( Не) пара для вампира

Глава 1

– Ты обратила меня в вампира?!

Казалось, мой вопль мог перебудить весь район. Да что там район, он прокатился до самого Ло́ско-сити!

Приподнявшись на локте, я осмотрел ночной город чумным взглядом.

Когда очнулся, думал, что умер. Однако вскоре узнал очертания Дье́рского моста, изгибы Мены, далёкие огни центра Мано́полиса. Не веря своему счастью, решил, что пережил клиническую смерть. Умудрился заглянуть за грань и вернуться, поскольку то, что мне довелось испытать, не походило на обыкновенный обморок.

А спустя пару минут мир в прямом смысле обрушился на меня: разразился звуками, взорвался красками, ощущениями. Казалось, я слышу все звуки, улавливаю малейшую вибрацию. Глаза резало обилием света – и это посреди ночи! Луна так и вовсе стала слепящим прожектором, направленным в лицо.

На мгновение я растерялся, дезориентированный этим многообразием.

Голова кружилась, так что я не спешил встать на ноги. Зашипев от резкой боли, сорвал с шеи кулон Лары и бросил на мостовую. Серебро жгло кожу как раскалённый металл и кислота вместе взятые. Звякнув, миниатюрный меч исчез во тьме.

Последними начали возвращаться воспоминания. В памяти всплывали разрозненные фрагменты: полный безысходности крик вампирессы, перекошенное ненавистью лицо Ханта, острая боль, прошившая спину и грудь.

Этот паршивец убил меня!

При мысли о подлом ударе исподтишка меня окатило злостью, какой я не испытывал при жизни. Попытался сжать руки в кулаки, но сумел только левой, поскольку правая кисть подчинялась мало. Захотелось вскочить на ноги и искромсать тело охотника в фарш! Кстати, о нём…

Повернув голову, я обнаружил серый иссушенный труп вампира. Из его груди торчали три серебряных клинка: два преследователя и один белокурой подруги. В этом чувствовалось много ненависти. Искренней и страстной.

Кажется, Николь очень расстроилась. Мелочь, а греет душу.

Поморщившись, я продолжил восстанавливать события по крупицам. Постарался уцепиться за последнее, что помнил. Вкус собственной крови на губах – так я тогда думал.

Но что если…

Картинка сложилась меньше, чем за минуту. И вот негодующий крик разносится над мегаполисом, всполошив сонное вороньё в ближайших кустах. Задохнувшись от переполнявших эмоций, обернулся в поисках виновницы произошедшего.

– В противном случае ты бы умер, – заметила та, передёрнув тонкими плечиками.

Ровный голос показался отстранённым и чужим, а равнодушие заставило всколыхнуться нелепую детскую обиду. К счастью, её задавило отрицанием. Не может быть! Чёрт, только не со мной…

– Пожалуйста, не вставай, – попросила Николь, заметив вялые попытки пошевелиться. – Ты ещё слаб и не до конца владеешь своим телом.

Это я и так понял. Девушка сидела на земле и обшаривала труп охотника в поисках чего-то непонятного. Выдохнув, я откинулся на холодное покрытие моста и без единой мысли уставился на луну.

Завыть на неё не хотелось, уже кое-что. Или путаю понятия? В голове путались и понятия, и то немногое, что там осталось. Решив потренировать силу воли, попробовал собрать мысли в кучу.

Значит так, что мы имеем?

Я влюбился в вампирессу, которая убила человека и пару раз пыталась убить меня. И всё равно как идиот бросился её спасать, потому что не мог поступить иначе. Догадываюсь, что меня убил наёмник из другого мира. Воспользовавшись случаем, подруга избавилась и от него. Я умер и, кажется, тоже превращаюсь в вампира.

Вампиры-убийства-смерть. И я где-то в середине этой траурной круговерти. Блеск!

– Нашла, – с облегчением выдохнула Николь.

Что-то сверкнуло в её ладони, но мне было не до того.

– Как ты, Марк? – прохладные пальчики коснулись лица, провели по щеке. Бессмертная пересела ко мне, переложила голову к себе на колени.

Я испытал двоякое чувство: притяжение, смешанное с отторжением.

– Обескуражен, – признался, прислушиваясь к противоречивым ощущениям.

Одна часть меня требовала оттолкнуть девушку, вскочить на ноги и убраться подальше. Да, я спас её, очистив совесть, но не собирался забывать о том, что она натворила. Другая часть тянулась к ней всем существом, поддавалась мягким прикосновениям рук и готова была отдаться в чужую власть, оставив прошлое в отнятой жизни.

– Это пройдёт, – прошептала Николь, погладив по волосам, как ребёнка. – Хуже, что превращение не закончено. Нам нужно как можно скорее вернуться в Драка́рд.

– Нам?

– Прости, но у тебя нет выбора, Марк, – вампиресса смутилась. – Процесс завершится лишь на земле бессмертных. Если не пойдёшь со мной, ты умрёшь.

– Тебе нельзя возвращаться туда, – в качестве защитной реакции мозг пропустил слова «нет выбора» и «умрёшь».

Как оказалось, выбор-то у меня был. Вот только умирать очень сильно не хотелось.

Один раз я через это прошёл – мне не понравилось.

– Знаю, но я должна вернуться ради тебя, – голос Николь дрогнул, и глаза заблестели. – Случилось то, чего я боялась: ты пострадал из-за меня. И я… не могла позволить тебе уйти. Я растерялась, на ум приходило единственное решение. Время истекало, и я напоила тебя своей кровью.

Я сел на земле, взявшись за голову.

Так уж вышло, что я не из тех, кто мечтал о такой судьбе. Судьбе вампира, расплатой за злодеяния которого станет вечность. Исходя из соображений здравого смысла, надо было отказать подруге и умереть. Исходя из соображений здравого смысла…

Да к чёрту здравый смысл!

Кто сохранит рассудок, ощущая ледяное дыхание смерти на затылке?!

Не скрою, я испугался. Испугался, как никогда, поскольку предстояло выбрать смерть или жизнь, которая могла оказаться хуже смерти. Запрокинув голову, схватил губами воздух – сладкий, пьянящий. Каждый вдох стал на вес золота.

Николь попыталась коснуться ладони, но я отдёрнул руку. Я злился и не понимал, на кого больше: на неё или на себя.

– Избыток эмоций вызван превращением, – пояснила вампиресса, и мне захотелось придушить её. За понимающий тон, за такт и терпение, за заботу, которой я не хотел и, возможно, не заслуживал.

Глава 2

День прошёл, как в бреду. Вернее, в бреду он и прошёл.

Помню, как метался в постели, то дрожа от холода, то изнывая от жара. Перед глазами проносились самые яркие картины недавнего прошлого, перемежаясь с незнакомыми фрагментами – новыми лицами, местами, голосами.

Разобрать, что в пёстрой круговерти является реальным, а что – домыслами воспалённого воображения, не представлялось возможным.

А после обрывки воспоминаний сменились кошмарами.

Обычно я забываю их сразу после пробуждения, но один засел в голове: тот, в котором сильный незнакомец удерживал меня без движения, а другой постарше выламывал неправильно сросшееся запястье и вправлял нос. Я же выл загнанным зверем, вынужденный выносить нечеловеческую боль.

Приснится же такое.

К закату лихорадка и бред отступили, и я провалился в глубокий сон без образов и видений. Проснулся по ощущениям ближе к следующей ночи, с трудом разлепив глаза.

Я лежал в просторной комнате, освещённой тёплыми огоньками свечей и алым зевом камина. Удивившись, приподнялся на локтях. Должно быть, меня отнесли в гостевую спальню, обставленную со сдержанной роскошью.

Дорогое тёмное дерево контрастировало со светлой шёлковой тканью, которой были затянуты стены. Высокие арочные окна в пол походили на мечту фотографа, если только он не новообращённый вампир, которого может убить случайный луч солнца.

Видимо, из тех же соображений их занавесили плотными бордовыми портьерами, собранными золотым шнуром. Ироничная мысль заставила улыбнуться.

В комнату заглядывали далёкие чужие светила, наречённые мною Альфа и Омега до тех пор, пока не разберусь в местных названиях. Не зная, как отзовётся тело, осторожно сел в кровати, помедлив, поднялся на ноги.

Меня больше не мутило, мир перестал кружиться подобно обезумевшей карусели, но в конечностях ещё ощущалась лёгкая слабость.

Не успел я сделать и пары шагов по спальне, словно сошедшей со страниц книг старого мира, как дверь отворилась, впуская тоненького белокурого паренька.

Одет он был скромно, но со вкусом: строгие кремовые брюки и жилет им под стать, кипенно-белая рубашка с закатанными рукавами да шейный платок, повязанный на манер галстука и сбившийся набок, как если бы его хозяин очень торопился.

– Вы уже очнулись, милорд, – важный юнец стушевался под пристальным взглядом. Подозреваю, вид у меня не самый дружелюбный.

«Милорд?» – удивился я, а незнакомец продолжал:

– Тёмной ночи! – непринуждённый поклон, не лишённый грации. – Моё имя Э́лиот. Леди Сен Клэр приставила меня к вам, чтобы помочь освоиться в Дракарде.

Что он несёт? Леди Сен Клэр? Тёмной ночи?..

Ладно, Марк, включайся.

Видимо, такое у вампиров своеобразное приветствие. А леди Сен Клэр, наверное, та хара́ктерная рыжая вампиресска. Выходит, я её гость. Раз мне необходимо освоиться в Дракарде, значит, подноготная ей известна. Не уверен, к добру ли. Но если она в курсе…

– Где Николь? – выдохнул хрипло, осознав, до чего пересохло в горле.

Казалось, каждое слово царапает не хуже кошки. Они же заскреблись на душе.

– Маркиза Бертье́ отдыхает в своих покоях, – пояснил собеседник, не сводя с меня честных голубых глаз.

И снова на минуту я выпал в осадок: маркиза Бертье? Маркиза?..

Чувствую, мне ещё не раз придётся пожалеть о том, что я не интересовался историей. С другой стороны, если мир другой, то и история у него другая. Отчего же титулы и названия кажутся знакомыми и понятными?

Может, я, сам того не замечая, перестроился на чужой язык, как когда-то Николь?

– Я хочу видеть её, – попытался придать голосу твёрдости, но получилось вяло.

Решительный шаг в сторону, как если бы собеседник пытался меня удержать, отозвался сильным головокружением, вынуждая опереться о камин.

– Леди ждут вас к ужину, граф Маркус, – оторопев от нового титула, я не успел огрызнуться по поводу полного имени, которое никогда не считал своим. – Не хотите же вы показаться им в подобном виде?

Элиот окинул меня с головы до ног многозначительным взглядом.

Пришлось признать, выглядел я не лучшим образом: лохматый, помятый и злой, не говоря о том, когда в последний раз ходил в душ. Словно прочитав мысли, слуга жестом пригласил меня в смежное помещение, на которое я не обратил внимания.

За дубовой дверью оказалась уютная ванная, как и спальня, освещаемая светом свечей в бронзовых канделябрах. Окинул взглядом дорогую медную ванну на ножках, наполненную тёплой водой, тканевые полотенца и аккуратно сложенную чистую одежду.

Выходит, предприимчивый мальчонка уже наведывался в комнату, пока я был в отключке.

Элиот попытался помочь мне раздеться и вымыться, но дальше прикосновения к плечу дело не зашло: я отскочил от слуги готовый к нападению. Судя по вопросительному взгляду, закрепив за собой звание придурочного пришлого.

Невзирая на робкие возражения, выставил помощника за дверь и с удовольствием смыл с себя кровь и грязь вместе с неприятными воспоминаниями. Действовал на автомате, стараясь не задумываться, что со мной произошло и отчего я едва не откинулся во второй раз.

Умереть дважды за пару дней – это перебор!

Времени часами отмокать в горячей воде подобно настоящему аристократу у меня не нашлось, а потому, вытершись и зачесав влажные волосы назад, переоделся в предложенный наряд. Обратил внимание, что правая рука, наконец, начала слушаться.

Ожидал чего-то карикатурного, как в плохо поставленном историческом кино, но, к счастью, одежда оказалась простой и удобной: плотные чёрные брюки, накрахмаленная сорочка с широкими рукавами и расшитый золотой нитью жилет.

Застёгивать пуговицы рубашки под горло и завязывать тёмно-синий шейный платок не стал. Если я нарушаю этикет, Элиот скажет, а если маленькая вольность допустима, то нечего мучиться.

На миг я задержался у зеркала, глядя под ноги. Отчего-то посетил нелепый страх не найти своего отражения, хотя я помнил, что Николь в Касии с такой проблемой не сталкивалась. Или ещё хуже: увидеть чудовище, в какое я превратился не по своей воле.

Глава 3

На пороге малой гостиной леди Шарлотта оставила нас, поскольку её дожидался управляющий поместья, тоже, как ни странно, человек.

Как я понял, графиня долгое время отсутствовала в Полночной империи, приводя в порядок предприятия отца в другом государстве, и в свои загородные владения вернулась не так давно. Дела поместья требовали её вмешательства.

Элиот верной тенью следовал за мной.

На вид ему исполнилось около двадцати лет, но хозяйка, похоже, ему доверяла. В светловолосом пареньке и правда было нечто такое, что располагало к доверию: идеальное воспитание, спокойствие, собранность, зачаток интеллекта в глазах.

Выходило, что на ближайший месяц он станет моим навигатором в новом мире, так что к помощнику следовало присмотреться повнимательнее.

Я задержался у дверей, раздумывая, чем хочу заняться в свободное время. Прагматик хотел вернуться в спальню, а по пути поближе познакомиться с Элиотом, которого требовалось завербовать в союзники как можно скорее. Тем более, что без него я всё равно вовек не найду свою комнату.

Другую часть меня тянуло остаться с Николь, причем тянуло с такой неестественной силой, что пора бы напрячься. В отношении хорошенькой вампирессы мысли путались.

Я всё ещё злился на неё за смерть Камиллы и проблемы, которых Барнсу не избежать из-за нас. Злился и на себя за то, что сорвался и, сам того не ожидая, признался в любви женщине, которая раз за разом меня отвергала.

Невыносимой белокурой бестии, которая вмиг разрушила стены и сомнения тихим:

– Прогуляешься со мной? – после чего взяла меня под руку и прижалась всем телом, словно желала согреться.

Сглотнув, я понял, что нахожусь в её власти сильнее, чем в прошлой жизни. Что не смогу отказать ни в чем, глядя в доверчивые серо-голубые глаза.

– Конечно, – выдохнул хрипло, борясь с желанием прижать её к себе плотнее.

Николь улыбнулась и потянула меня к открытой галерее, с одной стороны прилегавшей к особняку, а с другой – украшенной открытыми арками, выходящими в сад.

Стояла тёплая ночь, на ясном ночном небе без единого облака царили Альдея и то второе светило, название которого я ещё не знал. С улицы доносился тонкий аромат роз, такой же, как от волос вампирессы. После обращения я чувствовал её острее.

– У нас не было времени поговорить, Марк, – тихо произнесла подруга, склонив голову мне на плечо, лишая остатков самообладания.

Что у меня с ней, любовь или ненависть? Хотел бы я знать.

– Между нами накопилось много недомолвок, но я больше не хочу хранить от тебя секреты, – вздохнула бессмертная.

– Я слушаю.

Ник остановилась у одной из живописных арок, в саду под ней и правда росли кусты алых роз. Я не знал, насколько велики владения графини Сен Клэр, но ухаживали за ними, похоже, с похвальной скрупулёзностью.

– Я понимаю, ты злишься из-за Лемейн, – помолчав, сказала вампиресса, заставив меня вздрогнуть при воспоминании о свёрнутой шее Камиллы, о её собственном лице, лишённом всего человеческого.

Сейчас передо мной стояла совсем другая женщина.

Та, которую, как я думал, я знал. Та, что оказалась обманом.

Я отстранился, но Николь схватила меня за плечи, будто боялась, что я уйду.

– Пожалуйста, выслушай меня, – попросила, гипнотизируя звуками нежного голоса. – Мне жаль, что я не справилась и поддалась власти своей второй сущности. После того, что она сотворила с Дженной и пыталась сотворить со мной, Камилла заслуживала наказания. Но не такого, не так…

Вампиресса посмотрела в глаза взглядом, полным раскаяния и боли, но я не мог дать ей того, что она искала. Зато наконец-то мог выслушать её версию событий.

– Наш разрыв дался мне с трудом, – я так удивился, что брови взметнулись. В конце концов, именно она стала инициатором болезненного разрыва.

– Лемейн не упускала случая разбередить эту рану: видеть тебя с ней оказалось больнее, чем я ожидала. Я терпела насмешки, сколько могла, разворачивалась и уходила, но Камилла не успокоилась: начала хватать за руки, прижимать к стене, и мой зверь воспринял её как угрозу.

Я нахмурился, но не перебивал, и приободренная девушка продолжила:

– Когда она отравила Дженну, когда во всём призналась, не испытывая ни капли раскаяния, я не выдержала. Я не могла выносить её рядом с людьми, которых полюбила. Я проявила слабость на мгновение, но этого хватило, чтобы…

Плечи бессмертной дрогнули, и она отвернулась.

Одной части меня захотелось прижать её к груди и забыть произошедшее, как страшный сон. Оставить Камиллу, её грехи и расплату за них в прошлой жизни. Другая часть помнила в красках, как вышедшая из себя вампиресса пыталась убить меня и не раз.

– Чтобы что, Николь? – вышло холоднее, чем я рассчитывал.

Подруга подняла на меня глаза, заблестевшие от слёз.

– Ты сама не своя после Сумрачного бала! Что ты творила, как обращалась с окружающими и со мной в том числе? Чудо, что пострадала только Камилла!

– Она не пострадала бы, если бы не ты, – прошептала новоиспеченная маркиза.

Я подумал, что ослышался. Но прежде, чем успел возмутиться, Николь насупилась.

– Ты не представляешь, каково это – иметь вторую часть себя, которую боишься и не всегда можешь контролировать. Но в скором времени узнаешь, – зловеще пообещала она и пояснила:

– Сильные эмоции, любовь, ревность, обида, ненависть питают истинную суть, лишают контроля. Я позволила себе забыться, испытать сильные чувства, и вот что из этого вышло.

– Какие чувства, Николь? – переспросил, еле сдерживая раздражение.

Да она что, издевается? Сама вычеркнула меня из своей жизни, а теперь Камилла, выходит, пострадала по моей вине!

– Мне казалось, ты ясно дала понять на Сумрачном балу, что любые чувства между нами – лишь плод воображения, который я хотел выдать за реальность.

– Всё не так…

– Связь с вампиром ведь не имеет ничего общего с любовью, – горько усмехнулся я, вспоминая слова, протравившие душу, как яд.

Глава 4

Дрожащий, как струна, голос Николь отрезвил меня.

Я оторвался от шеи девушки, безвольно повисшей на моих руках, и с наслаждением облизнул губы. Отпустил её, и Равия рухнула к моим ногам, как сломанная игрушка.

Выпрямившись, зацепил взглядом своё отражение: глаза опять светились потусторонним синим цветом, даже ярче, чем в прошлый раз. Меня это волновало мало, мысли и эмоции отошли на задний план, я ощущал ледяное спокойствие и свободу – чувства чертовски приятные.

И жажду. Хотелось ещё.

– Что ты натворил? – прошептала вампиресса, словно не верила в увиденное.

«Поздний ужин», – захотелось ответить мне, но я лишь усмехнулся и стёр кровь с лица тыльной стороной ладони. Маркиза закрыла двери и бросилась к служанке. Припала ухом к её груди и прислушалась.

– Жива, – выдохнула она облегченно и убрала волосы с лица девчонки, рождая во мне смутное раздражение.

Вампиресса подхватила Равию под руку и перетащила в стоящее у камина кресло. Голова прислуги откинулась назад, русые волосы рассыпались по спине. Укрыв её пледом, Николь обернулась, светлые глаза сверкнули.

– Что ты делаешь, Марк?! – прошипела маркиза, подскочив ко мне. Красивые полные губы замерли в паре сантиметров от лица. – Ты едва не убил её!

– И что? – лениво поинтересовался, скользнув взглядом по бессознательному телу в кресле. Похолодевшая служанка больше не представляла интереса.

– Что с тобой?.. – обеспокоенная вампиресса обняла ладонями моё лицо, заглянула в глаза, ища там что-то, чего во мне не было. Во мне вообще не было ничего лишнего, только сила, клокотавшая в венах, и холодная ясность ума.

Я попытался отстраниться, но Николь удержала меня.

– Ах вот оно что, – улыбнулась без толики веселья и покачала головой. – Познакомился со своей тёмной стороной? – горько усмехнулась девушка, наконец, отпустив меня, и отступила на шаг.

Я молчал, со снисхождением наблюдая за её смятением.

– Пьянящее ощущение, не правда ли? Эта сила и независимость, когда для тебя никто не имеет значения. В таком состоянии так легко свернуть сопернице шею или, скажем, выпить невинную девочку до дна, – уколола словом и взглядом. – Каково тебе быть зверем? Утратить человеческое я?

– Приятно, – прищурился и улыбнулся. Губы Николь дрогнули то ли от обиды, то ли от волнения. В душе что-то шевельнулось, но я задушил чувство на корню. – Приятно не растрачивать себя на пустые метания.

– Ты сейчас говоришь о совести? – нахмурилась вампиресса, но всё же шагнула ко мне, провела тонкими пальчиками по груди. – Нельзя долго оставаться в этом состоянии, Марк, иначе потеряешь себя. Твоя сущность теперь состоит из двух половин, и ты должен найти между ними баланс.

– А если я не прочь потерять себя? – произнёс с вызовом, глядя на маркизу сверху вниз. Светлые глаза сверкнули, руки сжали край рубашки. – Забыть и не чувствовать. Ни угрызений совести, ни разочарования, ни слабости.

– Совсем ничего не хочешь чувствовать?.. – прошептала Николь, почти касаясь моих губ, щекоча дыханием.

Снова что-то зашевелилось, уже не в груди. Вампиресса потянулась ко мне, гипнотизируя взглядом прозрачных голубых глаз. Ждала ответа, затаив дыхание, прижималась ко мне полной грудью, прильнула бедрами.

Не размениваясь на слова, я запустил ладонь в шелковистые волосы, прижал невыносимую аристократку к себе и впился в её губы, как недавно в шею служанки. И испытал куда большее наслаждение.

Чувства обострились, нахлынули волной, сбили с ног, но я не мог от них отказаться. Вампиресса отозвалась с запальчивой страстью, разжигая пламя похлеще жажды крови.

От ледяного самообладания зверя остались угольки.

Впрочем, он не сопротивлялся.

Я опустился на кровать и рывком притянул Николь к себе. Улыбающаяся вампиресса оседлала меня, ловко справившись с длинной юбкой платья. Холод атласа и жар её бёдер создавали дразнящий контраст.

В груди стало тесно, в брюках стало тесно, спальня сузилась до нас двоих. Забыв о пострадавшей служанке, о разногласиях, об условностях, мы в исступлении целовались.

– Марк, – прошептала бессмертная, переводя дыхание, – это неправильно.

Я смотрел в её замутнённые желанием глаза, и видел в них отражение собственных гаснущих глаз. Одно наваждение уходило, вытесненное другим.

– Ничего более правильного я в жизни не делал, – возразил, покрывая нежную шею чувственными поцелуями, от которых вампиресса таяла в моих руках, словно воск.

– Ты не владеешь собой… – ответила она срывающимся голосом.

В противовес словам одной рукой подруга обвила мою шею, а вторую запустила под рубашку и прошлась дразнящими поглаживаниями по спине.

Прижав эту невыносимую женщину к себе, пока не поверила в собственные слова и не сбежала, провел кончиком языка по соблазнительной вздымающейся груди. Николь выгнулась и приглушенно застонала.

– Очень хорошо, – потянулся дрожащими от страсти пальцами к шнуровке корсета.

Бессмертная, похоже, сама собой не владела, потому что тоже коснулась шнуровки, только на моих брюках. По телу прошлась жаркая волна возбуждения.

– Это будет ошибкой, – простонала любовница, подливая масла в огонь.

И кого неугомонная надеялась остановить – себя или меня? Ведь у неё со шнуровкой получалась гораздо ловчее, чем у меня. Чёртов корсет!

На миг мы замерли, тяжело дыша и глядя в глаза друг друга.

– Ошибкой будет этого не сделать, – прошептал ей в губы и опрокинул на кровать, подмяв под себя.

Видимо, аргументы закончились, поскольку Николь собрала юбку платья у пояса, обнажая точеные ноги, обхватила мои бедра коленями и призывно прогнулась в спине, лишая последних крупиц выдержки.

Корсет жалобно треснул, стоило приложить к нему часть силы, клокотавшей в жилах. Припав к округлой груди и сорвав с желанных губ очередной стон, я собирался, наконец, высвободиться из ненавистных брюк, когда двери в комнату распахнулись, явив взору крайне рассерженную леди Шарлотту.

Глава 5

На закате меня догнало откатом.

Если после пробуждения события минувшей ночи казались сном – где-то страшным, где-то сюрреалистичным, где-то дьявольски приятным, то по мере того, как память прояснялась, хотелось схватиться за голову.

Наворотить столько дел за одну ночь – надо умудриться!

Во-первых, я едва не убил ни в чем не повинную девушку, выполнявшую свою работу. Если бы не Николь, от неё осталась лишь иссушенная оболочка.

Во-вторых, познакомился с той частью себя, о существовании которой не подозревал. Мне всегда хватало внутренних противоречий, но это нечто за гранью. Я не испытывал ни малейшего раскаяния за то, что сделал с Равией, и чувство независимости пьянило.

Приход лекарей помню, как в тумане. Девочку унесли без единого вопроса, ничем не выдав своего отношения. Либо не понимали, что нападение произошло без ведома хозяйки особняка, либо ко всему привычны.

Судя по тому, как рассердилась леди Шарлотта, срывы на прислугу не поощрялись. Надо будет навестить Равию и извиниться. Если девушка выдержит вторую встречу.

Объясниться предстояло и с графиней.

Лицо горело при мысли, что она десять раз предупредила меня, а я всё равно сорвался в ту же ночь. С пугающей лёгкостью, какую сам не мог понять: вот меня колотило от холода и слабости, которым я противился из последних сил, а вот рубильник в мозгу переключило одним щелчком, и я уже вдыхаю аромат служанки.

Почему девушка не попыталась остановить меня, отстраниться, убежать, в конце концов? Не имеет права перечить господам, даже если дело коснётся её жизни? Или…

Пришлось напрячь каждую извилину, восстанавливая детали вчерашней ночи. Равия заподозрила неладное, дёрнулась и неожиданно перестала сопротивляться.

Мог ли я внушить ей покорность и послушание? Я вообще это умею?

Подозрение укрепилось, когда я вспомнил сбивчивый шёпот, полувздохи-полустоны, то, как смертная извивалась в моих объятиях. Очень хотелось верить, что она не страдала, пока не лишилась чувств. Так я чувствовал себя чуть меньшим мерзавцем.

Мысли об одной соблазнённой девушке неизбежно приводили к другой.

При воспоминаниях о гибкой фигурке вампирессы кровь ударяла в голову.

Моё личное проклятие, что обстоятельства вечно встревали между нами в самый неподходящий момент. Горящие глаза маркизы, тихий голос, дрожащий от возбуждения, плавные покачивания бёдер обещали рай на земле.

В общем, поднялся с кровати я рассеянным, злым и разбитым.

Некоторое время отмокал в тёплой воде, обдумывая последние события, не дававшие расслабиться. Всласть позаниматься самобичеванием мне не позволил Элиот, объявившийся на пороге ванной без приглашения.

Оказалось, меня уже ждали учителя.

На закономерный вопрос, как я объясню им, что не знаю элементарных вещей об устройстве Дракарда и его королевств, слуга пояснил, что леди Шарлотта лично внушила каждому из отобранных наставников не задаваться мыслями о причинах и не разглашать нюансы моего обучения под страхом смерти.

Какие продуманные!

Хоть какая-то польза от ментального вмешательства, пока оно приносило мне один лишь вред.

Первым стояло занятие по верховой езде. Как человек, вернее вампир, никогда не занимавшийся конным спортом, я вскоре выяснил, что дело мне предстояло нелегкое.

Выручали регулярные физические нагрузки, которыми в прежней жизни я занимался последние лет семь. Обращение в вампира имеющиеся навыки приумножило.

Загвоздка оказалась в другом: верралы – местный аналог коней, все как один мощные, вороные и красноглазые – по неясной причине меня боялись.

Поговорив с сопровождающими, понял, что с такой проблемой они раньше не сталкивались, скорее юные аристократы опасались норовистых и гордых животных, которые не всякого к себе подпускали.

Пришлось потратить большую часть отведенного времени на то, чтобы убедить выделенного графиней веррала подпустить меня к себе. Так как психотерапией коней мне тоже не доводилось заниматься, процесс продвигался медленно.

И когда вороной красавец всё-таки позволил оседлать себя, прогулка прошла напряженно для нас обоих. Очень мне не улыбалось слететь с высокого скакуна, а его нервировало, казалось, само моё присутствие.

Оставив озадаченных конюхов (верюхов?) разбираться с подопечным, я отправился на уроки по истории, географии и искусству Полночной империи. Последние по понятным причинам мне особенно понравились.

Я скучал без камеры и фотосессий, но ничего подобного в Дракарде ещё не существовало, ближайшим аналогом считалось ремесло портретиста.

Меня удивило, что, несмотря на близкое соприкосновение наших миров, вампиры не заимствовали достижения научно-технического прогресса, как слуг. Исключение составляла, разве что, медицина, хотя не уверен.

То ли высокородные ослепли от гордости и отказывались принять, что отстали от человеческих государств на столетия, то ли… чего-то боялись.

Я мало успел погрузиться в историю Дракарда, но складывалось впечатление, что в какой-то момент окно с мир смертных схлопнулось до крошечной лазейки. По неясным причинам главы вампирских родов приняли решение держаться особняком и, судя по всему, этому выбору много десятилетий, если не веков.

Могли ли бессмертные что-то знать о переделе мира или я впадаю в паранойю?

Решил, что теорию заговора выстрою в другой раз, мне и без того хватает головной боли, а вот творчество пошло бы мне на пользу.

Я не брал в руки карандаш со времен получения высшего образования, но за неимением иного, захотелось в свободное время поделать наброски. Окружение располагало, так что я попросил молчаливого Элиота раздобыть мне альбом.

Слуга кивнул, не проронив ни слова, не поднимая глаз.

Его поведение так разнилось со вчерашним живым и общительным парнишкой, что я придержал его за запястье на пути с одного урока на другой. Элиот побледнел и напрягся, и, не желая испытывать его нервы на прочность, я убрал руку.

Глава 6

Вздохнув, Николь встала из-за стола и потянулась, разминая застывшие мышцы и связки. Приходилось признать, что она перебрала всю полезную литературу в библиотеке Шарлотты, но так и не преуспела в своих поисках.

Странное дело, с момента перемещения в Дракард к ней возвращались знания о мире, его устройстве и сущности вампиров, стоило прикоснуться к книгам на родном языке, как же от неё могла укрыться такая важная деталь про обращение?

По понятным причинам Шарлотта не стала предлагать ей посещать занятия вместе с Марком, но маркиза навёрстывала упущенное в читальном зале.

Ответов на самый животрепещущий вопрос она, конечно же, не нашла, зато восстановила информацию о многом другом. Как ей казалось, о том, что знала с детства и что вырвали из неё вместе с похищенными воспоминаниями.

Попросив Нору вернуть оставшиеся книги на законное место, маркиза прошлась по покоям. Рассеянная после встречи с графом служанка собирала дрожащими руками рассыпанные по полу фолианты.

На всех женщин, что ли, он так влияет?

Николь тряхнула волосами, почувствовав болезненный укол ревности.

Несмотря на то, что она с завидным упорством избегала Марка всю неделю, её задевало, что он так поздно вспомнил о ней. Успел подружиться и с Шарлоттой, и с Равией, а о ней словно забыл!

Тем большей неожиданностью оказался его настойчивый вечерний визит.

Вампиресса злилась на себя, поскольку понимала, что поступила, как маленькая девочка: спряталась за спиной служанки. И всё-таки ничего не могла поделать с собой, несколько ночей заминки не вселили ясности в мысли, и девушку, как и прежде, раздирали противоречивые чувства и желания.

В одном Марк оставался прав: уклоняться от встреч с ним – не выход.

Распустив густые светлые локоны и прокрутившись у зеркала дольше положенного, Николь вздохнула и вышла в галерею. Руки дрожали от волнения, поэтому маркиза сплела пальцы на животе, выпрямила спину и подняла подбородок, настраиваясь на непростой разговор.

К её удивлению, ни в спальне, ни в малой гостиной Кросса не оказалось. Тренировки и занятия закончились, и, пребывая в лёгком замешательстве, Николь решила пройтись по галерее, подышать сладким летним воздухом и подумать.

Ей почти удалось упорядочить мысли, когда внимание привлекли знакомые голоса в саду. Припав к колонне, державшей одну из многочисленных арок, Николь сама очень захотела, чтобы её поддержали.

Как ни в чем не бывало Марк прогуливался в компании её дражайшей подружки, убеждавшей, что благовоспитанной леди не престало оставаться наедине с обращённым мужчиной. Не говоря уже о том, как выглядела рыжеволосая вампиресса!

Да когда Шарлотта застала их в спальне Кросса, Николь и то была более одета!

Ощутив, как зверь шевельнулся в груди, маркиза Бертье впилась пальчиками в каменное заграждение, закусила губу. С момента обращения Марка что-то изменилось. Если раньше её тёмная часть боялась и ненавидела мужчину, то теперь, увидев его животную суть, тянулась к ней, как сумасшедшая.

Николь потёрла виски холодными кончиками пальцев.

Как будто ей не хватало собственного сумасшедшего притяжения к мужчине, который не мог ей принадлежать и который… Держал в объятиях другую – полуобнажённую в призывном алом платье, с такой же призывной улыбкой на губах.

Вампирессе захотелось удушить подругу собственными руками.

Шарлотта всё считала игрой и едва ли понимала, какую боль причиняла Николь, увиваясь вокруг её любимого. Губы дрогнули, когда Кросс легко, как пушинку, поднял бесстыдницу на руки. Разумная часть вопила отвернуться, а лучше уйти и не видеть, чем закончится поздняя сцена в саду.

Но разве она нашла бы в себе силы?

Каждое плавное движение Шарлотты, прогиб в спине, рука на его шее бесили вампирессу до невозможности. Она рванулась прочь, чувствуя, как звереет, как сердце заходится от ревности и обиды. Ладно, Шарлотта, но Марк!..

Очень некстати в памяти всплыл образ чувственной и уверенной в себе Камиллы Лемейн. Несмотря на различия во внешности, их с графиней Сен Клэр многое роднило: обе крутились вокруг её мужчины, обе, в отличие от неё, могли позволить себе быть с ним, обеих искусительниц хотелось убить.

Вспомнилось и то, как Кросс убеждал её, что Камилла для него ничего не значит, а после целовал и защищал ненавистную брюнетку.

Оттолкнувшись от парапета, Николь бросилась в противоположную сторону.

Стоило догадаться, что со свободными нравами Манополиса для Марка нормально объясняться в любви одной, на руках носить другую, а целовать третью. Да и не объяснялся он с ней, в конце концов!

Брошенные в порыве гнева слова, что она для него что-то значила, не в счет.

Понимая, что от бесцельных метаний по покоям, ей станет только хуже, Николь решила взять себя в руки и остаться в галерее.

В сад после увиденного не тянуло, а неверный возлюбленный унёс графиню в другом направлении, так что встретиться они не должны. Поняв, что там находится спальня Шарлотты, маркиза впилась ногтями в ладони и лишь усилием воли заставила себя разжать кулаки.

Чем прогневала судьбу, вампиресса не знала, но та насмехалась над ней, ведь стоило Николь успокоиться и решить лечь спать до рассвета, чтобы забыть дурацкую ночь, как буквально за поворотом она столкнулась лицом к лицу с тем, кого меньше всего желала видеть.



Случаются же ночи, в которые событий вмещается больше, чем за неделю.

Вот уж кого я не рассчитывал встретить на своём пути, так это Николь – бледную, растрёпанную, с лихорадочно блестящими алыми глазами. Обжегшись о полный ненависти взгляд, я нахмурился и остановился.

Вампиресса же развернулась, взметнув юбки, и намеревалась кинуть меня второй раз за ночь. Ну нет, фокус не пройдёт!

– Николь! – я поймал порывистую маркизу за запястье прежде, чем та успела сбежать. Вздрогнув, как кошка, которой очень хочется ощетиниться, да нечем, она обернулась. – Что с тобой происходит?

Глава 7

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Шарлотта заботливо помогла ей усесться в карету, запряжённую четвёркой верралов. Мощные животные всхрапывали и трясли гривами, в алых глазах отражалась огоньком такая же алая Альдея.

Николь постаралась улыбнуться, чтобы приободрить подругу, хотя с прошлой ночи чувствовала себя совершенно разбитой.

Вампиресса уже знала, что упала, потому что больше суток не пила кровь, как знала и истинную причину обморока. К счастью, Аскерт нашёл её и передал в руки лекарей. Маркиза испытывала благодарность и к Шарлотте, обнаружившей её без сил в спальне после осмотра лекарей и принудительного отпаивания кровью.

Видя, что сама она не в состоянии, графиня развернула бурную деятельность: подключила служанок, отобрала подходящие платья в своём бесчисленном гардеробе, велела подогнать часть их под подругу, распорядилась собрать необходимые вещи.

Предоставь леди Сен Клэр подготовку Николь, та явилась бы на бал дебютанток в запыленном дорожном платье, застёгнутом под подбородок.

– Лучше, – соврала бессмертная, ощущая, как кружится голова.

После незадавшегося разговора с Кроссом она мало спала, отчего под глазами залегли тёмные тени, кожа приобрела серый оттенок, а взгляд – бессмысленное выражение.

Шарлотта хмыкнула:

– Ладно, тронемся, и тебя сморит сном, как и всегда. В столицу прибудешь выспавшейся и отдохнувшей, – леди устроилась рядом с ней на стёганном диванчике, поправила широкую юбку.

Сопровождающих, попытавшихся сунуться в карету, бойкая графиня выставила, не церемонясь. Заявила, что им и без них будет тесно, хотя, как двум тоненьким леди может быть тесно в четырёхместном экипаже, Николь не понимала.

Недовольным вампирам пришлось занять место во втором дилижансе, выделенном для слуг, которых подруга пожелала взять с собой в город.

– Наконец-то почтили нас своим присутствием, граф, – рассмеялась Шарлотта, когда подножка скрипнула, и в проёме появился Марк. – Я уж думала, решили остаться загородом.

– Тёмной ночи, – сдержанно поздоровался Кросс, пропустив кокетство графини мимо ушей и устраиваясь напротив них.

Маркиза Бертье встрепенулась и раскрыла губы, украдкой разглядывая мужчину.

Чёрный дорожный костюм-тройка, подогнанный по фигуре, белая рубашка с широкими рукавами и тёмно-синий шейный платок в тон глаз ему очень шли. Длинные, по плечи, волосы граф небрежно зачесал на один бок.

Николь захотелось пнуть туфелькой рыжеволосую графиню, как и она, рассматривавшую спутника самым бесстыдным образом, но пришлось сдержаться. Тем более что, ограничившись приветствием, Марк потерял к обеим интерес, раскрыл книгу по истории Подлунного королевства и углубился в чтение.

«Почему он решил поехать с нами? Убедила Шарлотта или…» – процессия тронулась, а вампиресса и не заметила, погружённая в беспокойные мысли.

Вздохнула с облегчением, ведь, вопреки доводам рассудка, расставаться с обращённым ей не хотелось. Время придёт, она совладает с чувствами и обязательно отпустит его, но не в эту минуту.

Графиня Сен Клэр старалась завязать беседу и разрядить обстановку, но ни один из собеседников не стремился отвечать, и Шарлотта, надув губки, бросила бессмысленную затею. Напряжение между ними и правда сгустилось, как туман над рекой.

Кросс на неё не смотрел, а Николь не могла отвести глаз, словно пыталась запомнить каждую чёрточку любимого лица. По его непроницаемому выражению невозможно было догадаться, о чём думал мужчина.

Наверное, вампиресса растянула бы изощрённую пытку до самого Рубариса, если бы Марк вдруг не оторвался от страниц и не хлестнул её пристальным холодным взглядом.

Смутившись, маркиза отвернулась к окну, коснулась лбом стекла и прикрыла глаза. Усталость тяжёлым шлейфом навалилась на плечи. Николь не заметила, как заснула.



«Ты мне нужен».

Как много короткая фраза может изменить в мировоззрении одного безвольного вампира буквально за сутки.

Маркиза тоже хороша!

Оставишь её без присмотра на одну ночь, и она сразу валится без сил. О том, что Николь отключилась в тренировочном зале после нашего разговора, я узнал последним, поскольку успел покинуть его, и ощутил смутную смесь раздражения и беспокойства.

Захотелось её увидеть, удостовериться, что подруга в порядке.

Да что там, обнять, прижать к груди и никогда не отпускать. Я даже вышел из спальни и прогулялся по галерее перед сном, но у покоев вампирессы суетилось столько лекарей и слуг, что я решил не вмешиваться.

Тем более что одной из причин обморока мог послужить и я.

Соблазн послать всё к дьяволу и остаться в загородном поместье Сен Клэр оказался велик. Нежеланное превращение наконец закончится, и я вернусь домой, а пока продолжу изучать тонкости чужого мира. Интересные уроки и подвижные тренировки не обременяли меня, да и знания не лишние.

Устрою потом в Манополисе тематическую съёмку, вот мои соблазнительные клиентки удивятся. Если, останется, правда, кого снимать. Интересно, сколько времени я пропущу в Касии, развлекаясь в Дракарде? Хорошо, если месяц-два, как-нибудь выкручусь, спишу на творческое выгорание, но что, если куда больше?

Добрую половину дня перед отъездом я провёл, меряя шагами спальню и размышляя, как поступить.

Мысли и чувства вошли в резонанс: логика умоляла отсидеться в особняке графини и не лезть в гущу событий, а дурное сердце твердило, что моё место возле Николь в любом из миров.

Внутренний скептик отчаялся и махнул рукой, так что к закату, проспав едва ли четыре часа, я стоял собранный и с иголочки одетый (Элиот и швеи графини расстарались), полный холодной решимости.

Не могу назвать поездку приятной.

Не знаю, что было труднее пережить: неясный блуждающий по лицу взгляд Николь или мой собственный, намертво приклеившийся к вампирессе, когда та заснула. Хрупкая, с призывно раскрытыми губами и жемчужными волосами, рассыпавшимися по плечам, маркиза пленила воображение.