Не моя

Пролог

Сходу замечаю в темноте ее хрупкую фигурку. Голова снова начинает кружиться, но уже не от выпитого алкоголя, а от предвкушения желанной близости. Больше не вижу смысла тормозить свои желания, все равно этой ночью наша связь оборвется. Решение принято и сил сопротивляться больше нет, потому я без стеснения стираю и так призрачные границы.

Не без труда выхожу из машины, перед глазами все плывет. Плевать, не впервой. Нетвердой походкой иду к Лере. Она как всегда прекрасна, даже сейчас в мешковатой куртке, надетой поверх пижамы, и без капли макияжа. Неповторимый оригинал, почти недосягаемый для меня.

— Пройдемся? — спрашиваю я, легко улыбаясь.

— Ты что, на машине? — ее звонкий упрек ласкает слух.

Лера говорит что-то еще, но я не слушаю, а просто беру ее за руку и веду по улицу, ловя ее обеспокоенные взгляды.

«Волнуется за меня» — не без удовольствия смакую эту мысль в голове, впрочем, сейчас не до того. Я здесь совершенно за другим.

Медленно, будто лениво начинаю говорить:

— Что, если я скажу, что ты мне нравишься?

Лера останавливается, в ее взгляде читается недоумение, тут же сменяющееся веселым огоньком в глазах и улыбкой на губах. Лера радостно кивает и смеется.

— Конечно, нравлюсь, как я могу не нравиться.

Легко усмехаюсь и, не скрывая, любуюсь ее ребяческой, даже несколько детской манерой. Лерка, как не выросший ребенок — вечно веселый, сочувствующий всем подряд и все понимающий. Все, кроме того, что так необходимо мне и без чего даже дышать кажется чем-то невозможным.

Наклоняюсь чуть ближе к ней, слегка пошатываясь и подражая ее манере, задорно улыбаясь, произношу:

— А если я скажу, что люблю тебя?

Слова даются легко, после стольких лет ожидания, боли и бесящего до атомов бессилия, а это простое слово «люблю» не в состоянии описать даже доли тех разрывающих мою грудную клетку эмоций, отчаянно рвущихся к той, кому обязаны своим появлением.

Губы Леры слегка дрожат, и она сбивчиво произносит:

— Игорь, ты же не серьезно? Ты пьян, поговорим завтра.

Чувствую, как истерический смех подкатывает к горлу. Не будет никакого завтра, и даже утра этой ночи не будет. Верный пес сорвался с цепи, не в силах больше терпеть эту агонию, и теперь несся на всех парах к такой необходимой и желанной цели.

Да простит меня Киря, я не хотел.

Резко наклоняюсь еще ближе, рывком тяну Леру на себя и целую. Жадно. Настойчиво. Страстно. Не давая шанса отстраниться, лишь углубляя поцелуй, проскальзывая языком меж ее губ, теша себя надеждой, что этот поцелуй она запомнит надолго, а сознание услужливо будет его подкидывать каждый раз, когда она целует моего лучшего друга…

Глава 1

За грохочущей музыкой не сразу слышу вибрацию мобильника. Легкое раздражение проходит по телу, а ведь ночь так хорошо заканчивалась. Не глядя на номер, сразу подношу телефон к уху, отвечая:

— Игорь, это Дима, тут полный пиздец, ты можешь приехать? — слушаю неразборчивый набор слов, перебиваемый громкими криками на заднем фоне, трудно доходимый до моего одурманенного алкоголем мозга, так что я не сразу сосредотачиваюсь на сути.

— Ты о чем вообще?

— Лера… — ее имя действует на меня отрезвляюще, тело мгновенно напрягается, готовясь тут же бежать к ней, — у нее истерика и Киря тут, в общем, я не знаю что делать и…

— Где вы? — перебиваю я, задавая короткий вопрос.

Плевать на лепет Димона. В голове так и бьется ее имя и выцепленное из общего потока слов «истерика». Услышав знакомый адрес, я тут же бросаю трубку и еду к дому Леры. Благо недалеко. Поворот, еще один. На скорости петляю между дворами, отгоняя тревогу на задний план. Какого хрена опять произошло?

Вижу знакомый подъезд, тачку Димы и ее, плачущую и размахивающую руками. Резко торможу, на ходу открывая дверь.

— Проваливай, как ты мог, — нечеловеческий крик Леры, кажется, слышит вся округа.

Димон не соврал, дело действительно хуево.

— Как ты, блядь, мог? Опять, сука, ты снова это сделал, — последнее она произносит почти шепотом, скорее самой себе.

Мой незамедлительный порыв подойти к ней пропадает при взгляде на Кирилла. Не при нем, да и не при ком вообще. С силой стиснув челюсти, я, не мигая, смотрю на лучшего друга.

«Только не говори мне, что ты опять трахнул кого-то по пьяни»

В ответ на мой мысленный, скорее уже риторический вопрос, Киря лишь с отстраненным видом смотрит на Леру.

Усмехаюсь. Так всегда, когда нужно хоть что-то сказать, лучший друг молчит, не говоря уже, блядь, об извинениях или в конце концов оправданиях.

— Лер, пойдем в дом, там поговорим, — как всегда беру атаку на себя.

Не нужно это видеть посторонним. Да и Лере очередные косые взгляды ни к чему. Благодаря отношениям с Кирей, ее уже недолюбливает добрая часть женского населения.

— Пойдем, — уже тверже произношу я, направляясь к подъезду, надеясь по пути забрать и Леру.

— Ты знал? — слышится ее прерывающийся от рыданий голос.

На секонду оборачиваюсь к Кириллу, в попытке понять, конченный он все же долбаеб или нет, но тут Лера тихо шипит:

— Не смотри на него, он уже все сделал, что хотел, — и уже чуть более мягко, и даже отчаянно, добавляет: — ты и мой друг тоже.

Не без труда подавляю горькую ухмылку. Хороший у тебя друг, Лер, ревнующий тебя к собственному лучшему другу, которому, очевидно, ничего не помешало трахнуть другую. Снова.

Пора выходить из этого блядского треугольника.

— Я ничего не знал, мне позвонил Дима, — тот молча кивает, — и я приехал.

Лера слегка поджимает нижнюю губу и бегло осматривает нас, видимо, пытаясь понять, кому можно верить. Уже неплохо, значит, первую волну ее слез я пропустил.

— Лер, я… — слышу голос человека, которому следовало начать говорить еще задолго до моего приезда.

— Молчи, — снова истошный крик Леры, — не смей даже обращаться ко мне, — она судорожно обхватывает себя руками, сгибаясь будто от физической боли, и шепчет, срываясь на крик: — как ты мог, за что, я не понимаю, за что.

Чувствую, как меня уже самого начинает трясти, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Не знаю, чего мне хочется больше: просто схватить Леру и унести, лишь бы не слышать эту пронзительную боль в ее голосе; или врезать Киру за то, что нахуевертил. Приняв решение резко разворачиваюсь и подхожу к другу, тихо шипя:

— Что ты, блядь, наделал?

В ответ получаю лишь стеклянный, не до конца протрезвевший взгляд и молчание. Челюсти уже сводит судорогой, а тело потряхивает от еле контролируемого бешенства. Пытаясь не перейти миллиметровую грань, отделяющую мой кулак от окаменелой рожи Кира, я перевожу взгляд на Диму и не менее яростно произношу:

— Бери его и увози отсюда.

— Но…

— Без «но» блядь, живо разошлись.

Возражений больше не следует. Лишь краем глаза я замечаю взгляд друга. Он смотрит на меня с полсекунды, затем переводит внимание на Леру и, молча кивнув, направляется к машине. Повернувшись к Лере, вижу, как мелко трясутся ее голые плечи, тушь потекла, оставив разводы, а губы чуть подрагивают. На ходу снимаю с себя куртку и закидываю ей на плечи, не сильно сжимая и разворачивая Леру к темной двери подъезда. Лерка слегка сжимается в моих руках и, как котенок, доверчиво утыкается носом в мою грудь.

От подобного проявления нежности, по тело разливается приятное тепло. Сколько бы раз я не чувствовал ее прикосновения, каждый раз они вызывают почти щенячий восторг, провоцируя будоражащие кровь эмоции. Я тихо успокаиваю подругу, шепча в макушку всякий бред, лишь бы выбить из нее эту боль.

Лера молчит, изредка всхлипывая и стараясь побороть очередной приступ истерики.

Глава 2

Спустя час почти безуспешных попыток выудить из Леры хоть слово я, бросив это дело, молча разливаю чай в кружки. Кажется, это уже третья порция успокаивающего напитка. В очередной раз мельком посмотрев на Леру, отмечаю легкий румянец на ее щеках. Неплохо, всяко лучше, чем бледно-зеленое лицо с неестественно заостренными скулами, наблюдаемое мной в течение всего этого времени.

— Может тебе еще поесть? — без особой надежды спрашиваю я, и получаю в ответ лишь молчаливое качание головой. — Или каких-нибудь пилюль? — хотя она вроде успокоилась.

С трудом понимая, что еще сделать, я сажусь напротив, пододвигая к ней очередную порцию чая с ромашкой.

— Я видела фотографии, — медленно произносит Лера спустя некоторое время, а я лишь непонимающе хмурю брови.

— Какие фотографии?

— С ним, — слыша, как снова дрожит голос Леры, инстинктивно накрываю ее ладонь своей.

— Откуда они у тебя? — спрашиваю я, пристально вглядываясь в ее глаза, в которых эмоции буквально за секунду кардинально меняются: от всеобъемлющей боли, сжирающей изнутри, до неудержимой и кровожадной ярости.

Лера с силой сжимает чашку в руках, так что костяшки пальцев заметно белеют, и холодным, звенящим голосом говорит:

— Эта сука прислала, как ее подружка елозит на нем, — видя, как ее снова начинает трясти, но на этот раз уже от гнева, я крепко сжимаю Лерины пальцы.

Странно это, если их сфоткали, значит об уединении речи не шло, что не похоже на Кира, хотя, учитывая его состояние…

— Покажи мне, — тихо прошу я.

Лера молча достает полуразбитый телефон и пытается его включить.

— Что с…

— Разбила, — коротко отвечает Лера и виновато поджимает губы.

Понятно, опять в него запустила. Мягко улыбаюсь, вспоминая некоторые моменты ее вспыльчивости, впрочем, тогда повод был более позитивный. Не без труда оживив аппарат, Лера протягивает его мне, с уже открытыми фотками. Быстро пролистав их, понимаю, что кроме сидящей бабы на коленях Кира, больше ничего не вижу. (5wmnhwD0 - забери мою боль) Чуть хмурюсь, вместе с тем стараясь сохранять отстраненное лицо. Лере не надо видеть ни мои сомнения касательно измены Кира, ни мою призрачную, тщательно запихиваемую внутрь надежду, что он все же облажался. Собравшись с мыслями, я произношу:

— Фотки хреновые и… — останавливаюсь, заметив внимательный взгляд Леры.

Читаю в нем отчаянное желание услышать оправдание Кириллу. Она хочет, чтобы я сказал, что ничего не было, что все это подстроили и Кир невиновен.

«Любит его» — в очередной раз повторяю самому себе, чувствуя, как внутри все болезненно сжимается и покорно замолкает. Я уже давно научился усмирять себя.

Сжимая зубы до скрипа, я через силу произношу:

— Не думаю, что он изменил.

Лера вскакивает со стула, опрокидывая его, пока я напряженно смотрю в одну точку, не зная, что еще сказать. Точнее знаю, только не ей. Краем глаза замечаю, как нервно Лерины пальцы теребят края кофты и медленно поворачиваюсь в ее сторону. Длинные волосы скрывают часть лица, голова немного опущена, а нижняя губа закушена.

— Когда я увидела фотографии, я как будто отключилась, в глазах потемнело, а в голову полезло всякое… — Лера слегка тряхнула головой, прикрыв глаза, — после его первой измены, я просто… Не знаю, я уже ничего не понимаю.

Лера отворачивается, подняв голову вверх, не давая слезам снова скатиться по ее щекам.

— Возможно ничего не было, — глухо повторяю я, по-прежнему стараясь усмирить собственные желания.

Лера резко поворачивается.

— Тогда почему он ничего не сказал, почему молчал? — ее губы снова дрожат. — В прошлый раз было иначе, он практически сразу сознался, а тут… — Лера беспомощно разводит руками, и гневно смахивая слезы с лица, произносит: — заколебало уже, пойду умоюсь.

В голове всплывают сцены грандиозного провала Кирилла, его звонок ранним утром, почти безжизненный голос и короткое «я облажался». Лера права, тогда все действительно было иначе. Кир практически сразу после звонка мне поехал к ней, с цветами, объяснениями и извинениями, принятыми Лерой спустя полгода. В конце концов это было по пьяни, да и они тогда официально расстались, а вот до моего дебильного рассудка, или сердца, или что там отвечает за всю эту поебень, все только начало доходить. Например то, с какого, блядь, хрена меня обрадовала новость о том, что мой лучший друг изменил своей девушке. Как видно нихрена не меняется, стабильность — признак мастерства.

Позади слышатся тихие шаги. Повернув голову, сразу же замечаю усталый взгляд и слегка ссутуленные плечи. Лера стоит, опираясь на дверной косяк и обреченно смотрит на меня.

Натянув на лицо улыбку, ласково произношу:

— Кажется ребенку пора спать.

Лера ничего не отвечает, видимо, недавняя истерика высосала из нее все силы. Я подхожу к ней, медленно разворачиваю в сторону спальни и веду. Лера почти не сопротивляется, лишь изредка шепчет извинения.

— Да брось, за что ты извиняешься.

— Ты не обязан так нянчиться со мной, — полусонно бормочет она, забираясь под одеяло с головой, — несмотря на то, что мы друзья, — последнее слово режет слух и я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться.

Пожалуй, отдых нужен не только Лере. Мне тоже не помешает отвлечься от всего этого. Выдохнуть, выпустить пар и снова взять себя в руки, а то тормоза, походу, начинают сдавать. Там, глядишь, все и наладится, а если и нет, то у меня во всяком случае появится этот гребанный шанс. Бросив последний взгляд на уже спящую Леру, я направляюсь к выходу, тихо прикрывая дверь. Пожалуй, для начала все же стоит выяснить, какого хера натворил мой лучший друг.

Глава 3

На выходе из подъезда сразу же набираю номер Димона, и после пары гудков слышу его голос:

— Да, Игорь, все нормально?

— А ты как, блядь, думаешь? — ядовито выплевываю я, не пытаясь себя сдержать.

Тоже был там, не мог что ли ситуацию проконтролировать, раз Кир нажрался до стадии еле стоящего на ногах тела.

— Я понял, — тихо отвечает Дима, — Кирилл у себя на квартире, так что…

Не дослушав, я быстро бросаю трубку и резвым шагом направляюсь к машине.

В квартире он, блядь, только не в той, сука квартире. Не особо соблюдая правила движения, минут за сорок добираюсь до нужного мне адреса. Игнорируя лифт, поднимаюсь на последний этаж и замечаю приоткрытую дверь.

Ждет, значит, или изначально забыл закрыть? Я тихо вхожу, радует, что соседей нет, в свое время Кир выкупил весь этаж. Делаю несколько шагов вперед и вижу сгорбленную фигуру, сидящую на диване. Кир поворачивается и пристально смотрит на меня, но сожаления во взгляде я не вижу, только холодную ярость и подавляемый гнев.

«Значит, все же нет»

Глубоко выдыхаю и прохожу вглубь комнаты, подходя к окну. Облегчения, как и ожидалось не чувствую, но и желания набить морду лучшему другу уже нет.

— Ну и?

— Как она?

Начинаем говорить почти одновременно. Я лениво поворачиваю голову в сторону Кира, будто намерено оттягивая ответ, который он жаждет услышать. Друг с непонятной мне надеждой и почти мольбой во взгляде смотрит на меня. Слегка наклоняю голову вбок, все так же не сводя взгляда с Кира и нихрена не понимая, что он вообще надеется услышать на этот невьебенно тупой вопрос. Вспоминаю недавний разговор с Димой, я точно так же, как сорок минут назад, едко выплевываю:

— А ты как думаешь?

Кирилл молча кивает, и трет лицо руками. Посмотрев на это еще с полсекунды, быстро пересекаю комнату широкими шагами, и направляюсь на кухню, за водой для Кира и чем-нибудь покрепче для себя. Кажется, эта гребанная ночь никогда не закончится. Разлив жидкости по стаканам, возвращаюсь в комнату, с грохотом ставлю один прямо перед носом Кира и, усаживаясь напротив, в приказном тоне произношу:

— Рассказывай.

Друг шумно выдыхает и, чуть промочив горло, твердо говорит:

— Ничего не было, я ей не…

— Это я уже понял, — сухо перебиваю я, — только Лере ты этого не сказал.

— Я не знал, что сказать после того раза, — Кир замолкает и горько усмехается, качая головой, — я люблю ее, больше всего в этом гребанном мире, и тогда я поклялся себе, что больше никогда не заставлю ее плакать.

«Заставишь» — мысль неосознанно вспыхивает в голове, заставляя отключиться от пламенной речи Кира. А ведь и вправду заставит, он всегда являлся поводом слез Леры, и всегда им будет, вне зависимости от его стараний, просто так всегда было. В их отношениях и месяц не проходит спокойно, вечно срутся из-за всего подряд. Заметив повисшее в воздухе молчание, длившееся уже неизвестно сколько, я, вынырнув из своих мыслей, вопросительно пялюсь на друга.

— Ты не слушал, — холодно замечает Кир.

— А твои серенады как-то помогут делу? — иронично парирую я. — К тому же, Ромео, я не твоя Джульетта, песни свои петь надо было раньше и явно не мне.

Кирилл угрюмо кивает и залпом выдувает стакан воды, косясь на мой.

— Неа, друг, тебе уже хватит на сегодня, а вот мне, как прикрывальщику твоей жопы, даже этого будет мало.

— Ты прав, я расскажу тебе все, что помню, а там решим, что делать, — тихо отвечает Киря, а я, соглашаясь, молча киваю, — мы праздновали, я понамешал всего, в общем мне схеровело и я ушел в отдельную комнату, думал посижу немного с закрытыми глазами и домой поеду, потом услышал, что кто-то вошел, думал Дима, но вряд ли бы ему взбрело залезать мне на колени, оказалась эта ебнутая, которая бегает за мной по всем клубам.

Я понимающе киваю. О Наташе я давно наслышан, для нее любой толстосум представляется объектом маниакального интереса. Пару лет назад это был я, видимо, в этом году, избранной жертвой является Кир.

— Я попытался ее скинуть, а она, блядь, мне в плечи вцепилась и не отпускала. Бошка еще кружилась, короче, еле отцепил. Потом Дима пришел.

— Стоп, этот тоже там был?

— Да он с ней и ее подружкой в коридоре столкнулся.

— Ты в курсе, что они фотки Лере скинули?

— В курсе, — хмуро отзывается Кир, — она мне их решила поближе показать, запульнув телефоном в ебало.

— Эх, жаль, что я это пропустил, — мечтательно произношу я, не сдерживая смеха.

Лера никогда не умела сдерживаться, всегда выплескивала все наружу, заводясь с полуоборота. В этом мы с ней похожи, впрочем, не только в этом…

— В общем, я уже думал домой ехать, как вижу, что эти суки злорадно лыбятся, и я уже собрался идти к ним, как эта блядь замахала перед всеми и проорала: «спасибо за ночь, милый, надеюсь, спина быстро заживет».

— Продуманная мразь, — тихо шиплю я, разом осушив содержимое бокала. Пожалуй, мне на сегодня хватит, еще неизвестно, чем все кончится.

— Я думал их догнать, но они быстро съебались. Поняв, что к чему, я тут же рванул к Лере, на этом все, — на выдохе произносит Киря и откидывается на спинку дивана.

— Дело дрянь.

В невиновности Кира у меня сомнений нет, врать он не привык, да только Лере этого будет маловато.

— Кто-то может подтвердить, что ничего не было?

— Парочка человек найдется, в конце концов я в той комнате пробыл не больше пяти минут. Дима тоже может подтвердить.

— Да, — иронично протягиваю я, — только его подтверждение ты Лере ни в одно ухо не вкрутишь, нужно еще.

— Я знаю, устало произносит Кир, значит, сейчас поеду и займусь этим вопросом.

— Уже лучше, — утвердительно киваю я, — потом заедем еще в одно место, — Кир непонимающе смотрит на меня, — суку эту привезем, вместе с мобильником, так может и от тебя отвянет.

— Ты знаешь, где знаешь, где она живет? — удивленно спрашивает Кир, на что я лишь фаыркаю. — Как будто это когда-то было проблемой.

Глава 4

Стоя около дома Димы, я докуриваю уже хрен знает какую сигарету, в ожидании возвращения Кира, и периодически косясь то на балкон, то на дверь. С Киром идти смысла не было, не маленький, да и под монотонный голос Димона - только засыпать. А спать сейчас никак нельзя. К тому же на часах уже около десяти, Лера может позвонить. В очередной раз поднимаю голову и вижу Кира с Димоном. Не щадя горло, громко выкрикиваю:
- Долго еще?
Заметно посвежевший Кир резко поворачивается и с сарказмом произносит:
- Подождешь, Ромео.
- Давай спускайся, Джульетта, или без карты останешься.
Кир легко хлопает по парапету и скрывается в квартире.
Чувствую вибрацию во внутреннем кармане, наскоро выбросив окурок, достаю телефон. Как знал - Лера. Бросив секундный взгляд на подъезд, из которого мог выйти Кир, решаю, что похер.
- Да, Лер.
- Привет, - слышится слегка хриплый голос, хорошо вчера поорала, таблеток что ли потом привести, - прости я уснула и...
- Всё нормально, Лер, на твоём месте любой бы отрубился.
- Ну да, - выдыхает она и неловко молчит, видимо не зная, что сказать, хотя я догадываюсь, какой вопрос крутится в её голове, точнее о ком.
Не успеваю открыть рот, как дверь подъезда резко открывается и из-за неё появляется Кир. Заметив меня с телефоном у уха, друг ощутимо замедляется, смотря прямо на меня. Бросив на него ответный взгляд, я сбивчево произношу.
- Слушай Лер, я...
- Ты приедешь? - внезапный вопрос выбивает воздух из лёгких, а сердце н секунду сжимается, замирая. - В смысле, ты не мог бы, если не занят, - слышу невнятное бормотание на том конце, и возвращаю контроль над собой.
- Да, - твёрдо говорю я и сбрасываю, замечая цепкий, болезненный взгляд Кира.
Он тяжело вздыхает и молча кивает, в попытке успокоиться.
Дыши не дыши, а никакая гребанная практика тут не поможет. Радует, что хоть понимает: никакие слова на Лере сейчас не подействуют.
- Дима дал парочку номеров, - прерывает затянувшееся молчание Кир.
- Окей, обзвонишь по дороге, - коротко бросаю я, садясь за руль.
- Куда мы?
- В импульс, - Кир криво усмехается, - ты же хочешь найти эту патаскуху.
Друг молча кивает, но затея ехать в клуб ему явно не нравится, впрочем, как и идея открыть подобное заведение восторга у него никогда не вызывала, в отличие от меня.
Уже по приезду, раздав указания нужным людям, я сижу, слегка откинувшись на барную стойку, в ожидании Кира, говорящего по телефону.
Слышу шаги позади и тихое шуршание скользящей бумаги о деревянную поверхность. Медленно оборачиваюсь и замечаю уже удаляющуюся спину нового бармена, отмечая для себя скорость исполнения. (Ее несносный студент - 4wFusQfE) Надо бы его запомнить. На белом клочке, неровным почерком выведены адрес и номер.
- Я договорился с ещё парочкой человек, они подтвердят в случае чего, насчёт меня и насчёт этой бляди. Как выяснилось, мои колени были не единственными, на которые она присела, - шипя последнее предложение, произносит подходящий ко мне Кир.
- Забись, и номерочек с адресом есть, - невинно улыбаюсь говорю я.
Друг лишь хмыкает и, обведя глазами клуб, произносит:
- Ты бы поаккуратнее с этим всем.
- Да-да, - предчувствия очередную волну нравоучений, Легко отмахиваюсь я, - но признай, идея с клубами выгорела.
- Главное, чтобы ты с ней не прогорел, иначе...
- Я в курсе, что ты любитель честных сделок и белых бабок, - перебиваю я Кира, не давая снова завести свою шарманку.
- Не хочу быть, как отец, - цедит Кир, уткнувшись взглядом в одну точку.
С предками нам обоим не повезло, хотя у всего есть свои плюсы.
- Но мне с моим папашей чистая карма никогда не светила, - философски замечаю я, - а это, можно сказать, совмещение приятного с полезным.
Кир чуть усмехается и спрашивает:
- Не объявлялся?
- Не-а, а твой?
- Хрен его знает, все равно какая-нибудь блондинка узнает об этом раньше меня.
- Поехали? - полуутвердительно спрашиваю я и, получив кивок, хватаю ключи с барной стойки и иду к выходу.
Ехать приодится долго, почти в противоположный конец города. Увиденное меня не удивляет. Еле стоящие, обшарпанные дома, не особо трезвый контингент, орущий на непонятном наречии. Красота, да и только.
И где-то здесь живёт наша Наташенька.
- А ей подходит, - коротко замечаю я, - прямо её среда обитания.
Кир, не оценив иронии, сухо произносит:
- Пойдём, уже заебало.
Лаконичен, как всегда.
С сотого раза найдя нужный подъезд, мы, стараясь не дышать, поднимаемся на седьмой этаж.
- Надеюсь, ты не собираешься её убивать, - спрашиваю я, видя, как ноздри Кирилла с каждым этажом раздуваются все сильнее, а глаза наполняются почти животной яростью.
- Нет, - звучит угрюмый ответ и лёгкий упрек: - удивлён, что ты так спокоен.
- Это далеко не первая подобная сука в моей жизни. А это важно?
Вопрос повисает в воздухе, и два последних лестничных пролёта мы идём в тишине. Встав напротив нужной нам двери без глаза, мы молча переглядываемся. Кир коротко стучит в дверь. Слышатся тихие шаги, стандартный вопрос: "кто там?"; и щелчок замка.
Из небольшой расщелины показываетсячасть лица этой сучки. Завидев нас, она тут же пытается закрыть дверь, но Кир одним ударом вышибает её обратно и она со звоном ударяется о что-то позади. Глаза Наташи распахиваются и она инстинктивно начинает пятиться, лихорадочно осматриваясь. Я легко хмыкаю, обводя взглядом её фигуру и останавливаясь на лице. Если бы мне кто-то сказал, что это та самая вертлявая сука, засетившаяся практически в каждом клубе, я бы не поверил. Ни яркого макияжа, ни броской одежды и бесконечных каблуков. Даже извечно задиристый взгляд куда-то исчез.
Передо мной стоит просто девчонка лет двадцати, с растрепаным каре, слегка дрожащая то ли от страха, то ли от бурлящего в крови адреналина, в пижамных штанах, на пару размеров больше, чем требуется, и растянутой майке.
Перевожу взгляд на Кирю, заствшего напротив Наташи, как хищник, готовящихся напасть. Тут же боковым зрением замечаю быстрое движение, Наташа отскакиевает к углу, хватает непонятно откуда взявшуюся биту и замахивается ею для удара, переводя взгляд с Кира на меня и обратно.

Глава 5

Во взгляде девчонки появляется какая-то ненормальная упертость вкупе с готовностью отразить любой удар. Бойкая девчуля. Стоит тут напротив двух здоровых мужиков, с битой в тонких ручонках, а в самой еле-еле килограмм пятьдесят. Кирилл шагает вперед, и Наташа одним резким движением делает легкий выпад так, что Киру приходится отступить. Видимо, он еще не понимает, что девчонку даже танком не сдвинешь. Не на такое я рассчитывал. Казалось, будет очередная дура, из задрыпинска, которую чуть прижми — и она заплачет, а тут вон — баба с битой, рычащая в добавок.

— Че вам надо? — вижу, как Кир уже открывает рот, чтобы ответить, но я быстро поднимаю руки вверх и, сделав шаг вперед, произношу:

— Поговори?

Наташа по-кошачьи щурит свои темно-зеленые глаза и насторожено смотрит на меня.

— Непохоже, что вы говорить пришли.

— А ты, сука, думала, мы к тебе чай попить придем, — начинает заводиться Кир, но я бросаю на него предупреждающий взгляд и он, сцепив зубы, затихает.

Снова поворачиваюсь к Наташе, еще крепче сжавшей биту в руках, и спокойно начинаю говорить:

— Ты ведь понимаешь, что уже натворила делов, и с пустыми руками мы отсюда не уйдем, — не сводя с Наташи пристального взгляда, делаю еще один осторожный шаг, — так что подумай, каким образом ты хочешь, чтобы все решилось.

Она молчит, но по глазам видно, что шестеренки в ее голове крутятся, подбирая выгодный вариант. Спустя пару минут Наташа переводит взгляд на Кира и, кивая в его сторону, произносит:

— А какие гарантии, что он оставит меня в покое?

— Без обид, детка, но это не мы бегали за тобой по всем тусам, — она с силой сжимает челюсти, и вскидывает подбородок, явно стараясь не потерять остатки самообладания, —к тому же, если выполнишь наши условия, то мы дадим тебе слово, что все забудет, — я быстро поворачиваюсь к Киру, он с неохотой кивает и снова обращаюсь к девчонке: — идет?

— Какие условия? — гневно цедит она, но заметная дрожь в руках начинает ее выдавать.

— Ты берешь свою мобилку, едешь с нами к Лере, извиняешься и все удаляешь, не так уж много, считай это моральной компенсацией.

Наташа по-прежнему молчит, лишь с силой сжимает биту, стараясь унять дрожь, но по мельком брошенному на меня взгляду, я понимаю ответ и тихо добавляю:

— Плюсом ты перестаешь крутиться где-то поблизости, если хочешь, чтобы мы забыли тебя, ты забываешь нас и Леру в том числе, — она иронично фыркает, натягивая на лицо уже знакомое нам выражение расчетливой стервы и профессиональным движением опускает биту.

— Хорошо, но если она разъебет мне телефон, то вы купите мне новый, — задиристо говорит Наташа и, впившись в меня взглядом, договаривает: — считайте это моральной компенсацией. Идет?

Я усмехаюсь, опуская руки, и согласно киваю.

— Собирайся, — хмуро бросает Кир, и тут же выходит за дверь. После пятнадцати минут сборов и парочки неудачных попыток свалить из этого запиздяйска, мы наконец выезжаем на нормальную дорогу и направляемся к дому Леры.

— Останови за углом, — тихо произносит Кир, указывая на небольшой цветочный магазинчик. Сзади слышится недовольное цыканье и ироничное фырканье.

Наташа резко вклинивается между наших сидений и с деланным любопытством смотрим на еле сдерживающего себя Кира.

— Ты серьезно? Цветульки?

— Засунься, блядь, обратно, — цедит Кир, попутно отстегивая ремень безопасности.

— Чувак, она думает, что ты ей изменил, а ты в ларек с сорняками прешься, тут машины маловато будет.

— Завали. Блядь. Ебало, — четко, по одному слову, выговаривает друг, пока я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. С отходчивостью у Кира всегда были проблемы.

— Нет, ну серьезно, почему все мужики думают, что один веник может решить все проблемы, — не выдержав Наташиной философии, Кир резко открывает дверь, и с психом ее захлопывает, направляясь к магазину.

— А машину-то за что? — выкрикиваю я, опуская окно, но не получив ответа, устало откидываюсь на сиденье.

— Ебнутый он у вас, — деловито замечает Наташа, поджигая сигарету.

Одно быстрое движение и она летит в приоткрытое окно, под громкий возглас девчонки.

— Эй!

— Не кури в салоне.

— Ты же куришь.

— Это моя машина.

— И че, тебе жалко, что ли?

— Тебе доебаться не до кого? И сколько тебе лет вообще, не рановато ли?

Наташа сильнее высовывает голову, буквально повиснув на пустующем сидении Кирилла.

— А ты, типа, такой заботливый весь, — расплываясь в довольной улыбке, мурлычет Наташа, обвивая рукой изголовье, и коротко кивая в сторону ушедшего Кира, произносит:

— Поэтому с этим носишься? Или дело не в нем?

Я резко поворачиваюсь к ней лицом, натыкаясь на цепкий взгляд, сверкающих взгляд темных глаз. Наташа с интересов наблюдает за мной и, искривив губы в усмешке, лениво откидывается на заднем сидении. Я же с небольшим промедлением, отворачиваюсь к окну, видя уже возвращающегося Кира.

Проницательная тварь эта Наташа, ее бы таланты, да в другое русло.

По мере приближения к дому Леры, внутри меня поднимается целая буря противоречивых эмоций.

«Я помогаю другу, названному брату, вернуть любимую девушку, я помогаю другу» — и так по кругу вдалбливаю себе в голову прописные истины. Вот только в этих гребанных истинах не прописано, что делать со своими желаниями. Как утихомирить сжигающие изнутри чувства. Как остановить долбанную пытку, состоящую из долгой ответственности перед другом и этим болезненным, абсолютно ненормальным, выходящим за рамки понимая, чувством к Лере.

Они помирятся, и все вернется на круги своя. Сначала походят за ручку, пообжимаются, потрахаются, а через месяц-два — все по новой. Кир накосячит, а у Леры будет очередная истерика. И только одна переменная в этом гребанном уравнении остается константой, — их верный пес, вечный помощник и лучший друг, периодически уходящий в запой, когда реальность совсем не радует. И где-то в этом промежутке, они своей недружной парочкой побегут вытаскивать меня из очередного дерьма, наперебой задавая идиотские вопросы и читая почти родительские наставление о том, что так нельзя.

Глава 6

Выйдя из машины, тут же отхожу на небольшое расстояние. Быстро нахожу номер Леры, вот только на зеленую кнопку не могу. Рывком вскидываю голову и смотрю на окна Лериной квартиры. Пропустив воздух сквозь зубы, я все же набираю номер и подношу телефон к уху.

— Привет, Лер, я приехал, — говорю я на выдохе и не без труда добавляю: — можешь спуститься?

— Привет, — хрипловато, с небольшим промедлением произносит она и, прекрасно понимая, к чему моя просьба, сходу заявляет: — нет, Игорь, я не хочу…

— Просто спустись, — перебиваю я, понимая, что в третий раз, я не смогу ее об этом попросить, и плевал я на ждущего с цветами Кира.

Я не хочу их встречи и ничего не могу с этим поделать. Лера молчит, затем еле слышно говорит:

— Ладно, но обещай… — секундная заминка и я слышу ответную просьбу: — что будешь рядом.

— Буду, — даю ответ не задумываясь и сразу же кладу трубку.

Поворачиваюсь к стоящему, как при параде другу и флегматично курящей Наташе, лениво обводящей взглядом окрестности.

Кир, очевидно, не сводивший с меня взгляда весь разговор с Лерой, вопросительно смотрит, на что я, утвердительно кивнув, делаю еще несколько шагов к машине.

«И нахрен мне это всралось?» — слегка передергиваю плечами в попытке расслабить напряженные мышцы, и заодно вдолбить себе в голову, что причин заводиться нет.

Позади, уже в который раз за день, слышу ироничное фырканье. Чуть скосив глаза, натыкаюсь на заинтересованный взгляд Наташи, очевидно, заметившей мои манипуляции.

Эта еще блин со своими дофига умными изречениями. От очередной волны психа спасает звук открывающейся двери. Резко поворачиваю голову на звук и вижу Леру. Бешенство, как рукой снимает, даже башка от недосыпа прекращает болеть. Чудодейственное лекарство во всей красе, хоть и заплаканное, судя по слегка припухшим глазам. Готов поспорить, что рыдала полдня, пока я с Киром носился. Раздражение снова прокатывается по телу, то ли от злости на самого себя, то ли от предстоящей сцены.

Желание забрать Леру и увезти отсюда многократно увеличивается, лишь бы только она не слышала слов Кира, и не видела живое свидетельство, стоящее позади меня. Лера замирает в паре метров от нас, и я ловлю ее легкую улыбку. Вижу явное облегчение во взгляде ровно до тех пор, пока она не переводит внимание на Кира, не особо удивляясь его появлению. Зато на Наташе глаза Леры на секунду удивленно распахиваются, а затем презрительно сужаются.

— Что, без шалавы теперь никуда? — цинично спрашивает Лера, скрестив руки на груди, но легкая дрожь выдает с головой бурлящие в ней эмоции.

Я молчу, сцепив зубы. Сейчас не мое время говорить, как бы ни хотелось.

— Лер… — мягко начинает Кир, делая шаг на встречу, но Лера даже не смотрит на него, она, как завороженная, не сводит глаз со стоящей напротив нее девчонки, — прости, что ничего не сказал сегодня, я должен был…

— Что? — гневно шипит Лера и все же переводит взгляд на Кира. Ее нижняя губа начинает предательски дрожать, а пальцы сильнее вцепляются в плечи. — Что ты должен был?

— Сказать, что ничего не было, — ровно отвечает друг, стараясь сохранить спокойствие, — просто выслушай меня, она может подтвердить, — лицо Леры заметно бледнеет, она чуть кивает и опускает глаза, а затем, резко подняв их, смотрит на меня недоверчивым, полным сомнений, боли и какой-то надежды взглядом.

Как щенок, который боится, что его снова ударят, снова предадут. Стараясь скрыть собственные чувства, и не выдать желание просто нахрен прекратить этот спектакль, я еле заметно киваю в ответ, обещая себе, что это последний раз, когда я выступаю посредником в их ссорах.

Это становится слишком невыносимым, и как бы я ни оттягивал этот момент, мое терпение и выдержка почти иссякли.

В ответ на мой кивок Лера опускает руки, заметно выпрямляясь, а в глазах появляется свойственная ей решимость.

— Я выслушаю, но ты действительно думаешь, что я поверю бабе, с которой ты спал? Тем более ей, — указывая кивком на Наташу, Лера непрозрачно намекает на ее репутацию.

— Пффф, со «спал» это ты точно подметила, — хмыкает девчонка, видимо, ничуть не обидевшись.

— Что?

— Я говорю, что твой женишок совершенно не умеет пить и в том состоянии, он бы даже штаны не снял, не говоря уже об остальном, — медленно тянет Наташа, обращая на себя взгляды нашей троицы.

— Тогда зачем фотки?

— Ты вроде как перешла дорогу какой-то девке, вот ее подружка тебе и отправила, — по телу Леры пробегает легкая дрожь, лицо приобретает отстраненное выражение и она холодно спрашивает:

— И зачем тебе это, если вы даже не…

Лера мельком смотрит на Кира, и я тоже поворачиваюсь в его сторону, стараясь дать мысленный пинок, чтобы он, черт возьми, уже брал инициативу в свои руки, и заканчивал все это, но вместо Кира я снова слышу Наташу.

— В комнате валялся красивый, богатый мужик, кто же знал, что без сознания, — будничным тоном вещает Наташа, и на удивление озвучивает мои мысли: — и, кстати, милый, все это говорить должен был ты, а я лишь красиво кивать. Да и дружок твой, в общем-то, не обязан был тебя везти.

Кир упорно делает вид, что не слышит последний упрек в свой адрес и поворачивается обратно к Лере. Бросив на них короткий взгляд, понимаю, что делать мне тут больше нечего. Дальше без меня разберутся, а наблюдать за счастливым воссоединением, нет ни сил, ни желания.

Быстро киваю Наташе в сторону машины, и сам уже делаю несколько шагов, как меня останавливает голос Леры.

— Вам не смысла уезжать, — я непонимающе смотрю на нее, — во всяком случае без него, — Лера кивком указывает на замершего от ее слов Кира.

— Давай поговорим, — обращается он к ней, пытаясь подойти.

— Не имеет смысла, мне все понятно, — произносит Лера, смотря почему-то на меня, а не на него.

— Лер, — снова обращается к ней Кир, с уже слышимой мольбой в голосе, но по Лериному взгляду, понимаю, что решение она уже приняла.

Глава 7

Лера

Дойдя до двери, я на миг замираю, не решаясь открыть ее, и с какой-то затаенный надеждой, вслушиваюсь в тишину, надеясь уловить чужие шаги, или движение лифта по шахте, но ничего.

С силой вставляю ключ в замочную скважину и прокручиваю несколько раз.

«У меня нет права обижаться на него, Игорь и так сделал все, что мог, в этом у меня нет сомнений»

Не успев до конца разуться, слышу звонок домофона и с небольшим промедлением отвечаю:

— Кто?

— Я, Лер.

С облегчением выдыхаю, узнавая голос Игоря, потому что к очередной встрече с Кирей я пока не готова. Слишком больно было его видеть, и как бы я ни старалась убежать и спрятаться от воспоминаний о той гребанной измене, они все равно возвращаются в самые тяжелые моменты, и, очевидно, эта ситуация не исключение, скорее наоборот, она будто зная конечную цель, сходу попадает прямо в сердце, выбивая весь дух.

Чуть помедлив, нажимаю на кнопку, и вскоре услышав шаги за дверью, открываю ее, встречаясь со взъерошенным Игорем.

— Чай будешь? — спрашиваю я, как ни в чем не бывало, стараясь натянуть улыбку, все равно тема о Кире поднимется еще не раз, но я не хочу начинать ее с порога.

— Буду, — подыгрывает мне Игорь, чуть улыбаясь, и разувшись, проходит на кухню, а я мысленно хмыкаю.

«Всегда понимает»

На кухне я тут же начинаю болтать об универе, рассказывая, как сложно учиться на последнем курсе журфака, о трудностях подруги и едва ли не о проблемах соседской кошки, о чем угодно, лишь бы не молчать.

— Может, ее надо меньше кормить, — слышу внезапный вопрос, из-за которого благополучно проливаю содержимое мимо кружки, и с небольшим цыканьем поворачиваюсь, — кошку, — уточняет Игоря, видя мое непонимающее лицо.

— Тебе действительно интересно слушать о Мусе? — насмешливо спрашиваю я, поняв наконец, что он имеет в виду, на что Игорь искренне удивляется.

— А какая разница?

— Ты такой дурак, — улыбаясь, я качаю головой и протягиваю ему чашку, а затем со вздохом все же произношу: — прости, что поставила тебя в такое положение, в конце концов Кир твой лучший друг.

— Как и я твой… друг, — припоминает мне мои же слова Игорь, отпевая из чашки.

— Горячий? — тут же спрашиваю я, заметив небольшую запинку.

— Нет, идеальный, — насмешливо отмахивается этот балбес, на что я ласково тяну:

— Подлиза.

Лицо Игоря слегка меняется, становясь более серьезным.

— Я прекрасно понимаю, каково тебе, и знаю, что тебе это напомнило, — все же подобрав нужные слова, произносит Игорь, внимательно смотря на меня, с непонятным мне сожалением во взгляде.

— Ты же не винишь себя ни в чем? — спрашиваю я, не зная, чем объяснить эмоции в его глазах.

Игорь отрицательно качает головой, а я утыкаюсь глазами в кружку, и непонятно зачем произношу:

— Ты и так сделал для нас больше, чем следовало. Всегда был рядом, что со мной, что с ним, как вечный мостик между нами, — на последних словах мои губы дергаются в подобии улыбки, несмотря на промелькнувшие в голове, болезненные воспоминания, о тяжелых периодах с Киром.

Подняв глаза, я замечаю повернутое к окну, задумчивое лицо Игоря и, оттолкнувшись от гарнитура, подхожу к подоконнику.

— Ты прав, — короткая фраза заставляет друга скосить глаза, — эти воспоминания все время со мной, и пусть тогда мы расстались. Временно, — коротко добавляю я, — но я не чувствую обиды или злости на Кира, но это ощущение внутри, я даже не знаю, как описать…

— Постоянной неуверенности? — слышу я вкрадчивый голос Игоря. — Сомнения, что ты еще нужен, и достаточно лишь тебя одного?

— Да, — чересчур громко восклицаю я.

Игорь криво улыбается в ответ, и, чуть тряхнув головой, старается смахнуть отросшие каштановые пряди.

— Ты зарос, — между делом замечаю я, — не думал подстричься? Твоим девушкам может не понравиться, — насмешливо замечаю я, вспоминая количество его пассий.

— Девушкам в большинстве своем нравится только размер твоего кошелька, — хмыкает Игорь и, поворачиваясь ко мне, берет кончик моих, того же оттенка волос, в руку и насмешливо спрашивает:

— А сама, может, налысо, тебе пойдет.

— Ни за что, — выдергиваю я длинную прядь, одновременно отбегая на достаточное расстояние от этого живодера, и ласково поглаживая волосы, говорю:

— Нам и так хорошо вместе.

— Ты уверена? Может все же… — не отстает Игорь, изображая пальцами ножницы, на что я отрицательно качаю головой, с нескрываемой улыбкой смотря на друга, отвечающего мне тем же.

«С Игорем всегда было легко, как дышать»

По его быстро тускнеющему взгляду понимаю, что он мысленно вернулся к предыдущему разговору, и опережая любые возможные вопросы, быстро произношу:

— Я знаю, что он не изменил, просто из-за всего этого, у меня такой кавардак в душе, что… я сама себя не понимаю, но видеть его сейчас я не могу, мне нужно успокоиться и тогда, наверное, все наладится.

Я смотрю на Игоря, надеясь, что он понял хоть что-нибудь из моей сбивчивой речи, и с радостью нахожу поддержку в его глазах, от чего на моем лице тут же появляется улыбка и я на выдохе произношу:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что всегда понимаешь.

Игорь мягко кивает и отворачивается, но краем глаза я успеваю заметить его улыбку.

— И как ты на журфаке учишься, — притворно возмущается зазнайка, и, снова повернувшись ко мне, добавляет: — главное, в ораторы не иди, не с твоими талантами, Лерок.

— А вот возьму и пойду, и тебя заставлю слушать в записи все мои выступления.

— Боюсь, это слишком большая кара для меня, — нахально лыбится он и тут же получает прихваткой по голове.

Посмеявшись еще пару минут, мы снова замираем в тишине, пока Игорь задумчиво не выдает:

— М-да, не получается у нас серьезных разговоров.

На этот вердикт я устало вздыхаю и плюхаюсь рядом на стул.

— Я не знаю, что еще сказать, Игорь, я все понимаю, но поделать с собой ничего не могу. Меня буквально трясти начинает, когда вижу Кира, и то, что он из себя даже слова выдавить не мог, бесит еще сильнее, — я громким стуком ставлю чашку на стол, от греха подальше, прекрасно зная свою способность, разбивать буквально все, когда нервничаю.

Глава 8

Месяц спустя

«Ну где же ты» — неотрывно смотрю на часы, показывающие десятый час. Завтра еще в универ вставать рано. Говорил же, что к девяти приедет. Хотя, наверное, забыл.

Будто подтверждая мои мысли, раздается входящий звонок.

— Да, Игорь, привет, — наверное, мой голос звучит чересчур громко и восторженно, отражая искреннюю радость.

— Привет, — по едва слышной нотке вины в голосе понимаю, что друг не приедет, и весь мой запал тут же угасает, — Лер, прости, тут завал на работе, я если и приеду, то очень поздно, — я молчу, пытаясь заставить себя выдавить хоть слово, но не могу, — я знаю, что тебе трудно и, если надо, я приеду хоть сейчас.

Закусив губу, я стою с силой сжимая своей и без того побитый телефон. Одиночество явно не мое, особенно в моменты, когда хочется сбежать от собственных мыслей.

— Нет, — выдавливаю я из себя, — работай. В конце концов, ты не моя нянька.

По другую сторону слышится глухой смех.

— Поэтому мы уже месяц смотрим сказки на ночь.

— Как будто тебе самому не нравится, — я все же чувствую как губы растягиваются в улыбке.

— Нравится, — признается Игорь, и я точно знаю, какое выражение у него сейчас на лице, — поэтому и продолжим наш месячный марафон.

Я слегка хмыкаю, чувствуя, как меркнет моя улыбка, а внутри загорается надежда на завтрашнюю встречу.

— Не кисни, Лерок, обещаю, завтра посмотрим два мультика.

— Спасибо, — тихо отвечаю я, и дождавшись короткого ответа, кладу трубку.

Слабачка. Действительно, как малое дитя, неспособное усидеть дома одно и постоянно требующее к себе внимания. Внутри снова поднимается это мерзкое ощущение отвращение к самой себе, но я тут же давлю его. Не маленькая, справлюсь. Может оно и к лучшему, давно пора подумать о своей жизни самой, а не сбегать в мир воображаемых персонажей вместе с Игорем.

Подойдя к кухонному окну, раскрываю его нараспашку, вдыхая прохладный воздух, и бессознательно осматриваю стоящие во дворе машины, не наблюдая знакомой…

Все это время Кир по несколько раз в неделю бывал здесь, сидя в машине до глубокой ночи, видимо, все ждал, что я спущусь. Надо поговорить с ним, хватит оттягивать этот разговор.

Последний раз вдохнув, я с громким хлопком закрываю окно и направляюсь в комнату, с твердым намерением лечь пораньше и завтра позвонить Киру. Задергивая шторы, вдруг замечаю его машину. Сердце внутри неприятно сжимается, а былая решимость начинает испаряться, оставляя после себя, горькую безысходность.

Я слегка дергаю головой, стараясь отмахнуться от этого чувства и снова смотрю на машину Кира.

«Пора это заканчивать»

Я быстро набираю номер и не дожидаясь ответа, пока Кир скажет хоть что-то, произношу:

— Можешь подняться, надо поговорить… — отрывисто произношу я и сбрасываю.

Чувствуя, как сердце грохочет в груди и ускоряется пульс.

«Решу все сегодня, иначе ночь точно превратится в бессонный кошмар» — идя на кухню, пытаюсь я хоть как-то оправдать свои импульсивные действия. Попутно щелкаю замком входной двери. Встречать Кира в узенькой прихожей я не готова, лучше на кухне, где можно сохранить хоть какую-то дистанцию. Не проходит и пары минут, как хлопает дверь, и я слышу приближающиеся шаги.

Кир замирает напротив меня с двумя пакетами. Сердце предательски екает при его виде, но стараясь не показать собственной слабости, я твердо произношу.

— Нам пора поговорить, — почти воспроизвожу ранее сказанную фразу, на что Кир молча кивает и, опустив пакеты на пол возле стены, собирается что-то сказать, но я не даю, понимая, что одно его слово может сходу пробить брешь в обороне, — нет, сначала я скажу все, что хочу.

Увидев молчаливое согласие, перемешанное с явным чувством вины, я продолжаю:

— Я не хочу и не могу больше вспоминать то, что было, и постоянно оглядываться назад. Я прекрасно понимаю, что тогда я сама тебя бросила и у меня, наверное, нет права винить тебя за произошедшее, но я… не могу избавиться от этих чувств, — слыша, как дрожит мой голос, я даю себе небольшую передышку, которой непременно пользуется Кир.

— Ты не права. Да мы расстались тогда, но это не отменяло того, что я тебя любил, — торопливо говорит он, не сводя с меня взгляда, а я чувствую соленную влагу на щеках, — и я изменил тебе, пусть я был пьян и не до конца понимал, что делал, но это ничего не меняет, и я ненавижу себя за это, — в голосе Кира прорезаются нотки отчаяния, и я сама уже не могу остановить беспрерывный поток слез, — тогда я поклялся, что больше никогда не заставлю тебя плакать, поэтому я буду ждать столько, сколько нужно сейчас, потому что ты все, что мне нужно в этом гребанном мире.

Последние слова Кир произносит шепотом, но я больше не могу смотреть на него, глаза застилает пелена из слез, и я прячу лицо в ладонях. Слышу тихие, приближающиеся шаги и тут же отнимаю руки от лица, смотря на остановившегося в метре от меня Кира.

— Я устала думать об этом, — заикаюсь и слышу, как срывается на последнем слове, — я знаю, что эти фотки были просто злой шуткой, дебильным розыгрышем, на который я повелась…

— Ты повелась, потому что уже был прецендент, — холодным, не терпящим возражений тоном, перебивает меня Кир и тут же смягчаясь, добавляет: — Я виноват, Лер, как ни крути, поэтому я винил эту дуру шизанутую, но я сам допустил произошедшее, облажался во второй раз и от осознания этого, я даже не знал, что сказать тебе в ту ночь.

— Я хочу начать все сначала, с чистого листа, — твердо произношу я, вглядываясь в глаза Кира.

— Конечно, малыш, все что захочешь.

Лицо Кира тут же просветляется, настороженное выражение сменяется легкой, едва заметной улыбкой и он делает еще один шаг ко мне, а я наконец утыкаюсь лицом в твердую грудь, вдыхая столь знакомый и любимый запах. Кажется, я начинаю смеяться, что вкупе со слезами, наводит на определенные мысли.

— Кажется, у меня намечается истерика, — сквозь смех выговариваю я, подняв глаза на Кира.

Глава 9

Заехав в ближайшую пекарню, я быстро пробегаюсь взглядом по выпечке в поиске шоколадных кексов. Лерка без них жить не может, так что в качестве извинений лучшего и не придумаешь.

Взяв сладости, я тут же иду к Лере и мельком смотрю на часы, показывающие семь тридцать утра. Отлично, как раз успеет схомячить, пока будем ехать в универ, еще и время останется, чтобы на меня побузить.

Настроение однозначно улучшается с каждым сделанным шагом, а от предвкушения скорой встречи наги, кажется, ускоряются сами собой. Поворот, еще один и лифт, настолько медленно поднимающий меня на нужный этаж, что от нетерпения и бьющей энергии внутри я начинаю нервно постукивать ногой. Вот наконец короткий коридор до знакомой двери. Я чувствую, как улыбка появляется на лице, а пальцы сами тянутся к звонку. У меня есть несколько секунд на то, чтобы представить выражение Леры, когда она увидит меня. Ее глаза широко распахнутся, рот слегка приоткроется от удивления и губы растянутся в улыбке.

Лера скажет насмешливым, слегка возмущенным тоном какую-нибудь колкость, но все в ней так и будет выдавать радость от встречи.

Эти мысли заставляют уголки губ подняться выше, и я уже нетерпеливо сминаю пакет пальцами, а Лера все не торопится.

Наконец за дверью раздаются шаги, слышится поворот замка и мое сердце тут же ускоряет темп, радостно отстукивая в груди.

— Сюрприз, мелкая, — выкрикиваю я, стоит двери чуть приоткрыться.

— Игорь? — на лице Леры, как я и ожидал, удивлению со смесью радости и… смущения? — Что ты тут делаешь?

— За тобой приехал, — не изменяя улыбки, я протягиваю Лере пакет с выпечкой, — кексов взял, — она с готовностью его принимает, одаривая меня благодарным взглядом.

Былого смущения я больше не вижу.

— А ты почему еще не готова?

Тут я наконец замечаю, что Лера стоит взлохмаченная, с оголенным плечом и в растянутой пижамной футболке. Внутри закрадываются сомнения, не перепутал ли я расписание, а улыбка сама слетает с лица.

— Игорь я… — нерешительно тянет Лера, от чего я пристально вглядываюсь в ее глаза и снова замечаю смущение.

Какого черта происходит?

Я перевожу взгляд на растянутую майке и оголенное плечо Леры. Она чуть сконфуженно дергает им, тем самым отбрасывая часть волос за спину, обнажая тонкую шею, с красным пятном на коже.

От увиденного внутри холодеет, а в груди все неприятно сжимается.

«Нет, это не то, о чем я подумал» — проносится в голове прежде, чем за спиной Леры показывается Кир с мокрыми волосами и в одном только полотенце, обернутом вокруг бедер.

— О, привет, друг, ты тут какими судьбами? — на лице Кира появляется улыбка, но смысл его слово доходит до меня с опозданием.

Мозг отказывается воспринимать увиденное, а тело дергается как от удара. Я отшатываюсь и рефлекторно делаю шаг назад, стараясь сохранить равновесие, очевидно, улетевшее к чертям собачьем.

— Игорь, что с тобой, тебе нехорошо? — доносится до меня обеспокоенный голос Леры и я не без труда перевожу взгляд на нее, завороженно смотря на красноватую отметину на ее шее.

Кулаки рефлекторно сжимаются, а тело обдает горячая волна, поднимающаяся к голове, порождая желание кого-нибудь убить. Я утыкаюсь взглядом в пол, дыхание становится учащенным, но сознание по-прежнему в отключке и абсолютно не контролирует тело. Где-то вдалеке раздаются голоса, и я рывком поднимаю голову. Глаза застилает пелена, я бездумно перевожу взгляд с Леры на Кира, но не узнаю ни одну, ни второго.

Надо уходить, срочно.

— Голова чего-то закружилась, — все на что меня хватает, и выдавив улыбку, добавляю: — думал, Лерку подвезти, но раз ты здесь, тогда…

— Может зайдешь? — по-прежнему взволновано произносит Лера, пытаясь поймать мой взгляд.

— Да нет, не парьтесь, я побегу тогда, — отмахиваюсь я, и ноги сами уносят меня подальше от этого места. Я сбегаю по лестнице и каким-то чудом через секунду оказываюсь в машине, хоть и понимаю, что времени прошло гораздо больше.

Я сразу же вставляю ключ в зажигание и вывожу тачку на дорогу, разгоняясь, в попытке как можно быстрее свалить из города и выехать на трассу, где можно не сдерживать себя.

Обгон, еще одна машина, гудки позади и наверняка пожелания смерти мне в спину, но я не обращаю внимания. Перед глазами так и стоит хрупкая шея Леры с оставшимся на ней засосом, и Кир в одном полотенце. Фантазия явно работает против меня и злорадно подкидывает возможные сцены их совместной ночи, заставляя меня отчаянно давить на педаль газа в пол. Чувствую как тело с силой вжимается в кожаное сидение, а ремни неприятно впиваются в кожу, но эти ощущения пропадают стоит мне увеличить скорость, адреналин скачет в крови, а инстинкты начинают буквально вопить, умоляя меня остановиться, но я не могу. Ведь только в такие редкие моменты я чувствую, как удавка на моей шее растворяется, а сознание становится кристально чистым и не позволяет выворачивающим изнутри мыслям заполнить голову.

Сейчас есть лишь я дорога. Энергия снова наполняет мое тело приятно покалывая в кончиках пальцев, и я громко смеюсь, почти чувствуя эйфорию, пока бешеный пульс стучит где-то в висках. Я бы вечно хотел находиться в этом моменте, но решение сбавить скорость приходит автоматически, и спустя какое-то время, я съезжаю на обочину и практически сразу выхожу из машины.

Жадно вдыхаю прохладный воздух, ощущая ватными от перенапряжения ногами твердую землю. Адреналин больше не разгоняет кровь, дыхание становится медленнее и чувство легкости покидает тело.

В голову снова лезут настойчивые мысли. Ведь знал же, что так будет. Сам повторял себе это весь месяц, и все равно забылся в ежедневных вечерах, проведенных с Лерой, в ее смехе и шутках, и даже в ее боли.

— Черт, — выдыхаю сквозь зубы и с силой ударяю ногой по шине, не в силах больше контролировать собственную ярость. Я бью еще и еще, не обращая внимания на боль, может хотя бы она перебьет душащие меня чувства.

Глава 10

Музыка проходит сквозь тело, заставляя поддаться ритму и окончательно забыться, отдаваясь потоку, а алкоголь лишь добавляет эффект, напрочь отключая голову и стирая память, оставляя только самые низменные потребности. Я нетвердой походкой направляюсь к бару и делаю очередной, определенно лишний заказ. Свою меру я пересек еще часа четыре назад, а может это и вовсе было вчера. Дни столь быстро сменялись, что я напрочь позабыл, когда я возвращался в реальный мир больше, чем на пару часов для того, чтобы сходить в душ и решить дела по работе.

Я лениво откидываюсь на барную стойку в ожидании очередной порции алкоголя, и осматриваю толпу. Взгляд сам цепляется за шатенку в центре танцпола. Длинные волосы, приятные формы и полная самоотдача в каждом движении. В горле становится сухо, а воспоминания тут же переносят меня на пять лет назад, в похожий клуб с до боли похожей шатенкой.

Я стою на верхнем уровне и неотрывно наблюдаю за ходом работы своего нового заведения. персонал вроде справляется, любые конфликты решаются быстро, но вот какого хрена на одном из танцполов забыли детишки — непонятно. В центре этого детского сада энергично отплясывает девчушка, тоже мне, балерина, мать его.

С тихим рыком подзываю администратора.

— Кто пустил сюда несовершеннолетних? Ясно же дал понять, что проблемы сейчас не нужны.

— Они показали паспорта…

— Прямо все? — я не мигая смотрю на паренька напротив, разумеется я и так знаю ответ на свой вопрос.

Не давая ему открыть рта, цежу:

— Свободен, сам разберусь.

Я быстро спускаюсь по лестнице и бесцеремонно протискиваюсь сквозь толпу, слыша краем уха поощрительные свисты и пошловатые фразочки в адрес нашей новой звезды танцпола. Преодолев последний ряд людей, скрывающих ее от меня, я невольно замираю. Смотреть действительно есть на что. В небольшом кругу, созданном зрителями, полностью отдаваясь танцу, двигается совсем юная девушка.

Гибкое тело плавно изгибается, создавая некую иллюзию таинственности и притягивая к себе взгляды, но подчиняясь музыке, неторопливые и даже грациозные движения сменяются отрывистыми, обманчиво хаотичными и полными страсти. Эти движения манят, заставляя завороженно наблюдать и вместе с тем пробуждают далеко не невинные желания. Я моргаю несколько раз, скидывая морок, напоминая себе, что я здесь совершенно за другим. Я бегло осматриваю толпу, контингент определенно сменился, если еще минут пять назад тут находились совсем молодые лица, то сейчас к девчонке теснились довольно крепкие мужики, окидывающие ее тело похотливыми взглядами, впрочем, я и сам недалеко ушел. Пора заканчивать это представление. Проблемы мне здесь не нужны.

Я делаю один большой шаг в центр круга и щелкаю пальцами прямо перед глазами балеруньи. От неожиданности она резко отшатывается и смотрит на меня широко распахнутыми карими глазами, пока я рассматриваю ее. Тонна штукатурки на лице, огромные серьги и вызывающая одежда. Хрен пойми, есть ли девчонке восемнадцать, но судя по недавно окружавшим ее малолеткам, вполне может не быть.

— Сворачивайся, за подобные концерты здесь не платят, — глаза шатенки тут же презрительно сужаются.

— Я танцую для себя.

— Неужели? — я вопросительно вскидываю бровь и, кивнув в сторону толпы жадно осматривающих девчонку, произношу: — А она в курсе?

— А ты? — не мешкая отвечает она, даже не растерявшись.

Девчонка-то с огоньком. Я невольно улыбаюсь, признавая ее правоту.

— А ты дерзкая, — медленно тяну я, — особенно для малолетки.

— Мне восемнадцать, — цедит она, прожигая меня гневным взглядом, — могу документы показать.

— Разве что наедине, — на автомате отвечаю я, скользя взглядом по ее фигуре.

Девчонка неожиданно приторно улыбается и, выхватив бокал из рук рядом стоящего парня, кошачьей походкой приближается ко мне.

— Обломишься, козел, — шипит и выплескивает содержимое мне в лицо.

Секундный шок и я, не сдерживаясь, начинаю смеяться, одновременно проводя языком по губам и слизывая сладкую жидкость.

— Вкусно, спасибо, — насмешливо произношу я, и шатенка несколько теряется от такой реакции, — но паспорт тебе все-таки придется показать, как и твоим дружкам, иначе нахрен вылетите из моего заведения.

Я намеренно делаю акцент на том, что клуб принадлежит мне, отчего глаза этой бестии округляются еще больше, а былая спесь меркнет.

— Я Игорь, кстати, а ты?

— Лера, — на выдохе произносит она.

Воспоминание прерывается, и я возвращаюсь в реальность, понимая, что все это время неотрывно смотрел на шатенку, чей пристальный взгляд теперь также направлен на меня. Я опрокидываю в себя несколько шотов и направляюсь к ней, улавливая явный интерес и одобрение в ее глазах.

Вблизи схожесть незнакомки с Лерой перестает быть столь явно, но я все равно позволяю себе затеряться в этой иллюзии, поверить, что это она сейчас касается моей шеи чувственным поцелуем, ведя короткую дорожку до самого воротника рубашки, призывно скользит короткими коготками по торсу, спускаясь ниже и недвусмысленно показывая свое желание, провоцируя тем самым мое возбуждение.

Я коротко касаюсь губами ее виска, вдыхая запах волос и слегка морщусь, понимая, что он не тот, но тормозить уже поздно. Хватаю совершенно несопротивляющуюся девушку за руку и тащу в ближайшее уединенное место. Зайдя в темную коморку, я тут же сжимаю девчонку в стену и с жаром целую тонкую шею, чувствую почти болезненную потребность в разрядке.

Я нетерпеливо трусь о девчонку бедрами и настойчиво пробираюсь под короткое платье, касаясь пальцами разгоряченной плоти. Ускоряю движения, но девчонка вцепляется мне в руку в попытке отстранить, а затем несильно толкает меня в плечо. Мы меняемся местами, впрочем, я не особо против, главное — не потерять равновесие.

Глава 11

Пробуждение оказывается болезненным. Башка трещит больше, чем обычно и я не рискую открыть глаза, лишь с легким стоном подношу руку к голове.

— С добрым утром, — чересчур громко раздается чей-то голос, заставляя поморщиться, — точнее уже вечер.

Я ничего не отвечаю, во рту настолько сухо, что, кажется, пошевели языком — и он переломится пополам.

— Вставай, — по ноге несильно ударяют, а затем слышится шуршание и удаляющиеся шаги. Неужели долгожданная тишина?

Я расслабленно выдыхаю, кажется, снова проваливаясь в сон, но противный звон стекла заставляет открыть глаза. Небольшая дезориентация быстро проходит, и я начинаю различать очертания предметов, замечая прозрачный стакан на столике.

— Пей, — вновь слышится команда, и я недовольно кошусь в сторону звука.

Около дивана напротив стоит Кир, явно недружелюбно настроенный.

— А ты че такой хмурый? — заплетающимся языком выдаю я, но лицо друга не меняется, он лишь сильнее хмурится, а глаза темнеют.

— Пей! — повторяет Кир, и я послушно осушаю залпом стакан, а затем протягиваю его другу, молчаливо прося добавки.

Одного стакана мне явно будет мало.

— Поставь на стол, минералка рядом стоит.

Выполнив указание, я замечаю сразу две бутылки спасительной жидкости и тут же выдуваю половину. Меня немного отпускает, но каждое движение головы по-прежнему сопровождается болью. Я поворачиваюсь в сторону Кира, уже сидящего на диване и смотрящего на меня непроницаемым взглядом.

— Что? — флегматично спрашиваю я, стараясь сесть.

— Пытаюсь понять, какого хрена, — звучит короткий ответ, и я, вспоминая последние события, насколько возможно, насмешливо произношу:

— До него мы как раз и не дошли, благодаря тебе, кстати.

Кир резко вскакивает с дивана и начинает мерить шагами комнату, отчего тошнота снова подступает к горлу, и я отворачиваюсь.

— Я думал, мы уже никогда не вернемся к этой теме, — звенящий голос друга отскакивает от стен, усиливая мою мигрень, — но у тебя очевидно другие планы, и мне очень интересно узнать, как долго это еще будет продолжаться.

В комнате повисает тишина и я перевожу отсутствующий взгляд на Кира.

— Что именно?

— Твои запои, — нетерпеливо цедит друг, — и я, и твоя сестра уже сто раз с тобой об этом говорили, и я думал, ты понял, что образ жизни пора менять.

— Какая прелесть, ты читаешь мне нотации о пьянках, — слетает с моих губ прежде, чем я успеваю подумать.

Лицо Кирилла тут же меняется.

— Я сделаю вид, что этого не слышал, ­— замерев напротив меня, произносит он, — и да, Игорь, я буду читать тебе нотации, потому что мои загулы случаются раз в год, и то, такого больше не повторится, а ты неделями заливаешься всем, чем можно, насрав при этом на близких людей. Ты хоть подумал о своей сестре? — последние слова Кир буквально выкрикивает, отчего в ушах неприятно звенит, но это меркнет на фоне мигом вспыхнувшего раздражения.

— Не говори мне о Лене, — рявкаю я, — ей не надо этого знать.

— Да что ты? — прерывает меня Кир. — А кому надо? Тем бабам, которых ты трахаешь по углам? Или кому? — я неотрывно смотрю на беснующегося друга, давно я не видел его в таком состоянии, но ни раскаяния, ни стыда я не чувствую. — Я знаю тебя со своих шестнадцати и твои выкидоны видел на протяжении всех этих лет, но ты, черт возьми, нихрена не взрослеешь, наоборот, все только усугубляется.

— Но это же ты у нас стабильный, — в тон другу отвечаю я, — только я говна выжрал не меньше твоего.

— Я знаю, — выдыхает Кир, — ты многое сделал для меня, не говоря о том, что вытащил меня из того дерьма, в котором я рос, и я не хочу видеть, как ты гробишь себя, так что если не хочешь подумать о себе сам, значит, я подумаю.

— И каким же образом?

— Сдам тебя в клинику, если понадобится, — чеканит Кир и я понимаю, что он не шутит, — ты бы хоть, блядь, трубки брал иногда, чтобы я не врал твоей сестре, и Лера не изводилась каждый день.

От упоминания ее имени внутри все неприятно сводит, отдаваясь тупой болью, и я непроизвольно морщусь поворачиваясь. Еще и сестру опять приплел.

— Я думал, ты просто выпустишь пар недельку, ну две недели, но когда пошла третья и выяснилось, что на работе ты был всего лишь пару раз, а все знакомые видели тебя в жопу пьяным, то, наверное, пора было забить тревогу.

Кирилл говорит что-то еще, но я не вслушиваюсь, и так понятно, о чем он будет петь дальше, но отключиться от разговора мне не дает очередной вопрос:

— Ты вообще слушаешь?

— Нет, — выдаю я простой ответ, попутно отпивая воду из бутылки.

Я бы рад сказать другу больше, но внутри пустота, и даже неприятные ощущение от упоминания о Лере угасает буквально за секунду. Все эмоции как будто выжжены, и лишь самые яркие из них находят блеклый отголосок в груди.

Кир смотрит на меня с полсекунды, внимательно вглядываясь в лицо, но, видимо, мой беспечный вид дает ему понять, что еще одна порция нотаций ничего не изменит, и друг устало выдыхает:

— Спать будешь здесь, в обед выезжаем.

— Неужто все-таки в дурку? — хмыкаю я и сам смеюсь над собственной шуткой, но наткнувшись на рассеянный взгляд Кира, вмиг замолкаю.

В его глазах читается целый набор разнообразных эмоций, столь несвойственных другу, что это настораживает, заставляя напрячься всем телом: растерянность, непонимание, страх и горечь разочарования. Так смотрят на тяжело больных или обреченных, и от этого становится мерзко, а внутри на короткий миг вспыхивает отвращение к самому себе.

— На дачу, — тихо произносит Кир, вынуждая оторваться от собственных ощущений, — у меня завтра день рождения, если помнишь.

Эта фраза отрезвляет, как пощечина. Я растеряно смотрю на лучшего друга, лихорадочно пытаясь сообразить, какой сегодня день, и сколько вообще времени прошло.

— Три недели, — будто читая мои мысли, отвечает Кирилл, — ты исчез на три недели для всех, и это в последний раз, можешь считать это последним предупреждением.

Глава 12

Лера

Я нетерпеливо постукиваю ногой по земле, чувствуя, как волны негодования буквально выплескиваются из меня, заполняя пространство вокруг. А все из-за двух эгоистичных идиотов, которым, очевидно, невдомек, что о них кто-то может переживать. Так и хочется запульнуть в них шампуром. На кухне как раз осталась парочка свободных.

Козлы, блин. Что один свалил на три недели — и поминай, как звали, что второй со своим «не переживай, ты же его знаешь, погуляет недельки две и вернется».

— Ага, вернулся, блин, если бы под жопу второго не пнула, еще неизвестно сколько бы это длилось, — шиплю я себе под нос, от злости пиная землю.

Сил удерживать бурлящие эмоции внутри больше нет, хватить с меня метаний.

— Сначала один, теперь второй, заколебали.

Мой поток тихого бешенства прерывает звук подъезжающей машины, и чертята внутри меня начинают довольно урчать, предвкушая возможность выплеснуть все скопившееся внутри.

Машина останавливается в паре метров от меня и из нее, почти синхронно, выходят Игорь и Кир.

Я хмуро перевожу взгляд с одного на другого и понимаю, что не вижу в их глазах ни капли раскаяния или сожаления. Наоборот, стоят с беспечным взглядом, природой, мать их, наслаждаются.

— Нашел потеряшку? — холодно осведомляюсь я, сходу давая понять, что так просто они не отделаются.

— Нашел, — согласно кивает Кирилл, и, как будто не замечая моего тона, кивает Игорю в сторону дома, находящегося за моей спиной, но я делаю уверенный шаг вперед и нетерпящим возражений голосом, произношу:

— Я не собираюсь орать в доме, где куча гостей, поэтому выскажу все здесь.

— Лер, — устало вздыхает Кир, понимая, что сейчас начнется.

— Без «Лер», раньше надо было, когда я тебя под жопу пинала каждый день, чтобы ты его нашел.

— Мы с тобой уже это обсуждали, ­— ровно отвечает он, пытаясь меня утихомирить, но это не срабатывает.

— Я сказала, что мне плевать, какие у вас там договоренности, — мой голос буквально звенит от ярости, заставляя Кира все же покорно опустить голову, и на секунду я все же замечаю мелькнувшее чувство вины в его глазах, отчего я мгновенно смягчаюсь и уже значительно тише говорю:

— Тоже мне жопаприкрыватели нашлись, — Киря согласно кивает и я чувствую зарождающееся облегчение от того, что меня наконец услышали, но отчужденный, равнодушный голос вмиг выбивает почву из-под ног.

— Не было никаких договоренностей, да и что нового-то, Лер? — я не веря услышанному, медленно поворачиваю голову в сторону Игоря и как будто его впервые вижу.

Лицо вроде такое же, те же: нос, губы, брови с заметным шрамом на правой, из нового только синяки под чуть блеклыми глазами, без свойственного им мальчишеского блеска.

Сейчас глаза Игоря будто пустые, поддернутые пеленой, делающей их почти прозрачными, напоминающими замерзший лед, и этот лед во взгляде обжигает своим безразличием, раня сильнее, чем сказанные слова.

— Что ты сказал? — неверяще шиплю я, ощущая, как наэлектризовывается воздух вокруг, а волосы на затылке встают дыбом. — То есть, по-твоему, это все нормально. Нормально исчезать почти на месяц и брать гребанные трубки. Нормально ужираться по несколько недель, это в твоем понимании жизнь?

— Лер… — все тем же бесстрастным и немного усталым голосом пытается перебить меня Игорь, но я больше не могу ничего слышать, особенно этот тон, бьющий хлеще длительного отсутствия его обладателя.

— Молчи, — рявкаю я, чувствуя, как меня начинает буквально трясти от накатившего бешенства, — ты действительно не понимаешь, что так нельзя? Или у тебя в конец крыша съехала? Ты подумал хоть о ком-то из нас? Или мы не заслуживаем твоего доверия? — язык действует отдельно от мозга, вываливая все накопившиеся обиды. — Почему в самые счастливые или и ужасные моменты нашей жизни ты всегда оказываешься рядом, но, когда дело касается тебя, ты отстраняешься, не желая делиться и исчезаешь в неизвестном направлении? Или мы с Киром тебе не друзья? Не близкие люди, — голос срывается на крик и краем глаза я замечаю, как Кир делает шаг ко мне, но я его останавливаю, — не надо, не подходи ко мне.

Я снова перевожу взгляд на Игоря и вижу безучастное выражение на его лице и абсолютное равнодушие в глазах. Внутри разжигается целое пламя, сметая напрочь остатки контроля и я не своим голосом, произношу:

— Ты гребанный эгоист, — лицо Игоря от этой фразы мгновенно заостряется, глаза темнеют, а взгляд становится колючим.

Эти метаморфозы вызывают искреннее ликование внутри.

— Да, Игорь, ты эгоист, ты хоть задумывался о своей сестре? — мышцы на его шее заметно напрягаются, выдавая раздражение и явную попытку сдержаться. — В ее положении вообще нельзя нервничать…

— Ты ей сказала? — тихо произносит Игорь, но в его голосе я отчетливо слышу нотки холодной ярости, но мне этого недостаточно, я хочу навсегда стереть с родного лица красовавшуюся на нем еще минутой раннее невозмутимость. Выбить к чертовой матери равнодушие из его взгляда и снова зажечь свойственную ему искру задора, а потому я нарочно молчу.

— Сказал? — уже громче рычит Игорь и лед в его глазах начинает трескаться, а я готова просто плясать от счастья.

Пусть лучше ненавидит, но безразличия в свою сторону я не потерплю. Слишком острой болью оно отзывается в груди.

— Нет, — в тон Игорю наконец отвечаю я, видя, что почти довела его до точки кипения, — но врать твоей сестре я больше не буду.

Игорь заметно выдыхает и я не без сожаления наблюдая, как снова меркнут его глаза.

— Я уже сказал ему, что если подобная ситуация повторится, то мы поедем в клинику, — прерывает возникшее молчание Кир и, со свойственным ему терпением, ждет реакции от одного из нас, но я по-прежнему неотрывно смотрю на Игоря, в надежде все же увидеть понимание в его глазах, однако ничего кроме равнодушия не нахожу.

— Поумней уже, черт возьми, — скомкано, с долей отчаяния в голосе, говорю я и, повернувшись к Киру, киваю в сторону дома, — все уже готово, и гости собрались, пойдемте.

Глава 13

Отчаянные попытки взять себя в руки проваливаются одна за одной, стоит заметить Игоря в толпе гостей, а его косые взгляды лишь прибавляют желание врезать ему чем-нибудь тяжелым, но я держусь, из последних, черт возьми, сил, ведь обещала себе не портить окончательно праздник.

Я с силой вгоняю нож в деревянную поверхность доски, чувство вины и стыда перед Киром усиливается с каждой минутой, проведенной на кухне, но я ничего не могу с собой поделать.

— Эгоистка, — шиплю я, разрезая очередной помидор пополам, — все мы эгоисты, как на подбор.

Еще сильнее надавливая на ручку ножа, я с усердием принимаюсь за следующий овощ, пока меня не отрывает голос именинника.

— Легчает?

Развернувшись в его сторону, я с легкой улыбкой протягиваю ломтик помидора, стараясь скрыть свои мрачные мысли.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

Кир подходит ближе и с любопытством осматривает стол.

— Устроила ты, конечно, побоище.

Окинув свое рабочее место беглым взглядом я лишь пожимаю плечами, вспоминая, с каким остервенением крошила все подряд еще двадцать минут назад.

— Зато успокоилась.

— Я рад, — он притягивает меня к себе и внимательно всматривается в мое лицо, — так может уже бросишь все это и пойдем праздновать?

В ответ я устало утыкаюсь лбом в его грудь, вдыхая мятный, чуть горьковатый запах одеколона, желая остаться в этом моменте.

— Лер, — мягко тянет Кир, ласково поглаживая меня по голове, как котенка, — ты вообще ела сегодня?

Я отрицательно качаю головой. Аппетит пропал еще неделю назад, а после моего сегодняшнего выхлопа есть вообще не хотелось.

— Так, понятно, пошли кушать, — Киря аккуратно берет меня за плечи, отстраняя и поворачивая в сторону выхода из дома, ведущего прямиком к беседке, где вокруг небольшого костра, веселятся гости.

Я уже хочу вырваться из захвата, но передумываю, снова вспоминая данное себе обещание. Схватив по дороге куртку и взяв Кира за руку, я не спеша перебираю ногами, морально готовясь снова встретиться с этим балбесом, зла на которого не хватает.

— Не дуйся на него, — я незамедлительно перевожу взгляд на задумчиво смотрящего вперед Кира, — ты же знаешь, он ничего не делает со зла.

— Знаю, — выдыхаю я, в попытке усмирить себя и стараясь подобрать правильные слова, добавляю: — Но это не отменяет того, как он…

— Себя ведет, — заканчивает за меня Кир, — да, раньше все было несколько иначе.

Я согласно киваю, отворачиваясь, чувствую, как рука на моей ладони сжимается сильнее и решаю не продолжать этот разговор. Киру и так тяжело, незачем говорить и без того понятные, малоприятные вещи. Раньше все действительно было по-другому, Игорь пропадал на неделю-полторы, а затем возвращался, с виноватым «простите», глупыми шутками и горой сладостей или пиццей.

Он был так непосредственен в этом, и его глаза так по-ребячески горели, что мы всегда прощали ему новую выходку, а в качестве примирения наша троица, в компании нескольких друзей и очередной девушки Игоря ехали на природу, до последнего дня не желая возвращаться в уже ставшую для нас общей рутину. Мы всегда были вместе, с самого моего первого появления в их жизни, но сегодня, когда злость на Игоря несколько поубавилась, то пришло осознание, что ее причиной на самом деле был страх, впервые испытанный мною за все эти годы.

Страх того, что Игорь может исчезнуть, не физически, а просто отключиться, как робот с потухшими глазами, и больше не будет рядом родного человека, понимавшего меня с полуслова. Не будет дурацких шуток, вызывавших смех только у нас двоих, и откровенных разговоров, смущавших остальных. Лишь пустота, которой яростно противится все мое нутро.

Я отрываю глаза от травы, слыша смех совсем близко, и смотрю на веселящихся в паре метров от нас друзей, включая Игоря, рассказывающего очередную забавную историю.

Я не дам ему исчезнуть из моей жизни, уж слишком большую часть он занимает в ней.

— Идем, — доносится сбоку, и я только сейчас замечаю, что, замерев напротив, я в упор смотрела на Игоря.

— Да, — я чуть сконфуженно улыбаюсь и с большей уверенностью иду вперед, чувствуя, как страх наконец-то отступает.

— Ура, Лерка пришла, — несколько ребят тут же вскакивают, уступая мне место, но я отрицательно машу руками, — ты что опять на пять минут и убежишь?

— Не-а, — отмахивается Киря, прижимая меня крепче к себе, с нами останется.

По кругу прокатывается радостный возглас, и я не без удовольствия наблюдаю за раскрасневшимися лицами друзей, но меня отвлекает пристальный взгляд, просверливающий дыру в моем виске. Я поворачиваюсь и ожидаемо натыкаюсь на холодно-насмешливый блеск в глазах Игоря, от чего тело мгновенно напрягается, но я по-прежнему стараюсь удержать улыбку, прекрасно зная, что его этим не обманешь. Игорь всегда читал меня, как книгу и я не имела ничего против, мне нечего скрывать, особенно, сейчас. Пусть видит, что разговор не окончен и просто так ему с рук уже ничего не сойдет, но Игорь лишь криво улыбается, будто усмехаясь и неожиданно встает.

— Тогда тост, — он поднимает наполненную рюмку и, отсалютовав в мою сторону, произносит: — За вновь прибывших.

Предложение Игоря все встречают радостным возгласом, вот только меня этот жест почему-то окончательно выбивает из колеи, я во все глаза смотрю на Игоря, чувствуя, как недавняя уверенность вмиг испаряется. Через круг мне протягивают наполненную рюмку и я недоверчиво на нее смотрю, будто мне протянули змею, и у же хочу отказаться, но ловлю непонимающий взгляд Кира, на что отрицательно покачав головой, даю понять, что все нормально. После короткого промедления залпом выпиваю обжигающую жидкость и чувствую, как внутренности тут же скручивает. Непроизвольно морщась, я с некоторым удивление смотрю на Кира.

— Это что, водка?

— Ну да, а что?

— Господи, как вы это пьете? — посмеиваясь, произношу я, и в очередной раз отмечаю про себя, что твердый алкоголь после вина отнюдь не мое.

Глава 14

«Эгоист» — это слово, буквально выплюнутое Лерой, прочно засело в голове, беспрестанно прокручиваясь и пробуждая совершенно не те привычные чувства по отношению к ней. Хорош эгоист, ужавший до микроскопического размера свои желания и бегающий, как щенок между двумя хозяевами в надежде получить необходимые похвалу и ласку. Если это эгоизм, то стараться и дальше играть одну и ту же роль изо дня в день, действительно, не имеет ни малейшего смысла, да и ни к чему.

Честность в наших отношениях с Киром исчезла в момент осознания моих чувств к его девушке, и время, очевидно, не собирается помогать мне исправить произошедший сбой в моем сердце, так что незачем марать их еще большим притворством. Про Леру и говорить нечего. Наша связь, изначально возникшая на полушутливых тонах, непонятно каким образом окрепла настолько, что зачастую нам не нужны слова, по-видимому это и входит в понятие «идеальный друг».

Впрочем, в данную категорию я, очевидно, теперь тоже не попадаю. Пожалуй, это стоит отметить.

— Тост, — громко произношу я, одновременно наполняя рюмку до краев, — за друзей.

В кругу знакомых лиц пробегают согласные возгласы, и откуда-то сбоку доносится весьма заманчивое предложение.

— Надо Леру позвать, а то что она там одна.

— Может, с Киром разговаривает, освободится и придет, — раздается другой голос, но я не концентрируюсь на сказанном, а просто смотрю на горящий свет в окне домика.

Все еще бесится на меня. Я ясно видел плескавшуюся в глазах Леры упертость вперемешку с гневом на протяжении всего вечера, когда она все-таки решалась посидеть с нами чуть дольше, чем несколько минут, тем самым поднимая на короткий миг настроение Кира. Подобная, неэгоистичная забота об имениннике вызывает усмешку. Я молча салютую всем собравшимся и под первые аккорды гитары опрокидываю в себя содержимое рюмки.

Я, не щадя горла, подпеваю, даже не стараясь попасть в ноты, попутно разливая новую порцию алкоголя, затем еще одну и еще, под незаметно сменяющиеся песни, ровно до того момента, пока голова не перестает непроизвольно поворачиваться в сторону домика, и печальное выражение лица Леры, предшествующее ее последнему уходу наконец не исчезает из памяти. Мысли становятся приятно тягучими, настроение стремительно поднимается, а хорошо знакомая легкость придает плавность движениям.

— Спорим, тебе слабо, — доносится до уха веселый смех, и я медленно перевожу взгляд на сверкающее азартом лицо Светы, всегда отличавшейся особой любовью к провокациям. Сидящие напротив нее отрицательно качают головами, но улыбки предвкушения говорят сами за себя.

— О чем спор? — пытаясь перекричать поющих, интересуюсь я и наклоняюсь ближе, одновременно стараясь удержать равновесие.

Искра в глазах девушки разжигается сильнее, и вкрадчивым тоном Света произносит:

— Раздеться под музыку и кто дальше зайдет.

Я не отводя заинтересованного взгляда от блондинки, даже не задумываясь о выигрыше, медленно поднимаю и делаю один неровный шаг вперед, протягивая ей руку.

— Идет.

Девушка с готовностью жмет ее и гитара тут же затихает, уступая свое место более современной музыке, зазвучавшей из чьего-то мобильника. Я не спеша, плавными движениями снимаю куртку, внимательно следя за проделавшей то же самое Светой, лукавым взглядом скользящей по моей толстовке. Коснувшись ее краев, я в такт музыке начинаю стягивать лишний элемент одежды, оставаясь в одной футболке и нахально улыбаюсь, наблюдая, как былая уверенность Светы исчезает, а вот интерес к моему торсу растет в геометрической прогрессии, судя по появившемуся блеску в глазах.

Впрочем, это не удивляет. Суть спора была ясна с самого начала.

— Так что? — придавая легкую хрипотцу своему голосу, спрашиваю я, дразнящим движением слегка приподнимая край футболки.

Друзья отвечают нестройными возгласами и аплодисментами, пока Света заметно мнется, ведь помимо оставшейся водолазки, на ней ничего нет.

— Может, выпьешь для храбрости, — насмешливо предлагаю я, беря в руки бутылку и делая большой глоток прямо из горла, не забывая покачивать бедрами под музыку.

Блондинка обводит глазами круг и, что-то решив про себя, говорит:

— Пока ничья, если хочешь выиграть, то придется снять.

Я не удерживаюсь от усмешки в ответ на это заявление, и делаю еще один глоток.

— Ну раз уж ты так хочешь, — не без удовольствия тяну я и одним быстрым движением снимаю футболку, закидывая кусок материи себе на плечо, а свободной рукой, касаюсь кромки штанов, — то будь по-твоему.

Компания взрывается еще большими возгласами и аплодисментами, вынуждая меня шутливо поклониться, отчего я едва не заваливаюсь на один бок.

— Так, а на что спорили-то? — на этот вопрос Света легко отмахивается и, мазнув взглядом по моему обнажённому торсу, садится на место, принимаясь наполнять рюмки.

Музыка сменяется на более энергичную и я продолжаю пританцовывать в такт, периодически отпивая из бутылки, слышу звон стекла, шутки и комплименты в мою сторону, а еще непонятный возглас, заставляющий меня повернуться.

— Какого хрена, я спрашиваю? — звучит, видимо, не в первый раз, и я стараюсь сфокусировать зрение, замечая стоящую в паре метров от нас разгневанную и тяжело дышащую Леру.

От ее взлохмаченного хочется смеяться.

— Тебе смешно, значит?

Эта фраза провоцирует очередной взрыв хохота и я едва не роняю из рук бутылку, что не ускользает от пристального взгляда Леры и она, обогнув четверть круга, встает напротив меня, протягивая руку.

— Давай сюда.

Спрятав бутылку за спину, я невольно отшатываюсь и с нескрываемым восхищением наблюдаю, как пламя подсвечивает длинные, каштановые волосы, отливающие сейчас золотистыми оттенками, образующими ореол над ее головой.

— Отдай, говорю, — лицо Леры принимает более воинственное выражение, из-за чего брови еще сильнее сводятся к переносице, вызывая у меня новый приступ смеха, сквозь который я пытаюсь выдавить:

Глава 15

Я думала, что большего желания убить этого идиота у меня не будет, на наверху, очевидно, кто-то от души посмеялся надо мной.

— Да ладно, Лерок, я же любя, — растягивая совершенно невпопад всевозможные буквы, едва ли не поет Игорь мне в макушку, пока я, чувствуя себя маленьким ишачком, если не сказать, полноценным ослом, тащу это пьяное чудо к дому, поддерживая за по-прежнему голый торс.

А все потому, что при каждой моей попытке нацепить хоть что-нибудь Игорь резко выпрямлялся во весь свой рост, поднимая руки вверх, но затем видя мое возмущенное лицо, тут же притягивал к себе, обнимая и вызывая тем самым хохот со стороны остальных.

— Господи, какой ты идиот, — беззлобно шепчу я, вспоминая недавние события, за что тут же получаю легкий чмок в макушку вместе с усиленным давлением на плечо. — Игорь, ты и так тяжелый, давай без обнимашек.

— Прости, — виновато произносит он и я не нахожу в себе сил больше злиться на него.

Все обиды и нежелание его видеть исчезли, стоило снова увидеть озорной блеск в его глазах и ребяческую улыбку, которой Игорь одаривал меня, неся несусветную чушь про каких-то козерогов и замерзшую бутылку.

Открыв дверь и зайдя внутрь, я едва не плачу в голос от осознания, что еще надо подниматься на второй этаж, но, сделав небольшую передышку, я все же включаю в себе внутреннего скалолаза и начинаю восхождение. Однако у Игоря, очевидно, другие планы.

Он, перестав держаться за меня, опускается на колени, а потом и вовсе вытягивается на деревянных, покрытых мягким ковром, ступеньках.

— Удобно, — лыбясь, как Чеширский кот и смотря на меня мутным, но непонятно от чего счастливым взглядом, — оставь меня здесь, моя старушка.

Я, не обращая внимания на бессвязный лепет и чертыхаясь, пытаюсь тянуть Игоря за руку, однако с тем же успехом можно пытаться сдвинуть скалу с места.

— Вставай, блин, — окончательно запыхавшись, я несильно толкаю его в бок, — немного осталось же.

Игорь переворачивается на бок, видимо, пытаясь принять абсолютно непонятную мне позу, и лукаво интересуется:

— А ты со мной останешься?

— Нет, — не задумываясь, отвечаю я и предпринимаю очередную попытку поднять распластавшегося на ступеньках, вмиг насупившегося тюленя.

— Ты же обещала сказку, — обиженно тянет он, вырывая свою руку из моих пальцев, и мое терпение лопается.

— Черт, Игорь, вставай, заколебал!

— Нет, — невинно улыбается Игорь, — сначала пообещай, что будет сказка, — возведя глаза к небу, я все-таки сдаюсь и, выдыхаю сквозь зубы «обещаю», поднимая наконец-то ставшего послушным, двухметрового ребенка.

Дотащив до подготовленной комнаты свою ношу, я с облегчением выдыхаю и, уложив Игоря на кровать, сажусь рядом, чувствуя, как на секунду закружился мир перед глазами.

— Кажется, не только мне пора в постельку, — тихо произносит Игорь, с наслаждением утыкаясь лицом в подушку и искоса посматривая на меня.

— Если бы не ты со своим пойлом, ничего бы не было, — насколько хватает запала, взвинчиваюсь я, попутно думая о том, что намешанные вино с водкой на голодный желудок еще сыграют со мной злую шутку, не говоря уже об отсутствии сил просто-напросто встать с мягкой, так и манящей прилечь на нее, кровати.

Оглянувшись на Игоря, по-прежнему пребывающего в пограничном состоянии эйфории, я снова натыкаюсь на его полуобнаженное тело и кидаю в него лежащим под рукой одеялом.

— Мне и так тепло, спасибо, — говорит он и даже не думает прикрываться.

Махнув на него рукой, я не без труда встаю и, немного пошатываясь, иду в нашу с Киром комнату. Тихо сетуя, что позволила развести себя, как девочку, я достаю первый попавшийся свитер Кира и бреду обратно к Игорю, из комнаты которого, как раз доносятся непонятные звуки и шуршание. Если он собирается куда-то свалить, я его точно убью.

Немного ускорив шаг, и даже не успев переступить порог, я врезаюсь во что-то твердое и рефлекторно отстраняюсь.

— Игорь? — невольно восклицаю я, чувствуя, как одна его рука все еще придерживает меня за талию и, будто не желая отпускать, вцепляется еще сильнее.

Мы стоим так несколько секунд, ситуация начинает казаться странной и неловкой, отчего я слегка теряюсь.

— Я тут… свитер принесла… это Кирин, — хватка ослабевает, и рука бессильно спадает с моей талии, в то время как Игорь молча делает несколько шагов назад, и я наконец могу рассмотреть его опущенное лицо, освещенное небольшим ночником, находящимся около кровати. — Игорь? — снова обращаюсь я, не зная точно, что намереваюсь сказать, но резко изменившееся настроение Игоря пугает, ровно как и его молчание.

Покачав головой из стороны в сторону, он нетвердой походкой идет обратно к кровати, а я молча следую за ним и, дождавшись, пока он повернется, в очередной раз протягиваю ему свитер.

Игорь несколько секунд смотрит на мою протянутую руку и я уже хочу что-то сказать, но он одним мягким движением забирает у меня вещь, слегка коснувшись своими пальцами моих. Одевшись без каких-либо пререканий, Игорь молча ложится в постель и пытается укрыться одеялом.

Я тут же наклоняюсь, чтобы помочь, но так и замираю на полпути, внезапно встречаясь со ставшим внезапно ясным взглядом.

— Ты останешься?

Я мнусь не зная, что ответить, но Игорь, окончательно завернувшись в одеяло, продолжает засыпать меня вопросами.

— Ты, правда, думаешь, что я эгоист?

— Нет, — поспешно отвечаю я и сажусь на край кровати, чувствуя как медленно, но верно тяжелеет голова, — просто я волновалась за тебя, а ты… — запнувшись, я опускаю глаза в пол, видимо, пытаясь найти там подходящие слова, — а тебе будто было плевать на себя, на меня, и вообще на все… и это сильно задело.

Я перевожу взгляд на Игоря в ожидании его реакции, но вижу умиротворенное лицо и закрытые глаза. Все-таки уснул. Невольно улыбнувшись этой картине, я выключаю ночник и стараюсь бесшумно подняться с кровати, но внезапно ощущаю легкое прикосновение к руке.

— Я остался с тобой тогда, — тихо шепчет Игорь и я вспоминаю ночь липовой измены Кира, когда, свернувшись калачиком под одеялом, после всех истерик, я просила Игоря остаться, и он был рядом как и во все последующие дни.

Глава 16

Первые секунды я бездумно смотрю на лучики солнца, проникающие из окна, лихорадочно ощупывая шею и касаясь пальцами саднящих, помнящих недавний сон, губ.

— Приснится же такое, это же был сон, верно?

Вопрос остается без ответа, и я тут же окидываю взглядом вторую половину кровати, вспомнив об Игоре. Пусто. Лишь смятая подушка и вторая часть одеяла, закинутая на меня. В воздухе чувствуется запах геля для душа, оставленного специально для гостей. Он неприятно раздражает ноздри своей терпкостью. Голову вмиг простреливают воспоминания о другом, пьянящем аромате, горячих прикосновениях, обжигающих нежную кожу шеи и приторных поцелуях со вкусом меда на языке. По телу пробегают мурашки, а кровь приливает к лицу, придавая ему лихорадочный румянец. Я несильно трясу головой в попытке отогнать наваждение.

— Хватит, — громче чем следует, восклицаю я и тут же воровато оглядываюсь на дверь, боясь, что кто-то войдет и застанет меня в таком состоянии.

Рывком откинув одеяло, я спрыгиваю с кровати и почти бегом направляюсь в душ, в надежде смыть с себя весь бред прошедшей ночи. И только когда тело начинает коченеть, я окончательно восстанавливаю в голове все произошедшие события: мои потуги втащить Игоря на второй этаж, его резко изменившееся настроение и тихое «останься» в полудреме, вызвавшее во мне целую бурю щемящих сердце эмоций. Помню, как я осталась, прислонившись головой к спинке кровати и, очевидно, уснув, под размеренное дыхание Игоря, служившее последним воспоминанием из реальности. А затем — темнота, цветные, хаотично пляшущие пятна и страстные поцелуи вкупе с этим дурацким, сводящим с ума запахом.

Я бессильно утыкаюсь лбом в прохладное стекло кабинки в попытке остудить голову и, повернув кран, делаю воду еще холоднее.

Скопившийся в теле жар от воспоминаний начинает отступать, а сознание очищается.

— Это точно был сон, — тихо шепча в холодящую кожу поверхность.

Слишком сильными были эмоции и испытанные мною желания, настолько, теперь они кажутся совершенно нереалистичными и почти невозможными в действительности, тем самым лишь подтверждая игру моего воображения.

— И это был не Кир, — уверенно озвучиваю я часть своих мыслей, припоминая, что даже в беспамятстве понимала и чувствовала это.

В голове возникает логичное предположение об Игоре, но я почти сразу отмахиваюсь от него, ведь сама не так давно дарила ему одеколон и прекрасно помню его запах. Да и с чего был мне воображать себе, что он… Я резко отстраняюсь от прохладной поверхности и обнимаю себя руками, инстинктивно ища защиты от окончательно охватившего меня стыда за свою фантазию, не говоря уже о том, что Игорь вполне мог слышать мои тихие стоны и судорожное дыхание. Смущение, неловкость и вина полностью заполняют собой сознание, сковывая тело, но я делаю воду горячее и стальные тиски начинают отпускать.

— Ну и хрен с ним, — не сильно ударяю по крану и выхожу из кабинки, тут же начиная одеваться.

Подумаешь, навоображала себе, с кем не бывает. Яростное убеждение самой себя с треском проваливаются, стоит войти в комнату и столкнуться лицом к лицу с Киром.

— О, проснулась, соня, — с простодушной улыбкой он подходит ко мне и обнимает, но от шока я так и стою истуканом, — Игорь сказал, что тебе пришлось поработать караульным и просил извиниться за свое поведение.

Киря отстраняется и продолжает снимать постельное белье, но все на что меня хватает, лишь заикаясь спросить:

— И…Игорь, он что-то еще сказал?

— Вроде нет, — нахмуривается Киря и поднимает на меня обеспокоенный взгляд, — что-то случилось?

— Нет, — я тут же отворачиваюсь, упорно делая вид, что занята волосами, посколько выдерживать взгляд Кири я пока не могу, — а он…

— Со Светой уехал, — сходу отвечает Киря, предугадывая мой вопрос.

От упоминания блондинки я забываю о стыде и поворачиваюсь.

— Да, я знаю, что ты ее недолюбливаешь.

— В каждой бочке потому что затычка, — тихо бурчу я и мысленно добавляю: «и к каждому члену присоска».

— Да ладно тебе, Игорь большой мальчик, сам разберется, к тому же судя по тому, что я видел с утра, продолжать свои загулы он не собирается.

Я не уверено смотрю на расправляющегося с пододеяльником Кира, чувствуя небольшое облегчение и надежду, что все вернется на круги своя, и мы наконец забудем обо всем, как о страшном сне.

Сон…

— Ты чего, тебе не хорошо? — обогнув кровать, Киря незамедлительно подлетает ко мне, слегка сжимая мои плечи, в то время как я пытаюсь утешить себя мыслью, что даже если Игорь и слышал, то вполне мог списать на фантазии о Кире, вот только желанное спокойствие так и не приходит.

«Дура завелась, как малолетка от одного сна, что до сих пор в себя прийти не можешь»

— Лер? — слышится где-то в отдалении, и я ощущаю как мое лицо чуть приподнимают за подбородок. — Что с тобой?

— Ничего, все хорошо, — голос звучит механически, зато пелена перед глазами рассеивается, и я начинаю различать черты Кира, — а ты? Что со складом и офисом?

За всей суматохой я совершенно забыла о произошедшем и только усталый взгляд Кири напоминает мне об этом.

— Давай я расскажу тебе все за завтраком, тебе надо поесть.

— Да, — соглашаюсь я, натягивая улыбку и скорее самой себе повторяю: — все будет хорошо, как прежде.

Глава 17

Небольшой домашний камин горит напротив, отбрасывая причудливые тени на стены и подсвечивая янтарную жидкость в моем стакане, притягивая взгляд.

— Ты чего задумался? — отвлекает меня голос Кира и я с коротким «ничего», ставлю недопитый алкоголь на столик и поднимаюсь с дивана. — Даже так?

Я молчу, по сотому разу переосмысливая последние события, все же подтолкнувшие меня сделать то, о чем следовало бы пожалеть, но даже если хорошенько поскрести по всем стенкам моей души, то и капли подобного чувства не наберется, тем более, что Лера ничего не помнит. В ином случае мы бы не сидели сейчас с Киром в его квартире, глуша вискарь.

— Игорь, если у тебя проблемы… — начинает друг, но я отрицательно качаю головой.

Моей единственной проблемой является одна девушка, чей улыбки достаточно, чтобы напрочь выжженные эмоции заново ожили и в тысячный раз затрепыхались в конвульсиях, требуя хоть что-нибудь с ними сделать. И я сделал. Поцеловал ее. Пусть спящую, в полном беспамятстве, но эту удивительную смесь из безумной страсти, боли, нежности и отчаяния, я никогда не забуду. Особенно то, что хоть и бессознательно, но Лера отвечала на мои поцелуи, и на каждое к ней прикосновение, ее тело отзывалось с неменьшим пылом, чем мое. И это обстоятельство наталкивает на определенные мысли, склоняя к наиболее бесчестному решению моей проблемы. —

Я оборачиваюсь к сидящему позади меня, молчаливо смотрящему вперед Киру, но словив мой взгляд, он невесело усмехается.

— Ты так смотришь, будто хоронить меня собрался, хотя я вроде не болен.

Я на автомате хмыкаю, думая, что если кто и болен, так это я, но признаться в собственной неизлечимости не могу… Только не другу, за чье благополучие я готов порвать любого и рвал в свое время, ровно как и он. Подобные мысли причиняют буквально физическую боль, заставляя поморщиться и вновь уткнуться взглядом в окно.

— Расскажешь, что все-таки случилось на твой день рождения?

Потребность в смене темы велика, как никогда, может хоть это на время отвлечет меня.

— Ничего такого, — отмахивается Кир, — уже все решилось и виновник найден.

— Тебе нужна помощь, — на автомате спрашиваю я, и невольно мысленно добавляю: «поймать еще одного преступника, чьи губы несколько дней назад, оставляли влажные следы на шее твои девушки».

Я веду головой в отчаянной попытке выбросить совершенно лишние сейчас воспоминания, но они продолжают настырно всплывать в сознании.

— Нет, спасибо, договаривались же, что дела ведем отдельно. Сгорел склад и хрен с ним…

Кир продолжает говорить, но я все никак не могу включиться в разговор. В ушах до сих пор отдается учащенное дыхание Леры, а губы покалывает от воспоминаний о таком сладком, последнем поцелуе, когда она, подаваясь мне навстречу, позволила полностью контролировать свое тело.

И она, блядь, этого не вспомнит.

Я шумно выдыхаю, стараясь справиться с абсолютно противоречивыми эмоциями.

— У тебя точно все нормально? — в очередной раз спрашивает друг, по-видимому, обеспокоенный моими резкими движениями и очевидными припадками психа.

— Да, — не без труда возвращаю контроль и голос звучит ровно, — значит проблема решена?

— Вполне, — охотно соглашается Кир и подходит ко мне, вставая рядом, — я решил еще кое-что.

— И что же?

— Думаю, перевести дела в столицу.

— Неожиданный поворот, — удивленно тяну я, и поворачиваюсь к другу лицом, очевидно, не я один задумываюсь о переезде, вот только если в моем случае смена места является наиболее честным, но вместе с тем болезненным решением проблемы, то вот с Киром возникают вопросы, — а это никак не связано с уже решеным делом?

— Что? Нет это здесь ни при чем, — лицо Кира мгновенно становится серьезным, возвращая себе былую задумчивость, — я давно думал об этом, просто не хотел спешить, а теперь понимаю, что пора что-то менять и идти дальше.

Я понимающе улыбаюсь, кто бы знал, что подобное настроение появится не только у меня. Кир на несколько минут замолкает и рассеянным взглядом смотрит на подсвеченный огнями, вечерний город.

— Я никогда не хотел здесь оставаться, ты помнишь, — я утвердительно киваю, вспоминая, как другу был нужен малейший повод ускользнуть из города и свалить куда-нибудь подальше, то ли дело было в вечно гуляющем отце, то ли в полощущей мозги матери, единственно заботой которой являлись новые пассии мужа, но факт оставался фактом, даже сбежав из дома, будучи подростком и поселившись у меня, Кир по-прежнему мечтал уехать на другой конец света, а в Москве и возможностей больше, да и с нуля начинать не придется.

— В общем жизнь с чистого листа, — коротко подвожу итог, теперь в полной мере осознавая, что единственным фактором, удерживающим Кира в городе, всегда была Лера, чей срок обучения заканчивается летом.

— Да, но это не все, — произносит Кир, привлекая мое внимание внезапной твердостью в голосе, — в последнее время я чувствую, что теряю ее и вроде все по-старому, но, возможно, ей этого мало и поэтому…

На какое-то время друг замолкает, но сумбурность его слов и заметное волнение в конце говорит само за себя.

Тело невольно напрягается, очевидно, готовясь к финальному удару. Я с силой сжимаю челюсти, прекрасно зная, что сейчас произойдет.

— Я сделаю ей предложение, — выдыхает Кир и его слова набатом отдаются в голове.

В груди поднимается чувство окончательной и бесповоротной потери. Хочется удавиться.

— Когда? — резко произношу я, чувствуя, как мгновенно трезвею, хоть и не был сильно пьян, но кристальная чистота сознания поражает.

— Завтра куплю кольцо, — твердо отвечает лучший друг и я чувствую его взгляд, но не могу повернуться лицом, думая о том, что это самый друг, чье завтрашнее приобретение навсегда пробьет брешь в моей груди. Уж лучше бы взял пистолет. Мучений было бы меньше.

Не особо стараясь соответствовать намечающемуся торжеству, сухо произношу:

— Зашибись.

Глава 18

Глава 18

Лера

Ожидание убивает, а монотонное тикание часов вкупе с почти недвигающейся стрелкой лишь ухудшают и без того лихорадочное состояние. Я то и дело подскакиваю к окну в надежде увидеть знакомую машину во дворе, но в очередной раз обнаружив пустоту, возвращаюсь обратно к телефону, по-прежнему непоказывающее ни одного сообщения от Игоря. Волнение и нетерпение, вызванные предстоящей встречей с ним нарастают с каждой секундой, не давая усидеть на месте. Это будет наша первая встреча со дня рождения Кира и, возможно, первый нормальный разговор: без скомканных предложений и односложных ответов, вызванных моей неловкостью и очевидным намерением Игоря выстроить между нами стену.

Мое смущение перед ним вылилось в двухдневные метания и абсолютную рассеянность в виде нескольких разбитых тарелок, но звонить другу я не решалась, пока пальцы буквально не начали зудеть от желания набрать номер. Окончательно сдавшись, я с замиранием сердца позвонила Игорю, но он не ответил, ровно как и в последующие дни. Я не понимала причин, а уверенные заверения Кира в том, что у Игоря все хорошо вызывали диссонанс, побуждая снова и снова прокручивать все события в голове, в надежде понять поведение друга.

Игорь перезвонил только несколько дней назад, почти не задавая вопросов и не распространяясь о себе, подобное повторилось еще несколько раз, и не в силах больше терпеть недосказанность и явные попытки отстраниться, я вызвала его на разговор лицом к лицу, думая, что хотя бы при личном общении Игорь откроется.

Снова подойдя к окну, я замечаю въезжающую во двор машину и сердце уходит в пятки, но коротко выдохнув и схватив ветровку, я выхожу из квартиры. Подниматься Игорь изначально отказался, давая понять, что в долгом разговоре он незаинтересован, но на тот момент мне было достаточно и этого.

Дойдя до машины, я без промедления забираюсь на переднее сидение и с приветливой улыбкой смотрю на друга, но она тотчас угасает, стоит услышать глухо брошенное «привет» и повернутое в противоположную сторону лицо Игоря, явно не настроенного на беседу. Последние надежды на хоть сколько-нибудь теплое общение разбиваются на осколки, больно ранящие душу, но я не сдаюсь и предпринимаю еще одну попытку.

— Как у тебя дела?

— Хорошо, — по-прежнему утыкаясь в боковое окно, отвечает Игорь и я подмечаю, что это третье ничего не выражающее «хорошо».

От ощущения, что ситуация выходит из под контроля, пальцы непроизвольно вцепляются в обивку сидения.

— Долго мы еще будем играть в молчанку? — голос понижается на пару октав, придавая серьезности моим словам, но Игорь, кажется, этого не замечает и продолжает упорно делать вид, что в салоне машины никого нет.

— Никто не играет, Лер.

Никогда еще мое имя не звучало пренебрежительно и будто устало, что в контексте происходящего окончательно выводит из себя.

— Да ну? — невольно подаюсь несколько вперед, видимо в надежде, что мое возмущение все же растормошит друга, но он даже глазом не ведет, а мне становится неловко за свое поведение. — Если тебя задели те слова на дне рождения Кира, то я уже тысячу раз о них пожалела и…

— Не задели, — прерывает меня Игорь и в машине снова повисает тишина.

­— Тогда в чем причина? — я не отстаю и пытаюсь заглянуть ему в глаза. — Кир говорит, что у тебя все хорошо и вы общаетесь как прежде, но я вижу, что что-то не так, во всяком случае со мной разговаривать ты не хочешь, ты даже на звонки не отвечал поначалу.

— Ты не так уж часто и звонила, — на мгновение мне кажется, что в словах друга звучит явная усмешка и я не успеваю одернуть себя от саркастичного ответа.

— Ты не так уже часто и брал.

Игорь поворачивается ко мне и я впервые за полторы недели вижу его изнеможденное лицо, с заметными синяками под глазами.

— Чего ты хочешь?

— Правды, — слово само срывается с моих губ и уже более осознанно я добавляю: — скажи, что произошло.

— Ничего.

— Тогда почему ты даже банально отказываешься подняться и поговорить, как нормальные люди, а не сидеть в этой железке, как непонятно кто.

— А в этом есть смысл? — Игорь откидывает голову на подголовник и смотрит вперед равнодушным взглядом.

Мне начинает казаться, что ему нравятся подобные пререкания.

— А в твоем поведении? Ты ведешь себя как…

— Как кто? — прерывает меня Игорь, переводя на меня взгляд. — Давай, скажи это еще раз, слова о которых ты так жалеешь.

Сказанное другом неприятно жалит, а внутри все холодеет от осознания происходящего из-за чего голос срывается на прерывистый шепот.

— Игорь, зачем ты так? Я тебя не узнаю, мы же друзья и ты для меня один из самых близких людей и я… Я не хочу тебя терять.

Я неверящим взглядом смотрю на некогда родного мне человека, чувствуя, как слезы подступают к глазам, а в горле образовывается комок. Я не выдерживаю и отворачиваюсь, стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.

— Мы всегда были и останемся друзьями, — голос Игоря звучит мягко, и соленная влага все же скатывается по щеками, — даже несмотря на расстояние.

От непонимания смысла последних слов я рывком поворачиваюсь к другу.

— Что?

— Я уезжаю…

Глава 19

Лера

По голове будто обухом ударяют и на какое-то время я выпадаю из реальности, бездумно смотря на сидящего напротив друга.

— Что? — снова повторяю вопрос, в тайне надеясь, что мне послышалось и это просто очередная игра воображения, но Игорь смотрит слишком серьезно и упрямо, отрицая любую возможность усомниться в услышанном.

— Но…но зачем? Мы же…

— Хочу начать с нуля, заняться чем-то более серьезным, ты же сама хотела, чтобы я повзрослел.

Очередное упоминание брошенных сгоряча слов вновь пробуждает не так давно затихшее чувство вины. Я шумно сглатываю, не зная, что сказать и ощущаю, как неприятно покалывает щеки засохшая соленая влага.

— И для этого надо обязательно уезжать? — тихо спрашиваю, даже не надеясь услышать хоть что-нибудь в ответ. Но Игорь чуть поджимает губы и повторяет:

— Я же сказал, что мы по-прежнему будем друзьями.

— Это бред какой-то, — я упрямо качаю головой, ощущая, как на место шока приходит осознание, а вместе с тем и явное непринятие, от чего дыхание учащается и сердце ускоряет темп.

— А что не так, Лер, или ты думала…

— Я думала, что мы друзья, что я заслуживаю доверия, — звенящий голос резонирует, заставляя Игоря слегка поморщиться, но я не обращаю внимания, — пусть не такого, как у Кира, но и мне этого было достаточно, а не кислую рожу напротив и мимоходом брошенное «я уезжаю».

Запыхавшись, я подскакиваю на сидении, насколько позволяет высота салона и всем корпусом поворачиваюсь к Игорю, он смотри на меня в ответ, но будто не хочет понимать, и сдержано произносит:

— Я понимаю, что тебе неприятно, но…

— Неприятно? — скорее от удивления восклицаю я, не в силах осознать как человек, улавливавший мои мысли с полуслова может нести такую чушь. — Ты, правда, думаешь, что после пяти лет дружбы подобный разрыв отношений воспринимается как «неприятно»? Нет, Игорь, это больно, это чертовски больно, тем более, что ты даже не удосужился посвятить меня в то, что происходит, — последнее я выкрикиваю ему в лицо.

Заметная тень пробегает по нему, но Игорь молчит, сжав зубы так, что желваки проявляются на скулах. Мы играем в гляделки еще несколько секунд, не желая уступать друг другу. Воздух становится тягучим и мне кажется, что я сейчас взорвусь от злости, или расплачусь. Судя по всему, второе, поскольку предательские слезы уже наворачиваются на глаза.

— Да пошел ты, — сдавленно шепчу я и быстрым движением открываю дверь, вылетаю из машины, не забыв при этом громко хлопнуть напоследок.

Шаг, еще один и я с силой втягиваю носом воздух в попытке успокоиться, но мысль о том, что это может быть наш последний разговор с Игорем пугает, выбивая весь набранный кислород из легких. Я замираю и с полсекунды смотрю на серую дверь подъезда, представляя, как сейчас приду домой, сяду на кухне около окна, где всегда любил сидеть этот балбес и совершенно точно разрыдаюсь в голос, виня себя за вспыльчивость и за все, что только можно, а особенно за то, что отпустила. Развернувшись на пятках, практически добегаю обратно до машины, замечая, как передняя дверь открывается и показывается Игорь.

— Давай все спокойно обсудим, чай попьем с тортом или… еще с чем-нибудь.

Слова сбиваются в бесформенную массу, но это не имеет значения, если Игорь сейчас пойдет со мной и все решится. На его лице виднеются сомнения и с почти детской надеждой заглядываю ему в глаза, веря, что все будет хорошо, а это всего лишь недоразумение, и хочу уже обойти разделяющий нас капот машины, но Игорь коротко произносит:

— Нет.

Очередная пощечина бьет наотмашь и тело будто обмякает, а дорогая сердцу картинка, со смешно кривляющимся Игорем, стоящим около моего окна и зажимающим сигарету между зубов, блекнет и вовсе исчезают. Я судорожно выдыхаю, опустив глаза и чувствую, как короткие ногти больно ранят кожу на ладонях.

— Значит ты…

— Ты его любишь? — неожиданный вопрос вынуждает оторвать глаза от асфальта и снова взглянуть на Игоря. От былого упрямства не остается ни следа, разве что цепкость во взгляде.

— О чем ты?

— Ты. Его. Любишь? — четко, по одному слову повторяет он, пристально вглядываясь в мое лицо и будто пытаясь там что-то отыскать, из-за чего мне становится неловко, а из головы вмиг вылетают все мысли.

— Да, конечно, и тебя я тоже люб…

— Я спросил только про него, — резко обрывает меня Игорь, и точно так же как и я недавно, опускает глаза, явно о чем-то размышляя.

— Игорь, может мы… — отчаянно обращаюсь я к другу и невольно тяну руку к нем, но он отрицательно качает головой и, так и не взглянув на меня, поворачивается к двери. Моя рука бессильно опускается на капот и я затравленно смотрю на усаживающегося в машину друга.

— Игорь, — тихой шепот срывается с дрожащих губ, но он не реагирует, — Игорь, — громче кричу я и буквально подлетаю к соседней двери, — ты не можешь так просто уехать, — на полсекунды наши взгляды встречаются, но Игорь быстро отворачивается и резким движением заводит машину.

Я делаю шаг назад и не в силах поверить в происходящее наблюдаю за отъезжающей машиной.

Глава 20

Не знаю сколько проходит времени, но в сознание меня приводит сообщение от Кира, собирающегося приехать в течение получаса. Рассеянно оглянувшись, я неспешным шагом бреду домой, ловя на себе подозрительные и вместе с тем заинтересованные взгляды соседок около подъезда, по-видимому, ожидавших продолжения шоу, жаль только главный актер уехал, так и не попрощавшись.

Зайдя в квартиру, я незамедлительно направляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок и замаскировать следы недавних слез. Не хочу тревожить Кирю, у него и так на работе проблемы, к тому же, в их общении с Игорем ничего не изменилось, так что очевидно проблема во мне. В характере ли или языке — не важно.

Я бы смогла найти решение, какой-нибудь компромисс позволяющий остаться близкими людьми, если бы он только открылся мне и позволил хоть на секунду заглянуть в такую близкую и одновременно закрытую на семь звонков душу.

Я придирчиво осматриваю в зеркале свое лицо, отмечая небольшую припухлость вокруг глаз и носа. Киря не должен заметить. Выйдя из ванной, я нерешительно замираю напротив кухни, не в силах оторвать глаз от низенького стульчика около окна. Грудь сдавливает будто в тисках, а звенящая тишина противно давит на перепонки.

На негнущихся ногах, как под гипнозом, я подхожу и сажусь на любимое место друга, задумчиво крутя новенький телефон в руках, некогда подаренный Киром, ведь именно Игорь уговаривал меня все это время открыть наконец молчаливо оставленный на пороге подарок, но я упрямилась так, будто от этого зависела моя жизнь. Как бы глупо ни казалось, но тогда я действительно боялась, что заменив свой старенький, разбитый в пылу гнева телефон, хранивший в себе столько счастливых воспоминаний, я лишусь всего самого важного в своей жизни, а взамен получу новехонький, с кучей ненужной ерунды, отливающий холодным блеском, безжизненный кусок метала. И некую новую, абсолютно незнакомую реальность, где не будет места привычным теплым посиделкам, глупым шуткам, смущающим Кира и многочасовым разговорам по ночам.

— Все так и вышло, — горькая усмешка касается губ.

Будь то интуиция или провидение, но чувства меня не обманули, ровно как и сейчас я точно знаю, что не могу потерять Игоря и пустить все на самотек. Если будет нужно, я готова сотни и тысячи раз ударяться головой о стену, выстроенную им.

Короткий звонок в дверь вырывает из размышлений и, натянув улыбку, я иду открывать дверь. Каким же оказывается мое удивление, когда на пороге я вижу Кирю с огромным букетом, едва ли не больше него самого. От неожиданности слова застревают в горле, а шестеренки в голове начинают крутиться, пытаясь найти причину.

— Привет, красавица.

— Привет, — пропустив парня внутрь и приняв огромный букет, еле уместившийся у меня в руках, я с широко распахнутыми глазами смотрю на сияющее лицо Кири и кротко интересуюсь:

— А какой повод?

— Разве нужен повод, чтобы подарить любимой цветы? — он улыбается несвойственной ему, лукавой улыбкой и я невольно смущаюсь подобных изменений в поведении Кира.

Он собирается что-то сказать, но вместо этого шумно выдыхает и задорный огонек в его глазах угасает, сменяясь неуверенностью и волнением. Молчание затягивается и я, неловко улыбнувшись, киваю в сторону кухни, намереваясь поставить цветы в воду. Киря бесшумно следует за мной, и стоит мне обернуться, как он замирает практически на пороге:

— Ты чего как неродной? — я ласково улыбаюсь, доставая вазу, но Киря лишь смотрит на меня остекленелым взглядом и, будто собравшись, начинает говорить.

— На самом деле поводу есть, — голос парня звучит глухо, но вместе с тем уверено и, оставив цветы на столике, я вся обращаюсь в слух.

— Я решил, что лучше сделать это в домашней обстановке, к сожалению наши отношения были лишены уюта и…

Киря делает небольшую паузу, а я вспоминаю, как на первых парах мне было тяжело смириться с его вечным отсутствием и приоритетом в виде работы.

— Я знаю, что это моя вина, я не давал тебе многое из того, в чем ты нуждалась и… в том числе самое важное — нормальную совместную жизнь.

— Кирь, к чему ты…

— Дослушай пожалуйста.

В его словах слышится больше, чем просьба, а в глазах по-прежнему плещется волнение и необъяснимый страх. Я покорно замолкаю, хоть мне и тяжело вспоминать наши бесконечные ссоры по поводу жилья и беспрерывные ночевки Кири у себя в квартире, то из-за работы, то из-за командировок, то еще из-за чего-нибудь.

— Я говорил тысячу раз и не устану повторять, что люблю тебя и не хочу тебя терять…снова.

Последнее слово больно ударяет в самое нутро, поднимая совсем недавно похороненные переживания. Я слегка поджимаю губы, чувствуя, как комок встает в горле, а слезы вновь подступают к глазам.

— Кирь, давай не будем, пожалуйста, — умоляюще, почти жалостливо, шепчу я, ощущая в каком хрупком состоянии находится мое душевное равновесие, буквально висящее на волоске, после разговора с Игорем.

— Я не собираюсь выяснять отношения, Лер, — успокаивающе произносит Киря, и ласково улыбается мне, вынуждая поверить и слабо улыбнуться в ответ.

Киря делает несколько шагов вперед, доверчиво глядя мне в глаза, но я не до конца понимаю смысл его поступков. В голове образовывается путаница, мысли хаотично вспыхивают и меркнут, не оставляя за собой следа. Я все пытаюсь поймать хоть одну из них, но недавно пережитые эмоции беспрестанно напоминающие о себе, окончательно сбивают с толку и мне кажется, что я тону.

— Думаю, мы готовы к большему, — голос Кири звучит словно через толщу воды и я пытаюсь сосредоточиться, внезапно осознав, что он стоит в паре шагов от меня.

Я смотрю ему в глаза, в полной мере понимая, что не в состоянии продолжать этот разговор, о чем незамедлительно собираюсь сообщить, но не успеваю.

— Лер, — низким голосом, обращается ко мне Киря, и в его взгляде отражается целая палитра чувств, направленная на меня: там и любовь, и нежность, и то первое обожание, с которым он смотрел на меня в самом начале нашего знакомства, устроенного Игорем.