Не про Любовь! Книга Вторая.

Глава 1

«Правда не всегда сладка бывает, и свобода тоже;

а то какая была бы наша заслуга»

Иван Тургенев.

Я смотрела ­­как малышка взбиралась на руки к незнакомке. Не верилось что эта женщина моя Аида. Усевшись к ней на колени и прижавшись, малышка прикрыла устало глаза. Девочка делала это очень медленно. Как-то особо заторможено. Если бы не наш с ней диалог в Питерской квартире, я бы подумала, что она не умеет разговаривать.

Камин разгорался согревая небольшую столовую на первом этаже. Мне необходимы было особое питание. Вновь мучила жажда. Откинув голову на спинку кресла, я устало сомкнула веки.

- Нора, чем я могу помочь тебе?

- В саквояже есть всё необходимое на первое время. С каждым разом регенерация даётся мне всё более мучительнее. Иногда мне кажется, что следующий раз будет невозможен. Сухофрукты. Мёд, настойка женьшеня. В прошлую инициацию она мне помогла. Вытяжка из икры морского ежа. Кровь.

- Кровь?

- Маралов. В последний раз в ход шло буквально всё. А ещё у меня с собой местная валюта и все документы, которые я так или иначе готовила на любые случаи. Воду на кухне нужно тонкой струйкой включить стекать. Водопроводом давно никто не пользовался. Я была в этом месте примерно год назад.

Крупы должны быть в кладовой и мука.

- Оболочка, так любимая тобой. Её нужно сменить.

Сморщив лоб, я пыталась понять о чём говорит мне эта женщина.

- В какой-то момент тело не справится, оно с каждым разом теряет свой резерв, и ты будешь искать любое, которое будет поблизости. Это опасно.

- А не искать? Так нельзя?

- Нет. Мы запрограммированы на выживание. Это произойдёт самопроизвольно.

- Нас невозможно убить?

- Возможно…

В воздухе зависла тишина.

- То судно утонуло?

- Да…

- Как ты выжила Аида?

- Начни с крови. Мне странно это говорить. Но выглядишь ты ужасно. При нашем первом знакомстве, ты мясо вроде как на дух не переносила.

- Кровь с пантов молодых оленей. Животные при этом не погибают.

Взяв один из флаконов в руки, открыв, я залпом осушила его содержимое.

- Как я выжила? Это длинная история.

- Я не тороплюсь леди Иден.

- Ты вновь мне не доверяешь, Элинор?

- Если ты выжила, то почему не вернулась? Почему обрекла меня на такие мучения?

Её голос в ответ зазвучал очень глухо. Она боролась с рыданиями.

- Нас будто преследовали неприятности. Знаешь, в какой-то момент я просто решила вернуться в Питер. Нужно всегда слушать голос интуиции. Всегда.

У побережья Швеции на нас обрушился шторм такой силы, что огромное двухматчевое крейсерское судно, на котором мы следовали в Соединённые Штаты, казалось маленькой скорлупой ореха в безднах воды и ветра. Шторм был настолько мощным, что капитан принял решение сделать паузу в Стокгольме, чтобы произвести необходимые ремонтные работы.

В эти дни я, вероятно, впервые от супруга услышала твёрдое «нет». Он отказался покидать судно и ехать в Россию обратно. Что-то влияло на него самым непонятным образом. Он не захотел обратного пути, предпочитая оставаться в комфорте, и как он считал в безопасности.

Наша каюта была одной из самых роскошных на судне, с огромной кроватью и множеством удобств. Это был словно ещё один медовый месяц. Мы не выходили из апартаментов практически целую неделю, наслаждаясь обществом друг друга и комфортной обстановкой.

Это время стало для нас особенным, его любовь, и поддержка — самое важное, что существовало для меня в тот момент.

Появившись – таки спустя несколько дней на палубе, я слушала от капитана оды о том, что именно наша каюта, если даже судно затонет, она не заполнится сразу водой. Он нёс словесный бред о герметичности иллюминаторов и дверей. Он ничего не понимал мне кажется о том, что ТАКОЕ давление. Огромное количество воды, оно будет воздействовать на эти самые иллюминаторы при погружении судна на большую глубину. Оно разрушит буквально всё.

От его речей у меня случались мигрени. А ещё я постоянно чувствовала на себе взгляд. Он преследовал меня. И я снова перестала выходить на прогулки.

Романтика путешествия вдруг стала превращаться в тяжёлую обязанность. Хотелось прервать её и отправиться домой. К тому же проявился вдруг мучительный токсикоз. Я призналась мужу, что в тягости. Он был конечно же счастлив, мечтая о сыне. Странно счастлив и порой задумчив. Но я списала всё на своё нездоровье и мнительность.

Крепостная Вера Алтынова, была мне в помощь. Молодая и сметливая. Рослая женщина, обученная грамоте. Цены ей не было. Она и причешет модно и платья по фигуре ладно зашнурует, утеплит с заботой. Взяв её с собой в роли камеристки я ни разу не пожалела о том.

Аида с горечью смотрела на свои руки.

Глава 2

Вступление грусти: - О том, что нет ничего вечного. Хотим мы того или нет, а годы идут так быстро, что вчерашние вечера, полные романтики и грёз в кругу друзей, подруг или в объятиях любимого уже так далеки, что иногда воспоминания о них больше походят на вымысел...

Она явно что-то недоговаривала. Такая осведомлённость сидящей напротив меня женщины о внутренней и внешней политике Великобритании, если честно, настораживала.

Прикрыв глаза, откинув голову на высокую спинку кресла, я задумчиво анализировала происходящее.

«- здесь два варианта, а, возможно, и три: - либо Аида решилась на меня оставить свою дочь и бороться за одни ведомые ей идеалы, забрав свою долю сбережённых и накопленных нами средств; либо она действительно желает воссоединения».

«- посмотрим, что будет дальше; не думаю, что она стала такой, как эти рьяные суфражистки, отстаивающие права женщин. Ох уж эти опасные либеральные взгляды. Право, сейчас не до них, нам затаиться нужно».

- Чей это дом, Элинор?

- У него два хозяина. Квартира, в которой мы сейчас с тобой находимся, была когда-то зарегистрирована в ратуше Вестминстера на леди Элиз Беннетт. Её, если честно никто не видел. А если и видел, то это было так давно, что вряд ли кто помнит о мимолётном эпизоде в своей жизни. Я приобрела её через агентство по «наводке леди Маргарет» почти сорок лет назад.

- Кто такая леди Элиз Беннетт?

- Она дочь благородного лорда Беннетта, самого младшего брата 6-го графа Танкервиль. На склоне лет он получил рыцарство за заслуги перед королевской семьёй и приличную денежную сумму, но распорядился ею, бездарно. Всё своё имущество он завещал своей второй супруге и сыну от второго брака. Свои права на эту квартиру леди Элиз Беннетт узнала от отцовского стряпчего. Как сложилась судьба женщины никто не знает. Я слышала, она собиралась в Штаты.

- Под чьим же именем ты здесь собралась жить Нора?

- Сложно сказать. Я думаю на эту тему. Место, в котором мы находимся - это такая глубинка в старом добром Лондоне, что его ещё поискать нужно. Даже старожилы теряются и спорят о его местонахождении. К этому дому ведёт небольшой проулок с серой низкой аркой. Он выходит в другой проулок, выходящий на улицу Petersburgh Plac. Она, в свою очередь, выходит на Moscow Road is a street in the Bayswater. Все эти улицы носят русские названия в честь Александра I и его победы над Наполеоном.

За низкой серой аркой скрывается двор, напоминающий небольшую площадь. Он выложен брусчаткой и имеет большой газон со стриженными высокими кустами. Эти кусты будто охраняют личности соседей, которые выходят из огороженных изгородями дверей своих квартир. Год назад я жила в этом месте около месяца. Устраивала всё, понимая, что время не остановить. Оно неминуемо отсчитывало дни и месяцы, неустанно двигаясь в сторону военного переворота.

Однако у меня не случились знакомства в Лондоне, я если честно не умею их заводить. Только вот констебль, отвечающий за этот участок наведался как-то, воспользовавшись временем для визитов. Но у меня есть на руках доверенность от пожилой миссис Виктории Барри. Именно она «купила в своё время» эту квартиру.

А так как она «является компаньонкой княгини Данбарской в Российской империи» то по прибытии в Лондон, конечно же, пожилая княгиня пользуется гостеприимством этого дома. Пожилые женщины, знаешь ли любят проживать инкогнито. Эта легенда на первый взгляд выглядит немного запутанно. Но она прекрасно отработана и подтверждена всеми документами.

На многие года мы в этом доме очень надёжно защищены с тобой. На Петербургской улице есть буквально все магазины и небольшой сквер для прогулок. Большего нам пока и не нужно.

- В квартире газ?

- Не только. Лет пять назад, в доме провели электричество. Газом я решила пользоваться только для приготовления пищи. В ванной комнате на первом этаже есть водонагреватель. Он выполняет свои функции исправно, так как изготовлен из чугуна. Есть запас дров и угля в хранилище.

Вы голодны с дочерью. Это не вопрос, дорогая. Это тот факт, о котором я постоянно помню. Вы же с дороги. Но это недоразумение мы сейчас исправим. Пойдём, я покажу тебе все комнаты наверху. Оставь маленькую леди Маргарет спать на диване. В столовой уже тепло. На окнах первого этажа решётки. Дверь заперта изнутри на внушительный засов. В дом никто не проникнет. Верхние комнаты отапливаются до сих пор дровами, их нужно зажечь в камине. Знаешь, я не решилась обзаводиться полностью газом.

Мы переложили ребёнка на диван и укрыли её пледом.

Открыв вместительную гардеробную и включив в ней свет, я показала Аиде многие наши возможности. Вещей было предостаточно.

А после она шла за мной коридором. Совсем коротеньким, но зато широким. Он упирался в лестницу. На втором этаже было две спальни, малая туалетная комната, гостиная и комната «выше». Я так мысленно называла эту пустующую комнату. Она действительно была выше всех, практически под самой крышей. К ней вели три ступени наверх. В ней не было электричества. Сейчас за её дверями хранились старые стулья, полки, комоды и свёрнутый ковёр, который ещё полная сил я переволокла из своей спальни.

- Вот опочивальня, похожая на ту, которая леди Иден была по душе в Морпет. Я старалась обустроить её только для тебя. Золотистые, тёплые тона. Вы будете пока спать здесь с дочерью. После мы сделаем отдельную детскую.

Глава 3

Матрица: - Случалось видеть сон, казавшийся реальностью? Что, если бы ты не смог проснуться? Как бы ты узнал, что такое сон, а что действительность?

Опустила ноги на пол. Выпутывалась долго из тонкого хлопка ночной сорочки длиною от шеи до самых пят. Во время сна ткань умудрилась перекрутиться, и слабость делала эту борьбу мучительной. Тело отказывалось слушаться. Я помнила себя совсем другой: - молодой и подвижной. Собрав волю в кулак, решительно напряглась и сбросила одеяло.

- Как жарко натоплено.

Шаги давались с трудом.

- Пить. Нужно выпить всё, что есть в доме. Мне необходимо дойти до первого этажа. Хочу обмыться и выпить много, очень много воды.

А ещё мне дико нужна была та очень важная составляющая моего перевоплощения, которую неоткуда было взять.

- Куда они все уехали?

Соседняя часть дома пустовала. Там не было ни звука, ни движения. Людские особи не переговаривались, не фонтанировали эмоциями. Где все? Кто живёт в доме напротив? Долбанный кризис.

«- мужчины, что все призвались в ополчение? А их жёны уехали из города»?

Я была «голодна». Разум метался в поиске тех ощущений, которыми, увы, не питался ни один человек. Никогда.

Мой дикий инстинкт выживания активно искал источник, жаждал поймать хоть крупицу нужного сигнала, но слышал лишь тишину.

«- сколько я уже нахожусь на постельном режиме»?

Бедная Аида, она с ног валится, старательно ухаживая за бабулей в моём лице. Что бы я делала без неё?!

Я чувствовала пустоту. Не могла ощутить хоть что-то знакомое и близкое. Моя жажда, желая почувствовать живое и настоящее, сталкивалась с пустотой и молчанием.

Аида провела со мной практически всю ночь. Опять. Она только под утро встревоженно уснула в маленькой нашей общей гостиной на тахте. Обосновавшись в комнате, расположенной между двух спален, уставшая женщина хотела слышать пробуждение дочери, а также успеть подойти к метавшейся словно в бреду старенькой Элинор.

Она разрывалась между нами, боясь обратиться хоть к кому-то за помощью.

Её встревоженный взгляд неотрывно следил за мной всё это время. Я должна была возродиться! Сколько мук. Ломило кости, выкручивало суставы. Это было подобно нарыву, который вот-вот должен был созреть. Нестерпимо хотелось сбросить с себя эту старую оболочку.

Ведь змея скидывает старую кожу, чем я хуже?

Моя природа синтеза разума и плазменных частот жаждала новизны, трансформации и обновления. Идея приобрести запретное — новый человеческий облик — захватила все мысли, обострила чувства и подстегнула инстинкты охотника.

Вот о чём говорила Аида!

Я превращалась в животное, жадно и бесстрастно анализируя окружающую обстановку. Радар сознания включился на полную мощность, сканируя мир вокруг, отслеживая любые движения и эмоции. Круг поиска расширялся, словно кольцо, расходящееся по воде.

«Видела» я многое: - улицы, магазины, дома, людей, спешащих по своим делам, и тех, кто спокойно сидел в кафе.

«Видела» каждого жителя этой части города и каждую оболочку — тело, вмещающее в себя разумную душу. Ощущение было странным и пугающим одновременно: словно я была гигантским спрутом из легенды, извивающимся в земле, который только сейчас обнаружил существование привлекательных млекопитающих.

«- сколько возможностей, посмотри –и-и» …

Испытывая тошноту и восторг одновременно, я словно хищник в саванне, выискивала жертву.

Строго и хладнокровно оценивала кандидатов: - пожилые, больные, слабые — не годятся. Нужен здоровый, сильный, желательно юный организм прекрасной леди.

«- хочу нечто чистое и необыкновенное. Зачем Аида сделала себя такой непривлекательной, зачем проявила милосердие! Разве ей был нужен организм больной девочки»?

Вот дама призывно улыбается в окне первого этажа мужчине.

«- о, это точно не то, как вульгарно она это делает» …

Жуткое порождение тьмы, сущность, стремящаяся похитить чужую жизнь ради собственной.

Чувство раскаяния овладело. Может быть, совсем на мгновение. Вот оно. Совсем рядом.

И вдруг в памяти внезапно возникают марширующие тайные агенты жандармерии в день нашего с Аидой отбытия из Петербурга. Обратилась мысленно к мужчинам, которые лезли в окна моего дома, но вдруг поняла, что эти образы принадлежат прошлому. Люди, о которых я вспомнила, погребены под завалом из груды камней и рухнувших стен. Скоро они обратятся в прах, оставив только воспоминания о себе.

Кто послала их в тот день?

Нужно подробнее узнать у сестры.

И всё же мой план удался. Перед самым военным переворотом в Петербурге, на Васильевском острове, от якобы утечки газа «от его взрыва» рухнула часть городского особняка княгини Данбарской. Так и запишем!

Я слышала в сознании этот звук — громкий, просто чудовищный по силе. Земля содрогнулась. Фейерверк удовольствия! Инженер, с которым я давно сотрудничала, рассчитал всё правильно. Он на чертежах показывал мне, как всё произойдёт. Его сейчас уже и в живых нет. А как бы впечатлён он был.

Глава 4

Главное, не верь всякой ерунде насчёт фатума. Ты хозяин своей жизни.

Свет, проникающий через окна, был совершенно несмелым, робким и бледным. Он напоминал мне нас с Аидой и маленькой Маргарет. Одних в чужом городе. В совсем необжитой квартире. А может быть, я и ошибаюсь. Ведь мы живём уже в ней примерно, как дней пять, значит, обжитая она.

В этом самом городе, в Лондоне так мало солнца, оно редко радует жителей своими лучами, особенно зимой и ранней весной. Свет, пробивающийся сквозь тучи, словно боится каждый раз показать свою силу, оставляя всё вокруг в полумраке и тени.

Люди.

Они тоже не всегда могут показать своё истинное лицо. Как часто все мы носим маски. Срастаемся с ними, пугаясь истины.

И всё же это напоминало погоду в Петербурге в то время года, когда солнце редко показывается из-за серых облаков, и город погружается в туман и сырость.

В такие моменты я особенно остро чувствую, как душа требуют светлых дней. Почему я вновь выбрала эту страну? Или это она нас опять захотела сделать своими.

Вновь делаю несмелые шаги к зеркалу. В дверном проёме замерла невысокая, стройная фигурка с тёмными локонами, собранными в низкий хвост. Длина наряда на первый взгляд простого, но очень элегантного, по моде начала двадцатого века, пока ещё до пола. Это скоро изменится. Женщины начали бороться за свою самостоятельность.

А изображение в зеркале, кажется, мне совершенно туманным. Кажется, оно отказывается показывать хоть что-то, оно упрямо твердит о том, что новый образ мой настолько неуловим, что сознание не может его зафиксировать.

Музыка.

Она звучит для меня, и я точно слышу звуки фортепьяно.

И вновь пытаюсь вглядеться внимательнее, желаю разглядеть хоть какие-то детали, но они расплываются. Лондонский туман пробрался в наш дом тихой поступью. Пробрался и решительно сковывает мой разум. Эти ощущения были странным и пугающим, но в то же время захватывающим.

- Музыка. Она звучит. Аида, мне кажется?

- Уже как второй день. Соседи, объявившиеся совершенно неожиданно музицируют и достаточно громко разговаривают. Я ожидала от англичан более сдержанного поведения, если честно. А ещё они курят сигары. Запах табака проникает, его слышно на первом этаже. Я вынуждена была проветривать помещение. Открывала на кухне оконце, которое выходит только в наш двор.

Я слышала голос и манеру рассуждать своей прежней Аиды. Я видела её в той незнакомке, которая смотрела на меня изучающе.

- Соседи… Интересно. А вот когда меня скрутило так, что вздохнуть невозможно было от боли… Не было никого в округе.

- Я нашла тебя на полу, завёрнутую в кокон.

- В одеяло.

- Не могла понять: - дышишь ты или нет. Боялась, что ты сменила оболочку, что мне придётся заказывать похороны. Ты была завёрнута в него буквально вся. Это был кокон из чего-то невообразимого. Я боюсь подобрать сравнение. Похожее на тончайшие нити, еле зримые. Нет. Не одеяло. Оно лежало рядом.

- И?

- Его потом не стало.

- Одеяла? Вроде оно на месте.

Я пыталась навести фокус на своё отражение, слушая сестру.

- В то утро мы с Маргарет тоже как бы это сказать.

- Я знаю, не продолжай. Оно ведь не было липким?

- Не было. Оно стало частью нас. Так не было раньше.

- Впиталось?

- Не совсем. Мне кажется, я дышала этой субстанцией, и она сейчас во мне.

- Возможно, мы меняемся как вид.

- Не знаю.

- А что соседи?

- Приехали на новеньком авто. Но после отпустили его. Трое мужчин разного возраста. В форме военных. С ними дама.

- Дама?

- Ныне мы моложе её. Намного. Она нам в матери годится. Может быть.

- Вот как?!

Дымка постепенно рассеивалась, будто новости о жизни соседей были тем реагентом, который пытался сделать меня «настоящей» для этого времени. Настоящей – из плоти и крови. И я видела совсем молоденькую. Себя. Из такого далёкого прошлого. Ну сейчас, наверное, уместнее будет сказать будущего. Ведь конец двадцатого века это и есть будующее.

- Ну, здравствуй, Нора.

Отражение, улыбаясь, здоровалось со мной.

*****

- Так что соседи?

- Расчистили снег во дворе возле своей двери. Чистили солидно. Старший мистер… Он такой, манерный. Делал это так, будто на приём к королеве неспешно собирался. Его седая бородка и высокий рост мне напомнил… Неважно…

- А ты выходила на улицу?

- Нет, конечно! Не было необходимости. Метель мела несколько дней.

- Запасы продуктов подходят к концу. Ребёнку нужно мясо, яйцо и другие продукты. Скажи просто, что боялась это делать совсем одна.

Глава 5

- Мы не пойдём в те отделы, дорогая.

- Но Маргарет всё равно вырастит из этих вещей очень быстро. Их можно, как я поняла, взять с приличной скидкой.

Шопинг в огромном универсаме Selfridges ещё с конца прошлого века стал восприниматься местными жителями как удачная форма проведения досуга.

Этот самый шопинг абсолютно не был похож на рутинную необходимость, которая диктовала жителям Лондона тратить свои накопления. Я бывала в нём. К сожалению, очень давно. Бывала и получала несравнимое удовольствие.

На самом верхнем его этаже были расположены многочисленные семейные кафе и поле для мини гольфа, игровые площадки для детей. А ещё открывался прекрасный вид на центр города. Я обязательно хотела сегодня отобедать в не дома.

Аида же, внимательно читая буквально все вывески на нашем пути, направилась вдруг в «bargain basement»* в котором действовала система самообслуживания и продавались товары с незначительными дефектами, изделия дешёвых линий, а также не распроданная продукция с верхних этажей.

- Не сегодня и не в первое своё посещение этого достойного заведения. Я хочу пройтись по этажам. Хочу купить парфюм из Франции и дорогое мыло. Это знаешь, как вступить в клуб. Наша юная мисс Маргарет должна запомнить этот визит. Он придаст ей уверенности в общении с девочками её возраста. А ещё я хочу слышать все разговоры вокруг и знать лондонские новости.

Леди Ирена смотрела на меня нечитаемым взглядом. Он застыл на крупных бриллиантах в серьгах. Моих, разумеется. Марго сразу смолкла. Обстановка напряглась.

- Но это расточительство. Ты не в Петербурге.

- Нет, разумеется. Я не в Петербурге. Но и ты не права. В Лондоне прекрасно развита сеть комиссионных магазинов, дорогим детским вещам в них будут только рады. Повторяю, это стоит того. Пошли. Ты просто обязана стать другой, это важно.

Оказавшись с помощью эскалатора на втором этаже, совершенно не сдерживая себя, я пошла к детским манекенам, которые стояли поодаль. Разглядывая вещи от бренда, «Burberry», не обращала внимания на ценники. Улыбнулась подошедшему консультанту. Девушка представилась мне.

- Леди Маргарет, подойдите, пожалуйста, мисс Элис, примерит на вас пальто.

Увидав дочь в качественной верхней одежде и сапожках, Аида оттаяла. Далее все покупки осуществлялись только по списку. Я старалась это делать в отделах одного производителя. Оставила наш лондонский адрес, по которому должны были осуществить доставку.

- Мы с дороги мисс Элис, недавно прибыли из России. Детских вещей у нас не много, могли бы вы подготовить вот этот костюм для девочки, пальто и ботинки таким образом, чтобы она могла это надеть на себя сейчас. Мы обещали ей визит в кафе.

Девушка-консультант склонила голову и очень вежливо присела. По лицу было видно - она в восторге от нашей платёжеспособности. Через две четверти часа нашу Маргарет было не узнать. Лоск отглаженных вещей и красивое плетение на голове, удобная обувь. С понравившейся ей продавщицей – стилистом, девочка степенно спешила к зоне, где продавались книги и игрушки.

- Леди, вы сегодня только у нас приобретали вещи?

- Именно так. Только Вас и рекомендовали нам.

Я обернулась. Аида, рассматривая тёплое пончо для дочери и юбку к нему, вдруг разговорилась с пожилым, очень приличным господином.

- Если вы дополнительно купите несколько книг и игрушек для леди Маргарет, тёплые чулки, шарф и перчатки, вам положен будет семейный обед в нашем кафе на верхнем этаже.

- О. Это просто замечательно. Но боюсь, что мы купим намного больше. У нас действительно нет с собой достаточно детских вещей.

В итоге в нашем чеке пополнился весьма содержательно список новых «сюжетов» для гардероба маленькой баронессы. Весьма содержательно. И у нас на руках оказалось два пригласительных билета в кафе очень хорошего класса.

И только в этом самом кафе Аида мне сказала шёпотом, что я веду себя слишком.

Очень даже слишком.

- У них нет выбора. Они будут нас принимать такими, какие мы есть. Если я буду вести себя иначе, они почувствуют фальшь. А это в разы хуже. Я привыкла в России именно к такому обслуживанию. Кто тот господин в кашемировом тёмном пальто, что вёл с тобой содержательную беседу, дорогая?

- Мистер Новак, они прибыли с семьёй в сентябре шестнадцатого года из Варшавы в Лондон.

Аида поднесла к губам чашечку великолепного кофе, а я приготовилась услышать плохие новости. Почему плохие? Я успела уже её изучить. Манера заходить издалека, она никуда не делась. Её мизинчик, плотно прижатый к остальным пальчикам, непроизвольно вздрогнул. Даже Маргарет подняла голову от книжки с картинками. Она рассматривала породы собак. Её интересовал вопрос, из какого щенка получается та или иная взрослая особь.

Девочка застыла с вопросом в глазах.

- В ноябре Лондон бомбили. Ночью над городом летали цеппелины, так называют управляемые дирижабли, начинённые бомбами. В городе гасят все огни на ночь. Однако они летали и днём.

Не поверишь – жертв было очень много. Бомбы разрушили начальную школу для мальчиков. Будто по наводке… Выживших нет! Разрушен торговый центр, я не запомнила его название. Такой, в котором мы с тобой были сегодня. Семья мистера Новак прибыла в Лондон и сразу покинула его, купив небольшое и весьма скромное имение в пригороде Шеффилда. Он возмущался дороговизной недвижимости, сравнивая цены с теми, что были у него на родине. Сегодня он проездом в столице. Услышал нечаянно польскую речь, нашу с дочерью. Он рекомендуют нам до наступления апреля уехать в загородное поместье.

Глава 6

- Двенадцать!

Аида, повернувшись, смотрела на меня, спешащую к ней. Она застыла в коридоре, словно о чём-то вспомнив или задумавшись. Возможно, сестра шла в большую гостиную, чтобы закончить какие-то дела, или просто услышала мои шаги и решила подождать.

Она выглядела собранной и сосредоточенной. В коридоре царила тишина, нарушаемая лишь звуками шагов и шорохом нашей с ней одежды. И вот вновь заиграл музыкальный инструмент в соседской квартире. Вначале тихо, будто осторожно, словно музыкант только привыкал к нему, пробуя звучание каждой клавиши. Аккорды, сначала робкие и неуверенные, постепенно становились громче и увереннее, заполняя пространство мелодией.

- Что двенадцать?

- Ступеней. Есть разговор, задержись.

- Портрет в твоём будуаре, я хочу забрать его. Дабы скрыть наличие сейфа, мы повесим вот эту картину.

- Хорошо. Стоп!

Я схватила её за запястье руки и практически дёрнула на себя, словно не могла ждать ни секунды. Моё дыхание коснулось лица сестры, и мы оказались так близко, что я заметила, что у неё нет прокола в ушах. Раньше я не обращала внимания на эту деталь, но сейчас она показалась важной и значимой.

Глаза молодой женщины расширились от удивления, она явно не ожидала такого поворота событий. Её сердце забилось быстрее, мне показалось, что ей передались мои волнения и тревога.

- Мы покинем квартиру сейчас. Незамедлительно! Иди к дочери, собери её. Газеты на столе, мокрые кастрюльки на полотенце в кухне: - всё оставь как есть. Просто оденьтесь в дорогу с Маргарет.

- Но билеты на поезд… Они ещё не куплены.

- Это приказ Аида. Поторопись. Ситуация выходит из-под контроля.

Я развернулась и побежала в свою комнату.

- Раз – два, ….. одиннадцать, двенадцать!

Мой шёпот, от которого мне будто бы становилось легче. Шёпот и шаги вверх по лестнице. Сознанием я искала связь с леди Маргарет Тюдор. Тщетно!

«- где же вы, леди»?

«- почему мне снился сон, что из-под развалин особняка в Петербурге вынесли тело госпожи княгини Данбарской»?

«- почему на ней была юбка тёмно-горчичного цвета»?

«- ну где же вы, леди»?!

Я вычищала все тайники, стараясь действовать бесшумно.

«- а ведь они чётко знают, когда мы покидаем второй этаж, или, когда идём на прогулку. Знают и в это время что-то делают в самой верхней комнате».

Сложила буквально всё в удобный рюкзачок из натуральной очень мягкой замши. Забрала своё платье и чёрное кашемировое пальто, отложенные в дорогу. Была вихрем, который чётко знает, как нужно действовать в такой вот ситуации. Как репетировала раньше «летала» по комнате. Из тайника в двойном дне кровати достала слитки из золота и платины и множественные фамильные украшения.

- Вот уроды! Что они там монтируют? Отчего такой гул стоял?

Заменила картину в будуаре. Наш портрет с сестрой вытащила из рамы и свернула.

Всё!

- Двенадцать вниз!

Вихрем летела в гостиную. Переодевалась за ширмой в полной тишине. Основой всего был мягкий корсет. Его использовали дамы для верховой езды. Утягивать себя в букву икс по теперешней моде в дорогу не было никакого желания.

- Аида надень вот это. На левую руку помолвочное, а после обручальное кольцо. Вдовий безымянный палец, он пустует у тебя. Золотая цепь длиною ровно до ложбинки груди и кулон-часы по моде в том же стиле, что и кольца.

Её поднятая бровь и сдержанный гнев были мне ответом.

- Как ты можешь об этом думать в такой вот момент! Ты неисправима!

Я застёгивала золотые часики на запястье своей руки.

- Это как форма у военных. Знаешь?! Знаки различая у офицеров и простых солдат. Важно буквально всё. Отставить разговоры. Вот этот рюкзак должен быть всегда на одном твоём плече, Аида. В другой руке ладонь твоей дочери. Чтобы не происходило. Ты слышишь меня?

- Слышу. Он тяжёлый такой.

Это она произнесла уже шёпотом, понимая «что» оказалось на её плече.

- В этом образе, ты - леди. Никто не посмеет подойти к тебе ближе чем положено по протоколу. Это Великобритания. Будь внимательна. Всё твоё внимание – это ручная кладь на плече и ребёнок.

Мы изначально говорили с ней только на русском языке.

Маленькая Маргарита, одетая стояла уже практически в холле, она беззвучно повторяла за нами некоторые слова. Её огромные глаза тревожно следили буквально за всем.

Оправляя волосы и прикалывая шляпку у зеркала, практически уже собираясь выходить во двор с целью пересечь его и найти кэб я вдруг услышала стук в дверь.

Вернее, будет сказать, его услышали буквально всё.

- Быстро на кухню. Закройтесь в ней на засов.

Говоря это, я повесила на второе плечо Аиде ещё одну сумку. Свою.

- Из кухни есть выход в подвал. По сути это бункер, если что закройтесь в нём с дочерью.

Глава 7

Ситуация действительно была своеобразным сюрпризом судьбы. Её подарком. Так как на перроне стоял мужчина, похожий как две капли воды на покойного князя Львова Петра Алексеевича. Он смотрел на маленькую Маргарет и улыбался ей, потому что явно слышал слова девочки про своего четвероногого друга.

Вокруг этой удивительной пары я имею в виду мужчину и пса, сновали люди. Перрон Юстонского вокзала жил своей жизнью. Ещё какие-то пять минут и поезд тронется. Он будет набирать скорость, оставляя за собой самый густонаселённый город этой страны. Все звуки вокзала уходили ввысь. В основном господствовали тёмные приглушённые тона крытого помещения.

Вот незнакомая дама, неся дорожную сумку, о чём-то возбуждённо говорит своему спутнику, и при этом ищет взглядом нужный ей вагон. За ней спешит юноша. Наверное, студент. Юная леди с маленькой собачкой на руках… Полицейский, от внимания, которого ничего не ускользает. Он идёт будто против людского течения…

А так поразивший нас мужчина, заметив проводника в вагоне, опираясь на трость, двинулся в нашу сторону. Сенбернар аккуратно идёт рядом. Он правильно воспитан и с виду очень надёжен.

Действительно друг.

Леди Ирена, шепча слова про плохое самочувствие, бледная отходит вглубь вагона. Она вдруг схватилась за обручальное кольцо на своей руке, будто напоминая себе, что она вдова. Во всяком случае именно этот жест запечатлеется у меня в памяти.

Паника отразилась на её лице. Женщина явно боится услышать голос, который должен сейчас раздастся.

Внешность мужчины была настолько точной копией князя из России, который жил в восемнадцатом веке и погиб на судне в открытом океане, что я не могу поверить своим глазам.

Те же черты лица, рост, осанка — всё это заставляло меня подумать, что перед нами чистый розыгрыш. Розыгрыш, или всё же упорядоченный алгоритм взаимодействия «частиц» в природе.

«- но постойте, всему есть объяснение. Всегда всему есть объяснение! Потомки князя могут быть где угодно».

«- нам известно только про двух его сыновей и дочь Александру».

«- учитывая его бурную личную жизнь, детей должно было быть больше».

Фоном звучали вопросы мужчины, которые он задавал нашим провожатым.

А я думала о том, из чего на самом состоит матрица. Являемся ли мы с Аидой этакими нарушителями этой системы, навязанной человечеству.

«- что такое матрица»?

Спрашивала я сама себя.

Наши тела живут на планете. Допустим это Земля. Но это только оболочка. Разум живёт в условности, которая построена из стереотипов, норм, правил и законов. С самого детства наше мнение становится общественным. Нам навязывают информацию о том, что хорошо, а что плохо. Я помню это стихотворение! Оно так и называлось. Или это я использую набор фраз, которые применил знаменитый автор? Использую, потому что так будет «правильно».

Каждый из нас прекрасно знает, как нужно «правильно» поступить в той или иной ситуации, как правильно жить и умирать.

Но мы исключение с сестрой.

Мы нарушители этих правил.

Мы не желаем умирать. Вернее, не умеем. Может, поэтому за нами и идёт охота тех, кто об этом знает.

Энергия, управляющая нами, скажем так, она иная. Перед глазами стоял сюжет, в котором две машины ехали рядом против основного, многочисленного, многомиллионного потока других машин.

Нам всегда удаётся вклиниться в чужой поток только потому, что идут войны и освобождаются места «упорядоченных чисел» в матрице. Чисел, которые спят всю ночь, а утром послушным строем шагают на работу или на службу. Или в бой, в сражение. Там они оставляют все свои силы и мысли, а, возможно, жизни. Они мечтают лишь об одном – прийти домой, поесть и занять горизонтальное положение. Зарядится. Для того чтобы завтра вновь идти на «работу». Так живёт основа пирамиды под названием «матрица».

Но не верхушка…

Впрочем, и верхушка, она ничем не хуже. Их жизнь, увы — это ряд упорядоченных действий, но только обусловленных большим комфортом.

Хотя верхушка, заблуждаясь иного о себе мнения.

Прикрыла глаза…

Мысли такого характера пугали, потому что хотелось другого существования. Хотелось узнать, а как там. На тех планетах, для которых мы не исключение упорядоченной системы.

*****

Он, оказывается, был соседом для нас. Его купе значилось в вагоне первого класса, в котором было и наше с Аидой купе. Маргарет с восторгом смотрела на пса, не решаясь положить свою ручку на его огромную голову.

Мысленно я возвращалась в действительность.

Освобождалась от размышлений о том, какая должна быть финансовая подушка безопасности у любого человек-элемента матрицы, чтобы избавиться от её влияния. Насколько этот элемент может вопреки мнению общества стать самостоятельным.

- Мамочка. Леди Ирена, позвольте. Скажите, что мне его можно погладить.

Пожалуйста. Ребёнок принял решение, но ему нужно разрешение матери… Маргарет должна поступить «правильно».

Как хорошо, что никто не слышит мои мысли.

Глава 8

В апреле 1917 года путешествие в поезде по Великобритании было уникальным опытом, особенно в условиях Первой мировой войны. Именно так. Потому что многие участки железной дороги всей страны уже принадлежали государству. Достроенные и недостроенные, тоннели и вокзалы…, всё это перестало находится в руках частных компаний.

Я не знала всех новостей и тонкостей, не знала о разорении многих акционеров, инвесторов и вкладчиков. Не думала о тех, кто потерял работу и вынужден был уйти на фронт. Однако, тревожась от смены обстановки в отличие от Аиды и Маргарет, не смогла быстро заснуть в дороге.

Звуки, мерный ход поезда, гудки. Мешало всё. Наш разговор с сестрой не выходил из головы. Появление полковника в отставке с собакой, его явный интерес к леди Ирене. Его облик! Обстоятельства непредсказуемой ситуации в лондонском доме и как следствие такое вот путешествие – всё это вызывало чувство тревоги и дискомфорта. Наверное, я продолжала мыслить, как дама в возрасте.

Наверно.

Дарем, конечный пункт нашего маршрута, вызывал у меня чувство отторжения и неприязни. Я не могла смириться с мыслью, что название это было озвучено буквально для всех. Не понимала, почему мы должны «наступать на те же грабли». Почему должны повторить тот же путь. Разве мы не в силах его изменить?

До наступления темноты смотрела в окно вагона, наблюдала за пейзажами. Железнодорожные пути, по которым мы двигались, многие были в плохом состоянии. Участки казались недостроенными и заброшенными. В тоннелях возле мрачных стен стояли высокие ящики один на одном. Их было много. А ещё вооружённые люди находились возле них. В тёмных утеплённых одеждах, держа фонари, они пристально разглядывали проплывающие мимо них вагоны.

«- охрана, правительство Британии явно что-то прячет в туннелях, боясь, что атаки с воздуха ВВС Германии возобновятся».

«- как же хорошо, что мы оставили Лондон».

Это было явным признаком того, что война меняла в полной мере жизнь людей, их планы, меняла в полной мере инфраструктуру страны.

В одном из соседних купе спал оправившийся после тяжёлого ранения полковник в отставке – наш попутчик с Юстонского вокзала. Он забрал к себе в купе Гамлета. Пёс был симпатичен, не спорю. Но полковник, воспитанный в старых традициях, знал, что всё хорошо в этой ситуации, пока животное спокойно. Он безусловно учитывал тот факт, что у нас в купе леди с ребёнком, а большому псу необходимы прогулки и питание. Мужчина, был одинок в данный момент. И он точно нуждался в компании, поэтому и заботился о Гамлете. Мы решили оставить это неизменным.

Не спалось. А я и не пыталась себя насиловать. Уснуть в такой вот ситуации – это явно не моё. Многие привычки «оболочки», носившей почтенный возраст, никуда не делись. Бессонные ночи, воспоминания и тягостные раздумья были моим уделом.

Пройдя в туалет по личным надобностям, умывшись, я решилась перебрать некоторые сумки и отложить самое необходимое для нас на первое время отдельно.

Глядя на свой встревоженный взгляд и новый облик, отражающийся в зеркале, я вдруг поняла, что меня напрягает во всей этой истории. Мы были очень сильно «привязаны» к багажу. Это казалось очень естественным и правильным в Лондоне. Особенно после посещения крупного магазина или в рамках мини-представления, разыгранного нами для полицейского – мистера Тейлора.

Однако после разговора с леди баронессой, я видела всю эту ситуацию иначе. Действительно. Полиция в Лондоне о нас позаботились только до определённого момента. И вновь скользнула мысль, что о конечном пункте назначения путешествия трёх эмигрантов из России знают буквально многие. Старалась действовать тихо, поражаясь тому, сколько мы всего сложили, боясь вражеских налётов. Детские вещи забрала все. Их, кстати, было совсем немного по сравнению с нашими.

Забыв про сон, я увлечённо перебирала юбки и жакеты из лучших салонов Петербурга. Красивые блузки и бельё. Сворачивала их в тугие рулончики, не боясь помять. Вспоминала, как покупала эти вещи, представляя себя молодой, как собирала в шкафах лондонской квартиры гардероб для нас с сестрой. Примерно часа через два увлечённой работы, поняла, что поезд стоит на месте. Вроде совсем недавно меня качнуло основательно, и я плечом задела полку. Однако проводник говорил, что до самого утра остановок не будет.

Прошла в купе. Девочки спали на своих местах. Они были огорожены специальными сетками, закреплёнными так, чтобы при вынужденном резком торможении пассажиры не упали сонными на пол. Мягкий свет над моим спальным местом мешал рассмотреть, что же происходит на улице. Я отключила его, медленно отодвинула плотную, коротенькую штору. Присела на кресло и стала всматриваться в темноту. Окно. Перрон станции. Окно было вмонтировано прямо в дверь нашего купе. Так, я могла сидеть долго. Хоть весь остаток ночи. Вот смотритель прошёл, неся в руках фонарь.

- А ведь это вокзал. Точно вокзал.

Отодвинула металлический затвор замка под окном. Выглянула на улицу, придерживая дерево двери рукой. Увидев, что перрон высоко устроен от земли, не колеблясь, придержав юбки, спрыгнула на него.

«- примерно четвёртый час утра, пассажиры все спят, а мы стоим».

«- это ли не возможность перевернуть всё с ног на голову»?

«- не будем делать как положено, как того ждут от нас те, кто запускает матрицы. «Мы пойдём иным путём» – знакомая фраза».

Глава 9

- Можно ли наслаждаться тихой жизнью, полностью посвятив себя «существованию инкогнито»?

- Вполне возможно.

- Однако совсем для немногих людей — это идеальный сценарий их жизни. Созданиям, в облике которых мы с тобой проживаем, общение прописано как лекарство. Оно развивает их.

- Мне кажется, князь Львов, в своём сознании полностью отрицал такие понятия, как верность в отношениях. Он явно проживал жизнь по своим правилам.

- Что же заставило его на тебе жениться?

- Исключительность и непохожесть на других. Я так думаю. Его влекло к нам с самого первого вечера. Как только мы появились в его доме. Встреча в Летнем саду с его дочерью была судьбоносной. От перенасыщения обыденным, оттого что нужно принимать решение в отношении старшего сына, он вдруг обратил внимание на нечто новое.

- Может быть, он имел виды на твою дружбу с императрицей?

- Но эта дружба была следствием нашего знакомства с князем и именно тогда круг замкнулся.

Мы много говорили с ней в эти дни. Принимая ванну или засыпая, или обедая на первом этаже нашего номера, мы обсуждали всё, что нас волновало и интересовало. Общение с Аидой было приятным и полезным, она умела слушать. Умела создавать атмосферу понимания.

Мы совсем не стеснялись маленькой Маргарет, хотя я порой и ловила на себе её изучающий взгляд.

Обеды проходили в присутствии двух чужих человек — служащих отеля, которые обслуживали нас и следили за порядком в номере. Мы не спешили становиться объектом для разговоров местного общества, предпочитая сохранять приватность и независимость не ходили в общую ресторацию в отеле. Неизменно спускаясь со второго этажа к утреннему кофе, мы просили обед накрыть здесь же, чтобы избежать лишних взглядов и пересудов.

В номере было уютно и спокойно, обстановка располагала.

- Твоя личная жизнь, Нора. Что ты скажешь о ней?

- О! Мне есть что рассказать. Но сразу уведомлю — я не вступала в брак. Такие отношения, какие для меня были нормой, общество всегда осуждало. Я не спешила предавать их огласке. Скажу только одно: они меня устраивали.

Художник-француз, не очень известный, но весьма талантливый, был одним из моих постоянных спутников. Мы дружили с ним несколько десятилетий. Он был одним из самых ярких и нестандартных представителей своего времени, его творчество вдохновляло и восхищало многих. Мне кажется, я первое время любила этого мужчину, а после уважала…

Из-за него я держала салон в Петербурге, в который захаживали и поэты, и театралы. Учредила галерею его работ, помня, что некоторые из них видела в своё время в Третьяковке.

Мастер-ювелир из знаменитого клана Фаберже тоже занимал особое место в моей жизни. Но это намного позже… Думаю, я была для него музой, много лет, вдохновлявшей его на создание уникальных произведений искусства. Отношения с ним были важными и значимыми для меня, несмотря на то, что он был в браке. Они наполняли мою жизнь смыслом.

Как видишь, я не стремилась к традиционным отношениям, предпочитая свободу и независимость. Моя жизнь была такой, какой я и хотела. Порой благодарю судьбу за тех людей, которые были рядом со мной. А возможно нужно было благодарить саму себя, уж больно я придирчиво относилась к людям, особенно к тем, кто в после скрашивал мой досуг.

- А что же родовитые представители самых лучших семей в России?

- Нет, разумеется. Нет! Я так и не научилась доверять в полной мере кому бы то ни было. Увы, я не хотела ограничивать себя рамками брака. Свобода и независимость были для меня важнее всего. Особенно после отмены крепостного права. Особенно после того, как я, наконец, прочла всего Толстого и его эпопею «Война и мир».

Материнство и замужество Наташи Ростовой писатель рассматривает как единственную истинную цель женственности — даже ценой потери её индивидуальности. У мужчин того времени было странное видение того, какой должна быть семейная жизнь. Как читатель, недовольный трагическим концом для такого прекрасного персонажа, любимого мною персонажа, мысленно я всегда обвиняла писателя в его личной недоброжелательности к Наталье.

Но он наверное этого и добивался, спекулируя моими чувствами. Он писал, что все страдания мадемуазель Ростовой были для того, что бы стать матерью, располнеть и ревнуя ко всем раствориться в интересах мужа.

Совсем не желала становиться такой. Даже роман с Анатолем не может вывести меня из клуба почитателей юной героини. Я стараюсь видеть в мадемуазель Ростову не просто наивной девушкой, которую с готовностью соблазняет самец, а смелой молодой женщиной, готовой заплатить очень дорогую цену за свою любовь к Анатолю.

Я примерно догадываюсь, о чём ты думаешь, Аида!

Но знаешь, вовсе не жила я зря. Например, княгиня Данбарская старательно поддерживала в своё время место «Классов изящных искусств», открытых в Москве. В этом учреждении вели обучение в разных классах: графический, костюмный, скульптура, архитектурное черчение, фотография. Я поддерживала юные дарования из бывших крепостных. Сама вела архитектуру и черчение. Осуждаешь?

- Вовсе нет. Тебе близок феминизм?

- Не совсем. Хотя, возможно …, но не в том ярком ключе, в котором многие современные дамы ораторствуют, желая обратить на себя внимание всё тех же мужчин.

Глава 10

Хотелось уже завершить сегодняшнюю поездку по местным достопримечательностям. Последний штрих — осмотр музейного экспоната архитектурного наследия Великобритании. Оказывается, хозяин имения разрешал это делать. Опять же за умеренную плату, он предлагал к осмотру внутренне убранство мини-замка. Мы обговорили эту тему с нашим гидом, и он обещал всё устроить.

Подойдя ближе к зданию, заметили, что вблизи него всё выглядит менее угрюмо, чем издали. Старые колонны, и ухоженные насаждения, украшенный декоративными элементами вход, создавали ощущение чистой гармонии. Забавно, как легко забылось, что неподалёку расположено старинное кладбище, создающее определённую ауру таинственности и меланхолии.

Наш экскурсовод, мистер Крайтон, ненадолго уехал, пообещав вскоре вернуться. Он намеривался в деревне найти доверенное лицо, которое покажет нам галерею полотен на втором этаже, а ещё покои последней пожилой леди Коуэлл.

Её коллекция статуэток, изготовленных из костяного фарфора, бренда the English Ladies Co, говорят была достойна нашего пристального внимания.

Засидевшись в машине до этого, мы подумали о небольшой прогулке по окрестности.

Решено было совершить её исключительно по извилистым дорожкам и тропинкам, избегая возможных неприятностей и соблюдая правила безопасности. Хотелось немного отдохнуть душой, растворившись в атмосфере английского провинциального пейзажа. Забыть буквально обо всём.

- Будто и нет города рядом, не было Петербурга, России в целом. Новая страница судьбы.

- Как же страшно сейчас в России. А возле этого строения возникает ощущение полной безопасности. Дом скрыт буквально от всех на свете густым лесом. А ещё кажется, что он наблюдает за нами. Вовсе не так, как это было в Морпет, когда мы гуляли возле замка, в котором королева Маргарет Тюдор, боролась за права своего сына. За этими стенами нет отчаяния, горя и как следствие злости. Хотя что-то всё равно есть.

- Маргарет!

На звук голоса матери наша маленькая Марго развернулась, мимолётно глянула на двух женщин, в нашем лице и продолжила заниматься своим делом. Мне кажется, ребёнок был по-настоящему доволен. Не то, что бы он раньше проявлял отторжение ко всему вокруг. Но сейчас прыгая как в классики по камням аллеи, девочка, точно была уверена: -всё будет хорошо.

- Нарциссы. Или, мне кажется? Это именно они дали всходы возле имитации маленького фонтана?

- Может быть, ирисы. Эти цветы мне нравятся больше. Живи мы здесь, я бы, наверное, развела их. Все оттенки…

После этой фразы мы замерли, разглядывая друг друга.

Вот, наверное, и прозвучало то, о чём каждая из нас так или иначе думала.

- Может только если взять в аренду на год.

- А если приживёмся, то получается: -будем платить за него зря. На эти деньги можно сделать всё по-своему, если сразу оформить покупку.

- Но эта недвижимость не принесёт нам прибыли. Вот Лондонская квартира после войны.

- Если она останется квартирой…, а вдруг это будут развалины?

Дальше мы шли, думая каждая о своём.

- Так или иначе, всё зависит от цены.

- Да. Ты права.

- А ещё кладбище это…

- А что оно? Мы с тобой по своей сути, наверное, худшее, что может человечество вообразить. Мы как своеобразные прародители легенд о вампирах. Кладбищенским духам далеко до нас. Место, которое мы прошли в лесу – это просто их упокоение. И всё же этот мир удивительный… Как ловко он попытался нам навязать свои правила.

- Ты думаешь сейчас мы в том состоянии, когда живём по своим? Правилам? Новая тема для размышлений, не так ли?

*****

- Леди, обратите внимание: - вход в башню, закрывается изнутри. Перед вами часть здания, где всегда обитали только мужчины. Если она открыта или закрыта, то так и должно быть.

- Вот как? Вы уверены?

- Смею вас заверить, что говорю только правду. Поговаривают, Её Величество королева Виктория, да упокоится её душа на небесах, бывала в гостях в этом имении.

«- да что же нам так везёт на королев»?

- Так вот, даже она не заходила в главную башню. Потому как дверь на тот момент была закрыта.

- Это легенда мистер Данс - предупреждать нужно. Дверь и сейчас закрыта. Но я не королева, однако вы утверждаете, что в доме нет никого.

- Может, и легенда. Да только, мне кажется, многое в ней, правда. Посмотрите, как дверь точно входит в проём. Она образует одно целое со стеной. Кажется, что никогда не откроется. Но я действительно видел один раз её открытой. Также гостям показывал имение и …

- Ею управляет механизм? Если в башне нет никого как же она открылась тогда? А если дверь была открыта вы показали гостям убранство внутри?

Мужчина замер, оскорблённый количеством наших вопросов.

На его лице читалось пренебрежение к ним и явный ответ: "- а если бы дверь захлопнулась, и мы бы остались запертыми в башне, что тогда"?