Не Ваша Русалочка

Пролог

— Ты не можешь пойти туда, Мелоди!
— О, ещё как могу. И даже уже иду.
— Нет, это запрещено! Старейшины покарают тебя!
— Нет, Клара. Потому что я не вернусь.

Подруга ахнула, в её глазах — ужас и отчаяние. Но я уже всё решила. Может, Мелоди и не может поступить так со своей семьёй. Но я — не Мелоди. Мелоди здесь уже лет как пять нет.
А есть я. И я точно не собираюсь безвольно отдавать свою магию какому-то зарвавшемуся магу-тирану, который привяжет меня на поводок, как собаку. Как делают со всеми русалками в этом мире.

Стоит девушке достигнуть двадцатилетия — и всё. Выходи на берег, теряй невинность с первым же "достойным" магом, и привязывайся к нему на всю жизнь. И всё это из-за какого-то древнего договора, которому пятьсот лет!
Нет уж. У меня был совершенно другой план.

Я сбегу.
Ровно за день до своего дня рождения. Сменю хвост на ноги, приду на вечеринку в честь того, что очередной урод скоро станет обладателем русалки, и сделаю всё по-своему.
Никакой маг меня не получит.

Я затянула шнур сумки, в которой лежала одежда для суши, обняла Клару на прощание и решительно поплыла вверх. Навстречу ночи. Навстречу свободе.
Навстречу своей новой жизни.

Берег был пуст. Лишь шум ветра да редкие всплески волн нарушали тишину. Я вынырнула в тени скал, осторожно оглядываясь — никто не должен был увидеть моё превращение. Это тайна, которую русалки берегут пуще собственной жизни.

Магия струилась по коже, теплом расходясь от хвоста вверх. Мой чудесный голубой плавник начал исчезать, уступая место длинным, стройным ногам. Легкий озноб пробежал по телу — не от холода, а от восторга. Я сделала это.

Пару движений — и волосы, ещё недавно мокрые, легли на плечи пышными кудрями. Цвета ночного неба, с отблеском звёзд. Дикие, волшебные. Я натянула платье на обнажённое тело, любуясь отражением в воде — фигура у этой русалочки была царская. Что случилось с прежней Мелоди, я не знала. Да и спросить было не у кого.

Я просто проснулась под водой — в чужом теле, с криком, который никто не услышал. Клара тогда решила, что мне приснился кошмар и спасла. С тех пор прошло пять лет.

Платье оказалось коротким. Очень коротким. Но и вечер предстоял подходящий. На суше гуляла такая вечеринка, что даже дома у нас под водой дрожали от басов. Я вздохнула. Пожалуй, мне тоже стоит отпраздновать.

Первый день моей свободы.

Оставалась одна маленькая, незначительная деталь — лишиться невинности. С кем угодно, только не с тем магом, которому меня собирались вручить на ритуале. Тогда всё — никакой привязки, никакой магии в подарок. Даже если найдут, будет уже поздно.

Я распрямила плечи, поправила кудри и направилась на огни и музыку. Вперед — в ночь. В новую жизнь. И, если повезёт, в постель к какому-нибудь потрясающе хорошему, но абсолютно неподходящему магу.

Глава 1

Особняк оказался огромным, старинным и наверняка когда-то шикарным… пока в него не набилось столько народа, что не продохнуть. Кто-то визжал, кто-то смеялся, в одной комнате взрывались магические салюты, в другой — играли в какие-то дурацкие пьяные игры, и кто-то точно кого-то раздевал.

Я шагнула внутрь, принюхалась. Сладкий, тягучий запах алкоголя и чего-то пряного. Воздух дрожал от магии, ритма и чужого возбуждения. Потрясающе.

— Угоститься? — парень протянул мне пластиковый стакан с чем-то ярко-розовым и пузырящимся.
Я скривилась, но взяла.
— Спасибо.
И выпила залпом. Горько, сладко, странно. Но сработало — тепло разлилось внутри, и стало легче дышать.

Надо немного расслабиться перед самым важным шагом в моей новой жизни. Хотя… может, не искать? Взять первого попавшегося?
Нет.
Хочу красивого. Чтобы не жалеть.

Я начала медленно обходить комнаты. Оценивающе смотрела на мужчин — кто-то был слишком пьяный, кто-то слишком занятый, кто-то просто не тянул на звание “великолепный самец для одной волшебной ночи”. Никто не цеплял.

Пока я не оказалась в соседней комнате, где музыка грохотала так, что стены дрожали. Здесь танцевали — ярко, раскрепощённо, кто-то даже без рубашек. Я тоже позволила себе немного движения — музыка звала, алкоголь грел, и тело само начинало двигаться в такт. Я танцевала, теряя ощущение времени, растворяясь в ритме.

И вдруг — руки.
Крепкие, горячие, властные. Обвили мою талию со спины и прижали к сильному телу. Я не возражала. Меня окутал приятный мужской аромат и тело сразу откликнулось волной жара. Он подходит.

— Зажигалочка… — его голос был низкий, хриплый, чувственный. — Я тебя тут раньше не видел.
— А я новенькая, — я повернулась в его руках. И зависла.

Хорош. Чересчур хорош.
Высокий, мощный, с длинными тёмными волосами до плеч и глазами, в которых можно было утонуть. Он был словно воплощённая мечта. В его руках я чувствовала себя крошечной и желанной. От этой мысли — и алкоголя — по телу пробежала новая волна жар.

— Только поступила в академию?
— Ещё нет. Только приехала. А тут — праздник.
— Повезло тебе. Удачно зашла.
Его руки медленно скользнули по талии к бёдрам. Лёгкое, уверенное сжатие — и у меня подогнулись колени.

— Смотрю, ты не против развлечься?
— Не против, — улыбнулась я, не забывая за чем именно пришла. Черт, кажется я нашла того самого. Додумать я не успела. Этот идеальный самец сжал мои бедра сильнее и привлек к себе, а в следующее мгновение он меня поцеловал.

Жадно. Смело. Словно мы были не на шумной вечеринке, а где-то одни, давно знакомые и, очевидно, страстно влюблённые.
И я не собиралась его останавливать. Это моя сказка. Пусть она будет сумасшедшей.
Пусть я сегодня буду сумасшедшей.

Его губы прижимались к моим всё настойчивее. Жар от поцелуя разливался по всему телу. Он целовал меня так, будто именно меня и искал, будто знал каждую мою слабость. Я сжалась в его руках и потянулась ближе, теряясь в аромате его кожи, в силе, что ощущалась даже сквозь одежду.

Его ладонь скользнула по моей спине вниз, к бедру, и осторожно, лениво, будто между делом, заехала под короткую юбку. Я чуть дернулась — не от страха, от ожидания.
И он понял.
На мне ничего не было.

Он замер. А потом поднял на меня взгляд — тёмный, пылающий, уже не игривый. Хищный. Взгляд мужчины, который точно знает, чего хочет.

— Мы уходим, — сказал он, сжав моё бедро чуть сильнее.
Это не был вопрос.

И я кивнула, даже не думая. Да. Пусть ночь будет безумной. И пусть она будет моей.

Он взял меня за руку — крепко, уверенно — и вывел из зала, не оборачиваясь. Я шла за ним, почти не чувствуя ног. Музыка, шум, гомон — всё осталось позади, как сон. Только мы, только ночь, только его рука, горячая и властная, сжимающая мои пальцы.

Мы свернули в коридор, затем ещё один, и он открыл дверь в одну из дальних комнат. Захлопнул за нами и развернулся ко мне.

Я едва успела окинуть взглядом помещение — похоже на кабинет. Полки с книгами, старинный письменный стол, кресло, резные панели на стенах. Всё дорогое, тёмное, пропитанное запахом дерева и пряной магии.

Но осмотреться толком не вышло.

Он подошёл вплотную и снова накрыл мои губы поцелуем.
Жадным. Глубоким. Требовательным. Таким, о котором я читала только в сказках.

Его рука обвила мою талию, притягивая ближе. Вторая скользнула вверх по бедру, под платье. Всё внутри меня вспыхнуло — огнём, нетерпением, предвкушением. Я прижалась к нему, потерявшись в жаре его тела и своей собственной решимости.

Он снова прижал меня к себе, целуя с такой жадностью, что мир вокруг исчез. Только его губы, руки, дыхание… Стоп. Руки? Их было слишком много.

Две руки наглаживают мои бедра, а другие две сжимают до сладостной боли грудь. Так не бывает. Я резко отстранилась, сердце застучало быстрее, но не от страха.

— Вас двое? — выдохнула я, переводя взгляд с одного лица на другое.
Одинаковые. Зеркальные.
Темные волосы, острые скулы, одинаково дерзкие глаза, только один с кольцом в брови, второй — с тенью усмешки, немного мягче.

— Да, зажигалка, — сказал первый, тот, с которым я танцевала. — Боишься?
— Мы не обидим, — добавил второй, и его голос был похож, но чуть ниже.
— Тебе понравится.

Я зависла на секунду. Близнецы. В этом мире — редкость, почти уродство. Считалось, будто одного человека при рождении разделили на двоих, и магия у них — одна на двоих. Слабая.
А значит… Это точно не мой маг. Даже лучше. Я медленно выдохнула и улыбнулась.

— Хорошо.

И тогда второй брат, тот, что стоял чуть позади, сделал шаг вперёд и поцеловал меня.
И если первый был огонь, то этот — мрак. Глубокий, опасный, тянущий вниз, как омут. И я утонула. С удовольствием.

Его губы были другими — не менее жадными, но глубже, медленнее. Он не торопился, смаковал каждое прикосновение, словно хотел запомнить вкус. Я чувствовала, как его пальцы скользят по моим бёдрам, прижимают меня ближе. А за спиной — первый, горячий, нетерпеливый, его дыхание жгло шею, пока ладони медленно поднимались вверх, к груди.

Глава 2

Я проснулась одна.

Тело приятно ломило — особенно внизу живота. Легкое тягучее ощущение, будто внутри осталась память о чужих руках, горячих, сильных… и до жадности желанных. Я прикрыла глаза и медленно провела пальцами по животу, позволяя себе на мгновение снова прожить ту ночь. Тела. Голоса. Взгляды. Поцелуи.

Это случилось.

Я сделала это.

Когда я попала в этот мир, мне было восемнадцать. Ни у меня, ни у Мелоди — той, чьё тело теперь принадлежит мне, — не было первого опыта. Ни ласк, ни страсти, ни того, что произошло вчера.
А теперь… теперь всё изменилось. И не было ни ужасной боли, ни страха. Только восторг. Жар. Свобода.

Одна ночь подарила мне всё, чего я хотела: независимость… и удовольствие, о котором я даже не подозревала. И никаких сожалений. Ни капли.

Я встала, медленно потянулась, обернулась в покрывало и подошла к разбросанным вещам. Платье — помятое, но ещё ничего. Волосы пришлось быстро привести в порядок пальцами — кудри разлетались, как всегда, живя своей жизнью.

Пора уходить.Тихо. Без следа. Все, что хотела, я уже получила.

Я открыла дверь и вышла в коридор.
В доме всё ещё были люди — кто-то дремал на диванах, кто-то допивал остатки чего-то подозрительно сверкающего, кто-то целовался в углу. Но веселье явно сходило на нет. Музыка стихла, и в окно уже пробивались первые лучи солнца, окрашивая стены золотым светом.

Я задержалась у окна и посмотрела наружу. Новый день. Новый путь.

Мелоди сегодня исполнилось двадцать. А мне — значит, двадцать три.

Мы с ней родились в один день. Может, поэтому я и угодила в её тело. Кто знает. Да и спросить было не у кого.

Я вздохнула, скинула с плеч покрывало, поправила платье и, не оглядываясь, пошла прочь.

Теперь я была свободна.

Я почти дошла до двери, когда почувствовала движение за спиной.
Оборачиваясь, уже знала — он. Просто почувствовала его кожей.

Тот, что был чуть тише, чуть опаснее, с серьгой в брови и взглядом, от которого дрожат колени. Он остановился на пару шагов от меня, не приближаясь, но смотрел так, будто мог читать всё, что творилось у меня внутри.

— Решила уйти не прощаясь? — его голос был хриплый после ночи, но по-прежнему бархатный, обволакивающий. — Без поцелуя на прощание?

Я усмехнулась, пытаясь скрыть лёгкое волнение, и пожала плечами:

— К чему эти нежности?

Он не ответил. Только провёл по мне взглядом — лениво, будто лаская. От пяток до губ.

Но не дотронулся. Не пытался удержать. Только стоял и смотрел, и это было ещё хуже.

— Как тебя зовут? — спросил он спокойно, без нажима. Но в его голосе было что-то… интерес?

— Мел, — ответила я. Коротко. Просто. Не лгу, но и не рассказываю лишнего. Я слышала, что некоторые маги ощущают ложь. Врать о имени странно, не буду рисковать.

Он хмыкнул. Губы скривились в уголках.

— Значит, это всё же ты.

Я застыла.
Что?

Он не пояснил. Только снова посмотрел. Внимательно.

— Твой отец уже всех на уши поставил, — сказал он, лениво, будто между делом, но глаза не отрывал от моего лица. — Ищет свою дочь.

Я застыла.
Внутри всё обрушилось ледяной волной.

Нет. Нет, нет, нет. Они не могли. Они не должны были понять, где я.
Клара… Клара бы не сдала меня.

В голове взорвался ураган. Сотни мыслей, одна поверх другой, спутанные, как клубок змей.

Бежать? Сказать правду? Сдаться? Притвориться кем-то другим? Нет. Нет. Только не правда.

Если они поняли, кто я, если знают, что я должна была пройти ритуал… Но я уже не невинна. Ритуал не сработает.

Что теперь? Что они сделают со мной? Посадят в кандалы, как бракованную? Объявят предательницей рода? Или… накажут показательно? Для всех. Чтобы другим не повадно было.

Грудь сдавило. Дышать стало тяжело. Клара не могла меня выдать. Не могла.
Но если они вычислили — не через неё? Магия? Поиск по крови? Артефакты?

Я не знаю. Я ничего не знаю.

А что, если он прямо сейчас отправится к тем, кто ищет меня? Скажет: "Вот она. Сама пришла. После ночи с нами."
О, боги…

Меня выведут на площадь. Свяжут. И сожгут. Или подарят кому-то игрушкой.

Нет. Нет.

Я не для этого сбегала. Не для этого рисковала. Надо уходить. Сейчас. Молча. Быстро.

Я сделала шаг к двери. Но не успела.

— Э нет, зажигалочка, — голос раздался позади, ленивый, но с той самой стальной ноткой, от которой по коже пробежал холод. — Мне не нужны проблемы с твоим папашей.
Мгновение и он уже стоял у выхода, перегородив путь.
— Так что мы идём к нему.

Глава 3

Мне ничего не оставалось. Не в этот момент. Я сжала губы и пошла за ним, пытаясь дышать ровно. В голове: хаос. Страх. И… какая-то странная обречённость.

Он привёл меня в просторный кабинет, где за массивным письменным столом сидел седой мужчина. Его взгляд тут же упал на меня — холодный, изучающий, с лёгкой, плохо скрываемой неприязнью. Он окинул меня с ног до головы, и я моментально почувствовала себя грязной.
Платье. Волосы. Взгляд. Всё ему не нравилось. Всё.

— Вот ваша дочь, — сказал мой ночной близнец с каким-то равнодушным удовлетворением. — В целости и сохранности.

Я повернулась к нему, явно интересуясь своей “сохранностью” и поймала взгляд. Выразительный. Очень. Нельзя было портить дочь этого господина, да?

Седой мужчина хмыкнул:

— Мелания, значит.
Я едва не нахмурилась. Он… слепой или никогда не видел родную дочь?

— Что ж, — продолжил он, глядя поверх меня, словно я была мебелью. — Я надеялся никогда тебя не увидеть. Было достаточно и того содержания, что я высылал ежемесячно.
Он небрежно откинулся в кресле.
— Но раз твоя мать отправилась к прародителям, то мне ничего не остаётся, как забрать тебя на воспитание.

Мать умерла…? Я опустила глаза.

— Моя жена, — продолжал он, — не в восторге, но она воспитанная женщина. Спорить не станет. Жить будешь в общежитии с остальными. То, что я ректор, не даёт тебе поблажек.
Он сузил глаза.
— Уяснила?

— Да… папа, — выдавила я, стараясь не звучать слишком неуверенно. Но голос всё равно дрогнул. Второе попаданство. В одном и том же мире. Только я могла так вляпаться. Но выходит… он и правда не знает, что я не его дочь. Хотя бы не думает, что я русалка.
Мой новоиспеченный отец — ректор. Холодный и не особо приятный мужчина.
Получается, я теперь — внебрачный, нежеланный ребёнок, которого он по какой-то причине всё же содержал.

А теперь забрал.

И я вляпалась по-крупному. Как теперь сбежать, этот мужчина свою дочь может и не любит, но не похоже, что проворонит. Теперь он знает, как я выгляжу, наверняка найдет, если сбегу. А не дай боги, выяснит, что я не Мелания, а Мелоди… Ладно, не паникуем, действуем по ситуации. Мелания, так Мелания. Я же хотела новую жизнь. Вот — получите, распишитесь.

— И ещё, — его голос окреп, стал резким, режущим. — Не вздумай путаться с братьями Локфорд. Мне не нужны лишние скандалы. И не позорь моё имя.

Я едва удержалась, чтобы не дернуться. Он говорил это прямо при одном из братьем. Кто так вообще делает? Близнецы… Локфорд, значит.

— Сегодня ночью они получат свою русалку, — добавил он, как ни в чём не бывало, записывая что-то на листе перед собой.

И вот тут меня пробрало. По позвоночнику — ледяной шок., а я стараюсь не двигаться, чтобы не показать то, что чувствую на самом деле. Нет… Нет. Из всех мужчин я не могла отдать свою невинность именно тем, кому она и предназначалась!

— Они же… близнецы, — вырвалось у меня прежде, чем успела подумать.

Он поднял глаза — и впервые выглядел почти довольным.

— Значит, не в такой уж глуши ты жила, раз даже что-то базовое знаешь, — хмыкнул. — Да, близнецы чаще всего слабые, ни на что не способные, магия у них делится пополам. Скучно, бесполезно. Но братья Локфорд — приятное исключение. Они добились успеха. Их уважают.
Он помедлил, словно смакуя.
— Но русалка у них всё равно будет одна на двоих. Как и положено в таких ситуациях.

Меня обдало холодом.

Вот как. И вот кому я должна была достаться. Я уже досталась. Им. Ночью. Правда, к моему счатью, без ритуала. Без магической привязки. Но они этого еще не знали.

— А ты, Мелания, — его голос стал сухим, деловым, — веди себя хорошо. Я зачислил тебя на первый курс. Учись нормально — получишь профессию. Нет — выдам тебя замуж. Я человек практичный, дармоедов тянуть не стану. Всё. Свободна.

— Себастьян, проведи мою дочь в академию и покажи ей всё. Раз уж вы уже… познакомились.

Себастьян.

Я обернулась. Близнец все еще стоял у меня за спиной. Мой «второй». С серьгой в брови. С той самой ухмылкой, что я уже ненавидела.

— Как прикажете, ректор, — ответил он, не отводя от меня взгляда.

Вот и приехали. Я сглотнула и натянула улыбку.

Глава 4

Мы шли по улице. Каменные мостовые, аккуратные клумбы, волшебные фонари, ещё не погасшие после ночи — всё казалось слишком правильным, слишком чужим. Впереди, за коваными воротами, уже вырастало здание академии — величественное, светлое, с башнями, будто вырезанное из сказки. Вот куда я теперь попала.

И всё бы ничего, но Себастьян шёл сбоку — слишком молча, слишком близко.
Я ловила его взгляд на себе. Каждый раз, как оборачивалась. А оборачивалась я как заведённая — как юла. Не от страха. От… напряжения.
Внутри всё зудело. От него. От его слов. От того, как он смотрел.

Он молчал. Долго. А потом всё же нарушил тишину:

— Почему ты не сказала, кто ты?

— Потому что ты, — ответила я без паузы, — трахнул меня до того, как спросил имя.

Он усмехнулся. Не весело. Беззвучно.

— Дочке ректора стоило бы хотя бы надевать трусики, когда идёт на академическую вечеринку.

Я медленно повернулась к нему.
— Я и сейчас без них, — ответила с улыбкой и пошла дальше, специально чуть виляя бёдрами.

Пауза. Долгая. Я даже слышала, как он выдохнул. Медленно. Сквозь зубы.

— Ты доиграешься, зажигалочка, — его голос был хриплым. Сдержанным. — Приду к тебе ночью.

— Ночью ты будешь занят русалкой, — отозвалась я, не оборачиваясь.

Он догнал меня за пару шагов, наклонился ближе к уху:

— Ревнуешь? Или хочешь быть на её месте?

Я остановилась, повернулась к нему, прищурившись:

— Ещё чего, — бросила и пошла дальше, не давая себе взглянуть назад. Но чувствовала — он всё равно смотрит.

Он ровнялся со мной шаг в шаг, будто ничего не произошло.
— Вон та башня — боевой факультет, — кивнул вперёд. — По левую сторону — артефакторы, за ней — библиотека и главный зал. Справа — алхимики и травники. А вон та, ближе к озеру, — целители.

Я запоминала. Молча. Вслушивалась в его голос, стараясь не смотреть на профиль.
Всё ещё красив. Всё ещё мурашит, когда он подходит слишком близко. Тело помнит, как хорошо он может сделать своим языком.

— А зачем вам вообще русалка? — стараясь отвлечься от навязчивых мыслей.

Он посмотрел на меня в упор.
— Хочешь её себе?

— Считаю, — парировала я, — что это не круто — быть настолько немощным, чтобы нуждаться в магии другого существа. Ещё и забирать её насильно.

— Они отдают её сами, — отозвался он, в голосе — раздражение.

— Да? — я усмехнулась. — Так сами, что приходится насиловать их на ритуальном ложе?

Он резко остановился. Взгляд стал колючим.

— Ты ничего не понимаешь.

— Уж это точно, — бросила я и пошла дальше, не давая себе сбавить шаг. Он догнал меня только у здания с резными дверями и гербом академии, когда я растерялась и не знала, куда идти дальше.

— Вот женское общежитие, — сказал он. — Скажи, что ты Мелания Дель Тар, и всё. Твоё имя сделает всё за тебя.

Он задержал взгляд на мне, снова хищный, снова слишком личный.
— Не скучай, зажигалочка.

Я фыркнула, не ответив, и развернулась к дверям.

Этот чудесный любовник ночью, больше не казался мне чудесным. Красивый? Да. Желанный? Возможно. Но… такой же, как и все. Готов посадить меня на цепь при первой же возможности, лишь бы заполучить мои способности.

В общежитии пахло воском, магией и чужими жизнями. Повсюду сновали девчонки — кто с чемоданами, кто с метлами, кто с новенькими питомцами в руках. Смех, болтовня, вспышки чар над головами, будто фейерверк на празднике. Все — свои. Я — нет.

Живот скручивало. То ли от напряжения, то ли от усталости, то ли от ощущения, что мир вокруг меня продолжает идти, а я застряла между прошлым и тем, чего не хочу признавать настоящим.

— Комната сто одиннадцать, — сказала дежурная фея, глядя на меня с плохо скрытым подозрением, будто уже знала, кто я. И не ждала от меня ничего хорошего.

Я поднялась по лестнице и нашла нужную дверь. Открыла.
И застыла.

— Оу.

Первая мысль: меня поселили одну. Привилегия? Возможно. Вторая: а вот и нет.

Комната выглядела… как старый чулан, который давно забыли. Потёртые стены, сломанная ножка у кровати, шкаф перекошен, а окно покрыто тонким слоем пыли и — судя по ощущениям — птичьего помета. Милая забота.

Да, видно, ректору не то чтобы сильно хочется, чтобы его внебрачная дочь чувствовала себя частью семьи.

Я хмыкнула, закрыла дверь и огляделась.
Ну и ладно. У меня была одна особенность, которая спасала в самых неприятных ситуациях: магия. Та, что была моей с этим телом рождения. Та, что я не отдам. Никому.

Я видела, как другие студенты свободно пользовались чарами — значит, я тоже могу.

Я вдохнула глубже, выпустила силу наружу — мягкую, струящуюся, почти ласковую. Слава богам, за пять лет я научилась ею владеть если не идеально, то довольно сносно. Магия прошлась по комнате волной, скользя по предметам. Кровать щелкнула и встала ровно. Пыль исчезла. Пол заблестел. Окно — чистое. Даже запах изменился — теперь в воздухе витали лавандовые и цитрусовые нотки.

Так лучше.

Я села на уже приличную кровать, подогнула ноги под себя и огляделась.
Пока всё выглядело… не так плохо, как могло бы.
Да, я в ловушке. Да, моя ночь с двумя магами оказалась куда более важной, чем я думала.
Но сейчас — я здесь. И пока я свободна. Это ли не успех. А стоит только подумать, как они удивятся, когда на ритуал никто не придет, сразу настроение поднимается.

Глава 5

Я откинулась на спинку кровати и уставилась в потолок. Он, к счастью, не трещал. Уже прогресс. Но покой не приходил.

Я русалка.
Сколько бы я ни пряталась в человеческом облике, тело всё равно требовало своего. Воды. Морской, живой, глубокой.

Мне нужно возвращаться. Хоть иногда. Минимум раз в неделю — чтобы не началось внутреннее отторжение. А лучше — каждые пару дней. Чтобы сохранять форму, чувствительность, магию. И… чтобы не сойти с ума. Мир суши — это временно.
Комнаты, стены, коридоры — всё это тесно, сухо и… чуждо.

Я уже чувствовала лёгкий зуд в коже — он всегда начинался первым. Как напоминание: ты не из этого мира. Не совсем.
Тело хотело расслабиться в воде.

Значит, нужен план.

Озеро я заметила, когда Себастьян показывал башни. Не море, но хоть что-то. В море мне сейчас нельзя. Там меня схватят и выдадут магам без всяких сожалений. А озеро подойдет…
Если в нём достаточно магии, чтобы я могла хотя бы частично преобразиться — это уже спасение. Главное — делать всё тихо. Чтобы никто не увидел.
Особенно близнецы.

Я поджала ноги, обняла их руками. Значит, буду убегать. Ночами. Рано утром. Когда все спят или заняты.

Потому что, если я слишком долго останусь в этом теле — начну слабеть. А если кто-то заметит… Скорее всего, меня поймают.

И тогда уже никто не спросит, хочу ли я быть чьей-то русалкой.

В дверь постучали. Резко. Без паузы.
Я едва успела подняться с кровати, как ручка повернулась — и на пороге появилась миловидная девушка с двумя косичками и свертком в руках.

— Вот твоя форма, — сказала она вместо приветствия и тут же прошла мимо меня в комнату, будто мы знакомы сто лет.

Я моргнула.
— Заходи, конечно…

— Ууу, — протянула она, присвистнув. — Вот это ты швырнула магией. Прямо бытмагия на высшем уровне. Мне бы так. А то у меня дара — считай, никакого. Только артефакты могу клепать.

Она поставила свёрток на край стола, осмотрелась, прищурилась.

— На какой факультет идёшь?

— Не решила ещё, — ответила я осторожно.

— Ну, бывает. У нас тут таких хватает. Главное — не опоздать с выбором. А то выберут за тебя.
Она махнула рукой, как будто это ерунда.
— Я, кстати, Лика. Староста отправила, никто не горит желанием встречать новую дочку ректора.

— Новую? — переспросила я, чувствуя, как что-то холодное скользит по позвоночнику.

— Ну да. Аника уже всем в печёнках. А тут ещё ты. Никто не знает, чего ждать.

— Аника? — я нахмурилась. Имя прозвучало слишком резко.

— Ну… сестра твоя. Сводная.
Лика фыркнула.
— Она тебе не рада. Больше всех, пожалуй.

Я сглотнула. Сестра. Ещё одна “радость” в новой жизни.

И, судя по всему, я ей перешла дорогу, просто существуя.

— Кстати, как тебя называть-то? — спросила Лика, присаживаясь на подоконник и болтая ногой.

— Мел, — коротко ответила я, перебирая в руках ткань формы. Вроде бы стандартная. Серо-синяя, с гербом академии. Противная на ощупь.

— Идёшь смотреть, как Локфорды русалкой обзаведутся? — поинтересовалась она с энтузиазмом.

— Мне это неинтересно, — отозвалась я, не поднимая глаз.

— Ну давай! — протянула Лика, искренне удивлённая. — Как это может быть неинтересно? Это же редкость такая. Мало у кого есть свои русалки. Интересно, какая она будет? Говорят, что они похожи на хозяев.

Я скривилась. Свои русалки. Хозяева. Боги, мы же не собаки. И нет у русалок никаких хозяев. Просто этим недалёким этого не объяснишь.

— Не уверена, что хочу на это смотреть, — буркнула я.

— Да пошли! Потом же ещё будут совместные купания в море!

— С русалкой? — подняла я бровь, скептически глядя на неё.

— Нет, ты чего! Её братья, скорее всего, сразу утащат к себе в комнаты.
Лика понизила голос до заговорщического шёпота.
— Три года назад, когда был прошлый ритуал, была рыжая русалка. Красивая! Так Дамин неделю из комнаты не выходил. Никак оторваться от неё не мог.

Я застыла. Рыжая. Я знала её.
Русалку с огненными волосами, тихую, с глазами, в которых всегда плескалась тоска.
Она исчезла. Это был единственный ритуал, что произошел при мне. Сказали — подняли на поверхность, как положено. Что всё хорошо. Что теперь у неё новый путь.

Неделя взаперти с ненасытным магом. Сомневаюсь, что она была счастлива тому, что он с ней делал. И ведь неделя — это только начало. Она теперь навсегда его.

Сердце глухо ударилось о рёбра. Желудок скрутило.

И в который раз я поняла, что сделала всё правильно. Сбежала. Выбралась. И не собираюсь отходить от своего плана. Я буду бороться за свою жизнь и свободу.

А кстати… где настоящая Мелания? Надо будет выяснить.
Лучше всего — в море. В воде я чувствую связь сильнее. Рискованно. Очень. Но если она объявится, всё станет намного хуже.

Я выдохнула. Подняла взгляд на Лику.

— Ладно, — сказала я. — Пойдём на твой ритуал.

— Вот это другое дело! — обрадовалась она, вскакивая. — Увидишь, это зрелище. Там всё строго — артефакт, круг, свечение, куча магии. И потом — бух! — она его. Точнее их. Интересно, а как они будут лишать ее девственности вдвоем? Такого еще никогда не было.

В голове возникла картина вчерашней ночи. Уж я-то знала, как они лишают девственности вдвоем.

Да уж. Бух. Я надела форму и пошла за ней. Снаружи солнце уже начинало клониться к закату, значит скоро все начнется.

Глава 6

Мы подошли к склону, откуда хорошо просматривалась прибрежная площадка. Лика радостно помахала кому-то внизу и увлекла меня ближе. Я остановилась на возвышении, чуть в стороне от остальных, стараясь не выделяться — но и не слишком приближаться. Мне нужно было видеть. Всё.

Берег уже был подготовлен.
Идеально выровненный песок, от которого веяло магией, был украшен рунным кругом. Символы — старые, морские, впитавшие в себя древние заклинания и кровь предыдущих ритуалов.
В центре стояло ритуальное ложе — резное, тёмное, будто выточенное из кораллового дерева. Оно казалось чуждым, неестественным, отталкиваюшим. Под ним вспыхивали слабые блики чар, словно сердце медленно пульсировало.

Костры уже разжигали.
Ученики и преподаватели собирались, кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то уже занял места на импровизированных трибунах из подиумов и камней.
Все ждали.
Зрелище должно было начаться.

Близнецов пока не было видно.

Наверное, появятся позже, с эффектом. Но чем дольше я смотрела на эту сцену, тем неуютнее становилось.

Раньше я не задумывалась, как именно проходит ритуал, если русалка не приходит.
Что тогда? Срывается ли всё? Или... морской народ будет обязан компенсировать? Жертвой? Наказанием?

Я об этом никогда не думала. Потому что не планировала оставаться. Хотела уехать и забыть все, как страшный сон. Вот только в ближайшее время точно не получится. Если я сейчас сбегу, это вызовет вопросы. Мало того, что ректор будет меня искать, так и могут же сложить два плюс два и понять, что я та самая русалка. Тогда все станет куда хуже.

Я стояла на склоне, наблюдая за приготовлениями — и чувствовала, как по спине ползёт тревожный холод.

Я продолжала смотреть вниз, туда, где уже готовили ритуальное ложе, но взгляд будто сам собой затуманивался. Сознание отрывалось от реальности и медленно погружалось в воспоминания.

Первое время под водой было странным. Дышать — не ртом, не носом, а всей кожей, каждой клеткой. Слышать — не ушами, а через вибрации, через потоки энергии.
Плавать — не просто размахивая руками и ногами, а всем телом, в едином движении.
И хвост…
Я смотрела на него с ужасом, когда впервые увидела своё отражение в изогнутой глади. Чешуя отливала голубым, как у драгоценного камня. Он был прекрасным и пугающим.

Но я привыкла. К воде. К движению. К другим. Я училась читать потоки, слышать песни глубинных скатов, чувствовать дрожание магии в водорослях. Жизнь казалась удивительной, таинственной, другой. Почти счастливой. Почти.

Только через два года я узнала, что мы не просто живём свою лучшую подводную жизнь.

Это случилось, когда готовили рыжую.

Я помню, как все стали напряжёнными. Старшие больше не пели во время ночных течений. Матери шептались. Рыжая — красивая, с огненной чешуёй и печальными глазами — вдруг исчезла.

— Её подняли, — сказали мне.
— Подняли? Зачем?

Это слово прошло сквозь водную толщу, как удар.
Я не поняла его сразу.
Ритуал? Какой ещё ритуал?

— Ритуальное ложе — это традиция, — сказала одна из старших, глядя в сторону, словно боялась, что вода сама услышит. — Она свяжет свою жизнь с магом, как и положенно. Он возьмет ее магию, взамен на нашу свободу.

Слова — чужие. Жёсткие. Ломающие.
Они не вязались с мягкой, текучей жизнью, которую я до этого знала.

— Что это значит? — спросила я тогда.
А в ответ — молчание. И лишь позже, шёпотом, будто запрещённую истину, мне объяснили.

Когда русалка достигает расцвета магии — она становится ценной. Её поднимают на поверхность. Выбирают сильнейшего мага. И проводят ритуал привязки.

Ритуал — не просто магия. Это акт. Физический, древний, грубый.
На специально подготовленном ложе, вырезанном по канонам, с кругом из рун, что врезаются в песок или камень. Русалка ложится на ложе добровольно и позволяет магу слиться с ней в единое целое. Становится его женой по нашим законам, но не по их. Она отдаёт всю себя и свою магию. Он получает ее безвозвратно.

С этого момента она становится его фамильяром. Подчинённой. Так они называют эту связь. Я была поражена и не могла понять, как она может считать его своим мужем, а он не считать ее никем?

Как выяснилось, единственное ограничение, которое получал маг — он не мог взять себе жену в своем мире. Всю жизнь жил с фамильяром.

По сути, у русалки не было выбор. Потому что "согласие" — формальность. Её согласие считается данным по факту рождения с даром. И чем сильнее дар, тем выше интерес к ней.

Забирают не всех. Не каждую, рождённую в пенных глубинах и запеленутую в водоросли. Только тех, в ком рождается свет. Тех, у кого магия течёт под кожей, как ток подводных течений. Кто может вызвать бурю одним взглядом. Кто не просто живёт в море, а слышит его.

Их немного. Нас слишком мало. Каждая — как жемчужина в раковине: редкая, ценная, опасная своей красотой и силой.

И если в родах выясняется, что у девочки есть дар — в доме не звучат песни.
Не приносят ленты и серебряные водоросли. Не танцуют у подножья скал.
Наоборот — молчат. А к матери подходят с печальным вздохом и говорят тихо:
— Соболезнуем.

Потому что сильная русалка — это не радость. Это приговор. Она — не для моря.Она — для них. Для суши. Для магов. Для их ритуала. И все это знают.

— А если откажется? — спросила я тогда. Старшая посмотрела на меня, как на глупую.

— Русалки не отказываются. Это против природы. Против иерархии. Таков порядок. Так было всегда.

Я помню, как сжались мои пальцы. Как я впервые почувствовала злость. Не страх — нет. А именно злость.

Почему?

Почему отдать себя — это долг? Почему быть сильной — значит быть сломленной? Почему наши тела — валюта? Почему нас нельзя оставить в покое?

И я поняла. Потому что никто не задаёт вопросов. Потому что все боятся. Потому что так проще.

Но я — не такая. Я родилась в другом мире. И потому, даже живя в чешуе и с хвостом, я не смогла принять это.

Глава 7

Я моргнула, и реальность накрыла, как волна. Пахло дымом и жаром — по периметру уже пылали факелы. Неяркое пламя трепетало на ветру, отбрасывая странные тени на песок и рунный круг. Вокруг потемнело. Небо сменилось на глубокий синий, с фиолетовым отливом — вечер подкрался незаметно.

Значит, я долго была в мыслях.

На берегу всё изменилось. Люди теперь не шумели — они ждали. Сосредоточенно, с предвкушением. Каждый знал, зачем пришёл.

И вот — они.

Близнецы. Локфорды. Появились молча, эффектно. Вовремя я вернулась сюда.
Шли по песку, как по сцене. Чёрные мантии, перевязанные серебряными поясами.
Один с серьгой в брови — Себастьян. Второй — Люциан, как я уже успела услышать, с открытым взглядом и всё той же самодовольной улыбкой.
Выглядели довольными. Уверенными. Готовыми обрести русалку и ее силу.

Ещё бы.

Кто не мечтает о собственном фамильяре? О личной русалке, что не только красива, но и усилит твою магию в разы?

Но ничего. Посмотрим на их лица после ритуала.

Я невольно усмехнулась. Пусть это будет сюрпризом.

— О, смотрите-ка, — пробормотала Лика, толкая меня локтем. — И папочка твой здесь.
Я проследила за её взглядом — и правда. Ректор Дель Тар стоял чуть выше остальных, на поднятой каменной платформе. Суровый, строгий, такой же чужой, как и в кабинете. Оценивающий взгляд скользнул по толпе, не задерживаясь ни на ком — кроме близнецов. Он чуть кивнул им, будто подтверждая: всё идёт по плану.

Как мило. Семейный вечер. Ритуал. Пламя.
Жаль только, что русалки не собаки, и мой хвост уже давно не лежит у чьих-то ног.

Я стояла среди толпы, словно часть декорации, ничем не выделяясь. Лика что-то шептала взахлёб — восторженная, наивная. А я…
Я смотрела на всё это действо — пылающие факелы, начерченные руны, ритуальное ложе, полное значимости и грязи одновременно — и чувствовала, как в груди разгорается озорное пламя.

Почему бы не поиграть? Раз уж все ждут представления… я им его устрою. Только по своим правилам.

Магия проснулась во мне мягко, почти ласково. Тёплая, сильная, как прилив.
Она скользнула сквозь пальцы, затанцевала в воздухе, словно прозрачная лента. Я знала, что никто не поймет, что я колдую. Люди не могут видеть магию русалок, если мы этого не хотим.

Иллюзия родилась в воде. Тихо. Без всплеска. На глади пошли круги. Переливы. Пена. И вдруг там появилась русалка. Не я, конечно. Блондинка. Но это просто перестраховка. Созданная мной русалка не была похожа ни на одну из тех, что жили под водой. Лёгкая, как солнечный луч, с волосами, будто струи серебра, и хвостом, переливающимся всеми оттенками морской воды.

Толпа взорвалась гулом.
— Она пришла!
— Русалка!
— Посмотрите какая красивая!

Факелы дрожали от порывов ветра, тени закручивались в пируэтах, а моя иллюзия плавно приблизилась к берегу. Плеснула хвостом, замерла, потом нырнула, чтобы скрыть трансформацию.

Из воды поднялась уже девушка. Практически обнаженная, как и полагается русалке. Только сетчатая накидка едва прикрывала тело — соблазн, завёрнутый в туман. Кожа сияла, движения были гибкими, будто рождёнными самой стихией.
Она шла по песку медленно, с достоинством. Как будто шла не к хозяевам — а принимать поклонение от них.

Локфорды стояли наготове.
Люциан — сияющий, жадный взглядом пожирал девушку. Могу себе представить, какие мысли роились в его голове.
Себастьян — хищный, прищуренный, с тем самым напряжением в челюсти, которое ему почему-то шло.

Они были довольны. Они были уверены, что скоро получат свое. Они думали, что победили.

Но моя иллюзия остановилась. В шаге от ритуального ложа. Обернулась. Будто прислушалась к чему-то далёкому. Взглянула на небо.

И я добавила последний штрих.

В небесах сверкнула молния — ослепительный разряд света, разрезавший тьму.
За ней — раскат грома, глубокий, многоголосый, как предупреждение.

Толпа ахнула, вскинула головы. Кто-то замер, кто-то перекрестился, кто-то прошептал:

— Знак…

А когда взгляды вернулись к воде — её уже не было.

Ни всплеска. Ни платья. Ни волос. Только дрожащая гладь. Словно русалка… передумала. И убежала.

Мгновение — и весь берег охватил ропот.
— Что это было?
— Где она?
— Почему она исчезла?

Я не двигалась. Только позволила себе лёгкую, почти незаметную улыбку.
Они ждали покорную. А получили — свободную. Пусть даже иллюзорная русалка, но и ее никто из этих магов не получит.

И пока Лика хлопала глазами, а ректор стиснул губы, пока братья стояли в растерянной тишине — я смотрела на них и думала:

Это только начало, мальчики. Раз уж я пока здесь, мы с вами повеселимся.

Сначала — тишина.
Никто не понимал, что произошло. Все ждали, что русалка вот-вот вернётся. Что это — часть ритуала. Игра магии. Иллюзия.

Но время шло. А гладь воды оставалась пугающе ровной.

Кто-то первым не выдержал — бросился к берегу, заглядывая в воду, зовя. Другие потянулись следом. Проверяли круг, руны, артефакты. Маги начали шептаться, преподаватели — переглядываться. Ничего не понимали.

Близнецы двинулись к ректору.
Он ждал их на возвышении, как командующий перед началом сражения. Говорил сдержанно, быстро. Что именно — я не слышала, но по жёсткому кивку Себастьяна и скривившимся губам Люциана было понятно: их куда-то отправили. Немедленно.

Зрители ждали. Сначала — напряжённо. Потом — с раздражением. Прошёл час. Русалка не появилась. Ритуал не начался. И в какой-то момент толпа начала таять.

— Ну и зря я пришла, — буркнула Лика, вскидывая волосы.

— Ты же говорила, мы поплаваем, — отозвалась я, пряча пульсирующую радость за показным равнодушием.

— Ты что, не видишь, что ничего не произошло? — сказала она.

— Но море-то никуда не делось, — фыркнула я. — Пойдём плавать.

Она покачала головой.
— Я не пойду.

Глава 8

Под водой было спокойно. Здесь не требовалось затаивать дыхание — лёгкие раскрывались легко, привычно, будто я никогда не покидала родную стихию.
Я скользнула глубже, туда, где скалы образовывали небольшой грот, скрытый от глаз с поверхности. Свет факелов с берега сюда не доставал.

Я свернулась в воде, обняв себя за плечи, и позволила магии проснуться. Она текла во мне так же естественно, как морская вода — лёгкая, вибрирующая, живая.

Поисковый обряд. Старый, древний. Простой для русалок, если знать, кого искать.

Я прижала ладони к груди, затем к губам, затем ко лбу. Магические точки. Смысл, заключённый в ритуальных движениях. Поток внутри меня ответил сразу. Мягко. Тёпло. Я прошептала имя — Мелания, и тьма вокруг будто ожила.

Видение обрушилось внезапно.

Карета. Богато украшенная, плавно качающаяся на поворотах. Тяжёлая, тёмного дерева, с серебряным гербом на дверце. Внутри — девушка с медными волосами. Глаза, как у меня. Лицо, как у меня. Только… более наивное. Тоньше. Она выглядывала в окно, придерживая шторку пальцами в кружевной перчатке.

На сиденье напротив — ничего. Она ехала одна.

Карета двигалась по извилистой лесной дороге. Было солнечно, и колёса тихо поскрипывали на поворотах. Лошади шагали ровно.

Поездка казалась спокойной — до поры. И тут — удар.
Глухой, снаружи. Потом второй. Карета резко остановилась, накренившись. Лошадь заржала, кто-то грубо рванул дверь.

Дверь сорвали почти с петель. Внутрь ворвались двое — в масках, с оружием. Один держал кинжал, второй — арбалет.
— Что происходит? — вскрикнула девушка, инстинктивно отшатнувшись. — Кто вы?!

— Молчи, — прошипел один. — Быстро.
Он бросил ей под ноги мешок.
— Надевай.
— Зачем?!
Её грубо схватили, натянули мешок на голову и вытащили наружу.

Картина сменилась.

Её вытащили из кареты. Она сопротивлялась. Кричала. Но в мешке голос тонул. Её волокли по земле — прямо к обрыву.

Ни попыток обыска, ни требования выкупа.

Просто удар в живот — и она согнулась пополам. Ещё один — и она уже не могла сопротивляться.

— Это точно она? — спросил один.

— Совпадает. Герб тот. Цвет волос. Возраст. Нам хватит.

— Жаль. Красивая.

— Не наша забота.

Удар лезвием — в бок. Мешок потемнел от крови.
Её сбросили с обрыва. Тело упало в реку. И унеслось течением. Без следа.

Я вырвалась из видения с болезненным всхлипом, резко выныривая на поверхность.

Воздух ударил в грудь, как раскалённое железо. Я закашлялась, дрожащими руками убирая волосы с лица. Тело дрожало — от магии, от воды, от шока.

Мелания никогда не прибудет в академию.

И теперь я — единственная Мелания Дель Тар.

Я скользила в глубине, позволяя воде обнимать меня, наполнять силой и покоем. С каждым движением становилось легче дышать, яснее думать. Волны шептали свои тайны, проникая в каждую клеточку тела, возвращая мне утраченное равновесие.

Энергия моря текла во мне, как родная. Я позволила ей вымыть остатки страха, напряжения, чужих прикосновений. Пусть всё это останется здесь, в глубине. Пусть растворится в солёных струях и исчезнет.

Но мысли не отпускали.

Если Меланию и её мать убили, значит, кто-то непременно выяснит, что я жива и попытается сделать это снова. А это значит, они придут за мной.

От этой мысли внутри всё похолодело. Я замерла на миг в толще воды, закрыла глаза. Покой был мимолётным. Он не для меня. Не сейчас.

Море, как живое существо, будто поняло это. Оно мягко подтолкнуло меня вперёд — в сторону берега. Время отдыхать прошло. Пришло время действовать.

Я вышла из воды, чувствуя, как капли медленно стекают по коже. Один жест — и тёплый ветер магии окутал меня, высушив волосы и одежду. Соль всё ещё щекотала губы, но это был знакомый, родной вкус.

На дорожке к общежитию шумели студенты — кто-то смеялся, кто-то спорил, у кого-то в руках плясали искры заклинаний. Я замедлила шаг, глядя на них с невольной улыбкой. Вот у кого действительно беззаботная жизнь. Ни страха, ни тайных обрядов, ни тел, брошенных с обрыва…

Я поднялась по ступеням и подошла к своей двери. Щёлкнула замочная защёлка, и я уже почти захлопнула её за собой, как вдруг чья-то рука остановила движение.

Я вздрогнула.

Дверь медленно открылась вновь, и в проём шагнул он. Один из близнецов. Без серьги. Люциан.

Я не сразу поняла, что происходит. Сердце болезненно кольнуло в груди. Он ничего не сказал. Просто оглядел меня внимательным взглядом — лицо, плечи, всё тело. Потом посмотрел на комнату. Долго. Будто пытался что-то понять.

И подошёл.

Без предупреждения, без слов — просто взял и поцеловал. Уверенно, почти жестко, но не грубо. Слишком решительно, чтобы это было случайностью. Его рука легла мне на талию, притягивая ближе.

Я замерла, ошеломлённая. Мир на мгновение сжался до одной точки — до его губ.

Он целовал меня настойчиво, будто хотел прогнать все мысли, кроме одной — о нем. Его ладони легли на мои бёдра, подхватили, приподняли, и я инстинктивно обвила его ногами. Сильные руки держали меня уверенно, словно я принадлежала ему — сейчас, в эту секунду.

— Что ты... — прошептала я, но слов не хватило. Взгляд Люциана скользнул по моему лицу, остановился на губах.

— Ты сбежала после ритуала, — тихо сказал он, почти шепотом, но в этом шепоте звучал упрёк. — Я ждал. Мы все ждали.

От этой фразы меня пробирает дрожью. Неужели он понял, что я русалка? Нет, это невозможно. Просто невозможно!

Глава 9

— Мне было… неинтересно, — нашлась я наконец, стараясь держать голос ровным, почти равнодушным.

Он усмехнулся. Уголки его губ изогнулись, но в этой улыбке не было веселья — только сухая, горькая насмешка.

— Ты странная, Мел. Или слишком смелая. Сначала отдаешься нам с братом при первой же встрече… — он сделал паузу, его глаза потемнели. — А потом выясняется, что ты — единственная, кого нам нельзя трогать.

Я сглотнула, сердце кольнуло странным смешением вины и вызова.

— Так не трогай, — прошептала я, глядя ему прямо в глаза.

Он не ответил — просто шагнул со мной на руках к стене. В следующую секунду мои губы снова были под его. Поцелуй был другим — не терпеливым, как тогда, а настойчивым, уверенным, требовательным. Его руки легко скользнули к моей талии, прижали сильнее, и я ощутила, как моя спина касается холодной стены. Он прижал меня к ней, будто пытаясь растворить в себе.

Пальцы прошлись по бокам, медленно, лениво, но в этом прикосновении была сила. Он будто смаковал каждый момент, изучал изгибы моего тела, как что-то давно желанное. Его ладони легли на мои бёдра, обвели круг, потом двинулись выше, к спине, к шее. Я задохнулась от потока ощущений, не в силах оттолкнуть — и не желая.

Его голос прозвучал прямо у моего уха, горячим дыханием скользнув по коже:

— Не трогать? Поздно, зажигалочка. Мы уже горим.

Он снова накрыл мои губы поцелуем, глубоким, требовательным, от которого закружилась голова. Его руки сжали мои бёдра, поднимая с лёгкостью, будто я ничего не весила. Спина прижалась к стене, ноги обвились вокруг него инстинктивно, как будто мы были частями одного целого.

— Расскажешь папаше, как мы с братом тебя поимели? — прошептал он с тенью усмешки, ловко расстёгивая пуговицы на моей блузке. — Русалка от нас сбежала. Поверь, отец будет рад от нас избавиться. Только повод дай.

Я задыхалась, не зная — от слов ли, от волнения, или от того, как уверенно двигались его руки, будто вспоминали каждый изгиб моего тела. Я стонала, не в силах сдержать реакцию, прижимаясь к нему теснее, ближе.

— Я подумаю… говорить ли ему, — прошептала я, почти не веря своему голосу.

— Я постараюсь тебя отговорить, — ответил он. Его голос стал ниже, темнее, насыщеннее желанием.

— Как? — спросила я, ощущая, как всё внутри сжимается от предвкушения.

Он наклонился ближе к моему уху, дыхание обжигало кожу.

— Так, — прошептал он. А я почувствовала, как его рука отодвигает мои влажные от возбуждения трусики и его член одним уверенным движением заполняет меня до предела.

Он врывался в меня с напором, словно хотел доказать что-то и себе, и мне. Его движения были настойчивыми, жадными, будто ему нужно было почувствовать меня до самого основания, заполнить всё пространство между мыслями и телом. Я терялась в этом темпе, забывала, где нахожусь, кто я, кем должна быть.

Я стонала, громко, срываясь короткими поцелуями на его плечо, вжимаясь ногтями в спину, цепляясь за реальность через него. Но реальность плыла — оставалась только волна, накатывающая с каждым его толчком, с каждым новым поцелуем в шею, в ключицу, в губы, вновь и вновь. Он был везде.

И мне это нравилось.

Он не был нежен, но и боли не было. В каждом движении была требовательность, напряжение, власть, но она не пугала — она подчиняла. Я чувствовала, как моё тело откликается ему без остатка, как сама становлюсь частью его ритма.

— Ещё звук — и все узнают, как сильно ты этого хочешь, — прошептал он, ухмыляясь прямо у моего уха, и я задрожала, не зная, от чего больше — от угрозы или от желания, что сжигало изнутри.

Я впивалась в него крепче, не в силах оттолкнуть.

Он зарычал что-то себе под нос, и прежде чем я успела ответить — его ладонь легла на мои губы, крепко, властно, закрывая мой рот. Его взгляд встретился с моим — тёмный, напряжённый, разгорячённый, полный жажды.

— Тише, говорю, — выдохнул он. — Или нас услышат.

Но мои стоны только становились громче, срывались сквозь пальцы, неровные, задыхающиеся. Он усилил нажим, глядя мне в глаза, и в этот момент начал двигаться быстрее, глубже. Резко, точно, будто считывал каждый отклик моего тела.

Я выгибалась навстречу, сжимала его бёдрами, пронзённая удовольствием и невозможностью выразить его вслух. Всё, что у меня осталось — это глаза. И он смотрел в них, читал их, будто ловил каждый дрожащий импульс, каждый оголённый нерв.

Рука его заглушала крики, а сам он не сбавлял темпа. Он будто хотел стереть из меня всё, кроме этого момента. Кроме себя.

Я тонула. Без воды. Без воздуха. Только он. Только мы.

Я растворялась в нём, в каждом движении, будто он вытягивал из меня воздух, мысли, волю. Всё слилось в единственный ритм, от которого перехватывало дыхание. Я цеплялась за него, ногами — крепко, как за спасение, руками — словно боялась отпустить. Он был везде: на коже, под ней, в каждом нервном окончании.

И когда жар внутри вспыхнул слишком ярко, разрываясь сладкой болью, я вскрикнула — глухо, потому что его ладонь всё ещё была на моих губах. Он удерживал меня, не позволяя этому моменту вырваться наружу, делая его только нашим.

Он последовал за мной почти сразу, вжимаясь в меня бедрами и заполняя мое лоно своей горячей спермой.

Он медленно убрал руку с моего лица, нежно, почти ласково, и я посмотрела на него — в упор, не отводя глаз. Он ничего не сказал. И я тоже.

Слова здесь были лишними. Всё уже случилось.

Он медленно опустил меня на пол, будто не хотел отпускать. Тело всё ещё дрожало от пережитого, колени предательски подкашивались, и я инстинктивно ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Он удержал меня легко, как будто я весила меньше воздуха.

Его взгляд скользнул по моему телу, задержавшись на моем бедре, по которому стекала его сперма. Что-то в его лице поменялось — стал глубже, мрачнее, с неясным оттенком желания и собственничества.

— Знаешь, — прошептал он, наклоняясь ближе, — смотрю на тебя и у меня просто непреодолимое желание всегда видеть тебя в моей сперме. Чтобы она вытекала из всех твоих дырочек.

Глава 10

Первый день для меня в академии наступил быстрее, чем хотелось. Для всех остальных — обыденный, рутинный, затерянный где-то в середине учебного семестра. Для меня — первый.

Я шла вместе с потоком первокурсников, стараясь не выделяться, не оглядываться, не думать о ночи, о поцелуях, о жадных руках. О нём. Сегодня я была просто Мелания Дель Тар. Или хотя бы пыталась ею быть.

Мы поднялись по широким мраморным ступеням, миновали арочный коридор, и наконец вошли в одну из аудиторий. Внутри пахло магией и старинными пергаментами. Потолок — сводчатый, с парящими в воздухе светильниками. Вдоль стен — высокие книжные шкафы и витрины с артефактами. Массивная кафедра утопала в мягком голубоватом свечении, создавая иллюзию того, что преподаватель стоит на искре магического пламени.

Декан уже был на месте. Высокий, с острыми чертами лица и пронизывающим взглядом цвета утренней грозы. Серо-синие глаза остановились на мне.

— Сегодня к нам присоединилась новая ученица, — начал он ровным, но цепким голосом, — что не является обычной практикой спустя два месяца с начала учебного года. Однако… — он сделал театральную паузу и обвел взглядом студентов, — для дочери ректора мы, разумеется, готовы сделать исключение. При условии, что её способности не уступают уже зарекомендовавшей себя сестре.

Лёгкий смешок прокатился по аудитории.

— Спасибо, декан, — раздался голос из первого ряда.

Я сразу узнала её.

Девушка поднялась с места, изящно, без суеты, будто знала, что все взгляды уже прикованы к ней. Волосы, цвета темного золота, ниспадали на плечи мягкими волнами. Глаза — серо-голубые, чуть раскосые. Кожа — светлая, будто подсвеченная изнутри. Всё в ней говорило: «Я — совершенство». Она была красива. Настолько, что рядом с ней остальные девушки терялись.

И, кажется, она это знала.

— Аника, — сказал кто-то шепотом, но достаточно громко, чтобы я услышала.

Моя новоиспеченная сестра. Сводная, правда. Но лично мне она и так и так чужая.

Взгляд её скользнул по аудитории и остановился на мне. На одно короткое мгновение наши глаза встретились. Она не удивилась. Не улыбнулась. Не отвернулась.

Она просто посмотрела. И в этом взгляде было всё. Оценка. Интерес. И — холодное, обволакивающее непринятие. Мелания Дель Тар, добро пожаловать в академию. Тебе тут не рада ни сестра, ни отец.

— Меня зовут Тарвин Лерс, — произнёс декан, прерывая гулкий шепот в аудитории. — Я отвечаю за курс управляемой магии и основ защиты. Запоминайте, кто забыл. Особенно ты, Мелания.

Он снова посмотрел на меня. Глаза — спокойные, но цепкие, как у хищника, лениво следящего за будущей добычей.

— Чтобы понять, с чем именно мы будем работать, попрошу тебя выйти вперёд и продемонстрировать уровень. Не переживай, — добавил он, заметив, как я поднялась, — никто не ждёт от тебя звёзд с неба. Это стандартная процедура. На первом занятии все проходили через это.

Я кивнула и подошла ближе, ощущая, как взгляды вонзаются в спину. Один особенно жгучий. Угадывать чей не приходится.

— Задача проста, — продолжил Тарвин. — Создаёшь магический барьер, окружающий тебя полностью. А все остальные начинают атаковать. Кто чем сможет. Мы засечём время, за которое твоя защита падёт. Удержание щита — основной навык, без которого невозможно двигаться дальше. На первом уроке дольше всех продержалась твоя сестра. Посмотрим… передались ли тебе хоть какие-то способности вашего отца.

— Я готова, — спокойно ответила я.

— Надеюсь, что создание купола ты уже освоила?

По классу пробежал смешок. Естественно. Меня заведомо не любят благодаря сестре.

— Да, я знаю, как создать защитный купол.

Он махнул рукой:

— Начинай.

Я вытянула ладони, делая магию предельно видимой — синие линии энергии сплелись вокруг меня, мерцая в воздухе, как водная вуаль. Вспыхнул купол — тонкий, но гибкий. Красиво. Элегантно. И достаточно прочный.

— Начали! — бросил декан.

Первая волна заклинаний была почти детской — щелчки, искры, небольшие всплески воздуха и огня. Купол даже не дрогнул. Я стояла в самом центре и спокойно наблюдала, как они сыплются со всех сторон, оставляя лишь лёгкие отблески на полупрозрачной поверхности.

Минуты текли.

Некоторые студенты начинали уставать, кто-то с интересом поглядывал на Тарвина, ожидая реакции. Тот молчал, наблюдая за мной.

И вдруг купол дрогнул. На поверхности — трещина. А потом ещё одна, и вспышка — сильная, насыщенная, плотная, как стрела, пробила мою защиту почти насквозь.

Я повернула голову. Нашла взгляд. Конечно. Аника. Сидела с невинной полуулыбкой на губах, будто не замечала, что её заклинания в разы мощнее всех остальных.

В груди что-то сжалось от неприятного ощущения, но я решила подыграть ей илишь немного подкорректировала поток, ослабив купол. Если ее так злит, что моя защита прочная, значит сама она не такая сильная. Впрочем, это не удивительно, я ведь русалка. А они изначально ближе к магии и сильнее. Жаль только, что этот народ на грани вымирания.

Делаю купол настолько слабым, насколько позволяет гордость. Прочнее — нельзя. Не сейчас. Не нужно выставлять её полной идиоткой.

Я намеренно ослабила поток. Пауза. Ещё вспышка — и щит рассыпался с мягким звуком.

В аудитории зашептали. Аника довольно улыбнулась. Ну-ну, сестричка, радуйся.

— Время! — объявил Тарвин, бросив взгляд на песочные часы, — Мелания… поздравляю. На полминуты дольше, чем у твоей сестры. Очень достойно.

Улыбка Аники исчезла с её губ, будто её стерли ветром. Я стояла в центре круга, дышала спокойно, а внутри всё пело. Не от злорадства — от удовлетворения. Ведь я действительно молодец. Простая попаданка, которая освоила магию русалок. Куда этой Анике до меня.

— Рад, — продолжил Тарвин, — что в этом зале теперь на одну сильную магичку больше. Присаживайся, Мелания. Урок только начинается.

Я вернулась на место, и урок продолжился.

Глава 11

После занятия с Тарвином у первокурсников было ещё два урока, и я, как новенькая, не имела права расслабиться.

Следующим был основы боевой магии. Вёл его сухощавый преподаватель с короткой сединой и пристальным взглядом — профессор Эйлан. В отличие от декана, он не церемонился:

— Маг без реакции — мишень, — заявил он, едва войдя. — И да, Мелания, если ты умеешь создавать щит — это хорошо. Но здесь научат, как не дать тебе упасть, если твой враг способен пробить любой щит.

Урок был больше практическим. Мы отрабатывали быстрые реакции, уклонения, мгновенные всплески щита. У кого-то получалось. У кого-то не очень. У меня — достаточно, чтобы не выделяться. Пока.

Третьим уроком был теоретический курс по артефактологии. Класс был заставлен витринами с зачарованными предметами — от кольца, что шептало на незнакомом языке, до светящегося в темноте пера. Преподавательница, молодая женщина с розовыми волосами и очками на пол-лица, представлялась как магистр Элера.

— Всё, что вы носите, используете, касаетесь, — может быть магией, — сказала она. — Или проклятием. Иногда — и тем и другим одновременно.

Занятие оказалось неожиданно интересным. Элера была энергична и увлечена. Её рассказы звучали как сказки, но с очень опасным смыслом.

Когда день закончился, я уже ощущала, как тело ноет от напряжения, но внутри бурлило странное предвкушение. Вечером будет испытание стихий. И кто-то из старших учеников сделает выбор.

А я… должна сделать свой.

В столовой стоял привычный гул голосов, запах пряностей и тушёного мяса витал в воздухе, напоминая о магии не кухонной, но всё же утешительной. Я заняла столик у окна, подальше от основных скоплений студентов, наслаждаясь редкими минутами тишины и тарелкой горячего супа.

Я не сразу заметила, как ко мне подошли. Тень скользнула по столешнице, и напротив меня, не спрашивая, села Аника. Величественная, холодная, с идеальной укладкой и лёгкой усмешкой, будто эта встреча была игрой, и правила знала только она.

— Ты зря сюда приехала, — произнесла она тихо, почти шепотом, но с такой ледяной интонацией, что даже шум столовой не заглушил слов. — Ты тут никому не нужна. Лучше бы ты умерла вместе с этой своей мамашей.

Я замерла, не в силах сразу ответить.

— Если ты решила, что сможешь занять моё место — забудь. Отец всегда знал, кто его настоящая дочь. Единственная. А ты — ошибка. Мерзкая, позорная ошибка, которую не успели устранить вовремя.

Она наклонилась чуть ближе, её голос стал тише, но я слышала каждое слово, будто заклинание ввинчивалось в сознание:

— Не лезь под ноги, иначе пожалеешь.

Она выпрямилась, с грацией хищницы взяла со стола яблоко, бросила на него равнодушный взгляд и удалилась, оставив после себя лишь колючее напряжение в воздухе и горький привкус ярости на моём языке.

Я шла по коридору к своей комнате, чувствуя, как усталость липнет к коже, а в голове вертелись обрывки разговора с сестрой. Красивая, уверенная, холодная. Явно привыкшая быть единственной и неприкасаемой. Таких любят за силу — и боятся по той же причине. Но в ней не было убийственной решимости. Слишком показная, слишком дерзкая. Не тот тип, что действует в тени.

«Нет, это не она убила Меланию», — решила я. Но легче от этого не стало. Угроза, произнесённая в столовой, всё ещё звенела в ушах.

Я поднялась на нужный этаж, свернула к своей двери — и замерла. На пороге уже стояла Лика. Опиралась плечом о стену, покачивая на пальце какой-то амулет.

— Долго тебя не было, — сказала она вместо приветствия. — Я уж думала, опять в море ушла.

— Есть такая мысль, — пробормотала я, подходя ближе. — Я люблю плавать.

— Особенно если за столом сидит сестра, желающая тебе смерти, — хмыкнула Лика и выпрямилась. — Я все слышала, что она тебе сказала. Прости. Я хотела подойти к тебе пообедать… В общем… Ты как?

— Нормально, — я пожала плечами и открыла дверь. — По крайней мере, никто не пытался задушить меня на глазах у всех. Уже успех.

Лика вошла в мою комнату следом, как ни в чём не бывало. Не дожидалась приглашения. Видимо, так у неё было принято.

— Она тебе не по зубам, — заявила Лика, усаживаясь на край моего стола. — Слишком популярная. Но я бы не ставила на неё. Вся такая идеальная, слишком правильная, слишком уверенная в себе…

Я усмехнулась и села на кровать.

— Ой, надеюсь, меня выберет кто-нибудь из целителей! — Лика закружилась по комнате, как ветер, и тут же уселась на подоконник, болтая ногой в воздухе. — Они такие спокойные, милые, вообще не напрягают. Мой идеальный вариант — сидим в тепле, завариваем какие-нибудь расслабляющие настойки, обсуждаем, как гармонизировать чакры. Ну прелесть же!

Я усмехнулась, прикрывая рот рукой.

— А если боевик? — невинно поинтересовалась я.

— Ужас! — округлила глаза Лика и театрально прижала ладонь к груди. — Представляешь? Тащить меня на практику, заставлять бегать, колдовать под дождём, отбиваться от каких-то монстров… У меня же кожа нежная, я в таких условиях увядаю!

— Не сомневаюсь, — улыбнулась я. — Тебе точно нужен кто-то мягкий и ласковый.

— Именно! — просияла она. — Я вообще к ранениям склонна. Эмоциональным в первую очередь. Вот и хочу целителя. А ты кого хочешь?

Я пожала плечами.

— Кого-нибудь… не слишком энергичного. Чтобы не мешал моим собственным делам.

— Вот-вот! — подхватила Лика. — Идея! Показать себя, конечно, надо, но не слишком! А то потом прилипнут как банный лист и всё — прощай, спокойствие!

Она щебетала, пока я переодевалась, щебетала, пока мы шли по коридору, щебетала даже, когда вышли на лестницу. Болтала легко, без умысла, словно ветер пел через неё. И в этом беспечном лепете было что-то… успокаивающее. Как будто мир не так уж страшен. По крайней мере, пока рядом — Лика.

Стадион раскинулся перед нами внушительным амфитеатром под открытым небом. Каменные трибуны полукругом окружали просторную площадку, выложенную гладкими плитами, между которыми уже пробивалась тонкая зелень — магия земли пробуждалась даже здесь. По краям арены — высокие кристаллические колонны, пульсирующие мягким светом, как будто настраивались на предстоящее действо.

Глава 12

Один из близнецов Локфорд стоял чуть поодаль, как всегда самодовольно усмехаясь. Рядом, лениво опираясь на колонну, уже был и второй. Оба, как всегда, притягивали к себе взгляды. Один — в тёмной рубашке с расстёгнутым воротом, второй — в светлой, выглядящий чуть мягче, но оттого не менее опасный.

— Что вы тут делаете? — спросила я, скрестив руки на груди.
— Пришли за первогодками, — беззаботно бросил тот, что был ближе, и скользнул по мне взглядом. — Но не обольщайся, зажигалочка. Возьму только сильного. Очень сильного.
— Я не обольщаюсь, — фыркнула я, в его голосе сквозила явная насмешка.

Он улыбнулся, но взгляд у него стал чуть серьёзнее.
— Посмотрим, на что ты способна. Может, удивишь.

— А может, и нет, — бросила я и отвернулась, делая шаг в сторону. — Уж прости, Люциан, но меня ваше общество совершенно не интересует.

— Да ладно, детка? — хмыкнул он, и в голосе прозвучало скорее веселье, чем обида.

В этот момент к нам подошёл Себастьян. Двигался он как всегда уверенно, не торопясь.

— Вот и славно, — сказал он, улыбнувшись краем губ. — Потому что мне твоя сестра куда больше по душе.

Он кивнул в сторону, и я, последовав его взгляду, увидела, как к нам приближается Аника.
Прекрасно. Её тут только и не хватало.

Аника шла, будто ступала по подиуму, ни капли не сомневаясь в том, что каждый взгляд принадлежит ей. Её волосы были идеально уложены, улыбка — безупречно выверена, а взгляд — полон притворной дружелюбности и уверенной притягательности.

Она чуть замедлилась, подойдя ближе, и как бы случайно провела пальцами по плечу Люциана, бросив ему многозначительный взгляд из-под длинных ресниц.

— Ну надо же, — Аника грациозно подошла ближе, чуть склонив голову. — Не ожидала, что вы всё-таки решите участвовать в выборе. Думала найдете повод избежать этой ноши. Но я рада…
Она улыбнулась, глядя то на одного, то на другого.
— Если выбирать обязательно, почему бы не выбрать лучшее?

Люциан прищурился, оценивая её без стеснения.
— Смело. Особенно заявлять это до испытания.

Себастьян усмехнулся, чуть склонив голову.
— Главное, чтобы твоя уверенность совпадала с реальной силой. А не только с красивыми словами.

Они отвечали ей сдержанно, с лёгкой насмешкой, будто проверяя, насколько далеко она готова зайти. В голосах — не флирт, а игра на публику. И делали это, конечно, у меня на глазах. Нарочно. Подчёркнуто.

Аника это чувствовала. В её осанке появилась уверенность, во взгляде — искра триумфа. Она решила, что впечатлила их.

Я стояла спокойно, наблюдая.

Я невольно оглянулась на братьев. Нет, к ним я точно не хочу. И пусть они самые сильные и влиятельные, но тащиться за ними в качестве подопечной — последнее, чего бы мне хотелось. Слишком уж... личные отношения между нами.

— Привет, — услышала я сбоку и повернулась.

Передо мной стоял парень — старшекурсник, по виду год на два старше меня, но сколько ему на самом деле неизвестно. С этими магами никогда не поймешь наверняка. Парень не такой внушительный, как Локфорды, но приятный. Темноволосый, с лёгкой улыбкой на губах и глазами, в которых теплилось живое любопытство. В голосе — ни высокомерия, ни показной любезности.

— Кто ты? Не видел тебя раньше.

Я улыбнулась чуть мягче, чем обычно, сделав голос лёгким:

— Мелания. Только перевелась.

Он приподнял бровь:

— А, ещё одна дочь ректора. Слышал. Какой факультет выбрала?

— Пока не выбрала, — честно призналась я.

— Даже так, — хмыкнул он. — Интересно. Значит, можно слепить из тебя что-то подходящее. Если хорошо себя проявишь, я присмотрюсь.

Он бросил взгляд на братьев — явно оценивая конкуренцию — и, не дожидаясь ответа, неспешно двинулся дальше вдоль стадиона.

А я осталась стоять, чуть хмыкнув. Ну что ж, по крайней мере с ним было бы... спокойнее.

— Не иди к нему, — раздалось за спиной, и я вздрогнула от неожиданности. Себастьян подошел слишком тихо.

— С чего бы вдруг? — приподняла я бровь, оборачиваясь.

— Мы с ним не ладим, — ответил он коротко, будто это должно было что-то объяснить.

— А мне-то какое дело? — я скрестила руки на груди, не отводя взгляда.

Себастьян сделал шаг ближе. Потом ещё. И прежде чем я успела увернуться, оказался почти вплотную. Его горячее дыхание щекотало кожу возле уха, когда он произнёс низко и тихо:

— Ему не понравится, что мы с тобой… видимся.

— А с чего ты взял, что мы будем? — я повернула голову, стараясь выдержать его испытывающий взгляд.

Он не успел ответить. Где-то в центре арены ударили в гонг — металлический звук раскатился по стадиону, заставляя замереть всех, кто ещё говорил или шевелился.

На помост вышел мужчина в мантии преподавателя. Высокий, с властной осанкой, голос его был поставлен и звучал чётко даже без усиления магией.

— Приветствую всех, — начал он. — Сегодня — не просто испытание для первокурсников. Это шанс. Шанс показать, кто вы есть. Для каждого из вас — возможность заявить о себе. А для старших курсов — проявить себя как наставников, выбрать того, кого вы сможете направить и поддержать до конца года.

Он сделал паузу, скользя взглядом по рядам.

— Напоминаю: вмешиваться старшекурсникам строго запрещено. Испытание должно быть честным. Выбор наставника произойдёт сразу после того, как последний из первокурсников завершит своё выступление.

С этими словами он отступил на несколько шагов, давая понять — теперь очередь за нами.

А я мельком глянула на Себастьяна. Он стоял, сложив руки на груди и не сводил с меня взгляда — спокойного, оценивающего, в котором, однако, читалась какая-то едва уловимая напряжённость.

Я отвернулась и пошла прочь — ближе к краю площадки, подальше от братьев Локфордов. Пусть глазеют издали. Мне нужно сосредоточиться, а не участвовать в их дурацких играх.

На арене уже готовился к испытанию первый из первокурсников — невысокий, но крепкий парень с тёмными волосами и сосредоточенным лицом. Его имя прозвучало в воздухе, а затем перед ним засветилась структура испытания: четыре стихии, проверка логики, смелости и магических способностей. Всё по порядку, без права на пересдачу.

Глава 13

Я осталась у края площадки, наблюдая за следующим участником и всеми, кто шёл за ним. Кто-то блистал, кто-то проваливался с треском, кто-то пробирался на зубах, вытягивая испытания на силе воли. Одни справлялись с магией, но пасовали перед логикой, другие не выдерживали давления страха. Сложно было угадать, кто в действительности силён, а кто просто везунчик.

Когда настала очередь Лики, я поймала себя на том, что напряглась. Девушка вышла на арену с лёгкой, почти игривой походкой, и поначалу выглядела слегка растерянной. Но уже на первой стихии — воздухе — её заклинание оказалось на удивление точным. Поток воздуха сформировался чётко, под её полным контролем, хотя она почти сразу сбила его, как бы случайно.

Дальше — вода. Она допустила оплошность, вода ускользнула из её рук, будто вырвалась. А вот с огнём — снова почти идеально, но закончила раньше времени, с выражением лёгкой досады на лице. Земля — неудачно, вовсе не пошла.

Логика? Едва ли не нарочно запуталась в первой же задаче. Смелость? Прошла, хоть и с дрожащими руками.

Я прищурилась. А ведь может и правда специально? Ошибки выглядели демонстративно неловкими, будто она играла в слабую, прикрываясь глупой кокетливостью. Вопрос — зачем? Не хочет внимания сильных наставников? Или пытается просочиться в группу тех, кого недооценивают?

Когда Лика сошла с арены, бросила на меня быстрый, лукавый взгляд и подмигнула, будто знала, о чём я думала.

Интересно… Не такая уж и простушка, как старается казаться.

Наконец, прозвучало моё имя. Я вздохнула и вышла на арену под взглядами преподавателей, студентов и тех самых старшекурсников, которые наблюдали с особым интересом. Братья стояли чуть поодаль, и я постаралась даже не смотреть в их сторону.

Первой шла стихия огня. Я сосредоточилась, вытянула руку — и пламя послушно вспыхнуло, но едва достигло нужной высоты, тут же начало расползаться и гаснуть. Да, огонь — не моё. Он не откликался на мою магию так, как другие стихии. Я контролировала его с трудом, будто держала в руках дикого зверя. Зато для зрителя выглядело вполне достойно, пусть и без блеска.

Затем — воздух. Лёгкое движение, и я провела им так, словно просто дышала. Простой, уверенный порыв, затем — подъем пыли, управляемая воронка и рассеивание. Но в конце допустила «ошибку» — сбила ритм, притворилась уставшей.

С водой пришлось особенно сдерживать себя. Я чувствовала её магию каждой клеткой — она отзывалась с восторгом, хотела играть, петь, быть сильной. Но я подавила порыв. Провела ритуал, как заурядный ученик — достаточно хорошо, но никак не блистательно.

С землей было легко — стабильность и мощь стихии отзывались мне слаженно. Я просто заставила подиум вздрогнуть и под ногами выросла нужная форма. Без украшений. Без триумфа.

Зато в заданиях на логику и смелость я отыгралась. Решения приходили быстро, я отвечала уверенно, точно. А в момент проверки на страх — я только смотрела на иллюзии, что вызывали ужас у других, и чувствовала к ним почти равнодушие. После всего пережитого, такие трюки не пугали.

Когда испытание завершилось, парень, что ранее подходил, поймал мой взгляд и одобрительно кивнул. Его улыбка была невесомой, но в ней читалось: с наставником, похоже, решено.

А вот после меня вышла Аника. И сцена словно вспыхнула ярче.

С огнём она работала безупречно — высокое, чистое пламя, красивое и мощное, как на показательных выступлениях. Она ловко манипулировала им, будто с детства вела с огнём диалог. Вода поддалась ей не так охотно — её порыв был сильным, но резким, и поток вздыбился чуть больше, чем надо. Воздух — уверенно, пусть и не идеально. Земля — с надрывом, но с результатом.

Задания на логику стали для неё испытанием. Она морщилась, явно подбирая ответы наугад, и несколько раз не угадала. А вот проверку на смелость прошла холодно — стояла, не шелохнувшись, будто иллюзии были ей безразличны. Ни страха, ни колебания.

Она вышла из испытания с лёгкой усмешкой и высоко поднятой головой. Уверенная. Гордящаяся собой.

Испытания продолжались ещё какое-то время. Я стояла на краю арены и наблюдала за последними участниками. Кто-то справлялся, кто-то срывался на середине, кто-то просто едва дотягивал до финиша. Волнение витало в воздухе, как статическое напряжение перед грозой. Все ждали — кто и кого выберет.

Когда последний первокурсник покинул арену, преподаватель вновь ударил в гонг. Его голос прозвучал твёрдо и официально:

— Испытания завершены. Старшекурсники могут сделать свой выбор в течение суток и предоставить итоговый список завтра к вечеру. Напоминаю: выбор должен быть обоснован и отражать ваши намерения по работе с подопечными на весь учебный год.

Толпа начала неторопливо расходиться, но я задержалась ещё на пару минут. И не зря.

Люциан двинулся почти сразу. Его шаги были уверенными, осанка — безупречной. Он направился к Анике, и даже не нужно было слышать, что он ей сказал. Это было ясно по её лицу.

Она уходила с такой самодовольной, победной улыбкой, что мне и слов не понадобилось. Всё ясно. Он забрал её себе.

Что ж… и славненько.

Теперь бы и Себастьяну поскорее найти себе подопечную — какую-нибудь яркую, громкую, желательно не меня. Тогда, возможно, я хотя бы дышать смогу свободнее.

Лика поймала меня чуть в стороне, буквально подпрыгнув от радости, и с шумным воодушевлением обняла.

— Он выбрал меня! — выпалила она. — Целитель, которого я хотела! Тот самый!

Я приподняла бровь.

— Тот, которого ты “хотела”? Или к которому ты хотела?

Она густо покраснела и зашаркала носком ботинка по земле.

— Ну… и это тоже. В общем, всё отлично! — засмеялась она и чуть ли не запрыгала на месте.

Я улыбнулась, действительно искренне за неё порадовавшись.

— Поздравляю. Ты это заслужила.

Мы только успели обнять друг друга, как к нам подошёл тот самый старшекурсник, что до этого проявил ко мне интерес. Он остановился рядом, уверенно, с лёгкой полуулыбкой на губах.

Глава 14

Я выдержала его взгляд и медленно, очень медленно улыбнулась.

— Папа не велел мне водиться с Локфордами, — сказала я, отчётливо, не отрывая взгляда от Себастьяна, а затем повернулась к Эйдану и добавила: — Я соглашаюсь. Спасибо за предложение.

Себастьян сжал челюсть, но не сказал ни слова.

Эйдан едва заметно усмехнулся, глядя Себастьяну в глаза, и, будто назло, протянул мне руку:

— Идём, Мелания.

Я молча вложила свою ладонь в его. Хотя жест был откровенно странный. Не видела, чтоб наставники брали кого-то за руку, но очевидно у Эйдана свои счеты с близнецами. Я решила подыграть и шагнула вперёд, позволяя ему увести меня прочь от стадиона.

Себастьян не издал ни звука, но я чувствовала его взгляд — тяжёлый, злой, колющий в спину. Он не окликнул, не остановил, не пошёл за нами. Но напряжение тянулось, как туго натянутая струна, и я почти слышала, как скрипнули его стиснутые зубы.

— Знаешь, — сказал Эйдан, не оборачиваясь, — я удивлён, что ты не выбрала великих Локфордов.

— Предпочитаю держаться от «великих» подальше, — ответила я с лёгкой усмешкой.

Он хохотнул, коротко, искренне, и чуть крепче сжал мою ладонь.

— В тебе что-то есть, — сказал он. — Мне это нравится.

— А Локфорды… — начала я, будто невзначай. — Какой факультет выбрали?

— Боевой, — кивнул Эйдан. — Оба. И они действительно в этом хороши. Но и я не промах.

— И я теперь тоже на боевом? — подняла я бровь, глядя на него.

Он усмехнулся.

— Необязательно. Пока ты на общей программе, как и все. Первый и второй курс — общее обучение. А вот на третьем уже выбирается специализация. Но чаще всего первогодки идут за своими наставниками. Так что если останешься со мной — скорее всего, да.

— А я могу не остаться? — уточнила я, прищурившись.

Эйдан усмехнулся и пожал плечами:

— Ну, весь этот год ты точно со мной. А потом… я выпускаюсь. Если всё сложится, и ты захочешь, я смогу продолжить обучать тебя между практиками. Но об этом пока рано говорить. Вдруг тебе не понравится на боевом, и ты сбежишь. Как твоя подружка.

— Подружка? — переспросила я, удивлённо моргнув.

— Лика, — кивнул он. — Она сильная магичка, но отлично умеет это скрывать. Правда, мотивы у неё довольно прозрачные. Влюблена в Ферона. А он вроде как не против. Так что… их дело.

— А Ферон… — начала я, прищурившись.

— Целитель, — коротко ответил Эйдан, чуть склонив голову.

— Ааа… Оооо… — протянула я, когда наконец до меня дошло. — Так вот почему она так рвалась именно к нему.

Эйдан усмехнулся уголком губ:

— Да. У неё были вполне определённые причины выбрать «самого ненапряжного наставника».

— А ты много знаешь? — прищурилась я, внимательно на него глядя.

— Я просто тщательно выбирал себе ученика, — спокойно ответил Эйдан.

— Так тщательно, что выбрал неизвестную девушку, которая только появилась в академии? — я подняла бровь.

— Не важно, сколько ты здесь. Твой контроль магии впечатляет. А это для меня главное. Ну и… первое впечатление ты произвела приятное.

— Спасибо, — отозвалась я, чуть смутившись.

— Так, ладно, — Эйдан остановился и огляделся. — Давай сразу запишем тебя, пока Себастьян не попытался тебя переубедить. До завтра ещё много времени, а он упрямый.

Я улыбнулась, а в следующую секунду поняла, что мы уже стоим у кабинета. Даже не заметила, как сюда дошли. Забавно.

Он постучал и, приоткрыв дверь, спокойно сказал преподавателю:

— Я определился. Беру себе ученицу.

Тот взглянул на нас, задержал взгляд на том, как Эйдан держит меня за руку, и едва заметно хмыкнул. Я тут же выдернула руку, ощутив неловкость. Эйдан не стал её возвращать — просто кивнул, принимая мой выбор, и спокойно шагнул в кабинет.

Внутри кабинета царила строгая, но спокойная атмосфера. Преподаватель вытащил из ящика стола тонкий свиток, который мягко засветился, стоило ему развернуться. Магический договор — форма наставничества, заключённая официально и магически подкреплённая.

— Здесь всё стандартно, — сказал преподаватель, пододвигая договор ближе ко мне. — Ты, Мелания, обязуешься в течение года быть ученицей старшекурсника Эйдана Торна, выполнять его поручения, проходить назначенные им задания и тренировки, а он, в свою очередь, обязуется не вредить тебе намеренно, поддерживать развитие твоей магии, контролировать нагрузку и помогать в адаптации.

Я кивнула, прочитывая строки. Условия были чёткими: ни я, ни он не можем расторгнуть договор по собственному желанию. Только если он будет отчислен или не сможет выполнять свои обязанности по состоянию здоровья.

— Но этого не случится, — усмехнулся Эйдан, беря в руки зачарованное перо. — Уж я как-нибудь доживу до выпуска, не волнуйся.

Я улыбнулась краешком губ и взяла перо. Когда мы оба подписали свиток, тот вспыхнул на секунду синим светом и исчез, растворившись в воздухе.

— Всё, с этого момента вы связаны, — подтвердил преподаватель. — Удачи вам обоим. Надеюсь, будет толк.

— Толк будет, — уверенно сказал Эйдан и, чуть наклонившись ко мне, добавил полушёпотом: — Если будешь слушаться.

Эйдан проводил меня до самого входа в общежитие. Он шёл рядом — не касаясь, не вторгаясь в личное пространство, но ощущение его присутствия было почти осязаемым.

Его шаг был уверенным, спокойным, но в этой неторопливости чувствовалась внутренняя сила — не показная, а такая, что внушала доверие.

— Отдыхай, Мелания, — сказал он, останавливаясь у самой двери. — Завтра я сам тебя найду. Не теряйся.

Он подмигнул — легко, словно между нами уже было какое-то шаловливое соглашение, а потом развернулся и ушёл, не оглядываясь. Я осталась стоять на месте, глядя ему вслед. Необъяснимое чувство будто коснулось сердца — не тревога, не волнение… просто предчувствие. Что-то в этом парне было. Что-то, что стоило держать в поле зрения.

Глава 15

Я только закрыла за собой дверь, как в неё тут же раздался стук. Сердце вздрогнуло — слишком быстро. Я подумала, что Эйдан, может, что-то забыл сказать. Вернулась к двери, открыла… и застыла.

На пороге стоял Себастьян.

Он не сказал ни слова, просто переступил порог, будто это его комната, не моя, и сам закрыл за собой дверь. Медленно, с ленцой осмотрелся, приподнял бровь, и хмыкнул — насмешливо, будто всё вокруг не соответствовало его стандартам.

Потом его взгляд задержался на мне, и выражение на лице изменилось. Стало серьёзным, настороженным. Он словно что-то решал для себя в эту секунду.

— Что это было? — спросил он наконец.

— Ты о чём?

— Ты отказалась стать моей ученицей. — Он сделал шаг ближе, и воздух будто стал гуще. — И выбрала этого недоделка Эйдана.

Я пожала плечами, стараясь не выдать напряжения:

— Он показался мне милым.

Это было ошибкой. Себастьян резко приблизился, остановившись почти вплотную. Я не отступила, хотя тело подсказывало бежать — хотя бы на шаг назад. Но гордость — упрямая, глупая — вцепилась в меня крепко.

Он поднял руку, и, к моему удивлению, прикоснулся мягко — двумя пальцами приподнял мне подбородок, заставляя встретиться с его взглядом. В его глазах пылала не злость — ярость, ревность, непонимание, желание… всё сразу.

— Понравился тебе? — спросил он тихо, но в этом тихом голосе слышалось рычание.

— А тебе какое дело?

Он склонился ближе, и в его голосе снова вспыхнула хриплая ярость:

— Какое мне дело? — дыхание обжигало кожу. — Ты моя…

Он сделал шаг ближе, и я всё-таки отступила — медленно, упрямо, будто подыгрывая его собственному ритму.

— Неа, — сказала я тихо, но чётко. — Не твоя.

— Меня тянет к тебе, — произнёс он глухо, почти с досадой. — Слишком сильно. И я не понимаю почему. Но читал, что такое случается, если магическая пара подходит друг другу идеально. Говорят, такой союз делает обоих сильнее. А я хочу стать сильнее.

Он сделал шаг ближе, снова захватив пространство между нами.

— Особенно теперь, когда мне не досталась русалка. — Его глаза сверкнули. — Так что я сейчас пойду и заключу с тобой договор, пока этот недоучка Эйдан не успел.

Я не выдержала и рассмеялась. Он нахмурился.

— Себастьян, ты опоздал, — качнула я головой, улыбаясь. — Эйдан предусмотрел это. Мы уже всё подписали.

Молчание.

Он смотрел на меня, будто пытался повернуть время вспять одной только силой взгляда.

— Хитрый ублюдок, — рыкнул Себастьян, будто себе под нос, а потом резко сделал шаг ко мне. — Думаешь, это что-то меняет?

Он не дал мне времени ответить. Просто схватил за талию, притянул к себе и впился в губы так, будто имел на это полное право. Дерзко. Властно. Без разрешения — и без сомнений.

Я хотела оттолкнуть. Или хотя бы сделать вид. Но не смогла. Его поцелуй обжигал, и в этой наглости было что-то... сводящее с ума. Видимо русалка не зря принадлежит своему магу, от этих близнецов у меня все внутри переворачивается. Тепло волной накрыло всё тело, и я не удержалась — ответила. Горячо, зло, как вызов. Если он думает, что может просто взять и...

Он зарычал мне в губы и прижал сильнее.

— Вот поэтому мне есть дело, — выдохнул он, не отрываясь. — Потому что с первого дня хочу сорвать с тебя всю эту показную дерзость и забрать себе. Всю.

— Поздно, — выдохнула я, тяжело дыша.

— Просто бумажка, — усмехнулся он. — Ты думаешь, это меня остановит?

Он снова потянулся к моим губам, но я уже отстранилась — на полшага. Еле-еле. В груди бешено колотилось сердце, а ноги подкашивались.

— Думаю, ты больной, — прошипела я.
— Только тобой, Мелания, — ухмыльнулся он. И снова подошёл ближе.

Он снова оказался слишком близко. Этот чертов Локфорд — воплощённая опасность в мужском обличье. Наглый, уверенный, упрямый до безумия. Но когда его пальцы коснулись моей щеки, в его взгляде уже не было вызова. Только напряжение. Слишком сильное, чтобы игнорировать.

— Ты чувствуешь это, да? — голос у него низкий, хриплый. — Между нами.

Я не ответила. Просто смотрела на него — и всё внутри сжималось от напряжения и желания. Он был таким…. Не сдерживал ни мысли, ни поступки. А когда его губы накрыли мои — я уже не могла думать.

Мир потонул в жаре его прикосновений. Он срывал с меня самообладание, как с плеч одежду — легко, почти небрежно, но с одержимостью, будто я принадлежала ему по праву. Я пыталась сопротивляться, хоть для вида — уколоть его словом, отстраниться, вернуть контроль… но стоило его пальцам сжать мою талию, прижать к себе, и всё рушилось.

Мы столкнулись, как пламя и шторм. Ни мягкости, ни нежности — только ярость, притяжение, поцелуи до головокружения. Он целовал меня, как будто дышал мной. А я отвечала — потому что сдерживаться больше не могла.

Это не было игрой. Это был взрыв.

Его рука прошла по спине, оставляя за собой огонь, и я судорожно вцепилась в его плечи, сама не понимая, хочу ли притянуть его ближе или оттолкнуть.

Он сам был искушением — тёплым, тяжёлым, одурманивающим. И я тонула. Не в поцелуях. В нём.

— Ты сведёшь меня с ума, — выдохнул он, прерываясь лишь на секунду, чтобы провести губами по моей шее. — Но, черт возьми, я уже не хочу быть в себе.

Одежда исчезала между поцелуями и жадными касаниями, между нашими короткими вдохами и хрипами. Мы не остановились, когда спина ударилась о матрас. Не остановились, когда его пальцы скользнули мне в трусики и утонули во влаге, будто искал подтверждение того, что я его хочу. И черт побери, он его нашел!

Я желала этой близости также сильно, как и он.

Когда он вошёл в меня, это было не нежно. Это было дерзко, требовательно, без тени сомнений. Я выгнулась ему навстречу, пальцы сжались в его волосах, а губы сорвались с дыханием, которое перешло в тихий стон.

Он двигался с бешеным ритмом, будто боялся, что я исчезну. А я держалась за него, впивалась ногтями в спину, теряла себя в каждом толчке, в каждой вспышке страсти.

Глава 16

Я проснулась внезапно — не от шума, не от движения, а будто из-за внутреннего толчка. В комнате было тихо, только дыхание Себастьяна, ровное, глубокое, он спит по-настоящему. Луна светила сквозь тонкую занавеску, рассыпая бледные отблески по полу.

Я приподнялась на локтях и сразу почувствовала — что-то… не так.

Тонкая, едва уловимая нить магии соединяла нас. Одна шла от меня — нежная, серебристо-блестящая, словно сотканная из самого моря. Другая — от него, более плотная, пульсирующая в такт сердцу.

Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Нет, он не наполнял меня своей силой, не навязывался. Наоборот. Поток от него был странным, почти прозрачным. А вот от меня… Моя магия текла к нему, легко, свободно, будто сама стремилась вплестись в его суть.

Русалочья магия. Чистая, первозданная.

Он впитывал её. Неосознанно, во сне. Не с жадностью, нет. Просто принимал. И становился сильнее. Я это чувствовала — как будто часть моей силы теперь пульсировала в нём. Удивительно, но это не пугало.

А ещё страннее было то, что я не ощущала себя слабее. Словно внутри меня открылся скрытый источник, доступный только для него. Особый резерв — личный, только для Себастьяна.

И… теперь я знала точно — он стал сильнее. И станет ещё. Видимо, так и происходит таинственный магический обмен. Хотя… какой же это обмен? Это скорее одностороннее потребление. Но почему-то я не злилась. Напротив — желание напитать его, наполнить до краёв, казалось важным, необходимым. Будто от этого зависело нечто большее, чем просто его сила.

Что ж, Себастьян… ты всё же получил свою русалку.

Я тихо вздохнула, и в тот же миг он шевельнулся. Его веки дрогнули, глаза приоткрылись — и я увидела, как магические нити растворяются, исчезают без следа, будто их никогда и не было. Любопытно.

— Мел… ты чего не спишь? — прошептал он хрипло, голос ещё сонный, тёплый. Протянул руку, обвил меня и притянул к себе. Его тело — горячее, сильное — укрыло меня словно щитом.

Он нашёл мои губы и поцеловал — лениво, но с тем наслаждением, которое говорит: «ты моя».

— Спи, а то я тебя трахну, — пробормотал он, зарываясь носом в мои волосы.

Это прозвучало как-то слишком заботливо для угрозы. Я не сдержала лёгкого смеха.

— Это угроза или обещание? — прошептала я, но он уже не ответил. Его руки снова обняли крепче, тёплые ладони легли на мою талию. Он дышал ровно, глубоко, уткнувшись в мои волосы, будто ни за что не собирался отпускать.

А я… я улыбнулась и закрыла глаза.
Пусть так. Хотя бы этой ночью Локфорд будет моим плюшевым мишкой.

Утро встретило меня тишиной и пустотой рядом. Тёплая сторона кровати остыла, а вместо Себастьяна — только складка на простыне и маленький, аккуратно сложенный листок.

Я потянулась, села, взяла записку. Какой у него почерк характерный — размашистый, резкий, будто он писал на ходу, не удосужившись сесть. Почерк Локфорда.

«Не скучай без меня, мелкая. Я бы остался, но не хочу, чтобы ты снова захотела меня раньше, чем позавтракаешь.
P.S. Ты всё равно моя.»

Я закатила глаза и усмехнулась. Ах ты наглый гад. Но, чёрт возьми… улыбка не исчезала.

Я вышла из комнаты, чувствуя на себе лёгкий отпечаток ночи — внутреннего жара, усталости и чего-то нового, неуловимого. Воздух казался особенно свежим, хотелось вдыхать его полной грудью. И уже у лестницы столкнулась с Ликой.

Та буквально светилась. Улыбка до ушей, глаза блестят, щеки алые.

— Ох, привет! — Она схватила меня под руку. — Как ты? Как ночь? Как вообще всё?

Я хмыкнула, делая вид, что ничего особенного.
— Отлично. А ты? Как твой целитель?

Она мгновенно покраснела и прикусила губу.
— Да он… ну… просто наставник. Всё строго профессионально.

— Конечно, — кивнула я с самой искренней улыбкой. — Просто наставник.

Она вспыхнула ещё сильнее.
— Да правда! Он… он просто добрый. И внимательный. А ещё очень… умный.

Я удержалась от смеха, только ласково похлопала её по руке.
— Как мило. Всё-таки, кажется, правда милый.

— Правда! — Она возмущённо надула губы, но, кажется, и сама уже не верила в свои оправдания.

Ну и пусть. У каждой — свои секреты. Мои даже в шкаф не влезут.

После обеда несколько пар просто потонули в бесконечной скуке. Лекции казались вечными — монотонный голос преподавателя, магические теории, которые я и так знала, и мелькающие перед глазами чьи-то головы. Я сидела, смотрела в окно и ловила гав, мысленно уже далеко-далеко за пределами академии. А когда наконец выдалась пара свободных часов, я тихонько ускользнула, никем не замеченная, и помчалась туда, где можно было наконец дышать полной грудью.

К воде.

Я сбросила туфли, прошла по тёплому песку, словно сквозь старые воспоминания, и нырнула без колебаний. Родная стихия встретила меня ласково. Вода окутала тело, будто обнимала, гладя по коже, по душе. Я не перевоплощалась — слишком опасно здесь, да и бессмысленно. Но магия и без того пробуждалась в венах. Каждая клеточка наполнялась силой, как будто долго не дышала и, наконец, вздохнула полной грудью.

Я вынырнула, стряхивая капли с волос, чувствуя себя живой — наконец-то.

И тут взгляд зацепился за знакомую фигуру на пляже. Люциан. А рядом с ним Аника. Бегала за ним по песку, взвизгивала, ловила его улыбки — словно собачка на поводке. Ухмыльнулась. Забавно, конечно. Но стоило мне прислушаться, как усмешка медленно сошла с лица.

— Отец сказал, что русалка в воду не вернулась, — говорила Аника, стараясь звучать серьёзно. — Ну… к своим. Думаю, она уже сбежала. Зачем мы вообще ищем её следы?

— Потому что она мне нужна, — ответил Люциан спокойно, но в голосе было что-то слишком хищное. — А раз не вернулась, значит, прячется. И я её найду.

— Но зачем?.. Это просто магия. Может, и хорошо, что сбежала. С русалкой же не женишься даже...

Он повернулся к ней и посмотрел так, что у меня по коже пробежали мурашки. В этом взгляде было предупреждение. Не стоит становиться между ним и его целью. Аника замерла, как вкопанная, и я вдруг поняла, зачем она так старается. Она хочет быть рядом. В жёны метит.

Глава 17

Я шла прочь, чувствуя на себе взгляды, но не оборачиваясь. Песок приятно хрустел под ногами, а ветер с моря будто подхватывал мою уверенность и уносил прочь сомнения.

Улыбка сама собой скользнула по губам. Они не заподозрили. Ни капли. А ведь русалка была прямо перед ними.

Удобно всё-таки быть дочкой ректора. На меня смотрят, но не видят. Замечают лишь то, что хотят.

— Вот ты где, — услышала я знакомый голос и обернулась. Эйдан стоял чуть поодаль, в тени прибрежных скал, глядя на меня с лёгкой полуулыбкой.
Спиной я ощущала прожигающий взгляд Люциана, и это было… неприятно. Как холодный ветер по разгорячённой коже.

— Как ты меня нашёл? — спросила я, стараясь держать голос ровным.

— Ты моя подопечная, — пожал плечами Эйдан. — Нам разрешено использовать заклятья поиска. Это вполне обычная практика.

И вот тут внутри меня будто щёлкнуло.

Заклятья поиска. Слава всем богам, что оно ищет по образу. А то нашел бы он истинную Меланию. Но это лишь пол беды…
То есть… он может отслеживать, где я нахожусь? Всегда?

Я застыла, а в голове завертелись панические сценарии. Если я слишком часто буду в море, когда он будет меня искать… если он заметит закономерность… Чёрт. Чёрт!

— Всё нормально, — сказал Эйдан, заметив мою растерянность. — В этом нет ничего особенного. Просто… не всегда есть время бегать по кампусу в поисках подопечной. Вот и всё.

Я натянула на лицо что-то, напоминающее улыбку, и кивнула.
— Конечно. Понимаю.

— Тогда пойдём? — предложил он мягко. — У нас впереди первый урок.

Эйдан молча вёл меня по лесной тропе, и только когда мы оказались на небольшой поляне, остановился. Солнце пробивалось сквозь верхушки деревьев, окрашивая мох и траву в мягкое золото. Место казалось укромным и почти волшебным — но я всё равно нахмурилась.

— Лес? — осторожно спросила я. — А где, прости, аудитория? Парт не будет?

— Сегодня не будет, — спокойно отозвался Эйдан. — Я видел, что у тебя сложности с магией огня. Значит, начнём с неё.

Он вытянул руку, провёл в воздухе несколько изящных линий — и тут же прямо рядом с нами на земле появились пять неглубоких лунок, выложенных камнем. В каждой — идеальная подготовка для костра. Новое движение пальцами — и в ямках тут же материализовались сухие ветки и мох.

— Твоё задание, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — поджечь одну из них. А потом сделать так, чтобы пламя перемещалось от одного костра к другому — по моему сигналу. При этом прежний костёр должен гаснуть. Управление должно быть полным и точным.

— Ясно, — кивнула я, но голос прозвучал неуверенно. Всё внутри сжалось. Магия огня — не моя стихия. Я и в быту её избегала.

— Отлично. Начнём, — мягко сказал он.

Я глубоко вдохнула, сосредоточилась и вытянула руку. Сначала — поджечь первый. Вроде бы просто. Щелчок энергии — и в первой лунке вспыхнул ровный огонь. Уже неплохо.

— Второй, — скомандовал Эйдан.

Я попыталась мысленно направить пламя, как учили, визуализируя перенос энергии. Первое пламя затухло неохотно, но всё же подчинилось. Второе вспыхнуло с опозданием и чуть слабее. Потом — третий, четвёртый… Ошибалась, путалась, один раз чуть не подожгла себя, другой — сразу две ямки вспыхнули, и мне пришлось судорожно тушить лишнюю.

Эйдан наблюдал молча, не вмешиваясь. Иногда его губы едва заметно шевелились, будто он хотел что-то сказать — но сдерживался. Доверял мне. И это… бодрило.

На пятом круге я почти вошла в ритм. Огонь слушался. Почти не сопротивлялся. Магия отзывалась в ладонях, струилась по венам, становилась понятнее.

Когда я закончила — усталая, чуть покрасневшая от усилий, но довольная — он подошёл ближе, осмотрел остывшие лунки и кивнул.

— Хорошо. Ты справилась. Для первого раза — очень хорошо.

Я чуть удивлённо на него посмотрела.

— Правда?

— Я редко вру, — усмехнулся он. — Особенно подопечным. У тебя есть потенциал. Просто надо пробовать чаще. Огонь — это не всегда про силу. Иногда — про волю. А с этим у тебя, похоже, всё в порядке.

— Домашнее задание простое, — сказал Эйдан, когда мы уже собирались уходить с поляны. — Каждый день в течение недели ты будешь тренировать контроль. Любая стихия, любое задание, но с фокусом на точность. Никаких всплесков. Максимум — один фокус, одна цель, одна энергия. Поняла?

— Поняла, — кивнула я, хотя внутри уже прикидывала, как вписать это в учебный график и поиски воды.

Мы вышли из леса, я вытирала ладонью лоб — воздух был свежий, но урок выдался тяжёлым. Эйдан шёл рядом, что-то рассказывал про баланс стихий и важность дыхания при работе с огнём, но его слова прервало ленивое:

— Какая встреча.

Себастьян стоял на дорожке, прислонившись к каменному фонарю. Прищурился, скользнул взглядом по Эйдану, а потом — прямо в меня. Прожигающе. Слишком лично.

Рядом с ним топтался первокурсник, выглядевший так, будто ему срочно нужно исчезнуть.

— Незапланированная, — ровно отозвался Эйдан. — Себастьян, тебе что-то нужно?

— Та вот смотрю, — лениво протянул тот, — что кроме моей подопечной ты и план тренировок мой украл.

— Не знал, что огненные упражнения теперь твоя интеллектуальная собственность, — Эйдан даже не посмотрел на него.

Себастьян фыркнул, но не ответил. Только посмотрел на меня. Долго. С нажимом.

— И как успехи? — спросил он, наклоняя голову.

— Неплохо, — сказала я. — Главное — с правильным наставником.

На секунду в его глазах вспыхнуло раздражение, но он тут же спрятал его за усмешкой.

— Главное, чтобы этот правильный наставник не оказался слишком… мягким.

— Мы справимся, — бросил Эйдан, глядя ему в лицо.

Себастьян чуть наклонился к своему ученику и как бы между делом произнёс:

— Учись, пока есть возможность. Смотри, как некоторые делают неправильный выбор и что их этого выходит.

Я шагнула вперёд и чуть повернулась к нему:

— Забавно слышать это от человека, который всё ещё дуется, потому что кто-то сделал выбор не в его пользу.

Глава 18

Я вернулась в свою комнату, усталая, но довольная. Сбросила обувь, села на край кровати и провела ладонью по волосам.

Да, я всё сделала правильно.

Тренировка с Эйданом была не просто полезной — она увлекла. Он объяснял чётко, не сюсюкал, но и не давил. Смотрел внимательно, хвалил только по делу. И, главное, не пытался самоутвердиться за мой счёт. Это ощущалось особенно ярко на фоне братьев.

У них, похоже, вообще на всё была одна реакция — прожигать взглядом и тянуть одеяло на себя. Особенно Себастьян. Упрямый, вспыльчивый… И всё ещё не готов отпустить. Видимо, привык, что мир вертится вокруг него. Но я — не часть его орбиты.

Улыбнулась, вспоминая, как он выглядел, когда уходил. Почти кипел. Ну и пусть. Он выбрал играть в свои игры. А я выбрала того, кто действительно умеет учить.

Я потянулась, легла на спину и посмотрела в потолок. Завтра будет новый день. Новый урок. И, возможно, я даже немного жду его.

Да. Наставник выбран правильно.

И пусть близнецы скрипят зубами — это больше их проблема, чем моя.

Мысль пришла внезапно, но уцепилась прочно: раз уж я собираюсь работать с огнём — пора к нему подготовиться. Настоящая я бы никогда не сунулась в огненную магию — не мой профиль, не моя стихия. Но сейчас… Почему бы и нет?

После сегодняшней тренировки я чувствовала себя иначе. В теле всё ещё пульсировала усталость, но вместе с ней — и странное, но приятное воодушевление. Огонь — это сложно. Неуправляемо. Опасно. Но, может быть, именно это и цепляло.

«Почему бы и не попробовать по-настоящему?» — подумала я, вскакивая с кровати.

Я быстро переоделась в что-то попроще и выбежала из комнаты. Библиотека располагалась в восточном крыле академии, и я буквально полетела туда по извилистым коридорам, ощущая, как азарт подталкивает меня вперёд.

В академии уже начинало темнеть. На этажах царила непривычная тишина — редкие шаги, шепот где-то за поворотом, шелест страниц. Большинство студентов либо ужинали, либо готовились ко сну, и мне это только на руку.

Я шла быстро, но старалась ступать бесшумно. Коридоры вытянулись длинными тенями, фонари под потолком светили мягко, создавая ощущение чего-то почти… волшебного. В библиотеке горел лишь основной свет над стойкой, и никто не окликнул меня, когда я вошла.

Полки возвышались, как стены лабиринта, запах старых страниц смешивался с лёгким ароматом магических чернил. Я нырнула между рядами и начала свой поиск. Раздел огня был чуть в глубине — словно даже книги с этой стихией держали подальше.

Пальцы скользили по корешкам, глаза пробегали заголовки. «Основы обращения с пламенем», «Баланс и концентрация при работе с жаром», «Стихия гнева: как её укротить»… Я брала всё, что звучало хоть немного полезно.

Никто не мешал. Никто не наблюдал. Только я и книги, пахнущие знаниями и силой.

Когда в руках уже скопилась небольшая стопка, я остановилась. Тихо. Уютно. Почти как в детстве, когда я забиралась под одеяло с учебником, притворяясь, что не слышу маминого «спать пора».

Вот только теперь это была не игра.

Я устроилась за столом у окна, положила перед собой выбранные книги, вытянула ноги под скамьёй и открыла первую попавшуюся наугад.

Я листала методичные описания, таблицы соотношений стихий, заметки магов, пока один абзац не заставил меня остановиться.

«Стихия огня напрямую связана с эмоциональным центром мага. Чем сильнее переживания — тем мощнее поток. Но и тем сложнее его контролировать. Необходима строгая внутренняя дисциплина. Однако даже это не поможет представителям рас, чья природа противоположна огненной. Так, например, русалки, связанные с водной стихией, не способны управлять огнём вовсе. Исключений не зафиксировано.»

Я замерла, уставившись в текст. Русалки не могут управлять огнём. А я — могу. Пусть с трудом, но у меня получается.

Я задумалась. Неужели это из-за моего попаданство в тело русалки?

Я закрыла книгу и немного посидела, обдумывая прочитанное. Потом решительно поднялась. Если я и правда хочу разобраться — мне нужен учебник о русалках. Подробный. Серьёзный. Академический. Наверняка тут такой есть.

Я взяла стопку книг, аккуратно вернула их на полку и направилась в другой зал. Там, где хранились расовые энциклопедии и труды по редким видам.
В коридоре было тихо, только лампы магически подрагивали, бросая мягкий свет на каменные стены.

Я свернула за угол — и тут же остановилась.

Рыжие волосы. Тонкая спина. Тёмно-зелёный плащ.

Она стояла у полки, не заметив моего появления. В руках у неё была книга. На обложке — изображение русалки. И она… гладила его. Аккуратно, задумчиво, с каким-то непередаваемым выражением на лице.

Я узнала её сразу. Даже спустя три года. Это была она. Та самая русалка, которую когда-то подняли на поверхность.

Что она делает в академии? Разве её не отдали выпускнику? Лика говорила… говорила, что она досталась Дамину. Но здесь его нет. Она одна. Совершенно одна.

Я сделала шаг вперёд… и тут же замерла, сердце глухо бухнуло в груди.
Если она заметит меня… Если узнает… Это может закончиться плохо. Очень плохо.

Я шагнула назад, в тень ближайшей колонны. Тихо. Незаметно. Спряталась, затаилась.

Почему она здесь? Зачем?

Если она в академии — значит, её не забрали. Или… вернули? А может, она сама ушла? Или этот Дамин тоже тут?

Кто он вообще такой? Я сжала губы. Надо будет выяснить. Обязательно. Только осторожно.

Я сделала шаг назад — и попала прямо в ловушку. Чьи-то руки сомкнулись на моей талии. Твёрдо, уверенно.

— Искать тебя — сплошное удовольствие, — раздалось у самого уха.
Я вздрогнула. Узнала голос сразу. Люциан.

Он не дал мне времени опомниться. Развернул к себе, и прежде чем я успела сказать хоть слово — его губы накрыли мои.

Никаких предупреждений. Ни капли сомнения. Он просто взял — как будто имел право. Как будто знал, что я отвечу.

Глава 19

Он рывком открыл дверь в свою комнату, втянул меня внутрь и сразу захлопнул её за спиной. Щёлкнул замок — сухо, быстро, без лишних движений.

— Люциан… — начала я, но он не дал договорить.

В следующее мгновение я оказалась на кровати, воздух вырвался из лёгких от неожиданности, а он — уже сверху. Его тело прижало меня к матрасу, горячее, жадное, решительное. Губы впились в мои, поцелуй был стремительным, требовательным, как и его пальцы, которые скользнули по коже, заставляя выгибаться навстречу.

Он не церемонился. Он хотел — и брал. Целовал жадно, будто пытался выпить из меня всё: дыхание, сопротивление, разум. Его руки блуждали по моему телу, находя чувствительные места с пугающей точностью. А я… я снова сдалась этому безумию. Ему.

— Скажи, что хотела этого, — прохрипел он, отрываясь от моих губ, проводя языком по моей шее, пока одна его рука уверенно прижимала моё бедро.

Я задыхалась, но ответ был только один:

— Да.

Он замер на долю секунды — как будто именно этих слов ждал. Его губы растянулись в довольной, хищной улыбке.

— Хорошая девочка, — прошептал он, и в этом было всё: и желание, и власть, и неприкрытая одержимость.

Он опустился ко мне с новой силой, уже не сдерживаясь. Поцелуи стали глубже, движения — жёстче, резче, требовательнее.

Он не оставлял мне шансов — да и нужны ли они были? Всё, что было между нами, пылало, как сухие листья в бурю. Мы сливались — не телами, а чем-то гораздо глубже. Я чувствовала, как каждый его вдох притягивает меня, каждое движение будто врастает в мою кожу.

Он прижал меня к постели, целуя с такой жадностью, будто голодал по мне вечность. Его ладони скользили по телу, будто пытались запомнить каждую линию, каждую дрожащую точку, где я отзывалась на его прикосновения дыханием, вздохом, подрагиванием бедер. Там, где он касался, вспыхивала искра, а за ней — волна жара, растекающаяся по венам. Не было ни страха, ни сомнений — только этот огонь, что горел изнутри.

Его движения были уверенными, без лишней грубости — но с той силой, которая не спрашивает разрешения, а берёт, потому что ты уже отдалась. Он медлил ровно настолько, чтобы я почувствовала, как теряю контроль. Чтобы каждое его прикосновение стало пыткой и наградой.

Когда он вошёл в меня, всё вокруг померкло. Я выгнулась навстречу, как струна, натянутая под его пальцами. Он не рвался к финишу — он властвовал. Темп, ритм, дыхание — всё было подчинено ему, и я... Я сгорала, растворялась, позволяла.

Каждое его движение — как раскат грома. Каждое прикосновение — как вспышка молнии. Я чувствовала, как собираюсь, как волна внутри накатывает, сильнее и выше. Он ловил мои стоны, дразня губами, шепча на ухо обрывки слов, от которых кожа покрывалась мурашками:

— Такая горячая... ты моя… Моя Мелания…

Я сгорала в его руках. Без остатка.

Он двигался жадно, сдерживая себя только наполовину, будто хотел затянуть этот момент, насладиться каждой секундой, дрожащей под ним мною, каждой вспышкой моего желания. Мое тело отзывалось на каждое прикосновение, будто создано было только для него. Но вдруг…

— Надо же, — раздалось от двери. Голос, низкий и с оттенком усмешки. — А я думал, ты искал ее просто поговорить.

Люциан даже не обернулся. Только хищно усмехнулся, не прерывая ни движений, ни поцелуев.

— Мы как раз и говорим, — прошептал он мне на ухо, облизав мочку, — телами.

Я резко распахнула глаза. В дверях стоял Себастьян. Его взгляд — тяжёлый, темный, и такой же жадный, как у брата.

— Себастьян… — выдохнула я, не зная, то ли смущение, то ли возбуждение захлестнуло сильнее.

Он подошёл ближе, не сводя с меня взгляда.

— Мне уйти? — спросил он тихо, но в голосе звенело напряжение. — Или... ты хочешь нас обоих?

Его рука скользнула по моему бедру. А внутри будто вспыхнул костёр, потому что я не отстранилась. Я даже не дрогнула. Напротив — я чувствовала, как моё тело тянется. К нему. К ним обоим.

Люциан поднял голову, поймал мой взгляд и хрипло спросил:

— Ты хочешь этого, Мел?

Я кивнула. Немного — но этого оказалось достаточно.

Себастьян прошептал:

— Скажи. Мне нужно услышать.

Я посмотрела на него и, голосом, полным желания, прошептала:

— Да. Хочу вас обоих.

Люциан не спешил. Он знал, что делает. Его движения стали медленнее, будто он нарочно разогревал моё тело до предела, прежде чем отпустить. Он вышел из меня медленно, почти с лаской, но с такой жадностью в глазах, что дыхание перехватило.

— Смена позиций, — хрипло сказал он, и в его голосе было обещание продолжения, от которого по спине побежали мурашки.

А Себастьян уже стягивал с себя одежду. Его движения были быстрыми, резкими — как всегда. Я смотрела на него и едва не дрожала от предвкушения. Он подошёл, не сказав ни слова, и накрыл мои губы поцелуем. Глубоким. Жадным. Притягивающим, как бездна. Я потянулась к нему — обняла за шею, скользнула бедром по его бедру, а он лёг, притянув меня к себе.

Я села сверху, обхватила его руками — и медленно впустила его в себя.

— Вот так, — прошептал он, и пальцы сжали мои бёдра. — Непослушная девчонка.

Я начала двигаться — в ритме, что рождался где-то глубоко внутри. Мы смотрели друг другу в глаза, а потом — почувствовала, как за моей спиной снова возникает знакомое движение. Люциан. Его руки — уверенные, горячие — скользнули по моей спине, спустились к бёдрам.

— Готова снова стать нашей, детка? — прошептал он, прижимаясь к моей спине.

Я лишь кивнула, не в силах говорить, и чуть сильнее прижалась к Себастьяну. Тот провёл пальцами по моей щеке и снова поцеловал.

И тогда Люциан вошёл в меня сзади. Медленно. Наполняя, расширяя ощущение до невозможного. Я закинула голову, прикусила губу, не сдерживая стон.

Между ними — я была пламенем. Центром силы. И каждый их толчок отзывался в теле вспышками восторга и жара. Я больше не думала. Я чувствовала. Только их — двух братьев, две бури, что сошлись во мне. И я — между ними — сгорала, и рождалась заново.

Глава 20

Ночь прошла в тепле.

Я спала между ними — двумя самыми опасными, самыми неуправляемыми мужчинами в Академии. Один — огонь, другой — буря. И всё же рядом с ними было удивительно спокойно.

Их тела прижимались с обеих сторон. Себастьян — ближе к спине. Время от времени он наклонялся и касался губами моего плеча, шеи, волос. Молча, не разбудив. Люциан — напротив, держал меня за руку, и стоило мне пошевелиться, как он тянул ближе, целуя в висок, в щёку, в лоб. Они меня не делили. Они меня будто оберегали.

И я позволяла. Такое странное ощущение, словно я нашла свое место в этом мире. Вот только я не хотела вводить себя в заблуждение. Я все еще русалка и стоит им узнать кто я, все изменится. Никаких сомнений.

Где-то глубокой ночью я снова проснулась. Полусонная, не сразу поняла, что именно меня разбудило — пока не увидела магические нити.

Светящиеся, тонкие, как дыхание. От меня — к ним. И от них — ко мне. Две. Идеально сбалансированные. Это не было похоже на связь ученика и наставника. И даже не на парную магическую совместимость.

Это было что-то большее.

Я прижалась к Себастьяну. Он обнял крепче, не просыпаясь. Потом перевернулась — Люциан дёрнулся, будто почувствовал, что я отдалилась, и тут же прижал меня к себе, вдохнув запах моей кожи.

И я вдруг поняла: всё правильно.

Вот как и должно быть. Так хорошо и комфортно в объятьях моих Локфордов. Днем наши отношения совершенно непонятны, но ночью… Ночью они мои.

Я уснула снова — в их руках, в их дыхании, в этих невидимых, но таких реальных нитях, которые уже не оборвать.

Я проснулась от ощущения… тепла. Но не обычного — живого, дразнящего, такого, что скользит по коже, по внутренностям, как ток. Приоткрыла глаза и наткнулась на их взгляды.

Себастьян лежал слева, опираясь на локоть. Его тёмные глаза смотрели на меня с ленивой уверенностью, в которой не было ни капли стеснения — только голод и право обладать. А Люциан, раскинувшийся справа, улыбался лениво, но с какой-то звериной нежностью. Как кот, что дождался, когда добыча сама к нему прижмётся.

— Доброе утро, — прошептал один.

— Ты сладко спишь, — добавил другой.

Их руки скользнули по моему телу почти одновременно. Пальцы Себастьяна прошлись по моей талии, легко, но с явным намерением. Люциан наклонился ближе, его губы коснулись моей ключицы. Короткий, но глубокий поцелуй. Я чуть выгнулась — и почувствовала, как их дыхание становится тяжелее.

— Предлагаю начать это утро приятно, — сказал Люциан, его голос стал ниже, почти хриплым.

Он откинул одеяло и, не спеша, опустился ниже, целуя каждый сантиметр моего живота. Его губы оставляли горячие следы, заставляя сердце стучать быстрее. Я не успела даже осознать, когда его руки обхватили мои бёдра, а дыхание оказалось там, где я горела от желания. Я зажмурилась, губы разомкнулись в беззвучном стоне, когда он коснулся меня языком — мягко, точно, с такой жадностью, будто это было его единственной целью на свете.

Себастьян прижал меня ближе, одной рукой обнимая за плечи, другой гладя мои волосы.

— Расслабься, — прошептал он, целуя висок. — Наслаждайся. Это только начало.

Люциан не торопился — будто знал, как именно лишить меня воли. Его язык изучал каждый изгиб, каждую дрожь, а я терялась в удовольствии, вспыхивая с новой силой.

— Твоя очередь затянулась, брат, — раздался хриплый голос Себастьяна, и в нём было что-то лениво-предупреждающее.

Люциан усмехнулся, и прежде чем подняться, оставил на внутренней стороне моего бедра поцелуй — тёплый, влажный, обещающий продолжение.

Себастьян не ждал приглашения. Его ладони уверенно обхватили меня, подняли и усадили к нему на колени. Я обвила его руками, прижалась и впустила — глубоко, дрожащим вдохом. Он зарычал от удовольствия и прижал меня ближе, двигаясь, будто чувствовал каждую мою мысль.

Я едва успела привыкнуть к ритму Себастьяна — мощному, настойчивому, требовательному, — как почувствовала, как Люциан снова оказывается рядом. Его рука скользнула по моим волосам, а взгляд потемнел, будто в нём вспыхнул огонь желания.

— Хочешь попробовать меня, малышка?

Он провёл пальцами по моим губам, будто спрашивал разрешения. Я не сопротивлялась. Не могла.

Приоткрыла губы, облизав его палец, пока его брат вколачивал в меня свой член.

— Хорошая девочка, — сказал Люциан и направил свой член в мой рот. Я жадно облизала его, позволяя проникнуть глубже. Такой вкусный и пряный…

Он зарычал одобрительно, его пальцы сжались у меня в волосах, а Себастьян в этот момент впился губами в мою шею, будто не желая уступать ни капли внимания.

Меня заполняли. Снаружи и изнутри. Словно две стихии переплетались во мне — и я была между ними, пульсирующей точкой, центром их желания.

Они не спорили, не торопили. Просто двигались, чувствовали, хотели — вместе. Один ритм. Одна волна. Один огонь на троих.

А я — их пламя. Их дыхание. Их центр.

Всё закончилось вспышкой. Яркой, всепоглощающей и совершенно неизбежной. Их стоны слились, как удар грома в жарком небе, пронзая меня до дрожи, до ломоты в коленях. Я рухнула между ними, разгорячённая, выжженная до основания, но счастливая. Себастьян поцеловал меня в висок, Люциан — в плечо, и оба притянули ближе, будто боялись отпустить даже на миг.

— А может… — протянул Люциан, лениво водя пальцами по моей талии. — Не выходить сегодня вообще?

— Закрыться, наложить глушащие чары, и просто… наслаждаться тобой, — добавил Себастьян, с явным удовольствием впечатывая поцелуй в мою шею.

— Очень заманчиво, — протянула я, зажмурившись на секунду, потому что это и правда звучало чертовски соблазнительно.

Но потом я резко распахнула глаза.

— Нет. Нет-нет-нет. У меня вообще-то дела. Важные. Учёба. Академия. Наставник, в конце концов.

— Один день можно и пропустить, — лениво протянул Себастьян, поднимаясь на локоть. Его голос был бархатным, опасным, как и всегда.