(не) обещаю, что будет красиво. Покаяние

Пролог

Максим

Меня зовут Максим Станиславович Рокотов. А от рождения я Максим Петрович Иванов. Свое настоящее отчество и фамилию я отвоевывал и выгрызал у судьбы и родственников. Зачем спросите вы? А теперь и сам не знаю ответа. Но тогда, это для меня было делом принципа. Вообще, принципы не всегда благородная и нужная вещь. Теперь я знаю это наверняка. Но чего мне это стоило?

А стоило это сломанных судеб пятерых людей. Вы спросите, как можно разломать и уничтожить судьбу не одного, а сразу пяти человек? Я вам сейчас все расскажу. У меня просто нет другого выхода. Потому что, если я упущу этот шанс, что дала мне судьба, умрет самый близкий и любимый мной человек. А спасти его может только его дочь. Молодая девушка, которая искала его, но никогда не видела. И если бы судьба не привела меня в то же самое кафе, где ее мать решила рассказать историю ее рождения, то возможности покаяться у меня бы и не было. А вместе с тем, и шанса выжить у моего брата, тоже.

То, что мой брат – это единственный человек на белом свете, который любит меня, и которого я люблю больше жизни, как это водиться, понял уже тогда, когда целенаправленно растоптал его жизнь. Моя жажда справедливости затмила мне разум и заглушила сердце. Я сделал ребенка его жене, тем самым переломав его планы на жизнь, искалечил и без того подвижную психику Лейлы, получил ребенка, с которым не знал что делать, и оставил Нину одну с ребенком от моего брата на руках. Что из этого вышло? А ничего хорошего! Но обо все по порядку. Может заказать алкоголь? Или большой самовар чая? Рассказ будет долгим. Но раз решился, надо идти до конца.

Москва, наши дни.

Тихое уютное кафе. Вечер буднего дня. В зале достаточно шумно, но свободные столики все же есть. Это кафе часто выбирают влюбленные парочки или компании девушек, чтобы можно было спокойно посидеть без лишних глаз. Каждый столик огорожен с трех сторон плетеными невысокими ширмами, благодаря этому создается уютное укромное пространство для общения. На пороге этого кафе появилась красивая белокурая женщина. Она была очень озабочена и огорчена. На ее красивом, ухоженном лице была заметна усталость и грусть. Она огляделась, найдя глазами столик почти в самом углу зала, решительно направилась к нему, уточнив перед этим у администратора, не забронирован ли он. Администратор опроверг ее предположение, и женщина решила занять именно это укромное место. Когда она усаживалась за столик, находясь в своих раздумьях, которые явно не приносили ей радости, она не заметила за соседней ширмой, сидящего к ней спиной, красивого, статного мужчину в дорогом костюме, с красиво уложенными волосами и дорогими часами. Мужчина был так же крайне озадачен и огорчен. Каждый из них сидел молча. И если женщина явно кого-то ждала, то мужчина выглядел так, будто он собирается силами или ищет в себе решимость. Через какое-то время телефон женщины зазвонил мелодичным ринг тоном. Она посмотрела на телефон и нехотя ответила на звонок.

- Да, я слушаю тебя, - воцарилось молчание.

Слышалось мужское бурчание, слов было не разобрать, но голос был явно виноватый и взволнованный.

- Я поняла тебя, спасибо, что сообщил. Нет, я не злюсь. Честно. Видимо это должно было произойти. И просто нужен был толчок. По-другому бы, я не решилась и не осознала, как это важно и нужно для нее. Так что спасибо тебе. Все так, как должно быть.

Женщина закончила свою речь и отключила телефон. Через некоторое время к столику подошла ослепительно красивая девушка. В отличие от ждущей ее женщины, что была так же хороша, у нее были темные, почти черные волосы и выглядела она немного моложе.

- Мама, - проговорила удивленно она, - что-то случилось? Какими судьбами? И почему так срочно?

- Я решила рассказать тебе об отце. Была в Москве по делам и решила не откладывать, так ты готова узнать правду, за которую так боролась? – женщина устало откинулась на спинку кресла и посмотрела пристально на дочь.

Девушка удивленно ойкнула и плюхнулась в кресло напротив. Она молчала, но всем видом показывала, что вся во внимании.

Женщина долго рассказывала историю из своей жизни. И часто прерывалась, чтобы выпить чай и успокоиться. На ее глазах блестели слезы. Девушка же просто плакала, не стесняясь своих эмоций. Разговор был очень долгим и эмоциональным. Было задано много вопросов и получено столько же ответов. Женщины говорили тихо. Но мужчина, что сидел за ширмой, внимательно слушал их, при этом поза его была очень напряженной. После того, как женщина опровергла предположения девушки по поводу фотографии, что та демонстрировала на телефоне, мужчина решительно встал, обошел ширму и предстал перед дамами, выдавая свое присутствие. Обе женщины впали в ступор. Молодая девушка сильнее заплакала, ввергая своей реакцией мать в шок. А мужчина заговорил.

- Теперь я хочу рассказать вам историю с другой стороны. Покаяться и повиниться перед вами, а также попросить помощи, потому что теперь в ваших руках жизнь человека, которого вы обсуждали. И только вам решать жить ему или умереть.

.

Дорогие читатели! Книга является вымыслом, все совпадения с чьими-то жизненными историями или событиями - случайность. Прототипов героев не было. Время, описанное в романе усредненное, примерно первая половина 21 века.

Приглашаю в четвертую книгу цикла, "Ты моё наваждение" - https://litnet.com/shrt/nogc

Глава 1

Макс

История моего рождения печальная. Но не до конца. Жизнь моя не была сильно грустной. Моя мама оказалась легкодоступной женщиной. Нет, не подумайте, я не сын проститутки. Просто в силу своих психоэмоциональных особенностей, она была доверчива и влюбчива. А любила моя мама сильно и беззаветно. Полностью отдаваясь и доверяясь тому мужчине, кто овладел ее сердцем. Много лет назад, ей посчастливилось (а может и не очень) встретить Рокотова старшего. Это был властный, умный, хитрый, и невероятно харизматичный мужчина. Он был старше ее, и как водится – женат. Моя мама не удосужилась поинтересоваться его семейным положением, а кинулась в омут с головой. Их любовь была короткой, но бурной. Просто моя мама, красивая, молодая девушка, смотрящая на него с щенячьей преданностью, разнообразила его досуг. Все поменялось, когда его жена узнала об интрижке. Рокотов ушел, а моя мама осталась одна. Хотя нет, не правильно. Не одна. Под сердцем у нее была не только боль от рухнувших надежд, но и я.

Но жизнь не была к ней уж совсем безжалостной. Беременность не только не стала для нее приговором, а наоборот, спасла ее от смерти и, в общем-то, помогла найти свое личное счастье. Когда она, с небольшим животом наперевес хотела скинуться с одного из многочисленных питерских мостов, ее заметил мой отчим. Привлекла его не красота моей матери, как других мужчин до него, а как раз ее живот. На тот момент он стал вдовцом с сыном подростком. Тяжело переживал утрату, не справлялся с сыном. И не мог позволить, чтобы беременная женщина лишила себя жизни. И естественно, не только себя. Он взял ее под свою опеку. А дальше, просто случайность, его сын разбился на мотоцикле, участвуя в уличных гонках. А я должен был появиться на свет. Он женился на матери, дал мне свою фамилию и отчество. Так я стал Ивановым. А мать обрела твердую почву под ногами. То, что я неродной сын никогда не скрывалось. Вообще отчим был мужчиной строгим, не щедрым на эмоции и, можно сказать, расчетливым. Он растил меня как компаньона. В отличие от родного сына, которого он потерял, все, что я имел, вплоть до дорогой одежды, я должен был заслужить, заработать или получить путем обмена на что-то для себя дорогое. Учился поэтому я лучше всех, спорт только с достижениями, с шестнадцати лет я работал с ним в фирме. В восемнадцать лет, моя мать открыла тайну – кто мой настоящий отец. Но слезно просила не лезть в их семью. Просто знать, чья кровь течет в моих венах, но жить своей, в общем-то, не плохой жизнью. Очень жаль, что я ее не послушался.

Всю жизнь мне не хватало тепла, любви и ласки. Отчим был не щедр на эту роскошь, видимо боялся избаловать меня, как родного сына, а мать не смела перечить ему и всячески ублажала его. Я даже думаю теперь, что она по-настоящему полюбила его и всячески пыталась доказать это. Она была занята тем, чтобы выглядеть подобающе статусу своего супруга, следила за ним и ублажала его. А мне катастрофически хотелось, чтобы кто-то любил меня. До восемнадцати лет, в своих детских мечтах, я фантазировал, что я найду своего отца, и вот как раз-таки он будет любить меня так как мне не бы хотелось. Я размышлял о том, что у него могут быть дети и тогда у меня будут братья или сестры. В моих фантазиях они удивлялись и гордились мной и моими достижениями. Но в восемнадцать лет все мои мечты развеялись. С Рокотовым я был знаком. Станислав Германович был не просто сухим, он был жестоким человеком, безапелляционным. И лезть к нему с криками: «Папа», было бессмысленно.

Жизнь казалась мне безрадостной. Я много учился, работал. Все общение в моей жизни сводилось к деловому. Отчим пытался ввести меня в бизнес круги, но не как безмозглого мажора, а на равных. Чтобы я был его приемником и опорой. Наши поездки имели исключительно деловой характер, обсуждали мы только рабочие моменты. А ласковым и шутливым он был только с моей матерью. Слушая о ее дне, и нежно обнимая, он преображался. Но я всегда был не удел в такие моменты. Так копилась моя недолюбленность. И росло недовольство судьбой и родителями. Мне хотелось отличиться. Хотелось доказать, что я стою больше, чем функция наследования. И вообще имею право на жизнь и фамилию, пусть даже обо мне и не знали никогда. Я решил, что, во что бы то ни стало, в один из дней стану Рокотовым Максимом Станиславовичем. И возглавлю его империю наравне с его старшим сыном.

На одном из вечеров, посвящённом какой-то крупной сделке, была чета Рокотовых в полном составе. Его сын Игорь, мой брат, был старше меня на десять лет. Но по повадкам и поведению, казалось, что мы с ним ровесники, а то и вовсе я старше. Мать тогда не смогла пойти с нами. И я был только с отчимом. Его бизнес был в разы меньше бизнеса Рокотова. И они никогда не пересекались. Но в этот день судьба свела нас. Так я познакомился вживую со своим биологическим отцом и братом. После этого вечера мы с Игорем стали дружить. Можно сказать, стали лучшими друзьями. Я многое узнавал у него об отце, о нем самом. Он относился ко мне покровительственно. Но на самом деле я больше заботился о нем, чем он обо мне. Так как на тот момент мой брат был крайне разбитным и несерьезным человеком. Если не сказать большего. Отец был им всячески недоволен. Но не мог перечить своей жене, матери Игоря.

Мы чудесно проводили вместе время. Гуляли, веселились. Деньги выделял Игорь на все наши загулы. А своему отчиму я объяснял это налаживанием новых и очень перспективных связей. Мать смотрела на это очень неодобрительно. И каждый раз, как выдавалась возможность, пока муж не слышит, просила не лезть в семью к отцу. Но на тот момент ее слова уже не имели никакого действия на меня. Потому что частью семьи своей матери я уже себя не считал. Мне было очень комфортно с Игорем. Я был рад, что у меня есть такой брат. Глубокое чувство любви разрасталось внутри меня. А желание насолить отцу и завладеть частью бизнеса уходило на второй план. Игорь делился своими планами и переживаниями. Я делал то же самое. Очень много узнав о своем биологическом отце, понял, что может и не плохо, что мать стала женой отчима. Его воспитание и его забота дали мне намного больше, чем родной отец дал моему брату. К тому же, если с отчимом я мог о чем-то поспорить и как-то доказать свою правоту и сделать по-своему в том или ином случае. То Рокотов старший был просто несгибаемой личностью. И жить в его тени и под его давлением, понимал я, то еще испытание.

Глава 2

Ближнее Подмосковье

У большого зеркала от потолка до пола стояла хрупкая, обнажённая женщина. Она вытирала свои мокрые светлые волосы полотенцем и смотрела куда-то в сторону. Взгляд был направлен в одну точку, только по выражению ее лица было понятно, что интерес ее направлен не в угол комнаты, куда она смотрела в данный момент, а куда-то внутрь себя. Когда волосы были подсушены, она откинула полотенце в сторону кровати, но оно упало рядом с ней, не долетев немного до места своего назначения. Женщина развернулась и направилась к непослушной ткани. Она нагнулась за ней, расставив ноги, и почти дотянувшись до предмета, за которым наклонялась, и в этот самый момент она перевела свой взгляд на зеркало. В нем отражалось стройное, красивое тело, стоящее в весьма откровенной, если не сказать больше, позе. Женщина стала медленно подниматься, неотрывно глядя в зеркальную поверхность. В одной руке она держала полотенце, а другой она легко провела по своей ягодице. Непроизвольно вырвался то ли вздох, то ли стон. Положив полотенце, она вернулась к зеркалу.

В стеклянной глади отражалось все еще роскошное тело, которому позавидовала бы не одна молоденькая девочка. Мокрые светлые волосы пшеничным каскадом спадали с плеч, и кое-где заканчивались слипшимися кончиками, с которых на тело стекали редкие капли воды. Узкие нежные плечи не были слишком покатыми, но и не выпирали бугорками, создавая ощущение податливости и мягкости образа. Небольшая, но довольно приличная грудь третьего размера, не была сверх упругой, но достаточно хорошо держала форму, придавая естественность. Плоский живот, чуть выделяющаяся со спины попа, стройные ноги, тонкие, нежные руки – все это говорило о том, что перед зеркалом стоит девушка лет тридцати. Но уставшие, поникшие, задумчивые глаза говорили о том, что перед нами женщина с опытом.

Нина жадно всматривалась в свое тело, она прошлась рукой по животу, груди, бедру, огладила шею… Она жадно смотрела на себя, в глазах блестели слезы. Закрыв лицо руками, она тяжело задышала.

- Боже, как тяжело, неужели не забыто? – задала вопрос в пустоту и ожидаемо не дождалась ответа.

Смахнув одинокую слезу, что только появилась на прекрасном лице и собиралась по нему прокатиться, женщина отодвинула зеркало в сторону. Перед ней предстал шкаф. Большое количество ящиков и полочек было занято бельем, вещами и всевозможными мелочами, которые так необходимы женщине. Осмотревшись, она выдвинула один из ящиков, там хранились стопочки с нижним бельем. Все комплекты были кружевные, разного цвета и фасона. Но сразу бросался в глаза тот факт, что среди многообразия хранящегося там ассортимента, не было ни одного спортивного комплекта или простого хлопкового белья. Немного подумав, женщина достала красивое черное кружево. И не спеша надела его. В роскоши черных вензелей и тонкого безумия, тело женщины приобрело неимоверно сексуальный вид. Еще раз себя оценив, Нина нервно рассмеялась.

- Я до сих пор доказываю, что и без тебя могу носить красивое и сексуальное белье. Твои запреты не работают, да только не забылись, — почти срываясь в истерику, проговорила женщина, захлебываясь то ли смехом, то ли плачем.

Вообще от прежней Нины Николаевны почти не осталось и следа. Вот уже две недели, для всех привычно строгая, холодная и сдержанная женщина выглядела иначе. Она была грустна, растеряна и мечтательна. Даже на ежедневной пробежке, часто останавливалась и смотрела куда-то вдаль. Создавая пробки среди утренних бегунов. Их состав был неизменен, сценарий давно изучен, все роли распределены. Никто не обижал хрупкую бегунью, но и не подходил, чтобы познакомиться. Все давно было выяснено, и никто не пытался что-то изменить. Но вот уже две недели у всех людей в окружении женщины возникал один и тот же вопрос: «Что с ней происходит?». Но ввиду того, что Нина Николаевна зарекомендовала себя как человек нелюдимый и строгий, никто не рисковал подходить к ней и уточнять.

Метаморфозы произошли после очередного приезда дочери Нины – Алисы. Она последнее время была нечастым гостем. После окончания института, девушка усиленно работала. Строила карьеру, и времени на поездки в Подмосковье к матери просто не было. А в последнее время и разговоры по телефону так же были нечастыми. В эти моменты голос у дочери был удивительно потухшим и безжизненным, от чего мать расстраивалась и просила поберечься, но не была услышана ни разу. Алиса приехала без предупреждения и с самого порога потребовала от матери рассказать о своем отце, она умоляла и приказывала. Нина растерялась. Еще ни разу в жизни она не была так настойчива. Конечно, она, как и все остальные дети спрашивала о своем отце. Но ответы матери ее вполне устраивали и не вызывали такой реакции. А после того, как она поступила в институт, девушка вообще больше не заикалась об этом. Вопрос об отце последний раз поднимался лет десять назад и после обсуждения его в обтекаемой форме был закрыт. Поэтому подобный всплеск интереса и ультимативная форма взволновали Нину, и женщина растерялась не найдя, что ответить. Алиса в спешке покинула дом матери. Но после ее прихода появились воспоминания, которые казались забытыми и далекими. Но по мере их появления в голове Нины, каждый эпизод оказался живым, болезненным и до умопомрачения трепетным. Память разворачивала перед хозяйкой ее жизнь, прошибая разрядами электричества, поднимая забытые чувства и переживания на поверхность. Возрождая вопросы, на которые никто не мог ответить. Заставляя сердце опять трепыхаться в груди, болеть и желать большего. Годы ушли на то, чтобы усмирить его, забыть о том, что было. Заставить свое тело не изнывать без рук любимого и не ждать подобных отношений, не искать таких сумасшедших чувств, а жить дальше. Реально смотря на вещи и свою жизнь.

Глава 3

Москва

Машина плавно приближалась к ухоженному парку, который виднелся за забором. Проехав мимо шлагбаума, который был поднят охранником, после уточнения данных, автомобиль устремился дальше, к зданию клиники. Оставив машину на парковке, Нина медленно, почти плетясь, зашагала в сторону крыльца, где стоял нетерпеливо прохаживающийся мужчина.

- Боже, неужели не перегорело? — шепотом, подрагивающим голосом произнесла женщина.

- Ты приехала, — почти с истерикой, подбегая к ней и беря ее за руку, заговорил мужчина.

- Здравствуй, Петя! – не своим голосом прохрипела она, и поцеловала подошедшего мужчину в щеку.

- Нина, ты в порядке? – серьезно и сочувствующе проговорил он.

- Не знаю, — честно выпалила пациентка.

- Нин, двадцать пять лет! – вздыхая и запрокидывая голову, зло прошипел мужчина.

- Петь, как один день! Я сама от себя не ожидала, может это гормоны? – с надеждой проговорила она и отвернулась, вглядываясь в корпус здания.

- Давай я тебя в другом месте приму? – активно направляя женщину к ее машине, затараторил мужчина.

Нина звонко засмеялась, упираясь, не давая оттащить ее обратно.

- Петечка, милый мой, — проводя по волосам с проседью, замурлыкала она, — ты не психолог, чтобы на лавочке в парке принимать, ты гинеколог, где ты кресло возьмешь? Я двадцать пять лет бегала, пора взрослеть и принять неизбежный факт, я однолюб или просто дура, — грустно закончила женщина, как будто это не она сейчас пронзала парковую зону своим звенящим смехом.

- Нина-а-а-а, - протянул врач.

- Петь, прости! Я, правда, не хочу тебя ранить! Ты не жалеешь, что вернулся сюда? – решила сменить тему Нина и немного снизить градус напряжения.

- А что тут жалеть? Нин, у меня Колька скоро школу заканчивает, мне деньги нужны! За двадцать пять лет скандал утих, и отказываться от такого места – верх идиотизма. Тем более в моих обстоятельствах.

- Почему ты говоришь о сыне так, будто он совершенно неразумный? – удивилась женщина.

- Потому что это наш «заяц» была в школе умницей, красавицей, трудолюбивой девочкой, да и осталась такой, а мой сын…. Он другой, Нин. Он разбитной, транжира и балагур, — мужчина смущенно замолчал.

- Весь в отца в молодости! – расхохоталась пациентка.

- У меня в пятнадцать лет была цель в жизни и план. А у него… - мужчина был перебит женщиной.

- А у него есть намного больше, чем у тебя в его годы, поэтому ему пока ни цель не нужна, ни планы на жизнь, — высказала свое мнение она.

- Нин, но ты Алиску тоже не ограничивала во всем, но вон смотри, какая выросла.

- Петь, я ее мотивировала и поощряла, а ты просто откупаешься, да и не всегда я могла позволить себе то, что сейчас, так что и моя дочь знает, что такое слово «нет» и взять неоткуда, как я не старалась, а все равно, получилось, как получилось, так что не сравнивай.

- Может быть! В общем, мне от сюда уходить теперь нет резона. Но если ты не хочешь заходить в это здание, то я что-нибудь придумаю, — нервно затараторил мужчина.

- Я не хочу, мне больно, но я пойду, — прошептала Нина и смело, решительно направилась в сторону крыльца.

Мужчина шел за ней. Его взгляд был блуждающим. Было видно, что он очень волнуется. Но больше он не сказал ни слова. В здании клиники, он кивал встречным сотрудникам, направляя впереди идущую женщину к нужному кабинету.

- Петь, ты серьезно? Даже кабинет тот же? – с ужасом в глазах прохрипела дама.

- Нин, давай, иди домой, я что-нибудь придумаю.

- Не надо, — резко отрезала она и, решительно открыв кабинет, шагнула в него.

Кабинет был светлым, стильным, сразу было понятно, что он новый и технологичный. Нина шумно выдохнула и стала продвигаться к креслу, непроизвольно заглянув за ширму.

- Нин, почему ты его любишь? – с горечью и болью проговорил врач.

Женщина только пожала плечами и отвернулась. Воцарилось гробовое молчание. Никто не знал, что сказать. Да, и надо ли? Нина стала медленно снимать с себя верх, плавно оголила грудь. И предстала перед мужчиной. Он сглотнул комок в горле и медленно стал приближаться к ней.

- Можно я без перчаток? – хрипло спросил он.

- Конечно, - спокойно ответила пациентка, - у тебя нет привычной очереди, - решила подтвердить свои догадки Нина.

- Я сегодня во вторую смену, это тебя я решил принять пораньше, - так же сипло продолжал мужчина, попутно пальпируя грудь женщины.

Он очень тщательно проминал и оглаживал упругие полушария. К концу осмотра горошинки сосков были максимально твердыми и заметно выпирали.

- Нин, ты так и не нашла никого? – не глядя женщине в глаза, спросил Петр.

- А зачем? – устало произнесла она.

- Для секса, я тебе как врач говорю, тебе надо…- мужчина собирался еще что-то сказать, но не успел, его рта коснулась тонкая женская ладошка. Очертила контур губ и соскользнула обратно.

Глава 4

Передвигаться в Москве на личном автотранспорте Нина не любила. Постоянные пробки, заторы, проблемы с парковкой – все это выводило из себя водителя с небольшим стажем вождения. Сделав музыку громче, она старалась абстрагироваться от заторов, переживаний из-за всплывших из глубины души переживаний и томлений. Она просто подпевала и постукивала по рулю. И тут в ее голове стала всплывать история знакомства с Петром. И она невольно улыбнулась.

Он был врачом от Бога, да и сейчас остается им. Будучи молодым и перспективным попал в частную клинику, где Нина видела его первый раз и оставила от встречи с ней неизгладимые воспоминания. Но профессиональными качествами личность Петра не ограничивалась. И эти как раз качества и помешали ему удержаться на престижной работе. Какая-то молоденькая дочка состоятельного отца, влюбилась в харизматичного, общительного и симпатичного врача. Она всячески старалась понравиться, и видимо перегнула палку в своих коварных планах. Получился просто скандал, в результате которого парень лишился работы и позднее перспектив устроится на подобное место в Москве. Так Петр оказался в дальнем Подмосковье. И в один из дней к нему на прием, уже с приличным сроком беременности пришла вставать на учет Нина. Парень вспомнил эксцентричную особу, и обстоятельства их первого знакомства и сильно напрягся. Но потом, по мере их регулярного общения проникся к девушке и всячески ей помогал. Так они дружили почти пять лет. Он помогал Нине с мужскими делами, и очень много возился с Алисой. Петр стал для девочки крестным отцом. Заботился о ней и оберегал. В один из дней, он признался Нине в чувствах. И попросил дать ему шанс.

Перед глазами, как наяву, проплыли картинки ушедших дней. Молодая Нина, маленькая дочь, красивый и успешный в районе врач. Женщина вспомнила те смешанные чувства, что она испытала. Это и страх, и жажда забыть бесконечные вопросы, что мучили ее каждую ночь, и конечно стремление начать новую жизнь. Разве она понимала тогда, что только измучает себя и парня? Тогда Петр ей был необходим. Она хотела сбежать в отношения с ним от самой себя. И считала это самым верным шагом. Но опыт подсказал, что от себя не убежишь. И в один из дней, когда она пришла в клинику, она увидела в его кабинете молодую девушку, что смотрела на него с обожанием и восторгом. В ее глазах было столько, сколько Нина дать Петру не могла. И ей стало очень стыдно перед ним. Она готовила речь несколько дней, но так и не смогла внятно сказать мужчине, почему через пять лет совместного проживания она решила расстаться. Каждый новый день отзывался болью и тоской, она становилась тише, бледнее. Петр сделал сам шаг – он предложил ей выйти за него замуж. И тут Нина уже не смогла молчать. Высказала все что чувствовала. Она старалась донести максимально точно свою точку зрения, но до сих пор не знает, получилось ли у нее. Мужчина ушел. И как она и предполагала, утешился в объятьях своей помощницы – молодой медсестры Лены. И вот уже пятнадцать лет он примерный семьянин, и любящий отец для их сына Николая. А Нина…. Просто перестала себе врать и мучить людей вокруг. Отдалась воспитанию дочери и работе.

Вот перед глазами стоит молодой красивый парень с огромным букетом цветов у крыльца родильного отделения. В тот день Лия была очень занята на работе и не могла встретить из роддома подругу. И Нина готовила себя к тому, что ее дочку никто не встретит, не найдется человека, кто бы встретил ее появление в этом огромном мире. И когда она встретилась глазами с Петром, то радости ее не было границ. Он взял девочку из рук матери, а ей вручил букет. Так они добрались до дома. Мужчина был первым человеком, кто взял Алису на руки, может быть, поэтому именно Петр и Лия стали крестными девочки.

А вот всплыла картина – первый год Алисы. Девочка скачет. Ей радостно. Она сегодня центр вселенной. Мама и Лия ублажают ее и радуют, чем только могут. И тут приходит крестный. В руках у него огромный плюшевый медведь. Глаза девочки расширяются, ротик замирает, произнося букву «О». И только тогда, когда медведь касается ее маленьких рук, она отмирает и начинает заливисто визжать и смеяться. А вместе с ней ликуют и трое взрослых.

Всплыла и в памяти первая поездка в травмпункт. Нина выходила на негнущихся ногах, она была просто не в себе. Хотя девочка уже не плакала, а напротив прыгала по лестнице. Петр тогда утешал больше мать, чем дочь. Та после того как ей вправили вывихнутую руку, совершенно забыла причину их появления в медицинском заведении. А Нина была настолько шокирована и расстроена, что мужчине пришлось напоить ее дома седативными препаратами. Это было первое посещение такого рода врачей, но не последнее и всегда мужчина был рядом, и поддерживал девочек.

А вот он учит Алису кататься на велосипеде. У девочки не получается, она психует. А мужчина спокоен и методичен. Он снова и снова рассказывает, как надо ехать. Держит велосипед за багажник и бежит за визжащим ребенком. Потом они долго успокаивают маму, которая не может смотреть, как Петя мажет дома коленки Алисе зеленкой.

Столько событий промелькнуло в голове женщины, пока она ехала до места назначения, мелких и значительных, грустных и веселых. Очень много было связано с этим мужчиной. Но связать свою жизнь с ним окончательно она так и не смогла. Нина была ему безмерно благодарна, просто за то, что он был и есть в ее судьбе. Она считала его другом. Но ему было этого катастрофически мало. И она это понимала. Но сделать с собой ничего не могла. Даже в постели, после секса ей хотелось рыдать. Она была всегда удовлетворена, Петр старался доставить ей максимальное удовольствие. Но она сравнивала его, сравнивала без конца, потом стыдилась своих мыслей и ненавидела себя за это. А еще она понимала, что она недодает, она обкрадывает мужчину в эмоциях. Она понимала, какая может быть в сексе, сколько может дать, но не дает. Все эти моменты давили на нее. Заставляли снова и снова чувствовать вину перед ним. Мужчина что-то чувствовал, но молчал. Он старался, как мог любить за двоих. Но разве это возможно? Врать себе Нина еще пыталась, но врать этому мужчине она не могла. Поэтому и ушла. Потому что любовь как к другу была слишком велика для нее, но слишком мала для него. И она больше не хотела его обкрадывать, обманывать и лишать семейного счастья. Она его отпустила. Она попросила его уйти. Потом она много пролила слез. Подумывала даже вернуть. Но каждый раз понимала, что это нечестно. Что это неправильно по отношению к нему. И оставляла все как есть. А вскоре он сам пришел. Поникший. Расстроенный. И сказал, что Лена ждет ребенка. Руки его дрожали. Он прятал взгляд, его растерянность и боль были осязаемы. А Нину что-то отпустило в этот момент. Она крепко обняла уже не своего мужчину и искренне пожелала ему счастья, и попросила о дружбе. Мужчина согласился, но боль в его глазах навсегда запомнилась ей.

Глава 5

Макс

После того случая в квартире Игоря жизнь потекла своим чередом. Я много работал со своим отчимом, а он с нашим отцом. Но при редких, теперь, встречах брат делился опасениями и страхами, что давление растет, и он не может противостоять желаниям отца. При малейшем неповиновении он начинает перекрывать кислород его фирме, которую он с таким трудом и любовью развивал в Москве. Игорь сначала стал чаще летать туда. Но это не понравилось Станиславу Германовичу и тот осел в Питере, переведя руководство в режим удаленного состояния.

В один из дней, Игорь позвонил мне совершенно расстроенный и поникший.

- Я должен сегодня выпить! – проговорил он сдавленным, уставшим голосом.

- Разгар рабочей недели! Ты что? Отец тебя убьет! – решил вразумить его я.

- Он уже убил! Макс, мне срочно надо выпить, приезжай в наш бар, - он отдал приказ по телефону и отключился.

Я тут же отправился к нему, наплетя что-то своему отчиму, для безопасности вызвав такси. Водитель оказался неопытным и повез по центральным улицам, благодаря чему мы встряли в пробку. Когда я явился к Игорю, то он был изрядно пьян.

- Ты долго, - проговорил вальяжно, откидываясь на спинку дивана брат.

- Пробки, - пояснил я, садясь рядом и подзывая официанта, - что празднуем? – поинтересовался у сидящего, старательно вглядываясь в лицо, пытаясь понять суть подобного собрания.

- Конец моей жизни! – выдал Игорь, хлопнул в ладоши и начал ими потирать, - Мою жизнь, мою гребаную жизнь, хотят пустить по пизде! – рассмеялся брат, но смех был больше пугающий, чем веселый.

- Пояснишь? – не понимал я.

- По Лейлиной! – не переставая смеяться, пояснил он, - отец настаивает на династическом браке, мать его, видите ли, Лейла идеальная партия, и мать его будущим внукам. Он долго ждал, ты понимаешь, он ждал, что Лейла влюбит меня в себя, но, видимо, я не способен на высокие чувства, поэтому теперь это приказ. Если я ослушаюсь, то он вычеркнет меня из своей жизни и бизнес среды. Ты понимаешь? Я лишусь всего, просто потому, что капризная пизда, дочь друга моего отца захотела, чтобы именно я ее трахал! Макс! Я в жопе. Отец требует, он не шутит. И торопит с внуками. Представляешь? Где я и где дети от Лейлы?

- Н-да, - это все, что я мог выдавить из себя.

- Но может это не так страшно? Лейла красивая молодая девушка. Она тебя любит и, может, поэтому ваш брак сохранится. Она из одной с тобой среды, обучена манерам и знает, как себя вести в обществе. Она вхожа во многие круги и собрания. Что тебе еще нужно? - пытался позже снизить градус драматизма я.

- Ты шутишь? Лейла воспитанная? Лейла манерная? Да ты видел, как она оттягивается в клубах со своими подругами? Деревенские попойки с оргиями на сеновале отдыхают. Как она невинность сохранила до меня – вопрос. И была ли невинность?

- Игорь, мне кажется это не та драма, что не может иметь счастливого конца. Никто не умер, твой бизнес еще на плаву. Он твой родной отец. Попробуй с ним договориться.

В тот вечер мы упились знатно. Наутро выходить на работу было просто невозможно. И Игорь не вышел, а мне пришлось, потому что такого пренебрежения к труду мой отчим мне бы не простил. Сидя в офисном кресле с чугунком вместо головы, я вспоминал разговор с другом. И спросите было ли мне его жалко? Нет. Я не понимал причины драмы. Он был свободен. Богат. Здоров. Ему в жены пророчили молодую, безумно красивую девушку из отличной семьи с гарантиями развития бизнеса. От чего он страдал, мне было непонятно. Вот я в тот день действительно страдал и мучился. А отчим, видимо стараясь преподать урок, чтобы не было повадно, еще больше старался меня нагрузить и сделать и без того сложный день просто невыносимым.

Дни неслись. Игорь опять стал летать в Москву. Мы общались редко. Но как-то опять встретились в ночном клубе. Это была еще одна точка не возврата, по которым чертился путь мести и предательства. А еще моей бесконечной боли и вины, но я тогда об этом не знал. Мы, как всегда, отдыхали: элитный ночной клуб, алкоголь, девочки. Игорь опять начал ныть про свою женитьбу. Разговор клеился плохо, и тут он выдал фразу, которая сработала как триггер.

- Видать, она вертелась попроворнее, чем эта соска на шесте, - усмехнулся Игорь, указывая на работницу клуба, что уже почти голышом зажигала на пилоне, и все эти слова были о моей матери.

- Эй, - пришлось стукнуть Игоря по ноге, - ты о матери моей говоришь, думай, что несешь! – но слова были брошены. В голове закипали эмоции и планы мести.

Жизнь набирала обороты. Игорь стремительно менялся. В нем появлялись несвойственные ему черты, он становился другим и почти не делился своим внутренним миром со мной. Как- то раз, я поехал в Москву по делам фирмы отчима и увидел знакомую мужскую фигуру у здания вокзала, сначала не поверил своим глазам. Я был и рад, потому что как не крути, скучал по нему, но и зол, что он бросил меня, перестал уделять время и делиться своими планами и переживаниями. Ревность, злость, тоска, обида встрепенулись в груди. Если бы Игорь повел себя тогда иначе. То, наверное, всего того, что последовало позже в наших судьбах, можно было бы избежать. Но он повел себя так, как повел – сухо, сдержанно и отстранено. Я проследил за его взглядом и увидел девушку. На вид она казалась совсем юной. Но строгий костюм придавал ей какую-то напускную строгость и этот диссонанс сильно веселил. Ощущение было, что это школьница, собралась на первое свое собеседование. А вот Игорь смотрел на нее, далеко, не так как смотрят на дочерей или племянниц. В его глазах было вожделение, страсть, восторг, жажда обладания и повеления. Осознание того, что лучший друг, брат, хоть он и не знал этого, променял общение со мной на очередную женщину, интрижку, еще больше активизировало разрушительные процессы в моей душе. И тогда у меня стал созревать план мести и завоевания права быть с ним на ровне, по праву входить в его жизнь, быть ее частью, неотъемлемым элементом семьи. Чтобы ни он, ни отец больше не могли отмахнуться от меня. Так наступало начало конца.