( Не ) влюбиться в (с)нежного дракона

Глава 1 Не тот типаж

— Куда прешь, гад! Здесь главная! — рявкнула я. Нажала на тормоз, провожая взглядом наглый джип.
Вот сволочь! Подрезал меня на перекрестке. Ни стыда ни совести у нынешних мужиков!
Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Пальцы нервно вцепились в руль. Ноги дрожали. Перевела дыхание. Дождалась, пока успокоилось сердцебиение.

— Козел! А потом будет говорить, что за рулем обезьяна с гранатой, — сняла ногу с тормоза, тихо тронулась.

Повернула на свою улицу, с бурчанием припарковалась у нужного подъезда. — А сами-то, живут по правилу, у кого круче тачка, тот и прав, — окинула взглядом свою “кияшку”.
Пиликнула сигнализацией, нажав на брелок. Осторожно обошла грязную лужу.

“Послезавтра Новый год, а снега ноль, сплошная грязь, — с сожалением посмотрела на озябших воробьев, рассевшихся на черных голых ветках спящих деревьев. У нашего подъезда выстроились в ряд смурные березки и рябинки. — И будет в этом году Дед Мороз свиньей, а ведь год Дракона наступает, хотелось бы в своей жизни в новом году весомых изменений”.

Подняла голову, нашла взглядом окна нашей квартиры, представила себе, как зайду сейчас и обрадую Тараса.

“Сюрпри-из!” — губы сложились в слово, но хорошо, что вслух произнести не успела. Из подъезда выскочил сосед этажом ниже и покосился в мою сторону, кивнул, здороваясь.

Жильцы нашего дома на нас с Тарасом посматривали частенько с подозрением. Спасибо, что пальцем у виска не крутили. Это потому что мы иногда слишком громко репетировали роли. Служба в театре, она такая, требует жертв.

Мы с Тарасом в основном жили в загородном доме моей тетки. А квартиру держали для экстренных случаев. Оставались ночевать в ней, когда не было возможности уехать из города: если непогода, поздние репетиции или затянувшееся выступление в театре. Иногда оставались в свободные от спектаклей дни, чтобы зарулить в ночной клуб с друзьями.

с Тарасом мы начали встречаться всего два месяца назад, до этого долго присматривались, принюхивались, как говорила моя тетка, и вот решили съехаться и попробовать жить вместе.
Наверное, это несовременно, но я не спешила расставаться с девственностью.

Да, мы целовались, обнимались, ласкали друг друга, пару раз дело доходило до того самого, запретного, а в последний момент я отступала. какой-то внутренний тормоз не давал мне отпустить себя.

— Ну ты, кидалово, — ворчал Тарас и уходил в ванную.

Чем он там занимался, боюсь даже представить. Пару раз он психовал и устраивал сцены, но все равно приходил и мирился.

“Я тебя люблю, моя неприступная холодная снегурка, — говорил он мне, прижимая к груди и запуская свою разлапистую пятерню в мою густую косу. — И буду ждать, когда ты наконец решишься стать моею по-настоящему, Ирочка", — называл он меня ласково коротким именем.
Вообще-то по паспорту меня звали Ираида. Согласна, немного пафосное имя, но я не виновата, все вопросы к моей креативной мамочке. Ну и к папочке, конечно, тоже.

“Я тоже тебя люблю, — шептала я, утыкаясь ему в рубашку. — Я почти готова, потерпи еще чуть-чуть”.

Так мы и жили эти два месяца, то ругались, то мирились. Я уже была готова уступить ему, вчера… Но мы снова поссорились, и в этот раз он демонстративно уехал в городскую квартиру. А раньше всего лишь уходил в соседнюю комнату.

У него была своя “реношка”, подаренная родителями на окончание театрального института. У меня своей машины не было, родители и так едва сводили концы с концами в провинциальном городишке.

Но зато… у меня была мировая родная тетка. Она оставляла мне ключи от машины и загородного дома, за это просила поливать белую гортензию в гостиной, единственный цветок на все два этажа и мансарду, и ставить на задней террасе блюдечко с молоком ежику, который жил много лет в ее саду.
Естественно, когда ежик находился не в спячке.

Только во время кормления необходимо было отгонять наглых соседских кошек. Рядом жила заводчица породистых кошек, и эти вредные шипящие создания постоянно шмыгали в щели в ограде и лезли в блюдце с молоком, отгоняя ежика.
Нет, я любила кошек, но эти исчадия воспроизводства были реально бесячими. Кстати, характером немного походили на свою хозяйку, такую же хамовитую тетку.

Мы с Тарасом служили в детском областном театре всего второй год, но я уже считалась почти примой, мои внешние данные и талант позволили мне сыграть Золушку и Варвару-Красу. Высокая и стройная, с длинной толстой косой, волосы всегда были моей гордостью, белокожая и черноокая, с правильными чертами лица, я хорошо смотрелась на сцене.
И меня "любила камера". А еще уважал главный режиссер, уж не знаю, правда, за что. "За фактуру!" — говорил он. Надеюсь, что это так и есть.
В этом сезоне меня взяли Снегуркой на новогодние спектакли, причем, в первый состав. Это был успех! Как я радовалась, когда главный режиссер театра поздравил меня с этим событием!
А вот Тарас… Тарасу доставались роли зайчиков и бурундучков. Я замечала иногда его обиженный взгляд, будто я виновата, что он не вышел ростом и не тянул на лирического героя своим простоватым лицом, редкими волосиками и высоковатым для мужчины голосом. Но я-то любила его не за это.
Я любила его за доброту и отзывчивость, и конечно, за терпение.

Поднявшись на третий этаж по ступенькам, я открыла дверь своим ключом.

Сегодня первый спектакль в театре по графику в двенадцать, сейчас только девять.

Я желала примирения. Все-таки я, наверное, была неправа, когда засмотрелась вчера поздно вечером в окно на таинственного незнакомца на соседней усадьбе.

Окна второго этажа тетушкиного дома выходили прямо во двор к соседям. И вчера вечером я услышала знакомые звуки: кто-то колол дрова.

“Тюк-тюк-тюк”. Очень странно, потому что у нас газопровод, а тут кто-то вспомнил средневековье. Даже для камина тетушка заказывала дрова в каком-то интернет магазине, и нам доставляли их курьером, а тут такое. Выглянув в окно, я залипла.

Глава 2 Так не доставайтесь, вы, никому!

— Тэк-с, нужно сложить во что-нибудь это красивое дерьмо. Не нести же мне его в руках? Где тут у нас кулечек для кулечков? — возбужденная до крайности, со слезами на глазах, я потащилась на кухню. В дверях остановилась.

— Вот же гады! — не удержалась от громкого восклицания.

На столе стояла бутылка дешёвого шампанского и два бокала из тонкого стекла. Моих бокала. Я из-за них постоянно ходила в один и тот же супермаркет, расположенный недалеко от нашего театра, и собирала скидочные липучки, чтобы вышло дешевле.

И теперь этот гад пил с какой-то гадиной шампанское из моих бокалов. Хотя. Почему с какой-то? Я точно знала с кем. Процент ошибки составлял один против девяноста девяти.

Хотела пройти мимо стола к шкафчику, но не смогла. Села на табуретку и разревелась. Типало меня знатно, пальцы дрожали, грудь так сжало, попробовала вдохнуть и не смогла. Слезы катились градом. Такая злость меня захватила, аж губы задрожали. Взяла и жахнула с психом оба бокала об кафель.

— Так не доставайтесь, вы, никому! Я из вас все равно пить уже не смогу!

Гадство! Острые осколки рассыпались по всему помещению. Не пораниться бы!

Вернулась в прихожую, надела тапки. Сначала засомневалась: вдруг их обували? Но нет, точно не трогали. Стоят в той же позиции, как я люблю, засунутые один в один. Рядом Тарасовы притулились, будто и не случилось ничего. Лицемеры комнатные, все в хозяина. Пульнула их через всю комнату, летите, голуби, летите!

Упаковав улику в черный мусорный пакет, я хотела уже покинуть квартиру. Однозначно, я еще вернусь сюда за своими вещами, только позже. Через час мне уже нужно быть в театре.

Оглядела с тоской комнату. А мне казалось, что я была счастлива, и Тарас счастлив. Ошибалась. Я свою вину не отрицаю, мужикам нужна физиология. Это я маленькая дурочка. Но все равно обидно.

В приоткрытую дверь плательного шкафа синел мой костюм снегурочки.

— Елочки-иголочки, как же я о заказах забыла? Это из-за переживаний. У нас же с Тарасом назавтра десять шабашек на дому. Только теперь не у нас, у меня, — с грустью поправила себя.

Все адреса, пароли, явки остались в моем телефоне, в ватсапе. Их мне лично наш главреж скинул три дня назад. Тридцать первого декабря, конечно, хотелось бы дома побыть, оливье настрогать и селедку под шубкой, но отказывать начальству низзя. Там в клиентах такие люди… Никак нельзя игнорировать такой ресурс.

Может, с их легкой руки меня в столичный театр позвали? Не в “тот самый”, конечно, но все же…

Да и скорее всего, вряд ли об этом знает режиссер. Он-то меня не отпустил бы. Недавно после репетиции он во всеуслышанье похвалил меня за игру. Если я ему сообщу, что покидаю наш театр, даже не знаю, как в глаза ему буду смотреть.

— Так что, да, Ираида Юрьевна. Прокурор, начальник полиции, его заместитель и работники городской администрации, это вам не хухры-мухры.

Я вытащила оба костюма.

— Прости Тарас, но в этот год ты пас, фиг тебе, а не шабашка, трахай дальше барабашку, — мстительно хихикнула я.

Ух, как завернула. Прямо в рифму. Это со мной бывало: отголоски поэтического детства. В смысле, стихи писала, да.

Я скрутила костюмы в рулон, проверила наличие шапок, рукавичек и “дедморозовского” мешка.

Подарки у влиятельных клиентов я получала на входе в квартиру. Что поделаешь, такие люди не доверяли ни фирмам, ни артистам, а вдруг я по дороге съем конфету привезенную из-за границы? А она стоит как весь мой гонорар за выступление в роли Снегурочки. Вот так-то.

Успокоившись и даже слегка развеселившись, я спустилась к машине. По дороге встретился тот же сосед. Он крутил в руках вскрытую пачку сигарет. За сигаретами ходил? Эх, закурить что ли? С горя или от счастья? Ну нет, буду я еще свое здоровье портить из-за… зайчика! К тому же сосед так многозначительно посмотрел на вещи в моих руках, с таким понимание он хмыкнул, что я заподозрила, а может, Тарас не первый раз тут свою физиологию справлял, только я дура доверчивая? веселье как рукой сняло. Откуда-то появилась злость.

— Вот дура! — оглядела я двор. Машины Тараса не было на привычном месте. Я так спешила сделать ему сюрприз, что не обратила внимания, что в его углу припарковалась чья-то иномарка.

— Ну ладно! Встретимся на спектакле, милый! — дернула я за ручку дверь своей "кияшки", вернее, теткиной, но сейчас ею пользовалась я.

Засунула сначала костюмы в багажник, хлопнула слишком сильно крышкой багажника. Сев за руль, глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз.

— Я спокойна! — посмотрела в зеркало заднего вида и вырулила на аллею. — Хладнокровна и безразлична! Мне плевать на этого зайчика. Хотя, кому я вру, мне было жутко обидно, и если бы сейчас Тарас оказался рядом, то я ему выцарапала глаза. Повезло ему, однако!

По дороге я обдумывала сложившуюся ситуацию. Обо всем хорошенько я подумаю после спектакля и разговора с Тарасом. А сейчас. Сейчас проблемка новая нарисовалась, нужно срочно искать другого артиста на роль Деда Мороза. В голове перебирала кандидатуры актеров нашей труппы. К сожалению, все были заняты.

На парковке у театра машины Тараса я снова не заметила.

— Ну и где ты есть, неверный мой бывший возлюбленный? — по привычке вслух громко произнесла я.

Прошла через служебный вход к гримеркам. В зеркале мельком заметила красные опухшие глаза.
— Добрый день! — как можно спокойнее поприветствовала я охранника. Он удивленно вскинул брови при моем появлении, проводил долгим взглядом до дверей.

Углядел-таки! Ну и ладно. Подумаешь! Я не собираюсь скрывать свои чувства, я живая! Да, меня огорчил этот гад. И мне не хотелось бы стать актрисой подобной героине драйзеровского романа. Менять мужей, ну или гражданских мужей. Содержанкой я бы никогда не смогла стать, воспитание родителей не позволило бы так поступить со своей жизнью. Мне хотелось, чтобы один раз и навсегда, как у моих мамы и папы.

Глава 3 Станиславский наше все!

Не думала, что мне так трудно дастся этот спектакль. Вроде, все сто раз обкатано, и я умела держать”мордулица” при любой игре, но в гримерку я вернулась едва живая.

Наблюдать эти две наглые лицемерные рожи оказалось тяжеловато. Я, конечно, на морально-волевых сделала все, как положено, даже с текста ни разу не сбилась, но, видимо, мой напряг чувствовался. Я не чувствовала кайфа от игры, и зритель тоже не чувствовал его вместе со мной. Ведь зритель в театр шел за эмоцией, радостью, весельем, счастьем, чудом, если на то пошло, а я не дала нужную эмоцию зрителю. Вот в чем сегодня была моя беда. Я не отработала свою зарплату.
Я постоянно косилась на недовольное лицо главного режиссера, который по традиции сидел в зале в первых рядах и, красноречиво подперев рукой голову, скучающе смотрел на сцену. Мы знали этот знак. "Вам хана" назывался. Значит, будет после спектакля маленький "мордобой".

Ничего и никому объяснять я не собиралась. Если у этих зайчика и лисички все так серьезно, то завтра будет гудеть весь театр, мне и делать ничего не надо.

Оскорбленный зайчик в роли Тараса вызывал внутреннее замешательство. Красные пятна на его лице проступали даже через грим. Голос иногда давал петуха. Я же вела себя холодно и отстраненно, стараясь не показывать свои чувства, хотя иногда хотелось заехать по роже. и по наглой рыжей тоже.

Так тебе и надо козел! Это ты еще не знаешь, что я знаю!

После спектаклей гримерка быстро опустела. Новогодние хлопоты разогнали всех актеров по домам. Я не удивилась, что режиссер не зашел к нам после спектакля. Просто не хотел портить нам праздничное настроение. Мы его и так себе испортили сами. Я ловила на себе настороженные взгляды коллег, но делала вид, что ничего не замечаю.
Была вначале мысль швырнуть эту зеленую тряпку в морду хозяйке и за волосья хорошенько потаскать, но во время спектакля вдруг поняла, что не хочу, вот не хочу ничего такого, поэтому, наверное, когда мы вдруг остались с Зойкой вдвоем, я даже растерялась.
Надела пуховик, застегнула сапоги, подошла к ней, молча вытащила из сумки мусорный мешок и положила на столешницу.

— Уж как шла лиса по травке, нашла азбуку в канавке, она села на пенек, и читала весь денек, — устало кивая и глядя в покрасневшее лицо бывшей подруги, я пела старую школьную попевку.

Черт его знает, что на меня нашло?

— Только не говори, что ты его случайно забыла, хорошо? — положила я руку на кулек.

Противный шелест резанул по нервам даже сильнее, наверное, чем вся ситуация с этими предателями.

Я не могла, конечно, сказать, что мы были с Зойкой подружками. Такими прям подружками-подружками. Но иногда могли пошутить и поддержать друг друга, поделиться какими-нибудь бытовыми мелочами… Мнда. Например, мужиком… Веселуха, однако!

Я развернулась и пошла к двери. Естественно, развернула плечи и задрала голову.
Играть так играть! Станиславский наше все!

— Ир, вот только не надо всего этого, — встрепенулась Зойка. Поняла, наверное, что я не собираюсь устраивать громких сцен, и осмелела. — Ты сама виновата, что он тебя бросил, кто так мужика маринует? Он, между прочим, жениться на тебе собирался. Планы планировал.

— А что ж не женился? Не успел? Ты себя вовремя предложила на роль невесты? Утешила? Умничка! — остановилась я в открытых дверях. В зеркале отразилась моя кривая улыбка.

— Он сам пришел… позвонил вчера и предложил встретиться.

— Ага, не виноватая я, мы в курсе… — шагнула в коридор и обомлела. В двух шагах стоял Тарас. Но заходить в гримерку не спешил.

Подслушивал? Ждал громких выяснений между бабами? Хитер бобер! А хрен тебе, зайчик!

Скользнув по нему равнодушно, развернулась и пошла в противоположную сторону. Вот гадство, придется круг делать, чтобы оказаться у нужного выхода. Хотя, можно и по улице к стоянке пройти.

— Ну и топай, рыба… снулая, — тихие слова выстрелили в спину. — Бревно. Ты не Ида, а Ада, производая от ад. С тобой не жить, а сохнуть, — контрольный уже в лицо, потому что я обернулась. Дура, зачем?

— Там сохнуть нечему. Вещи забрать не забудь? И ключи верни от дома. Я свои вещи завтра заберу. Ключи оставлю.

— Даже так? Ты-то откуда знаешь? я ж тебя не трахал? Сама засохнешь в девственницах. А вещи мне без надобности, — ухмыльнулся Тарас, шагнул ко мне и протянул связку. Я не обратила внимания на его ухмылку. А зря.

— Как хочешь, не заберешь, устрою новый год по-итальянски, — пригрозила я, зная его прижимистость. То, что он всегда называл домовитстью. Теперь, после расставания, я смотрела на все совершенно другими словами. Взяла ключи, развернулась и пошла по коридору. Я чувствовала его взгляд, но оборачиваться не спешила.
Просто подняла руку над головой и показала средний палец. Уверена, увидел.

Вот и все. Закончились мои игры в любовь. Все, Ираида. Больше никаких влюбленностей, никаких мужиков.
Только театр! Только карьера. Только хардкор!

Глава 4 Умеют люди к новому году подготовиться

— Точно, елочку купить забыла, — остановилась я на перекрестке, заметив пушистое чудо в руках спешно переходившего дорогу прохожего. Свернула на стоянку у стихийного рынка. В окно по над стенко базарной ограды наблюдалось еще целых два десятка лесных красавиц. Было из чего выбрать.
"Сколько собиралась купить искусственную. Все некогда. На следующий год обязательно куплю", — пообещала в очередной раз себе мысленно.
— Торопится, спеши-ит... — пропела строчку из новогодней песни, останавливаясь у стихийного базарчика, и выходя из машины. Выбрала свою красавицу-сосну, засунула в багажник и продолжила путь.

— Да пошел ты к черту! — в очередной раз громко послала я милого в ад к нечистому, трогаясь на зеленый. — Да плевать я хотела на тебя и твои слова! Козел! — всхлипывала я каждый раз, когда вспоминала разговор с Тарасом. — И никакая я не снулая, и не бревно, и вообще, нет фригидных женщин, есть бестолковые бесталанные мужики, которые... не тот типаж, — вспомнила слова Тараса, — везде так говорят и пишут, — снова всхлипнула, быстро смахнув холодную слезу со щеки.

Вот про бревно, да еще при Зойке, было обидно. Завтра об этом весь театр будет говорить. Но я молодец, ответила язвительно, но, кажется, недостаточно. Нужно было еще назвать его импотентом, или еще как-нибудь пообиднее. Что там обычно в таких случаях говорят?
Хотя, плевать я хотела на все, отвечу согласием на приглашение и уеду далеко-далеко отсюда, и даже вспоминать не буду. Стану знаменитой актрисой, а они... а они...

Надо прекращать психовать за рулем, ночной город хоть и пустой, но вляпаться в чью-нибудь оттопыренную задницу можно легко. Тьфу-тьфу, ни разу за четыре года водительского стажа со мной этого не произошло, спасибо лучшему учителю, моей тетке Нонне Карповне.

— Сейчас приеду, соберу твои манатки и проваливай к своей дуре бесталанной, этой наглой Зойке. С ее хитрой конопатой рожей только лисичек и белочек играть в нашем захолустье, а тебе зайчиком при ней оставаться до самой старости.

Я хихикнула, представив, как Тарас играет на сцене умирающего зайчика, с седыми паклями вместо волос, причем не в парике, а со своими паклями, его страдальческое выражение лица, когда он горделиво сообщает, ну или жалуется, что одно и то же, местной публике, что посвятил всю свою творческую жизнь этому театру.

Как он каждый театральный сезон по-новому подходил к исполнению роли зайчика, вот прямо все шестьдесят лет подходил, вот на этой сцене. К нему шаркает горбатая Зойка, подносит стакан воды. Тарас пьет, теряет зубы, потому что не хватило денег на нормальный клей для протезов. Что поделаешь, зарплата в провинциальном театре не разгуляешься.

Нафантазировав яркое будущее этим гадам и, представив все в картинках, я расхохоталась и почти успокоилась. В груди только остался неприятный холодок из-за предательства близкого человека. Ну или я так считала, что близкого, а на самом деле оказавшегося обманщиком и изменником.

— Все, Ириша, прекращай влюбляться, хватит тратить свои драгоценные жизненные силы на всяких маргиналов провинциального бомонда, — в который раз делала я себе внушение.

Наконец закончился город, и я выбралась на шоссе. Выговорившись в одиночестве, я замолкла.

Жаль, что слушать меня некому: родители далеко, в соседнем городе, тетка, великий кладоискатель, уехала два месяца назад в очередную археологическую экспедицию куда-то за Урал раскапывать очередной “аркаим”.

Когда тетка являлась домой в краткосрочный отпуск, мы перебирались жить в город. Можно было, конечно, жить в загородном доме и ездить в театр с Тарасом, но Нонна Карповна терпеть не могла Тараса.

Не знаю, почему, но тетка невзлюбила моего парня и называла его даже не зайчиком, а кроликом. Я, конечно, обижалась на нее… до сегодняшнего дня.

В темном салоне тихо играла классическая музыка: “Для успокоения нервной системы и поиска гармонии с миром, а еще воду в порядок приводила”. Это снова из теткиных речей. "Классическая музыка воду приводит в гармонию, — говорила она, — молекула воды, когда слышит Чайковского или Моцарта вытягивается в правильную шестиугольную форму, а вот рок воду мутит. А если учесть, что человек почти на восемьдесят процентов состоит из воды, то выводы можешь сделать сама, — вздыхала Нонна Марковна. — За эти открытия люди, между прочим, нобелевскую премию получили. А это вам не хухры-мухры". вообще, тетка много чего интересного рассказывала. Из своих командировок она всегда возвращалась всегда возбужденная и говорливая. Однажды даже заявила, что оборотни и драконы это не сказка. Сумасшедшая женщина!

Призывно светился красным брелок на ключах зажигания и пульт.

Свернув на свою улицу, я, не доезжая до ворот, нажала на кнопку пульта. Издалека заметила, как открываются ворота в гараж.

— Вот я наконец-то и дома, — прокомментировала возвращение, остановилась в ожидании, когда жалюзи поднимется выше, посмотрела по привычке в зеркало дальнего вида, улыбнулась и кивнула, не обращая внимания на опухшие от слез глаза.

— А плевать, — снова начала уговаривать себя, заметив предательскую влагу на глазах. — Пусть чешет к этой рыжей, а мы и без него обойдемся.

Облегченно вздохнула, будто не уезжала сегодня утром отсюда же, а отсутствовала целых сто лет. Посмотрела на соседний дом.

— Умеют люди к новому году подготовиться, — восхитилась, любуясь яркой иллюминацией на соседнем коттедже.

Сколько себя помню, у соседей всегда было тихо и пусто. Я несколько раз спрашивала тетю, кто живет в таком роскошном современном загородном доме. Построенный из тонированного стекла и темного дерева в форме терема с двускатной крышей, над которой виднелся зонтик каминной трубы. Перед фасадом раскинулась просторная терраса. Шикарные газоны с ухоженными кустами можжевельника и пирамидками туи украшали проход к особняку от высоких кованых ворот. Сам дом казался недоступным для простых смертных вроде меня.

Глава 5 Это ж что там за волшебник, что прошел сквозь двери?

Я вытащила из багажника елку, развязала, поставила в угол. Пусть постоит, наберется теплом, распушится. Завтра с утра установлю в гостиной. Мы с теткой так всегда делали. По традиции. А традиции нужно соблюдать, они семью укрепляют, говорят. Да. Семью. Вздохнула, но не пожалела себя.
А может, сегодня установлю, если сил хватит.

Достала костюмы главных новогодних персонажей: Снегурочки и Деда Мороза. Совсем забыла про них, под низом лежали. Хоть бы не помялись.

Это, конечно, хорошо, даже отлично, что они у меня, но что мне завтра с ними делать? Не выполнить личную просьбу главного режиссера я не могла. Это ж для меня все равно, что закопать себя в общую могилу никому неизвестных и неинтересных персонажей и образов. Причина понятна, объяснять не нужно.

А где найти себе в пару Деда Мороза? У меня осталось на все про все, я посмотрела на светящиеся циферки в мобильнике. Посчитала в уме. Ровно четырнадцать часов.
Ума не приложу, где мне найти хотя бы слегка обученного “дедморозовскому” искусству мужика?

Открыла дверь из гаража в дом и потащила стопку с костюмами в дом. Только когда кинула весь ворох на диван в фойе, я поняла, что в доме творилось что-то странное.

Двери шкафа в фойе распахнуты. Повсюду валялись вещи. Один сапог возле перевернутой тумбочки, другой посреди комнаты. Об него я, кстати, споткнулась и чуть не запахала носом в ковер.

Фотографии на камине перевернуты, словно их специально опустили лицами вниз, чтобы они ничего не могли потом рассказать. Так они и так ничего бы не рассказали. Они же — фотографии! Я всхлипнула, а следом хихикнула. Это у меня нервное. почувствовала, как волна негодования поднялась к горлу и выдавила из глаз слезы.2DobJU0u
Нет! Я не буду плакать, тут не плакать нужно, а бить морду тому, кто это сделал. Огляделась. Так и есть!

Теткина коллекция слоников валялась на ковре.

Гадство! Если хоть один окажется разбитым, меня моментально выселят из этого дома и забанят на веки вечные! Хоть тетка и родная, а порядок любит и счет знает.

Первая мысль — нас ограбили! Вытащила мобильник, собираясь звонить в полицию.
Но… картина начинающего популярного художника висела на месте, и с нее на меня смотрел знаменитый телеведущий, тетка фанатела по нему. Картина стоила дорого. Раз она висит, значит, это не ограбление. Я опустила руку с мобильником.

Смутные подозрения закрались в мою голову. Я вернула телефон в карман. Прошла в гостиную. Плазма тоже на месте. Я шмыгнула в нашу спальню.

Так и есть. Тарас! Мерзавец! Вот почему ему вещи “без надобности”. Он же их уже забрал! Все полки в нашем шкафу стояли пустые, но на полу валялись только мои вещи. Вещей Тараса не наблюдалось.

— Гад! Не мог обойтись без вот этого всего? А я еще удивилась, что как-то легко отделалась, а оно вон что. Интересно, он сам это сделал или Зойка тоже с ним была? — громко рефлексировала я. От злости я громко засопела, меня затрясло так сильно, что я фурией заметалась по дому, высматривая следы вандализма и подтверждение, что это сделали не чужие люди.

Сомнения развеялись, когда я увидела разрисованное в ванной зеркало.

— “Девочка-целочка”, — прочитала я надпись на зеркале в ванной. Причем, сделана моей красной помадой.

Тарас такое делать точно не стал бы. Значит, Зойка!

Дрянь такая! Гадина! Потаскушка местного театра!

Вот сволочи!

Эпитеты лились их меня, как из рога изобилия. Кажется, я брызгалась таким ядом, что, попадись они сейчас мне, никто бы не выжил. Или мне это показалось. Я вытащила телефон и нажала кнопку вызова Тараса.
"Занято!", а следом "Абонент вне зоны, позвоните позднее!"
— Сыкло! Отключил телефон! Ну ничего, мы еще встретимся! — провозгласила на весь дом, получилось, как в каком-то спектакле.
Что поделаешь, издержки профессии.
Тут же набрала "лучшей подруге".
— Ну, давай, овца, бери! — Но и телефон Зойки молчал. — Все с вами ясно понятно, зайчики-лисички. Натворили дел и спрятались в норку. Ну ничего, будет вам расплата. Пойдут клочки по закоулочкам. Я неистоствовала.
Прошлась по всем комнатам, оценивая масштаб бедствия. Да тут за клининг выкинешь весь завтрашний заработок. Кстати, про заработок, его еще надо заработать.

Деда Мороза по-любому найду. Такая злость меня взяла.
Вот назло гадам все у меня получится! А вот костюм Снегурки надо примерить. Я не надевала его целый год. Вдруг растолстела?

Я нервно вытащила из чехла халат Снегурочки. Шикарную шелковую синеву в узорных снежинках и с пушистой отделкой. Накинула сверху на джинсы и свитер. Стала перед зеркалом. Скривила морду, словно бабка-ежка, и понеслось…

— Молодец, Степанова, хорошо подготовилась. Завтра новый год! Мужика прогнала, дом разгромили. Осталось поставить посреди этого бедлама елочку, открыть шампанское, достать оливье с каклетами и слушать бой курантов… в одиночестве, — нацепила на голову обитую мехом снегуркину шапку.

— А мечтала как? — сделала губки уточкой, словно мне туда закачали по максимуму гиалуронку. — Шампанское с пузырьками, поцелуй в губы, фейерверки во дворе. Так тебе и надо Степанова, курица ты, лохушка ты, а не Тарас. Вот они там с Зойкой…

Я представила их с Зойкой… тоска…

Позвонили во входную дверь.

— Не поняла. Глянула недоверчиво на часы. Девять ноль-ноль. Ночь практически. Кого принесло?

До меня не сразу дошло, что позвонили во входную дверь, а не в калитку. Это ж что там за волшебник, что прошел сквозь теткины "аглицкие замки"?

Пошла открывать. Через стекло пластиковой двери мелькнула светлая шевелюра.

Не верю!

Я открыла дверь и замерла. Я превратилась в снежную бабу. Нет. Я стала монолитной статуей моаи.

Наверное, это очень неприлично, так смотреть на мужчину, но оно того стоило.
Прекрасное мужественное лицо с легкой небритостью, прямой аристократический нос, и глаза... Самые красивые в мире глаза. Необыкновенная перламутровая зелень с желтыми вкраплениями. Мужчина улыбнулся, и на правой щеке заиграла соблазнительная ямочка.
Мама, роди меня обратно! Я реально капала слюной на этого красавчика.
Он, кажется, тоже. На меня. Или мне это показалось?

Глава 6 Снежный дракон Тесмара вышел на охоту

Какого дракона я здесь делаю?

Я стоял у входа в соседний дом и ожидал, пока нимфа, чей голос я слышал вот уже второй день, открывала дверь.

Если бы меня сейчас увидели братья, то, наверное, закидали бы самыми непристойными шуточками.

Но я не мог больше выносить эту пытку. Не знаю, почему, но в этом мире мой слух обострился, и я слышал каждый шорох в округе. Может, и не во всей округе, а только в этом доме? Не знаю. Во всяком случае, мне так казалось.

Я сначала даже не понял, слышу голос или мысли этой девушки. Так громко они звучали.

— Тайгер, как думаешь, пора идти на абордаж? — кивнул я своему помощнику на соседний дом. Мы могли ментально общаться с моим сусликом. Слава дракону, мне позволили взять его с собой в ссылку, иначе я бы волком завыл от тоски, а не зарычал драконом.

— Как хочешь, — фыркнул он, развалившись на белой шкуре медведя у пылающего камина. — Она сегодня спасла меня от двух чудовищ и хотела взять на руки, представляешь? Меня. На руки, — задумчиво посмотрел он на голубоватое пламя. Я использовал для розжига свой магический огонь, и он еще не выгорел из местной древесины. “Зачем тебе дрова, дровосек?” — словно наваждение, трижды прозвучали в моей голове вчерашние слова девушки разными голосами.

Я тряхнул головой, пытаясь прогнать ведьмовское видение: она в окне смотрит на меня горящим взглядом. Не получилось. Прогнать.
Но тогда почему, как только я встретился с ее глазами, она трусливо отвернулась?

— И что? Разве это плохо? — развалился я рядом с Тайгером.

— Да нет, это характеризует ее с хорошей стороны, доброе отзывчивое сердце, сострадание и все такое… Я бы, конечно, сам справился, я бы даже сказал, она мне охоту сорвала, а я так хотел позабавиться… наказать эту злобную парочку. Но женщины… они же слабые существа, и нужно хоть иногда позволять им проявлять милосердие… к кому-нибудь…

— Я все понял, — поспешил я остановить своего суслика. И за что мне достался такой философ? Всем суслики как суслики, а мне стоумовый. За два дня он успел перечитать несколько книжек из библиотеки хозяина этого дома и теперь умничал.

— Вот и молодец, — скривил он мордочку, поняв мою уловку уйти от его пространных размышлений.
Ничего, пусть терпит! С таким посотрудничаешь, сам философом станешь. Или занудой! Ну уж нет.

Я решил пойти в соседний коттедж на разведку. Боем. Легко перелетев через низкий забор между нашими домами, я позвонил в дверь. Да, я понимал, что уже позднее время для визитов вежливости, но ждать больше не было сил. Я знал, что она одна в доме, и, что у нее случились какие-то неприятности.

— Мерзавец! Дрянь! Гадина! Сволочь! — гневно восклицала она все время, кажется, на кого-то ругаясь. Только на кого, если находилась в доме одна?
Я точно знал!
Я нетерпеливо нажал на дверной звонок. Нимфа открыла дверь, и я пропал.
Эти зеленые глаза в обрамлении длинных густых ресниц и черных лебединых бровей, милое лицо с легким румянцем. Русая коса, лежавшая на высокой груди. А наряд? Она так всегда по-королевски одевается? А как еще назвать расшитое блестящими звездами синее шелковое платье и головной убор с белой опушкой?

Да, мои братья подняли бы меня на смех, но если бы они почувствовали тот запах, который я чувствовал от этой ведьмы… Разнотравье с нотками черемухи. Да. Одуряющий аромат, от которого мне захотелось схватить чаровницу и унести в Тесмар, а там...

Ведьма она или нет, конечно, решать не мне. Я в таких делах не специалист, пусть мой суслик, Тайгер, определит.

Ничего подходящего не нашел, как объяснить свой поздний визит, и спросил, кажется, сахар. Так было написано на одной из коробок в кухне моего временного дома. Я съел несколько сладких кусков. У-у-у-м! Да, я сластена. Во всех смыслах. Изнеженный вниманием. Для меня в Тесмаре даже держат пасеку недалеко от Драконьего замка.

Да, я хотел сладкого, я соскучился за сладким, находясь в этом мире уже второй день. Эта девушка показалась достойной на роль услады моих глаз, значит, подойдет и для чресел. Жаль только у нас получатся только бастарды, и то, если повезет. Ей.

Я едва сдерживался, чтобы не обернуться в свою вторую ипостась. Чуть не выдал себя. Понял это, только когда девушка спросила про драконьи линзы. Что под рубашкой из тесмарского льна из кожи пробиваются чешуйки, почувствовал только, когда хозяйка дома пошла за сахаром, виляя бедрами. Усмирив свою драконью сущность, прошел следом.

Да, ну и нравы! Такого беспорядка я не видел с тех времен, когда мама заставила меня убрать игрушки в общей детской после братьев. Нас приучали к порядку, несмотря на огромный штат прислуги в наших замках. Так что порядок, можно сказать, был у нас в крови.

— Здесь подождите, — строгим тоном остановила она меня в комнате, а сама исчезла за боковой деревянной дверью. Загремела там посудой.

Да, пожалуйста. То, что хотел, я уже увидел.

Замарашка и лентяйка. Так сказала бы о ней моя мама-драконица. Кстати, моя мать из этого мира, землянка, потомственная ведьма-травница. Казалось бы, из одного мира, но какая между ними разница!

Я огляделся. Кругом царил беспорядок. Разбросанные по полу вещи, перевернутая тумбочка, какие-то фигурки животных с длинными носами и толстыми лапами под ногами. Пока ждал, от скуки пересчитал. Пятьдесят пять и все рассыпаны на ковре. На камине вразброс рамки с фотографиями, и белый ароматный цветок. Я принюхался. Вот он, это тот самый аромат, что привлек мои обонятельные рецепторы. Но так же пахла и моя нимфа.
Ха, она уже моя? Даргат, ты уже присвоил то, что тебе не принадлежит? Что сказали бы родители?

Но с другой стороны, половина крови во мне от нее, от мамы. Может, поэтому я не чувствую себя в этом мире чужим?

— Козел, — услышал я восклицание из соседней комнаты. Надеюсь, это не в мой адрес, потому что козел и дракон немного разные существа, даже не рифмуются, если что.
Боясь нарваться на еще что-то более обидное, все же ринулся на голос.

Глава 7 "Мне другой сахар сейчас нужен!"

— Гад! — споткнулся я на входе. Это не я, это она так ругается.

Лучше бы остался в другой комнате, честное слово, потому что от ее нового ругательства неприятно заныли зубы.

Все же змеи наши дальние родственники.

Они жили в соседнем мире, и отец частенько приглашал их хозяина на наши государственные мероприятия: парады, юбилеи, важные совещания.

Я обожал папиного троюродного брата, веселого мудрого змея: тот всегда шутил и играл с нами в разные игры, когда мы были еще малышами.

Пока никто не видел из старших, обращался в змея и катал нас по пустым коридорам замка, словно на… словно на спине огромного змея.

Мы садились на него верхом, будто на лошадь и зажимали рот, боясь заверещать. А то вдруг кто-то увидит и обсмеет нашего лучшего друга. Все же неприлично хозяину целого мира так шалить.

Поэтому слышать сейчас обидное человеческое название в адрес сородичей в таком контексте было неприятно.

Я заглянул в кухню. Нимфа стояла перед открытым шкафчиком и громко ругалась на пустые полки. А я отвлекся от ее гневных высказываний, залюбовавшись на стройную фигурку, которая была заметна даже под таким ворохом одежды. И мне жутко захотелось эту одежду снять и почувствовать какая она… там.

Нимфа с силой захлопнула дверцу. Я оценил ее пыл. Втянул запах ее гнева. Мне он тоже понравился. Сладость с легкой горчинкой.

— Какой же ты гад! — обратилась она к невидимому собеседнику, повернулась, уперевшись руками в бока, словно древняя амфора. С гневным румянцем во всю щеку, сверкающими глазами, пухлыми чувственными губами. А брови? У-м-мг. Так бы и съел!
Нимфа дунула вверх, сбивая прилипшую ко лбу прядку волос. — Простите, но в моем арсенале сахара тоже нет, весь вышел, — со смесью вины и злости произнесла она.

— Как… куда выш-шел? — недоуменно моргнул я, на мгновение представив, как коробка с сахаром куда-то выходит.
Мама настояла, чтобы мы изучали земной язык, и мой учитель, филолог из какого-то землянского университета, хорошо преподавал его нам, но некоторые высказывания я так и не смог понять. Вот как сейчас.

— Закончился, имею ввиду, — гневно сверкнула она глазищами.

Я облизнулся. Какая же ты вкусная!

— А-а-а! — протянул я, начиная понимать значение этой фразы. “Милая, мне другой сахар сейчас нужен”, — почувствовал я тяжесть и легкость одновременно ниже пояса.

Кажется, мои зрачки снова стали меняться, выдавая мою сущность.

— Слушай, тащусь от твоих линз, — пристально посмотрела она в мои глаза. — Я как бы видела такие, но статичные, а как у тебя так получается, что они могут меняться?

“Она первая назвала меня на “ты”, — рыкнул мой внутренний дракон. Но, кажется, нимфа поняла меня неправильно.

Каминг-аут? Нет, пока рано, еще как испугается моего дракона и сбежит. Поэтому решил уйти от ответа.

— Может, познакомимся, раз уж мы теперь соседи?— протянул я ладонь.

— Может, — нахмурила она лебединые брови и задумчиво посмотрела на протянутую ладонь. Потом подняла взгляд и пристально оглядела всего, с головы до ног.

— А это неплохая идея, Ираида! — произнесла она, подняв вверх указательный палец. И я не понял, это она так представилась мне или снова громко подумала?

— Даргат, — шагнул я вперед с протянутой рукой, сократив между нами расстояние, и шумно вдохнул воздух. Заметил в ее глазах панику, но с удовлетворением рыкнул, наблюдая, как она нерешительно протягивает руку.

А ей в принципе ничего и не оставалось, иначе это выглядело бы негостеприимно. Уж этику земного мира я изучил в свое время досконально. И в Тесмаре не зря считался самым культурным и вежливым.

Я тут же обхватил ее мягкую ладошку и притянул девушку к себе.

Так, милая, ты цветок хотела себе, кажется, белый? Будет тебе цветок! Я незаметно пустил ей на руку драконовский огонь. Поделился своим магическим узором, всего лишь несколько лепестков. Будет тебе, моя дорогая, сюрприз!

Знаю, что не по правилам, но не смог удержаться, чтобы не пометить ее. Она не увидит метку, пока не признает меня. А вот другие, подобные мне сущности, почуют и обойдут десятой дорогой. Да, я собственник! Потому что я дракон!

Кстати, я чувствовал ее невинность, и от этого у меня срывало крышу (это выражение я запомнил хорошо!). Я вдруг понял, что не хочу иметь с этой женщиной бастардов, а хочу маленьких законных драконят. Я увидел ее, сидящую на моем троне с малышом на коленях. Грудь прострелило молнией, и горячая лава хлынула по всему телу. Я едва сдерживал своего дракона, чтобы не обернуться.

Пожелает ли она связать свою жизнь с драконом и поменять место жительства? Это зависело теперь от моих усилий: смогу ли доказать, что достоин такой драконицы.

Я едва удержался, еще немного и поцеловал бы Ираиду, но вовремя заметил в ее глазах протест. Отпустил и шагнул назад. Успею еще! Теперь ты никуда от меня не денешься, я тебя найду в любом мире!

Залюбовался смущенным румянцем на ее щеках и опущенными пушистыми ресницами.

Скромность — это хорошо!

Моей семье Ираида понравится, отчего-то я был уверен. Пока я задумчиво рассматривал ее, она рассматривала меня. По хитрому выражению лица понял, она что-то задумала.

Ираида проскользнула мимо меня из кухни. Я не препятствовал, замер, словно хищник перед главной охотой.

Бегай, не бегай, ты уже почти моя. Тот факт, что нужно ждать, уже начинал меня бесить.

— Даргат! — окликнула она меня из другой комнаты. — Вы не могли бы выручить меня завтра? — я двинулся на голос.
Все что угодно, моя дорогая, в рамках приличного, конечно!

В руках она держала похожее на ее платье: в таких же звездах и с опушкой, но только другого цвета, пурпурного.

— Примерьте, пожалуйста, это, — протянула она мне одежду.

Снова на “вы”? Обидно. Но ладно. Мы терпеливые.

Я сделал движение, желая снять свитер. "Сейчас я тебе покажу, от чего ты не сможешь отказаться", — довольно усмехнулся.