Не могу дышать без тебя

1 глава

Александр

Шесть на часах. Нервно тру запястье и не отрываю взгляд от окна. Шесть ноль одна. Опаздывает. Это напрягает. Передумала? За стеклом вновь сыпет снег. Мороз крепчает, сегодня обещали в ночь минус десять. Не люблю зиму. Сейчас не люблю. А раньше так же упивался морозными снежными днями, как и она. И ее смех, который до сих пор изредка звучал в голове. Это точно было в прошлой жизни. Сейчас я другой. Зато она почти не изменилась за десять лет. Такая же яркая и естественная. И рыжие волосы, которые я так любил гладить, стали ещё длиннее и привлекательнее.

- К чёрту! - хватаю стакан и залпом выпиваю остатки в бокале.

Все в прошлом. И давно все похоронено. Она предала меня много лет назад. Ей нет прощения. Но она может мне дать то, что больше ни одна женщина не сможет дать - наследника. Да, именно ей я готов предоставить возможность стать матерью моего будущего сына.

В дверь позвонили.

Пришла. Я удивлен. Думал, что спасует. Но нет, зубами держится за мерзкую душонку своего мужа, любым способом готова вытащить его из долговой ямы.

Иду к двери, распахиваю ее и смотрю в упор. Ни один мускул не дрогнул на моем лице.

- Ты опоздала.

- Дороги замело, - пожала плечами. - Впустишь? Или на пороге будем решать вопрос?

На ней теплая шуба, похожая на ту, что была на ней в день нашего знакомства, только роскошнее, а волосы распущены, даже несколько капелек от снежинок осталось блестеть на макушке. Зараза! Опять мысли не туда.

Смотрю на нее в упор и в голове бьёт набатом только одно: предала с лучшим другом.

Ничего не говорю. Последние десять лет я мало говорю. Привык больше делать, чем трепаться. Иду на кухню и опять лью в стакан алкоголь.

- Каким будет твой ответ?

Стою спиной к Кире, наблюдая за ее отражением в окне.

Вижу, как нервным движением руки она развязывает поясок шубы. Движение плечами, быстрое и едва уловимое, и шуба меховым облаком падает к ее ногам.

- Оглянись, и увидишь.

Я все вижу. Зачем сотни слов. Я в тысячный раз убедился, что любая женщина продается. Цена у каждой разная.

Почему-то наивно думал, что влепит мне увесистую оплеуху и пошлет в ад.

Сильнее сжимаю стакан пальцами, тем самым напоминая себе о том, что у меня есть цель. Только она мне интересна.

- Контракт на столе. Внимательно изучи его. Если согласна, продолжим наш увлекательный разговор.

Подходит к столу, берет ручку и открывает последнюю страницу, поставив размашистую подпись не читая.

- Ну и? - летит мне в спину. - Продолжим?

Хмыкаю. Ее беспечность меня повеселила. Что же, детка, ты сама виновата.

Иду к столу и беру контракт. Холодным взглядом прожигаю ей лицо и уточняю:

- Ты уверена, что не пожалеешь об этом?

На ее лице впервые промелькнула какая-то эмоция, которую я не смог понять.

- Ты ребёнка мне делать собрался или языком чесать? Давай уже покончим с этим.

- Ванная налево по коридору, халат там же, приведи себя в порядок.

Выхожу из кухни, сжимая контракт так сильно, словно у меня в пальцах змея. Не загоняться. Не думать о том, зачем она все это делает. Мне нужен наследник. Любым способом.

Захожу в кабинет и ввожу код сейфа. Бросаю в черную пасть папку и захлопываю дверцу. Нервно сжимаю кулак, чтобы пресечь желание выгнать ее взашей. Несколько глубоких вдохов помогают мне прийти в себя. После ранения это всегда помогало.

Возвращаюсь на кухню и вновь наливаю в стакан янтарную жидкость.

- Такое количество алкоголя едва ли поможет тебе со здоровым потомством, - слышу ироничный голос из-за спины.

- С моим потомством все будет в полном порядке, - салютую стаканом, обернувшись.

Ее взгляд в момент стал холодным, таким же ледяным, как мой собственный ранее.

- Поразительное самомнение, - хмыкнула.

Оценивающим взглядом зыркнула на бутылку, на вид прикинув, сколько стаканов я уже влил в себя. А затем хлестнула вопросом.

- Встанет хоть, после всего выпитого?

"На тебя встанет. Всегда вставал".

Я не озвучил эту фразу, она сама бомбанула в голове словно атомный взрыв. Я чувствую, как нарастает вспышка злости.

- Если ты не утратила своей былой сексуальности, то проблем не должно быть, - иронично улыбаюсь уголком губ и ставлю стакан в мойку, - чем будешь удивлять?

- Моя сексуальность при мне, можешь не сомневаться, - отвечает равнодушно, подтверждая слова действием. Второй раз наблюдаю, как развязывается пояс, на этот раз халата, сбрасывает его с себя.

Предстает передо мной обнаженной. Смотрит с вызовом.

Не так я себе предполагал развитие вечера. Совсем не так. Хотя я должен был предвидеть. Заранее. Опять просчитался. И все из-за неё. Этой чертовой ведьмы. За последние десять лет никто не выводил меня из себя так, как удалось этой стерве. Я ненавидел ее все десять лет, что не видел. Ненавидел и презирал за то, что предала, за то, что выскочила замуж за Виктора, который был моим другом ещё с армейских времён. А она была моей любимой девушкой. Первой и крышесносящей любовью.

2 глава

Александр

- А кто это съел нос снеговика, бандиты?

В ответ раздаётся заливистый детский смех и лай собаки.

- Коко, это ты, признавайся, наглая морда?

Голос Киры резанул меня до скрежета зубов, до бешенства в крови. Я сжал кулаки и несколько раз глубоко вздохнул. Не убить бы ее. Стерва. Она украла у меня четыре года жизни моего сына. Я не видел его рождения. Не видел его взросления. Да я ни черта не видел. Эта тварь украла моего не рожденного ребенка и словно сквозь землю провалилась. Чего только мне стоило перерыть пол страны, да что там пол страны, всю страну в поисках этой рыжеволосой бестии. Хотя... судя по последним фото волосы у нее сейчас каштановые и не такие длинные как раньше. И линзы в глазах синие, а не каре-зеленые. И звать ее не Кира, а Катя.

- Босс, нам действовать?

Медленно поворачиваю голову к Архипу и смотрю в упор на двухметрового парня. Сам я тоже немаленького роста, сто девяносто родители отмерили, неплохо постарались.

- Я сам, просто координируйте. Эта баба на что угодно способна.

Я толкаю хлипкую калитку рукой и делаю несколько шагов вглубь двора.

- Ну, здравствуй, Кира.

Эти слова мне дались непросто. И сказать их спокойно я смог лишь по одной причине: там мой сын. Он не должен испугаться.

- Мишенька, сынок, беги в дом, - тут же присаживается на один уровень с глазами сына и говорит ему уверено и вкрадчиво, - раздевайся, краски достань. Я поговорю с дядей, приду, снеговика нарисуем.

Ко мне тем временем подбегает рослая собака и, обнажив клыки, рычит на меня, как на врага.

- Миша никуда не идёт. Убери свою псину, иначе ее сейчас же пристрелят.

И я не шучу. Я готов рвать в клочья. А первое желание - вцепиться ей пальцами в шею и сжать их так сильно, чтобы она захрипела.

Ребёнок обеими руками цепляется в мать. И паникует.

- Мама, это плохой дядя? Он хочет обидеть Коко?

- Дядя просто невоспитанный, мой сладкий, - целует в щёку сына и встает на ноги, - Коко, ко мне, девочка.

Псина тут же кидается на зов хозяйки и останавливается перед ней и моим сыном в обороняющей позиции.

- У тебя ровно десять минут, чтобы собрать вещи моего сына.

Я впервые слишком близко вижу свою маленькую копию и чувствую себя разбитым. Мы с ним одно лицо. У меня сохранились несколько детских фото. Миша полностью скопировал меня. Я удивлён.

- Ты не отнимешь его у меня, - говорит ровно, чётко и без капли страха в голосе. - Хоть убей.

Не знай я ее, подумал бы что совсем без царя в голове. Но я знаю. Всегда лезет на рожон, когда напугана.

Собака подтверждает мою мысль, вновь обнажив клыки, чувствуя нервозность хозяйки.

- Вам пора, мужчина.

Кира берет сына на руки и разворачивается к дому.

- У тебя есть два пути: первый за решетку, второй просто на х... на все четыре стороны. Время тикает.

Я выхожу со двора и руками упираюсь в капот машины. Мне плевать, что мое пальто расстегнуто, что на улице начинается метель. Мне на все плевать. Я только сейчас осознал, как велика пропасть между мной и моим ребенком. Сколько же должно пройти времени, чтобы он меня принял? Я не знаю. Сердце сжимается от боли, от осознания, что четыре года я не жил, а существовал. Были моменты, что я отчаивался так сильно, что на неделю уходил в запой. Если бы не запара на работе, давно бы спился и угробил своё здоровье.

Какое-то время в доме тишина, которую вдруг разрывает пронзительный плач. Он похож на пытку.

Дверь открывается и на пороге вновь появляется Кира с моим сыном, который вцепился в неё со всей мощи и ревет, уткнувшись в ее шею.

- С твоим предложением будут проблемы. Мише оно не нравится.

В ее глазах тоже стоят слезы, которые меня не трогают.

- Арина Петровна, возьмите мальчика к себе.

Я помогаю нянечке выйти из машины. Женщина осматривается по сторонам. Вижу, как внимательно оценивает ситуацию и выносит свой вердикт:

- Ни о чем не переживайте, Александр Гаврилович.

Архип помогает моей работнице пройти вглубь двора. Я же просто наблюдаю.

Кира перестает наблюдать за происходящим, окинув взглядом охранника. Она наклоняется к сыну и шепчет что-то ему на ухо.

- Не нужно сцен, - обращается к ней Архип, - отдайте ребёнка. Вы не хотите за решётку, это не место для молодой мамы. А вам она грозит.

- Мишенька, малыш, иди ко мне, я тебе что-то расскажу интересное, - обращается Арина Петровна к ребёнку, который лишь сильнее цепляется за мать.

Кира наклоняется и ставит его на ноги.

- Ну же, не бойся, малыш. Будь сильным. Помнишь, что мы обсуждали?

- Ты приедешь за мной? - пропустив “р”, отчаянно спрашивает у матери.

- Да, сладкий. Никакие силы мира меня не остановят. Я приеду к тебе.

3 глава

Кира

Сижу в машине и нервно сжимаю контракт. А в голове набатом стучит одна мысль: как он меня нашёл? Неужели расслабилась и просчиталась где-то? Столько лет все было нормально, столько счастливых дней я провела с сыном, чтобы что? Увидеть, как его увозят из моих рук? Узнать, что я ему не мать? И как у суррогатной матери у меня нет прав?
Нет. Не позволю. Внутри что-то кричит, рычит, скулит и умирает. Я не вывезу этого. Я не могу потерять ещё одного ребёнка.
Прикрываю глаза и снова слышу эти слова в ушах. Слова, которые стали моим проклятием.
«Ваш сын мёртв»
И дальше свой собственный истошный крик.
Затыкаю уши и яростно качаю головой. Силой напоминаю себе, что я не там. Уже не там. У меня есть сын. От того же мужчины. Любящий, веселый, живой. Копия папы. Копия молодого оболтуса, который разбил мне сердце, сделал ребёнка и сбежал. Оставив меня ни с чем. Ни с чем на долгие годы. Пока не вернулся в мою жизнь. Не сделал мне еще одного сына. И не получил бумерангом под зад.

Мне было не жаль его, когда я видела боль в его глазах, когда он смотрел на Мишу. Нисколько не жаль. Он не познал и сотой доли той боли, что мне причинил. И я не в курсе, что сказал ему Виктор о том, где мой первый ребёнок. Ведь в контракте прописано, то суррогатной матерью может быть только рожавшая женщина. Он не спросил, и я не трогала эту тему. Он не должен знать правды, не достоин и не заслужил её.
Выхожу из машины, подгоняемая болью, отчаянием и злостью, и захожу в его банк. Он же богач теперь, миллионер, гений, филантроп и все дела. Я к этому не привыкну. Я помню молодого беззаботного парня, которого бешено любила. И который заставил выучить слишком жестокий урок: не нужно любить никого, кроме собственных детей. И теперь мой ребёнок у него. И я пойду на всё, чтобы вернуть сына.
- Простите, куда вы идете, вам назначено? - секретарша модельной внешности подпрыгнула со стула, бросаясь мне наперерез.
Я бросила один взгляд на неё и вселенная сделала свое дело: девчонка зацепилась за сетевой фильтр и растянулась на полу.
Если бы каждый раз, когда меня обзывали ведьмой, мне давали доллар, я уже стала бы миллионершей. Не знаю, дело в рыжих волосах, или зеленых глазах, или этой самой комбинации, но чаще всего по жизни мне не нужно было рта открывать. Хватало лишь взгляда, и все складывалось в мою пользу.
Толкаю дверь в директорский кабинет.
- Пожалуйста, выслушай меня, - сразу беру быка за рога, стоит лишь нам встретиться взглядом.
Он сидит в огромном кожаном кресле на фоне огромного панорамного окна. Понимаю, что услышал мой голос, но не поспешил поднять голову. Молчим. Сколько молчим? Не знаю.
Никонов смотрит на дорогущие часы на запястьи и только потом отвечает:
- У тебя три минуты.
Он не поднимается со своего места, а просто смотрит мне в лицо с презрительной насмешкой.

- Ну что ты хочешь, чтоб я сделала? Валялась на коленях перед тобой? Озвучь, сделаю. Я сделаю все что угодно ради него.
В моем голосе звучит сталь. Я делаю несколько уверенных шагов вперёд, останавливаюсь перед его столом и вкрадчиво говорю, глядя ему в глаза:
- Я умоляю тебя, не лишай меня сына.
- Как ты себе это представляешь?
Тебе не понравится. В моём идеальном представлении тебя нет.
Нервно дергаю головой, прогоняя дерзкие мысли. Мне уговорить его нужно, а не отпугнуть. И он каким-то чудом меня слушает, а не хохочет мне в лицо.
- Я не знаю. Но ведь сородительствуют же как-то люди. Я понимаю, что ты отец Миши. Но нравится тебе это или нет, я его мать. И я хочу быть в его жизни. Мне ничего больше от тебя не нужно, только пожалуйста не лишай меня сына.
Я повторяю это как мантру, а внутри всю трясёт.
- Ты продала право быть матерью в тот момент, когда решила вытащить своего мужа из долговой ямы. Ты не достойна называться матерью моего сына. Ты только сосуд для моей цели. Которую, к слову, ты украла.
Он поднимается со всего кресла и я понимаю, что его голос становится грозным.
Мне хочется громко рассмеяться, как истеричке со стажем. Да черт, с такой жизнью я в нее и превращусь. В истеричку.
Вытащить мужа из долговой ямы… Незабываемое было зрелище. Смотреть, как мой грозный властный муж, с которым я не помню и счастливого дня, просит меня родить ребёнка человеку, которому я уже рожала сына. Родила, так и не став ему матерью. Самое чудовищное, что может произойти с женщиной. И он был там. Видел всё. И моей травмой решил закрыть свои долги.
Мне было начхать. На всё. Я увидела в этом возможность. Возможность вернуть то, что у меня украли.
Хочет считать меня воровкой, пусть считает. Мне наплевать на то, что он обо мне думает, уже наплевать.
- Он любит меня. Привязан ко мне, как и я к нему. Ты сможешь спать, разлучив ребёнка с матерью?
- Он ещё достаточно мал, постепенно твой образ померкнет для него. Не переоценивай свою значимость.
- Не нужно обесценивать то, в чем ни черта не смыслишь, - выплевываю ядовито, не скрывая своей злости.
Он же бьет словами, специально.
Сосуд для его цели. Это взаимно. Он тоже был сосудом для моей. Вернуть своего сына.
- Уясни одно. Я буду драться за него, если придётся. Я убью тебя, переступлю через твой хладный труп, и заберу его, если придётся. Хочешь увидеть загнанную в угол крысу, которая пришла на писк своего крысенка, ты ее увидишь. Но ты никогда не разлучишь меня с моим ребёнком.
Всё. Выговорилась, но облегчения не пришло. Я пришла умолять его, и правильнее наверное было бы упасть на колени и со слезами ползти в сторону его ширинки. Но не могу. Он упустил этот шанс, сбежав. На месте былых чувств к нему пепелище. И он сам в этом виноват. Имеем что имеем.

Смотрит со сталью в глазах и долго держит паузу. А потом набирает номер и сухо говорит:

4 глава

В доме было тепло, уютно и тихо. Я первым делом раздела сына и вздрогнула, когда маленькая, теплая после варежки, ручка коснулась моей щеки. Засаднило. Я поморщилась, а сын сразу выпятил губу.

- Мама, тибе больна?

- Нет, малыш, - вру, не моргнув глазом. - Это ерунда. Заживёт.

- Кира, вам нужно переодеться и принять душ, - рядом слышу голос той же женщины.

Я киваю. Одежда мокрая и холодная, меня колотит всю.

- Скоро вернусь, - целую сына.

Поднимаюсь туда, куда предложено, и раздеваюсь. Снимаю мокрую шубу, гольф. Стараюсь не думать о том, что произошло, отключиться. Расстегиваю и сбрасываю бюстгальтер, когда дверь рывком открывается.

- У тебя ровно минута, чтобы убраться из этого дома! - голос Никонова прогремел не хуже залпа в ночи.

- Меня отправила сюда твоя домработница.

К разъяренному рыку Никонова вплетается спокойный и ровный голос женщины, Анны Ивановны.

- Саша, девочка промокла до нитки, так и воспаление заработать в два счета можно.

- Оставьте нас, - тон голоса мужчины вмиг меняется, он становится каким-то мягким, что я слышу, - пожалуйста.

Прижимаю к груди ледяные руки и вполоборота поворачиваюсь к двери.

Анна Ивановна прожигает Александра осуждающим взглядом. Больше ничего не говорит, но этот взгляд такой красноречивый.

Дверь за ее спиной мягко закрывается, а вот Никонов мгновенно превращается в огненного зверя. Хватает меня за руку и встряхивает как тряпичную куклу.

- Что ты задумала со своим муженьком?! Опять хотите с меня бабки сбить? Вам мало?

- Видишь это, - указываю свободной рукой на синяк на щеке. - Это все, что я получила в благодарность за спасение его шкуры. И ещё должна осталась, ему, за то, что он затратил на мои поиски.

Никонов пристально смотрит на меня и поджимает губы, а пальцы тянутся к моей припухшей щеке. Не прикасается, а резко убирает руку, быстро взяв себя в руки.

Он идёт к шкафу и извлекает несколько женских свитеров.

- Злате они больше не нужны.

На кучу летят джинсы.

- Душ примешь дома. Я жду.

- Тряпки твоей Барби, как мило.

Равнодушно беру первый попавшийся свитшот и натягиваю на себя. Очень вовремя. В этот момент открывается дверь и вбегает Миша.

Он довольно тычет в меня пальчиком и говорит Никонову.

- Моя маматька пишла!

Подбегает ко мне, обнимает за ногу и говорит:

- Я блюблю тибя, маматька.

Никонов меняется в лице, когда видит нас, слипшихся, словно мармеладки.

- Миша, Арина Петровна прочитает тебе любимую сказку, иди к ней, - удивительно спокойным голосом обращается к сыну.

- Хочу мамину сказку, - требует мой мальчик в ответ.

Не капризно, без нытья, а конкретно так, по-мужски.

- Миша, сказка ждёт тебя, - более настойчиво повторяет отец года и пристально смотрит сыну в глаза.

Сын смотрит на отца таким же взглядом, и я на миг застываю от того, как они похожи.

- Пойдем, мама, - маленькая ручка хватает мою руку и уверенно тащит с собой.

Никонов молчит, но когда я прохожу мимо, говорит так, чтобы это слышала только я:

- Только попробуй его настроить против меня.

Я бросаю на Никонова холодный взгляд и ничего не отвечаю.

Сына хватило на сорок минут со мной. Мы переоделись, почистили зубы, и я уложила его. Я всегда рассказывала ему разные сказки. Но об одном и том же персонаже. О его папе. В моих сказках он супергерой, который очень занят работая во благо людей, и поэтому его так часто не бывает дома.

Вышла из комнаты, бросив последний, полный обожания взгляд на сына, и закрыла негромко дверь.

Под дверью никого. Странно, думала, будет стоять конвой.

Иду вглубь дома сама. Дом очень красивый, стильно и со вкусом обустроенный.

Хозяина жилища нахожу в гостиной у камина. Сидит неподвижно, задумчиво глядя на пламя. А мой мозг помимо воли возвращает меня на четырнадцать лет назад, в дом отца, где тоже был камин.

- Что ты в нем рассматриваешь? – спросила тогда, глядя с каким любопытством Саша всматривается в пламя.

Он посадил меня ближе к себе, показывая на языки пламени, которые его привлекли. Рассказывая о том, как они танцуют, ласкают друг друга, растворяясь друг в друге, сгорая дотла. Его шепот, мои протяжные стоны, его пальцы и потрескивание поленьев в камине…

Низ живота болезненно свело. И я негромко прочистила горло.

- Мишка спит.

Никонов медленно поворачивает ко мне голову и делает последний глоток очередного мерзкого пойла, которое плещется на дне стакана.

- На столе конверт с деньгами. Забирай и больше не появляйся в нашей жизни. Сыну не нужны подобные стрессы. То, что вы утроили с твоим отбитым супругом, испугало моего ребёнка.