Не твоя жертва

Пролог

Пролог

Лена сидела в коридоре своей квартиры, сжимая в руках края кожаной куртки, накинутой на голое тело. Абсолютно обнаженная под ней, мокрая от снега, она дрожала от рыданий и паники. Она пыталась осмыслить случившееся.

Господи, почему я? Как я могла попасть в такое дерьмо? Зачем вообще пошла на этот корпоратив? – проносилось в голове. Я же прекрасно знала, что творится в таких клубах. Глупая.

Скула нещадно саднила, как и вывихнутая рука, но это было меньшим из ее переживаний. Самое страшное —ссадины и жжение между бедер. Кое-как поднявшись, она пошла в ванную, скидывая куртку и расстегивая высокие сапоги. Бросив их в коридоре, подумала: уберу потом как-нибудь.

Пока наполняла ванну, достала пачку сигарет из шкафа с полотенцами. Прикурить получилось не с первого раза — руки дрожали. Швырнув пачку с зажигалкой обратно, она затянулась. Дым резал содранное горло.

Девушка зажала сигарету губами и, прикрыв глаза, залезла в ванну, легла головой на бортик. Вода была горячей, но ощущения исказились – будто она погружалась в кислоту. Между ног защипало. Лена сжалась, ногти впились в бортик. Взяв сигарету мокрыми пальцами, сделала еще затяжку и выпустила облачко дыма. Одного взгляда, устремленного между ног, хватило, чтобы сжать сигарету в руке и швырнуть в стену. Вода окрасилась в розовый оттенок от ее движений.

От гнева на собственное бессилие, она готова была разнести всю ванну. Но сил не хватило даже на то, чтобы вытереться. Да и что бы это изменило? Ничего. Она прикрыла глаза, и события вечера мутной пленкой понеслись перед ней.

1 Крах

Лена ожидала, когда специальным прибором откроют тяжелую дверь. Наконец дверь сорвали с петель, и она вместе с сослуживцами ворвалась в VIP-зал. Игроки за столами, в элегантных нарядах, резко бросились врассыпную. Несколько особо прытких рванули к выходу, но были мгновенно перехвачены. На запястьях щелкнули наручники.

Девушки разделились на два лагеря: одни начали плакать, размазывая тушь, крича, что они здесь случайно, явная ошибка. Другие хамили и возмущенно указывали на своих спутников: «Да вы вообще знаете, кто он такой?! Один его звонок – и вы все полетите отсюда!»

Это раздражало Лену. Ловить этих негодяев порядком надоело. Она усмехнулась, шлем скрывал лицо. Почти каждое задержание в подобном месте — одно и то же. Даже люди одни и те же.

Вот этот толстый лысый мужик – завсегдатай запрещенных игорных домов. Но он, зараза, всегда отмазывался, хотя она ловила его уже в третий раз. Можно подумать, он на нее запал, но, слава богу, это было не так — в форме невозможно было определить пол. Расовую принадлежность — да.

Человек по комплекции меньше, оборотень – больше, обычно выше двух метров. Пол скрывала форма и бронежилет. Оборотни могли учуять по запаху феромонов, определить эмоции, но прогресс шагнул далеко, и спреи скрывали сотрудников плотным глушителем. Теперь он справлялся отлично: даже если оборотень, задержанный кем-то из группы, принюхивался, он никогда не понимал, кто перед ним, и не узнавал потом — для их же безопасности.

Глушитель разработали, когда представители агрессивной расы начали выслеживать задержавших их служителей порядка, верша месть. Но какая тут месть? Они просто выполняли свою работу. Однако оборотни агрессивны и мстительны — это их природа.

– Руки за голову! Лечь мордой в пол! – закричали рядом.
Большинство легли, понимая: сопротивляться смысла нет – все равно скрутят и уведут. Бегать за ними по залу, обставленному игральными столами, не было ни малейшего желания. Само место вызывало отторжение, стойкий запах сигарет. Для Лены, бросившей курить, это было сродни испытанию.

На полу комнаты — красный ковролин. Столы и рулетки, стоявшие на большом расстоянии друг от друга, и полное отсутствие окон. Никто не хотел быть пойманным журналистами в окно. Да и не только в папарацци дело.

Игорные дома, казино и прочие радости жизни были запрещены правительством. Азартные игры — зло. Ведь налоги с них не платились, а деньги в таких заведениях лились рекой. Но что такое закон для сильных мира сего? Ничто. Поэтому люди и оборотни хитрили, изворачивались, уходили в подполье, а специальное подразделение искало, ловило и закрывало. И так по накатанной. Один и тот же сценарий. Ей порой так хотелось разнообразия.

– Этот поросёночек в костюмчике — твой, – усмехнулся Денис.
Лена в этот момент захотела врезать коллеге и хорошему другу. Он указывал на того самого мужчину с залысиной.

– Нет, дорогой, сегодня я по девочкам. Так что уступаю, так сказать, – девушка развернулась и зашагала к одной из барышень, что стояла с гордо поднятой головой, не желая «лечь мордой в пол».
Все как обычно. Ничего нового.

После того как всех из казино распихали по машинам и отправили в СИЗО, Лена выдохнула. Их отряд залез в свою машину и поехал в отделение. Время позднее — три часа ночи. Девушку съедала досада.

Сегодня была годовщина ее отношений с Максимом. Он пригласил ее в ресторан отпраздновать и сказал, что у него для нее сюрприз. А она даже на сообщение не ответила, не успела. День был загруженный: с самого утра планировали захват этого казино, отвлекаться было нельзя. Любая упущенная мелочь могла иметь последствия. Девушка тяжело вздохнула и стянула защитный шлем и маску.

– Чего так вздыхаешь? Та брюнетка тебя продинамила? – рядом заржал Денис.
– А ты явно в настроении. Видимо, поросенок свидание назначил? – Лена криво усмехнулась. Они постоянно подкалывали друг друга.
– Конечно, а как иначе? Я же само обаяние, – мужчина оскалился в подобии улыбки.
– Да хватит вам, как дети малые! – капитан был не в духе. Хмурый с утра, рычал на всех.
Дальше они ехали молча. Лена уже предчувствовала, что Максим будет очень зол. Для ее работы было нормой сорваться куда-либо в любое время суток и не иметь связи ни с кем, кроме команды, и то – по рации.

Доехав до отдела, все пошли снимать форму и расходиться по домам. Когда Лена выходила из здания, поправляя небольшую спортивную сумку с формой, ее поймал Денис.
– Тебя докинуть до дома?
– Да, было бы неплохо, – ответила Лена.

Ну а что? Она собиралась идти пешком, проветрить голову, подумать заранее, как оправдается. Телефон отключила еще утром, перед подготовкой к заданию.

Они вышли из здания. На улице стояла тишина, нарушаемая лишь редкими проезжающими машинами. С неба падали крупные хлопья снега, пушистые, с приятным запахом свежести. Снег хрустел под ногами, пока они шли к парковке.

– Ты загруженная весь день. Что случилось? – мужчина обеспокоенно посмотрел на Лену.
– Я, похоже, крупно накосячила, Дэн, – девушка спрятала руки в карманы куртки и поежилась.
– С чего такие выводы? – он нахмурился, открывая ей дверь машины.
– Сегодня два года, как мы с Максом вместе. Он с утра писал, приглашал в ресторан к семи вечера. А я даже ответить не успела. Телефон выключила и не решаюсь включить.
Они сели в машину, мужчина завел ее, намереваясь прогреть.
– Ну, если он тебя бросит, я всегда подставлю свое дружеское плечо для твоих слез.
– Дурак.
– А если серьезно. Ты так ему и не сказала, что ты не помощник дознавателя?
– Нет. Дэн, сам посуди, как бы ты отреагировал, если бы твоя девушка ночью ходила по притонам с автоматом наперевес?
Он серьезно посмотрел на девушку и перевел взгляд на панель управления.
– Я попросил бы ее уволиться, Лен, – он завел машину, и они поехали.
– А я этого не хочу.
– Но ты не сможешь это скрывать вечно.

2 Предательство

У них намечался корпоративный вечер. В этот раз выбор пал на клуб. Весь отдел единогласно решил выбрать место повеселее. А Лене было безразлично, куда идти. Она вообще идти не хотела.
Больше недели назад она разругалась с Максимом — своим женихом из-за ее работы и его постоянных гулянок в клубах и барах. Ее бесила его беззаботность и нежелание начинать работать, а не растрачивать деньги отца. А его, как оказалось, бесили ее коллектив, график и в целом ее работа. После того как он вручил ей кольцо со словами: «Я хотел сделать тебе предложение! Подумай о том, чтобы сменить работу или уйти с нее. Прими верное решение». Верное для кого? Верное — выгодное для него.

Он намекал, что его семья может их обеспечить. Не он, а его семья. На этой почве они и разошлись, пока не остынут.

Но в этот вечер он позвонил сам, хотя дал понять, что ждет звонка с ее решением. Как оказалось, он хотел узнать, как дела, и спросил о планах. Лена рассказала, что идет в клуб. Его голос был таким взволнованным и нервным, она даже подумала, что он скучает по ней. Но, как оказалось, нет.

– Давайте еще по шоту! Ленка! Ты совсем не пьешь? – высокий парень толкнул Лену локтем в бок и посмеялся.
– Дэн, иди в задницу. Не видишь, я пью свой коктейль?
– Дэн, отстань от нее. Помни золотое правило: кто не пьет на корпоративе — приходит на дежурство в семь утра. Или тебе с похмелья завтра отчеты за всех пилить? – заговорил Вячеслав Кириллович.

Лена улыбнулась, глядя в свой фужер.
Переведя взгляд на командира, она размышляла: кто бы мог подумать, оборотень шефствует над людьми и взял же их, оболтусов, под свою могучую медвежью лапу. Обычно оборотни собирали команду под себя, сильную и выносливую. Они стремились быть лучшими во всем, за что брались.

– Кстати, об отчетах, Дэн, ты так и не подал отчет по...
Дэн в тот же момент поднял руки в примирительном жесте.
– У нас корпоратив! Ни слова о работе!
Все дружно засмеялись. Денис был отличным парнем, но немного рассеянным.

Лена осматривала зал со своего столика и у бара заметила фигуру жениха. Максим сидел немного сгорбившись. Рядом с ним на стуле сидел мужчина, судя по осанке, росту, широким плечам можно было предположить, что он тоже оборотень. По статистике, каждый третий в клубе — оборотень. И больше всего было мужчин. Люди и оборотни могли сосуществовать в мире и гармонии, как сейчас.

Предрассудки были, но без этого никуда. Они были сильнее и выносливее людей. Даже самый слабый представитель их расы был сильнее обычного человека. Они могли принимать форму зверя, но не все. Говорят, только самые породистые и сильные — Альфы могли это. Представителей этой расы легко можно было отличить от людей. Мужчины имели высокий рост, широкие плечи, были мускулистыми и подтянутыми. Женщины тоже были высокими, часто худые, с широкими бедрами и тяжелой грудью. И какие красотки... все как на подбор.

Телефон в сумочке завибрировал. Она его достала — на экране мигала смс: «Привет! Ты в клубе?» Решила не отвечать, а просто подойти к Максиму. Смысл вести переписку, если она его уже видела?

– Ребят, я вас оставлю, тут у меня дела наметились, – улыбнулась Лена и, взяв коктейль, пошагала в сторону бара.
– Лена-а-а, ты только не пей! Отчеты завтра! – Дэн, надеявшийся, что она придет завтра на работу и поможет с отчетами, смотрел с мольбой в глазах.
– Дэн, вот хитрый ты засранец. Твоя смена, ты и пойдешь. Лена, завтра на работе мы тебя не ждем. Денис будет учиться самостоятельности, – засмеялся Вячеслав Кириллович.

Лавируя между танцующими, Лена придерживала фужер. Зря взяла. Вот обольет какую-нибудь дрыгающуюся курицу, и весь клуб услышит визг из-за платья, похожего больше на носовой платок по количеству ткани. Но удача сегодня была на ее стороне, и она дошла до Макса без происшествий. Села рядом, и он сразу повернулся к ней, выдавливая нервную улыбку. Мужчина, сидевший рядом, повернул голову, смерил ее хищным взглядом, отвернулся и, встав, сразу же ушел.
– Лена! Привет, я так скучал!

Он был бледен, под глазами темнели синяки, словно не спал несколько суток.
– Привет, Максим. Я тоже скучала, – Лена приобняла его.
– Как твоя работа? Чем занималась, пока мы не общались? Небось опять злодеев ловила? – он посмеялся и отвел взгляд.

С чего он взял, что я их ловлю? – подумала она. – Странный он сегодня.
– Да нет, я же их только допрашиваю, Макс. Ну, и ты же знаешь, я не могу распространяться о своей работе.
– Да, точно, все секретно. Даже жениху сказать нельзя, – буркнул он.
– Ты же знаешь, я не могу. Не нужно обижаться на это, мы уже ругались по этому поводу.
– Я не хочу с тобой ругаться! Я помириться хотел, черт! – он положил руки на столик и сжал кулаки.
– Ну, мы ведь и не ругаемся, мы говорим, – Лена подняла руку ему на плечо.
– Лен, я так соскучился. Давай поедем ко мне, посидим, все обсудим, побудем наедине.
Идея убраться из клуба и наконец помириться с Максимом порадовала. Все же они не виделись уже почти две недели, и ей не хватало этого.
– Давай. Только возьму пуховик в гардеробе, – Лена встала и собиралась пойти, как он схватил её за руку.
– Моя машина около выхода, пойдем. Я завтра принесу твой пуховик.
– Но, Макс... это несерьезно, я замерзну.
– Лен, тут два шага. И я хочу скорее оказаться с тобой наедине, детка. Я так скучал...
Мозг, расплавленный эмоциями и давящей обстановкой клуба, сдался его бредовому пред

ложению. Черт с ним, с пуховиком. Они пошли к выходу, сквозь немногочисленных танцующих людей. Перед дверями он стащил с себя пиджак и накинул его на ее оголенные плечи. Погода на улице не была сильно холодной. До конца зимы оставалось пара недель, и уже заметно теплело. Днем снег таял, а ночью замерзал, образуя ужасные наледи.

3 Месть

– Арман, тут к тебе Рогов пришел, в ножки кланяться, – мужчина усмехнулся и швырнул связанного парня под ноги сидящему мужчине.
– Ничего себе, сам Рогов, какими судьбами? Неужели долг принес? – с усмешкой произнес мужчина, выпуская едкий дым из аконитовых сигарет.
– Нет, я хотел попросить... Отыграюсь, денег у меня нет, – мужчина на полу выглядел жалко. Его запах гнили бил по рецепторам, вызывая отторжение.

Вот она, золотая молодежь, прожигающая жизнь, ни на что не годные куски гнилого мяса, что родную мать продадут, лишь бы им было хорошо.
– Рогов, твоя фамилия произошла от барана? Это бы так оправдывало твою тупость. Но для особо непонятливых я повторю: Мне. Нужны. Мои. Деньги!

Мужчина начинал злиться. Сигареты с аконитом уже не помогали сдерживать зверя. Хотя на обычных оборотней действовало моментально — зверь успокаивался и залезал глубоко. Но не на Армана. Мужчина уже давно и часто их курил. И если первый год он успокаивался, то теперь эффекта почти не было.
– У меня нет ни копейки! – Рогов понял, что дело плохо. К его гнилому запаху прибавился еще и запах страха.
– Знаешь, что я делаю с теми, кто не отдает долги? Я помещаю их в бордель.
– К-как в бордель?! Я же мужик! Я не могу! Нет-нет!
– Не в простой бордель, а, скажем, для любительской публики. И поверь, ты из него живым не выползешь, – Арман про себя усмехнулся. Его страх подталкивал на этот шаг. И от него избавиться, и деньги вернуть.
– Не надо! У меня жена есть, она еще девственница... я уговорю ее, она отработает за меня!
– Мне твоя шлюха не нужна, Рогов! Я в бабах дефицита не имею!
– Она девственница! Честное слово, ее никто не трогал! Мы до свадьбы ждали!
– Так ты сказал, что вы женаты уже, – усмехнулся Егор.
– Мы не успели! Я правду говорю!
– Что ж, давай попробуем. Но если ты меня обманул, я оторву твою башку и скормлю псам. И еще... будешь наблюдателем, чтобы знал, кто трахал ее до тебя, – мужчина оскалился.
Рогову порезали веревки, и он пулей вылетел из кабинета.
– Арман, он же врет! Ты чувствовал! Нахрена согласился?
– Вывезем за город и избавимся от обоих. Я ненавижу, когда меня на*бывают.
Он усмехнулся предстоящей расправе. Хотел сам их разорвать, выпустить своего зверя, загнать добычу. Волк одобрительно оскалился, предчувствуя пиршество.

Через несколько дней Рогов позвонил и сообщил, что его «цыпа» готова этой ночью отработать его долг. Встретиться решили за городом на трассе в охотничьих угодьях для оборотней. Через пару часов на пару гнилых людишек в его городе станет меньше.

Когда машина Рогова притормозила на обочине, освещая фарами дорогу, Арман в предвкушении начал вылезать из своего внедорожника. Он уже построил план: как только Рогов с женой подойдут ближе, он обратится. Его парни не подпустят их обратно к машине, и вот тогда... Он и насладится их паникой, погонит к угодьям, глубоко в заснеженный лес.
Рогов выскочил из машины первый, обходя ее, чтобы открыть дверь.

Джентльмен, бл*ть.

Но то, что произошло дальше, удивило Армана. Машина развернулась и с большой скоростью полетела в обратном направлении. А Рогов побежал за ней. В пору бы посмеяться. Но мужчина был зол.
– Рогов, ты ничего не перепутал? – прорычал он.
– Я не знаю, что она творит! Мы... мы договорились! – мужчина вонял потом и страхом.

Оборотень поморщился и махнул рукой автомобилю, стоявшему рядом с его. Оттуда вышел Егор и еще пара его бет.
– Парни, проучите этого оленя. Покажите, как плохо кидать нас на бабки. Не убивайте.
– А ты? – задал вопрос Егор, сверкая волчьими глазами.
– А я поеду за его женой.
Мужчина быстро подошел к своей машине и завел мотор. Он рассчитывал на другую погоню, но оторвется на ней, когда догонит сучку. Выключив фары, он вдавил педаль газа, набирая скорость.
Что ж, поиграем.

Погоня опьяняла и разжигала адреналин в крови, что лавой растекался по телу. Девчонка неслась от него в отрыве всего пары километров. Чем ближе его машина была к ее, тем четче он подмечал, что машину водит от скорости по дороге. Заносит на обледенелых участках. Видимо, водит она плохо.
Мужчина поддал газу, заметив огни города. Гоняться за ней там в его планы не входило.
Поравнявшись с ней, он выкрутил руль и врезался в ее машину. Ее повело от удара. Она опять решила набрать скорость, и он еще раз врезался.
От скорости и скользкой дороги она не справилась с управлением. Тачку занесло, она врезалась в дорожный знак. Дверь со стороны водительского сиденья распахнулась. Мужчина вышел из своей машины и быстрым шагом пошел к ней.
Девчонка высунулась наполовину — ее рвало.
Легкий порыв ветра. Запах.
Арман вдохнул полной грудью. Глаза мужчины распахнулись. Пахло чисто, как сам снег. Естественный запах человеческой девчонки бил по рецепторам, и его волк словно сорвался с цепи, увидев, как человечишка пытается закрыть дверь. Он кинулся к ней, схватил за руки и выдернул на улицу. Вблизи она пахла еще и страхом, но естественный запах бил в нос. Клыки удлинились, во рту скопилась слюна.
Девушка стояла с опущенной головой и дрожала. Короткие светлые волосы трепал ветер.
– Маленькая сучка, тебя не учили, что долги нужно отрабатывать, а не бегать и заводить зверя погоней?
Она задрала голову, и ее глаза расширились в испуге. Бегали по лицу мужчины.
– Я вам ничего не должна. Отпустите меня, – голос был хриплым и надрывистым. Она боялась.
Да, девочка... бойся меня.
– Твой муженек должен мне огромную сумму денег, и ты должна отработать за него, – мужчина с жадностью рассматривал ее фигуру. По человеческим меркам она довольно высокая, хорошо сложена. Платье, правда, обзор закрывало, но оно на ней не задержится сегодня.
– У меня нет мужа, вы что-то путаете. К делам Максима я не имею никакого отношения.

4 Боль

Лена беспокойно проспала остаток ночи и пролежала в дреме половину дня. Состояние было такое, словно по ней проехал дорожный каток.

Опираясь на одну руку, она попыталась сесть, но тут же взвизгнула от резкой боли и повалилась обратно.

Итак, что мы имеем? Вывих плеча, синяк на лице и... черт.
Она понимала: плечо сама не вправит. Ей нужен врач. Между ног болело, по ощущениям, все опухло. Собравшись с силами, она все же села. В носу защипало, в уголках глаз застыли слезы. Девушка моргнула, выдохнула и встала.
Больно!

Телефон был необходим. Одна идея не давала покоя.
Опираясь на стену здоровой рукой, она пошла в коридор. Ее сумочка должна быть там. Окинув взглядом брошенные на полу вещи, усмехнулась. Сумочки не было. Только куртка мужика, который вез ее вчера, и ее обувь. Пнув куртку, убедилась. что под ней пусто. Выругалась. Там были права и карточки. Благо, паспорт не таскала с собой. Иначе осталась бы и без него. Но вещи было жалко. Да и телефон нужен сейчас.
Оставалось только идти к соседям. Девушка пошла в ванну и укуталась в огромный махровый халат — он прикроет шею и запястья. Кинув взгляд в зеркало, поморщилась. Вид так себе. Синяк у скулы, прокушенные губы, красные глаза, лицо припухшее.

Жертва неудачной попойки, ей-богу.

Собрав волосы в шишечку на голове и ополоснув лицо водой, она вышла из ванны и направилась за тапочками.
Выйдя из квартиры, пошла к лифту. Она и одного этажа по лестнице не осилит. Поднявшись на этаж выше, позвонила в звонок. Дверь открыли не сразу.
– Кто там? – скрипучий старческий голос резанул слух.
– Баб Маш, это Лена, под вами живу.
Дверь открыла старушка, сухонькая и маленькая. Она посмотрела на Лену своими водянистыми глазами.
– Ой, Леночка, а что с голосом? Да кому же нужна такая старуха древняя? Ты проходи-проходи, дорогая, чаю будешь?
– Нет, мне бы позвонить. Телефон не могу найти, а есть хочу страшно.
– Так проходи, я тебя покормлю. Вы, молодежь, только этими доставками да химией питаетесь. А у меня вон борщок наваристый.
Баба Маша была практически слепа, без очков не видела нормально. Лена иногда заходила к ней на чай или помочь. Раньше в ее квартире жил мужчина, он помогал старушке, а когда продал квартиру, она пришла к Лене — не смогла открыть свою дверь. Так и познакомились.
– Баб Маш, я приболела, не хочу вас заражать. Сейчас как раз эпидемия гриппа.
– Ох, что ж ты сразу не сказала-то? Сейчас дам телефон.
Она достала маленькую кнопочную NOKIA, протянула девушке. Та быстро набрала знакомый номер и приложила к уху.
– Здравствуйте, доставка суши, – на том конце был тихий, хриплый мужской голос.
– Здравствуйте, хотела бы заказать один сет «Всё включено». Предпочтительна женская курьерская служба.
– Ваш адрес?
– Кутузовская 65, квартира 114.
– Ожидание до часа.
Она сбросила вызов и удалила номер.
– Спасибо, Баб Маш, выручили!
Пока Лена разговаривала, старушка копошилась на кухне. Выйдя оттуда с марлевым мешочком на веревочке, подошла к ней.
– Леночка, нагнись-ка ко мне. Высокая ты девчушка.
Лена нагнулась, и бабушка надела ей на шею ароматный мешочек с травами.
– Это от простуды. Не снимай его, поноси недельку-другую.
– Огромное вам спасибо. До свидания.
Девушка старалась идти ровнее до лифта, игнорируя боль.
– Береги себя, Леночка. Если что-то случится — приходи ко мне. Я тебя в беде не оставлю.
Старушка закрыла дверь. Лене показалось, лишь на секунду, что ее глаза сверкнули желтым цветом. Но это было невозможно. Похоже, блики света из окна подъезда играли с ее воспаленными нервами.
Вернувшись в квартиру, она убрала куртку и сапоги с прохода. Спрятав мешочек под ворот халата, пошла на кухню и заварила чай. Осталось дождаться курьерскую службу.
Эта нелегальная организация, но ей пользовались и служители порядка по одной причине — их травмы отслеживались. Если они пострадали на задании, их «шили» и лечили сразу в отделении в медблоке. Но в остальное время обратись с травмой в больницу, и данные тут же утекут в организацию, начнется разбирательство. Лена не хотела, чтобы кто-то знал об этом случае. Ее могли отстранить от работы, назначить кучу тестирований, посадить на реабилитацию как жертву насилия. Она еще не знала, что ей со всем этим делать. Как быть с ублюдком Роговым.
В дверь позвонили. Врач приехал. А она так и стояла с кружкой уже остывающего чая, так и не прикоснувшись к нему.
Лена открыла. На пороге стояла женщина чуть выше ее, одетая в синюю форму доставщика еды. Уже в возрасте. На плечах — коробка.
– Идите за мной.
Лена пошла в сторону спальни. Женщина молча следовала за ней. Когда они вошли, та сняла с плеч сумку и поставила на пол.
– Рассказывай, что беспокоит.
– Мне нужен осмотр плеча и... гинекологический.
Женщина кивнула и, достав перчатки, натянула их на тонкие пальцы.
– Раздевайся и садись.
Девушка кивнула, развязала пояс халата, скинула его на кровать, аккуратно села на нее. Щеки покраснели. Ей двадцать пять лет, а она до сих пор стеснялась гинекологов.
Женщина осмотрела плечо и достала синие ленты-фиксаторы.
– Так, сейчас я его вправлю и зафиксирую. Ленты носишь четырнадцать дней. С ними можно мыться, но плечо не нагружать.
Когда врач взялась за плечо и дернула вверх, девушка вскрикнула. Больно было, как будто ей его ломали. Женщина зафиксировала ленты и отошла.
– Ложись на кровать поперек, ноги широко разведи.
Лена сделала, как сказали, сгорая от стыда.
Женщина села на пол, достала инструменты и начала обрабатывать все.
– Будет больно. Постарайся расслабиться.
И она не соврала. Все прикосновения причиняли боль. Когда женщина закончила обработку и осмотр, сказала:
– Внутри все приемлемо. Разрыв плевы, конечно, грубый, мышцы натерты. Внутренних разрывов нет. Но снаружи есть разрыв промежности первой степени. Надо шить.
Лену словно водой окатили. Черт, как шить-то?!
– Без этого никак?
– Нет. Такие разрывы сами не заживут. Их только шить. Я вколю тебе обезболивающее, и ты почти ничего чувствовать не будешь.
Укол был болезненный. Девушка рвано вдохнула и сжала зубы.

5 Расследование

Когда в кабинет Армана вошел Егор с бутылкой воды и женской сумочкой, тот был в глубокой задумчивости и не сразу обратил внимание на подчиненного.
– Арман, я пришел поговорить, – мужчина сел в кресло напротив.
– Я смотрю, ты стиль сменил? Бабские побрякушки больше по душе? – усмехнулся оборотень и перевел внимательный взгляд на Егора, повел носом. Запах. Тот самый запах. Будоражащий рецепторы и проникающий в подкорку сознания.
Волк внутри него ощетинился. Его бета пах ею.
– Чьи это вещи? – с фальшивым спокойствием спросил Арман.
– Жены Рогова. И тут кое-что не стыкуется, брат, – Егор протянул своему альфе бутылку, ту самую, из которой пила Лена тем злосчастным вечером. – Принюхайся. Ничего не напоминает?
Сняв крышку, мужчина аккуратно принюхался. Едкий запах ударил по рецепторам. Он знал, что это такое. Эту дрянь давали строптивым шлюхам на аукционах. Она расслабляла, доводила до эйфории. После такой дури девки не сопротивлялись — бери и еби. В дешевых борделях тоже частенько практиковали подобное. Не каждая туда попадала по своей воле, а контингент там сплошь садисты и мудаки, пришедшие оторваться и почувствовать безнаказанность. Кулаки непроизвольно сжались, стискивая бутылку.
– Сумку осмотрел? – прорычал мужчина.
– Обижаешь. Девка-то могла быть и засланной.
В этом была доля правды. Малышка могла быть подосланна к нему. Этот вариант отметать тоже было нельзя. У него было много врагов, которые только и ждали, как бы его прикопать и поделить территорию. Только вот он не был бы на том месте, если бы это было так просто.
– Что в сумке?
– Водительские права, телефон, карточки и прочая женская дрянь.
Арман взял сумку, перевернул на стол. Взял права. «Богрова Елена Бориславовна. Двадцать пять лет». Про себя удивился. Двадцать пять и в девках ходила? Неужели на такую красивую мужика не нашлось, только олень Рогов? Нахмурился. Фамилия смутно знакомая, только никак вспомнить не мог, где слышал.
– Пробей ее. Все до мелочей. Вплоть до того, сколько раз в туалет ходит.
– Уже. Инфу принесут к вечеру.

Арман кивнул, взял телефон в руки. Экран засветился множеством смс и пропущенных. Пара имен: «Денис» и «Оля». Разблокировать не получилось — пароль.
– Отнеси парням, пусть взломают. Что там с оленем?
Егор поднял взгляд на мужчину и усмехнулся:

– Да что с ним будет? Подрали неплохо, шкуру испортили, ни одна баба теперь не глянет. Руки-ноги сломали, чтобы не было желания хватать чужое да носиться от ответственности.
Арман не любил таких людей. Да и просто людей в принципе тоже. Порядочных среди них он видел мало, по пальцам одной руки пересчитать мог. Все остальные — сплошь мусор продажный.
– Вечером жду информацию на девку и телефон. Свободен.

Когда Егор вышел из кабинета, не успел и шага сделать, как столкнулся с кем-то. Девчонка от толчка повалилась на пол, на колени.
– Ты что тут делаешь? – смерив ее гневным взглядом, прорычал мужчина.
Девочка ойкнула, подскочила на ноги, повернулась к нему лицом. На ней было черное платье ниже колен, белый фартук. Рядом валялся пылесос, который еле слышно жужжал.
– Я уборщица. Меня управляющая отправила убраться в коридоре, – говорила тихо, в глаза не смотрела.
Егор прошелся взглядом по ней. Невысокая, не худая. Обычно про таких говорят «в теле». Волосы красивого шоколадного оттенка, кудрявые, длинные. Лица не рассмотреть.
– Я тебя раньше не видел. Новенькая?
– Да, – девушка неловко теребила край передника.

Дитё малое, ей-богу.
– Вся прислуга, убирающаяся на этом этаже, проверяется. За мной пошла!
Девушка встрепенулась, посмотрела с испугом на мужчину. Глаза в глаза. Мужчина аж подвис. Один глаз карий, а другой — голубой.

Линзы, что ли, носит?

Прошелся взглядом по девичьему лицу. Сочные губы, курносый нос с легкой горбинкой, еле заметные пятнышки веснушек на переносице и пухлых щеках. Не красавица, но было за что зацепить взгляд. Один только запах чего стоил. Девочка пахла чем-то ягодным, а еще молоком. Совсем немного.

Когда они пришли к управляющей в кабинет, та испуганно подпрыгнула и заговорила:
– Егор Владиславович! Что случилось? Маша что-то сломала?
– Случилось, Лида. Какого черта она делала на третьем этаже? Скажи мне! Ты же в курсе, что там убираются только проверенные лично мной люди. А это кто?
– Егор Владиславович, в залах битком людей, официантки не справляются. Не могла же я в зал ее выпустить? Она новенькая, ничего не знает.
– Но на личный этаж ты могла ее пустить! Ты чем думала, мать твою?! А если она крыса? Ты головы лишиться хочешь?
– Н-нет, Егор Владиславович! Машу я сама пристроила, давно знаю. Поэтому и пустила на этаж.
Егор выдохнул.

Бабы. Как можно быть такой доверчивой? Да хоть живет пусть с ней. Ему насрать, проблемы потом разгребать ему, а не этой овце.
– Пока не будет всей информации по твоей Маше, на личном этаже чтобы я ее не видел.
В последний раз взглянув на девушку, подметил стыдливо пылающие щеки. Вышел из кабинета Лиды.

Вечно какая-то херня творится, не на минуту нельзя отойти.

Но девчушка ничего такая. Он бы развлекся с ней разок-другой. Человеческие девчонки его мало интересовали. Больно хрупкие они. Чего не скажешь о волчицах. Темпераментные, раскрепощенные женщины, знающие себецену. С ними не нужно было водить хороводы и бегать за ними. Обычно они сами чуяли сильного самца и не отказывали в удовольствии.

Вечер опустился на город слишком быстро, а у Егора по информации было негусто. Если точнее — ничего. Девчонка словно призрак. Никакой информации о ней нет. Ни места учебы, ни работы. Откуда взялась — неизвестно, где жила, кто родители — тоже пусто. В собственности квартира и водительские права, полученные семь лет назад. В автошколу прикрепилась и, видимо, за деньги сдала экзамены. Как с такими данными идти к Арману, он не представлял. Еще и чертов телефон — пустышка. Коротнул, когда его ломали. Кирпич просто сгорел.
Егор постучал и, не дождавшись ответа, вошел. Не вовремя.
Мужчина сидел с широко разведенными ногами, а между ними сидела худая, обнаженная блондинка и усердно работала головой.
– Я не вовремя? – прочистив горло, спросил Егор.
Арман похлопал ее по щеке.

6 Поиск

Она проспала до вечера. Когда глаза открыла, часы показывали восемь. Лучше ей не стало, да и действие обезболивающего прошло.

Надо бы принять еще.

Но сначала поесть. От голода сводило желудок.
Девушка встала и, пошатываясь, пошла на кухню, залитую лучами заката. Нестерпимо захотелось открыть окно и вдохнуть свежего воздуха.
Включив чайник, подошла к окну, открыла и затянулась полной грудью. Сонливость отходила на задний план. Стало немного легче дышать.
– Та-а-ак, что по еде? – Лена открыла холодильник.

Там разве что только мышь не повесилась. Но где-то было печенье. Должно же хоть что-то быть.
Пока искала печенье, думала, как быть дальше.

Рогов — сволочь. Интересно, жив ли вообще? Хотелось бы, чтобы выжил. У меня к нему есть вопросы.

А в том, что она их задаст, она не сомневалась ни на минуту. Он ее предал. Предал два года отношений и ее доверие. Отдал за свои долги. Тварь. Чем она ему насолила? Прав был Дэн, говоривший, что он крыса, а она обижалась. Надо было прислушаться.
За этими размышлениями не заметила, как сжала в руках несчастный пакет с печеньем, кроша его. Черт. Но пара штук целы.
Она попила чай и приняла таблетки. Теперь нужно и в душ сходить. Каждый раз, когда на ней были серьезные травмы, процесс заживления проходил с лихорадкой, температурой, потливостью и сонливостью.
Трудным испытанием было залезть в ванну. Ногу поднять больно. Но ничего не поделаешь. Помывшись, одела широкую растянутую футболку ту, что умыкнула у отца, уезжая из дома. Она невесомо дарила ей тепло и уют. Словно он рядом...

А как теперь после этого на глаза показаться? Он ведь узнает...

Было стыдно.

Широкие штаны от старой пижамы. Белье решила не надевать — любое прикосновение причиняло боль. Пока одевалась, услышала звонок в дверь. Лена напряглась. Кого это принесло в такое время?
Она тихо вышла из ванны и подошла к шкафу. В нем была ее старая бита. Она, конечно, не параноик, но всегда перестраховывалась. Мало ли.
Сжав биту здоровой рукой, медленно и тихо подкралась к двери. Ходить бесшумно она умела.
– Я чувствую тебя. Не ломай комедию и открывай дверь. Или я ее вынесу.
Этот голос.

Лену словно в бочку холодной воды окунули. Она застыла. Посмотрев в глазок, сцепила зубы. Черт. Что ему тут нужно?! Добить пришел?
Мужчина с той стороны двери ударил по ней. Лена вздрогнула. Так ведь и вынесет.
– Что тебе нужно? – спросила девушка обманчиво спокойным тоном.
– Поговорить хотел, – мужчина оскалился.
– А я не хочу. Вчера ты не хотел меня слушать, а сегодня я не хочу слушать тебя. Убирайся. А иначе я вызову охрану.
– О как? Интересно, как? Телефон-то у меня, – мужчина достал из кармана её мобильный и помахал им перед глазком.
Девушку передернуло.

– А с чего ты взял, что он у меня один? – она усмехнулась, а у Армана сжались кулаки.
Маленькая сучка решила поиграть с ним. Видимо, еще не осознавая своего положения.
– Открывай. Мы поговорим. Я не трону тебя.
Так Лена ему и поверила. Она уже один раз доверилась, и вот к чему это привело.
Сначала ее отдали оборотню, а теперь он пришел ее добить. Жопа.
Но что-то делать было нужно. Выбраться из квартиры не выйдет — шестой этаж, веревки нет. Да даже если бы была, с больным плечом это невозможно. Она рукой ложку держать не могла, не то что свой вес.
– Я не впущу тебя, – Лена была твердо настроена держать оборону до последнего.

А когда он уйдет, она соберет вещи и смотается из города. Больничный все равно на две недели. Шансы на то, что он ее забудет, минимальны, но они есть.
План был идеальным. Ровно до того момента, пока не послышался звук выстрела.
Лена растерянно посмотрела вниз, на замочную скважину своей двери... и увидела там дыру. Она стояла с другой стороны, и пуля не задела. Но то, что случилось, ввело ее в шок. Она схватила биту и замахнулась. Дверь распахнулась, и она ударила с размахом.

7 Встреча

Он выхватил биту из ее руки. Она действительно надеялась причинить ему вред. Мужчина сквозь плотно сжатые зубы зарычал. Она вредила ему намеренно. Сломала нос, хотела ударить битой. Он мог списать все на страх. Но он же обещал ее не трогать. Хотя сам не верил своим словам.
Откинув биту вглубь коридора, размашистым шагом перешагнул порог, схватил девчонку за плечи и тряхнул.
– Ты что сделать хотела, дрянь?
Она сморщилась и зажмурилась. Арман сжал ее плечи, а девушка застонала от боли. Мужчина бегло ее осмотрел и заметил, как из-под широкого ворота футболки, оголявшего тонкие ключицы, виднелись фиксирующие ленты. Видимо, он повредил ей плечо.
– Ты ворвался в мою квартиру! Прострелил замок! Ты бешеный! Я пыталась защититься! – прохрипела девчонка, поднимая на него свои зеленые глаза. Большие, красивые, с пушистыми ресничками и темными синяками под ними. Ее лицо было бледным, потрескавшиеся бескровные губы, синяк на скуле. Но она все равно выглядела красивой. Даже такая.
– Если бы ты сама открыла дверь, мне бы не пришлось стрелять!
Девушка подняла одну бровь и с сарказмом произнесла:
– Чтобы ты сделал то, что вчера не сделал? Добил меня? Нет уж.
– Если бы хотел — сделал бы это вчера. Я пришел поговорить.
Мужчина отпустил ее плечи и прошел на кухню. Квартира у нее была однокомнатная, тут не заблудишься. Лена напряглась. Все в ней вопило: БЕГИ, и чем быстрее, тем лучше. Но не сомневалась — догонит. Она не в том состоянии, чтобы совершать марш-бросок.
– Иди сюда. Говорить будем.
Ничего не ответив, пошла за ним. Зашла и села за стол напротив мужчины, сложила руки на столе.
– Что, даже чаем не угостишь?
– У себя дома чай пить будешь.
Армана поражала ее способность хамить, находясь в опасности. Девчонка либо тупая, либо чересчур упертая и гордая. Мужчина не любил ни тех, ни других. Гордые бабы вели себя так, словно они центр вселенной, и все обязаны им подчиняться, а чуть что — устраивали истерики и ставили ультиматумы.
Мужчина достал пистолет и направил его на девушку. Та слегка вздрогнула, но больше виду не подала, что нервничает. Только ее пульс участился и ее запах... Этот чертов запах начал концентрироваться густым дурманом в воздухе.
– Я задаю вопросы — ты отвечаешь. Соврешь — получишь пулю. Поняла?
– Да.
– Кем приходишься Рогову?
Девушка, услышав его фамилию, напряглась и сжала челюсть. Злилась.
– Мы встречались с ним два года.
– Он сказал, что ты его жена.
Арман наблюдал, как она вскинула брови и ее глаза недобро сверкнули. В эту же секунду она не сказала, а словно выплюнула:
– Он сделал мне предложение. Ответа я не давала. Ни на что не соглашалась.
Внутри мужчины закипала ярость, совершенно непонятная для него, от одного только понимания, что к ней прикасался другой мужчина и хотел сделать ее своей. Ему хотелось придушить и Рогова, и Лену.
Он сжал пистолет в руке.
– И почему же ты ему не ответила?
– Это имеет значение? Нас с ним связывало общение, если это можно назвать «отношениями».
– Тогда как ты оказалась на той дороге? – мужчина прищурился и посмотрел на Лену.
Девушка понимала, что ходит по минному полю рядом с ним. И дела ее сейчас обстояли крайне плачевно. Он мог сделать с ней все, что захочет, а она даже отпора нормального дать не могла. Ситуация выбивала из нее воздух с каждым ударом сердца.
На секунду прикрыв глаза, Лена тяжело выдохнула и поджала губы. Она пыталась успокоиться, но выходило из ряда вон плохо. Слишком много стресса. Она считала себя сильной, но взять в руки не могла. Сначала Максим со своей подставой, и этот оборотень... Что взял ее насильно, а она ведь даже имени его не знает... Черт. Но имя — не самая большая ее проблема. Проблема — оказаться с ним один на один. Она его боялась. Боялась, ведь он мог убить ее прямо здесь и сейчас. А еще мог взять ее. А она снова ничего не смогла бы сделать.
Разбитая эмоционально и физически, она чувствовала себя букашкой под лапой волка. Неверное слово или жест, и ее раздавят. Изничтожат. И никто не узнает, кто это сделал. Она ведь на больничном. Если кто-то и решит навестить, то нескоро. А потом... только по запаху найдут.
От таких мыслей Лену затошнило. Голова пошла кругом, и она прикоснулась дрожащей рукой к губам, прикрывая их.
– Мы повздорили с ним незадолго до встречи в клубе... И в этот вечер он мне позвонил и сказал, что хочет помириться, что нужно поговорить... Назначил встречу…
– И ты вырядилась как шлюха и поскакала к нему на встречу? – зло выплюнул мужчина.

Сейчас он смотрел на нее своими кроваво-красными глазами. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего.
От его слов ее передернуло. Какого черта она должна это терпеть? Кем он себя возомнил? Причина его злости была странной и непонятной.
– Я была одета нормально.
– Твое платье еле жопу прикрывало, – он рычал.
– Мы будем обсуждать мой гардероб? Вы сюда пришли, чтобы отчитать меня за платье, падре?
– Как на трассе оказалась?
– Рогов пригласил на ужин к себе домой. Сказал, что помириться хочет. Я поехала с ним. Не знала о том, куда мы едем на самом деле. Узнала все, когда он привез меня на ту трассу.
– И поэтому ты бросила его там, а сама уехала? – невозмутимо продолжил Арман. – Не побоялась, что его убьют?
– Он обманул меня и опоил какой-то дрянью! Решил подложить за свои долги! А я бояться за него должна? – возмущенно спросила девушка.
Мужчина задумчиво посмотрел на нее и кивнул, скорее своим мыслям, нежели ей.
В душе Лены бушевала надежда, что он сейчас просто встанет и уйдет. Ей не нужны были извинения, не нужно его сожаление. Ничего не нужно. Только бы ушел.
Она боялась, что он начнет спрашивать и копать глубже. О работе. О родных. О том, чего она не могла сказать. Если он наводил о ней справки, то это уже плохо. Ведь она знала, что там пусто. Вся информация тщательно вычищена. Все работники — чистые листы. Для их же безопасности.
– Ты вот что мне скажи: сколько вы с Роговым встречались?
– Два года.
– И что, за это время он ни разу не хотел тебя трахнуть?
– Какое это имеет значение?
– Я задал вопрос, – отрезал мужчина.
Лена поерзала на стуле и от резкой боли в промежности скривилась.

8 Испытание

Лена не поняла, в какой момент осталась одна. Он просто ушел, не сказав больше ни слова, развернулся и вышел из квартиры. Словно его и не было здесь. Исчезли угрозы, грязные вопросы, тяжесть его рук на ее теле. Все испарилось после тех слов о шраме на ее шее.

Она помнила. Помнила, как его зубы впились в плоть, как острый холод сменился жгучей болью. Помнила ощущение теплой крови, струящейся по спине. И помнила, как он потом зализывал рану, смакуя, наслаждаясь ее вкусом, будто редким вином. Укусы оборотней не заживают. Даже их слюна не способна полностью исцелить — рана неизбежно затягивается шрамом. Исключение составляли лишь метки истинных пар. Но человек… Человек в паре с оборотнем? Таких случаев за всю историю едва ли наберется сотня, да и то по официальной, крайне скупой статистике. Мало кто из волчьих кланов желал афишировать, что его избранница — слабая человеческая особь. Это считалось позором. Сородичи начинали сомневаться в силе самого оборотня, раз уж судьба подарила ему в спутницы хрупкого человека.

Девушки-люди редко вынашивали потомство без вреда для собственного здоровья, часто не донашивали до срока. А те редкие, что донашивали… обычно умирали в родах или вскоре после.

Нельзя было сказать, что оборотни вовсе не создавали семьи с людьми. Таких союзов существовало немало, но метки там не ставились никогда. Это была негласная политика кланов. Они лелеяли надежду, что каждый оборотень все же встретит свою истинную пару — сородича — и бросит человеческую женщину, забрав щенков. Жестоко. Даже при формальном равенстве прав в обществе, закон, касающийся детей от смешанных пар, всегда склонялся в пользу волчьих кланов. Считалось, что с себе подобными детям лучше.

И все же, несмотря на всю эту жестокость и предрассудки, такие пары существовали. Для Лены эта система казалась дикой и бесчеловечной.

Сейчас, сидя на своей кровати в собственной квартире, Лена не чувствовала себя защищенной ни на йоту. Что ему стоило попасть сюда? Он просто прострелил замок и вошел. А она… она не смогла оказать сопротивления. Ничего не смогла сделать, чтобы защититься от зверя. От осознания собственной беспомощности сознание Лены захлестнула леденящая волна страха.

Черт! Ведь все в ее жизни шло относительно нормально. Зачем она связалась с Роговым? Придумала себе чувства? За два года их отношений она только разгребала его проблемы. Какие это, к черту, отношения? Какая любовь? Она привязалась к нему, а он… к ней ли?

У Лены до него не было серьезного опыта, вот она и решила попробовать, понять, что это такое. Но ни любви, ни сильных чувств она так и не испытала. А ему это было просто… удобно.

Вытерев слезы со щек, девушка сползла с кровати. Сердце колотилось в груди, как загнанная птица, готовое в любой миг пробить грудную клетку и вырваться наружу. Девушка сжала кулаки до побеления костяшек и решительно шагнула в коридор. С дверью нужно было что-то решать немедленно.

Пройдя по квартире и внимательно все осмотрев, Лена обнаружила на столе телефон и свою сумку, бывшую с ней в тот злополучный вечер. Она схватила мобильный, жадно нажала кнопку включения. Экран оставался черным, безжизненным.
– Черт, сел, – расстроенно прошептала девушка и сунула в гаджет зарядку. Содержимое сумочки было на месте. Но телефон упорно молчал. Лена снова схватила его, зажала кнопку включения, но тщетно.

Медленно, мучительно до нее начало доходить. Она пристально всмотрелась в устройство, поднесла его к носу. Слабый, едва уловимый запах гари. Они пытались его взломать… и спалили.

Конечно! Как она сразу не догадалась?

Лена опустилась на стул и сжала голову руками. Значит, его визит был не случайным. Скорее всего, он пытался добыть о ней информацию, а там оказалось пусто. Телефон взломать не удалось, и он пришел к ней, надеясь вытянуть сведения о том, кто она такая. Значит, и он сам был не мелкой сошкой.

Одни только мысли о мужчине вызывали мурашки, сковывающий страх растекался по телу. Он был опасен и явно силен. А она о нем не знала ровным счетом ничего. Спросить было не у кого, кроме Максима. Но этот вариант Лена отмела сразу. К нему она не обратится. Ни за что.

Ситуация казалась еще хуже, чем пару часов назад. Он не убил ее сегодня и не воспользовался ею. Может, совесть заиграла? Да ну, где там! У таких… животных ее попросту не было. Если не убил, значит, не знает, кем она работает. И у него на нее пока ничего нет. Но это лишь вопрос времени. Ведь правильно говорят: кто ищет, тот всегда найдет. А когда найдет… Он и разбираться не станет, решит, что она сама виновата, что «поехала».

Лена и не подозревала в тот момент, насколько близка была к правде.

***

Арман сидел в своей квартире, и все его естество яростно отвергало происходящее. Метка. Кровавым узором расползшаяся по шее той девчонки, которую он укусил в порыве слепой, животной страсти. В момент насилия, на темной дороге. Он не мог понять, как это могло произойти. Как ему, вожаку стаи Черных Волков, альфе, в пары досталась… человеческая девчонка? Женщина… Слабая, беззащитная человеческая особь! Как такая сможет защитить потомство, если даже себя защитить не сумела? Сможет ли такая хрупкая его выносить?

Его волк, запертый в груди, метался и рвался наружу, требуя вернуться в ту квартиру, быть ближе к ней. Зверю было плевать — оборотень она или человек. Она — его пара. Она принадлежала ему теперь. И в этот момент Арман ненавидел ее. Ненавидел за сам факт ее существования. За позор, на который его обрекли боги. Ведь если узнают, что у вожака, у альфы, пара — человек… Каждый молодой выскочка будет плевать ему вслед и бросать вызов. Ведь у сильного волка должна быть сильная пара! А ее… ее просто прикончат при первой же возможности, как слабое звено.

9 Тьма

В тишине комнаты нарушало покой лишь мерное тиканье часов. В сгущающихся сумерках угадывался одинокий силуэт мужчины. Он сидел, сгорбившись, в кресле у кровати, подпирая лоб тяжелыми ладонями. Ожидание. Он ждал, когда девушка, укрытая ворохом одеял, наконец проснется.

Его существо раздирала одна навязчивая мысль, один невыносимый факт.

Запах.

Он все еще не мог поверить в то, что ощутил, выйдя из леса. Тревожный, острый запах волчьей самки, такой смутно знакомый и в то же время чуждый, вонзился в ноздри, как нож. Тревога переросла в ярость. Он ринулся к своему дому, к своей территории, и увидел ее — фигуру, крадущуюся у забора. Запах был сильным, отравляющим, вызывающим у его зверя первобытную агрессию. Источник запаха он не различал. Разъяренный вторжением на свою землю, медведь видел лишь угрозу.

Хотел припугнуть, не более. Предупредительный рык, демонстрация силы. Но когда после прыжка, сбив незваного гостя с ног, он увидел лицо под капюшоном… Его словно окатили ледяной водой. Лена. Его девочка.

От нее несло страхом, потом испугом и… свежей, едва подсохшей кровью. Но хуже всего был тот самый запах. Запах волка. Он висел над ней тягучей, горькой смолой, окутывая каждую пору ее кожи, словно вторая кожа, чужая и отвратительная. Это было не ее. Он знал ее истинный запах — чистый, как первый снег, яркий и свежий, с легкой горчинкой полыни. А теперь… теперь она пахла как помеченная волчица. Помеченная насильно. Запах ее «хозяина» был прогорклым, злым, лишенным той сладковатой ноты, что всегда сопровождает истинную метку, данную в любви и согласии. Этот запах не имел с любовью ничего общего. Он был клеймом, знаком собственности.

Борислав горько усмехнулся в темноте. Природу не обманешь. Он знал аромат истинной пары. Этот же… этот вонючий след был меткой захвата.

Кто? Кому его девочка перешла дорогу? Чей взгляд осмелился упасть на нее с такой жадностью? Гнев кипел в крови, заставляя медведя внутри рычать и скрежетать зубами.

Его мысли прервало шевеление на кровати. Лена проснулась. Он повернулся к ней, и ее вскрик резанул тишину.
– Пап?.. – голос дрожал, как травинка на ветру.

Страх. Его дочь боялась его.

Борислав сжал кулаки до хруста костяшек. Ярость, холодная и безжалостная, охватила его. Не на нее. Никогда на нее. На того пса, который довел ее до этого. Внутренний зверь рвал и метался, требуя крови.

Лена сидела на кровати, вцепившись в одеяло белыми пальцами. Поднять глаза на отца казалось невозможным. Стыд давил тяжелее одеяла, парализуя. Стыд собственной слабости. Ведь он учил ее иному. Учил бдительности, расчету, холодному уму.

«Думай головой, дочка, сердце — плохой советчик в темном лесу», – его слова звучали в памяти укором.

А она? Расслабилась. Доверилась глупым чувствам. И поплатилась.

По щеке скатилась предательская слеза. Губы задрожали. Лена плакала редко. Почти всегда от физической боли, которую умела терпеть. От душевной… Такие моменты можно было пересчитать по пальцам. И никогда — при нем. Этот стыд, этот страх разочаровать единственного по-настоящему дорогого человека — ее отца, был невыносим.

– Лена, – его голос, вопреки буре внутри, звучал удивительно спокойно, словно гладь озера перед грозой. – Посмотри на меня.

Она зажмурилась, резко мотая головой, опуская ее еще ниже. Борислав встал, тяжело опустился на край кровати. Его большие, шершавые руки бережно взяли ее лицо, заставив поднять голову. Он никогда не чувствовал себя таким растерянным и одновременно таким смертельно опасным. Ярость была не на нее. На кого угодно, только не на неё. Она была направлена на того негодяя, что посмел… что посмел так поступить с его дочерью.

Дочерью…

По крови — нет. Они были разными. Он — огромный лесной зверь в человечьем обличье, она — хрупкий человеческий ребенок. Но с того самого дня, когда он нашел ее — крошечный, едва живой сверток в картонной коробке за заброшенной лесопилкой… С тех пор, как взял ее на руки, чувствуя, как ее крохотное тельце слабо бьется о его ладонь, когда она не умела даже есть сама… С той минуты он взял на себя ответственность. Стал ее щитом, ее корнем, ее отцом.

Она — его дочь. Плоть от плоти его души, если не крови.

– Я… Я подвела тебя... я…я…– рыдания вырвались наружу, сломав ее.

Лена поджала ноги к груди, пытаясь спрятать искаженное гримасой боли лицо, вырываясь из его рук. Его дочь, всегда такая стойкая, его маленькая воительница… Сейчас она была сломлена. Его кулаки сжались так, что боль пронзила костяшки.

– Лена, – его голос стал тише, но тверже камня. – Ты — самое дорогое, что есть у меня в этой жизни. Ты —моя дочь. Ты не можешь меня подвести. Потому что я всегда, всегда на твоей стороне. – он притянул ее к себе, прижав головой к широкой груди. Его большая рука легла на ее вздрагивающую спину, гладя медленными, успокаивающими движениями, как когда-то гладил испуганного медвежонка. – Я убью этого пса, – прорычал он в ее волосы, и в голосе не было метафоры, только холодная, животная ярость. – За то, что он сделал с тобой. Я разорву его.

Для Лены слова отца о поддержке значили больше всего на свете. Он любил ее. Он был рядом. Она не стала разочарованием, самым страшным своим кошмаром. Ее строгий, немногословный отец, ее идеал силы и стойкости, на которого она равнялась всю жизнь. Ради его одобрения она выбрала опасную профессию. Ту, с которой он начинал свой путь в человеческом мире.

10 Зверь

Фрустрация настигла Армана внезапно и беспощадно. Он сидел за массивным столом в своем кабинете, погруженном в полумрак, и пустым, невидящим взглядом уставился на Егора. Впервые в жизни его разум был абсолютно пуст. Мир словно перестал существовать. Звуки приглушились до звона в ушах, даже собственное сердцебиение казалось далеким эхом. Лишь тлеющий огонек аконитовой сигареты и пара алых точек в темноте выдавали его присутствие.

– Ты меня слышишь? – голос Егора донесся словно сквозь толщу воды, глухой и далекий.
– Так ты говоришь, дверь была вскрыта? – собственный голос прозвучал для Армана хрипло и чуждо.
– Да. Сосед видел, как она вышла из квартиры с сумкой несколько дней назад. С тех пор свет в окнах не горел, и ее саму никто не видел.

Вывод был неумолим: она сбежала.

Пока Арман приходил в себя, оглушенный этим известием, девчонка исчезла. Исчезла бесследно, растворилась в огромном городе.

Где ее искать?

Он не знал о ней ничего. Ничего существенного. А когда судьба предоставила шанс все выведать, он предпочел запугать и… удовлетворить сиюминутную звериную похоть. Глупость, граничащая с саморазрушением. Горечь этого осознания обожгла сильнее дыма.

– Поставь людей. Пусть следят за ее квартирой круглосуточно. Каждого, кто к ней придет, отслеживать, допрашивать, выжимать всю информацию, – приказ прозвучал монотонно, лишенный привычной силы.
— Хорошо. – Егор помедлил. – Есть еще новости… – его тон не сулил ничего хорошего. Арман инстинктивно напрягся, пальцы сжали сигарету до хруста. – За эту неделю накрыли четыре наших казино. Залы разнесли вдребезги, кабинеты перерыли, словно искали что-то конкретное.

Помещения игральных домов падали одно за другим. Удары были точными, наносились в нужное время и в нужном месте. Это значило только одно — в его стае завелась крыса. Не просто стукач, а профессиональный крот, знающий систему изнутри.

– Просто так не найти, – продолжил Егор, словно читая его мысли. – У каждого заведения свои дни, локации меняются каждый месяц. Их могли сдать подставные клиенты конкурентов, а мог… кто-то из наших. Но крысу вычислить необходимо. Клиенты в панике, прибыль утекает рекой.

– Что с крысой? – Голос Армана обрел резкость. Холодная ярость начала пробиваться сквозь апатию, согревая окоченевшую душу.
– Мы не светились, чтобы не спугнуть. Кротом оказался Лиам. Тот парень, что искал места для новых точек, –Егор сделал паузу, давая информации врезаться в сознание. – Оказалось, он сливает не только нас. Под раздачу попали еще несколько серьезных игроков.

Предатель. Водить его, Армана, за нос? Смелая, но смертельная глупость. Арман встал, костяшки пальцев побелели. Энергия, подпитанная гневом, заструилась по жилам. Он потушил сигарету о стол, оставив черную отметину.
– Крысу не трогать. Пока. Пусть думает, что все чисто. Но под неусыпным контролем. Когда эти ментовские шакалы планируют следующий налет? На какой объект?
– Через две-три недели. Старая смотровая башня на промзоне, – Егор нахмурился. – Рискованно. Может быть,ловушка.
– Или золотая возможность, – в глазах Армана вспыхнул знакомый Егору холодный огонь азарта. –Подключайся ко всем камерам. Собери лучших. Завтра мы устроим «Призракам» их собственную игру. Темную. Возьмем их живьем, – он оскалился, обнажив клыки. – Пора узнать, кто прячется под масками. Особенно… кто посмел совать нос в мои дела.

Егор кивнул, но тень тревоги не сходила с его лица. Вожак черных волков пробудился от ступора, но цена этого пробуждения могла оказаться непомерно высокой. В воздухе витало ощущение грядущей бури.

***

Дни в деревенском доме отца текли для Лены тягуче и неосязаемо, будто под густым дурманом. Она существовала в подвешенном состоянии, выпав из привычной жизни. Неделя промелькнула незаметно. Она ела, спала, бродила по заснеженному еще лесу за домом. С каждым днем солнце пригревало сильнее, снег оседал, обнажая черную землю, но ни весеннее пробуждение природы, ни мнимое чувство безопасности не приносили покоя. Лена понимала — это затишье перед бурей. Скоро придется вернуться в город и действовать.

Она проснулась от запаха.

Он ворвался в спальню на рассвете, навязчивый, дразнящий, невыносимо соблазнительный. Острый, пряный, с металлическим оттенком свежей крови. Он звал ее, сводил с ума. Во рту мгновенно скопилась слюна, желудок сжался болезненной судорогой голода. Такого дикого, всепоглощающего желания она не испытывала с той ночи. Словно за последние дни она лишь имитировала еду.

Лена сорвалась с кровати и, едва не спотыкаясь, пошла на кухню. Дом был пуст и тих — отец ушел на заготовку дров. Чем ближе она подходила к источнику запаха, тем сильнее он овладевал ею. Глаза застилала пелена, сознание сужалось до одной цели. Этот умопомрачительный аромат исходил из старого металлического таза, стоявшего на столе и затянутого пищевой пленкой.

Лена не раздумывая впилась ногтями в пленку, разорвала ее. Под ней лежали большие куски свежего, сочного мяса с прожилками жира и каплями алой крови на поверхности. Запах ударил в ноздри, лишив последних остатков воли. Терпеть было невозможно. Она схватила ближайший кусок, поднесла к лицу, вдохнула его аромат полной грудью и впилась зубами. Плоть легко поддалась, хрящик хрустнул. Она отрывала большие куски, почти не жуя, глотая с жадностью умирающего. Сок, теплый и солоноватый, стекал по подбородку и рукам, пачкал футболку. Мир сузился до первобытного акта насыщения. Это было блаженство.

11 Агония

День не задался с самого утра. Маша носилась по клубу словно заведенная. Две уборщицы не вышли на работу, рук катастрофически не хватало, а сегодня, как нарочно, ожидался приезд важных гостей. Она старалась изо всех сил, металась между залами, но ощущение было одно — топчется на месте, как белка в колесе. Ничего не успевала.

Три уборщицы на пять этажей? – мысль билась в висках навязчивой дробью. Совсем мало. А теперь двое из них ушли драить VIP-комнаты и хозяйский этаж. На ее хрупкие плечи свалилось все остальное: несколько залов, кухня и этаж прислуги. Непомерная ноша.

До приезда гостей оставались считанные часы, а она уже не чувствовала ни рук, ни ног. От напряжения и беготни подмышками предательски намокло. Волосы, выбившиеся из некогда аккуратной косы, вспотели и липкими прядями прилипали ко лбу и шее, закручиваясь в мелкие, непослушные колечки. Они нестерпимо мешали. Сорвав перчатки, Маша увидела, как дрожат ее пальцы.

Нужна передышка, хоть секунда.

Она резко расплела косу и, запрокинув голову, встряхнула волосами. Прохладный воздух ласково охладил влажную кожу головы, принеся мимолетное облегчение. Она зажмурилась, глубоко вдохнула, прочесала волосы рукой и начала плести косу заново. Заплетала туго-натуго, чтобы ни одна прядь не выбилась и не отвлекала. Быстро натянула перчатки и снова бросилась в бой, не замечая пристальный, пылающий алым взгляд, что следил за ней из полумрака входа в пустой зал.

Егор обходил залы последний раз перед приездом гостей, и ярость клокотала у него внутри. Времени в обрез, а эти безмозглые куклы явно не торопятся. Клячи нерасторопные. Только и способны чаи распивать да глазки строить любому, кто в штанах ходит.

Он нервно шагал по VIP-этажу, и вдруг его взгляд выхватил двух горничных, куривших в одной из служебных кабинок. Замерев, он прислушался, оставаясь в тени.

– Ты прикинь, Света с Альбиной как уехали с Грозным, так и след простыл.

– Ну Грозный — мужик отпадный, сразу видно — трахает знатно. Такая от него энергетика прёт — я только вижу его, у самой колени подкашиваются! – девчонка захихикала и небрежно стряхнула пепел на только что вымытый пол.

– Не говори! У всех оборотней она такая, гипнотическая. И вид — просто улёт! Такие опасные... ммм, я б хоть одного такого к себе в постель затащила. Обкатать зверя, так сказать.

Егора передернуло от этих гнусных слов. Пошлость и цинизм их желаний разжигали в нем первобытную злость. Не работать сюда пришли, а мужиков ловить. Разогнать бы к чертям этот бордель! Да вот беда — пока новых найдешь, все покроется пылью и грязью.

– Кстати, я на днях видела нашего безопасника, Егора Владиславовича. Он эту новенькую с хозяйского этажа куда-то тащил. Девка потом бледная как полотно ходила. Видать, в трусы к нему залезть хотела, ан не вышло.

– Я тоже видела! Сука прикидывается недотрогой, а сама... Я после этого просто кипела! Я ведь ее предупреждала, чтобы не лезла к нему! И еще парочке охранников... – голос звучал раздраженно и злобно.

– Чего? А охранники-то тут при чем?

– Ну, он мне нравится, я к нему подкатывала, а он — ноль внимания, грубиян редкостный. Но я его хочу! Слышала, холодные мужики в постели — огонь.

Егор едва сдержал рык. Она что, всерьез?

– А охранники? – собеседница явно не понимала логики.

– Ну, с Яриком я пару раз в подсобке перепихнулась. А Миша мне тоже симпатичен. Если с безопасником не срастется, замучу с кем-нибудь из них. Не пропадать же добру!

– Ахах! Ну ты и шлюха расчетливая! – в смехе звенела откровенная зависть.

Егор не понимал, чему тут завидовать? Эта девка была как общественный сортир — помани, и она ляжет под любого, кто хоть немного соответствует ее примитивным критериям. Ни один уважающий себя мужчина такую себе не возьмет.

– Слу-у-ушай, так это ты на ту новенькую скинула два этажа и залы? Чтобы она не справилась?

– Конечно! Как бы она ни бегала, не успеет. Получит по полной. Скорее всего, и вылетит отсюда к чертям.

Волна чистой ярости захлестнула Егора. Чертовы шлюхи! Совсем берега попутали! Ради своих больных амбиций они могли запросто выставить его с Арманом заведение в дурном свете, как замызганный клоповник. И все лишь потому, что им показалось, будто кто-то позарился на объект их вожделения.

А эта Маша... В чем она виновата? Просто оказалась под рукой, чтобы подставиться под удар.

Егор резко развернулся и зашагал к Лиде, управляющей персоналом. Пора разгонять этот бордель. Пусть ищет новых «работниц».

Разобравшись с Лидой, Егор отправился на поиски Маши. То, что он увидел в одном из залов, заставило его замереть. Девушка стояла на высокой стремянке, вытянувшись в струнку, и тщетно пыталась дотянуться до... красных стрингов, зацепившихся за диско-шар.

Как они туда попали, Егор предпочел не думать.

Маша балансировала неуверенно, явно не решаясь подняться на самую верхнюю ступеньку. Она тянулась изо всех сил, нервно поглядывая то на злополучную тряпочку, то вниз, на пугающую высоту, и сглатывала комок в горле.

Боится, – понял Егор с усмешкой.

Он бесшумно подошел сзади как раз в тот момент, когда Маше, наконец, удалось зацепить стринги и стащить их на пол.

12 Свет

Две недели в деревенской тиши у отца пролетели незаметно. Последние снега растаяли, уступив место по-настоящему теплой, почти летней погоде.

Лена по крупицам собирала себя. Мысль отца о беременности вначале казалась абсурдной, насмешкой судьбы. Она до последнего не верила, потребовав купить тесты. Его лицо, вытянувшееся от шока, показалось ей вдруг таким комичным, что впервые после той ночи она засмеялась. Звонко, истерично, до слез. И странно —камень с души сдвинулся. Стало легче дышать. Возможно, это и было тем самым пресловутым принятием? Как бы то ни было, физически она окрепла: раны затянулись, разрывы зажили, оставив лишь невидимые шрамы на душе.

Вещей было немного. Собиралась быстро, машинально. Взгляд задержался на аккуратно сложенной рабочей форме. Тоскливый холодок пробежал по спине. Сев на мощный байк Ольги, она обернулась. Отец стоял в проеме двери, опираясь о косяк, его суровая фигура казалась незыблемой скалой в этом меняющемся мире. Глаза, обычно жесткие, сейчас смотрели на дочь с немой тревогой.

– Ты всегда можешь вернуться. Я буду ждать, – он говорил ровно, спокойно, но в голосе чувствовалась стальная уверенность, словно он уже видел ее возвращение.

– Я знаю, пап... Я люблю тебя, – голос Лены дрогнул. Она натянула шлем, резко нажала на газ. Байк рыкнул и рванул с места.

Мужчина сжал кулаки, пока не побелели костяшки. Тяжелый вздох вырвался из груди, когда он скрылся за дверью. Тревога за дочь сжимала сердце тисками.

О, если бы он мог! Запереть здесь, укрыть от всего мира, от тех бед, что нависли над ней черной тучей. Но он знал — ее начнут искать. Коллеги из спецподразделения... и он. Этот проклятый волк. Справиться с одним и другим ей предстояло самой.

Волк... Он уже должен был почуять. От истинной пары, от своей половинки, невозможно отказаться. Зверь, учуявший свою принадлежность, не знает преград. Его не уговорить, не сторговаться. Видовая принадлежность, рост, возраст — ничто не имеет значения. Он возьмет свое, заплатив любую цену. А человеческая часть...

Лена была человеком. В суровом мире оборотней для людей существовали свои, жестокие законы. И эта метка на ее шее, как клеймо... Она вляпалась по самую макушку.

Куда бы ты ни ехал, где бы ни прятался, от себя не скроешься.

Горькая правда этих слов наконец дошла до Лены. Она бежала, пряталась, а теперь сама ехала в самое пекло. Зная, что ее ждут проблемы, смутно представляя, как их решать, но ехала. Она не была трусихой. Прятаться всю жизнь? Спецподразделение, где она служила, просто так не отпускает своих. Рано или поздно выследят. Лучше встретить угрозу лицом к лицу.

Въехав в город, она сразу направилась к дому Ольги. Байк нужно было вернуть — слишком дорогая для подруги вещь, чтобы рисковать. Но у подъезда ее ждало разочарование: на звонки в домофон никто не отвечал. Лена простояла у дверей, пока не подошла парочка и не впустила ее. Поднявшись к квартире Ольги, она почувствовала ледяную струю тревоги. Подруги не было. Днем Ольга обычно спала после ночных смен. Что-то было не так.

Лена внимательно осмотрела дверь и коридор. Слишком чисто. Подозрительно чисто. Стены, вымытые до блеска, пол, лишенный привычного слоя пыли и мусора, стерильный запах хлорки, перебивающий все остальные. Словно кто-то старательно уничтожал следы. Она прошла на соседний этаж. Там царил привычный хаос: грязь, запах старого ковра, пыль. Контраст был разительным.

В мозгу щелкнуло, как предохранитель: воздушная ловушка.

Чистота — приманка, знак для тех, кто ищет по запаху. Здесь ждали. Кого? Ольгу? Или уже ее, Лену?

Ругаясь про себя, девушка рванула вниз по лестнице. Нужно было убираться отсюда немедленно. Она оставила здесь свой запах. Теперь ее могли выследить.

Выскочив на улицу, она натянула шлем, завела байк. Домой ехать было опасно. К Дэну — тоже. Доехав до ближайшего гаражного кооператива, она заглушила мотор в тени. Достала из сумки маленький флакон с едва уловимым голубоватым туманом внутри — «Призрак». Осталось на один раз. Но этого хватит: запах исчезнет до завтрашнего вечера. Значит, она успеет добраться до работы, не выдав себя. А там... там раздобудет еще.

Лена щедро обрызгала себя, ощущая легкий холодок испаряющейся жидкости. Флакон был спрятан обратно. Сегодня ночевать предстояло в гостинице. В самой дешевой и неприметной.

Она сидела на продавленном матрасе дешевого номера, бессмысленно уставившись на свою походную сумку. За окном уже серело предрассветное небо, но сон не шел. Внутри все гудело от напряжения. Энергия, не находившая выхода, заставляла мышцы мелко дрожать. Или это был страх? Глубокий, подспудный.

Отсутствие телефона стало настоящей пыткой. Не узнать, что в отделе. Не проверить, жива ли Ольга. Не услышать хотя бы голос отца...

Мысли крутились, как бешеные хомяки в колесе. Ловушка у квартиры Ольги... Если она предназначалась для подруги, значит, Лену еще не нашли? А если для нее самой? Тогда она, сама того не желая, могла навести преследователей на Ольгу. Хуже мысли трудно было придумать.

Рука непроизвольно легла на еще плоский живот.

Ребенок.

После шока от новости он словно затих, не напоминал о себе. Никаких явных изменений в теле, кроме... кроме внезапного ухода той всепоглощающей депрессии.

Лена понимала разумом: скорее всего, это влияние плода. Дети оборотней цеплялись за жизнь. От ее выживания зависела и его судьба. Жестокий симбиоз.

13 Призраки

Две недели. Четырнадцать дней и ночей, наполненных бесплодными поисками, и девушка словно растворилась в воздухе, не оставив ни малейшего следа. Все усилия Армана и его людей разбились о стену молчания. Отчаяние и ярость, клокотавшие в вожаке Черных, достигли критической точки. Его волк, обычно холодный и расчетливый хищник, рвался наружу, изводя хозяина первобытной, неконтролируемой агрессией. Состояние Альфы не осталось незамеченным: подчиненные обменивались тревожными взглядами, а в узком кругу доверенных лиц уже шептались, что лидер клана сходит с ума.

Арман не покидал свой кабинет вторые сутки. Мрачная, душная атмосфера комнаты пропиталась запахом дорогого, но теперь отравляющего коньяка и едкого дыма аконитовых сигарет — ядовитых для обычных людей, но лишь слегка одурманивающих таких, как он. Занавески были плотно задёрнуты, погружая пространство в полумрак. Никто не осмеливался войти. Последний смельчак, рискнувший нарушить его затворничество, вылетел через окно с разбитым лицом и выбитыми зубами — живое предупреждение для остальных.

У двери, нервно потирая затылок, стоял Егор, Бета и правая рука Армана. Дела клана шли под откос: решения не принимались, важные вопросы висели в воздухе, а тень безумия их вожака нависла над всеми. Так продолжаться больше не могло. Егор, несмотря на страх, чувствовал груз ответственности. Он был не просто подчиненным, а помощником, и пришло время исполнить свой долг, даже если это грозило повторением участи предшественника. Глубоко вдохнув, он решительно толкнул тяжелую дверь.

Едкий смрад ударил в нос, заставив Егора резко закашляться. Воздух был густым, сизым от дыма, с явственным химическим привкусом аконита. Сколько же пачек он выкурил за эти двое суток? В полутьме кабинета различимы были лишь очертания разбросанных предметов да два пылающих алым уголька в глубине комнаты — глаза Армана, сверкающие безумием и болью. Между ними тускло мерцал огонёк тлеющей сигареты.

– Чего тебе надо? – послышался хриплый рык, больше похожий на предупреждение раненого зверя, чем на голос привычного холодного и властного Армана.

Егор подавил новый приступ кашля, стараясь говорить максимально спокойно и рассудительно, избегая любых резких движений или интонаций, способных спровоцировать взрыв.

– Арман… Альфа… Послушай, – начал он, тщательно подбирая слова. – Такое положение дел привлекает ненужное, опасное внимание. Со стороны своих же и, возможно, чужих. Мы на грани срыва.

Егор до конца не понимал причин этой катастрофы. Он знал о той девушке, знал, что Арман посетил её дом после их мимолетной связи. Но с той поездки вожак словно сорвался с цепи. Сначала ещё держался, пытался контролировать волка, но стоило подтвердиться информации о её исчезновении, и Арман заперся здесь, погрузившись в пучину алкоголя, никотина и бешенства.

– Егор.
– Да?
– Иди на хуй.

Арман резко затушил сигарету о массивную пепельницу, переполненную окурками. Он провел ладонями по лицу, ощущая шершавую щетину и глубокую усталость. Двое суток без сна. Теперь он с жестокой иронией вспоминал тех самых оборотней, которых ещё пару недель назад презирал за их «слабость» и «недалекость», тех, кто позволял связи с парой сделать их уязвимыми. Как он злорадствовал, считая их слабаками! Теперь он сам был готов лезть на стену от всепоглощающего отчаяния. Впервые в жизни Арман испытывал страх такой силы. Не за себя — за неё. За ту хрупкую, упрямую девчонку, которая непостижимым образом стала его точкой опоры. Этот страх парализовал разум, сжимал горло ледяной рукой. Мысль, что он может больше никогда её не увидеть, была невыносима.

Найти её оказалось невозможно. Лучшие частные сыщики, нанятые за баснословные деньги, развели руками. Его собственные люди, верные оборотни, прочесали каждый уголок — ноль. Она буквально провалилась сквозь землю. Единственная зацепка — парень, который наведывался в её квартиру и расспрашивал соседей. За ним установили слежку. Он оказался мусором, ментом. Но девушку искали не по официальному запросу, и выяснить, кто именно дал команду этому копу, не удалось. Запросов в базах не было, команд свыше не поступало. Значит, чей-то личный интерес. А Рогов — сучка. Вместе со своим отцом укатил за границу, заблокировав все каналы связи. Получить от него информацию теперь было немыслимо.

От этих бесплодных мыслей ярость накатывала с новой силой. Он злился на себя за упущенное время, за недосмотр. Злился на сыщиков за их беспомощность. Злился на весь мир. И злился на нее!

Как она посмела сбежать? Она была его! Его сука! Её место было рядом с ним, под его защитой и контролем! Она принадлежала ему! А она... плюнула на эту связь, на всё, и исчезла. Предала.

– Арман, – Егор нарушил тягостное молчание, его голос звучал твёрже. – Я бы не беспокоил тебя, но поступила информация. По игорным домам. Наши ищейки вышли на крысу. Сегодня «Призраки» планируют накрыть одно из заведений.

Мужчина медленно откинулся в кресле, и в его горящих глазах мелькнул проблеск прежнего, холодного внимания. Новость была значимой. Возможно, даже ключевой.

– Подробнее. Что удалось выяснить? – голос Армана, хоть и хриплый, обрёл оттенок командного тона.

– Все последние рейды на наши точки закрывает одна и та же группа. Это не обычные мусора. Элитный отряд ОМОНа. «Призраки».

Арман кивнул. Он слышал об этой группе. Сформирована пару лет назад, но уже успела навести ужас на подпольный мир. Действовали точечно, с пугающей эффективностью, всегда на шаг впереди. Имели сеть информаторов, лезли в крупный бизнес, закрыли несколько респектабельных игорных домов, сорвали пару выгодных наркосделок у Белых Волков, положили конец карьерам многих мелких "авторитетов". Их прозвали «Призраками» за то, что их невозможно было выследить или почуять. Они не имели характерного запаха, присущего многим опытным операм, и действовали молниеносно, без шума и пыли. Личности бойцов отряда были тайной за семью печатями. До сих пор никто не мог на них выйти.