Не такая как все

Не такая как все

«Поезд потерянных душ», мерно постукивая колёсами на рельсовых стыках, двигался вперёд, всё ближе приближаясь к тому новому и счастливому «завтра», к которому безустанно стремятся человеческие души. Сердце Миры замирало с той волнительной тревожностью, которая появляется в моменты предвкушения чего-то непременно хорошего. Любви? Счастья? Признания? Истории для издательства собраны и вскоре она предстанет перед редактором с цельным сборником рассказов, да ещё каких! Один лучше другого. Добрых и страшных, поучительных, волшебных и романтических. Она мечтательно вздохнула, опёршись о кулачок подбородком и устремила глаза в снежную панораму за окном. Мирон… Встретятся ли они? Мира прикрыла глаза, пытаясь воскресить в памяти их поцелуй. Мирон… Она взяла ручку, намереваясь запечатлеть на бумаге его образ. Но как она не пыталась припомнить черт лица дорогого ей Мирона, они неустанно ускользали от неё.

«Ничего, если нам суждено будет встретиться я непременно заставлю его мне позировать», — улыбнулась своим мыслям Мира.

Поезд начал медленно притормаживать. А вот и конечная станция – предпоследняя остановка со странным названием «Чындык». Кто же зайдёт в купе на этот раз? И почему ни один из пассажиров не задерживается здесь сколько-нибудь долго? Вот Ядвига ж собиралась ехать к сестре на край света, а сама сошла на следующей остановке. Разве мы пересекли горизонт и унеслись за грань? Писательница скептически взглянула в окно. Не похоже.

Дверь купе открылась так резко, что Мира вздрогнула.

— Приветули! — раздался зычный голос.

— Доброго дня, — отозвалась писательница с интересом рассматривая двух близняшек с одинаковыми причёсками, в одинаковых тёмно-зелёных платьях, капроновых колготках и туфельках-лодочках.

— Она нас испугалась, — повернулась одна близняшка ко второй.

— Немудрено, люди боятся нас или таращатся как остолопы в зоопарке, — сухо ответила вторая, менее приветливая и плюхнула на кровать походную сумку.

— Нет-нет, я не испугалась, — поспешила их заверить Мира, — вы просто так неожиданно зашли…

Близняшки не стали развивать дальнейшую дискуссию по этому поводу, а молча водрузили из походной сумки на стол упаковку зефира. Потом вальяжно уселись напротив Миры и, взяв каждая по зефирке, принялись с аппетитом жевать

— Угощайся, — с набитым ртом проговорила одна из женщин.

— Спасибо, улыбнулась Мира и взяла одну зефирку.

На вкус лакомство ей показалось прогорклым, будто срок годности давно истёк.

— А вы бы не хотели рассказать мне какую-нибудь интересную историю из своей жизни? — робко спросила Мира. — Видите ли я писательница, промышляю чужими историями. Кстати, меня зовут Мира.

— Воруешь чужие истории и выдаёшь их за свои, — хмыкнула одна из сестёр. — Вера.

— Надя, — представилась другая. — Мы расскажем тебе историю. Она будет о моём муже.

— Давай начнём с конца, где мы помогаем ему уйти в мир иной, — заявила Вера откинувшись назад так, что её голова коснулась мягкого обитого кожей подголовника.

— Начнём с середины, — мягко возразила Надя и не дожидаясь одобрения сестры начала рассказывать. — Иван был художником. Очень талантливым с тонкой и непростой душевной организацией. Но совершенно бесчувственным к страданиям других…

— Бесчувственным чурбаном как все мужики, — вставила свои «пять копеек» Вера.

— Кроме Юры, — заметила Надя.

— Да, кроме Юры, — согласилась Вера.

— И он любил нас рисовать, — продолжила Надя, — а нам приходилось позировать. Когда мы не хотели того, он привязывал нас к дивану, мы плакали, кричали, умоляли, а он, не обращая на это внимания, молча рисовал нас, выводя акрилом мазок за мазком. Мы пытались сбежать, но он возвращал нас.

Мира сделала запись в блокноте и сунула в рот вторую прогорклую зефирку.

— А потом он начал сдавать нас по ночам в аренду, — заговорила Вера и чуть поддалась вперёд, пристально всматриваясь в глаза писательницы, будто пытаясь прочесть её чувство – сострадание или осуждение. — Но мы всё же избавились от него.

— Вы жили втроём? — нахмурила лоб Мира.

— Тебе не стоит морщится, ты становишься дюже некрасивой, — мягко заметила Надя.

— Красота в глазах смотрящего, — парировала Вера, и повернувшись к писательнице, грубо стряхнуло с её губ крошки малым полотенцем. — Видишь ли, Кира…

— Мира, — поправила писательница, но попутчица не обратила на то внимание.

— …мы вместе-пренавсегда неразделимы с самого детства. Хотя был момент когда… ты ж этого хотела, Надюш, верно? Отделиться от меня.

— Вера, это было так давно… Забудь уже.

Мира сглотнула. Она ровным счётом ничего не понимала. Почему близняшки даже после замужества одной из них продолжали жить вместе.

— А что было дальше? После художника? Вы или вы обрели с кем-нибудь счастье?

— Да где ещё такого дурака найти как Иван? Кто на нас позарится, дорогуша?! — воскликнула Вера, хлопнул кулаком о столик.

Они с сестрой переглянулись и прыснули со смеха.