не хотела рассказывать папе о своей беде…

Выхожу из спальни, запинаюсь на пороге. Опять кружится голова, хотя уже не так сильно, как было на днях. Всё-таки сны и нервное истощение дают о себе знать.

– Пап? – удивлённо смотрю на него, потом перевожу взгляд на часы. – Ты на работу опоздаешь, – напоминаю.

– У тебя будильник не прозвенел, – как-то потерянно вздрагивает он.

– Я с одиннадцати сегодня выхожу, – подхожу к чайнику, нажимаю на кнопку, с удивлением понимая, что папа его не грел. – У тебя что-то случилось? – спрашиваю.

Я беспокоюсь за него. С тех пор как не стало мамы, он не может собраться. И пусть прошло уже шесть лет, но мне кажется, что ещё вчера она хлопотала за плитой и ворчала, что папа не позавтракал.

Теперь ворчу я.

– Ничего не случилось, – юлит он и отводит взгляд.

– Папа!

– Маша с Вероникой приезжают, – тут же сдаётся он.

– Да? – отворачиваюсь и морщусь.

Мне тётка, папина сестра, и её дочь не нравятся, но я терплю их общество. Что ни говори, но только тётя Маша может хоть как-то расшевелить отца.

– Да… И они поживут у нас. Пару недель. Наверное…

– Папа! В смысле, они поживут у нас пару недель? А если я против?

– Ну, Тасенька, ты же знаешь Машу, я не могу ей отказать.

– У них есть своя квартира, зачем им жить у нас?

Чайник кипит и отключается, я беру чашку, мысленно ругаюсь и наливаю чай из заварника, разбавляя его кипятком.

– Маша решила ремонт делать, что-то не так пошло, квартиру у них разнесли, и жить там пока невозможно. Вот она и попросила меня приютить их. У нас же есть свободная комната, они нас не стеснят.

– Пап, ещё как стеснят. Неужели ты не помнишь, что было в прошлый раз? А тогда они не жили у нас, а просто приехали на твой день рождения!

– Я уже согласился, Тасенька.

Стискиваю зубы. Злюсь. Но понимаю, что от меня больше ничего не зависит. Раз папа сказал, что согласился, то я могу хоть на голове стоять, тётя приедет. И стервочка Ника тоже.

– Когда?

– Сегодня вечером, – понимает мой вопрос папа. – Я с работы чуть пораньше отпрошусь, встречу их дома. А ты?

– Я в вечернюю смену, – скриплю зубами.

Вот, как знала, нужно было на свою дверь ставить замок. Ника обязательно пойдёт шарить по моим шкафам, выискивая компромат. Ну, ничего, я это переживу. А если она опять выйдет за рамки, просто откушу нос.

Отправляю папу на работу, говорю, что завод без него работать не станет, шучу, смеюсь, отвлекаю его от приезда тётушки. И остаюсь одна. Голова всё ещё немного кружится, новости не добавили мне хорошего настроения, а от чая уже тошнит. Смотрю на время, понимаю, что утро придётся потратить на бытовые дела, раз уж не удалось выспаться. Нужно поработать, иначе любимая тётушка найдёт пыль, бардак и прочие радости, чтобы тыкать папе на то, какая я нерадивая хозяйка.

К десяти успела закончить и со стиркой, и с уборкой, и даже приготовить нехитрый обед. Теперь пора собираться на работу.

На дворе заканчивается лето, а я ищу в своём шкафе футболку с длинным рукавом. Отметка оборотня не болит, но слишком уж бросается в глаза. Я пыталась найти, что это может быть, но в интернете пишут лишь о всякой романтической чепухе. И только на одном сайте было иное – метка жертвы. Особая отметина, что оставляют оборотни, которым нравится играть с добычей. По ней они могут учуять отмеченную жертву, если та неосмотрительно окажется слишком близко.

– Это ближе к истине, – шиплю и закрываю вкладку «метки истинных пар».

Я всё ещё не могу вспомнить, что же произошло за те сутки, которые я отсутствовала. Но если оборотень оставил на мне такое… То мне стоит держаться от всех волков подальше. Просто на всякий случай.

Конечно, об этом проще думать, ведь действительность мало похожа на сказку. Я работаю в большом супермаркете, и сегодня бегаю с тележкой по залу, выставляя товары. Заниматься выкладкой мне нравится больше, это даже как-то успокаивает, отвлекает от грустных мыслей. Беспокоит только слабость, она накатывает волнами, приходит вместе с головной болью. Неужели заболела?

Глава 2

Тася

– Напугала, – слышу голос Алисы, когда открываю глаза.

Я лежу в подсобке, недовольная женщина-врач, складывает в свой чемоданчик тонометр и что-то там ещё. Я не присматриваюсь. Потолок лениво кружится, вставать совершенно не хочется, но я знаю, что надолго меня в одиночестве не оставят. Рабочий день в разгаре, и администратор наверняка уже стоит планы на штрафы. Время тикает, и задания сами себя не выполнят.

– Ничего страшного не произошло, – врач, наконец, переводит на меня взгляд. – Мало бываете на свежем воздухе, работаете, наверное, всё время, солнца не видите? Витаминов побольше, питание правильное, и к своему врачу на осмотр, пусть на анализы отправит, но, думаю, ничего серьёзного. Токсикоз. Все через это проходят, не ты первая, не ты последняя.

– Простите? Я вас не понимаю, – нахожу силы сесть, опираюсь на Алиску, которая с таким же недоумением смотрит на врача.

– Чего не понимаешь? Беременная ты!

– Но… я не могу быть беременной. У меня и парня-то нет, – сиплю.

Врач косится на Алису, явно не хочет при ней говорить, это даже подруга замечает, шепчет:

– Мне уйти?

– Нет, – я качаю головой и повторяю: – Я не могу быть беременной…

– Ох, молодёжь! Все вы знаете, откуда дети берутся, но при этом как случается, так сразу «не могло быть». Могло. Очень даже могло. Месячные у тебя последний раз когда были?

Я открываю рот, чтобы назвать дату и замираю. После того происшествия они точно были, я это помню. Да, пришли не в срок, едва мазали, но я списала это на стресс, а вот потом… Их не было. А я, занятая работой, прогоняющая от себя плохие мысли, совсем не следила за тем, как ведёт себя мой организм. И пропустила самое жуткое.

– Я беременна?

– Вероятность девяносто процентов, но для уверенности можешь или сделать тест, или сходить к гинекологу, он тебе сразу скажет.

– Хорошо.

Она уходит, а мы с Алиской остаёмся, смотрим друг на друга и молчим.

– Тась, ты чё, правда, того?

– Не того, а этого, – вздыхаю. – Чёрт, нужно тест купить, проверить, так оно или не так…

– А ты можешь? – она не договаривает, но я её понимаю, киваю. – Ого… И когда ты только успела? Я думала, ты как с Денисом рассталась, так больше ни с кем и не гуляла…

– Алис, не надо, – прошу тихо, жмурюсь.

Она охает, вскакивает с места.

– Так, ты тут сиди, я сейчас на кассу сгоняю.

– Зачем?

– Тест куплю. Сделаешь, проверим.

– И если «да», то, что мне делать? – слёзы подкатывают к горлу, я запрокидываю голову.

Алиска обнимает меня, гладит по плечу, успокаивает, как может, и я безумно рада, что у меня есть такая подруга.

– Давай сначала проверим, а уже потом гадать дальше будем, хорошо? Если нет ничего, так зачем заранее переживать?

Соглашаюсь с ней и остаюсь одна, пока Алиска бегает на кассу, чтобы купить тест. Мне страшно, но я держусь. Даже получается немного взять себя в руки, успокоиться, прежде чем она возвращается. Сердце бухает в груди, голова ещё немного кружится, но я уже готова сделать это – проверить и откинуть невероятное.

Я не могу быть беременной. Просто не могу. Это же я, со мной такого не произошло бы.

– Вот, держи, – она протягивает мне розовую картонную коробку.

Я беру её так, словно она взорвётся, стоит лишь к ней прикоснуться. Боюсь очень, всё внутри дрожит. Выдыхаю, чувствую ощутимую поддержку Алиски. Как бы я сейчас вела себя без неё? Паниковала? Ревела? Не знала, что делать?

Туалет у нас простой, но я долго рассматриваю коробочку, читаю инструкцию, оттягиваю неизбежное. Но всё равно приходит момент, когда я замираю, отсчитывая секунды. Жду. Верю, что всё будет хорошо, что доктор ошиблась, что я просто устала. Да мало ли причин?

Я не могу быть беременной!

Переворачиваю полоску.

Я беременна.

Две розовых полоски – яркие, насмешливые, бьющие больно в самое сердце.

Закрываю глаза и валюсь спиной на стену, пытаюсь осмыслить. Значит, в тот день я забыла слишком многое. Слишком. И не хочу вспоминать, потому что знаю, нет там ничего хорошего. Абсолютно. Боль и страх, которые я испытала, очнувшись на пороге тётиного дома, там, в Верхово, никуда не делись. Я оставила в том посёлке часть себя, но, оказывается, захватила с собой кое-что лишнее.

– Таська? – в дверь скребётся Алиска. – Ну, что?

Стискиваю полоску теста в кулаке, криво улыбаюсь своему отражению и выхожу за дверь.

– Всё, – отвечаю ей. – Две полоски – это жопа.

– Тась, – тянет она, округляя глаза. – Но как?

– Вот так, – прячу тест в карман, достаю телефон и вздыхаю. Рабочее время в самом разгаре, и простой обязательно вычтут из зарплаты, в этом можно не сомневаться.

– А он… кто?

– Он? – не понимаю, перевожу взгляд на Алиску. – Кто «он»? Какой?

– Ну, – она не смущается, кивает на мой живот. – Отец. Не Денис же, вы давно разбежались.

– Не Денис, – подтверждаю медленно. Думаю, стоит ли говорить о том, что со мной случилось.

Раньше у меня не было от Алисы секретов, я рассказывала ей обо всём. Она оказалась тем единственным человеком, который знал все мои тайны. Кроме одной, последней, которую я не могла доверить никому.

– Тогда кто?

– Я не знаю, – внутренне морщусь, но продолжаю говорить. – Просто какой-то случайный парень, я даже его имени не спросила…

– Таська, – ужасается Алиса, – ты пошла разлагаться без меня? И даже ничего не рассказала?

– Ну, прости, – обнимаю её. – Видишь, к чему это привело?

– Вижу, вижу. Эх, надо было мне всё рассказать и с собой взять, чтобы я тебя тормозила и от сомнительных личностей оттаскивала.

– Надо было, – киваю, едва сдерживая слёзы.

Вот только, если бы я тебя взяла с собой, то кто знает, может, мы обе бы не вернулись, пострадали. А так – я сильная, я справлюсь.

– Ну, завтра к врачу сходишь…

– Зачем?

– Как это зачем? – удивляется Алиса, и я прихожу в себя.

Глава 3

Тася

Дом встречает меня приторным запахом духов – слишком сладким, таким, от которого тут же начинает подташнивать. Кажется, что он везде, не просто обосновался тут с приездом родственниц, а был всегда. Я задерживаю дыхание, но всё равно вдыхаю, морщусь и захожу внутрь, закрывая дверь за собой.

В коридоре валяются туфли, наверняка они принадлежат Нике. Как раз в её стиле. Я опускаю пакеты, поднимаю туфли и убираю их в шкаф, чтобы не споткнуться. Разуваюсь, снова подхватываю покупки и иду в кухню. Там слышится смех Ники и тёти, а когда вижу их, то замираю.

Моя сестра очень красивая, но я знаю, что тётя Маша не жалеет денег, надеется, что Ника выйдет замуж за очень богатого человека. Сестре всего двадцать два, но на рынке невест совсем скоро для неё не останется места. Вообще. Пусть её сделанная красота сейчас в моде, а невинные глазки могут свести с ума, но это ненадолго. Всё это мимолётно и без любви не стоит ни гроша. Так что этой заносчивой блондинке я завидовать не собираюсь.

Зато Ника замечает меня первой, расплывается в искусственной улыбке, поправляет кудри, будто привлекает к ним внимание и поёт:

– Тасенька, сестрёнка, как я соскучилась! – поднимается с места и подходит ко мне, со звонким чмоком целует воздух у моих щёк и тут же возвращается на место. Я даже не успеваю ответить, как она продолжает: – Мы с мамой так соскучились! Давно не виделись! А ты всё купила? А то я даже душ тут принять у вас не могу. Понимаешь, у меня очень нежная кожа, нужны специальные средства…

– И почему ты не взяла их из дома?

Начинают разбирать пакеты, шикаю на папу, который собирается мне помочь, краем глаза замечаю, как морщится тётя. Она со мной даже не поздоровалась, но я знаю, что это ненадолго, скоро вспомнит, что она тут в гостях и начнёт показывать характер.

– Так закончилось всё, – наивно тянет Ника, но я прекрасно знаю этот её тон.

После него у меня пропадали любимые игрушки и вещи, которые понравились сестре. Папа не может сказать «нет», только не сестре и племяннице. Была жива мама, она хоть как-то могла его остановить, но последние годы он не слушал даже меня, давя на то, что тётя осталась одна и ей тяжело воспитывать дочь, нужна помощь. Вот только это папа работает на заводе, простой мастер с крохотной зарплатой, а дядя Серёжа был менеджером в крупной компании, числился чуть ли не правой рукой хозяина-оборотня и в месяц получал больше, чем папа за год. Дядя иногда дарил очень дорогие подарки, но почти все они на следующий день исчезали из дома, потому что тётя злилась, говорила моему папе, что это неправильно, нельзя меня баловать, ведь тогда я вырасту эгоисткой.

И папа с ней соглашался.

Он любил младшую сестру, и я это принимала. Будь у меня сестра, я бы тоже в ней души не чаяла, но мама не смогла родить второго ребёнка. И всё сложилось так, как сложилось.

– Недалеко большой торговый центр, можешь завтра сходить туда и всё купить, – выкладывая в холодильник продукты, я поворачиваюсь спиной.

– Но я просила тебя!

– Я работаю в дешёвом супермаркете, у нас никогда не было тех продуктов и вещей, которые вы просили, – я разворачиваюсь и встречаюсь взглядом с тётей.

– Никочка, Тася права, ей негде было купить. Всё же это не тот уровень, к которому она привычна. Завтра с тобой сами прогуляемся, купим всё в центре. Не переживай.

– Но ты говорила…

– Ника, всё нормально.

Я захлопываю дверцу холодильника и направляюсь прочь, когда Ника снова оживает.

– А где еда?

– Там, – на плите стоят кастрюля с макаронами и сковорода с поджаркой, папа точно не мог всё съесть.

– Это не еда, – кривится Ника, – это отрава! Там же глютен и канцерогены!

– Печально, – тяну ухмыляясь.

– Где китайская еда? Ты должна была её забрать!

– Должна?

Вижу, как тётя морщится, и Ника исправляется.

– Я просила тебя забрать.

– Мне было не по пути. Закажи доставку. Пап, а тебе лучше спать лечь, завтра вставать рано.

Я захожу в свою комнату, быстро собираю пижаму и нижнее бельё, прячусь в ванной, пока Ника её не заняла. И только под горячими струями, прячась за шум воды, позволяю себе расслабиться. Слёзы смешиваются с водой, которая дико пахнет хлоркой, но я радуюсь этому противному запаху, потому что он перебивает остальные. Всхлипываю, сжимаю свои плечи руками, до боли впиваясь в них ногтями.

Реву.

Завываю и тут же прикусываю губы, чтобы никто не услышал.

Мне не нужен этот ребёнок! Не нужен! Я не смогу…

Я не смогу смотреть на него, он не плод любви, он – недоразумение, ошибка. Жестокая, болезненная ошибка, которая испортит мне будущее. И большее всего от того, что я бы оставила его, если бы всё произошло иначе. Я ведь могла сорваться, как и сказала Алиске, могла встретить парня в клубе, позволить себе расслабиться, залететь…

Большая семья – я мечтала о ней с тех пор, как заболела мама. Я бы родила, вырастила, смогла.

Но не при таких исходных, не после суток, о которых не помню ничего.

Я смываю с себя гель с хвойным ароматом. Теперь я люблю лишь его, остальные вызывают у меня стойкое отвращение, и только он – невероятное чувство защищённости, спокойствие и какую-то надежду.

– Ты там ещё долго? – обрывает мои мысли истеричный голос Ники. – Заняла и уже час не вылезаешь! Другим тоже нужно.

Я наскоро вытираюсь, накидываю пижаму и выхожу. Сестре нет до меня дела, и я запираюсь в своей комнате, падаю на кровать, смотря в потолок, по которому бегут отсветы от фар припозднившихся авто.

Через три дня у меня выходной, и тогда я решу это проблему.

***

И он смотрит на меня, улыбается, показывая слишком большие для человека клыки. Огромный мужчина, страшный, опасный. Ему плевать на мои переживания, на мою боль, на мой страх. Он просто смотрит на меня и предвкушает, что может сделать с живой игрушкой, как сломать, как насладиться игрой.

Долго? Я не знаю. Не хочу знать и представлять, что будет со мной.

Глава 4

Макс

Голова раскалывается, но это не огорчает, скорее, радует. Я – снова я, я не ошалевший от свободы и тупых инстинктов зверь. В это трудно поверить, потому что редко когда нестабильные приходят в норму. Есть только один вариант, который может сработать. Самый невероятный, невозможный и нереальный.

Единственный. Который сработал со мной.

Встреча с истинной парой.

Волк никогда не сделает больно своей единственной, поэтому даже в нестабильном состоянии она может его не опасаться. Даже больше, волк будет выталкивать человеческую половину на поверхность, будить её, чтобы быть со своей парой, чувствовать её рядом, наслаждаться.

И я пробудился, но совершил самую большую ошибку, какую только мог сделать оборотень. Я оставил свою пару в одиночестве!

Сел на диван, покосился на столик, где дожидались таблетки. Нет, пить я их не собирался, хотя голова болела и сильно. Это можно перетерпеть, а вот спутанное сознание мне не нравится. По первости я действительно выполнял все указания коновалов. Пил, что говорили. Спал, ходит, открывал рот по расписанию. И всё время спрашивал о своей паре. До сумасшествия переживал о ней, о том, как она без меня. Я поступил неправильно, когда оставил её одну в своей дикой пещере, но на тот момент не очень понимал, что вообще произошло.

Нестабильность – это болезнь. Как сумасшествие у людей, расстройство личности. Оно не проявляется сразу, оно медленно захватывает душу. Ты можешь этого не осознавать, но окружающие видят, как близкий оборотень становится чужаком, меняется раз и навсегда. Злоба звериной части захватывает, срывает тормоза, позволяет чувствовать себя венцом творения. На какое-то время это состояние, это чувство безграничной власти, – окрыляет. И уже не важно, что было раньше, теперь лишь власть имеет значение. Но тоже недолго, потому что вслед за этим приходит то самое состояние, которое называется нестабильностью.

Дикое, первобытное, неконтролируемое.

Оборотень чаще обращается, проводит всё больше времени в звериной ипостаси, теряет разум. Становится обычным животным.

Да, именно так проявляется нестабильность у тех, кто давно обуздал своего зверя, вышел из детского возраста.

У всех.

Но не у меня.

Я не помню, как это произошло, но точно знаю, что ни одного из перечисленных признаков у меня не было. Я просто однажды сошёл с ума, перестал толком себя осознавать, не смог вернуться из волчьей шкуры в человеческую. И остался бы таким, если бы на моём пути не встретилась она.

Стук в дверь, и она распахивается без моего разрешения. Я поднимаю взгляд, собираюсь резко и тут же расслабляюсь, позволяя себе растечься в дружелюбной улыбке. Главное, искренней.

– Макс, – друг заходит, и я встаю, чтобы обнять его.

– Привет, Ян, – хлопаю его по плечу, сжимаю чуть сильнее, и он ржёт.

Пару минут шутливо боремся, и я уважительно отступаю. Физически я сильнее, но и он не промах. Пожалуй, я бы мог проиграть в бою его младшему брату, но не факт. У меня теперь есть пара, так что я должен стать сильнее.

При мысли о ней в груди больно сжимает, но я гоню ненужные сейчас мысли, чтобы не тревожить Яна, которого не видел много лет. Даже с учётом моей нестабильности.

– Ты как? – он садится в кресло, а я опять падаю на диван, который недовольно скрипит под моим весом.

Вот, сколько в шкуре бегал, а худее не стал.

– Паршиво, – признаюсь ему. – Ни хрена не понимаю. Помню, что приехал в посёлок по делам, поставки еды обсуждали, там какие-то перебои с поставщиками были, меня зачем-то требовали. А потом всё. Темнота. Редкие всполохи сознания. Лес, живность, кровь. Люди. Ненависть и страх. Эмоции были, и я их помню, хотя все говорят, что не должен был. Зверь всё иначе ощущает. Но проблески встречались.

– Это могло быть простое ослабление контроля зверя, – Ян морщится и вздыхает. – Понимаю, что утешить тебя нечем, зато теперь всё будет хорошо.

– Хорошо? – хмыкаю скептически. – Меня уже второй месяц изучают. Второй! Где-то там осталась моя пара! Одна! Блять, лучше бы я остался с ней, чем пошёл за помощью, – запускаю пальцы в волосы, причиняю себе боль, чтобы прийти в себя. Злюсь. – Я хотел как лучше, а получилась хрень какая-то!

– Её разве не нашли?

Смотрю на Яна. Надо бы сказать ему спасибо, что притащил именно сюда, здесь самое спокойное место, заповедник, мать его, для нестабильных, а не клиника. В больничке мы бы с истинной точно никогда не встретились.

– Нет. И не думаю, что ищут. Им я интереснее.

– Конечно. Такое событие! Так, глядишь, начнут на здешнюю территорию потенциальных истинных таскать.

– Вот уж чего не надо!

Я прекрасно понимаю, что моей паре повезло. Нереально повезло, как и мне. Мы могли не встретиться, и она бы нарвалась на другого оборотня, который мог… Мне становится плохо от мысли, что любимая могла пострадать, и я злюсь. Снова злюсь! Но эта злость чистая, она словно вымывает из меня остатки нестабильности, приводит в чувство.

– Я говорил с врачами, они готовы тебя выпустить, – вдруг произносит Ян.

– Да! – вскакиваю с места. – Наконец-то!

– Не торопись, – он смеётся. – Там кучу бумажек ещё нужно подписать. С главным сейчас твой брат.

– Артём здесь?

За эти два месяца я не видел никого из родных, мне даже начало казаться, что они забыли обо мне.

– Твой отец тоже хотел приехать, но ему запретили. Да даже мне не давали с тобой увидеться всё это время, слали отписки, бормотали какую-то ересь. Пришлось надавить, благо связей осталось много.

– А я думал, ты просто не хочешь сюда возвращаться.

– Я ведь женился на ней, причин ненавидеть это место больше нет.

Удивляюсь, смотрю на старого друга. Тогда, давно, он чуть не спятил, когда от него отказалась пара. Пришёл в себя, уехал, больше не помогал с центром реабилитации, с «заповедником». Из-за неё. Тогда я его не понимал. Хотел понять, но не мог, вот теперь страдаю, осознаю, как был неправ.

Глава 5

Макс

Её нет.

Я легко привожу волков к той пещере, в которой жил нестабильным. Часть меня помнит все тропы и метки, знает все пути. Но, увы, этого оказывается слишком мало!

Тёма остаётся в городе, пытается узнать, не искала ли свою пару человеческая девушка. Может, обращалась в органы или в какой из кланов. Я благодарен брату за это, ведь мне трудно держать себя под контролем. Нет, я не сорвусь в безумие, но после столь долгого срока не хочется показывать себя ненормальным. Снова.

Но я горю. Я на самом деле потихоньку теряю рассудок, но не из-за болезни, а потому что боюсь за неё. Моя пара – где она? Куда растворилась? Что происходит в её жизни без меня?

Я точно знаю, что она жива, чувствую её. Плохо, словно нас разделяют тысячи километров или толща океана, но я чувствую ту нить, что связывает нас. Метка. Пусть я и был ненормален, но сделал главное – отметил свою пару, закрепил наш брак. Для людей это, конечно, ничего не значит, но зато я смогу найти её и сделать всё не только по нашим законам, но и по её.

– Тут ты жил? – спрашивает Ян морщась.

Его не беспокоит скудность жилья, в звериной шкуре нам многого и не надо. Его, как и меня, раздражают посторонние запахи. Их много, слишком много, поэтому даже чуткий нос оборотня не может разобраться в этом смраде. Словно кто-то специально пытался затоптать следы моей истинной и лишить меня возможности сразу отправиться за ней. Да, прошло два месяца, но её аромат остался бы на камнях или лежаке.

Его нет.

Даже мой запах едва уловим, перекрытый чем-то резким, что отбивает обоняние.

– Словно кошачью мяту рассыпали, – буркает один из следопытов и чихает. – Так и хочется сбежать подальше! Босс, ты уверен, что тебе эти точно помочь хотели?

Я перевожу взгляд на парня. Он приехал с Артёмом, но почему-то сразу же начал слушаться меня, впрочем, как и остальные, кто был с ним. Хотя уже два года все дела вёл мой брат, оборотни будто тут же забыли об этом, отстранили его от дел. Мне это не понравилось, но я промолчал.

– Уже не уверен, – хмыкнул горько. – Я даже свой запах с трудом могу уловить.

– Здесь недалеко есть деревня, – с разведки возвращается самый быстрый и докладывает, чему-то улыбаясь. – Довольно большая. Там малинник и грибная поляна, скорее всего, жители часто забредают на нашу территорию. Может, ваша пара тоже сюда так попала.

– Не исключено, – Ян смотрит на меня. – В деревню? Здесь мы всё равно ничего не найдём.

Я киваю, и мы уходим. Обернуться, чтобы добежать быстро, даже не приходит в голову. Я хочу развеяться, понять, что так сильно тянет в груди, причиняет боль. Это чувство жжёт, словно говорит, что я совершаю большую ошибку, но в чём моя ошибка – мне не понять.

Мы входим в деревню, и волки разбредаются по улицам, чтобы попытаться выяснить как можно больше. Яну звонит жена, и он извиняется, оставляет меня одного. Я его понимаю, сейчас бы всё отдал за то, чтобы точно знать, что моя жена в безопасности и может также легко мне позвонить. Я много раз думал о том, что совершил в то утро самую большую ошибку в своей жизни. Нужно было дождаться, когда моя пара проснётся, поговорить с ней, успокоить, объяснить, что произошедшее между нами не мимолётно, не одноразовая встреча, что теперь я всегда буду с ней рядом – защищать её и наших детей. Но я так торопился, так верил, что успею вернуться до её пробуждения, что теперь не имею права никого винить. Особенно, её. А оборотни на контроле просто выполняли свои обязанности, в которые точно не входит искать заплутавших женщин.

Я наблюдаю за тем, как парни заходят в дома, расспрашивают жителей о девушке. Два года как я перестал быть их альфой, но они не задали ни одного вопроса, ринулись выполнять приказ со всей ответственностью. Смотря на них, думаю, что мне бы, по-хорошему, стоит присоединиться.

Перехожу на другую улицу, рассматриваю дома, и взгляд падает на один из них. Цепляется так, что не могу оторваться. В нём нет ничего особенно, так простая деревенская хибара, но что-то непреодолимо тянет, и я не могу сопротивляться. Открываю калитку, захожу во двор, вдыхаю запах и понимаю, что именно меня привлекло. Несмотря на осень, здесь до сих пор сладко пахнет цветами. Так пахло от моей пары.

Поднимаюсь по лестнице, стучу в дверь. Слух доносит недовольно ворчание, звук шагов, тихий скрип деревянного пола. Передо мной открывается дверь, и я замираю, рассматривая женщину. Она немолода, вполне могла бы оказаться матерью моей истинной, но я не успеваю уловить, есть сходство или нет, как в нос забивается противный запах, заставляющий зверя рычать.

– Тараканов травили, – спокойно говорит женщина. – Что нужно?

– Я ищу девушку.

– Хм, не по адресу, волк, – и она пытается захлопнуть дверь, но я не даю.

Отодвигаю створку и спокойно захожу внутрь, осматривая небольшое помещение. Веранда. Светлая благодаря большим окнам, наполненная множеством резких запахов, которые кажутся тут совершенно лишними. Женщина отступает в дом, я двигаюсь следом, оказываясь в кухне. На плите что-то кипит, исходит паром, но я ищу один-единственный аромат. Иногда мне кажется, что вот-вот – и я его поймаю, но это лишь иллюзия.

В кухне, как и положено, пахнет едой и почему-то чужаками. Я чувствую запах хозяев, но их мебель, кое-какие вещи, даже посуда – пахнут иначе, словно совсем недавно прибыли в этот дом. Это раздражает. Бесит словно обманка.

– Новая мебель? – спрашиваю не удержавшись.

– Не новая, но купили недавно, – настороженно подтверждает женщина. – А что? Краденая, что ли?

– Нет, я здесь по другому поводу.

– Точно, бабу ищешь, – вздыхает она, меняет позу, выпячивает грудь вперёд и ухмыляется: – А я не подойду?

– Я ищу девушку лет двадцати, блондинку с короткой стрижкой. Была здесь приметно месяца два назад.

– Да кто ж запомнит! Два месяца? Курортный сезон в разгаре, отдыхающие с базы житья не дают. Не у нас спрашивай, а там, – кивает головой в сторону.

Глава 6

Тася

Сегодня у меня первый нормальный выходной, и я надеюсь, что смогу выспаться. Надежда, что неудивительно, умирает последней.

Никто не думает о том, что я хочу спать.

Точнее, любимые родственники думают лишь о собственном комфорте.

Три для я работала полные смены и брала допы, только чтобы не встречаться с тётей и сестрой. Приходила домой поздно, когда все уже спали, а уходила рано, даже не отвлекаясь на приготовление завтрака. Надеюсь, папа эти дни не голодал, но готовить на всех не было никакого желания.

– Арман пригласил меня на свидание! – вопль Ники разносится по квартире.

Я подскакиваю на постели, путаюсь в одеяле, громко матерюсь, когда, наконец, осознаю, что именно кричит сестра. Она счастлива, а вот я не особо. Голова гудит, словно кто-то рядом ударил в колокол, сон не хочет отпускать из своих лап, тянет серым мороком обратно на подушку. И я сдаюсь, падаю на кровать, тянусь рукой к телефону.

Время не радует. Точнее, радует то, что я хотя бы сумела поспать и даже почти выспаться. Первый час дня никак нельзя назвать ранним утром, так что даже предъявить Нике нечего. Только собираюсь убрать телефон на место, как он начинает звонить. Я хмурюсь, то почти сразу чувствую тепло, потому что вижу имя звонящего.

– Здрасти, тёть Люд! – говорю радостно. – Как у вас дела?

– Здравствуй, Тася, – странно, но в её голосе я слышу тревогу и тут же напрягаюсь.

– Что случилось?

– В Верхово были оборотни.

Сердце на мгновение сбивается с ритма. Дрожь проходит по телу, но я нахожу в себе силы спросить:

– Просто оборотни?

– Не просто, – понимает меня тётя. Она говорит быстро, словно торопится или боится, что кто-то может её услышать: – Они искали девушку – лет двадцати, блондинку с короткой стрижкой. Все дома обходили. Я их на берег послала, сказала, что это могла быть какая-нибудь отдыхающая, но ты же понимаешь, что кто-то из соседей мог проболтаться, что ко мне племянница на лето приезжает?

– Чёрт, чёрт, чёрт, – я сажусь в кровати, стискивая одеяло. – Он меня найдёт…

– Но если не скажут, то тебя никто не вычислит. Один оборотень был у нас в доме, ходил, вынюхивал…

– Мой запах!

– А не осталось твоего запаха! – с торжеством восклицает тётя Люда. – Как чувствовала, на днях отправила Матюшку в город, он всю мебель нашу продал старую, привёз с барахолки новую. А вещи твои и постельное я еще вчера во дворе сожгла. И дом химией всякой обработала. Оно невредно, даже полезно. И сегодня нам на руку сыграло.

– Он не учуял?

– Нет, куда там! Расчихался, шавка блохастая!

Меня немного отпускает. Я думаю о том, что всё ещё может сложиться для меня неплохо. Но…

– Зачем он меня сейчас ищет? – вопрос вырывается неосознанно, и я пугаюсь сильнее.

– Да кто ж их знает, – вздыхает тётя Люда. – Ненормальные… Ох, а как же ты права-то оказалась, когда нам запретила обо всё властям сообщать! Как подумаю, что они бы тебя этому зверю могли на блюдечке преподнести, так страшно становится.

– Да, – соглашаюсь с ней.

Руки трясутся, и я понимаю, что могу в любой момент скатиться в истерику. А этого допустить нельзя. Не сейчас, когда в моём доме хозяйничают две стервы, которым нравится надо мной издеваться. И ведь папа даже не поймёт, что они мне больно делают, потому что правду я ему рассказать не смогу, а тётя Маша с Никой просто будут бить в болевые точки и наслаждаться, не думая ни о чём.

Передаю приветы Матвею, тётя Люда тут же переключается на него, рассказывая, что его недавно взяли шофёром на ферму. Развозит работников, получает очень неплохо, всем доволен. Вываливает на меня деревенские сплетни о людях, которых я знаю слишком плохо, чтобы сопереживать. Я не прерываю её, выслушиваю всё, даю выговориться. Понимаю, что она нервничает так же сильно, как и я. Тётя Люда переживает, видит во мне продолжение любимом сестры, которую не смогла уберечь. В том числе и от не самого счастливого брака.

Мы заканчиваем разговор, и я погружаюсь в себя. Мне страшно, но я держусь, пока ещё нахожу в себе силы не раскисать от страха. Оборотень просто не сможет меня найти! Не сможет! Тётя сделала всё, чтобы оградить меня от него, соседи… да, даже если кто-то и расскажет, что к Горко племянница приезжала, у меня фамилия другая, документально нас вообще трудно связать, слишком много копать придётся.

Не станет же оборотень столько сил на меня тратить?

Дура! Он обыскивал деревню! Что ему стоит заплатить кому-то денег и выяснить, где живёт племянница какой-то деревенской жительницы.

От страха начинает мутить, и я пытаюсь успокоиться. По коридору бегает Ника и что-то кричит, кажется, собирается на свидание.

– Мама! Ну, я же не дура, я пью противозачаточные! – неожиданно громко произносит она прямо у моей двери.

Я замираю и закусываю кулак, чтобы не застонать в голос.

Как я могла забыть? Расслабиться? Отпустить ситуацию?

Рука ползёт на живот, замирает, и, хотя я понимаю, что это невозможно, мне кажется, что я чувствую биение второго сердца. Схожу с ума? Да, наверное, потому что мне одновременно страшно и… спокойно. Эти дни я мучила себя, но так и не решилась идти к врачу, тянула, отшучивалась, когда Алиска спрашивала о моей беременности.

Я никогда не интересовалась этим вопросом, а сейчас даже не у кого толком об этом спросить. О том, что полукровок не любят, я знаю точно. Сама не раз видела, как дети дразнят тех, у кого родители принадлежат разным расам. Полукровка – не редкость, и чаще всего эти дети именно такие как мой: случайные, ненужные. И им зачастую нет места ни среди людей, ни среди оборотней. Слишком слабые для волков, слишком сильные для людей, с непонятными способностями и диким характером.

Я не хочу для своего ребёнка судьбы изгоя! Не хочу видеть, как он страдает из-за того, что я совершила ошибку, что оказалась не в то время не в том месте, сломалась и не смогла решить проблему. Ведь если я сделаю это, то никто из нас не будет страдать. Я – потому что у меня не будет напоминания о прошлом. Он – потому что просто не появится на свет.

Глава 7

Тася

Удивительно, но прихожу в себя отдохнувшей, словно не потеряла сознание, а выспалась, крепко и безмятежно. Меня не третировали кошмары, не мешали вопли Ники. Будто организм решил, что для него важнее мой отдых, и отрубился.

Смотрю на время и понимаю, что сегодня в больницу я точно не попаду, поэтому решаю, что вечер посвящу себе. Как давно я нигде не гуляла, не ходила в кино, просто не расслаблялась? Можно позвать с собой Алису, она точно не откажется, выбрать фильм и наесться попкорна от пуза. Я думаю о хорошем, планирую, мечтаю и, кажется, возвращаю частичку прошлой себя.

Мне нравится это чувство, и я ту же звоню Алисе, чтобы пригласить её погулять. Она долго не берёт трубку, и огорчение уже успевает пустить в груди корни, но всё-таки я не успеваю положить трубку и слышу её голос:

– Сегодня? Блин, Тась, у меня сейчас… дела, – её дыхание сбивается. – Давай в девять где-то встретимся, – называет популярный торговый центр, и я вспоминаю, что в нём действительно был кинотеатр. – Выберешь фильм сама, окей? Я, правда, боюсь, что опоздаю.

– Ничего страшного, – успокаиваю её. – Мне надо было тебе это раньше предлагать, – смеюсь. – Не пойдём в кино, хоть погуляем, там вроде бы фудкорт большой.

– Ага.

Я её больше не отвлекаю, тихо собираюсь и сбегаю из дома. Папа смотрит телевизор, а тёти и Ники не видно. Радуюсь такому небольшому бонусу от мироздания, вызываю такси уже на улице и жду машину, сидя на лавочке.

Хорошее настроение потихоньку растворяется, потому что я не могу не думать о будущем. И мне страшно. Очень страшно. Я никогда не думала о том, что могу стать матерью. Нет, мысли такие, конечно, были, но как и у всех – потом, когда-нибудь, когда встречу идеального парня и выйду замуж. И даже в страшном сне я не могла представить, что отцом моего ребёнка будет… насильник. Зверь, который…

Мысли летят в пропасть, тянут меня в пучину ужаса. Я уже не хочу развлекаться, думаю о том, как забиться в тёмной комнате под одеяло. Это ненормально, по-хорошему следует поговорить с кем-то о том, что меня так сильно беспокоит, но я не могу.

Подъезжает такси, и я сажусь в него, еду развлекаться. Меня будто тянет туда, и это не только желание развеяться, а словно что-то большее, жизненно важная необходимость. Думаю – и прихожу к выводу, что это усталость. Я так накрутила себя за эти месяцы, так испугалась беременности, что подсознание выдаёт такую реакцию. А я не хочу сегодня ничего решать! Хочу расслабиться и отдохнуть, вновь почувствовать вкус жизни, стать той, кем была до этого лета!

Алиса приедет нескоро, и я брожу по магазинам. Лишних денег нет, купить что-то понравившееся я не могу, но примеряю платье, кручусь перед зеркалом, мечтаю, что когда-нибудь у меня будет столько денег, что я смогу купить себе всё, что захочу! Понимаю, насколько это несбыточно, но даже глупые мысли немного поднимают настроение.

– Котик, ты же купишь мне этот костюмчик?

От неожиданности едва не роняю вешалку, прижимаю к себе платье, а затем выглядываю из-за шторки. Рядом с большим зеркалом в коридорчике примерочных крутится Ника, выставляя напоказ свои выигрышные места. Рядом с ней стоит мужчина, и по нему видно, что он не простой работяга, деньги у него водятся. И немало. Впрочем, моя сестра всегда хотела найти себе богатого мужа, поэтому я не удивлена. Огорчает другое – мне нужно незаметно выскользнуть, чтобы не встретиться с ней, иначе, чувствую, быть беде.

– Куплю, – грубовато отвечает ей мужчина.

Она счастливо взвизгивает, виснет у него на шее и практически сразу же скрывается за занавеской.

Я выскальзываю тут же, надеясь успеть, почти бегом миную коридор, но неожиданно натыкаются на Никиного кавалера, который заступает мне дорогу.

– Тебе тоже купить? – он приподнимает бровь и криво усмехается, рассматривая меня. Потом вдруг наклоняется ко мне так резко, что я отшатываюсь, бросаю быстрый взгляд назад, но сестра еще переодевается. – Одна кровь.

– Что? – поднимаю на мужчину взгляд, цепляюсь за его улыбку и холодею.

Клыки. Едва заметные, но всё равно отчётливые.

Оборотень.

– Ты с ней одна кровь, – ухмыляется он и вдруг отступает. – Иди, чужое не трогаю.

– Простите? – обхожу его, стараясь не коснуться.

– Скажи своему, что щенок сильный, все соки из тебя выпьет, пока родится. Пусть потратится на тебя, порадует.

– С-скажу, – убегаю прочь, и только через пару минут понимаю, что он мне сказал.

Оборотень почувствовал моего ребёнка! Даже больше, он понял, кто его отец! Что я не обычная беременная, может, замужняя или обременённая парнем, а беременная от оборотня. И это означает…

Я едва смогла дойти до туалета, чтобы спрятаться там. Мне стало настолько дурно, что, кажется, на лице не осталось ни кровинки. И глаза потеряли цвет, стали водянистыми, почти прозрачными, а не зелёными, не яркими и красивыми.

Это страх, потому что теперь любой оборотень поймёт, что во мне растёт один из них. И я не смогу спрятаться, не скроюсь, пока есть этот ребёнок. Он выдаст меня.

И у меня просто не остаётся иного выхода. Я не хочу терять тебя. Не хочу!

Но если придётся выбирать между своей жизнью и чужой, ещё незнакомой, то я выберу свою. Пусть это неправильно, пусть это принесёт мне боль, но я не смогу поступить иначе. Как полюбить этого ребёнка, если всё, что я буду видеть в нём, – это боль от невозможности и нежелания вспомнить один день из своего прошлого.

Я реву, пытаюсь успокоиться, вдох за вдохом привожу себя в чувство. Мне сейчас не стоит ни с кем встречаться, особенно с сестрой. Я понимаю, что она, наверное, уже давно ушла, раскрутив того оборотня на дорогие покупки, но какой-то страх глубоко внутри всё равно не отпускает.

Это огромный торговый центр, мне здесь нечего бояться, но я чувствую страх и…

Не знаю, что это, не могу описать. Тянущее чувство, томление. Желание быть здесь и сейчас. Я никак не могу с ним справиться, но эта борьба приводит в чувство. Я умываюсь, чуть подкрашиваю смытые слезами ресницы и выхожу из туалета. До сеанса остаётся совсем ничего, и я звоню Алисе, слушаю гудки, но она не берёт трубку.

Глава 8

Тася

Это очень странно. Дико. И по-хорошему мне стоит отказаться от его предложения, гордо и с чувством собственного достоинства, но я не делаю этого.

– Поболтать? – отвожу взгляд, печально усмехаюсь и соглашаюсь. – Если только поболтать…

– Больше ничего, – оборотень неожиданно отпускает меня, поднимает руки, показывая ладони. – Я совершенно безопасен. Для тебя.

– А я и не боюсь.

Чего бояться, если всё, что могло со мной произойти, уже случилось? Не думаю, что посреди торгового центра я в такой уж и опасности. А он может меня накормить, если подходить к нашей случайной встрече с прагматичной точки зрения. И это нормально, потому что не я напрашиваюсь, а он тянет.

– Так, какая кухня?

Пожимаю плечами, мне всё равно, нет предпочтений.

– Не фастфуд. В остальном – всё равно.

– Хорошо, – он удовлетворённо улыбается. – Здесь неплохая сицилийская пиццерия. Пиццу, конечно, не предлагаю, но салат с апельсинами должен тебе понравиться. По крайней мере, раньше была, – говорит чуть тише и хмурится.

– Была?

– Я давно не был в городе. Приехал только сегодня.

– О-о, – тяну неопределённо. – Никогда отсюда никуда не уезжала.

– Вообще? – удивляется он.

– Разве что в деревню к родственникам, – передёргиваю плечами, он это замечает, но вопросов больше не задаёт.

Мы медленно идём в известном одному ему направлении. И молчим. Я не знаю, о чём спрашивать незнакомого мужчину, да и не горю особым желанием выдавать свой интерес. И слишком много сил трачу, чтобы не смотреть на него, не тянуться в желании прикоснуться. Не думала, кто-то может вызывать у меня такие странные желания, но ничего не могу поделать с этим фактом. Наверное, гормоны шалят. Я дышу прерывисто, кусаю губы, пытаюсь успокоить себя, но хочу… Просто хочу. Этот оборотень вызывает у меня неконтролируемое желание. Просто желание. Я хочу его. И будь на моём месте не я, то бедному мужику уже давно пришлось бы отрабатывать наше знакомство в какой-нибудь подсобке.

Я верю, что он не догадывается о моих желаниях, а молчит, потому что сам не понимает, зачем навязался.

Мы спускаемся на лифте на один этаж, проходим мимо большого магазина брендовой одежды. Я бы хотела одеваться здесь, но, увы, мне это не по карману. Хотя там довольно большой детский отдел и можно было бы как-нибудь зайти и посмотреть что-нибудь для малыша…

Одёргиваю себя, напоминаю, что мне не нужен этот ребёнок. Я не должна о нём думать, привязываться, мечтать. Мне нужно сходить к врачу.

– Что тебя расстроило?

– Прости? – поднимаю взгляд на оборотня.

– Тебе не нравится этот магазин?

Пожимаю плечами.

– Понятия не имею. У меня нет вещей этого бренда.

– Но тебе бы хотелось?

Поджимаю губы, злясь, что не сумела скрыть эмоций, а оборотень оказался слишком проницательным.

– Сейчас мне бы хотелось поесть.

– Мы уже пришли, – понятливо усмехается он и открывает передо мной стеклянную дверь.

Улыбчивая девушка проводит нас к столику под искусственной пальмой, строит глазки оборотню, и это отчего-то меня злит. Я успокаиваю себя тем, что вижу его впервые, и мне должно быть плевать на то, с кем он собирается мутить. Просто обидно, что для неё я – пустое место.

– Как только будете готовы сделать заказ, нажмите кнопку.

– Благодарю, – бросает ей скупо оборотень и вновь смотрит на меня. Странно его взгляд тут же смягчается, выражение лица меняется. – Максим, можно просто Макс.

– Что? – туплю, зависая на его руках, которые держат меню.

Такие красивые пальцы. Чисто мужские, сильные, ровные. Чёрт. Слишком. Всё в нём слишком.

– Меня зовут Макс.

– Тася. Таисия, но лучше Тася, так привычнее.

– Здравствуй, Тася. Неужели ты меня не узнала?

Я смотрю на него, пытаюсь вспомнить, могли ли мы где-то встречаться. Неужели заходил в наш супермаркет и увидел там? Нет, это глупо, такие как он не ходят по простым местам типа нашего придомового магазина. Он, скорее, завсегдатай крутых маркетов в центре города, где ценник такой, что моей зарплаты хватит на пару походов, не больше. Так что этот вариант отпадает.

Тогда где?

Судорожно вспоминаю всех оборотней, с которыми меня сводила судьба. Всех, даже того самого. Нет, ТОГО я бы не забыла, пусть в памяти ничего и не отложилось, но я бы непременно вспомнила его, если бы оказалась рядом. А это не он.

Другие? Нет, я с ним точно никогда не встречалась.

Становится немного грустно и неловко, что я не могу вспомнить такой шикарный образец мужчины. Меня тянет коснуться его, и я сжимаю пальцы в замок, борясь с этим ненормальным влечением. Прячу руки под столом, хмурюсь и отвожу взгляд. Мимоходом замечаю девушку с подносом, она проходит рядом и у неё точно такая же причёска, как у меня.

Обознался!

– Прости, Макс, – улыбаюсь ему, качаю головой, а на сердце одновременно облегчение и дикое сожаление. – Ты обознался.

– Я что? – замирает он.

– Ты перепутал меня с кем-то. Мы с тобой никогда раньше не встречались. Поверь, пусть у меня и не лучшая память на свете, но лица я запоминаю очень неплохо. Тебя я вспомнить не могу.

– Не можешь? – кажется, он растерялся.

– Прости, – повторяю снова. – Ты, наверное, видел девушку очень на меня похожую, вот и перепутал.

– Оборотни ориентируются на запахи, – машинально поправляет он меня. – Внешность, конечно, имеет значение, но запах – это основное.

– Ой, – прижимаю пальцы к губам. – Это всё гель для душа. Я в последнее время полюбила хвойный запах, а он не очень-то популярен, едва смогла найти. Может, это он сбил тебя с толку?

– Может, – медленно кивнул Макс, рассматривая меня.

Словно ищет что-то, но не может найти. И мне больно от понимания, что в чертах моего лица он пытается отыскать черты той, другой девушки. И я не хочу знать, что их связывало, но вопрос уже срывается с губ, ранит своей ненужностью. И важностью. Для меня.

Глава 9

Макс

Невероятно.

Твою мать, этот день вынес меня полностью. Я, конечно, тот ещё мечтатель, поэтому представлял, что встречу свою пару, поговорю с ней, но, оказывается, был совершенно не готов к тому, как всё произойдёт.

Связь с истинной ведёт меня по городу, по прямой, по кратчайшей линии, и я злюсь, что на пути встречаются дома и деревья. Я мечтаю уже увидеть её, прикоснуться, почувствовать вновь её запах. Эти дни без пары чуть не свели меня с ума. Радует лишь то, что я точно знаю, что она жива и с ней всё в порядке. Иначе пришлось бы плохо всем, кто огорчил её.

Меня немного мотает по городу, и я избавляюсь от помощников и охраны, потому что они начинают меня раздражать. Брат порывается остаться в сопровождении, но я отправляю Тёму домой, прошу позаботиться о том, чтобы в моей квартире навели порядок. Чёрт, об этом стоило подумать в первую очередь, ведь не приведу же я пару в пыль и серость, которые наверняка захватили все комнаты за два года. Тёма, конечно, недоволен, но слушается меня, понимает, что для меня сейчас поиски важнее всего остального, и я просто не могу останавливаться и отвлекаться на другие дела.

И когда связь приводит в торговый центр, почти облегчённо выдыхаю. Здесь я точно смогу её найти.

Связывающая нас нить тянет куда-то наверх, и я подчиняюсь ей, поднимаюсь на лифте, иду по коридорам, не обращая внимания на людей и оборотней. Чувствую, как на меня оглядываются. Улавливаю эмоции. Кто-то узнаёт меня и удивляется, есть те, кто не может сдержать злости. Удивительно

Но это всё будет потом. Найду недовольных, объясню, что вернулся и стал сильнее, что обрёл пару, благодаря которой мне больше не грозит свалиться в пучину безумия. Свалиться вновь.

Я чувствую её отчётливо. Ещё немного – и смогу увидеть.

Но всё равно оказываюсь не готов к этому. Совершенно

Она стоит у ограды, смотрит куда-то вниз, и я чувствую, как в сердце селится её грусть. Твою мать! Кто посмел обидеть мою женщину? Волк хочет рвать обидчиков, но я держу его, понимаю, что причин для грусти у неё может быть масса, и мне не стоит накидываться на пару сразу же. Сперва стоит напомнить ей о нас.

Я иду к ней, но неожиданно она разворачивает и врезается в меня.

Испуг, её взгляд. Прикосновение. Я готов на всё, чтобы порадовать свою истинную. Спрятать клыки, встать на колени, подыграть.

Она смотрит на меня без опаски, и я чувствую, как начинает работать парное притяжение. Она хочет меня, но пока не понимает этого. Боится своих желаний, которые реагируют на меня.

А потом меня сносит с ног во второй раз.

Ребёнок.

Я чувствую жизнь, что растёт под её сердцем. Не просто жизнь – моего ребёнка! Ещё пока крохотного, его даже не назовёшь щенком. У него впереди много дней до рождения, но я уже точно знаю, что не смогу отпустить свою пару даже на день от себя. Я не дам ей выбора, не смогу уступить, если она захочет свободы. Не подарю даже иллюзию. Она и мой сын – вот, что имеет значение, за остальное буду до конца жизни просить прощения.

И тем большее слышать:

– Прости, Макс, ты обознался. Ты перепутал меня с кем-то. Мы с тобой никогда раньше не встречались. Поверь, пусть у меня и не лучшая память на свете, но лица я запоминаю очень неплохо. Тебя я вспомнить не могу.

Я чувствую, что она говорит это искренне, но никак не могу собраться, чтобы осознать её слова.

Моя пара не помнит меня. Носит моего ребёнка, но говорит, что мы незнакомы.

Каким-то чудом убалтываю её сходить вместе на ужин, пытаюсь накормить, потому что мне кажется, что Тася слишком худая. Я рассматриваю свою пару и вижу то, что дико бесит. Недорогие вещи, которые слишком простые для неё, только уродуют, не делают её красивее. Нет макияжа, словно она не хочет никому нравиться. Смущённая улыбка…

Она наверняка подозревает, что я чувствую её меняющийся запах, но делаю вид, что поглощён мясом и кофе. А сам думаю, как нам быть дальше. Не могу поверить, что она забыла меня! Забыла! Но как? Я помню её и хочу забрать себе, ведь моя метка уже на её теле. Тася – моя жена, этого никто не сможет изменить или оспорить.

Только Тасе об этом нужно сообщить.

Я чувствую её запах. Парная связь не только меня тянет к ней, но и её ко мне. Я хочу свою девочку, но сейчас стоит быть осторожнее, не испугать поспешностью, не оттолкнуть от себя. И разобраться, почему она меня не узнаёт.

– Расскажи о себе? – прошу Тасю.

– О себе? – она мило улыбается, пытается придумать отмазку, качает головой. – Да что я могу о себе рассказать?

– Хоть что-нибудь. Ты учишься?

Прикидываю, что по возрасту она должна учиться в институте. Может, устаёт на занятиях, поэтому выглядит такой замученной?

– Нет, – Тася морщится. – Я работаю.

– По специальности?

– Я не училась! – вдруг произносит резко. – А работаю в торговле. Так вышло. И меня это полностью устраивает.

Она откладывает вилку и тяжело дышит. Сердится на меня. Волк же млеет, ему нравятся чистые эмоции пары. Правда, они в основном негативные. Злость на меня и мои вопросы, застарелое сожаление, растерянность и… желание. Несмотря ни на что, оно никуда не ушло. Тася хочет меня, пусть пока и сопротивляется этому чувству.

– Хорошо, – меняю тему. – А твой любимый цвет?

– Не знаю. Зелёный? – будто спрашивает у меня.

– С чем любишь пиццу?

– С солёными огурцами, – уже начинает шутить, оттаивает.

Её запах меняется. В нем на самом деле много хвойного, и это удивительно ей подходит, делает образ целым. Наверное, ей бы понравилось в нашем посёлке, там есть сосновый бор, пусть и искусственно выращенный, но живой и красивый.

– С солёными огурцами всё будет вкусно.

Кусок в горло не лезет, и я отодвигаю свою тарелку. На Тасю хочется смотреть и смотреть, но приходится держать себя в руках.

Вибрирует лежащий на столе Тасин телефон. Она переворачивает его экраном вверх, и я замечаю большую трещину, расползающуюся паутиной по стеклу. Заметить отправителя сообщения не могу, но Тася снова злится. Отвечает и вдруг начинает собираться.

Глава 10

Тася

Поедем к тебе?

Молодец, ничего не скажешь! И сказать, что это спонтанное решение, я не могу. Нет, пусть у меня и было мало времени, всего лишь путь по парковке, но я успела всё обдумать и решить, как поступить. Да, я не хочу, чтобы Макс видел, где я живу. Да, мы, скорее всего, больше с ним никогда не встретимся, сегодняшний день останется в памяти как простое приключение. Но как же я хочу хоть на час почувствовать себя нормальной!

Но самое глупое заключается в том, что во всём виновата Ника! Она, сидя за столиком у фонтана со своим мужиком-оборотнем, умудрилась испортить мне настроение, указать, что я не такая легкомысленная дурочка, как она. Как и Алиска, променявшая меня на нового парня, о котором даже ничего не рассказала.

«Гуляй без меня!» Ха!

Вот и гульну. Мне надо избавиться от комплексов, которые преследуют уже три месяца. Хватит бояться себя! Меня тянет к этому мужчине, тянет так сильно, как никогда раньше и ни к кому. Наверное, это знак судьбы, что он подвернулся мне именно сейчас. Проведу с ним ночь, сброшу напряжение, отключусь от прошлого. И всё снова станет хорошо.

Бросаю быстрый взгляд на напряженного Макса и мысленно стону. Чёрт, а, может, его смущает тот факт, что я в положении? Он об этом не говорил, но, кто знает? Я вообще понятия не имею, как оборотни относятся к чужим детям… Тьфу! К чужим и ещё нерождённым детям. У него запросто может взыграть злость на меня и того парня, кому «повезло» стать отцом моего ребёнка. И что мне потом делать? Бежать без оглядки?

Наверное, стоило подумать получше, прежде чем предлагать такое.

– Ко мне? – Макс сглатывает, окидывает меня придирчивым взглядом. – Ты уверена?

Я могу только догадываться, о чём он думает. Наверное, считает меня легкомысленной дурочкой, которой захотелось прыгнуть в постель к первому встречному. Ой, да и плевать! Кажется, у меня сейчас забурлит кровь, потому что щекам становится жарко. Я краснею, но взгляда не отвожу, прикусываю губу. Меня окутывает спокойствие, смешанное с диким желанием, которое едва удаётся контролировать. И я сама не понимаю, как такое может быть, но факт остаётся фактом, – я хочу этого мужчину, не боюсь его и практически готова сказать «да» на любой его вопрос.

– Я уверена.

– Точно?

– Мне выйти из машины?

– Нет, – щёлкает замок на двери. – Я тебя никуда не отпущу.

Мы срываемся с места, словно за нами гонится стая диких псов. Я отворачиваюсь к окну, смотрю, как мимо пролетают огни города, и не могу сдержать улыбку. Никогда не умела манипулировать людьми, скорее, это они всегда пользовались моей добротой и наивностью, но сегодня впервые почувствовала себя роковой женщиной.

Соблазняю оборотня!

Ну, почти справилась, он везёт меня к себе, а потом…

Что будет потом, старалась не думать. Я хочу его до дрожи, но старательно гоню это непривычное чувство. Тело словно отказывается слушать меня, живёт собственной жизнью. Неужели это гормоны? Никогда не думала, что выдумки из любовных романов могут оказаться реальностью.

– Я не знаю, в каком состоянии моя квартира, – произносит Макс, и звуки его голоса мурашками проходят по коже, оседают приятной тяжестью внизу живота. – Долго там не жил, но мне обещали привести её в порядок.

– Вот как? – стараюсь дышать размеренно, чтобы хоть как-то контролировать себя. – Ты вернулся в город и даже не заехал домой? Почему?

– Спешил встретиться с тобой.

Я смеюсь хорошей шутке и больше не поднимаю эту тему. Не стоит мне знать о нём больше, чем я уже знаю. Наверняка Макс – хороший оборотень, в его жизни ещё будет встреча с истинной парой, или как там у них это называется, и интрижка со мной – просто случайность. Я расслаблюсь, он сбросит напряжение, все довольны. И мне незачем думать о чём-то постороннем, я просто хочу завалить его в кровать, возможно, побыть сверху, показать самой себе, что могу контролировать ситуацию. И всё. Отпустить – жить дальше.

Мы лавируем между плотно запаркованными автомобилями. Я слышу, как совсем тихо матерится Макс, улыбаюсь его искреннему недоумению. Наконец, мы находим уголок и останавливаемся.

– Мне кажется, что ты волнуешься даже больше, чем я, – говорю в шутку.

– Знала бы ты, как я волнуюсь на самом деле, – серьёзно произносит Макс, отстёгивается и резко подаётся ко мне.

Я не успеваю толком среагировать. Хватаюсь за его руки, обхватываю пальцами широкие запястья, не понимаю толком, что происходит. Но его ладони нежно касаются моих щёк, проводят по скулам лёгкими ласкающими движениями. Глаза в глаза, и я тону в тёмном янтаре, который увлекает меня всё дальше, тянет в неизвестность. Я готова прыгнуть за ним со скалы, отдаться прямо здесь на парковке у дома, ему, оборотню, о котором ничего знаю. Но мне достаточно его имени, чтобы потерять себя, свою личность. И это так нереально, так глупо, что я совершенно не сопротивляюсь этому чувству.

Думать? Это не про меня. Это не про сейчас.

И сама тянусь к его губам, словно даю разрешение.

Макс срывается, и на меня обрушивается долгожданный, такой необходимый поцелуй. Жёсткий, изучающий, нетерпеливый. Мы словно знакомимся, притираемся друг к другу. Я хочу понять, что может нас связывать, растворяюсь в приятной грубости, не отстраняюсь, неосознанно прошу продолжения.

Больше.

Его всего.

И Макс меняется, словно чувствует меня. Поцелуй становится не таким жёстким. Губы оборотня, на сегодня ставшего моим, отпускают меня, и я втягиваю воздух, понимая, что практически не дышала. Чистый восторг бежит по венам, заменяет кровь, рождает буйство эмоций, о которых я раньше даже не подозревала.

– Не могу от тебя оторваться, – шепчет Макс.

Его дыхание – горячее – скользит по моей щеке, спускает на шею. Я практически вжата в него, настолько сильно Макс прижимает меня к себе.

– И не надо, – нахожу в себе силы на ответ.

– Надо, – он качает головой, легко целует в губы, чуть прикусывает, вырывая у меня лёгкий стон, и отпускает. – Иначе мы устроим представление для не особо благодарных зрителей.