(не)случайный попутчик

Пролог

Я сидела напротив Сергея, не отрывая взгляда от стёртого из памяти лица. В его глазах читалась смесь любопытства и узнавания, однако я не могла понять, что в этот момент творилось в голове мужчины. Его улыбка казалась мне искренней, словно он действительно рад был встрече со старой знакомой, только вот в глубине души я чувствовала, что всё может оказаться иначе, чем видится изначально.

Внутри меня всё мгновенно похолодело, едва наши взгляды пересеклись. Я сидела с идеально ровной спиной, словно была парализована, не в силах пошевелиться или отвести глаза в сторону. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его стук был слышен всем вокруг. Я застыла в немом ожидании, не зная, что будет дальше. И будет ли?

В голове проносились мысли одна страшнее другой. Если он осмелится рассказать о той постыдной тайне, которую я хранила столько лет, моя обыденная жизнь в одночасье рухнет. Все усилия, все старания будут напрасны. Вновь и вновь я укоряла себя за совершённую ошибку, которую уже не смогу исправить, как бы мне этого не хотелось.

Любимый, он не простит меня. Только не в этот раз. Его всеобъемлющая любовь, которую я так ценила и берегла, несомненно превратится в жгучую ненависть. Я боялась даже представить, как он посмотрит на меня, когда узнает позорную правду. Обо мне и...

Я боялась потерять его навсегда. Ведь если это произойдёт, моё бедное сердце не выдержит удара и разобьётся на мириады мелких сверкающих осколков. Вдребезги! И я не знаю, правда не знаю, смогу ли однажды вновь собрать их воедино?

Внутри нарастала невыносимая тяжесть вины и безысходное отчаяние. Которые, словно камень, давили на грудь, не давая свободно дышать. Сергей тревожно молчал, но для меня, его изучающий взгляд говорил больше, чем любые слова. Нет, парень отнюдь не смотрел на меня, как удав взирает на свою обречённую жертву. Напротив, в его глазах читалось замешательство и невысказанный вопрос, который я, увы, не могла распознать.

Словно наяву чувствовала, что время замедляется, а воздух вокруг становится непроницаемым и тяжёлым. Каждая секунда виделась мне неизбывной вечностью, за которой не было ничего. Лишь зловещая пустота и беспросветное одиночество. И я не знала, действительно не знала, как мне выстоять под этим неудержимым натиском безрадостных воспоминаний. О которых нестерпимо хотелось забыть, только вот судьба, судя по всему, решила иначе...

Глава 1: Отношения без любви

Полтора года назад

Мы познакомились около года назад, оба «понаехавшие» из других городов, я – тщетно пытавшаяся найти нормальное съёмное жильё, которое смогу потянуть в одиночку, и он – решивший съехать от родной тётушки, контролирующей каждый его шаг.

Он был старше на целых десять лет, и его внешний вид сразу вызвал у меня неоднозначные чувства. В облике Леонида было нечто такое, что сразу показалось мне отталкивающим: возможно, холодный взгляд, суровые черты лица или небрежная манера держаться. Я не могла понять, что именно меня смущало, но это чувство было настолько сильным, что поначалу я даже немного растерялась. Однако отступать было уже поздно: обстоятельства не оставляли мне выбора.

Нас познакомила моя бывшая одноклассница, мечтавшая найти работу в городе и остаться здесь навсегда. Машка клятвенно заверяла, что не отступит, ни при каких обстоятельствах и не оставит меня одну. Я верила ей… Зря!

В общем и целом, скооперировавшись, нам удалось арендовать небольшую двухкомнатную квартиру в самом центре города. Да, я действительно была уверена, что мы станем жить в ней втроём, во всём поддерживая друг друга. Ведь все мы были иногородними, нуждающимися в жилье людьми. Какой же наивной дурой я тогда была! Непроходимой дурой!

Планы моей подруги изменились весьма внезапно, когда на исходе был первый месяц нашего совместного проживания. Маша собрала вещи и отчалила восвояси, вернувшись домой к родителям, в родной посёлок. Перед отъездом она извинялась за то, что так подставила меня, оставив на одной территории с малознакомым мужчиной, к которому я отнюдь не питала романтических чувств. Однако, случилось то, что случилось…

Мне некуда было идти, ему тоже. Впереди маячил лишь один вариант – во что бы то ни стало держаться друг за друга. И я приняла его…

Сначала было непросто выстроить близкие отношения, однако со временем к нам пришла привычка. Да… именно она, но никак не любовь. То большое и светлое чувство, воспеваемое в стихах и книгах, так и не озарило своим присутствием нашего временного пристанища. Тем не менее, мы начали жить как семейная пара, не как вынужденные соседи… Да, я знаю, что это в корне неправильно, но по-иному, на тот момент, увы, не получалось.

Я бесцельно плыла по течению, покорно следуя его направляющей воле, не зная, куда меня в итоге унесет и что ждёт впереди – полная безнадёга или проблеск надежды на счастье? В голове не было ни мыслей, ни продуманных планов на будущее. Лишь звенящая пустота и усталое безразличие.

Впереди же, маячила новая, весьма насущная проблема, та, что внесла серьёзные коррективы в нашу совместную жизнь.

Я работала, только вот, вчерашней студентке платили ничтожно мало. Моей зарплаты едва хватало на половину арендной платы. Лёня, он, как бы это сказать помягче, находился в бесплодном поиске, довольствуясь той работой, куда устроился в первые дни. Получал Вершинин немногим больше меня. Мы многого не могли себе позволить, но главное, спустя два месяца оба поняли, что в дальнейшем не потянем эту квартиру. Пришлось искать варианты.

Единственное, что мы смогли себе позволить – однокомнатную квартиру в самом отдалённом районе города. Там не было ничего, пришлось шерстить газету с объявлениями и покупать бывшую в употреблении мебель: кухонный стол, табуреты, кровать… Зато, стоимость нового жилья была меньше в три раза, только вот дом, ставший нашим новым пристанищем, был расположен на самой окраине города, да и благополучием особым тот райончик не отличался.

Так мы и жили, с поздней осени до ранней весны. Та зима мне показалась неимоверно бесконечной и до жестокости ледяной.

В конце концов, судьба немного сжалилась над нами. Леониду наконец-то несказанно повезло: парень нашёл для себя подходящую вакансию. И устроился в итоге, намного лучше меня. Предприятие, где Вершинин теперь трудился, имело собственный служебный автобус, что значительно упрощало его передвижение. Лёньке не нужно было думать о транспорте, тратить время и деньги на дорогу. Его маршрут был чётко расписан и понятен, что позволяло планировать путь без лишних хлопот.

Я же, была вынуждена выходить из дома заблаговременно, чтобы успеть на нужную маршрутку. Они проносились мимо остановки, набитые людьми до отказа, и я чувствовала, как холодный ветер пробирается под одежду. Зима была суровой, и с каждым днём морозы крепчали, превращая улицы в ледяные лабиринты. Стоять на остановке, укрываясь от ветра, было невыносимо, но других вариантов у меня не было. Или я попросту отрицала их?..

Когда, выдержав длительное ожидание, я наконец оказывалась в тёплом салоне маршрутки, моё сердце наполнялось немыслимой радостью. Здесь, защищённая от зимнего холода, я могла согреться и немного расслабиться. Втыкала в уши наушники, включала любимые мелодии и погружалась в мир звуков, забывая о стуже и неодолимой усталости. Ехать нужно было около часа, и это время я проводила, наслаждаясь музыкой и мечтая о том, что однажды всё чудесным образом изменится в лучшую сторону. На моём пути обязательно появится тот самый пресловутый спаситель, что взмахом руки решит все проблемы, вырвет из опостылевшей до чёртиков рутины, обогреет и навсегда останется рядом. Только вот время то ускоряло, то замедляло свой размеренный ход, а придуманного заступника, я так и не повстречала…

Мой рабочий день начинался в девять часов утра. Я выходила из дома заблаговременно, около семи, чтобы успеть к нужному времени. В девять уже сидела за рабочим столом, погруженная в будничную рутину. Производственные задачи сменяли друг друга, и я старалась выполнять их максимально эффективно, стараясь не думать о том, что завтра всё повторится вновь.

Спустя двенадцать часов, ровно в семь вечера, я возвращалась домой. Иногда это время казалось мне бесконечным, и было наплевать на то, что это необходимая часть взрослой жизни. Мне хотелось, чтобы однажды всё изменилось, но, увы, чудо позабыло ко мне дорогу.

Глава 2: Весна

Вопреки всему, с началом весны в нашу жизнь пришло долгожданное обновление. Леонид наконец нашёл более подходящую ему работу, и вскоре мы вновь паковали свои немногочисленные чемоданы. Я была безумно счастлива, что мы возвращаемся в центральный район. До работы было рукой подать, не нужно больше маяться в ожидании маршрутки, да и квартира нам попалась на удивление замечательная. Ухоженная и меблированная за весьма низкую стоимость. Это было сродни какому-то чуду. Я радовалась небывалой удаче, не подозревая о том, что первые трудности уже на подходе.

Как-то раз, в тот момент, когда Лёня был на своей очередной подработке, я решила заняться генеральной уборкой. Тщательно протирая пыль и раскладывая вещи по своим местам, я случайно наткнулась на кожаную барсетку, которую он забыл. Вершинин редко оставлял её дома, поэтому я, не удержавшись, решила заглянуть внутрь.

Во внутреннем кармане барсетки обнаружила несколько важных документов, включая его паспорт. Это было нечто новое для меня, ведь я никогда раньше не держала его паспорт в руках. Да что там в руках, я даже не видела, как он выглядит… Осторожно открыв бордовую книжицу, я тут же наткнулась на Лёнину фотографию. Она была сделана довольно давно, в то время, когда он выглядел совсем по-другому. На меня смотрел молодой, довольно симпатичный парень с модной стрижкой. Его глаза не были злыми и холодными. Когда только и успел так озлобиться?..

Перелистывая страницу за страницей, я ожидаемо наткнулась на раздел о семейном положении. Сердце тревожно замерло в груди, едва я увидела синий штамп, чётко отпечатавший имя и фамилию незнакомой мне женщины.

-Вершинина Наталья Сергеевна, - вслух произнесла я, чувствуя, как к глазам подступают невольные слёзы.

В голове молниями пронеслись все слова Леонида о том, что он официально расстался с бывшей женой, поддерживая контакты только ради общего сына. И теперь передо мной замаячил вопрос: как долго Лёня намеревался скрывать от меня эту часть своей жизни? И… о чём ещё он не посчитал нужным меня уведомить?

В душе поднималась удушливая волна разочарования и боли. Тот, кого я считала свободным и готовым к новым серьёзным отношениям, оказался по рукам и ногам связан узами законного брака. Это открытие перевернуло всё, что я знала о Вершинине и наших с ним довольно непростых отношениях.

Вечером того же дня, я устроила ему «допрос», едва он переступил порог квартиры. Внутри меня бушевала смесь гнева и бессильной досады. Я хотела выяснить, что именно сподвигло Леонида пойти на столь неприятный обман. И чем вообще я заслужила такое наплевательское отношение?

- Лёнь… За что ты так со мной? Я ведь действительно думала, что ты свободен! — Мой голос дрожал от обиды. – А оказывается…

Он отвернулся, небрежно скрестив руки на груди.

- Таня, не начинай, а? Какого чёрта ты вообще сунула свой нос куда не следовало? Всё время что-то вынюхиваешь, выспрашиваешь!

Я обиженно поджала губы, стараясь сдержать подступившие к глазам слёзы.

- Мог бы более рьяно следить за своими вещами, если собирался и дальше хранить в тайне от меня столь важную информацию. — Шмыгнула носом, чувствуя, как боль внутри становится всё сильнее.

Лёня раздражённо выдохнул, обернувшись.

- Таня, ты хоть понимаешь, что я не могу просто так разорвать всё? У меня обязательства перед сыном, планы на будущее.

- Обязательства? Планы? А как насчёт моих чувств? Ты хотя бы раз подумал о том, как мне больно будет узнать о твоём обмане? — Мой голос сорвался на крик.

Вершинин посмотрел на меня, и на миг в его взгляде мелькнуло нечто похожее на… сожаление?

- Я не хотел, чтобы так вышло. Но ты сама всё усложнила.

- Я усложнила? — Не могла поверить собственным ушам. — Это ты обманул меня, а теперь говоришь, что я всё усложнила?

- Ой, только давай обойдёмся без бабских истерик! Этот штамп, он ровным счётом ничего не значит для меня. Мы расстались с Наташкой более двух лет назад, но так как у нас есть общий ребёнок, да и женатому мужчине легче найти работу я не заморачивался с официальным расторжением изживших себя отношений.

- Понятно… Спасибо, что объяснил.

- Тань… Ну Таня!

- Что?

- Если для тебя это настолько важно, я что-нибудь обязательно придумаю. Правда, придётся вернуться ради этого в родной город. Но если ты желаешь…

Я не желала… А потому, сочла эту тему исчерпанной для себя. Развернувшись, ушла на кухню, где, отвлекаясь от невесёлых мыслей, занялась приготовлением ужина. Он не пошёл за мной следом, не стал вымаливать прощения и стараться дать более дельное объяснение. Просто завалился на разобранный диван и, щёлкнув пультом от телевизора, углубился в просмотр очередной несмешной комедии. Склонившись над раковиной, я чистила овощи, глотая слёзы обиды, что беспрестанно катились по щекам.

После этого разговора, между нами, с Вершининым всё изменилось. У Леонида стали всё чаще появляться левые заказы. Он начал пропадать вечерами, оставляя меня в полном одиночестве. Возвращался далеко за полночь, частенько пьяным и не в меру агрессивным. В такие моменты я хотела стать незаметной, чтобы не нарваться на очередной скандал, которые слишком уж участились.

Да, кто-то скажет, что нужно было поскорее собрать вещи и уйти. Однако, я не могла сбежать в никуда. Я не хотела возвращаться домой к родителям, признав то, что из меня не вышло городской жительницы. Это было стыдно. К тому же, они не ждали моего приезда. Наши отношения сложно было назвать идеальными. А потому я продолжала терпеть неподобающее к себе отношение, надеясь на то, что однажды всё образуется. Только вот… тщетно!

Вершинин стал замкнутым и раздражительным. С каждым днём его поведение становилось всё более непредсказуемым. Он мог внезапно вспылить из-за мелочи, а потом долго извиняться, надеясь на моё прощение и понимание. Я чувствовала, что теряю себя в этом невообразимом хаосе. Однако, продолжала бездействовать, вопреки элементарной логике и здравому смыслу.

Глава 3: Абьюзер

Устало поднимаясь на пятый этаж после тяжёлого трудового дня, я ощутила неясную тревогу, что заставила сердце биться быстрее в приступе неконтролируемой паники. Взявшись за облезлую металлическую ручку входной двери, с удивлением обнаружила, что она не заперта, и, толкнув её внутрь, несмело вошла в прихожую.

На коврике стояли грязные туфли Леонида, значит, мой «муж» уже вернулся с работы.

Я сняла обувь и с тоской подумала: «Хоть бы на этот раз без бутылки». В воздухе витал слабый запах алкоголя, однако я, по привычке, заставляла себя надеяться на лучшее.

Из кухни доносилась негромкая музыка. Хиты девяностых, что так нравились Вершинину.

Крадучись, словно вор, я намеревалась незаметно прошмыгнуть в комнату, однако была остановлена недовольным голосом Лёньки.

- Таня, сюда иди! – резко выкрикнул мужчина, едва почувствовал моё присутствие.

Я замерла на мгновение, ощутив, как сердце сжалось от напряжения. Бросив сумку на пуфик, обречённо направилась в сторону кухни. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, будто я шла по тонкому льду. В голове проносились мысли о том, что могло пойти не так, вернее, в чём я опять провинилась перед Вершининым?

Парень сидел за столом, склонившись над сковородой, наполненной жареным мясом вперемешку с золотистыми ломтиками картофеля. На застеленной клеёнкой столешнице, прямо перед ним, стояла наполовину опустошённая литровая банка, из которой доносился весьма неприятный запах водки. В прозрачной жидкости плавали кружки неаккуратно нарезанного лимона. К горлу тут же подкатила тошнота.

Лёня поднял на меня затуманенный взгляд, его глаза казались стеклянными и почти не выражали эмоций. Губы скривились в недоброй усмешке, обнажая желтоватые зубы. Он явно был чем-то раздражён.

- Хлеб где? Купила? - спросил Вершинин, его голос прозвучал резко, как удар хлыста.

Я попыталась оправдаться, чувствуя, как сердце заходится от волнения.

- Прости, Лёнь! Я сегодня так замоталась в офисе, что совсем вылетело из головы… — начала я, но он не дал мне договорить.

- Простить?.. Простить, значит…

Поднявшись с места, Вершинин вплотную приблизился ко мне. Его фигура нависла надо мной, как отвесная скала над морской бездной, закрывая собой свет, льющийся от старенькой люстры.

- Я! Хочу! Хлеба! – заорал он прямо мне в лицо, брызгая слюной в разные стороны.

В этот момент я просто опешила. Разве может человек так нападать на другого из-за подобного пустяка? Только вот Лёня не останавливался.

Стукнув кулаком об стену, в паре сантиметров от моего лица, парень наклонился, обдав меня «ароматом» алкоголя.

- Где ты шлялась так долго, а? Не хочешь мне рассказать об этом?

- Лёня, ты пьян. Прошу, успокойся и…

- Слышишь, ты кто такая, чтобы затыкать мне рот?

- Я… Твоя…

- Правильно! НИКТО! – ответил он сам себе. - Так какого чёрта ты раскудахталась здесь, словно моя законная жена?

Я была не настроена на выяснение отношений, а потому, не сочтя нужным отвечать на хамство, проскользнула под его рукой, которой он опирался о стену, и вышла из кухни.

Лёня не последовал за мной, и это уже радовало.

Переодевшись, поставила телефон заряжаться и приступила к своим ежедневным хлопотам. Перво-наперво надо было перемыть ту гору посуды, что высилась в раковине. Её накопилось через чур много, словно Вершинин провёл дома весь день, не отлучаясь на работу.

Опасливо зайдя на кухню, я бросила взгляд на равнодушно смотрящего в окно мужчину. Лёня, не обратив на меня внимания, налил в стопку огненного пойла и тотчас опрокинул его в себя, после чего, как ни в чём не бывало продолжил вечернюю трапезу.

Надев фартук, я выдавила на губку немного геля и молча принялась мыть посуду. Мне вдруг нестерпимо стало жалко саму себя, слёзы непроизвольно покатились из глаз, оставляя на лице мокрые солёные дорожки.

О чём я думала в этот момент? О совершённой однажды ошибке. Зачем я тогда поддалась на Машкины уговоры? Если бы в тот день я всё сделала иначе, сейчас мне бы не приходилось терпеть подобное. А ещё, о сегодняшнем разговоре, который состоялся на обеденном перерыве. На работе в курсе моей ситуации была лишь Оксана, начальник отдела кадров. Подруга была немного старше меня, со своим, так сказать, жизненным опытом. Она настоятельно советовала мне как можно скорее бежать от домашнего тирана, пока не стало слишком поздно. Пока Вершинин от своих обидных слов и угроз не перешёл к действиям…

Я бы очень хотела уйти от него, только вот… Куда? Моей зарплаты едва хватит на оплату комнаты в том самом районе, где мы провели вместе весьма затяжную зиму. Да, на оплату хватит… А проезд, питание? Где взять деньги на это?

Выход один – остаться и ещё немного потерпеть. Мне нужно накопить хоть немного денег, перед тем как сделать решительный шаг. Уходить в никуда – так себе идея…

Смахнув слёзы с глаз, я поставила на сушилку последнюю до блеска отмытую кружку и, вытерев пот со лба, сняла фартук, повесив его на крючок.

Скрывшись в ванной комнате, притворила за собой дверь, намереваясь принять горячий душ. Однако, меня отвлёк раздавшийся за спиной скрип. Мои плечи обхватили мужские руки, и в ту же минуту Лёня притянул меня к себе, покрывая поцелуями шею. Он дышал на меня жгучими парами алкоголя, заставляя содрогаться от неподдельного отвращения.

- Не надо, – я попыталась оттолкнуть парня, – я очень устала и хочу спать.

- А как же супружеский долг? – самодовольно осклабился Вершинин.

- Вот у супруги своей и спроси об этом! А я тебе НИКТО, как ты сам, очень верно заметил!

- Злопамятная, значит? – грубо заржал он в ответ.

Понимая, что дальнейший разговор будет бессмысленным, я благоразумно промолчала. Вершинин хмыкнул и наконец оставил меня в покое. Закрыв задвижку, я осталась одна в ванной комнате, которая в последнее время стала для меня отдушиной, убежищем от мира, что казался слишком жестоким и несправедливым.

Глава 4: Время для размышлений

Больничная койка. Белые простыни, пропитанные холодным потом, и едкий запах хлорки – самое яркое напоминание о моей временной беспомощности. Это всё, что окружало меня в последние месяцы. После тяжёлого ранения я оказался прикован к этой узкой, неудобной кровати, ставшей моим наказанием за идиотскую самоуверенность, поддавшись которой я получил сполна.

Осколочное ранение оказалось куда серьёзнее, чем я мог себе представить. Первая операция не принесла облегчения, и врачебная комиссия, взвесив все риски, приняла решение о замене коленного сустава, чтобы в дальнейшем я мог продолжать передвигаться самостоятельно. Операция прошла три недели назад, надеюсь, что успешно, однако, передо мной маячила долгая реабилитация, прежде чем я смогу вернуться к той жизни, без которой не мыслил своего существования.

Пока же я вынужден передвигаться на костылях. Каждый шаг — это пытка, каждое движение — напоминание о том, что я больше не тот, кем был раньше. Доктор строго-настрого запретил мне нагружать оперированную ногу в течение первого месяца, и я слепо следовал его совету. Только вот, как спастись от боли и отчаяния, что преследовали меня в эти дни? Я не знал… Действительно не знал! Я ощущал, как жизнь, подобно речному песку, ускользает сквозь пальцы, и, конечно, переживал, смогу ли когда-нибудь вновь полноценно встать на ноги.

Теперь у меня было много свободного времени, слишком много для того, чтобы я мог думать и размышлять. В стенах больничной палаты дни тянулись медленно, словно липкий вязкий сироп. Я думал о том, что происходит за их пределами, пытаясь найти хоть какой-то смысл в происходящем со мной.

Немногие книги, присутствующие в больничной библиотеке, были прочитаны вдоль и поперёк. Поэтому, мне больше не оставалось ничего, кроме того, как строить грандиозные планы на дальнейшую жизнь. Только вот, каждый раз они рушились, словно хрупкий карточный домик. И всё чаще, мысли мои возвращались к далёкому позабытому прошлому, к тем моментам, которые навсегда застыли обрывками памяти, словно незаконченные истории, заброшенные на середине повествования уставшим автором, разочарованном в своих нерадивых героях.

Семь лет назад… Именно столько прошло с тех событий, что по сей день живы в моей памяти. Только вот за столь долгий срок я так и не нашёл ответа на свой единственный вопрос: «Почему?»

Сибирская глубинка, где я остался по контракту после того, как отслужил по призыву. Обилие снега, суровый климат и несравненная улыбка одной девчонки – всё это до сих пор живёт во мне, тревожа по ночам беспокойными снами.

Да, тогда я влюбился, окончательно и бесповоротно. С первого взгляда влюбился в скромную, стеснительную девчонку, что с лёгкостью заняла уголок в моём молчавшем до сих пор сердце. Думал о ней… днём и ночью. Сходил с ума от нежности, которую хотел подарить лишь ей одной. Грезил о нашем совместном будущем, непременно счастливом, но… Не сложилось.

Таня… Танюша… Танечка… Татьяна Журавлёва…

Студентка первого курса одного из ведущих институтов, с которой мы столкнулись по воле независящих от нас обстоятельств. По воле его величества случая. Да только вот…

Наши отношения полнились любовью и страстью, как думал я. На полном серьёзе собираясь предложить девушке руку и сердце. Хотя… Мы были знакомы лишь тридцать дней, в первый же из которых я решил, что она именно та, с которой я готов идти по жизни. До конца, рука об руку.

Не отрицаю, возможно в её душе теплились совсем иные чувства, не те, что испытывал я. Однако, мне казалось, что моей любви хватит на двоих. Вопреки всему.

Месяц, целый месяц, наполненный жизнью! Мне никогда не стереть из памяти наши ежедневные встречи, первые несмелые поцелуи, пылкие признания и, конечно, познание друг друга – физическая близость, что связала нас крепко-накрепко. На мой взгляд, мы были идеальной парой. Наша любовь была подобна вспышке молнии, что озарила на миг непроглядную темноту и погасла, оставив на сердце неизгладимую печать боли и непонимания.

Таня ушла от меня столь же резко и неожиданно, как появилась. Она не сочла нужным объясниться, выяснить отношения. Просто исчезла, как будто её и не было никогда. Вычеркнула меня из своей жизни перевернув страницу с такой лёгкостью, словно этот месяц, который мы прожили вместе, для неё ничего не значил.

Ещё вчера между нами царила душевная гармония: я держал любимую за руку, мы гуляли по вечерним улицам города, целовались до одури, мечтали о совместном будущем. Однако на следующий день всё изменилось! Таня… Она просто позвонила и напрямую заявила о том, что мы должны расстаться. Сказала и умолкла… На меня же в этот миг словно ушат ледяной воды вылили. Я умолял девчонку сжалиться надо мной – не рубить с плеча. Пытался выяснить причину её столь резкого равнодушия, только вот мои усилия не оправдались. Я был удостоен странного и ничего не значившего ответа: «Я изменилась», — произнесла она. — «Ничего не случилось, просто я поняла, что мы не можем быть вместе. Мне не нужны эти отношения. С тобой».

Я не мог поверить, что всё происходит наяву. А вдруг, это лишь кошмарный сон, от которого так сложно очнуться? Но нет… Всё случилось не в грёзах – в реальности. И от этого было ещё больнее. Что же произошло за то время, что мы не виделись? Что случилось?

Мы расстались вечером, я проводил её до крыльца общежития и, дождавшись, когда девчонка скроется за железной дверью, ушёл. Прошло меньше суток с того грёбаного момента, и вдруг «она изменилась». Так я и поверил этой бессмысленной лжи! Вот так за одну ночь взяла и изменилась, «задушив» в душе любовь, которую, как я думал, она испытывала ко мне? Бред!

Вдобавок ко всему Татьяна перестала отвечать на мои бесчисленные звонки…

Первую неделю, пытаясь осмыслить то, что меня отвергли, я наматывал круги возле её общаги, в надежде увидеть ту, без которой не представлял дальнейшей жизни. Увидеть, хоть на мгновение, чтобы посмотреть в глаза и попытаться узнать истинную причину столь странного поведения. Только вот всё было тщетно… Мы ни разу не столкнулись с Таней, словно судьба в очередной раз решила посмеяться надо мной. На краткий миг подарив надежду на счастье и отняв, когда я почти поверил в него…

Глава 5: Нежданные новости

- Тань, - в один из обычных вечеров подошёл ко мне Вершинин, и, обняв за плечи, притянул к себе. - Я тут вот о чём подумал, может, мы с тобой в Сочи сгоняем недельки на три? Отдохнём?

- Ты клад откопал? – удивилась я, оборачиваясь к мужчине. – Сам же недавно говорил, что денег осталось в обрез и нам необходимо умерить свои траты.

- Да тут, шабашка одна подвернулась. В общем, денег заплатили нам больше, чем мы с пацанами ожидали. Плюс на работе предложили отпуск взять внеочередной. Так что бабки у нас есть, за это не переживай. На крайний случай залезу в свои накопления.

- С чего вдруг такая щедрость, Лёнь? Ты… сделал нечто такое за что хочешь извиниться передо мной?

- Ты устала, и я тоже. Причина лишь в этом. Живём последнее время, как кошка с собакой. Аж самому временами тошно становится.

- Вершинин! Неужели ты прозрел и понял, что водка – зло? – с надеждой в голосе спросила я.

- Признаю, был не прав, во многом. Однако, быть может, ты попробуешь закрыть глаза и выбросить из памяти то, что уже не дано исправить. Начнём всё заново? А? Как ты на это смотришь, Татьяна? Мы ведь оба нуждаемся друг в друге…

- Не знаю… Это всё несколько неожиданно…

- Обещаю, отныне, между нами, всё будет иначе. Я исправлюсь! Как только вернёмся из отпуска, вплотную займусь процессом развода. Получу нужные бумаги, и мы наконец сможем узаконить наши отношения, как ты того и хотела.

- Не особо радостное предложение руки и сердца… - усмехнулась я, понимая, что мечтала совсем не об этом. Да и вообще, я не хочу выходить замуж за Вершинина. Вернее, не хочу связывать себя обязательствами с человеком, в котором отнюдь не уверена.

- Ну не мастак я слова красивые говорить, - пожал Леонид плечами и, отстранившись, вернулся к своему любимому занятию, заняв в игровое кресло за компьютерным столом.

Вот так и получается: вроде сделал предложение, а вроде и нет. Всё так буднично и не к месту… Ни цветов, ни кольца, ни пылких признаний. Лишь сухое: «Разведусь и поженимся».

Вздохнув, я с сожалением посмотрела на этого «большого» ребёнка, который всё ещё оставался наивным и беззаботным. Затем, вышла на балкон, чтобы собраться с мыслями и вдохнуть свежий воздух, надеясь, что это поможет мне отвлечься.

Да, я всегда умела считать деньги и старалась экономить на всём, чтобы иметь возможность откладывать хоть немного с зарплаты, на секретный счёт, который открыла, ещё учась в институте.

Лёня же был совершенно другим человеком. Он был величайшим транжирой и не задумывался о завтрашнем дне. Всю наличность, оставшуюся после оплаты квартиры, он тратил на новые игры, гаджеты, компьютерные комплектующие и обустройство своего рабочего места. Лёня мог купить дорогую игровую приставку, хотя прекрасно знал, что через месяц она ему наскучит. Он также обожал собирать компьютеры, тратя на это всё своё свободное время и деньги.

Мы часто спорили из-за этого. Я пыталась объяснить ему, что нужно быть более рациональным и думать о будущем, но он не слушал. Леонид утверждал, что живёт здесь и сейчас и что не хочет откладывать жизнь на потом. Я понимала, что у каждого человека свои приоритеты, и не могла изменить отношение Вершинина к деньгам.

От далеко не радостных мыслей меня отвлёк привычный слуху звук - взмах птичьих крыльев. Наша съёмная квартира находилась на пятом этаже старого блочного дома. На одной стороне балкона, укрытого жестяным навесом, словно памятник замер металлический каркас шкафа, оставшегося от предыдущих жильцов. И надо же такому случиться, что именно его, этот покрытый ржавчиной остов, облюбовали голуби, обитающие в отверстиях вентиляционной системы. Они ежедневно слетались сюда, садясь на перекладины конструкции, как на жёрдочку. Их тихое воркование стало настолько обыденным, что я уже и забыла, как звучит полная тишина.

Птицы не проявляли ко мне никакого страха, а, наоборот, с любопытством разглядывали, когда изредка я выходила на бетонную площадку, чтобы побыть одной и поразмыслить о том, что со мной происходит.

Так повелось, что я стала частенько выносить угощение своим пернатым гостям, радуясь каждому их визиту. На широкий подоконник я поставила старый стеклянный поднос и старательно подкармливала свою личную стаю, насыпая им пшено и семечки. Голуби настолько привыкли к своей «столовой», что в те дни, когда я по какой-либо причине забывала вынести им угощение, одна из птиц, которую я именовала гордым званием, Хулиган, садилась на подоконник и настойчиво стучала в стекло, требуя выполнения взятых на себя обязательств.

Вот и сейчас мои единственные друзья слетались один за другим, завидев в руках блестящий пакет с семечками.

Пока птицы клевали предложенный им ужин, я стояла, опираясь на перила балкона, рассматривая проносящиеся мимо машины, переживая в душе неудачную шутку Леонида, касающуюся путешествия, о котором я могла лишь мечтать.

Я ведь не поверила, в реальность его слов. Разве мог он говорить всерьёз о том, чего от этого мужчины и вовек не дождёшься?

Глава 6: И радость, и горе

Вечером следующего дня, вернувшись с работы, я обнаружила на кухонном столе файл, в котором лежали билеты на поезд Иркутск – Адлер и распечатанное подтверждение брони одного из санаториев. Я замерла, не веря своим глазам.

- Лёнька, ты серьёзно? Не шутил? – ворвалась я в нашу единственную комнату, всё ещё сомневаясь, что это не сон.

Он приподнял наушники, взглянув на меня с лёгкой улыбкой.

- Да, — спокойно ответил Вершинин. — Можешь собирать чемоданы. Кстати, Танюша, на тумбе в прихожей лежит моё портмоне. Возьми из него денег, купи себе новый купальник, босоножки. В общем, всё, что тебе захочется.

- Спасибо, - изумлённо протянула я, с недоверием глядя на мужчину.

Странно… Обычно Лёня не был таким понимающим и услужливым. Это впервые, что он решил подкинуть мне денег на обновки. Да и само путешествие тоже не вписывается ни в какие рамки. Где же ты так накосячил, Вершинин, что так старательно пытаешься замылить мне глаза?

- Кстати, сегодня ты одна ночуешь, — как ни в чём не бывало продолжил он. — Я часов в восемь уеду. Шеф попросил помочь с одной левой работёнкой.

- Когда вернёшься? — спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от неясной тревоги

- Не знаю, — ответил мужчина, снова надевая наушники.

Понятно… Разговор окончен, без объяснений!

- Странный у тебя начальник, — тихо произнесла я, пытаясь скрыть своё беспокойство. — Сегодня вроде как суббота, а у тебя пятидневка.

Он обернулся, приподняв бровь.

- Это не его идея. Но, как говорится, не моё дело. Собирайся, время не ждёт. Поездка состоится, не успеем и оглянуться.

И на этом Вершинин замолчал. Он словно выключился, его взгляд стал отстранённым, а лицо — непроницаемым. Я почувствовала, как напряжение, что повисло в воздухе, стало почти осязаемым. Наши взгляды пересеклись, но Лёня не сказал мне больше ни слова. И я не стала настаивать, не пыталась продолжить разговор. В конце концов, какое мне дело до его тайн?

Развернувшись, вышла из комнаты, погружаясь в привычные дела. Мысли о странной шабашке постепенно растворялись в повседневных заботах. Только вот глубоко внутри всё ещё оставался лёгкий и весьма неприятный осадок.

Когда маленькая стрелка часов начала приближаться к заветной цифре «восемь», Лёня заметно занервничал. Он то и дело смотрел на экран смартфона, будто ожидая чего-то важного. Я заметила, как его пальцы нервно барабанили по столу. Пыталась сделать вид, что занята своими делами, но не могла не обращать внимания на состояние мужчины.

Раздавшийся сигнал оповещения дал понять, что наконец, Леонид получил долгожданное сообщение. Его лицо в этот миг озарилось довольной улыбкой, и он резво вскочил со стула, заметавшись по комнате. Нацепив на себя джинсы и чёрную шёлковую рубашку, Лёнька вышел из квартиры, оставив на тумбочке в прихожей несколько пятитысячных купюр. Я даже не сразу сообразила, что это было, но потом до меня дошло. Видимо, это были деньги, предназначенные для меня.

Я долго смотрела на эти купюры, чувствуя себя неловко. Сама я так и не решилась притронуться к его кошельку, хоть Вершинин и сам настаивал на этом. В конце концов, поразмыслив, я аккуратно убрала деньги в ящик стола, решив, что разберусь со всем этим позже. И только в глубине души поселилось некое неприятие, что не давало тревожным мыслям покинуть меня.

Включив музыку на всю громкость, я погрузилась в домашние хлопоты. Сначала развесила постиранное бельё на сушилке, наслаждаясь ритмичными мелодиями, которые наполняли комнату. Затем, чувствуя, как напряжение отступает, налила себе в любимую кружку кипяток из пузатого эмалированного чайника. Взяв в руки золотистый пакетик с растворимым кофе надорвала его, высыпав содержимое в воду. С кружкой в руках и включенным ноутбуком, я устроилась на диване, укутавшись в мягкий плед. На экране мерцала лента социальных сетей, и я с удовольствием прокручивала её, отвлекаясь от повседневных забот и наслаждаясь моментом долгожданного покоя.

Открыв одну из групп, посвящённых стихам Анны Ахматовой, пробежала глазами по новым постам. Внезапно моё внимание привлёк нижний правый угол экрана, где мелькнуло небольшое окошечко незакрытого диалога. Моё сердце забилось быстрее от любопытства. Я осторожно навела курсор на него и нерешительно кликнула, словно боялась, что кто-то заметит мой поступок.

Переход на страницу Лёни оказался неожиданным. Оказалось, он забыл выйти из диалога перед тем, как поспешно покинул меня. Внутри нарастало странное чувство, смесь волнения и... тревоги?

Не раздумывая, я нажала на иконку «Сообщения». Экран заполнился множеством диалогов, о которых я и не подозревала. Это были не просто случайные беседы, а что-то более личное, интимное. Я невольно оглянулась, будто кто-то мог заметить, что я читаю чужую переписку. Но вокруг было тихо, в квартире находилась лишь я, слушая своё учащённое сбившееся дыхание.

Жадно я вчитывалась в чужую переписку, листая сообщения, одно за другим. Каждое написанное слово было подобно удару ножа. Я не могла поверить своим глазам. Сердце сжималось от горькой обиды и непонимания. Краска вмиг отхлынула от лица, а руки начали непроизвольно дрожать.

«Так вот чем ты занят, Вершинин!» — произнесла я, чувствуя, как гнев поднимается внутри меня. Слова прозвучали тихо, но с такой силой, что я сама испугалась их. Я не знала, что делать дальше. Оставить всё как есть? Сообщить Лёне, что я видела? Или просто уйти, оставив его? Уйти, куда?..

В глазах рябило от обилия текста, строчки которого врезались в память, словно осколки битого стекла.

Моё сердце билось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди. Я не могла понять, что чувствую больше — разочарование, обиду или что-то ещё, чего я пока не могла осознать. Поспешно закрыла злосчастную вкладку и вернула ноутбук на стол, пытаясь собраться с мыслями. Но в голове всё ещё звучали слова, которые я только что прочитала, и от этого становилось лишь тяжелее.

Глава 7: Уйти или остаться?

Новый день начался с отвратительной погоды. Крупные капли дождя, словно надоедливые комары, с раннего утра барабанили по жестяному навесу балкона. Звук отдавался резкой болью в пульсирующих висках, усиливая и без того мрачное настроение.

Я ворочалась в постели, тщетно пытаясь найти удобное положение. Сон ускользал, оставляя меня в плену беспокойных мыслей. За окном бушевала непогода: порывистый ветер гнал серые облака, а дождь лил стеной, заглушая все звуки вокруг.

Как ни старалась, этой ночью я так и не смогла погрузиться в глубокий сон. Лишь короткие, беспокойные дрёмы приносили временное облегчение, но затем я снова просыпалась, чувствуя себя разбитой и уставшей. Часы и минуты тянулись до одури бесконечно…

Не подавая вида, что наконец проснулась, я слегка приоткрыла глаза. Прищурившись, взглянула на часы — тонкие стрелки, отсчитывали время, которое неумолимо убегало вперёд, как река, несущая свои воды. Десять утра. Не поздно, однако и не рано для выходного дня. Соседняя подушка одиноко лежала рядом, хотя постель ещё хранила тепло того, кто провёл в ней остатки ночи. Значит, Вершинин уже встал. Не успела я подумать об этом, как со стороны кухни раздались непонятные звуки.

Нехотя поднявшись с дивана, я накинула лёгкий халат поверх ночной рубашки и поплелась в ванную комнату. Но не успела сделать и пары шагов, как услышала не очень трезвый окрик, раздавшийся из кухни.

- А поприветствовать мужа не желаешь? — Лёня, опираясь на подоконник, лениво смотрел на меня. Его глаза блестели, а на небритом лице играла самодовольная улыбка.

- Ты мне не муж, Вершинин, - холодно отрезала я. - Или тебе напомнить, кто является твоей законной женой?

- Не начинай, а? — Лёня поморщился, как будто я нарушила его утреннюю гармонию с самим собой. — Я же сказал, что разберусь с этим в ближайшее время. К тому же, живу-то я с тобой, а не с Наташкой.

- Только вот это ничего не меняет, - скрестила я руки на груди. - Абсолютно.

- Для кого как, — протянул Леонид, делая шаг к столу. Его голос стал ниже. — Ты не понимаешь, насколько наши отношения важны для меня?

Я прижалась к дверному косяку, с грустью наблюдая за его действиями. В голове снова всплыли мысли о том, как долго это всё тянется и как мне надоело постоянно объяснять ему одно и то же.

Он снова пил. На столе стояла пустая стеклянная банка, в которую Вершинин отправил нарезанный лимон, а после, отвинтив крышку с бутылки водки, перелил её содержимое в подготовленную ёмкость. Я смотрела на это с отвращением. Как я могла так долго не замечать, что происходит? Он был не просто изменщиком и женатиком, но и начинающим алкоголиком. Куда я качусь? На кого я трачу свою молодость, свои лучшие годы?

Внутри всё кипело от злости и разочарования. Я больше не могла терпеть. Нужно было срочно что-то решать. Подумать о будущем, о себе. Подыскивать новое жильё и уходить. Хватит. Это невыносимо.

- Присоединишься? — спросил он, приподняв бровь и внимательно глядя на меня.

Я поморщилась, не сразу ответив. Внутри всё бурлило от смеси раздражения и неприязни. Я понимала, что должна быть выше этого, но эмоции, как обычно, старались взять верх над разумом.

- Нет, — наконец ответила я, отрицательно мотнув головой. — Ты уж как-нибудь сам, без меня. Хотя… Тебе же есть с кем объединиться, ведь так?

Лицо Вершинина на мгновение напряглось, однако он быстро взял себя в руки.

- Ревнуешь? — цинично усмехнулся Леонид, явно наслаждаясь щекотливой ситуацией.

- И не думала, — отрезала я, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе. — Просто… Гадко всё это, Вершинин.

- Лазила в мой телефон или?.. — он сделал паузу, давая мне возможность объясниться.

- Или! — выпалила я с вызовом. — В следующий раз выходи со своей страницы. Хотя… Может, ты специально оставил её открытой? Чтобы насолить мне?

Его глаза сверкнули злым огоньком, но он ничего не сказал, взяв пару минут на раздумье. Вместо ответа мой сожитель отвернулся к окну. Его плечи слегка дрогнули, выдавая внутреннее напряжение. Я заметила, как пальцами он нервно теребил край помятой рубашки, словно пытался найти выход из сложившейся ситуации, но не знал, с чего начать. В кухне повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим звуком дождя за окном.

- Может и так, — бросил он через плечо после непродолжительного молчания.

- Отвратный поступок, не находишь? — я не смогла сдержать горечь в голосе. — Использовать людей, играть с их чувствами…

Лёнька наконец повернулся ко мне, его и без того тяжёлый взгляд, казалось, насквозь прожигал меня, застывшую у дверного проёма.

- Ты даже не представляешь, насколько глубоко ты ошибаешься в своих суждениях, — сказал он тихо, но с такой уверенностью, что у меня мурашки побежали по коже. — И знаешь, что? Ты бы всё равно не поняла! Не дано тебе это, Журавлёва! Ты странная, не замечаешь очевидных вещей, пытаешься найти проблемы там, где их нет, и…

- Ты мне отвратителен! – выкрикнула я, не дослушав до конца его тираду.

- Пусть так, но сама-то ты далеко ушла, от меня? — взвился Вершинин, всплеснув руками. — Строишь из себя королеву, всё ей не так, да не эдак! Это ты, Таня! Ты виновата в том, что я стал таким!

- Серьёзно? — усмехнулась я, стараясь подавить обиду. — Сам-то в это веришь? Или так, к слову, пришлось? Я вообще не понимаю, к чему эти пустяковые обвинения? Пытаешься грамотно слиться с животрепещущей темы?

- Думаешь, я не вижу, как ты от меня нос воротишь? Противны мои объятия, поцелуи? Тогда какого хрена ты продолжаешь жить со мной, Журавлёва? Боишься, что одна не выкарабкаешься из той ямы, в которой находишься? Или нет! Ты упорно ищешь мне замену на стороне, да подходящего варианта не подвернулось? Так, я спрашиваю?!

- А хотя бы и так! – не осталась я в долгу. – Зато тебе, я смотрю, подвернулось великое множество вариантов, которые ты без зазрения совести и используешь, обманывая меня!

- Всё из-за тебя! — не унимался Вершинин, наступая на меня. — Из-за твоего холодного равнодушия! Я всё делаю для тебя! Работу нашёл новую, эту поездку грёбаную придумал. А ты!

Глава 8: А может?..

Поезд отправлялся с вокзала ровно в одиннадцать утра, но, как всегда и бывает, что-то пошло не так. Не сложилось.

Лёня снова не вернулся домой ночевать, и ранним утром нам пришлось спешно собираться. Мы бежали по перрону, подгоняемые сообщением диспетчера о том, что состав вот-вот отправится по заданному маршруту. Сердце колотилось, дыхание сбивалось, и я едва успевала переставлять ноги.

Остановившись у седьмого вагона, я бросила сумку на землю пытаясь отдышаться. Женщина в форме проводника раздражённо посмотрела на меня.

- Какое купе? –спросила она, нахмурив брови, густо подведённые чёрным карандашом. – Почему опаздываете на посадку?

- Третье, — выдохнула я, стараясь не показать, как сильно устала. — Такси задержалось из-за пробок.

Она недовольно покачала головой, взяла наши билеты и проверила данные. Затем, не говоря ни слова, небрежным жестом пригласила войти. Как только мы поднялись на площадку, проводница тут же последовала за нами и немедля закрыла дверь, отрезав нас от суеты вокзала.

Я огляделась. В вагоне было довольно шумно, люди разговаривали, кто-то уже устраивался на своих местах, а кто-то ещё пытался отыскать нужное купе.

Увидев на приоткрытой двери цифру «три», я выдохнула с облегчением. Соседей у нас не предвиделось — по крайней мере, до следующей станции точно.

Я поставила вещи на нижнюю полку и уселась к окну, наслаждаясь моментом. Мы успели на поезд, и это несказанно радовало. Хотя вагон был заполнен пассажирами, в нашем маленьком мирке мы были одни. Я могла спокойно смотреть в окно, слушая шум колес и ощущая, как поезд мягко покачивается на рельсах. Не нужно было вступать в разговоры с незнакомыми людьми, поддерживать пустые беседы, которые могли бы отвлечь от моих мыслей и таких далёких воспоминаний о юности.

- Тань, я в вагон-ресторан, тебе что-то купить на обратном пути? — спросил Вершинин, стараясь придать своему голосу беззаботность, только вопреки всему я заметила, его бегающий взгляд и дрожащие от нетерпения руки.

Выходит, его извинения и гроша ломаного не стоили, а убедительные речи о том, что он больше не прикоснётся к спиртному, как обычно, оказались пустой болтовнёй.

- Лёня! Ты же обещал не пить? — то ли воскликнула, то ли спросила я, не скрывая раздражения в голосе. Я не понимала, как он мог так легко нарушать данные мне обещания.

- У меня отпуск! Заслуженный! Могу позволить себе немного расслабиться? — ответил Леонид, пожимая плечами, будто это было само собой разумеющимся. - Тем более дорога нам предстоит дальняя.

Мне не хотелось продолжать этот разговор, который уже не раз заходил в тупик. Он был похож на бесконечный круговорот слов, который никогда не приводил ни к чему значимому. Отмахнувшись от него, словно от назойливой мухи, я достала смартфон и открыла приложение для чтения. Пальцы сами собой начали набирать заученный наизусть пароль, и через мгновение я погрузилась в мир новой книги. Это было моё убежище, место, где я могла забыть о реальности и раствориться в словах любимого автора. Подтянув колени к подбородку, устроилась поудобнее на нижней полке. Свет от экрана смартфона мягко освещал моё лицо. Я вчитывалась в строки, чувствуя, как напряжение покидает тело. Книга была как глоток свежего воздуха, который наполнял меня новыми силами и надеждами. Надеждами, которым никогда не суждено осуществиться наяву...

Лёня усмехнулся ведомым лишь ему мыслям и, покачав головой, направился в вагон-ресторан. Я слышала, как за ним закрылась дверь, и почувствовала, как моё сердце снова начинает биться быстрее. Я так и не решила ещё, как мне вести себя в сложившейся, между нами, ситуации. Уйти? Остаться? Или терпеть, вопреки всему? А может, набраться смелости и разорвать «душащие» меня отношения, плюнуть на всё и вернуться домой, к родителям, оставив мечты о жизни в городе? Повиниться и смириться с тем, что, скорее всего, неизбежно. С тем, что я так и останусь на всю жизнь неудачницей, у которой ничего не получилось…

Да… Я действительно не знала, как поступить…

Прошло уже несколько часов, а я так и сидела одна, в купе поезда, мчавшегося на юг. Я стремительно врывалась в свой долгожданный отпуск, который, как оказалось, не принесёт мне ни радости, ни покоя. И, по-видимому, его я проведу в полном одиночестве.

Через некоторое время раздался стук в дверь. Я вздрогнула от неожиданности, поднимаясь с полки. За стуком последовал отборный мат, от которого у меня сжалось сердце. Я нехотя нажала на ручку и сдвинула дверное полотно, встречаясь взглядом с тем, на кого трачу свою бесценную жизнь. Лёнька еле стоял на ногах.

- Опять? – тихо произнесла я, чувствуя, как горечь обиды подступает к горлу. – Мог бы хоть в поездке остепениться…

Я уложила его на нижнюю полку, накрыла одеялом, чтобы хоть как-то прикрыть его неопрятный вид. Сама залезла наверх, стараясь не смотреть на «своего» мужчину. Слёзы обиды уже текли по моим щекам, хотя я не собиралась вновь плакать из-за него. Вершинин преспокойно дрых, распространяя вокруг себя запах перегара и табака, который казался мне невыносимым.

Протянув руку, я опустила вниз раму окна. Тёплый летний воздух ворвался в купе, но он не принёс мне облегчения. Наоборот, напомнил о том, как прекрасен мир за пределами этого замкнутого пространства, о том, что я могла бы наслаждаться им, если бы не...

Если бы не была такой зависимой и нерешительной!

Глава 9: Новый пассажир

Лёня проснулся ближе к обеду. Он долго ворочался на неудобной полке, пока наконец не поднялся. Сначала умылся, затем, перекусив бутербродом, прихватил с собой непочатую бутылку водки, которая появилась в его руках словно из ниоткуда. Неужели заранее приобрёл или же купил вчера в ресторане?

Не сказав мне и пары слов, Вершинин уверенно направился в соседнее купе, где с самого утра гудела весёлая компания. Я слышала через тонкую перегородку, как они громко смеются и о чём-то оживлённо спорят. Похоже, Лёню там приняли как родного. Видимо он не собирался возвращаться, пока не дойдёт до нужной кондиции, а я... Я наслаждалась вынужденным одиночеством, которое давало мне возможность спокойно обдумать свои мысли и построить планы на будущее. В которых не было места Вершинину.

К вечеру второго дня нашего неблизкого пути мы прибыли в Новосибирск. Стоянка длилась двадцать семь минут, и этого времени хватило, чтобы выйти на перрон, размять затёкшие от долгого сидения ноги и немного подышать свежим воздухом. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы перевести дух и немного отвлечься от монотонного движения поезда.

В Новосибирске царила пасмурная погода, небо затянули серые облака, моросил мелкий дождь, каплями оседая на потемневшем перроне. У меня не было с собой зонта, поэтому я осталась стоять недалеко от вагона. Переминаясь с ноги на ногу, с любопытством, рассматривала вновь прибывающих пассажиров, пока мой взгляд не упёрся в выделяющегося на их фоне молодого парня. Он шёл, слегка прихрамывая. Однако, несмотря на это, его ноги, обутые в грубые кожаные берцы, уверенно ступали по мокрому асфальту. В каждом шаге чувствовалась небывалая сила и непоколебимость. Мне отчаянно захотелось хоть на миг взглянуть на его лицо, только вот его надёжно скрывал от назойливых взоров козырёк кепки. Высокий, мускулистый. От него словно веяло несокрушимостью и… защитой?

Проходя мимо, он случайно задел меня рюкзаком, туго набитым вещами. Я отшатнулась, но не успела ничего сказать, как парень быстро произнёс:

- Извините, — его голос был ровным, но в нём отчётливо слышались нотки усталости и подчёркнутого равнодушия.

Он даже не поднял головы, продолжая свой путь.

Проводница заметила меня, стоящую под дождём на перроне. Её резкий голос выдернул из зыбкого липкого тумана, который окутал с ног до головы, едва я увидела странного незнакомца. Этот парень отчего-то тревожил меня…

- И чего ты здесь стоишь, мокнешь? — обратилась она ко мне с явным раздражением. — Шла бы лучше горячего чаю выпила. Это у меня работа, между прочим, а ты-то зачем выперлась?

Я подняла голову, стараясь не смотреть ей в глаза.

- Воздухом подышать, — тихо ответила, чувствуя, как капли дождя стекают по лицу.

Проводница фыркнула и покачала головой.

- Эх ты! Воздухом! Твой-то небось опять в хлам? Смотри, будет буянить, высажу на первой же станции.

Опустив голову, словно это я, а не Вершинин, была виновником недовольства женщины, поспешно юркнула в тёплое нутро тамбура, протискиваясь сквозь стоящих с сумками пассажиров.

Открыв дверь купе, я молча вошла внутрь, внимательно разглядывая затоптанный коврик, лежащий в проходе под ногами. Не оглядываясь, направилась к своему привычному месту слева от столика и, опустившись на него, постаралась устроиться как можно удобнее.

Внезапно тишину нарушил раздражённый голос:

- Очень рад знакомству, — произнёс он с лёгкой иронией. — Но, может, всё-таки дама соблаговолит занять свою полку?

От неожиданности я вздрогнула и, подскочила, чувствуя, как лицо заливает яркий румянец.

- Простите, — скороговоркой пробормотала я, стараясь скрыть своё смущение.

Подняв глаза, мельком взглянула на своего неожиданного соседа. Это был тот самый угрюмый парень в тонкой куртке защитного цвета, скорее всего, военный, который сразу привлёк моё внимание своей хромотой.

Мне хотелось в мельчайших подробностях рассмотреть его лицо, однако парень тотчас потерял ко мне интерес и отвернулся, увлечённо разматывая проводные наушники. Он склонил голову вниз, словно скрывшись за накинутым на голову капюшоном, из-под которого выглядывал короткий «ёжик» русых волос, подчёркивающий суровую внешность незнакомца.

Я вдруг почувствовала себя неловко, оказавшись наедине с ним.

В нашем купе, где раньше мы были полными хозяевами ситуации, я без колебаний забиралась на верхнюю полку, опираясь на край стола. Но сейчас, в присутствии этого молчаливого и замкнутого соседа, я ощутила неловкость и неуверенность.

Скинув шлёпанцы, попыталась залезть на верхнюю полку, опираясь на боковую подножку. Обычно я легко и непринужденно забиралась наверх, но сейчас каждое движение давалось мне с трудом. Мне казалось, что его взгляд следит за мной, оценивая и, возможно, осуждая за неловкость. Я чувствовала, как краснею под этим пристальным взором. Хотя, может, мне это лишь казалось?

Пытаясь подтянуться на слабых, нетренированных руках, я почувствовала, как качнулся поезд, начав движение. Этот внезапный толчок заставил меня потерять равновесие, и я, не успев найти устойчивую опору под ногами, сорвалась вниз. Отчаянно хваталась за воздух, пытаясь удержать себя от позорного падения. Только вот безуспешно.

Глава 10: Всё вспять

Неуклюжая назойливая девица испортила мне первые минуты поездки. Она была настолько неумелой и неловкой, что даже не смогла самостоятельно забраться на верхнюю полку. Её движения были хаотичными и неуверенными, а руки постоянно соскальзывали с металлического поручня. В какой-то момент она ожидаемо сорвалась вниз, её ноги взметнулись в воздухе, а голова, казалось, вот-вот коснётся старого, видавшего виды коврика, который лежал между нижними полками. Я не мог остаться равнодушным к происходящему. Молниеносно среагировал, выбросил руку вперёд и, подхватив попутчицу за тонкую талию, удержал в воздухе. Её тело, лёгкое и стройное, оказалось в моих руках, а я, почувствовав девичью дрожь, понял, что она действительно испугалась произошедшего.

В тот момент, когда держал её в вынужденных объятиях, неосознанно прижимая к груди, я почувствовал, как будто шальная молния пронзила меня насквозь. Это было странное, необъяснимое чувство, словно само провидение вмешалось в обыденное течение жизни. Я не мог понять, что это было, только вот взгляд её огромных, глубоких глаз заставил меня замереть на мгновение.

В моих руках была Журавлёва — та самая девочка, которой я когда-то искренне хотел сделать предложение. Та, которую я безумно любил, мысли о ней до сих пор живы в моей памяти, только вот… Она смотрела на меня чересчур настороженно, хлопая длинными ресницами, словно не узнавая. Её лицо было бледным, а пухлые губы слегка дрожали. Внутри меня словно сжалась стальная пружина. От жалости или?..

Скинув с себя оцепенение, с лёгкостью подкинул Таню на верхнюю полку, стараясь не показывать бушующих в глубине души эмоций, и вернулся к выбору музыки на телефоне. Однако мысли о ней не давали мне покоя. Почему Татьяна так изменилась? И, отчего я не узнал её сразу? Что же теперь делать с этим странным чувством, которое вновь охватило меня вызывая сердечный трепет?

Казалось, кожей я чувствовал её изучающий заинтересованный взгляд. Для меня он был подобен ледяному прикосновению. Боролся с непонятным, мучительным волнением, захватившем меня с головой. О чём конкретно я думал? Хотел обхватить лицо Тани своими грубыми ладонями и спросить, за что она так жестоко обошлась со мной тогда, в прошлом? Что такого неожиданного могло произойти за одни несчастные сутки? Почему оставила без внятных объяснений, словно я был для девушки пустым местом? Но я молчал, только замер, как античная статуя, бездумно водя пальцем по экрану телефона, словно это нехитрое действие могло стереть опустошённость, разрастающуюся в моей израненной душе.

За стенкой раздавался громкий, раскатистый хохот, который никак не давал сосредоточиться. Он словно вырвал меня из омута тяжких раздумий, в котором я тонул, пытаясь найти ответы на терзавшие меня вопросы. Внутри разгоралось что-то горячее и тёмное — злость, раздражение и неукротимое желание выплеснуть всё это наружу.

- Заткнитесь, уроды! — не сдержавшись, я стукнул кулаком по тонкой перегородке, отделявшей меня от источника шума. Раздался глухой звук, и смех мгновенно прекратился. На мгновение воцарилась тишина, но затем он вспыхнул с новой силой, ещё более громкий и издевательский.

Я резко поднялся со своего места и, сжимая кулаки, решительно подошёл к двери. Пальцы впились в ручку, но я замер, почувствовав прикосновение Тани, которая склонилась с верхней полки, дотронувшись до моего плеча невесомыми тонкими пальцами.

- Не ходите туда, — сказала она испуганно, но настойчиво. — Они все пьяные... Ничего не соображают. Как бы беды не случилось...

Я обернулся к ней, чувствуя, как внутри меня что-то ломается. Татьяна смотрела на меня с неподдельной тревогой и отчаянием в глазах. Её голос дрожал, но она продолжала:

- Пожалуйста, не надо. Лучше останьтесь. Ваша нога… У вас ведь травма? Верно?

- И не с такими справлялся, — бросил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – А ты глазастая стала, да? На хромоту мою внимание обратила?

- Что? – изумлённо ответила девушка, впившись взглядом в моё лицо.

И я не сдержался! Шагнул ближе к ней, вцепившись руками в белый поручень, и процедил:

- Журавлёва, ты прикалываешься или в самом деле не узнаёшь меня? Хотя… всё возможно, не так уж и долго ты была моей. Каких-то тридцать дней, а потом...

Секунда, другая, и она подскакивает, забывая о том, что находится в ограниченном пространстве. Слышу глухой стук удара, и моё сердце сжимается, словно наяву я чувствую её боль. Девчонка машинально потирает рукой затылок силясь не разреветься. Не вышло… Крупные слёзы градом хлынули из некогда любимых глаз.

Она плачет оттого, что ей больно, или так рада неожиданной встрече со мной?

- Ванечка… — всхлипывает Журавлёва. — Неужели? Через столько лет…

Её тело дрожит, как осиновый лист на осеннем ветру, и я вижу, как она пытается подавить непрошенные слёзы. Но они вновь прорываются сквозь её тщетные попытки, и тогда, девчонка начинает отчаянно плакать, беззвучно и жалобно, словно её душа в этот миг разрывается на части.

Я стою рядом, не в силах двинуться с места. Её слёзы для меня, как удар под дых. Я не ожидал, столь сильной реакции на нашу случайную встречу. Выходит, она тоже, не забыла... О нас?

- Прости меня, — шепчу я, не зная, за что именно прошу прощения.

Танюша поднимает на меня взгляд, полный боли и невысказанной надежды.

- За что? — в тон мне отвечает она.

Мне нечего сказать. Я просто стою и смотрю на неё, чувствуя, как внутри меня что-то ломается.

Таня вновь тянется ко мне. Неосознанно. Словно невидимая нить притягивает нас всё ближе друг к другу. Её прикосновения столь желанны и необходимы, что вопреки здравому смыслу я, повинуясь возникшему в душе порыву, бережно беру её на руки, ощущая, как хрупкое тело доверчиво льнёт ко мне, и заключаю девчонку в свои объятия, словно пытаясь защитить от всех бурь и жизненных невзгод.

В этот момент весь мир исчезает. Для меня. Остаётся только её дыхание, тепло и нежный голос, музыкой разливающийся в моём зачерствевшем сердце.

Глава 11: Путь не близкий…

«Боже, какой стыд! Встретить Редрова здесь...» — думала я, яростно начищая зубы. Вода в раковине шумела, но она, увы, не могла заглушить гул мыслей в моей голове. Я чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок от неловкости и нарастающего замешательства.

В маленьком грязном зеркале над раковиной отражалось моё растерянное лицо. Глаза опухли от слёз, выдавая плачевное внутреннее состояние. Да, мне было не всё равно, что подумает Ванька. Оказывается, глубоко внутри, в том месте, где таится душа, ещё теплятся осколки былого чувства. Такого красивого, жаркого, но увы… прерванного на взлёте…

«Стоило расстаться тогда, чтобы столкнуться снова в такой «замечательной» компании...» — мысленно вздохнула я.

Мысли о прошлом крутились в голове, как бешеная карусель. Я вспоминала, как мы были счастливы вместе, как строили дерзкие планы на общее будущее. Но всё это рухнуло в одно мгновение, когда я предпочла уйти, приняв, как мне казалось, обдуманное и взвешенное решение. И вот теперь, спустя столько времени, я снова вижу его, и моё глупое сердце начинает биться быстрее, надеясь на то, чего вовек не может случиться.

Поморщившись, осознала, что прямо сейчас я должна вернуться в купе, где спит опостылевший Вершинин. Мне не хотелось этого делать.

Как только возвратимся в Иркутск, я соберу все свои документы и сбегу от него. Сбегу навсегда от этого пропащего алкоголика. Я не хочу больше видеть Лёньку, слышать голос, ставший ненавистным, и чувствовать его прикосновения на своей коже.

Мысли метались от одного мужчины к другому. Я видела разительные отличия между Редровым и Вершининым. И они, ожидаемо, были не в пользу последнего.

«Ваня... Он так и остался на воинской службе, не изменив своему выбору...» — мелькнула интуитивная догадка. Я не ошиблась, распознав в нём военного человека. Если бы он только знал, как я скучала по нему. Скучала по его открытой улыбке, по глазам, в которых всегда светилась доброта. Надеюсь, что у него всё хорошо, что он нашёл своё место в жизни. В отличие от меня… Однако что-то внутри подсказывало, что, возможно, и у Редрова не всё так гладко.

В голове со скоростью света проносились неясные мысли, которые я не успевала ухватить и осознать. Они хаотично сменяли друг друга, словно яркие искры в кромешной темноте, и я терялась в этом головокружительном вихре, вспоминая о том, что случайности, совсем не случайны.

Умывшись, я долго промокала лицо мягким полотенцем, чувствуя, как прохлада успокаивает разгорячённую кожу. Вода смыла усталость, но не смогла стереть смущение, благодаря которому мои щёки окрасились в пунцовый цвет. Я пыталась сосредоточиться на поездке, но мысли неизбежно возвращались к нему. К Ивану... Как я смогу снова посмотреть ему в глаза, не утонув в воспоминаниях, не сгорая от стыда?

Мысль о том, что впереди ещё несколько дней пути, была невыносимой. Каждый раз, когда я буду видеть его, он будет напоминать мне о том, что я упустила. О том, как глупо и поспешно мы расстались. О том, что я до сих пор не могу забыть его голос, его прикосновения, взгляд, проникающий в самую душу.

Я пыталась убедить себя, что мы всего лишь невольные попутчики, но сердце предательски билось быстрее при мысли о нём. И что же мне делать с этим? Как пережить мучительные дни, не потеряв себя? Как не утонуть в воспоминаниях и сожалениях?

Деликатный стук в дверь оборвал мои тяжкие думы. Я вздрогнула, будто кто-то резко выдернул меня из глубокого сна. Мои пальцы автоматически сжали косметичку, которую я держала в руках. Время, казалось, замедлилось, а мысли, как вязкий туман, обволакивали меня. Я действительно задержалась с гигиеной, погрузившись в пучину собственной боли.

- Сейчас! – крикнула я, открывая задвижку.

Шагнув вперёд, я тут же врезалась в твёрдую, как камень, грудь… Редрова, что стоял напротив, с тревогой взирая на меня. Его присутствие было неожиданным, как удар стремительной молнии. Время будто остановилось, и я почувствовала, как мир вокруг нас на мгновение замер.

- Танечка, с тобой всё хорошо? – спросил Иван, всматриваясь в мои глаза, полные пустоты.

- Да, – ответила я, стараясь скрыть некстати нахлынувшее волнение. – Почему ты ещё не спишь? Лёня побеспокоил? Неужели он проснулся?

- Я ждал тебя, Таня. Поговорим?

- О чём? Ты и сам всё видел… Вот так и живу… Без тебя… Каждый день – как бесконечная ночь, где свет надежды давно погас.

Протиснувшись мимо парня, я рванула к купе, стиснув кулаки так, что ногти вонзились в ладони до крови. Эта жгучая боль разрывала меня изнутри, но только она могла удержать слёзы, снова подступавшие к глазам, словно волна, грозящая затопить всё вокруг. Косметичка выпала из дрожащих рук, только я не собиралась оглядываться и возвращаться за ней.

- Постой, Таня! Ты же сама ушла! – выпалил Редров, его голос дрожал от напряжения.

Неуловимым движением Ваня приблизился ко мне и резко развернув вжал в своё тело, крепко обхватив сильными руками. Он наклонил голову практически вплотную, приблизившись к моим губам.

- Не надо, Ванечка, – прошептала я, мой голос срывался.

- Чего не надо? Скажи? – глаза парня горели от отчаяния и непонимания.

- Всего этого, – я закрыла глаза, пытаясь справиться с подступающими слезами.

- Значит, ты снова хочешь оставить меня без объяснений? – его голос был наполнен болью и тоской.

Я молчала, не в силах найти слова. Он отпустил меня и отошёл на шаг назад, его лицо было искажено мукой.

- Я думал, с течением времени мы оба повзрослели, набрались мудрости, – сказал он тихо, – но ты снова уходишь, не сказав ни слова.

Развернувшись, я быстро открыла дверь купе и, не теряя ни секунды, скинула обувь. Стремительно заскочила на свою полку, не задумываясь о том, что наступаю на обеденный стол. Мне было всё равно — лишь бы поскорее скрыться от Редрова. Его присутствие давило на меня, словно невидимая стена, и я чувствовала, как внутри всё сжимается от безысходности. Слёзы душили, и я не могла сдержать их. Мне нужно было остаться одной, чтобы собраться с мыслями и попытаться справиться с этим невыносимым чувством безвозвратной потери чего-то важного.

Глава 12: Тот, кто рядом…

Ранним утром меня разбудил хриплый голос Вершинина.

- Блин, башка раскалывается! – простонал он, протянув руку к бутылке минеральной воды, что стояла на столике у самого окна.

- Тише, Лёня, мы не одни, - шикнула я, свесившись с верхней полки.

Мне было неудобно перед Иваном, который, сонно прищурившись, смотрел на меня с жалостью и непониманием.

- Да мне как-то… — вновь затянул опостылевшую «песню» Леонид, только я перебила его, не дав договорить.

- Лёня! Замолчи! — рявкнула на мужчину, чувствуя, как внутри закипает бессильное раздражение.

- Таблетки дай! — требовательно протянул он руку, словно именно я была виновна в его теперешнем состоянии.

Я вздохнула, пытаясь сдержать рвущуюся наружу злость.

- Поможешь спуститься? Таблетки в сумке, под сиденьем.

- А сама не в состоянии? – с насмешкой в голосе произнёс Вершинин.

- Вообще-то, это ты должен был ехать на верхней полке, - сквозь зубы пробубнила ему в ответ, осторожно спускаясь вниз.

Вагон резко качнуло, и я по обыкновению потеряла равновесие. Выступ, на который я опиралась ногами, мгновенно исчез, и я соскользнула со стола. Мои руки беспомощно взметнулись в воздухе, и я полетела прямо на полку, которую занимал Редров. Приземление было довольно мягким, учитывая молниеносную реакцию Ивана, он подхватил меня, прикрывая голову ладонью. Парень слегка прижал меня к себе, и я ощутила, как его дыхание стало чуть быстрее.

- А ты всё-таки неуклюжая, Журавлёва, – беззлобно произнёс мой бывший парень.

- Какая есть, - смущённо пожала я плечами, стараясь поскорее высвободиться из его сильных рук.

- Ты в порядке? — спросил он, внимательно осматривая меня.

Смешно и одновременно грустно… Обо мне снова беспокоился человек, которого я оставила много лет назад, а отнюдь не тот, на кого я тратила свои дни и ночи.

- Татьяна, мне кажется, или я здесь лишний? — с ядовитой издёвкой произнёс Леонид, грозно скрестив руки на груди.

Я промолчала, бросив беглый взгляд на Редрова, словно ища у него поддержки и защиты.

- И как только вы успели так быстро спеться, голубки? — мужчина уселся на полке, его взгляд в мгновение ока стал острым, как лезвие клинка.

- А ты, парень, ещё больше пей, тебе и не то привидится, — спокойно ответил Иван, не сводя глаз с Вершинина.

Его голос звучал на удивление ровно, только вопреки этому в нём чувствовалась скрытая угроза. Я не сомневалась в том, что Ваня в любую минуту готов был вступить в открытый конфликт с Лёнькой. И мне этого совсем не хотелось. Я боялась за него. За Ивана. На Вершинина мне было плевать.

- Слышь, ты кто такой, чтоб разговаривать со мной в подобном тоне? – исказилось от гнева опухшее лицо моего сожителя.

Я невольно содрогнулась от омерзения. Сейчас, Леонид вдруг стал противен мне, как никогда раньше.

- Я то? — Иван сделал паузу, словно раздумывая, стоит ли ему продолжать этот неприятный диалог. — Человек, которому ты портишь более-менее приятную поездку. Если бы не ты, мы могли бы спокойно наслаждаться обществом друг друга. С Татьяной! А не слушать ночь-напролёт твой мерзкий пьяный храп.

Леонид замер в недоумении, его лицо побледнело. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Редров продолжил, его голос стал холоднее льда:

- Так что, может, тебе стоит умолкнуть? Или ты из тех, кому нравится создавать проблемы на пустом месте?

Ваня окинул Вершинина взглядом, полным пренебрежения. Его лицо при этом оставалось бесстрастным, но в глазах читалось явное презрение. Не обращая внимания на возникшее напряжение, он спокойно взял мыльные принадлежности, полотенце, и, не сказав ни слова, прихрамывая, направился в туалетную комнату. Дверь за ним тихо закрылась, оставив меня наедине с человеком, которого я с каждой минутой всё больше презирала. Его присутствие вызывало во мне бурю эмоций — от раздражения до отвращения. Я стиснула зубы, стараясь не выдать своих истинных чувств. Не сейчас. Ещё не время для финального разговора.

- Что уставилась, Журавлёва? Понравился тебе этот парнишка? А может, вы чего и успели, пока я спал-отдыхал? Признавайся, наставила мне рога?

- В твоей голове царит полный бардак, Вершинин, — ответила я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё клокотало. — Хотя... Ты судишь меня по себе? Так? Ты бы, конечно, воспользовался моментом...

- Что ты несёшь?! — воскликнул он, сжимая кулаки. — В себя, я смотрю, поверила?! Ищи таблетки, живо! Башка раскалывается! Не до тебя мне, после поговорим!

Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но усилием воли сдержала их. Взяла из сумки блистер с таблетками и, не глядя на мужчину, бросила его на стол.

- А ты? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты сам-то слышишь себя, Вершинин?

- Да пошла ты!

Наполнив гранёный стакан водой, Лёнька бросил в него пару шипучих таблеток и, дождавшись, когда они растворятся, залпом осушил его. Я притулилась у входа, опустившись на полку Редрова, сделав вид, что не замечаю недовольного взгляда, которым вперился в меня Вершинин.

Ваня всё не возвращался, и мне становилось не по себе.

- Таня, — подал голос мой «муж» после длительного молчания, — ты же знаешь, что одна не справишься? В новом городе трудно выживать в одиночку, а те копейки, которые тебе платят на работе... Сколько ты на них протянешь? Не дури! Я не лучше и не хуже многих. Как и обещал, по возвращению решу вопрос с разводом, вы же все, бабы, хотите быть узаконенными.

- А со своим алкоголизмом? Ты тоже решишь проблему?

- Я пью исключительно для настроения.

- Ну да, я так и поняла.

- Таня, я обещаю, что постараюсь измениться. Но мне нужно время…

- Время? Сколько? Год? Два? Или пока я окончательно не потеряю веру в тебя?

- Да о чём с тобой вообще можно говорить?

- Не о чем нам говорить. Ты прав, Лёнь!

- Я всегда прав! – безапелляционно заявил он в ответ. - Хорохорься и дальше, всё равно никуда не денешься. Сама подумай, кому ты нужна, кроме меня? Дожила до двадцати пяти лет, и что у тебя есть за плечами? Только гонор! У меня вот, был вполне себе законный брак, родился сын, я купил квартиру в родном городе, на Урале, имею приличную работу. А ты? Секретарша в маленькой фирме, что трудится практически на голом энтузиазме. Смешно! Да ты должна быть мне благодарна, что среди множества женщин я выбрал тебя, ничем не примечательную девицу. Одну из тысяч.

Глава 13: Кто друг, кто враг, кто просто так…

Поезд стоял на незнакомой станции. Сквозь открытые двери вагона доносился тёплый, свежий воздух, что так контрастировал с духотой, в которой я задыхалась. Из-за неприятного разговора с Вершининым, сейчас, я чувствовала себя разбитой и опустошённой, словно вся жизнь вышла из меня, оставив лишь невыносимую усталость.

Ивана нигде не было. Я прошла по вагону, пытаясь найти его, но безуспешно. В отчаянии заглянула в служебное купе, надеясь, что он там. На столике лежал несессер защитного цвета и полотенце, небрежно брошенное поверх него. Я узнала вещи Редрова. Только вот, куда же он сам подевался?

Я вышла в тамбур и окликнула проводницу, которая стояла у подножки поезда, держа в руках папку с документами. Она нехотя улыбнулась, поправив выбившуюся прядь волос, и перевела взгляд на меня.

- Надолго мы тут? Что это за город? — спросила я, чувствуя, как свежий воздух немного проясняет голову.

- Курган, — ответила женщина, кивая в сторону. — Остановка длится двадцать одну минуту. Времени хватит с лихвой, чтобы размять ноги и проветриться. Мимо вашего купе сложно пройти, — усмехнулась она, — запах, что доносится из него, увы, не из приятных.

- Извините, - опустив голову, ответила я и, последовав её совету, спустилась с высоких железных ступеней.

Проводница покачала головой, но в её голосе не было осуждения, только лёгкая укоризна.

- Урезонила бы ты своего, отпускника. Не одни всё же едете. Сосед-то ваш, чуть вперёд меня в двери не выбежал, так приспичило воздуха свежего глотнуть.

- Ваня?.. – растерянно пробормотала я.

- Ага, он и есть, — кивнула проводница, продолжая смотреть на меня. — Редров Иван.

Я снова извинилась, чувствуя, как щеки заливает румянец стыда. Взгляд невольно метнулся к усталой женщине, которая, кажется, поняла, что я извиняюсь не за себя. Мне было действительно стыдно перед ней за поведение Вершинина. Но больше всего меня терзало то, что за всем этим театром абсурда невольно наблюдал Иван. Его присутствие добавляло неловкости и усиливало чувство уязвимости.

Я медленно побрела по перрону, стараясь собраться с мыслями. В голове крутились слова, которые только что произнес Лёня. Его резкие замечания резали слух, как нож. За всё время, что мы прожили вместе, он не раз унижал меня, словно пытался доказать, что я ничего не стою. Каждый раз я чувствовала, как внутри что-то ломается, как будто я начинаю терять саму себя. Его слова, пропитанные презрением, глубоко ранили, заставляя меня сомневаться в собственной ценности. Да, чего уж говорить, я искренне уверилась в полной никчёмности…

Остановившись у деревянной лавочки, я присела на самый край, пытаясь унять дрожь в руках. Внутри бушевала неукротимая буря эмоций: стыд, гнев и беспросветное отчаяние. Разве можно жить с человеком, который постоянно разрушает твою самооценку? Нет! Конечно же нет! Тогда, почему я позволяю этому мужчине так гадко обращаться со мной? Терплю, ради чего?..

Наши отношения стали для меня тюрьмой, из которой столь сложно найти выход.

Почувствовав чужое прикосновение к плечу, я вздрогнула и резко обернулась. Сердце забилось быстрее, а в горле встал ком. Я уже приготовилась увидеть Вершинина, но, к счастью, это оказался не он. С облегчением выдохнув, я смотрела на озабоченного чем-то Редрова. Его взгляд был серьезным, хоть в нем и читалось трогательное сочувствие, которого я тоже стеснялась…

- Все в порядке? — тихо спросил Ваня. – Тот придурок не обидел тебя, когда я ушёл?

- Нет! – поспешила я заверить его.

- Танюша, может, ты пить хочешь? – попытался он отвлечь меня от грустных мыслей. – Держи!

Ваня протянул мне бутылку прохладного апельсинового сока и бумажный пакет, из которого шёл одуряющий аромат свежей и сладкой выпечки. Этот запах мгновенно пробудил аппетит и заставил меня улыбнуться.

- Булочки, – произнесла я, с наслаждением откусывая кусочек свежей, еще теплой выпечки. – Спасибо. Это самый лучший завтрак на свете. Где ты их только умудрился купить?

- Там бабульки много чего съестного продают, я взял всего понемногу, - кивнул парень на пакет, что держал в левой руке. - И, кстати, держи шоколадку, ты же любишь только такой?

Я взяла пористый молочный шоколад и посмотрела на него с благодарностью.

- Ты даже это помнишь, – тихо произнесла я, чувствуя, как глаза начинают наполняться слезами.

- А почему я должен был забыть? – искренне удивился Иван. – Ты и всё, что с тобой связано, это то, о чём я всегда буду помнить. Сколько бы лет ни минуло.

Он протянул руку, пытаясь обнять меня, но я невольно отклонилась в сторону. Мне не хотелось, чтобы Ваня делал это из жалости.

- Потому что… – начала я, но не смогла договорить. Слова застряли в горле, и я не знала, как объяснить ему то, что чувствовала.

Иван заметил мою растерянность и, приложив указательный палец к губам, широко улыбнулся.

- Тшш, – сказал он мягко. – Потом обо всём мне расскажешь. А пока, давай перекусим?

Расположившись на скамейке, мы разделили на двоих свою нехитрую трапезу. Откупорив бутылку с соком, я сделала маленький глоток и протянула её Ивану. Парень внимательно посмотрел в мои глаза и, приняв напиток из рук, медленно поднёс горлышко к своим губам.

Я не могла отвести от него глаз, осознавая, что больше не нуждаюсь ни в отпуске, ни в Вершинине, ни в море, ни в солнце. Всё, чего я хотела, — это сидеть рядом с Ваней, друг напротив друга, жевать сладкое тесто, пить из одной бутылки прохладный цитрусовый сок и говорить обо всём на свете. А после, замерев в его надёжных и сильных руках, наблюдать, как солнце восходит на горизонте. Наслаждаться каждым новым рассветом вместе. Только, к сожалению, моим наивным мечтам не суждено стать реальностью…

- Идём, Таня, пора, - словно издалека услышала я такой родной голос.

- Уже? – прошептала в ответ.

- Пара минут до отправления. Нужно возвращаться.

Мне не хотелось идти обратно в душный вагон, к ненавистному Леониду. Эта мысль вызывала у меня необъяснимое отвращение и раздражение. Но разве я могла признаться в этом Ивану? Он смотрел на меня с такой теплотой и заботой, что мне казалось неуместным открыть ему свою боль.

Глава 14: Наедине

У двери нашего купе мы столкнулись с недовольным Вершининым, который направился в сторону вагона-ресторана. Его лицо было слегка опухшим, волосы взъерошены, а взгляд — рассеянным. Выглядел мужчина не лучшим образом.

- Ты со мной? Завтракать, - пробурчал он, едва мы поравнялись.

Я посмотрела на него со смесью удивления и пренебрежения.

- Нет, конечно. Я лучше останусь здесь. А то ненароком объем тебя.

Леонид раздражённо хмыкнул в ответ.

- Решай сама. Дважды предлагать не стану.

Окинув Ивана взглядом, полным мнимого превосходства, он наконец удалился, оставив нас наедине друг с другом.

- Ванечка, открой, пожалуйста, окно, пусть выветрится это жуткое амбре, - сморщилась я едва переступила порог купе.

- Сейчас, Танюш, потерпи минутку.

Шагнув к окну, Редров надавил на ручку, и рама с лёгким скрипом опустилась вниз. Занавеска колыхнулась, впуская свежий утренний ветерок.

- Я принесу для нас чай. Без меня не начинай! – нарочито весело произнёс парень. – Ты ведь, как и раньше, пьёшь только с сахаром?

- Да, - улыбнулась я. – Ничего не изменилось.

Прислонившись спиной к дверному проёму, я с грустью провожала взглядом мужскую фигуру. Ваня медленно шёл по коридору, прихрамывая на одну ногу. Его спина была неестественно прямой, а плечи напряжены, словно он пытался скрыть свою боль. На уровне подсознания я чувствовала, что он изо всех сил старается не показывать слабости, но напряжение, сквозящее в каждом его движении, скрыть было невозможно. Я не могла отвести глаз от Редрова, и в моей душе всё сильнее разгоралось желание узнать, что же произошло с этим сильным и добрым парнем. С чем связана его хромота? Да и вообще, куда он едет один?

Только вот я понимала, что у меня нет причины задавать ему подобные вопросы. Это было не моё дело. Кто я такая, чтобы вмешиваться в его жизнь? Кто дал мне право выпытывать сокровенные тайны того, кого я некогда оставила по собственному желанию?

Подавив тяжкий вздох, я вернулась в купе. Поставила на край полки пакет, который Ваня принёс со станции и начала выкладывать на стол его содержимое. Тёплые обжаренные сосиски, несколько отварных яиц, печёные пирожки, которые пахли так, что у меня слюнки потекли, разные сладости, которые он, вероятно, купил для себя, и целый литр спелой малины.

- Увидел свежесобранную ягоду у одной старушки и сразу подумал о тебе, - раздался позади ровный, чуть приглушённый голос.

Я почувствовала, как тёплое дыхание Редрова коснулось моей обнажённой шеи. По коже побежали невольные мурашки, а сердце забилось быстрее. Обернувшись, я не могла оторвать от него взгляд, словно Иван обладал какой-то магнетической силой. Меня тянуло к нему. Отчаянно и неотвратимо.

- Ты ведь любишь? — спросил парень, глядя мне прямо в глаза.

- Кого? — замешкавшись, переспросила я, чувствуя, как щёки стремительно окрашиваются в рябиновый цвет.

Иван улыбнулся, его глаза лукаво засияли, и он выразительно посмотрел на меня.

- Малину, Таня, малину, — сказал, слегка наклонив голову.

- Очень, - еле вымолвила в ответ.

На самом деле в этот момент, мне хотелось совсем другого. Я желала кинуться в его объятия, прижаться к сильной груди и открыться ему. Признаться, в оживших чувствах. Сказать о том, что он всё ещё волнует меня, и я не могу забыть те моменты, когда мы были вместе. Но только, навряд ли это будет уместно. Мы слишком давно не виделись, проживая параллельные жизни, которые никогда не должны были пересечься.

- Спасибо, Ванечка, — тихо сказала я, старательно избегая его испытующего взгляда. — Ты такой заботливый и хороший.

- И именно поэтому ты меня бросила, да, Таня? — спросил Иван, шутливо нахмурив брови. — Любишь плохих парней? Я… не подходил тебе?

- Вань, не начинай, это было так давно!

- Для меня — словно вчера, — дёрнув уголком губ, добавил он, и в его голосе прозвучала едва различимая боль. Или незалеченная обида?

- Ванечка…

Редров улыбнулся, мягко и тепло, и сделал приглашающий жест рукой. Его глаза светились неподдельной добротой, а в уголках рта пряталась легкая, немного сдержанная усмешка.

- Ну, я думаю, ни к чему ворошить прошлое, — сказал он, с оттенком легкой грусти. — Давай лучше перекусим. Согласна со мной? Лично я голоден, как тигр!

Я кивнула, стараясь не выдать истинных чувств. Спустя пару минут мы сидели за столом, друг напротив друга. Мы начали разговаривать, рассказывая друг другу о том, как устроились в жизни. Темы были поверхностными, нейтральными: работа, путешествия, планы на будущее. Я старалась избегать личных вопросов, не желая обнажать свою душу перед человеком, которого когда-то любила. Иван, кажется, тоже понимал это, но время от времени его взгляд становился слишком пристальным, и я чувствовала, как внутри меня поднимается волна тревоги.

Я врала напропалую, придумывая истории о том, как мне хорошо и свободно живётся рядом с Вершининым. Это было не просто притворство — я действительно пыталась убедить себя, что всё в порядке. Но в глубине души я знала, что это лишь маска, за которой пряталась правда. Я была уверена, что Редров не одинок, и эта мысль заставляла меня чувствовать себя ещё более уязвимой. Я не хотела выглядеть в его глазах жалкой, не хотела, чтобы он видел, как сильно я страдаю.

Да чего уж таить, я боялась признаться в огромнейшей непоправимой ошибке, самой себе.

Иван пытался выведать, куда именно мы едем на отдых. Его вопросы были ненавязчивыми, но настойчивыми. Я понимала, что он делает это не из любопытства, а потому что хочет понять, что происходит в моей жизни. Но я была словно кремень. Зачем ворошить прошлое? Наша история уже закончена, и бередить старые раны было бы только хуже.

- Зачем ты с ним, Таня? — прозвучал вопрос, который я никак не ожидала услышать.

Иван, сидевший напротив, не сводил с меня глаз. Его взгляд был тяжёлым и пронзительным, словно он пытался проникнуть в самую глубину моей души. Я не могла выдержать этого давления, поэтому молчала.

Глава 15: Безрадостные дни

И вот, потекли безрадостные дни такого желанного отдыха. Я была одна, практически всегда, что, конечно, неудивительно. Лёня, он с лёгкостью нашёл себе новую компанию, таких же курортников, что приехали сюда оторваться от повседневной рутины. Различие между ними было лишь в том, что мужчины приехали на поиски приключений в гордом одиночестве, оставив семьи дома. А Вершинин, зачем-то привёз меня с собой.

Всё чаще я задавалась одним и тем же вопросом: с какой целью он это сделал? Неужели только для того, чтобы показаться передо мной «во всей красе», или произвести действительно неизгладимое впечатление и доказать свою значимость? А может, он преследовал иную цель, хотел, чтобы я в полной мере ощутила свою никчёмность? Почувствовала, насколько сильно попала в зависимость от него и наших больных отношений? Тягостные размышления не давали мне обрести душевный покой, заставляя вновь и вновь возвращаться к необъяснимым поступкам Вершинина. Я стремилась разгадать мотивы его поведения, но раз за разом терпела крах…

Желание уйти от мужчины крепло во мне с каждой минутой. Много раз в его отсутствие мне хотелось собрать свои немногочисленные вещи и сбежать куда глаза глядят. Не мешкая ни минуты. Останавливало только одно: билет был куплен на определённую дату, а денег, чтобы обменять его и доплатить у меня с собой не было. Звонить родителям и признаваться в том, что совершила непоправимую ошибку, было неуместно, да и просто стыдно. А потому я смиренно терпела, не видя перед собой иного выхода. В конце концов, пусть гуляет, думала я, зато мне ничего не помешает насладиться тёплым морем и ласковым солнышком в ставшем привычным одиночестве.

Только вот оказалось, что я ошибалась. Уверовав в то, что смогу провести злополучный отпуск, избежав излишнего внимания Вершинина.

В один из далеко не радостных дней Леонид вернулся в наш номер намного раньше обычного явно чем-то расстроенный. Он был неимоверно взвинчен. От мужчины за версту разило спиртным, однако, я вынуждена была терпеть его присутствие рядом с собой. Деться всё равно было некуда.

- Неужели, сегодняшний вечер ты решил посвятить отдыху в номере? С чего вдруг мне выпала такая честь, лицезреть тебя в вечернее время? – не знаю зачем, но я первой затеяла ненужный мне, по сути, разговор.

- Не язви, - буркнул мужчина в ответ. – Всё из-за тебя, Журавлёва! Эх! Если бы не ты!

- Что из-за меня? – недоумённо протянула я, не понимая его агрессивного выпада.

- А то! Парни мои нашли себе девчонок на вечер, возможно и на ночь, а я с носом остался, потому что припёрся сюда не один и мне некуда привести ищущую приключений курортницу.

Не сдержав рвущихся наружу эмоций, он со всей дури пнул ногой стоящее на его пути кресло.

- То есть… - опешила я на секунду. – Ты обвиняешь меня в том, что я мешаю тебе пить и изменять?

- Да, какая это измена! Так, ни к чему не обязывающий курортный роман. Покутили и забыли!

- Ты так легко говоришь мне об этом… Словно, я совсем ничего не значу для тебя.

- А почему ты думаешь, что я должен вести себя иначе? Говорю, как есть, ничего не скрывая. Ты должна быть мне благодарна за это. Я ведь не юлю перед тобой, не скрываюсь.

- Даже так? Но… Тебе не кажется, что ты ведёшь себя недостойно?

- По отношению к кому?

- Ко мне, в первую очередь. Ведь я… Твоя…

- Кто? – ухмыльнулся Вершинин.

- Твоя… - машинально повторила я, чувствуя, что потеряла нить разговора.

- Что? Нечего сказать, Татьяна? Сама на себя сначала посмотри, девочка моя, а потом берись судить других! Думаешь, я не видел, как в поезде ты вовсю флиртовала с тем воякой? Пялилась на него, как мартовская кошка! Словно позабыв о том, что я вообще-то рядом находился. Знаешь, милая, мне ведь тоже может быть неприятно! Тебе стоит поразмышлять об этом, на досуге.

- Прости, не заметила, что ты так сильно стремился быть рядом со мной! Ты ведь с раннего утра до позднего вечера веселился с попутчиками, в купе приползал лишь поспать. Скажи, Вершинин, что мешало тебе остаться рядом со мной, если тебя настолько одолевала болезненная ревность?

- Ревность? Меня? Не льсти себе, Журавлёва! Кто будет ревновать такую серость, как ты? Кому ты вообще нужна, кроме меня?

- Самой себе! – не сдержавшись, выкрикнула в ответ.

- И только! – осклабился Лёня. - Живёшь со мной, зная, что я ещё женат. С нетерпением ждёшь, когда в моём паспорте окажется заветный штамп о разводе, чтобы охомутать поскорее. Но, учти, милая моя, я ещё десять раз подумаю, прежде чем снова приму решение одеть ярмо себе на шею.

- Ты? Подумаешь? Серьёзно? Да, если хочешь знать, я вообще не собираюсь за тебя замуж! Ты мне противен, Вершинин! Противен!

- Заткнись! – рявкнул мужчина и изменившись в секунду до неузнаваемости, молниеносно приблизился, ударив меня по лицу. – Чтобы впредь рот передо мной открывать не смела! Уяснила?

Щёку обожгло хлёстким ударом. Растерянно я стояла перед Вершининым, хлопала ресницами и утирала слёзы, что безудержным потоком хлынули из широко распахнутых глаз. Он впервые позволил себе сделать мне больно физически, только вот я прекрасно знала о том, что за первым ударом обязательно последует второй.

Вершинин негодовал. Нервно дёрнув уголками губ, он наклонился ближе ко мне и, больно схватив за шею, подтянул к себе:

- Я задал вопрос, на который ты не ответила. Уяснила, что я сказал? Или… желаешь повторить всё с начала?

- Да… - просипела я.

- Что «да»? – самодовольно прорычал он, сильнее сжимая пальцы.

- Уяснила…

- Умница, девочка! Оказывается, ты весьма понятлива, если хорошо объяснить. А теперь, - кивнул он на разобранную кровать, - вперёд и с песней ублажать своего мужчину. Ты ведь должна извиниться за своё недостойное поведение и за то, что именно ты, Таня, явилась причиной того, что мой вечер сорвался. Хотя я возлагал на него далеко идущие планы.

Я отпрянула, медленно попятившись назад. Менее всего сейчас мне хотелось оказаться с этим мужчиной в одной постели.