( Не)зачет, Никитина!

Пролог

— Пап, мы уже много раз об этом говорили, и сейчас вообще не время, у тебя праздник, в доме полно гостей, а ты с этой свадьбой, ну сколько можно? — я слышу доносящийся из кабинета Халила Ибрагимовича голос Заура.
Понимаю, конечно, что подслушивать неправильно и разговор Хасановых не предназначен для чужих ушей, иначе бы отец и сын не скрывались в кабинете во время празднования юбилея Хасанова старшего, но слово «свадьба», прозвучавшее из уст Заура, каким-то магическим образом заставляет меня сделать несколько шагов вперед, к кабинету. Крадусь по коридору на носочках, как воришка, страшащийся, что его вот-вот обнаружат, подхожу к заветной двери и прислушиваюсь. Голоса, как назло, становятся тише.
— Заур, это серьезная вещь, в твоем возрасте у меня уже была жена и двое детей.
— Пап, это было тридцать с лишним лет назад, в наше время…
— В наше время статус все также играет роль, вести серьезные дела с неженатыми никто не захочет. К тому же семья — это надежный тыл, у каждого уважающего мужчины он должен быть, — каждое слово Халила Ибрагимовича буквально режет слух, мелкими, смазанными губительным ядом иглами пронзает каждую клеточку.
Мне становится нечем дышать, кажется, даже стены темного коридора давят своей тяжестью. Воздух вокруг меня уплотняется, в ушах стоил гул, а сердце стучит так, что, наверное, будь дверь открыта, мужчины непременно расслышали бы его грохот. Вязкая слюна во рту обжигает горло, словно раскаленный свинец. Из горла вырывается немой крик, а на глаза наворачиваются слезы.
В мыслях мгновенно всплывают слова брата. Игорь что-то говорил вкользь о возможной женитьбе Заура, о желании его отца женить сына как можно скорее, о его приверженности к традиционным ценностям. Тогда я и не придала словам Игоря никакого значения.
— Зарина прекрасная партия, у нее уважаемая семья, девушка хорошо образована и воспитана, она станет хорошей женой, ты сам это знаешь.
Зарина.
Выдыхаю, прижимаюсь лбом к прохладной деревянной поверхности, чувствую, как леденеют ладони, как капелька холодного пота скатывается вдоль позвоночника. Кажется, вечность стою затаив дыхание в ожидании ответа Заура, в ожидании приговора. Отчего-то приходит осознание, что против желания отца, семьи он не пойдет. Я знаю, как сильно дети Хасановых уважают своих родителей, как трепетно относятся к словам матери и желаниям отца. Я все это наблюдала на протяжении нескольких лет.
— Тебе так важно, чтобы я женился? — наконец устало произносит Заур, а у меня душа в пятки уходит.
— Мне важно, чтобы у моих детей была семья и опора. За одного сына я спокоен, хочу, чтобы и второй был счастлив.
Семья. Опора. Зарина.
А ведь есть в словах Халила Ибрагимовича правда. Семья — самое важное, что есть у человека. После смерти родителей я ощутила это особенно остро.
— Хорошо, раз ты настаиваешь, я женюсь.
Словно оглашенный приговор звучат слова Заура, и у меня темнеет в глазах, сердце замедляет ритм и, кажется, вовсе останавливается. Я чувствую, как по глазам катятся слезы, как невидимая петля стягивает на шее.
«Я женюсь» — набатом стучит в голове. И мне бы убраться отсюда, подальше от этого злосчастного кабинета, подальше от Заура и осознания собственной глупости. Дура, какая же я дура. В самом деле надеялась, что он может… Что у нас… Хочется бежать, но я зачем-то продолжаю стоять, будто мало этой разрывающей сердце боли.
— Так просто? Даже спорить не станешь?
— Не стану, я просто не хотел торопиться, но, может, ты и прав, пора об этом подумать.

Пролог 2

— Это нечестно, — восклицаю, в очередной раз получив отказ принять мое задание.
Он просто издевается, в самом деле издевается.
— Можешь пойти пожаловаться на меня в деканат, — не отрывая взгляда от экрана ноутбука, пожимает плечами Заур, а мне становится невыносимо обидно, так, что на глаза едва ли слезы не наворачиваются, — только вряд ли от этого будет толк, иначе факультет потеряет недавно приобретенное финансирование.
— Хватит! Сколько еще ты будешь надо мной издеваться? Что ты вообще здесь делаешь? У тебя свадьба на носу, разве нет? Я и так почти не сплю, у меня куча хвостов только по твоему предмету! Ты делаешь это нарочно, ты прекрасно знаешь, что здесь все хорошо! — поднимаю руку с зажатой в пальцах флешкой.
— Ой ли? — он наконец переводит на меня взгляд — холодный и в то же время где-то там, на дне его черных омутов я вижу какой-то лихорадочный блеск. — Уверена? Давай начистоту, Сонечка, я завалю тебя в любом случае, и оценка моя будет объективной, ни один умник не подкопается, — уголок его губ приподнимается и отразившаяся на лице, кривая улыбка, вызывает у меня дрожь в коленках.
Хасанов сейчас напоминает мне психопатов из старых психологических триллеров. Мне даже кажется, что я слышу то ужасающее, доводящее до истерики музыкальное сопровождение.
— Чего ты хочешь? — произношу устало.
— Чтобы ты вернулась домой, Сонечка.
— Прекрати меня так называть! — не выдерживаю, повышаю голос почти до истеричного писка. — Я никуда не поеду!
— Как знаешь, только оттягиваешь неизбежное, — он вальяжно откидывается на спинку стула и закидывает руки за голову, — ты, Сонечка, так долго не протянешь.

Глава 1

Настойчивый стук в дверь все же вынуждает меня распахнуть веки. Яркий солнечный свет тотчас же неприятно обжигает еще слишком чувствительные после долгого сна глаза. Удивительно, насколько хорошей выдалась погода на этой неделе, вот уже несколько дней подряд, открывая глаза, я встречаюсь «лицом к лицу» с яркими лучами солнца.
Пока, подтягиваясь на кровати, я пытаюсь окончательно проснуться, кто-то все более требовательно таранит несчастную дверь комнаты. Закатив глаза, я медленно тянусь к лежащему на столе мобильнику, часы на экране которого показывают восемь часов утра.
— Серьезно? — кричу стучащему, обнаруживая тем самым свое, теперь уже разбуженное состояние.
Уверенность в том, что за дверью находится не кто иной как, как Дашка — новую пассию своего брата — нарастает с каждой минутой. Только ей могло прийти в голову заявиться с утра пораньше в выходной день и бесцеремонно таранить дверь. Вообще, с появлением этой девицы в нашем с братом доме, все здесь пошло по одному известному направлению, о котором в приличном обществе вслух говорить неприятно. А я вроде как приличная, во всяком случае мне это внушали с самого детства — сначала родители, потом брат.
Ручка двери опускается, слышится щелчок за ним следует скрип, и дверь наконец открывается, однако, к моему удивлению, на пороге появляется не Дашка, а Игорь.
— Доброе утро, — бодро проговаривает старший брат, войдя в комнату и закрыв за собой дверь.
А мне очень хочется швырнуть в него подушку, просто, чтобы знал, как будить меня в восемь утра в выходной день. Последние дни у меня и без того задались неважно, я катастрофически уставала в лицее, а перед носом уже маячили выпускные экзамены. Всего каких-то пара месяцев — и все, я буду полноправной обладательницей аттестата о среднем образовании, а еще через полгода — студенткой университета.
— Еще только восемь часов утра, — бурчу, подавив в себе желание бросаться подушками, в конце концов я ведь должна вести себя прилично, даже дома, даже с родным братом.
Игорь тем временем пересекает расстояние от двери до кровати и опускается на матрац.
— Вообще-то тебе уже пора вставать, сегодня у нас куча дел.
— С каких пор мне нужно вставать в восемь утра в воскресенье? — устало выдыхаю, глядя в потолок.
— Сегодня день рождения у Халила Ибрагимовича, если ты не забыла, мы все должны быть.
О нет, конечно, о столь важном событии я не забывала ни на минуту. Разве могла я забыть, ведь после смерти наших с Игорем родителей, именно семья Хасановых возложила на свои плечи заботу об оставшихся сиротами детях лучших друзей. Халил Ибрагимович заменил нам родного отца, его жена — мать, а сыновья стали почти родными братьями. Особенно младший.
Стоит мне только подумать о Зауре, как сердце начинает стучать быстрее. Как долго я его не видела. Почти два месяца как ему пришлось уехать по поручению отца в затяжную командировку, и вот сегодня я наконец снова его увижу.
— Я помню, но зачем так рано вставать? — понимаю, что молчание затянулось и задаю вполне логичный вопрос.
Смотрю на Игоря и очень надеюсь, что брат не заметил мечтательное выражение, отражавшееся на моем лице секундой ранее. Еще не хватало, чтобы Игорь что-то заподозрил.
Свою влюбленность я тщательно скрываю, ото всех… Почти ото всех. Для самого Заура мои чувства давно уже не секрет. Все так банально, правда? Влюбиться в лучшего друга старшего брата.
— Затем, что нужно подготовиться, как следует, на приеме будет много людей, некоторые из них…
— Да-да, большие шишки, я должна соответствовать, — останавливаю брата.
— Прекрати кривляться.
— Когда ты стал таким нудным? — вздохнула Соня и откинула одеяло.
— Сонь.
— Да перестань, я все поняла. Дашке своей напомни о соответствии, — огрызаюсь, в очередной раз вспомнив о возлюбленной Игоря.
И что он в ней только нашел? Она ведь Игорю совсем не подходит и крутится возле него только из-за его толстого кошелька. Нет, Игорь безусловно хорош, у него был целый вагон качеств, благодаря которым женщины стелются перед ним промокшим ковриком, но Дашке я не верю от слова совсем. Уж больно она идеальная. Вся такая правильная. Не бывает таких.

Глава 2

— Прекрати, — тон Игоря значительно меняется. Голос брата лишается привычной моим ушам мягкости, а на смену ей приходит твердость и даже легкая нотка злости.
Во взгляде брата мгновенно вспыхивает что-то совершенно темное, несвойственное моему Игорю. Подобную вспышку я замечаю уже не в первый раз. Раньше за ним ничего подобного не наблюдалось, и началось это с появлением Даши.
Стоило хоть кому-нибудь пренебрежительно отозваться о его ненаглядной, как брат тотчас же менялся в лице. И безусловно, это похвально ¬— оберегать свою девушку и вставать на ее защиту, вот только девушка эта его не достойна.
— Ладно, не кипятись, ¬— фыркаю, слегка удивленная его чрезмерно резкой реакцией на мои слова.
— А ты научись наконец следить за языком, Даша не сделала тебе ничего дурного, ¬— холодно произносит брат, — у тебя на все про все полчаса, в восемь сорок пять ждем тебя в гостиной.
Больше Игорь ничего не говорит, его хорошее настроение, очевидно, только что испортилось и виной тому не кто иной как я. Брат встает, поправляет мое одеяло и, больше не проронив ни слова, выходит из моей комнаты.
Прикрываю глаза, вот только ссоры с Игорем мне для полного счастья не хватало. И что я такого сказала? В конце концов я вовсе не обязана любить его Дашку.
Вздыхаю удручено и сползаю с кровати. Ничего не поделаешь, нужно тащить свое бренное тело вниз, иначе конфликта с Игорем не миновать. Наши с ним отношения в последнее время и без того нельзя назвать безоблачными.
На то чтобы привести себя в порядок у меня уходит не больше пятнадцати минут. Умывшись и одевшись, я наконец спускаюсь на первый этаж и направляюсь в сторону гостиной, из которой до моего слуха уже доносится смех и голоса.
Отхожу на каких-то полметра от лестницы и мгновенно застываю на месте. Прислушиваюсь и ушам своим не верю. Голос, такой знакомый и родной. Быть не может.
Заур!
С огромным трудом подавляю в себе желание рвануть вперед. Чувствую, как колотится сердце в груди, предвкушая радость такой долгожданной встречи. Он ведь уехал сразу на следующее после моего дня рождения утро, сразу после того вечера, когда я, плюнув на все условности, совершила абсолютно дерзкий поступок.
А теперь… Теперь он снова здесь, у нас в гостиной.
Почему никто меня не предупредил?
Напоминаю себе о необходимости дышать, делаю глубокий вдох и такой же выдох. Тем временем до слуха доносится очередной взрыв смеха и среди обилия звуков я выделяю только один — принадлежащий ему.
Нет, мне точно не показалось, он здесь. В самом деле здесь, в каких-то нескольких метрах от меня.
И почему я не подумала о том, чтобы надеть что-то приличнее старых домашних штанов и футболки с давно выцветшим рисунком? А впрочем, разве могла я знать, что, спустившись с утра на завтрак, я обнаружу в нашем доме Заура?
— Так и будешь тут стоять? Тебе прямо сюда завтра принести?
Слишком глубоко погрузившись в свои размышления, я не сразу улавливаю смысл произнесенных слов, а когда поднимаю глаза и вовсе, кажется, теряю связь с реальностью.