(не) желанная истинная

Глава 1 — Истинная связь.

Глава 1 — Истинная связь.

— Возникли проблемы с вашими результатами, — неожиданно произнёс один из членов Комитета, пристально взглянув на нас троих.

Троих — потому что рядом со мной стояли два моих… недалёких истинных.

Хотя, можно ли вообще называть их «моими»? Думаю, это излишне. После этой проверки, назначенной Комитетом из-за событий с архиепископом, всё должно встать на свои места. Мы сможем официально разорвать нашу истинную связь и жить спокойно, каждый сам по себе.

Во всяком случае, именно так я думала ещё несколько минут назад.

И те же мысли крутились в голове пару недель назад, ведь срок нашего испытательного периода для принятия решения о разрыве истинной связи подходил к концу. Вот только за это время произошло столько всего, что уже непонятно, как все будет происходить дальше.

Сначала появились псевдо-истинные — как гром среди ясного неба. Естественно, «псевдо» их назвали уже потом, а до этого они успели наделать шуму. Хорошо ещё, что у истинных драконов Алисы хватило желания и возможности доказать обратное — иначе всё могло обернуться настоящей катастрофой.

Хотя для других попаданок, вовсе не связанных с этой историей, всё только усложнилось. Чтобы избежать недоразумений, Комитет по делам попаданок совместно со следователями решил проверить все истинные пары. Мы, как самое уязвимое звено этого мира, попали под раздачу первыми.

Как будто нам и без того мало испытаний! Каждый норовит напомнить, насколько шаткое у нас положение. Пока мы нужны своим истинным — есть шанс выжить. Но стоит им, по какой-то причине, невзирая на последствия, отказаться — и мы мгновенно становимся бесполезными.

— Не стоит беспокоиться, для всех это стандартная процедура. Просто возьмитесь за руки, — мягко проговорила компаньонка в полупрозрачных одеждах, глядя прямо на меня.

Хмыкнув, я искоса посмотрела на двух оборотней, не скрывавших своего пренебрежения. Они всем видом показывали, насколько им неприятно находиться рядом со мной. Как будто мне самой приятно, честное слово! Но я же не делаю вид, будто весь мир мне что-то должен.

Тихо выдохнув, я подняла руки, предлагая мужчинам самим взять меня за руки. Хотят — пусть берут, не хотят — их дело. Я и так уже достаточно натерпелась их высокомерия.

Задумавшись, я горько усмехнулась. Бывают ли вообще на свете такие невезучие попаданки, как я? Не успела попасть в другой мир, как тут же встретила сразу двух истинных. И ладно бы они отнеслись ко мне по-человечески… но первое, что я от них услышала, было:

— Она испорчена.

В тот момент я опешила — реально не знала, что можно сказать. Даже грешным делом подумала, что они намекают на мои прошлые отношения. Ну а что, мне, выходит, нужно было почти сорок лет ждать их? Хранить невинность ради «великих истинных»? А ничего, что я, вообще-то, замужем раньше была?

Но правда оказалась куда нелепее — им не понравилась моя татуировка!

Веточка с шипами, набитая на предплечье, в их глазах выглядела чуть ли не символом порока. А ведь для меня она значила совсем другое — мою израненную душу. Напоминание о тернистом пути, через который пришлось пройти. Символ того, что нельзя опускать руки, как бы больно ни было.

— Я чувствую отторжение, — донеслись до меня слова компаньонки.

Я нахмурилась, глядя на девушку. Что-то не так с её даром эмпатии? С чего она это взяла? Или это… моё собственное нежелание?

Хотя, если честно, да — я всей душой отвергала этих двоих. Потому что нельзя быть такими самодовольными снобами! Я уж лучше другого мужчину когда-нибудь найду. Одного. И нормального. Без всякой истинности.

— Оборотни не могут испытывать отторжение к своей паре на инстинктивном уровне, — холодно произнесла компаньонка. — Здесь явно что-то не так.

— Они точно истинный союз? — уточнил один из членов Комитета.

— Ошибки быть не может.

— Я понял. Пройдите в соседний кабинет, — сказал он, окинув нас внимательным взглядом.

Напрягшись всем телом, я отпустила руки мужчин, чувствуя, как внутри поднимается тревога. Какое ещё отторжение? Откуда оно вообще взялось? И, главное — чем это грозит мне?

— Ты что-то сделала с нами? — холодно бросил Родан, сверля меня взглядом.

— А смысл? — ответила я не менее ледяным тоном.

— Разве не очевидно? — усмехнулся с откровенным презрением Эрден. — Ты просто хочешь привязать нас к себе через истинную связь.

От подобного заявления у меня едва не дёрнулся глаз. Насколько же нужно быть самовлюблёнными, чтобы нести такую чушь! Разве я похожа на мазохистку? Мне делать больше нечего, как пытаться удержать этих двоих?

После всего, что они говорили мне за три месяца моего пребывания на Вариноре, неужели думают, что у меня осталась хоть искра надежды? Да я лучше с первым встречным буду, честное слово! Никто и никогда не относился ко мне так мерзко, как они. Даже бывший муж, будь он неладен.

К тому же, н говоря уже о нашей первой встрече — все последующие, обязательные встречи каждые две недели проходили не лучше. Я чувствовала себя рядом с ними кем-то низшим, будто у них святая миссия — втоптать моё достоинство в грязь.

Поэтому из всех существ на этой планете, даже сильнее их самих, именно я больше всего хотела, чтобы эта истинная связь исчезла. Ведь это не свет, который даёт надежду на будущее, — это мрак. Настоящий мрак истинности для меня.

Вот только — хватит. Я устала это терпеть. Устала притворяться, что ничего не происходит. Что чужие слова не ранят, а я готова покорно сносить любое унижение.

Эта глава моей жизни закончилась. Пришло время показать моим дорогим истинным, что я тоже умею «шутить».

_

Дорогие читатели!

Надеюсь, вы ждали историю жизни Вероники! Впереди нас ждёт много интересного — ведь это будет не просто история любви, а путь от ненависти к любви. Героям предстоит преодолеть множество трудностей, чтобы научиться понимать друг друга и, возможно, найти в себе силы быть вместе.

Визуалы

Обложка

Арт:

Глава 1-2.

Глава 1-2.

— Да, есть проблема, — подтвердила главная компаньонка, когда мы прошли в соседнюю комнату.

Здесь, кроме нас троих, никого из других истинных пар не было. Только нам так «повезло». Впрочем, не удивлюсь, если именно везение — мой главный талант в этой жизни. Стоит лишь подумать о чём-то неприятном — и вот оно уже сбывается. Причём очень эффективно.

Чувствую себя так, словно хочу отложить денег на «чёрный день», а он, не дожидаясь приглашения, тут же начинается. С материализацией, звуковыми эффектами и участием посторонних.

— В чём именно проблема? Можно узнать? — холодно уточнил член Комитета, тоже оборотень, смерив меня подозрительным взглядом.

Ну, конечно. Кто же ещё виноват? Попаданка, разумеется!

Я ведь, стоило только оказаться в новом мире, сразу начинала строить козни и вредить направо и налево. Заговоры, интриги, подставы — мои любимые развлечения, без которых, видимо, жить не могу. И совершенно неважно, что я вообще-то сама мечтаю избавиться от этой самой истинной связи.

— Пока сложно сказать, — покачала головой женщина. К слову, она была одета весьма скромно, что выделяло её среди других компаньонок. — Вам лучше обсудить это в Комитете самостоятельно.

Я едва сдержала усмешку и бросила на оборотня косой взгляд. Определённо, такого ответа он не ожидал. Но кто захочет добровольно тянуть на себе чужие проблемы? Никто. Особенно после недавнего скандала, когда весь предыдущий состав Комитета сняли с должностей и привлекли к ответственности. Здесь одна ошибка — и до свидания.

— Хорошо. Я созову собрание Комитета, — холодно произнёс мужчина и напоследок одарил меня пронзительным взглядом.

Да, спору нет — проблемой он считал именно меня.

Но это уже его личные трудности. Я ничего доказывать не обязана. Пусть разбираются следователи. Или, если повезёт, мои истинные — хотя в их адекватность я верила с трудом.

Не прошло и пяти минут, как в комнату вошли все семь членов Комитета помощи попаданкам. Выглядели они по-разному, и выражения лиц соответствовали: кто-то смотрел с укором на меня, кто-то подозрительно косился на оборотней, а кто-то просто изображал равнодушие. В общем — типичный разношёрстный коллектив.

— Предлагаю написать жалобу в следственный отдел. Пусть разбираются, — лениво произнесла утончённая девушка, склонив голову набок.

— Это разумное решение, — кивнул статный мужчина с волевым лицом.

— Разве мы не должны сначала провести собственное расследование? — скептически уточнила девушка с пронзительным взглядом. — Прежде чем кого-то обвинять, нужно найти причину.

— Почему следователь сам не может найти причину? — не согласился маленький гном, явно не желая тратить силы на такие «неинтересные» вещи. — Леди Компаньонка сказала, что есть проблема — значит, пусть и решают её они.

Очевидно зайдя в тупик, члены Комитета поспешно удалились для совещания — видимо, не желая, чтобы кто-то слышал, как они будут перекладывать ответственность друг на друга. Подобные манипуляции, конечно, никого не украшают. Главная компаньонка, окинув нас троих оценивающим взглядом, лишь покачала головой и тоже ушла. Похоже, не смогла больше выносить ту тихую, но ощутимую ненависть, что витала между нами.

— Если окажется, что ты пыталась нас чем-то одурманить, — холодно произнёс Родан, — тебе не поздоровится.

Хмыкнув, я лениво скользнула по мужчине взглядом. Максимум, на что я способна, — это поторопиться с расторжением этой злополучной истинной связи. Но, разумеется, они в это не поверят. Слишком уж непревзойдённые личности, свято уверенные в собственной исключительности.

— А если это вы пытались меня чем-то одурманить? — вкрадчиво спросила я.

— Мы? — насмешливо переспросил Эрден.

— Вы, конечно. Может, пытались меня убить, чтобы быстрее избавиться от нежеланной истинной связи? — предположила я, ни разу не колеблясь с обвинением. — Я не знаю, какие у вас в головах черти. Надеюсь, всё вскоре закончится, и больше мы друг друга не увидим.

— Лги больше…

— Мне неприятно от одного взгляда на вас двоих, — призналась я откровенно.

А особенно — когда они открывают рот.

Хотя, чего уж там скрывать, в первый момент при виде их обоих в голове мелькнули парочка вполне себе ванильных фантазий. Но исчезли они ровно в ту секунду, как эти два индивида заговорили.

— Что ты сказала? — холодно прищурился Родан, нависая надо мной.

— И что дальше? Ударишь?

— Мы не бьём женщин, — отдернул брата Эрден. — Даже таких испорченных, как ты.

У меня дёрнулся глаз. Следом — рука, но Эрден успел перехватить её. Пресловутая скорость пантер, что уж тут сказать. Быстрые, выносливые, ловкие и… безжалостные. Всё в них — сплошное олицетворение этих качеств. Особенно последнего!

— Что здесь происходит? — холодно уточнила главная компаньонка. Похоже, почувствовала неладное и решила вмешаться.
— Всё хорошо, мы просто разговаривали, — улыбнулся Родан, и от его мягкой, вкрадчивой улыбки меня передёрнуло.

Стиснув зубы, я отвернулась. Лицемеры. На первый взгляд — грациозные, ручные кошки, а на деле — самые настоящие приблудные хищники.

— Мы всё обсудили и уже обратились в управление. Скоро прибудет следователь, — объявил вошедший член Комитета, тот самый оборотень.

Ну кто бы сомневался. Решили переложить всё на других.

Жаль, что я не могу поступить так же и просто уйти.

Но посмотрим, что скажет следователь. Что-то подсказывает — впереди очередной захватывающий аттракцион. Главное, чтобы на этот раз меня не слишком мотало.

_

Глава 2 — Допрос.

Глава 2 — Допрос.

— Что вы думаете о проблемах с вашей истинной связью, Вероника? — спросил следователь Орейн Калиуш.

Честно говоря, я удивилась, увидев его. Для такого, казалось бы, незначительного дела привлекли человека, за которым тянется репутация блестящего профессионала. Комитет до сих пор не смог точно определить, что не так с нашей истинной связью, а Калиуш уже здесь.

Мужчина действовал решительно с самого прибытия в центр помощи попаданкам. Сразу же распорядился разделить меня и оборотней по разным комнатам, чтобы допросить каждого отдельно. Видимо, рассчитывал найти противоречия в показаниях — и первые зацепки.

Я посмотрела на следователя и тихо вздохнула. Что я думаю о проблемах в нашей истинной связи? Хороший вопрос. Даже слишком.

— Думаю, что сама связь изначально была проблемной, — ответила честно.

Смысла что-то скрывать не было. Стоит ему немного покопаться — и всё выплывет наружу. А мне ни к чему вызывать лишние подозрения.

— Почему вы так считаете?

— Потому что с первой же встречи мы не сошлись характерами.

— Можно подробнее? — уточнил он, кивнув помощнику, но продолжая внимательно смотреть на меня.

— Одну секунду, — хмыкнула я и чуть отогнула край платья, открывая плечо.

Он удивлённо приподнял брови — очевидно, не ожидал такого шага.

— При нашей первой встрече была видна татуировка, — пояснила я спокойно. — Они заявили, что я испорчена и не хотят иметь со мной ничего общего. Сразу после этого они написали отказ от истинной пары. Мы ждали три месяца, чтобы документ можно было заверить официально и окончательно избавиться от этой связи.

На лице помощника промелькнуло потрясение. Я горько усмехнулась, вспомнив тот день. Всё стояло перед глазами — будто случилось всего несколько минут назад. Я только-только очнулась в новом мире, в центре распределения, после ужасной аварии. Всё вокруг было чужим, пугающим. Я не могла прийти в себя, собрать мысли, справиться с тревогой…

И в тот момент, когда я больше всего нуждалась в поддержке, мы и встретились. Самая обычная случайность. В их сообществе пантер тогда случился какой-то инцидент, и они, как лидеры, пришли разобраться. Вообще, оборотни-пантеры живут довольно обособленно. Территориальные, замкнутые, но даже им приходится взаимодействовать с другими расами — правила социума никто не отменял. Видимо, сама судьба решила, что эта встреча должна состояться.

Вот только вместо ожидаемого принятия я столкнулась с отторжением. В тот момент я даже не сразу поняла, что происходит — просто стояла и смотрела на них, красивых, сильных, уверенных в себе… пока они не открыли рты. И не вылили на меня ведро словесной грязи.

Так и началась — и одновременно закончилась — наша истинная связь.

Я помню, как Смотритель, присутствовавший при этом, буквально остолбенел от их слов. Его лицо мрачнело с каждой секундой, пока он, наконец, не вмешался. Именно он тогда заступился за меня — как мой временный «опекун». Он же отвёл меня в дом попаданок, где уже другие девушки помогли прийти в себя. Они объяснили, что произошло, рассказали о местных законах, утешили. Благодаря им я смогла не зациклиться на случившемся и хоть как-то начать адаптацию.

— Вероника!

— Простите, задумалась, — покачала головой, возвращаясь в реальность.

— Разве вам не показалось странным, что ваши истинные были настолько категоричны?

— Нет, — ответила спокойно. — Я только попала на Варинор. Откуда мне было знать, как ведут себя мужчины этого мира? — пожала плечами. — Честно говоря, я бы предпочла, чтобы этой связи вообще не было.

— Предпочли бы? — переспросил он, прищурившись, будто уловил важную деталь.

От его взгляда я едва глаза не закатила. Хотелось плеснуть ему в лицо холодной воды, чтобы перестал искать там, где искать нечего. Я и так достаточно натерпелась от тех, кто посчитал своим долгом осудить меня с порога. Эти двое оборотней, по сути, вообще не имеют ко мне никакого отношения, кроме самой истинной связи.

И я не подняла шум лишь по одной простой причине — они граждане Варинора, а я нет. До конца моего полугодового испытательного срока мы не равны в правах. А пока… я всего лишь «приемная гражданка», от которой ничего не зависит.

Во всяком случае, прежние члены Комитета объяснили мне всё достаточно ясно, когда я попыталась хотя бы заговорить о возможности расторгнуть истинную связь раньше установленного срока.

— Вы ведь тоже человек, следователь Обрейн? — уточнила я мягко, чуть склонив голову.

— Всё верно, — кивнул он, внимательно глядя на меня, явно ожидая продолжения.

— А вы бы хотели иметь истинную связь?

— Сложный вопрос, — протянул он, чуть нахмурившись. — Наверное, я бы хотел иметь право выбора. Но истинная связь — это твой идеальный партнёр, созданный судьбой. Тут нет однозначного ответа.

— Для меня ответ очевиден, — произнесла я твёрдо. — Я хочу иметь право выбора. Хочу иметь возможность ответить на грубость, не опасаясь, что это как-то скажется на моём положении в новом мире. Хочу быть свободной от навязанной истинной связи.

Я выдержала короткую паузу и добавила, глядя прямо ему в глаза:

— И если бы у меня был выбор, я бы предпочла строить отношения постепенно — с человеком, как вы. С тем, кто понимает, что уважение и доверие не возникают по чьему-то указу.

После моих слов наступила долгая тишина. Кажется, я сказала это чуть слишком прямо — следователь Обрейн посмотрел на меня как-то… иначе. В его взгляде промелькнул живой интерес, едва заметное тепло. Даже его помощник бросил на меня выразительный взгляд, от которого мне стало не по себе.

Надеюсь, он не решил, что я только что попыталась флиртовать с ним.

Хотя, впрочем, какая разница. Если это хоть немного ускорит закрытие дела — пусть думает, что хочет. Главное, чтобы в итоге он постановил одно: нам с оборотнями пора разойтись.

— Кто сказал вам, что вы не можете отвечать на грубость? — неожиданно спросил он, явно решив сменить тему.

Глава 2-2.

Глава 2-2.

Стоило только выйти из отдельного кабинета, как я непроизвольно напряглась. Все, кому не лень, уставились на меня с тем самым выразительным интересом — будто уже приговорили. Казалось, каждый пытался угадать, что же произошло внутри. А тот факт, что меня вызвали первой, лишь подлил масла в огонь, окончательно превратив в их глазах в потенциальную преступницу.

В общем, веселье полным ходом. Теперь я — местная опасная личность.

Мысленно хмыкнув, решила уйти по-английски — ни с кем не прощаясь и не объясняясь. Спустилась на первый этаж, выскользнула из здания и наконец выдохнула. День оказался изматывающим и до раздражения нервным. Не только встреча с оборотнями, но и последующее внимание Комитета ощутимо давило.

— Вероника!

Я удивленно обернулась — и, увидев знакомые лица, облегчённо улыбнулась. Все наши были в сборе! Ну, те, кто остался: Лина, Вера и Келлария. Даша недавно нашла своего истинного — эльфа — и, счастливая, умчалась к нему. И я искренне радовалась за неё. Мужчина оказался не каким-нибудь ограниченным подонком, а просто долгое время находился на службе. Вернулся, как только смог, и — в Латерион — сердце его сюда звало. В общем, всё не зря.

— Ты как? — хмуро спросила Келлария.

— Дома расскажу, — покачала я головой.

Девочки спорить не стали. Зато в поле зрения появился Смотритель — наш вечно усталый, но надёжный опекун. Он уже подготовил карету и явно собирался лично проследить, чтобы мы добрались домой. Судя по его виду, день у него выдался не легче нашего. Вероятно, и в моё «дело» его втянули — кто же, если не он, должен знать всё о попаданках?

— Завтра зайду, — произнёс он, когда мы уже устроились в карете. — Вероника, не переживай. Никто тебя не обидит.

— Я знаю, — ответила я спокойно.

Он кивнул, коротко — по-деловому, и отпустил нас.

Вообще, после истории с Алисой отношения у всех нас со Смотрителем стали другими. Мы с девочками сдружились, сплотились, словно настоящие сёстры. А он… стал мягче. Всё ещё строгий, но теперь — свой. И если кто-то осмеливался причинить нам вред, в тот же миг перед ним вставал Цербер, готовый рвать за своих «подопечных».

— А где остальные девушки? — спросила я рассеянно.

За это время в доме попаданок появилось четыре новеньких. Одна, правда, почти сразу ушла — встретила своего истинного, и мы даже толком не успели познакомиться. А вот троица, что осталась… Ну, скажем так — каждая из них была со своим характером. Не то чтобы я относилась к ним плохо, но временами казалось, будто они смотрят на нас свысока.

Им, например, сильно не нравилось, что Вера сейчас выглядит как подросток, хотя ей, между прочим, уже двадцать два. Хотела бы я посмотреть, как бы они запели, если бы вдруг оказались в её положении — маленькие, зависимые, и к тому же с очень любвеобильным драконом, который не стал ждать свою истинную пару, а предпочёл ни в чём себе не отказывать.

Девушкам, конечно, повезло. Попав в другой мир и внезапно помолодев, они теперь выглядели максимум на двадцать пять. А ведь в прежней жизни им, по всем подсчётам, стукнуло уже за пятьдесят — если не больше. Так что подобное «второе рождение» стало для них настоящим подарком судьбы.

Мне самой, если уж честно, на Земле было давно за сорок, когда моя жизнь неожиданно оборвалась. А здесь… максимум двадцать с хвостиком на вид. Даже в зеркало иногда смотрю и не верю — ни морщинок, ни усталости, ни следа от тех лет. Я стала настоящей красавицей после преображения — светленькая, худенькая, молоденькая, но счастья это не принесло.

Новенькие же смотрели на меня косо — как на «испорченную», если верить словам моих истинных. Будто сам факт того, что меня отвергли, был чем-то позорным и совершенно недопустимым. А в их глазах, конечно, если бы на моём месте оказались они, всё сложилось бы идеально. Ни малейшего «казуса», всё чинно и благополучно.

Ну-ну. Верю.

Тем более, свои истинные пары эти дамы ещё даже не встретили. А ведь здесь, если честно, нельзя быть уверенной ни в чём. Может повезти, а может — наоборот: встретишь того самого и потом жалеть будешь. Иногда лучше, чтобы истинный сидел в своей норе и не показывался на свет.

А вот Келларию новенькие обходили стороной. Старались даже не смотреть в её сторону, будто она лично вырвалась из ада. Впрочем, у нашей эльфийки характер — о-го-го. С первого взгляда она их невзлюбила, и каждый раз, когда кто-то позволял себе лишнего, ставила на место мгновенно и без сантиментов.

О, тот день, когда они решили перемыть косточки Келларии и её истинному, я запомню навсегда. Никогда прежде не видела её такой злой. Но и правда, кто им разрешил лезть в чужие раны? Зачем они вообще тронули тему, о которой не знали ровным счётом ничего?

Лично мне всегда было жаль Келларию. Несмотря на всю её внешнюю холодность, сердце у эльфийки было горячим и живым. После каждой встречи со своим истинным она запиралась в комнате — обычно на целый день, никого не подпуская. Даже без слов было понятно: ей больно. Она тоже чувствовала притяжение, но переступить через себя не могла, чтобы быть с ним. Печаль прошлой жизни преследовала ее.

— Зачем тебе эти три змеи? — холодно выдохнула Келлария.

— Они уехали уже давно, — отозвалась Вера. — Только отметились и исчезли. Им ведь проверять особо нечего.

Я едва не хлопнула себя по лбу, наконец осознав, о чём вообще речь. Мозг, кажется, окончательно отказался работать. Хотя неудивительно — после встречи с истинными у меня и раньше-то всё валилось из рук, а теперь и вовсе.

— Что тебе сказали? — настороженно спросила Лина. — Что там за проблемы?

— Пока не знаю, — вздохнула я. — В нашей истинной связи нашли какую-то аномалию, но какую именно — не говорят.

— Совсем ничего? — нахмурилась Келлария.

— Компаньонка сказала, что их оборотни отвергают меня на инстинктивном уровне.

Келлария прищурилась.

— Для оборотней их пара — священна. Если они тебя отвергают, значит, причина должна быть веской.

Глава 3 — Дом попаданок.

Глава 3 — Дом попаданок.

Оказавшись дома, я тихо выдохнула. Конечно, дом попаданок с трудом можно назвать местом, где чувствуешь себя в безопасности, но сейчас это наше временное убежище. Во всяком случае, до момента разрыва истинной связи и получения гражданства. А дальше уже можно будет подумать о том, чтобы попросить дом у Комитета и начать новую жизнь.

Разумеется, где-нибудь подальше от Латериона. Комитет вряд ли выделит жильё в столице — скорее, достанется забытое всеми поместье, вроде того, что выдали Алисе. Хотя чем чаще я вспоминала Алису и её тихое счастье на собственном участке, тем больше понимала: в этом есть своя прелесть. Пусть работу там найти сложно и до ближайшего города ехать полдня, зато есть покой и возможность заняться чем-то своим.

На Земле я жила, как большинство обычных людей, — работала в торговле. Сначала была домохозяйкой при хорошо зарабатывающем муже, но после его предательства пришлось искать работу и учиться заботиться о себе самой. Так я стала консультантом в магазине одежды. Почти четыре года спустя меня повысили до менеджера, и дело шло к должности директора. Но не успела я насладиться властью начальницы — авария случилась раньше. Я погибла… и теперь даже не знаю, как жить дальше.

— Тебе нужно отдохнуть и меньше об этом думать, — мягко сказала Лина. — Мужчины не стоят наших слёз.

— Не стоят, — согласилась я, искренне в этом уверенная.

Моих слёз больше не увидит ни один мужчина. Никогда. Даже если внутри будет полыхать адский огонь.

— Кстати, что с твоим истинным? — нахмурившись, спросила Вера.

История Лины была... своеобразной. Её истинным оказался довольно замкнутый дракон. Он не отверг её, но и никаких шагов не предпринимал — будто выжидал или просто держал в подвешенном состоянии. А это выглядело странно. Насколько я поняла, драконы — народ горячий, ревнивый и с ярко выраженным чувством собственности.

— У нас всё в порядке, — сжала губы Лина. — В истинной связи нет никаких проблем. Мы идеально подходим друг другу.

Посмотрев на подругу и заметив её слегка потухший взгляд, я невесело улыбнулась. Лина всегда была самой светлой из нас — открытой, жизнерадостной, как солнце, которое умеет согревать всех вокруг. Шатенка с лучистыми зелёными глазами и фигурой, от которой мужчины теряли дар речи. Настоящая богиня выпечки и всего, что связано с кухней. И… ей тоже не повезло.

— Вернулись уже? — с верхнего этажа спустилась «новенькая» — Изабелла. — Всё сделали?

Я закатила глаза, решив не отвечать. Связываться с ними — себе дороже. К тому же, у меня были подозрения, что имя она выбрала себе сама. Не захотела быть Машей, Таней или Валей — вот и стала Изабеллой. Её дело. Как и у Оливии с Амелией. Если судить по возрасту, такими именами тогда ещё не называли, а вот манеры и слова говорили сами за себя.

— Сделали, — спокойно кивнула Лина — добрая душа, как всегда.

— Отлично. Что на ужин?

— То, что ты приготовила, — ответила я первой, не дав Лине и слова вставить.
Тоже мне, нашли домработницу. — Я надеюсь, вы втроём сегодня потрудились и решили отплатить за гостеприимство взаимностью?

— А ты тут при чём? Готовит ведь в основном Лина!

— И что дальше? Что вы приготовили для Лины?

Изабелла замолчала, не найдя, что ответить. Я выразительно посмотрела на Лину. То, что ей нравится готовить, вовсе не значит, что она обязана кормить неблагодарных соседок. Я уже не раз предлагала брать со всех плату за питание. Да, продукты нам поставлял Комитет, но готовить мы должны были сами.

А копейка к копейке — уже приятно. Тем более, у нас есть ежемесячное пособие, из которого я вполне готова была выделить долю за вкусный ужин. Это было бы справедливо.

— Я устала. Делайте, что хотите, — холодно произнесла Лина.

— Но… как же… — растерянно начала Изабелла.

— Мне всё равно, — отрезала та.

— Завтра обсудим этот вопрос, — спокойно вмешалась Келлария. Голос её был настолько ровным, что Изабелла сразу притихла. — Хотите есть готовое — будете платить.

Больше никто не возразил. Мы молча поднялись на второй этаж, каждая — в свою комнату.
Хотелось только одного — душ и кровать. Ни сил, ни желания, ни даже аппетита не осталось.
Поэтому, реализовав свой маленький план, я вскоре уже лежала на кровати, уставившись в потолок пустым взглядом.

Спать не хотелось. Совсем.

Очнувшись от стука в дверь, я нехотя поднялась и открыла. На пороге стояла Вера. Не говоря ни слова, я отступила в сторону, пропуская её внутрь. Она молча забралась на кровать, и мы устроились рядом. Хорошо хоть места хватило. Правда, покой длился недолго — через несколько минут снова раздался стук. На этот раз я была умнее и дверь не запирала, поэтому просто крикнула:

— Входи!

На пороге появилась Лина. Она без слов опустилась рядом, уставившись в потолок, словно в нём можно было найти ответы на все вопросы. Мы лежали молча, в каком-то тихом, почти уютном единении этого непростого вечера.

— Келлария придёт? — приглушённо спросила я.

— Минут через десять, не раньше, — протянула Вера, задумчиво перебирая край покрывала. — Опять будет играть в ледяную неприступность.

Мы втроём не сдержали смешков — и тут же вздрогнули, когда дверь без стука распахнулась. На пороге, как по заказу, стояла Келлария. На лице — её привычная маска холодного спокойствия.

— Как ваши уроки магии? — уточнила она с лёгким намёком. — Хотите, чтобы я с вами попрактиковалась?

От её голоса и взгляда мурашки побежали по коже. Вот уж действительно — воплощение ледяного равнодушия.

— Заходи уже, хватит пугать, — буркнула Вера. — Детей обижать нельзя!

— Детей? Ну-ну, — уголки губ Келларии чуть дрогнули в призрачной усмешке, и она грациозно опустилась в единственное кресло в комнате.

— А давайте попросим дом для нас четверых, — вдруг сказала Лина. — Всё равно здесь мы никому не нужны. Будем жить вместе, как семья. Заботиться друг о друге.

Глава 3-2.

Глава 3-2.

Моя бабушка и мама обожали шить одежду. Весь мой гардероб до взрослого возраста, можно сказать, был создан их руками — от юбок до теплых пальто. Они сами снимали мерки, делали выкройки, шили, а потом подгоняли вещи, если что-то сидело не так.

Даже когда не шили, они вязали — спицами или крючком. В нашей семье у всех были теплые зимние жилетки и носки, связанные ими. Ажурные шали, легкие пледы — все это они создавали с легкостью, обычно под какой-нибудь фильм.

Я выросла в любви к рукоделию. Естественно, и сама научилась шить и вязать. Когда-то даже мечтала стать дизайнером одежды — воплотить не только свою мечту, но и их.

Сжав руку в кулак, я вспомнила крошечные пинетки, которые когда-то связала. Это было мое последнее творение. Девочкам я никогда не рассказывала, что была беременна… и потеряла ребенка. Эта боль осталась во мне навсегда.

Одно неудачное падение зимой — и все. Я просто поскользнулась на льду, а ребенка больше не было. Я винила себя, виню и теперь, хотя ничего уже не изменить. Именно это стало и причиной моего развода.

Мне было так больно, что хотелось кричать. А первое, что сказал мой муж:

— Ничего страшного, у нас еще будут дети. Да и срок маленький был, не волнуйся. Сейчас вообще не время для детей. Все к лучшему.

Все к лучшему…. Для кого?

Еще несколько дней назад мы сияли от счастья, радовались, что у нас будет ребенок. Мне хотелось танцевать, обнять весь мир. Но для него всё оказалось «к лучшему».

Можно было бы подумать, что это просто реакция на стресс… но я видела — он действительно ничего не чувствовал. Для него будто ничего не случилось. Моя боль, мое отчаяние казались ему чем-то незначительным, чем-то глупым.

Я не смогла это принять. Не смогла жить рядом с человеком, которому все равно. Для меня это было важно. Для него — нет.

В тот момент внутри меня что-то оборвалось. Я больше не видела себя рядом с ним. Чувствовала только холодное отторжение, будто мы всегда были чужими.

В итоге я потеряла всё.

Пыталась собраться, начать жизнь заново: устроилась на работу, долго приходила в себя. И только когда снова начала смотреть вперёд, снова поверила в добро — случилась авария. На мое душевное восстановление ушло почти шесть лет. Шесть лет, за которые я так ни разу и не взяла в руки ни ткань с иглой, ни спицы. Просто не могла переступить через себя. Те маленькие пинетки были моим напоминанием о боли и точкой невозврата.

Как и татуировка, которую я сделала позже — в попытке выплеснуть всё, что жгло изнутри.

И о тату я никогда не жалела. Даже когда оборотни называли меня «испорченной» из-за тату, мне было всё равно. Лучше раньше узнать истинное лицо тех, кого предначертала судьба, чем позже.

— Я не уверена, что ещё могу шить, — призналась я с грустной улыбкой. — Это было слишком давно.

— Не можешь или не хочешь? — внимательно спросила Келлария. — Мы не заставляем. Если не хочешь — так и быть. У каждой из нас своя… боль.

— Ты всегда была такой позитивной, но в последнее время будто… сломалась, — неуверенно протянула Вера.

Я удивлённо посмотрела на неё. Позитивная? Я?

Конечно, я всегда старалась видеть свет в будущем — этому меня научила бабушка. Она говорила, что ничто не проходит бесследно, и счастье может ждать впереди. Когда-то у неё был любимый человек, но он умер. Она помнила его даже в старости, хоть и прожила с дедушкой больше сорока лет. Только после его смерти рассказала мне о той тихой любви, что жила в её сердце. Но в её словах не было грусти — лишь тепло воспоминаний. Ведь, несмотря ни на что, она смогла прожить хорошую, светлую жизнь.

Когда я разводилась с мужем, мама была рядом. Всегда поддерживала, повторяя, что это просто не мой человек. Она верила, что я ещё встречу настоящую любовь, и часто говорила: «Хорошие мужчины существуют, просто к каждому любовь приходит в своё время».

Она умерла за год до аварии. И, наверное, это к лучшему — я бы не хотела, чтобы она пережила утрату дочери. Но всё же… мне её не хватает. Остались только её слова — добрые, тёплые, те, что она повторяла снова и снова. Наверное, именно они не дали мне окончательно сломаться. Даже когда мужчины решили разорвать нашу истинную связь, я не потеряла надежды. Где-то есть и моё счастье. Пусть не оборотень, пусть, возможно, человек — но именно мой.

— Ты так выглядишь, что мне плакать хочется, — прошептала неуверенно Лина. — Вспомнила что-то плохое? Или эти два… оборотня-осла снова тебе что-то наговорили?

— Вспомнила прошлое, — ответила я меланхолично, но потом выдохнула и улыбнулась. — Давайте сделаем это!

— Уверена? — нерешительно спросила Вера.

— Да, — кивнула я. — Пришло время начать жизнь с чистого листа. Я здесь уже три месяца — самое время.

— Я в деле, — заявила Келлария. — Помогу, чем смогу.

— Какая помощь? — хмыкнула я, хитро улыбнувшись. — Только сотрудничество.

— Ты что-то придумала? — оживилась Вера.

— Придумала, — подтвердила я. — Предлагаю открыть собственное ателье. Будем создавать одежду сами.

— Но… мы же не умеем шить, — растерянно произнесла Лина.

— А разве в ателье нужны только швеи? — ответила я с улыбкой. — Кто-то займётся организацией, кто-то — закупками тканей, рекламой, подбором персонала. Дел хватит всем.

— Теперь я не уверена, что у нас получится, — призналась Лина.

— Почему нет? — возразила Келлария. — Я давно хотела заказать где-то пару эльфийских нарядов своего народа. Мы можем сделать коллекции для всех рас, кому что понравится. И с остальным, думаю, тоже справимся.

— Во всяком случае, стоит попробовать, — задумчиво протянула Вера. — Только тот, кто ничего не делает, не ошибается. Мы можем учиться, развиваться. Я, например, попробую научиться шить.

— Может, тебе начать с уроков бизнеса? — уточнила я с прищуром. — Или с бухгалтерии?

— А можно и тем, и другим сразу, — рассмеялась Келлария. — Чем больше мы будем знать, тем сильнее станем. Сможем подстраховывать друг друга, поэтому будем учиться все.

Глава 4 — Дополнительное расследование.

Глава 4 — Дополнительное расследование.

Половину ночи мы с девочками проговорили, строя свои грандиозные планы. Казалось, будто прорвало плотину — столько всего мы успели обсудить и еще больше хотели сделать. Всё и сразу, словно только и ждали этого момента.

Без лишних слов можно было понять: каждая из нас ухватилась за эту простую идею с таким рвением, будто это был билет в лучшую жизнь. Или же… способ отвлечься от тягостного настоящего. Чего уж скрывать — ни одна из нас не была на сто процентов довольна собой и своим положением.

Разговор не утихал, и в какой-то момент у нас даже аппетит появился. С полуночи мы перекочевали на кухню: Лина готовила нам перекус, я ей помогала, Келлария старательно записывала все наши идеи, а Вера — в основном, их генерировала. Она не забывала ни о мелочах, ни о серьезных вещах, на которые стоило обратить внимание. И, конечно, первым и самым сложным пунктом стал Комитет по делам попаданок.

Мы не унывали — переполненные энтузиазмом, а потому уснули уже на рассвете. И меньше всего я ожидала, что утром меня… разбудят.

Честно, от этого неумолчного стука в дверь хотелось просто спрятаться. Я накрыла голову подушкой, надеясь скрыться от убийственного звука, но тщетно. В коридоре уже слышался недовольный голос Келларии — ее тоже разбудили. Еще немного, и весь дом бы подняли, поэтому пришлось вставать.

— Если бы я не знал, что вы у себя, подумал бы, что сбежали, — бодро заметил помощник следователя.

— Есть какие-то проблемы? — спросила я холодно.

Я не выспалась, и настроение, как можно догадаться, было на нуле. В этот момент мне не хотелось уже ничего — ни швейного ателье, ни знаний в тайнах расследования. Хотя... если бы мне сказали, что прямо сейчас можно полностью разорвать истинную связь — я бы, пожалуй, потерпела.

— Вам нужно пройти со мной для дополнительного расследования.

— Так рано? — нахмурилась я, бросив взгляд на дальнее окно в коридоре.

Солнце уже поднялось высоко, сияло ярко, несмотря на осень. Но выходить всё равно не хотелось.

— Может, вы сегодня без меня справитесь? — уточнила я с долей наглости.

А что? Следователь сам разрешил отвечать всем. Вот я и… практикуюсь.

— Простите, но нет. Вам придется пройти со мной. И чем быстрее вы соберётесь, тем лучше, — отчеканил он. — У вас десять минут. Время пошло.

Я застыла, раскрыв рот. Слов не находилось, чтобы описать мои чувства. Хотелось прямо сказать, что два оборотня не имеют ко мне никакого отношения! Да я пантер в жизни своей не видела — только по телевизору, и то это, по-моему, не считается.

— Если вы не соберётесь, я буду вынужден забрать вас так.

Выхода не было, поэтому я собралась в рекордные сроки. Едва успела соорудить на голове что-то вроде гульки — небрежной, с торчащими во все стороны прядями. Но кого вообще волнуют такие мелочи? Лично мне было всё равно.

Помощник, как оказалось, владел магией пространства и в одно мгновение перенёс нас прямо в управление, где уже находились оба оборотня. Они сидели за столом и о чём-то говорили со следователем. Но стоило мне появиться, как их… наглые рожи тут же перекосило.

Серьёзно, разве любой человек не заслуживает хотя бы минимального уважения? Без фанатизма, конечно, но и без этих гримас, от которых внутри всё сжимается. Как дети малые, честное слово!

— Вы здесь, — кивнул мне следователь Орейн.

— Здравствуйте.

— Не прошло и нескольких часов, — заметил Эрден с явной издёвкой.

Что он хотел этим сказать, было предельно ясно. Но я, как обычно, пропустила его слова мимо ушей. Пусть говорит — мне-то что?

— Выглядишь… неважно, — добавил Родан, видимо, подбирая самое нейтральное слово в своём скудном словаре тактичности.

— Вы тоже, — улыбнулась я в ответ. — Ночь не задалась?

— У тебя тогда тоже? — хмыкнул мужчина.

— Недосып — это не всегда признак плохо проведённой ночи, — покачала я головой, позволив себе вкрадчивую улыбку. — Для меня эта ночь была удивительно прекрасной. Уже давно я не чувствовала себя так хорошо.

В комнате повисла тишина — гнетущая, вязкая. Я устало потерла лоб и, прикрыв рот ладонью, зевнула. Кажется, слишком много лишних слов. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. Спать хотелось до отчаяния — глаза уже подводили.

— Так зачем я вам нужна, следователь Орейн? — уточнила я, глядя на удивлённого мужчину.

Нахмурившись, не понимая, с чего вдруг такая реакция, я перевела взгляд на двух своих «истинных» — и невольно вздрогнула. Это было страшно: их зрачки вытянулись, став узкими, как у кошек. Кажется, они действительно разозлились. Только вот… на что, спрашивается?

— Мы хотим провести несколько тестов, чтобы точно определить причину сбоя в вашей истинной связи. Для этого нам нужно полное сотрудничество с вашей стороны.

— Это обязательно? — спросила я с неохотой, взглянув на мужчину. — Разве нельзя просто разорвать нашу связь? Господа оборотни не возражают, и я согласна. Всё равно ведь ничего не изменится.

— Почему не изменится? — не согласился следователь. — Если отторжение оборотней — результат чьего-то вмешательства, тогда всё может быть иначе. Даже если их внутренние звери отталкивают вас по другим причинам, устранив источник проблемы, можно всё наладить.

Он говорил с таким оптимизмом, что от каждого его слова внутри будто что-то сжималось. Что за чудесное исцеление? И кому оно вообще нужно?

Я бросила взгляд на двух мужчин — лица, как вырезанные из камня. Тихо выдохнула. Всё хорошо. Они по-прежнему не видят во мне свою истинную пару. И даже если «проблему» устранят, татуировка всё равно останется. А с ней, как ни крути, я навсегда останусь «испорченной».

Бояться нечего. Просто проверка, формальность, очередной виток бюрократии даже здесь. Всё ради отчёта и красивых показателей в деле. Как только тесты закончатся, никаких причин сохранять эту связь больше не будет.

— Давайте сделаем это, — произнесла я спокойно.

Глава 4-2.

Глава 4-2.

После моих слов послышался глухой стук где-то сбоку, но стоило мне взглянуть на оборотней, как в ответ получила сразу две холодные улыбки. В общем — зря посмотрела! Ничего с ними не случилось. Ни смертельного приступа, ни внезапного просветления, ни хотя бы легкого намёка на раскаяние.

Хотя, если быть честной, зла я им не желала. Да, злилась, очень даже. Хотела, чтобы они исчезли из моей жизни, но точно не думала о том, чтобы исчезли «совсем». Это ведь их право — любить или не любить меня. С этим ничего не поделаешь. Я ведь не драгоценный камень и не золото, чтобы нравиться всем подряд. У каждого свои желания, цели и пути.

— Хм, хорошо, что вы не против нескольких тестов, — сдержанно произнёс Орейн.

Я лишь кивнула, даже не подозревая, во что это выльется. Уже через час готова была завыть от усталости. В моём понимании «несколько тестов» — это два, максимум три, и на всё про всё минут десять. Но реальность, естественно, оказалась совсем другой.

К нам явился какой-то старик — даже расы определить не смогла. Представляться он не счёл нужным, разговаривал скупо, больше чесал длинную бороду и отдавал указания. Сначала проверил нашу магию по отдельности, потом вместе, что-то буркнул себе под нос и начал записывать результаты.

А дальше — хуже. На столе один за другим стали появляться артефакты. Минут через сорок к нему присоединился ещё один старик, и они вдвоём принялись о чём-то тихо спорить, сверяясь с записями. Судя по их обмену репликами, первый был артефактором, а второй — врачом.

— Мне нужно по капле вашей крови, — не глядя на нас, произнёс врач.

Я искоса посмотрела на оборотней, но те — на удивление — оставались совершенно спокойными. Ни раздражения, ни тени недовольства. Серьёзные, собранные, будто всё происходящее их вполне устраивает.

А я, признаться, искренне надеялась, что они вспылят первыми. Пусть сорвутся, хлопнут дверью и заявят, что им всё это надоело! Как всегда. Как раньше, когда мы встречались раз в две недели, чтобы поддерживать связь и они не сошли с ума без пары. Тогда им едва хватало терпения на разговор длиннее десяти минут.

Но сегодня — нет. Сегодня они были чересчур спокойны. И это раздражало ещё больше.

Старик взял у нас по капле крови, смешал каждую с каким-то раствором, а потом соединил всё в одной емкости. Цвет жидкости менялся с такой скоростью, что я не успевала даже осознать оттенки — то вспыхивала алым, то темнела до почти черного. Врач важно кивал, записывая что-то в свой блокнот, а мои глаза тем временем начинали слипаться от усталости.

— Нужно, чтобы вы превратились в пантер, — неожиданно произнёс артефактор.

Я мгновенно распахнула глаза — как рукой сняло сонливость. Не верила своим ушам. Что он сказал? Я не могла понять его мотивов, особенно зная, что их звери — настоящие хищники, а не милые кошечки. И самое главное — что на инстинктивном уровне они отвергают меня.

На миг даже захотелось уточнить: он вообще уверен, что я после этого останусь жива? Вдруг их пантеры решат, что я угроза, и…

Ну, в общем, конец будет быстрым. Очень быстрым.

— Не беспокойтесь, Вероника, я буду рядом, — уверенно сказал следователь Орейн, подходя ближе.

Я скосила на него взгляд и лишь поджала губы. Истерикой делу не поможешь. Решили — значит, сделают. А если начну отказываться, то только вызову подозрения. Сразу подумают, будто мне есть что скрывать.

Поэтому я просто стояла на месте, сжав руки в кулаки и чувствуя, как дрожит каждая мышца. Мужчины ушли в соседнюю комнату, чтобы обратиться, и от этого легче не стало. Казалось, всё внутри натянулось до предела — ещё немного, и я упаду в обморок.

— Ещё много этих тестов? — прошептала я, не выдержав.

— Это последний, — откликнулся врач, мельком взглянув на меня. — Не беспокойтесь, всё под контролем.

— Удалось что-то понять? — спросила я, больше ради того, чтобы отвлечься.

— Скоро узнаем наверняка, — уклончиво ответил он.

Поджав губы и не успев «поблагодарить» его за такой исчерпывающий ответ, я услышала, как открылась дверь. В комнату, грациозно переступая с лапы на лапу, вошли две чёрные пантеры.

Их появление было… завораживающим.

Не просто две огромные кошки — воплощение силы и грации. Мускулы перекатывались под блестящей, будто отполированной чёрной шкурой. Шерсть казалась не просто гладкой — совершенной. Воздух в комнате сразу стал плотнее, тяжелее — от одного их присутствия.

Обе пантеры двигались уверенно, с ленивой, но пугающе точной плавностью. Они напоминали бурю, затаившуюся перед ударом грома. Взгляды — цепкие, изучающие. Узкие зрачки, застывшие на мне, сверкали янтарём, и по спине пробежал холодок.

Я сглотнула, стараясь не делать резких движений. Было до одури страшно, несмотря на всю их красоту. Я слишком ясно понимала: передо мной — мужчины, с которыми меня уже три месяца связывала истинная связь. И которые не желали этого так же, как и я.

Они остановились в нескольких шагах. Один из зверей поднял голову, втянул воздух, будто вдыхая мой страх. Его уши едва дрогнули, а хвост медленно скользнул по полу, словно очерчивая границу.

Я поймала себя на мысли, что не могу отвести взгляд. Как бы ни старалась — бесполезно. В их движениях было что-то гипнотическое — дикое и прекрасное одновременно.

— Всё в порядке, — раздался за спиной спокойный голос артефактора. — Не шевелитесь. Пусть посмотрят.

Посмотрят?

Да они, кажется, готовы съесть меня взглядом!

Вторая пантера подошла ещё ближе — и это невероятно нервировало меня. Смотреть можно и издалека! Желательно — из одного угла комнаты в другой.

Я ощутила, как тело напряглось, мышцы свело от внутреннего сопротивления, но отступить не смогла. Как будто приросла к полу.

С такого расстояния различалось всё до мельчайших деталей. Этим я и занялась, пытаясь отвлечься. Чёрный нос, полный рот острых зубов, способных разорвать меня в одно мгновение, чуть прищуренные глаза. Он обнюхал меня — шумно, настороженно, будто не мог понять, что именно чувствует.

Глава 5 — Внешнее вмешательство.

Глава 5 — Внешнее вмешательство.

Минут пять ушло на то, чтобы прийти в себя после потрясения. Оказалось, поведение мужчин — не случайность, а результат внешнего вмешательства. Кто-то намеренно не хотел, чтобы мы были вместе.

Но как такое возможно? Разве Компаньонка не говорила, что мужчины отвергают меня на уровне инстинктов? Что их оборотни просто не принимают меня?

Ага, конечно. Отвергают — всеми фибрами души!

Опустив голову, я посмотрела на прижавшегося ко мне оборотня. Он выглядел так ласково, что в это невозможно было поверить. А ведь они больше обычных зверей — до поясницы достают, сильные, свирепые. И вот теперь эти хищники ведут себя, как нежные котики!

Где тут, спрашивается, справедливость?

Лучше бы рычали — сразу бы все стало ясно, и проблем бы меньше было. Даже если произошёл сбой в истинной связи — пережила бы. Но, видимо, такая роскошь мне недоступна.

— Давайте уже закончим с этим тестом, — беспомощно попросила я, всё ещё опасаясь отодвинуть от себя нахальную морду.

А вдруг трону — и он мне руку откусит? Рисковать не хотелось: мои руки — это наше будущее ателье. Без них и шить-то не смогу!

Поджав губы, я сделала маленький шаг назад — и сразу заработала два осуждающих взгляда с вытянутыми, кошачьими зрачками. Попробовала улыбнуться, но, поняв бесполезность затеи, застыла в неловкой позе.

— Боюсь, это может быть трудно, — кашлянул старец-врач.

— Почему? — подозрительно уточнила я.

— Пантеры ваших истинных слишком долго подавлялись и теперь… не отступят так просто.

— Подавлялись?

— Скорее всего, господин Родан и господин Эрден не превращались в своих зверей с момента вашей встречи, — предположил он. — Если бы это случилось раньше, пантеры нашли бы вас давно.

При одной мысли, как две пантеры осаждают дом попаданок, а потом берут меня «в заложницы», по спине пробежал холодок. Нет уж, нельзя им позволять превращаться! Хотя, по сути, сейчас я всё равно в их власти.

— И что вы предлагаете? Я не могу стоять здесь весь день, дожидаясь, пока им вздумается превратиться.

— Потерпите ещё немного, — с лёгкой ноткой беспомощности ответил мужчина. — Как только придут в себя, сразу обратятся обратно.

— Или вы можете попробовать с ними поговорить, — предложил старик-артефактор.

— Поговорить?

— Конечно. То, что они сейчас в первоначальной форме, не отменяет того, что это господин Эрден и господин Родан.

Я опустила взгляд на пантер — кажется, они полностью пребывали в своём мире. Сопоставить двух относительно мирных хищников с мужчинами, у которых на лице постоянно холодная маска, было трудно: у меня никак не складывалась общая картина. И представляю, какими «радостными» они будут, когда узнают, что валялись у моих ног.

Нужно будет обязательно им об этом рассказать — порадовать истинных было моей главной целью.

— Эрден, — проговорила я, не понимая, к какой пантере обращаться. — Родан… пора превращаться.

Пантеры и не обратили внимания на мои слова, словно две обиженные девицы. Неужели они тоже поняли, что я их не различаю? Или я начала придумывать себе лишнего? В конце концов какая им разница — различаю я их или нет.

— Сеанс окончен — пора и честь знать. Поторопитесь. Вечереет, а я ещё не завтракала, — устало выдохнула я, заметив, что они наконец обратили на меня внимание. — Пожалуйста, — процедила сквозь зубы, — превратитесь в людей.

От этого эмоционального монолога у меня подёргивался глаз. Так и хотелось гаркнуть, чтобы они побыстрее шевелились, но минутная злость того не стоила — моя будущая жизнь дороже.

— Идите в другую комнату и превратитесь в людей. Нам нужно серьёзно поговорить, — сказала я как можно холоднее и хладнокровнее, демонстрируя, что злюсь.

Когда обе пантеры оказались напротив и внимательно уставились на меня, я напряглась. Они будто ничего не случилось: пару минут сверлили меня взглядом, а потом начали рычать на окружающих. Рычали довольно многозначительно — от этого звука у меня поджилки дрожали.

Но эффект сработал. Они наконец ушли.

Сделав два шатких шага, я обессиленно осела на стул и посмотрела на старцев. Хотелось им сказать, что их эксперименты — сплошная лажа. Так можно невинного человека до инфаркта довести. И кто знает — оборотни вполне могли на меня напасть. Они же неуправляемы!

— Не стоит так волноваться, оборотень никогда не причинит вреда своей паре, — уверенно выдохнул врач.

— Хорошее предание, но верится с трудом, — хмыкнула я. — Они три месяца меня изводили. Думаете, я после этого поверю в «никогда не причинит вреда»?

— Как именно изводили? Что они делали? — уточнил он.

— Пытались разорвать истинную связь. Ни слова доброго за всё это время. Только упрёки — за всё, что угодно. Вечно холодные, грубые… как будто я их личный враг.

— Почему вы не рассказали об этом раньше? — нахмурился следователь.

— Рассказала, — спокойно ответила я. — Комитету. Только кто меня слушал? Никто.
Ладно, — вздохнула я, — не об этом сейчас. Что было, то прошло. Больше никаких тестов нет? Можно я пойду домой?

— Разве вам не хочется узнать, что именно произошло с вашими истинными? — уточнил артефактор.

Я неловко улыбнулась и на секунду задумалась. Конечно, интересно. Даже очень. Всё это напрямую касалось и меня самой. Но… я мечтала просто уйти домой. Глаза слипались от усталости, желудок тихо протестовал голодным урчанием — любопытство проигрывало битву физиологии.

— Можно я узнаю позже? — спросила через несколько секунд. — Когда всё уже будет окончательно известно.

— Нельзя, — раздался голос от двери. Эрден стоял в проёме. — Ты наша истинная пара, а даже десяти минут не хочешь потратить, чтобы узнать о нашем состоянии? Неужели так сильно нас ненавидишь?

От неожиданного поворота событий, признаюсь, я растерялась. Не поверила своим ушам — неужели это он сказал? Хотя, по большому счёту, неважно, кто именно из них. Результат всё равно один. Разве их состояние хоть как-то касается меня? То, что я вообще до сих пор здесь, уже подвиг и проявление высшей степени доброты. Любая другая, чуть более решительная, давно бы показала им средний палец и ушла, не раздумывая. А я вот сижу. Терплю. С этими… дикарями.

Глава 5-2.

Глава 5-2.

Оба оборотня застыли, а затем холодно хмыкнули. В целом — вернулись к своему обычному поведению, будто минутной «нежности» их пантер вовсе не было. Впрочем, этого стоило ожидать. Выявить проблему — не значит её устранить.

Хотя, если честно, лучше бы они вообще не менялись: ощущение после этого осталось двоякое. Нереальность происходящего просто зашкаливает, и сразу закрадывается мысль, что они что-то задумали. Недоброе, конечно.

— Прошу вас вести себя адекватно в стенах управления, — безэмоционально произнёс следователь Орейн.

Эрден бросил на меня взгляд и сухо хмыкнул — явно показывая, что слова адресованы именно мне. Ну да, конечно, я тут самая неадекватная, а они — просто случайно мимо проходили. Белые и пушистые, пример для подражания.

— Я к вам обращаюсь, господин Эрден, — уточнил следователь, уловив этот надменный взгляд.

Теперь нахмурился уже Эрден, покосившись на Орейна. Настроение у него заметно испортилось, а вот мне, наоборот, захотелось улыбнуться — широко и счастливо. Кажется, настал мой звёздный час.

— Итак, что удалось выяснить? — спросил Родан, когда оба брата заняли места за столом.

— Не так много, как хотелось бы, но общее направление уже есть, — вздохнул Орейн. — То, как вы относитесь к Веронике, — результат внешнего вмешательства.

— Веронике?

— Госпоже Веронике. Так лучше?

— Вполне.

— Нужно почаще выпускать своих зверей на свободу, — буркнул старец-артефактор, закатывая глаза. — Тогда подобных проблем не возникало бы.

— Согласен. Одно взаимодействие — и уже не разрешают по имени пару называть, — согласился врач.

Я напряглась, наконец поняв, в чём дело. Вот только собственнические замашки оборотней мне, мягко говоря, были не нужны. Ужас какой-то, честное слово. Тем более, насколько я знала, в период знакомства с парой и до полного закрепления связи они становятся особенно «уязвимыми» — буквально одержимые идиоты, не видящие дальше собственного носа.

— Можно это как-то исправить? — спросила я с надеждой. — Хотя бы до конца расследования?

— Исправить? — уточнил врач.

— Как-то приглушить инстинкты зверей. Возможно, есть артефакт, который может это сделать, — неуверенно предложила я. — У меня своя жизнь, и мне бы не хотелось всё время ходить и оглядываться.

— Мы понимаем ваше желание, — кивнул следователь, после чего перевёл взгляд на двух стариков. — Есть какие-то предложения?

— А нас спросить не хотите — согласны ли мы? — холодно выдохнул Эрден.

— А что спрашивать? — не удержалась я от шипения. — Мы с вами изначально подали документы на расторжение истинной связи. Как только проблема будет решена, мы станем чужими друг другу. Артефакт, подавляющий ваши инстинкты, — это, между прочим, реальный выход для всех нас.

— Но всё может измениться, когда на наши эмоции больше ничего не будет влиять! — отчеканил он, выделяя каждое слово.

— Я вас умоляю, что изменится? Ничего не изменится.

В комнате повисла тягучая тишина, будто всё вокруг утонуло в вязкой трясине. Почему именно трясина? Да потому что я каждой клеточкой чувствовала, как всё глубже погружаюсь в это болото. И болотом этим, несомненно, были двое оборотней-пантер.

Инстинкты у них проснулись, конечно. А мне-то что с этого? Я теперь должна понять, простить и пригласить их к себе в спальню — для их же душевного равновесия? С ума сошли, что ли?

— Так есть такой артефакт? — обратилась я к старику.

— Я не могу дать разрешение на его использование, — вмешался врач.

— Почему?

— Инстинкты господина Эрдена и господина Родана слишком долго подавлялись. Если это продолжится, последствия могут быть серьёзными — в том числе для их психики.

— Психики? — переспросила я с откровенным сомнением.

Хотя, если честно, что-то от психов в них и так есть. Эти вечно холодные, иногда почти безумные глаза… колкие слова, желание задеть при каждом удобном случае. Садисты чертовы.

И если первые две обязательные встречи раз в две недели я списывала на их нежелание иметь со мной дело, то позже поняла — они делали это специально. Бросали гадости, чтобы задеть, а потом наблюдали за моей реакцией. Наслаждались ею.

— Да, это может повлиять и на их зверей, — подтвердил врач. — Долгое подавление инстинктов ведёт к ряду последствий: от проблем с превращением до отказа внутренней сущности откликаться на зов. Всё это — чисто психологические сбои.

Отведя взгляд, я поняла, что мысли завели меня не туда. Психологические проблемы, о которых говорил врач, касались не меня, а их самих. И, если уж быть честной, мне до боли хотелось сказать, что всё это меня совершенно не волнует.

Какая, по сути, разница — хорошо им будет или нет? Они хоть раз обо мне позаботились? Нет. Так почему я должна жертвовать своим спокойствием ради чужого комфорта? Разве я похожа на святую? Ответ очевиден — нет. От святого у меня только «добрые» пожелания им вслед.

— Хорошо, я пока не буду настаивать на артефакте, — сухо произнесла я. — Но хочу гарантию безопасности.

— Гарантию безопасности? — возмутился Родан. — Ты не думаешь, что перегибаешь?

— Почему перегибаю? — искренне удивилась я. — Кто знает, что взбредёт вам в голову завтра? А я, значит, должна всё это… стерпеть?

Оборотни смотрели на меня пристально, будто пытались понять — я действительно так думаю или просто провоцирую. Но, по правде сказать, слово «стерпеть» было самым мягким из того, что вертелось у меня на языке. Я имела полное право требовать нормального отношения. В конце концов, я не обязана нянчиться с двумя взрослыми пантерами, как с неразумными детьми. За свои поступки отвечать должен каждый.

— Я дам вам специальный артефакт, — вмешался врач. — Как только вы его активируете, угрозы не будет.

— Артефакт?

— Транквилизатор для оборотней, — добавил он с лёгкой улыбкой. — Специальная разработка для управления. Действует час, не меньше — полностью отключает их.

Глава 6 — Предположения.

Глава 6 — Предположения.

— Узнать, кто это сделал, может быть непросто, — медленно произнёс артефактор. — Неизвестно, когда именно всё произошло и при каких обстоятельствах. Как и непонятно, каким образом было совершено это вмешательство. Воздействовать на узы истинности крайне сложно — это ведь сама природа.

— Тогда, можно ли хотя бы снять это влияние? — уточнила я спокойно.

Кто это сделал — пусть разбираются мужчины. Это их жизнь, их знакомые или враги решились на подобное, и ко мне всё это не имеет никакого отношения. А даже если и имеет — всё равно. Для себя я уже всё решила.

— Понадобится немного времени, — неопределённо ответил врач.

— И как это понимать?

— Снять внешнее воздействие можно, но нужно подобрать верный метод, — объяснил он. — Один я с этим не справлюсь. Придётся привлечь несколько специалистов из разных областей, чтобы точно определить характер воздействия на мужчин и их пантер. Думаю, это займёт не меньше недели.

Если всё удастся уладить за неделю — я буду поистине счастлива. После трёх месяцев ожидания и неделю подожду. Главное, что в конце этого тоннеля есть мой свет, к которому можно идти. Всё остальное — мелочи.

— Повлияет ли это вмешательство на Веронику? — неожиданно спросил Родан.

Я даже растерялась от такой «заботы». Впервые кто-то из них вспомнил обо мне не по необходимости, а по-человечески — побеспокоился, уточнил. Даже я не подумала спросить об этом, а он не забыл. Честь ему и хвала. Этого достаточно.

— Нет, внешнее воздействие направлено только на вас, — покачал головой старец-врач. — На людей подобные трюки действуют гораздо слабее. У них нет внутреннего зверя и инстинктов.

— Да, мы думаем головой и чувствуем сердцем, — согласилась я. — На нас это не влияет.

Последние слова я произнесла специально — чтобы показать, что истинная связь для меня больше ничего не значит. Изначально её можно было посчитать подарком, бонусом за попадание в новый мир. Но на деле она стала для меня обузой. Пришло время освободиться. Ведь даже природа, создающая «идеально подходящих партнёров», иногда ошибается.

Если задуматься о болезнях или врождённых изъянах, которые встречаются в природе, всё становится на свои места. У нас просто связь с изъяном. Такое бывает. Нужно лишь вовремя избавиться от этого «порока» и исцелиться.

— Хорошо, если не влияет, — сухо заметил Родан.

— Я правильно понимаю, воздействовать на нас мог только кто-то из близких? — уточнил Эрден спустя несколько секунд.

— Скорее всего, да, — ответил артефактор. — Но я не решусь утверждать наверняка. Слишком много нюансов может быть.

А ведь я уже думала попрощаться, собираясь уйти. Домой хотелось ужасно — поесть, лечь, забыться. Но после таких вопросов грех было уходить. Всё же и мне интересно, какие ещё могут быть варианты.

Если предположить, ради чего всё это было сделано, картина выходит неоднозначная. Возможно, кто-то из недругов, притворяющийся другом, хотел их ослабить. Всё-таки без истинной пары оборотни чувствуют внутреннюю пустоту. Даже если они потом создадут семью, дети уже не будут столь сильными. Идеальные партнёры всегда имеют преимущество.

Но есть и другая версия — всё могла устроить какая-нибудь девушка. Скажем, пантера, давно влюблённая в обоих братьев и мечтающая стать их единственной. Правда, зачем ей это? У каждого оборотня есть истинная половинка, и она, скорее всего, не исключение. Значит, она готова отказаться от своей идеальной пары ради них? Добровольно обречь себя на внутреннюю пустоту?

А может, это месть. Холодная, продуманная, тщательно скрытая — и проявившаяся в самый подходящий момент. Ведь не зря говорят, что месть — блюдо, которое подают холодным. До моего появления они явно ни о чём подобном не догадывались.

И я ни на секунду не сомневалась: это внушение появилось задолго до того, как я оказалась здесь. Достаточно вспомнить нашу первую встречу — она была красноречивее любых слов. С самого начала они пытались меня принизить и хотели отказаться от истинной связи.

— Вы правы, вариантов слишком много, — кивнул следователь, вырывая меня из раздумий.

Но самое удивительное даже не это, а то, что он начал перечислять мои же предположения. Конечно, его слова звучали немного иначе — более сухо, прагматично, с позиции следователя, — но суть совпадала. Мы думали в одном направлении.

— Мы поняли, — кивнул Родан. — И обязательно всё проверим.

— Вряд ли вы сможете что-то узнать, — покачал головой Орейн. — Проверка истинной связи, которую устроил Комитет, получилась слишком громкой. Теперь почти все знают, что у вас возникли проблемы со связью. И тот, кто причастен, уверен, обо всём осведомлён.

Комитет действительно постарался. Их изобретательность можно даже назвать восхитительной — если, конечно, закрыть глаза на последствия. С такими «подвигами» им недолго осталось на своих местах сидеть. Устроили шоу, а теперь преступник спокойно залёг на дно, не собираясь высовываться. Удивительное совпадение.

Я повернулась к оборотням и едва удержалась от смеха. Оба выглядели так, будто готовы были придушить весь Комитет собственными руками. Пожалуй, именно сейчас они особенно остро ощущали благодарность — искреннюю и не очень. Комитет ведь и помог, и навредил одновременно.

— Тогда что вы предлагаете? — серьёзно спросил Эрден.

— Для начала нужно заняться вашим лечением, — медленно произнёс следователь. — Мы не знаем, какое именно воздействие было на вас оказано и сколько времени потребуется, чтобы его устранить. Но я уверен: только полностью избавившись от него, можно рассчитывать на успех в расследовании.

Интересно, это следователь так мягко намекнул, что у них проблемы с головой? Или это уже мои фантазии? Впрочем, не важно. Мне же только лучше, если они займутся лечением, а не расследованием. Сейчас найти виновного, особенно если все следы тщательно замели, — почти невозможно.

Как искать иголку в стоге сена: ни малейшего намёка на то, кто мог это сделать. Слишком много догадок и ни одного факта, за который можно было бы зацепиться. Патовая ситуация.

Глава 6-2.

Глава 6-2.

Мой скепсис, без сомнений, читался невооружённым взглядом. Но у Эрдена, похоже, глаза были заняты чем-то другим. Он ждал моего ответа — с таким видом, будто я ему и правда что-то должна.

Надеюсь, это последствия вмешательства. Оно просто притупляет логическое мышление, делает оборотней немного идиотами, и скоро всё вернётся на свои места. Они сами поймут, что глупо требовать от меня хоть что-то. Наш поезд давно ушёл, последнего вагона и не видно — исчез, растворился. Не запрыгнуть.

Отведя взгляд, я заметила три не менее скептических выражения — у следователя и двух стариков. Они, похоже, тоже сомневались в адекватности Эрдена и были явно заинтригованы тем, что будет дальше. Никакой рабочей этики. Разве не видят? Оборотень не в себе, его лечить надо.

— Не интересен, — всё же ответила я, поднимаясь. — Мне вообще мало интересно всё, что связано с вами.

— Разве ты не понимаешь, что это результат внушения? — возмущённо выдохнул Эрден.

— Возможно. И что дальше? — уточнила я. — Мне стоит всё забыть и начать сначала? Или помочь вам избавиться от вмешательства, заботиться о вас как о маленьких детях и подставлять своё сильное плечо?

— Вероника, — сдержанно произнёс Родан.

— Что-то не так?

— Нам лучше поговорить позже, — сказал он. — Сейчас мы немного не в себе, но позже дадим тебе чёткое объяснение. Тебе стоит отдохнуть.

— Я сама знаю, что мне стоит делать, — буркнула я.

Эрден хотел что-то добавить, но Родан его остановил. Хоть у одного начали появляться адекватные мысли. Возможно, мозг наконец включился — пусть и не полностью.

Следователь поднялся следом, намереваясь проводить меня. По его лицу было видно, что он хочет что-то сказать, и это меня заинтриговало. Не думаю, что по делу утаили что-то важное… но любопытство пересилило.

— Поведение ваших истинных, скорее всего, связано с тем, что пантеры признали вас своей парой, — сказал он, когда мы отошли от двери.

— Зачем вы мне это говорите? — нахмурилась я.

— Я подозреваю, что внешнее вмешательство делает их вспыльчивыми и раздражёнными. Из-за этого их слова и поведение могут казаться нелицеприятными и даже обидными.

— Если честно, я на них уже не обижаюсь. Мне всё равно.

— Вероника…

— Я хочу домой, — покачав головой, перебила я его. — Вы можете отправить меня в дом попаданок так же, как забрали?

— Конечно.

Позвав помощника, следователь попрощался, и я наконец оказалась в доме попаданок. Первым делом я рухнула на диван в гостиной, не желая даже пальцем шевелить. Казалось, что этот визит в управление вымотал меня сильнее, чем ночь без сна. Всё произошедшее накладывалось одно на другое, сливалось в мешанину, грозя перейти в хаос. Я не хотела думать ни о следствии, ни об оборотнях, но мысли всё равно кружили вокруг одного и того же.

Глупый внутренний голос шептал: «А как бы всё сложилось, если бы не вмешательство?».

Вот только никаких «если» и «как бы» не существует. Есть только здесь и сейчас. Прошлое не изменить, не переписать и, скорее всего, мне не удастся его забыть. Значит, самое разумное — просто… вычеркнуть оборотней из своей жизни. И сделать это лучше как можно быстрее.

— Совсем плохо? — спросила Лина, присев рядом и погладив меня по голове. — Они снова тебя обижали?

— Я видела их пантер сегодня, — поделилась я. — И теперь «мои дорогие господа истинные» начали вести себя… нехарактерно.

— Это как? — в поле зрения появилась Келлария.

— Хотят, чтобы я была рядом, — свела я всё к одному объяснению.

— Очнулись, — хмыкнула Вера. — Ещё бы подождали полного расторжения истинной связи, а потом бы приходили.

— Но разве их пантеры не отвергают тебя на инстинктивном уровне? — озадаченно уточнила Лина. — Как получилось, что теперь они изменили своё мнение?

— Это самое интересное, — закатила я глаза. — С нашей истинной связью что-то не так из-за внешнего вмешательства. Кто-то намеренно воздействовал на мужчин, чтобы они… отвергали меня.

Девочки удивлённо переглянулись, а я лишь беспомощно махнула рукой. Новость, конечно, занятная, но в этой жизни есть вещи куда насущнее.

— Есть хочу, — пробормотала я. — Вы что-то готовили? Лина… ты спасёшь меня?

— Чушь не говори, вставай и марш на кухню, — протянула мне руку Лина, помогая подняться. — Я приготовила лёгкий суп и жаркое. Сначала тарелочку супа — разогреть желудок, а потом жаркое.

— Ты моя спасительница.

— Не говори ерунды, — фыркнула она. — Я рада помочь тебе хоть так.

— Спасибо.

Прижавшись к подруге, я кокетливо ей улыбнулась. Позади тихо смеялась Вера, наблюдая со стороны за нашей возней. Келлария только закатила глаза, будто утомлённая нашими детскими глупостями. А мне… просто было хорошо. Спокойно. Без проблем и прочего дерьма, которое так и норовило вылезти из каждой щели.

— А где наши соседки? — спросила я, когда доела суп.

— Ещё не вернулись с занятий, — ответила Вера. — Подозреваю, что они опять что-то затеяли.

— Пусть делают, что хотят, — безразлично бросила Келлария. — Их дела к нам не имеют отношения.

— Это да, — кивнула Лина. — Но как же они раздражают…

— Тебя раздражают? — удивилась я. Лина же — добрейшая душа!

— Сегодня готовили завтрак и оставили срач на кухне, — холодно выдохнула она. — Мы разругались, когда я сказала им убрать за собой.

— Нам нужно срочно съезжать, — подвела итог Вера.

Мы все кивнули, полностью согласные с серьёзностью вопроса. Я уже прикидывала, как всё организовать. Какой предлог придумать, чтобы надавить на Комитет и добиться разрешения забрать Веру жить к нам. А потом — надеюсь — через неделю освобожусь и сама.

Всего-то нужно переждать эту неделю. Или чуть больше. И как только Эрден и Родан придут в норму, мы сможем наконец разорвать этот замкнутый круг. Пойти каждый своей дорогой. Точнее — они в одну сторону, а я в другую.

Но как же я ошибалась. Отсидеться неделю не получилось…

Глава 7 — Помощь.

Глава 7 — Помощь.

Уже на следующий день моего, как я полагала, заслуженного отдыха вновь объявился помощник следователя. Стоило мне только его увидеть — глаз дернулся от радостного «удивления». Уж слишком противоречивые чувства он во мне вызывал. Или не он… хотя какая разница!

— Госпожа Вероника, — поприветствовал он меня, входя в дом попаданок.

Хорошо еще, что совести у него хватило сначала постучать, как у нормального человека, а не появиться внезапно, будто призрак, посреди гостиной. Хотя, конечно, я утрирую. Никто в здравом уме не станет так обращаться с девушками — мало ли, как именно мы в тот момент решим пройтись по дому.

— И что на этот раз? — насторожилась я.

— Нам нужна ваша помощь. Мы будем признательны за содействие следствию.

— Следствию? — уточнила я холодно.

Разве моя помощь уже не закончилась? Чем я еще могу быть полезна, если совершенно ничего не знаю? Найти преступников, которые воздействовали на оборотней?

— Лечению, — выдавил он сдержанно. — У нас возникли проблемы с курсом лечения господина Эрдена и Родана. Нужна ваша помощь.

Развернувшись, я вошла в гостиную, не удостоив его ответом. На столе вперемешку лежали тетрадки, письменные принадлежности, модные журналы этого мира и даже несколько журналов по бизнесу. Тут же валялись разорванные или скомканные листы — следы наших неудачных идей. Сейчас мы с девочками были в самом разгаре мозгового штурма.

Вчера мы отдыхали после тяжелого дня, собирались с силами. А сегодня, едва позавтракав, засели за наш план. Всё-таки идти в Комитет лишь с голой идеей бесполезно. Им подавай не просто четкую концепцию, а идеальный, выверенный проект со стопроцентной гарантией успеха. Настолько детальный, насколько это вообще возможно.

— Вероника, я понимаю, что такие встречи для вас неприятны, но следователь Орейн просил передать: это в последний раз. Больше мы вас не потревожим, — сказал помощник, входя следом.

— Что происходит? — нахмурилась Келлария, наградив мужчину прищуренным взглядом.

К моему удивлению, под этим взглядом помощник не только растерялся, но и покраснел, словно юная девица. Что ж, красота Келларии действительно исключительна. Нужно будет уговорить её стать моделью нашего ателье — думаю, с её помощью продажи наших нарядов взлетят мгновенно.

— Мне снова нужно… куда? — уточнила я у помощника, тяжело вздохнув.

— В столичную больницу, — ответил он.

— То есть в больницу мне нужно… помогать пострадавшим оборотням, — последние слова я буквально выплюнула, чувствуя, как внутри поднимается злость.

Конечно, я понимала: они сами не виноваты в том, что с ними произошло. Или виноваты, но лишь косвенно — раз допустили, чтобы кто-то получил над ними власть. Нажили себе врагов, которые решили так утонченно отомстить. Но я-то здесь при чём? Меня просто втянули в чужие проблемы: сначала почти три месяца явно и исподтишка оскорбляли, а теперь я, выходит, должна помогать своим обидчикам.

— Помочь оборотням? — медленно повторила Келлария. — С какой стати? Они что, маленькие дети, сами не справятся?

— Это…

— То есть, разумного объяснения нет? — уточнила она ледяным тоном.

— Господин Эрден и господин Родан… немного агрессивны по отношению к другим, — неуверенно начал помощник. — После встречи их пантер с парой их эмоции вышли из-под контроля. Они могут внезапно обратиться и вовсе не идут навстречу курсу лечения. После нескольких неудачных попыток было решено пригласить госпожу Веронику.

— То есть, если я правильно понимаю, — осторожно выдохнула Лина, не дав Келларии продолжить агрессивное наступление, — вы хотите, чтобы удар приняла на себя она?

— Нет-нет! — помощник заторопился. — Только помощь. При виде пары оборотни смогут обуздать эмоции.

— Тогда я пойду с ней, — кивнула Лина. — Всё равно отказаться не получится, верно?

Помощник неловко развёл руками. Но обрадоваться тому, что сопротивления не будет, он не успел — в гостиной появился Смотритель. Для него двери нашего дома попаданок всегда оставались открытыми. Вчера он лишь минут на десять забежал: успокоил меня и снова умчался разбираться с тем бардаком, что устроил Комитет.

— Смотритель, — кивнула Вера.

Мужчина обвёл взглядом заваленный бумагами стол, чуть приподнял брови, а потом усмехнулся, глядя на помощника следователя. Кажется, он наконец освободился — а значит, никому не позволит обидеть своих подопечных. Обычно, стоило одному из моих истинных отпустить в его присутствии хоть малейшую саркастичную фразу, он тут же уводил меня прочь, не забыв бросить напоследок парочку возмущённых комментариев.

Вообще, сначала он говорил, что они пожалеют. Ведь все обычно жалеют! Отказываются от истинной пары, видя, что они не одни, а потом приходит осознание, и всё меняется. На мне же система дала сбой. Оборотни не только не осознали, но и винили, можно сказать, меня во всём. Для них я была едва ли не искусной интриганкой, которая целенаправленно попала в другой мир и самостоятельно выбрала их своими истинными. Исключительно чтобы мучить несчастных!

— Есть ли официальный документ вызова на допрос? — не разбираясь ни в причинах, ни в следствиях, перешел он в наступление.

— Меня просят о помощи с лечением, — слегка кашлянув, едва слышно выдохнула я.

— Помощь с лечением? Этим двоим?

— Всё верно, — кивнул помощник. — Чем дольше мы откладываем лечение, тем больше потом придётся помогать.

— Хорошо, — кивнула я, понимая, что другого выхода просто нет.

Хочу я помогать или нет — никого не интересует. Во всяком случае, ни следователя, ни врачей, ни Комитет. И эти три «инстанции» вполне могут выдать официальный документ, который уже превратит моё участие из добровольного в принудительное. Сейчас же у меня есть хотя бы возможность сказать «нет», если что-то будет не по душе.

На сборы у меня ушло не больше пятнадцати минут. Я надела обычное голубое платье, оставив татуировку открытой. Сделала это намеренно — просто хотела, чтобы они не забыли то, что сказали мне при первой встрече, даже когда придут в себя.

Глава 7-2.

Глава 7-2.

Быстро добраться до больницы мне помог Смотритель. На помощника следователя он бросил лишь один косой взгляд — и на этом всё. Казалось, мужчина был твёрдо намерен сопровождать меня и не дать в обиду. От этого становилось тепло на душе. Словно рядом находился родитель или старший родственник, готовый защитить от любых неприятностей.

Девочкам Смотритель идти со мной не разрешил. Во-первых, это было бы неуместно — расследование ещё продолжается, и я помогаю именно по этой причине. А во-вторых, незачем им ввязываться в странные дела оборотней, которые сами толком не справляются со своими внутренними зверями.

Мы переместились в холл больницы, где почти сразу появился помощник следователя. Не говоря ни слова, он повёл нас в нужном направлении. И хотя со стороны могло показаться, что я иду уверенно, внутри всё сжималось с каждым шагом. Было странное, двоякое ощущение… непонимания. Будто мир перевернулся с ног на голову, а будущее потеряло свои ориентиры.

— Не волнуйся, — спокойно сказал Смотритель. — Если они проявят к тебе неуважение — мы сразу уйдём.

— Спасибо.

— Не стоит, — покачал он головой. — Мне следовало раньше всё это остановить. Я не учёл, что оборотни могут находиться под влиянием. Да и вообще… под влиянием они или нет — тебе и так пришлось через многое пройти.

— Всё уже в прошлом, — попыталась я улыбнуться. — Как только они вылечатся, мы сможем официально расторгнуть истинную связь.

— Я бы не был в этом настолько уверен.

— Что вы имеете в виду? — спросила я чуть громче, чем следовало, резко остановившись.

Что происходит? Почему мы не сможем сразу расторгнуть истинную связь? Это из-за внешнего влияния, которому подвергались оборотни? Но ведь ко мне оно вообще не имеет отношения!

Я ждала три месяца — как и требовалось. Ни разу не возмутилась местным правилам, хотя очень хотелось. Просто поставила себе ориентир — пережить это всё — и терпеливо ждала.

И что теперь? Получается, все мои усилия были напрасны? Разве вообще можно так?

Ответить Смотритель не успел — из кабинета, к которому мы подошли, выскочила огромная чёрная пантера и мгновенно оказалась рядом. Но сил бояться у меня уже не было. Я была слишком зла и разочарована. Хотелось устроить громкий скандал со всеми подробностями, просто чтобы понять, кто и почему собирается рушить мою будущую спокойную жизнь.

— Хорошо, что вы здесь, Вероника, — с облегчением произнёс следователь, увидев меня.

Он выглядел особенно бледным и уставшим, с тёмными кругами под глазами. Но жалеть его, когда хотелось жалеть только себя, я не собиралась. Вот когда все вокруг начнут осознавать, что всё, включая мою жизнь, катится под откос, — вот тогда и поговорим о человеческих эмоциях.

— Здравствуйте, — кивнула я сдержанно. — У меня есть несколько вопросов, которые я хочу обсудить до лечения.

— Разве это не может подождать? — с надеждой уточнил Орейн, явно не ожидая от меня подобного.

— Я и так долго ждала, — честно ответила я. — После того как оборотни вылечатся, сможем ли мы расторгнуть нашу истинную связь?

Похоже, вокруг всё замерло. Даже старец-врач, вышедший в этот момент из кабинета, остановился как вкопанный. И смотрели на меня все так, будто у меня внезапно выросли рога. Наверное, посчитали бессердечной. Бедные оборотни страдают, а я со своими «тараканами».

Но если я сама за себя не буду бороться — кто это сделает?

К тому же, если говорить откровенно, — для каждого своя рубашка ближе. И я не исключение. Я хочу для себя нормальной жизни. Хочу благополучия и спокойствия. А когда мне будет хорошо — пусть всем остальным тоже будет хорошо, я не против. Мне, по большому счёту, всё равно, кто и что делает. Каждый отвечает за свою жизнь сам.

— Это не в моей компетенции, — наконец пришёл в себя следователь Орейн. — С таким вопросом вам нужно обращаться в Комитет по делам попаданок или к вашим истинным непосредственно. Как видите, никого из Комитета здесь нет, а ваши истинные… немного не в себе.

Поджав губы, я тихо выдохнула и опустила голову. На меня смотрели до боли грустные глаза с продолговатыми, кошачьими зрачками. Оборотень у моих ног, честное слово, больше напоминал обиженного котёнка — если не считать его размеров. Смотрел так, что на душе становилось тоскливо и… хотелось пожалеть себя ещё сильнее.

— Хорошо, давайте займёмся делом, — кивнула я, прикрыв глаза на секунду. — Что мне нужно делать?

— Быть рядом, направлять и успокаивать, — быстро ответил врач.

С этого момента в моей жизни началась новая стадия понимания этого бренного мира, если не сказать — целая отдельная глава. Сначала я минут десять уговаривала оборотней вернуться в человеческий облик. В ход шло всё: умасливание, угрозы, нарочитое безразличие и тихие просьбы. Не знаю, что именно подействовало, но в итоге рядом уже стояли два моих истинных — Эрден и Родан во всей красе. Абсолютно голые.

Когда случился этот неловкий конфуз, я тут же вскочила, даже не думая задерживаться. Пусть сначала оденутся, а потом мы поговорим. Но, как всегда, это был не мой день. Я только подошла к двери, как рядом снова оказалась пантера.

Медленно оглянувшись и увидев стоящего на месте Родана, я опустила взгляд на Эрдена, который снова был в зверином облике. В голове неприятно запульсировало. Казалось, что мне теперь придётся нянчиться с ними, как с маленькими детьми. А я этого совершенно не хотела.

— Так не пойдёт, — сказала я строго. — Я не собираюсь с вами панькаться. Эрден, тебе лучше немедленно стать человеком!

— Может, успокоительное? — вовремя предложил врач.

— Нет, спасибо, — хмыкнула я, не отводя взгляда от пантеры. — Быстро превращайся, иначе разбирайтесь тут сами. Меня никто не заставит — это я гарантирую.

Доброта и слабость — разные вещи.

К тому же, доброты во мне сейчас почти не осталось. Внутри бушевал огонь, готовый сжечь всё дотла.

С меня достаточно. Я и так делала многое, если уж на то пошло. Всегда была максимально понимающей, спокойной, тихой. Никому не доставляла проблем — и хочу такого же отношения в ответ. Всё просто и логично.

Глава 8 — Нет.

Глава 8 — Нет.

Когда Эрден вновь стал человеком, я даже не нахмурилась, увидев его обнажённым. Во мне сейчас бурлило столько эмоций, что хоть целая процессия голых мужчин пройди — мне было бы безразлично. Да и, в самом деле, чего я там не видела?

Гордо вскинув голову, я прошла мимо мужчины и села за стол у стены. Сделала это демонстративно, даже не пытаясь скрыть раздражение. Пусть видят и знают: я не собираюсь таять у их ног. Не стану ждать чудесного исцеления и в одну секунду не забуду всё, будто у меня внезапная амнезия.

— Оденьтесь. Пришло время серьёзно поговорить, — холодно произнесла я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Это не может подождать? — нахмурился врач. — Пока господин Эрден и господин Родан пришли в себя, лучше заняться их лечением.

— Тогда без меня, — спокойно ответила я, поднимаясь.

— Вы ведёте себя неразумно, юная леди.

— Почему? Я устроила скандал?

— Вы задерживаете лечение.

— А оно имеет ко мне хоть какое-то отношение? — уточнила я с лёгкой насмешкой.

Старый врач умолк, и никто больше не вышел вперед, чтобы сгладить ситуацию. Конечно, чужие отношения — потёмки. Они не понимают, почему я вдруг разозлилась. Да и не поймут, даже если расскажу. Мои истинные были не в себе — видимо, я должна по умолчанию их простить, даже без внятных извинений. Заботиться о них, помогать, делать вид, что не слышу гневных слов. А потом, конечно, всё окупится сторицей, и мы заживём счастливо.

Только вот сказать — легче, чем сделать. Я не настолько великодушна, чтобы позволять топтаться по себе, будто так и нужно. У меня тоже есть гордость. И чувство собственного достоинства.

Когда два оборотня вышли, вероятно, чтобы одеться, я осталась сидеть, тихо и неподвижно. Глядела на стену, не обращая ни на кого внимания, с удивительной ясностью понимая: для врачей я сейчас… веду себя неразумно, избалованно или попросту глупо.

— Вы устали, Вероника? — уточнил следователь.

— Конечно, — кивнула я. — Это так странно?

— Нет. Вы имеете право делать то, что считаете нужным.

Я слегка улыбнулась, принимая его поддержку. Хоть кто-то понял, что ничего хорошего в этой истинной связи нет — только боль и разочарование.

— Оставьте нас ненадолго, — попросил Родан, как только они с братом вошли.

— Я бы советовал вам сначала заняться лечением, — не удержался врач. — После вы сможете говорить сколько угодно.

— Мы ненадолго, — спокойно отозвался Родан, не поддавшись на уговоры.

Интересно, их уже начали лечить от этой безудержной агрессии? Или она была предназначена исключительно для меня? Пожалуй, мне ещё стоит поблагодарить их за то, что достойные оборотни женщин не бьют — иначе вышло бы настоящее комбо.

— Думаю, прежде чем ты начнёшь говорить, нам стоит извиниться, — произнёс Родан, присев напротив меня и нахмурившись. — Мы были не в себе и много раз тебя обижали. Нам жаль.

Я едва не закатила глаза. Так и тянуло громко фыркнуть, чтобы выразить своё отношение к этим вымученным извинениям. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять — эти слова дались ему с огромным трудом. То ли вмешательство мешает, то ли просто не любит он извиняться. Но разницы нет — говорить я хотела о другом.

— Ты не примешь наши извинения? — нахмурился Эрден, повторяя выражение лица брата.

— Ты не извинялся, — холодно заметила я. — И вообще, принимать извинения или нет — моё личное дело. Не так ли?

— О чём ты хотела поговорить? — спросил Родан, явно стараясь удержать брата от лишних слов.

Я поджала губы, обдумывая, как объяснить свою позицию. Просто сказать, что они мне не нравятся, — слишком мало. Хотя без этой фразы, увы, не обойтись.

— Я хочу расторгнуть истинную связь, как только вы поправитесь, — выпалила я решительно. — Я не вижу нас вместе. Не вижу вас рядом с собой и себя рядом с вами. В общем, наш союз для меня невозможен. Если вы думаете так же — тем лучше. Если нет — не тратьте время зря.

— Не думаю, что сейчас подходящее время для такого разговора, — покачал головой Родан.

— А когда ещё? Подождать, пока вы добавите в копилку ещё парочку оскорблений? — хмыкнула я. — Я согласилась вам помочь, но ощущение такое, будто помощь нужна мне. Ведёте себя как дети, которым страшно потерять игрушку для битья.

— Это не так… — вспыхнул Эрден.

— Не так? — переспросила я, позволяя злости влиять на мои слова. — У вас есть сестра?

— Да, — озадаченно кивнул Родан.

— Тогда представьте, что её истинный обращается с ней так же, как вы обращались со мной. Вы всё ещё хотите, чтобы она была с ним?

— Но мы делали это… под влиянием, — прорычал Эрден, не сдержавшись.

— И это всё волшебным образом решает, так? — отозвалась я, чувствуя, как злость буквально звенит во мне. — Вы были под влиянием, а я… просто была рядом. И сейчас вы тоже под влиянием, насколько я помню.

— Мы сдерживаемся как можем, но ты будто специально выводишь нас! — вспыхнул Эрден.

— Ну так отпустите себя, — выпалила я, уже плохо контролируя слова. — Скажите, что я испорчена, что вас во мне раздражает каждое моё движение. Скажите, что вам не повезло с истинной парой, что я виновата во всём, просто потому что оказалась на вашем пути и не сидела тихо в каком-нибудь чулане. И что без меня ваша жизнь — сплошная сказка, которую именно я разрушила!

Тяжело дыша, я, наконец, выплеснула всё, что копилось внутри, и раздражённо наблюдала, как Эрден вскочил и вылетел из кабинета. Конечно, он разозлился! Неприятно слышать то, что когда-то сами говорили. А ведь я даже не всё перечислила — можно было бы ещё час сидеть и вспоминать досконально.

— Ты сейчас злишься, и это нормально, — неожиданно спокойно сказал Родан. Я даже растерялась от его спокойствия, если честно. — Но позволь нам исправить прошлые ошибки. Как только мы избавимся от влияния, всё начнётся сначала.

— Для вас — возможно, но для меня — нет, — твёрдо ответила я, ожесточив своё сердце. Никакие сладкие слова сейчас ничего не изменят. — В моей жизни для вас нет места.

Глава 8-2.

Глава 8-2.

Протяжно выдохнув и приведя эмоции в порядок, я вышла из кабинета. Да, с высоко поднятой головой — ведь не считала свой поступок чем-то предосудительным. А то, что оборотни разозлились, вообще не имело ко мне никакого отношения.

Кажется, у меня уже выработался иммунитет к их злости. За три месяца я настолько привыкла к тому, что они вечно не в духе, что и нынешнюю потерю контроля со стороны мужчин всерьёз своей виной не считала. Возможно, это эгоистично — я ведь могла подождать. Но как есть.

Вообще, практика показывает: эгоистам живётся проще. Как и самовлюблённым индюкам, которые почему-то уверены, что им все должны. Но, наверное, в этом соревновании «прекрасных качеств» не хватает простого и понятного «идиотизма». Всё-таки будь я дурой — жить было бы легче.

Остановившись в коридоре рядом со следователем, я уставилась на двух оборотней, которые в дальнем углу ходили от стенки к стенке, иногда… ссорясь. Выглядели они, честно говоря, довольно комично.

— И никакого внепланового превращения, — лениво заметила я. — Контроль у них в порядке.

— Мы не можем знать этого наверняка, — возразил следователь Орейн.

— А вы сами как считаете? Они потребовали моего присутствия специально?

— Пятьдесят на пятьдесят, — уклончиво ответил мужчина.

Это что — пресловутая мужская солидарность? Хотя какая разница. Главное, что контроль они не потеряли. Значит, осознают, что делают, и смогут сотрудничать с врачами.

— Но всё же я склоняюсь к тому, что вышло это ненамеренно, — неожиданно добавил следователь.

— Почему?

— Потому что, когда делаешь что-то намеренно, хочешь получить выгоду. Господа Паркотсы выгоды не получили.

— Но не факт, что не хотели, — хмыкнула я. — Планы иногда расходятся с реальностью.

— Тут вы правы.

Мы замолчали, скучающе наблюдая за неугомонными оборотнями. Вот это их задело — ничего не скажешь. Казалось, они ещё час будут так ходить туда-сюда, не думая успокаиваться. Представляю, какой гнев кипит сейчас внутри. И, что удивительно, они сдержались — не стали, как обычно, выплёскивать своё недовольство на меня.

— Не знаю, правильно это или нет, но думаю, вы должны знать, — вздохнул Орейн.

— Звучит интригующе, — не удержалась я от подколки.

— Очень, — кивнул он. — Я спросил врачей, артефакторов и нескольких знакомых следователей, сталкивались ли они когда-нибудь с подобным внешним вмешательством. Нашёл одно старое дело, почти четырёхсотлетней давности.

— Что вы хотите сказать? — спросила я прямо, окончательно утратив остатки веселья.

Было бы странно, если бы проницательный следователь затеял этот разговор без причины. А значит — он хочет что-то «объяснить», пусть и подводит к этому аккуратно. Сейчас он почти демонстративно показывает свой опыт: действует мягко, без давления, будто напоминает, что он… на моей стороне.

— При таком внешнем воздействии личность того, на кого влияют, может измениться до неузнаваемости. Это не происходит мгновенно — обычно процесс медленный, почти незаметный. Даже близкие родственники порой не понимают, что их друг, брат или сын изменился. Они не видят перемен сразу, поэтому принимают их естественно. Как мне когда-то сказал один попаданец: «Лягушку варят в тёплой воде».

— Давайте начистоту, — вздохнула я, уже понимая, к чему он ведёт. — Сейчас поведение мужчин может сильно отличаться от их нормального состояния.

— Всё верно, — кивнул он, не пытаясь обходить углы. — Я расспросил их близкое окружение — господа Паркотсы хоть и не слишком общительны, но конфликтными никогда не были. Меняться они начали примерно… три года назад.

— Первая зацепка уже есть.

— Есть, но сейчас не об этом. Их скверное отношение к вам — результат внешнего воздействия. И вполне вероятно, что их истинная натура совсем иная.

Он умолк, не желая давить, и я тоже ничего не сказала. Потому что сказать было нечего. Я не хотела в это вникать. Не хотела чувствовать себя обязанной им. Я не виновата в том, что с ними произошло. И не собираюсь брать на себя ответственность или становиться святой, спасая их.

— Что было в том деле, которое вы нашли? — не выдержав, всё же уточнила я.

— Там всё было довольно… нерадостно.

— Насколько? — спросила я, стараясь держать голос ровным.

— Мужчина, на которого оказывали влияние, потерял рассудок и в порыве гнева сильно толкнул свою истинную пару. Она умерла, — произнёс Орейн, и у меня по коже побежали мурашки. Взгляд сам собой скользнул к нервничающим оборотням. — Из-за пережитого шока часть внушения ослабла, и он начал понимать, что происходит. Но, как понимаете, изменить уже ничего было нельзя.

— Он…

— Отомстил. Всем. И себе тоже.

Я глубоко вдохнула, решив не спрашивать подробностей. Вряд ли там было что-то не кровавое, если он «отомстил всем». Но куда сильнее меня занимал другой вопрос: чего добивался тот, кто наложил это внушение? Что можно получить, сломав двух взрослых мужчин?

Кажется, чтобы понять чужую извращённую логику, нужно иметь такую «кривизну» в голове. А этой «изюминкой» я, к счастью, не обладала. Лучше уж оставаться нормальной и чего-то не понимать.

— Я понимаю, что моя просьба звучит самонадеянно, но давайте сегодня постараемся работать вместе, — сказал следователь, когда оборотни наконец успокоились.

— Это и моё желание, — кивнула я спокойно.

Чем быстрее мы закончим, тем лучше. Как только мужчины пройдут лечение, нам хотя бы какое-то время не придётся пересекаться. По крайней мере до того момента, когда вопрос разрыва связи встанет ребром. А там, судя по всему, нас ждёт новое противостояние.

— Давайте приступать к лечению, — уверенно выдохнул Родан, поравнявшись со мной и обращаясь к врачу.

— Конечно. Мы все для этого и собрались, — откликнулся врач, искоса бросив на меня взгляд.

Я даже не успела ничего ответить, потому что Эрден шагнул вперёд и заслонил собой обзор. И по его хмурому, вовсе не дружелюбному лицу можно было понять — он снова недоволен. Вот только, что удивительно, недоволен был не мной.

Глава 9 — Переплетение.

Глава 9 — Переплетение.

Нового конфликта не последовало. Врач так и не высказал своего мнения о моей «неразумности» — равно как и неразумности оборотней. Эрден тоже больше не проявлял недовольства, лишь заслонял меня собой, словно преданный страж.

Наверное, так и выглядит эта истинность, когда мужчины по-настоящему ценят женщину: защищают, встают на пути даже такой «несправедливости», делают все, чтобы показать симпатию и уберечь от любых невзгод.

Но я уже не стремилась узнать, какой она бывает — настоящая истинность. У меня были совершенно другие цели, и двое оборотней в них никак не вписывались. Такая вот жизнь — непредсказуемая.

Когда врачи приступили к подбору лечения для мужчин, перебирая всевозможные тесты, я стала ощущать себя просто фоном. От меня не требовалось ничего, кроме как стоять рядом. В какой-то момент даже показалось, что мое присутствие вовсе не обязательно. Захотелось тихонько уйти, пока никто не заметил. Но стоило мне лишь шагнуть в сторону — оба оборотня сразу переводили взгляд на меня.

Серьезно, будто без меня у них и день не день, и ночь не ночь. Странное ощущение, но факт. Ничего тут уже не изменить.

— Этот метод тоже не подходит, — покачал головой главный старец-врач.

Он выглядел озадаченным, словно столкнулся с действительно серьезной проблемой. Однако стоило ему перейти к очередному тесту, как в его глазах вспыхивали яркие искры. Ему явно нравилось разгадывать этот «ребус»: сложная медицинская задача возбуждала азарт и желание довести дело до конца.

Фанатики есть везде — разница лишь в том, куда они направляют свою бурлящую энергию. Этот врач направлял в правильное русло. И пусть его подход казался порой… чрезмерным и даже циничным, свою работу он выполнял.

— А если попробовать задействовать истинную пару? — предложила женщина-врач рядом. Она была одной из ведущих специалистов на этом консилиуме и уже не впервые озвучивала возможные решения.

— Не думаю, что это поможет, — откликнулся старец без особого энтузиазма. Его явно задело мое прошлое поведение, и он этого даже не пытался скрыть.

— Почему нет? Господа Паркотсы обычно выглядят равнодушными ко всему, но их пара вызывает в них яркие эмоции.

— Злость?

— Злость и раздражение — это тоже эмоции, и довольно сильные, — кивнула она. — Уже хорошо, что это не безразличие.

Я хотела возразить, но решила не вмешиваться. В медицине, особенно местной, я ничего не понимала, а мои собственные чувства по поводу этой реплики никому не были интересны. Хотя, если честно, я бы предпочла, чтобы мужчины относились ко мне именно безразлично, а не с агрессией. Тогда многое действительно можно было бы изменить. Но увы — имеем то, что имеем.

— Давайте попробуем, — наконец сдался старец-врач.

Он посмотрел на меня, вздохнул и спокойно заговорил. В его голосе уже не было ни тени негатива — осталась только работа. Но едва речь зашла о том, чтобы я призвала свою магию и направила её в руки мужчин, всплыла новая проблема.

— Я плохо контролирую свою магию, — честно призналась я. — Иногда она слушается, а иногда — нет.

— Какой у вас дар? — нахмурился врач.

— Стихийная магия. Вода, — ответила я, слегка поджав губы.

С магией у меня с первого же дня всё шло наперекосяк. В моей картине мира магия — это… что-то невозможное. И пусть я не раз видела, как другие обращаются с ней — та же Келлария использует её постоянно — сама я так и не научилась управлять своим даром.

— Стихийная магия мягкая и податливая, — удивлённо заметила женщина-врач, странно на меня посмотрев. — Почему у вас не выходит? Учитель что-то говорил?

— Таланта нет, — после короткой паузы всё же озвучила я слова своего учителя магии.

Конечно, он говорил мне не только это, но именно такая формулировка здесь подходила лучше всего. Я не раз думала о том, что и без магии вполне можно жить. Её не было у меня прежде, и я спокойно принимаю мысль, что её может не быть и дальше.

Вот только моё личное отношение — остаётся моим личным.

Любая попаданка должна уметь пользоваться своей магией хотя бы на базовом уровне. Пользуемся ли мы ей в быту — наш выбор, но контролировать её обязаны. Поэтому тема магии для меня была сродни теме истинности. И в обоих случаях мне действительно не повезло.

— Скорее всего, это психологическая проблема, — неожиданно проговорила врач. — Давайте поступим следующим образом: вы поменяетесь местами.

— Что?

— Теперь мужчины будут направлять свою магию в вас.

Под перекрёстными взглядами всех присутствующих возразить у меня не получилось. Уже через несколько минут я ощущала, как по венам течёт чужая, обжигающая магия. Она не причиняла боли, но внутри всё сжималось от неприятного ощущения — словно это было не лечение, а грубое вторжение в самое личное.

— Вероника, — тихо прошептал Эрден, — не сопротивляйся.

— Постарайся расслабиться, — поддержал Родан.

Они выглядели вполне довольными. Казалось, такой «обмен» доставляет им настоящее удовольствие, и от этого мне становилось только хуже. Одного понимания, что они вторгаются в моё пространство, хватало, чтобы внутри всё кипело. Настолько, что сдерживать себя становилось невозможно.

— Достаточно, — холодно выдохнула я и резко отдёрнула руки.

И словно в ответ моя собственная магия пришла в движение. Как будто взбесилась, вырываясь из-под контроля, показывая, что спокойная «вода» может быть и льдом, и кипящим источником. Следуя моим мыслям, лабораторию заполнил туман. Сначала едва различимый, затем всё более плотный — через пять минут ничего нельзя было увидеть дальше вытянутой руки.

Моя магия. Вечно непредсказуемая. Почему именно туман — понятия не имею, но не видеть никого хотя бы какое-то время было удивительно приятно. Будто с плеч наконец свалился невидимый груз.

— Что… — ошеломлённо выдохнула я, когда к моей руке прикоснулась чья-то ладонь.

Естественно, почти сразу вторая рука тоже оказалась удерживаемой. Двое оборотней стояли рядом и передавали мне свою магию, как их и просили раньше. И при этом каким-то образом умудрились… обезвредить мою собственную магию, которая ещё секунду назад вела себя как живая, не желая слушаться.

Глава 9-2.

Глава 9-2.

В ответ на это слишком уж заманчивое предложение мне до жути хотелось вырвать руки из их хваток. Простейшая причина — я не просила помощи. И уж точно не желала быть им чем-то обязанной. Кто знает, когда им вздумается напомнить о своём «благородном» жесте?

Конечно, в голове мелькала и другая мысль: это шанс разобраться с магией. Если они, конечно, говорят правду, и у меня действительно всё получится. Но если у преподавателя магии ничего не вышло, то почему у них выйдет за несколько минут? Не слишком ли высоко они себя ставят?

— Не отпускайте руки, — раздался окрик врача. — Постарайтесь усилить взаимодействие. Нам нужно ещё минут пять, не больше!

Стиснув зубы, я решила ничего не предпринимать. По крайней мере — не дёргаться. Одного раза, когда я вывела старичка из себя, мне хватило с головой. Второй раз ловить на себе его взгляды совсем не хотелось. Да и раз уж ввязалась, так хоть помогу до конца.

Кажется, у нас тут целый клуб «помощников». Я пришла, чтобы помочь оборотням и заодно избавиться от их общества вместе с истинной связью. Они же тут дружно решили помочь мне обрести контроль над собственной магией. Об их истинных мотивах я не задумывалась — мне попросту не было интересно.

— Не думай ни о чём, закрой глаза и следи за моей магией, — произнёс Родан.

Он передал мне немного своей магии — я отчётливо чувствовала, как она, будто чужеродный организм, проникает внутрь, движется по венам, словно замыкая невидимый цикл, и останавливается в районе солнечного сплетения. Приятного в этом было мало. Напротив — непривычно и пугающе. В голове тут же всплыли кадры из фильмов, где всякие мерзкие твари заползали людям под кожу.

Похоже, ужастиков я в прошлом посмотрела слишком много. Эти «бесценные» знания всплывали в самые неподходящие моменты. Даже не знаю, что бы я без них делала. С — сарказм.

— Вероника, попробуйте сейчас воспользоваться своей магией, — мягко сказала женщина-врач. — Не бойтесь, даже если не получится — ничего страшного. Мы вас подстрахуем.

Стиснув зубы, я тихо выдохнула, понимая, что оказываюсь в самом центре какого-то «шторма». Вокруг — голоса, суматоха, кто-то «бежит», «спасается», а я стою, будто приросла к полу. Сравнение, конечно, притянуто за уши, но, как по мне, подходит идеально. Особенно если учесть, что благодаря моей магии вокруг никого не видно, хотя все продолжают говорить!

Решив использовать эту странную возможность с максимальной пользой, я прикрыла глаза и попыталась почувствовать собственную магию. Она откликнулась лениво, даже обиженно. Хотя, по идее, обижаться должна я. Но я не успела ничего предпринять — началось что-то невообразимое.

На каком-то подсознательном уровне я ощущала, что магия мужчин во мне… заигрывает с моей собственной магией.

Такое вообще возможно? Или у меня уже не просто кукуха едет, а ещё и галлюцинации в придачу? Новый вид внушения? Что это за дичь такая?!

Впрочем, задавать вопросы было некогда. Моя… прошмандовка, будь она неладна, немного покапризничала и сдалась. Не выдержав давления с двух сторон, она растеклась лужицей и даже… перетекла от меня к мужчинам. При этом действовала она без малейшего моего участия — словно у магии есть собственная голова.

— Ты её контролируешь, а не она тебя, — строго выдохнул Эрден.

— И что я должна сделать? — глухо процедила я.

— Прежде всего, осознай, что здесь главная — ты, — спокойно произнёс он. — Сосредоточься. Магия, которая течёт по твоим рукам, — твоя. Одно твоё желание, и она должна вернуться.

Сжавшись внутренне, я представила, как энергия утекает из меня, и потянулась к ней, чтобы вернуть назад. Получилось удивительно легко и быстро. Но вместе с собственной магией я случайно коснулась и магии Эрдена — той самой, к которой моя дева потянулась.

По коже мгновенно пробежали мурашки, всё внутри сжалось в инстинктивном отторжении. И дело было даже не в самой магии, а в ощущении чего-то чужеродного, липкого. На секунду стало тяжело дышать — словно я шагнула в трясину, и с каждым вдохом болото затягивает всё сильнее. Непередаваемое чувство, от которого только хуже.

— Вероника! Хватит! — выкрикнул Эрден.

— Вероника… не делай ничего, ты себе навредишь, — отчаянно пытался достучаться до меня Родан.

Но я их не слышала. Слова отскакивали, будто наталкивались на стену, — внутри всё задрожало, и в следующий миг моя магия, словно пытаясь меня спасти, рванула наружу неудержимым потоком. Именно она смыла с меня это ощущение липкой грязи. Именно она дала вдохнуть. И она же… то ли откликнувшись на мой порыв, то ли действуя по собственной инициативе, — устремилась к мужчинам.

Не знаю, как это выглядело со стороны, но внутри меня штормило так, что хоть вой. И да, я смогла помочь мужчинам — смыла с них всю эту дрянь своей магией. То ли это и было целью, то ли что-то ещё, но финал у «аттракциона» вышел изумительный: мы втроём сидели на полу и тяжело дышали, полностью вымотанные. Ни на что больше сил не оставалось.

— Всё так, как я и думала, — уверенно сказала женщина-врач. — Нет ничего сильнее истинной связи.

— Вы правы. И магия Вероники прекрасно подошла под этот случай.

— Да, будь у неё огонь — господам Паркотсам пришлось бы куда хуже. Выжигать внушение явно больнее.

До меня только сейчас дошло, что эти врачи попросту использовали меня. Попросили «помочь», просто побыть рядом, а по факту швырнули в самую гущу происходящего. И им, похоже, ни капли не стыдно. Сидят, глядя в свои приборы и артефакты, спокойно обсуждают, как у них всё здорово получилось. А то, что меня тут почти вывернуло наизнанку, — никого совершенно не волнует.

— Ты как, Вероника? — спросил Родан дрогнувшим голосом. Он сам выглядел не лучше.

— Может, врача, — обеспокоенно нахмурился Эрден.

— Вы знали? — только и выдавила я.

— Нет.

— Предупреждать нужно, если собираетесь провернуть такое! — взорвался Смотритель. — Совсем совесть потеряли. Стоят, обсуждают, даже не предложив помощи.