Назови моё имя

1

Прошли мы с девчонками в школу через чёрный вход. Посмотрели: он открыт. Вот и решили всё здание не обходить, а пробраться внутрь через дальние коридоры там, где шёл ремонт.

Готовились к Новому году открыть ещё один спортивный зал. Губернатор приедет принимать работу, праздник обещали, где я буду выступать.

Кругом сновали рабочие, смотрели на нас своими страшными чёрными глазами. Ещё бы, красавицы-старшеклассницы, выпускницы.

Полы укрыты бумагой и картоном, Миланка Ложкина спотыкалась, своими каблучищами цепляясь за строительный мусор. И тихо ругалась, в том числе на рабочих.

Пахло краской и штукатуркой, из открытых дверей за нашими спинами веяло холодом.

— А вот, Светлана Ивановна, вы что, в школу таких рабочих нанимаете, они по-русски не понимают! — закричала впереди меня круглобокая Маринка Васина.

— Ложкина, Васина! — заорала наша заведующая хозяйством. — А вы что, шляетесь по стройке?! Кто вам разрешал ходить здесь? Я для тупых куриц восемь объявлений написала на дверях со всех сторон. На лбу вам написать?!

— Это кто курица?! Это моя школа, где хочу, там и хожу!

— Я вашим родителям позвоню. А ну, пошли вон отсюда!

Когда про родителей сказала, у меня мороз по коже. Мерзость на губах застыла, но в скандал я не влезла. Сейчас наша завхоз увидит нас, запомнит, потом я проблем не оберусь со своей мачехой.

Поэтому задом стала двигаться в сторону, чтобы на глаза не попасться, и завернула в небольшой закуток, который вёл как раз к новому спортивному залу.

— Как вы со мной разговариваете?! — доносился голос Миланы.

Вот смелая, я бы не полезла на рожон. Надо что ли границы знать.

— Штраф тебе выпишу! Пошли отсюда вон!

Я решила переждать бурю, и когда завхоз уйдёт пробежать до гардероба.

По тёмному коридору на свет поспешила, в новенький спортивный зал. Высокие потолки, холод и даже сквозняк. Там открыты на улицу двери, похожие на ворота. Тоже неплохо, сейчас уйду со стройки, школу обойду и, как нормальный человек, с главного входа зайду. И никогда не буду слушать Миланку и Маринку, которые ищут себе на задницы приключения, находят и разгребают потом.

Капюшон спортивной куртки накинула, он с моих русых кудрей слетел. Кудри не мои родные, сделанные за ночь, чтобы объём был и красота нереальная.

Две раздевалки новенькие блистали белоснежной плиткой в ярком, холодном свете мелких лампочек. И там душевые! Вау! Я прошла, всё рассмотрела.

Рабочие не агрессивные вовсе. Усмехались, глядя на меня.

Вернулась в коридор и вышла в спортивный зал. На уровне моей макушки свисали со строительных лесов чьи-то ноги в уникальных ковбойских сапогах.

Я посторонилась, чтобы не мешать людям ходить, и замерла под взрослым пацаном, который красил стену, сидя на высоте.

Сапоги, привлёкшие моё внимание, были из грубой чёрной кожи с коричневыми узорами, изображающими, судя по всему, пламя и птиц. Узкие чуть загнутые носы, каблуки и ремни по бокам. И я бы не остановилась, если бы не эти необыкновенные сапоги. Люблю всё необычное и странное! И сейчас меня впечатляло совершенно всё.

Выше сапог чуть торчали волосатые ноги, а дальше шли завёрнутые синие джинсы, немного заляпанные голубой и белой краской. Распахнутый рабочий халат, черная кофта. В одной руке валик с краской, в другой Чупа-чупс, который парень вытащил изо рта, когда увидел меня. Волосы его были убраны под бандану, тёмно-синего цвета, скинуты на плечи толстые наушники.

И он смотрел на меня!

Вороном чёрным свысока. Другого сравнения в голову не приходило. Я даже голову в плечи втянула, замерла. И он замер.

Если честно, парень резко отличался от всех рабочих, суетящихся рядом. Были тут и молодые, но такого не было… Нигде и никогда я таких не видела.

Внешность у него в первый момент отталкивала. Нависшие грубые чёрные брови, с горбинкой нос и широкие губы.

— Пять восемьсот, — усмехнулся парень, после некоторого молчания между нами, потому что он тоже замер и тоже завис, глядя на меня.

— Не поняла, — растерянно улыбнулась ему, продолжая стоять, задравши голову.

— Стоимость такого долгого просмотра моих сапог.

— А, понятно! — рассмеялась и опустила взгляд на его обувь. — Шикарные.

— А я шикарен? — нагло спросил он.

— Чёрный принц, — выдала ему. — Заметно, что вам хорошо платят.

— Это ты к чему, принцесса? — нахмурился он, сунул конфету в рот и отложил валик в сторону.

И я глазом не успела моргнуть, как он начал спускаться.

Как хищная птица! И крыльями служил его распахнутый рабочий халат. Залихватски так с этих строительных лесов ко мне рухнул, но бесшумно и ловко.

Распахнув глаза, приоткрыв рот, я даже на шаг назад отошла, как он в одно мгновение возник возле меня.

По залу разносились голоса и разные звуки, а между нами повисла немая пауза.

Глаза его тёмно-карие, кожа смуглая, на лице проклёвывалась щетина, знойно так меня впечатляя. Высокий, широкоплечий и при этом стройный. И может даже не парень, а мужчина. Возраст точно за двадцать. Перекидывал во рту конфету, скользила по пухлым губам белая палочка.

— Ты таджик? — сама в это не верила, потому что он по-русски шпарил без запинки. И я тише добавила, — не похож на всех.

— Тебя это интересует? — задорно посмеялся он. — Я румын по отцу.

— Цыган значит.

Точно похож. Они же все там цыгане.

Я побоялась, что оскорбила его.

Он прищурил свои страшноватенькие глазища, и они спрятались под его нависающими бровями.

— Ай-на-нэ, сейчас украду тебя, запихну в мешок и вынесу из школы сразу замуж, — смело и хлёстко выпалил он, расплывшись в ослепительной улыбке.

Зубы такие белые, видимо от того, что сам тёмненький, а щетина чёрная.

— Ага, размечтался! — выкрикнула я, рассмеялась и испуганно ещё на шаг отступила.

Наткнулась, на какого-то дядьку, который на своём языке мне что-то еле слышно прошептал.

2

Перед Новым годом школу празднично преобразили. В коридорах уже висели яркие гирлянды и снежинки, вырезанные из бумаги. На детских этажах начальной школы флажки. На окнах в режиме реального времени мелкая училка Изо, которая нас не намного старше, рисовала белые орнаменты, напоминающие морозные узоры на стекле. Клёво, кстати, рисовала, и многие зависали рядом с ней, чтобы полюбоваться.

В столовке, она у нас крупнее актового зала, стояла большая ёлка, украшенная разноцветными шарами, мишурой и блестящими игрушками, которые переливались всеми цветами радуги и висели высоковато от пола, чтобы бешеные малолетки не разбили чего.

Атмосфера уже шальная, ощущалась лёгкая дрожь перемен. Мы чувствовали приближение каникул, и вместе с тем в воздухе витало волнение и ожидание чего-то нового.

Старшеклассники ходили по коридорам в стильной одежде, у кого дождик в капюшоне, у кого рожки или ушки в волосах.

Блин! Как же классно!

Я забралась в свою сумку и достала радужные пряди с подсветкой. Включила лампочки и вколола в свои кудри.

И в классах царила праздничная суета, хотя ещё не наступили каникулы, и продолжалась учёба. И учителя, несмотря на усталость, улыбались. Предновогоднее настроение зависло среди мишуры.

— Ну, и где мы шляемся? — возмущённо выловила меня из толпы Маринка Васина.

Тут же нависла надо мной недовольная Миланка Ложкина.

— Мы думали тебя эта швабра выловила за проникновение в зону ремонта.

Предыстория мои подруг такова : их матери в детстве дружили. Но если у Васи ( она же Марина Васина) мама с папой живы-здоровы и неплохо зарабатывали, то у Ложки одна бабушка старенькая, и никого из родни. И её поддерживали со всех сторон.

Иногда думаю, вот бы кроме мамы ещё и папа умер, мне, как Ложке, было б легко и спокойно.

Мои две подруги – это просто ходячие антиподы, и смотреть на них иногда уже смешно.

Вася плотного телосложения, будто специально создана для того, чтобы выигрывать в перетягивание каната и никогда не бояться, что её сдует ветром. Вася в папу пошла – спортсменка, в маму – отличница. Неудивительно, что она с первого класса ходит с такой уверенностью, будто вся школа – это её личный кабинет. У родаков своя база отдыха далеко в тайге, можно себе позволить и нос задрать. Но подруга она надёжная. И ничего такая, красивая. Волосы ниже пояса тёмный шатен, глаза карие, большая грудь, большая попа, огромная харизма. Парням нравилась так сильно, что штабелями укладывались.

Ложка тонкая и длинная блондинка, и вся такая гламурная, будто сбежала в эти коридоры с обложки модного журнала. Ложка умела эффектно взмахнуть волосами или накладными ресницами, что половина штабелей от Васи перетекала к ней. Она ходила по школе, будто по подиуму. Любимое занятие – обсуждать последние тренды и подмечать, кто из учителей сегодня надел что-то «совсем не в тему». Бабушка, которая допустила ошибки воспитания дочери (так она сама говорила) заставила Милану ходить на вокал и играть на пианино. И наша Ложка ещё и музицирует. А когда такой комплект, то поклонники постарше тоже интересуются.

И, несмотря на все различия между Миланой и Мариной, они лучшие подруги. Между собой общались и со мной.

Я как-то серенько на их фоне выглядела. Но от них никуда.

— Я смотрела на ремонт, встретила там офигенного пацана в казаках, с Чупа-чупсом в зубах и всего в краске, — сказала я.

Они залились смехом, думали, что шучу.

Зашли в класс. Вася с Ложкой вместе сели, я обычно сидела с Максом Корсаровым, но Виталик дико приревновал. Виталик у меня в параллельном классе, но присматривал.

Села одна на заднюю парту.

Этот класс тоже был украшен гирляндами – разноцветными, блестящими, и, казалось, живыми. Они висели над доской, свисали с потолка и даже обвивали лампы. Кто-то постарался. Наш класс скромнее украшен.
Учитель по кличке Сеня Бородач пытался объяснить очередное задание. Его слушали до тех пор, пока одна из гирлянд вдруг не начала шевелиться. Поползли смешки.

— Мешков, что за смех?! — спросил математик, у того, кто реально басил в хохоте и не мог сдержаться.

Учитель попытался вернуть внимание класса, но тут заметил, как змеем на него медленно спускалась гирлянда.

Она была такая лёгкая, что на потоках горячего воздуха от радиатора чуть взлетала.

— Наверное, гирлянда решила, что я не нарядный, — сказал Сеня Бородач и улыбнулся в свою бородку.

Классно, когда учителя нормальные и не прочь улыбнуться лишний раз. За это геометрика мы и любили.

— Ну всё, теперь у меня новогодний аксессуар! — сказал Арсений Васильевич, когда гирлянда всё же упала ему на плечи. — Не всё же вам такими красивыми по школе ходить.

Класс взорвался смехом.

— Славочкина Варя, отключи свою сигнализацию, пожалуйста. Мне всё время кажется, что ты подаёшь сигнал бедствия.

Я посмеялась со всеми, отключила светящиеся пряди в волосах.

Знали бы вы, насколько правду сказали. Сигнал бедствия, только никто не видит.

Урок геометрии тянулся как вечность, а гирлянды над доской продолжали загадочно шевелиться, развлекаясь.

Я сидела за партой, пытаясь сосредоточиться на задании, но взгляд невольно скользил вниз, под парту, где лежал мой телефон. Ну, кто же устоит перед соблазном проверить, что там происходит в чате?

И вот, я подсматривала, как Виталик, мой парень в чате заигрывает с Викой. Да-да, именно с той самой Викой, которая пришла в параллельный класс новенькой, когда со своей жирной, уродливой мамашей переехала в мой посёлок, в мою квартиру. Вика – моя сводная сестра.

По мнению моего папы, мы должны подружиться.

Не получится! Я с крысами не дружу.

Я чуть не уронила телефон, когда прочитала: «Ты сегодня выглядишь особенно классно».

Они вдвоём в параллельном классе. Я попыталась сделать вид, что всё под контролем, но сердце заныло и заколотилось.

А что дальше?

Геометрия.

Геометрия, где я буду изучать равнобедренные любовные треугольники.