Не совсем обычный Лис

Глава 1: Не такой уж и простой лис

Ты уже упал в эту кроличью нору? Отлично. Тогда запомни: я — просто лис. Обычный, хоть и двухметровый. Просто лис.

Мой оранжевый плащ, сшитый из шелка, который воруют у слепых шелкопрядов, шуршит, будто хихикает за спиной. Не смей спрашивать, зачем он мне. Если не понимаешь стиля — это твоя трагедия, а не моя.

Эльфийский город Айлиндор встретил меня запахом магнолий и пороха. Каменные башни, увитые живыми лозами, эльфы в доспехах из коры… и все они пялятся на мой плащ. Даже их королева, наверное, мечтает его украсть.

— Уважаемый посол… — Голос за спиной сладок, как прокисший мёд.

Я оборачиваюсь, позволяя плащу взметнуться, как пламя. Передо мной эльфийка в платье, расшитом рунами «Вечного мира». На её ушах — серьги из когтей дракона. Какая ирония.

— Лираэль, — киваю я, доставая зефирку из кармана. — Ваши лучники опять подстрелили пастуха. Надеюсь, он был вкусным?

Её бровь дёргается. У эльфов это признак апоплексического удара.

— Это была ошибка, — шипит она. — Но ваши люди рубят священные рощи!

Я откусываю зефирку, делая паузу ровно на три удара сердца.

— Лес кричит сталью,

Но чья кровь питает корни?

Спроси у червей.

— Это… хокку? — Лираэль морщит лоб, будто у неё зачесались рога.

— Нет, это меню похоронного банкета. Хотите заказать столик?

Она хватает бокал с вином. Рука дрожит. Эльфы ненавидят, когда их святыни сравнивают с закусками.

— Вы издеваетесь!

— Я освещаю ситуацию, — поправляю я, вытирая сахар с пальцев. — По договору 312 года, те рощи — нейтральная зона. Или ваш король подарил их людям просто так, чтобы позлить вашу королеву?

Тишина. Ветер приносит запах грозы. Магия здесь висит в воздухе, как паутина — невидимая, но цепкая. Если присмотреться, можно увидеть, как искры энергии стекают по стенам, как вода. Фэн-шуй по-айлиндорски.

— Вы… изучали наши архивы? — Лираэль отступает, задевая вазу с огненными лилиями.

— Я изучаю всё, — улыбаюсь я, подбирая упавший лепесток. — Например, то, что ваша королева покупает гномью сталь. Для садовых скульптур?

Она бледнеет. Эльфы — худшие лжецы во всём Срединном мире.

— Это клевета!

Я достаю из плаща свиток. На нём — печать гномов-кузнецов и список из ста кривых эльфийских подписей.

— Хотите, я прочту вслух? «Десять тонн стали… оплата золотом из руин Гибрим-Дара…» О, а это что? «Не рассказывать драконам».

Лираэль хватается за кинжал. Её пальцы лепят узлы из воздуха — пытается запустить заклинание.

— Не надо, — вздыхаю я, — ваша стихийная магия сегодня течёт на запад. А я, между прочим, стою на востоке.

Она замирает. Эльфы верят, что нарушать потоки энергии — грех хуже убийства.

— Вы… монстр…

— Монстры носят кожу и рычат, — поправляю я, разворачивая пергамент с договором. — Я же предлагаю цивилизованный обмен: вы отказываетесь от рощ, мы забываем про сталь. И драконов.

Её глаза сужаются до щелочек.

— Шантаж!

— Дипломатия, — поправляю я, макая зефирку в чай. — Как чай с бергамотом: горько, но с послевкусием.

Она рвёт договор. Бумага превращается в стаю бабочек — эльфийская магия.

— Умно, — хлопаю я. — Но копия уже у вашей королевы. С печатью и её… э-э-э… интимными стихами на полях.

Лираэль издаёт звук, средний между рычанием и всхлипом.

— Вы не оставили выбора…

— Выбор есть всегда, — говорю я, поправляя плащ. — Например, умереть красиво или жить стыдно.

Она подписывает договор так, будто режет себе горло. Восковая печать пахнет розой и поражением.

— До встречи на рассвете, — говорю я, исчезая в коридоре.

За спиной раздаётся звон разбитого бокала. Победа.

Глава 2: Чай с драконьей кровью

Ты всё ещё здесь? Прекрасно. Значит, тебе понравилось, как я обвел вокруг когтя эльфийку. Но не обольщайся — это был лишь первый глоток из чаши.

Мой кабинет в посольстве пахнет бергамотом и порохом. На столе — три чашки: одна для чая, вторая для зефирок, третья… для яда. На всякий случай.

— Ваша светлость, — в дверях возникает гоблин в мундире. Его зелёная кожа блестит, как перезревший виноград. — Королева эльфов требует аудиенции.

— Требует? — Я приподнимаю бровь, разглядывая коготь дракона в руке. — Скажи её величеству, что я занят. Пью чай с… последствиями.

Гоблин исчезает. Через пять минут дверь распахивается сама.

Вот и она.

Королева Айлиндоры вошла, как ураган в шелках. Её платье соткано из теней и лунного света, а в волосах — шипы священных роз. Глаза — два лезвия.

— Лис, — её голос режет стекло. — Вы посмели шантажировать мой совет?

— Шантаж? — Я откусываю зефирку. — Я предложил *альтернативный взгляд*. Как искусство.

Она бросает на стол свиток. Мой договор. На полях — её стихи, написанные кровью.

«Луна плачет в роще,

Но слёзы её горят…»

— Мило, — киваю я. — Рифма хромает, зато честно.

— Вы украли это!

— Украл? — Я прикладываю лапу к сердцу. — Я *нашел*. В архивах, между трактатами о правильном поливе мха.

Королева хватает чашку с ядом. Пьёт. *Ожидаемо.*

— Вкусно? — спрашиваю я. — Рецепт от гномов: цианид с мятой.

Она давится, выплёвывая жидкость. Яды на неё не действуют — знал, но притворяться мастером стоило того.

— Чего вы хотите? — её голос теперь похож на скрип ржавых ворот.

— Мира, — говорю я, раскладывая карту Срединного мира. — Видите эти точки? Гоблинские шахты, людские крепости, ваши рощи… Все они — каналы энергии. Вы перекрыли поток на востоке.

— Это не ваше дело!

— Когда из-за вашего «фэн-шуя» драконы чихают и сжигают деревни — это моё дело, — я тычу когтем в карту. — Разблокируйте каналы. Или…

— Или?

Я достаю из ящика зефирку в форме черепа.

— Или я расскажу тёмным эльфам, где вы прячете Слёзы Луны.

Её лицо белеет. Слёзы Луны — артефакт, дающий власть над ночью. Если тёмные эльфы узнают…

— Вы сумасшедший…

— Сумасшедшие носят смирительные рубашки, — поправляю я. — Я ношу плащ.

Она резко встаёт. Тени сгущаются вокруг, пытаясь схватить меня. Но я уже переступил через поток энергии — стою в «зоне тишины».

— Вы играете с огнём, лис…

— Огонь? — Я щёлкаю пальцами. На ладони вспыхивает пламя — синее, как драконья кровь. — Я с ним дружу.

Королева отступает. Даже эльфы боятся стихийной магии вне их ритуалов.

— Два дня, — бросает она. — Я дам ответ.

— Один, — говорю я, гася пламя. — И принесите свежих зефирок. Эти уже пахнут страхом.

Когда она уходит, я поворачиваюсь к тебе:

— Ну что, повеселились? Только не вздумай симпатизировать ей. Знаешь, что она делает с теми, кто теряет её стихи?

Луна любит песни,

Но певцы исчезают…

Спроси у сов.

Хлопаю дверью. Пора к драконам.

——————————

P.S. Не спрашивай, откуда у меня Слёзы Луны. И да, следующий чай — за твой счёт.

Глава 3: Драконы и глупости

Ты всё ещё тут? Прекрасно. Значит, тебе нравится, как я жонглирую катастрофами. Но давай договоримся: если я начну петь — беги.

Дорога к логову дракона пахнет серой и чьей-то глупостью. По бокам тропы — обугленные скелеты «смельчаков», которые решили, что драконы любят комплименты. Спойлер:нет.

— Ваша светлость, — гоблин-проводник дрожит, как осиновый лист. — Может, вернёмся? Дракон Смертокрыл сегодня… в настроении.

— В настроении? — Я поправляю плащ, задетый ветром. — Отлично. Значит, он уже приготовил чай.

Гоблин хрюкает, прячась за камнем. Я вхожу в пещеру.

Жарко. Очень жарко. Как в аду, если бы там торговали углём. На груде золота спит Смертокрыл. Его чешуя чернее ночи, а глаза… А, ну да. Он их открыл.

— Лис, — рык дракона сотрясает стены. — Ты принёс свою наглость в мой дом.

— И зефирки, — бросаю ему угощение. Оно сгорает в воздухе.

— Говори, пока я не решил сделать из твоего плаща салфетку.

— Мило, — усаживаюсь на сундук с самоцветами. — Ты ведь знаешь, что эльфы украли Слёзы Луны?

Дракон фыркает. Пламя вырывается из ноздрей, поджаривая мою зефирку. *Наконец-то горячее.*

— Эльфы — черви. Но какое дело до их игр *тебе*?

— Черви копошатся в *твоих* энергетических потоках, — достаю карту, помеченную рунами фэн-шуй. — Они перекрыли канал на востоке. Твоя магия слабеет, да?

Смертокрыл встаёт. Пещера внезапно кажется очень тесной.

— Ты лжёшь.

— Лгу? — Я щелкаю пальцами. Синее пламя (спасибо королеве за урок) обвивает карту. — Проверь сам.

Дракон вдыхает. Воздух трещит, как кости под прессом.

— Они… посмели…

— Посмели, — киваю. — И теперь твоё пламя гаснет быстрее, чем интерес эльфов к честности. Но я могу помочь.

— Зачем? — Глаза Смертокрыла сужаются. — Чего хочешь, лис?

— Мира. Ну и… — достаю договор. — Чтоб ты перестал жечь деревни. А то люди ноют громче моих оппонентов.

Дракон хватает пергамент когтем. Бумага тлеет.

— Ты смешной, — рычит он. — Но если эльфы действительно украли Слёзы Луны…

— Они украли, — перебиваю я. — И спрятали в Храме Ветров. Где, кстати, твой старый «друг» — дракон Снежное Крыло — охраняет вход.

Рык Смертокрыла сбивает меня с сундука. Золото звенит, как проклятое.

— ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ МЫ СРАЗИЛИСЬ?!

— Хочу, чтобы вы поговорили, — отряхиваюсь. — Как цивилизованные рептилии.

Он замирает. Потом начинает… смеяться. Драконий смех похож на обвал.

— Ты либо безумец, либо гений.

— Обычно и то, и другое, — улыбаюсь я. — Договоришься со Снежным Крылом — получишь Слёзы Луны. И эльфов в придачу.

Смертокрыл выдыхает пламя, выжигая на стене руну согласия.

— Если обманёшь…

— Я знаю. Буду бегать от тебя в плаще и носках. Страшно.

Дракон фыркает, выталкивая меня из пещеры хвостом. Я приземляюсь в куст колючек. Элегантно.

— Ваша светлость! — Гоблин вылезает из-за камня. — Вы… живы?

— Нет, я призрак, — встаю, вытряхивая колючки. — Лети к королеве. Скажи, что драконы идут.

Он убегает. Я поворачиваюсь к тебе:

— Ну что, оценил спектакль? Только не влюбляйся в Смертокрыла. Знаешь, что он делает с поклонниками?

Пламя целует смелых,

Но лишь пепел остаётся…

Спроси у ветра.

Иду к Храму Ветров. Пора заваривать чай посерьёзнее.

——————————

P. S. Если встретишь дракона — кинь зефирку. Или ноги. Второе надёжнее.

Глава 4: Храм Ветров и Феи-Сахарницы

Ты всё ещё здесь? Отлично. Значит, ты готов к тому, что сейчас будет жарче, чем в печи дракона после десяти порций острой лапши.

Храм Ветров возвышался передо мной, словно гигантская конфета, забытая богом десертов. Стены из белого мрамора, витражи с изображением ураганов… и тишина. Слишком тихая. Как раз перед бурей.

— Ваша светлость, — из-за камня выползает гоблин (он уже успел сбегать к королеве?), весь в пыли. — Снежное Крыло внутри. И… э-э-э… он не один.

— Не один? — Я достаю зефирку, разглядывая её на свет. — Надеюсь, у него есть чайник.

Гоблин хрюкает, исчезая в кустах. Я вхожу.

Холод. Ледяные узоры на стенах, иней под ногами. Посреди зала — Снежное Крыло. Его чешуя сверкает, как алмазная пыль, а глаза… Глаза напоминают мои зефирки, если те заморозить.

— Лис, — его голос скрипит, как полозья саней по льду. — Ты принёс свою наглость в мой дом.

— И зефирки, — протягиваю угощение. Он фыркает, превращая его в ледяную скульптуру.

— Говори, пока я не решил сделать из твоего плаща салфетку.

— О, у драконов общий словарь угроз? — улыбаюсь я. — Смертокрыл тоже любит салфетки.

Ледяной хвост бьёт в пол, поднимая вихрь снега.

— ТЫ ПРИВЁЛ ЕГО СЮДА?!

— Нет, — качаю головой. — Он сам придёт. Как только узнает, что ты прячешь Слёзы Луны.

Снежное Крыло замирает. Воздух трещит от магии.

— Ложь.

— Лгу? — Я достаю из плаща ледяной осколок с отблеском лунного света внутри. — Это твоя чешуя. Следы артефакта.

Дракон рычит. Стены храма дрожат, с них осыпаются ледяные сталактиты.

— Эльфы обещали, что никто не узнает…

— Эльфы говорят многое, — перебиваю я. — Например, что не будут красть сталь у гномов. Или что их королева не пишет плохих стихов.

Снежное Крыло взмывает к потолку, сбивая люстры. Я уворачиваюсь от падающего льда.

— Они сказали, артефакт нужен для защиты!

— Защиты от чего? — кричу я, прячась за колонной. — От скуки?

Рёв дракона сливается с грохотом. Дверь храма взрывается. В проёме — Смертокрыл, пламя бьёт из пасти.

— ПРЕДАТЕЛЬ!

— О, вот и чай прибыл! — кричу я, доставая зефирки.

Драконы сталкиваются в воздухе. Лёд против огня. Снег против пепла. Красиво. И очень глупо.

Я пробираюсь к алтарю, где лежит Слёзы Луны — сияющий шар, словно капля ночи.

— Прекрати! — кричит Снежное Крыло, заметив меня.

— Не могу, — отвечаю я, заворачивая артефакт в плащ. — У меня договорённость.

Смертокрыл бросается ко мне, но Снежное Крыло хватает его за хвост.

— ОН МОЙ!

— НЕТ, МОЙ!

Драконы сшибаются, обрушивая потолок. Я выскальзываю наружу, прижимая артефакт.

— Ваша светлость! — Гоблин прыгает вокруг, как перегретый мопс. — Что теперь?

— Теперь, — говорю я, вытирая иней с плаща, — мы возвращаемся к эльфам. И… — достаю зефирки. — Угощай фей.

Из-за камней вылетают крошечные существа с крыльями как из сахарной ваты. Феи-сахарницы. Они хватают зефирки со смехом, похожим на звон колокольчиков.

— Спасибо, лис! — щебечут они. — Хочешь волшебную пыльцу?

— Лучше чаю, — улыбаюсь я. — Бергамот.

Одна из фей машет рукой. В моей чашке появляется дымящийся напиток.

— Держи! — она подмигивает. — С любовью от Смертокрыла.

Я пью. Чай обжигает, как драконья шутка.

— Идеально.

Гоблин таращится на фей, которые теперь танцуют на обломках храма.

— Вы… вы специально всё это устроили?

— Конечно, — киваю я. — Драконы разрушат храм, эльфы потеряют артефакт, а феи получат зефирки. Все счастливы.

— А люди?

Глава 5: Слёзы Луны и чайный блеф

Ты всё ещё здесь? Браво. Значит, тебе нравится смотреть, как я тушу пожары бергамотом. Но этот акт — особенный. Садись поудобнее.

Тронный зал эльфов напоминал гигантский цветок, вырезанный из мрамора. Королева сидела на троне из шипов, её пальцы сжимали подлокотники так, будто это были глотки моих предков. Мило.

— Лис, — её голос звенел, как разбитый хрусталь. — Вы украли Слёзы Луны.

— Украл? — Я достал зефирку, аккуратно откусил половину. — Я вернул их в естественную среду обитания. То есть… в мой плащ.

Эльфийские стражи зашевелились. Их луки скрипели, как старые половицы.

— Отдайте артефакт, — королева встала. Тени за её спиной сгустились в крылья. — Или…

— Или вы прикажете им стрелять? — Я кивнул на лучников. — Тогда договор о союзе сгорит быстрее, чем моя зефирка в пасти дракона.

Она замерла. Эльфы ненавидят, когда их ставят перед выбором между гордостью и здравым смыслом.

— Что вы хотите?

— Подписать это, — бросил на пол свиток. Он развернулся, показав печати драконов, людей и… пятно от чая. — Союз. Открытие энергетических каналов. И зефирки для всех детей Айлиндоры.

— Зефирки? — Её бровь дёрнулась.

— Дети — лучшие дипломаты. Ненавидят скучные речи, любят сладкое. — Я подмигнул. — Советую взять на вооружение.

Королева махнула рукой. Свиток вспорхнул к ней, как птица. Она пробежала глазами текст, потом резко подняла голову:

— Вы требуете, чтобы мы поделились магией с людьми?!

— Нет. Я требую, чтобы вы перестали её воровать. — Я щёлкнул пальцами. Над свитком всплыла карта энергопотоков. Красные линии уходили в эльфийские земли. — Ваши «гармоничные ритуалы» высасывают силу из соседних королевств. Даже гоблины жалуются.

— Это… необходимо для баланса!

— Баланс? — Я достал Слёзы Луны. Шар замерцал, и тронный зал погрузился в ночь. Звёзды зажглись на потолке, а тень королевы стала вдвое выше. — Вот ваш баланс. Тьма, поглощающая всех.

Эльфы зашептались. Один из стражей уронил лук.

— Вы… не смеете…

— Смею, — выключил артефакт. Свет вернулся. — Подпишите договор. Или я устрою в вашем «балансе» такой хаос, что тёмные эльфы покажутся вам милыми родственниками.

Королева сжала губы. Потом кивнула.

— Чернила!

— Уже тут, — я достал из плаща перо, сделанное из перьев феникса. — Дипломатия любит театральность.

Она подписала. Бумага вспыхнула золотом — магическая печать.

— Теперь отдайте Слёзы Луны.

— Охотно, — я подбросил артефакт в воздух. Он исчез с хлопком, оставив дождь из конфетти. — Подарок феям. Они любят блестяшки.

— ВЫ ОБМАНЩИК!

— Нет, я дипломат, — поправил я, доставая чайник. — А теперь — чаепитие. У вас есть бергамот?

Эльфы замерли. Королева уставилась на чайник, будто это была бомба.

— Вы… серьёзно?

— Чай — лучший способ закрепить договор, — налил ей чашку. — Или вы предпочитаете, чтобы я рассказал, куда делись ваши «потерянные» стихи?

Она выпила залпом. Чай был холодным — спасибо феям за волшебную пыльцу.

— Вам нет равных в бесстыдстве…

— Спасибо, — поклонился я. — Это моя лучшая черта.

Повернулся к тебе:

— Ну что, как впечатление? Только не вздумай повторять это с родителями.

Слёзы Луны тают,

Договор пьёт бергамот…

Где мои зефирки?

Вышел в сад. Пора кормить эльфийских белок. Чаем с зефирками.

——————————

P. S. Если королева предложит чай — проверь на яд. Если предложит зефирки — проверь её температуру.

Глава 6: Император, ехидство и забытые долги

Ты всё ещё здесь? Браво. Значит, пора услышать, как два старых лиса разыгрывают спектакль для толпы. Но предупреждаю: если заметишь улыбку — это галлюцинация.

Дорога к дворцу императора пахла предательством и жареными каштанами. По пути — статуи великих героев, которые, если присмотреться, все как один держатся за пятую точку. Видимо, историю писали реалисты.

— Ваша светлость, — ковылял рядом гоблин-посыльный. — Император… э-э-э… требует ваш отчёт. Или вашу голову. Не понял.

— Обычно это одно и то же, — ответил я, сбрасывая с плаща лепестки магнолий. — Кстати, ты знаешь, почему Империя до сих пор стоит?

Гоблин замер, словно я спросил формулу вечной жизни.

— Потому что мы… сильные?

— Потому что мы лжём, — ухмыльнулся я. — Триста лет назад люди, эльфы и гномы резали друг друга за клочок земли с ядовитым ручьём. Потом решили: «А давайте врать, что мы союзники!». И вуаля — Империя.

— Но…

— Но ручей всё ещё ядовит, — перебил я. — И теперь его называют «Река Братства». Поэзия, правда?

Гоблин задумался так сильно, что споткнулся о собственную тень.

Стены растут на лжи,

Но даже камни знают правду…

Спроси у моего плаща.

Дворец императора встретил меня запахом ладана и чужого страха. Стражи в золотых доспехах пялились на мой плащ, будто это был их личный позор.

— Лис! — грохнул голос из тронного зала. — Ты опоздал на столько, что я успел состариться!

Император Лю Цин сидел на троне из чёрного нефрита. Его борода была заплетена в косички с колокольчиками — дань моде десятилетней давности. Мы ненавидели друг друга. Конечно.

— Ваше величество, — поклонился я, нарочито медленно. — Вы выглядите… живым. Неожиданно.

— А ты — как шут, который потерял колпак, — огрызнулся он. — Где отчёт?

— В моей голове. Хотите проверить? — постучал по лбу. — Там ещё есть рецепт чая с цикутой.

Придворные зашептались. Лю Цин хлопнул в ладоши — зал замер.

— Ты провалил миссию?

— Провалил? — Я достал договор, развернул его с театральным вздохом. — Эльфы открыли каналы, драконы не жгут деревни, гномы поют вам дифирамбы. А ещё… — швырнул ему зефирку. — Ваш долг.

Он поймал угощение, раздавив его в кулаке.

— Ты назвал это «долгом»?

— В 312 году вы проиграли мне в кости, — напомнил я. — Должны были зефирную фабрику.

— Ты жульничал!

— А вы — плакали, когда эльфы украли вашего коня.

Тишина. Потом император… засмеялся. Его смех напоминал треск разрываемого пергамента.

— Чёрт возьми, ты не меняешься.

— А вы всё ещё носите ту же дурацкую бороду.

Придворные остолбенели. Один из магов уронил свиток. Лю Цин спустился с трона, подошёл так близко, что наши носы почти соприкоснулись.

— Ты знаешь, что будет, если они узнают? — он кивнул на придворных.

— Что вы мне должны ещё десять фабрик? — улыбнулся я. — Давайте без свидетелей.

Он махнул рукой. Стражи увели толпу, захлопнув двери.

— Ну? — Император упал в кресло, скинув корону. — Как на самом деле эльфы?

— Глупы, — сел напротив, достав чайник. — Но их королева пишет ужасные стихи. Держи.

Он прочёл пергамент, фыркнул:

— «Луна плачет в роще…» Боги, это похлеще налоговых отчётов.

— Зато драконы довольны, — налил чай. — Снежное Крыло теперь ваш союзник.

— Союзник? — Лю Цин поднял бровь. — Или очередная головная боль?

— Он ненавидит Смертокрыла. А тот ненавидит эльфов. Мы просто… направляем ненависть в нужное русло.

Император хмыкнул, допивая чай.

— Напоминаю, ты всё ещё должен мне за ту авантюру с морскими духами.

— А вы — за спасение вашей дочери от брака с гоблином.

— Он был принцем!

— Он ел собственные ботинки.

Глава 7: Дорога, дураки и зефирная дипломатия

Ты всё ещё здесь? Отлично. Значит, пора узнать, почему этот мир до сих пор не разлетелся на куски. Подсказка: все друг друга ненавидят. Но давай по порядку.

Моя карета (да, чёрт возьми, карета! Императорский подарок с позолоченными колёсами и запахом плесени) тряслась по дороге в королевство гномов. Каждую кочку гоблин-кучер Йирик встречал стоном, будто это был его личный враг. За окном мелькали холмы, на которых триста лет назад эльфы резали людей, а люди резали гномов. Теперь тут паслись овцы, мирно жующие траву и плевавшиеся в сторону проезжающих. Прогресс.

— Ваша светлость, — Йирик обернулся, показывая кривые зубы, похожие на расшатанные гвозди. — Впереди мост. Говорят, его охраняет тролль-философ.

— Философ? — Я высунулся в окно, втягивая запах гниющих водорослей с реки. — Значит, он будет болтать, а не драться. Идеально.

— Но… он же тролль! — Гоблин заёрзал, словно надеясь на кровавое шоу.

— Тролли-философы — самые безобидные. Они слишком заняты вопросами бытия, чтобы отрывать головы. Хотя… — я бросил Йирику зефирку. — На всякий случай.

Мост из прошлых костей,

Тролль спрашивает: «Зачем?»…

Плюнь и беги.

Мост оказался хлипким, как обещания эльфов. Доски скрипели, словно предупреждая: «Поверни назад, дурак!». А тролль… Сидел на камне, читая книгу. Его «тога» из мха и папоротника шевелилась на ветру, а в руках он сжимал свиток с надписью: «Бытие и Ничто: Практическое Руководство».

— Эй, лис! — Его голос прокатился, как обвал, сметающий надежды на тишину. — Ответь: если дерево падает в пустоте, есть ли звук?

Я вздохнул, доставая зефирку. Вопросы метафизики всегда вызывали у меня изжогу.

— Есть. Это звук твоего желудка. Держи.

Тролль поймал угощение, задумчиво разглядывая его, будто это был философский камень.

— Глубоко… Но где доказательства?

— В твоём кишечнике через пять минут.

Тролль замер, затем расхохотался так, что с моста посыпались щепки.

— Ты смешной, лис! Проезжай. Но знай: пустота всегда с нами.

— Спасибо за напоминание, — я кивнул, пряча вторую зефирку в карман. — Как раз собирался купить коврик для медитации.

Йирик, бледный как лунный свет, вытер пот со лба тряпкой, пахнущей гнилой рыбой.

— Вы… вы знали, что он так поступит?

— Знаю, что все тролли — вегетарианцы. И обожают сладкое. — Я бросил зефирку в рот, наслаждаясь сахарной истерией на языке. — Это называется «зефирная дипломатия».

Дорога пошла вдоль Реки Братства. Той самой, чья вода была ядовита настолько, что даже рыбы в ней плавали в противогазах.

— Видишь вон те руины? — указал я на полуразрушенную башню, из которой торчал обгоревший шпиль. — Там когда-то сидел маг, который пытался примирить эльфов и людей.

— И что? Его убили? — Йирик прищурился, пытаясь разглядеть детали.

— Взорвали… вместе с его котом.

— Почему?

— Потому что кот оказался оборотнем. Или потому, что маг забыл, что эльфы ненавидят рыжих. Путаница.

Мы проехали мимо деревни, где люди и гоблины «вместе» строили мельницу. Судя по крикам, «вместе» означало «бросая друг в друга камни».

— А эти разве не союзники? — гоблин ковырял в носу, выковыривая что-то многообещающее.

— Союзники, — кивнул я. — Пока не закончится пиво. Потом начинается священная война за то, чей бог лучше мочится на костры.

— А если пиво бесконечное?

— Тогда война становится… культурным мероприятием.

Вечер застал нас у подножия гор гномов. Их крепости торчали из скал, как ржавые гвозди, вбитые в каменное ложе. Гномы — те ещё чудаки. Изобретут пушку, которая стреляет котятками, а потом плачут, когда их обвиняют в жестокости.

— Ваша светлость! — Йирик ткнул пальцем в небо, где кружила стая мелких дракончиков размером с кошку. — Драконы!

— Чёртовы попрошайки… — Я высыпал горсть зефирок в окно. — Корми их раз в день, и они будут вернее псов.

Дракончики устроили воздушный балет, хватая угощения и шипя от восторга. Один из них, с чешуёй цвета заката, уселся мне на плечо, требуя добавки.

— Они… милые, — умилился Йирик, протягивая руку.

— Миньоны Смертокрыла. Если их не кормить, жгут штаны. Проверено.

Дракончик лизнул гоблина в нос, оставив сахарный след, и улетел, махая хвостом как флагом.

Ночь я провёл у костра, слушая, как Йирик храпит, перекатываясь с боку на бок. Звёзды здесь светили ярче — гномы воруют тьму для своих подземелий, оставляя небо без конкурентов.

Глава 8: Гномы, котлы и плащ как дипломатия

Ты всё ещё здесь? Отлично. Значит, тебе не хватило запаха гномьей закваски и вечного недовольства. Но предупреждаю: если начнёшь симпатизировать этим бородатым булыжникам — я вынужден буду угостить тебя их «эликсиром стойкости». Это как уксус, но с претензией.

Гномья крепость встретила меня грохотом молотов и матерными рунами на стенах. Всё как я любил: уютный ад с элементами абсурда.

— Лис! — Старейшина Торгрим, чья борода напоминала спутанную паутину, тыкал в меня кулаком. — Ты украл чертежи наших пушек!

— Украл? — Я достал зефирку, развернул её, словно пергамент. — Вот ваш чертёж. Смотрите: «Сферическая сладость в вакууме». Гениально, да?

Гномы заворчали. Один из них чихнул, и с потолка упал камень. Архитекторы.

— Не смейся! — Торгрим хлопнул лапой по столу, с которого посыпались гайки. — Эльфы шпионят за нашими мастерскими!

— Эльфы шпионят за всем, — вздохнул я. — Они даже за моим чайником шпионят. Думают, это артефакт.

— А это не так?!

— Нет, это просто чайник. Но если хочешь, могу продать его им как «Сосуд Вечного Заваривания». За половину твоей стали.

Гномы зашептались. Шепот у них звучал как перекатывание гравия под колесами телеги.

— Ты… предлагаешь обман?

— Предлагаю дипломатию, — поправил я. — Эльфы получат «артефакт», вы — их рубины. А я — зрелище их глупости. Все в плюсе.

Торгрим задумался. Его брови сплелись в узел, достойный гномьей энциклопедии.

— А если раскроют обман?

— Тогда скажете, что это они неправильно заваривали чай. Эльфы поверят — они помешаны на ритуалах.

Гномы загрохотали смехом. Один упал с табуретки.

— Договорились! — Торгрим протянул мне пергамент. — Но если провалишься, мы тебя не знаем.

— О, я привык, — подписал договор зефиркой вместо пера. — Кстати, ваш «эликсир стойкости»… это же просто перебродивший сок из слизней, да?

Гномы покраснели. Торгрим закашлял.

— Это… сложный рецепт!

— Сложный, — кивнул я. — Как и ваша честность.

Пока гномы спорили, куда спрятать рубины, я вышел в кузницу. Там, меж раскалённых котлов, копошились юные гномы. Один из них пытался приручить механического паука.

— Он кусается, — предупредил я.

— Знаю! — Гномик ухмыльнулся. — Вчера он отгрыз дяде бороду!

— Прекрасное начало карьеры, — я кивнул, но затем заметил, как отец гномика сжимает кулаки. Его лицо покраснело, но не от злости, а от страха.

— Он слишком увлекается, — пробормотал отец. — Эти пауки… они опасны. Один из них чуть не убил моего брата.

— Но он же учится, — я бросил гномику зефирку, наблюдая, как тот хватает и быстро съедает. — Если вы хотите, чтобы он стал мастером, придётся рисковать.

— Рисковать жизнью? — отец гномика посмотрел на меня с горечью.

— Рисковать всем, — я ответил тихо. — Иначе драконы сделают это за вас.Я достал еще одну зефирку и бросил пауку. Тот схватил её щупальцами и замер, мигая лампочками.

— Видишь, — сказал я гномику, — даже машины любят сладкое. Запомни: техника — это как эльфы. Корми, и будет слушаться.

— А если не слушается?

— Тогда называй её «великим изобретением» и продай драконам.

Гномик засмеялся. Его отец, услышав, покраснел пуще раскалённого металла.

Вечером, покидая крепость, я оглянулся. Гномы махали топорами (прощание или угроза — не ясно), а старейшина Торгрим кричал что-то про «недостойные плащи». Но в его глазах я увидел не только привычную злость, но и тень надежды.

— Ваша светлость! — Гоблин-кучер, уже привыкший к моим выходкам, ковырял в ухе. — Куда теперь?

— К тёмным эльфам, — ответил я, разглядывая карту. — Они прислали письмо с угрозами и рецептом яда. Мило.

— А зефирки возьмём?

— Конечно. Тёмные эльфы обожают сладкое. Только не говори им, что это секрет.

Я взглянул на крепость, где гномы уже начали готовиться к возможной атаке драконов. «Иногда, чтобы выжить, нужно стать немного мошенником, — подумал я. — Но главное — не забывать, ради чего ты это делаешь».

Повернулся к тебе:

— Ну что, как тебе гномья «гостеприимность»? Только не вздумай повторять их рецепты.

Котлы кипят злобой,

Но сладкий дым всё скроет…

Спроси у паука.

Тронулись в путь. Пора узнать, что тёмные эльфы прячут под своими чёрными плащами. Кроме надменности.

Глава 9: Тёмные эльфы, зефирки и яд в чашке

Ты всё ещё здесь? Отлично. Значит, ты готов узнать, как выжить в обществе, где мужчины — это мебель с правами. Держи совет: притворись невидимым. Или стань сладким.

* * *

Подземное королевство тёмных эльфов пахло ладаном и женским превосходством. Стены, высеченные из чёрного мрамора, отражали тусклый свет магических кристаллов, подвешенных вместо факелов. Кристаллы были выточены в форме… скажем так, недвусмысленных символов. Ирония? Нет, просто тонкий намёк на то, кто здесь держит власть. По полу ползали светящиеся слизни, оставляя за собой ядовитые следы, а с потолка свисали корни древних деревьев, словно щупальца, готовые схватить любого, кто посмеет усомниться в порядке вещей.

Я остановился у входа, поправляя плащ, который сегодня особенно яростно переливался оранжевыми оттенками — видимо, нервничал. Гоблин Йирик, его вечно дрожащий кучер, остался снаружи, привязав лошадей к камню, напоминавшему оскаленную челюсть.

— Ваша светлость, — пробормотал Йирик, — может, всё-таки вернёмся? Говорят, их королева превращает мужчин в коврики…

— Только если они скучные, — огрызнулся я, сунув гоблину зефирку. — Жди здесь. И не трогай слизней. Они ядовиты.

Йирик проглотил сладость и замер, уставившись на слизня, который медленно сползал с его ботинка.

* * *

Внутри крепости воздух был густ, как смола. Я прошёл мимо стражниц в доспехах из жидкой тени — их глаза сверкали из-под шлемов, словно лезвия. Одна из них преградила ему путь, скрестив алебарды.

— Мужчинам вход запрещён, — прозвучало как приговор.

— Я не мужчина, — достал зефирку, аккуратно обёрнутую в пергамент с рунами. — Я — курьер с дипломатической миссией. И сладким сюрпризом.

Стражница замешкалась. Её пальцы сжали древко алебарды так, что костяшки побелели.

— Это… яд? — спросила она, разглядывая зефирку.

— Хуже. Сахар.

Эльфийка фыркнула, но опустила оружие. Ворота со скрипом открылись, будто сами не хотели впускать чужака.

Тронный зал напоминал склеп, украшенный чёрными розами. Королева Мелира сидела на троне, сплетённом из колючих ветвей, её пальцы обвивали жезл с набалдашником в виде змеи, готовой укусить. Рядом теснились советницы — десятки острых взглядов, десятки улыбок, за которыми прятались кинжалы.

— Мужчина, — Мелира произнесла это слово так, будто выплюнула косточку. — Ты осмелился войти сюда?

Я поклонился, размашисто и театрально, позволив плащу взметнуться волной огненного шёлка.

— Осмелился. Но если хотите, могу выйти и войти заново… в платье.

Советницы зашипели. Одна из них, с лицом, напоминавшим засохший лимон, метнула кинжал. Я даже не дрогнул — клинок замер в воздухе в сантиметре от его горла, словно упёрся в невидимую стену.

— Успокойтесь, дамы, — я невозмутимо вздохнул — Я пришёл с предложением, а не с дурацкими ритуалами.

Мелира подняла руку, и кинжал упал на пол с глухим звоном.

— Говори.

— Союз, — Развернул свиток, испещрённый печатями гномов и людей. — Ваши яды — нашим алхимикам. Наши… э-э-э… мужские изобретения — вам.

— Нам не нужно ваше барахло! — королева встала, и тени за её спиной сгустились в подобие крыльев.

— О, нужно. — Сделал шаг вперёд, игнорируя шипение советниц. — Ваши мужчины-рабы ломают инструменты быстрее, чем их делают. А гномы готовы продать вам механических слуг. Без душ, без претензий, без попыток сбежать к тёмным эльфам… ой, то есть к другим тёмным эльфам.

В зале повисла тишина. Одна из советниц уронила веер, и звук его падения отозвался эхом.

— Механизмы… вместо мужчин? — Мелира прищурилась, будто пыталась разглядеть подвох.

— Не вместо, — поправил я, — а в дополнение. Представьте: железные слуги пашут поля, чистят доспехи, а ваши мужчины… — сделал паузу, — занимаются продолжением рода. Разве не прекрасно?

Советницы зашептались. Одна, с лицом кошки, только что лишившейся миски с молоком, подняла руку:

— Но как мы их контролируем?

— О, это просто! — Я достал из кармана крошечного механического паука, который тут же зацокал лапками по его ладони. — Вы создадите «Дом мужчин». Что-то вроде питомника. Там они будут жить, работать и… ну, вы понимаете. А вы — выбирать, когда и кого… использовать.

Мелира медленно опустилась на трон. Её пальцы барабанили по жезлу, а в глазах мелькали искры любопытства.

— И они согласятся?

— Согласятся, — Я хитро улыбнулся, подбрасывая зефирку. — Потому что я предложу им чай с бергамотом. И зефирки. Мужчины любят, когда их балуют.