Не подарочки для полковника. Воронцовы

Глава 1

Михаил

Телефонная трель не прекращается.

- Вашу Машу! – рычу, с трудом открывая глаза. Беру с тумбы мобильный, из щелочек отекших глаз гляжу на экран.

Угадал - сестра Маша. Чтоб ее!

- Да, - стараюсь быть доброжелательным.

- Миша, совсем офонарел! Всей семьей ждем тебя у родителей, чтобы обмыть «звезды». Где ты?

- Как думаешь? – задаю риторический вопрос. Голова раскалывается.

- В постели? Не один? Кто она? Привези ее с собой.

- Ма-ша! – издаю одичалый вопль в трубку. – Отстань от меня и моей личной жизни. Если я один, значит, так должно быть! Когда это поймешь?

- Никогда! – честно признается сестра.

Безумно хочется сказать любимой Кровопийце, чтобы отстала, занялась своей непростой, запутанной жизнью, но терплю. Не хочу выслушивать от нее до конца жизни, какой я плохой, нечуткий, одним словом, неотесанный мужлан, непонимающий тонкую организацию женской души.

- Машунь, скажи «нашим», приеду к вечеру. Честное слово. – Издаю губами звук, похожий на чмоканье и отключаюсь.

Продолжаю лежать, глядя в натянутый белоснежный потолок. Рукой ощупываю пустое место на кровати рядом с собой. Многое бы отдал, чтобы в постели оказалась женщина, которую когда-то любил. Но не сложилось, не срослось.

Жаль!

Умом понимаю, что выбрал женщину не того полета. Надо было выбирать попроще, чтобы смогла выдержать тяжелые будни рядом с человеком, посвятившим свою жизнь спасению чужих людей.

Моя нимфа не смогла, поэтому я женился на другой! На МЧС. Буду верен ей пока не встречу кого-то или не состарюсь.

Меня устраивает мой выбор, моя жизнь. Но моих многочисленных родственников – нет. Попутного ветра им! Если мужская половина семьи молчит, сцепляя челюсти, скрипя зубами, то женская вечно точит мою нервную систему как вода камень.

Чувство легкости бытия уходит в тот же момент, как вспоминаю о том, что сегодня придется навестить монстрячую семейку Воронцовых. Поглядеть в медовые глаза мамы и сестер-близняшек, в зеленые глаза бабушки Яси.

- Выходной! – рычу на всю квартиру, повышая себе настроение. Как умею, так и радуюсь.

На мой одичалый возглас никто не отвечает. Удручает, немного.

- Заведу кошака? Или кошку? – чешу лоб. - Может, ну его, сразу двоих? Втроем веселее. Полковник из дома, кошки в пляс.

В дверь комнаты стучат. Натягиваю одеяло до самого подбородка. Не пристало пятидесятилетней соседке, помогающей мне по хозяйству, глазеть на тридцатидвухлетнего голого мужика, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

- Анна Ильинична, заходите! – приказываю громко.

- Полковник! - белокурая улыбающаяся женщина, заглядывает в спальню. – Завтрак на столе, китель почистила. Сейчас схожу в магазин за продуктами, может, чего особенного купить? Всё-таки такой праздник раз в жизни!

Гляжу на женщину, радуюсь, что в новом доме, куда я переехал неделю назад, нашлась доброжелательная соседка.

- Минералки, и неприлично много, - жалобно прошу у сердобольной женщины, - всё «остальное» я вчера купил и употребил. Сегодня расплачиваюсь.

Ухмыляется, понимает, что после вчерашней вечеринки в Управлении, в честь назначения меня полковником, мне настолько плохо, что спасет лишь ледяной душ, рассол и алкозельцер.

Домработница уходит, а я топаю на балкон. Срочно нужен свежий весенний воздух. Запах в комнате равен эквиваленту угарного газа после пожара первой категории.

Выхожу на балкон и вхожу в ступор…

Между моим балконом и соседским нет перегородки, поэтому вижу, что там творится – женщина с обалденной фигурой в тонком алом платье прыгает босиком на балконе.

Мило пищит:

- Помогите!

Тонкая женская фигура так и норовит привлечь внимание, но никто ее не слышит.

- Что случилось?

- Дверь балконная захлопнулась!

Столбенею, замираю. Стою ни живой, ни мертвый, обдумывая ситуацию. Как назло голова гудит как трансформатор, внутренний шум не дает сосредоточиться.

Невольно разглядываю тонкие щиколотки красавицы.

Можно, конечно, вызвать МЧС, но лучше самому стать героем, спасти девушку, застрявшую на балконе.

В чем есть – в одних боксерах бегу из квартиры.

- Не может быть! – ору как оглашенный, заметив открытую дверь в квартиру соседки…

Вваливаюсь в чужое жилье, нерешительно замираю у входа. Квартира встречает белизной стен и запахом ликера…

По телу волнами пульсирует страх за чужого человека. Так бывает всегда во время спасательной операции.

В первые секунды – включается страх за чужую жизнь, которую можно спасти. Потом мозг обдумывает ситуацию, идет принятие решение. После – мобилизация всех сил организма.

С этой стадией у меня сегодня явно нелады. Но желание спасти человека – сильнее тела. Оно придает энергии, подзаряжает для подвига, на который тело и мозг сейчас не способны.

Глава 2

Михаил

Перед нами материализуется худенькая фигурка белобрысого пацана в джинсах и джинсовой курточке. На вид мальцу лет десять.

- Извините, - звонкий голос пацана врезается в мой мозг, - я ищу папу!

- Ищи! – рычу я, делая очередную попытку встать. Нога болит жутко, похоже, девчонка лишила меня не только возможности иметь детей, но и ходить.

- Он живет в соседней квартире. Там дверь открыта. Я подумал, может он сюда зашел. Михаил Воронцов!

- Твою ж мать! – бурчу, с трудом поднимаюсь с пола. – Да что за день такой! Всегда так, когда Маша звонит с утречка, день катится в Преисподнюю.

- Сынок, ты чего-то перепутал, - констатирую ошибку ребенка, скольжу по нему безразличным взглядом.

- Сам разберусь! – ругается малец, бросая на меня грозный взгляд. – Вы видели моего папу – Михаила Васильевича Воронцова?

- Вашу Машу! - ругаюсь вслух, про себя произношу более крепкие словечки.

Красотка с пепельными волосами и серыми глазищами подает голос, хотя ее никто не спрашивал.

- Мужчина, разве не вы полковник МЧС Воронцов Михаил Васильевич?

- Так-то да, но я здесь точно ни при чём! Речь явно о моем тёзке. Подтверди мальчик! – требую с бесхозного ребенка.

Он бросает на меня синий пренебрежительный взгляд.

- Так и думал, что наш отец пьющий, поэтому бросил нас!

- Твою дивизию! Ты с кем разговариваешь в таком тоне? – рычу я, пугая незнакомца. Малец отступает на шаг назад. – Нет уж, постой, - делаю два шага вперед, хватаю незваного гостя за плечо. – Хоть я не твой отец, но должен довести до твоего сведения, что непьющий. Вчера был праздник. Отмечали мое повышение. В такой день нельзя отказываться. Понимаешь? Коллеги не простят.

- С трудом! – цедит нагло, почти издевательски.

- Где твоя мама? – интересуется Полина, помогая мне справиться с диалогом. Видимо, считает, что полковник в труселях не сумеет поговорить с пацаненком.

Удивленно разглядываю свои боксеры, соображаю, не взбрыкнет ли Малышка, если я плюхнусь рядом с ней на диван. Решаю, что всё в норме. Падаю. Диван мягкий, уютный и отбитая пятая точка не болит.

Однако, приятно.

Девушка нервно вздрагивает, пытается отодвинуться. Наши бедра непозволительно близко. От женского бедра исходит тепло, начинаю перегреваться.

- Так где мама? – повторяем вопрос.

- Нет мамы! – цедит пацан сквозь зубы.

- Как так-то? У всех есть мамы. У меня есть доченька, у нее - я, - мягко подмечает девушка, ерзая на мягкой подушке дивана.

- Я сбежал из детского дома! - выдает ребенок и женщина тут же замолкает.

- Ты же знаешь свою маму? – допытывается Полина.

- Нет! Мы тогда были маленькие. Она принесла нас и оставила вместе с запиской. В записке было написано «Когда станет плохо, найди папу! Воронцов Михаил Васильевич, сын АйТи магната Василия Егоровича Воронцова (живет на Рублевке)». Своё имя мама в записке не указала. Почему бросила, не написала, - пацан выуживает из кармана джинсовой курточки клочок измятой бумаги. - Вот та записка, но чернила уже стерлись, ничего не видать.

Беру в руки клочок, разглядываю. На записке от времени стерлись почти все буквы.

Пытаюсь включить чуйку и понять, врет ли пришелец. Вглядываюсь в его детское лицо с недетским взглядом. Что-то в нем есть такое, отчего хочется верить в его неправдоподобные слова.

На этом моменте моё сердце обрывается. Что если он говорит правду? Хмурюсь.

- Ты чего-то там говорил про «нашего папу», «мы тогда были маленькие», «когда станет плохо»? – неожиданно интересуюсь у него. Во мне включается сотрудник МЧС, который обязательно должен помочь каждому просящему, даже когда самому абсолютно плохо.

Мальчик делает несколько осторожных шагов к дивану, встает рядом с нами.

- Понимаете, я должен найти брата! Обязан! Я уверен, что ему сейчас очень плохо.

- Брата? – округляю глаза.

- Антона – моего близнеца!

- Вашу дивизию! Так вас еще двое?

- Да…

- Как тебя зовут? – Полина протягивает мальчику хрупкую руку. Он отвечает ей взаимностью, жмет ее руку.

- Я Лёша. Алексей Иванович Лебедев.

- Значит, Иванович? – цепляюсь за слова.

- В детском доме дали имя. Сам не выбирал, - мальчишка глядит на меня исподлобья.

- Я должен помочь тебе найти Антона?

- Угу, - качает русой головой.

- Какой-то развод, не находишь? – обращаюсь к Полине. Затем бросаю решительный взгляд на ребенка. – Знаешь мальчик, шел бы ты домой. Не знаю, кто тебя подослал ко мне, но попытка одурачить выглядит жалко.

Девушка бросает на меня осуждающий взгляд.

- Это же ребенок! Как вы можете прогонять его?

Развожу руки в стороны.

Глава 3

Полина

- Стефания, с кем Вы хотите остаться из родителей? – судья задает вопрос в третий раз.

Мы с Петровым глядим на дочь неотрывно, сверлим ее взглядом.

- С папой, - лепечет малышка, вскидывая на меня огромные серые глазищи, с застывшими в них слезами.

Воздуха резко не хватает. Меня качает из стороны в сторону. Наверное, я ослышалась.

Нет! Я не оглохла, я просто нахожусь в аду.

Судья определяет постоянным местожительством для нашей совместной дочери Стефании Петровой дом бывшего мужа Ивана Петрова, купленный на мои же деньги!

После заседания жду бывшего мужа. Петрова Ивана – капитана полиции с десятилетней дочерью на улице.

Вот они выходят, пытаются свернуть в сторону, чтобы избежать столкновения со мной.

Не выходит. В последний момент Стешка дает слабину, меняет маршрут. Идет прямо ко мне в руки.

- Петров, зачем ты так со мной? – цежу сквозь зубы. – Я все эти годы жила ради тебя и дочки. Что я сделала не так? Почему ты… - замолкаю, дочь еще слишком мала, чтобы слышать об изменах. Не надо детям знать, что их горячо любимый папа может любить другую женщину, не маму. Подобная лишняя информация может безвозвратно погубить детскую психику. Я не враг моей малышке, даже сейчас, когда она выбрала не меня. Понимаю, что ее мозг обработал Петров и его мамаша.

- Полина, - жестко и самоуверенно отвечает он, не драматизируй, будешь встречаться с дочерью в воскресенье!

- Серьезно? Думаешь, нам хватит одного дня? – готова наброситься на ненавистного бывшего с кулаками. Но мой адвокат Илья Сабуров всякий случай встает между нами.

- Можем отойти с дочерью в сторонку на секунду? – спрашиваю позволения у бывшего мужа.

- Говори при всех, - цедит он.

Бросаю на дочь молящий взгляд. Протягиваю к ней руки.

Девочка кусает губы, решается, протягивает руку в ответ. Отец бросает на нее строгий взгляд. Стефа прячет руки назад.

Я в шоке, в ауте. Меня сметает гнетущая паника. Как такое возможно, чтобы любимая дочь так поступила со мной? Я ведь была для нее всем, пока отец-мент пропадал целыми днями на работе и, как выяснилось позже, у любовниц.

Мой адвокат Илья не выдерживает напряжения, вмешивается в ситуацию.

- Уверен, девочке не повредит пятиминутное общение с родной мамой! – широкой грудью Сабуров оттесняет Петрова от дочери.

Пользуюсь моментом, снова ловлю Стефанию за руку, отвожу в сторону.

Присаживаюсь перед ней на корточки, беру ее лицо двумя ладонями, нежно заглядываю в огромные серые глаза, наполненные болью и отчаянием.

- Стефа, почему ты выбрала не меня?

- Нарочно!

- Что?! – перед глазами виснет пелена непонимания.

- Ты же меня любишь? – в детских глазах мелькает тень сомнения.

- Милая, я тебя обожаю! Люблю больше жизни, - ласково глажу нежную щеку малышки.

- Значит, не сможешь жить без меня?! Ты так говорила!

- Я не врала. Честное мамино! Не смогу жить без тебя. Ты мой свет и мой кислород.

- Тогда ты придешь жить к папе. Перестанешь ругаться на него, когда он приходит утром и пахнет духами.

Нервно мотаю головой. Закусываю нижнюю губу. Жутко боюсь разреветься перед зданием суда, где полным полно народа и корреспондентов с камерами.

- Детка, я правильно тебя поняла? Ты выбрала папу, потому что считаешь, что я приду жить к тебе и папе?

- Да! – кричит на весь двор дочь. – Тогда ты не бросишь папу! Мы будем жить как раньше.

- Милая, как раньше не получится! – не могу удержать влагу. Слезы бегут нескончаемым потоком по щекам. – Так сложно тебе объяснить, но папа больше не любит меня…

- Не верю! – визжит Стефа и бьет меня кулачком в грудь.

Закатываю глаза к небу, молюсь.

- Небеса, дайте сил промолчать!

Дают, поэтому молчу о вине Ивана, беру всё на себя.

- Хватит! – зло хрипит Ваня, забирая нашу с ним дочь себе.

Они уходят, а я остаюсь одна.

Совсем одна… с Виталиной мы поссорились два года назад… из-за Ивана!

Достаю из сумки мобильный, набираю Виту, слушаю ее красивый поставленный голос.

- Поля, это ты? Не молчи. Скажи хоть что-нибудь? Как ты? Как Стефа?

Услышав имя дочери, впадаю в настоящую панику. Выключаю мобильный. Еду домой.

Как домой? В квартиру, подаренную когда-то моим отцом Стефе на день рождения. Теперь здесь буду жить я. А дочь осталась в доме, который был куплен тоже на деньги моего отца.

Петров не заработал ни копейки! А сейчас хочет присвоить себе всё, что заработал мой отец и подарил нам!

Кажется, он готов мстить мне до последней капли крови… моей.

Приезжаю в новый дом. Оглядываюсь по сторонам – пусто как на Марсе. Проверяю на кухне шкафчики, кроме ликера ничего нет, но и этого достаточно, чтобы утолить печали. Достаю из чемодана алое платье, надеваю на голое тело. Алый – наш любимый цвет! Мы с близняшкой Виталиной его обожаем!

Глава 4

Полина

У нового соседа объявляется и сын. Кажется, полковник не очень рад. Но когда он предлагает поселить у меня найденыша, я прямо прихожу в шок.

- Вот это запредельная наглость!

Ясное дело выгнать ребенка на улицу не решаюсь. Сразу представляю на его месте собственную дочурку.

Мужчина в боксерах взирает то на меня, то на мальца. По синему пристальному взгляду соседа понятно, что он пытается придумать выход из непростой ситуации. Как назло мыслительный процесс заторможен вчерашним праздником.

Мне даже его немного жаль. Большой красивый синеглазый русый взлохмаченный русский медведь сидит в чужой квартире, пытается выпутаться из бытовой ситуации. Такое точно с ним впервые. Ему явно не под силу.

Может, предложить позавтракать? Всё-таки, на сытый желудок мысли крутятся поживее. Глядишь, вспомнит, откуда целых два сына взялись Антошка и Алешка!

- Пока не поем, не начну соображать. У меня в квартире завтрак, идем ко мне! – предлагает полковник, поднимаясь с дивана. Будто подслушал мои мысли, или мы с ним на одной волне. Данный факт удивляет, ведь мы с ним такие разные. Наслышана о соседе и его всесильной семье от соседки.

Втроем топаем к Михаилу.

Я как была в полупрозрачном алом платье, так и пошла, только ноги обула в бордовые тапочки с меховыми помпонами. Так теплее и уютнее.

Входим в квартиру. Она огромная, полупустая, как и моя. То ли мужчина недавно переехал, то ли ему безразлично в какой берлоге жить, то ли просто нет женщины…

- Батюшки! Что стряслось, пока меня не было? - причитает Анна Ильинична, - соседка, ревностно разглядывая мой неуместный наряд.

Ее завороженный взгляд застывает на голой груди Миши с огромным серебряным крестом. На лице женщины появляется недвусмысленная улыбка.

- Знаете, ребята, я всё же оденусь! – сосед сбегает от двух пар восторженных взглядов. Под бурные виртуальные аплодисменты.

- Возьми, - женщина уходит в холл, возвращается через минуту с темной вязаной кофтой в руках.

Удивленно взглянув на новую деталь гардероба, нахмурилась, сообразив, что полупрозрачное платье явно не подходит для обеда. Натягивая на себя чужую кофту, случайно задеваю рукой мальца.

- Извини!

Анна Ильинична с удивлением разглядывает ребенка.

- А это кто у нас? Твой племянник?

Ее слова резанули острой бритвой по сердцу. Детей Виталины я не видела ровно два года.

- Нет, - бубню я. – Сын нашего полковника.

Женщина громко смеется.

- Зря! – малец нахохлился, - я – сын Воронцова Михаила! А еще я не один, нас двое!

- Вот, так всегда, - запричитала белокурая соседка, - только найдешь достойного зятя, а у него скелеты из шкафа вываливаются.

- Я не скелет, - бурчит Лешка, принюхиваясь к ароматному запаху, исходящему от духовки.

Опаньки! Значит, Аннушка наша присмотрела Мишаню для своей дочки – разведенки?

На кухне появляется высокая широкоплечая фигура Михаила. Заходит, нерешительно замирает у входа. Видно, что нервничает, похоже, не привык к посторонним гостям.

Грозный русский медведь! Одержимый своей работой и спасением чужих жизней! Абсолютно не думающий о собственной!

Опускаю глаза, нервничаю под его пристальным взглядом «повелителя». Мужчина продолжает смотреть, не обращая внимания, что мне явно не нравится такой поворот событий. Время тянется непозволительно долго. Решаюсь, поднимаю глаза. Пусть знает, что я могу ответить, постоять за себя. В упор разглядываю наглеца.

Широкоплечий.

Самоуверенный.

Дерзкий.

Красивый русский мужик.

Ноги широко расставлены, руки в карманах. Метр девяносто накаченного тестостерона, одетого в тёмно-синие джинсы, белую футболку.

Скольжу взглядом выше.

Крутая шея, на ней замысловатая татуировка, и серебряная цепочка, все это хозяйство дружно ускользает под ворот футболки.

Гляжу на Михаила, и тревога за собственное будущее возвращается, бьет в грудь, застилает взгляд.

Мужчина рассматривает меня потемневшим взглядом. Глядит не как на соседку, а как на женщину. Я в шоке. Что за дела? Вроде повода не давала усомниться в своей порядочности.

Он морально давит на меня, мне это не нравится!

Покрываюсь холодным потом, вспоминая, что я как дура играла сегодня с жизнью! А если бы случилось страшное? То моя Стешенька бы страдала! Как я могла?! В голове звенит.

Пульс шкалит от того, что горячий взгляд внаглую ползает по моей фигуре. Это что хэрасмент? Или мужик тупо «голодный»?

Яркое весеннее солнце светит в глаза, щурюсь, возвращаюсь взглядом к мужчине. Он к этому моменту полностью теряет ко мне интерес, глядит на пришлого детдомовского.

- Алёша, любишь пирог с рыбой? - интересуется сосед у мальчика.

Глава 5

Михаил

После завтрака благодарю Анну Ильиничну, с трудом выдворяю женщину из дома. Она свое дело сделала, свободна.

Нутром ощущаю, что сейчас нам лучше остаться втроем. Хотя по нервной фигурке Поли, замечаю, что ей не очень нравится такой поворот событий.

Усаживаю двух непрошенных гостей на диван с кремовыми подушками, разглядываю красивую женщину моих лет, но я явно ухоженную. Решаю начать разговор именно с нее, поэтому выпроваживаю мальчишку.

- Лёш, иди в зал, телевизор посмотри.

Подкидыш спокойно поднимается, следует туда, куда его послали. В дверях останавливается, замирает, поворачиваясь к нам, задает вопрос, на который у меня нет ответа:

- Пап, ты же не сдашь меня обратно в детский дом?!

Готов зарычать от бессилия, но вовремя выручает Полина. Бросает на мальчика теплый взгляд.

- Алексей, мы не можем держать тебя у себя! Пойми, ты должен пока вернуться в детдом, до выяснения всех обстоятельств. Мы обещаем найти твоего брата Антона.

- Тогда я сбегу от вас, - внезапно мальчик становится агрессивным, - пойду искать брата сам!

- Успокойся! Не сдам я тебя. По крайней мере до тех пор, пока не найду твою мать, - отвечаю сам за себя, набравшись храбрости.

Пацан поворачивается ко мне, благодарно улыбается.

- Спасибо, пап.

- Стоп! А вот с «папой» давай переждем, доказательств пока нет.

- Хочешь, чтобы я сдал тест? – обиженно интересуется малец.

- Не исключено. Но для начала было бы неплохо найти твою мать, тогда бы всё встало на свои места. Так-то я смотрю на тебя и абсолютно не понимаю, на кого ты похож, - нервно провожу по волосам.

Пацан, будто, обезьянничает, тоже проводит рукой по русым волосам.

Девушка с копной светлых волос обворожительно хихикает:

- Что? – сверлю соседку гневным взглядом.

- Так-то, мальчик на вас похож! Маленькая копия. Хотя…

- Что?..

- Может, пацаненку повезет, мамин характер достанется? – с издевкой щебечет блондинка.

Вот как? Зря ты так!

- Поживешь у нее! - показываю парнишке рукой на многоговорящую девушку.

Ее спокойствию тут же приходит конец - ерзает на кремовом диване.

Радуюсь. Отомстил, так отомстил. Тру руки.

Гляжу на дальнейшую реакцию Полины - сцепляет зубы, ждет пока мальчик выйдет из комнаты.

- Что не так? – подхожу к ней близко, беру ее за руку, заставляю встать с дивана.

На девушке дурацкая бабская кофта. Бесит. Мешает любоваться.

- Сними, - приказываю едва слышно.

- Что?..

- Кофту сними…

Хлопает на меня невозможными серыми. Не дожидаясь, пока соизволит выполнить поручение, сдираю с нее чужую тряпку.

- Тебе не идут дешевые вещи, - шепчу ей в губы. – Я куплю тебе много красивых, если захочешь…

- Что ты себе позволяешь? – шипит еле слышно. Вся дрожит.

- Взаимную помощь…

- Я не оказываю сексуальные услуги, даже полковникам, - цедит сквозь зубы, испепеляя меня серым взглядом.

- Послушай, Полина Андреева. Ты – мать, потерявшая после развода дочь. Я – полковник МЧС Михаил Воронцов, волк-одиночка, которому на голову свалилась маленькая щепетильная проблема в лице ребенка, с которым я не знаю, что делать. Мы с тобой похожи! Никому не доверяем, никого не любим. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество! Ты мне… я тебе.

- Воронцов, предлагаешь мне искать мать твоего вновь обретенного сына?

- Да, - бросаю сухо молодой женщине. – Наконец-то, догадалась.

- Назови хоть одну причину, почему должна это делать! Ты явно перепутал меня с подчиненными. Я сама служила в ментовке, умею сопротивляться таким как ты.

- Каким?

- Прессующим! Эгоистам!

- Не верю!..

- Чему?

- Чтобы такая божественно красивая женщина служила в полиции, - не выдерживаю, прикасаюсь пальцами к идеальному лицу блондинки. Ощупываю глазами ее сногсшибательную фигуру. - Поможешь мне, помогу тебе! У меня возможностей больше, чем у твоего муженька.

Не замечаю, как мои руки перестают слушаться мозг. Подушечками пальцев оглаживаю женские оголенные плечи.

- Спятил? – женские когти оцарапывают мне руку.

Автоматически злюсь на ее реакцию. Как она смеет мне перечить?

Я привык, что женщины бегают за мной, а эта с цветом густого серого тумана в глазах сопротивляется… чем сильно заводит.

Не отрываясь, глядим друг на друга.

Девушка вздыхает. На шее под тонкой молочной кожей пульсирует венка. Рыскаю глазами по крышесносной самой сексуальной шее на свете, натыкаюсь на милую родинку.

Глава 6

Михаил

- Эй, пацан, иди сюда! – зову малого, прилипшего к экрану огромной плазы в половину стены.

Мальчишка отделяется от уютного дивана, нехотя направляется ко мне.

- Сейчас я открою дверь, за ней стоят мои родственники. Так вот, чтобы я ни сказал, со всем соглашайся, желательно молча, просто кивай.

Мальчишка заранее кивает русой головой, для усиления эффекта моргает.

- Моргать не обязательно! – злюсь на него и на всю эту странную ситуацию.

- А ты поняла? – разворачиваюсь к молодой женщине, уточняю у нее.

Кивает по-японски.

- С Богом! - иду открывать дверь.

Едва щелкает последний замок, как дверь открывается, и в нее влетают горячо любимые родственники – мама Полина, папа Василий, сестры - близняшки Маша и Майя.

С удивлением выглядываю в коридор:

- Где остальные члены табора?

- Бабушка Яся и дед Егор остались дома с «детским садом». Ты же знаешь, что бабуля не доверяет няням и гувернанткам. Тетя Алена и тетя Ася сказали, что дождутся пока «Магомед сам придет к горе». Василиса, Арс и Варюша приедут позже, у них дела! Тетя Алиса отказалась.

Про себя говорю «Слава Богу», вслух: - Как жаль!

Пока «мои» раздеваются в холле, Полинка и Лёшка застывшие под аркой, ведущей в зал, хмуро осматривают вновь прибывших. Кажется, сегодня над моим домом выстроился парад планет, поэтому я пользуюсь успехом и супер популярен.

- Это кто тут у нас? Гости? – Машка делает шаг в сторону девушки в алом не совсем приличном платье. Обреченно вздыхаю.

- Познакомьтесь, мой сын Алексей … и его мать Полина.

- Что? – сестра вскидывает на меня медовые глаза. Сейчас они полны гневного огня, кажутся желтыми, как у дракона.

Жуть. Ёжусь. Набираюсь смелости для дальнейшего объяснения.

- Мария, Мишенька шутит, не реагируй так! – мать пытается загасить пламя, бушующее в дочери.

- Не шучу! - пересекаюсь взглядом с матерью, пытаюсь объясниться без слов. Обычно это срабатывает, но не в этот раз. Она расстроена, и я это вижу.

- Миша, почему мы узнаем обо всем последними?

- Так вышло, - цежу сквозь зубы. – Бросаю молящий взгляд на отца и Майю.

- Давайте, остынем. Всё-таки мы приехали не на разборки, а на праздник, - мягко произносит сестра, поправляя на стройной фигурке короткое обтягивающее платье оливкового цвета.

- Согласен, - поддакивает ей отец. Подходит ко мне, обнимает, хлопает по спине.

Несмотря на то, что отцу сейчас полтинник, он по-прежнему хорош собой и в форме. Благодаря бабуле Ярославе, именно она заставляет заниматься спортом всех членов клана Воронцовых. Женскую половину давно подсадила на йогу, мужскую на бег трусцой.

Вдыхаю ароматы, повисшие в воздухе. От отца пахнет дорогим парфюмом и свежестью, которую он принес с собой с улицы. Родной запах бьет в ноздри, успокаивает, приносит умиротворение.

- Сынок, поздравляю. Ты теперь полковник, - мать целует в щеку. Ее поцелуй теплый и нежный, родом из детства.

- Спасибо, мама, - целую в ответ, касаюсь губами щеки и пряди мягких подкрашенных каштановых волос.

- Поздравляю, полковник, - высокая, стройная Майка с короткой стрижкой бросается мне на шею. - Горжусь братом! В тридцать два стать супер начальником – это круто. Ты же теперь будешь только в кабинете сидеть, перестанешь рисковать собой?

Ухмыляюсь. Какая же она наивная. Не хочу разубеждать ее.

- Маш, а Маш, ты меня поздравишь с назначением или как неприкаянная будешь стоять? – обращаюсь к второй сестре.

- Поздравляю, - бурчит себе под нос, сдувая длинную прядь шоколадных волос с лица. Косится то на меня, то на мою липовую женщину с сыном. – Пообещай только не пропадать на работе целыми неделями!

- Это не ко мне! Запрос отправляй сразу туда, - тычу пальцем в небо.

- Твоему начальству? Запросто, - язвит Мария.

- Небесам! – поправляю ее. – Иди ко мне, - распахиваю руки, загребаю Машку, прижимаю к себе по-братски. Она такая мягкая, пухленькая, аппетитная. Единственная в нашей семье с проблемой лишнего веса.

Но после всего, что ей пришлось пережить, это нормально. Похудеет еще, какие ее годы. Баба Яся с Машуни не «слезет». Вся семья только и ждет, пока Машка оправится окончательно после удара, тогда-то все набросятся на нее с советами и помощью, которую невозможно отклонить, не принять.

- Сколько набрала? Килограмм двадцать? – спрашиваю у сестры, тут же кусаю себя за язык, заглядываю по-щенячьи в любимые глаза в ожидании мести.

Маша на меня не обижается, тяжело вздыхает.

- Семьдесят пять весы показывают.

- Не будем о грустном?..

- Не будем! – нежно глядит на меня своими невозможными карими с медовыми искорками.

- Он звонил? – спрашиваю почти шепотом.

Глава 7

Полина

- Ты иди, мне надо позвонить, - прошу мужчину, которого едва знаю, как человека, зато давно успела разглядеть как мужчину. Впервые в жизни удалось познать так много всего через несколько часов после знакомства.

- Не сбежишь? – смотрит на меня тяжелым взглядом.

- Куда? От такого как ты вряд ли получится.

- Ладно, - отпускает мои руки, размашистым шагом идет к лифту.

Остаюсь одна, достаю телефон, набираю Виталину.

- Алло…

По привычке молчу.

- Полина, прекращай играть со мной. Я же могу и номер сменить!

- Ты же знаешь, что бесполезно. Я – бывшая ищейка, найду, вычислю.

- Наконец-то, - выдыхает еле слышно сестра. – Приезжай ко мне прямо сейчас.

- Не могу.

- Не соскучилась?

- Соскучилась по тебе, Климу, Ванюше, Егорушке. Но не могу. Кажется, я попала!

- Нужна помощь? Только скажи, подключу Клима и его связи. Мы твоего Петрова вмиг упакуем.

- Следи, что говоришь по телефону, - выпаливаю недовольно.

- Так я же другое имела ввиду. Ладно, Бог с ним с Петровым. Что конкретно надо?

- Деньги.

- Не поняла?

- Все мои деньги снял со счетов Петров. Оставил копейки на жизнь. А мне нужна круглая сумма для одного очень щепетильного дела.

- Если бы позвонила раньше, тогда бы всех этих проблем не огребла, - зло цедит сестра.

- Вита, не начинай! Мы поссорились из-за того, что ты лезла в нашу с Ваней жизнь.

- Я не лезла! - шипит гневно. – Лишь пыталась донести до тебя ту информацию, которую знала.

- Да! Ты пыталась меня унизить и объяснить мне, что мой муж – полное ничтожество, тогда как твой Климушка – золотце!

- Разве не так всё вышло?

- Прекрати. Деньги даешь?

- Может, Клим поможет?

- Нет! Неужели не понимаешь, жизнь смешала меня с *овном, и теперь я хочу доказать сама себе, что чего-то стою. На расследование, которым я собираюсь заняться, нужны деньги.

- Расследование? Сестренка, пугаешь.

- Ты ведь помнишь, что кроме детективного агентства меня больше никуда не брали. Благодаря тебе. Именно ты лишила меня возможности служить в полиции.

- Обвиняешь меня? Это же ты была инициатором! В отпуск мечтала рвануть с Петровым, а мерзкий злой начальник не отпускал.

- Проехали, - тяжело вздыхаю, вспоминая о самой главной ошибке в жизни. – И как это у нас с тобой Виточка так получается, что ты всегда в золоте и в белом пальто, а я на обочине жизни. Иногда мне кажется, что ты заняла мое место в жизни. Видимо хорошая судьба при нашем рождении была выдана лишь на одного ребенка…

- Неблагодарная! Нужную сумму скинь эсэмэской, деньги переведу на твой расчетный счет. Лично с тобой я отказываюсь разговаривать в подобном тоне! Пока не сменишь интонации, не звони.

- Дай трубку Ванечке!

- Ванечке? Пока ты отсутствовала, он вырос до двадцати одного годочка, стал Иваном и ушел в армию! Служит на контракте.

- Армия? Контракт? Надеюсь не… - сердце неприятно ёкает. Как же так? Его мать даже не дала ему приехать ко мне, запретила общаться с любимой тетей. Ведьма Виталина!

- Разговор закончен. Пока не перестанешь винить во всём меня, не звони. Я не намерена выслушивать этот бред. Знаешь, иногда радуюсь, что папа не дожил до твоих обвинений.

Сестра отключается, а я застываю на месте. Смотрю пустыми глазами на парковку, но вижу лишь туман.

Туман прошлого поглощает меня.

***

Четыре года назад

- Твой папа обязан купить нам большой дом, и назначить меня директором московского офиса.

- В смысле? – в ужасе гляжу на охамевшего мужа, - Виталина – директор московского офиса. Папа даже собственному сыну Даниилу отказал в этой должности. Не смотря на то, что мачеха Аврора упрашивала его доверить главный офис наследнику. Ты же знаешь, что папа всегда мечтал о том, что именно мальчик унаследует империю. Но так уж вышло, что первой родилась Вита, она стала его Витьком, первонаследным «принцем». Он ее воспитал, сделал из нее лучшего босса на свете – своё подобие. А сейчас ты предлагаешь мне пойти поперек их решений. Нет!

- Ты входишь в Совет директоров, у тебя есть акции и голос!

- Издеваешься? Я не пойду против семьи.

- Я твоя семь. Или ты меня больше не любишь? – Ваня хватается за ключи от машины.

- Куда?..

- Какая разница? Я ведь тебе никто... просто муж.

- Ваня, не утрируй!

Благоверный надевает темную куртку, обувь. В грязных ботинках топчется по квартире, чего-то ищет.

- Ты обещал Стефании сегодня прогулку в парке, - внезапно вспоминаю, пытаюсь остановить. Может, подумав о дочери, одумается.

Глава 8

Полина

Проваливаюсь в прошлое.

Гуляем с Ванечкой в парке.

- Ну, ты и вымахал! – еле дотягиваюсь, чтобы поцеловать Ваньку в щеку.

Стеснительно улыбается, протягивая мне и дочке по шоколадке «Аленка». Дочка готова с двоюрдного брата пылинки сдувать, а за молочную шоколадку обнимает так крепко, как родному отцу не достается.

- Как родители? - интересуюсь у Вани.

- Нормально.

Разглядываю мальчишку, с придыханием думаю, какой же он к нас классный. Весь в собственного отца - полковника полиции Красовского. На минуточку, моего первого и единственного начальника. Не очень любимого когда-то.

Сынок у Клима от первого брака с мажоркой Софой. С моей сестрой у них совместный сын Егор. Ему сейчас столько же, как моей дочери – десять, и я его обожаю. Впрочем, как и Стефа. Только видеться нам приходится очень редко, потому что он занятой мальчик.

У Виты много работы, нет свободного времени. Клим круглосуточно пропадает на службе. На семейном совете три года назад они решили отдать сына в кадетскую школу, чтобы было кому заниматься правильным воспитанием. Так и поступили, отдали в кадеты. Егорушка наш уже три года учится, воспитывается, растет, превращаясь в настоящего мужчину вне дома. Приезжает к родителям лишь на праздники и каникулы.

- Родители приедут к нам в эти выходные на день рождения Стефании? – интересуюсь осторожно у парня с умопомрачительно добрыми глазами.

Молчит. Понимаю, что-то не так.

- Вань, я к кому обращаюсь? – заглядываю мальчишке в глаза. Они у него честные, даже немного наивные.

- Тетя Полина, вечно вы так! – неожиданно нервно выдает племянник, пряча от меня глаза.

- Не поняла? – удивленно пялюсь на взрослого ребенка, теребящего рукав куртки.

До этой минуты я и не знала, что Ванюша уже вырос и научился грубо разговаривать с взрослыми. Открываю рот, но не могу ничего произнести – не в силах подобрать нужные слова.

Конечно, мне тридцать два, мальчику – семнадцать, и я не могу сказать коронную фразу «Как ты со мной разговариваешь? Я тебе в матери гожусь», но в последний момент принимаю решение, что как тетка имею право на словесное воспитание.

- Уши бы тебе надрать! – гневно выдаю тираду.

Стефа весело щебечет: - Мамуля день рождения-то у меня, не у Вани. Ему еще рано драть уши!

- Милая, попрыгай зайчиком впереди нас. Окей?

- Океюшки, мамочка, - дочь убегает вперед на пару метров. – Прыгает, распугивая воробьев и прохожих.

- Рассказывай! - ловлю мальчишку за рукав.

- Если вы меня выдадите, тогда я вас не прощу. Никогда! – с юношеским максимализмом заявляет племяш.

- Честное тётино! Никому ничего не предъявлю. Говори.

- Отец терпеть не может вашего мужа. А мать вовсе люто ненавидит. Они вчера только поругались из-за него. Мама орала на отца, что он должен, обязан вам всё рассказать. А папа ответил ей, что не хочет подставляться из-за мерзавца Ивана.

- Что?.. – нервно кусаю ноготь. – Ванечка, ты ничего не путаешь? Может, они обсуждали другого Ивана. Это точно не про моего!

- Блин! Папа так и говорил, что вы ему не поверите, а он еще и виноватым останется.

Сердце начинает учащенно колотиться.

Мне очень плохо морально и физически. Кажется, что меня душит кто-то невидимой рукой. Ослабляю шарф на шее. Легче не становится.

Неприятное предчувствие давит не только снаружи, но и изнутри. Я будто заперта в крохотном черном ящике и его стенки сходятся у меня над головой, не давая мне возможности дышать.

Впервые в жизни узнаю, что такое клаустрофобия. Неприятно…

Пытаюсь скрыть от мальчика эмоции, кусаю губы, издаю сдавленный стон. Снова вспоминаю сон, приснившийся накануне – огромный серый голубь с белыми крыльями входит в комнату и бродит по ней. Примета - к очень плохим новостям.

Становится очень зябко. Страх за мое и Стефино будущее рассыпается мелкой дрожью по телу. Ежусь.

- Вам плохо? – пугается Ванечка.

- Я в порядке! – впиваюсь ногтями себе в ладонь. – Думаю, домой пора. Завтра уже пятница, надо заниматься приготовлениями к празднику. Всё должно быть идеально. Всё-таки десять лет твоей дочери не каждый день исполняется.

- Это из-за того, что я сказал? – расстроенно шепчет мальчик срывающимся голосом. – Папа так и говорил, что нельзя этого делать.

- Малыш, - глажу Ваньку по щеке. – Спасибо тебе за правду. Никогда не записывай на свой счет ничего плохого. Люди когда захотят, сами тебе припишут. И никогда не ври близким, даже если им будет плохо после твоих слов. Понял? Никогда не ври ни мне, ни матери, ни отцу.

- А папа сказал…

- Ваня! – цыкаю на него. – В тебе сколько роста?

- Метр семьдесят восемь!

- Именно! Так-то ты уже взрослый мужик, можешь сам решать подобные вещи. У тебя есть собственное мышление, мнение?