Не от мира сего

На Радуницу Маша решила сходить в церковь, помянуть родителей. Она торопилась, так как ей надо было забирать дочку из танцевальной студии. Выйдя из своего белоснежного «мерседеса», она включила сигнализацию и, на ходу накидывая на голову платок, вошла в приоткрытые двери храма.

Женщина в церковной лавке засуетилась, собирая в коробочке мелочь на сдачу с крупной купюры, однако Маша жестом остановила ее:

- Не надо. Это на храм.

- Помогай Бог! – строгое лицо пожилой женщины осветила растроганная и восхищенная улыбка. – Деточек тебе, красавица, и мужа любящего!

- У меня есть и муж, и ребенок.

- Неужели? Такая молоденькая! Красивая и добрая… Бог тебя любит.

Женщина перекрестила Машу.

Служба уже закончилась. В храме – пустынно, дрожащие огоньки малочисленных свечей не в силах развеять таинственный полумрак. Маша поставила свечки за упокой родителей, постояла, задумавшись. Торжественная тишина помогала сосредоточиться.

Помолившись, она направилась к иконе Божьей матери - поставить свечи за здравие мужа и дочери. Чтобы подойти к иконе, ей пришлось пройти мимо женщины, стоящей рядом с инвалидной коляской, в которой сидел ребенок лет восьми. Маша с жалостью на него посмотрела, а женщина вдруг тихо сказала:

- Маша? Ты не узнаешь меня?

Маша вздрогнула и внимательно посмотрела на нее. Ну конечно, она узнала бы ее из тысячи – это же Лиля! Ее подруга из детского дома! Ее льняные волосы, родинка на щеке…

- Лиля!

- Да.

Бывшие подруги обнялись. Маша с болью увидела, что Лиля одета бедно и неряшливо, на лице отпечаталось выражение забитости и робости.

- Да как ты узнала меня? Столько лет…

- Как же тебя не узнать? Такая красавица, с такой-то косой, только одна.

- А это?

- Это мой сын.

- Как же так… Как?! – Маша в волнении стала теребить косу. - Слушай, мне так не хочется расставаться! Так хотелось бы поговорить с тобой! Ведь столько лет…

- Да! И такая случайная встреча!

- Случайностей не бывает, - назидательно заметила Маша.

- Так пойдем ко мне, я живу совсем рядом.

Машину Маша оставила припаркованной у церкви, так как Лиля действительно жила совсем рядом, в бараке, бывшем общежитии. Они с сыном занимали маленькую комнатку. Кухня была общая на несколько семей. Из мебели – кровать, на которой, видно, мать с сыном спали вместе. Да стол со стулом. Одежда висела на гвоздях за шторкой.

- Боже мой, - всплеснула руками Маша. – Да как же вы так живете?

- Да так и живем…Извини, угостить-то тебя нечем.

- Погоди-ка… - Маша позвонила мужу и необычным для нее решительным тоном заявила, чтобы он сегодня забрал дочку с занятий. Она задержится. Объяснения потом. Затем они с Лилей отправились в ближайший продуктовый магазин, где Маша закупила всякой всячины на кругленькую сумму. Лиля смотрела на нее с удивлением и благоговением, казалось, она готова руки ей целовать.

…Маша до шести лет жила в детском доме. У нее не было ничего, кроме страсти мечтать. И она мечтала. О чем, догадаться несложно – о чем мечтает всякий сирота? Конечно, о том, что в один прекрасный день найдутся родители и заберут из детского дома в другую – сказочную - жизнь, в которой есть свой дом, свои игрушки, свои мама и папа. Есть что-то свое! В детском доме ничего своего не было.

У Маши была подружка Лиля. Их кроватки стояли рядом. И перед сном девочки, взявшись за руки и наклонившись друг к другу, шептались – рассказывали страшные истории про белую простыню, подлетающую к ничего не подозревающему городу, про рыжие шторы и черные перчатки на белых клавишах, по ночам играющие на рояле... А еще шептались о том, что, возможно, когда-нибудь, за ними приедут родители.

И Маше повезло. В один действительно прекрасный день ей объявили:

- Машенька, за тобой пришли твои мама и папа. Они заберут тебя домой.

Через несколько минут Маша вышла из здания детского дома, чтобы уже никогда сюда не возвращаться.

Квартирка, где жили родители, оказалась малогабаритная: спальня и детская. В детской на пушистом коврике родители организовали для дочки настоящий кукольный уголок – с игрушечной мебелью, пупсиками и прочей девчачьей радостью. Маша прижимала к себе то одну куклу, то другую, не веря, что никто не придет и ничего не отберет. А родители тем временем сообразили чай с каким-то вкусным печеньем… Первое в жизни чаепитие с папой и мамой! Это был самый счастливый день в ее маленькой, бедной на радости и впечатления, жизни…

Родители Маши были уже людьми не молодыми, да и здоровьем похвастать не могли. Мама быстро вышла на пенсию, за ней – отец. Супруги редко выползали из дома. Жили размеренной стариковской жизнью. Дочка стала единственной их радостью. Мать шила ей нехитрые наряды. Отец был доволен, что она вместе с ним смотрит футбол. Маша, в свою очередь, радовала родителей отличными отметками, росла неприхотливым, тихим, замкнутым ребенком. Казалось, кроме мамы и папы, - ничего ей не надо.

Один раз ее вывезли в деревню к бабушке. Ехали долго, сначала на поезде в плацкартном вагоне, затем на автобусе. Измучились. Но отец всю дорогу твердил, что хоть изредка навещать старенькую бабушку – их долг. И Маша терпеливо переносила неудобства пути – долг…

Бабушка жила в маленькой глухой деревушке, в старенькой покосившейся избенке, и сама она показалась Маше такой старенькой, что вот-вот, казалось, рассыплется в прах. Девочка с любопытством и робостью рассматривала горницу с печкой, вязанками душистых трав на стенах и потемневшими от древности иконами в «красном углу». Бабушка некоторое время внимательно ее рассматривала, затем ласково заговорила:

- Ну, здравствуй, внучка. Как тебе живется с папой и мамой?

- Очень хорошо живется! – горячо воскликнула Маша.

- А кого надо благодарить за то, что у тебя есть папа и мама? – строго спросила старушка. Девочка недоуменно на нее взглянула: