ВНИМАНИЕ! ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ОТ АВТОРА!
Данная часть, несмотря на самостоятельность истории, является прямым отсылом к саге "ХОЛОД", в которой раскрываются некоторые хитросплетения сюжета.
Часть содержит очень большой СПОЙЛЕР!
Но если вы хотите незабываемые эмоции, открывайте и погружайтесь в атмосферу города, где ангелы и демоны живут под одной крышей.
Пролог
НЕМОЙ КИЛЛЕР
«Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать…»
(Виктор Цой)
ПРОЛОГ
ИЛИ, КОГДА МУЧАЕТ
БЕССОННИЦА
Москва, осень 2017 года.
Валёк проснулся от того… Да нет, не от того. Просто проснулся. Он давно привык просыпаться между ночными кошмарами, от которых не спасало ни снотворное, ни алкоголь, ни даже многокилометровые пробежки. Спящие рядом женщины превращались в часть этого кошмара. И вот одна из них сейчас лежала рядом с ним…
Он сел на кровати и повернулся к ней. Как ее зовут? На ум ничего не пришло. А откуда взяться уму, если он помнил только ее смех и шоты текилы, от которых остался солоноватый привкус лайма на губах?
Он рывком поднял себя и безошибочно отыскал в огромном загородном доме кухню, на которой никто никогда не готовил, никто не ел, и, казалось, на которую никто даже не заходил. Все его девушки на одну ночь были одинаковые – у всех у них была кухня, на которой их не было. Да и зачем им кухня, если есть деньги богатых мужей, пап, женатых «папиков», которые можно превратить в машины, бриллианты и брендовые шмотки. А что такое кухня? Это лишние калории, которые потом нужно будет сжигать в зале, запахи, от которых трудно избавиться даже с помощью шоколадного обертывания в «спа», сломанные ногти, над которыми будут вздыхать лучшие маникюрши… Нет… Ни за что!
Он открыл холодильник. Минералка, вино, био-йогурты, салаты в контейнерах… Стандартный набор для кухни тех, кому эта кухня…
Валек достал бутылку минералки и сделал глоток. Сейчас, наверное, надо сказать спящей девушке, что ему было хорошо с ней и они обязательно когда-нибудь встретятся, может оставить номер несуществующего телефона… Но ни ей, ни ему это не надо. Если бы она была проституткой, можно было бы оставить деньги, или наоборот, взять… Но они не такие. Они, как ночные мотыльки. Всего одна ночь, о которой они оба забудут и, однажды встретившись вновь, даже не вспомнят друг друга.
Она была ему нужна, чтобы проснуться не от кошмара. А он ей… Он ей был не нужен, так что квиты. Они просто поделили пополам эту ночь, в которой его кошмар так и остался кошмаром, а ее неизвестно что так и осталось неизвестно чем… исчезнувшим вместе с остывшей после ночи «любви» постели…
Валёк быстро влез в одежду и вышел. Ночь уже закончилась, а день только наступал, вырисовываясь расплывчатыми красками из-за одинаковых крыш одинаковых домов, где каждый считал себя богатой индивидуальностью, а эти похожие друг на друга дома и одинаковые машины стилем престижной жизни.
Он поднял глаза наверх и увидел камеру. Так… А вот это вот дурная привычка обитателей коттеджей наблюдать даже за самими собой сейчас очень не кстати. Кажется, сервер в гараже… Валёк оглянулся по сторонам и рывком поднял дверь в гараж. Ну точно! В углу небольшая коробочка, подмигнувшая ему красным глазком. Внутри записывающее устройство. Обычно обладателям этого устройства рассказывают про записи, которые хранятся на каком-то мифическом облаке. Облака только на небе, – усмехнулся Валек, – а здесь обычная флешка, память на которой кончается. Но на всякий случай… Валек аккуратно вскрыл коробку и выдернул из нее записывающее устройство. Всё. Ночь закончилась, и он вместе с ней, не оставив следов даже в памяти улыбающейся во сне красотки в кровати.
Он пересек дворик с газоном и запрыгнул в салон «Форда Мустанга», который даже ночью сумел обогнуть камеры и посты «безопасного элитного поселка для уверенных в себе людей». Безопасного только на словах… Он подумал, сколько бы ночей ему понадобилось, чтобы обокрасть весь этот поселок, избавив его жителей от дорогих и не совсем нужных вещей? … Месяц. Но Валёк не вор.
Он открыл кожаный бардачок и вытащил оттуда телефон с непрочитанным сообщением на экране: «Есть работа». Валёк залез под сиденье и вытащил «Глок» с глушителем. Валёк не вор. Он киллер, который убивает чужих людей за чужие деньги, не говоря при этом ни слова.
1 глава - Ангел, который куда-то вечно спешил - 1
ПЕРВАЯ ГЛАВА
АНГЕЛ, КОТОРЫЙ КУДА-ТО
ВЕЧНО СПЕШИЛ
Москва, ЖК «Дом на Мосфильмовской», осень 2017 года
Она подошла к панорамному окну, за которым где-то далеко внизу горели огни ночного города. Как приятно было смотреть на них с самого начала. Казалось – вот оно! Ты на вершине мира! И хочется забыть, сколько ступеней пришлось пройти, поднимаясь сюда, на самый верх. Каждый шаг – это ступенька…
Она помнила, как смотрела на темную башню, возвышающуюся над остальными домами непреступной скалой, когда только приехала в этот город, еще снизу-вверх, запрокинув голову. Огни города горели, ослепляли брызгами неона, а она смотрела на башню, до вершины которой дано добраться не каждому. Там, за панорамными стеклами была совсем другая жизнь, о которой мало кто знал здесь, внизу. Тогда она хотела забраться на самую вершину… Но не как многие, цепляясь за карнизы и падая, падая вниз, не добравшись даже до середины… Она поднималась неспеша, вырубая в этом творении города свои ступени. Каждая ступень была ее маленькой победой над собой, над этим городом, который давал много шансов каждому. Шансов было много, а вот сил хватало не всем.
Кому-то было достаточно и этих огней снизу, обычных маленьких огоньков большого города с их домашним милым уютом и стабильностью, которые назывались «дом, семья, дети, работа» … И, конечно же, уверенность в завтрашнем дне.
А вот темная башня никаких гарантий не давала. По пути наверх не было ни четвертей, ни половин пути. Это она поняла сразу, когда шагнула на свою первую ступень – либо ты идешь до самой вершины, либо остаешься здесь, в городе уютных огоньков. Остаешься в этом городе, и больше никакой мечты. Теперь ты живешь по его правилам. Башня выше всех правил! Там ты можешь жить как хочешь. Так она поднялась на вторую ступеньку, а потом на третью, четвертую, пятую, а потом просто перестала их считать.
Она шагала в темноту, а огни большого города оставались где-то внизу. Иногда ей казалось, что она убегает от них потому, что не хочет жить так, как живут все. Иногда ей хотелось вернуться, ведь идти вверх всегда страшно, особенно, когда ты не знаешь, что тебя там ждет. Иногда сил не хватало и казалось: «Всё! Хватит! Я слишком устала! Я слишком слаба, чтобы осилить этот путь!» Но она вновь смотрела на эти огни и понимала, что они внизу, а там, наверху, звезды, а это и есть мечта.
И наконец она дошла, чтобы смотреть сверху вниз через панорамное окно на эти маленькие огоньки большого города, понимая, что там живут маленькие люди…
Она взяла с мраморного столика бутылку Chateau Lafite Rothschild Pauillac, налила полный бокал из богемского хрусталя, улыбнулась и дотронулась бокалом до своего отражения в стекле, к которому с той стороны прилипли капли дождя…
1 глава - 2
– Евгения, ты не видела мои часы? – Георгий поправил платиновую запонку на манжете белоснежной рубашки и стряхнул несуществующую пылинку с пиджака Brook's Brothers.
Она посмотрела на пушистые тапочки возле огромной двуспальной кровати и, поставив недопитый бокал с вином, подошла к столику из ореха:
– Держи, – она взяла благородно блеснувшие Patek Philippe в приглушенном свете уютного бра на стене, – может останешься сегодня?
– Ты знаешь правила, – он, словно извиняясь, улыбнулся, – но через неделю мы вполне можем повторить, – он попытался притянуть девушку к себе, но она отстранилась.
– Георгий, я устала это повторять, – она смахнула его руку со своей талии, – зачем нам это надо? У тебя есть семья, а у меня…
– А у тебя есть работа? – улыбнулся мужчина белоснежной улыбкой, – И семье в твоем плотном рабочем графике места нет. Мы же все с тобой обговорили. Без взаимных обязательств. Ты же знаешь, я никуда не уйду.
– Точно, – кивнула девушка, – а я не запасной аэродром. Но остаться ты же можешь. Знаешь, как здесь иногда… – она осмотрела огромную комнату-студию, – одиноко… Особенно по ночам.
– Зачем ты так высоко забралась? – он взял ее за руку и улыбнулся, а потом взглянул на часы, которые уже успел нацепить на запястье, – мы все мечтатели, Евгения, но так высоко мечтать умеешь только ты. Знаешь, – он поднес губы к ее уху, – я тоже очень хотел бы остаться, и может быть даже не на одну ночь… И так же, как ты, взлететь над этим городом с его проблемами, плюнуть на всё и смотреть сверху вниз на то, что там происходит. Но я не эгоист.
– А зря, – девушка взяла со столика бокал вина, – ты, Георгий, живешь для всех. Вернее, думаешь, что так живешь. Но все – это узенький мирок, ограниченный твоим забором на Новой Риге. Как зона!
– О, какие мы слова знаем! – Георгий рассмеялся, – как там у Тарковского? «Зона – механизм открытия истинного «Я» в человеке».
– Нет, дорогой, – она присела на кровати и сделала глоток вина, – зона – это клетка. Неважно, золотая, железная. И неважно, кто тебя запер – сам ты или другие. Это несвобода, Георгий. Несвобода где и с кем тебе спать, какой костюм тебе одевать и какие к нему подбирать часы, где и с кем тебе обедать… и никакой это не механизм открытия истинного «Я» в человеке, – передразнила она мужчину, – зона – это мы, где индивидуального ничего нет, а все серое и одинаковое. И как бы ты это не раскрашивал, и какие бы декорации не возводил – это клетка, – девушка допила вино и поставила пустой бокал на столик, – так что поезжай к своей жене, Жорик, и верь в то, что ты яркая индивидуальность и хозяин своей жизни.
– Я просил тебя так меня не называть, – мужчина укоризненно посмотрел на Евгению, – есть правила, и мы должны их соблюдать. Если ты не хочешь…
– А ты, Георгий, хочешь или не хочешь? – она подбросила руками копну волос и упала на белоснежную подушку, – Вернее, не хочешь или не можешь?
– Про моральную импотенцию ты говорила ровно неделю назад, – мужчина посмотрел на почти допитую бутылку вина и взял со столика ключи от «Бентли», – все равно ничего не изменится, Евгения. Мы живем ради правил и для того, чтобы их иногда нарушать. На сегодня мы уже все правила нарушили. Ладно, не скучай, – он наклонился и поцеловал в щеку, – и поменьше философии. Этот мир слишком прост, чтобы о нем так сложно говорить. Всё. Я полетел, – он достал из кармана пиджака вибрирующую золотистую «Верту» и приложил к уху, – Да, совещание закончилось. Скоро буду. Готовить ничего не надо. Мы были в ресторане. Целую, – он убрал телефон в карман и обернулся, – и тебя целую. Два раза.
– Зачем мы с тобой друг другу нужны? – она поднялась с кровати и подошла к нему, – Кто мы друг другу? Привычка, правила, или потому, что так надо?
– Не знаю, – он улыбнулся и пожал плечами, – «так надо» – это по части моей жены. Привычка? Возможно. Но не дурная точно, – он погладил ее руку, – а вот правила… Да, – он задумался, – вернее, исключение из правил. Мы с тобой нарушители, – прошептал он и еще раз поцеловал ее в щеку, – все, я побежал, правда… Увидимся на следующей неделе. Не хочу лишних ненужных разговоров…
1 глава - 3
Она недолго посмотрела на потолок, по которому расплывались волны приглушенного света, оставляя след на подушке. Смартфон, брошенный где-то на стеклянном кухонном столе, несколько раз подпрыгнул.
«Не успел уехать, и уже написывает свои дурацкие сообщения… Что за привычка – вместо слов слать дурацкие смайлики-эмодзи? Если нечего сказать, лучше промолчать, а не присылать очередной глупый шар, придуманный программистами и дизайнерами, якобы для того, чтобы выразить никому ненужные чувства» …
«О чувствах не говорят…» – она не смогла вспомнить, откуда это и отправила в ответ абоненту «Георгий» улыбающуюся какашку, похожую на рождественский кекс.
Немного постояв на кухне, в которую плавно перетекала огромная, пустая комната, лишенная ненужного и лишнего интерьера, и оттого считающаяся стильной, она подошла к огромному холодильнику и распахнула его дверцы. Вино, минеральная вода, полезные и невкусные био-йогурты, салаты в контейнерах... Она посмотрела на все это, и ей невыносимо захотелось эклеров, обычных хрустящих трубочек с вредным жирным кремом и толстым слоем калорийного молочного шоколада. За ними можно было спуститься вниз, но почему-то не хотелось. В башне было всё – рестораны, бутики, но эклеров не было! Так в жизни бывает слишком часто – если чего-то очень хочется, то рядом его не оказывается. Может эклеры есть в спасительном телефоне? Она взяла в руку всезнающее «Яблоко» и прислонила к экрану наманикюренный пальчик… «Доставки… полезные… вкусные… здоровые… родниковая вода… вода вечной мерзлоты… овощи прямо из сада-огорода… фрукты, созревшие под южным солнцем… мясо еще вчера живых барашков… еще утром плавающие морепродукты…» Есть всё, кроме банальных эклеров, которых хотелось больше всего! Придется спускаться…
Она накинула поверх легкого халата невесомый «Шанелевский» плащик, на ходу запрыгнув в угги из шерсти альпийской ламы… В коридоре башни было темно, лишь где-то вдалеке горело голубоватое пятно над лифтом, который бесшумно распахнулся и мгновенно опустил ее вниз к улыбающемуся лицу услужливого консьержа-портье в темной, как сама башня, форме. Стеклянные двери распахнулись, и в них ворвался город с машинами, людьми, запахами, которые в башню не пускали элитные кондиционеры, освежающие и очищающие воздух.
Брызги неона ослепили глаза, и она, спрятав их под капюшоном халата, быстро перебежала дорогу, забитую гудящими машинами, еле успев на зеленый свет светофора.
Она нарушила границу между мирами. Прохожих стало больше, как и шума, который обволакивал ее чужими голосами, от которых там, наверху, защищали звуконепроницаемые стены и окна башни. Казалось, прохожие рассматривали ее, но на самом деле им было глубоко наплевать на девушку в «Шанелевском» плаще и уггах, застывшую у витрины обычной кондитерской.
Они бы, наверное, удивились, если бы узнали, что она живет на самом верху башни, в мире избранных. Хотя, избранных в этом городе не очень любят. На них хотят быть похожими, подражать им, жить, как они, быть ими, но их не любят. Наверное, потому, что они тоже никого не любят, кроме себя.
Путь на вершину башни и любовь – это параллельные системы координат, которые никогда не пересекутся. Она распахнула дверь и, ткнув пальцем в коробку эклеров за стеклом, приложила телефон к кассовому терминалу, не став слушать слова девушки-кондитера о бесплатном кофе и каких-то акциях. Прижав коробку с эклерами к груди, она выскочила на улицу, и быстро перебежала через дорогу, задержав дыхание.
В себя она пришла только в лифте. Звякнув ключами в кармане, она открыла дверь, выпрыгнула из уггов и, бросив плащик на дизайнерскую обувную кушетку, вместе с эклерами пошла на кухню. Открыв коробку, она по привычке направила на пирожные телефон и щелкнула камерой. Экран тут же предательски сообщил, что прежде чем куда-то это выложить, он должен предупредить, что данный продукт является высококалорийным и ей при ее образе жизни категорически не рекомендован.
Она взяла в руку эклер и поняла, что совсем не хочет обычных хрустящих трубочек с вредным жирным кремом и толстым слоем калорийного молочного шоколада… И не потому, что вредно, а просто потому, что не хочет. Так зачем она выходила на улицу?
Евгения положила пирожное обратно в коробку и вновь открыла холодильник, выудив оттуда бутылку белого вина и салат из омаров в контейнере. Зачем? Всё просто. Чтобы доказать этому городу, что она его не боится!
Зацепив хрустальный бокал, вместе с салатом и бутылкой, она направилась в залитую мраморным кафелем ванную и открыла кран подсвеченного снизу джакузи. Пузырьками забурлила вода вместе с ароматами соленого моря и лета, словно отгоняя унылую московскую осень, которую она ждала вместе с желтыми листьями, и от которой так хотела убежать еще тогда, когда она и не наступила.
А может осень здесь не при чем? Она скинула халат и опустилась в почти средиземноморскую воду, поставив вино с бокалом и салатом на столик. А может она просто хотела сбежать от самой себя… и от дебильных сообщений Георгия с тупыми шарами-эмоциями без эмоций и детскими сердечками, которые не имеют к любви никакого отношения… потому что любви просто нет… Она, как эклер. Слишком вредная.
1 глава - 4
Москва, офис компании «Stat.rus», осень 2017 года.
– Доброе утро, Евгения Викторовна, – у стойки ее встретила длинноногая девушка с достаточно смышлеными и умными для обладательницы таких ног глазами, – вот все расчеты по статистике за прошлую неделю, у вас сегодня три встречи. Кофе у вас на столе, – она посмотрела на аккуратненькие золотые часики на запястье, – как прошли Ваши выходные?
– Хреново, Кать, – Евгения посмотрела на девушку-референта, вспоминая, не ошиблась ли она с «Катей».
Оказалось, что нет. Катя улыбнулась и распахнула перед ней стеклянную дверь в кабинет, где по привычке не было ничего лишнего кроме дымящегося кофе в картонном стаканчике на столе, ее дурной привычки, от которой она так и не смогла избавиться со времен жизни в маленьком городе. Но не успела она усесться за стол и вытянуть ноги, как в стеклянную дверь кто-то поскребся… а потом появилась взъерошенная голова с улыбкой Чеширского Кота, вслед за которой нарисовался и сам старший менеджер компании:
– Так, Жень, статистика вся у тебя, – он постучал пальцем по папке на стеклянном столе, – о трех встречах Катюша тебе напомнила.
– Странное имя… Катюша, – Евгения отпила кофе, – что-то ракетное напоминает – «выходила на берег Катюша». Может ее уволить и найти Ксюшу – юбочку из плюша? Да я шучу, Стасик, расслабься, – Евгения улыбнулась, – я знаю, что ты к ней подкатываешь. Смотри только, чтобы она ноги не сжала и тебя между ними не защемила. Да ладно-ладно, – она улыбнулась, – опять все выходные работал? Не умеешь ты отдыхать, Стасик.
– А ты умеешь? – Стас бесцеремонно взял второй стакан с кофе, сделал глоток и зашипел, сморщившись из-за обожженного языка, – как ты эту бурду пьешь?
– Ностальгия, – коротко и ёмко ответила Евгения.
– А, да, забыл, – Стас покачал головой, – еще и хот-доги из собачатины в палатке возле родной Альма-Матер. А знаешь, что по статистике потребители хот-догов…
– Задолбала эта статистика, – Евгения поставила кофе прямо на папку, – зачем мы все это считаем, а, Стасик? Вот кому это надо?
– Никому, – Стас покачал головой, – а считаем мы это, Жень, за деньги. Причем за большие. И чем правильнее мы сосчитаем, чем больше их будет. В общем, хватит хандрить. Что, Жорик опять продинамил? Да оглянись ты! Вокруг столько мужиков!
– И? – Евгения вопросительно посмотрела на Стаса, – вот ты, Стасик…
– Не, Жень, я не такой, как Жора, удобный, – Стас покачал головой, – у меня кредит, дом, мама и сноуборд. А потом я не хочу забираться к своей принцессе на верхушку башни, чтобы потом оттуда поутру незаметно сдрискивать, пока не надоел ей. Я ж свинья, носки разбрасываю, зубную пасту могу чужую взять. В общем, не пара мы с тобой, даже не стоит проверять. С тобой надо либо никак, либо все по-серьезному, а Жориком я быть не умею. Кстати, он тебе уже три раза на офисный звонил.
– И на сотовый пять, – Евгения вытащила из кармана короткой кожаной куртки от Ив Сент Лоран телефон, – ладно, Стас, скинь мне там все по встречам, а я его сейчас наберу. Может по работе?
– Всё может быть, Жень, – Стас поднялся с белоснежного кожаного кресла, – ладно, я полетел. Информация по югу пришла. Обработать надо и результат выдать.
– А что с югом-то не так? – она отвлеклась от телефона и посмотрела на Стаса.
– По статистике количество отдыхающих в Анапе снизилось. И дело не только в «не сезоне», – Стас посмотрел на нее.
– Понятно. Крым наш, – кивнула она, – ладно, давай, Стас. Да, – она поднесла телефон к уху, – я слушаю. Куда?! Ну ладно, хорошо, скинь адрес.
Евгения недовольно посмотрела на недопитый кофе и встала из-за стола:
– Катя, вызови мне машину, – она взглянула на девушку, которая тут же исчезла выполнять поручение и встретилась взглядом со Стасом, – я помню о встречах! Я везде успею, ты меня знаешь.
1 глава - 5
Москва, Выхино, осень 2017 года.
Черный «Майбах» неуверенно протолкнулся по узкой дороге, загороженной мусорными баками и припаркованными к подъездам пятиэтажек машинами, и она наконец увидела стоящего у скамейки Георгия, нервно сжимающего первую сигарету за последние пять месяцев с тех пор, как он бросил.
– Евгения Викторовна, может с Вами выйти? – повернулся к ней водитель.
– Нет, Борь, не надо. Я сама, – она разглядела среди припаркованный автомобилей тонированную «Обуховым» «Вольво» Георгия, – поезжай, я сама доберусь. Но за заботу спасибо, – она вышла из машины, к которой уже спешил Георгий, – и где мы? – она посмотрела на явно нервничающего мужчину.
– Давай потом, Евгения. Пошли, – он взял ее под руку, завел в подъезд и, вытащив ключи из кожаной сумки-портфеля открыл дверь квартиры на первом этаже, – ну вот как-то так… Входи.
– Странное… – Женя, не закончив фразу, посмотрела на свисающие у потолка обои-кирпичики, – что-то не очень романтично для свидания. А потом ты что-то говорил про следующую неделю.
– Это не свидание, Евгения, – он вздохнул и щелкнул выключателем, но лампочка почему-то не зажглась, – давай пройдем в комнату, надо поговорить.
Они зашли в комнату, где пахло пылью и сыростью. Диван и кресло вместе со старым советским телевизором были накрыты газетами, а на столе уныло ненавидел этот мир лет пятнадцать назад засохший навсегда фикус.
– Как-то так, – повторил Георгий и убрал с дивана газеты, – присаживайся.
– Спасибо, я лучше стоя постою, – она хотела прислониться к стенке, но вовремя увидела паутину в дверном проеме, с которой на нее нагло поглядывал жирный черный паук, – что это за место и что мы тут делаем?
– Ну как хочешь, – Георгий не ответил на ее вопрос и уселся на диван, подняв небольшое облачко пыли, – а место… Это реальная жизнь директора компании статистических инвестиций Равенского Георгия Эдгаровича. Нет, пока не реальность, но она может стать таковой. Это моя квартира, Евгения. Это всё, что у меня останется…
– Не поняла юмора, – Евгения увидела чистую табуретку и решилась присесть на нее, – давай рассказывай.
– Да рассказывать, в принципе, нечего, но придется с самого начала. Жил был мальчик Жора, – Георгий залез в карман и вытащил пачку сигарет, – хороший мальчик. Умный, а главное послушный. Школу закончил с золотой медалью и поступил в «Плехановку», где тоже был хорошим мальчиком и получил еще одну золотую медаль. Только знаешь, золотые медали, они же не из золота. Гораздо важнее золотые родители. Это Жорик понял, когда ему приходилось учиться и работать… Когда его родители продали квартиру, чтобы сын мог хоть как-то соответствовать одногруппникам, а сами переехали в ссылку на дачу в Подмосковье, оставив Жорика в квартире с престарелой бабушкой, куда он стеснялся приглашать даже своих друзей. Бабушка считала его золотым мальчиком. Вот только никаким золотым он не был, – Георгий вытащил из пачки сигарету и закурил, – золотые дети обычно бывают у золотых родителей. Золото к золоту. По-другому никак. И вот однажды мальчика заметил один предприниматель. У него были деньги и дочь, а у Жорика идеи и планы. Вот так вот всё и началось.
– Брак по расчету не так уж и плох. Гораздо хуже, если по любви, – она посмотрела на нервно курящего Георгия, – так значит ты и Альбина…
– Больше всех это надо было ее папе, – кивнул Георгий, – а мы… Мы стали привычкой. А теперь всё, – он развел руками и, выронив зажатую между пальцами сигарету, захлопал по дивану, пытаясь ее потушить, – фенита ля комедия… Марату Гасановичу больше бизнес со статистикой не интересен, и он хочет продать свою долю мне или тому, кто ее купит.
– Если тебе нужны деньги, не надо было устраивать весь этот цирк, – Евгения оглядела убогую «однушку» на краю города, – сколько?
– Нисколько, Евгения, – мужчина покачал головой, – я говорю не о деньгах, а об очень больших деньгах. Это банкротство.
– Ну я не думаю, что папа Марат оставит свою любимую дочь и внуков без средств к существованию, – Евгения попыталась улыбнуться.
– А я вот думаю. И знаешь почему? – он посмотрел на девушку, – потому, что папа Марат не знает истинного положения дел. Он не знает, что все наши заработки шли на погашение его процентов за участие. Он не знает, что его дочь построила дом, который стоит в три раза больше, чем он дал. Он не знает, сколько стоит обучение его внуков… Но это все меркнет на фоне еженедельных поездок его любимой Алечки по Куршавелям, Мадридам и на Гоа вместе с йога-сессиями. Он считает, что мужчина должен обеспечивать любимую женщину всем, иначе он не мужчина.
– Ну в принципе, может он и прав, – начала было Женя, но не закончила, потому что Георгий перебил ее:
– Мужчина, Евгения, а не конь, – глаза Георгия зло блеснули, – обеспечивать, а не кормить дурь в ее глупой голове, где не помещается даже та информация, что на машине можно просто поменять масло, а не покупать новую, а сумочка из новой коллекции «Прадо» за два дня старой не становится! Я нищий, Евгения! Но я люблю свою работу, люблю свою фирму, и пока мы с Маратом были партнерами, я еще мог хоть как-то трепыхаться, а сейчас… Он, видимо, решил показать мне мое место в жизни.
– И что же ты такое сделал? – Евгения попыталась изобразить заинтересованность.
– А ты знаешь, ничего! – Георгий поднялся и взмахом руки сбил засохшие листья с фикуса, – Я просто сказал Альбине, что деньги зарабатываются. Вот тут она мне всё и припомнила. А потом к папе побежала.
1 глава - 6
Элитный ночной клуб «Рай», осень 2017 года.
Она притянула к себе бутылку «Чивас Ригала» и, налив полный до краев шот, проглотила его…
– Вот сука!!!
«Я знаю, что ты спишь с Жорой, девочка. Я ничего не имею против. Но это бизнес…, – голос Марата в ее голове эхом повторил все сказанное в машине, – у Жоры плохой бизнес, и у тебя тоже. Кто с кем спит, меня не касается. Верь мне, честное благородное. Я хочу избавиться от этого бизнеса, поэтому честно говорю тебе об этом сам. Не помогай Георгию. Говно плывет само по себе. Говно, девочка, у каждого своё. Зачем тебе чужое? Я думаю, ты меня понимаешь…»
Она снова налила шот, и тут же опустошила его. А голос с легким акцентом в голове продолжал: «Я за мир. Хлебом клянусь, но бизнес хорош пока он бизнес. Моя дочка давно хочет уйти от Георгия, но он не пускает. Он гад, которому нужны мои деньги, и Альбиночка это понимает. Ты же знаешь его, ты с ним работала. Зачем ты спишь с ним? Он неудачник, который хочет чужое. Я тебе клянусь, он собака, который укусит за спину, если ему ее показать! Он наверняка хочет избавиться от меня. Он же тебе, наверное, сказать, а если нет, обязательно скажет. Сказать, что бросит Альбину, и вы будете с ним счастливы партнерами… Он так уже делал, так что послушай здравый мысль, девочка. Просто уйди в сторону. Ваш бизнес плохой. Его время закончилось. Пока у тебя есть деньги, избавься от него, и не мешай мне растоптать этого червяка. Как взрослый человек тебя прошу. Будь умницей».
– Черт бы их всех побрал! – Евгения потянулась к бутылке, но поняла, что она закончилась.
– Трудный день? – с понимающей улыбкой посмотрел на нее бармен.
– Хуёвый день! Просто пиздец какой хуёвый! – она вытащила из пачки тонкую сигарету, – дай еще одну бутылку! И безо льда.
Она повернулась и посмотрела по сторонам, зажав губами сигарету, возле которой тут же щелкнула зажигалка.
– Благодарю, – Евгения повернулась и чуть не утонула в его больших темных глазах, – выпить не хочешь? – она потянула бутылку из рук бармена, – дай еще один стакан. Представь, – она взглянула на невысокого крепкого парня с очень серьезными для грохочущей в клубном дыму музыке, под которую дергались на танцполе пьяные тени, позволяющие себе платить по сто евро за вход сюда, глазами, – всё наперекосяк! – она пьяно разлила виски по бокалам, расплескав немного мимо, – Черная, мать ее, полоса! Зебра грёбанная! Вот как ты думаешь, может всё говно и сразу на голову? – она посмотрела на парня, словно изучающего ее своими бездонными глазами, в которых не было ни жалости, ни интереса, ни смысла, – вот что ты здесь забыл? Я, например, хочу нажраться! А ты? Снять девочку? Переспать с ней? Я, если что, не такая! – она помахала перед лицом до сих пор не проронившего ни слова мужчины пальцем, – я серьезная… серьезный, – Евгения икнула, – бизнесмен, которого… которую только что кинули! А на счет переспать? А что… В принципе… Давай! – она повернулась к собеседнику, но его уже не было, – Где? – Евгения вопросительно посмотрела на бармена.
– Кто? – не понял бармен.
– Ну тот… который, – она посмотрела на свою зажженную сигарету, – с глазами…
– Тут вообще-то все с глазами, – усмехнулся бармен, – правда у некоторых они залитые. И вам уже тоже хватит. Может машину вызвать?
– Хватит так хватит! – Евгения встала, пошатнулась и икнула еще раз, – сама вызову, – она достала смятую двухсотевровую купюру и швырнула на стойку, после чего снова залезла в карман и достала телефон, – да, Боря! Ну где тебя черти носят? Выползаю! Я, если что, в говно!
Пошатываясь, она пересекла танцпол, несколько раз врезавшись в танцующих, и, уцепившись за перила, стала карабкаться вверх к выходу из клуба, повиснув на отполированных поручнях.
Очутившись на улице, она почувствовала, как комок из виски, упавший на голодный желудок, подкатил к горлу. Несколько раз Евгения вздохнула, и комок снова опустился вниз, надавив на ноги, которые чуть не подкосились и не уронили ее на залитую дождем осеннюю мостовую. Мотнув головой, она увидела «Майбах» и, качаясь на высоких каблуках, как будто на волнах, дошла до него. Дернув двумя руками за ручку, она ввалилась в кожаный салон, обдав его запахом перегара:
– Давай, Боря, домой. Только не сразу. И кондей включи, а то я сама от себя задохнусь сейчас, – она кашлянула… – И музыку какую-нибудь. Давай уже! – она стукнула рукой по кожаному сиденью водителя. – Давай, Боря, родной, поехали!
«Майбах» аккуратно заурчал мотором и отплыл от клуба-причала, к которому уже пришвартовывались другие дорогие иномарки, высаживающие уставших от первого рабочего дня понедельника жителей башен столицы, которые могли позволить себе заплатить за вход сто евро, чтобы нажраться, натанцеваться, потрахаться и забыть, кем они хотели казаться сегодня, сидя в кожаных креслах больших и уверенных в себе боссов…
1 глава - 7
Город за тонированным окном машины тянулся гладко выбритой лентой асфальта, освеженной осенними лужами дождя, в которых отражались огни витрин, глаза окон и мигающие зрачки светофоров.
Евгения пыталась удержать себя на скользких кожаных подушках, но, икая, все время сползала вниз, пока рука водителя не протянула ей бутылку минералки.
– Спасибо, Борь, – она икнула, но, сделав глоток потушила эпицентр звуков в своем желудке, – день просто ни к черту! – Евгения закрутила крышку и положила бутылку рядом с собой, – Можешь меня не слушать, – она приклеилась носом к окну и увидела расплывчатую картину столицы, от дождя, неонового света и алкоголя внутри нее, – мне надо просто высказаться. Мой психолог говорит именно так. Да, Боря, я хожу к психологу! По статистике… Да ну к черту эту статистику, – она махнула рукой надоевшему миганию города за стеклом, – нам уже давно не нужен психолог! Нам нужен психиатр! Мы все здесь едем крышей! Ты только посмотри, – она ткнула пальцем в окно, – сколько крыш, и все под ними поехавшие! Все едут, Боря! И к черту эту статистику! Что это такое? Это цифры! Цифры, которые не нужны людям. Вот скажи, – она снова потянулась к бутылке, – вот тебе интересно, сколько людей рождается, умирает и ест пиццу за день? Тебе же по херу, как и мне. А вот некоторые, – она помахала пальцем у себя под носом, – живут этими цифрами! Боря, эти люди сами цифры! Их надо лечить! Сколько пьют молока за неделю? Боря! – Евгения хлопнула ладошкой по кожаному сиденью, – Столько коров нету! Коров, Боря, меньше, чем они дают молока! К черту эту статистику! Не знаешь ее, и спишь спокойно! А вот скажи, – Евгения хитро прищурилась, пытаясь рассмотреть лицо водителя в зеркале, – ты знаешь, сколько по статистике счастливых людей? Или несчастных? Вот, Боря, и я тоже не знаю! Ты знаешь, сколько людей по статистике скучает, радуется, грустит? Никто, Боря, не знает! Зато знают, сколько попрется следующим летом в эту всратую Турцию, чтобы обгореть и отравиться! Боря! Статистика знает что-то наперед? Чушь собачья! – Евгения отвела взгляд от мигающего на перекрестке красным светом светофора, – Статистика не знает, упадет тебе завтра на голову кирпич или нет. Эта статистика не знает, что произойдет через пять минут. А тут год! Следующий год! – она передразнила саму себя, – Статистика, Боря, это полная хуй-ня, – по слогам произнесла она, – поэтому и занимаемся мы хуй-ней, назвав ее статистикой! Да, Боря, но это деньги, которых по статистике восьмидесяти процентам россиян хватает на безбедную жизнь! Жизнь без бед, Боря, или жизнь без денег? И что значит хватает? Беды и деньги, Боря, у каждого разные! У тебя беда, чтобы вовремя заплатить кредит за двушку в Бирюлёво, в этом сраном муравейнике, где у каждого из твоих соседей-муравьев, которых ты даже не знаешь, свои беды. У меня, Боря, свои… Но это беды, и статистике на наши беды наплевать. Она просто калькулятор, который складывает случайные цифры из придуманных нами же опросов. Сколько раз ты посылал людей с папками на улице, которые лезли к тебе с вопросами, что ты смотришь по телевизору, или что ты жрешь на обед? А это тоже статистика! И неважно, что эти с папками припишут потом эту статистику, чтобы получить деньги и войти в эти восемьдесят процентов безбедных россиян. А вот статистики, скольких из них ты послал на хуй, Боря, нет! – Евгения развела руками, – и не будет, Боря, потому что на хуй посылают не по статистике, а по жизни! И меня, Боря, тоже сегодня на него послали! Хорошо хоть в очередной раз не надели! Да, Боря, – Евгения шмыгнула носом, – И меня в пешее эротическое путешествие. Можешь не слушать… Мне просто надо высказаться. Так говорит мой психолог. А ты знаешь, что по статистике психологов-женщин больше, чем мужчин? А знаешь почему? – она попыталась сделать серьезное лицо, – Потому что по статистике психологов посещают в основном женщины. Погрешность два-три процента, не больше, а это ерунда. А к кому идет женщина? Согласно давним стереотипам, к подружке. А какая она к черту подружка? Сидит слушает и кивает головой, нацепив очки без диоптрий. Она хочет, чтобы я ей рассказала о своем мужчине. А есть ли у нее самой мужчина? Она целый день слушает сказки, которые называются проблемами, от таких, как я. Для чего? Чтобы потом пойти к своему психологу? У каждого психолога есть свой психолог, Боря. Это давно всем известно. И они так же не уверены, как мы, и все разговоры о наших проблемах – это всего лишь жалкая попытка не стать теми двадцатью процентами, которые живут наедине со своими бедами, да еще и без денег, – Евгения щелкнула пальцами, – психолог, Боря, это не врач. Это уши, в которые можно лить любую грязь своей души и вешать на них лапшу, чтобы в конце услышать, что «у вас все получится и вас ждут перемены». На хрен сдались мне эти перемены! – Евгения топнула каблуком «Луи Витона», – если я захочу, я послушаю про них песню. Я не хочу перемен, Боря! Я не хочу меняться! Пусть мир меняется вокруг меня, а я буду его константой! Да… – неожиданно Евгения потеряла мысль рассуждения, запутавшись в цифрах статистики, от которых она часто не могла заснуть и которые часто будили ее по ночам, – Георгий – неплохой мужчина. А как человек… Я не знаю такого человека! – она опять икнула, – С мужчиной Георгием я встречаюсь раз в неделю, а у человека Георгия есть семья, дети, глупая дура жена и тесть по имени Марат! У человека Георгия до фига своих проблем, а я не психолог, чтобы говорить ему, что у него все наладиться и его ждут перемены. Налаживать, Боря, надо все самому. А как налаживать? – она обхватила водительское сиденье руками, – знаешь, что сказал этот Марат? «Всё, Евгения Викторовна, твоему бизнесу кранты, потому что Георгий нехороший человек. А значит и ты нехорошая. А значит добро пожаловать в двадцать процентов бедовых россиян! У тебя нет бед? Они будут! И я тебе их устрою… де-вач-ка», – она передразнила небритое лицо из «Ягуара», – а ведь он устроит, Боря! Он знает, что наша статистика – это вранье, и деньги мы получаем за вранье, за придуманные нами цифры. А вот если бы они были правдой, этот Марат знал бы, что Георгий с его дочкой несчастлив, а женился он на её деньгах. Но по статистике Георгий счастлив. Вот так мы обманули сами себя. А Марат нас вычислил и решил уничтожить. Георгия и меня, потому, что по статистике я та самая пятнадцатипроцентная разлучница, которая разрушает крепкие семьи, из которых уходят преданные, счастливые мужья. Да не нужен мне этот Георгий! – Евгения повернулась к окну, – не нужен, Боря. И я ему не нужна. Но вместе мы нужны Марату, чтобы опровергнуть наши статистические данные и сделать нас теми, кем мы в его понимании должны быть – нищебродами. Вот только за что? Наверное, за то, что мы слишком долго врали с этими цифрами… Георгий говорит, что Марата надо убрать… Ты, наверное, знаешь, что это значит, – голос Евгении стал заговорщицким, – убрать, Боря. Убрать отовсюду – из жизни, из статистики… Я вначале не поняла Георгия, а сейчас понимаю. В бизнесе никакой статистики нет, а ответа всего два – пятьдесят на пятьдесят. Или ты, или тебя. И я помогу Георгию, потому, что так я помогу себе, – Евгения повысила голос, – только пока не знаю, как, – она икнула, – наверное возьму и найду того, кто уберет из статистики этого Марата. Вот скажи, Боря, ты бы смог это сделать? Ведь по статистике охранники и водители чаще всего совершают заказные убийства… А куда мы едем? – она взглянула на незнакомые пейзажи за окном, – Боря! – она вцепилась в кресло, – Боря! Я здесь не живу! Куда мы едем? – он схватила водителя за плечо, и он обернулся… – Ты не Боря… – на нее смотрели те самые глаза из клуба, которые она потеряла в беснующейся толпе, – кто Вы? – на этот раз голос Евгении прозвучал испуганно, – куда мы едем? Останови…те… – выдавила она жалобно, – пожалуйста… У меня есть деньги... или, – она сжала в кармане телефон, – Вы же не маньяк? Или вас Марат послал? – она заглянула в глаза, полностью лишенные эмоций, – Я много лишнего наговорила, да? … Остановите, ну пожалуйста, – начала было она, но тут же резко сменила тактику, – ты даже не знаешь, кто я такая! И если со мной что-то случится, тебя найдут! Из-под земли достанут! Ты засунул меня в свою машину… – она резко замолчала, вспомнив, что в «Майбах» забралась по собственной инициативе, и всхлипнула, – ну пожалуйста… не надо со мной ничего делать.
1 глава - 8
Москва, осень 2017 года.
Её утро началось с заведенного в телефоне будильника, который по очереди тремя противными модными мелодиями пытался поднять ее с кровати… Евгения выдернула из-под себя подушку и швырнула ее на телефон. Тот словно испугался и замолчал, правда всего на несколько минут, чтобы продолжить долбиться дальше в ее больную с похмелья голову потоком шумных сообщений.
Сообразив, что от телефона не убежать, она подняла голову, а потом уселась на кровати, попытавшись по осколкам собрать вчерашний день. Тем временем «Мак» на столе заразился от телефона звуками сообщений и писем от всех тех, кому она была срочно необходима.
Евгения обхватила голову руками. Как она раньше везде успевала? Ночи были длиннее, загульнее, насыщеннее… И несмотря на это, каждое утро она заходила в офис в одно и то же время, где ее ждала стабильная старая или новая Катя с картонным стаканчиком дешевого кофе.
«Может быть дело в кофе?» – подумала она и попыталась найти его на белоснежной кухне, но дурная привычка пить кофе только в офисе не оставила никаких шансов – кофе нигде не было. Тогда она достала бутылку минералки из холодильника и, усевшись на стул-стойку, приложила ее к голове. Казалось, вода в бутылке закипела за минуту и зашипела газами из-под случайно открывшейся крышки. Контейнера с салатом хватило еще на пять минут. Согревшиеся от ее головы кальмары, казалось, зашевелили своими щупальцами. Она поставила салат на стол и вытряхнула из пластмассового бутылька на ладонь две таблетки аспирина. Почти сразу в голову вернулась ясность.
«Пора вставать! День сам себя говном не сделает!», – она уже потянулась к телефону на столе, но в дверь кто-то позвонил.
Скрипнув отлежанными ногами и затекшими руками, она открыла ее. На пороге, сияя огромным фингалом под глазом, стоял Георгий.
– Упал? – попробовала пошутить она.
– Мне, Евгения, не до шуток, – Георгий вошел внутрь и уселся на кушетку, обхватив голову руками, – Марат все о нас знает.
– Он уже мне об этом сообщил. Сам, – Евгения прислонилась к белоснежной стене, – что ты собираешься делать?
– Я тебе вчера уже всё сказал, – Георгий сверкнул подбитым глазом, – Альбина меня выставила. Мне терять нечего.
– Что-то богатств ты там много не накопил? – Женя с усмешкой посмотрела на него, – особенно таких, за которые стоит кого-то убивать… Жора. Хватит мечтать! Иди к своей Альбине, упади ей в ножки и стань домохозяином. И живи на то, что у тебя останется от бизнеса.
– Может так и сделаю, – мужчина закусил губу, – только вот знаешь… Наверное, так не получится. Ты нашу кухню знаешь. У нас с тобой всё проходит через одни счета. На, – он залез в портфель и протянул Евгении лист бумаги.
– Это что? – она взяла лист с кучей цифр и букв, на первый взгляд не имеющих никакого смысла.
– Это суммы, которые проходили через банк, а потом оседали на наших счетах, – ответил он, – счета заблокированы. Не наши, а банка, который обналичивал всю нашу прибыль по решению суда. Марат не шутит.
– Черт… – Евгения поднесла лист бумаги к глазам, – а как так вышло? Ты это ты, я это…
– А-а-а, – Георгий покачал головой, – когда мы с тобой работали вместе, помнишь, как мы решили? Схему обналички оставляем прежнюю, просто делим ее на два счета. Один твой, другой мой. Но оплата-то проходит через общий счет. Вот он и арестован. Так что, я думаю, если у тебя что-то где-то лежит, это надо срочно забрать.
– Да ничего у меня нет! – Евгения выругалась, – У меня все деньги крутятся!
– Значит докрутились, – развел руками Георгий, – я тебе сказал, если Марат решил что-то сделать, он сделает. И тебе он наверняка то же самое сказал.
– Да ну… Из-за того, что мы с тобой… Быть того не может! – Женя покачала головой.
– Дело не в нас с тобой, – остановил ее Георгий, – дело в нем. Знаешь, у меня и до тебя женщины были, когда я уже с Альбиной… Я же говорил, это чистой воды договор. Просто Марату инвестиции в меня, а значит в нас… Да не нужно ему это больше! – Георгий вздохнул, – все, он забыл, и он хочет получить свои деньги, и неважно, где они у нас крутятся.
– Я-то ему вообще ничего не должна, – она начала злиться.
– Мы начинали вместе. И он в нас вкладывался. Ты это знала. И он считает, что это его бизнес, а не наш. А мы просто управляющие. А вот тут встает вопрос доверия. Мы с тобой спим, значит мы вместе. Вместе против него и его дочери. Логика жлоба, – он махнул рукой, – он часто путает бизнес и личное, хотя сам утверждает, что это не так. Наверняка он проверил нашу прибыль, наши активы. Давай скажем честно… С ним мы были не очень честны. А то, что ты ушла в свою компанию, для него сигнал, что мы что-то мудрим, – Георгий посмотрел на девушку. А если так, то мы против него. Всё. Закрытая тема. От него, Евгения, надо избавляться, пока не поздно. И чем быстрее, тем лучше.
– Тебе дать парабеллум? – попробовала съехидничать Евгения, – У меня его нет. Может юристов нанять?
– Юристов против Марата? Ты пошутила? – Георгий нервно рассмеялся, – Он нас размажет вместе с юристами. Да и найти тех, кто пойдет против него в суде… Нееет! – Георгий прикоснулся к подбитому глазу, – Нет, Жень. Поговори с отцом.
– Он в мои дела не лезет, – девушка вздохнула, – а потом как ему всё это объяснить? Мы с моим любовником, у которого есть жена, которую он не любит и ее папа, который слишком любит свою дочь, но деньги дал зятю… Бред какой-то… Он слишком старомоден для таких интриг. Он не поймет. Хорошо. Допустим убрать. А кто это сделает? Это же тюрьма!
2 глава - Тень крыльев над неспящим городом - 1
Московская область, Минское шоссе, коттеджный поселок «Сосны Элит», осень 2017 года.
Сверкающий черный новенький «Гранд Чероки» вкатился в отъехавшие ворота, как биллиардный шар в лузу, и остановился. Из него выкатился другой шар, с серебристой щетиной на голове и на подбородке в черном под цвет машины пальто. Оглядевшись по сторонам, он взял с пассажирского сиденья кожаный портфель и покатился к личному лифту на подземной парковке. Чертыхнувшись, он приложил карту-ключ к сканеру и вошел в залитый синеватым светом лифт, надавил на единственную кнопку и… прозвучал выстрел, который разнес его голову на куски, перемазав белоснежные стены, залитые голубоватым светом, всем тем, что было внутри черепной коробки…
2 глава - 2
– Полковник Грацкий, следственный комитет, – коренастый мужчина в кожаной куртке сунул под нос красную корочку полицейскому с желтой лентой в руках и автоматом на плече, – это майор Алабян, со мной. Где здесь у вас место происшествия?
Полицейский с лентой на всякий случай козырнул и приподнял железные ворота-жалюзи, ведущие на парковку. Среди людей в форме и гражданской одежде, Грацкий безошибочно определил главного, сутулого гражданина в плаще и кепке.
– Грацкий, – он протянул сутулому руку.
– Я уже в курсе, – тот шмыгнул носом, – Сидоренко и убойного. Я так понимаю, теперь это ваше дело?
– Ага, наш клиент, – добавил высунувшийся из-за спины Грацкого мужчина с длинным носом, из-под которого топорщились усы, похожие на зубную щетку, – прилетело все-таки Лукаше.
– Знакомы? – Сидоренко посмотрел на Грацкого с напарником.
– Есть такое, – кивнул Грацкий, – Лукаша из Подольских, кореш Юры Мастера и Вити Амбала.
– Это которые… – начал было Сидоренко, но Грацкий остановил его:
– Те самые, которые вовремя остановились и сели не на зону, а в кресло депутата. Что у нас тут по месту? – он внимательно оглядел бродящих по парковке полицейских и следователей.
– Ну что? – Сидоренко сдвинул на затылок кепку, – очень элитный поселок. Охрана, камеры через каждый шаг. Сам дом, – Сидоренко задумался, – на три семьи. У каждой своя парковка с личным лифтом. Проникнуть в дом невозможно, только через идентификацию. На парковку, в лифт, а потом в дом. Охраны возле дома целая будка. Естественно, с камерами. Как проникли внутрь, – Сидоренко развел руками, – пока в душе… не знаю.
– Кто вызвал полицию? – Грацкий сделал шаг назад и пропустил камуфлированного гражданина с овчаркой.
– Охранник из «Айрон щита». Ну, контора такая, – Сидоренко кивнул подбородком в сторону здоровяка в черной форме и надвинутой на глаза бейсболке, – контора, скажу так, серьезная. Даже с первыми лицами работает. Он обход совершал, раз в пол часа они это делают. Ну и звук лифта услышал. Как будто двери не срабатывают и звенят. Вызвал старшего. У них так по протоколу положено. И вот, – он кивнул в сторону открытых дверей лифта, залитого голубым светом, – лежит там Лукаша этот. Видать, думал о своей безопасности.
– Но до конца не додумался, – ухмыльнулся Алабян, – с некоторыми Лукашами такое бывает. Прошлое не отпускает. А охранника-то не опросили? Может видел что?
– Да он не видел ничего, – Сидоренко достал мятую пачку «Явы» и закурил, – они по этому протоколу не имеют права входить внутрь. Только охрана наружного периода. Сюда, – он кивнул сигаретой, торчащей изо рта, на стены парковки, – кроме хозяина никто зайти не может. Сам ворота открывает, сам лифт вызывает и сам в дом поднимается. Все автоматически по ключ-карте. Два этажа считай отдельные апартаменты. Изоляция полная. Жильцов всего три на шесть этажей. На первом уровне актриса одна. После загула отсыпается, ничего не слышала. На втором дипломат. Он здесь уже полгода не живет. В Ницце обитает. А на третьем уровне Лукаша. Охранник божится, что даже муха не пролетала. И не врет. Мы камеру просмотрели. Въехал этот броневик, – он кивнул в сторону «Чероки» на парковке, врата закрылись и всё. Через пол часа Лукашу уже не очень живого нашли. Хотите, можете с ним поговорить, с охранником.
– Мы лучше с экспертом, – Грацкий посмотрел на Алабяна, и тот кивнул, – кто тут у вас самый экспертный?
– Чикатилу нашего найдете, – махнул рукой Сидоренко, – он там, в лифте копается.
– Почему Чикатило? – не понял Алабян.
– Андрей Романович его зовут, поэтому и Чикатило, – ответил Сидоренко.
2 глава - 3
У лифта их встретил эксперт не только с именем печально легендарного тезки, но и в таких же роговых очках, перемотанных на душке изолентой.
– Ну вот, коллеги, – очкастый улыбнулся, – скажу так. Выстрел произвели с близкого расстояния. Тело уже увезли, но ясно всё, как белый день, – он провел пальцем по стенке лифта, – костные ткани, кровь, мозговая жидкость, сами мозги… Голову раскололи, как орех. Как будто приставили пистолет к виску и нажали на курок.
– А с отпечатками что? – Грацкий посмотрел на эксперта.
– А что с ними не так? – мужчина вытер окровавленный палец о засаленный пуховик, – Их, как говорится, среди содержимого черепной коробки обнаружить не удалось. Нет никаких отпечатков. И, видимо, не будет.
– А что по стрелявшему? – Грацкий осмотрел успевшие засохнуть потоки крови на стенках лифта.
– Так как бы и нет как будто никакого стрелявшего, – эксперт щелкнул языком, – какой профи не был, он бы по любому в это месиво вляпался, – он кивнул на лужу крови, – значит либо не вляпался и по воздуху улетел, либо прибрал за собой, или… – эксперт снял очки и протер их засаленным пуховиком, перемазанным кровью, – убиенный просто приставил себе пистолет к виску и нажал на курок.
– А где тогда ствол? – недоуменно посмотрел на эксперта Алабян.
– А это вам уже искать, – развел руками эксперт, не выпуская из ладони очки, – я больше по тому, что вскрытие показало. Но ничего нового оно не покажет, уверяю, – он залез в карман и вытащил пулю в пакете, – стандартные девять миллиметров. Из стенки лифта выковыряли. Выстрел проведен не под углом. От уха до уха через голову прошла.
– Это как же он так умудрился? – не успокаивался Алабян.
– Или умудрили, – эксперт надел очки, – не знаю, вам уже решать.
– Нам так нам, – Грацкий отодвинул эксперта и вошел в лифт, – вызов лифта по ключ-карте, нам сказали, – он посмотрел на панель с единственной кнопкой.
– Естественно, – кивнул головой эксперт, – приложил, сел, нажал кнопку, – он потянулся грязным ногтем к кнопке внутри лифта, но Грацкий остановил его:
– Погодите. Аккуратно! – он изучающе осмотрел панель, – Вот кнопка, которую нажал Лукаша, и она должна была увезти его на третий уровень его апартаментов, а вот, – он коснулся пальцем отверстия, похожего на дверной глазок в панели лифта. Палец провалился внутрь, – так, погодите! – он повернулся к Алабяну, – смотри, в чем тут дело, – легким движением оно отодвинул панель и вытряхнул оттуда «Г»-образную стальную трубку, – вот так вот Лукаше-то и прилетело.
2 глава - 4
– Что-то я не пойму, – Сидоренко покрутил в руках трубку, – получается, в него никто не стрелял?
– Именно, – кивнул Градский и взял трубку из рук следователя, – я там покопался. Просто до невозможности. Надавил на кнопку и получил пулю в голову. Механизм помпового ружья. Основано на давлении. Заряд, давление и прямо в ухо. Из глазка.
– Да… Как говорится, элементарно, – он передал трубку Алабяну, – выходит Лукаша сам себя пристрелил.
– Самоубился, – Алабян протянул трубку подошедшему полицейскому с пластиковым пакетом, – ну что, чья бы не мычала, надо начинать сначала. Свидетелей опрашивать, и искать, как этот самострел в трубке оказался. Актриса может, если этого «чемодана» здесь нет.
– Какого «чемодана»? – не понял Сидоренко.
– Ну этого, дипломата, – выдохнул Алабян, – может Лукаша к актрисе шары подкатывал.
– Да нет, – Сидоренко махнул рукой, – ей восемьдесят два. Лукаша тут один жил, а эта кинодива, бухая, да еще и в маразме… На протоколе нам автограф оставила.
– Ну да, семья Лукаши в Греции, где все есть. Ну-ка позови охранника, – Грацкий тяжело вздохнул и повернулся к милиционеру с двумя пакетами, в одном из которых была трубка, а в другом пуля, превратившая голову Лукаши в мясное месиво.
2 глава - 5
Охранник в сопровождении полицейского бодро подошел к Грацкому и так же бодро отрапортовал, что зовут его Валера.
– Значит, Валера, здесь никого не было? – спросил здоровяка Грацкий.
– Никак нет, – тот покачал головой, – у нас всё строго. Допуск посторонним на объект «Форт» запрещен. Ну, так этот дом называется.
– И посторонние тут тоже не появлялись? – вылез из-за спины Грацкого Алабян.
– Откуда им здесь взялся? – парень повернулся к интересующемуся, – Мы-то тогда здесь на что? Нам за это деньги платят.
– Ну а предположим… Ты вот мог куда-то отлучиться? – не успокаивался Алабян, – допустим, ты не заметил, как кто-то уходил или входил. Может там… по нужде отлучился?
– Опорожняться на посту нельзя. До этого нужно оправиться. Так в инструкции написано, – ответил Валера, – никто не мог отсюда выйти. Мы отвечаем не за живущих здесь, а за сам объект.
– Во! – поднял палец Алабян, – может он с кем-то приехал!
– Исключено, – покачал головой Валера, – я уже записи посмотрел и полиции показал. Он там один был. Камера стоит на въезде в парковку. А потом, если он с кем-то приехал, он должен был меня предупредить. А такой информации я не получал. Он просто проехал и всё.
– Забавно, – вздохнул Алабян и посмотрел на Грацкого, который задумался, – никто никого нигде… Значит Лукаша сам счеты с жизнью свел. Трубку установил и бахнул себе в голову.
– Подожди, – остановил его размышления вслух Грацкий, – слушай, Валера, ты говоришь, записи есть. А если раньше отмотать? Несколько дней назад?
– Полиция отмотала уже. Ничего там нету, – пожал плечами парень, – ее только вчера починили.
– Погоди! – остановил охранника Грацкий, – то есть там кто-то был.
– Ну да, системный сбой произошел. Был этот… рабочий из… – охранник залез в карман форменного кителя и вытащил блокнот, – «Око Гард». У нас с ними договор. Проверил всё, лифт, ворота, будку мою. Всё установил и уехал. Перезапустил систему. Сказал, что системный сбой.
– А как этот рабочий выглядел? – Грацкий напрягся.
– Ну… глазастый такой. Молчал такой, – пожал плечами Валера.
– А он все время приезжает? – не успокаивался Грацкий.
– Да они вообще не приезжали. Первый раз такое было. Комплекс-то новый. Все как часики работало.
– Слушай, а что-то вот подозрительное… – вмешался в диалог Грацкого и охранника Алабян, но Грацкий остановил его:
– Успокойся, Рудик. Я тебе даю сто процентов, что это именно он, и в этом «Оке» про работника, выезжавшего в комплекс, не знают, так же, как и о сбое.
– Но он на камере должен был… – попытался возразить Алабян.
– Не должен, – покачал головой Грацкий, – он же заходил в твою серверную? – охранник кивнул, – ну вот. Всё, как тогда. Поздравляю! Еще один висяк.
– Не, ну с чего ты так решил? – Алабян сморгнул глазами.
– Иди, погуляй, Валера, – Грацкий посмотрел на охранника, – распишись там, где скажут. И записывающее устройство отдай. Карту памяти. Рудик, – он повернулся к коллеге, когда Валера зашагал к Сидоренко с папкой, – я тебе говорю, это наш клиент. Можно сказать «серия» … Хотя, какая серия? Помнишь Дрына на той неделе хлопнули? Так вот то же самое. Дрон к двенадцатому этажу подлетел и черепушку ему размозжил, когда тот на Москва-реку любовался с балкона и курил. Дрына из дрона. – он ухмыльнулся, – Чего мы думали? Снайпер, Бэтмен, космонавт с космоса стрелял… А по итогу что? Дрон нашли со стреляющим устройством. И камеры у Дрына по всей квартире были напиханы. И из Подольских он. А где записи с камер? – он посмотрел на Алабяна.
– Ну это… исчезли, – тот пожал плечами, – сбой какой-то был.
– Не было там никакого сбоя, – выудил из кармана записную книжку Грацкий, – смотри. Консьерж говорит, интернет во всем подъезде упал, и ремонтник приехал роутер перенастраивать. И после этого все записи исчезли. И так же выстрел в голову. Смотри. Если бы он Лукашу грохнуть хотел, мог гранату кинуть. Но знал, что осторожный. Тачка у него бронированная. Охраны нет, но он сам себе охрана. Он со стволом ездит, и тоже не лох ни разу. Но смотри, рискнул убийца, чтобы наверняка в голову. И с Дрыном так же. Два амбала на лестничной площадке всегда босса ждали. Мог бы по простому с автомата всех вальнуть. А нет. Подлетел со своим дроном и того Дрына, через стекло и в голову. Я тебе говорю, один человек работает. На заказ.
– А кто Подольских мог заказать? – Алабян поспешил за уходившим с парковки комплекса Грацким.
– Да кто угодно, – через плечо ответил тот, – у них грехов прошлого ого-го. Знаешь, надо в архив скататься. Я, когда в девяностых начинал, тоже что-то по Подольским было. Их тоже тогда мочили. В голову. Одинаково. Мы думали, что банда работает. А ни фига подобного. И так же ни улик, ни следов. И все с выдумкой, с задоринкой… Был у Подольских один такой, то ли Гашиш, то ли Косяк… Неважно, – Грацкий махнул рукой, – так вот его завалили, когда он из подъезда выходил. Знаешь откуда стреляли? – он посмотрел на непонимающего напарника, – киллер с крыши завис над козырьком и вертикально ему в голову шмальнул прямо в макушку. Пулей, как гвоздем, норковую шапку к голове прибил. Это мы потом уже вычислили по траектории стрельбы. Но это не все. Стрелок не вниз спрыгнул. А обратно на крышу поднялся, как взлетел. И испарился. А свидетели сказали, что какой-то рабочий швы заделывал. Был еще Липа. Его через дверной глазок застрелили. Тоже в голову. Только ствол не в упор поставили, а из соседней съемной хаты шмальнули. Через два глазка. И тоже улетели. Правда не через крышу, а через окно, наверное, с четвертого этажа. А снял эту хату человек, который до этого три года назад в ДТП разбился. Помнишь Валера сказал: «Глазастый и молчал». Так вот, – Грацкий закусил губу, – короче, пенсионер, который квартиру сдавал, плохо его запомнил, но четко сказал – глазастый и все время молчал. Я тебе говорю, Рудик… – Грацкий распахнул дверь старенького «Форда», – это один и тот же человек. И он вернулся. И мы, по ходу, снова хрен его поймаем!
2 глава - 6
Москва, Вешняки, продуктовый магазин «Лира-М», осень 2017 года.
Валек улыбнулся продавщице и, тряхнув бутылками водки в коробке, вошел в подсобку.
– Извини, Немой, – сидящий за столом гражданин с чуть косящим левым глазом посмотрел на него, – сам понимаешь, конспирация. Я так понимаю, за гонораром пришел? Ну, стабильный вопрос. Подтверждение. Извини, я Диспетчер. Мне нужны факты, а потом оплата.
Ничего не говоря, Валек поставил коробку с водкой на стол и взял пульт от старенького пузатого телевизора. Несколько раз переключив каналы, он остановил картинку с восторженной девушкой на фоне похожего на крепость коттеджа: «Сегодня, – радостно сообщила девушка в телевизоре, – в своей загородной резиденции «Сосны Элит» был убит известный бизнесмен Лукашов, более известный в узких криминальных кругах, как Лукаша» …
– Я понял, – Диспетчер встал и взял из рук Валька пульт, – слышал уже. Хотел, чтобы сам подтвердил. А то ты у нас молчун, а мне интересно, опять что-то нахимичил? Ну ладно, дело твое, – Диспетчер уселся и, достав из ящика стола старенькую «Нокиа», воткнул в нее сим-карту, – да, всё сделано. К оплате. Ну всё, Немой, – косоглазый вытащил карту, сломал ее пополам, а потом хрустнул телефоном, – значит, едешь в клуб «Рай», там всё заберешь. Как всегда, три части. Доллары, евро и наши деревянные. Свою долю я взял. Я так понимаю, спасибо от тебя я не дождусь, значит на связи, – Диспетчер подмигнул Вальку, – сейчас работы много. На сайт заходи. Там заказы каждый день, – он протянул Вальку черную визитку с золотыми буквами, – видишь, компьютеризируемся. Хватит по-старинке работать.
2 глава - 7
Элитный ночной клуб «Рай», осень 2017 года.
Валек звенел кубиками льда в бокале с содовой, когда возле столика из клубного дыма возникла тощая фигура и, оставив три конверта, растворилась среди мигающих огней. Не заглядывая внутрь, Валек убрал конверты в карман кожаного пиджака от «Гуччи», встал, и, звякнув льдом напоследок, собирался уже уйти, как вдруг увидел её…
Странная для этого места девушка. Таких, как она, здесь можно было встретить нечасто. Нет, она не пришла сюда, чтобы что-то доказать или поспорить с собой на тему кто она такая на самом деле, а ведь именно за этим люди и приходят в «Рай». Ангелы, демоны – не важно. Здесь все превращались в монстров, уничтожающих самих себя. Здесь не было дня и ночи. Здесь была бесконечность из алкоголя, танцев и дешевой любви с ароматами дорогих парфюмов и перегара элитной выпивки. Вот такой был этот «Рай»… рай, в который могли попасть не все.
А девушка у барной стойки, разговаривающая то с бутылкой виски, то с барменом, оказалась здесь случайно. Она пришла, чтобы поговорить. Вальку даже показалось, что она ждет того, кто ее услышит. Но бармен только наливал, а бутылка, точнее ее содержимое, исчезало внутри нее, и девушка говорила сама с собой, стараясь перекричать грохочущую музыку.
«Интересно, – подумал Валек, – сколько же она молчала, если сейчас пытается выговориться пустой бутылке? Видимо много накопилось, – он улыбнулся, – или рядом с ней было слишком мало тех, кто умел слушать?»
Валек вспомнил себя. Вначале ему тоже хотелось рассказать, что он не такой, словно оправдываясь за то, что он делает. Потом наоборот с гордостью сообщить, что да, я такой! Потом ему хотелось спросить, почему он такой? Но вскоре это прошло. Все вопросы и ответы на них внутри тебя. Всё внутри, и иногда, чтобы ответить на них, надо просто помолчать с самим собой. Девушка за барной стойкой в компании виски вместо мужчины видимо так не умела, или просто устала…
Да, молчание – это великая сила. Валек это знал, как никто другой. Он даже убивал молча, и брал за это деньги тоже не говоря ни слова. Странно. Он мог говорить, но почему-то не делал этого. Нет, не словами. Когда-то она сказала, что ему лучше помолчать, а она посмотрит в его глаза и всё поймет. Но она соврала, правда об этом он узнал потом, когда ее не стало. Люди видят в глазах то, что они хотят, и то, что они сами себе придумывают. Поэтому Валёк учился смотреть сквозь людей. Глаза есть, а в них ничего нет. А значит в них и увидеть ничего нельзя. Глазами не разговаривают, ими смотрят. А слушать и говорить можно полную ерунду. Все зависит от того, рядом с кем ты это делаешь. Глаза, уши, рот… они врут. Не врет только сердце. Но что делать, если оно замерзло? Наверное, ничего.
Валек увидел, как девушка, помахав руками, неумело зажала губами сигарету. Интересно, а что в её глазах? Валек прошел через танцпол и, усевшись за стойку, щелкнул перед ней зажигалкой.
– Благодарю, – он встретился с ее глазами – выпить не хочешь?
Девушка потянула бутылку из рук бармена:
– Дай еще один стакан. Представь, – она взглянула на Валька, – всё наперекосяк! – она пьяно разлила виски по бокалам, расплескав немного мимо, – Черная, мать ее, полоса! Зебра грёбанная! Вот как ты думаешь, может всё говно и сразу на голову? – она посмотрела на него, – Вот что ты здесь забыл? Я, например, хочу нажраться! А ты? Снять девочку? Переспать с ней? Я, если что, не такая! – она помахала перед его лицом пальцем, – я серьезная… серьезный, – Евгения икнула, – бизнесмен, которого… которую только что кинули! А на счет переспать? А что… В принципе… Давай!
Ну вот! Договорились! Валек поднялся из-за стойки и растворился в «райской» толпе. Всё с ней ясно. Она запуталась. Вернее, запутала саму себя. Так происходит с теми, кто слишком много хочет от этого города. Валёк тоже был таким, но всё, что ему хочется, быстро превратилось в одно – в деньги. Деньги – это твои желания. «Серьёзная бизнесмен», – Валёк усмехнулся, выходя из клуба. Серьезные люди молчат. Говорят глупые маленькие девочки, изображающие из себя взрослых тёть. Валёк прошел через это. Он сам был таким, а теперь убивает таких…
Он уселся за руль «Майбаха», дверь которого перед ним распахнул парковщик. Нет… Ему эту девочку не жалко. Она уже поняла, что она ошиблась. Наверное, переспала с чужим мужем. А может быть перешла дорогу чужому бизнесу. А может и то, и другое. Но она со всем разберется сама, чтобы наконец стать взрослой. Взрослым нельзя стать, не решая взрослые проблемы.
Он ткнул пальцем кнопку стартера, и «Майбах» рыкнул несколько раз. Но почему же ему все-таки ее жалко? Или нет? Ведь Вальку никого не жалко. Он великий Немой, жалость которого закончилась вместе с перерезанным горлом и преданными им друзьями из-за денег этого большого города… города, в котором он хотел быть ангелом, но стал его страшным демоном, который, раскинув крылья, несет только смерть. Смерть… какая глупость! Валек улыбнулся своему отражению в зеркале. Ее еще нужно заслужить. Или за нее кто-то должен заплатить. Он поставил ногу в дорогом «оксворде» на педаль газа, но задняя дверь «Майбаха» внезапно распахнулась, и на сиденье бухнулась та самая девушка из клуба…
«Видимо не все рассказала», – подумал Валёк и услышал:
– Давай, Боря, домой. Только не сразу. И кондей включи, а то я сама от себя задохнусь сейчас, – девушка кашлянула… – И музыку какую-нибудь. Давай уже! – она стукнула рукой по кожаному сиденью, – Давай, Боря, родной, поехали!
2 глава - 8
Москва, дом на Кутузовском проспекте, осень 2017 года.
Валек проснулся и открыл глаза, в которые из окна тут же ударило солнце. Он зевнул и, шлепая босыми ногами, направился к кофе-машине, подмигнув черепахе, царапающей лапами окно террариума.
Налив себе чашку кофе, он открыл холодильник и улыбнулся ровно выставленным баночкам с йогуртами, достал одну, сдернул крышку и ковырнул молочную массу ложкой, но вдруг остановился… Что-то в этом утре было не так. Кофе, йогурт, черепаха… А где холодный пот и ночной кошмар? Где очередная девушка в кровати? И почему он здесь, в своем убежище, куда он заезжает только раз в неделю, чтобы покормить свою любимую Тортиллу? Что сегодня не так? Что с этим утром? … А может быть с ним? А может быть…
Он вдруг вспомнил вчерашнюю девушку, изливавшую ему вместе с перегаром свою странную, запутанную даже для него жизнь с каким-то Георгием, Маратом, статистикой и пьяным иканием. Как ее звали? Вроде Евгения… А он Боря. Кто это? Наверное, тот амбал, который подобрал ее на Алтуфьевском. Водитель или охранник… Интересно, вроде серьезная дама…Евгения, да еще и Викторовна, а несла такую детскую чушь, – он улыбнулся, – Женечка… Просто Женечка, у которой забрали мячик и кинули в речку, как у Танечки из стихотворения, которой взрослые объясняли, что мячик в речке не утонет и плакать девочке не надо. Но по ходу Женечке не нужен был мяч, ей нужен был спасательный круг. И Валя ей его кинул вместе с той визиткой, которую дал Диспетчер. Правда вот зачем?
Да… Это «зачем» всегда мучало Валька. Обычно он молчал сам с собой и находил ответ. Так… Значит это сайт, где можно сделать заказ. Если даже она вспомнит и зайдет на него, она увидит, что там, и испугается, а все ее большие проблемы покажутся мелочными при виде проблем тех, кто кого-то на самом деле заказал. Она увидит и поймет, к чему это ее обяжет, кроме денег, которые у нее наверняка есть. Интересно, она правда зарабатывает на статистике или это ее Георгий, которого она ненавидит, но живет на его деньги? А может и не на его… Там есть еще какой-то Марат. Вот его она и хотела заказать. Не Георгия, который мог обидеть маленькую девочку, не женившись на ней и выбрав нелюбимую жену и семью. Стоп. Значит здесь дело в чем-то другом. Видимо все-таки в этом Марате. Черт знает этих обиженных маленьких девочек. Может зря он дал ей эту визитку? А вдруг она не испугается, а наоборот? Ведь убийство, как пицца. Заказал один раз – закажешь другой, пока это не станет привычкой.
Валек вспомнил давнюю историю одного коммерсанта, который заказал всех своих партнеров, а когда они кончились, заказал тестя, тещу, а напоследок самого себя… Были и такие. Оформи заказ, его исполнят, и ты получишь, что хочешь. Но труп с простреленной головой – это не пеппероне, и это не решит твои проблемы. Ведь убить хотят по разным причинам – бытовуха, ревность, случайность. Но если идут к Диспетчеру, значит всё… Диспетчер – последняя инстанция. Вернее, не он, а те, кому он передает заказы, такие, как Валёк, демоны этого города. Или наоборот ангелы. Валёк уже запутался, потому что в отличие от демона, уничтожающего все подряд, он мог выбрать действительно плохого человека, а значит и причину, по которой его можно убить. Для хороших людей причин не бывают. Хорошие люди умирают случайно, и ангелы с демонами здесь не при чем. Так этот город устроен. Как она говорила? Статистика, которая не может сосчитать хороших и плохих, так же, как счастливых и несчастных. Да… Зря он оставил ей эту визитку. Надо будет приглядывать…
Он откинул крышку новенького «Мака» и постучал Тортилле пальцем по стеклу. Хотя, зачем ему нужна эта девчонка Женечка? Думать с самим собой снова не хотелось, но ответ был на поверхности – сегодня день начался не так, как всегда. В нем не было ночных кошмаров. И это всё она со своей гребанной статистикой.
Валёк посмотрел на зажегшийся экран ноута и, помолчав, вернулся в своей голове почти на двадцать лет назад, когда молчать ему не очень-то и хотелось, как, впрочем, и что-то говорить…
2 глава - 9
Московская область, Лыткарино, банный комплекс «Изумруд», зима 1998 года.
– Вроде баб вызывали, а тут этот с дровами, – здоровяк с куполами на животе кивнул в сторону Валька с охапкой дров, – не, ну вообще в натуре не порядок тут, – он повернулся к корешу, обмотанному полотенцем, который сверкнул золотой фиксой, глядя на вошедшего в ватнике и пыжиковой ушанке парня, – не, ну, Клёпа, в натуре, развод какой-то дешевый. Я в баню не мытья хожу, – купол на животе затрясся от смеха, – чего встал-то? Давай уже, пару поддай, убогий!
«Ага», – молча кивнул Валёк и разжал руки, из которых дрова с грохотом посыпались на пол, заглушив и без того бесшумные выстрелы пистолета с глушителем, оставив аккуратные дырки во лбу не успевшего проржаться амбала и мертвого Клёпы, почему-то продолжавшего сверкать своей фиксой.
– Эй, слышь… Где там пар? – в коморке истопняка появился еще один громила, на красной шее которого болтался крест до пупа сверху и огромные волосатые яйца снизу… В лоб ему уперся глушитель. Щелчок, и мозги амбала расплескались по дровам, разбросанным на полу.
Валек улыбнулся и, взяв ведро с водой, щедро плеснул на нагретые докрасна камни, после чего воткнул в рукоятку пистолета новый магазин.
– Вы чего там, охренели? – раздался голос в деревянном коридоре, и из клубов пара выскочило трое человек, которые тут же, словно поскользнувшись, разбросались по полу точными выстрелами в голову.
Валёк склонился над одним из них. Пуля, выпущенная из его пистолета, вошла кучерявому дрищу в щеку и вышла видимо где-то в районе затылка. Глядя на Валька, он что-то попытался прохрипеть, но Валек сдернул с трупа, валяющегося рядом, обмотанное на нем полотенце, накрыл голову кучерявого и снова нажал на курок, на этот раз уже наверняка.
Еще с одним из гостей сауны он столкнулся в узком предбаннике. В руках жирного бугая в красных «семейниках» с огромными горошинами был поднос с бутылками водки и коньяка, а на голом плече для чего-то висел автомат. Боясь расстаться с алкогольным богатством, жирдяй на секунду задумался. Этого мгновения хватило Вальку, чтобы прострелить ему насквозь голову и успеть подхватить выпадающий из рук поднос. Посмотрев, как кровь растекается из-под головы застреленного, он снял с него автомат свободной рукой и поставил поднос с алкоголем на столик.
– Э… Холера! – раздался голос из-за двери, – ну ты скоро там? Ни баб, ни бухла! Тоже мне, отдых!
Валек вышиб ударом ноги дверь и вошел в зал с бассейном посередине, в котором плескалось маленькое жирненькое тельце, об авторитете которого говорили три огромные золотые цепи, обмотанные вокруг пухлой шеи, на одной из которых был крест, на второй икона, а на третьей Валек не рассмотрел, а просто направил автомат на пухлого в бассейне.
– Эй, эй, братан! – тот поднял руки, в одной из которых был «Бенефон Дракон», – я если что не в курсах. Ты вообще знаешь, кто я такой и с кем работаю? Э-э-эй, братан, ты что, меня не слышишь? Скажи чего-нибудь, не молчи, давай поговорим по-людски…
Но Валек промолчал, а вместо него все сказал дернувшийся в его руках автомат, пуля из которого вошла между глаз неспортивному купальщику и размозжила кафель на бортике бассейна.
Валек посмотрел на огромное красное пятно, которое расплывалось по водной глади подсвеченного со дна мощными лампами бассейна. И вдруг он увидел фигуру, влезающую на бегу в кожаную куртку… Человек обернулся.
«Заказ», – мелькнуло в голове, но кожаный уже плечом выбил дверь и вывалился в длинный узкий коридор, ведущий на улицу. Валёк рванул за ним. Беглец обернулся, и через плечо не глядя несколько раз выстрелил в его сторону. Одна из пуль расколотила хрустальный бра. От другой Валёк увернулся, вжавшись в стену.
Кожаный вышиб вторую дверь, и на этот раз, повернувшись к Вальку лицом, выстрелил еще два раза. На этот раз Валёк на бегу шлёпнулся на пол и, проехавшись по мокрому кафелю, дал короткую очередь в сторону убегающего. Тот как бодрый козлёночек подпрыгнул от летящих в его ноги пуль и с ноги вынес последнюю дверь, оказавшись на заснеженном дворе банного комплекса. Сделав еще два выстрела в сторону Валька, которые заставили его присесть, он отшвырнул в сторону пистолет и рванул к красному «Опелевскому» джипу.
«Сразу в голову не получится», – подумал Валёк и полосонул бегущего по ногам. Тот запутался в них, споткнулся и с размаху плюхнулся рожей в снег, не добежав до джипа пару метров. Корчась от боли, он попытался перевернуться на спину, но Валёк это сделал за него, дернув за плечо.
– Согласен, – мужчина шмыгнул свернутым на бок в далеком боксерском прошлом носом, – набеспределил. Есть такое, – огромной рукой-лапой он зачеркнул снег рядом и размазал по лицу, – ну давай. Делай свою работу. Скажи хоть, от кого прилетело.
Валёк направил на него автомат и снова промолчал.
– Ну не хочешь, как хочешь. Дело твое, – кашлянул «заказ» и хотел сказать еще что-то, но пуля из автомата пригвоздила его голову к земле, воткнувшись прямо в центр лба.
Валёк видел, как в его глазах постепенно начал потухать огонь жизни.
«Повезло ему, – подумал Валёк, – он, как и я, знал, за что его грохнут. Когда знаешь, умирать легче. Хуже, когда ты даже не догадываешься, за что тебя завалят». А что это значит? Значит Валёк был прав, взяв этот заказ. Перед ним лежал беспредельщик, который оценивал человеческие жизни отжатыми иномарками на трассе Москва-Челябинск, разбрасывая вдоль обочин трупы тех, кто хотел нормально жить и умел вертеться.
2 глава - 10
Москва, Казанский вокзал, камеры хранения, зима 1998 года.
Валек долго ждал, пока люди перестанут заталкивать и выдергивать свои баулы из камеры хранения, и только убедившись, что в узкой комнате никого нет, он зашел внутрь. Код он знал наизусть. Год его рождения. Он собирался уже открыть железную дверку в ячейке, но ее придавила тяжелая рука.
– Последний раз сюда приходишь. Правила поменялись, – Валек опустил руку в карман, где лежал ПМ и повернулся.
Перед ним стоял обычный дядька, сидящий в окошке ручной клади в овечьей жилетке, и смотрящий на него взглядом косого глаза:
– Знаю, что ничего не спросишь. Я Диспетчер. Пойдем-ка ко мне, потолкуем, Немой.
2 глава - 11
– Не, ну ты, конечно, дал джазу, – косой выдернул кипятильник из банки и бухнул в нее пол пачки заварки, – в холостую работаешь, приятель. Тебе за одного заплатили, а ты девятерых уклал. Плохо у тебя с математикой. Восьмерых ты бесплатно убил, – Диспетчер накрыл банку крышкой и сунул руку в ящик древнего письменного стола, – не дергайся, – он посмотрел на Валька, снова опустившего руку себе в карман, – бабки тут, – он бухнул на стол три стодолларовые пачки, – весь гонорар целиком. Я свою долю не брал. Понравился ты мне, парень. Девятерых Лыткаринцев и самого Кузю, как дитёнка! Этот заказ никто брать не хотел, а ты взял и справился. Дааа… Отсидеться бы тебе после такого. Тем более бабки есть. Кузины шестерки искать будут. За меня не боись. Ты молчишь, потому, что говорить не можешь, а я по жизни молчу. Хорошего мне клиента Василич подогнал. Жаль, что с твоими пацанами так всё закончилось, – он посмотрел на Валька, – хотя, не со всеми, наверное. Ты вот живой, например… А живым, как говорится, живое. Ну а если ты смерть повидал, то сам Бог с ней ручкаться почаще велел. Деньги, конечно, хорошие, – он пододвинул к Вальку стопку купюр, – но они, Немой, разовые. А ты дело знаешь. Я не могу тебя просто так держать. Вопросов много будет. Твои вон кореша убивцы за все заказы подряд хватаются – коммерсант, жена коммерсанта, дети коммерсанта, бабушка коммерсанта… – Диспетчер махнул рукой, – а ты выбираешь. Гурман. Скажи, чем тебя так блатные расстроили? Хотя, что ты скажешь? Дело твое. Я не мозго-ковырятель и не душеправ. Если есть работа, значит ее кто-то должен делать. Только вот давай, Немой, мы по-другому будем работать. Ты самое тяжелое, но и самое денежное перехватываешь, а братве это не нравится, – косой покачал головой, – многим не нравится, Немой. Конечно, есть у нас правила, с меня они не вправе требовать, кто заказ выполнил, а вот пересечься с ними по работе ты можешь, особенно если искать начнут. А ты за три года стольких к Апостолу Петру отправил… А скольких еще отправишь… Ты, конечно, самородок, но здесь не стройка и ты не ударник бандитского труда. Я Василичу обещал за тобой приглядеть. Он мне маякнул, что ты неудержимый, поэтому я твой бег приостановлю. Дам тебе два очень жирных заказа. После них исчезни. Денег все равно всех не заработаешь, Немой. А как ты понадобишься, я тебе цинкану. А пока подумай, как от братвы и мусоров залегать будешь. Яму себе сделай, схрон, ксивами обзаведись, города поменяй, растворись, короче… Как чифир в банке, – он кивнул на заварку, – крепче станешь – больше заработаешь. Без дела не останешься. Услуги душегубов всегда востребованы, особенно таких, как ты. Значит слушай. Есть один такой гражданин авторитетный, говно он редкостное…
2 глава - 12
Москва, Главное управление уголовного розыска, Житная улица, осень 2017 года.
– Ну вот оно! Ну точно, – Грацкий победоносно хлопнул по толстой папке с бумагами, выбив из нее пыль и посмотрел на Алабяна, – вот оно, Рудик. Девяносто восьмой год. Терехов Игорь Геннадьевич, по-простому Терех. С Измайловскими раньше якшался, с самим Антоном, а потом его как-то вильнуло. Пока Антошины ребята за алюминий буцкались, Терех начал землю скупать в деревнях подмосковных вместе с домами, стариками… Скольких он закопал – черт его знает. Но фишка не в этом, – Грацкий открыл папку и стряхнул пыль с фотографии мордатого крепыша со скошенным на бок ртом, – о, красавчик, прямо по Ламброзе. У него юридическая контора была и фирма строительная. Но со строительством он прогорел. Это потом уже коттеджи на месте этих деревень стали строить, в нулевых. Да и земля, если честно, так себе была. Тогда больше Рублевку осваивались и к Новой Риге присматривались. Но Терех терпеливый был. Знаешь, что он придумал? Спорные территории, – Грацкий подмигнул Алабяну, – вот смотри, как получается. Решит либо братва, либо коммерс стоянку там поставить, или заправку… Кафе, мотель… Да чего угодно. Хоть мойку с автосервисом. Землю купит. А денег она немеряно стоит! Кольцо все-таки. И только строить начинает, тут люди Тереха и появляются, и суют ему, мол у вас приграничная территория, а у нас тут заповедная зона, и мы против вашего строительства. Пробил он какого-то дядю из Министерства Природных ресурсов, и тот ему бланков на всю жизнь наштамповал. В общем, куда ни глянь, везде у Тереха заповедная зона, и без его подписи никак вопрос не решить. Надавить на него – без вариантов. Он и в обратку зарядить может. По закону прижать тоже мазы нет никакой. Приходилось платить. Терех не переговороспособный был. Деньги есть – есть базар. Денег нет – гуляй мимо. А бабки-то уже вложены. Вот и приходилось под его дуду плясать. Пробовали, конечно, на него повлиять, – Грацкий покачал головой, – но сказал уже – непереговороспособный. Вот и решили к нему мокрушников подослать. Подрывали только раз пять, а у него все тачки бронированные, на заказ из Швейцарии. Телохранители у него – отморозки редкостные были, да и сам он везде в бронежилете ходил, чуть ли не на голову каску надевал. Дом – крепость, стены из пушки не пробьешь. Офис? У него не было офиса. Он дома все решал. Тридцать ротвейлеров за забором скакало, и человек тридцать отморозков, которые даже в комаров пролетающих пали. «Орехи» там были, «Солнышки», говорят даже «Курган» попробовал в его тачку из РПГ постучаться. Терех с кем-то сам решал, а кого-то ментам сдавал. В общем, стал он крестный папа всех заповедников. Елку на Новый год без него не спилишь. Все, кто там стройку затеяли, спали и видели похороны Тереха в кедровом гробу с оркестром центрального телевидения. А он себе вертолет купил! В общем ладно… Там кино целое, – он посмотрел на заинтересованного Алабяна, – грохнули Тереха. И не армия там была. А один человек. Точно в голову одним выстрелом. Знаешь как? С самолёта. Кукурузник обычный. Там аэроклуб возле его дома был. Мы даже не поверили сначала. Терех на террасу покурить вышел с сигарой и кубинским ромом и упал уже с дыркой в голове прямо в бассейн с лебедями и карпами. Ну мы давай на аэродром этот. Кто самолет в воздух поднимал? Может киллер пилота нанял? А там вообще такая история… В общем, парашютистов они сбрасывали, экстримальщиков. А самолет никто не угонял.
– Это что получается…? – Алабян округлил глаза.
– А то и получается, – покачал головой Грацкий, – что стрелял человек во время прыжка с парашютом. На лету. В голову! – он поднял палец, – Рассчитал, когда он на балкон выйдет, прыгнул и шмальнул. А там от поля, где эти одуванчики падают до дома Тереха метров двести и лес сплошняком. С воздуха, Рудик, стрелял!
– И что, не нашли? – Алабян почесал голову, – они-то должны были знать, кто у них прыгает.
– Ага, они и знали, – Грацкий послюнявил палец и полистал дело, – Иванов, Петров, Комарова и Лившиц. Туристы. За адреналином прыгали. Естественно, документов нет. Кое-кого, конечно, нашли. Друг друга даже не помнят. Так, виделись один раз, когда парашюты с инструктором укладывали, и то в очках и шлемах. А потом, они там в штаны сикали от страха, а не друг друга разглядывали. Короче, пришли мы с этой версией к начальству, а оно нас и послало в пешее эротическое, – Грацкий махнул рукой и углубился в чтение папки, – короче, они решили, что Тереха кто-то из его абреков вальнул, которые у его дома комаров стреляли. Но мы копать продолжили, и представь, накопали! В конце поля прямо в стогу винтовка торчала бельгийская. Оптика обычная, но стабилизатор. Полный магазин, кроме одного патрона, пулю из которого в голове Тереха и нашли.
– И чего? Дело возбудили? – Алабян поежился.
– Да хрен там, – постучал пальцами по столу Грацкий, – слили просто. Да там уже не важно, кто Тереха вальнул. Наследство уже делили.
– Это же сколько стрелок за такую работу получил? – Алабян задумался, – тогда и цены были другие…
– И люди тогда были другие, – перебил его Грацкий. – А, вот, смотри. Показания инструктора. Было две женщины, четверо мужчин… бла-бла-бла… один кучерявый, другой с бородкой хихикал все время… и вот… один все время молчал. На общих фотографиях его нет. Там кто-то снимал, и даже на камеру. Инструктор запомнил его глаза. Большие, выразительные и пустые. Почему-то он посчитал его профессионалом. Типа он и от тандема отказался, и последним с самолета сиганул. Говорит, похож на военного. Только вот мы всех военных по бригадам искали, – Грацкий щелкнул языком, – Антон Измайловский с парашютом сигать любил, пока не… А вот таких, чтобы стрелков с парашютом ни у кого не было. Были, конечно, умельцы, – Грацкий облизал пересохшие губы и потянулся к бутылке с минералкой, – но чтобы так – не было. В общем, дело слили, про Тереха через полгода забыли, а потом этот стрелок вообще пропал. Только вот между началом фильма и финалом был еще один товарищ, адвокат. Сева Купи-Продай его звали. Он половину московских блатных из рук правосудия выдернул. На судах прокуроров громил за милую душу уликами, фактами… как жонглер. Так вот он тоже пулю в голову получил. Конечно, не как с Терехом. Но там повеселее было. Купи-Продай в Пресненский суд приехал. Как всегда… Тачка, кольцо охраны… Сыкливый он был, и не зря. Значит вышел он и упал. И дырка в голове снизу вверх. А телохранителей его даже не зацепило.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги