Небеса меня не примут.

Глава 1. Утро перед бурей

Запах кофе и свежего хлеба заполнял дом. Сквозь панорамные окна пробивался мягкий свет утреннего солнца, отражаясь на хромированных ручках мебели и стеклянных фасадах кухни.
Брэд — подтянутый мужчина лет тридцати пяти, с аккуратной бородой и спокойными глазами человека, привыкшего держать под контролем всё вокруг. Он наливает себе кофе, машинально пролистывая новости на планшете. Финансовые отчёты, курсы акций, прогнозы рынка — обычный утренний шум для главы крупнейшей фармацевтической компании в Steelhaven.

На другом конце стола — его семья.
Дженнифер, беременная, но всё такая же сияющая, как в день, когда они впервые встретились. Она улыбается, когда маленькая Амелия, в пижамке с котиками, пытается намазать тост маслом, измазывая половину тарелки.
— Осторожно, принцесса, — говорит Брэд, поправляя ей локон.
— Я сама! — смеётся она и гордо кладёт кусочек тоста на тарелку.

Через полчаса они уже выходят из дома.
Брэд в идеально выглаженном костюме, Амелия — в светлом пальтишке и с розовым бантом, который не хочет слушаться. Он садит её в детское кресло в Mercedes GLE, пристёгивает ремень, закрывает дверь.
Двигатель мягко рычит, когда они выезжают из пригорода.

— Папа, а когда у нас будет брат?
— Скоро, совсем скоро, — улыбается Брэд.
— А можно, чтобы он был такой же, как я? —
— Думаю, он не сможет быть такой же чудесной, как ты.
Она смеётся, и её звонкий смех заливает салон, перемешиваясь с тихой музыкой из динамиков.

Через десять минут они подъезжают к детскому саду. Двор полон детей. Цветные куртки, смех, утренний хаос.
Брэд выходит, открывает дверцу.
— Давай, солнце, поправим бантик... Вот так.
Она обнимает его за шею, быстро, по-детски крепко.
— Я люблю тебя, папочка. Хорошего дня!
— И тебе, солнышко.

Он целует её в лоб, и она бежит к площадке. Белые волосы развиваются на ветру, солнечные лучи отражаются в её голубых глазах.
Он стоит и смотрит, пока она не исчезает за группой детей.
Потом садится обратно в машину, включает передачу и выезжает с парковки.

Всё кажется идеальным.
Тишина. Солнце. Улыбка.
Никто ещё не знает, что это утро — последнее нормальное утро в его жизни.

День не задался с самого утра.
На экране компьютера — красные цифры, падающие графики, нервные сообщения от партнёров. Крупная сделка, над которой команда корпорации трудилась последние полгода, сорвалась. Клиент перенёс финансирование на следующий год, ссылаясь на «нестабильность рынка».
Брэд молча закрыл ноутбук.

В кабинете повисла тишина — густая, вязкая. Сквозь окна, выходящие на центр города, виднелись зеркальные фасады конкурентов. Всё как обычно — только внутри него нарастало раздражение.
Он снял галстук, ослабил ворот рубашки.

Хватит. Сегодня — всё.

Он прошёл по коридору, где сотрудники расступались, ловя его быстрый шаг. В лифте, пока двери закрывались, его лицо отражалось в зеркале — спокойное, но уставшее.
Домой. К Амелии. Это лучшее лекарство.

На парковке стоял его Mercedes GLE, сверкающий на солнце. Он сел за руль, завёл двигатель, и мягкий басовый рык наполнил тишину.
Город за окном медленно скользил мимо — улицы, реклама, люди, суета. Всё это вдруг казалось неважным.

Дорога к детскому саду заняла пятнадцать минут. Брэд успел поймать себя на мысли, что улыбается — просто от мысли, как Амелия бросится ему на руки.

Когда Брэд повернул на улицу детского сада, он уже почувствовал — что-то не так.
Сердце будто замерло на полпути к следующему удару.

Свет мигал впереди.
Скорая, пожарная, две полицейские машины, и между ними — знакомый силуэт чёрного Corvette C6.
Глухой бас мотора ещё тлел в воздухе, хотя двигатель давно был заглушен.

Брэд узнал его мгновенно.
Мерлоу.

Сосед из прошлой жизни, когда всё ещё было просто.
Тот, с кем они когда-то жарили стейки во дворе и спорили о том, кто лучше ведёт — Льюис Хэмилтон или старый Шумахер.
Тот, кто первым поднял бокал на их свадьбе.
Крестный Амелии.

Теперь он стоял у машины, без фуражки, с мокрыми от дождя волосами, и глядел прямо на него.
Без слов.
Без движения.
Только этот взгляд — неподвижный, пустой, как у человека, который только что видел то, что никогда не забудет.

Брэд медленно притормозил, даже не чувствуя, как сжимает руль до боли в пальцах.
По выражению лица Мерлоу он всё понял.
Всё.
Без единого слова.

Мир оборвался.

Он выскочил из машины, не закрыв дверь.
Стук каблуков по асфальту, ветер, крики позади — он не слышал ничего.
Только видел, как Мерлоу идёт ему навстречу.
Плечи опущены. Рот приоткрыт, будто он хочет что-то сказать, но не может.

— Мерлоу... что происходит?.. — голос дрогнул, стал чужим.
Ответа не последовало.

Брэд схватил его за рукав, резко.
— Где она?! Где Амелия?!
Мерлоу отвёл глаза.
— Брэд… — сказал он тихо, — врачи делают всё, что могут.

Эти слова ударили сильнее, чем если бы он сказал “её больше нет”.
Брэд оттолкнул его и бросился вперёд.

Возле скорой — суета. Медики, дефибриллятор, влажная простыня, чьи-то крики.
Он прорвался через цепь людей, споткнулся, почти упал — и замер.

На носилках лежала она.
Амелия.
Маленькая, неподвижная, вся мокрая. Белые волосы прилипли к лбу, губы посинели.
Глаза закрыты.

— Амелия! — голос хрипел. Он упал на колени, схватил её руку. — Нет, нет, нет...
— Отойдите, сэр! — крикнул медик, но Брэд не слышал.
— Делайте что-то! Пожалуйста! Помогите ей! — он хватал врачей за халаты, за руки. — Я прошу вас!

Мерлоу стоял рядом, не вмешивался.
Ветер шевелил край плаща, его кулаки дрожали.

Глава 2. Когда тишина громче крика

Солнце било прямо в лобовое стекло.
Жаркий, спокойный день — такой, в который, казалось, ничего плохого случиться не может.
Дорога тянулась ровной полосой, а Mercedes GLE катился медленно, будто боялся спешить.

На заднем сиденье — носилки, укрытые серым покрывалом.
Маленькое тело, холодное, неподвижное.
Амелия.

Мерлоу вёл машину.
Челюсть сжата, взгляд — вперёд, без выражения.
Брэд сидел рядом. Пальцы белые от напряжения.
Он молчал. Дышал неровно. Потом сказал:
— Я должен сказать ей. Дженнифер должна знать.

— Скажи, — коротко ответил Мерлоу.

Брэд достал телефон. Гудки тянулись бесконечно.
— Алло? — голос Дженнифер был живой, тёплый. — Привет, любимый. Всё хорошо? Ты уже забрал Мелли?
— Дженни, — сказал он хрипло, — мама у тебя?
— Да, как всегда по средам. Маникюр, кофе. Почему спрашиваешь?
Он сжал телефон сильнее.
— Дженни… произошёл несчастный случай.

Тишина.
Мотор гудел, солнце слепило.
— Что… ты сказал? — голос стал глухим.
— С Амелией. Она…
Он не смог закончить.
— Нет… — её дыхание стало рваным. — Нет, Брэд, что ты несёшь?!
— Дженни… — он закрыл глаза. — Она утонула.

На том конце трубки — только вдох.
Потом — звук удара.
Что-то упало.
Голос матери:
— Дженнифер! Дженнифер, что случилось?!
— Господи… Амелия… — и дальше — плач, крики, грохот.
Брэд кричал в трубку:
— Миссис Хейл! Вызовите скорую! Мы везём её в морг!
— Боже мой… — мать рыдала. — Мы выезжаем…

Он отключился. Сжал телефон в кулаке и ударил по торпеде.
Мерлоу молчал.

Они ехали молча.
Поворот на центральную больницу, солнце отражается в стекле, воздух дрожит.
Мир за окном живой, красивый — и абсолютно чужой.

Когда они подъехали, “скорая” уже стояла у входа.
Из неё вышли две женщины — Дженнифер и её мать.
Дженнифер шла медленно, руки дрожали, взгляд потерянный.
Увидев Брэда — побежала.

— Где она?! Где Амелия?!
Брэд открыл багажник. Сзади — носилки, серое покрывало, уже влажное от тепла.
Он хотел что-то сказать, но слова не шли.
— Нет… нет… — Дженнифер сделала шаг вперёд, потом ещё, и упала на колени.
Сняла покрывало.
— Солнышко… очнись, милая… мама здесь, слышишь?
Она трясла дочь за плечи, как будто та просто спала.

Мать стояла позади, закрыв рот руками.
— Господи, за что…

Брэд стоял рядом.
Без слёз.
Без звука.
Просто смотрел.

Врачи подошли — аккуратно, без слов.
— Простите, сэр, мадам. Мы должны провести осмотр. Вы сможете увидеть ребёнка завтра. Приходите с вещами, в которых хотите её похоронить.

Брэд кивнул, не слыша.
Мерлоу взял его за локоть, тихо:
— Пошли, брат. Здесь больше делать нечего.

Через час они снова ехали.
Тот же “Mercedes”.
Только теперь на заднем сиденье — Дженнифер.
Слёзы иссякли, остался один сухой шок.
Она смотрела в окно, не моргая, прижимая к себе детскую игрушку.

Брэд сидел рядом с Мерлоу, руки сжаты.
— Что случилось? — наконец спросил он.
Мерлоу вздохнул.
— Канализация. Во дворе сада.
— Что?
— Её чинили перед открытием. Не поставили крышку.
— И?
— Накрыли картоном. Чтобы временно.
Брэд медленно повернулся.
— Картоном…
Мерлоу кивнул.
— Лягушка прыгнула на картонку. Амелия за ней. Картон размок, провалился. Под ним — колодец, метр воды. Никто не услышал.
— Никто? — голос Брэда стал жёстким.
— Может, она не крикнула. Шок. Когда поняли, что её нет, было поздно. Нашли уже… тело. Вызвали спасателей.

Брэд отвернулся, сжал кулаки.
— Это халатность.
— Да.
— Кто-то подписал акт. Кто-то получил деньги. Кто-то сэкономил на крышке.
— Я узнаю кто, — сказал Мерлоу. — Всё, до последнего.

Машина ехала по трассе.
Солнце клонится к горизонту.
Длинные тени, оранжевое небо.

Никто не говорит больше ни слова.
Только звук мотора, дыхание, и свет, который уже кажется не светом, а приговором.